Полное собрание сочинений. Том 21. Статьи из "Колокола" и другие произведения 1867-1869 годов дневниковые записи и художественные произведения 1869 года. Александр Иванович Герцен

MON ASSASSIN FUTUR ET SON CALENDRIER 1 [1]
Depuis quelques ann?es nous avons cess? de recevoir des lettres de menaces et d'objurgations. C'?tait un mauvais signe pour notre propagande; mais, comme fiche de consolation, au moment m?me du dernier branle de notre Cloche on nous envoie, de la «ville ?ternelle», une lettre non sign?e, que nos lecteurs appr?cieront eux-m?mes.
D'abord, voil? l'original dans toute la splendeur de sa syntaxe.
16/28 Ноября.

М<илосгивый> г<осударь>,
Если Вы и Ваши сообщники не перестанете писать дурного против России и добрых людей клеветать только за деньги, точно также как вы пишите хорошое тоже только за деньги, то даем вам слово через год Вас не станет и тогда ваш дохлый труп поганой скотины как Вы зароют где-нибудь как бешеную собаку.
N. N.
Заметьте число, только четыре месяца остается.
Sur l'enveloppe:
Suisse, Gen?ve M. le R?dacteur de la Gazette Colocol M. Herzen
(Timbre de la poste): Roma, 27 novem. 1868.
T?chons de traduire mot ? mot ce galimatias de notre farouche, mais peu lettr?, assassin, sans en perdre le fion et le bouquet. 
Monsieur,
Si Vous et Vos complices ne cesseront d'?crire de mauvaises choses contre la Russie et calomnier les bonnes et honn?tes gens pour de l'argent — comme aussi les bonnes choses que Vous ?crivez sont ?crites pour de l'argent — nous Vous donnons notre parole que dans une ann?e Vous n'existerez pas, et que votre cadavre d'animal impur, en putr?faction, sera enfoui dans la terre comme un chien enrag?.
N. N.
Remarquez la date, il ne reste que quatre mois.
Ce n'est pas beau, mais c'est fort. Nous n'avons rien ? ajouter ? ces lignes et pourtant il y a deux choses qui m'intriguent individuellement, moi, le futur assassin?. Pourquoi, lorsqu'on se met sur un tel pied d'intimit? avec un individu, qu'on lui promet de l'assassiner derri?re un mur et de lui pr?parer l'enterrement d'un chien enrag?, pourquoi alors le grand V aux pronoms qui s'adressent ? lui?
La seconde chose manque compl?tement de cl?. C'est le terme d'une ann?e que nous donne le tueur au service de la Russie conservatrice dans la lettre, et le r?duit — dans le post-scriptum ? quatre mois, du 28 novembre. C'est mystique!
A quand donc, chers petits assassins, au 28 mars ou au 28 Novembre?
4 d?cembre 1868.
ПЕРЕВОД

МОЙ БУДУЩИЙ УБИЙЦА И ЕГО КАЛЕНДАРЬ2[2]
Вот уже несколько лет как мы перестали получать письма с угрозами и строгими порицаниями. То было дурной приметой для нашей пропаганды, но, как некоторое утешение, в момент
505
последнего взмаха нашего Колокола, нам присылают из «Вечного города» неподписанное письмо, которое наши читатели сами оценят по достоинству.
Прежде всего, вот оригинал, во всей роскоши его синтаксиса. 
М<илосгивый> г<осударь>,
Если Вы и Ваши сообщники не перестанете писать дурного против России и добрых людей клеветать только за деньги, точно также как вы пишите хорошое тоже только за деньги, то даем вам слово через год Вас не станет и тогда ваш дохлый труп поганой скотины как Вы зароют где-нибудь как бешеную собаку.
N. N.
Заметьте число, только четыре месяца остается.
На конверте:
Швейцария. Женева.
Г<осподину> редактору газеты «Колокол» г. Г ерцену
(Почтовый штемпель): Рим, 27 нояб. 1868.
Попытаемся же перевести, слово в слово, ахинею нашего свирепого, но малограмотного убийцы, сохраняя всю прелесть и аромат оригинала.
Monsieur,
Si Vous et Vos complices ne cesseront d'?crire de mauvaises choses contre la Russie et calomnier les bonnes et honn?tes gens pour de l'argent — comme aussi les bonnes choses que Vous ?crivez sont ?crites pour de l'argent — nous Vous donnons notre parole que dans une ann?e Vous n'existerez pas, et que votre cadavre d'animal impur, en putr?faction, sera enfoui dans la terre comme un chien enrag?.
N. N.
Remarquez la date, il ne reste que quatre mois.
Это не прекрасно, но сильно. Нам нечего прибавить к этим строкам, но все же остаются две подробности, интригующие лично меня — будущую жертву. Уж если становишься на такую короткую ногу с человеком, что обещаешь убить его из-за
506
угла и зарыть, как бешеную собаку, то к чему это прописное В в местоимениях, с которыми к нему обращаешься?
Ко второй же подробности совсем нет ключа. Ведь убийца, находящийся на службе у консервативной России, в своем письме предоставляет нам годичный срок, а в постскриптуме сводит его к четырем месяцам, от 28 ноября. Это таинственно!
4 декабря 1868.
507
REPONSE A M. G. VYROUBOFF3 [3]
Mon cher Vyrouboff,
J'ai ins?r? votre lettre dans la derni?re feuille du Kolokol — selon votre d?sir. Quant ? moi, j'avoue que je ne partage pas vos scrupules. Le mot nihilisme est un mot d'argot; ce sont d'abord les ennemis du mouvement radical et r?aliste, en Russie, qui l'ont mis en avant. Le mot est rest?. Ne cherchez donc pas une d?finition du nihilisme dans l'?tymologie. La destruction, pr?-ch?e par nos r?alistes, tend par toutes ses aspirations ? l'affirmation.
Vous n'exigerez pas de moi, j'en suis s?r, la r?p?tition de ce que nous avons toujours entendu par le nihilisme en Russie. Cela serait de votre part un cruel aveu — de n'avoir pas lu une Gizaine de nos articles, dans lesquels nous avons t?ch? d'?lucider la question.
Quant au terme d'homme nouveau — il ne vous froisse que parce que vous me pr?tez une mani?re d'entendre ce mot, qui n'est pas exactement la mienne. L'id?e ne m'est jamais venue d'appliquer la division des quadrumanes (simiae antiquae continentis, simiae novae continentis) ? nos contemporains. Il ne s'agit pas de g?ographie, mais de l'ind?pendance compl?te de la tradition chr?tienne, monarchique, id?aliste, juridique, ?conomique du vieux monde, il s'agit de l'Etat, «sans Dieu ni Eglise», comme vous le d?sirez. J'ai employ? le terme d'homme nouveau, comme ?quivalent au nouvel Adam des chr?tiens.
Avais-je le droit de l'employer en parlant de vous et de Bakounine?
508
Voyons les faits. Au Congr?s de Berne, tout allait doucement dans les orni?res pr?vues, qui permettaient d'?viter les ?cueils et en m?me temps de soulager le c?ur, en exprimant de nobles sympathies pour une noble cause. Tout ? coup paraissent deux individus qui, laissant de c?t? le d?sarmement th?orique et la pacification in spe, enjambent le programme et tra?nent devant la barre du Congr?s — l'un, le bon Dieu avec son Eglise; l'autre, la bonne propri?t? avec l'Etat, son souteneur. 
Or, cette mani?re de poser carr?ment les questions, sans ?gards, sans m?nagements, sans respect, a toujours ?t? le trait distinctif de nos nihilistes, de nos hommes nouveaux, hommes sans tradition, sans drapeau «us? par la victoire» — mais avec une conviction forte et une ?norme audace de logique, qui, ayant rompu avec la tradition, ne se sont pas embrigad?s dans une ?cole.
Aussi les lib?raux, les doctrinaires, les r?publicains purs, les d?istes de l'ancien monde ne se sont pas tromp?s et ont vot? contre eux. Il s'est trouv? — et je suis loin de penser que c'?tait un simple hasard — que ces deux hommes nouveaux ?taient des Russes. Si j'avais ?t? pr?sent, j'aurais demand? — comme Dyonise dans la ballade de Schiller — l'honneur d'?tre le troisi?me.
Non que je pense que l'abolition de l'Eglise abolira la guerre. Les carnassiers, tout ath?es qu'ils sont, ont un militarisme tr?s prononc? et font une guerre acharn?e, exactement comme les hommes religieux et les« «peuples de braves».
Non que je pense ? la possibilit? de passer par un d?cret a la Thomas M?nster, de la propri?t? individuelle ? la propri?t? collective.
Mais simplement parce que la logique, la raison l'exigent, parce que le faux et l'absurde, une fois d?masqu?s, offensent, oppriment, humilient.
Je vous le demande, cher Vyrouboff, avais-je le droit, apr?s cela, de classer les deux champions courageux de l'ath?isme et du socialisme dans la cat?gorie tr?s large du nihilisme, et de les compter parmi «les hommes nouveaux», ?gar?s dans une r?union de repr?sentants limitrophes du «vieux monde», du monde o? l'Eglise est indispensable pour absoudre l'Etat qui s?vit?
Aussi Bakounine n’a pas protest?.
509
En associant votre nom ? celui de Bakounine — il est vrai, j’ai oubli? une chose — c’est que vous avez pris les ordres (passez-moi l’expression) d’une doctrine, et que vous portez ses couleurs avec un z?le schismatique et exclusif, qui fait la force du pros?lytisme et restreint en m?me temps l’ind?pendance individuelle. Vous craignez de laisser planer sur vous le moindre soup?on d’infid?lit?, c’est tout naturel. Mes quelques lignes vous ont paru un coup de canif dans votre acte de mariage philosophique.
C’est le seul terrain sur lequel vous ?tes en droit de repousser les titres que je vous ai donn?s avec tant de sympathie, pensant, dans la simplicit? de mon ?me, qu’il n’y a aucune contradiction entre le positivisme de l’?cole et le r?alisme r?volutionnaire de la Jeune-Russie.
«L’homme nouveau», comme l’exigeait l’Ap?tre, ne devait appartenir ni «? Apelles, ni ? Paul», mais au monde nouveau. Certes, il n'y a pas d'offense que j'aie pens? ainsi de vous.
C'?tait d'autant plus pardonnable de ma part que je vous avoue une incapacit? totale de me tenir ? un cat?chisme, auquel il faut recourir ? chaque fait, ? chaque pens?e, pour chercher un crit?rium et l'appui d'une citation.
Il me semble qu'il n'y a pas de r?v?lation dans la science, qu'il n'y a pas de doctrine fixe, que, au contraire, tout se meut en elle et progresse. La science ?voque, forme ses grands conducteurs, subit leur influence et passe outre sans leur donner de brevet d'invention, sans leur constituer en majorat ses domaines libres ? toute exploitation.
J'ose penser que telle ?tait l'opinion de Comte lorsqu'il ?tait en possession de tout son g?nie. Ne pouvant vous convaincre par une citation, je m'en rapporte ? vous.
Si vous n'?tiez pas r?sign? ? garder une tradition, comment pourriez-vous dire, au milieu des circonstances dans lesquelles vous vous trouvez, que le temps de la n?gation est pass? pour la France? Comme si la religion, l'Etat, les pr?jug?s juridiques, militaires, ne gouvernent pas tous les esprits en France, ? l'exception de quelques excentricit?s?
L'abоme qui s?pare la pens?e th?orique de la vie pratique, qui s?pare la science du peuple, donne le vertige. L'abstraction
510
est simple, elle peut ?tre vraie, sub specie aeternitatis, mais sa ligne droite ne co?ncide pas du tout avec la courbe insens?e de l'histoire, faisant des n?uds et se repliant sur elle-m?me. Pour l'application d'une formule, il faut ?tre ma?tre de tous les ?l?ments, de toutes les conditions. Un ?l?ment mutin, et la formule ne s'applique pas. Il est ?vident que la science passe maintenant da la m?taphysique au positivisme; mais peut-on affirmer que la soci?t? la suive? Il y a encore, malheureusement, pas mal de Mont-Cenis ? percer; ne reniez donc pas ceux qui creusent et d?molissent pour que votre alti?re locomotive puisse passer — non sur une carte, mais en r?alit? — de l'?tat de f?tichisme ? la science.
Ce serait un grand bohneur pour votre pays, que Girardin ?tonne, abasourdit par l'audace de ses propos — qu'un souffle de n?gation vienne balayer non les ?coles, mais les rues et les cit?s — pourvu que le sol soit encore capable d'une nouvelle gravidit?; il est bien vieux et us?, et passe ? vue d'?ail de l'?tat des p?turages fertiles а la lugubre beaut? de la campagne de Rome et des marais Pontins.
Vous excuserez la franchise enti?re, la franchise tout amicale et toute virile avec laquelle je vous ?cris, mon estime pour vous m'en faisait un devoir.
Notre Cloche, vous le savez, a cess? de sonner; si vous voulez me r?pondre, donnez-moi une petite place dans votre Revue pour ma r?plique, et recevez mes amiti?s.
Alex. H e r z e n.
P. S. Avez-vous lu que le Golos persiste ? vous «inculper» de la r?daction du journal la Cause du Peuple? Comme ils sont bien renseign?s, ces braves correspondants!
ПЕРЕВОД
ОТВЕТ г. Г. ВЫРУБОВУ4[4]
Дорогой Вырубов!
Я поместил ваше письмо в последнем листе «Kolokol», в соответствии с вашим желанием. Что до меня, то, сознаюсь, я не
511
разделяю вашей щепетильности. Слово нигилизм — это слово жаргонное; первыми выдвинули его, в России, враги радикального и реалистического движения. Слово осталось. Не ищите же определение нигилизма в этимологии. — Разрушение, проповедуемое нашими реалистами, всецело направлено к утверждению.
Вы не потребуете от меня, я уверен в этом, повторения того, что мы всегда понимали под нигилизмом в России. То было бы с вашей стороны убийственным признанием, что вы не прочли десятка наших статей, в которых мы пытались разъяснить этот вопрос.
Что же касается выражения новый человек, то оно задевает вас потому только, что вы приписываете мне понимание этих слов, вовсе мне не свойственное. Мне никогда не приходило в голову прилагать классификацию четвероруких (simiae antiquae continentis, simiae novae continentis)5[5] к нашим современникам. Речь идет не о географии, а о полной независимости от христианской, монархической, идеалистической, юридической, экономической традиции старого мира, речь идет о государстве «без бога и церкви», как вы того хотите. Я употребил выражение новый человек как равнозначное новому Адаму у христиан.
Имел ли я право употребить это выражение, говоря о вас и о Бакунине?
Рассмотрим факты. На Бернском конгрессе все шло себе потихоньку, по проторенной колее, дававшей возможность избегать подводных камней и в то же время облегчать сердце, выражая благородное сочувствие благородному делу. Вдруг являются два человека, которые, отодвинув в сторону разоружение в теории и умиротворение in spe, выходят за рамки программы и привлекают к суду Конгресса: один — благого господа бога с его церковью, другой — благую собственность с государством, ее сутенером.
И эта манера ставить вопросы напрямик, без оглядки, без излишней щепетильности, без почтительности, всегда была отличительной чертой наших нигилистов, наших новых людей, — людей без традиции, без знамени, «истрепанного
512
победой», но с твердыми убеждениями и огромным бесстрашием логики, — людей, которые, порвав с традицией, не завербовались ни в какую школу.
Поэтому-то либералы, доктринеры, чистые республиканцы, деисты старого мира не ошиблись и проголосовали против них. Оказалось — и я далек от мысли, будто это была простая случайность, — что эти два новых человека были русскими. Если бы я там присутствовал, то, как Дионисий в балладе Шиллера, потребовал бы чести быть третьим.
Не то чтобы я думал, будто уничтожение церкви уничтожит войну. Хотя хищники животного царства — атеисты, но они преисполнены ярко выраженного милитаризма и ведут ожесточенную войну, совсем как религиозные люди и «нации храбрецов».
Я вовсе не думаю, будто есть возможность перейти посредством декрета в духе Томаса Мюнстера от личной собственности к собственности коллективной.
Просто этого требуют логика, разум, потому что ложь и нелепость, однажды разоблаченные, оскорбляют, подавляют, унижают.
Я спрашиваю вас, дорогой Вырубов, имел ли я право, после этого, включить двух отважных поборников атеизма и социализма в весьма обширную категорию нигилизма и причислить их к «новым людям», затерявшимся на сборище лимитрофных представителей «старого мира», — мира, где церковь необходима, дабы давать отпущение карающему государству?
Вот почему Бакунин и не протестовал.
Ставя ваше имя рядом с именем Бакунина, я действительно забыл об одном — что вы стали горячим приверженцем (простите мне это выражение) определенной доктрины и что вы носите ее цвета с нетерпимостью и рвением раскольника; это составляет силу прозелитизма, но в то же время ограничивает личную независимость. Вы боитесь, чтобы на вас не пало и малейшего подозрения в неверности, это вполне естественно. Несколько моих строк показались вам нарушением супружеской верности в вашем философском браке.
Только на этой почве вы вправе отвергать звания, которые я вам присвоил с такой симпатией, вообразив в простоте душевной,
513
что нет никакого противоречия между теорией позитивизма и революционным реализмом молодой России.
«Новый человек», как того требовал апостол, не должен принадлежать «ни Аполлосу, ни Павлу», а лишь новому миру. Конечно, в том, что я так о вас думал, нет ничего обидного.
Для меня это тем более извинительно, что я, признаюсь вам, совершенно неспособен придерживаться какого бы то ни было катехизиса, к которому надобно прибегать при столкновении с каждым фактом, с каждой мыслью, для подыскания критерия и опоры в цитате.
Мне кажется, что в науке нет откровения, нет навсегда установившейся теории, что, напротив того, все в ней движется и совершенствуется. Наука призывает, создает своих великих проводников, покоряется их влиянию и идет себе дальше, не выдавая им патента на изобретение, не предоставляя им майората в областях, открытых для любой разработки.
Смею думать, что таково было мнение Конта, когда он был в полном расцвете своего гения. Не имея возможности убедить вас цитатой, полагаюсь в этом на вас.
Если б вы не решились безропотно подчиняться традиции, как бы могли вы утверждать, находясь в той обстановке, которая вас окружает, будто время отрицания прошло для Франции? Как будто религия, государство, юридические, военные предрассудки не правят во Франции всеми умами, за исключением нескольких чудаков?
Бездна, отделяющая теоретическую мысль от практической жизни, отделяющая науку от народа, вызывает головокружение. Абстракция проста, она может быть верна sub specie aeternitatis6[6], но ее прямая линия нисколько не совпадает с причудливой кривой истории, образующей узлы и обратные повороты. Для применения формулы на практике надобно владеть всеми элементами, всеми условиями. Один непокорный элемент — и формула неприменима. Совершенно очевидно, что наука переходит теперь от метафизики к позитивизму; но можно ли утверждать, что общество следует за нею? К несчастью, предстоит еще прорыть немало Мон-Сени; не отрекайтесь же от
514
тех, кто долбит и рушит, для того чтоб ваш гордый локомотив смог пройти не на карте, а в действительности — от фетишизма к науке.
Было бы большим счастьем для вашей страны, которую Жирарден удивляет, ошеломляет смелостью своих высказываний, если бы веяние отрицания очистило не школы, а улицы и города, — лишь бы почва еще была способна к новой беременности; она очень стара и истощена, и на наших глазах плодородные пастбища приобретают мрачную красоту римской Кампаньи и Понтийских болот.
Извините за полную откровенность, чисто дружескую и мужественную откровенность, с которой я пишу вам, — мое уважение к вам обязывает меня к ней.
Наш Колокол, как вам известно, перестал звонить; если вы захотите мне ответить, предоставьте мне местечко в вашем журнале для отклика и примите выражение моих дружеских чувств.
Алекс. Герцен.
P. S. Читали ли вы, как «Голос» упорствует, «обвиняя» вас в редактировании газеты «Народное дело»? Как хорошо они осведомлены, эти почтенные корреспонденты!
515
DOCUMENTS ET PAPIERS DU PRINCE PIERRE DOLGOROUKOFF
Le prince P. Dolgoroukoof a laiss? apr?s lui une assez grande quantit? de mat?riaux collectionn?s par lui avec une grande peine et un travail de quelques ann?es. Ces mat?riaux, ainsi que sa correspondance, ont ?t? l?gu?s par lui ? Stanislas Tchorzewski.
S. Tchorzewski a l'intention de publier une partie des mat?riaux servant de continuation aux M?moires de P. Dolgoroukoff, publi?s ? Gen?ve en 1865. Les amateurs de l'histoire «des d?tails» trouveront dans ce recueil des r?v?lations extr?mement int?ressantes sur divers ?pisodes de l'histoire de Russie au XVIIIe si?cle et une partie du n?tre.
Nous donnons quelques ?chantillons que M. Tchorzewski a bien voulu nous communiquer.
ПЕРЕВОД
ДОКУМЕНТЫ И БУМАГИ КНЯЗЯ ПЕТРА ДОЛГОРУКОВА
Князь П. Долгоруков оставил после себя довольно большое количество материалов, собранных им в результате больших усилий и труда нескольких лет. Материалы эти, как и его переписка, были завещаны им Станиславу Тхоржевскому.
С. Тхоржевский имеет намерение опубликовать часть материалов, служащих продолжением «Записок» кн. Долгорукова, которые были изданы в Женеве в 1865 году. Любители истории
516
«подробностей» найдут в этом сборнике чрезвычайно интересные разоблачения, касающиеся различных эпизодов истории России ХУТТТ века и частично нашего.
Мы приводим несколько характерных документов, любезно предоставленных нам г. Тхоржевским.
517
<РЕДАКТОРУ И ИЗДАТЕЛЮ «БИРЖЕВЫХ ВЕДОМОСТЕЙ»>
14 марта 1869. Ницца.
Милостивый государь.
Мне только вчера указали в 44 № «Биржевых ведомостей» довольно длинную статью, в которой рассказывается о том, как я в начале года был у священника Раевского в Вене и как хлопочу чрез него о возвращении в Россию. Корреспондент ваш и вы были введены в заблуждение. Я в Вене никогда не бывал, из Ниццы с 4 декабря дальше Монако не ездил, с о<тцом> Раевским никаких сношений — ни личных, ни письменных, ни чрез чье-нибудь посредство — не имел и вообще никаких шагов, чтобы возвратиться в Россию, не предпринимал, — несмотря на то что возвращение на родину для меня, как для всякого человека, находящегося в моем положении, — было бы одним из счастливейших событий в жизни.
Я уверен, милостивый государь, что условия, в которых поставлена русская печать, не помешают вам поместить мое письмо в ближайшем листке вашей газеты. Вы меня одолжите, приславши на мое имя тот № «Биржевых ведомостей», в котором оно будет, по адресу: France. Nice (Alpes Marit<imes>), librairie Visconti.
Остаюсь с истинным почтением
Алекс. Герцен.
Г-ну редактору и издателю
«Биржевых ведомостей» в С.-Петербурге. 
AU REDACTEUR
Quelques feuilles russes ont ins?r? la nouvelle parfaitement fausse d'un pr?tendu voyage, que j'ai fait ? Vienne dans le but de solliciter, par l'interm?diaire du r?v?rend P<?re> Ra?vsky, le droit de retourner en Russie. Vous m'obligerez infiniment, monsieur le r?dacteur, en donnant place dans votre estimable feuille ? un d?menti formel de ma part. Je n'ai jamais ?t? ? Vienne, je n'ai jamais vu le r?v?rend P<?re> Ra?vsky, je ne lui ai jamais ?crit; en g?n?ral, je n'ai fait aucune d?marche pour obtenir le droit de rentrer en Russie. Je d?sire ardemment, comme tout ?migr?, revoir mon pays natal, mais je ne pense pas que les circonstances actuelles soient propices ? la r?alisation de ce d?sir.
Recevez etc.
Alexandre H e r z e n, R?dacteur du Kolokol.
Nice, 14 mars <1869>.
ПЕРЕВОД
РЕДАКТОРУ
Несколько русских газет поместили совершенно ложное сообщение, будто бы я совершил поездку в Вену с целью выхлопотать себе при посредничестве преподобного о<тца> Раевского право на возвращение в Россию. Вы меня бесконечно обяжете, господин редактор, предоставив в вашей уважаемой газете место для категорического опровержения с моей стороны. Я никогда
519
не бывал в Вене, я никогда не виделся с преподобным о<тцом> Раевским, никогда не писал ему, вообще я не сделал ни шага для получения права возвратиться в Россию. Я пламенно желаю как и всякий эмигрант, вновь увидеть свою родную страну, но не думаю, чтобы нынешние обстоятельства благоприятствовали осуществлению этого желания.
Примите и пр.
Алекс. Г е р ц е н ,  
редактор «Колокола»
Ницца, 14 марта <1869>.
520
ДОКТОР, УМИРАЮЩИЙ И МЕРТВЫЕ I
ДОКТОР
—	 Ну, что нового, любезный гипербореец?..
Выражения вроде «любезный гипербореец» принадлежали у доктора к последним запоздалым листочкам старофранцузского древа познания добра и зла.
—	 Нового нет ничего... Кроме того, что в журналах ваше правительство так честят, как этого с 2 декабря не бывало. Да не зовите вы меня, бога ради, гиперборейцем. Во-первых, мне от этого слова всякий раз становится холодно, а во-вторых, жутко: так и кажется, что мы живем в времена Монтескье, близь Отель Ледисьер, где останавливался le grand tzar hyperboreen.
—	 Все забываю, что, по новым учебникам, вас следует называть не гиперборейцами, а туранцами.
—	 Это все же лучше.
—	 Еще бы... тут, сверх моды, комплимент.
—	 Конечно, не предумышленный!..
—	 В этом-то и букет. Наши мудрецы выдумали это имя вам на смех, на зло, чтоб вас филологически обругать... Это была единственная помощь, которую Франция оказала Польше. Нечего сказать, ловко придумали. Назвать вас туранцами, имеющими арианские элементы, значит признать ваши притязания на Азию и на Европу. Вот обидели-то. В одном мы с вами никогда не спорили — это в том, что люди еще очень глупы. Как у вас должны хохотать над нами! Все, что мы против вас делаем, вам же идет впрок. Наша ненависть полезнее для вас всех союзов. Мы вам не можем простить взятие Парижа, хотя
521
себя никогда не упрекаем за вступление в Москву... Это еще понятно — но не удивительно<ли>, что и немцы, взявшие с вами Париж, тоже сердятся на вас за это. Из нелюбви к вам Европа всклепала на вас неслыханную силу — а вы и поверили ей. Англия до того болтала о ваших замыслах в Индии, что вы в самом деле пошли в какую-то Самарканду... Где же здравый смысл?.. Стоит петербургскому кабинету забыть на неделю Турцию — двадцать европейских газет напомнят ему восточный вопрос и подразнят Константинополем и всевозможными сербами и булгарами. В отмщение за Польшу выдумали, что у вас с поляками нет славянского родства, что вам, стало, и жалеть их нечего. Я завидую вам, мой милый монгол.
—	 Вы-таки придерживаетесь «grattez un Russe»...
—	 И скоблить не надобно. Татарские степи так и сквозят сквозь французские обои... et cela a son charme7[7]. Я это не в вину вам ставлю — напротив, с вами, т. е. с удавшимися, оттого и легко, что ступай куда хочешь, ни забора, ни запрета, ни надгробного креста, ни верстового столба — одни пустоты да размеры...
—	 Добавьте — кое-где вехи, кое-где верблюды с европейской кладью... второй руки — немного подсохнувшей, немного подмоченной... кругом спит какое-то многое множество непробудным сном.
—	 Спящие еще проснутся — вот мы так наяву бредим — это плохо, мозги так нафаршированы, что новой мысли прохода нет. Голова загружена, как меняльная лавка, все, что не идет вместе, навалено рядом... Чего не набито тут — действительные богатства и курьезы, ненужная мебель, неудавшиеся машины... воспоминания, заклинания, прорицания, химические сосуды и церковные снаряды... микроскопы, ороскопы... допотопные звери, нежившие уродцы — мыльные пузыри, надутые утопиями, лопают в облаках архивной пыли... Кабы у нас в голове да ваши пустыри!.. вы — извините меня — вы еще народ ленивый и не умеете ими пользоваться. С нашей деятельностью, с нашей привычкой мы чудеса бы настроили...
—	 Если б посчастливилось не наткнуться на диких зверей
522
—	 Дикие звери выведутся... они отступают перед образованием. Много ли у вас осталось беловежских зубров?
—	 Беда в том, что наши дикие звери — всё звери высокообразованные.
—	 Это-то и хорошо. Опасно не то, когда зверь остается зверем, а когда он от образования становится скотиной и бьется между двумя крайними типами — ручного плута и кроткого дурака. Цивилизация подчистила у нас все дикое, по крайней мере засыпала песочком да землицей, — из них и образовался толстый пласт грязи, в котором пропадает всякое движение и вязнут всякие колеса. Кое-где по этим болотам есть дощечки... но горе, если вы ступили возле: вас затянет с головой, и вы незаметно сделаетесь лягушкой, и вам покажется хорошо, как дома, в этой вязкой глине — в ней всё есть... своя глупость и свой ум, свои герои и свои гении, свои интересы и заботы. Может, дренаж и возможен — но поди расчищай такие понтийские болота... История не крепка земле. Если б это было не так, цивилизация не переезжала бы с места на место. Старые мозги труднее двигать, чем города и народы, — новый ум на них не действует. Особенно трудно двигать нравственных людей, знающих, что они нравственны и честны. Подите объясните какому-нибудь нелицеприятному судие у нас, что глупо, закрывши книгу Кетле, прикидывать на своем безмене справедливости, сколько годов каторжной работы вытягивает какой-нибудь бешеный или отчаянный поступок. Эти господа опаснее всех диких зверей вместе. Будь у нас в 48 году дикие звери на месте честнейшего Ламартина и честнейших товарищей его— не то бы было...
—	 Возвратились, доктор, к вашим баранам.
—	 Уж, конечно, в этом случае не к козлам... Ха, ха, ха... Вот вы меня и сбили... О чем, бишь, речь-то шла? Как этот Ламартин попадется на язык — так нить мысли и потеряна... Ну, да оно и хорошо, я что-то заврался... Кстати... ну, т. е. оно не совсем кстати, но так и быть, я лучше расскажу вам по поводу Ламартина пресмешную вещь. Вы знаете, что осенью 1848 я был на юге Франции. Как-то в торговый день сижу я после завтрака в маленьком кафе и читаю; крестьян бездна — толкуют о выборах, о политике. Услышав, что я доктор и из Парижа, один
523
высокий старик в вязаном колпаке, должно быть, человек солидный и с авторитетом, подсел ко мне и стал расспрашивать меня о новостях. Выслушав, он подвинулся поближе, чокнулся стаканом, утер нос и, понизив голос, сказал мне вполслуха и глядя на меня испытующими глазами:
—	 У нас поговаривают, что все дело мутит одна особа... Сам-то дюк...
Я посмотрел на него.
—	 Ну, le duc Rollin очень хороший человек... да его-то полюбовница, что ли, очень забрала силу и сбивает его.
—	 Не слыхал я, — говорю ему, — ни разу не слыхал.
Старик хитро улыбнулся и прибавил:
—	 А мы вот и вдали живем, да не только слышали об этом, но и имя этой Иродиады знаем. Ее прозывают Ла Мартин.
Не выдержал я и — как старика ни жаль было — расхохотался. Что мне пуще всего понравилось — это название Иродиады. Ламартин — Иродиада... добро бы уж Нинон Ланкло... Да-с, милостивый государь, этот вопрос был сделан не в Рязани, не в Казани, а в каких-нибудь ста километрах от Марселя и Авиньона. И это в то самое время, когда у тех же крестьян готовились спрашивать, нужен ли республике президент и если нужен, то кого они хотят в президенты. Ну как же после этого не бросить весь политический хлам... А что вы давеча поминали о газетах?
—	 Старая песня, только голоса погромче. Винят правительство за все — за послабления и за деспотизм, за разливы и за засухи.
—	 То-то, чай, доволен, — потирает себе руки.
—	 Не думаю, уж очень бранятся.
—	 Что ему брань... когда от него ждут урожая и теплую погоду? Религия правительств, страсть к опеке были бы целы... Вера в власть — вот в чем все дело и вся сила. Я раз посадил блоху в голову одной старушке, у которой лечил золотушных внучат. «Жаль, — говорю я ей, — что наши короли утратили целебную силу лечить золотуху. Будь по-старому, вместо того чтоб меня звать да на аптеку тратиться... добежали бы с внуками до оперы, сегодня король едет слушать Малибран... детей посадили бы на столбики да на ступеньки. Он бы
524
перед «Figaro si, Figaro l?» погладил бы их по головке и снял бы золотуху, как рукой». — «Что вы, — отвечает мне старушка, — разве тогда короли были такие, разве они ездили в оперу — тогда какое житие-то их было!» — «Это, — говорю я, — извините, я небольшой охотник до Людвига-Филиппа, ну, а все же ведет он себя почище... Те-то, матушка, были всё страшные блудники да норовили всё с насильем, с убийством». Старушка только качает головой. Я тогда молод был, язык-то чесался...
—	 Ну, доктор, я не замечаю, чтоб и теперь перестал.
—	 Досада берет. Кричат себе о рабстве, о притеснениях, а сами так и наклевываются на него; интеграл, взятый от тридцати мильонов бесконечно малых бонапартиков, поневоле должен быть Наполеоном. Поговорите четверть часа с любым французом — о чем хотите, что его занимает: о Рейне, о почетном легионе, о «будущем» его дочери, о притязаниях его работника, — и вы восстановите по зубу, по косточке, по волоску, по чешуйке и допотопных маршалов, и флецовых архиереев, и легистов diluvii testes8[8], и третичных мещан-либералов, и весь кодекс, писанный Камбасересом с компанией раскаявшихся якобинцев, и coup d'Etat, и вчерашний день. От чешуйки до чешуйки, от плебисцита до плебисцита, от сенатского решенья до сенатского решенья вы невольно дойдете до постоянного соответствия правительства или полиции с темпераментом французов — так, как он выработался революционными горячками, военными кровопусканиями ? la Бруссе, романтическим постом и диетой во время реставрации и жирным разговеньем при короле-гражданине и при песнях Беранже.
—	 Вы хотите сказать, что Франция имеет право на империю — так, как виновный на 
наказание.
— Нет, не хочу и вам не советую употреблять этот жаргон уголовных палат и прокурорских речей. Какие тут наказания, какие вины — простая логическая, фактическая последовательность, идущая по пятам за событиями и делами. Человек напился пьян — на другой день у него болит голова; это вовсе не «наказанье», а последствие. Откуда это, из какой немецкой философии откопали вы такое чудовище, как «право на казнь»?
525
—	 Доктор, вы забыли ваших классиков — это сказал не немец, а Платон.
—	 «Божественный» — так и видно, что не простой смертный. Он советовал поэтов выгонять из своего воспитательного дома, возведенного в образцовую республику, а, небось, не догадался дать им в безвозвратных провожатых всех идеалистов, любомудров. Я сколько ни принимался читать философские трактаты, изданные после Вольтера и Дидро, — всё вздор. Они мне всегда напоминают философский камень — худший из всех камней, потому что он вовсе не существует, а его ищут. В науке ли, в заседании каком, если человек хочет городить пустяки, общие взгляды, недоказанные гипотезы, он сейчас оговаривается тем, что это только философское, т. е. не дельное воззрение.
—	 Какие вам книги, доктор, вы величайший философ без книг — вы всё по зубу да по косточке.
—	 А как же иначе? Геологи не берут целый Мон Блан в лабораторию, а так, верешки да осколочки... Мелочь-то, мелочь-то надобно обсудить да понять — а крупное само дается. К этому-то и ведет врачебная наука. Медицинская практика — великое дело. Нас зовут, когда машина совсем испортилась — так, как часы отдают чистить, когда колеса свинтились да перетерлись... а с нами не худо бы было советоваться прежде болезней да и не об одних завалах да почечных расстройствах. Если б перед революциями, вместо того чтоб собирать адвокатов и журналистов, делать консилиумы, не было бы столько промахов? Люди, видящие сотню человек в день — не одетых, а раздетых, — люди, щупающие сотню разных рук, ручек, ручонок и ручищ, — поверьте мне, знают лучше всех, как бьется общественный пульс. Публично, на банкетах и собраньях, в камерах и академиях, всё — театральные греки и римляне, — что тут узнаешь? Посмотрите-ка на них с точки зрения врача... куда денутся ваши Бруты и Фабриции. Гнилого зуба, мигрени достаточно, чтоб их свести аи паШге19[9]. Доктору все раскрыто: чего больной не доскажет, то здоровые добавят; чего и здоровые умолчат — стены, мебель, лица дополнят.
Духовника боятся — с ним и умирающий и все другие кокетничают, — с доктором никто. Ему ничего не говорят на духу — но во всем исповедуются...
Подумайте, какие медики нашли бы вам пульс девяностых годов у наших либералов сорок восьмого. Возьмите портреты тех... Мирабо, Дантон — felis leo10[10]... Мара — собака, бульдог... Робеспьер — felis catus... барс, кошка, да какая кошка... черты, глаза, раз замеченные, остаются навеки в мозгу... Гош, Марсо... в этих лицах горит огонь, эти люди объяты страстью... они отдались, они все тут, у них нет дома, семьи, неба, у них нераздельная республика и отечество в опасности, у них всё в общем урагане, на трибуне, на поле битвы. Дантон погиб за то, что на миг забыл с своей молодой красавицей женой, что «отечество в опасности». Робеспьер, усталый от казней, приостановился на минуту, призадумался, пошел прогуляться в поле, за город, — и очутился без головы. Как в такой горячке не наделать чудес, не разрушить мир и не сотворить другой... Головы валятся, ряды солдат валятся... стены валятся... а небосклоны становятся все шире и шире... Одно преступленье за другим, одно безумье за другим... и их никто не замечает из-за величия лиц, из-за света событий. Все диссонансы, все свирепое, кровавое, темное тонет в ярких красках восходящего солнца...
—	 Доктор, дайте вашу руку — я пульс щупать не буду.
—	 Вспомните теперь, например, сводный портрет временного правительства 48 года. Людям этим надобно было себе сшить белые жилеты с отворотами ? la Robespierre, чтоб их приняли за якобинцев... один крошечный Луи Блан по-человечески одет, а те... круглая шляпа, сертук и по сертуку трехцветный шарф... вместо «отцов отечества» вышли какие-то квартальные на следствии. Впереди сухая фигура Ламартина... Зачем он тут... какого «падшего ангела» пришел отпевать или подымать старый Нарцисс?.. А тут эти не сами, а братья... «С кем имею честь говорить, с вами или с вашим братом?..» — «С моим братом...» — отвечают Гарнье-Пажес jun<ior>, Каваньяк не Годефруа... Вы не подумайте, что я враг этих людей. Я их почти всех знал, кого лечил, с кем спорил, с кем
527
оглашался. Честные люди, добрые люди... но люди, попавшие не на место... люди... ну, знаете, люди без sacr? feu11[11], как выражается один немецкий потентат, пьющий с нами воды. У иных сердце было золотое — да золотое-то для домашнего обихода, для жены, для приятелей... Дети нашли брошенное без надзора ружье и храбро схватились за него, никак не думая, что оно заряжено, — ружье выстрелило, они переполошились, — сперва испугались шума, надзиратели как бы не услышали... потом испугались друг друга, что выдадут... «Это не я!» — кричат одни. «И не я...» — кричат другие. «Ружье само выстрелило...» — кричат третьи. Им в голову одного не пришло — что старые надзиратели сами давно убежали и что надзирателей, кроме их, совсем нет. Ну как же им было делать республики? Вы когда-нибудь на досуге почитайте две книжки — из них многому научитесь. Одна из них называется «Буржский процесс», а другая — «Донесение следственной комиссии...»
—	 Господи, какое русское заглавие!
—	 «...Составленное Бошаром об Июньских днях». Прочитавши их, вы перестанете многому дивиться, а это очень важно. Человек дивится только тому, чего не понимает... а ведь, сознаться надобно, как ни горько, нам только остается, что кой-что понять.
—	 И другим объяснить, доктор.
—	 Это делается само собою, вы зажигаете спичку для себя, а сто человек посмотрят, который час... Кстати, дайте-ка посмотреть и на свои... Поздно... Прощайте. Доброй вам ночи...
—	 И вам, доктор, хорошего сна!..
II
УМИРАЮЩИЙ
1
—	 Доктор, а вы все время Февральской революции были в Париже?
—	 Bce время.
528
Вот бы рассказали.
—	 Что я могу рассказать? Я никогда не брал прямого участия в политике.
—	 Тем лучше вы-то и можете рассказывать как беспристрастный свидетель.
—	 Я не говорил, что я не имел своих пристрастий... Впрочем, я как-то печально встретился с 24 февралем, — совершенная случайность, но она имела на меня влияние — ее-то я вам и расскажу — вместо исторической лекции.
...Сильно не в духе пробирался я между разбросанными каменьями баррикады — на моих руках час тому назад умер старик, которого я очень любил, очень уважал; обстоятельства, при которых он умер, перевернули всю внутренность мою. Нашего брата трудно удивить агонией. Мы с молодых лет привыкаем к смерти... нервы крепнут, притупляются в больницах, на военных перевязках, во время зараз... а смерть моего пациента так перетряхнула меня, что я несколько дней — и каких — не мог с ней справиться, — потом махнул рукой, как человек машет на все, когда видит свое бессилие. 
...Пока я искал, куда поставить ногу между каменьями, гляжу — бежит наш лаборант из H?tel Dieu, с веселым лицом, без шляпы, с пуком каких-то листов; увидев меня, он прокричал мне: «Победа, доктор, победа. Nous l/avons...12[12] Вот читайте!.. и знаете, кто набирал? Сам Прудон, в типографии „Реформы", я сейчас оттуда — несу раздавать нашим! Прощайте!..» Он было ударился бежать, но наткнулся в упор на двух всадников, которые хотели тоже проехать по разгороженному месту баррикады; один был в кепи и кабане, другой в круглой шляпе, надвинутой на брови. «Vive la R?publique!» — закричал им во всю горловую мочь лаборант и приставил пальцы к носу — военный схватился за рукоятку сабли; всадник в круглой шляпе остановил его руку — оба пожали плечами; лаборант громко и звонко хохотал. Всадники словно передумали, поворотили лошадей и тихо поехали назад. Военный показывал что-то пальцем вдали и объяснял, штатский слегка качал головой...
529
Исхудалое, мрачное лицо, местами почерневшее, как бронза, умершего старика не выходило у меня из головы...
—	 Прежде чем продолжать, я вас вот что спрошу. Вы, верно, встречали в России последних могикан нашей революции, непримиримых, неисправимых стариков девяностых годов...
—	 Встречал, и не одного, и признаюсь вам, имею к ним пристрастие...
—	 Тем лучше... Я их ставлю ужасно высоко. Таких людей больше нет... должно быть, на людей бывает урожай, как на виноград. Кажется, условия те же, а один год из десяти вино лучше — говорят, от кометы. В Англии комета на людей была во время Кромвеля, а у нас в конце ХУТТТ века. И заметьте, что люди этих двух сшб13[13] похожи друг на друга. Пуритане, доканчивавшие свой век в Швейцарии и Голландии, сильно сбивались на старых якобинцев, только что одни всё говорили по Исаию и Иезекиилю, — а другие по Тациту и Плутарху. В начале моей практики наших стариков еще было много, теперь чуть ли не все ушли... да и пора — новая Франция для них чужая. Они страдали, были в тягость другим, были просто не на месте... Дело в том, что они, в сущности, были моложе внучат, те всё их учили уму-разуму — а старики учились дурно. Как сохранили эти люди свежесть души, своего рода наивность и веру? Это потерянный секрет. Я, бывало, смотрю и дивлюсь, как седой, пожелтелый старик, едва двигающий ноги... а туда же, как влюбленный мальчик, хранит свои святыни, имеет свои заветные напамяти и свои заветные слова, от которых в семьдесят, в восемьдесят лет их глаза горят и голос дрожит; вечные утописты, они верили в свой практический смысл и, отдавши все общему делу, серьезно считали себя «эгоистами»... Их жиденькие наследники скучали с ними, думали, что они позируют... а этот поднятый тон происходил просто оттого, что душа их была поднята и привыкла гордо хранить свои убеждения — в тяжелое время.
Теперь я должен вам сказать несколько слов о жизни человека с смерти которого я начал?
пациента моего звали по крещенью и метрике Лукас Ральером — но по собственному усовершению — гражданином Тразеас-Гракхом Ральер. Лет двадцати он попался в тюрьму по делу «последних римлян». Это было в 1796 году, как вы знаете.
мой рассказ. Умершего
Суд, приговоривший Ромма и Гужона с товарищами к гильотине, испугался их великого самоубийства и на скорую руку объявил Тразеаса-Гракха, вместе с множеством людей, захваченных для уголовного corps de ballet, невинными. Ральер вовсе не хотел быть оправданным, а сам явиться обвинителем; с этой целью он писал судьям записки с разными нежностями, вроде: «Убийцы республики, изверги и изменники рода человеческого»... но его не слушали: жертв было больше не нужно. Ральера вытолкали против воли из тюрьмы. Он бросился в журнализм и мстил своим пером за смерть Ромма и его друзей ? la s?quelle corrompue de l'inf?me Cabarus14[14]. Барраса и Тальена он не подорвал — а сам посидел еще раза два в тюрьме и чуть не отправился в одну из депортаций, которые делались тогда на том расчете, на котором давали эликсир Леруа, — для героического очищения общественного организма. Призадумался мой Тразеас-Гракх, видя, как всякий день «Наполеон больше и больше просвечивал сквозь Бонапарта», и наконец, какого-то нивоза an VIII или IX, взял паспорт во имя «единой и нераздельной республики» и оставил Францию. Паспорт этот он потом переплел в сафьян, берег всю жизнь, иногда показывая близким знакомым.
Ральер отправился прямо в Петербург. В оригинальном решении этом помог ему опять- таки указующий перст du grand ma?tre215[15].
Как-то вечером в 92 году Ральер сидел у Теройн де Мери-кур — туда пришел Ромм и с ним какой-то юноша. Юношу Ромм воспитывал и любил, как сына. Он говорил об нем с восторгом, как о будущем представителе бессмертных начал революции в России. Мальчик этот должен был получить тысяч тридцать крестьян — и клялся Ромму их освободить. Ральер сблизился с ним. Молодой человек много раз звал
531
Ральера в Россию просвещать полуварваров — он решился воспользоваться его приглашением. Это было в конце царствования Павла. C'?tait un fameux farceur, votre empereur 
Paul16[16] — у меня слабость к нему. Прежде чем Ральер отыскал le citoyen comte Strongenoff17[17], он одним добрым утром встретил на улице Павла. Заметив что-то якобинское в покрое его кафтана, он осмотрел его с головы до ног и велел узнать, кто он такой. Узнав, что он гражданин Французской республики, Тразеас-Гакх по имени, император не то чтоб особенно обрадовался — и тут же велел отставить одного генерала, одного полковника, двух таможенных приставов и десяток квартальных за допущение в столицу такого Тразеаса- Гракха. Ральера схватили, свезли в крепость. Через час в крепость явился обер-полицмейстер, через час и пять минут — тройка с фельдъегерем. Обер-полицмейстер объявил, что государь приказал его отправить на житье в Пермь, и потом стал допрашивать его, зачем он приехал, какого звания и пр. «Справедливее было бы, — заметил Ральер, — сперва спросить, а потом ссылать». Полицмейстер испугался, писарь записал, — Ральера усадили в кибитку, адъютант проводил до заставы, и они помчались... На другой день они были километров за триста от Петербурга, когда другая тройка нагнала их — скакавшая во весь опор. Адъютант, сидевший в ней, кричал фельдъегерю Ральера, чтоб он остановился, и бил ямщика — чтоб тот обгонял. Подскакавши, он соскочил с телеги, велел Ральеру выйти и снять шляпу и объявил ему следующее от имени императора: государь находит замечание французского подданного Ральера совершенно верным, относит к глупости и нерадению по службе обер-полицмейстера, что он сперва не допросил его. В силу о всемилостивейше приказывает выслать означенного Ральера за границу, дав ему сто червонцев на дорогу. Ральер отказался от денег и помчался тем же порядком в Петербург; на заставе его уж ждал третий адъютант — с третьим приказом Павла. «За отказ от денег следовало бы иностранца Ральера, — было в нем сказано, — строжайше наказать, но, так как он
532
показывает столько же бескорыстия, сколько первое замечание — рассудительности, предложить ему на выбор — ехать в ссылку в Сибирь или определиться в женское учебное заведение учителем французского языка с обязанностью носить армейский прапорщичий мундир». Думать надобно, что такое странное сходство павловских мер с мерами Комитета общественного спасения не совсем были антипатичны Ральеру — он не поехал и заказал себе мундир, который оказался ненужным, потому что если Тразеас-Гракх неожиданно остался в Петербурге, то Павел оставил этот город также невзначай и по экстренному поезду.
После смерти Павла Ральер таки добрался до Строганова — он тотчас сообщил ему проект преобразования России, основанный на уничтожении крепостного состояния, дворянства, чинов, привилегий, на превращении церквей в школы и аршинов в метры и пр. Строгонов находил его проект замечательным, но преждевременным. Ральер надулся и воспользовался первой войной с Францией, чтоб уехать в Молдо-Валахию. Там он проповедовал Ромма и монтаньяров детям какого-то владетельного принца — обучал ясских аристократов французскому языку и пению «Марсельезы». Из Ясс он поехал в Польшу к какому-то магнату — князю и поклоннику Робеспьера; в его доме он встретил сироту француженку, — ее красота тронула моего героя, он предложил ей руку и сердце на том условии, чтоб в церкви не венчаться, la belle enfant18[18] рассудила, что чем менее цепей, тем лучше, и согласилась. Через три года она его бросила, уехав с сыном поклонника Робеспьера, оставляя в знак памяти новорожденного; через тринадцать, сама брошенная магнатом, она поселилась в Париже и упросила Ральера отпустить le cher fils19[19] к ней для воспитания в 1а belle France. — В Париже она умерла, обобранная до нитки каким-то высоким итальянским баритоном и двумя тощими аббатами, — сын остался в школе.
Наконец, после всех скитаний и Ральер — как настоящий француз — все-таки очутился в Париже — после 1830 года, смягченный восстановлением трех цветов. Он свысока смотрел
533
на конституционную монархию и был уверен, что новая измена Мотье (он иначе не называл Лафайета) и «узурпация» старшего сына Филипп-Эгалите непрочны и что республика — настоящая, la bonne et la vraie20[20], за плечами. Но, видно, интриги Барраса и Кабарюс пережили их — и Ральер, замешавшись в дело Барбеса и Бланки, угодил в Mont Saint Michel. Ему было тогда уж за шестьдесят.
...A propos к Mont Saint Michel, — я помню — в старые годы в Версали или в Сен-Клу, в комнате Марии-Амелии, висел превосходный вид Mont Saint Michel. Для меня всегда было странно, почему она выбрала именно этот вид, а не что-нибудь другое... морское и гористое, ну Сен-Мало, что ли. Как будто приятно засыпать с таким memento власти перед глазами и просыпаться, думая: «А вот наш добрый cousin Пакье еще вчера законопатил в это птичье гнездо на скале две-три беспокойные головы... а Барбес там сидит столько-то; мой муж может выпустить их всех, он добрый человек — но затрудняется в выборе и, чтоб не сделать несправедливости, не выпускает никого...»
—	 А мне кажется, доктор, она вовсе этого не думала, а просто смотрела да любовалась на волны и камни... Так, как люди, едящие страсбургские пироги, не думают о разных неприятностях, причиняемых гусям для ожиренья их печени.
—	 J'aime ?a...21[21] вы правы... и это уж чистый туранизм... В самом деле, ей и в голову, вероятно, не приходило, что за этими стенами томятся люди... она всё на ч?ек смотрела.
Итак, снабдивши старика ревматизмом во всех суставах, правительство лет через шесть
возвратило, сколько его осталось, «семье и обществу». Старика взял к себе его сын, который уж успел сделаться большим дельцом и известным нотариусом в Париже. Я лечил у него в доме, и меня призвали к старику. Старик очень привязался ко мне — ему не с кем было души отвести — а я слушал его с любовью. Зато, могу вас уверить, редко кто знает больше меня подробностей о процессе Ромма и Гужон.
534
Молодой Ральер, Изидор, был не глупый, не злой человек, даже либеральничал — но при этом он все же был больше нотариус, чем что-нибудь другое. Ему и в голову не приходило становиться на дороге реакции; он сторонился поред ней, пожимая плечами и предоставляя истории самой вырабатываться как знает. К тому же он был в ложном положении. Он ничего не имел кроме кой-каких знаний и того пятна, которое в глазах честных и умеренных людей положил на него нераскаянный старик. Место свое, тепло насиженное, со всей клиантелью тестя, он получил в приданое за женой. Жена его во всю жизнь имела один каприз — ей вздумалось выйти замуж за Изидора. Он, Ральер, был хорош собой, как-то удачно чесался ? la Louis-Philippe и мог танцевать от 10 вечера без устали до 5 утра. Каприз был не силен — но отец сначала поперечил; тогда она решила во что б ни стало поставить на своем и поставила. Это была чистая парижанка среднего круга, не хуже, не лучше тысячи других. Она была правильно красива, имела вид образования, большой эгоизм, бездну тщеславия и совершеннейшую пустоту внутри. Мужу она не позволяла ни на минуту забывать, что она ему вместе с своей персоной — сладкой и холодной, как meringue russe, — с своей правильной любовью, без излишеств и отказов, принесла очень «хорошее общественное положение». Мысль поселить старика у них в доме принадлежала ей — она смертельно боялась, что он на воле скомпрометирует опять ее Изидора и его «общественное положение». Материально она ему все приготовила — обчистила его и приодела. Она, понимая, что между стариком и ею не было ничего общего, высказывала тем сильнее свои чувства. Мне приходилось не раз внутренно улыбаться, когда m-me Матильда, провожая после обеда прищуренными глазами старика, уходившего к себе, опираясь на костыль, под предлогом трубки, говорила мне: «Как это мило иметь в доме такого почтенного старичка, v?n?rable vieillard22[22], я так люблю, когда „papa" за столом, — это так трогательно, так патриархально. Старик с почтенными сединами так же необходим для семейной картины, как детские белокурые головки. Жаль, что у папа такие
535
нехорошие принсипы, но он жил в ужасное время... когда все было повергнуто — и трон и алтарь; мне, знаете, просто страшно, когда он говорит о религии и о всем таком. Я стараюсь просто не слушать... Это так прекрасно — иметь религию, не правда ли?..» Нотариус не перечил ей, не перечил и отцу. Он сидел весь день и часть вечера в своем студиуме, искал законы, писал черновые и принимал разных княгинь и маркиз в первую минуту зачатия подложной духовной, исправленного брачного контракта и без шума откладывал плоды своих советов в разные железные дороги.
