наркомании,
организованной преступности и терроризма,
возможность применения средств массового уничтожения,
которые он объясняет всеобщим засильем греха. Социальные
недуги, согласно Грэму, не могут быть решены средствами
«воспитания, политики, техники, военной силы или
науки», а только «у основания креста, где мы объединимся в
братской любви, отождествив себя с распятым Христом».
Политический консерватизм Грэма, заостренный против
любых радикальных общественных движений, сделал его
едва ли не официальным духовником Белого дома. При
всей своей социологической поверхностности
моралистика Грэма способствует мобилизации нравственного
протеста против общественного зла. Грэм —
авторитетный выразитель тенденции превращения религии в
разновидность массовой коммерсализированной культуры,
лишенной духовной глубины и драматизма.
Соч.: Peace with God. N. Y., 1963; The Secret of Happiness. N. Y,
1963; World Aflame. N. Y, 1965; The Faith of Billy Graham. Anderson,
1968; MyAnswers.N.Y, 1973.
Лит.: Митрохин Л. И. Социальная терапия Билли Грэма. — В кн.:
Баптизм: история и современность. СПб., 1997, с. 333—355.
Л. Н. Митрохин
ГРЭМ(Graham) Энгьюс Чарльз (1919—91) — английский
китаевед, философ. Профессор Лондонского университета
(до 1988), член Британской Академии. Сотрудничал в
Школе азиатских и африканских исследований (Лондон),
преподавал в Йельском, Энн Арборском, Гонолулском и др.
университетах. Труды Грэма, оставаясь в рамках классичес-
562
ГУ ЯНЬУ
кой западной философской традиции, неизменно
учитывали и достижения новейших ее направлений
(аналитическая философия, логико-терминологические исследования
и т. д., вплоть до постмодернизма). Докторская
диссертация Грэма (1958) посвящена изучению становления
неоконфуцианства в Китае, трудам его основоположников
Чэн Ни Чэн Хао. Последующие работы касаются более
древних этапов классической китайской философии. Переводя
и комментируя древнекитайские тексты (в т. ч. трактат
«Ле-цзы»), Грэм создает особую (совершенствовавшуюся
на протяжении всей его исследовательской практики)
методологическую систему филолого-логико-философской
интерпретации древних источников. Выявляя специфику
древнего даосизма и его подхода к антропо-космической
проблематике, он акцентирует отличие восточной
логики мышления от привычных западных норм при сходстве
рассматриваемых проблем (мизерность человека в
соотнесении с окружающим миром; предначертанность путей
бесконечных изменений во Вселенной, независимых от
целей и нужд человека; краткосрочность жизни и
непостижимость посмертного бытия; относительность жизненных
ценностей; «фатализм, очень близкий детерминизму, вплоть
до представления, что человеческий организм подобен
машине»). В монографиях «Проблема ценностей» (1961),
«Рассудок и наитие» (1985) Грэм анализирует различные
социальные модели ценностных ориентации, проблемы
бытия, разума, возникновения и функционирования
мысли. Крупнейшим успехом его интерпретационной
методологии является исследование «Поздняя моистская логика,
этика и наука» (1978), ряд работ о трактате «Чжуан~цзы», в
т.ч. о семи его аутентичных основных главах. Итоги своим
исследованиям Грэм подвел в монографии «Полемисты (по
вопросу) Дао» (1989), где рассматривается понимание дао в
разных школах классической мысли (конфуцианстве,
даосизме, мо цзя, иньян цзя, софистов и т. д.).
Соч.: The Book of the Liehtzu. L., I960; The Problem of Values. L.,
1961; Later Monist Logic, Ethics and Science. L., 1978; The Seven
Inner Chapters and other Writings. — «Chuang-tzu». L., 1981; Reason
and Spontaneity. L.—Dublin, 1985; Disputers of the Tao. Philosophical
Arguments in Ancient China. La Salle (Illinoice), 1989.