Старику было не по себе у них, он не шел ни к кабинету сына, ни к гостиной его жены, скучал, слабел, становился мрачнее и... мне кажется, жалел Mont S<aint> Michel. Раза два ему хотелось уйти куда-нибудь на свободу и покой, но жена нотариуса и слышать не хотела, она решительно находила неприличным иметь старика отца на стороне. «То положение, которое занимает (и с таким достоинством) мой Изидор, — говорила она, — положение, которое создать и упрочить стоило жизни моему бедному отцу, — обязывает ко многому, оно требует des menagements23[23] и великий такт поведения. Это не капитал, с которого рента растет, как трава, пока мы спим; тут все зависит от нравственного кредита. Что ж вы думаете — хорошо, когда пальцем укажут на папа, прибавляя, что это отец Изидора, и тут пойдут все эти комментарии, расспросы... „Отчего он не ужился у своего сына, и как он его отпустил... верно, его сноха выжила?" К тому же наш добрый старик опасен вне дома с своими идеями с того света и фразами из „Chevaliers de la maison rouge" Дюма — его посадят если не опять в тюрьму, то в сумасшедший домЦ1]. За ним надобно смотреть, как за ребенком, и я с всей охотой, с всей преданностью делаю это для отца моего Изидора». Жена плакала, Изидор принимался умолять старика, старик угрюмо соглашался... и шел к себе читать по новому изданию «Монитера» девяностых годов процесс Ромма, делая на марках отметки, поправки и собираясь торжественно уличить в криводушии редакторов — из которых ни одного не было в живых
536
2
Пока старик собирал неопровержимые доказательства, что гарантии, даваемые законом всякому преступнику, не были взяты в уважение при процессе «последних римлян» и великих патриотов, он получил первое предостережение. У него отнялись рука и нога. Немного спустя, как всегда бывает, когда судьба или ее представители хотят прекратить человека или журнал... второе предостереженье. Я намекнул m-ше Раньер, что положение не без опасности... Она вскочила с каким-то ужасом. «Боже мой, я всегда этого боялась». — «Рассудите, — заметил я, — семьдесят шестой год»... — «Нет, нет... вы этого, доктор, не поймете, он кончит так», — и она побежала к мужу в каком-то истерическом раздражении.
Приезжаю я раз к старику утром и застаю его очень печальным и неспокойным.
— Мне, — говорит он, — с вами надобно особо поговорить.
—	 К услугам вашим, у меня времени довольно.
—	 Посмотрите сперва, не подслушивает ли кто?
Я посмотрел — разумеется, никто не подслушивал.
—	 Теперь заприте дверь — и сядьте ко мне поближе... Вот в чем дело, я думаю, почти уверен...
—	 Ваше положение, — заметил я, — не без опасности (старик презрительно улыбнулся), но живут и не такие больные годы целые — у нас теперь в H?tel Dieu...
Ральер строго посмотрел на меня из-под нависших бровей.
—	 Извините, — сказал он, — у меня нет достаточно сил и времени, чтоб дослушать эту, вероятно, очень интересную историю о вашем пациенте. Вы, доктор, кажется, человек умный и меня немного знаете... не можете же вы думать, что я не умею покоряться неизменным законам естества? Я пожил довольно, слишком довольно... меня занимает совсем другое. С того дня, когда великий учитель мой Ромм прижал меня к своей груди и сказал мне: «Храни эти чувства...», я их хранил во всех обстоятельствах моей трудной, скитальческой жизни. С ними я хотел бы отойти. Пока машина исправна, я ничего не боюсь... ну, а сломается (он указал пальцем на свой высокий, покрытый морщинами лоб) — что ж я сделаю? Изидор — хороший человек, но слабый, и не туда направлен ум...
537
Матильда — женщина добрая, хорошая мать... но женщина, не свободная от фантастических предрассудков и еще меньше от мнения людей... После первого случая со мной я как-то после обеда возвратился опять в столовую, дверь в гостиную была отворена — там сидел молодой, откормленный аббат; Матильда с жаром говорила с ним и наливала ему в рюмочку ликеру... Аббат слегка качал головой и то закрывал глаза, то поднимал их к небу... Увидя меня, Матильда сконфузилась, да сконфузился и я. показал ей пальцем, чтоб она меня не замечала, и ушел к себе. Через несколько минут я подхожу к окну. Аббат стоял на тротуаре и дружески толковал с нашей Бабетой. Вы знаете?
—	 Как же не знать.
—	 Аббат благословил ее и подарил ей какую-то медальку. «Эге, да это комплот, — подумал я, — и комплот против меня. Они хотят загнать в папское стадо... потерянную овцу... Дело лестное, овца недюжинная... Но они считают без хозяина... меня смертью не испугаешь».
Старик начал сердиться и повторял:
—	 Нет... нет... ведь я не принц Беневентский — я никогда не примирялся с конкордатом... Нет, я не принц Беневентский... — и, выбившись из сил, заснул середь речи. Во сне больной, вероятно, продолжал ту же нить мыслей... Раскрывши глаза, он сказал мне:
—	 Доктор, вы честный человек, вы не были равнодушны ни ко мне, ни к великим началам революции. Могу ли я считать на вас, что вы не оставите меня в последние минуты — что вы будете здесь... возле моей кровати, — что вы не позволите опозорить чистую жизнь старика, что вы не допустите к моему одру черного таракана (cafard)...
—	 Здесь я буду, — сказал я ему, — за это я вам отвечаю и сделаю все, что человечески возможно, чтоб желание ваше исполнилось. Но теперь успокойтесь, вам необходимо отдохнуть — вы очень взволнованы; вечером я опять заеду.
Больной взял меня за руку — и, сколько мог, сжал ее, чтоб благодарить...
538
—	 Не беспокойтесь об устали — скоро я буду иметь досуг для того, чтоб отдохнуть от всего. А теперь дайте мне вот эту шкатулку, что стоит на комоде.
Я подал; он с уважением отпер, вынул из нее черепаховую табатерку, портрет в этюи и еще что-то в кожаном мешочке.
—	 Табатерка Ромма, его портрет, деланный учеником изменника Давида, «барона Давида» ... и шейный платок Гужона, покрытый его кровью... Это все мои сокровища. Я с ними не разлучался с 96 года... я их завещаю вам, доктор... берегите их и оставьте при мне до тех пор, пока не потухнет мое зрение.
Старик отер слезу. Да признаюсь вам... и не один старик.
Я опять старался его успокоить, но угомонить его было трудно — он не отпускал меня и держал то за руку, то за сертук.
—	 Ну, спасибо вам; что я без вас мог бы сделать в моем положении против заговора, в котором участвуют все? Вчера Бабета приносит мне изображение казни одного великого мученика и говорит мне: «Я пришпилю это изображение к вашей занавеси... это облегчит вас и заставит подумать о спасении души вашей. Когда мой отец был очень болен, ему бабушка положила такое изображение на подушку, и ему стало лучше». «Бабета, — сказал я ей, — искренно жалею, что ваш родитель кончил жизнь в мраке предрассудков... Я этого казненного человека уважаю, он твердо — как наши великие учители — умер за свои убеждения, убитый иудейскими Баррасами и римскими военносудными комиссиями..., но, когда вы приносите его изображение как лекарство или колдовство, я прошу вас удалиться с ним, — у меня в комнате не место знакам фанатизма, ниспровергающим права ума человеческого и гармонию законов природы...» На мои слова Бабета мне вот что: «Уж хоть бы бог перед смертью раскрыл ваше сердце... Я вам из жалости говорю: вы кончите без покаяния и попадете в ад — словно вы некрещеный». — «Madame Куртильи, — говорю я ей, — человек не отвечает за действия, сделанные над ним в младенчестве, но отвечает за свою старость и смерть, пока не сошел с ума. Что касается до бога и ада — это вопросы нерешенные и вовсе меня не занимающие... как выходящие из круга нашей деятельности». — «Так вы еретиком и пойдете туда», — 
прибавила она ворча и убралась вон. Это всё аббат ее научил.. иезуиты везде ищут себе агентов и соглядателей.
Старик уснул, бормоча что-то о Лойоле, а я на цыпочках вышел вон, тихо, тихо притворивши дверь.
3
Прямо от старика я прошел в студию нотариуса. В канцелярии был величайший беспорядок. Ни одного ожидающего, зевающего, скучающего посетителя на лавках, ни одного писца на своем месте. Самого Изидора не было в кабинете, несмотря на то что это был его приемный час. Я имею непреодолимое отвращение к конторам, канцеляриям и всяким мастерским и людским бюрокрации, и самое ненавистное для меня в них — это их бездушный порядок, их запыленное и потертое однообразие... потому я почти обрадовался, увидя анархию Изидоровой готовальни.
Молодой клерк стоял на столе и читал громко газету — около него собрались все писцы, положив перья свои за ухо, в том роде, как ружья берут от дождя. Один старший письмоводитель, старичок крошечного роста, с сморщившимися мелкими складочками, которые придавали ему вид печеного яблока, сидел поодаль. Беззубый, в красном парике, подобранном полосками всех рыжих цветов — от темнобурого до искрасна-желтого, — он постоянно жевал какие-то зернышки и журил молодых писарей. Теперь он для сохранения уважения к своему общественному положению сидел один на своем месте и говорил, шамкая: «Шалун, перестань читать, здесь не кафе, перестань, сорванец... Сейчас воротится сам... и увидит...» Мое появление остановило чтение и смех.
—	 Что у вас за mardi gras сегодня?
—	 Вы, доктор, разве не знаете, что творится на свете? — заметил стоявший на столе, соскочил на пол и подал мне торжественно газету. — Я вам советую ехать домой, вы, верно, найдете приглашение, — Тюльерийский дворец занемог — и ему надобно поставить горчичники.
заметил старик, сердясь, как сердятся нянюшки на резвых детей.
—	 Перестанешь ли ты, проклятый болтун? Совсем от рук отбился; вот, доктор, что значит подрывать авторитеты, — 
Я взял газету — с утра дело банкета разыгралось и принимало огромные размеры. Оппозиция требовала отдать министров под суд. Гизо шпынял над ней, президент камеры бросил петицию под стол... а тон журналов и оппозиции поднимался, грозил... На улицах, на перекрестках собирались группы.
—	 И вот, доктор, эдакий праздник doyen d'?ge не позволяет нам праздновать, — болтал клерк.
—	 Верно, наш p?re Бонкок, — подхватил другой, — в половине с Гизо в каких-нибудь акциях и боится потерять, когда наш Бертран совсем оборвется с своим Робер Макером...
—	 Кто... кто Робер Макер? — спрашивал не на шутку рассердившийся и испугавшийся старичок.
—	 Будто вы не знаете, p?re Бонкок: Фредерик Леметр.
Снова взрыв смеха — и вдруг все умолкло; взошел Изидор; он хотел быстро пройти в кабинет, но, увидя меня, остановился и, мягко указывая рукой на дверь, пропустил меня вперед. Там он устало опустился в большое сафьянное кресло, указал мне на другое и, пробормотав: «Что за день!.. что за день!» — спросил об отце.
—	 Я не скрою от вас, — отвечал я, — больной плох. Всего хуже то, что он поддерживает себя в тревожном состоянии, в раздражении — на это быстро потратятся очень сочтенные силы его.
—	 Как так?
Я рассказал ему что счел нужным.
Нотариус встал, прошелся раза два по комнате, потом остановился передо мной и, скрестивши руки на груди, сказал:
—	 Ей-богу, голова идет кругом... есть от чего с ума сойти. Кажется, я привык к всякого рода самым запутанным положениям — но это слишком, всё разом, и нет время сообразить... Тут разваливается целый общественный строй от упрямства двух стариков... уличный беспорядок и шум грозят бог знает чем... дома умирает отец, которого я люблю... но которого несчастный ригоризм, совсем не принадлежащий нашему времени, ставит меня в страшнейшую алтернативу. Я с вами,
541
доктор, буду откровенен, мы люди нашего века, вы не можете думать, чтоб у меня были какие- нибудь предрассудки... Между нами буди сказано, я полагаю, что во всем доме одна Бабета в самом деле имеет детскую веру и держится церкви... но тут одно проклятое обстоятельство — если я могу его устранить, я сделаю все так, чтоб кончина старика была тиха и покойна... только сладить трудно.
— В чем же дело?.
—	 Как в чем, любезный доктор? Слух о тяжелой болезни отца разнесся. Не могу же я сказать тогда, что он кончил скоропостижно, не успев исполнить обряды. Его прошедшее, его мнения слишком известны, чтоб они захотели смотреть сквозь пальцы. Будь это просто так кто-нибудь, я поехал бы к Аффру — прекраснейший и прелюбезнейший человек. Я сладил бы с ним в четверть часа, — но тут он упрется: почитатель Ромма, нераскаянный якобинец умер без отреченья, без примиренья... он для примера другим, для угрозы не позволит его хоронить с должной церемонией.
—	 Что же — отец ваш этого-то и хочет...
Нотариус поднял голову наверх, как это делают лошади в упряжи.
—	 В моем общественном положении это безусловно невозможно — безусловно. Есть обязанности, которым следует подчинять самые справедливые стремления сердца. У меня дети... я должен об них думать — и это далеко не всё — мое положение, мое достояние, это депо, вверенное мне женщиной, их матерью... я его именно потому должен хранить, как святыню, что с меня нельзя требовать никакого отчета. Понимаете теперь?..
—	 Нет, не понимаю...
—	 Вам хорошо, вы одни, и вас зовут, когда тело нездорово; от вас хотят только физической помощи — наши пациенты посложнее: от нас требуют не одного знания, но неукоризненной нравственности, огромного такта в поведении и самого строгого соблюдения приличий. Ну, какое же имя, особенно женское, аристократическое пойдет в мой студий, после гражданских похорон моего отца? Вы не подозреваете чудовищную силу предрассудков в нашем обществе; на словах мы все
542
кощунствуем, а на деле — величайшие трусы. Незаконнорожденному, подкидышу скорее простят его рождение, чем отцу, который бы не окрестил своих детей. Да что тут толковать... я душевные немощи знаю столько, сколько вы телесные... Отца я люблю, уважаю, хотя и не делю его эксцентричностей, и сделаю все, что могу — что могу — nul n'est tenu ? l'impossible24[24].
Я встал.
—	 A что, отец не говорил вам, что он писал свою волю. вы понимаете, — добавил нотариус, подымая плечи, — я не за наследство боюсь... оно, кажется, состоит из Роммовой табатерки и его портрета.
—	 Ими ваш отец распорядился, он их завещал мне...
—	 Спорить из-за наследства, надеюсь, мы не будем, — заметил он с невыразимо сдержанной улыбкой. — Нет, я насчет письменного заявления о похоронах.
—	 Может, и писал, — заметил я, желая его помучить. Туча пробежала по лицу нотариуса.
—	 Он вам читал?
—	 Нет.
Лицо нотариуса прояснилось — мы расстались.
4
...На другой день весь Париж был на ногах, били раппель, все шло и двигалось. Министерство Одилон Барро было смыто мгновенно, как глина и грязь, первой волной. Правительство уступало... никто не знал, куда идти, —и все шли скорым шагом.
Приемный час мой проходил... ни одного больного: в такие дни, я всегда замечал, все бывают здоровы. В 49 году 13 июня сделало перерыв в холере... Я хотел выйти взглянуть, взял уж шляпу, вдруг — колокольчик, и сам Изидор in propria persona25[25] явился передо мной. Он никогда не бывал у меня.
—	 Я к вам заехал, — говорит он, — на минуту, чтоб сказать, что дело я почти уладил... и легче, чем думал. Вот что нам помогло, — он указал пальцем на улицу, по которой шли
543
колонны вооруженных, громко покрикивая: «Vive la r?forme! A bas Guizot!»26[26] Духовенство сконфужено до высочайшей степени, боится революции, как огня, и со страху кокетничает с нами. Если наша возьмет — а в этом почти нет сомненья, — все сойдет с рук без хлопот. «Успокойтесь, — сказал мне сам архиерей, — я поговорю с вашим священником и постараюсь убедить его. Если состояние больного препятствует, мы охотно возьмем на себя спасение его души — церковь volentem ducit, nolentem trahit27[27]. Скажите вашей доброй супруге, что я молюсь за него... чтоб и она молилась, скажите, что я посылаю ей пастырское благословение и очень ценю, что в наш суетный век она прибежна к храму господню. Вклады ее мне известны и также то, что ее место в церкви редко бывает пусто в воскресные дни».
Он очень... очень милый человек.
— А хорошо, — сказал я ему, — что ваш батюшка не будет присутствовать на своих
похоронах.
—	 Вы не к нам ли? Мой экипаж у вашего подъезда, я вас довезу.
—	 Благодарю вас, мне хочется пройтись...
—	 Ходить теперь не совсем удобно: il у a trop de peuple souverain28[28] на улицах. До свиданья...
...Утром я застал старика в забытьи. Жизнь отступала тихо, надежды не было никакой. Мне говорили, что он слышал шум на улице, раппель, спрашивал, что такое, узнал «Марсельезу», бил такт и двигал губами, — потом опять заснул. Я поехал к двум-трем больным, съел котлету и воротился в сумерках к старику.
У дверей больного стояла добрая Бабета и горько плакала — этот агент римской церкви и алгвазил ордена Игнатия Лойолы любила старика и жалела его от чистого сердца...
—	 Доктор, — говорила она мне, — он отходит... не берите на вашу душу часть греха... уговорите его, пока время есть, покаяться и примириться с святой церковью... У него ведь было золотое сердце, он любил нас, бедных, и без всякой гордости,
544
сколько мог всегда помогал. За что же, помилуйте, за что же его праведная душа должна идти в ад... Неужели вы такой бесчувственный, что вам не жаль...
—	 Бабета... успокойтесь, ch?re enfant, душа его в ад не пойдет... сами ж говорите, что она праведная.
—	 Без отпущения никакая не войдет, — говорила она, и бедная заливалась слезами. Во время моего отсутствия у старика был еще удар. Сын сидел возле на креслах и, все что-то обдумывая, глядел на потолок. Он во время моего отсутствия привел в порядок бумаги отца. Я, осмотревши больного, сказал Изидору, что остаюсь, по обещанию, до последнего дыхания старика, что надежды нет никакой и что это вопрос нескольких часов, больше или меньше...
Изидор заметил, что он ничего письменного насчет распоряжений не нашел.
Старик только минутами приходил в себя... и то не совсем. Раз, всмотревшись в меня, он узнал... обрадовался и сказал:
—	 А вы слышали «Марсельезу» на улице и барабан... Их оправдают... с торжеством! — прибавил он.
В комнате было совершенно тихо, вдруг брякнул залп — и за ним опять тишина... Старик раскрыл мутные глаза, прислушался и сказал:
—	 Вандемьер... я не верю корсиканцу.
Это был знаменитый залп на бульваре — часа через два народное море заревело по улицам. Изидор пошел узнать, что делается. Старик много раз раскрывал глаза, будто припоминал что-то... Изидор возвратился взволнованный. Он мне сказал, что строят баррикады и покрикивают: «Да здравствует Республика!..» Мне хотелось сообщить это умирающему — и в минуту, когда он снова услышал шум и барабан, я сказал ему:
—	 Республика!
—	 Республика, une et indivisible29[29], — повторил он слабо, но внятно.
Затем началась последняя борьба жизни... Сын подошел к кровати, опустился на колени — и взял старика за руку. Бабета тихо взошла в комнату и плакала, удерживая рыдания;
545
Матильды, по нашему обычаю, не было в комнате. Изидор сделал какой-то знак... Бабета бросилась вон и забыла затворить дверь.
После сильного вздоха больной открыл большие глаза; видно было, что сознание на минуту возвратилось... Он узнал опять меня и сына... Толпы народа шумели больше прежнего; старик указал головою — и потом обвел кругом комнату и вдруг, как ужаленный змеей или преследуемый зверем, вскрикнул; лицо его исказилось от ужаса... он вырвал руку у сына... и, усиливаясь спрятаться подальше в постели, указывал мне в противуположную сторону.
—	 Черный... черный... — проговорил он, и голова его склонилась, рука повисла... пульса не было.
Я взглянул на то место, на которое он указал. В дверях, не входя в комнату, стоял аббат, за ним Матильда — Бабета держала свечу. Сын показал, что все кончено, и покрыл глаза платком. Аббат развернул маленькую книжку, которая у него была в руках, и стал в нос бормотать по-латыни...
Привыкнувший ко всему, этого я не мог выдержать и, глядя в упор на Изидора, сказал ему:
—	 Это уж из «Лукреции Борджии», только постановка не удалась, поторопились!..
Я закрыл покойнику глаза, поцеловал его святой, честный лоб — на лице его осталось выражение гнева и отвращения. может, умирая, он и меня считал одним из заговорщиков,
одним из негодяев.
С плитой на сердце вышел я на улицу — и встретил, как вам сказал, лаборанта и двух всадников.
III
МЕРТВЫЕ
1
— Вчера, — начал доктор, — расставшись с вами, я долго рылся в бумагах и нашел там, наконец, старую газету, которую искал. Статья клерикального журнала и моя назидательная беседа с Маррастом хорошо замкнут мой рассказ о старом якобинце. — Доктор развернул лист и прибавил:
546
—	 Позвольте прочесть, я ужасно люблю эту статейку.
—	 Сделайте одолжение.
—	 Чего стоит одно заглавие: «Le catholicisme est d?mocratique et r?publicain»30[30]?.. «Католическая церковь не может быть связана ни с какой формой земной и преходящей власти — она связана с небом и властью, которая не преходит. Католическая церковь не враждует с свободой — она сама основана на высшем из всех освобождений — на освобождении от грехопадения она не враждует с равенством, призывая малых, сирых и неимущих рядом с сильными мира сего, она не враждует с братством — называя братом во Христе каждого христианина и повелевая любить ближнего и врага. Нечестивые стены, отделявшие жизнь гражданскую от жития церкви, разлетаются, как прах, в такие великие дни, в которые глас божий смешивается с гласом народным. И вот почему для нас не было ничего удивительного в том, что вожди народного движения после победы пришли к алтарю — воздать богу богово и нашли архипастыря, возносящего к небу теплые молитвы о народе и народовластии. „Domine, fac salvam Rempublicam"31[31], — раздалось в то же время во всех церквах великого града.
Да, времена, в которые мы живем, глубоко знаменательны... и еще на днях мы видели торжественное зрелище, которое сильно потрясло нас и надолго запечатлелось в сердцах наших. Едва бушующее народное море отступило с львиным ревом своим в берега, как на Монмартрскую пажить господню постучался новый гость, сопровождаемый неутешным сыном, опиравшимся на руку подруги своей. Она-то примирила почившего старца с Тем, который принимает всякое раскаяние и прощает всякий грех — за ревность о деле ближнего. Хоронили по всем правилам католического культа Люкаса Ральера, отца известного в Париже нотариуса и легиста. Родившись в те несчастные времена, когда легкомыслие Аруэта и верующее неверие Жан-Жака считались наукой, а ненависть к церкви — любовью к народу и образованью, Ральер в молодых годах дерзко закрыл себе врата церкви. Гордость полвека воспрещала ему сознаться
547
в своей ошибке, и только в последние дни — благодаря кроткому влиянию добродетельной жены своего сына — старец перед Искупителем, и церковь поспешила принять с миром. Отец Амарант произнес несколько (но каких!) текст: „Он сказал вертоградарю, что не пойдет на работу, — и пошел..." — Да, — заключил красноречивый аббат С.-Сулпиция, — усопший гражданин работал в вертограде Христа — работал для страждущих... Ты был наш, враждуя на ны. Мы ждали тебя долготерпеливо и дождались, гряди же, как невеста Ливанская, на приуготовленное ложе... А мы повторим от всей души и всего помышления литию архипастыря... И еще помолимся о державном народе французском и испросим благословения господня на нашу христолюбивую республику, на ее градоначальников, военачальников и представителей». Народ, сильно тронутый словами о. Амаранта, разошелся с криком: «Vive la R?publique! Vive l'Eglise!»32[32]
2
...Месяца три спустя мне было нужно повидаться по очень важному делу с Маррастом. Я был с ним хорошо знаком и помещал время от времени обозрения медицинских книг и отчеты о заседаниях Медицинской академии в «Насиональ». Это был медовый месяц его президентства — добраться до президента было нелегко. Приезжаю в первый раз — отказывают; приезжаю во второй — «дома нет».
—	 А как вы думаете, где он?
—	 В Собрании.
—	 Я сейчас оттуда, его там нет.
—	 Стало, уехал.
—	 Очень вероятно, а когда он воротится?..
—	 Да вам который час назначен?
—	 Никакого, мне нужно видеть Марраста по делу, я доктор такой-то.
Это huissier33[33] с цепью позвал другого huissier с цепью... Этот был важнее и, следственно, 
рыхлый подагрик, павший на ноги, в замшевых сапогах с тем театральным величием, с которым человек прячет совершенную пустоту своего ремесла, он объявил, глядя не на меня а куда-то в угол, что у monsieur le pr?sident надобно письменно просить свиданья, и прибавил:
грубее — высокий, плешивый,
—	 Если б президент всех принимал, ему надобно было бы 48 часов в сутки, да и тех, может, не хватило бы. Хотите бумаги и чернил — вот все, что нужно, — прибавил он и указал маленьким пальцем на стол. Я вынул из кармана свою карточку и написал на ней: «Мне вас нужно по делу; меня к вам не пускают — я приду завтра в девять утра узнать, когда вас можно видеть». Huissier улыбнулся и не мог удержаться, чтоб не сказать: «Это не делается так».
На другое утро та же история. Huissier говорил, что он карточку положил с другими, что приказа никакого не было. Шутка эта стала мне надоедать.
—	 Позовите кого-нибудь из секретарей, — сказал я, немного приподняв голос.
—	 Ни одного еще нет.
—	 Зачем нет, должен быть дежурный; что за беспорядок. Я сажусь здесь и буду ждать час, два — а потом, прошу покорно заметить, что, если не придет секретарь, я не возвращусь, а последствия этого вы возьмите на себя.
Подагрик, несколько огорошенный, отправился в внутренние комнаты, беззвучно ступая по паркету с осторожностью слона, идущего по льду. Через минуту он воротился с черным фраком, видимо заряженным на всякую дерзость; он еще издали, для тону, громко сморкаясь, спросил:
—	 Где он... que diable...34[34] — и срезался. Я его знал корректором в «Насионале» и вместе с ним поправлял мои статьи.
—	 Зачем, — говорю я ему, — Марраст играет в прятки и поставил таких гиппопотамов с цепями в свою охрану? Мне его нужно видеть по делу, которое столько же интересует его, как меня...
—	 Видеть теперь президента невозможно, у него Ламартин и Гарнье-Пажес... поезжайте домой. Я через два часа пришлю?
вам ответ. через два часа, даю честное слово. Вы слышали, что затевает Косидьер и Луй Блан?
— Не слыхал, но не хочу у вас отнимать времени... итак, через два часа.
Экс-корректор сдержал слово, и хоть не через два часа, но в тот же день явился ко мне, гремя палашом и шпорами, зацепляясь каской за двери, драгун и подал огромный пакет, в котором лежала крошечная бумажка, и на ней: «Г-н президент просит вас приехать завтра в 11 часов утра — время его утренной закуски».
Когда я на другой день взошел в приемную залу, там стояли, сидели, ходили, говорили, молчали обычные лица всех официальных передних. У дверей во внутренние комнаты красовались часовые из Национальной гвардии с ружьями у ноги; лакеи в ливреях сновали взад и вперед, какие-то офицеры главного штаба пробегали в таком вооружении и так озабоченно и быстро по зале, как будто сейчас начнется канонада и неприятель уж занял Монмартрские высоты. Несколько человек в нечищеных пальто и ярко-красных шейных платках сильно ораторствовали... Полагаю, что эти представители демократического равенства сословий были просто шпионы, которых Марраст захватил с собой из H?tel de Ville35[35]. Словом, это была приемная временщика, Меттерниха при царе-народе — но приемная необходившаяся, необтершаяся, словно в ней пахло краской и двери скрыпели на петлях.
Официант громко назвал меня по фамилье и пригласил меня в столовую. В углу большой залы был накрыт стол на четыре прибора, ломившийся от тяжелого серебряного плато. У окна стоял Паньер, я подошел к нему и едва успел, улыбаясь, сказать «tempora mutantur», как двери отворились ? deux battants36[36] и, предшествуемый главным huissier, сопровождаемый секретарем и официантами, взошел Марраст. Часовые брякнули на караул. Щегольски одетый, в небрежном утреннем костюме, раздушенный, с пышно взбитыми седыми волосами, Марраст был свеж и румян, как американское яблоко; в лице его, от
550
природы очень красивом, была какая-то фосфоричность от упоенья собою. Он слегка извинился передо мной и, указав рукой на стул, прибавил:
— Мы, любезный доктор, переговорим за котлетой, если вы думаете, что дело не повредит пищеваренью.
Официант торжественно снял какую-то крышку и передал ее другому, который торжественно понес ее на другой стол Я взглянул на Паньера и подумал: «С каким, бывало, веселым аппетитом ужинали мы с ним в небольшой столовой третьего этажа, у издателя  
«Насионаля», и как интересно болтали с милой, умной m-me Marrast... которой, видно, не по этикету было являться так рано...»
О деле мы переговорили. — «Roman?e gel?e», — сказал хозяин, тихо и ни к кому не обращаясь, и в ту же минуту вырос, как из-под земли, мажордом, у которого в руках была бутылка, покоившаяся на боку в тростниковой колыбели.
—	 Знаете, доктор, кого я часто поминаю и кого мне ужасно жаль — это нашего папа Ральера. И как странно, что он умер в ту самую минуту, когда воскресала Республика, которую он так ждал, так любил... Славный был старик, и как бы он был счастлив! Месяц бы пожить какой-нибудь. Это был удивительный человек, — прибавил он, обращаясь к Паньеру, — вы его знали?
—	 Очень, — отвечал Паньер.
—	 Таких-то людей, непоколебимых и сильных, нам теперь очень... очень нужно.
—	 Будто? — заметил я, улыбаясь.
Едва уловимое движение пробежало по лицу Марраста.
—	 А вы знаете подробности о его кончине и похоронах?
—	 Ничего не знаю — кроме того, что он умер в ночь 24 февраля. Что же особенного?
Я передал ему вам известные подробности, не забыл даже упомянуть и о статье в клерикальном журнале.
По мере того как я рассказывал, фосфоричность Марраста исчезала — он беспокоился, делал вид мигрени и, наконец, нетерпеливо кроша двумя пальцами хлеб, сказал:
—	 Вы мне позволите заметить, любезнейший доктор, мне кажется, что вы напрасно так обвиняете Изидора Ральер.
551
Вы действительно не взошли в его положение... Я его знаю очень хорошо за прекрасного человека и преданного республиканца.
Я улыбнулся.
—	 Я говорю, что я его знаю... — сказал, несколько прищуривая глаза, Марраст.
—	 В нашем царстве всеобщей подачи голосов позвольте мне иметь мое смиренное мнение.
—	 У вас взгляд непрактический, доктор. Исполнение религиозных обрядов большинства народа до некоторой степени обязательно для всех. Здесь не может быть речи о притеснении совести — это дело декорума. Зачем человеку высокомерно выделять себя в какое-то оскорбительное apart?...37[37] Это очень хорошо понимал человек, которого авторитет трудно отвести, — Робеспьер. Он говорил, что атеизм — аристократия.
—	 И выдумал свою церковь, в которую вербовал гильотиной, да и то не навербовал...
—	 Вы знаете, что я гильотину не оправдываю, но все же его религия была лучше атеизма Эбера.
—	 Как кому, это дело вкуса... а последний крик умирающего Ральера у меня в ушах... и католическую галиматью, в которой подхваливают христолюбивую республику, считаю обидным и для честного республиканца, и для Второй республики...
Что же, вы думаете, что мы могли бы, как в 93, закрыть церкви, действительно насилуя совесть огромного большинства французов?.. Хороши мы были бы, если б с самого начала затронули такую опасную струну... с народом, который надобно всеми средствами приучить к республике, воспитать к свободе и пониманью прав.
—	 Вы были не совсем того мнения о нем три месяца тому назад — в ваших энергических premiers Paris38[38].
—	 Три месяца — немного времени, а посмотрите, сколько у меня прибавилось седых волос. Перо публициста и деятельность государственного человека могут иметь общую цель,
552
но они далеки, как практика и теория; а эту даль только тот может измерить, кто сам окунулся в омут дел...
Затем Марраст быстро встал и пригласил меня в кабинет. Когда мы проходили в двери, часовые опять взяли на караул. Вероятно, Маррасту это не было неприятно — имел же он вероятно, право сказать им, чтоб они стояли смирно... и не дурачились.
Ему было совестно и досадно, он подал Паньеру и мне сигары и, потрепав меня дружески по плечу, сказал ему:
—	 Что нам делать с нашим неисправимым эскулапом, вот enfant terrible с седыми волосами?..
—	 Скажите, — спросил я, смеясь, — гражданин Паньер, давно ли это наш президент сделался из вольтерианцев — клерикалом и проповедует церковные обряды?..
—	 Что вы дурачитесь, доктор... ну какой тут клерикализм... а вот вам что за охота говорить при секретаре... он очень хороший молодой человек, но в душу не заглянешь, и в нашем положении надобно осторожность и осторожность... да тут еще официанты. Неужели вы не понимаете, что мое общественное положение, которое только и держится на нравственном влиянии...
—	 И священное депо, вверенное вам, — сказал я, невольно вспоминая фразеологию Изидора.
—	 Да, да... депо, вверенное мне самим народом, и моими товарищами... накладывает на меня обязанности... и, во-первых, не дозволяет мне ссориться с духовенством. И au bout du compte39[39] мне все равно, будет ли идти за моим гробом какой-нибудь шут в четвероугольной шапке и белой манишке сверх черной сутаны — или нет, лишь бы они мне живому не мешали.
—	 Я не подумал об этом за столом, — сказал я, откланиваясь.
Марраст любезно проводил меня за двери. Часовые брякнули на караул.
25 марта 1869.
Ницца.
553
IV
ЭПИЛОГ
—	 Мне, доктор, хочется вам повторить вопрос, который сделал какой-то математик, прослушавши очень внимательно симфонию: «Что же это доказывает?»
—	 И музыкант не умел ему, вероятно, ничего ответить... Не легко и мне — и все-таки я думаю, что моя симфония или marche fun?bre40[40] доказывает, кое-что доказывает. Хоть бы, например, и то, что Франция совсем не такая уж революционная страна, какой себе представляли ее иностранцы и мы сами. Мы взбалмошные консерваторы и капризные рутинисты. Мы часто стоим на одном месте с видом скорого марша и отступаем криком атаки. Малейший ветер колышет и рябит наше море — но на вершок, не больше. Девяностые годы захватили глубже — так мы восемьдесят лет пятимся, чтоб взойти в старое, узкое и жесткое русло. Революционная пьеса доиграна — но костюмы нам понравились, и мы мирно ходим в них по улицам, как дети в мундирах. Вход за кулисы только легок в театрах. Нигде не хранят лучше семейные тайны и физические недостатки, как у нас. Нас ужасно трудно застать  
врасплох. Что мудреного узнать англичанина, не дающего себе труда играть роль, или немца, доверяющего свои чувствования знакомому по table d'hote'y? Раскусите-ка нас. Мы для ближайших знакомых делаем туалет, и наше неглиже всегда по моде и к лицу. Бывают иногда «дурные четверть часа», когда все спрятанное под манишками выступает наружу, — тут и ловите... пропустили — ваша беда. Я сам дожил до седин, плохо понимая, что делается вокруг, и потом в три дня выучился больше, чем во всю жизнь... и выучился на всю жизнь.
—	 Вы говорите?
—	 Разумеется, об Июньских днях.
—	 Вы социалист?
—	 Я доктор медицины.
—	 Это не мешает.
—	 Мешает, и очень. Быть разом больным и врачом — дело плохое. Одилон Барро говорил, что закон не знает бога — а уж
554
врач и подавно не должен иметь никакой религии, иначе он неодинаково будет относиться к больным.
—	 Вольно вам социализм считать религией?
—	 А как же? Может, он когда-нибудь и вырастет из стихаря, даже есть обещающие зачаточки — но это еще нерешенное дело; «великая» революция имела не меньше его зачаточки, а так и состарилась на своих цивических литургиях и политических процессиях... Всё те же идолопоклонники и иконоборцы — только иконы другие... а средства защиты и нападения, как встарь, чисто богословские, основанные на вере в что-нибудь невероятное, подтверждаемой доказательствами ничего не доказывающими, и силой, доказывающей, что рассуждением ничего не сделаешь, а кулаком очень много. Религии всегда учреждались и держались на горячем сердце и крепком кулаке.
—	 Ничего подобного нет в современной борьбе... капитала с работою, — какие тут литургии да крестные ходы...
—	 Помилуйте, да тут всё литургия, кроме самого предмета. Одни хотят уверить других, что эти другие... им же нет числа... не имеют права на необходимое — тогда как они сами имеют лишнее и дивятся, как те впроголодь не понимают, что в этом-то и состоит свобода. Другие укоряют в грабеже тех, которые так же бессознательно имеют деньги, как укоряющие их не имеют. Где же тут логика? Одно богословие, примененное к земным предметам... Иконоборцы капитала и его идолопоклонники так и стоят на своем диспуте, все больше и больше отравляя его и подразнивая друг друга. 
—	 Куда же это приведет?
—	 Туда, куда приводят все религиозные препинания: не к делу, а к крови.
—	 И будто это так неминуемо?
—	 Я не фаталист, но, кажется, миновать трудно. Один стан растет не по дням, по часам... другой свирепеет, и оба не понимают друг друга.
—	 Надобно посредников.
—	 А где их взять? Примирившихся и непримиримых бездна, но примирителей нет. Примирившиеся резонеры всего хуже — что они примутся объяснять, то остается навеки мутным и
555
безжизненным, как замерзнувшая лужа. Это наша язва. Вы ее найдете почти во всех журналах. Мишле говорит о том, как схоластика и монашеское воспитание образовали целую породу дураков. Журнализм, парламентаризм, неудавшиеся революции и революционное похмелье вырастили в наше время слой умников, заговаривающих всякое дело до бессмыслия. Они всё объясняют, всё понимают; но всякий жизненный вопрос выходит из их мозговой реторты, как зеленый лист, опущенный в хлор, — бледным, увядшим. Их неистощимая вера, запугивающее умничанье одних, деловая наторелость других делают из них казовый конец нашего времени — и это большое несчастие. Это не дилетанты, а адвокаты всего на свете. Их задача состоит в том, чтоб одержать верх в прении — выиграть дело, а в чем оно — им все равно.
...Я прерываю философствование моего доктора... или, лучше, не продолжаю его, потому что и тут — как почти во всем — обстоятельства нагнали нас и опередили...
Рассказ доктора о гражданине Ральер я писал в начале марта 1869. Через несколько месяцев гроза, давно собиравшаяся, разразилась без ударов и потрясений. Удушливая тяжесть атмосферы Парижа и Франции изменилась. Равновесие, устроившееся от начала реакции после 1848, нарушилось окончательно.
Явились новые силы и люди.
<РЕДАКТОРУ-ИЗДАТЕЛЮ «ГОЛОСА»>
М<илостивый> г<осударь>,
«Биржевые ведомости», поместив мое письмо в 71-м №, перетолковывают смысл моих слов. Я не знаю, чем я мог заслужить такое внимание их: во мне нет ничего биржевого — я их никогда не читаю, кроме исключительных случаев, и, признаюсь, был бы доволен, если б мог как-нибудь охладить их интерес ко мне. Я не стал бы писать об этом, но не могу же я оставить читателей в мысли, что я «Биржевые ведомости» принимаю за государственный институт и ходатайствую через них о праве возвращения. Я вообще не ходатайствую ни о чем, нигде. Чего удивились «Биржевые ведомости», что я считал бы за счастье возвратиться в Россию? Разве любой эмигрант, от Виктора Гюго до герцога Омальского, не скажет того же, и разве это будет значить, что они интригуют чрез отца Гиацинта или Гранье де Кассаньяка-сына?
Помещение моего письма в «Голосе» я сочту за особенное одолжение с вашей стороны.
Примите и пр.
Алекс. Герцен.
7-го апреля 1869 г.
Nice. Librairie Visconti.
557
<ДВЕ ЧЕРТЫ ПОСТОЯННО СОПРОВОЖДАЮТ ПОСТЫДНУЮ РЕЛИГИЮ ХОЛОПСТВА.А
Две черты постоянно сопровождают по<стыд>ную41[41] религию холопства и придают ей тот дорогой характер преданного лакея, который исчезает в «людской» и передней — и, как феникс, возрождается в нашей задней и нелюдской литературе.
Одна черта состоит во всяческой клевете и во всяческой брани против человека, на которого барин гневается. Другая — в укрывательстве барских проделок, домашних гадостей и семейных грешков. Конечно, это укрывательство иногда, как изорванный халат, больше открывает42[42], чем закрывает, но усердие все ж велико.
Спохватившись в своей нелепой ошибке, в силу которой «Бирж<евые> в<едомости>» перетолковали смысл моих слов, они, отдохнувши сутки, с новым остервенением впились в меня и на этот раз рассказали в 73 № всю мою жизнь — освещенную сальным огарком 
передней. Мы покажем на двух-трех примерах их любовь к истине, а вместе с тем и на источники, из которых они черпают свои вдохновения.
Замечу мимоходом, что мне поневоле придется говорить о себе и о моем прошедшем и о моем сыне — и меня опять за это обвинят простые духом... Но ведь и от собак человек защищает себя — и это вовсе не из самолюбия — а потому, что собаки кусают его икры и рвут его панталоны...
558
Теперь послушаемте биржевого соловья:
<Рожденный в эпоху нашествия французов на Россию, г. Герцен созрел для действования в ту пору, когда слово в России было сковано и за какие-нибудь задирательные стишки или за шаловливую песенку людей посылали в ссылку как за государственное или криминальное преступление. Раз г. Герцен, подкутив с товарищами на какой-то пирушке, спел весьма глупую песенку, впоследствии напечатанную им в одной из книжек его «Полярной звезды». За это пение г. Герцена в числе прочих взяли на съезжую, а потом послали в Вятку, где он служил у местного губернатора, был членом губернского общества, мечтал в огромном саду своей квартиры о своем будущем величии и не без успеха ухаживал за дамами, а потом назвал всю эту эпоху своей жизни эпохою «Тюрьмы и ссылки» и, поставив в Лондоне печатный русский станок, сочинил обо всем атом иеремиаду, которая пробралась контрабандным путем в Россию и имела здесь свой успех.>
Каким же образом мой биограф, так пристально читая «Былое и думы», что не забыл ни вятских дам, ни сад при квартире, он игнорирует, что я никогда, ни на какой пирушке, не пел, подгулявши, никакой песни. И что дело студентского праздника, устроенного подлым агентом неблагородного правительства Скареткой, — была полицейская ловушка, на которую мы не попались и все-таки были сосланы. Я протестовал против этой лжи в присутствии всей комиссии, судившей нас. — Все это очень неважно, давно забыто — но не могло быть неизвестно человеку, принявшемуся рассказывать в карикатуре мою жизнь. На каком основании биограф или следопроизводитель поверил больше полицейской версии, чем моей, — не потому ли, что он с полицией дружнее, чем со мной?
Затем, после преувеличенной картины влияния лондонского станка43[43], стряпчий правительства продолжает:
<Наконец, все это заключилось новою колоссальнейшею глупостию; кто-то, вероятно какой-нибудь полячок, так как они большие охотники распускать ложные слухи, — сообщил г. Герцену, что в Лондоне проживают русские агенты, имеющие поручение похитить его, г. Герцена, на улице, «как Прозерпину», и увезть в Россию. Г-ну Герцену, издавна приучившемуся считать себя немаловажным человеком в мире вообще и в русском в особенности, не показалось в этом ничего невероятного, и он сделался игралищем самой пошлой шутки. Он все это напечатал бестрепетною рукою и в азартнейшем духе начал грезить, что государь будет отвечать «за каждый волос» г. Герцена «перед целою Европою».>
Приходится опять рассказать, как было дело и какой «полячок» подшутил надо мной.
Я несколько раз получал ругательные письма, всякий раз без подписи — но с угрозами. Я их бросал. Но в 59 году случилось вот что: утром мне принесли письмо из Петербурга, посланное через Белгию, — в нем мне советовали быть осторожны<м>, не выезжать из Англии и говорили, что Шувалов хочет во что б ни стало, уничтожить нашу прессу или меня, хотя бы для этого пришлось убить меня и пр. Мне надобно было повидаться в тот день с Лионелем Ротшилдом; выходя из его кабинета, я в дверях встретил его секретаря Кестнера — он мне сказал, что на мое имя получено письмо и что оно лежит на камине; я возвратился, взял письмо и, раскрыв, увидел слово в слово такую же записку. Я подал ее Ротшилду и попросил его прочесть, прибавляя, на всякий случай, что я буду очень благодарен, если он подтвердит, что письмо это я получил у него в кабинете и при нем распечатал. При этом я ему показал и другое письмо, полученное утром, — оба были писаны по-французски. Дни через три один ш наиболее уважаемых людей в России — надеюсь, что читатель не сделает надо мной шалости и не спросит имени и поверит моему слову, — сообщил мне то же и добавлял, что не мешает взять меры против какой-нибудь спадасинной попытки. Последнее мне показалось вероятнее, чем угроза убить из-за угла. При мне были примеры подобной расправы между французами. Чтоб кончить разом эти полицейские забавы, я на-шуточное письмо к Бруннову. Смех был не со стороны противников. Это письмо, как прежде мое письмо к франкфуртскому сенату, было перепечатано в десяти журналах. Ему придали такую важность, что Шедо-Ферроти
560
взошел в роль Бруннова и печатно отвечал мне — его ответ позволили продавать в России.
«Биржевые ведомости», воспользовавшиеся очень любезно моей шуткой о «Прозерпине», странным образом не знают вовсе никаких отечественных традиций: ни то, как поступали с детьми великих мучеников, как Трубецкие, Ивашевы и пр., ни то, до чего доходили посягательства наших дипломатических агентов и шпионов т рагйЪиБ. Испытав страшнейшее оскорбление от английского министерства по случаю просьбы о выдаче Н. И. Тургенева, они старались его увезти если не как Прозерпину, то как княжну Тараканову или как Войнаровского.
Кстати к детям наших мучеников. Вот в каком девственном неведении живут «Бирж<евые> вед<омости>». Неведение это очень мило — но тогда надобно называться Ведомостями Смольного монастыря или Троицко-Сергиевской Лавры, а не Биржевыми. 
LA MAZOURKA
Un article du Kolokol d?di? avec profonde sympathie et respect ? Edgar Quinet
LETTRE A MONSIEUR EDGAR QUINET Mon cher et v?n?rable monsieur,
Il y a deux ans de cela, je lisais en votre pr?sence ? Veytaux chez notre v?n?rable ami J. Michelet, un petit article que je venais de traduire du Kolokol. Vous deux vous m'avez donn? le conseil de l'envoyer ? une feuille de Paris. Le vent n'?tait pas favorable — le journal s'est abstenu de l'admettre.
Depuis, je n'ai plus pens? ? l'article, et j'?tais tout ?tonn? en voyant dans une lettre (qui m'est bien ch?re) et que vous m'avez adress?e au commencement de cette ann?e — pour me dire votre regret sur la suspension du Kolokol — une nouvelle mention du petit article44[44].
Vous exprimiez le d?sir d'en avoir la traduction, je ne l'avais pas.
Un de ces derniers jours, ? Gen?ve, vous me la demandiez encore une fois. Je commen?ais involontairement ? croire que
562
mon article n'?tait pas sans m?rite, et je me suis mis ? le retraduire. C'?tait une exhumation. Deux ans pour un article circonstance, c'est une ?ternit?.
Malheureusement ce cri d'indignation n'est pas un anachronisme. Les deux ann?es qui se sont ?coul?es depuis les sifflets de l'Op?ra n'ont pas ?mouss? les sentiments durs et altiers de l'?go?sme national, n'ont pas amen? la paix et la douceur dans l'?me du vainqueur. Aussi l'alliance slave ne marche pas. To s'est born? aux mannequins en papier m?ch? de l'exposition ethnographique et aux d?ners succulents ? chaque halte. On ne cr?e rien de stable en laissant parmi les mat?riaux de construction des ?l?ments de haine; on ne se r?concilie pas en gardant avec insolence des chapeaux de Gessler, pour faire courber la t?te aux plus faibles45 [45]. 
Ces quelques pages, Monsieur, vous appartiennent, veuillez les recevoir comme un bien petit t?moignage de ma reconnaissance et un faible hommage d'un homme dont le c?ur a tressailli lorsque, du haut de la tribune du Congr?s de la Paix vous seul vous avez rappel? a la conscience une generation... permettez-moi de dire — une g?n?ration qui commence ? en avoir.
Votre tout d?vou? Alexandre H e r z e n.
Gen?ve, 29 mai 1869.
Sans ?tre hostile au nationalisme aigu qui a encore une fois envahi l'Europe, nous sommes tr?s loin d'?tre atteints de ce mal. Nous ne pouvons ni nous opposer ? ce courant qui d?borde, ni ?tre entra?n?s par lui, contre notre gr?; il faut le laisser se dompter par la fatigue et le creux de son id?e. A ce qu'il para?t, c'est difficile pour les peuples de tourner cette tourmente:
563
il faut donc subir. Mais nous ne pouvons oublier qu'on a mis en avant les questions r?chauff?es de nationalit?s pour masquer et reculer dans l'ombre d'autres questions bien plus grandes et bien plus importantes. Cette diversion a amen? un tel trouble dans les ?mes, que l'on pla?ait ensemble Garibaldi et Bismark, que les Grecs de la Candie donnaient la main aux Grecs de la police de P?tersbourg.
Les tendances ? se grouper, ? s'assortir par nationalit?r, sont en elles-m?mes inottensives, elles pr?sentent un degr? inf?rieur de l'aspiration plus ?largie, plus vaste, vers la solidarit? g?n?rale, universelle. Malheureusement cette aspiration est empreinte d'exclusivisme, de d?sir de s'isoler. L'attinit?, la parent? pour les siens se determine dans le nationalisme, par l'hostilit? envers les ?trangers. Le sentiment positif, comme cela arrive presque toujours dans les choses plus passionn?es qu'intelligentes, c?de en intention au sentiment n?gatif, ? la jalousie, ? la m?fiance, ? l'envie, au d?sir de prendre le dessus. Le vrai patriote doit toujours ?tre arm? et pr?t ? trapper le voisin — dont le christianisme et la r?volution ont voulu faire un prochain, un fr?re.
D?plorant cette reculade, nous n'avions pourtant pas le d?sir de guerroyer contre cette manie de classification zoologique, voyant que cela serait aussi inutile et absurde que de s'opposer ? la dentition. Il taut passer par certaines maladies pour arriver ? la sant?. C'est ainsi que nous regardions, sans reproche, les Slaves de toutes les Slavonies s'acheminant vers la vieille capitale de toutes les Russies, traversant h?tivement le grand purgatoire de la Pologne et s'empressant d'admirer des mannequins en papier m?ch?, des paysans eu cire, des chaumi?res en carton... et des employ?s en uniforme.
Mais il y a eu un incident dans cette f?te de la f?d?ralisation ethnographique des Slaves qui nous a profond?ment offens?.
A P?tersbourg, on mena ? l'Op?ra les fr?res r?unis de la m?me famille. L'op?ra devait ?tre russe. Comme il n'y a qu'un bon op?ra russe, le choix n'?tait pas difficile. Malheureusement l'?uvre de Glinka porte pour titre une d?monstration politique et une idol?trie orientale: La vie pour le tzar. Le titre communiqua ? cette repr?sentation un caract?re officiel, et nos braves
564
fr?res et cousins le comprirent. Gr?ce ? la longue ?cole autrichienne par laquelle ils ont pass?, ils arriv?rent au th?atre portant chacun, sur le cou ou dans la boutonni?re, la croix du tzar, et m?me plus d'un... la croix de Saint-Vladimir, la croix de'Sainte-Anne...
Au commencement tout allait bien, les Slaves r?unis portaient ga?ment la croix du tzar — les artistes chantaient ga?meint leur d?sir de mourir pour lui. Mais voil? que retentit la Mazourka — un petit chef-d'?uvre de Glinka dans le grand chef-d'?uvre de son op?ra. Le public l'accueille par des sifflets. — Cui bono? — on ne pouvait siffler cet admirable morceau, on ne pouvait siffler l'ex?cution irr?prochable des musiciens consomm?s qui composent l'orchestre de l'Op?ra de Saint-P?tersbourg. On sifflait... nous explique le Golos, l'absence des Polonais, il n'y en avait pas ? cette f?te de famille.
Qu'en dites-vous?
...Dans ce manque f?roce de tact, dans cette absence de toute trace d'un c?ur humain, d'un brin de d?corum moral, dans cette impitoyable grossi?ret?... nous reconnaissons avec horreur, avec douleur, tous les c?t?s sombres et durs du caract?re russe. Le souffle des Mouravioff, des Katkoff, des servagistes, des prostitu?s du journalisme passa pr?s de nous en nous touchant de son haleine intoxiqu?e.
Oh! qu'il est implacable et mesquin, servile et ignoble, oppresseur et sans piti? le Slavo-Mongol byzantinis?, germanis?, dress?, disciplin? et anobli!
Faut-il expliquer la cause pourquoi les Polonais ne se sont pas rendus, ne devaient, pas se rendre ? cette f?te de famille? C'est qu'ils sont blas?s. Ils ont trop vu de figures immobiles, qui n'?taient ni en cire, ni en papier m?ch?, et qu'ils couvraient de linceul, ils savent trop bien, sans solf?ge, ce que c'est que la «mort par le tzar», pour aller entendre l'op?ra ou voir l'exhibition de Moscou. Les «specimens» qu'ils ont expos?s dans les d?serts de la Sib?rie, dans les souterrains des mines, surpassen de beaucoup en nombre les poup?es ethnographiques; et la croix du tzar, ils l'ont aussi port?e au cou, non sur un ruban rouge... mais sur une corde de chanvre.
565
Laissez-donc ? ce peuple, apr?s lui avoir tout pris, m?me sa langue, laissez-lui donc son apart?, ses cicatrices, son deuil et son absence ? vos f?tes.
Etait-ce un d?sir froiss? de r?conciliation? — Nous en doutons. O? sont les invitations humaines, pleines de r?serve, de douceur, que l'on doit ? un vaincu... Nous n'avons rien entendu de pareil: c'est un tout autre sentiment qui se faisait les sifflets de l'Op?ra. «Pourquoi n'est-elle pas l?? Est-ce la soumission? Qu'elle vienne meurtrie, ensanglant?e, en larmes, ? la f?te, qu'elle vienne, veuve- orpheline, m?re sans enfants, le c?ur plein de rage et de haine, qu'elle vienne au spectacle pour applaudir la Vie pour le tzar». C'est raffin?, c'est un ?picur?isme bien avanc?... Si c'?tait le gouvernement qui avait silfl?, les Berg et Adlerberg, les Valouieff et les Chouvalouielf, nous aurions hauss? les ?paules... mais c'est le public, c'est le parterre, c'est l'?lite de la soci?t? civilis?e...
Est-il donc toujours vrai le vieux, le d?sesp?rant adage que «le gouvernement correspond toujours aux gouvern?s»?
Lorsque Nicolas c?l?brait son mariage avec la Russie et couronnait sa propre t?te (sans promettre d'en faire autant pour l'?difice), les corps des martyrs qu'il a fait pendre (en juillet 1826) n'avaient pas encore eu le temps de se d?composer, ni les corps vivants d'?tre tra?n?s aux travaux forc?s, de parvenir en Sib?rie. Or il exigea, sous peine d'autres pers?cutions et de disgr?ces, la pr?sence ? cesf?tes, inond?es de richesse et de luxe, de quelque membre des familles trapp?es par lui.
Une femme, dont la plaie profonde et b?ante saigne, faible, fr?missante, offens?e, bris?e, abaiss?e, couverte de dentelles et de parures, et dansant sur l'ordre de Sa Majest?... Que sont tous les lauriers, cymbales, carillons et fanfares, en comparaison d'un spectacle pareil? Grand connaisseur de son m?tier — Nicolas
n'?tait surpass? que par un autre autocrate, mais meilleur g?n?ral que lui, par le Sultan, qui viola le dernier rejeton des empereurs de Byzance, dans la cath?drale de Sainte-Sophie, sur laquelle le croissant rempla?ait d?j? la croix...
Et les h?tes, les fr?res r?unis qu'ont-ils fait? Le vieux Palacky, l'?loquent Riger?
Comment expliquer leur silence?.. Etait-ce un signe d'adh?sion? Nous n'osons pas le croire... Les
566
braves gens sont tellement habitu?s au respect des autorit?s, que probablement l'id?e de protester contre l'offense du fr?re absent ne leur est pas venue en t?te. Et ensuite, on leur avait offert tant de pain et de sel, d'hydromel s?culaire et d'esturgeons gigantesques, qu'une protestation qui pouvait passer pour une ingratitude stomacale, aurait pu embrouiller le menu des f?tes. Peut-?tre n'ont-ils que diff?r? leur douleur. Cela se peut. Nous avons vu un jeune prince, entra?n? par un tourbillon, remettre sa douleur pour un parent qu'on avait fusill? jusqu'apr?s les f?tes.
Il est vrai que l'on a toujours le temps pour le deuil. Les morts peuvent attendre les larmes, et les encha?n?s des protestations...
ПЕРЕВОД
МАЗУРКА
Статья из «Колокола», посвященная с глубокой симпатией и уважением Эдгару Кине ПИСЬМО К ГОСПОДИНУ ЭДГАРУ КИНЕ Дорогой и глубокоуважаемый господин Кине!
Два года тому назад я прочел в вашем присутствии, в Вето, в доме нашего высокоуважаемого друга Ж. Мишле, небольшую статью, незадолго до того переведенную мною из «Колокола». Вы оба посоветовали мне послать ее в одну из парижских газет. Ветер не был благоприятен — и газета от помещения статьи воздержалась.
С тех пор я больше не думал об этой статье и был крайне удивлен, увидев в вашем (чрезвычайно мне дорогом) письме, посланном вами в начале нынешнего года и выражавшем сожаление о приостановке «Kolokol», новое напоминание об этой статейке46[46].
567
Вы выразили желание получить перевод; у меня его не оказалось.
На днях в Женеве вы снова его у меня попросили. Невольно мне пришла в голову мысль, что статья моя не лишена достоинств, и я опять принялся за ее перевод. То было извлечением трупа из могилы. Два года для статьи, написанной по специальному поводу, — целая вечность.
К несчастью, этот крик возмущения не стал анахронизмом. Два года, прошедшие с того времени, когда в опере прозвучали свистки, не смягчили суровые и высокомерные чувства национального эгоизма, не внесли мира и кротости в душу победителя. Поэтому-то и не ладится славянский союз. Все ограничилось манекенами из папье-маше на этнографической выставке и вкусными обедами на каждом привале. Нельзя создать что-либо устойчивое, оставляя среди строительных материалов элементы ненависти; нельзя помириться, нагло сберегая шляпы Геслера, чтобы заставить склонить головы тех, кто послабей47[47].
Эти несколько страниц, милостивый государь, принадлежат вам; благоволите принять их как весьма скромное свидетельство моей признательности и слабое выражение почтения человека, чье сердце вздрогнуло, когда с высоты трибуны Конгресса мира вы один воззвали к совести поколения... позвольте мне сказать — того поколения, в котором она начинает пробуждаться.
Всецело преданный вам Александр Герцен.
Женева, 29 мая 1869.
568
Не питая вражды к острому национализму, вновь овладевшему Европой, мы весьма далеки от того, чтобы заболеть этим недугом. Мы не можем ни противостоять этому переливающемуся через край потоку, ни быть увлеченными им вопреки собственной воле; пусть же он укротится сам от усталости и нелепости собственных стремлений. По-видимому, народам трудно отвратить этот шквал — его надобно поэтому перетерпеть. Но мы не можем забыть, что подогреваемые вопросы о национальностях были выдвинуты для того, чтобы заслонить и задвинуть в тень иные, гораздо более важные и значительные вопросы. Этот маневр внес такую путаницу в души, что на одну доску поставили Гарибальди и Бисмарка, а греки из Кандии подали руку грекам из петербургской полиции.
Стремления группироваться, подбираться по национальности сами по себе безобидны, в них выражается низшая степень более распространенного, более обширного влечения к всеобщей, всеобъемлющей солидарности. К несчастью, влечение это носит на себе отпечаток односторонности, желания изолироваться. Сходство, родственная близость со своими, выливается в национализм, во вражду к иноплеменникам. Положительное чувство, как это случается почти всегда там, где больше страстного, чем разумного, в значительной мере уступает чувству отрицательному, ревности, недоверию, зависти, желанию взять верх. Истинный патриот всегда должен быть вооружен и готов поразить соседа, которого христианство и революция хотели сделать близким, братом.
Оплакивая это попятное движение, мы однако не имели желания вести войну с подобной манией зоологической классификации, видя, что это было бы столь же бесполезно и бессмысленно, как противиться прорезыванию зубов. Надобно переболеть некоторыми болезнями, чтобы стать здоровыми. С этой точки зрения мы смотрели, без упрека, на славян из всех Словении, направлявшихся к древней столице всея
569
Руси, поспешно проезжавших через великое чистилище Польши и спешивших восхищаться манекенами из папье-маше, восковыми мужичками, избами из картонной бумаги... и чиновниками в мундирах.
Однако во время этого праздника этнографической федерализации славян произошел инцидент, который нас глубоко оскорбил.
В Петербурге объединенных братьев из одной и тои же семьи повезли в оперу. Опера должна была быть русской. Поскольку существует только одна хорошая русская опера, выбор не был труден. По несчастию, произведение Глинки заключает в своем названии политическую демонстрацию и восточное идолопоклонство: «Жизнь за царя». Название это придало представлению официальный характер, и славные наши братья и кузены поняли это. Благодаря пройденной ими долговременной австрийской школе, они явились в театр с царскими крестами — кто на шее, а кто в петлице, и даже не с одним... с крестами св. Владимира, с крестом св. Анны...
Вначале все шло хорошо, объединенные славяне весело несли крест царя — актеры весело воспевали свое желание умереть за него. Но вот раздалась «Мазурка» — маленький шедевр Глинки в великом шедевре его оперы. Публика встречает ее шиканьем. — Cui bono?48[48] — не могли же шикать этому великолепному номеру, не могли же шикать безукоризненному исполнению опытных музыкантов, входящих в состав оркестра петербургской оперы. Шикали... — объясняет нам «Голос», — отсутствию поляков, их не было на этом семейном празднике.
Что вы на это скажете?
...В этой жестокосердой бестактности, в этом отсутствии всякого следа человечности, крупицы нравственной благопристойности, в этой неумолимой грубости... мы с ужасом, со скорбью распознаем все мрачные и черствые стороны русского характера. Дыхание Муравьевых, Катковых, крепостников, проституированного журнализма так и пахнуло близ нас, коснувшись нас своим отравленным дуновением.
570
О, как он беспощаден и мелок, раболепен и гнусен, притеснителен и безжалостен, этот византизированный, онемеченный, выдрессированный, вымуштрованный и одворяненный славяно-монгол!
Надобно ли объяснять причину, по которой поляки не приехали, не должны были приехать на это семейное торжество? Дело в том, что они пресыщены. Они видели слишком много неподвижных фигур, сделанных не из воска, не из папье-маше, — фигур, которые они покрывали саваном; они слишком хорошо знают, и без сольфеджио, что такое «смерть за царя», чтоб отправиться слушать оперу или смотреть московскую выставку. «Образцы», которые они выставляли в сибирских пустынях, в подземельях рудников, намного превышают числом этнографические куклы, и крест царский они тоже носили на шее, но не на красной ленте... а на пеньковой веревке.
Да оставьте же этому народу, взявши у него всё, даже его язык, — оставьте ему его уединение, его рубцы, его траур и его отсутствие на ваших пирах.
Было ли это оскорбленным желанием примирения? Мы сомневаемся в этом. Где же гуманные, полные сдержанности, кротости слова приглашения, с которыми должно обращаться к побежденному?.. Мы ничего подобного не слыхали: шиканье в опере свидетельствовало о совсем ином чувстве. «Почему ее здесь нет? Разве это изъявление покорности? Пусть же явится она, истерзанная, окровавленная, в слезах, на праздник, пусть явится она, осиротелая вдова, мать, потерявшая детей, с сердцем, исполненным мучительной боли и ненависти, — пусть явится она на спектакль, чтобы рукоплескать „Жизни за царя"». Это утонченно, это предел эпикуреизма... Шикай правительство, Берги и Адлерберги, Валуевы и Шувалуевы — мы пожали бы плечами... но ведь шикала публика, партер, цвет образованного общества...
Неужели же навеки останется справедливой старая, безнадежная поговорка: «Правительство всегда соответствует управляемым»?
Когда Николай праздновал свою свадьбу с Россией и увенчал свою собственную голову (не обещая так поступить с общественным строем), тела мучеников, повешенных по его
571
приказу (в июле 1826 года), еще не успели предаться тлению, а живые тела — быть отправленными на каторгу и дойти до Сибири. И вот он потребовал, под угрозой новых преследований и немилостей, чтобы несколько членов погубленных им семей явились на эти празднества, утопающие в богатстве и
роскоши.
Женщина, у которой кровоточит глубокая и зияющая рана, слабая, трепещущая, оскорбленная, сломанная, униженная, вся в кружевах и драгоценностях, пляшет по приказу его величества... Что значат все лавры, кимвалы, колокольный звон и фанфары по сравнению с подобным зрелищем? Великого знатока своего ремесла, Николая, превзошел лишь другой самодержец, гораздо более искусный воин, чем он, — султан, изнасиловавший последнего отпрыска византийских императоров в соборе Святой Софии, на котором крест уже был заменен полумесяцем...
А гости, объединенные братья, — что сделали они? Старик Палацкий, красноречивый Ригер? Чем объяснить их молчание?.. Было ли то знаком единомыслия? Не смеем верить этому... Эти славные люди так привыкли уважать власти, что, вероятно, им и в голову не пришло протестовать против оскорбления отсутствующего брата. И затем, им предложили столько хлеба-соли, столетнего меду и гигантских осетров, что протест, который можно было бы счесть за желудочную неблагодарность, нарушил бы праздничное меню. Быть может, они только отсрочили свою скорбь. Возможно и это. Мы видели, как один молодой государь, увлеченный праздничным водоворотом, отсрочил свою скорбь о расстрелянном родственнике до окончания торжеств.
И вправду, для траура всегда найдется время. Мертвые могут подождать слез, а закованные в цепи — протестов...
572
ДАНИИЛ-ТЬЕР
Двадцать один год тому назад социализм был побит наголову и похоронен рядом с анабаптизмом и другими утопиями, имевшими целью благосостояние большинства и общественное пересоздание на его основах.
Уверенность в победе была велика, и немудрено: победили больше, чем хотели, — победили вместе с врагом самих себя. Хотели усмирить, подавить химеру социализма — а усмирили всякое свободное движение и подавили всякую независимость, всякое человеческое достоинство.
Над теми, которые утверждали, что социализм только оглушен, и указывали на растущий ропот заедаемых индустрией работников, смеялись, — смеялись даже у нас в России, несмотря на то, что наш социальный вопрос совсем иначе поставлен.
Ни колоссальные соединения английских работников, ни движение работников в Германии, ни лиги, ни гревы, ни международные союзы не могли уверить счастливых победителей, что их победа не в самом деле так полна, как им кажется. Правительствующее сословие продолжало заниматься своим делом и призрачными вопросами в другой империи фасад.
А между тем, достаточно было слабого, перелетного ветра выборов, чтоб местами сдунуть золу и показать под садовыми клумбами и гладко убитыми дорожками рдеющие волчьими глазами угли... И кто их увидел и заявил, кто Даниилом вышел вперед испугать пирующих, сказать второй раз в жизни свое «прилив подымается» и признаться, что он опять обойден событиями? — Тот же маленький, тот же большой
573
Тьер — гениальный Фигаро тридцатых годов, оратор парламентаризма, либерал, убивший двадцать лет тому назад социализм в образе Прудона, — Тьер вдруг превратился из Иоанна Златоуста буржуазии в Иоанна Предтечу социализма.
«Европа идет к республике, — сказал он перед выборами 1869, — но молодые люди не
должны ошибаться. По вине правительств, которые то уступают — когда следовало бы твердо противудействовать, — то противодействуют, когда следовало бы направлять и умерять, — наш век увидит только период крутого, кровавого, грозного для всех перехода и который, благодаря бога, я не призван видеть.
Заступление (l'enchev?trement) друг в друга социальных и политических, международных и внутренних вопросов таково, что народы роковой необходимостью приводятся к тому, чтоб всё разрешать, уничтожая всё.
Но насильственное уничтожение и решение — не одно и то же, и переставленные вопросы останутся угрожающими по-прежнему. Надобно, чтоб новый мир, который уже раздирает лоно Европы, приобрел много совершеннолетия и мудрости для того, чтоб республика экономическая привела снова порядок и мир в общество.
Вы молоды, господа, но если б вы достигли до последнего предела жизни, то и тогда вы ничего не увидите, кроме пролога будущей цивилизации».
Поздно старый делец разглядел будущее, невольно признался в ошибке, продолжавшейся целую жизнь, и жизнь очень длинную. Что за трагическое бессилие в уповании на близкую смерть — как на средство ускользнуть от неминуемого будущего. Старый человек и новое человечество, лицо и история, настоящее и будущее так разошлись, что нет перехода, кроме бегства в могилу.
Суетный даже в эту минуту отчаянного пророчества, Тьер пытается промахами правительств объяснить опасность, грозящую государственному строю... Как будто мировые явления зависят от канцелярских ошибок и полицейских распоряжений... К звукам трубы, зовущей на последний суд целую цивилизацию, две цивилизации, он прибавил звук театрального свистка... и музыка вышла еще ужаснее.
574
Хорошо Тьеру, что он стар и скоро умрет... Целое поколение, целых два поколенья не могут бежать в смерть от совершений необходимых судеб — на кладбище будет слишком тесно... что же им делать?
Чем же, наконец, будить людей, если и это предостережение пройдет даром? Какими еще зарницами и молниями?.. Заспанные, отяжелевшие... они не умеют никогда вовремя проснуться... они тогда придут в себя, когда беда разразится над головой, т. е. когда не только поздно понимать, уступать, но поздно спасаться...
Может, на нас, людях, принадлежащих к обоим мирам — к одному по случайности рождения, к другому по избирательному сродству, — лежит долг повторять сторожевой крик и призыв к разуму упорствующих. Если он и не устранит страшное столкновение, то может смягчить его удары — а это само по себе великое дело.
«Пока вы спали с закрытыми ставнями, все переменилось... новый мир перерос вас — не
верит в ваши права и скоро не будет верить в силу. Вглядитесь, — хочется им сказать, — в то, что делается, и не отстаивайте того, чего нельзя отстоять, — для того, чтоб уцелела хоть часть из того, что не должно погибнуть — но погибнуть может».
Женева, 1 июня 1869.
575
К СТАРОМУ ТОВАРИЩУ
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
Одни мотивы, как бы они ни были достаточны, не могут быть действительны без достаточных средств.
Иеремия Бентам (Письмо к Алекс<андру> Б
Нас занимает один и тот же вопрос. Впрочем, один серьезный вопрос и существует на историческом череду. Все остальное — или его растущие силы... или болезни, сопровождающие его развитие, т. е. страдания, которыми новый и более совершенный организм вырабатывается из отживших и тесных форм — прилаживая их к высшим потребностям. Конечное разрешение у нас обоих одно. Дело между нами вовсе не в разных началах и теориях, а в разных методах и практиках, в оценке сил, средств, времени, в оценке исторического материала. Тяжелые испытания с 1848 разно отозвались на нас. Ты больше остался, как был, тебя жизнь сильно помучила — меня только помяла, но ты был вдали — я стоял возле. Но если я изменился — то вспомни, что изменилось все.
Экономически-социальный вопрос становится теперь иначе, чем он был двадцать лет тому назад. Он пережил свой религиозный и идеальный, юношеский возраст — так же, как возраст натянутых опытов и экспериментаций в малом виде, самый период жалоб, протеста, исключительной критики и обличенья приближается к концу. В этом великое знамение его совершеннолетия. Оно достигается наглазно, но не достигнуто — не от одних внешних препятствий, не от одного отпора, но и от внутренних причин. Меньшинство, идущее
576
вперед, не доработалось до ясных истин, до практических путей до полных формул будущего
экономического быта. Большинство — наиболее страдающее — стремится одною частью (городских работников) выйти из него, но удержано старым, традиционным миросозерцанием другой и самой многочисленной части. Знание и пониманье не возьмешь никаким coup d'Etat и никаким coup de t?te.
Медленность, сбивчивость исторического хода нас бесит и душит, она нам невыносима, и многие из нас, изменяя собственному разуму, торопятся и торопят других. Хорошо ли это или нет? В этом весь вопрос.
Следует ли толчками возмущать с целью ускорения внутреннюю работу, которая очевидна? Сомнения нет, что акушер должен ускорять, облегчать, устранять препятствия, но в известных пределах — их трудно устано<в>ить и страшно переступать. На это, сверх логического самоотвержения, надобен <т>акт и вдохновенная импровизация. Сверх того, не везде одинаковая работа — и одни пределы.
Петр I, Конвент научили нас шагать семимильными сапогами, шагать из первого месяца беременности в девятый и ломать без разбора все, что попадется на дороге. Die zerst?rende Lust ist eine schaffende Lust — и вперед за неизвестным богом-истребителем, спотыкаясь на разбитые сокровища — вместе с всяким мусором и хламом.
...Мы видели грозный пример кровавого восстания, в минуту отчаяния и гнева сошедшего на площадь и спохватившегося на баррикадах, что у него нет знамени. Сплоченный в одну дружину, мир консервативный побил его — и следствие этого было то ретроградное движение, которого следовало ожидать, — но что было бы, если б победа стала на сторону баррикад? — в двадцать лет грозные бойцы высказали все, что у них было за душой?.. Ни одной построяющей, органической мысли мы не находим в их завете, а экономические промахи, не косвенно, как политические, а прямо и глубже ведут к разорению, к застою, к голодной смерти.
Наше время — именно время окончательного изучения, того изучения, которое должно предшествовать работе осуществления так, как теория паров предшествовала железным
577
дорогам. Прежде дело хотели взять грудью, усердием, отвагой и шли зря, на авось — мы на авось не пойдем.
Ясно видим мы, что дальше дела не могут идти так, как шли, что конец исключительному царству капитала и безусловному праву собственности так же пришел, как некогда пришел конец <ца>рству феодальному и аристократическому. Как перед 1789 обмиранье мира средневекового началось с сознания несправедливого соподчинения среднего сословия, так и теперь переворот экономический начался сознанием общественной неправды относительно работников. Как тогда упрямая и выродившаяся буржуазия тянет сама себя в могилу.
Но общее постановление задачи не дает ни путей, ни средств, ни даже достаточной среды.
Насильем их не завоюешь. Подорванный порохом, весь мир буржуазный, когда уляжется дым и расчистятся развалины, снова начнет с разными изменениями какой-нибудь буржуазный мир. Потому что он внутри не кончен и потому еще, что ни мир построяющий, ни новая организация не настолько готовы, чтоб пополниться, осуществляясь. Ни одна основа из тех, на которых покоится современный порядок, из тех, которые должны рухнуть и пересоздаться, не настолько почата и расшатана, чтоб ее достаточно было вырвать силой, чтоб исключить из жизни. Государство, церковь, войско отрицаются точно так же логически, как богословие, метафизика и пр. В известной научной сфере они осуждены, но вне ее академических стен они владеют всеми нравственными силами.
Пусть каждый добросовестный человек сам себя спросит, готов ли он. Так ли ясна для него новая организация, к которой мы идем, как общие идеалы — коллективной собственности, солидарности, — и знает ли он процесс (кроме простого ломанья), которым должно совершиться превращение в нее старых форм? И пусть, если он лично доволен собой, пусть скажет, готова ли та среда, которая по положению должна первая ринуться в дело.
Знание неотразимо — но оно не имеет принудительных средств — излечение от предрассудков медленно, имеет свои
578
фазы и кризисы. Насильем и террором распространяются религии и политики, учреждаются самодержавные империи и нераздельные республики, насильем можно разрушать и расчищать место — не больше. Петрограндизмом социальный переворот дальше каторжного равенства Гракха Бабёфа и коммунистической барщины Кабе не пойдет. Новые формы должны все обнять и вместить в себе все элементы современной деятельности и всех человеческих стремлений. Из нашего мира не сделаешь ни Спарту, ни бенедиктинский монастырь. Не душить одни стихии в пользу других следует грядущему перевороту, а уметь все согласовать — к общему благу (как мечтали о страстях фурьеристы).
Экономический переворот имеет необъятное преимущество перед всеми религиозными и политическими революциями — в трезвости своей основы. Таковы должны быть и пути его — таково обращение с данным. По мере того как он вырастает из состояния неопределенного страданья и недовольства, он невольно становится на реальную почву. Тогда как все другие перевороты постоянно оставались одной ногой в фантазиях, мистицизмах, верованиях и неоправданных предрассудках патриотических, юридических и пр.
Экономические вопросы подлежат математическим законам. Конечно, математический, как и всякий научный, закон носит доказательства в самом себе и не нуждается ни в эмпирическом оправдании, ни в большинстве голосов. Но для приложения — эмпирическая сторона и все внешние условия осуществления выступают на первый план. «Мотивы могут быть истинны, но без достаточных средств они не осуществятся». Все это принято во всех делах человеческих и обходится слишком сангвиническими людьми в деле такого значения, как общественное пересоздание. Какой механик не знает, что его выкладка, формула не перейдет в действительность, пока в ряду явлений, захватываемых ими, будут элементы, неподчиняющиеся, посторонние или подлежащие другим законам. Большей частью в физическом мире эти возмущающие элементы несложны и легко вводятся в нее, как вес линии маятника, упругость среды, в которой делаются его размахи и пр. В мире исторического развития это не так просто.
579
Процессы общественного роста, их отклонения и уклонения, их последние
результаты до того переплелись, до того неразымчато вошли в <гл>убочайшую глубь народного сознания, что приступ <к> ним вовсе не легок, что с ними надобно очень считаться, — и одним реестром отрицаемого, отданным, как в «приказе по социальной армии», ничего, кроме путаницы, не сделаешь.
Против ложных догматов, против верований, как бы они ни были безумны, одним отрицаньем, как бы оно ни было умно, бороться нельзя, — сказать «не верь!» так же авторитетно и в сущности, нелепо, как сказать «верь!» Старый порядок вещей крепче признанием его, чем материальной силой, его поддерживающей. Это всего яснее там, где у него нет ни карательной, ни принудительной силы, где он твердо покоится на невольной совести, на неразвитости ума и на незрелости новых воззрений49[49], как в Швейцарии и Англии.
Народное сознание так, как оно выработалось, представляет естественное, само собой сложившееся, безответственное, сырое произведение разных усилий, попыток, событий, удач и неудач людского сожития, разных инстинктов и столкновений — его надобно принимать за естественный факт и бороться с ним, как мы боремся со всем бессознательным, — изучая его, овладевая им и направляя его же средства — сообразно нашей цели.
В социальных нелепостях современного быта никто не виноват и никто не может быть казнен — с большей справедливостью, чем море, которое сек персидский царь, или вечевой колокол, наказанный Иоанном Грозным. Вообще винить, наказывать, отдавать на копья — все это становится ниже нашего пониманья. Надобно проще смотреть, физиологичнее и окончательно пожертвовать уголовной точкой
580
зрения, а она, по несчастью, прорывается и мешает понятия вводя личные страсти в общее дело и превратную перестановку невольных событий в преднамеренный заговор. Собственность, семья, церковь, государство были огромными воспитательными формами человеческого освобождения и развития — мы выходим из них по миновании надобности.
Обрушивать ответственность за былое и современное на последних представителей «прежней правды», делающейся «настоящей неправдой», так же нелепо, как было нелепо и несправедливо казнить французских маркизов за то, что они не якобинцы, и еще хуже — потому что мы за себя не имеем якобинского оправдания — наивной веры в свою правоту и в свое право. Мы изменяем основным началам нашего воззрения, осуждая целые сословия и в то же время отвергая уголовную ответственность отдельного лица. Это мимоходом — для того, чтоб не возвращаться.
Прежние перевороты делались в сумерках, сбивались с пути, шли назад, спотыкались... и, в силу внутренней неясности, требовали бездну всякой всячины, разных вер и геройств, множество выспренних добродетелей, патриотизмов, пиетизмов. Социальному перевороту ничего не нужно, кроме пониманья и силы, знанья — и средств.
Но пониманье страшно обязывает. Оно имеет свои неотступные угрызения разума и неумолимые упреки логики.
Пока социальная мысль была неопределенна, ее проповедники — сами верующие и фанатики — обращались к страстям и фантазии столько, сколько к уму. Они грозили собственников карой и разорением, позорили, стыдили их богатством, склоняли их на добровольную бедность страшной картиной ее страданий. (Странное captatio benevolentiae — согласись.) Из этих средств социализм вырос. Не то надобно доказать собственникам и капитал<иста>м, что их обладание грешно, безнравственно, беззаконно (понятия, взятые из совсем иного миросозерцания, чем наше), а то, что [современная монополь их — вредная и обличенная] нелепость, [нуждающаяся в огромных] контрфорсах, чтоб не рухнуть, что эта нелепость пришла к сознанию неимущих, в силу чего оно становится невозможным. Им надобно показать, что борьба против неотвратимого —
581
бессмысленное истощение сил и что чем она упорнее, тем к большим потерям и гибелям она приведет. Твердыню собственности и капитала надобно потрясти расчетом, двойной бухгалтерией, ясным балансом дебета и кредита. Самый отчаянный скряга не предпочтет утонуть со всем товаром, если может спасти часть его и самого себя, бросая другую за борт. Для этого необходимо только, чтоб опасность была так же очевидна для него, как возможность спасения.
Новый водворяющийся порядок должен являться не только мечом рубящим, но и силой хранительной. Нанося удар старому миру, он не только должен спасти все, что в нем достойно спасения, но оставить на свою судьбу все немешающее, разнообразное, своеобычное. Горе бедному духом и тощему художественным смыслом перевороту, который из всего былого и нажитого сделает скучную мастерскую, которой вся выгода будет состоять в одном пропитании, и только в пропитании.
Но этого и не будет. Человечество во все времена, самые худшие, показывало, что у него в р^епИаШег — больше потребностей и больше сил, чем надобно на одно завоевание жизни, —  
развитие не может их заглушить. Есть для людей драгоценности, которыми оно не поступится и которые у него из рук может вырвать одно деспотическое насилие, и то на минуту горячки и катаклизма.
И кто же скажет без вопиющей несправедливости, чтоб и в былом и отходящем не было много прекрасного и что оно «но погибнуть вместе с старым кораблем.
Ницца, 15 января 1869.
ПИСЬМО ВТОРОЕ
Международные работничьи съезды становятся ассизами, перед которыми вызывается один социальный вопрос за другим, они получают больше и больше организующий склад, их члены — эксперты и следопроизводители. Они самую стачку и остановку работ допускают как тяжелую необходимость,
582
как pis aller50[50], как средство сосчитать свою силу как боевую организацию. Серьезный характер их поразил врагов. Сильное их покоя испугало фабрикантов и заводчиков. Было бы огромное несчастие, если б они преждевременно вышли из этого строя.
Работники, соединяясь между собой, выделяясь в особое «государство в государстве», достигающее своего устройства и своих прав помимо капиталистов и собственников, помимо политических границ и границ церковных, составляют первую сеть и первый всход будущего экономического устройства Международный союз может вырасти в Авентинскую гору ? l'int?rieur — отступая на нее, мир рабочий, сплоченный между собой, покинет мир, пользующийся без работы, на свою доходную непроизводительность... и он, <о>тлученный, nolens-volens, пойдет на сделки. А не пойдет — тем хуже для него, он сам себя поставит вне закона — и тогда гибель его отсрочится только настолько, насколько у нового мира нет сил. А пока их нет — надобно в тиши собирать полки и не грозить. Угроза при бессилии вредна. Подавленный взрыв двинет назад. Досуг нужен для двойной работы — серьезного изученья и вербованья пониманьем, — а настороженный враг, имеющий силу в руках, схватится за оружие для своей обороны, прежде чем противный стан успеет построиться. Уничтожать и топтать всходы легче, чем торопить их рост. Тот, кто не хочет ждать и работать, тот идет по старой колее пророков и прорицателей, иересиархов, фанатиков и цеховых революционеров... А всякое дело, совершающееся при пособии элементов безумных, мистических, фантастических, в последних выводах своих непременно будет иметь и безумные результаты рядом с дельными. Сверх того, пути эти все больше и больше зарастают для нас травой, пониманье и обсуживание — наше единственное оружие. Теократические и политические догматы не требуют пониманья, они даже тверже и крепче покоятся на вере, без духа критики и анализа. «Папу надобно считать не погрешимым и уважать, царя слушаться, отечество защищать, писания и предписания исполнять...» Все прошлое, из которого мы хотим выйти, 
обряды — сущность оставалась та же. Человек, склонявший голову перед капуцином, идущим с крестом, делал то же, что человек, склоняющий голову перед решением суда, как бы оно нелепо ни было. Из этого-то мира нравственной неволи и подавторитетности, повторяю, мы и бьемся выйти в ширь пониманья, в мир свободы в разуме.
так и шло. Менялись формы, образы,
Всякая попытка обойти, перескочить сразу — от нетерпенья, увлечь авторитетом или страстью — приведет к страшнейшим столкновениям и, что хуже, к почти неминуемым поражениям. Обойти процесс пониманья так же невозможно, как обойти вопрос о силе. Навязываемое предрешение всего, что составляет вопрос, поступает очень бесцеремонно с освобожденным веществом. Взять вдруг человека, умственно дремавшего, и огорошить его в первую минуту, спросонья, рядом мыслей, сбивающих все его нравственные понятия и к которым ему не поставлено лестницы, — вряд ли много послужит развитию! — а скорее смутит, собьет с толку оглашенного или, обратным действием, оттолкнет его в свирепый консерватизм.
Я нисколько не боюсь слова «постепенность», опошленного шаткостью и неверным шагом разных реформирующих властей. Постепенность так, как непрерывность, неотъемлема всякому процессу разуменья. Математика передается постепенно, отчего же конечные выводы мысли и социологии могут прививаться, как оспа, или вливаться в мозг так, как вливают лошадям сразу лекарства в рот?
Между конечными выводами и современным состоянием есть практические облегчения, компромиссы, диагонали, пути. Понять, которые из них короче, удобнее, возможнее, — дело практического такта, дело революционной стратегии. Идя без оглядки вперед, можно затесаться, как Наполеон в Москву, — погибнуть, отступая от нее... не доходя даже до Березины.
Международное соединение работников, всевозможные соединения их, их органы и представители должны всеми силами достигать того невмешательства власти в работу, которое она не делает в управлении собственностью, должны становиться вольным парламентом четвертого состояния и выработывать свою внутреннюю организацию, будущую канву, без всяких идущих теодиций и космологий.
584
Формы, сдерживающие людей в полунасильственных и в полудобровольных ковах, а 1а?
1о^ие51[51] не вынесут напора логики и развития общественного пониманья. Одни из них до того внутри сгнили, что им стоит дать толчок ногой; другие, как рак, держатся корнями в дурной крови. Ломая одинаким образом те и другие, можно убить организм и наверное за вить огромное большинство отпрянуть. Всего яростнее восстанут за «рака»... наиболее страждущие от него... Это очень глупо, пора с глупостью считаться как с громадной силой.
Во всей Европе подымется за старые порядки сплошь все крестьянское население. А разве мы не знаем, что такое сельское население? Какова его упорная сила и упорная косность? Отобрав из рук революции земли эмигрантов, оно-то и подсидело республику и революцию. Конечно, оно отпрянет и накинется по неразумью и невежеству... но в этом-то вся важность
На неразумье и невежестве зиждется вся прочность существующего порядка, на них покоятся старые, устарелые воспитательные формы, в которых люди вырастали из несовершеннолетия и которые жмут теперь меньшинство — но которых вредную ненужность большинство не понимает. Мы знаем, что значит ошибиться в возрасте и в степени пониманья. Всеобщая подача голосов, навязанная неприготовленному народу, послужила для него бритвой, которой он чуть не зарезался.
Но если понятия государства, суда сильны и крепки, то еще крепче укоренены понятия о семье, о собственности, о наследстве... Отрицание собственности — само по себе бессмыслица. «Собственность не погибнет», скажу, парафразируя известную фразу Люд<овика>-Филиппа, видоизменение ее, вроде перехода из личной в коллективную, неясно и неопределенно. Крестьянину на Западе так же необходимо привилась его любовь к своей земле, как в России легко понимается крестьянством общинное владение. Нелепого тут ничего нет. Собственность, и особенно поземельная, для западного человека представлялась освобождением, его самобытностью, его достоинством и величайшим гражданским значением. Может быть, он убедится в невыгоде беспрерывно крошащихся и дробимых
585
участков и в выгоде сводного хозяйства, общинных запашек, полей... но как же его «без пристрастия» уломать, чтоб он спервоначала отказался от веками взлелеянной мечты, которой он жил и тешился и которая действительно поставила его на ноги — прикрепила к нему землю — к которой он был прежде крепок?
Вопрос, прямо идущий за тем — вопрос о наследстве, — еще труднее. Кроме холостых фанатиков вроде монахов, раскольников, икариан и пр., никакая масса не согласится на безусловное отречение от права завещать какую-нибудь своего достояния своим наследникам. Я не знаю довода, по которому было бы можно противудействовать против этой формы любви избирательной или кровной, против передачи вместе с жизнию, с чертами, даже с болезнями — вещей, служивших мне орудием. Разве во имя обязательного братства и любви ко всем. В худшем человеческом положении у дворовых крепостных людей были кой-какие 
тряпки, которые они оставляли своим и которые почти никогда не отбирались помещиками. Отними у самого бедного мужика право завещать — и он возьмет кол в руки и пойдет защищать «своих, свою семью и свою волю», т. е. непременно станет за попа, квартального и чиновника, т. е. за трех своих злейших опекунов, обирающих его, предупреждающих, чтоб он ничего не оставил своим... но не оскорбляющих его человеческое чувство к семье, как он его понимает.
Что же тогда?.. Или свернуть свое знамя и отступить, потому что сила, очевидно, будет с их стороны, или ринуться в бой и в случае местной, временной победы начать водворение нового порядка — нового освобождения... избиением!
Аракчееву было сполагоря вводить свои военно-экономические утопии, имея за себя секущее войско, секущую полицию, императора, Сенат и Синод, да и то ничего не сделал. А за упразднением государства — откуда брать «экзекуцию», палачей и пуще всего фискалов — в них будет огромная потребность? Не начать ли новую жизнь с сохранения социального корпуса жандармов?
Неужели цивилизация кнутом, освобождение гильотиной составляют вечную необходимость всякого шага вперед?..
586
...Дальше я не пойду теперь. А скажу в заключение вот что. Стоя возле трупов, возле ядрами разрушенных домов, слушая в лихорадке, как расстреливали пленных, я всем сердцем и всем помышлением звал дикие силы на месть и разрушение старой, преступной веси, — звал, даже не очень думая, чем она заменится.
С тех пор прошло двадцать лет.
Месть пришла с другой стороны, месть пришла сверху. Народы всё вынесли, потому что ничего не понимали ни тогда, ни после; середина вся растоптана и втоптана в грязь... Длинное, тяжелое время дало досуг страстям успокоиться и мыслям отстояться, дало досуг на обдумание и наблюдение.
Ни ты, ни я, мы не изменили наших убеждений, но разно стали к вопросу. Ты рвешься вперед по-прежнему с страстью разрушенья, которую принимаешь за творческую страсть... ломая препятствия и уважая историю только в будущем. Я не верю в прежние революционные пути и стараюсь понять шаг людской в былом и настоящем, для того чтоб знать, как идти с ним в ногу, не отставая и не забегая в такую даль, в которую люди не пойдут за мной — не могут идти.
И еще слово. Высказывать это в том кругу, в котором мы живем, требует если не больше, то, конечно, не меньше мужества и самостоятельности, как брать во всех вопросах самую крайнюю крайность. Я думаю, ты со мной согласишься в этом. 
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
Нет, любезные друзья, мозг мой отказывается понимать многое из того, что вам кажется ясным... из того, что вы допускаете — и против чего я имею тысячи возражений.
Мозг стареет, может быть — и я беру в свою защиту то, что один из наших друзей писал обо мне или против меня.
«Человеку очень мудрено втолковать что-нибудь, о чем этот человек думает иначе. Тут действительно физиологический процесс, о котором столько говорят общими местами — и которого никто не хочет принять в расчет, как скоро дело доходит до
587
дела. Мозг ничего не выработывает произвольно, а всегда выработывает результат соотношения принятых им впечатлений. Следственно, если впечатления у одного разнятся от впечатлений другого на какой-нибудь дифференциал, то дальнейшее развитие соотношения впечатлений и результата, из них выводимого, т. е. постановка и дальнейшее развитие уравнения (которое есть единственная форма мозговых действий), может разойтись у одного от другого на расстояние, не возможное к совпадению.
В этом вся мудрость доказательства, доходящая почти до тщетных усилий».
Эти строки, собственно писанные против меня, совершенно справедливы, печально справедливы52[52].
Мои возражения, так, как и вообще возражения, нетерпеливым людям начинают надоедать. «Время слова, — говорят они, — прошло, время дела наступило». Как будто слово не есть дело? Как будто время слова может пройти? Враги наши никогда не отделяли слова и дела и казнили за слова не только одинаким образом, но часто свирепее, чем за дело. Да и действительно, какое-нибудь «Allez dire ? votre ma?tre» Мирабо не уступят по влиянию никакому coup de main53[53].
Расчленение слова с делом и их натянутое противуположение не вынесет критики, но имеет печальный смысл как признание, что все уяснено и понято, что толковать не о чем, а нужно исполнять. Боевой порядок не терпит рассуждений и колебаний. Но кто же, кроме наших врагов, готов на бой и силен на 
дело? Наша сила — в силе мысли, в силе правды, в силе слова, в исторической попутности... Международные сходы только сильны проповедью, материально дальше отрицательной силы гревы они не могут идти.
—	 Стало быть, остается по-прежнему сидеть сложа руки весь век, довольствуясь прекрасными речами.
—	 Не знаю, весь ли век или часть его, но наверное до тех пор не сходить в рукопашную, пока нет ни единства убеждений, ни сосредоточенных сил... Быть правым в бою немного значит, правота давала победу только в суде божием — у нас небесное вмешательство надежды мало.
Чем кончилось польское восстание — правое в требовании, мужественное в исполнении, но невозможное по несоразмерности сил?..
Каково теперь на совести тем, которые подталкивали поляков?
На это говорят наши противники с каким-то философским фатализмом:
«Избрание путей истории не в личной власти; не события зависят от лиц — а лица от событий. Мы только мнимо заправляем движением, но, в сущности, плывем куда волна несет, не зная до чего доплывем».
Пути вовсе не неизменимы. Напротив, они-то и изменяются с обстоятельствами, с пониманьем, с личной энергией. Личность создается средой и событиями, но и события осуществляются личностями и носят на себе их печать — тут взаимодействие. Быть страдательным орудием каких-то не зависимых от нас сил — как дева, бог весть с чего зачавшая, нам не по росту. Чтоб стать слепым орудием судеб, бичом, палачом божиим — надобно наивную веру, простоту неведения, дикий фанатизм и своего рода непочатое младенчество мысли. Честно мы не можем брать на себя ни роль Аттилы, ни даже роль Антона Петрова. Принимая их, мы должны будем обманывать других или самих себя. За эту ложь нам придется отвечать перед своей совестью и перед судом близких нам по духу.
То, что мыслящие люди прощали Аттиле, Комитету общественного спасения и даже Петру I, не простят нам. Мы не слыхали голоса, призывавшего нас свыше к исполнению судеб,
589
и не слышим подземного голоса снизу, который указывал бы путь. Для нас существует один голос и одна власть — власть разума и пониманья.
Отвергая их, мы становимся расстригами науки и ренегатами цивилизации.
Самые массы, на которых лежит вся тяжесть быта, с своей македонской фалангой работников, ищут слова и пониманья — и с недоверием смотрят на людей, проповедующих
аристократию науки и призывающих к оружию.
И заметьте, проповедники не из народа, а из школы, из книги, из литературы. Старые студенты, жившие в отвлеченьях, они ушли от народа дальше, чем его заклятые враги. Поп и аристократ, полицейский и купец, хозяин и солдат имеют больше прямых связей с массами, чем они. Оттого-то они и полагают возможным начать экономический переворот с tabula rasa, с выжиганья дотла всего исторического поля, не догадываясь, что поле это с своими колосьями и плевелами составляет всю непосредственную почву народа, всю его нравственную жизнь, всю его привычку и все его утешенье. С консерватизмом народа труднее бороться, чем с консерватизмом трона и амвона. Правительство и церковь сами початы духом отрицания, борьба мысли недаром шла под их ударами — она заразила разящую руку; самозащищение правительства — корыстно и гонения церкви — лицемерны.
Народ — консерватор по инстинкту, и потому, что он не знает ничего другого, у него нет идеалов вне существующих условий; его идеал — буржуазное довольство так, как идеал Атта Тролля у Гейне был абсолютный белый медведь. Он держится за удручающий его быт, за тесные рамы, в которые он вколочен — он верит в их прочность и обеспеченье. Не понимая, что эту прочность он-то им и дает. Чем народ дальше от движения истории, тем он упорнее держится за усвоенное, за знакомое. Он даже новое понимает только в старых одеждах. Пророки, провозглашавшие социальный переворот анабаптизма, облачились в архиерейские ризы. Пугачев для низложения немецкого дела Петра сам назвался Петром, да еще самым немецким, и окружил себя андреевскими кавалерами из казаков и разными псевдо- Воронцовыми и Чернышевыми.
590
Государственные формы, церковь и суд выполняют овраг между непониманием масс и односторонней цивилизацией вершин. Их сила и размер — в прямом отношении с неразвитием их. Взять неразвитие силой невозможно. Ни республика Робеспьера, ни республика Анахарсиса Клоца, оставленные на себя, не удержались, а вандейство надобно было годы вырубать из жизни. Террор так же мало уничтожает предрассудки, как завоевания — народности. Страх вообще вгоняет внутрь, бьет формы, приостанавливает их отправление и не касается содержания. Иудеев гнали века — одни гибли, другие прятались и после грозы являлись и богаче, и сильнее, и тверже в своей вере.
Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы.
В сущности, все формы исторические — volens-nolens — ведут от одного освобождения к другому. Гегель в самом рабстве находит (и очень верно) шаг к свободе. То же — явным образом — должно сказать о государстве: и оно, как рабство, идет к самоуничтожению... и его нельзя сбросить с себя, как грязное рубище, до известного возраста.
Государство — форма, через которую проходит всякое человеческое сожитие, 
принимающее значительные размеры. Оно постоянно изменяется с обстоятельствами и прилаживается к потребностям. Государство везде начинается с полного порабощения лица — и везде стремится, перейдя известное развитие, к полному освобождению его. Сословность — огромный шаг вперед как расчленение и выход из животного однообразия, как раздел труда. Уничтожение сословности — шаг еще больший. Каждый восходящий или воплощающийся принцип в исторической жизни представляет высшую правду своего времени — и тогда он поглощает лучших людей; за него льется кровь и ведутся войны — потом он делается ложью и, наконец, воспоминанием... Государство не имеет собственного определенного содержания — оно служит одинаково реакции и революции — тому, с чьей стороны сила; это — сочетание колес около общей оси, их удобно направлять туда или сюда — потому
591
что единство движения дано, потому что оно примкнуто к одному центру. Комитет общественного спасения представлявлял сильнейшую государственную власть, направленную на разрушение монархии. Министр юстиции Дантон был министр революции. Инициатива освобождения крестьян принадлежит самодержавному царю. Этой государственной силой хотел воспользоваться Лассаль для введения социального устройства. Для чего же — думалось ему — ломать мельницу, когда ее жернова могут молоть и нашу муку?
На том же самом основании и я не вижу разумной применимости — в отречении.
Между мнением Лассаля и проповедью о неминуемом распущении государства в федерально-коммунную жизнь лежит вся разница обыкновенного рождения и выкидывания. Из того что женщина беременна, никак не следует, что ей завтра следует родить. Из того, что государство — форма преходящая, не следует, что это форма уже прешедшая... С какого народа, в самом деле, может быть снята государственная опека, как лишняя перевязка, без раскрытия таких артерий и внутренностей, которые теперь наделают страшных бедствий, а потом спадут сами?
Да и будто какой-нибудь народ может безнаказанно начать такой опыт, окруженный другими народами, страстно держащимися за государство, как Франция и Пруссия и пр. Можно ли говорить о скорой неминуемости безгосударственного устройства, когда уничтожение постоянных войск и разоружение составляют дальние идеалы? И что значит отрицать государство, когда главное условие выхода из него — совершеннолетие большинства. Посмотрели бы вы, что делается теперь в просыпающемся Париже. Как тесны грани, в которые бьётся движенье, и как они никем не построены, а сами выросли как из земли.
Post scriptum.
Маленькие города, тесные круги страшно портят глазомер. Ежедневно повторяя с своими одно и то же, естественно дойдешь до убеждения, что везде говорят одно и то же. Долгое время убеждая в своей силе других... можно убедиться в ней
самому — и остаться при этом убеждении... до первого поражения.
Bruxelles — Paris. Август 1869.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
Иконоборцы наши не останавливаются на обыденном отрицании государства и разрушении церкви, их усердие идет до гонения науки. Тут ум оставляет их окончательно.
Робеспьеровской нелепости, что атеизм аристократичен, только и недоставало объявления науки аристократией.
Никто не спрашивает, насколько вообще подобные определения идут или нет к предмету, — вообще, весь спор «науки для науки» и науки только как пользы — вопросы, чрезвычайно дурно поставленные.
Без науки научной — не было бы науки прикладной.
Наука — сила, она раскрывает отношения вещей, их законы и взаимодействия, и ей до употребления нет дела. Если наука в руках правительства и капитала — так, как в их руках войска, суд, управление. Но это не ее вина. Механика равно служит для постройки железных дорог и всяких пушек и мониторов.
Нельзя же остановить ум, основываясь на том, что большинство не понимает, а меньшинство злоупотребляет пониманьем.
Дикие призывы к тому, чтоб закрыть книгу, оставить науку и идти на какой-то бессмысленный бой разрушения, принадлежат к самой неистовой демагогии и к самой вредной. За ним так и следует разнуздание диких страстей — le d?cha?nement des mauvaises passions. Этими страшными словами мы шутим, нисколько не считая, вредны <ли> они для дела и для слушающих.
Нет, великие перевороты не делаются разнуздыванием дурных страстей. Христианство проповедовалось чистыми и строгими в жизни апостолами и их последователями, аскетами и постниками, людьми, заморившими все страсти — кроме одной. Таковы были гугеноты и реформаторы. Таковы были якобинцы
593
93 года. Бойцы за свободу в серьезных поднятиях оружия всегда были святы, как воины Кромвеля, — и оттого сильны.
Я не верю в серьезность людей, предпочитающих ломку и грубую силу развитию и сделкам.
Проповедь нужна людям, — проповедь неустанная, ежеминутная, — проповедь, равно обращенная к работнику и хозяину, к земледельцу и мещанину. Апостолы нам нужны прежде авангардных офицеров, прежде саперов разрушенья, — апостолы, проповедующие не только своим, но и противникам.
Проповедь к врагу — великое дело любви. Они не виноваты, что живут вне современного потока, какими-то просроченными векселями прежней нравственности. Я их жалею, как больных, как поврежденных, стоящих на краю пропасти с грузом богатств, который их стянет в нее, — им надобно раскрыть глаза, а не вырвать их — чтоб и они спаслись, если хотят.
Я не только жалею людей, но жалею и вещи, и иные вещи больше иных людей.
Дико необузданный взрыв, вынужденный упорством, ничего не пощадит; он за личные лишения отомстит самому безличному достоянию. С капиталом, собранным ростовщиками, погибнет другой капитал, идущий от поколенья в поколенье и от народа народу. Капитал, в котором оседала личность и творчество разных времен, в котором сама собой наслоилась летопись людской жизни и скристаллизовалась история... Разгулявшаяся сила истребления уничтожит вместе с межевыми знаками и те пределы сил человеческих, до которых люди достигали во всех направлениях... с начала цивилизации.
Довольно христианство и исламизм наломали древнего мира, довольно Французская революция наказнила статуй, картин, памятников, — нам не приходится играть в иконоборцев.
Я это так живо чувствовал, стоя с тупою грустью и чуть не со стыдом... перед каким-нибудь кустодом, указывающим на пустую стену, на разбитое изваяние, на выброшенный гроб, повторяя: «Все это истреблено во время революции»...
Bruxelles. Июль 1869.
594
<UN FAIT INCROYABLE S’EST PRODUIT NOUVELLEMENT EN SUISSE...>
Un fait incroyable s'est produit nouvellement en Suisse. Nous serions heureux d'en douter, mais un article de la Suisse Radicale confirme avec aggravation les r?cits qu'on nous a laits.
Une dame russe, la princesse Obolensky, s?par?e depuis longues ann?es de son mari, g?n?ral au service de la Russie, vivait avec ses enfants pr?s de Vevey. Sur un mot de l'empereur Alexandre, le prince voulut reprendre ses enfants et les mener en Russie. La princesse refusa d'obtemp?rer ? sa demande. Au lieu de faire un proc?s ? la princesse, le g?n?ral russe, aid? par les voies diplomatiques, trama un complot avec la police f?d?rale et cantonale. Un beau matin, ? sept heures, il tomba dans la maison habit?e par la princesse, accompagn? du sous-pr?fet Dupraz et des gendarmes; s'empara par  
force des enfants et les envoya ? Berne. La fille a?n?e n'?tait pas ? la maison. Ayant appris ce qui s'?tait pass?, elle se cacha. Alors commen?a une perquisition g?n?rale dans les maisons des r?fugi?s russes et polonais. On ne trouva rien. Obolensky se transporta ? Gen?ve; il trouva la m?me assistance empress?e de la part de la police de Gen?ve, et c'est l? que se produisit le fait le plus monstrueux de cette triste histoire. Un g?n?ral russe en service actif fouille, avec des gendarmes suisses, une des imprimeries des r?fugi?s russes. Pendant qu'il faisait cette visite domiciliaire, les deux imprimeurs ?taient tenus par des gendarmes.
Nous n'entrons dans aucun d?tail; nous passons les arrestations ill?gales. Nous attendrons comment le conseil f?d?ral couvrira l'ill?galit? ?vidente de ces proc?d?s dans une r?publique.
Lorsque, il y a quelques mois, on ?loignait Mazzini malade
595
sans motif s?rieux de Lugano, nous pens?mes que la conf?d?ration marchait sur un plan inclin?; pourtant, nous ?tions loin de nous imaginer qu'elle se ferait une succursale de la police de P?tersbourg.
ПЕРЕВОД
<НЕВЕРОЯТНЫЙ СЛУЧАЙ ПРОИЗОШЕЛ НЕДАВНО В ШВЕЙЦАРИИ...>
Невероятный случай произошел недавно в Швейцарии. Нам хотелось бы усомниться в этом, но статья в «La Suisse Radicale», приводя еще более поразительные данные, подтверждает сообщенные нам факты.
Русская дама, княгиня Оболенская, разъехавшаяся много лет тому назад со своим мужем, генералом, состоящим на русской службе, жила со своими детьми близ Веве. По указанию императора Александра князь вздумал отобрать у нее детей и увезти их в Россию. Княгиня отказалась подчиниться его требованию. Вместо того чтобы начать тяжбу с княгиней, русский генерал вступил через дипломатические каналы в сговор с федеральной и кантональной полицией. Однажды в семь часов утра он ворвался в дом, где жила княгиня, в сопровождении помощника префекта Дюпра и жандармов, захватил детей силой и отослал их в Берн. Старшей дочери не было дома. Узнав о том, что произошло, она скрылась. Тогда начался повальный обыск в домах русских и польских эмигрантов. Ничего не нашли. Оболенский отправился в Женеву; там он встретил ту же услужливую помощь со стороны женевской полиции, и именно там случилось то, что оказалось самым чудовищным во всей и печальной истории. Русский генерал, состоящий на действительной службе, обыскивает совместно с швейцарскими жандармами одну из русских эмигрантских типографий. В то время, когда он производил эту домашнюю облаву, двух печатников не выпускали из рук жандармы.