Лит.: Chinese Texts and Philosophical Contexts: Essays Dedicated to
A. C. Graham. La Salle (Illinoice), 1991.
П. М. Кожин
ГРЮНБАУМ(Gruenbaum) Адольф (род. 15 мая 1923,
Кельн) — американский философ науки, ученик К, Гемпе-
ля. С 1956 —профессор университета в Бентелеме, с 1960 —
профессор Питтсбургского университета и руководитель
Центра по философии науки в этом университете. Грюнба-
ум внес вклад во многие разделы современной философии
науки, прежде всего в философию физики. Одна из его
основных работ — «Философские проблемы пространства
и времени» (рус. пер. 1969) — представляет собой
систематическое изложение эмпирико-реалистической
концепции пространства и времени. Опираясь на идеи Рейхен-
баха, Грюнбаум считает, что в основе философской теории
пространства и времени лежит вопрос о гносеологическом
статусе отношений пространственной и временной
конгруэнтности. При решении этого вопроса вслед за Б. Ри-
маном и X. Рейхенбахом он выступает в защиту
реляционного подхода, утверждающего, что физическое
пространство и время не имеют внутренне присущей им метрики.
Выдвинутый Грюнбаумом тезис о геохронометрическом
конвенционализме, т.е. о конвенциональном характере
отношений конгруэнтности и одновременности, хорошо
согласуется с его обшей реалистической философской
позицией. Опираясь на обобщения понятия времени, он
принимает в качестве основного временного отношения
отношение «между» (а не «раньше» и «позже»),
нейтральное к конструкциям замкнутого и открытого времени.
Грюнбауму принадлежит ряд важных результатов в
философии науки: он предложил теоретико-множественное
решение апории Зенона о метрической протяженности для
случая континуума пространства и времени;
сформулировал критические аргументы против тезиса Дюэма—
Куайна; выдвинул ряд возражений против концепции
К. Поппера, утверждая, в частности, что метод смелых
предположений и решительных опровержений является
подлинным методом науки и т. п. В последние годы
активно занимается философским исследованием
психоаналитической теории 3. Фрейда.
Соч.: Geometry, Chronometry and Empiricism. — Scientific
Explanation, Space and Time. Minneapolis, 1962, p. 405—526; Modern Science
and Zeno’s Paradoxes. L., 1968; Geometry and Chronometry in
Philosophical Perspective. Minneapolis, 1968; Can We Ascertain the Falsity
of a Scientific Hypothesis? — M. Mandelbaum (ed.). Observation and
Theory in Science. Baltimore — L., 1971, p. 69—129; Philosophical
Problems of Space and Times, 2 enlarged ed.—Boston Studies in the
Philosophy of Sei ence, v. 12. Dordrecht—Boston, 1973; Is Falsifiabiiity
the Touchstone of Scientific Rationality? Karl Popper Versus Inductiv-
ism. — Essay in Memory of 1. Lakatos. Dordrecht — Boston, 1976,
p. 213-52; The Foundations of Psychoanalysis: a Philosophical
Critique, Berkeley, J 984; Теория Фрейда и философия науки. — «ВФ»,
1-991, №4, с. 90-106.
Лит.: Feyerabend Р. К. Comments on Grunbaum’s «Law and
Convention in Physical Theory». — Current Issues in the Philosophy of Science.
N. Y, 1961; Putnam H. An Examination of Gruenbaum’s Philosophy of
Science. — The Delaware Seminar, v. 2. N. Y.-L., 1963, p. 205-55.
В. H. Садовский
ГУ ЯНЬУ(Гу Тинлинь, Гу Нинжэнь) (15 июля 1613,
Кунылань провинции Цзянсу — 15 февраля 1682, Цюйво
провинции Шаньси) — китайский философ-конфуцианец,
ученый-энциклопедист (филолог, историк, географ,
экономист, астроном), положивший начало эмпирико-
критическому направлению — пу сюэ («учение о естестве»,
«конкретное учение») — в идеологии периода
правления династии Цин (1644—1911). Происходил из знатной
образованной семьи, активно боролся с маньчжурскими
завоевателями и после их победы (1644) в знак протеста
принял псевдоним Яньу — «Пламенный воитель».