Мы не входим ни в какие подробности; не говорим ничего о законных арестах. Мы будем ждать — каким образом федеральный совет оправдает явную противозаконность подобных?
Когда, несколько месяцев тому, назад, больного Маццини без всяких серьезных оснований выслали из Лугано, мы подумали, что конфедерация катится по наклонной плоскости; однако мы были далеки от мысли, что она сделается филиалом петербургской полиции.
приемов в республике.
597
A MONSIEUR LE REDACTEUR EN CHEF DU JOURNAL LE REVEIL Monsieur le r?dacteur,
Vous avez ins?r? dans un des num?ros de votre estimable feuille un article de M. Hess qui fait supposer une ?trange connivence entre les doctrines de Bakounine et les vues du gouvernement de P?tersbourg. Ce n'est pas pour la premi?re fois que les Allemands attaquent par cette arme notre ami et nous tous.
Je ne perdrai pas un mot pour d?fendre notre ami contre ces insinuations clair-obscur. Mais je vous offre l'occasion de faire mieux conna?tre Bakounine ? vos lecteurs. Je vous envoie une ?p?tre qu'il a adress?e, il y a quelques mois, ? la jeunesse russe. Je suis s?r que les convictions ?nergiques de Bakounine ne seroet pas partag?es par tout le monde, mais beaucoup plus s?r que ces convictions ne sont pas celles du gouvernement de P?tersbourg.
Recevez, monsieur le r?dacteur, mes salutations empress?es.
Alex. H e r z e n, r?dacteur du Kolokol.
Paris, 19 octobre 1869 (h?tel du Louvre).
ПЕРЕВОД
ГОСПОДИНУ ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «LE REVEIL»
Господин редактор! 
Вы поместили в одном из номеров вашей уважаемой газеты статью г. Гесса, которая заставляет предположить странное
598
единомыслие между доктриной Бакунина и взглядами петербургского правительства. Уже не в первый раз немцы нападают с этим оружием в руках на нашего друга да и на всех нас.
Я не скажу ни слова в защиту нашего друга от этих нелепых инсинуаций. Однако я предлагаю вам возможность поближе познакомить ваших читателей с Бакуниным. Я пересылаю вам послание, с которым он обратился несколько месяцев тому назад к русской молодежи. Я уверен, что не все разделят энергичные убеждения Бакунина, но еще более уверен, что эти убеждения не являются убеждениями петербургского правительства.
Примите, господин редактор, уверения в моем глубоком почтении.
Алекс. Герцен, редактор «Колокола».
Париж. 19 октября 1869 (Луврская гостиница).
599
ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ
600
601
15 июня 1860. (Лондон.)
Я ужасно устал — видно, это-то и есть старость. Всякий удар — всякое усилие — оставляет след. Нету силы сопротивления, недостает des Trostes54[54]... и, главное, хочется не победы — а отдыха. — Оставили бы в покое...
Я полагал, что это время будет временем работы, внутреннего сосредоточения, — это выходит время тоски, беспокойства, доходящего до боли... чуть ли не до угрызений совести.
И как в минуты равнодушного размышления ни смеешься над этим, возникает вопрос: «А кажется, я не заслужил этого?»
Не заслужил?
Тут ошибка в выражении... Надобно спрашивать, последовательно или нет то, что случается со мной... Последовательность почти всегда есть. Одна внешняя — и потому не оскорбительная... другая — оттого-то и оскорбительная, что чувствуется вина. Вина, значит, тоже причина — говорим же мы «виновник празднества, моих дней» и пр. ...
27 апреля 1862. Seven Oaks.
Еще два года... на днях мне было пятьдесят лет, на днях будет десять лет — после 2 мая 1852 г. Как в позднюю осень — короткие дни становятся светлее, сухо прозрачнее — не так мешает лист, роса подмерзла — и даль видна с своими исчезающими холодными горизонтами и очерками гор, покрытых ослепительным саваном снега.
602
Seven Oaks было первое загородное место, первый огромный парк, которые я видел, — там встретил я R. Owen'a, и этому уж почти 10 лет. (Это было поздней осенью 1852.)
...Тишина... сельская тишина, знакомая нам, русским... дальний вид — леса — и много солнца — для нас это роскошь — мне было так легко, успокоительно на эту минуту... Мне даже казалось возможным наше возвращение в Россию, — что я написал эти строки.
8 февраля 1863. <Лондон.>
Редко бывают минуты, когда мне приходит в голову — пометить что-нибудь в этой книге. Еще боль — беду — тревогу. Эту книжку можно бы назвать— если б это не было zu deutsch55[55] — Книгой Стона.
Польское восстание, судьба русских офицеров, кругом болезни, раздор, непониманье — разлука, — и старая моя фраза приходит мне снова на ум: «Какая бесконечная возможность дана человеку страдать — и какая крошечная — наслаждаться». К тому же, счастие, гармония — все это реет, летит, едва срезывает, касается настоящего — а горесть, болезнь, ожидание беды... сама беда... все это длится, длится и входит глубже... плугом, сохой и выворачивает целые пласты.
1863. Teddington.
16 августа.
Кара! Кара! Мысль эта не идет у меня из головы — les ch?timents56[56] — в прозе жизни. Последствия — повторяю — а не наказания. Посылки имеют право — на силлогизм. Теперь идет силлогизм. Что же было в посылках?
603
Жизнь вырабатывает себе au fur et ? mesure57[57] — форму, обряд, die Weise und Art58[58] — частное и личное отрицание их ведет к столкновениям, в которых лицо гибнет — потому что материальная сила большинств<а> против него. Вот отчего отрицать легко в теории — и ужасно трудно на практике. Частной жизнью не много сделаешь, ее нельзя выдать за норму. Теорию с практикой в деле отрицания примиряет революция. В ней отрицание — не личное, не исключительное, не на выбор, не уклонение — а открытое противудействие старому и водворение нового. Старая добродетель объявляется пороком, нелепостью и пр. Все это невозможно для отдельного лица — и для домашнего употребления, и всего невозможнее, когда оно идет от эстетических целей.
24 сент<ября> 1863 — Генуа.
H?tel Feder.
Cari Iuoghi. Io vi ritrovai.
Я ехал в Италию той же дорогой, которой ехал в 1847 году. Прелестнейшим осенним днем спускался я тогда с Эстреля в Канн и Ниццу. — Там же ехал я в 1851 в Иер и через 24 часа со страшной вестью о гибели моей матери, моего сына и Шпилмана. И с тех пор уж прошло двенадцать лет!
Хотелось взглянуть еще раз на те ж места, и страшно было приводить себя в ту же обстановку. Туго стареющая природа остается та ж — а человек изменяется. Широкой жизни,
богатой рамы искал я, переезжая первый раз Приморские Альпы, — впереди не было облаков, и я бодро и беззаботно шел вперед.
Второй раз я ехал оглушенный горем. Впереди — был потонувший корабль, сзади — потонувшая жизнь.
Теперь — еду к детям, ничего не ожидая для себя лично, кроме досуга для мысли — бестревожности, гармонии вокруг и покоя... Этого non me tangere устали и старости.
...Между Тулоном и Ниццей мы оставили железную дорогу поехали в Иер. Все стерлось в 12 лет, даже той гостиницы, в которой я останавливался тогда, — и ее я не нашел.
604
Наполеоновская мания перестроиваться — прошла и тут... Тогда ни тела, ни лоскутка... теперь ни дома, ни мест... Полнее гибели не может быть. Fu... е non е!
К Ницце подъезжали мы торжественно, железная дорога еще не была окончена — мы сели на империал дилижанса, вечер стемнел, и взошел месяц... день был летний. К утру подул мистраль, пыль попеременно с дождем, скучный рев царя. — Шум этот всегда расстроивает меня, и никогда он мне не был противнее, как в ту именно минуту, когда я — двенадцать лет спустя — в первый раз снова пришел поклониться могиле... А место могилы как хорошо — тело опущено не в мрак подземелья... а поднято на гору... вдали тянутся Альпы, внизу море.
...Одна порванная струна сгубила весь строй... но какая струна... с Нею развязался главный узел и распустилась ткань... Я недоволен был собой на кладбище, холодна земля, холодны камни... Я тут только заметил, как больно действует отсутствие-памятника, — без образа, знака, начерченного слова, словом, материального знака человек расплывается.
—	 Карниз Италии! Опять проехал я по нем. Он последний видел меня — с обновленными надеждами, когда мы ехали домой из Турина в 1851... И эти изящные cari luoghi вызвали, яснее кладбища, прошедшее, светлый образ покойницы носился по синеве моря, над горами... и с ним я заснул — и стерлись-на минуту все страшные события...
—	 Я в Ницце посетил оба дома. В обоих не было жильцов, и я мог бродить по комнатам. Внутри почти все осталось по-прежнему... Затворенные ставни, седая пыль, спертый воздух... точно на днях мы уехали. Я смотрел на этих немых свидетелей страшных былей и думал: «Зачем я вызвал их на очную ставку.» и мне хотелось бежать от них, выйти вон. Я не боялся ни улик, ни обвинителей — я боялся воспоминаний...
...В комнате, где ее не стало, — я раскрыл ставень. — Знакомый вид моря, берега и церкви — она его рисовала несколько раз... На том же месте стояла кровать... Матрасы были сняты и поставлены возле на полу... словно вчера был вынос.
...Пришел повар, тогда живший у нас, и садовник дома Сю — встретилась горничная, которая жила у нас. 
Я видел на их лицах простодушную, искреннюю радость. Два несчастия, поразившие при них меня, — крепко связали нас. В их любви ко мне была доля участия, состраданья... Те же лица немного постарше... Да, все было здесь!
Пароход «Aunis». 27 сент<ября> 1863.
Ci vita Vecchia.
...Мы стоим перед стеной крепости... Все сурово и некрасиво — кроме неба... Бродят французские солдаты... Совершенно голый, смуглый малый подплывает к пароходу... и, сидя в лодке, напоминает мальчика Фландрин. На папский берег мне выйти нельзя — я остался на палубе. К ночи поплывем в Неаполь; я еду к детям, как на большой зимний праздник... до моего 31 декабря их будет не много. Пусть же она, отсутствующая — будет тут в них — и молодая жизнь окружит меня еще раз своим венком... И снова на работу, снова по пути, который всякий день становится каменистее — но по которому мы идем вдвоем — как пошли в 1833... тридцать лет тому назад!
Аминь!
31 декаб<ря> 1863. <Лондон.>
С 1851 я не переступал в новый год с таким ужасом — надежды на что-нибудь светлое нет — ни в общем, ни в частном.
8 янв<аря> 1864. <Лондон.>
Пора! Этот голос меня преследует — не всегда громко, но самое ничтожное обстоятельство будит всю его силу. В минуты recueillement59[59] и в минуты грусти — я слышу: пора!
Еще шаг, и груша перезреет — будет невкусна.
В новом году я предвижу нравственное 2 мая. Даже те связи, которые длились всю жизнь, — поддаются. Мы понижаемся в глазах друг друга — старость, что ли? Венки исчезают — остаются старые лица с притязанием на молодость.
Гармонии в семейной жизни нет — задача больше сложна, чем бывает, эгоизмы больше развиты... и всё рухнет на несовершеннолетних...
В общем — один мрак, ужас, кровь и народная подлость. Мы конфортативами натягиваем себя на веру.
...Не предчувствие ли это конца, примирение с ним?.. Гуманное captatio benevolentiae смерти!
2 августа 1864. Bournemouth.
Я читал ее последние минуты — я с каким-то религиозным трепетом хотел передать Тате — и перерыв грубый, страшный, оскорбляющий детей, — далее я не мог. Я захлебнулся слезами — и словно во мне что-то оборвалось, и голос звучал в ушах: «Так-то ты сдержал клятву — повторенную сто раз, у смертного одра, у могилы»... Я презирал себя... Не любовью к маленьким, не любовью вообще я изменил — а запущением больших, а допущением такого языка...
А как возможно и светло могло быть это начало зимы...
Саша и Тата — совершеннолетни. Остается Ольга. С теми я рассчитался в деле воспитанья... И она-то должна платиться за мой эгоизм, за мой слабый характер. Когда ей будет 20 лет...
Страшно думать и говорить. Силы истощаются во мне.
Комедия сыграна! То, чего я боялся — сделано... Я пережил себя — начинается неблагородная старость — и вот для чего я пережил потери и обиды.
4 августа <1864. Bournemouth.>
Я всегда думал, что передача журнала Тате будет своего рода торжественной панихидой, что мы по-своему, все близкие, помолимся у ее могилы... И это отравлено. А такой день не возвратится больше.
Весело я ждал их — и это убито. Какая казнь за мою ничтожность, за мою слабость — вот венки, заслуженные мною. — Неужели и дети побьют меня каменьями?
Думала ли она — в 1849 году — несчастная и глубоко любившая меня — что она клала первый камень столба, к которому я буду привязан — и через 15 лет не приобрету даже уважения женщины — одной после ее смерти, которой я подал руку... Да, остается за мной презрение детей — больших и малых...
607
Поездка в Швейцарию в <1 нрзб.> на места, где совершилась часть бедствий... Я могу, я должен твердо вынести всё. С совершеннолетия Ольги я развязан от обещанного. 
Но зачем я так прозаично, так грубо наказываюсь розгами — плеваньем в глаза. — Или смириться и перед этим. — Горе человеку, в котором не умеют уважать женщину, любившую его, горе человеку, который ореолой матери не умел покрыть детей ее.
Когда я Огар<еву> писал, что 1864 застает нас умаленными, что мы пошли в дурной спуск... как вполне справедливо я был прав.
21 декабря 1864. Montpellier.
Ну, вот он и оканчивается, этот проклятый год... два гробика, и кругом хаос, слезы и отчаяние. Ему остается десять дней — чего не может быть в десять дней? Я поехал из Лондона месяц только тому назад — 21 ноября! Отъезд был мрачен. Все разошлось, расходилось, шло к гибели — под влиянием какого-то дурмана.
<13 июля 1866. Лозанна.>
День казни 13 июля 1826.
Последние будут первыми.
Поземельная собственность с примогенитурой рухнет в Англии разом, в то время как во Франции не оторвешь силой крестьянина от земли; то же с общинным владением у нас.
Переход от католицизма к неверию легче, чем от протестантизма.
Наука сама „по себе" не может спасти падающей цивилизации, да у нее и интереса ее спасти нет; она не крепка никакой земле; она, сверх того, вечна настолько, насколько вечен мозг.
608
Я думаю, что есть силы у Запада, пробуждающиеся к свету, которые могут оплодотвориться разумом и спасти организм, но им-то и помешает война, религия и революция.
Силы эти, оставленные на свою злобу, уже подняли голову; это уже не Гарибальди, и не 93 год, и не Июньские дни — ботничьи лиги и фенианизм.
20 декаб<ря> 1866. Nizza.
Первый раз после похорон в мае 1852 я иду один на кладбище — я приехал один в Ниццу.
В 61 году я был с сыном.
В 65 — я был с двумя гробами.
Теперь я являюсь один перед двумя прошедшими, перед закатившимся светилом — и потухнувшими надеждами — до всхода.
Что я скажу гробам?
Что в себе скажу перед вечной немотой?
Скоро пройдет 15 лет — какая исповедь, какие «были и думы» в них.
Тогда я хотел спасти женщину — и убил ее.
Теперь — хочу спасти другую и не спасу.
Спасу ли ребенка — и этого не знаю.
Поставленный между двумя влеченьями, двумя долгами — я не умел справиться с ними. А она не хочет мне помочь.
Смирение!.. Смирение!
Гордый дух, живший в нас, сознание таланта, силы, может, превосходства — заставляли нас думать, что все сойдет с рук безнаказанно.
Никому ничего не сошло.
Одна огромная ошибка увлекла всё в пропасть — и теперь еще несет... до второго поколенья.
На всем остался след ошибки — на всех.
Неестественная высь, по которой мы шли, сделалась невозможной от нарушенного равновесия; мы шли, как лунатики, по краю крыши, срывались — падали и воображали, что всё еще парим в выси.
609
Избалованные средой — сознанием своей силы — мы твердо будем жить на особых правах, как Бессарабия, — и первый удар сломивший был так горек и обиден — по сознанию, что мы приравнены к прочим.
Ничего не оскорбляет больше людей эксцентрических, как тупое common law. Покончив со всеми романтизмами, мы все-таки мечтаем о von einer besseren Natur — нам все еще кажется, что право на насморк имеют одни простые смертные, — а мы кажемся себе не простыми — зачем же у нас катар?
К тому же у русских есть своя беспечность, небрежность, неспетость и отсутствие меры — свидетельствующие о психической незрелости. Это ничего не говорит против народного характера вообще — это говорит против среды и времени нашего развития.
Мы не подчиняемся собственному разуму... так же, как собственной эстетике... и оттого беспрерывно просыпаемся то в ручье, то с разбитым сердцем.
Я думал, что покончил с личной жизнью... и не знал, какой отдел ее ждал меня за дверями кладбища.
И я и О<гарев> пришли к темному окончанию. Он бьется против телесного недуга, в котором виноват. Он бьется — от слишком большого внутреннего богатства, не поддерживаемого внешними средствами. Он бьется в невыраженной музыке, в невысказанной мысли и фантазии — как «Изувеченный» в романе. Кипящая инициатива и медленное исполнение. Творчество и avortement! 60[60]
<Май — июнь 1867. Женева.>
Если не ошибаюсь, 9 мая или 8 Н. Утин, в присутствии П. В. Долгорукова, Тхоржевского и меньшого Утина и впоследствии Огарева, предлагал мне сделку с С<ерно> Со<ловьевичем>, именно: он говорил, что С<ерно>-С<оловьевич> присылал к нему Николадзе с тем, чтобы через Ут<ина>
610
негоцировать покупку его брошюры, которую он за известную сумму обязывался уничтожить. Я при четырех свидетелях сказал, что такой гнусной сделки не приму.
Затем С<ерно>-С<оловьевич> еще обращался к Мер<чинскому>, чтобы передать мне ультиматум, но тот не согласился.
1868. Женева. 15 марта.
«Я стал трус и боюсь, как огня, всех новых потрясений... вся сила моя потратилась на 1851, 52 год да на декабрь 1864. Самого мучительного элемента никто не знает... Это не удар — а неизвестность и выжиданье. Подъезжая к Женеве 22 февраля, я ехал последний час в изнеможении. От страха я телеграфировал из Марселя, чтоб Тх<оржевский> меня ждал на станции, — подъезжая, я боялся его встретить и вдвое — того, что его не будет на станции, — ожиданье, неизвестность — точат тело. И так странно, даже нет той свежей радости — что не так дурно... „Так это только-то"».
(Из письма)
Я невольно задумался, перечитывая эти слова... Это совершенно так. Человек немеет, слабеет, становится в дурном смысле выносливее — и трусливее. Как резко, крепко раздались первые удары, которыми судьба подрубала меня, — это был звук топора в дуб — звук сильного зверя, неожиданно раненного. Но удар за ударом — и дуб звучит глуше, и вершина качается больше.
И что странно: чувствуется разлагающей, отравляющей боли меньше — а боишься удара больше.
И ни на что не считаешь — какое-то чувство недоверия говорит беспрерывно: всё это непрочно — и эгоистически становится страшно, что и сам непрочен, — и других-то становится жаль для себя. То есть зачем их у меня не будет.
...Есть еще степень вниз, последняя, она, как и во всем, состоит в бегстве, в том, чтоб закрыть глаза, заткнуть уши — выйти вон... Этого еще не было, но я чувствую, что может быть. А впрочем, и было. Я оглушаю себя в тоске — вином. До опьяненья я никогда не пью — это мне противно, и я боюсь голов ной боли — но вино укрепляет и успокоивает — и я часто пью с целью бегства от боли.
611
Есть болезни — которых я не могу больше видеть. Не от боязни заразы — этого со мной отроду не было... Я расскажу, отчего я боюсь некоторых болезней, потом... для такого рассказа надобно собраться с духом, переломить себя.
27 ноября. Цюрих — 1868.
Два года... еще два года — и тот же хаос.
Цюрих... Здесь началась трагедия, кончившаяся похоронами 2 мая. Сюда были писаны первые письман[2] с сомнением, со страхом, с затаенной надеждой.
Здесь жил он годы.
Я смотрю на эти города — как Улисс на те скалы, на которых были клочья его кожи, его кровь. И удивительное дело — я люблю смотреть, встречаться с этими окровавленными камнями. — Я вспоминаю сплошную боль — и прорывавшиеся минуты горячей страстности — и светлый образ ребенка, — его беззаботный взгляд середь скорбей и нескладицы, — и я с любовью гляжу на сад, на аллею, по которой ходил с ним.
Зачем никто не догадался, сколько любви осталось во мне — сколько насильно обращено мне назад.
Даже она забыла это на время — и вспомнила потом... А N<atalie>... Как бесконечно жаль, что она никогда не понимала этой стороны.
Сознается в вине только сильный. Скромен только сильный, прощает только сильный... да и смеется сильный, часто его смех — слезы. 
...Опять приближается страшная годовщина — смерти детей. Сколько раз хотел я записать для себя — для детей — эти дни, эти ночи, страшное 4 декабря — нет, не могу. Разве новое несчастие станет между им и воспоминанием. Свежая боль — осадит прошедшую.
2 декабря 1869. <Ницца.>
Выздоровление Т<аты> меня больше облегчает, чем радует, — впереди завеса, все черно, и я не могу ни обманывать себя, ни понять, в чем мы не согласны. Мы сложились разрушителями;
612
наше дело было полоть и ломать, отрицать и иронизировать. Мы и делали его. А теперь, после 15—20 ударов, мы видим, что мы ничего не создали, не воспитали. Последствие непростительно — нигилизм в окружающих людях в отношении к семье, к детям.
Вопреки опытам, я имел в Т<ату> веру, основанную на симпатии и психическом сходстве с N<atalie>, — веру имел, а вести не успел по безобразию прошлых годов. Пусть эта вера обломилась. Я ее люблю, может, больше, но веры нет. Кажется что она, давши удар в 1852, даст еще.
В детях главное — жизнь, — О<льга>, Л<иза>.
Поздно действовать силой и авторитетом после того, как мы подпилили их. Я не могу по праву остановить О<льгу>, потому что не верю в право.
И вот я остаюсь раз, другой свидетелем, который видит тройную ошибку — и не может остановить, как болезнь пьяницы,
3 декабря 1869. Ницца.
Я думал, что новых ударов не будет... Жизнь, словно утомленная порогами, пошла покойнее — и вдруг новый обрыв — и какой!..
613
НЕОКОНЧЕННЫЕ
НАБРОСКИ 
615
ФРАГМЕНТЫ
В ДРУГУЮ СТОРОНУ 1
Я так же мало могу отстать от привычки записывать на дороге встречное, поперечное всякий раз, когда это встречное останавливает, как от привычки смотреть раскрытыми глазами. В моих «Швейцарских видах» один из наших друзей нашел что-то усталое, скучное... Может, в них и есть что-нибудь такое... но это не всё; глаза старого приятеля до того сосредоточены на одну точку, что все, выходящее из нее, больше мешало ему, чем занимало.
Это особенность всех религий. Раскрывая свои нервные пропасти и глубины, религия исподволь заколачивает окно за окном в душе — и там, где нельзя было не оставить отверстия, вставляет в него цветные стекла, чтоб суетная жизнь за стенами церкви не развлекала. Развлечение внешним и шум жизни мешает мономании.
Я придерживаюсь моего старого учителя Шиллера.
Sollst ins Breite dich entfalten,
Soll sich dir die Welt gestalten, —
говорит Шиллер.
Ну, а если, зачерпывая из разных ручьев и прудов, в самом деле мало выходит путного — конечно, моя вина: или ковш мал или рука дрожит...
Голландия — образчик Европы доиндустриальной — тяжелое apart? — остров не остров — но не так пошлое, как втасканная Белгия. (Зачем она отделилась?) В людях больше добродушия, бедные люди живут лучше. Клики дураков моде — как в Лондоне; эскроков, как в Париже, не заметно. Посторонние обращаются гуманно с иностранцами в вагонах. Француз, особенно парижский, воспитавшийся на ужасе перед шпионами, меньше говорит с посторонним, чем англичанин, — он считает провинциалом говорящего. 
В Голландии на пароходах и железных дорогах знакомятся скоро. Говорят они совершенно смело, не боясь нисколько властей.
Города и здесь перерастают свое назначение — они не строены для такого количества людей, новый век с своими потребностями не укладывается в них. Что были города прежде, это ужасом видно по остановившимся.
Большая беда, если Германия поглотит Голландию. Она сгубит ее оригинальность, в которой она довольна и может перейти в республику очень легко. Пусть она останется образазчиком старых городов времен Renaissance — рядом с идеалами будущего это недурно. Здесь купцы, батраки и крестьяне — элемент комми, индустриала меньше представлен. Свободны они по нравам, как старые кантоны Швейцарии, — по привычке и инстинкту, вероятно, могут делать глупые несправедливости, но систематически полицейского государства из них не сделаешь.
617
ФЕЛЬЕТОН
Граница потеряла свой характер. Девон<?> в 1860. Да и Париж потерял. Речь Гадемана. Нрав<ственная> стертость Парижа — лучшая децентрализация. Провинции не понимают еще этого. Апельсины и яблоки — то же в Пиэмонте.
Опять все идет своим чередом даже в Константинополе. Выжиданье — леченье внутренними средств<ами> или хирургия. — Сила мира сего — величайшая глупость и вздорные интересы.
Tra?tre, o? dois-je aller?
Carnot.
Partout o? tu veux, imb?cile
Fouch?61[ 61 ].
«Sire, rien n'est impossible pour vous — vous avez voulu faire de mauvais vers et vous avez r?ussi».
Boileau.
618
<EN 1864 J’ETAIS DANS UNE VILLE ELOIGNEE DE FRANCE...>
En 1864 j'?tais dans une ville ?loign?e de France. Un r?viseur, inspecteur, je ne sais quoi, vint du Minist?re de l'Instruction publique — reviser les lyc?es, ?coles... Dans un pensionnat il assistait au d?ner des enfants. Tr?s content de tout, il dit au directeur que n?anmoins il a sur le c?ur de lui faire une toute petite observation. Le directeur se courbe — attend. L'employ? du minist?re lui dit: «Voyez-vous, tout ?tait tr?s bien. Mais remarquez aujourd'hui ce n'est pas une journ?e f?ri?e, et on a donn? aux enfants apr?s leur repas — des oranges. Tandis que c'est nomm?ment dit dans les prescriptions minist?rielles de donner tous les jours des pommes — et seulement la journ?e de f?te des oranges».
—	 Monsieur, — dit le directeur, — j'ai une seule excuse que je voudrais faire valoir. C'est que chez nous les pommes sont ch?res et les oranges ne co?tent presque rien.
—	 C'est une consid?ration — j'en conviens, — reprit le reviseur... — mais enfin... Nous n'avons pas le droit de faire des changements dans une instruction gravement pes?e et approuv?e par les autorit?s comp?tentes, dans tous les cas vous feriez mieux de vous y conformer.
ПEPEВОД
^ 1864 ГОДУ Я НАХОДИЛСЯ В ОДНОМ ИЗ ОТДАЛЕННЫХ ГОРОДОВ ФРАНЦИИ...>
В 1864 году я находился в одном из отдаленных городов Франции. Ревизор, инспектор, не знаю кто именно, прибыл из министерства просвещения — ревизовать лицеи, школы... В одном пансионе дети обедали в его присутствии. Весьма довольный всем, он сказал директору, что ему все же хотелось бы сделать одно совсем небольшое замечание. Директор склонился в ожидании. Чиновник из министерства сказал: «Видите ли, все было очень хорошо. Но заметьте, сегодня не праздничный день, а детям дали после еды апельсины. В то время как в министерских предписаниях точно указано — давать детям в будни яблоки и только в праздничные дни — апельсины».
— Милостивый государь, — сказал директор, — у меня есть лишь одно извинение, которое я просил бы принять во внимание. Дело в том, что у нас яблоки дороги, а апельсины почти ничего не стоят. 
— Это уважительная причина, — отвечал ревизор. — Но все же. мы не имеем права вносить изменения в инструкцию, тщательно обдуманную и одобренную и одобренную компетентным начальством, и вам во всех случаях было бы лучше с нею сообразоваться.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СТРОКИ ОТКРЫТОГО ПИСЬМА ЖЮЛЮ БАРНИ>
et recevez mes desires sinc?res pour la r?ussite la plus large, la plus pratique de l'?uvre que vous inaugurez.
3 sep<tembre> 1867. Nice.
ПЕРЕВОД
и примите мои искренние пожелания самого широкого, самого практического успеха придпринятому вами делу.
3 сен<тября> 1867. Ницца.
620
<АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ ЗАПИСЬ 1867 г>
55 <лет> 1812. 25 марта 1812—1833 — дома
21	 <год>
1834 — в тюрьме
22	 <года> 1835—1840 в ссылке В Вятке и Владимире
28 <лет>
1841—29 <лет> — в Петер<бурге>
1841—30 <лет> — в Новгороде 1843—1846 в Москве 
48	 — в Риме
49	 — в Париже 1850 — в Париже
40 <лет>
51—52 — в Ницце 53—64 — Лондон
65	 — в Канне
66	 — Женева
67	 — Ницца
621
<НАБРОСОК НЕОСУЩЕСТВЛЕННОГО ИЗДАТЕЛЬСКОГО ПЛАНА>
В приложениях — брошюры и статьи:
Bx Воспоминания из англ<ийской> 1) Письмо к Мишле. жизни — «Искра».
2) Письма к Линтону.
«Из Англии» в «СПб. вед<омостях>».	3) «La France ou l'Angleterre?»
4)	 Объявление и пр. в «Десятилетии тип<ографии>» 1863.
5)	 Предисл<овия> к «Екатерине II», к «Рыбакам».
6)	 Пред<исловие> к Лопухину.
О «Renaissance» Мишле.	7) Письмо Риберолю
«Charlotte Gorday».	Кине
8) Огар<ева> восп<оминания> о
Лахтине Кавказ<ские воды>
Nouv<elle> biographie g?n?rale. F. Didot (r?d. Dr. Hoefer), t. XVIII.
«Москва и Петерб<ург>» — «Колокол».
«Новгород Велик<ий> и Владимир-на-Клязьме» — «Пол<ярная> звезда», 1—212. «Beau masque».	1.	Нача<ло?> Караз<ина?>
2.	 Дашкова
3.	 Гари<бальди?>
4.	 Прощ<айте!><?>
621
<ЗАМЕЧАНИЯ НА РУКОПИСИ Н. И. ОГАРЕВА «ОТВЕТЫ СТАРОМУ ДРУГУ»>
К словам: «Заключение ясно: прежде разрушения старого политического построения, основанного на сословности (т. е. на экономическом промахе <курсив Герцена> — как ты очень хорошо выразился), новое политическое построение на экономическом основании — невозможно».
Нет, сословность не промах, а возраст. Первые зубы — не промах — а выпасть должны.
К цитируемым Огаревым словам Герцена: «Следует ли толчками возмущать творческую тишину внутренней работы, инкубации, беспрерывной, неуловимой?»
Может дурно сказано — следует «очевидной», «явнобрачной» — не подлежащей сомнению.
К словам: «Я не вижу в историческом ходе рода людского этой беспрерывной <курсив Герцена>, неуловимой инкубации?»
Я не говорил о беспрерывности, а говорю о теперичнойминуте.
К тексту: «Контовское деление на эпоху теологическую, эпоху метафизическую и эпоху позитивную (положительного знания или понимания) может нам очень нравиться; но если ты на историю взглянешь совсем позитивно — где ты найдешь (по части сознания) „от начала века" что-
623
едва с ними связанными — то пережившими старую мысль, то не дожившими до новой. Позитивное знание только теперь начинается и должно вести к своей особой, так сказать, небывалой, методе, которая и теперь еще неясно установилась. Где ты найдешь хотя в древнем мире что-нибудь, кроме перемешанных теологий и метафизик? Гомеровские боги, существующие рядом с развитием аристотелевской метафизики! Римское право ты, конечно, не примешь за положительную философию. Оно представляет самую сложную и сухую метафизику».
Всё это очень хорошо, но относится к Вырубову, а не ко мне.
К словам: «Я не вижу в истории ни одного примера такого развития понимания, которому властвующее меньшинство уступало бы добровольно».
Да и пониманья истории вовсе не было.
К словам: «Подвинулись ли мы в 1869 году настолько, чтобы развитие народного понимания могло идти как координата с народным терпением? Или прежде должно лопнуть народное терпение (не дошедши еще до совершенного понимания нового общественного склада, но приобретая силу в борьбе) — чтобы поставить обстоятельства народного склада в новые отношения и уже de facto создать из них новое общественное устройство?»
И то и другое — в взаимодействии.
К словам: «Какие бы ни были вспышки, каждая вспышка станет новым запросом на пересоздание, общественности, который без этой вспышки, хотя бы вспышка и рухнула, не проснулся бы».
Люди могут очень задерживать (с хорошей и худой целью) вспышки и пихать на них а 1а Mazzini.
К словам: «Реальное движение может быть только местное, и, в случае удачи, социализм, созданный на новых реальных отношениях, на новой реальной почве, может быть только своеобразный, а нисколько не единый».
Без сомнения. 
К словам: «Я заключу на этот раз тем, что я нисколько не думаю, чтобы какая-нибудь предвзятая социология могла построить общины — будь то в России, где их корень в крестьянстве, будь то на Западе, где их корень в городских кооперациях».
Роли изменились — я тебе именно это доказывал или в том же роде при Мерч<инском>; у тебя тогда была какая-то алгебра полит<ической> экономии, и ты в ней искал предзнание. Я думаю, Мерч<инский> помнит наш спор. Теперь ты читаешь Нечаева и Бакунина.
К словам: «...ты сам-то понимаешь, что такое значит „социальный элемент"?»
Освобождение лица — от одной части авторитета государственного и ее опеки, которая не касается ни до экономического факта, принятого за оправданный, ни до юридического быта основанного на идеализме и дуализме — называется политическим Освобождение innerhalb62[62] государства, патриотизма — социальное освобождение начинает отсюда, — оно не подтверждает по давности экон<омический> факт и берет иное отношение к вещи.
К словам: «Ведь если Саша прав и обезьяна переродилась в человека, тем не менее обезьяна в природе не умерла, а исторические общественные формы, отживши, вымирают. Римская республика исчезла в итальянском феодализме. Италианские республики никогда не имели того же построения, а республиканский Рим больше не существует. Разница между общественностью и зоологией — огромная».
Этого мы не знаем. Может, и человечество остановится — и не на одном, а на нескольких типах — навсегда или на время. Это по мере достижения предела — la limite, — например, Китай, — или и Европа на буржуазии частями, как Голландия. И зверь не замкнут, у пчелы до окончат<ельной> посадки и у муравья, может, были мильоны попыток —и кто отвечает, что у зверей не были и не будут разные прогрессы.
625
<ЗАМЕТКИ ДЛЯ ЗАНЯТИЙ С ЛИЗОЙ ГЕРЦЕН> <1>
Животные	1.	Позвоночные	1. Млекопитающ<ие> 
{
{
{
2.	 Птицы
3.	 Амфибии
4.	 Рыбы
1.	 Насекомые
2.	 Мириаподы
3.	 Пауки
4.	 Раки
5.	 Черви












 
3.	 Слизняки
4.	 Зоофиты
1.	 Звездчатые
2.	 Полипы и кораллы { 3. Инфузории
4.	Губки 





 
Солнце Земля	Вода
Камни
Растения	Животные
<2>
РАЗДЕЛЕНИЕ ЖИВОТНЫХ
А.	Ж<ивотные> позвоночные (A<nimaux> vert?br?s)
Класс I Млекопитающие (Mammif?res)
II	 Птицы (Oiseaux)
III	 Пресмыкающиеся (Reptiles)
IV	 Ящерицеобразные (Batraciens)
V	 Рыбы (Poissons) 
B.	Ж<ивотные> суставчатые (Annales) Класс I Насекомые (Insectes)
II	 Тысяченогие (Myriapodes)
III	 Паукообразные (Arachnides)
IV	 Ракообразные (Crustac?s)
V	 Кольцеобразные (Ann?lides)
VI	 Глисты (Helminthes)
VII	 Вертящиеся (Rotateurs)
626
C.	 Ж<ивотные> слизистые (Mollusques)
Класс I Головоногие (C?phalopodes)
II	 Брюхоногие (Gast?ropodes)
III	 Крылоногие (Pt?ropodes)
IV	 Безголовые (Ac?phales)
V	 <Оболочники> (Tunici?res)
VI	 <Мшанки> (Bryozoaires)
D.	 Животнорастения (Zoophytes)
Класс I Твердокожие (Echinodermes)
II	 Жгучие крапивные (Acal?phes)
III	 Полипы (Polypes)
IV	 Губчатые (Spongiaires)
V	 Наливчатые (Infusoires)
Все существующее в природе бывает живое — органическое или неживое — неорганическое. Все вещества — твердые, жидкие и воздухообразные — принадлежат к неживой части 
природы, например, камни, вода.
В природе живой мы находим две степени: одна называется растениями, другая — животными.
Растения отличаются от животных вообще тем, что они не двигаются и имеют корни в земле. Животное почти всегда представляет подвижной мешок, в котором переваривается пища,
Камни отличаются от растений тем, что они готовы после кристаллизации, — а растения растут обменом веществ — растения и животные беспрерывно делаются. Камни же изменяются в очень долгие периоды.
<3>
<ПОЯСНЕНИЯ К «ЗАПИСКАМ ОДНОГО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА»>
Сарепта — немецкая колония в России.
Сапоги ? la Souvaroff.
Свадьба — кто женат 25 лет, тот празднует серебряную свадьбу... кто женат 50 лет — празднует золотую. Медовый месяц — lune de miel — первый месяц после свадьбы.
Легенда — народное сказание о каком-нибудь происшествии. Реформация — Лютеров переворот в церкви, два века тому назад.
627
РЕДАКЦИОННЫЕ ЗАМЕТКИ ПРИМЕЧАНИЯ
ОБЪЯВЛЕНИЯ 
P<OST> S<CRIPTUM>
Plusieurs personnes ont eu la bont? de nous offrir leur collaboration. Il nous semble qu'elles ignorent que la premi?re condition que nous devons imposer — c'est une connaissance profonde de la Russie. La meilleure des choses serait d'envoyer ? la r?daction un article sur la Russie.
ПЕРЕВОД
П<ОСТ>С<КРИПТУМ>
Многие лица были настолько добры, что предложили нам свое сотрудничество. Нам кажется, что им не известно первое условие, которое мы должны им поставить — это глубокое знание России. Лучше всего было бы направить в редакцию статью о России.
ЦИРКУЛЯРЫ III ОТДЕЛЕНИЯ
<ПРИМЕЧАНИЕ>
Помещаем два любопытные документа, которых достоверность остается на ответственности неизвестного нам корреспондента.
ОТ РЕДАКЦИИ
Полученные весной из Парижа двести франков употреблены для вспоможений.
ОБЩИЙ ФОНД
Из оставшихся 47 фр<анков> («Кол<окол>», л. 243) и 50 уплаченной ссуды г. С., всего 97 фр<анков>, выдано в ссуду и ежемесячного
630
вспоможения 95 фр<анков>. Почтовые расходы 2 фр<анка>. Итого 97 фр<анков>. Расписки находятся в типографии.
ИЗМЕННИК РОССИИ <ПРИМЕЧАНИЕ>
Помещая эти статьи, мы не можем не заметить, что автор слишком много занимается 
Катковым. Пора его забывать
<UN ACCIDENT GRAVE...>
Un accident grave, arriv? ? mon coll?gue Ogareff, nous met dans l'impossibilit? de faire para?tre notre sixi?me feuille avant le 1er avril.
Gen?ve, 1er mars 1868.
ПЕРЕВОД
<НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ...>
Несчастный случай, весьма серьезного характера, происшедший с моим сотоварищем Огаревым, лишает нас возможности выпустить наш шестой лист ранее 1 апреля.
Женева. 1 марта 1868.
<TOUS LES MOYENS EMPLOYES POUR SAVOIR...>
Tous les moyens employ?s pour savoir pour quelle cause le journal Golos de P?tersbourg (r?dacteur Kraevsky) ne vient pas а Gen?ve, n'ont pas encore amen? de r?sultat satisfaisant.
ПЕРЕВОД
<BCE МЕРЫ, ПРИНЯТЫЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УЗНАТЬ...>
Все меры, принятые для того, чтобы узнать, по какой причине петербургская газета «Голос» (редактор Краевский) не прибывает в Женеву, еще не привели к удовлетворительному результату.
631
UN ESPION
Un tribunal de jur?s tir?s au sort et compos? de l'?migration polonaise ? Zurich, a d?clar? — apr?s avoir entendu l'accus? — que l'?migr? Adolphe ST^PKOWSKI — ?tait un espion et correspondant du Journal de Varsovie.
ШПИОН
Суд избранных по жребию присяжных, состоящий из польских эмигрантов в Цюрихе, объявил, выслушав обвиняемого, что эмигрант Адольф Стемпковский — шпион и корреспондент «Варшавской газеты».
<NOUS NOUS VOYONS OBLIGES...>
Nous nous voyons oblig?s de faire un changement notable dans la p?riodicit? du Kolokol. Dor?navant il ne para?tra qu'unefois par mois au lieu de deux. Nous offrons aux abonn?s qui ont pay? d'avance pour une ann?e une prolongation de huit mois dans le terme de l'abonnement. Si quelques- uns veulent, au lieu de cet arrangement, recevoir vers la fin de l'ann?e l'Etoile Polairepour 186963[63] en langue russe — nous serons enchant?s de la faire parvenir.
Alexandre H e r z e n.
Nicolas Ogareff.
15 avril 1868.
P. S. Nous prions messieurs les libraires de prendre en consid?ration ces lignes.
ПЕРЕВОД
<МЫ ВЫНУЖДЕНЫ...>
Мы вынуждены произвести значительное изменение в периодичности издания «Колокола». Отныне он будет выходить только один раз в месяц вместо двух. Мы предлагаем подписчикам, внесшим плату вперед за год, продлить срок подписки на восемь месяцев. Если же некоторые из них пожелают вместо
632
этого получить в конце года «Полярную звезду на 1869 год»64[64] — мы будем счастливы им ее доставить.
Александр Герцен. Николай Огарев. 
P. S. Мы просим господ книгопродавцев принять во внимание эти строки.
LES INCORRUPTIBLES <НЕПОДКУПНЫЕ>
<ПРИМЕЧАНИЕ>
Nous ne pouvons nous emp?cher de citer ce r?cit de notre correspondant russe, pour montrer aux lecteurs fran?ais un ?chantillon des habitudes p?tersbourgeoises.
ПЕРЕВОД
Мы не можем удержаться, чтобы не привести рассказ нашего русского корреспондента, дабы показать французским читателям образчик петербургских привычек.
<«ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ»>
«Земля и воля». — Да, Земля и воля — таково заглавие новой книги, продающейся на Невском у Базунова, трактующей: 1е. О русской деревне в 1868. 2е. О земских и судебно¬мировых учреждениях.
<ОБЪЯВЛЕИИЕ>
Следующая книжка «Полярной звезды» выйдет в июне 1869 года.
633
DISCOURS DE M-г G. VYROUBOFF AU DEUXIEME CONGRES DE LA PAIX ET DE LA LIBERTE <РЕЧЬ г. Г. ВЫРУБОВА НА ВТОРОМ КОНГРЕССЕ МРА И СВОБОДЫ>
<ПРИМЕЧАНИЕ>
Nous n'imprimons pas les discours de M-r Bakounine, tels que nous les avons trouv?s dans le bulletin du Congr?s. Nous en remettons la publication au num?ro suivant.
Мы не печатаем речей г. Бакунина в том виде, в каком мы нашли их в бюллетене Конгресса. Мы откладываем публикацию их до следующего номера.
DISCOURS DE BAKOUNINE ET DE MROCZKOWSKI AU DEUXIEME CONGRES DE LA PAIX, A BERNE <РЕЧИ БАКУНИНА И МРОЧКОВСКОГО НА ВТОРОМ КОНГРЕССЕ МИРА В
БЕРНЕ>
РЕДАКЦИОННАЯ ВСТАВКА И ЗАКЛЮЧЕНИЕ>
<1>
Pour motiver cette protestation, en r?ponse ? M-r Ghaudey, M-r Bakounine a prononc? le discours suivant.
<2>
M-r Bakounine a r?pondu au discours ?nergique de M-r Mroczkowski par une improvisation magnifique, dans laquelle il a expos? ? grandes traits l'histoire de la Russie. Nous regrettons de ne pouvoir donner des fragments de son discours.
ПЕРЕВОД
<1>
Чтоб обосновать этот протест, в ответ г. Шоде, г. Бакунин произнес следующую речь.
<2>
Г-н Бакунин ответил на энергичную речь г. Мрочковского великолепной импровизацией, в которой он изложил в общих чертах историю России. Мы сожалеем, что не можем привести отрывки из его речи
634
LETTRE DE M-r G. VYROUBOFF ПИСЬМО г. Г. ВЫРУБОВА
<ПРИМЕЧАНИЕ>
La r?ponse para?tra dans le Suppl?ment du 1er janvier.?
ПЕРЕВОД
Ответ появится в Прибавлении от 1 января.
A NOS LECTEURS
Le manque de place nous oblige ? publier une ou deux feuilles suppl?mentaires — qui seront mises ? la disposition des abonn?s et des libraires — vers le 1 janvier 1869.
ПЕРЕВОД
НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ
Недостаток места заставляет нас издать один или два дополнительных листа, которые будут представлены в распоряжение подписчиков и книгопродавцев к 1 января 1869.
<ОБЪЯВЛЕНИЕ>
L'Etoile Polaire pour 1869, vol<ume> IX — annuaire russe publi? par A. Herzen et N. Ogareff para?tra ? la fin de l'?t? prochain.
ПЕРЕВОД
«Полярная звезда на 1869», кн<ижка> IX — русский ежегодник, издаваемый А. Герценом и Н. Огаревым, выйдет в свет в конце будущего лета.
<В СЛУЧАЕ НАДОБНОСТИ...>
ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ
В случае надобности мы издадим и второе прибавление к «Колоколу» в конце марта месяца. 
и
АВТОРСКИЕ ПЕРЕВОДЫ
636
637
VARIATIONS PSYCHIATRIQUES SUR LE THEME DU DOCTEUR KROUPOFF (Traduit du russe65[65])
Lettre du prosecteur T. Leviathansky au r?dacteur du Kolokol
Monsieur le r?dacteur,
J'ai lu avec grand plaisir, dans votre revue, la r?impression de l'?uvre de mon ma?tre et coll?gue, le docteur en m?decine et chirurgie S.-I. Kroupoff. Je l'ai beaucoup connu, estim?, appr?ci? et aim?. J'ai m?me eu le bonheur de lui rendre, pour ainsi dire, le dernier service amical, en faisant l'autopsie de son corps, et en ayant constat? une maladie du foie, de laquelle il ne se doutait pas, et qui l'a emport?.
La th?orie entra?nante du d?funt avait fortement agi sur moi, et pendant longtemps j'ai ?t? sous sa fascination compl?te. Je recherchais partout, dans la pratique et les livres, de nouveaux t?moignages et de nouvelles preuves en faveur de sa doctrine. Elles ?taient abondantes de tous les c?t?s. C'est ainsi que j'ai trouv? une pens?e frappante par sa p?n?tration et sa rectitude, ?nonc?e par un auteur anglais Byron; il dit (Don Juan, ch. XIV, v. 87 et suiv.) que «si on voulait lib?rer tous les malades de Bedlam et mettre tous ceux qui sont en libert? dans les asiles des ali?n?s, la diff?rence serait ? peine perceptible». Et quel pays pr?senterait un champ plus vaste pour cette exp?rimentation que l'Angleterre! C'est aussi avec beaucoup de raison qu'un autre ?crivain anglais, William Shakespeare, fit une allusion ? la quantit? des ali?n?s dans le Royaume-Uni, en disant que l'on envoyait un certain prince de Danemark en Angleterre pour cacher l'?tat de sa folie. Enfin, c'est aussi en Angleterre que retentit la premi?re grande et libre protestation de la folie sp?ciale, opprim?e, emprisonn?e par la folie g?n?rale. «Tout le monde, — dit un
malheureux prisonnier, d?tenu dans une maison de sant?, ? son m?decin, — me prend pour un fou, et je pense la m?me chose de tout le monde. Mon seul malheur consiste en cela, que la majorit? est du c?t? de mon adversaire».
Paroles g?n?reuses, paroles d'or ? jamais m?morables.
Mais je ne surchargerai pas ma lettre de citations corroboratives; au contraire, je veux constater que, par la suite, des doutes graves s'?lev?rent dans mon esprit.
Plus ?g? que moi, l'estimable docteur Kroupoff avait encore dans sa science m?dicale une tendance mystique et des id?es de franc-ma?onnerie qui ?taient alors tr?s r?panduesiii[3] ? Moscou. Moi, au contraire, j'ai subi plut?t l'influence philosophique, qui, loin de me satisfaire, ne fit que me pousser dans la voie, m'abandonnant seul ? mes propres forces.
Apr?s avoir d?couvert et constat? les nuances religieuses de la doctrine si estim?e du docteur Kroupoff, j'ai pris des notes, et pour plus de popularisation, je les ai ?crites en latin. Par la suite, malheureusement, j'ai abandonn? ce travail, et, loin de lui donner un d?veloppement, ja n'ai pas m?me tent? de mettre mes notes en ordre syst?matique.
Je consacre, monsieur le r?dacteur, tout mon temps, comme l'exigent mes devoirs, aux gens qui ont d?j? termin? leur carri?re terrestre; mes occupations et mes rapports avec mes semblables commencent, pour ainsi dire, avec la constatation l?gale de leur d?c?s. Gr?ce ? l'acclimatation dans notre patrie du chol?ra et du d?veloppement progressif du typhus et de la fi?vre de retour, les h?pitaux civils et militaires nous fournissaient tant de sujets d'autopsie et de dissection, que ce n'?taient que les journ?es f?ri?es et caniculaires que je pouvais donner ? mes occupations psychiatriques, qui ?taient pour moi bien plus une r?cr?ation et un extra qu'un travail obligatoire.
J'oubliai compl?tement mon petit cahier, lorsqu'un de mes coll?gues, de retour d'Allemagne (vous me permettrez de ne pas mentionner son nom avant son transfert dans la salle des dissections, et vous en saisirez certainement la raison), m'apporta la feuille p?riodique que vous r?digez. J'y ai trouv? la dissertation introductrice de mon ma?tre et coll?gue le docteur Kroupoff, vulgaris?e en langue fran?aise. Cela m'a fait involontairement penser ? mon ?bauche. Je l'ai donc relue, corrig?e et transcrite en partie.
Le d?part de notre savant professeur d'ex?g?se th?ologique, W. Kilianus, auteur de la c?l?bre explication de l'anatomie par la Bible, ouvrage couronn? par la Facult? de m?decine de Vienne et le Consistoire protestant de Berlin, me pr?senta une occasion de vous l'envoyer, tr?s estim? r?dacteur.
Si vous ne trouvez aucune objection (et mon respect pour la m?moire de l'honorable docteur Kroupoff peut vous servir de garantie, qu'en parlant de lui je ne pouvais me servir de la moindre expression d?nu?e d'urbanit?) ? publier ce faible, mais sinc?re essai, vous obligerez beaucoup la science psychiatrique. Car, je l'avoue, j'ai peu d'esp?rance de pouvoir l'?diter dans notre patrie, apr?s l'abolition de la censure et le d?doublement de la responsabilit?, en prenant d'autant plus en consid?ration l'accroisement des tendances th?ocratiques de la police russe et les passions polici?res du clerg? orthodoxe.
Il d?pend compl?tement de vous d'imprimer mon faible essai en latin ou de le traduire dans une autre langue. Je hasarderai seulement l'observation que la langue latine est plus populaire dans la r?publique des sciences.
Monsieur le r?dacteur, je reste summa cum pietate
Titus L eviathansky,
Prosector atque anatomiae professor adjunctus.
P. S. Je ne vous ?cris pas mon adresse, ne voulant nullement, monsieur, recevoir, par la poste, une lettre de vous, par des raisons qui n'amoindrissent pas mes sentiments de respect, que j'ai l'honneur de r?p?ter.
T. L. pr.-pr.
Ne voulant pas disputer avec mon honorable prosecteur si la langue latine est la plus populaire, je me suis d?cid? ? traduire en russe son cahier; et ce n'est qu'en me mettant au travail que je me suis aper?u combien j'avais d?j? perdu mon latin. Heureusement, ? c?t? de moi demeurait un pr?tre orthodoxe (grec). — C'est une tr?s belle invention de b?tir maintenant dans toutes les villes de bains, de jeux, une chapelle russe. En g?n?ral, on enseigne beaucoup de latin aux pr?tres russes probablement pour soutenir en eux un sentiment d'animosit? contre tout ce qui est romain. Je m'adressai donc au docte compatriote, en le priant de me donner un coup d'?paule et sa b?n?diction. Je dois non seulement le remercier, mais ajouter, pour sa justification, qu'il ne consentit qu'apr?s avoir re?u ma parole que, s'il y a des allusions peu religieuses, c'est qu'elles s'adressent ?videmment ? l'?glise occidentale, et encore plus aux huguenots et autres sectaires. Mais que l'?glise orthodoxe orientale reste de c?t?, car en g?n?ral on ne pense jamais ? elle.
Bient?t je m'aper?us que le jeu ne valait pas la chandelle. Apr?s avoir traduit la premi?re «variation», ou le premier aphorisme, comme s'exprime le docte prosecteur, je vis que l'auteur ?tait compl?tement fou. — J'imprime, par l'acquit de ma
640
conscience, son aphorisme d'introduction. Le saint homme qui m'aidait ? la traduction, suppose que le prosecteur est poss?d? nomm?ment par ce Belz?buth de l'Ecriture, qui a ?t? intern? dans les porcs.
Cela peut ?tre — pourtant j'avais aussi une id?e: je pensais toujours que c'?tait lui qui s'?tait 
Premi?re variation
?parpill? en trichines.