Отказывался от карьеры при маньчжурском владычестве,
дважды сидел в тюрьме (1655, 1668). Идейное наследие Гу
Яньу заключено гл. о. в двух сборниках его произведений:
«Тинлинь вэнь цзи» («Собрание прозы [Гу] Тинлиня») и
«Жи чжи лу» («Записи ежедневных познаний»).
Неспособность Китая противостоять иноземцам Гу Яньу
объяснял порочностью господствовавшей идеологии —
неоконфуцшанства, в особенности синь сюэ ~
субъективистского учения Ван Янмина, которое квалифицировалось им
как закамуфлированный под конфуцианство чанъ-буддизм.
В противовес этому Гу Яньу выступал за изучение и
восстановление «подлинного» конфуцианства («учения совер-
шенномудрых» — шэн сюэ) в древнейшем ортодоксальном
563
ГУА
истолковании, выработанном в эпоху Хань (206 до н. э. —
220 н. э.). Поэтому порожденное Гу Яньу идейное
направление стало называться также «ханьским учением» (хань
сюэ). Для его возникновения основное значение имело
введение Гу Яньу новых, более высоких стандартов
точности и полезности знаний. Необходимость эмпирической
обоснованности и практической применимости знания в
общем онтологическом плане Гу Яньу выводил из того, что
«для дао нет места вне орудий», т.е. вне конкретных явлений
действительности. «Путь-учение (дао) совершенномудрых»
он определял двумя формулами Конфуция: «расширение
познаний в знаках/культуре (вэнь)» и «сохранение
чувства стыда в своих поступках», объединяя т. о. гносеологию
с этикой. Гу Яньу упорядочивающим считал человеческий
фактор: обилие юридических норм пагубно, ибо заслоняет
мораль. «Выправления людских сердец и улучшения
нравов» можно достичь посредством свободного выражения
общественного мнения — «чистосердечных обсуждений»
(цин и). Он полагал, что наилучшим состояние нравов было
в эпоху Восточной Хань (25—220). Вместо традиционной
концепции политической власти, соотносящей
императора и чиновников как «тело и члены», Гу Яньу предложил
доктрину зависимости власти как целого от ее частей:
чиновники разделяют власть с Сыном Неба, частные
интересы должны не искореняться, а использоваться для общего
блага. Основой всей социально-политической структуры
считал межличностные, прежде всего кровнородственные
отношения. Приблизился к различению общества
(Поднебесная) и государства. Смена династии ведет к гибели
государства, а утрата моральных норм — к гибели Поднебесной.
Умение сохранить Поднебесную считал гарантом умения
упорядочить государство. В социально-экономической
сфере выступал с позиций конфуцианского
антимеркантилизма: обогащение людей вызывает претензии на
власть. Предлагал отказаться от бумажных («мнимых»)
денег. Главной целью повышения стоимости денег (с
увеличением их оборота), снижения колебаний рыночных
цен и т. п. считал не экономическое благосостояние, а
социально-политическую стабильность.
Соч.: Жи чжи лу цзи ши («Записи ежедневных познаний» с собр.
комм.), сост. Хуан Жучэн. Пекин, 1957; Тинлинь ши вэнь цзи
(Собрание поэзии и прозы [Гу] Тинлиня). Тайбэй, 1970.
А. И. Кобзев
ГУА(триграмма, гексаграмма) — одна из самых
оригинальных и фундаментальных общеметодологических
категорий китайской философии, обозначающая
конститутивные элементы двух универсальных
классификационных схем (восьми триграмм — ба гуа и 64 гексаграмм —
люшисы гуа). Этимологически восходит к изображению
геометризированных графических результатов гадания на
костях. Это значение гуа отражено в «Сюнь-u?bi», главе 9.