§ 1er
L'?tonnante sagacit? avec laquelle l'estimable auteur de la dissertation sur la psychiatrie compar?e a d?termin? et d?fini l'unit? g?n?rique de deux esp?ces d'ali?nation mentale — ?pid?mique et individuelle, — met hors de question l'?minent service rendu a l'humanit? par le docteur Kroupoff. Il a ?t? tout pr?s de jeter des bases solides et durables ? l'entendement pathologique de l'histoire universelle. Mais, malheureusement, lui, comme tant de grands ma?tres de la science m?dicale, abandonnant trop t?t les voies s?res de l'exp?rience, se laissa entra?ner par une th?ologie non justifi?e, admit des conclusions aprioriques, et, de cette mani?re, entra dans les t?n?bres d'une fantasmagorie m?taphysique et quasi-mystique.
L'auteur croit voir dans l'ali?nation historique un moyen (employ? par qui?) «une fi?vre bienfaisante», selon son expression, par laquelle l'humanit? se d?fait de la grossi?ret? bestiale, et constate son amoindrissement lent, mais s?r. Donc, l'auteur attend la r?g?n?ration du genre humain, ce que faisaient beaucoup de personnes avant lui; mais ce qui aggrave de beaucoup l'hypoth?se du docteur Kroupoff, c'est qu'il attend cette m?tempsychose, autant que j'ai pu comprendre, enti?rement et exclusivement dans ce monde, et non pas dans l'autre.
D?s que nous admettons cela, nous sommes involontairement entra?n?s dans les ab?mes du mysticisme et nous rebroussons chemin, en nous ?loignant du vestibule de la science, vers l'?tat enfantin de l'intelligence et de l'entendement. Cet ?tat utile, et peut-?tre n?cessaire pendant la premi?re croissance du cerveau (comme la dentition et le remplacement des premi?res dents par les secondes sont n?cessaires pour l'enfance), serait une monstruosit? pour l'?ge adulte. C'est ? cette cat?gorie qu'appartiennent toutes les attentes et expectatives des proph?tes et mill?naires, du messianisme, des hommes qui attendent le cinqui?me royaume, le r?gne de la fraternit? et de la justice, l'accomplissement du progr?s final, etc., etc.
Il faut ajouter ? cela, pour ?tre juste envers eux, que tous les th?ologues
641
des temples, des ?glises et des acad?mies, mettaient toujours leur id?al hors de l'histoire, ce qui att?nuait de beaucoup le mal.
Les pa?ens r?vaient un ?ge d'or qui devait avoir exist? avant les temps historiques. Ils transportaient dans l'?tat sauvage leurs ch?teaux en Espagne et leurs utopies sur l'innocence, la puret?, la simplicit? et d'autres vertus n?gatives et ignorances positives, par lesquelles se distinguent de nos jours les orang-outangs, d?tr?n?s maintenant par les gorilles.
Le christianisme attendait toujours et essentiellement l'av?nement du r?gne c?leste et non  
tellurique. Il ensemen?ait ici, mais pour r?colter l?-bas. L'Eglise, comme de raison, prenait noire existence terrestre pour un mauvais bout de chemin, indispensable ? passer pour arriver, et non pour y rester. Elle faisait quelques ponts, jetait un peu de sable pour faciliter la circulation, et voil? tout. Comme, pour elle, l'?v?nement le plus heureux de la vie c'est la mort, elle ne refusait jamais, pendant sa puis-sance, une b?n?diction pour les guerres et un b?cher pour les h?r?tiques. La mort ?tait, pour ainsi dire, le licenciement d'une ?cole inf?rieure donnant droit ? l'admission, apr?s examen, dans une ?cole sup?rieure et ?ternelle.
Les autres th?ologues hors du giron de l'Eglise, comme Voltaire et Rousseau, et autres th?o- anthropophiles et mystiques du si?cle pass? et de notre temps, acceptaient tous, de n?cessit?, un autre monde pour le placement de leur id?al, pour le triomphe de la justice, etc. Mes occupations dans la salle des dissections, il est vrai, ne me donn?rent jamais l'occasion de bien approfondir, d'?tudier et de constater pratiquement l'existence et le caract?re de cet autre monde, ce qui ne me permet pas, en toute sinc?rit?, de d?cider la question s'il existe ou non; et, s'il existe, dans quels rapports il se trouve avec notre monde. Je confesse m?me qu'il m'a toujours paru tr?s difficile de comprendre (et je rapporte cela tout modestement ? l'absence de toutes les facult?s sp?culatives et ?lev?es) comment l'habitude de l'existence peut survivre ? l'habitu?. Mais dans le cas qui nous occupe, nous n'avons pas besoin de savoir si l'autre monde existe objectivement, c'est-?-dire s'il existe tout de bon; — nous n'avons qu'? constater la logique irr?prochable des th?ologues qui cherchaient pour l'id?al impossible un monde qui l'est encore plus.
M?me les th?ologues les moins cons?quents et les plus confus, c'est-?-dire les d?istes, qui avouent que l'Etre supr?me est inconcevable pour nous et qu'il nous suffit de l'adorer, quoique nous ne connaissions de lui rien de bon ni de mauvais, ont compris l'incompatibilit? d'admettre l'affranchissement de toutes les conditions de notre existence temporelle sans une grande sursale ?ternelle. C'est ainsi que, proclamant la religion du progr?s,
642
ils ont imm?diatement admis qu'il est infini. Poser comme but de tous nos efforts un acheminement ?ternel, c'est-?-dire un mouvement vers quelque chose que s'?loigne d'autant qu'on s'en approche, cela entre tout ? fait dans le brillant diagnostic de l'ali?nation mentale fait par notre auteur; c'est ?videmment reconna?tre un ?ge d'or de l'autre c?t? de l'histoire.
Comment donc! ce grand m?decin qui, le premier, a con?u si clairement que l'homme n'agit que sous l'influence d'un certain ?tat pathologique du cerveau, n'a pas compris que c'est son ?tat normal, et que le cerveau pur, comme le pendule pur, ne sont que des abstractions (de logique ou de math?matiques); que l'homme sans aucune maladie, comme le cerveau sans folie, ce sont de fictions, des g?n?ralit?s qui n'ont d'existence que dans l'intelligence. Et lui, le grand psychiatre, il admet tacitement la gu?rison de l'ali?nation historique, c'est-?-dire l'exclusion de la folie de l'activit? humaine, — comme si un naturaliste avait le droit de prendre l'?tat constant d'un genre quelconque d'animal pour un ?tat pathologique, dans le cas m?me o? cet ?tat constant aurait des d?savantages, comme la c?cit? de la taupe! C'est un signe distinctif et non une maladie; c'est la particularit? g?n?rique, c'est ce qui appartient le plus au genre.
Je suis tout confondu que le grand m?decin qui a burin?, avec la lucidit? qui le distingue, ce diagnostic ? jamais m?morable de l'ali?nation, que je r?p?te d'apr?s lui, que la folie consiste: 1° dans une appr?ciation irr?guli?re et involontaire des objets; 2° dans l'obstination de se tenir ? ces appr?ciations, m?me ? son propre d?triment; 3° dans une aspiration permanente vers des buts imaginaires, avec la plus compl?te n?gligence des buts s?rieux et utiles; — comment donc cet homme a-t-il pu douter de la coop?ration n?cessaire et ?ternelle de la folie dans le d?veloppement et le progr?s de l'histoire universelle?
Le docteur Kroupoff n'a-t-il pas constat? lui-m?me sa pens?e pr?s du lit des malades, a son propre foyer, dans la maison de ses amis, dans l'administration municipale de sa ville, dans la Gazette d'Augsbourg, dans les voyages, ? commencer par Magellan et Marco Polo jusqu'? Dumont-d'Urville; dans les annales, depuis H?rodote et Tite-Live jusqu'a notre historien Karamzine? Comment donc n'a-t-il pas vu (ne reprochons pas ? un homme qui a tant fait qu'il n'a pas tout fait; mais ?tonnons- nous-en) que, sans cette ali?nation mentale g?n?rique, toute activit? sociale et politique deviendrait impossible, que l'histoire s'arr?terait? «Si la raison dominait dans le monde, il ne s'y passerait rien» a dit, il y a bien longtemps, un auteur fran?ais.
O? prendre une occupation pour les peuples? quel int?r?t raisonnable peut-on avoir hors des hallucinations de la fantasie?
643
Laissons donc ? tout jamais, franchement, hautement, cette arrogance juv?nile avec laquelle le Su?dois illustre, qui connaissait beaucoup mieux les organes de la reproduction v?g?tale que l'organisme du cerveau humain, a nomm? l'homme (et le S?nat de Saint-P?tersbourg la femme, sous le nom de Catherine II) sage, homo sapiens, — et mettons contre lui Y ali?n?, l'ali?n? ?ternel, le homo insanus, l'homme qui, d?s le commencement, change ? chaque instant ses id?es fixes avec une exub?rance ?tonnante de la force cr?atrice, et ne reste constant qu' a la folie, qui se m?tamorphose et reste.
Si quelquefois il se trouvait des gens, et cela bien rarement, qui voulussent vivre selon la raison, leur nombre serait si restreint, qu'on pourrait les classer dans les ali?nations personnelles; ce ne serait jamais une de ces grandes manies qui cr?ent les royaumes et les empires, les saintes Eglises et les si?cles de gloire.
C'est par la folie et par la parole que l'homme se distingue des animaux. Et la parole a aussi sa folie cr?atrice, c'est le mensonge Jamais un animal ne s'?l?ve jusqu'a mentir: il reste dans sa pauvre v?racit? du r?el et dans son grossier bon sens. La nature se tait ou produit des sons incoh?rents, articule des sensations: elle n'a rien ? dire, ? inventer, tandis que l'homme ajoute une Mahabarata ? l'autre, adore les images qu'il cr?e, nage dans la fiction. La nature est sous le dur despotisme de la raison. Elle ne progresse pas, elle n'aspire pas ? une r?g?n?ration, ? une r?demption, ? une bessere Natur, elle ne fait que travailler en se changeant, et sans savoir ce qu'elle fait. Et c'est ? ce bagne que ces insens?s poussent l'homme sous pr?texte de gu?rison, dans cette maison sans h?te, sans vertus ni vices. Heureusement qu'ils ne sont pas de taille pour arr?ter le Niagara de la folie, comme Josu? arr?ta le soleil.
Arrachez des mains de l'homme les contes et les r?ves, les bibles et les apocalypses, l'id?al de la paix ?ternelle, de la republique universelle, de la fraternit? des peuples — et l'humanit? le C?sar f?roce, d?sirera avoir une t?te et une carotide pour lui donner le coup autocide d'une lancette bien aiguis?e.
Et voil? pour quelle raison tous les proph?tes et les l?gislateurs ont pris pour base de leur doctrine et de leur loi quelque absurdit? immense.
Renan, un philosophe moderne h?bra?sant, a dit quelque part que «l'homme, partout et toujours, fait la religion comme l'araign?e sa toile» C'est tr?s vrai et tr?s vrai et tr?s profond; mais avec cette distinstion que l'araign?e file sa toile en vue de sa nourriture, et que l'homme commence ? filer sa religion d?s qu'il se sent rassasi?. Le prosa?que non vert?br? cherche ? prendre dans ses filets un mis?rable col?opt?re, et l'homme — sa propre raison, se principe antisocial, d?l?t?re et ?go?ste.
644
L'urgence, la n?cessit? des contes et des fantaisies est si grande, et l'affaire tient si peu au fond, aux dogmes, ? la th?odic?e66[66], que les plus grands moralistes ont toujours admis le don de la foi comme la premi?re condition de la perfection. Et le don de la foi n'est applicable qu'aux choses qui ne se prouvent pas. Il n'y a que les gens superficiels et sentimentaux qui s'indignent et r?voltent de ce que les hommes ont ?t?, avant-hier, jet?s au b?tes f?roces pour avoir cru au r?dempteur et ont ni? l'omnipuissance du tonneur; hier br?l?s parce qu'ils ne croyaient pas ? la divinit? du pape, quoique croyant ? J?sus-Christ, et aujourd'hui tu?s ? coups de Chassepot parce que, croyant a la divinit? du pape, ils ne croient pas ? sa puissance terrestre. Tout cela est parfaitement juste, et le pers?cuteur le plus cons?quent de l'irr?ligion, et beaucoup plus grand que Diocl?tien, Calvin et Philippe II — Maximilien Robespierre — agit avec encore plus d'audace que Calvin, par exemple, qui, ? peine ?chapp? de la broche ou du gril, a br?l? lui-m?me un adversaire parce qu'il n'?tait pas de son avis dans la recherche de la paternit? divine. (Il n'y a rien d'?tonnant — quel autre moyen avait-il de l'amener ? sa v?rit??) Robespierre faisait d?capiter, non parce que «les tra?tres» croyaient autrement que lui, mais parce qu'ils ne croyaient pas du tout. Il concevait tr?s bien que si on allait retirer de dessous les pieds des mortels le tr?pied mystique, l'humanit? tomberait ? la renverse. Eh bien, par piti? pour l'humanit?, il fit guillotiner Anacharsis Klootz avec les siens, et il agit parfaitement bien.
R?capitulons. Tout ce qui nous est cher, toutes les causes pour lesquelles nous ne craignons pas de verser ? profusion le sang de notre prochain, et quelquefois un peu de n?tre, tout cela a des racines profondes dans la d?mence, dans l'ali?nation g?n?rique et humanitaire, et n'en a pas d'autres. L'infini, l'immortalit?, la gloire et les honneurs, la volont? de l'homme, la volont? de Dieu — toutes deux libres, ind?pendantes, quoique l'une soit assujettie a l'autre, et toutes deux libres dans la n?cessit?. (Quoi de plus grand et de plus sublime que ce triple antagonisme qui ne r?sout rien du tout, et reste comme la Triade du grand philosophe!).
Qui a ?lev? ces for?ts de marbre pour la gloire de Dieu? Est-ce la raison? Qui a remport? les
victoires les plus sanglantes, orgueil des si?cles? Qui mettait, en souriant, par des mains douces et blanches, la couronne de laurier au front de ces sauvages impitoyables
645
couverts de sang? Est-ce la raison? Qui affranchit les mains du soc et rempla?a la charrue par le noble glaive? Qui fit du simple cultivateur le glorieux laboureur du champ de Dieu, de l'ensemenceur du bl?, l'ensemenceur de la mort, sans laquelle pas de victoires, pas d'empires, pas d'Assyrie, pas de Prusse (la crainte de la censure me fait toujours oublier ma patrie bien-aim?e)? Est-ce la raison? Et qui permet au riche de jouir de ses richesses ? c?t? des masses qui meurent de faim et de froid? Qui donne les forces aux hommes pour tuer les affam?s au nom de l'ordre, et qui, de l'autre c?t?, soutient les hommes qui vont gaiement ? la mort, l'un «pour un empereur ? pantalon blanc, l'autre pour un empereur ? pantalon rouge», comme l'a dit un po?te?
Nous n'avons donc qu'? d?sirer que cette folie sublime, folie cr?atrice, consolatrice et providentielle, qui nous m?ne ? travers les si?cles et les oc?ans, continue ? nous guider et bercer jusqu'au cataclysme g?ologique qui engloutira ? tout jamais les hommes et les royaumes. Et que devant sa marche triomphale plane, comme par le pass?, la grande lanterne de la raison, tant?t couverte de nuages, tant?t resplendissante, tant?t pleine, tant?t en trois quarts, restant, comme la lune, toujours ? la m?me distance de la terre, quelque vitesse qu'elle emploie pour l'atteindre.
Si je n'avais pas fait moi-m?me ton autopsie et ton post mortem examinatio — avec quel enthousiasme je t'aurais invit?, ami, coll?gue et ma?tre, de r?p?ter avec l'auteur classique, mais en rapportant ces mots ? la f o lie: Tu urbes peperisti, tu hommes dissipatos in societatis convocasti!
T. Leviathansky, prosecteur.
646
<ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ О ГЕРОЯХ 1825 ГОДА И ИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ, ПО ИХ ВОСПОМИНАНИЯМ>
Девятнадцатое столетие у нас началось оригинально. Павел был убит, Александр либеральничал. Входя на престол через труп своего отца, он явился с двумя проектами в кармане с проектом личного освобождения крестьян и с проектом введения каких-то представительных форм. Тяжелую, старушечью, удушливую атмосферу последнего екатерининского времени расчистил Павел. Александр окружил себя молодыми помощниками — но ничего путного сделать не мог. Непроницаемая стена стояла между ним и народом. Темная ночь покрывала всю землю, едва на вершинах показывался свет. Все движенье лепилось около трона и находило своими центрами несколько светских гостиных да несколько разрозненных отдельных людей вроде Новикова. Дальше официально аристократического круга свет не проникал. Вся умственная и общественная жизнь сосредоточивалась в столбовом дворянстве и в нескольких, как мы сказали, литераторах, масонах, мартинистах. Круги эти были замкнуты не меньше масонских лож... больше, пожалуй, потому что в них принимались люди по рожденью, по чину и по богатству, соединенному с рожденьем.
Не только народ, поставленный вне закона, не существовал, но не существовало ни купечество, торговавшее миллионами, ни чиновничество незнатного происхождения, грабившее миллионы. Проникнуть собственно в барские круги из чужих могли дальние родственники и военные в высших чинах. Трудность положенья Сперанского состояла в его семинарском происхождении. Будь он побочный сын какого-нибудь вельможи, ему были бы легче все реформы. Попович — статс-секретарь и доверенное лицо у государя — был бельмом на глазу у всех, — его равно не могли переварить ни один из умнейших сановников того времени, да еще вольтерианец Ростопчин, ни дикие екатерининские тузы. Трудно, кажется, было проникнуть в эти парники искусственно вытянутого образования, больше яркого и махрового, чем серьезного, свежему воздуху, который тогда
647
несся из Франции и еще не весь пропах порохом. Заговор против Павла ничего не значил, это было личное дело между им и любовниками его матери, личное дело самосохранения олигархов, обиженных и вечно дрожавших под угрозой дамокловой тройки и Сибири.
А щели все-таки оказались. Революцию в барские домы несли нам на подошвах своих заклятейшие враги ее — эмигранты, книги, путешественники. Они нашли людей подготовленными. Екатерининское чернильное кокетство с Вольтером и Дидро, ее литературные larcins67[67] у Монтескье и Филанжиери не совсем прошло даром. Эпикурейский энциклопедизм был теперь в моде, как французский язык. Вельможи посылали своих детей в Париж, другие выписывали оттуда гувернеров. Гувернерами были не только эмигранты (хотя и их влияния были очень полезны — эмигранты были те же дети XVIII столетия — роялисты и вольтерианцы, деисты-католики и пуще всего фрондёры), но якобинцы в лучшем, самом энергическом и чистом смысле слова...
Во время пущей славы Тероань де Мерикур и пущего разгара революции, еще не совсем заступившей в кровь, ходил суровый Ромм, один из «последних римлян», как его назвал Кине, святой самоубийца, которого образ с двумя-тремя товарищами печально стоит при выходе из революции, и с ним юноша, его воспитанник. С ним же видали Ромма в своей section, председательствовавшего в самые бурные дни трагедии. Ромм сильно любил юношу — и говаривал ему часто: «Не забывайте дома, что вы видите здесь, храните ваше сердце и ваши убеждения».
Это был граф Строгонов.
Граф Строгонов был в 1801 одним из советников государя, который одобрял его мысль об освобождении. Он и писал проект, забракованный Кочубеем, Чарторижским и всем тогдашним «Comit? du Salut public»...
648
VUES ALPESTRES Gen?ve
<I>
...Le dernier tunnel et post tenebras Lux!..
Je connais Gen?ve de longue date.
Je la connais trop m?me.
—	 Dites-moi, de gr?ce, comment faire, — me disait, non sans remords, une de nos compatriotes... — Comment faire pour aimer la Suisse?
La t?che n'?tait pas facile, quoiqu'il y e?t bien des causes qui obligent d'aimer la Suisse.
—	 Et o? allez-vous? — lui demandais-je.
—	 A Gen?ve.
—	 Allez plut?t quelque part ailleurs.
—	 O? donc?
—	 A Lucerne, par exemple.
—	 Est-il possible que l? on soit mieux?
—	 Oh non, madame, on y est beaucoup plus mal, mais l? vous r?ussirez plut?t ? r?soudre votre probl?me...
En effet ? Gen?ve tout est bien, mais on y vit pi?trement. — Quand on raisonne — il est clair que par le temps qui court il y a peu d'endroits meilleurs en Europe, mais qu'on essaie de louer une maison ? Gen?ve pour un an... pour six mois — et de suite on se sent attir? ailleurs, n'importe o?, pourvu que ce soit hors de Gen?ve.
Et pourtant qui donc ignore les ?tats de services et les qualit?s de Gen?ve.
Dans ces temps bienheureux o? l'Europe dansait son histoire aux congr?s et sentait des pieds ? la t?te la fleur d'orange, le comte Capodistria comparait Gen?ve ? un sachet de musc... qui rappelait quelque chose a l'Europe que l'on t?chait d'oublier... Capodistria ?tait plus dans le vrai que ne l'?tait l'empereur Paul qui donnait a l'agitation de Gen?ve le nom de «temp?te dans un verre d'eau». Sans doute, si l'on s'habitue ? prendre pour unit? de mesure la distance qui s?pare P?tersbourg d'Irkoutsk, Gen?ve pourra para?tre non seulement un verre d'eau,
649
mais un petit verre... mais il suffit de quelques gouttes de musc dans ce petit verre pour le sentir au Palais d'hiver. Le mouvement g?n?ral se refl?te ? Gen?ve plus concentr?, plus condens? — avec cette exag?ration qu'ont les Alpes sur les cartes en relief.
J.-J. Rousseau sortit de ce potit verre et c'est de son fond que Voltaire agitait l'Europe. Tout cela accord?... on s'ennuie ? Gen?ve, sans avoir l'isolement dans la foule des grandes villes, ni les distraction d'autres cit?s.
Les genevois ont depuis longtemps abandonn? leur pi?tisme sec, leur formalisme, leur bureaucratie th?ologique. En cela Gen?ve a devanc? l'Angleterre. Un homme peut passer quelques dimanches sans aller au pr?che et sans s'exposer ? perdre son nom d'honn?te homme, son cr?dit, sa charge, ses le?ons et les invitations aux d?ners. Malheureusement, sous la cro?te du calvinisme — la peau s'est rid?e, s'est gerc?e. Les formes surv?curent au contenu, les suites de la gr?le calviniste sont rest?es avec une intol?rance irascible, avec les abords ?pineux. Gen?ve est un pr?tre s?cularis?. Elle n'a pas de foi, mais elle a les mani?res cl?ricales, elle porte son paletot comme une soutane.
Je l'ai dit ailleurs, que dans tout genevois reste la trace de deux refroidissements, de deux souffles glac?s — de la bise et du Calvin — ? ces deux maladies h?r?ditaires viennent se m?ler diff?rentes maladies limitrophes — un petit goitre a l'int?rieur de la Savoie, des vell?it?s de petits coups d'Etat de la France.
Le genevois est agressif et toujours pr?t ? rendre la menue monnaie en cuivre et de mauvais aloi. Entre eux ils se paient d'une fa?on encore plus rude qu'avec les touristes. On a des m?nagements pour l'?tranger, on le soigne tant qu'on ne remarque pas en lui de vell?it? ? se caser tout de bon. Quant aux concitoyens des autres cantons, les genevois les regardent du haut en bas. C'est avec pr?m?ditation qu'ils ne savent pas l'allemand. En g?n?ral les Suisses ont deux, trois, m?me quatre patriotismes et par cons?quent autant de haines. Il y a le patriotisme f?d?ral d'abord, il y en a un cantonal, le patriotisme f?d?ral est d?doubl? en patriotisme romand et allemand. Comme de bons parents, les concitoyens des diff?rents cantons aiment ? se r?unir en f?te famille — boire, manger et tirer au cible ensemble — apr?s quoi ils retournent chez eux avec les m?mes sentiments de r?pulsion fraternelle avec lesquels ils descendaient de leurs montagnes.
Dans la Suisse allemande vous rencontrez ? chaque pas la grossi?ret? anglosaxonne qui est tr?s d?sagr?able, mais qui n'offense nullement — comme la maladresse d'un ?l?phant. Le genevois traduit la grossi?ret? allemande en fran?ais, sans de s'apercevoir que cette langue ne se pr?te gu?re ? cet usage. Loin de cela en consid?ration, il aggrave la chose par l'absence  
de la na?vet? germanique. Son sans-g?ne est ?tudi?. Il vous marche sur le pied sachant que cela fait bien mal.
Ce qui va chez le vrai Allemand jusqu'? la fadaise, capable de provoquer un mal de mer et ce qui s'appelle d'un nom intraduisible «die Gem?tlichkeit», ce sentiment manque tellement au genevois que vous le fuyez m?me sans mal de mer. Il est surtout assommant quand il est gai — et encore plus lorsqu'il fait de l'esprit. Probablement aux temps des «libertins de Gen?ve» ils riaient avec plus de ga?t? et faisaient de l'esprit tout de bon.
A l'absence du sentimentalisme allemand le genevois ajoute l'absence de tout ?l?ment champ?tre qui s'est beaucoup conserv? dans d'autres parties de la Suisse. Il n'a besoin ni de champs, ni d'arbres — cela lui suffit d'avoir au loin le Mont Blanc et de pr?s le lac. S'il veut faire une promenade hors de ville, il a des estaminets flottants avec une musique qui fausse et un restaurant qui r?chauffe. Les riches vont habiter des maisons de campagne, le pauvre n'a rien de semblable aux petits endroits pr?s de Berne, Lucerne, Zurich... ? tous ces Chanzli, G?tchli, J?tli. D'ailleurs il faut convenir que le genevois n'a gu?re le loisir de beaucoup aller ins Gr?ne — tout le temps qui lui reste de son commerce il le consacre aux affaires de la patrie, il se pr?pare aux ?lections, il travaille ? ?lire ou ? ?tre ?lu... D'autre part son grand n?goce ne va que pendant la chaleur. Le principal commerce de Gen?ve, ainsi que de toutes les villes de la Suisse, ce sont les troupeaux de touristes qui migrent de l'Angleterre et de l'Am?rique vers l'Italie et trois mois apr?s de l'Italie vers l'Angleterre. Les Russes qui font aussi leur double p?lerinage et en plus grand nombre que jamais — ne comptent plus — ils sont mal cot?s apr?s l'?mancipation des paysans.
Au commerce des espaces, des vall?es, des lacs, de l'air, des vues, des cataractes et des glaciers, Gen?ve ajoute encore le commerce du temps et vend ? chaque voyageur une montre et m?me une cha?ne — quoique chacun ait sa montre ? lui.
Si l'?tranger oppose une r?sistance, l'aborig?ne se f?che et m?ne rudement le r?calcitrant. Un ?tranger qui ne se laisse pas tondre est trait? par lui de voleur — exactement comme le gouvernement russe accusait les Circassiens d'?tre rebelles parce qu'ils d?fendaient leur terre natale.
II
La biographie de la sainte ville de Calvin ne manque pas d'int?r?t. Sans remonter au del? de l'?quateur — qui partage en deux l'histoire moderne — elle fournit un microcosme des destin?es humaines.
651
Avant 1789, ann?e de d?marcation historique — Gen?ve vivait comme une famille pieuse et 
rang?e doit vivre — sans faire trop de bruit ni trop de d?pense. Elle priait le bon Dieu d'apr?s Calvin et accumulait des richesses de ce monde avec une ferveur qui n'?tait pas moindre. Les ?rudits employaient beaucoup de temps et de paroles dans les controverses avec les catholiques. Les catholiques parlaient moins mais intriguaient davantage et quand les calvinistes obtinrent le dessus dans la controverse — les catholiques s'?taient d?j? pourvus d'un peu de terre et de quelque bien temporel. Il faut leur rendre la justice — les pr?tres catholiques tout en n'ayant pas de prog?niture avou?e, ont la pr?cieuse qualit? du chiendent <et du> raifort — l? o? ils poussent des racines il est difficile de les arracher — le raifort revient toujours. Les calvinistes s'agit?rent, se tourment?rent et finirent par laisser cro?tre le raifort romain dans leur jardin potager.
Tout allait tr?s patriarcalement. Quelques familles plus riches que les autres gard?rent leur peuple — comme on garde son troupeau bien aim?. Des vieillards respectables avec de longues cannes — comme nous les voyons non dans le Faust de Goethe — mais dans le Fost de Gounod, gouvernaient Gen?ve, comme leur fief, employant toutes les forces de leurs fr?res cadets et de leurs neveux — pour leur propre avantage. Loin de les habituer au luxe, ils les faisaient travailler jusqu'? l'?puisement sans trop les g?ter par la r?mun?ration. «Tu gagneras ton pain ? la sueur de ton front»... c'est dit dans l'Ecriture.
Ce syst?me ? la fin du XVIIIe si?cle commen?a ? fatiguer les neveux. Ils voyaient que les oncles s'enrichissaient tandis qu'eux ils accomplissaient les pr?ceptes de l'Ecriture Sainte. Les oncles avaient beau leur prouver qu'entre genevois et genevois il y a une notable diff?rence, que les uns sont des citoyens, les autres des habitants et les troisi?mes seulement des natifs... Les neveux n'entraient pas dans cette scolastique et pr?sumaient qu'ils ?taient les ?gaux des oncles... «Nous sommes tous ?gaux devant Dieu, — r?pondaient les oncles, — quant aux diff?rences mondaines et terrestres, si m?me elles existent, est-ce la peine d'en parler?» — «Oui, certainement, cela vaut la peine», — r?pondirent ceux des neveux que les vieux n'avaient pas tout ? fait pli?s. «Vous ?tes des hommes libres, — leur disaient les oncles, vous ne vous plaisez pas ? la maison — le monde est grand, allez chercher votre pain ailleurs et nous prierons Dieu pour vous afin qu'il d?livre vos ?mes de notre ennemi commun».
Les neveux prirent leurs b?tons et leurs sacs et se mirent ? grimper les montagnes et les descendre de l'autre c?t?. Travailleurs et actifs — ils se cas?rent bien — qui derri?re une voiture, qui sur le si?ge. Un tel continuait son r?le de Suisse avec un ?norme b?ton
652
en main, l'autreiv[4] son r?le de chasseur avec un fusil bourbonien, s'il n'y avait pas de place on allait enseigner l'histoire et la g?ographie. La moiti? des confiseurs, horlogers en Russie, par ex<ample>, ?taient des Suisses — leurs ?pouses et leurs s?urs remplisaient l'emploi des Fran?aises pour la coupe des robes et la prononciation parisienne.
Ceux qui eurent bonne chance retourn?rent gaillarderment ? la maison et se firent oncles eux- m?mes... Mais pas tous revenaient ? la satisfaction particuli?re des vieux parents. Ceux qui restaient soldats ? Naples, laquais ? Vienne, Fran?ais en Russie ou Svizzeri ? Rome restaient paisiblement, au foyer paternel. Mais d'autres, qui avaient la chance de voir les d?sordres de Paris — non des fen?tres du Palais le 10 ao?t 1792, mais bien de la rue — ceux-l? revenaient intraitables. Au lieu des livres de pri?re en reliure noire ? tranches dor?es, ils apportaient la grande col?re du P?re Duchesne et la douce philanthropie de l'Ami du Peuple. Les oncles, devenus encore plus saints, s'?cri?rent avec horreur: «Leur ?me est en danger», et tent?rent de les ramener au bercail de Calvin. — «Avant de nous pr?cher, — r?pondirent les neveux partageons un peu notre h?ritage — sinon libert?, ?galit?, fraternit? — ou...» Les vieillards ne les laiss?rent pas achever...
Abrutis depuis longtemps par la bigoterie et la convoitise — les oncles perdirent tout ? fait la t?te ? la vue de cette noire ingratitude. Ils se rappel?rent la place publique o? leurs p?res avaient r?ti Servet et ils eurent une frayeur terrible.
Par bonheur, la grande R?publique vint ? l'aide ? la petite. Le premier consul ?tait inoccup? pour le moment et n'avait par hasard aucun corps d'arm?e Sambre et Meuse ou autre ? exp?dier dans l'autre monde. — Pour se d?sennuyer il ?crivit un d?cret dans ce genre: ««Art<icle> 1. La R?publique de Gen?ve a cess? d'exister. «Ar<ticle> 2. Le d?partement du L?man a commenc? son existence. Vive la France!» Le Moniteur ajouta que jamais les rapports entre la France et la Suisse n'?taient plus amicaux et que la paix ?tait consolid?e pour toujours.
La grande arm?e lib?ratrice des peuples d?livra Gen?ve, deux jours apr?s l'occupation, de toutes ses franchises. Les vieillards s'effac?rent, les jeunes s'absorb?rent par la conscription. Les plus rus?s des oncles firent leurs malles et sans perdre de temps travers?rent les Alpes...
Tout profite aux hommes du bien. La r?clusion volontaire et la fuite volontaire servirent on ne peut mieux les saints vieillards du L?man. Voulant venger la patrie outrag?e ceux qui rest?rent se mirent ? vendre ? l'ennemi les provisions de guerre et de bouche ? des prix patriotiquement exag?r?s. Du temps de l'Empire personne ne marchandait — except? Talleyrands e encore lorsqu'il vendait ses notes et ses opinions. On n'avait
653
pas besoin d'?tre chiche — si on manquait d'argent quelque part, vite une contribution, deux contributions, trois contributions autre part... Il est clair que les Guillaume Tell fournisseurs n'eurent pas de d?ficit.
Les absents retourn?rent avec la restauration et la terreur blanche, l'imigration les annoblit, les enrichit, en fit des diplomates. Pour former une couche solide d'aristocratie, les s?dentaires se crois?rent avec les migrateurs.
On sait quel vent soufflait alors. Byron faillit en ?tre suffoqu?, les Stein et les Canning passaient pour des jacobins et Metternich Pour l'homme de la position.
La Sainte Alliance fit la n?gative du d?cret consulaire mais en d?clarant que le d?partement du L?man avait cess? d'exister et la r?publique de Gen?ve recommen?ait son existence, le Gr?tly imp?rial et royal exigeait avec raison que dans la r?publique ressuscit?e il n'y e?t rien de r?publicain. C'est pr?cis?ment ce oui convenait aux oncles de la patrie. Pour la repr?sentation lib?rale, savante et litt?raire il leur suffisait au del? m?me du n?cessaire m-me Sta?l dans le canton de Vaud, D?candole dans la botanique, Rossi dans l'?conomie politique, et les steeple chase th?ologiques entre calvinistes et catholiques.
Aussi les oncles respir?rent et v?curent en concorde et paix une trentaine d'ann?es.
Renferm?s dans leurs maisons, se collant autour de la cath?drale, ils faisaient passer leur vie inhospitali?re pour l'inaccessibilit? oligarchique. Ils n'avaient des rapports intimes qu'avec des princes de sang, personnes haut plac?es, banquiersv[5] ou ministres. De l'autre c?t? du Pont des Bergues ils ne connaissaientvi[6] personne, ils ne descendaient jamais ? Saint Gerv?...
Comme il arrive toujours, apr?s avoir pris toutes les mesures, les vieux ont n?glig? la plus importante. Ils ne devaient ni construire, ni r?parer le Pont des Bergues, ils devaient le faire sauter... en bien, ils en firent une promenade.
La r?volution de 1846 passa par cette promenade — pour s'emparer triomphalement de l'H?tel de Ville — et recommencer l'?re r?volutionnaire en Europe.
III.
Le vainqueur de K?lm, le comte Osterman-Tolsto?, boudant l'empereur et la cour de Russie, passa ? Gen?ve tout le r?gne de Nicolas. Aristocrate lui-m?me, il n'?tait pas grand ami des patriciens et oligarches de Gen?ve.
— Pensez un peu, — me disait-il un jour, — ils se donnent des airs de grands seigneurs parce que leurs a?eux avant les a?eux de leurs voisins vendaient des patraques et vendaient ? double
654
prix des truites — tandis que les autres les prenaient, — comme si cela donnait des titres...
—	 Vous oubliez, comte, — lui dis-je, — que les patriciens de Gen?ve en ont d'autres titres.
—	 Et lesquels s'il vous pla?t?
—	 Ils ?taient en fuite lorsque la patrie ?tait en dange et sont revenus en partie gr?ce ? vous — sauvegard?s par les Cosaques et les Croates — comme les rois et les grands noms d'autres pays.
L'inexorable vieillard sourit.
Les neveux perdus jugeaient encore plus s?v?rement l'aristocratie genevoise, et surtout le neveu le plus profond?ment perdu de tous — James Fazy.
James Fazy c'est la peine ?ternelle du patriciat de Gen?ve sa torture avant la mort, son bourreau. Son pilori prosecteur et fossoyer. Sang de leur sang, chair de leur chair, descendant d'une des anciennes familles qui s'ennuyaient pour le bon Dieu avec Calvin — Fazy leva sans scrupule sa main parricide pour terrasser les pieux vieillards ? cheveux d'argent et ? la bourse d'or.
Se mettant ? la t?te des m?contents, il prit ces «oncles de la patrie» ?lus par leurs propres fermiers, employ?s et commis par le collet et les jeta dehors le Grand Conseil. Apr?s quoi, tr?s naturellement il se mit ? leur place et s?ance tenante vota pour soi-m?me et se confia au nom du peuple genevois une puissance dictatoriale. Saint Gervais et la pauvre Gen?ve ?taient en jubilation.
Les vieillards ?pouvant?s mont?rent encore un ?tage plus haut et mirent ? leur porte un verroux de plus... leur cerveau commen?a ? se ramollir avec plus de vitesse et leur c?ur ? se durcir en proportion. Plus d'esprit, plus de talent — r?tr?cissement moral. J. Fazy ?tait ? peu pr?s le dernier homme spirituel de l'ancienne Gen?ve.
Il ressemble beaucoup ? un oiseau de proie. Septuag?naire et courb?, il rappelle encore un ?pervier maigre et affam? — il a un bec impitoyable, un ?il per?ant. Plein d'activit?, d'audace, de projets, d'accusations — il est tout pr?t de jeter un gant, d'en relever deux. Pensez donc ce qu'il a ?t? il y a vingt-deux ans, au temps du «Sonderbund» — et c'est ? un pareil adversaire qu'allaient se frotter nos vieillards!
Orateur fougueux, acerbe, sans m?nagements, sans scrupules, Fazy savait de main de ma?tre profiter de tout bois — pour en faire une massue, de toute pierre pour en faire une fronde. Il assommait ses adversaires par des plaisanteries et par des chiffres, par des th?ories g?n?rales et par des allusions personnelles, par des indiscr?tions et par des r?ticences. Courtisan de la foule — il
655
ne parlait jamais sa langue et ne cachait nullement ses mani?res d'homme bien ?lev?. Tout lui profitait — tout d'abord ses d?fauts. Au milieu du saint ennui de la ville aust?re de Calvin, le laisser aller d?collet? de Fazy, son inconduite avou?e, ses vices brillants — d?cuplaient la haine que lui portaient les vieillards purs et lui attachaient toute la jeunesse — Fazy d?passait d'une t?te ses partisans et de trois — tous ses adversaires. Ajoutez ? cela une grande sagacit? dans les affaires, un coup d'?il s?r et d?cid?, une force et une facilit? de travail extraordinaires, une grand persistance et une irascibilit? inqui?te, hargneuse — et vous comprendrez que la partie n'?tait pas ?gale. Diplomate et d?magogue, conspirateur et commissaire de police, pr?sident d'une r?publique et bon vivant — il trouvait encore un superflu de forces non occup?es — qui le d?voraient, le tourmentaient. Le cadre du canton ?tait ?videmment trop petit pour lui, et le g?nait. Il allait dix fois par an ? Paris pour se rafra?chir dans les parties fines et aux bals de l'Op?ra.
La petite ville le g?ta, il s'habitua ? crier, ? donner des coups, de poings sur la table, a s'emporter contre les observations. Voyant toujours des hommes au-dessous de sa taille, il prit un sans-g?ne insolent. Entour? d'une soci?t? avare ou pauvre, il prit l'habitude de jeter l'argent, et lorsqu'il n'en avait pas il fit des dettes. Les dettes, notre seul moyen ?conomique et national en Russie, notre petite ruse de m?nage, les dettes devaient aux yeux des harpagons de Gen?ve perdre Fazy plus que les sept p?ch?s mortels — d'autant plus qu'il ne les payait jamais.
Au reste, ses dettes et leur haine ne lui donnaient que peu de souci, tant que la Gen?ve jeune, travailleuse, pauvre lui donnait sa voix et son poing. Mais tout a une fin dans les choses humaines.
Pr?s de quinze ans le tyran du L?man gouverna le canton, il agrandit la ville, abatit les fortifications, planta des jardins, b?tit des palais, jeta des ponts, ouvrit une maison et ne pensa jamais a fermer d'autres maisons — mais les jours de son omnipotence furent compt?s par les vieillards.
Un alli? de l'autre rive leur vint en aide.
Fazy ?tait fait ? la lutte — il y avait vieilli et quand il lui arrivait de ne pas prendre tout de suite le dessus, il se retirait comme un lion bless? dans son S. Gerv? — pour en sortir deux fois plus fort et plus courrouc?.
Avec un ennemi tel que Fazy les vieux formalistes, laiss?s ? leurs propres forces, ne pouvaient que battre en retraite. Ils faisaient la petite guerre avec les armes rouill?es du parlementarisme et propageaient sous main des calomnies. Ils ne savaient jamais de quel c?t? frapperait l'ennemi. On pouvait s'attendre ?
656
tout avec un adversaire si peu scrupuleux. Aussi tant que la masse ?tait pour lui, sa force ?tait in?branlable. Attirer le peuple par les souvenirs de l'ancien servage n'?tait pas chose facile.
S'appuyant toujours sur son mur vivant, Fazy commer?ait ? la fin ? sentir que le mur n'?tait plus aussi compact qu'auparavant et ne le soutenait plus avec la m?me ardeur. Pendant des ann?es il ne voulut pas y croire, il t?cha de douter, mais enfin le doute devenait impossible, par ci, par l? des murmures ou pis encore, de l'indiff?rence. Piqu? au vif, le gladiateur se retourna d'un air courrouc? pour voir qui se r?voltait contre l'ancien chef? Serait-ce l'ombre du socialiste Albert Galeere qui secouait la t?te d'un air sombre? Il semblait qu'en d?signant les ouvriers l'ombre disait: «Ils ne sont plus ? toi». Fazy d?daignait les id?es de cet ap?tre s?v?re et l'avait pers?cut? jusqu'? la tombe. Sous terre il grandit et se fortifia dans les ?mes de ses disciples — l'aurore de son jour commen?ait — le soleil de Fazy se couchait.
Le vieux lutteur s'?lan?a de nouveau en avant — mais pour frapper des deux c?t?s les forces lui manqu?rent.
Tout le drame historique de nos temps — vous le retrouvez dans cette lutte. Le parti radical s'affaiblit, se divisa sans motif visible. Une fraction abandonna le vieux chef, une autre continuait ? le porter avec des acclamations sur son bouclier, une troisi?me se d?moralisa sous le nom d'ind?pendants. La terre disparaissait sous les pieds du dictateur d?mocratique. Les ouvriers passaient indiff?rents pr?s du champ clos; la vieille lutte n'avait plus d'int?r?t pour eux. Les adversaires avaient beau se prendre aux cheveux et se rouler dans la poussi?re — il y avait une autre pr?occupation.
Depuis 1860 la haine des radicaux et des conservateurs s'envenimait au point de se transformer en une mutilation p?riodique des membres. Les adversaires profitent de chaque affaire publique pour se «labourer les faubourgs». Apr?s chaque ?lection, les vainqueurs et les vaincus sont tatou?s comme des Iroquois, les uns avec un ?il poch?, les autres avec un nez en compote, les troisi?mes avec des taches bleues. Aucun pays n'apporte sur l'autel de la patrie autant d'efforts musculaires et de horions, que la pieuse cit? de Calvin. Aussi nulle part on ne s'occupe avec tant d'acharnement et aussi souvent des ?lections qu'a Gen?ve. Un mois d'avance on ne fait qu'en parler, un mois apr?s on ne fait que les discuter. Les radicaux et les r?actionnaires diff?rent d'avis en tout, sont d'accord sur la grande signification de Gen?ve dans? l'?conomie du d?veloppement universel. Pour les seconds c'est la Rome du «protestantisme ?pur?», pour les premiers c'est le rempla?ant, le ««luogo tenente» de Paris pendant sa l?thargie. Ils son ious persuad?s que de m?me que tout le monde regarde une montre
657
de Gen?ve pour savoir l'heure, tous les partis politiques regardent le canton pour conna?tre l'esprit du temps. Apr?s cela, c'est bien naturel de s'occuper nuit et jour des ?lections — ils ?lesent non seulement pour la ville et la campagne qui l'entoure, mais pour l'univers entier.
Enferm?s ? double tour de clef, les stores baiss?s — les conservateurs conspirent ? jeun, envelopp?s de flanelle, calculant des subornations ? meilleur march?, des influences morales. En m?me temps les radicaux conspirent encore plus et aussi la porte ferm?e mais du c?t? ext?rieur. La d?mocratie — votante et militante, — ne se met pas en campagne ? jeun, mais ? gorg?e d'absinthe. Elle reste depuis le matin dans les caf?s, prenant avec abn?gation patriotique une bi?re impossible et n'osant pas s'en plaindre, vu que le patron du Caf? est non seulement radical, mais une puissance, un centre de r?union et un vote.
Au fond, tout cela se fait platoniquement. Ni la ficelle, ni les radicaux ne s'inqui?tent nullement du fond des affaires, ils s'occupent des lieux communs et de la victoire ou de la d?faite des personnes. Le reste s'efface comme un d?tail, et il arrive tr?s souvent que les radicaux votent pour un acte conservatif et les conservateurs un acte radical.
Cette gymnastique politique ruina d?finitivement les anciens partis.
Pendant quinze ann?es de la domination radicale ? Gen?ve, ses l?gislateurs ne touch?rent presque pas ? tout un arsenal de lois effrayantes et ridicules qui consacrent l'absence la plus effront?e de tous les droits de l'homme et se moquent des notions les plus ?l?mentaires du respect d? a l'individu.
Il suffit de jeter un coup d'?il sur le texte des petits livrets ou «permis de s?jour» que l'on impose ? tous les ?trangers, pour s'en convaincre. Chaque «non-genevois» m?me un Suisse d'un autre canton est livr? sans appel au pouvoir de celui des horlogers auquel dans ce moment est confi? le chronom?tre de la police. Il a le droit d'expulser un ?tranger, c'est-?-dire de ruiner un p?re de famille, d'?loigner un ennemi ennuyeux, un concurrent dangereux, pour mauvaise conduite. Il n'est pas m?me venu ? l'esprit des l?gislateurs de sp?cifier ce que l'on entend par mauvaise conduite — pour un calviniste par ex<emple> aller ? l'?glise catholique — c'est la plus mauvaise conduite possible et vice versa pour un catholique. (Je donnerai ? la fin de l'article quelques fragments de ce d?vergondage policier.)
Bonne lumi?re — apr?s les t?n?bres/
Un jour je montrais ? un des anciens radicaux du gouvernement le texte humiliant de mon livret ? 
—	 Vous gardez donc ces monstruosit?s dans votre l?gislation comme un agr?able souvenir?
moi.
— Tout cela, — dit-il — n'est jamais ex?cut?.
—	 Ah, si vous saviez combien de mauvaises lois nous avons abolies!
—	 Pourquoi donc avez-vous conserv? le reste?
—	 Vous savez quelle ?tait notre position surtout apr?s 1848 la France, l'Autriche, la Prusse...
—	 C'est une autre affaire. Vous aviez donc besoin de garde en vos mains ces arbitraires sans nom.
—	 Eh bien, en avons-nous abus??
—	 Je n'en sais rien, mais probablement oui. Vous devriez au moins faire intervenir le jury dans les affaires d'expulsion. Si douze genevois que je ne connais pas veulent se d?faire de moi — je m'en irai sans mot dire...
—	 Et vous croyez que nous n'y avons pas pens? avant vous, que vous nous apportez cette lumi?re du Nord?
—	 Alors qui emp?chait de le faire?
—	 Si nous ?tions rest?s au pouvoir...
—	 Cher citoyen, vous n'auriez rien fait. Depuis 1846 il y avait assez de temps.
Oh Calvin... quelle terrible bise souffle de ta tombe... comme elle ?teint une moiti? de sentiments humains et comme elle durcit les c?urs...
Aussi que la vie de Gen?ve est ?pre et triste—sans ?tre s?rieuse ni recueillie.
Fazy t?cha de voiler le fond puritain par des tapisseries fan?es ? dessins grivois et luxurieux — mais les os maigres du calvinisme ne sont que cach?s, et on le sent... Eglise sans ornements, d?mocratie sans ?galit?, femmes sans beaut?, bi?re sans go?t ou pire, avec un go?t d?testable — le tout r?duit ? une simplicit? qui convient ? l'homme occup? du salut de son ?me et de son capital. La d?bauche m?me ? Gen?ve est tellement limit?e au plus indispensable, qu'elle effraie presqu'autant qu'elle attire. «P?che si c'est n?cessaire, — mais ne jouis pas» — c'est du calvinisme pur.
Lausanne, en demi-d?mence ? force d'exc?s religieux, consid?re le th??tre la?que comme une offense au th??tre divin de l'?glise et s'obstine ? ne pas voter l'argent n?cessaire pour la reconstruction de l'Op?ra br?l?, et tout ce qui n'est pas compl?tement en d?mence a Lausanne ne r?ve qu'a l'?tablissement du nouveau th??tre. Le th??tre occupe l'imagination, distrait les esprits des 
derni?res nouvelles de la bible tout fra?chement apport?es par des pasteurs vagabonds, fain?ants et ambulants. A Gen?ve tout le contraire, il y a deux th??tres, mais ils sont tellement submerg?s par l'?l?ment de la Camelia campestris et
659
celui du «voyoux», que les hommes solides et les femmes priv?es (except? les ?trang?res) ne vont pas au th??tre ? moins de n?cessit? absolue.
En revanche, s'il y a quelque rel?chement de m?urs — venant de l'?cume, venant d'au-del? de la fronti?re — il y a ? Gen?ve une police — qui ne laisse rien ? d?sirer. Gen?ve aime ? prendre des mesures brusques...
Quel progr?s sur les polices des autres cantons avec leurs gendarmes antidiluviens en shako des guerres de 1814, en casques bavarois du temps du mar?chal Wrede...Ces braves d?s?uvr?s se prom?nent tout paisiblement sans but, sans occupation, jour et nuit au bord d'un lac, au pied d'une montagne. Le long du
chemin, tout ? coup, comme r?veill?s en sursaut, ils se jettent sur un autre promeneur aussi tr?s paisible et lui demandent «Fosbapiers» — et s'il n'a pas de passeport (qu'on n'exige plus ? la fronti?re) — ils le m?nent au violon...
Le policier de Gen?ve sent Paris ? une lieue — c'est presque un sergent de ville, amateur de son m?tier. Pour constater ce fait on n'a pas besoin d'entrer en ville — il suffit d'arriver au d?barcad?re du chemin de fer du c?t? suisse. Apr?s l'am?nit? italienne et la simplicit? des cantons allemands l'antichambre de la France s'annonce brusquement.
Le pays de la r?glementationvii[7], de l'administration, de la centralisation, de la tutelle, de la surveillance, des ordonnances, des avertissements, des suggestions et insinuations — se refl?te splendidement de l'autre c?t? du lac et du Jura. Les conducteurs de chemin de fer, les gardiens se transforment ? vue d'?il en employ?s d'une haute cour, en pachas des rails, en ge?liers de wagons et avant tout en ennemis personnels du voyageur. Ce ne sont plus ses serviteurs, ses ?gaux — ce sont des chefs s?v?res et exigeants, avec lesquels je ne vous conseille pas de plaisanter et de discuter — si vous ne tenez pas ? savoir jusqu'o? peut aller la grossi?ret? franco-genevoise et la partialit? de l'administration mixte.
La France a si bien chloroformis? Gen?ve qu'elle ne sentira presque pas l'op?ration de l'annexion. Quoiqu'il se trouve une minorit? qui fera dans l'estomac de la baleine gauloise un remuem?nage non moindre ? celui de Jonas, mais la France n'est pas une baleine biblique — ce qu'elle a englouti, elle ne le rend pas de si t?t. Au reste, l'id?e de la fusion avec la France n'est pas nouvelle — et ce n'est pas le premier Consul qui l'ait invent? — cette id?e trottait d?j? dans la t?te de Calvin. Pourtant tout bien pes? et ayant trouv? de grandes facilit?s pour r?tir un homme innocent ? la place de la Fusterie — il s'arrangea avec l'ind?pendance de sa sainte cit? et de son canton.
МЕЖДУ СТАРИЧКАМИ
Одни мотивы, как бы они ни были достаточны, не могут быть действительны без достаточных средств.
Иер<емия> Бентам в письме к Алекс<андру> I.
I
Ты жалеешь меня, старый приятель, жалеешь о моих раздумьях, о моих остановках, тебя оскорбляет недостаток деятельности, ты говоришь, что я, некогда шедший вперед, указывавший путь другим, осматриваюсь в тумане и напоминаю тебе мула Миньоны, медленно переступающего с ноги на ногу в мгле итальянских ущелий —
Das Maultier sticht ins Nebel seinen Weg.
Ты меня взял за чувствительную струну и, как Иван Васильевич, «разодел и разукрасил» прутья, которыми хотел стянуть меня, чтоб, при всей строгости, и я не остался не взысканным твоей милостью. Действительно, я не перестал, несмотря на седые волосы, любить ни песни Миньоны; ни тихой поступи мулов с их бубенчиками и красными шнурками, ни теплые итальянские горы под паром вечерней или утренней зари.
Но за что же ты набросил какую-то тень на мула? Туман не в его органе зрения, как в куриной слепоте, а на самом деле, и если мул, вопреки ему, ищет свою дорогу и не торопится зря, то просто потому, чтобы не упасть в пропасть вместе с ношей или не сбиться с пути.
Что же касается дурного — если б и люди вместо того, чтобы идти, потому что ходить хочется, искали бы прежде торную дорогу в тумане общих понятий и избившихся слов? А то можно вообразить себе, что идешь, работая ногами на одном месте, как векша, или царапать землю, как крот, — благо лапы чешутся. Жаль, что Гёте не прибавил крота к мулу:
Der Maulwurf kratzt und sucht sich keinen Weg.
661
нынешним летом с час стоял у медвежьей ямы в Берне и смотрел, как медвежонок — этот крот
огромного роста — копал яму. Он рыл с видимым сознанием всей важности дела... рьяно, усердно... вокруг бегали другие больше суетные медвежаты, заигрывали с ним, он ворчал, огрызался и как бы нехотя иной раз отрывался от работы и, быстро обежав кругом столба, снова принимался с яростью копать, отдувался, фыркал, обтирал глаза лапой и неустанно старался.
Может, эта циклопическая работа иной раз необходима, я и не говорю, что она дурна, только признаю себя плохим циклопом. К тому же есть случаи, в которых она положительно вредна, выражая очень понятное, но все же чисто личное нетерпенье — под предлогом или, вернее, под самообольщением общей цели.
Я иногда откровенно завидовал людям, браво идущим вперед, не выходя к перебору начал, не обращая вниманья ни на другой грунт, ни на перемену среды, ни на ряды событий, хотя многие из них заступали в импассы, в которых они тонули дальше и дальше, боясь приостановиться из чувства чести и ложного стыда, желая держаться, во что бы ни стало, на краю всех крайностей.
Трудно сознаться человеку, что он сошел с дороги, — оттого ли, что обстоятельства дали в сторону, или что он сделал свое, — но для меня решительно невозможно продолжать при таком сомнении. Самолюбие это или робость, доверье к своему чутью или недоверье к своим силам, но во мне оно так.
Мне всегда мешало раздумье, мы об этом спорили с тобой тридцать лет тому назад. Тут дело в личностях, в характерах, в pli68[68] целой жизни. Одни складываются с молодых лет в попы, проповедующие с катехизисом веры или отрицанья в руках, — они призывают себе на помощь все средства и все силы, даже силу чудес, для вящего торжества своей идеи. Другие этого не могут — для них голая, худая, горькая истина дороже декорации, для них ризы, облачения, драматическая часть дела смешны, а смех — ужасная вещь. Я никогда не мог поступить ни в какую масонскую или другую ложу, боясь своего смеха. Смех мешал мне важно переговаривать о пустяках и священнодействовать вздор. Мой смех мешал даже другим — сердил их и конфузил. «Положите палец на эту облату, — говорил мне один аторней, — и повторяйте: „В присутствии бога и королевы"». Я так от души расхохотался, что адвокат, сконфузившись, сказал мне: «Ну, просто, подпишите здесь»...
< >
662
Экономические промахи не то, что промахи политические — они ведут прямо к разоренью, к застою, т. е. к голодной смерти. Серое время наше — именно время изучения и поверки; оно совершенно естественно предшествует работе осуществления — как теория паров предшествовала железным дорогам. Прежде дело хотели взять грудью, усердием и отвагой,  
шли зря и на авось — куда дошли, ты знаешь.
Мы видели своими глазами грозный пример кровавого восстания, бессмысленно сошедшего на площадь, в минуту отчаяния и гнева и спохватившегося на баррикадах, что у него нет знамени. Такого восстания больше не будет, — и если новые люди снова должны идти с боем против препятствий, они пойдут, зная, куда идут, зная, что ломают и что сеют.
<К СТАРОМУ ТОВАРИЩУ>
<ТРЕТЬЕ ПИСЬМО>
<...>Взяв у меня выраж<ение> «экономический промах», ты его относишь к современному политическому построению... Словно оно по ошибке было сословным (а я думаю, что сословность — это расчленение — выход из безразличия в органическое единство). Всё исторически выработавшееся обстоятельствами, толчками и переворотами — Naturprodukt. Называть продукт истории — хотя бы он и устарел — политическим промахом — то же, что считать лягушку — зоологическим промахом.
Ты говоришь, что если теория паров предшествовала железным дорогам, — то что пары были до теории. Стало, ты полагаешь, что современный государственный быт был политический — без экономических оснований? Это противно тому, что ты сказал, и самой действительности — и если б не было неразвитых, дурно развитых, изуродованных экономических отношений — то не было бы и желания выпутаться из них и дойти до разумных.
<	>69[69]
нии. А то является полнейший хаос и деспотизм. Все возможные и существующие свободы — в пренебрежении, национальные движения — отринуты. Белгийский и женевский работник глядят с улыбкой на завоевания Франции...
663
ОТ РЕДАКЦИИ
Полученные весной из Парижа двести франков не могли быть употреблены по назначению. Редакция их оставила для вспоможений.
665
DUBIA
666
667
SCENE JUDICIAIRE PARMI LES PAYSANS
Nous avons vu la noblesse d'une province voter sur la fum?e. Voici un exemple des notions juridiques parmi les Petits-Russiens. Le journal de Kharkov raconte le fait qui s'est produit devant la justice de paix de Lipzi. Un ancien de village ?tait assis dans un cabaret, ? une petite distance des autres convives. Entre un second paysan qui veut forc?ment s'asseoir ? c?t? de l'ancien; l'ancien, outrag? dans sa haute dignit? — le repousse et finit par le jeter hors du cabaret. Le paysan offens? va chez le juge. Le juge condamne l'ancien ? payer ? l'offens? comme indemnit? — 3 roubles ar<gent>. Le paysan prend l'argent et s'en va ? la maison. «Comment, — lui dit sa femme, — tu as eu l'infamie de prendreviii[8] des sous pour des horions. Va rendre de suite l'argent ? l'ancien. — Mari ob?issant, il s'en va chez le vieux — l'ancien refuse l'argent. «J'ai, — dit-il, — avant d'aller au tribunal, voulu m'excuser; tu ne l'as pas voulu, maintenant c'est trop tard — garde l'argent». Cette histoire s'?bruita dans le village, et les gar?ons et les rieurs se mirent encore contre le pauvre diable, — ils criaient lorsqu'il passait: «Ah! tu prends 3 roubles pour un horion?»
ПЕРЕВОД
СУДЕБНАЯ СЦЕНКА ИЗ КРЕСТЬЯНСКОГО БЫТА
Мы видели, как провинциальное дворянство голосует по вопросу о дыме. А вот пример правовых понятий крестьян-малороссов. Харьковская газета рассказывает о случае, происшедшем в липовецком мировом суде. Деревенский старшина сидел в шинке неподалеку от других посетителей. Входит еще один крестьянин и непременно хочет сесть возле старшины; старшина, оскорбленный в своем высоком достоинстве, отталкивает его и кончает тем, что выбрасывает вон из шинка. Обиженный крестьянин отправляется к судье. Судья 
приговаривает старшину уплатить обиженному в возмещение за ущерб 3 рубля сер<ебром>.
668
Крестьянин берет деньги и уходит домой. «Как, — говорит ему жена, — у тебя хватило подлости взять гроши за колотушки? Иди-ка да тотчас же верни деньги старшине». Покорный муж отправляется к старику — старшина отказывается от денег. — «Я, — говорит он, — перед тем как идти в суд, хотел извиниться; ты был против этого, теперь же слишком поздно — оставь эти деньги у себя». История эта получила огласку в деревне, а мальчишки и пересмешники принялись преследовать беднягу — они кричали, когда он проходил мимо: «А! ты берешь по 3 рубля за колотушку?»
THE PASSPORT MADNESS70[70]
Les journaux russes racontent encore deux arrestations ill?gales des personnes ?trang?res ? P?tersbourg — exclusivement parce que leurs passeports ?taient p?rim?s. L'une a ?t? un mois en prison, l'autre six semaines. Toutes deux ont ?t? acquitt?es par le juge. On les laissait en prison — pour prendre des renseignements. Incroyable!
ПЕРЕВОД
Русские газеты сообщают еще о двух незаконных арестах, которым подверглись иностранцы в Петербурге — исключительно из-за того, что их паспорта были просрочены. Один из них пробыл в тюрьме месяц, другой — шесть недель. Оба были оправданы судьей. Их оставили в тюрьме — чтобы навести справки. Невероятно!
UNE TROUVAILLE POUR LES THEOLOGUES
Le IVe volume des travaux de la Soci?t? d'histoire et des antiquit?s de Moscou vient de para?tre. Il contient entre autres un article du d?funt m?tropolitain de Moscou, Philar?te, Sur les punitions corporelles au point de vue chr?tien. Or, il est connu que le saint homme ?tait un d?fenseur fervent des verges et des flagellations. Sa th?orie chr?tienne des coups de b?ton ne peut manquer d'int?r?t pour les sp?cialistes. 
ПЕРЕВОД
НАХОДКА ДЛЯ БОГОСЛОВОВ
Только что появился в свет IV том трудов Московского общества истории и древностей. Он содержит, помимо всего прочего, статью покойного московского митрополита Филарета «О телесных наказаниях с христианской точки зрения». Как известно, святой отец был усердным защитником розог и порки. Его христианская теория палочных ударов не может быть лишена интереса для специалистов.
<LE 5(17) JUIN, LE COMITE DE CENSURE DE S.-PETERSBOURG...>
Le 5 (17) juin, le Comit? de Censure de S.-P?tersbourg a mis en accusation devant la Cour de Justice M. Pavlenkoff (lieutenant en retraite) pour la publication des ?uvres de M. Pissareff. Parmi ces ?uvres se trouvent deux articles sous le titre: Le Don Quichotte russe et La pauvre pens?e russe. Ces deux articles avaient ?t? publi?s dans la revue la Parole Russe avec l'autorisation de la censure, en 1862. Or, maintenant que la censure pr?ventive est remplac?e par la censure subs?quente, leur r?impression a soulev? la col?re du Comit? de Censure. L'acte d'accusation et le discours du procureur de la Cour M. Tiesenhausen, donnent pour motif de la poursuite: l'antipathie de l'auteur pour les tendances orthodoxes slaves, et son opinion que les grands agents historiques n'ont pas sur le sort des peuples l'influence que g?n?ralement on leur suppose, de mani?re que «si m?me Schaklovity avait r?ussi dans l'assassinat du petit Pierre le Grand, le d?veloppement du peuple russe n'en serait pas moins all? son chemin».
L?-dessus M. Tiesenhausen a voulu montrer dans la r?impression des deux articles une atteinte ? la d?cence publique de la part de l'accus?, M. Pavlenkoff, et a propos? de le condamner ? 300 roubles (environ 1200 fr<ancs>) d'amende. Mais la Cour n'ayant trouv? aucun d?lit de la part de l'accus?, l'a d?clar? non coupable.
ПЕРЕВОД
<5 (17) ИЮНЯ С.-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЦЕНЗУРНЫЙ КОМИТЕТ...>
5/17 июня С.-Петербургский цензурный комитет возбудил судебное преследование против г. Павленкова (поручика в отставке) за издание сочинений г. Писарева. Среди этих сочинений
670
находятся две статьи под заглавием: «Русский Дон-Кихот» и «Бедная русская мысль». Обе эти статьи были опубликованы в журнале «Русское слово» с дозволения цензуры 1862 году. Теперь, когда предварительная цензура заменена цензурой последующей, перепечатка этих статей возбудила гнев Цензурного комитета. В обвинительном акте и речи прокурора суда г. Тизенгаузена приводятся в качестве мотива для преследования антипатия автора к правоверным славянским тенденциям и его убеждение в том, что великие исторические деятели не имеют на судьбу народов того влияния, которое обычно за ними предполагается,  
так что «если бы даже Шакловитому удалось убийство малолетнего Петра Великого, развитие русского народа не переставало бы идти своим путем».
Вслед за тем г. Тизенгаузен вздумал узреть в перепечатке этих двух статей покушение на общественную благопристойность со стороны обвиняемого, г. Павленкова, и предложил присудить последнего к 300 рублей (около 1200 фр<анков>), штрафу. Но суд, не находя никакого преступления со стороны обвиняемого, объявил его невиновным.
671
ВАРИАНТЫ
672
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ В разделах «Варианты» и «Комментарии» приняты следующие условные сокращения:
1.	 Архивохранилища
ЛБ — Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Москва.
ПВ — Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки имени M. Е. Салтыкова- Щедрина. Ленинград.
ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусства СССР. Москва.
2.	 Печатные источники
К — «Колокол».
Kl — Kolokol (La Cloche). Revue du d?veloppement social, politique et litt?raire en Russie, Gen?ve, 1868.
КРП — «Колокол (Русское прибавление)», Женева, 1868.
ПЗ — альманах «Полярная звезда».
Suppl. du Kl — Suppl?ment du Kolokol (La Cloche). Revue du d?veloppement social, politique et litt?raire en Russie.
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1867— 1869 годов
1867
<О ВЫХОДЕ «КОЛОКОЛА» НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ>
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЦГАЛИ
Стр. 9
6 Вместо: дома — было: в России Стр. 10
27 Вместо: Она // Правда, она Стр. 11
4-	7 Вместо: Она сама ^ заведет в лес // Оно само так неустроенно в убеждениях, так колеблется, снявшись с николаевского якоря, что в нем вообще ничего нет ни глубокого, ни прочного. В последнее время явился у него товарищ, который хоть кого заведет в лес.
24 Вместо: или — было: в
Стр. 12
1 После: террор // введением к террору польскому 12 Перед: труженики // наверное
13-	14 Вместо: Литературная ^ миновали // Литературная эпоха так же миновала, как студентская, так же
16-17 Вместо: вряд ли они // вряд они ли
26 Вместо: воспевающие // воспевая
35 Вместо: уравняла // уравнивала
Стр. 13
10-11 Вместо: вряд ли упрекнет нас // вряд упрекнет ли нас
18-19 Вместо: нет статьи, нет полемики // — нет у нас газет больше
UN FAIT PERSONNEL <ЛИЧНЫЙ ВОПРОС>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 16
3 После: После: ?vidente <очевидной> — было: pour moi <(для меня)>
15 После: ? m'abstenir <воздержаться> — было: Chaque protestation contre le fl?au au sang et aux lauriers — est une chose sainte, m?me lorsqu'elle n'a pas de port?e pratique est un acte courageux et
674
civique au milieu du r?gne [des bayonnetles] de la force brutal surtout le continent <Каждый протест против кровавого бедствия, венчаемого лаврами, является делом священным, даже в случае, когда протест этот не имеет практического значения, — является поступком отважным и достойным гражданина при господстве [штыков] грубой силы на всем континенте>
16-	17 Вместо: je m'empressai, un des premiers, de signer mon <я поспешил, одним из первых, поставить свое имя> — было: j'?tais un des premiers de signer mon nom <я был одним из первых, поставивших свое имя>
17 Вместо: une liste d'adh?sion <списке его участников> — было: la liste que me proposait [c'?tait encore au mois de juin] l'honorable J. Barm <списке, который предложил мне [то было еще в июне] достопочтенный Ж. Барни>. Далее в автографе знак, отмечающий вставку, но самая вставка отсутствует.
18-19 Вместо: sinc?rement <искренне> — было: do tout mon c?ur <от всего сердца>
21-22 Вместо: des vieux partis, qui souvent se bornent au d?vouement sans formuler la marche des choses <старых партий, которые, не понимая отчетливо хода вещей, зачастую ограничиваются приверженностью> — было: du parti avanc? qui tr?s souvent se borne encore au d?vouement, sans formuler la marche des choses <передовой партии, которая, те понимая отчетливо хода вещей, очень часто ограничивается еще приверженностью>
23 После: g?n?reuses <прекраснодушными> — было: chaleureuses <пламенными>
Стр. 16
2 Вместо: une question (вопрос) — было: une question tr?s grave
<очень важный вопрос> 
8 После: oui <и есть> — было: me disai-je <говорил я себе>
14 Вместо: de Russe <русского> — было: d'un publiciste russe <русского публициста>
16	 После: accepter <согласиться> — было: Ce printemps un homme illustre que j'aime et que j'estime beaucoup et qui, je pense, m'aime aussi un peu — a dit en parlant de moi et voulant me faire un compliment: «Il n'y a absolument rien de russe dans notre ami — mais absolument rien» <Нынешней весной один прославленный человек, которого я люблю и очень уважаю и который, думаю, меня тоже немного любит, сказал, говоря обо мне и желая сделать мне комплимент: «В нашем друге совершенно ничего нет русского — ну совершенно ничего».
17	 Перед: Si j'?tais <Если б я> — было: Vois-tu <Видишь ли>
18	 После: une quarantaine d'ann?es <лет сорок> — было: toute son existence <всю свою жизнь>
20-21 Вместо: du temps de Willberforce <во времена Уилберфорса> — было: par Willberforce <Уилберфорсом>
27 Вместо: un lien de sang <не кровные узы> — было: ni un chauvinisme fran?ais, ni un sentiment prussien <и не французский шовинизм, и не прусское чувство>
27-28 Вместо: la cons?quence <следствие> — было: la cons?quence pasionn?e <страстное следствие>
36 После: Il fut un temps <Было время> — было: [sous] dans le r?gne pass? <[при] в минувшем царствовании>
36	 Вместо: malheureux <несчастные> — было: avilis <униженные>
37	 Вместо: paraissaient abattus et confus <имели приниженный и смущенный вид> — было: paraissaient trop abattus et confus <имели слишком приниженный и смущенный вид>
675
Стр. 17
1 Вместо: les constellations <расположение созвездий> — было: les temps <времена>
7 После: entre nous <между нами> — было: entre le continent et la Russie <между континентом и Россией>
10-	11 Вместо: Comment donc ^ la pierre? <Чем же ^ камнями?> — было: Pourquoi donc ces paroles dures ? notre adresse? <К чему же эти резкости по нашему адресу?>
12 Вместо: les anath?mes virulents <злобные проклятья> — было: les terribles anath?mes <ужасные проклятья> 
13 Вместо: exclusivement <исключительно> — было: justement <именно>
13-	14 Вместо: qu'une mani?re <лишь средством> — было: qu'une mani?re marqu?e <лишь заметным средством>
17 После: montrent <указывают> — было: ? une masse ignorante <невежественным массам>
20	 Перед: Nulle part <Нигде> — было: Pourquoi donc ce sentiment dur de la peur des fils [prodigues] de maison qui ont [engag? tout] perdu la meilleure part de leur h?ritage — par rapport aux fils des prol?taires qui n'ont rien... Pour le moment, nous sommes malheureux tous deux <Отчего же это грубое чувство страха, свойственное [блудным] хозяйским сыновьям, которые [всё отдали в заклад] лишились лучшей части своего наследства, — по отношению к сыновьям пролетариев, ничего не имеющим за душой... В настоящее время несчастны как мы, так и они>
20-	22 BMecmo:	Nulle part ^ affranchir <Нигде ^ освобождения> и предшествовавшего ему
зачеркнутого: Pourquoi donc ^ malheureux tous deux — было, впоследствии заклеенное: Ayant perdu [leur] un h?ritage pr?cieux, [ils] on nous jette la pierre parce que nous ne l'avons pas gagn?, [ils jurent] le fils prodigue qui a tout engag? se moque [que le] du fils d'un prol?taire [est] [soit aussi pauvre comme lui] qui n'a rien, qui est sans cl?s <Утратив [свое] драгоценное наследство, [они] нас забрасывают камнями за то, что мы его не получили, [они ругаются] блудный сын, который всё отдал в заклад, насмехается над [тем], [что сын пролетария так же беден, как и он] сыном пролетария, у которого ничего нет за душой, у которого нет ключей>
21	 Перед: imitons <возьмем же себе за образец> — было: esp?rons <будем же надеяться>
Вместо: l'?galit? <равенство> — было: leur ?galit? <их равенство> Вместо: la camisole <арестантской курткой> — было: la camisole du for?at <курткой каторжника>
23-26 Вместо: Une partie de la faute ^ notions claires sur le sujet <Часть вины ^ ясные представления об этом вопросе> — было, впоследствии заклеенное: [Eh bien] Une partie de la faute p?se sur nous. Nous nous sommes mollement d?fendus, et nous avons laiss? cro?tre l'erreur.Elle s'accrut [elle devint] et d?g?n?ra en d?clamation <[Что же] Часть вины тяготеет на нас самих. Мы вяло защищались и дали разрастись заблуждению. Оно возросло [оно стало] и выродилось в Декламацию>
26 После: les erreurs <заблуждениям> — было: elle s'est d?g?n?r?e en d?clamation et a fauss? <оно выродилось в декламацию и исказило>
29	 Вместо: ? M. Barni <г. Барни> — было: ? M. le Vice-pr?sident <г. вице-президенту>
33 Вместо: je faisais part <я поделился> // je lui faisais part <я поделился с ним>
30	 Вместо: il a oubli? <он позабыл> — было: M. Barni a oubli? <г. Барни позабыл>?
Вместо: de l'intention <намерением> — было: de notre intention <нашим намерением>
35 После: d'un recueil <сборника> — было: peut-?tre d'une revue <быть может, журнала>
Стр. 17—18
36-	2 Вместо: Bient?t ^ continuer <Вскоре ^ продолжать> — было: Nous commen?ons ? la r?aliser par la publication pr?sente. L'accueil que trouvera notre [essai] premier livraison d?cidera si nous devons continuer.
Alexandre Herzen.
20 sept<embre> 1867. Nice.
<Это намерение мы начинаем осуществлять настоящим изданием. Прием, который встретит наш первый [опыт] выпуск, определит, должны ли мы продолжать.
Александр Герцен.
20 сент<ября> 1867 г. Ницца.>
После слов: la publication pr?sente следовало подстрочное примечание: Ce recueil sera compos? de nouveaux articles sur la Russie, des traductions de l'Etoile Polaire (1856—1860), du Kolokol (1858—1867) et des r?impressions — refondues et corrig?es — comme l'?tude Sur la situation russe — que nous donnons et qui a ?t? imprim?e ? Londres en 1862. — A. H. <Этот сборник будет состоять из новых статей о России, переводов из «Полярной звезды» (1856 — 1860 гг.), «Колокола» (1858—1867 гг.) и перепечаток — отредактированных и исправленных — как, например, исследование «О положении России», публикуемое нами и напечатанное в Лондоне в 1862 году. А. Г.>
PROLEGOMENA
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЦГАЛИ и ЛБ
Стр. 33
15 После: la s?ve <силу> // et dans la couche sup?rieure l'Etat qui ?crase et le levain qui fermente <a в верхнем слое — давящее государство и бродящее начало>
29 Вместо: se former <складываться> // se souder <сливаться>
Стр. 34
6 Вместо: ont corrobor? <укрепили> — было: ont ciment? <сцементировали 9 Слово: la foi <веру> — отсутствует (вероятно описка).
12 После: la terre <землей> // qui lui est n?cessaire <которая ему необходима>
27-28 Вместо: et lui ouvre <и открывает перед ним> // au moins lui ouvre <и по меньшей мере открывает перед ним> 
31	 Вместо: de ces germes sociaux <ради этих социальных зародышей> // des germes profond?ment enfouis dans la mani?re d'?tre du peuple <ради зародышей, скрытых в самых глубинах народной жизни>
32	 Вместо: lente <медленному> // ralentie <замедленному>
Стр. 35
27 Вместо: servante <служанки> // bonne <прислуги>
37 Слова: de plus <лишних> — отсутствуют.
Стр. 36.
1 Вместо: de l'Occident <Запада> — было: de l'Occident bourgeois <буржуазного Запада>
677
5 Вместо: par le socialisme <произведенной социализмом> // qui s'est faite avant 1848 et apr?s <которая возникла около 1848 года>
10 Слово: quelquefois <изредка> — отсутствует.
10-	11 Вместо: on songeait quelquefois apr?s ^ presque jamais au paysan <потом изредка вспоминали ^ о крестьянине — почти никогда> — было: et apr?s lui l'ouvrier des villes demanda le droit et l'?quit? <а вслед за ним городской работник потребовал прав и справедливости
23-	24 Вместо: sous nos pieds le sol nourricier <под своими ногами кормилицу-землю> // le sol sous nos pieds — nourricier et dernier refuge <землю под своими ногами — кормилицу и последнее прибежище>
38 вместо: au del? de l'Oc?an <по ту сторону Атлантического океана> — было: de leur Am?rique <со своей Америкой>
Стр. 37
14-15 Вместо: avant de tirer les cons?quences <прежде чем извлекать выводы> — было: aboutira-t- il ? des cons?quences <приведет ли оно в последствиям>
15	 Перед: Cette observation <Замечание это> — было: Entre autres <между прочим>
16	 После: prouvent <доказывают> — было: au contraire <наоборот>
28 Вместо: dans le jury <в суде присяжных> // il est appel? comme jur? ? donner son verdict <в качестве присяжного он призван выносить приговор>
16-	17 Вместо: de la commune rurale chez nous <сельской общины y нас> — было: de la commune rurale russe <русской сельской общины>
Стр. 39
19	 После: encore <еще и поныне> — было: Pardonnez-nous l'abus de la parenth?se — nous retournerons de suite ? notre principal sujet <Извините нам злоупотребление скобками — мы тотчас возвратимся к нашей главной теме>
20	 Вместо: Nous savons <Мы знаем> — было: Nous savons tr?s bien <Мы очень хорошо знаем>
21-	22 Вместо: vos secours diplomatiques <ваша дипломатическая помощь> — было: vos promesses sympathiques et vos secours diplomatiques <ваши сочувственные обещания и ваша дипломатическая помощь>
23 Вместо: de part <участия> — было: de part r?elle Действительного участия>
25-	26 Перед: apr?s leur d?c?s <после их кончины> // c'est-?-dire <то-есть>
30 Вместо: vous r?vez ? ?manciper <вы мечтаете об эмансипации> // vous ?tes tout pr?ts ? ?manciper <вы совсем готовы эмансипировать>
30-	31 Вместо: vous aussi ~ les v?tres <и вы ^ ваши свободы> — было: Vous ?tes pr?ts — plus pr?ts que les gouvernements — ? vous lever contre ces hordes tartares — cause commune avec le tzar bott? et cuirass? pour ?craser de leurs pattes d'ours vos libert?s <Вы готовы — готовы больше, чем правительства, — подняться против этих татарских орд, собирающихся, вкупе с царем в ботфортах и латах, раздавить медвежьими лапами ваши свободы>
36 Вместо: ni ses causes, ni le danger qui vous menace <и его причины, и угрожающую вам опасность> — было: Vous ressemblez ? votre p?re commun qui, appuy? sur les zouaves de contrebande, fulmine ses excommunications depuis longtemps ?teintes, neutralis?es, d?sinfect?es.
Et si vous saviez comme nous sommes fatigu?s de ce r?le d'?pouvantail, de repoussoir que la tradition <пропуск> nous fait <пропуск> <Вы похожи на вашего общего отца, который, опираясь на контрабандных
678
зуавов, мечет громы и молнии своих отлучений, давно уже потухшие, утратившие силу и обезвреженные.
А если бы вы знали, как мы устали от этой роли пугала, щипцов для вырывания зубов, — роли, которую <пропуск> традиция принуждает нас <пропуск>
3 Вместо: d'un vieillard que nous estimons <старца, почитаемого нами> — было: d'un grand vieillard <великого старца>
14 Перед: Nous sommes <Мы> // Nous ne sommes pas vos ennemis <Мы не враги вам>
20 Вместо: le r?le impossible <невозможной роли> // le r?le d?sormais impossible <невозможной отныне роли>
86	 Вместо: n'est <не> // n'?tait <не был>
87	 Вместо: c'est une conviction, une opinion <это убеждение, мнение> // c'?tait une conviction, une opinion d'?tudiants, de publicistes <это было убеждение, мнение студентов, публицистов>
Стр. 41
11 После: la logique <логики> — было: et l'exp?rience <и опыта>
22	 После: les poisons <ядов> // la «toxica»
23	 После: la vie pratique <практическую жизнь> — было: sautant ou <прыгая или>
34 Вместо: est tout ? fait antipatique au g?nie russe <в высшей мере антипатичен русскому духу> — было: est aussi antipatique au g?nie russe qu'une halte au milieu du chemin <столь же антипатичен русскому духу, как остановка среди пути>
36 Вместо: simple <простосердечное> // virginale <девственное>
Стр. 43
27 Вместо: Nous l'avons l?ch?e <Мы выпустили ее> // Nous avons l?che la main du Mentor occidental <Мы выпустили руку западного ментора>
38 Вместо:	l'?cole nationale <школа национальная> // l'?cole nationaliste <школа
националистическая>
Стр. 44
24	 Вместо: d'anxi?t? <от беспокойства> // d'horreur <от ужаса>
33 Слово: d?j? <уже> — отсутствует.
Стр. 45
13 Вместо: aussi <тоже> // tr?s bien <прекрасно>
Стр. 46
19 После: un r?volutionnaire <революционер> — было: ex. gr. N. Milutine <ex. gr. H. Милютин>. Далее следовало зачеркнутое подстрочное примечание: Lettre ? Michelet <Письмо к Мишле>
32 После: en haut <наверху> — было: qu'il ne voit pas <которого он не видит> Стр. 49 
12 Вместо: ni cl?ricaux <ни клерикалов> — было: ni presbyt?riens <ни пресвитериан>
В.	И. КЕЛЬСИЕВ
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 80
20 После: положении // и тогда может уйти далеко 26 Вместо: спрашиваешь // спрашивается Стр. 81
11 Перед: доносчиков — было: шуваловских 15 Вместо: даже // sogar <даже (нем.)>
679
REPONSE A L'APPEL DU CENTRE REPUBLICAIN POLONAIS AUX RUSSES <ОТВЕТ НА ПРИЗЫВ К РУССКИМ ПОЛЬСКОГО РЕСПУБЛИКАНСКОГО ЦЕНТРА>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 83
5 Вместо: de former <образовать> — было: ? [nous ranger dans] entrer ? l'Alliance r?publicaine [universelle] europ<?enne> [c'est-?-dire de] et former <[присоединиться к] вступить в [Всемирный] Европ<ейский> республиканский союз [то есть] и образовать>
Стр. 84
5 После: l'?galit? d?mocratique ^демократическом равенстве> — было: qui n'est rien autre que la n?gation de l'injustice <которое является не чем иным, как отрицанием несправедливости
14-	15 После: qu'un grand nombre de cadres ne restent vides ou n'aient qu'une existence illusoire <не оказались незанятыми или же обреченными на призрачное существование многие из его отделений> — было: <текст отрезан> corrige nous si nous nous trompons <поправь нас, если мы ошибаемся>
16-	17 Вместо: Prenons ^ Quel <Возьмем ^ Какого> — было: Vous nous invitez de prendre part ? l'association europ?enne... Cela serait supposer que l'Europe [d?sire] tend ? la R?publique... Nous ne le pensons pas, il n'y a aucun fait qui pourrait le prouver et mille contre. Nous ne comprenons pas, quel <Вы приглашаете нас принять участие в европейском сообществе... Это значило бы предположить, что Европа [желает] стремится к Республике... Мы не думаем этого, нет ни единого факта, который мог бы доказать это, и тысяча против. Мы не понимаем, какого>
18-19 Вместо: L'Europe continentale n'a rien ? faire <Континентальной Европе нечего делать> — было: L'Europe continentale ne peut rien, n'a rien ? faire <Континентальная Европа ничего не может, ей нечего делать>
20 Вместо: dissoudre <распустить> // fermer <закрыть>
20-21 Вместо: ? ses tendances prononc?es <для ее ярко выраженных тенденций> — было: ? ses tendances prononc?es despotiques et militaires <для своих ярко выраженных деспотических и военных тенденций>. Далее было: Nous n'avons pas de foi dans le r?publicanisme europ?en <У нас нет веры в европейский республиканизм>
27	 После: rebrouss?rent chemin <воротились вспять> — было: On est all? au del? d'une monarchie historique dans le despotisme militaire <Уйдя за пределы исторической монархии, пришли к военному деспотизму>
28	 Вместо: les peuples ont d'autres pr?occupations <y народов появились иные заботы> // les peuples ont acquis d'autres pr?occupations <народы приобрели иные заботы>
30 Вместо: inviolabilit? <неприкосновенности> — было: inviolabilit? souveraine <наивысшей неприкосновенности
31-32 Вместо: des r?miniscences <воспоминания> — было: des r?miniscences, de r?ves de jeunesse <воспоминания, грёзы юности>
36	 Вместо: le joug ?tranger <иностранное иго> — было: le nouveau joug ?tranger <новое иностранное иго>
37	 Перед: bien plus dangereuse <гораздо более опасная> // d?vou?e et <преданная и>
38	 Вместо: que l'arm?e autrichienne <чем австрийская> — было: que toujours <чем всегда>
680
37-	38 Вместо: par une arm?e bien plus dangereuse que l'arm?e autrichienne, et qui <армия, гораздо более опасная, чем австрийская, — армия, которая> — было: par une arm?e invincible de la France, il <непобедимая армия Франции, она>
12 Перед: Le plus grand r?publicain <Самый великий республиканец> — было: Mazzini <Маццини>
22 Перед: c'est la puissance <лишь силы> — было: c'est l'entendement des peuples, c'est la bonne volont? des minorit?s <лишь понимания народов, воли меньшинств>
26	 Вмecmo: l'Irlande <Ирландии> // l'Islande <Исландии>
27	 Вместо: ?l?ment r?publicain qui ait de l'avenir <республиканского элемента, которому принадлежало бы будущее> — было: ?l?ment r?publicain possible <сколько-нибудь возможного республиканского элемента>
29 Вместо: la Via sа^а de 1789 <Via sacra 1789 года> было: laViа sacra r?publicaine <республиканской Via sacra>
29-30 Вместо: nature militaire <воинственной природе> — было: nature monarchique et militaire <монархической и воинственной природе>
31 После: devinssent aussi militaires <стали также воинственными> — было: ce qui ne pr?sentait pas de grandes difficult?s vu l'ignorance des masses <что не представляло больших затруднений, вследствие невежества масс>
36-38 Вместо: Le patriotisme born? et exclusif ^ ?teinte <Ограниченный и исключительный патриотизм го угасла> — было: Le patriotisme nationaliste et exclusif — la seule passion qui ne soit pas ?teinte — est un sentiment ?l?mentaire — on le trouve en Afrique, en Oc?anie <Националистический и исключительный патриотизм — единственная страсть, которая не угасла, — является элементарным чувством — его можно найти в Африке, в Океании> Стр. 86
1-	3 Вместо: Rien ne r?ussit en histoire ^ le courant militaire et despotique de l'Europe domine <в истории удается только ^ в Европе главенствует военное и деспотическое течение> — было: <начало отсутствует> ne r?ussit que ce qui va avec le courant et s'en empare. Le courant de l'Europe est la marche triomphale et militai e «начало отсутствует» удается только то, что движется по течению и овладевает им. Европейское течение — это триумфальное военное шествие>
4 После: l'absorption monarchique <монархическому поглощению> — было: Les peuples у vont comme dans des pyramides pour s'ensevelir dans une soumission consanguine et inattaquable <Народы идут туда, как в пирамиды, чтобы похоронить себя в единокровной и неприступной покорности>
4 Слово: atteindre <достижения> — отсутствует.
10 После: Ce n'est pas contre le principe r?publicain que nous parlons <Мы выступаем не против республиканского принципа> — было: encore moins contre la paix <еще меньше против мира>
22 После: en bas <внизу> — было: La base a manqu? aux aspirations r?publicaines du monde germano-latin <Для республиканских устремлений германо-латинского мира не хватало фундамента>
25-	26 Перед: Vote d'ignorance <Вотум невежества> — было: Vote de vieillesse <Вотум старости> 
31 Вместо: La fraternit? <Братство> — было: [et cela pendant que] Nous parlons de !а fraternit?, de la solidarit? sentimentale des peuples, tandis que l'id?e pratique de la fraternit? <[и это в то время, когда] Мы говорим о братстве, о солидарности чувств у народов, в то время как практическая идея братства
38 Вместо: ? ?tre attaqu? <нападения> — было: avec transes une attaque <со страхом нападения>
38 После: tout <всё> — было: libert?, [honneur], v?rit?, bien-?tre <свободу, [честь], правду, благоденствие>
36-	38 Вместо:	pour	qu'il	n'ait ^ en mesure <чтобы не иметь ^ полной готовности> —
первоначально было: pour ne pas voir qu'il y a donc un danger prochain, qu'on craint perp?tuellement une attaque <чтобы не видеть, что существует близкая опасность, что постоянно боятся нападения>
На обороте л. 8 рукописи находится следующий перечеркнутый текст: Faisant d?penser tout l'avoir de ses voisins effray?s en armement, les obligeant de perdre le sang de leur veine et la pulpe de leurs nerfs m?me en temps de paix.
C'est au nom de cette crainte qu'ils <Заставляя своих перепуганных соседей тратить на вооружение все их достояние, высасывая их кровь и выматывая жилы даже в мирное время.
И во имя этого страха они>
Стр. 87
1 Вместо: la R?publique future <будущей республикой> — было: !а r?publique du socialisme <республикой социализма>
3 К слову: Russie <Россия> относилось следующее зачеркнутое пояснение: [<1 нрзб.> que Henri Martin que] C'est un d?rivatif employ? pour ?loigner l'attention des questions int?rieures ([<1 нрзб.> который Анри Мартен] Средство, применяемое для отвлечения внимания от внутренних вопросов>
9 После: avec son ob?issance aveugle <co слепым повиновением> // ? son amour de la guerre <со своей любовью к войне>
7-	16 Вместо: mais avant tout ^ et non la paix <но, прежде всего ^ а не мир> — было: <начало отрезано> de la haute capacit? militaire de !а France et de sa supr?me incapacit? pour la libert? civile — qui garantissent l'impossibilit? de tout d?sarmement, de toute r?publique, de toute stabilit? europ?enne.
Du c?t? de !а France s'?l?ve une autre arm?e — l'arm?e prussienne. Ces deux fr?res arm?s sauront tenir en respect l'un l'autre — et faire triompher l'ordre sur le continent. 
L'Angleterre ne fait des r?volutions que «pro domo suo».
Si on a une foi r?elle dans une transfiguration de l'Occident — il faut pr?cher non la paix <конец отрезан> <<Начало отрезано> высокой военной способности Франции и ее крайней неспособности к гражданской свободе, — что гарантирует невозможность всякого разоружения, всякой республики, всякой европейской стабильности.
Рядом с Францией подымается другая армия — армия прусская. Эти два вооруженных брата сумеют держать в страхе друг друга и привести к торжеству порядка на континенте.
Англия совершает революции только «pro domo suo».
Если обладаешь подлинной верой в преображение Запада — надобно проповедовать не мир <конец отрезан».
24 Вместо: fermentent en Russie <находятся в России в состоянии брожения> // fermentent et s'organisent en Russie <находятся в России в состоянии брожения и самоустройства>
682
1868 ETUDES HISTORIQUES SUR LES HEROS DE 1825 ET LEURS PREDECESSEURS, D'APRES LEURS MEMOIRES <ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ О ГЕРОЯХ 1825 ГОДА И ИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ, ПО ИХ ВОСПОМИНАНИЯМ>
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЛБ
Стр. 189
29-30 Вместо: souhaiter la bienvenue aux soldats <поздравить солдат с благополучным прибытием> // voir les soldats <увидеть солдат>
Стр. 190
18-19 Вместо: qui endur?rent plus de cinq ans les fatigues d'une campagne ?loign?e <более пяти лет выносившим тяготы отдаленной кампании> — было: qui rest?rent plus de cinq ans sur le champ <остававшимся более пяти лет в полевых условиях>
30 Вместо: quatre officiers <четыре офицера> — было: six officiers <шесть офицеров>
15 Слова: situ? dans le <расположенным в> — отсутствуют.
Стр. 192
2 К словам: ha? et d?test? par toute la Russie <ненавидимом и презираемом всей Россией>, по- видимому, относится следующее подстрочное примечание, не имеющее отсылки в тексте: Nous le verrons dans le chapitre sur Ryl?ieff <Мы увидим это в главе о Рылееве>
33 Вместо:	utopiste couronn? <коронованного утописта> — было:	utopiste	consomm?
<законченного утописта> (По-видимому, описка копииста, исправленная Герценом)
38 После: les cheveux <волосы> // sur la t?te <на голове>
Стр. 193
4 Вместо: caract?re implacable <неукротимым характером> — было: caract?re sanguinaire et aussi implacable <кровавым и столь же неукротимым характером>
Стр. 194
9	 После: voyons <видим> — было: d?j? <уже>
10	 Вместо: tels que <таких, как> — было: [appartenant ? la haute aristocratie, aux familles puissamment riches] [militaires, litt?rateurs, etc; — on trouve dans leur nombre] comme <[принадлежащих к высшей аристократии, к чрезвычайно богатым семьям] [военные, лигераторы и т. п. — в их числе можно найти] как>
11	 После: Narychkine <Нарышкин> — было: prince Troubetz<ko?> <князь Трубец<кой>>
Подстрочное примечание, строка 20. Вместо: position post?rieure <позднейшего положения> — было: position sociale post?rieure, c'est-?-dire du temps de Nicolas <позднейшего общественного положения, тесть во времена Николая>
Подстрочное примечание, строки 22—23. После:	g?n?ral-gouverneur	de	St.-P?tersbourg
<петербургского генерал-губернатора> // prince Elias Dolgorouky <князя Илью Долгорукого>
Подстрочное примечание (на обороте л. 2 рукописи «Nos grands тоrts commencent ? revenir»). Вместо: Le prince ^ au Caucase <Князь ^ на Кавказе> — было: Notes. Le prince [Gor.] S. Troubetzko? ajoute encore les noms du g?n?ral Nicolas Mouravioff — le vainquer de Kars, chef du corps et le g?n?ral Gourko — chef de l'?tat-major au Caucase, l'amiral Litke, le g?n?ral Chipoff etc., etc. <Князь [Гор.]
683
С.	Трубецкой добавляет еще имена генерала Николая Муравьева — победителя при Карсе, командира корпуса и генерала Гурко, начальника штаба на Кавказе, адмирала Литке, генерала 
Шипова и пр., и пр.>
Стр. 195
12-	13 Вместо: les ti?des et ind?cis <вялых и нерешительных> — было: les ?l?ments ti?des et ind?cis <вялые и нерешительные элементы>
15 Вместо: soci?t? <общества> — было: soci?t? secr?te <тайного общества>
20 Вместо: у aller lui-m?me <поехать сам> — было: aller lui-m?me ? P?tersbourg ou ? Moscou <поехать сам в Петербург или в Москву>
23 После: qui s'occupa <занявшимся> — было: de suite avec grand succ?s <тотчас же с большим успехом>
27 После: l'Alliance <Союз> — было: Bourtzoff s'?loigna de la soci?t?
<Бурцов покинул общество>
27 Вместо: On se mit d'accord enfin <В конце концов пришли к согласию> — было: On s'entendit enfin <В конце концов договорились>
Стр. 196
3-	4 Вместо: la possession fonci?re et l'expropriation de la noblesse <поземельную собственность и экспроприацию дворянства> — было: la possession fonci?re et sa transformation <поземельную собственность и ее преобразование>
7 Вместо: rien de positif <ничего определенного> — было: encore rien <ничего еще>
8-9 Вместо: acheva de le troubler. En 1821 <окончательно выбил его из колеи. В 1821 году> — было: le frappa grossi?rement et acheva le trouble de son ?me. En 1820 <резко поразил его и внес полное смятение в его душу. В 1820 году>
10 Вместо: son r?le <свою роль> — было: son r?le un peu us? <свою несколько затасканную роль>
12-	13 Вместо: cherchait ^ l'empereur <искал ^ императора> — было: ne savait d'o? l'entamer <не знал, чем его поддеть>
14-	15 Вместо: chez l'empereur, le matin ^ tout constern? <утром к императору ^ с сильно огорченным видом> — было: chez l'empereur, commence sa kyrielle ordinaire <к императору, начинает свою обычную литанию>
17-	18 Вместо: ne pensez ^ id?es r?volutionnaires <не думайте ~ революционных идей> — было: 1) que Dieu vous soit en aide, ne m?prisez mes conseils, 2) Vous en aurez peut-?tre besoin avant que vous ne le pensiez <1) Да поможет вам бог, не презирайте мои советы. 2) Вам они, быть может, понадобятся раньше, чем вы думаете> 
2-3 Вместо: Nous avons publi? ^ contemporain <Мы опубликовали ^ современника> — было: Nous [vous donnerons] en avons sous les yeux quelques d?tails d'un r?cit fait par un contemporain et que nous avons imprim? en 1858 [Мы вам сообщим] У нас перед глазами некоторые из ее подробностей, взятые из рассказа одного современника, который мы напечатали в 1858 году>
5 Вместо: un homme distingu? <замечательным человеком> — было: un homme doux et ?clair? <человеком мягким и просвещенным>
9	 После: qu'on infligeait <применяемых> — было: ? tout instant <ежеминутно>
10	 После: aux soldats <солдатам> — было: sans jugement <без суда>
14	 Перед: les vieux militaires <старые вояки> — было: quoique <хотя>
15	 После: innovations <нововведения> — было: Cela s'entend de soi-m?me qu'Araktch?ieff — le bourreau des colonies militaires ?tait du
684
nombre et ne cherchait qu'un pr?texte pour calomnier le r?giment devant l'empereur <Само собой разумеется, что Аракчеев — этот палач военных поселений — принадлежал к этому числу и искал лишь предлога, чтоб оклеветать полк перед императором>
17 Вместо: Les invitations <Приглашение участвовать в нем> // Ses invitations <Его приглашение участвовать в нем>
20-	21 Вместо: parla ^ conseilla <сообщил ^ посоветовал> — было: Il calomnia le r?giment et proposa <Он оклеветал полк и предложил>
27-28 Вместо: comme on en voyait ^ l'arm?e russe <каких можно было видеть в русской армии> — было: comme on en voyait dans l'arm?e russe avant sa r?organisation <каких можно было видеть в русской армии до ее реорганизации>
29-30 Вместо: il ?tait d?t?st? par les officiers <офицеры его ненавили> — было: il ?tait ? co?teau tir? avec les officiers <он был на ножах с офицерами>
33-34 Вместо: la moindre n?gligence, la moindre contravention <за малейшую небрежность, за малейшую оплошность> — было: chaque petite n?gligence, chaque mis?re <за каждую пустяковую небрежность, за каждую безделицу> Стр. 198
4	 Вместо: t?cha de les apaiser <пытался успокоить их> — было: leur parla <поговорил с ними>
5	 Вместо: se retir?rent <разошлись> — было: se retir?rent tranquillement <спокойно разошлись>
6	 Вместо: le comte <граф> — было: le chef du corps <начальник корпуса>
11	 Вместо: on apprit cela <об этом узнали> — было: les autres compagnies apprirent cela <другие роты узнали об этом>
12	 Вместо: Les soldats disaient ? haute voix <Солдаты громко говорили> — было: Les officiers firent tout pour les calmer — mais les soldats [disaient] d?clar?rent ? haute voix <Офицеры сделали всё, чтобы их успокоить, но солдаты громко [говорили] заявили>
21	 После: haranguer <увещевать> — было: commen?a ? parler <начал говорить>
23	 Вместо: Le chef du corps vint aussi <Явился и командующий корпусом> — было: Le chef du corps Vassiltchikoff arriva — il dit <Прибыл командующий корпусом Васильчиков — он сказал>
24	 После: aux soldats <солдат> — было: s'ils avaient d? ? se plaindre <есть ли y них основание для жалобы>
25	 После: par les moyens l?gaux <законным путем> — было: lorsqu'on faisait l'inspection <когда производилось инспектирование>
Стр. 199
1 Вместо: Le r?giment fut dissous <Полк был расформирован> — было: Voil? tout. L'empereur notifia par un ordre de jour de La?bach quele r?giment S?m?novsky n'existait plus <Вот и всё. Императорским повелением, данным в Лайбахе, было объявлено, что Семеновский полк больше не существует >
9 После: ? Mоs cо и <в Москве> — было: et une lettre duquel a ?t? intercept? <и чье письмо было перехвачено>
15 Вместо: nos ?tudes <наших очерках> — было: notre article <нашей статье>
20 Вместо: militaire <военного> — было: insaisissable <неуловимого>
22	 Вместо: mesures <меры> // mesures ?tranges <странные меры>
685
22 Вместо: ses pr?occupations <его тревогу> — было: son agitation <его волнение>
27 После: de s'en abstenir <воздерживаться от участия в них> — было: Il [supposait] devinait quelques membres de la Soci?t?, il avait une copie de r?glements — mais aucune preuve — la police ne pouvait rien saisir, rien pr?ciser <Он [предполагал] угадывал некоторых членов Общества, у него имелась копия устава — но никакого доказательства — полиция не могла ничего обнаружить, ничего уточнить>
29 Вместо: attentif <насторожен> — было: pr?occup? <озабочен>
31-	32 Вместо: Passek et autres <Пассеком и другими> — было: g?n?ral Passek, Michel Mouravioff (le pendeur futur) etc. <генералом Пассеком, Михаилом Муравьевым (будущим вешателем) и
др.>
32	 Вместо: Ils firent des qu?tes pour les paysans <Они собирали пожертвования в пользу крестьян> — было: Ils firent une grande agitation en faveur des paysans <Они провели большую агитацию в пользу крестьян>
33	 После: argent <деньги> // ils ?crivirent ? Moscou et ? Petersbourg <они написали в Москву и в Петербург>
33-	34 Вместо: firent tant, ? Moscou et ? Petersbourg, que le gouvernement s'?mut <столько сделали в Москве и Петербурге, что правительство зашевелилось> — было: firent des collectes [dans la ville du district], ?crivirent ? Moscou et ? P?tersbourg <организовали сбор пожертвований [в уездном городе], написали в Москву и в Петербург>
35 Вместо: un vieux s?nateur, Mertvaho <старого сенатора Мертваго> — было: un vieux s?nateur [qui dormait et jouait aux cartes] somnolent <старого сенатора, [который спал и играл в карты] заспанного сенатора>
Стр. 199—200
35-1 После: n'aidait personne <никому не помогал> — было: Le gouverneur g?n?ral de Moscou — prince D. Galitzine sur l'instigation de Von Wiesen fit des d?marches actives pour r?unir [quelques sommes d'argent] quelque secours en aide aux paysans <Московский генерал-губернатор — князь Д. Голицын, подстрекаемый Фонвизиным, предпринял несколько действенных шагов, чтобы собрать [некоторые денежные суммы] некоторые средства в помощь крестьянам>
Стр. 200
1	 Вместо: furent r?unies par eux <Ими были собраны> — было: furent donn?es <были пожертвованы>
2	 Вместо: beaucoup plus <совершенно> — было: tout-?-fait <совсем>
4 После: d'?tat-major <штаба> — было: ? son ami <со своим другом>
8 Вместо: cette charbonnerie <этого карбонаризма> — было: ces carbonari de la garde <этих гвардейских карбонариев>
10 Вместо: ils <они> — было: ces gens <эти люди>
15-	17 Вместо: Bient?t ^ l'?tat-major <Вскоре ^ Главным штабом> — было: Bient?t ce m?me prince Volkonsky, ami de l'empereur, devint aussi suspect. Il ne voulait pas faire la cour ? Araktch?ieff — l'empereur l'?loigna.
[Apr?s lui c'?tait le tour du ministre des finances. Il fut remplac?.
L'omnipuissance du favori ?tait absolue.] <Вскоре тот же князь Волконский, друг императора, также стал вызывать подозрения. Он не хотел ухаживать за Аракчеевым — император удалил
его.
[После него настал черед министра финансов. Его заменили.
Всемогущество фаворита было неограниченным.]>
18-19 Вместо: li? ^ restait debout, c'?tait <связанный ^ державшийся на своем месте, был> — было: ami de jeunesse de l'empereur, ami
686
habitu? du Palais d'Hiver, restait encore debout, c'?tait <друг юности императора, друг- завсегдатай Зимнего дворца, еще оставался на своем месте, то был>
20 Вместо: L'?vincer <Устранить его> — было: L'attaquer <Напасть на него>
Стр. 203
26-	27 Вместо: son requiem m?lancolique et ?trange <ero меланхолическим и своеобразным реквиемом> — было: un requiem pour le d?funt, m?lancolique et ?trange <реквиемом усопшему, меланхолическим и своеобразным> Подстрочное примечание: Вместо: pour la premi?re fois <впервые> // pour la derni?re fois <в последний раз>
Стр. 215
Подстрочное примечание отсутствует.
Стр. 216
38 Вместо: Sa m?re <Мать его> // La vieille <Старушка>
Стр. 217
7-	8 После: leur porter envie! <завидовать им!> // La vie humaine atteint rarement les limites de hauteur [humaine] morale <Человеческая жизнь редко достигает границ [человеческой] нравственной высоты>
11 Вместо: s?paration <расставание> // rencontre <встреча>
13-	14 Вместо: Tout est p?n?tr? ^ haine ardente <Bce y него проникнуто ^ жгучей ненависти> — было: Tout est p?n?tr? de ce sentiment de d?vouement, tout est appel et propagande <Все проникнуто этим чувством самоотвержения, все является призывом и пропагандой>
16 После: ? Araktch?ieff <на Аракчеева> // Araktch?ieff, — dit Bestoujeff, — «ne voulait pas se reconna?tre dans le portrait hideux [et fid?le] qu'il en fit» <Аракчеевix[9], — говорит Бестужев, — «не хотел узнавать себя в гнусном [и верном] портрете, сделанном им»> 
4-	5 Вместо: un petit bourgeois de P?tersbourg <один петербургский мещанин> — было: un paysan <один крестьянин>
7 Вместо: persistait ? nier <упорно отрицал всё> — было: ne voulait rien avouer <ни в чем не хотел сознаться>
11 Вместо: le tribunal <суду> — было: la justice officielle <официальному правосудию>
24 Вместо: de la Soci?t? du Nord <Северного общества> — было: de la Soci?t? de P?tersbourg <Петербургского общества>
Стр. 219
7 После: du c?sar?vitch <цесаревича> — было: et l'av?nement de Nicolas au tr?ne <и о восшествии Николая на престол>
13 Вместо: le 10 ou le 22 d?cembre <10/22 декабря> // le 10 ou le 11 d?cembre <10 или 11 декабря>
22 Вместо: est propice <благоприятен> // est n?cessaire <является подходящим>
Стр. 220
17 После: dehors <из дому> — было: avec moi <со мной>
30	 После: baiser de libert? <целование свободы> — было подстрочное примечание: Je laisse cette expression jeune et enthousiaste — elle exprime tr?s bien la virginit? de leur h?ro?sme <Я оставляю это юное и восторженное выражение — оно дает прекрасное понятие о целомудрии их героизма>
687
Стр. 221
10 Вместо: je pensais aux paroles <я думал о словах> — было: je r?p?tais les paroles <я повторял слова>
Стр. 223
38 После: l'on ne voyait personne <никого не видно> // dans la rue <на улице>
Стр. 224
31	 Перед: Il me conduisit <Он вывел меня> — было: Apr?s cela <После этого> 
30 Вместо: Il <Он> — было: Le jeune homme <Молодой человек>
Стр. 226
7	 Перед: Tu les envisages <Ты смотришь на них> — было: Tu les regardes d'un c?t? <Ты смотришь на них односторонне>
21 Перед: grossier <толстой> — было: commun et <обыкновенной и>
NOS GRANDS MOPTS COMMENCENT A REVENIR <НАШИ ВЕЛИКИЕ ПОКОЙНИКИ НАЧИНАЮТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 318
8	 Вместо: L'inexcusable tort <Непростительный грех> // Le grand malheur <Великое несчастье>
17	 Слова: C'?tait <То было> — отсутствуют.