Позднее гуа были связаны с другой гадательной практикой —
на тысячелистнике, построенной на получении
числовых комбинаций, что широко отражено в «Цзо чжуани»
(4 в. до н. э.). В итоге гуа объединили идеи геометрической
символизации и числовой комбинаторики, из чего
выросла общетеоретическая нумерологическая методология (сян
шу чжи сюэ). Китайская традиция выводит происхождение
гуа из мифических истоков цивилизации — деятельности
первого императора (культурного героя) Фуси, который
якобы использовал чудесно явленные гуа как парадигмы
в созидании основ материальной культуры, сообразных
законам природы.
Целостная философская концепция гуа впервые была
сформулирована в приписываемой Конфуцию
комментирующей части «Чжоу и» («Си цы чжуань», «Шо гуа чжуань»).
Согласно «Си цы чжуани», «предел сокровенного в
Поднебесной заключен в гуа», которые, т. о., выступают
воплощением основ миропорядка. Специфику категории гуа
составляет материальная выраженность в двух
количественно определенных наборах графических символов —
восьми триграммах и 64 гексаграммах. Первые состоят из
трех, вторые — из шести черт двух видов (целой — ян и
прерванной — инь) во всех возможных комбинациях. Каждой
гуа присущи индивидуальное имя (восемь триграмм и их
удвоения — восемь гексаграмм — одноименны), образный
и понятийный комплексы, стандартные формулы как
абстрактного, так и конкретного содержания. Напр., двум
парам главных гуа = = и==ЕЕ — соответствуют имена
Цянь и Кунь, образы Неба и Земли, понятия «творчество»
и «исполнение» и т. д. Триграммы, гексаграммы и их
компоненты во всех комбинаторно возможных сочетаниях образуют
всеобъемлющую иерархию классификационных схем. Она в
наглядных символах «распределяет по родам свойства всей
тьмы вещей», т.е. охватывает любые аспекты
действительности — части пространства, отрезки времени, природные
стихии, числа, цвета, органы тела, социальные и семейные
отношения и т. д., позволяя описывать всевозможные
ситуации и процессы, фиксировать реальные или умозрительные
соответствия между ними и т. п. Структурно и
онтологически гуа представляются продуктами последовательного
раздвоения (инь ян) «Единого» — «Великого предела» (тай u?u).
Однако исторически гексаграммы могли возникнуть раньше
триграмм. В статическом плане каждый из наборов — восемь
триграмм и 64 гексаграммы—зафиксирован в двух
пространственно ориентированных расположениях, приписываемых
Фуси и Вэнь-вану, основателю династии Чжоу (11—3 вв. до
н. э.). Последнее реализовано в канонической части «Чжоу
и». Последовательная смена черт гуа в расположении Фуси
подчинена той же закономерности, что и смена знаков
1 и 0 в обозначении натурального ряда чисел в двоичной
арифметике, создатель которой Г. Лейбниц истолковал это
подобие как свидетельство предустановленной гармонии
и единства Божьего промысла для всех времен и народов.
В 1973 в Мавандуе (КНР) был обнаружен текст «Чжоу и»
(2 в. до н. э.) с третьим видом расположения гексаграмм,
типологически более близким к расположению Фуси. Гуа
располагаются в линию, квадратом (символ Земли) и
кругообразно (символ Неба), соотносясь по окружности и
через центр; делятся на «мужские» и «женские»; образуют
пары по двум главным принципам: «обратности» (фань),
т.е. перевернутости на 180°, и «супротивности» (дуй), т.е.
противоположности черт в одинаковых позициях. Эти два
вида противоположности в традиционной китайской
логике и методологии охватывают все контрарные и
контрадикторные