18	 Вместо: Nоvikо/f fut <Новиков> // C'?tait <То была>
25 Перед: L'imp?ratrice <Императрица> — было: En 1790 <В 1790 году> Стр. 319
2	 После: on n'osait dire du bien de lui <о нем не смели сказать доброго слова> // Теmрora mutantur...
3	 Слова: Le second, c'est Radichtcheff <Второй — это Радищев > — в автографе отсутствуют.
LA FEMME ET LE PRETRE ADMIS AUX DROITS DE L'HOMME <ЖЕНЩИНА И СВЯЩЕННИК, ЗА КОТОРЫМИ ПРИЗНАЛИ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Автограф I Стр. 325
17 Вместо: deux faits <два факта> — было: deux nouvelles <две новости>
23 Вместо: soit un militaire <должен быть военным > — было: a les droits d'un militaire <обладает правами военного>
26-	27 Перед: Cela devient <Становится> // Car enfin <Ибо, наконец>
Стр. 327
3 Вместо: On nous demandait <Нас спрашивали> // On nous demande <Нас спрашивают>
5 Вместо: tribunal <суда> // tribunal criminel <уголовного суда>
10 После: la loi militaire <праву военному> — было: [Oh,] Bedlam... Bedlam... <[О,] Бедлам... Бедлам...>
688
Автограф II (частично заклеенный).
Стр. 327
4-	6 Вместо: Mais certainement ^ procureurs <Ну конечно же ^ прокурорами> // <начало отрезано> d'aiguillettes et ?paulettes, mais pas de juges... Elle sera condamn?e ? ?tre fusill?e — et cela ? c?t? de la Cour criminelle avec sa nouvelle organisation de jur?s et de d?fenseurs, avec son code — sans peinede mort... «начало отрезано> аксельбантов и эполет, но не судей... Она будет присуждена к расстрелу — и все это поблизости от уголовного суда с его новым устройством — присяжными заседателями и защитниками, с его уложением, в котором отсутствует смертная казнь...>
8-10 Вместо: qui a remplac? ^ la loi militaire <который заменил ^ праву военному) // la commutation des coups de fusil par la stragulation est remarquable sous ce rapport. Que non seulement c'est contre la loi criminelle — mais aussi contre la loi militaire.
Quel sens profond de la justice, quelle absence de toute notion primitive, v?g?tale de la jurisprudence <замена расстрела повешением — замечательно в этом отношении. Оно не только противоречит уголовному праву — но и праву военному.
Какое глубокое чувство справедливости, какое полное отсутствие примитивного, растительного понимания юриспруденции>.
L'ENNEMI VAINCU <ПОБЕЖДЕННЫЙ ВРАГ>
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЛБ
Стр. 330
2-	3 Вместо: nous pla?t, nous attendrit <мило нам, трогает нас> // nous [int?resse] attendrit, nous rend pleins de commis?ration et piti?. Notre c?ur s'attendrit <нас [интересует] трогает,
преисполняет состраданием и жалостью. Сердце наше смягчается>
21-	22 Вместо: doit, par profession, ?tre un p?re tendre <по самой своей профессии должен быть и нежным отцом> — было: doit ?tre е о ipso un p?re tendre <должен быть ео ipso нежным отцом>
MESQUINERIE <МЕЛОЧНОСТЬ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 332
Заглавие: Вместо: «Mesquinerie» <«Мелочность»> — было: «La mesquinerie de la vindicte politique» <«Мелочность политического преследования»>
18-	24 Текст: Sans parler ^ les malades <Не говоря уж ^ больным> — отсутствует.
<UN CERTAIN MONSIEUR A ETE CONDAMNE...> <НЕКИЙ ГОСПОДИН БЫЛ ПРИГОВОРЕН...>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 351
2 Вместо: Saint-P?tersbourg <Санкт-Петербурге> // P?tersbourg <Петербурге>
689
LES DAMES RUSSES <РУССКИЕ ДАМЫ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 373
2	 Вместо: Pr?s de deux cents <Около двухсот> — было: Cent <Сто>
3	 После: des cours <курсов> — было: d'histoire naturelle <естественной истории>
7	 После: que le rapport <что доклад> — было: de ces quatre <этой четверки>
8	 Вместо: Les quatre rapporteurs <Четыре докладчика> — было: Les savants professeurs <Ученые профессора>
9 Вместо: C'est un malheur <Какое несчастье> — было: C'est dommage <Жаль>
11 Вместо: de la r?action <реакции> — было: de la peur <страха>
PISSAREFF <ПИСАРЕВ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 376
2 Вместо: Encore го phalange <Еще го фалангу> первоначально было: Encore un ma heur, encore une perte. <Еще несчастье, еще утрата>.
2	 Вместо: notre petite phalange <нашу маленькую фалангу> — было: notre minorit? <наше меньшинство> (Правка неустановленного лица)
3	 Вместо: Une ?toile brillante et qui promettait beaucoup <Блестящая и подававшая большие надежды звезда> — было: encore une belle ?toile <еще одна прекрасная звезда>.
3-	4 После: en emportant <унося> — было: esp?rances et jeunesse <надежды и юность>.
4	 После: ? peine form?s <едва развившиеся> — было: et qui pourraient se d?velopper <и которые могли развернуться>
4 Вместо: en fermant <покидая> — было: et <и> (Правка неустановленного лица).
6	 Слова: de noblesse <благородства> — отсутствуют.
7	 После: d'?nergie <энергии> — было: et d'exag?ration juv?nile <и юношеской склонности к преувеличениям>
8-	9 Вместо: II ?tait sorti depuis peu de temps го emprisonn? pendant des ann?es <Совсем недавно вышел он го несколько лет в заточении> — было: Il quittait ? peine la forteresse dans laquelle il a ?t? emprisonn? pendant des ann?es [qu'il p?rit] que la mort l'enl?ve <Едва покинул он крепость, в которой был заточен несколько лет, [как он погиб] как его уносит смерть>
9 После: emprisonn? pendant des ann?es <несколько лет в заточении> // Par suite d'une imprudence la mort [l'enl?ve] nous le ravit <В результате неосторожности [его уносит] смерть похищает его у нас>. Последние три слова (в русском переводе — четыре) вписаны неустановленным лицом.
14 Вместо: Une foule ?norme <Множество народа> — было: Une masse extraordinaire <Необычайная масса народа>
16 Слова: du d?funt <покойного> — вписаны неустановленным лицом.
16-	17 Вместо: La tombe го fleurs <Могила го цветах> — было: La tombe est litt?ralement couverte de fleurs <Могила буквально покрыта цветами>
17 После: a disparu <утопала> — было: constamment <все время>
20 Вместо: l'homme de progr?s <человека передовых взглядов> — было: l'homme de l'avenir <человека будущего>
690
20 Перед: pour le r?concilier <для примирения его> — было: pour lui faire rendre justice <для воздания ему должного>
20-	21 Вместо: le r?concilier avec la multitude des tardigrades et des inertes? <примирения его с массой ленивцев и лежебок?> — было: [lui rendre justice] r?concilier la multitude des tardigrades et des inerte avec les pionniers de l'avenir? <[воздания ему справедливости] примирения массы ленивцев и лежебок с пионерами будущего?>
LE PRINCE PIERRE DOLGOROUKOFF <КНЯЗЬ ПЕТР ДОЛГОРУКОВ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 378
2 Перед: Dolgoroukoff <Долгоруков> // Pierre <Петр>
4	 Вместо: fr?mir <трепетать> // fr?mif de rage <дрожать от бешенства>
Перед: la camarilla <камарилью> — было: toute <всю>
5	 Вместо: douloureuse <мучительной> — было: dure <тяжело> (Правка неустановленного лица).
6	 После: respirer <вздохнуть> // [maintenant] momentan?ment <[теперь] на мгновенье> (Правка неустановленного лица).
6-9 Вместо: les consiences probl?matiques ^ en sa possession terrifiaient <те, чью сомнительную совесть го в его распоряжении> — было: [les braves] les consciences probl?matiques qui tremblaient devant ses r?v?lations, devant sa m?moire exorbitante et les riches documents qui ?taient dans sa possession <[молодцы] люди с сомнительной совестью, которых приводили в трепет его разоблачения, его неимоверная память и множество документов, находившихся в его распоряжении>. Слово: exorbitante заменено на exub?rante неустаноеленным лицом.
10-	11 Вместо: qu'elles l'esp?rent <как они надеются> — было: comme ils pensent <как они думают> (Правка неустановленного лица) i
LES RUSSES AU CONGRES DE BERNE
<РУССКИЕ НА БЕРНСКОМ КОНГРЕССЕ>
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЦГАЛИ
Стр. 380
5-	6 Вместо: avec les pieux d?sirs <благим намерениям> — было: avec les principes <принципам>
9-	10 Вместо: avec toute la f?rocit? d'un patriotisme carnassier <со всей свирепостью плотоядного патриотизма> — было:	avec une f?rocit? carnassi?re et patriotique <с плотоядной и
патриотической свирепостью>
18 Вместо: confirmer <утверждения> // statuer <узаконения>
Стр. 381
5-	6 Вместо: les massacres d'embl?e <внезапных кровопролитий> — было: les massacres historiques <исторических кровопролитий>
LE SCHEDO-FERROTY PANSLAVISTE ET LES HORREURS RUSSES <ПАНСЛАВИСТСКИЙ ШЕДО-ФЕРРОТИ И РУССКИЕ УЖАСЫ>
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ ЦГАЛИ
Стр. 383
16 Перед: rudement <беспощадно> — было: un peu <несколько>
27 После: sans jugement <без суда> // des villages entiers <целых деревень>
691
Стр. 384
20 Вмecmo: Le 12 ao?t 1868, dit le Messager d'Odessa <12 августа 1868 года, — сообщает «Одесский вестник»> // Voil? un fit horrible que nous raconte le Messager d'Odessa. Le 12 ao?t 1868 <Вот ужасный факт, о котором рассказывает нам Одесский вестник». 12 августа 1868 года>
27 Перед: Soss?doff <Соседов> — было: malacan <молоканин>
Стр. 385
30 Вместо: enlev?rent les images des saints de leurs maisons <убрали иконы из своих домов> // abolirent les images des saints dans leurs maisons <уничтожили в своих домах иконы> 
6 Перед: les plus obstin?s <самых упорных> — было: seulement <только>
10 После: ? la fin <до конца> — было: ? rentrer dans l'?glise et attendent leur sentence <в своем нежелании возвратиться в церковь и ожидающих своего приговора>
12 Перед: libert? <свободы> — было: grande <большой>
15	 После: vivant <живущего> — было: dans ses terres, chez-soi <в своем имении, у себя>
19 Вместо: cet acte de folie <этот документ, свидетельствующий о безумии> // cet acte fou et ignoble <этот безумный и гнусный документ>
Стр. 387
1-	2 Вместо: Le ministre го mains <Министр го руки> — было: Et le cynisme monstrueux du ministre Timacheff <ci-devant chef des espions> qui lit cela dans les journaux et ne fait rien. <Чудовищен цинизм министра Тимашева (бывшего начальника шпионов), который читает это в газетах и ничего не делает>
A NOS ENNEMIS <НАШИМ ВРАГАМ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 403
16	 Перед: de litt?rature de d?nonciation <литературы доносов> — было: de Gazette de Moscou <«Московских ведомостей»>
Стр. 404
3	 После: d'activit? <деятельности> — было: de jeunesse <юности>
4	 Вместо: d'entrain <увлечения> // de noblesse <благородства>
16 Вместо: le triste tableau <печальную картину> — было: le tableau sombre <мрачную картину> (Правка неустановленного лица)
25 Перед: Ne sachant <Не зная> // Accabl? des malheurs personnels, sans Iren avec mes amis en Russie <Угнетенный личными несчастиями, лишенный связи со своими друзьями в России>
25 Вместо: je voulais <я намерен был> — было: je vins <я приехал> (Правка неустановленного лица).
25 Слова: apr?s l'Italie <после Италии> — отсутствуют.
31 Вместо: L'ignorance <Невежество> // L'ignorance compl?te <Полное невежество>
5 Вместо:	l'imprimerie	libre	<вольную	типографию>	//	l'imprimerie	russe	<русскую
типографию>
6-	7 Перед: Les cartes se tourn?rent <Все изменилось> // Loin de me d?courager, je redoublais de force, de persistance... et <Нисколько не обескураженный, я удваивал силу, упорство... и>
692
15 Вместо: D'abord ?coutons <Послушаем же, прежде всего> // Ecoutez <Послушайте же>
15 Вместо: du collaborateur de Katkoff <человека, сотрудничающего с Катковым> — было: de notre adversaire <нашего противника>
15 Вместо:	D'abord ?coutons ^ Katkoff <Послушаем же, прежде всего ^ Катковым> —
первоначально было (впоследствии заклеено): Mais suivons le docte collaborateur de Katkoff — on s'est avis? scrutant un peu nos motifs et nos buts <Но послушаем ученого сотрудника Каткова — вознамерились, слегка исследовав наши побуждения и цели>
Стр. 405—406
33-	4 Вместо: Si nous avons eu ^ la terre de votre patrie sous votre semelle <Если мы имели ^ на подошвах землю своей родины> — ранее было (зачеркнуто и заклеено): Oui, on nous a lu parce que nous <текст поврежден> l'id?e russe d'abord — et qu'on sent <текст поврежден> passion sinc?re, [cette] l'amour pour <текст поврежден>, l'amour pour la Russie «Vous av<ez fait> un d?menti ? Danton, — me dit un panslaviste des plus furibonds, — vous <avez> emport? la terre de votre patrie avec <vous> en exil» <Да, нас читали, потому что мы <текст поврежден> в первую очередь, русскую мысль — и потому что чувств<уют> <текст поврежден> искреннюю страсть, [эту] любовь к <текст поврежден>, любовь к России. «Вы опровергли Дантона, — сказал мне один из самых неистовых панславистов, — вы унесли с <собой> в изгнание землю своей родины»>.
Стр. 406
2-	3 Вместо: contrairement ? l'expression <вопреки выражению> — было: contre l'opinion <вопреки мнению> (Правка неустановленного лица).
6 Вместо: a d?couvert <выведал> — было: a d?voil? <разоблачил> (Правка неустановленного лица).
8 Перед: Et quels pouvaient donc <И каковы же могли> // Peut-?tre nous sommes-nous tromp?s sur la forme ou sur le fond, sur les moyens ou sur les bases... il ne s'agit pas de cela, il s'agit de nos motifs et de nos buts <Быть может, мы ошиблись в отношении формы или существа, в отношении средств или основ... речь идет не о том, речь идет о наших побуждениях и о наших целях>
Вместо: Peut-?tre ^ nos buts <Быть может ^ наших целях> — первоначально было (зачеркнуто и заклеено): Qu'il soit pour un instant un des ceux et qu'il le dise. Peut-?<tre nous> nous sommes tromp?s sur le <рукопись повреждена>, sur la forme, sur les moyens ou <рукопись повреждена> [mais] c'est toute autre chose <Пусть он станет на мгновенье одним из тех и пусть скажет это. Быть м<ожет, мы> ошиблись в <рукопись повреждена>, в отношении формы, средств или <рукопись повреждена> [но] это совсем иное дело>
35-	36 После:	Imprimant	<Печатая>	— было:	d'une	main	<одной	рукой>	(Зачеркнуто
неустановленным лицом).
Стр. 407
11-	12 Вместо: le peuple <народ> // la foule <толпа>
12 После: aux Tuilleries <в Тюильри> // comme les soldats fran?ais et anglais s'?taient install?s dans le palais de l'empereur de Chine, avec cette diff?rence que les soldats pillaient et emportaient tout <как французские и английские солдаты водворились во дворце китайского императора, с той разницей, что солдаты грабили и уносили всё>
20 После: Il parla <Он говорил> // au peuple <с народом>
693
24	 После: L'autre <Тот> // [vous concevez] on le con?oit <[вы понимаете] понятно>
25	 Вместо: les partisans <сторонниками> // la pr?fecture <префектурой>
Стр. 408
1	 После: en Sib?rie <в Сибирь> — было: pour cela <за это>
2	 Вместо: Et je ne sais pas <A я и не знаю> // Comme les talents policiens se ressemblent, je ne sais pas <Поскольку полицейские таланты схожи между собой, я не знаю>
3-	5 Вместо: Pendant qu'on ^ en Pologne <В то время как ^ в Польше> — было: Pendant l'incubation de cette calomnie ?clata l'insurrection de la Pologne <В то время, как вынашивалась эта клевета, вспыхнуло восстание в Польше> в
8 Вместо: nous ?crirons encore <и будем писать еще> // certainement [eh bien] <конечно [ну что же]>. Вместо: certainement <конечно> ранее было зачеркнуто и заклеено: et nous ?crirons jusqu'? ce que notre main se dess?che, et dussions nous mille fois perdre le reste de notre popularit? parmi les Russes ?gar?s par une litt?rature d?prav?e et corrompue — qui a exploit? les sentiments les plus sauvages du nationalisme exclusif et injuste <и будем писать до тех пор, пока не отсохнет рука наша, хотя бы нам тысячу раз пришлось терять остатки нашей популярности у русских, сбитых с пути развращенной и продажной литературой — которая воспользовалась самыми дикими чувствами исключительного и несправедливого национализма> 
11 Вместо: justifient la position que nous avons prise <оправдывают занятую нами позицию> — было: nous corroborent dans la position que nous avons prise dans cette lugubre et noire question <утверждают нас в той позиции, которую мы занимаем по отношению к этому зловещему и мрачному вопросу>
11-	12 Вместо: implacable <неумолимая> — было: atroce <жестокая>
13 Вместо: nous d?go?te <нам столь же отвратительна> — было: nous justifie compl?tement <полностью подтверждает наше мнение>
20	 Вместо: la tristesse <на скорбь> // la tristesse, le silence <на скорбь, молчание>
21	 Перед: Nous <Мы> — было: Oui <Да>
23 После: d'aides-bourreaux <подручных палачей> — было: litt?rature carnassi?re <кровожадной литературы>
23-	24 После: de pr?c?dents chez nous <y нас прецедентов> — было: au moins la?ques <по крайней мере, в светской области>
24-	25 Вместо: lorsque la Russie se d?grisera <когда Россия отрезвеет> — было: un jour. Nous protesterons toujours, invariablement <в один прекрасный день. Мы же будем продолжать протестовать, неизменно>
27 Вместо: parcourir <просмотреть> — было: relire <перечесть>
29 Вместо: Nous ne voulons pas r?p?ter <Мы не хотим повторять> — было: Cela ne nous va pas [pour nous] du tout de r?p?ter <Нам вовсе не пристало [нам] повторять>
31 Перед: Nous avons toujours sympathis? <Мы всегда сочувствовали> —было: Il suffit de dire que ^Достаточно сказать, что>
Стр. 409
8	 Вместо: s'appelle ?tre polonais <называется польским> // s'appelle chez vous polonais <называется y вас польским>
9	 После: en 1863 <в 1863 году> — было: nous en avons assez parl?. Entre autres dans une longue lettreque nous avons adress?e en 1867 ? J. Aksakoff ignorant [l'?tat dans lequel se trouve] le degr? deta maladie c?r?brale de l'honorable r?dacteur deta Moskva. Jamais <мы об этом достаточно говорили. Между прочим, и в длинном письме, с
694
которым мы обратились в 1867 году к И. Аксакову — не зная [состояния, в котором находится], до какой степени страдает мозговым недугом почтенный редактор «Москвы». Никогда> 
10	 После: ne sont venus de nous <от нас не исходило> // — tout cela sont des mensonges et des [canards de la police] calomnies <всё это ложь и [полицейские утки] клеветы>
11	 Вместо: ce n'est pas trop demander <это предложение не так уж чрезмерно> — было: ? n'est payer trop cher d'avancer une seule petite preuve <плата не так уж чрезмерно дорога — выдвинуть одно небольшое доказательство>
17 Вместо: calomnies monstres <чудовищным клеветам> было: ?tomnies [de trahison et d'armstrongs] infamantes <[предательским и aрмстронговским] бесчестящим клеветам>
19-	20 Вместо: Mais aussi on ne monte pas l'?chelle de Jacob avec ma?tre Katkoff und seine Gesellen <Но ведь и с маэстро Катковым und spine Gesellen тоже не подымаешься по лестнице Иакова> — было: Mais aussi en commen?ant notre article, non n'avons pas [dit que] promis de monter l'?chelle de Jacob avec ma?tre Katkoff und seine Gesellen <Но ведь и начиная нашу статью, мы не [говорили, что] обещали подняться по лестнице Иакова вместе с маэстро Катковым und seine Gesellen>.
22 Перед: Le quidam <Некая личность> — обозначена II глава.
22 Вместо: Messager <«Вестника»> // Messager russe <«Русского вестника»>
22 Вместо: trouve <находит> — было: dit <говорит>
24 Вместо: d?voil?rent <обличали> — было: montr?rent <показали>
32-	33 После: la seconde <второй> — было: Nous ne voulons non plus entrer dans une explication de la division n?cessaire du travail, de ce qu'un reste parce qu'un autre part <Мы не хотим также вступать в объяснения по поводу необходимого разделения труда, того, что один остается, потому что другой едет>
34 Перед: Nous n'avions pas de complot <У нас был не заговор> // Nous n'avons jamais ?t? dans la position, dans la n?cessit? d'envoyer des ?missaires secrets, des agitateurs <Мы никогда не находились в таком положении, чтобы нам было необходимо отправлять тайных посланцев, агитаторов>
Стр. 409—410
34-	3 Вместо: Nous n'avions pas de complot ^ les endormis <У нас был не заговор ^ уснувших> и предшествующего ему в автографe: Nous n'avons jamais ?t? ^ des agitateurs <Мы никогда не находились ^ агитаторов> — первоначально было: Nous d?clarons que nous n'avons jamais en aucun temps envoy? personne en Russie — ni jeune, ni vieux, ni homme, ni femme. Nous n'avions pas de complot — mais tout le contraire— une imprimerie; nous avions la voix libre russe — et non une conspiration. Lorsqu'on sonne la Cloche — ce n'es pas pour faire des sourdes men?es en cachette <Мы заявляем, что никогда, ни в какие времена, никого не направляли в Россию — ни молодого, ни старого, ни мужчины, ни женщины. У нас был не заговор — а совершенно противоположное — типография; у нас был свободный ру с с кий голос — а вовсе не конспирация. Когда звонят в Колокол, то делают это вовсе не для того, чтобы вести исподтишка глухие происки> 
2	 После: les matines <к заутрене> // le r?veil <к пробуждению>
3	 Вместо: pour r?veiller les endormis <чтобы будить уснувших> // ...et non pour couvrir desconspirateurs < ...a не чтобы скрывать подозаговорщиков>
695
4-	5 Слова: que nous nous soyons born?s ? ce r?le <что мы ограничились одной этой ролью> — отсутствуют.
6	 Вместо: Si nous en avions eu besoin <Если бы нам потребовалось> было: Si nous avions eu un complot, peut-?tre <Если б y нас был заговор, быть может>
7	 Вместо: et cela en restant <и делали бы это, оставаясь> — было: peut-?tre m?me restant <быть может, даже оставаясь>
15 Вместо — non loin <неподалеку от> — было: au bord <на берегу>
20 После: r?daction <редакции> — было: Nous donnons ces exemples exclusivement pour mettre un peu d'ordre dans ces t?tes <Мы приводим эти примеры исключительно для того, чтобы хоть немного навести порядок в этих головах>
24-	26 Вместо: que nous ^ son salut <что мы ^ спасение> — было: que nous avons tout fait pour qu'il ne reste pas dans l'?migration, que nous ne l'avons jamais envoy? en Turquie et [comme] vous voyez enfin qu'il n'est pas all? ? sa perte mais ? son salut <что мы сделали всё для того, чтоб он не оставался в эмиграции, что мы никогда не посылали его в Турцию, и [как] вы видите, наконец, что он отправился навстречу не гибели, а спасению>
27 Вместо: le grand martyr <великого мученика> // le v?ritable martyr <подлинного мученика>
27-	28 Вместо: Est-ce qu'on sous-entend ^ du r?gne? — <Не имеют ли в виду ^ нынешнего царствования?> — первоначально было: Serait-ce le malheureux, le martyr Micha?loff <не несчастный ли это мученик Михайлов>
29 Вместо: Le gouvernement l'a tu? <Правительство убило его> — было: Il est mort aux travaux forc?s tu? par l'infamie atroce du gouvernement russe <Он умер на каторге, убитый гнусной жестокостью русского правительства>
31	 Вместо: par une d?licatesse que nos adversaires ne comprendront pas <из деликатности, которую противники наши не поймут> — было: par une d?licatesse sublime <из высшей деликатности>
32	 Вместо: une masse <множество> // des centaines <сотни>
32 После: d'imprim?es? <печатных изданий?> — было: [Il ne nous a pas m?me, par une noble d?licatesse, r?v?l? l'intention de les prendre].
Enfin, nommez-les — nos Isaacs sacrifi?s... nos victimes?..
<[Он нам даже не открыл, из благородной деликатности, своего намерения взять их]
Да назовите же их — наших Исааков, принесенных в жертву?..>
33 Перед: Avant d'inculper <Прежде чем обвинять> // Pendant quinze ann?es nous avons caus? un seul malheur — un voyageur qui avait nos lettres ?tait d?nonc? de Londres; arr?t? ? son arriv?e ? P?tersbourg, on le fouilla et on trouva les lettres. Eh bien, qu'y avait-il dans ces lettres? [Vous les connaissez] On les conna?t par l'enqu?te du S?nat — une proposition d'imprimer une revue que l'on pers?cutait [? P?tersbourg] en Russie ? nos propres frais ? Londres — proposition que nous avons faite publiquement dans notre journal. Non, messieurs <За пятнадцать лет мы были причиной лишь одного единственного несчастья — путешественник, при котором были наши письма, подвергся доносу из Лондона; арестованный при приезде в Петербург, он был обыскан, и у него нашли письма. Ну, и что же содержалось в этих письмах? [Вы их знаете] Они известны по сенатскому следствию — предложение печатать журнал, подвергавшийся преследованиям [в Петербурге] в России, на наш собственный счет в Лондоне — предложение, которое мы сделали гласно в своей газете. Нет, господа>
696
36-	38 Вместо: Il у avait го ? tout le monde <Попадались го всем, кому придется> // Maintenant nous allons dire ? nos lecteurs quels ?taient quelquefois ces Isaacs-emissaires que nous avons sacrifi?s sur l'autel sombre de la conspiration et de la patrie <Теперь мы paсскажем нашим читателям, каковы бывали иногда эти эмиссары-Исааки, которых мы заклали на мрачном алтаре конспирации и отечества>
Стр. 411
1 Слова: par exemple <например> — отсутствуют.
1	 После: officier russe <русский офицер> — было: r?fugi? арr?s le soul?vement de Pologne, tr?s malheureux Эмигрировавший после польского восстания, очень несчастный>
2	 Вместо: il me dit <он заявил мне> // il fron?a les sourcils, croisa les bras sur sa poitrine et dit <он нахмурил брови, скрестил руки на груди и заявил>
3	 После: un secret ? me confier <посвятить меня в один секрет> // Son air m'avertit qu'il n'y avait rien de s?rieux. «Allez toujours» — lui dis-je, en seuriant <Его вид подсказал мне, что ничего серьезного нет. «Продолжайте», — сказал я ему, улыбаясь>
3 После: Je me suis d?cid? <Я решил> — было: d'aller ? Vilna pour <отправиться в Вильну, чтобы>
4-	5 Вместо: en croisant les bras sur sa poitrine <скрестив руки на груди> // dans la pose de Fechter dans Hamlet parlant ? sa m?re <в позе Фехтера в Гамлете, говорящем со своей матерью>
12 После: savoir <знать> // enfin <в конце концов>
12 Вместо: votre opinion <ваше мнение> // votre opinion en g?n?ral <в общих чертах ваше мнение>
18 Вместо: sur la coupole <на куполе> // si en haut <так высоко>
22 После: avoir <иметь> // quelquefois <иногда>
Вместо: quelquefois <иногда> // m?me <даже>
24 Вместо: Un mois <Месяц> — было: Une semaine <Неделю>
26-	27 Вместо: une mission importante <важным поручением> — было: une mission grave <серьезным поручением> (Правка неустановленного лица).
27-	28 Вместо: Et toutes ^ le dos <И за все ^ ответственность> // J'autorisai un Polonais de mes amis de lui donner un d?menti absolu <Я поручил одному из моих польских друзей полностью его опровергнуть>
29 Вместо: Le Messager <«Вестник»> — было: le familus <прислужник> Стр. 412
1-	2 Вместо: Ces inculpations ^ toute l'?migration <Эти обвинения ^ всю эмиграцию> — первоначально было: Pourquoi fait-il planer sur nous les soup?ons <Зачем распространяет он подозрения на нас>
2 Вместо: sur toute l'?migration <на всю эмиграцию> // sur toute le monde. Katkoff lui-m?me ne nous a jamais [inculp?s] accus?s d'escroquerie ni de vol <на всех. Сам Катков никогда не обвинял нас ни в мошенничестве, ни в краже>
2 Слова: Et pourtant <И тем не менее> — отсутствуют.
7 Вместо: Un litt?rateur russe non ?migr? <Один русский литератор, не эмигрант> // [Un ami d'Ogareff] Un coryph?e du journalisme russe <[Один друг Огарева] Один корифей русского журнализма>
7 Вместо: Un litt?rateur russe ^ avec Ogareff <Один русский литератор ^ с Огаревым> — первоначально было: L'affaire d'Ogareff ?tait
697
d'un caract?re priv?, intime, un de ses amis, un coryph?e du journalisme russe <Дело Огарева имело частный, личный характер; один из его друзей, корифей русского журнализма>
11 Перед: Au lieu <Вместо того> // Non, ce ne sont pas nos juges, nous nious leur comp?tence; ce ne sont pas nos pairs, ce ne sont pas nos ?gaux <Нет, это не судьи нам, мы отрицаем их
компетентность; они нам не пара, не ровня>
12	 Слово: s?rieusement <всерьез> — отсутствует.
13	 После: est pass? <прошло> // C'est vieux, personne n'y pense <Это старо, никто об этом не думает>
17-	18 После: Angleterre <Англии> // Ayez piti? de pauvres aveugles d'esprit qui ne voient pas clair! <Сжальтесь над несчастными умственными слепцами, которые не видят ясно положения дел!>
21-	22 После: de l'ind?pendance humaine <человеческой независимости> — было: de la r?volte d'un homme libre <о возмущении свободного человека>
24 После: la Russie <Россию> — было: et c'est pour cela qu'ils ne la poussaient pas dans une guerre douteuse — comme le font nos journalistes patriotiques <и именно потому не толкали ее в сомнительную войну — как это делают наши патриотические журналисты>
25-	26 Вместо: faisant l'?loge de la main qui le ch?tie <восхваляющий наказывающую его руку> // faisant l'?loge de son ma?tre <восхваляющий своего господина>
27	 Вместо: En parlant de mon article sur <Рассуждая о моей статье по поводу> // [Et c'est parce que nos adversaires sont aveugles et sourds qu'ils] En confondant ainsi le valet avec le citoyen, ces gens s'?tonnent de mon attitude envers <[И именно потому, что противники наши слепы и глухи, они] Смешивая, таким образом, лакея с гражданином, эти люди удивляются моей позиции по отношению к>
28	 Вместо: Messager <«Вестник»> — было: le quidam du Messager <Некая личность из «Вестника»>
29-	30 После: hors de Russie <вне России> // pendant la terreur de Nicolas, <pendant> la guerre de Crim?e, pendant l'?mancipation de paysans?.. <во время николаевского террора, <во время> Крымской войны, во время освобождения крестьян?..>
30 После: notre existence ? nous <наша жизнь> — было: chers myopes <милые недальновидцы>
35	 Вместо: sur la roue <на колесе> — было: sur la grande roue <на огромном колесе>
36	 Перед: Aimables hiboux <Милейшие совы> — было: Nous vous souhaitons une bonne nuit <Желаем вам доброй ночи>
37	 Слова: s'il vous pla?t <же> — отсутствуют.
37-	38 Вместо: Il commence ? faire jour <Начинает заниматься день> — было: et bonne nuit! <и доброй ночи!>
В конце рукописи дата: Vichy, 15 oct<obre> 1868 <Виши. 15 окт<ября> 1868>. В автографе (л. 15 об.) рукой Герцена вписана следующая вставка, место которой точно определить затруднительно: Et les r?ponses ironiques? — Il y a tant de goujats russes — ? la maison et hors de la maison — qu'il serait facile de trouver un [accusateur] t?moin ? charge <A иронические ответы? — Существует столько русских хамов дома и вне дома — что легко найти [обвинителя] свидетеля 
СКУКИ РАДИ
обвинения>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
XI
Стр. 480
36	 Вместо: лепясь около собора — было: примкнутые к собору
37	 Слово: черни в автографе дано курсивом.
Стр. 480—481
37-	1 Вместо: Как всегда го Pont des Bergues — было: Они, как всегда, взявши все меры, — одного не догадались, не строить Pont des Bergues, надобно было
XII
Стр. 481
5-	6 Вместо: Знаменитый граф го царя — было: Старик Остерман-Толстой, наш известный полководец
13 После: принцессе... — было: и уж их дети-аристократы
14-	15 Вместо: женевские аристократы — было: они 30 Вместо: вверяя — было: и вверил Стр. 482
1 Вместо: не было — было: нет
5-	11 Вместо: Фази похож го в пятьдесят — был текст, отрезанный Герценом. Начало его: Фази похож теперь на старого исхудалого кобч<ика> <...> страшен
5 Перед: похож — было: всегда был
7 Вместо: пронизывающим взглядом — было: пронизывающими глазами 7 Вместо: И теперь он — было: Он всё еще 
10	 Вместо: он всё еще молод, а ему — было: ум его молод. Ему
11	 После: в пятьдесят — было: и что была тогда его <нижняя часть страницы отрезана> беспощадный
12	 Вместо: впрок, больше всего недостатки и пороки — было: на прок. Недостатки и пороки столько же, сколько таланты и достоинства
13-	14 Вместо: с ее ^ лицемерием — было: в противуположность постным лицемерам
15	 Вместо: шипучие — было: искрящиеся
16	 После: святош — было: и их благочестивую клевету
25 Вместо: президент — было: председатель
27-	28 Вместо: Этому человеку очевидно — было: Да, Фази
32 Вместо: В женевской тесноте — было: В Женеве
35 Вместо: Отсюда — было: А тут прибавилась
37	 Вместо: национально-экономическое — было: национальное
38	 Вместо: именно долги-то — было: долги Стр. 483
I-	2 Вместо: гарпагонов ^ вместе — было: консерваторов — одни хуже всех смертных грехов — Фази
3 Вместо: Что ему — было: Но что ему
7 Вместо: Около пятнадцати лет — было: При всем этом лет около пятнадцати
II-	12 Вместо: явился ^ союзник — было: явилась помощь злейшего врага
13-	14 Вместо:	К борьбе ^ одолеть — было:	Фази привык в своей вечной борьбе с
консерваторами смело опираться на народ
17-	22 Вместо: С таким ^ ждать — было: Неприятель умолкал и робел перед его молодцами, вооруженными «голосом» и палкой — [старички] он всё воевал парламентскими средствами [и лынял от]
699 
волтерианец — он всегда [опирался на] имел за себя католиков и защищал их. Мирный президент кантона — он имел в своих руках исполнительную власть, полицию и вооруженную силу. Пока большинство избирателей было за него —
25 После: легкое — было: для его врагов
29 Вместо: наконец, почувствовал — было: стал чувствовать и притом довольно позд<но>
30-	31 Вместо: сплошно поддерживает его — было: дружно двигается за прежним вождем
31 Вместо: старался не верить — было: не верил
33 Вместо: назад — было: к ним
35 Вместо: Укоряющая, печальная — было: Печальная Стр. 484
3 Вместо: не оробел — было: не сконфузился
7 После: удержаться — было: У радикалов явились свои племянники!
8-	9 Вместо: Разве в моем беглом рассказе — было: Разве это
17-	18 Вместо: Новый ^ смысла — было: Старый бой утратил для них смысл
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 484
34-	35 Вместо: важности ^ придают — было: патриотической нескромности граждан Стр. 485
5-	7 Вместо: выборами ^ вселенную — было: кантональными интересами, большим советом, партиями и пуще всего выборами?
11 Вместо: будущей подачи голосов — было: будущих выборов
19	 Вместо: не заботит — было: не занимает
20	 Вместо: мест ^ лиц — было: принципов и частных лиц
24 Перед: политической гимнастикой — было: личностями, политической полемикой и
24 Перед: подорвало — было: в высшей степени
25-	27 Вместо: партии. Новые ^ не потерять? — было: партии в пользу всяким нелепейшим statu quo. Есть ли из чего хлопотать — догадались народы — когда дальше программы и общих посулов никто ничего не делает. 
29-	зо Перед: готически-патриархальных — было: отвратительнейших
34 После: кантонов — было: Это такой варварский произвол, такое отсутствие всякой обеспеченности, что, читая, не веришь глазам.
Стр. 486
4 После: например — было: не ходить к предике или 11 Вместо: Все это — было: Впрочем
12-	13 Вместо: Что же ^ было не гадко? — было: Тогда это просто глупо. Как же вы-то не восстали против этого.
16 Перед: наше — было: какое
18	 Вместо: Стало быть ^ нужно — было: [Тогда] Видно, когда вы были во власти и вам
19	 Вместо: знаете — такую... эдакую власть... — было: такую нелепую власть...
21	 Перед: вероятно — было: очень
21-	22 Вместо: Знаете ^ ввели — было: Вы хотя бы из приличия ввели
22	 После: суд — было: и
26 Вместо: За чем — было: Ну, а думали, так за чем
28 Вместо: Ничего бы не сделали... — было: Любезный друг, ничего не сделали бы...
700
30-	31 Вместо: ты сам ^ об этом! — было: он сам удивлялся [но не оправдывался], что видел, да не сказал...
32	 Перед: Долею в этом — было: В этом черством пренебрежении к ближнему, в этих дисциплинарных строгостях и суровости против лиц — опять-таки следы бизы и Кальвина. Если всматриваться, мы их везде найдем в Женеве, от Каружа до Паки, от Малого и большого Салева до С.-Жан...
33	 Вместо: черствой — было: суровой Стр. 487
34 После: дела — было: то же все исполнительные власти Стр. 488
4 Перед: личных — было: безответственных
9-	10 Вместо: Франция ^ выбросит — было: может, выйдет, как он, свежим и невредимым
12 Перед: Найдя — было: Генрих IV думал, что Париж стоит обедни, а Кальвин — что предика с псалтырем стоит Женевы <Далее значок, обозначающий вставку (которая отсутствует) и текст>: По счастью, ему не удалось — и чего нет другого — Женева оставалась приютом гонимых за разницу в богословском бреде [в метафизи<ке>] и в политических утопиях.
1869 AU REDACTEUR <РЕДАКТОРУ>
ВАРИАНТЫ БРЮССЕЛЬСКОЙ ГАЗЕТЫ «INDEPEND ANCE BELGE»
Стр. 518
Заголовок. Вместо: Au r?dacteur <Редактору> // Monsieur le r?dacteur <Господин редактор>
14 Вместо: Recevez, etc. <Примите и пр.> // Recevez, monsieur le r?dacteur, mes salutations les plus empress?es <Примите, господин редактор, уверения в моей совершенной преданности>
17 Вместо: Nice, 14 mars <Ницца, 14 марта> // 16 mars 1869. Nice, villa Filippi <16 марта 1869 г. Ницца, вилла Филиппи>.
ДОКТОР, УМИРАЮЩИЙ И МЕРТВЫЕ
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 520
Заглавие. Вместо: «Доктор, умирающий и мертвые» — было: «Доктор и умирающий»
1 Доктор
24	 Вместо: притязания — было: права
25	 Вместо: Европу — было: часть Европы 
1-	2 Вместо: Это еще ^ но не удивительно <ли> — было: Зуб, который мы имеем против вас, еще понятен — при нашем [горячешном] неизлечимом патриотизме — удивительнее то
701
3 Вместо: нелюбви — было: ненависти
5 Вместо: болтала — было: ворчала
14 После: скоблить — было: долго
16-	17 Вместо: с вами, т. е. с удавшимися, оттого и легко, что ступай — было: оттого и легко, т. е. с удавшимися — ступай
22-	23 Вместо: кругом ^ сном — было: настоящая восточная картина [в середине], а тут многое множество [непробудно спящих] непробуждающихся
22 Вместо: спит — было: кишит
26-	27 Вместо: все ^ рядом — было: все стоит рядом, что не идет вместе... Я дожил до старости и все еще дивлюсь этим бесплодным закормам
28 После: и курьезы — было: старые книги, новые книги
31	 Вместо: нежившие уродцы — было: жмутся с нежившими уродцами
32	 Вместо: в облаках архивной пыли... — было: в архивной куче... Что сделаешь с этим сумбуром — он мешает рассуждать? Все это толкается, кишит в памяти, подымает не вовремя голову — ну и выходят такие книги, как Шекспир, Викторы Гюго...
33	 Вместо: в голове — было: в совести Стр. 522
8 Перед: Цивилизация — было: Старая
9-	10 Вместо: засыпала ^ образовался — было: вогнала всё внутрь — но зато нанесла
10 Перед: грязи — было: пресной
14 Вместо: в ней всё есть — было: там
17 После: болота — было: [лучше] легче вновь распахивать непочатую землю 
19-	21 Вместо: чем города ^ честны — было: новый ум на них не действует. [Что вы сделаете с честными и добрыми людьми, но у которых нет ни силы, ни воли стремиться от привычного и улаженного миросозерцанья. Жалеть их можно, но нельзя же допускать, чтоб они портили жизнь]. Честный плут еще догадается, смекнет — а перевести осла через ручей, как говорил Бисмарк, — когда он упирается, — замысловатее победы
21 После: людей — было: да еще
22-	23 Вместо: нелицеприятному ^ Кетле — было: честному доктору, дающему свидетельство «полного ума и полной воли» — какому-нибудь несчастному, зарезавшему из ревности женщину — зная вперед, что он попадется к еще больше честному судье — лишенному до того всякого ума, что он примется аккуратно и добросовестно
26 Вместо: опаснее — было: страшнее
26 После: вместе — было: и чем честнее, чем нравственнее, тем они хуже. Плут как-нибудь поймет или поступит просто против привычной совести
29 Вместо: Возвратилисъ, доктор к вашим — было: Договорились, доктор! Что, рефлексы-то невольно возвращаются к нашим
33 Перед: заврался — было: не на шутку
33 Перед: Кстати — было: Я вот лучше
34-	35 Перед: Ламартина — было: имени Стр. 523
20	 После: крестьян — было: умные правители наши
21	 Перед: нужен ли — было: нужна ли республика и
23 Вместо: не бросить ^ хлам — было: не пренебрегать всем политическим хламом
30-	31 Вместо: урожая и теплую погоду — было: урожай и теплую погоду
702
31	 Вместо: целы — было: тверды — а там себе бранись пока не посадят в С.-Пелажи. Пока французы верят в чудотворную силу правительства — оно и будет делать чудеса — и держаться на том
32	 Вместо: Вера ^ и вся сила — было: Вера — вера, вот в чем все дело — она одна делает легким бремя и творит чудеса.
37	 Вместо: король — было: Людвиг-Филипп
38	 Вместо: ступеньки — было: ступеньку Стр. 524
2 Вместо: снял бы золотуху как рукой — было: баста — нет золотухи
11-	12 Вместо: Кричат ^ на него — было: Правительство вовсе не у нас. Оно гуртом над нами исполняет ту операцию, которую мы делаем друг над другом, над нашей семьей, женой, прислугой... Ну что там Наполеон III [этот]... откуда его мощь?.. Подумайте — он
14 Вместо: любым — было: любимым (вероятно описка)
17 Перед: восстановите — было: как натуралист
19 Перед: легистов — было: силурийских
20-	21 Вместо: раскаявшихся якобинцев — было: возведенных в разные чины экс-якобинцев 23-24 Вместо: постоянного — было: полного
24	 Вместо: правительства или полиции — было: полицейской империи
28	 Вместо: при песнях — было: певце
29	 Перед: Вы хотите — было: То есть
34 После: делами — было: Последовательность, от которой почти нет сил ускользнуть.
36 Вместо: последствие — было: простое последствие. Если б люди умели ждать — они никого бы не казнили, — казнят от торопливости, от недоверия к логике rerum, а больше всего чтоб зло сорвать. «Право на казнь...»
Стр. 525
3-	4 После: смертный — было: Хорош, нечего сказать
6-	7 Вместо: идеалистов — было: этих
8	 Вместо: трактаты, изданные после Вольтера и Дидро — было: книги
9	 Вместо: Они мне — было: Философские книги мне 11 Перед: В науке ли — было: Заметьте
14 Вместо: т. е. не дельное воззрение — было: воззрение на предмет, а не практическое... Видите
25	 Вместо: Если б — было: Как вы думаете, если б 
31-	34 Вместо: всё — театральные ^ свести — было: всё греки и римляне с величественной позой... [едят, обдумывая гражданские подвиги. военные доблести] словно в тоге — эдак через плечо. Вы посмотрите-ка на них дома, неглиже и пуще всего когда посылают за доктором. Гнилого зуба, рези в животе, мигрени в голове достаточно, чтоб наших Брутов и Фабрициев — видеть
Стр. 526
2 Вместо: никто — было: никогда
2 Вместо: Ему — было: Конечно ему
5 После: сорок восьмого — было: Нечего тут быть великим диагностом — стоит взглянуть на [субъекты] портреты, так, как они представлены на грошовых картинках
11-	12 Вместо: у них ^ в опасности, у них — было: больше ничего — у них нет дома... их настоящие подруги тем же быстрым шагом идут на
703
гильотину, как они. Это Люсиль Демулен, это Шарлотта Кордэ, это madame Roland... У них нет ни семьи, ни частного дела, ничего нет ни на небе, ни на земле...
12 После: битв — было: в наскоро набросанной журнальной статье
15 Перед: пошел — было: и
25 Вместо: Вспомните теперь — было: Теперь я вас спрашиваю, м<илостивый> г<осударь>, что же подобного в 48 году? Покорнейше прошу вас вспомнить, ну
29 После: а те... — было: Ведь я их видел своими глазами
33 После: Нарцисс — было: сам он наверное не знал бы, что сказать
Стр. 527
4	 Вместо: сердце было — было: было сердце
5	 После: приятелей — было: ну а там не то требуется... не то тесто... Седенькие 7 Перед: ружье выстрелило — было: а как
10-	11 Перед: Ружье само — было: Так 11 Вместо: третьи — было: другие 
12-	14 Вместо: и что надзирателей ^ почитайте — было: от выстрела — и что они сами уже не школьники — а надзиратели. Ну, какой же это народ для 92 года. Вы когда-нибудь почитайте — когда будете в Париже, найдете у букинистов
16 После: процесс — было: это о 15 мае
19-21 Вместо: Прочитавши ^ важно — было: Вот как вы их прочитаете, вы и перестанете многому дивиться — et c'est autant de pris sur le diable <с паршивой овцы хоть шерсти клок (франц.)>.
22 Вместо: сознаться ^ нам только — было: разберите [хорошенько] серьезно... нам только и дело
22 Вместо: сознаться — было: сознайтесь
25-	28 Вместо: для себя ^ сна!.. — было: чтоб закурить сигару... это дает возможность сотне человекам посмотреть, который час... Затем, любезный туранец, желаю счастливого аппетита. Кстати, посмотреть на свои.
—	 Уж как поздно... Желаю вам доброй ночи.
—	 И вам, доктор, хорошего сна — после ужина.
II
Умирающий
Стр. 528
6 Вместо: что — было: чтоб
10 Перед: Сильно — было: ...Для меня первый день второй республики, как нарочно, начался скверно.
22 Перед: с пуком — было: и Стр. 529
2 После: головы — было: монументальное лицо — медаль
7-	10 Вместо: и признаюсь ^ должно быть — было: Я к ним всегда имел и теперь имею бесконечную слабость...
—	 Ну тогда вы меня поймете без длинных комментарий. Признаюсь, я сам имею к ним пристрастие — какие цельные характеры... какая сила... Мне иногда приходит в голову, что
12 Вместо: говорят — было: будто
12 Вместо: на людей — было: должно быть
17 После: Плутарху — было: У них это была не натяжка и не школьничество, а привычка, попались ловкие футляры — они в них и вставляли свое содержание
704
20 После: чужая — было: они жили каким-то невольным
20 Вместо: Они страдали — было: Сами страдали и
24 После: секрет — было: С них все сошло, как с гуся вода. Они прошли через кровь и террор, через полувековые гонения и унижения и сберегли свою нравственную чистоту — не хуже девы Орлеанской
27 Вместо: напамяти — было: имена
28-	29 Вместо: горят и голос дрожит; вечные — было: горели, и сердце билось... так, как оно билось при громовом ответе Мирабо... — при речи Дантона. Неисправимые идеалисты и
31 После: «эгоистами» — было: по принципу. Экие чудаки какие были...
34 Вместо: свои убеждения — было: свою святыню
35-36 Вместо: Теперь го рассказ — было: Часть их выродилась Наполеоне в солдаты — родственные черты остались — но расстоянье большое [Le vieux deH vieille <старик из старой гвардии (франц.)>], лосиные штаны, тот же якобинец, но впавший в кровожадное ребячество и потерявший смысл событий и слов... [И тут опять непонятное дело — при всей невыносимой односторонности своей, при всем фетишизме перед своим идолом, — эти старые лосиные штаны в двадцать раз гуманнее наших добрых, умных и либеральных мещан.
... Тут, видно, обратная комета носилась над их колыбелями Однако эдак я недалеко уйду в моем рассказе]. Я вам должен сказать сначала.
35-36 Перед: человека — было: моего Стр. 530
3	 Вместо: Лет двадцати он попался в тюрьму — было: Ему было лет двадцать, когда он очутился в тюрьме
4	 Вместо: как вы знаете — было: он чуть не выглянул оттуда в известное окно — и уж, конечно, не был виноват, что оно не открылось для него
13 После:	тюрьмы — было:	Твердо убежденный, что «чистые и добродетельные»
восторжествуют скоро
14-	15 Вместо: и его друзей — было: уважение к которому шло у него до идолопоклонства 
23-	24 Перед: оставил Францию — было: [надувшись], будирующим Кориоланом
25	 После: знакомым — было: И теперь француз тяжел на подъем... а тогда... да и при каких обстоятельствах — вся Европа щетинилась, как кошка, на Францию — и, не имея возможности побить [наши] войска республики, — теснила всякого попавшегося француза — актера или парикмахера — всё равно! Одним эмигрантам, одним французам, поднимавшим орудие против своих соотечественников, — везло. Куда же ехать — и что делать гражданину Трезеасу Гракху с паспортом, выданным в нивозе VIII года?
26	 После: Ральер — было: недолго ломал голову и
30 Вместо: туда пришел Ромм — было: там он застал Рома Стр. 530-531
35-1 Вместо: Ральер сблизился ^ решился — было: имя его было граф Строгонов — кажется он потом играл значительную ролю. Ральер с ним подружился, и Строгонов много раз звал его в Россию. Теперь-то он и вздумал
Стр. 531
3	 Вместо: votre empereur Paul — было: Allez <Подите>
4	 Перед: Прежде чем — было: Как [он] Ральер пробрался в Петербург — я вам не умею сказать. Но
6 После: Павла — было: с каким-то генералом
705
12 Вместо: Ральера схватили — было: Его же тотчас 16 После: стал — было: по высочайшему повелению
21 Вместо: километров за триста от Петербурга — было: [как думал Ральер, за триста километров от Петербурга] черт знает где
24-	26 Вместо: Подскакавши ^ следующее — было: Адъютант соскочил с экипажа, велел Ральеру стать на ноги и [высочай] [затем он] и объявил следующее
29	 Вместо: не допросил его — было: объявил монаршую волю — а потом поставил вопросы
30	 Вместо: означенного — было: подданного Стр. 532
4-	5 Вместо: армейский прапорщичий — было: [штык] юнкерский
7	 Вместо: не поехал — было: остался в Петербурге
8	 Перед: мундир — было: сержантский
10-	11 Вместо: этот город ^ поезду — было: его с экстренным поездом [Петербург]
12	 Вместо: После смерти Павла Ральер — было: Подробности эти он передавал мне не один, а десять раз [и что всего удивительнее] — без особой злобы к Павлу... в то время как он учеником Ромма был очень недоволен и [«лицемерным» императором. Он]
13	 Вместо: он тотчас сообщил — было: и подавал
16-	17 Вместо: проект замечательным — было: хорошим
19-20 Вместо:	проповедовал	^	владетельного	—	было:	посвятил	в	якобинцы	какого-то
наследного
20 Вместо: ясских — было: разных
22-	23 Вместо: к какому-то ^ встретил — было: В Варшаве встретил какую-то
28	 Вместо: новорожденного — было: сына
29	 Вместо: брошенная ^ Париже — было: кем-то брошенная она отыскала le cher fils
30	 Вместо: к ней — было: его
33 Вместо: сын остался в школе — было: оставя сына в школе
35-36 Вместо: 1830 года, смягченный восстановлением — было: glorieuses journ?es <славных дней (франц.)> и восстановлением
Стр. 533
7 После: шестьдесят — было: и Mont Saint Michel его покончил
32	 После: старику — было: сильно страдавшему ревматизмом в суставах
33	 Вместо: привязался ко мне — было: полюбил меня — понимаете Стр. 533—534 35-1 Вместо: меня ^ Изидор — было: чем я.
Надобно вам сказать несколько слов об Изидоре Ральере. Он Стр. 534
9	 После: старик — было: попавший в Мон-Сен-Мишель 12 Вместо удачно — было: отлично
15 Вместо: решила во что б ни стало — было: захотела
16-	17 Вместо: среднего круга ^ других — было: того круга, к которому она принадлежала — повыше [средних мещанок и пониже дочерей высшего «паркета и робы»] «дочерей лавки», как говорят в Швейцарии, наследниц
17-	18 Вместо: Она ^ образования — было: Она была недурна, она имела вид образования и большой эгоизм и
27-	29 Вместо: Она ^ приходилось — было: но на этом уходе и останавливалась на сочувствии. Она это тщательно скрывала, и я
27 Вместо: понимая — было: очень понимала
35 После: необходим — было: мне кажется
706
Стр. 535
1	 Перед: ужасное — было: такое
2	 Вместо: мне, знаете, просто — было: И он такой у меня упрямый — мне 6 Вместо: часть вечера — было: почти весь вечер
20 Вместо: великий такт поведения —было: et un grand tact de conduite 26 Вместо: наш добрый старик — было: он Стр. 536
10 Вместо: заметил — было: говорю
10 После:	год... — было:	а сам не надивлюсь, откуда у нее вдруг взялась такая
чувствительность...
12	 Вместо: раздражении — было: состоянии.
Старик вдруг осунулся — видно было, что, сверх болезни, его что-то сильно занимает и коробит
13	 Вместо: к старику — было: к нему
13-	14 Вместо: очень печальным и неспокойным — было: в особенно раздраженном состоянии 
15	 Вместо: особо — было: очень серьезно
20	 После: уверен — было: что финал очень скор
24 Вместо: Ральер — было: Старик
31	 Вместо: учитель мой Ромм — было: человек
32	 После: чувства — было: всю жизнь Стр. 537
4	 Вместо: столовую; дверь в гостиную — было: гостиную, дверь
5	 Вместо: там ^ аббат — было: и я увидел в столовой какого-то [упитанного] противного, лоснящегося молодого аббата
8-	10 Вместо: да сконфузился ^ подхожу — было: хотела что-то сказать — но я показал ей рукой, что иду,— и ушел к себе... — Встреча эта испугала меня; взволнованный я подошел
11-	13 Вместо: с нашей ^ Как же не знать — было: что-то с Бабетой. Вы знаете нашу Бабету?
— Знаю.
16	 Перед: загнать — было: меня
17-	20 Вместо: овца недюжинная ^ Нет... нет... — было: для кафаров и иезуитов... человека, сидевшего в цепях — <в> тюрьме с Роммом, республиканца, монтаньяра — полвека не изменившего своим убеждениям, своротить на их путь перед смертью. Но
21	 После: конкордатом — было: мне не нужно папских алгвазилов при кончине и его шутов за моим ящиком
22	 После: из сил — было: больной
22-	23 Вместо: больной — было: старик
23-	24 Вместо: Раскрывши ^ мне — было: Он вдруг раскрыл глаза
25-	26 Вместо: вы не были ^ революции — было: вы имели ко мне небольшую дружбу
28 После: кровати — было: свидетелем и другом Стр. 538
1-	2 Вместо: устали ^ от всего — было: отдыхе... Скоро я долго буду отдыхать... Когда вы, доктор, будете гражданином единой и нераздельной республики... я не доживу до нее — а вы доживете, помяните тогда меня и их великие тени 
10-	11 Вместо: не потухнет мое зрение — было: я пойду — куда пошли они.
Вы, доктор, еще будете гражданином единой и нераздельной республики, я не доживу — а вы доживете, помяните тогда их великие тени — и меня...
707
12 После: не один старик — было: Фу, черт возьми, да мне кажется, что у меня и теперь слезы на глазах. — И не у вас одних, доктор.
14-	16 Вместо: он не отпускал ^ участвуют все? — было: [отдохнувши], он не отпускал меня — немного отдохнувши, старик сказал мне: «Ну спасибо вам, вот у меня на душе и легче... гораздо легче... что я без вас бы сделал. Все в заговоре, интрига иезуитская».
19-	20 Вместо: и заставит ^ вашей — было: я знаю наверное,
20 Вместо: был очень болен — было: умирал
22 Вместо: Бабета — было: Madame Куртильи Стр. 538—539
3 Вместо: как выходящие ^ Это всё — было: Она ушла ворча и браня меня. Я думаю, это Стр. 539
3 Вместо: Старик ^ Лойоле, а я — было: черная банда — всё ставленники Лойолы... инквизиторы и тараканы...
Старик уснул, совершенно утомленный, повторяя эти слова, как младенец. Я посмотрел с уваженьем и любовью на его исхудалое лицо и
11-	14 Вместо: всяким ^ однообразие — было: другим фабрикам бюрокрации. Для меня всякая больница сноснее канцелярии, так, как запах анатомического театра сноснее гнусного пачули... и самое ненавистное для меня в канцелярии — это ее внешний порядок с какой-то особенной неряшливостью. Это соединение казармы с чернильницей
25 Вместо: один — было: поодаль
27	 После: увидит... — было: Я сейчас кончу — и если вас тоже под суд — я пропущу имя...
28	 Вместо: смех — было: взрыв смеха
11 Вместо: Бонкок — было: Пикарден 20 После: большое — было: мягкое 25 После: сочтенные — было: последние
з5-зб Вместо: грозят бог знает чем — было: там, где надобна величайшая осторожность
36	 После: которого я — было: доктор
37	 Перед: ригоризм — было: детский Стр. 541
14	 Вместо: человек — было: из князей церкви 19 Вместо: хочет — было: хотел
24 После: подчинять — было: иной раз 24 После: справедливые — было: потреб<ности>
36 Вместо: аристократическое — было: из Сен-Жерменского предместья, например Стр. 542
2 Перед: скорее — было: еще
2	 После: рождение — было: и примут в общество
3	 После: который — было: осмелился бы признаться, что он 10 Вместо: подымая плечи — было: умеренно улыбаясь
14-	15 Вместо: надеюсь ^ улыбкой — было: мы не будем, как видите
15	 После: сдержанной — было: и скверной 23 После: на ногах — было: под ружьем
28-	29 Вместо: в такие ^ все — было: в эти дни все 29 Вместо: В 49 году — было: Вы знаете, что в 49 году
32 После: меня — было: «Не случилось ли что с стариком?» — Нет, но он очень слаб, плох, дурно говорит, сбивается 
3	 Вместо: революции — было: революц<ионного> движенья
4	 Вместо: с нами — было: с революцией
14	 Вместо: Он очень ^ человек — было: Улыбка пробежала по губам нотариуса — мне было досадно, что он так доволен
16 После: похоронах — было: A propos, любезный доктор, я надеюсь на вашу скромность. Пожалуста, не говорите больше с больным об этом предмете... пусть он покойно закроет глаза — если уж нам суждено его лишиться.
20 Вместо: удобно — было: безопасно
Стр. 544
6 Вместо: отпущения — было: [церкви] то пропуска 10 Перед: Я, осмотревши — было: Старик 10 Вместо: сказал — было: тотчас сказал ему
15	 После: не нашел — было: «Что и доказать надлежало» — подумал я.
19 После: прибавил он — было: Изидор пошел узнать, что делается
23	 Перед: корсиканцу — было: этому
24	 После: на бульваре — было: Капуцинов
27 После: взволнованный — было: у него, мне показалось, было что-то на уме 29 Вместо: сообщить — было: сказать
32-	33 Вместо: слабо, но внятно — было: и глаза его слегка вспыхнули 35 Перед: руку — было: здоровую Стр. 545
4 Перед: После — было: Вдруг
8	 Вместо: зверем — было: тигром
9	 Перед: лицо — было: всё 
12 После: приговорил он — было: каким-то стоном. — Таракан 20 Вместо: в упор — было: с полной ненавистью, с полным презрением 23 Перед: Я закрыл — было: Потом
III
Мертвые
Стр. 546
18 Вместо: возносящего к небу — было: и возносящего к богу
22-	23 Вместо: сильно — было: глубоко
23	 Вместо: надолго — было: глубоко
27 Вместо: своей — было: и ангела-хранителя всей семьи Стр. 547
4 Вместо: произнес — было: сказал
10	 После: ложе — было: усыпанное кинамом и миррой
11	 Вместо: литию — было: молитву
15	 После: о. Амаранта — было: тихо
24	 После: во второй — было: отказывают Стр. 549
25	 Вместо: скрыпели — было: не обходились 27 Вместо: был накрыт — было: стоял
34 Вместо: раздушенный — было: причесанный Стр. 551
16	 Перед: свою — было: вероятно из демократии
20 После: вкуса — было: и наверное дело нерешенное Стр. 552 
709
Стр. 553
15 После: пятимся — было: назад
17-	18 Вместо: мирно ^ в мундирах — было: их снять не хотим
18 После: за кулисы — было: у нас Стр. 554 —555
6-	14 Вместо: «великая» революция имела ^ им все равно — были: революция имела тоже зачаточки — а так и состарилась на одних аивических литургиях и политических процессиях, парадах и церемониях. Как в девяностых годах дрались [Старый бой идолопоклонников с иконоборцами] идолопоклонники с иконоборцами, так и теперь переменились [продолжается, не переменяясь] [меняются] только иконы [из-за которых препинание]... а средства нападения и защиты всё те же... все богословские, основанные на вере в что-нибудь невероятное, подтверждаемой [ими] доказательствами, [нисколько] ничего не доказывающими, или силой — доказывающей [с чьей стороны больше кулаков и с чьей они крепче...], что рассуждать не нужно.
[И вы все это применяете к очень практической, очень положительной борьбе] Что же вы находите мистического или идеального в борьбе капитала [с] и работы?
— [А то как же? Не] Всё, кроме самого предмета борьбы, — а средства, которыми она ведется? Из-за политической свободы можно умереть на баррикаде, на поле сражения — но умирать за нее с голоду — может только изувер или застращенный зверь. Далее по-видимому был отсутствующий в автографе текст, за которым следовало зачеркнутое: образовали слой дураков. Наш [равнодушный, поверхностный] усталый эклектизм и [вечное] болтливое резонерство — народило особый слой умников — заговаривающих до бессмыслия всякое дело. Они всё оправдывают, все объясняют, всем довольны [особенно] [даже] и особенно тем, что люди [вовсе] ничем не довольны [многим]. Все живое ими троится в пар улетучивающихся слов — и объясненные ими вопросы остаются [в той же суровой неразрешенности] так же неразрешенными — но как-то бледнеют.
[Это прелюбопытный слой — вы изучите его. Весь умеренно-либеральный журнализм полон им.]
Ясная от недостатка глубины наука их, их неистощимая верва — [их] умничанье, [та] одних, деловая наторелость других — делает из них казовый конец [существующего порядка, его гвардию лейб-стряпчих] нашего времени. Они [защищают] защиту капитала и защиту работника, собственность [и] для них так же свята, как права пролетариата. Они равно полны участия к объевшимся и голодным и сочувствуют всем [которые имеет человек] страждущим
Стр. 554
37 Вместо: примирителей — было: посредников Стр. 555
4-	5 Вместо: неудавшиеся революции — было: и революции
7 Вместо: но всякий жизненный — было: и всё улетучиваются в слова. Их наука ясная [они], но живой
19-	20 Вместо: давно собиравшаяся, разразилась — было: разразившаяся
20-	21 Вместо: Удушливая тяжесть атмосферы — было: и сильно изменила умственную атмосферу
21	 Вместо: Равновесие — было: Непрочное равновесие и удушливая тяжесть, давившие Европу
22-	23 Вместо: нарушилось окончательно — было: нарушенное в Германии — нарушилось
709
<ДВЕ ЧЕРТЫ ПОСТОЯННО СОПРОВОЖДАЮТ ПОСТЫДНУЮ РЕЛИГИЮ ХОЛОПСГВА...>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 559
12 Перед: Я их бросал — было: Я не оставил ни одного 17 После: убить меня — было: или
18-	19 Вместо: выходя из его кабинета — было: уходя от него
22	 Вместо: подал ее — было: обернулся к
23-	24 Вместо: прибавляя, на всякий случай, что я — было: и добавил, что, на всякий случай, я 24 Вместо: он — было: Лионель Ротшилд
27 Вместо: один — было: я получил письмо от одного знакомого — одного 29 Вместо: шалости — было: полицейскую уловку 
29-	30 Вместо: поверит ^ мне то же — было: еще больше надеюсь, что он поверит моему честному слову. Он мне писал о том, что его просили мне сообщить то же
30	 Вместо: не мешает — было: в особенности следует обратить внимание на
31	 Вместо: какой-нибудь спадасинной попытки — было: какого-нибудь подтасованного вызова.
33	 Вместо: При мне были — было: В моих глазах были несчастные
34	 Вместо: Чтоб кончить ^ забавы — было: Тогда я решился написать
35	 После: Смех был — было: вовсе Стр. 560
1-	2 Вместо: взошел ^ в России — было: не только на него отвечал — но ему позволили его ответ продавать в России.
2	 После: в России — было: Как же бы поступили «Биржевые в<едомости>» <...> Всякий на моем месте пошел бы просто к начальнику metropolitan police или лорду майору — и заявил бы, что с сего дня я хожу на всякий случай с револьвером и буду стрелять — если на меня нападут. Я и этого не сделал.
4	 Вместо: странным образом — было: не знаю, почему
5	 После: отечественных традиций — было: николаевских проделок
10-	11 Вместо: если не как Прозерпину, то — было: как Прозерпину, или
ДАНИИЛ-ТЬЕР
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 572
3	 Вместо: и похоронен — было: Его похоронили
12-	13 Вместо: заедаемых индустрией работников — было: мастерских
21	 Вместо: в другой — было: в своей
22	 После: фасад — было: Никогда ни в какое время не составляли без труда такие колоссальные богатства, как с 1852. Название игры [на бирже], которая дается денежным операциям, — превосходно характеризует их в противуположность [ей] работе. [Примеры] История Перейр и Миресов, находивших отсталыми Ротшилда и Монтефиоре... составят легенды этой эпохи
26-	27 Вместо: Даниилом вышел вперед — было: явился Даниилом 
5-	6 Вместо: «Европа ^ но молодые люди — было: Вот что он сказал в одной из своих речей перед выборами 1869: «Европа идет к республике, но молодые люди
711
19 Вместо: много — было: достаточно
19-	20 После: мудрости — было: чтоб победить и разрешить — оттого
25 Перед: Поздно — было: Не много было сказано в наш век слов, больше потрясающих — как эта исповедь, вызванная ужасом перед будущим.
25 Вместо: будущее, невольно — было: его и невольно оторопелый
29 Вместо: Старый человек и новое человечество — было: Как будто человек и человечество
32	 Вместо: минуту отчаянного пророчества — было: торжественную минуту отчаяния и пророчества
33	 Вместо: пытается — было: обвиняет
33 Вместо: промахами — было: ошибками
33	 Перед: опасность — было: понятую им
34	 Перед: государственному строю — было: всему 38 Перед: музыка — было: по-моему
Стр. 574
1 Вместо: Хорошо Тьеру ^ умрет — было: Неужели и это предостережение пройдет бесследно?..
1-	2 Вместо: Целое поколение ^ не могут — было: Целое поколение не может
4	 После: делать? — было: Пора бы подумать.
5	 Вместо: Чем же — было: И чем же
6	 Вместо: зарницами — было: громами
10 После: спасаться — было: [Жаль их — просто жаль.] Жаль их — они не виноваты в своем опьянении. 
13	 Вместо: повторять — было: давать время от времени
13-	14 Вместо: крик ^ упорствующих — было: крик, который
16	 После: дело — было: Я не верю людям, проповедующим с любовью меч и огонь, не верю [их каннибальской] риторической радости, с которой они ждут беспощадную гибель старого мира,— они лгут на себя.
[Но] Да, огромную ответственность возьмут на себя те, которые спрячутся за грубую силу, находящуюся в их руках. — Своим упорством они [усилят озлобление натиска] раздуют до страшного ожесточения идущих требовать своего места за общей трапезой
К СТАРОМУ ТОВАРИЩУ
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЦГАЛИ Письмо первое
Стр. 575
11 Вместо: развитие, т. е. — было: рождение или
11-	12 Вместо: новый ^ вырабатывается из — было: организм отделывается от
14	 Перед: одно — было: и тесных
17	 Перед: Тяжелые — было: Мне кажется, что
18	 Перед: как — было: тем
20 После: изменился — было: заметь, не изменил, <а>71[71] изменился 29 Вместо: от внутренних причин — было: от внутренней незрелости Стр. 576
2-	6 Вместо:	Большинство	—	наиболее	страдающее	^ части — было:	Большинство	—
отделенное пропастью непониманья, не вышло
712
из старого, традиционного миросозерцания. Оно само бьется в нем, ищет, не видит выхода впотьмах и не находит его, гибнет в неровной борьбе или в несчастных вспышках.
7 После: coup de t?te — было: Большинство крестьян отделено бездной непониманья или ложного пониманья
12-	13 Вместо: с целью ускорения ^ очевидна? — было: творческую [инкубацию] тишину внутренней работы — инкубации — беспрерывной, неуловимой — в настроении работников — и в страхе врагов...
16 Перед: логического — было: <у>порности
27-31 Вместо: Сплоченный ^ баррикад? — было: Что было бы, если б победа стала на сторону правых, на сторону мстителей
31 Вместо: грозные бойцы — было: они
32-	33 Вместо: Ни одной ^ в их завете, а — было: Не забудь, что
33	 После: мысли — было: [Я полагаю, что] Работник, отвечавши в Июньские дни на вопрос, «что он разумеет под республикой демократической и социальной?» — «Правление работников» — был меньше в неопределенности и ясней понимал, что хотел, — чем большинство понимавших только, чего они не хотели. Неловкими мерами были бы наверное нанесены страшнейшие удары всей производительной деятельности.
34	 После: не косвенно — было: и случайпо
35	 После: смерти. — было: Органические мысли... вышли не от геройских бойцов... возвестились не с баррикад... Banque du Peuple Прудона, кооперативное движение в Англии и Германии... едва теперь привились к сознанию и привели к интернациональному работничьему парламенту.
36	 Вместо: Наше — было: Серое время наше
36 Перед: изучения — было: развития и
36-	37 Вместо: того изучения ^ предшествовать — было: оставляя в стороне судорожные попытки, оно ищет знания, оно естественно предшествует
38 Вместо: теория — было: знание теории Стр. 577
1-	2 Перед: отвагой — было: и
2 После: зря — было: и
2	 Вместо: мы на авось не пойдем — было: куда дошли, ты знаешь
3	 Вместо: Ясно видим мы — было: Мы ясно видим одно
6	 После: аристократическому — было: что те же явления повторяются
7	 Вместо: средневекового — было: феодального
8	 Перед: среднего сословия — было: дворянству со стороны
9	 Вместо: экономический начался — было: социальный начинается
12-	13 После: сама себя — было: веревкой на шее
14 После: Но — было: задача социальная — идет гораздо глубже и гораздо сложнее 14 После: постановление — было: ее 14 Перед: задачи — было: социальной
17	 После: развалины — было: возродится снова, т. е.
18	 После: мир — было: на иной лад
19	 После: не кончен — было: он жив
19 После: потому еще, что — было: внутри не кончен 21 Вместо: осуществляясь — было: не готовы к осуществлению
23-	24 Вместо: достаточно — было: можно 24 После: вырвать — было: из жизни 24 Перед: исключить — было: ее
713
26-	27 Вместо: они осуждены — было: [бессильной сделаться общедоступной]. Вовсе [на опы<те?>] не общедоступна
27-	28 Вместо: но вне ее академических стен ^ силами — было: К тому же одно отрицание не чинополагает
30 Вместо: Так ли ясна — было: Ясна ли
35 Перед: скажет — было: тогда
Стр. 577—578
38-	1 Вместо: излеченье ^ кризисы — было: и свою эмбриогению, которую сокращать и ускорять можно, но в известных границах 
13 Вместо: Экономический переворот — было: Социализм 20 После: мистицизмах — было: идеализмах 20 Перед: неоправданных — было: ничем 25 После: оправдании — было: их 29 Перед: принято — было: известно и
35	 После: возмущающие — было: формулу
36	 Вместо: легко — было: сами
38 Вместо: и пр. — было: трение, температура и пр.
Стр. 579
10-	11 Вместо: сказать ^ «верь!» — было: пока права разума не признаны или недоступны.
14-	15 Вместо: покоится на невольной — было: и хранится на рабской Подстрочное примечание, строка 7. Вместо:	Жирардена ^ Симона — было:	деизме	и всем <?> юридическом,
патриотическом. Вспомни затаенную злобу всех гернгутеров и рациональных пиетистов либерализма — и их борьбу против материализма, <э>гоизма, Контова ученья, безбожья, утилитаризма, во имя христианской нравственности без евангелия <и> религии по Руссо...
22 Вместо: бессознательным — было: естественным
24 Перед: цели — было: разумной
На обороте л. 6 автографа статьи «Даниил-Тьер» (см. стр. 572 —574 наст. тома) следующий перечеркнутый текст с авторской пагинацией: 7, относящийся очевидно к данному месту: Навязать народу силой иное воззрение — нельзя — он, может, и уступит, замолчит, притворится — но внутри останется при своем воззрении и [непримиримым врагом] при непримиримой вражде к освободителю
27 После: царь — было: Все прошлое должно быть
29 Вместо: наказывать, отдавать на копья — было: судить, казнить,
31 Вместо: окончательно — было: и, главное, надобно
Стр. 580
2 Вместо: перестановку — было: оценку
3-	7 Вместо: Собственность ^ и современное на — было: Ни государство не есть преднамеренный заговор властей и собственников против пролетариев и слабых, ни церковь не имела спервоначала в виду кретинизировать массы, ни замкнутые семьи [с своей наследственной собственностью] с своим многоголовым [полип<овым>] эгоизмом — не [воры] злодейские вершенья, а все это, напротив [все это] формы воспитательные, [воспитавшие] развившие людей до [больше широких] современных потребностей себяопределения и воли. Толковать о преступном эгоизме
7 После: современное — было: коварство
11	 Вместо: и еще хуже — потому что мы — было: Но мы и их
12	 Перед: якобинского — было: и
12-	13 Вместо: в свою правоту и в свое право — было: что они делали дело
714
13-	14 Вместо: Мы изменяем ^ осуждая — было: Мы не можем без измены своему разумению осуждать
13	 После: изменяем — было: собственным свои<м>
17 После: сумерках — было: постоянно делали непоследовательности
19 Вместо: и геройств — было: разных геройств
22	 Перед: знанья — было: истины
23	 Вместо: пониманье — было: разум
23	 Перед: имеет — было: не наказывает; изменяющий разуму
24	 Вместо: разума — было: совести
29 После: бедность — было: странное captatio benevolentiae
32 Вместо: доказать собственникам и капитал<иста>м — было: доказать непроизводительной части общества, обладающей собственностью и капиталом
32	 Вместо: их обладание — было: это
33	 После: грешно — было: и Стр. 580—581
34-	1 Вместо: а то, что ^ истощение сил — было: Iвариант: а то, что это нелепость, и чем больше эта нелепость [будет] придет в сознание понимающего работника, обиженного ею — тем она сделается невозможнее, а то, что борьба против неотвратимого только истощение сил; II вариант: а то, что [оно] современная монополь их вредная и обличенная нелепость,  
нуждающаяся в огромных контрфорсах, чтоб не рухнуть. Эта нелепость больше и больше приходит к сознанию неимущих, в силу чего она становится невозможнее и невозможнее. Им надобно показать, что борьба против неотвратимого, означая [не] [неправду] грех стяжания, — только истощение сил.
Стр. 581
9 Вместо: Новый водворяющийся порядок — было: Социализм водворяющийся 12 После: судьбу — было: и произвол
14	 Вместо: перевороту — было: миру
15	 После: нажитого — было: выработанного и развитого 15 Перед: скучную — было: одну
19 Вместо: ро1епВаШег — было: в духе
23-	24 Вместо: минуту — было: минутные
25 Вместо: И кто же скажет — было: И нельзя же сказать
Письмо второе
Стр. 581
30 Вместо: Международные ^ ассизами — было: Характер международных работничьих съездов [становится серьезнее и серьезнее] очень серьезен. Это ассизы
32	 После: больше и больше — было: характер обсуживающий
33	 Перед: их — было: что Стр. 582.
2 Вместо: Серьезный характер их поразил — было: Характер этот поразил их
17-	18 Вместо: не грозить — было: молчать
18 Вместо: Угроза — было: К тому же угроза
18-	19 Вместо: Подавленный взрыв двинет назад — было: Бессильный взрыв [может] должен двигать назад.
На обороте л. 11 рукописи следующий зачеркнутый текст, возможно, относящийся к этому месту: [Часто раздающиеся призывы
к открытому бою — и еще больше угрозы без боя...] [взрывов и угроз — вовсе не настало— а я их встречаю.]
22	 Вместо: противный ^ построиться— было: мы получим организацию
23	 После: рост — было: [Правота без силы только в «Суде божием» давала право на победу, и истина — переданная без пониманья — не истина для того, кому передана, а догмат, катехизис. У нас же нет ни материальной силы, ни общеразвитого пониманья.]
[Разумное] Пониманье не сходит с неба в виде дара — а имеет свой процесс — он может быть ускорен и замедлен — но безнаказанно миновать его нельзя.
24	 Вместо: и работать — было: пониманья [а двигать]
25-	26 Вместо: фанатиков и цеховых революционеров — было: и фанатиков патриотизма или чего-нибудь другого. Неужели для нас эти пути [не] должны быть засыпаны окончательно? Вне пониманья и разума только авторитет и увлеченье — конечно, и ими можно идти, и далеко идти — но тогда [по крайней мере] надобно большую силу — [а ее-то у нас вовсе нет, она у нас еще впереди — пожалуй, неразумную, но большую. Где же она у нас?] и пуще всего силу неразум<ную>
26 Вместо: А всякое дело — было: Не надобно только, сверх того, забывать, что всякое дело
28	 Вместо: безумные результаты — было: представителей безумья
29	 Вместо: с дельными — было: с представителями своего шага вперед.
29-	31 Вместо: Сверх того ^ оружие — было: Мне сдается, что без простого пониманья мы не можем шагу ступить, пути темного фанатизма и исступленья [не наши пути] засыпаны для нас.
31	 Вместо: Теократические — было: Церковные
32	 Перед: пониманья — было: настоящего
33-	35 Вместо: «Папу ^ исполнять...» — было: «Бога надобно любить, отечество защищать, в писания и предписания верить...» Какой тут разбор
Стр. 583
6 После: разуме — было: Но разумное понимание не сходит с неба, как святой дух — а имеет [свою] [фа] [эмбриологию] свой процесс. Я восстаю против насильственного питания абортивов — так, как восстаю против угроз и апатического бездействия
7-	10 Вместо: Всякая попытка ^ поражениям — было: Если люди от нетерпенья будут втеснять массам (не насилием, разумеется, а авторитетом и увлеченьем) свой катехизис для того, чтоб скорее придти в столкновение — [это не облегчит] это будет путь ужасно бурный и судорожный 
17-18 Вместо: смутит ^ консерватизм — было: сделает из оглашенного — пустого репетитора, фразера или освирепелого консерватора
20-	21 Вместо:	разных реформирующих властей — было:	русского реформирующего
правительства
22 После: процессу — было: и в особенности процессу
22 Вместо: передается — было: преподается
27 Перед: пути — было: между нами есть
28-	29 Вместо: которые ^ практического — было: их дело великого, иногда местного
33-	34 Вместо:	их органы ^ достигать — было:	их сил, всевозможные кооперации,
настоятельные требования
36 Вместо: вольным — было: тем
716
36 После: состояния — было: тем указателем властям предержащим и в то же время
38 После: космологий — было: Но для выполнения этой ликвидации государства надобно иметь общественную среду — и притом сильную числом и средствами — сильную пониманьем. До сих пор противугосударственные перевороты делались с примесью мистического безумия — и всякий раз делали только посягательство не выдерживавшее государственного отпора. Таково было христианство, анабаптистство. Стремленье анабаптистов было инстинктивно верно — но не было ясно [ни] для них, ни понятно другим
Стр. 584
1 Перед: Формы — было: Все
5 Вместо: Ломая — было: Ломайте
6-7 Вместо: можно ^ отпрянуть — было: и в самой свободной и цивилизованной стране огромное большинство отпрянет от тебя и побьет каменьями
10 После: Европе — было: может, за исключением России
15 Вместо: ... но в этом-то вся важность — было: но разве неразуменье и невежество [лечат таким геройским путем] не страшнейшие силы
Шуточное дело... неразумье, невежество
18 После: формы — было: церковь, государство, суд, семья
18	 Вместо: в которых люди вырастали: — было: которыми люди росли вон
19-	20 Вместо: меньшинство ^ не понимает— было: но к которым мы привыкли, а большинству соответствуют и удовлетворяют
22 Вместо: навязанная — было: данная
24-	25 Вместо: суда ^ о семье — было: церкви так сильны еще, то что сказать
26-	30 Вместо: само по себе ^ неопределенно — было: голословное и [отвлеченное само по себе] гуловое — бессмыслица, но и видоизменени[е]я ее вроде перехода из личной в коллективную [нисколько не понятно] вовсе неясны
32 Вместо: Нелепого — было: Ни нелепого, ни мудреного Стр. 585
13-	15 Вместо: кровной ^ орудием — было: естественной
16 После: ко всем — было: т. е. во имя двух метафизических романтизмов [которых пора сдать в архив], [свихнувших голову], всем французским революционерам старого толка
19	 Перед: Отними — было: Скажите кр<естьянину>
19	 Вместо: у самого бедного мужика — было: у уарода, самого бедного
20	 После: и он — было: или
20 После: своих — было: кровных
22 Вместо: чиновника — было: помещика
29	 Вместо: нового порядка — было: сильн<ого>
35 Вместо: Не начать ли ^ сохранения — было: Или начать в новую жизнь сохранением
Третье письмо
Стр. 586
На обороте л. 19 автографа следующий текст: С ними с первыми надобно вступить в бой — хуже и вреднее дураков нет — как умники.
30	 После: против — было: всего, что
31	 Вместо: может быть — и я беру в свою защиту то — было: берет свою pli <складку — (франц.)> — и я очень помню 
14-	15 Вместо: так, как ^ начинают надоедать — было: начинают надоедать... так, как и вообще возражения [ваши застрельщики стараются положить embargo на слово (несмотря на то, что никто ни с кем не согласен)]
16	 Перед: время дела — было: а
На обороте л. 20 автографа текст: [и как же ликовали успокоившиеся. Даже у нас, у которых не тот социализм и не так поставлен вопрос — мудрецы нашего журналиста — со смехом указывали на нас как на староверов и отсталых в нашей вере в экономический переворот.]
17	 Вместо: Враги — было: Заметь, враги
18	 Вместо: не отделяли — было: не разделяли
21	 Вместо: по влиянию ^ main — было: любому авангардному делу
22	 Вместо: Расчленение — было: Дикий развод
23	 После: критики — было: это ясно
23 Перед: признание — было: торжественное 26 Вместо: готов на бой — было: вооружен Стр. 588
1-	2 Вместо: в силе слова ^ попутности — было: в исторической попутности... и в Слове 3 Вместо: проповедью — было: словом
5	 Вместо: Стало быть, остается по-прежнему — было: Так как же это все и
6	 Вместо: прекрасными речами — было: говором
8 После: в рукопашную — было: пока это можно миновать и
9-	10 Вместо: немного значит — было: дает мало корысти 10 После: давала — было: то<лько>
видели, что значит преждевременное поднятие оружия?
17-	18 Вместо: На это ^ фатализмом — было: Тут наши горячие ультра прибегают к турецкому фатализму, к принижению личности и делают себя — из смирения — слепыми орудиями судеб, в которые не верят
23 Вместо: Напротив, они-то и изменяются— было: Напротив, [они-то] пути очень и изменяются
29	 После: судеб — было: богородицей
30	 После: наивную — было: детскую
31	 Вместо: непочатое младенчество — было: непочатую [девственность] детскость
36 Вместо: мыслящие люди — было: они
36	 После: Аттиле — было: и
37	 Перед: не простят — было: они Стр. 589
6-	9 Вместо: Самые ^ оружию — было: И не странно ли, что многострадальные массы, с своей македонской фалангой работников, знающих на практике, какова тяжесть буржуазного Атласа, [помещенного] покоящегося на их груди, на их спине, что не они кричат: «Конец слову, закроем книгу, теперь не до аристократи[ческой] и науки... не до схоластики прений... теперь до расправы?» — Совсем напротив, они жаждут слова — жаждут науки...
10 Перед: И заметьте — было: Ултра
16-	17 Вместо: не догадываясь — было: теряя из вида
21 Вместо: початы — было: тронуты
29	 Вместо: удручающий его — было: свой
30	 Вместо: он верит в их — было: потому что он в них видит
718
35 Вместо: Пугачев — было: и Пугачев — человек не книгирода, а народа
38	 После: Чернышевыми — было: из освобожденных колодников Стр. 590 
13 Вместо: наружной — было: гражданской
14-	15 Вместо: Как ни странно ^ насильственное — было: Гораздо легче вынести тяжелое
16 После: свободы — было: Но границ внутреннему освобождению нет, и греки превосходно говорили, что «мудрому закон не нужен, что его разум — закон». Ну так и будем же сосредоточивать силы на то, чтоб самих себя и других делать этими мудрыми.
Ты, верно, помнишь сказку Бальзака об ослиной шкуре, которая съеживалась при каждом желании... так и государство и церковь неминуемо, безотлагательно съеживаются с каждой мыслью, входящей в общее сознание, в общее понимание — но их еще довольно остается — заставим же эти ослиные шкуры исполнять наши желания до тех пор, пока они исчезнут
23-	24 Вместо: человеческое сожитие — было: развивающееся человеческое сознание
25-26 Вместо: с обстоятельствами ^ Государство везде — было: как Протей — сходными, но неодинаковыми фазами — везде оно
29 Вместо: животного — было: дикого
29-	30 Вместо: Уничтожение ^ принцип — было: Сделав свое дело — сословность распускается, и никакое государство не в состоянии спасти ее — и само невольно перерождается в демократическое, если не хочет гибнуть.
Все развитые государства проходили больше или меньше периодами завоевательными, патриотическими, олигархическими или буржуазными — везде приходили к периодам протестантизма — религиозного и политического, к представительству и самодержавию собственности. В свой период восходящий или воплощающийся принцип [в государ<ство>]
34	 Вместо: потом — было: когда он пережит
35	 Перед: воспоминанием — было: одним
35 После: Государство — было: так тягуче, что оно прилаживается ко всему, выносит всё — оно
37	 Перед: сочетание — было: локомотив
38	 Вместо: их удобно — было: которое удобно Стр. 591
5 После: крестьян — было: то есть начало экономического переворота в России
6-	9 Вместо: Этой государственной ^ нашу муку? — было: Оно еще и нам сослужит службу — и не одну, как того ждал Лассаль... Для чего же проповедовать сломку мельуицы, когда ее жернова могут помолоть и нашу муку?
Не лучше ли завладеть ею? 
10 Вместо: разумной — было: зачем ломать, как приложить к делу 17 Перед: не следует — было: никак
19 Перед: лишняя перевязка — было: как ненужная кора или
23-	27 Вместо: окруженный ^ идеалы? — было: Ни Швейцария, ни Белгия не могут пользоваться своими весьма не дальними учреждениями — задавленные соседними монархиями и войсками... что же будет с кучкой общин, управляющихся поволостно?..
28 После: государство — было: в принципе
719
34 Вместо: Маленькие ^ круги — было: [Перечитываю] Дописываю это письмо в Париже [и именно под влиянием того, что видел, прибавляю следующие строки] То, что я здесь видел, навело меня на следующую очень не новую мысль, которую я все же повторю. Маленькие города, маленькие центры
35-	36 Вместо: Ежедневно ^ дойдешь — было: В своем кружке, ежедневно говоря с своими и говоря одно и то же — можно-дойти.
37 После: других — было: для ободрения
На обороте л. 31 рукописи Герценом перечеркнут следующий текст: Нет, саго шю, нет, сколько я ни ломаю головы, я не могу принять того воззрения, к которому ты в особенности теперь примкнул.
Отвлеченная правда их...
Письмо четвертое
Стр. 592
5-7 Вместо72[72]: Иконоборцы ^ науки — было: В своем озлоблении против существующего наши иконоборцы — и ты с ними (или они за тобой) — не останавливаются на государстве и церкви, на ограничении права собственности или отрицании его — они объявляют войну против науки, личности и семьи
5-	6 Вместо: обыденном отрицании — было: разбитии
8 Перед: Робеспьеровской — было: К 
На обороте л. 32 автографа следующие незачеркнутые строки: так как в их руках всё — богатство, машины, войско, суд. Наше дело вырвать ее из вражьих руках <!>, освободить ее от них — а не в том, чтоб ее давить за услуги им. Нельзя же остановить ум и сказать ему — дальше не исследуй — погоди, пока мы освободимся. Ниже другими чернилами: Человечество выше Нелатона. [Желудок] Мешок пищеварения в политике, устроенном <!> так
24 После: книгу — было: и Стр. 593
2 Перед: воины — было: солдаты
7-	8 Вместо: прежде ^ разрушенья — было: а не авангардные офицеры и не саперы разрушенья
9 После: противникам — было: Никогда никакое преследование не останавливало проповеди. Тот, кто боится преследования — слово того действительно не в самом деле. Раскольники наши проповедывали свои ереси в острогах, на каторге, под розгами...
10-	11 Вместо: Они не виноваты — было: Разве они виноваты тем
На обороте л. 34 автографа следующий не перечеркнутый текст, очевидно относящийся к «Третьему письму», где вариант его был зачеркнут: Греки радикальнее нас говорили: «Мудрому закон не нужен, его разум — закон». Ну так и начнем с того, что сделаем «сами [и] себя и друг друга мудрым»
16 Перед: Я не только — было: [Я откровенно и смело признаюсь, что] Тем больше хочется мне сказать им [именно] это — что я не имею к ним ненависти, а скорее сожаление, которое имеется к поврежденным — да сверх того
20 После: собранным — было: по копейке
26 Вместо: и те — было: помеченные
720
27 Вместо: с начала цивилизации — было: практической деятельности 30 Вместо: иконоборцев — было: в Генсерихи и Аларихи 33 Перед: разбитое — было: сломан<ное>
На л. 10 (авторской пагинации) находится фрагмент, точное прикрепление которого к определенному месту текста представляется затруднительным: т. е. возводя в неизменный закон 
исторический факт и представляя присущим злом общественной жизни — последствия [исторического] бессознательного развития и исторического хода ощупью.
Ими сбивается с толку большая среда — не народа, а образованной толпы, которая останавливается на ложном понимании и невольно становится на сторону противников действительно неизменному грядущему.
ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ПД
Стр. 602
4 Перед: сельская — было: Русская
20	 После: длится, длится — было: до бесконечности 26 Вместо: повторяю — было: пожалуй
Стр. 603
2-	3 Перед: ведет — было: постоянно
6	 Перед: ее — было: и потому что
7	 После: отрицания — было: устаревшего обряда 12 Вместо: идет — было: действует
Стр. 604
21	 Перед: с обновленными надеждами — было: счастливого 21 Вместо: мы ехали — было: я скакал с нею
23 Вместо: прошедшее — было: ее некогда
23	 Перед: носился — было: он
24	 После: над горами — было: которым те служат поясом
25	 После: события — было: Я видел себя в прошедшем
33	 Вместо: где ее не стало — было: где она скончалась
34	 Вместо: она его — было: вид, который Стр. 605 
10-	11 Вместо: я был прав — было: я пророчил Стр. 608
24	 После: не умел — было: кажется 33 После: шли — было: оборвалась
Стр. 609
11-	12 Перед: психической — было: серьезной
15-	16 Вместо: собственной эстетике — было: собственному чувству изящного
17	 Перед: сердцем — было: лицом Стр. 610
9-10 Вместо: Это не удар ^ выжиданье — было: вот, напр., три недели тому назад 10 Вместо: 22 февраля — было: и не зная подробностей случившейся беды
18	 Перед: Я невольно — было: Написав это
25	 Перед: разлагающей — было: той
721
НЕОКОНЧЕННОЕ, НАБРОСКИ, ФРАГМЕНТЫ
В ДРУГУЮ СТОРОНУ
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 615
3	 После: привычки — было: иной раз
4-	5 Вместо: всякий раз ^ останавливает — было: разные силуэты и очерки
4	 Перед: это — было: все
5	 Перед: останавливает — было: бросается в глаза
6-	7 После: нашел что-то — было: старческое 
8-	10 Вместо: но это не всё ^ чем занимало — было: но мне сдается, что и глаз его не мог быть совершенно верным. Человек часто скашивает до того глаза на одну точку — на одну линию, что все выходящее из них он вовсе не видит, он дичает в своей односторонности и как Иоанн Предтеча в пустыне и многолюдстве проповедует свое — считая все вне своей проповеди за слишком молодое или слишком старое, во всяком случае пустое. Все отвлекающее, развлекающее должно быть им противно.
8	 После: сосредоточены — было: были
9	 После: мешало ему — было: и досадовало
11 Вместо: Это особенность ^ свои — было: Религия — раскрывая всякие
15-	16 Вместо: Развлечение ^ мономании — было: [очень хорошо понимая, что это-то] а мне кажется, что именно это развлечение и нужно, чтоб не впасть в мономанию
17 Перед: Я придерживаюсь — было: [Отталкивая пестрое, [случайность], разнообразие, живя в академиях, монастырях, в маленьких городах и маленьких замкнутых кругах — мы теряем чувство жизни, ее вкус — но делаемся то учеными, то проповедниками, всегда односторонними.] Отталкивая пестрое разнообразие обыденной жизни, удаляясь в монастыри, академии, в маленькие города, в замкнутые круги — люди теряют чувство жизни, ее вкус — их тон делается натянутым... они делаются учеными, попами, проповедниками — но всегда односторонними и с огромным отшибленным углом.
23 После: дрожит — было: от старости и устали.
Это вместо апологии.
Стр. 616
4 Перед: Города — было: А всё вообще
4 После: перерастают — было: всякую возможность
<EN 1864 J'ETAIS DANS UNE VILLE ELOIGNEE DE FRANCE...> <B 1864 ГОДУ Я НАХОДИЛСЯ В ОДНОМ ИЗ ОТДАЛЕННЫХ ГОРОДОВ ФРАНЦИИ...>
ВАРИАНТ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 618
17-	18 Вместо: reviseur <ревизор> — было: l'aide de camp de Duruy <адъютант Дюрюи> 
<ЗАМЕТКИ ДЛЯ ЗАНЯТИЙ С ЛИЗОЙ ГЕРЦЕН>
ВАРИАНТ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 625
16 Вместо: суставчатые — было: кольчатые
РЕДАКЦИОННЫЕ ЗАМЕТКИ, ПРИМЕЧАНИЯ, ОБЪЯВЛЕНИЯ DISCOURS DE M. G. VYROUBOFF AU DEUXIEME CONGRES DE LA PAIX ET DE LA LIBERTE <РЕЧЬ г. Г. ВЫРУБОВА НА ВТОРОМ КОНГРЕССЕ МИРА И СВОБОДЫ>
<ПРИМЕЧАНИЕ>
ВАРИАНТ АВТОГРАФА ЦГАЛИ
Стр. 633
5-7 Вместо: Nous ^ num?ro suivant <Мы ^ следующего номера> — было: Le discours de Bakounine qu'il nous a promis — ne nous est pas parvenu encore <Речь Бакунина, которую он нам обещал, до нас еще не дошла>
ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И АВТОРСКИЕ ПЕРЕВОДЫ
<ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ О ГЕРОЯХ 1825 ГОДА И ИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ ПО ИХ ВОСПОМИНАНИЯМ>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 646
4 Вместо: Входя — было: Он взошел
7-	9 Вместо: Тяжелую ^ времени — было: Тяжелую атмосферу, старушечью, удушливую в последние годы царствования Екатерины II
10 Вместо: но ничего путного сделать не мог — было: но сделал очень мало
11-	12 Вместо: стояла ^ свет — было: или толща невежественного и раболепно-упорного отделяла государя от раздавленного и немого народа 
15	 После: Новикова — было: делали исключение
15-	16 Вместо: официально аристократического круга — было: официально аристократических кругов
16	 Перед: не проникал — было: почти
16 Вместо: и общественная жизнь — было: деятельность
19	 Перед: замкнуты — было: совершенно
20-	21 Вместо: по чину и по богатству — было: очень редко не богатых Стр. 647
6 Вместо: А щели все-таки оказались — было: По счастью, щели были и тут 9 После: кокетство — было: которым она пополняла все остальные
14	 Вместо: и их — было: повторяю, их
15	 Вместо: эмигранты — было: все это 21 Вместо: один из — было: этот
32 После: Чарторижским — было: К<омпа>нией
723
VUES ALPESTRES
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ (ПАРИЖ)
Стр. 648
20	 После: bien <хорошо> — было: et magnifique <и прекрасно>
21	 После: clair <ясно> — было: comme deux et deux font quatre <как дважды два — четыре>
21 Вместо: par le temps qui court <в наше время> — было: par notre temps gris et <в наше время, серенькое и>
9 После: fleur d'orange <fleur d'orange'eм> было: et les lis blancs <и белыми лилиями>
напоминающий> — было: avec une amulette o? se conservait un peu de ce musc qui rappelait <c ладонкой, в которой бережется немножко того мускусу, который напоминает>
31 Вместо: que l'on t?chait d'oublier <что старались забыть> — было: par son odeur <своим запахом>
25-	36 После: d'Irkoutsk <до Иркутска> — было: ou Nertchinsk <или Нерчинска>
Стр. 649
1-	2 Вместо: mais il suffit го au Palais d'Hiver <но достаточно го в Зимнем дворце> — было: et pourtant il suffit d'un petit verre de musc pour qu'on se souvienne en Europe que le mus с existe <но одной рюмки моху с а достаточно, чтобы в Европе помнили, что моху с существует>
2-	3 Перед: Le mouvement g?n?ral <Общее движение> — было: A Gen?ve, comme dans un foyer <B Женеве, как в фокусе>
4 После: exag?ration <преувеличением> — было: en petit <в малых размерах>
4 После: les cartes en relief <выпуклых картах> — было: ou les gouttes d'eau sous le microscope <или капли воды под микроскопом>
5-	6 Вместо: J.-J. Rousseau sortit de ce petit verre го l'Europe <Из этой рюмки вышел Ж.- Ж. Руссо го Европу) — было: Je suis loin de calomnier le petit verre qui servit de refuge pendant des si?cles ? tous les pers?cut?s pour le crime de la pens?e, le petit verre d'o? sortit J.-J. Rousseau et du fond duquel Voltaire agitait l'Europe <Я далек от того, чтобы клеветать на рюмку, служившую века убежищем всем преследуемым за преступление мысли, — на рюмку, из которой вышел Ж.-Ж. Руссо и со дна которой Вольтер мутил Европу>
15-	16 Вместо: Les formes го gr?le calviniste <Эти формы го кальвинистского града> — было: Les formes sans contenu, les marques d'une maladie, les ravages de la gr?le calviniste <Эти формы без содержания, эти следы болезни, эти опустошения после кальвинистского града>
17 Вместо: les abords ?pineux <колючей раздражительностью> — было: les abords secs <сухой раздражительностью>
18-	19 Вместо: Elle n'a pas de foi, mais elle a les mani?res cl?ricales <Она потеряла веру, но у нее клерикальные манеры> — было: mais qui a conserv? ses mani?res cl?ricales <сохранившего свои клерикальные манеры>
22 Вместо: maladies <болезням> — было: refroidissements <простудам>
27	 Вместо: avec les touristes <с туристами> — было: avec nous autres <с нашим братом>
28	 После: pour l'?tranger <иностранца> — было: surtout pour un touriste <особенно туриста> 
44	 Вместо: traduit la grossi?ret? allemande <переводит германскую грубость> — было: adopte ce germanisme en le traduisant <заимствует этот германизм, переводя его>
45	 Вместо: cette langue <этот язык> — было: la langue fran?aise <французский язык>
Стр. 650
20 После: aller <ездить> — было: aux champs <за город>
22 Вместо: travaille ? ?lire ou ? ?tre ?lu <выбирает, выбирается> — было: travaille ? ?tre ?lu... il ?lit, il est ?lu <выбирается... избирает, избран>
26 После: vers l'Angleterre <в Англию> — было: il faut ajouter aux enfants de la perfide Albion les enfants terribles de l'Am?rique. Nos compatriotes <Надобно добавить к детям коварного Альбиона бедовых детей Америки. Наших соотечественников>
30 Вместо: des espaces <пространствами> — было: des distances <расстояниями>
34 Вместо: se f?che <сердится> — было: se f?che tout de bon <попросту сердится>
40-41 Вместо: La biographie ^ int?r?t <Биография ^ интереса> — было: Un mot sur l'histoire de l'int?ressante cit? de L?man <Одно слово по поводу истории интересного Леманского города>
41	 Вместо: Sans remonter au del? de l'?quateur <Не переходя линию экватора> — было: Je ne veux pas remonter au del? de l 'equateur <Я не намерен переходить линию экватора>
42	 После: histoire moderne <современную историю> — было: c'est-?-dire au del? de 1789 <то-есть линию 1789 года>
Стр. 651
1 После: de d?marcation <разграничения> — было: et d'arpentage <и межевания>
6 Вместо:	controverses <препираньях> — было:	controverses religieuses <богословских
препираньях>
18 После: autres <другие> — было: ? Gen?ve comme dans les autres cantons <в Женеве, как и в других кантонах>
22	 После: employant <употребляя> — было: comme de raison <как это и следовало>
23	 Вместо: pour leur propre avantage <себе на выгоду> — было: pour leur propre profit <на себя>
28 После: Ils voyaient <Они видели> — было: enfin <наконец>
33 Вместо: n'entraient pas dans cette scolastique et pr?sumaient <не вникали в эту схоластику и полагали> — было: ne voulaient pas croire et commen?aient ? murmurer <не верили и начинали поговаривать>
38	 После: n'avaient pas tout ? fait pli?s <не совсем сломали> — было: et ils commenc?rent ? regarder par-dessus les montagnes et les murs de la sainte prison <и взор их обратился по ту сторону гор, поверх стен благочестивого острога>.
39	 После: les oncles <дяди> — было: en souriant <улыбаясь>
43-	44 Вместо: se mirent ^ l'autre c?t? <двинулись ^ на другую сторону> — было: se mirent en route <двинулись в путь>
Стр. 652
2-	3 Вместо: s'il n'y avait ^ g?ographie <если не было ^ географию> — было: le troisi?me avec l'histoire et la g?ographie sous le bras <третий с историей и географией под мышкой>
725
12-	13 Вместо: non des fen?tres du Palais le 10 ao?t 1792, mais bien de la rue <не из окон дворца 10 августа 1792 года, а прямо на улице> — было: et n'?taient pas du nombre de leurs braves concitoyens qui avaient d?fendu, comme des chiens fid?les la maison du roi le 10 ao?t 1792 <и не принадлежавшие к числу своих храбрых соотечественников, защищавших, подобно верным собакам, королевский дом 10 августа 1792 года>
14 Вместо: revenaient intraitables <возвращались несговорчивыми> — было: n'?taient plus bons ? rien ? leur retour <возвратились никуда не годными>
16 Вместо: douce <мягкую> — было: grande <великую>
18	 Вместо: et tent?rent de <и попытались> — было: il faut <надобно>
19	 Вместо: Avant de ^ neveux <Прежде чем ^ племянники> — было: «Pas si b?ufs» (expression tr?s go?t?e ? Gen?ve), — r?pondirent les neveux jacobinis?s <«Не такие уж мы дураки» (выражение, весьма любимое в Женеве), — отвечали якобинизированные племянники>)
28 Перед: aucun <ни одного> — было: absolument <совершенно>
28 После: d'arm?e Sambre et Meus <армии Самбры и Мезы> — было: ou Egypte et Italie <или Египта и Италии>
37 Вместо: les jeunes s'absorb?rent par la conscription <молодых поглотил рекрутский набор> — было: les jeunes avaient les cadres de la grande arm?e et la conscription <перед молодыми были ряды великой армии и рекрутский набор>
44-	45 Вместо: Du temps de l'Empire <во время Империи> — было: Pendant le temps du Premier empire <Во времена Первой империи>
Стр. 652-653
46-1 Перед: On n'avait pas besoin <Не было необходимости> — было: A vrai dire <По правде говоря>
Стр. 653
6 Вместо: l'?migration ^ diplomates <в эмиграции ^ дипломатами> — было: l'?migration les enrichit par des tripotages diplomatiques et autres <в эмиграции они обогатились через дипломатические и другие аферы>
8 Вместо: migrateurs <кочевниками> — было: voyageurs <путешественниками>
12 Вместо: fit la n?gative <поступил обратно> — было: en d?clarant к vice-ver sa <объявляя vice-versa>
24 Перед: dans leurs maisons <в своих домах> — было: dans la partie ?lev?e de la ville <в горной части города>
26 Вместо: Ils n'avaient <Они имели> — было: voyez-vous <видите ли>
27-	28 Вместо: banquiers ou ministres <банкирами или министрами> — было: dans diff?rentes cours et ministres <при различных дворах и министрами>
33 Вместо: eh bien <и что же> — было: au contraire <наоборот>
39-	40 Вместо: tout le r?gne de Nicolas <все царствование Николая> — было: ses derni?res ann?es <последние годы свои>
40 После: Aristocrate lui-m?me <Аристократ сам> — было: quoique aristocrate ? d'autres titres qu'eux <хотя аристократ по иному праву, чем они>
43-44 Вместо: avant les a?eux de leurs voisins vendaient des patraques et <раньше предков соседей торговали механическим хламом и> — было: faisaient d?j? [de mauvaises montres] des patraques et <уже делали [дрянные часы] механический хлам и>
Стр. 654
2 После: titres <права> — было: pour m?priser la pauvre population <чтобы презирать неимущее население> 
11-	12 После: aristocratie gen?voise <женевскую аристократию> — было: d'un autre point de vue que le h?ros de Kulm <с другой точки зрения, чем кулмский герой>
21	 После: il prit <он взял> — было: tout bonnement <просто-напросто>
22	 Перед: ?lus <выбранных> — было: l?galement <законно>
22 Вместо: employ?s et commis <служащими и приказчиками> — было: employ?s au Grand Conseil <служащими в Большом совете>
36	 После: per?ant <пронизывающий> — было: et malin <и лукавый>
37	 Вместо: est tout pr?t <полон готовности> — было: est encore tout pr?t <еще полон готовности>
Стр. 655
2 Вместо: tout d'abord <и прежде всего> — было: au premier plan <больше всего>
2-	3 После: ses d?fauts <недостатки> — было: et ses vices <и пороки>
4 Перед: d?collet? <разгульное> — было: un peu <немножко>
6 После: la jeunesse <молодежь> — было: avec laquelle il vivait sur un pied de parfaite ?galit? — sans jamais permettre de lui marcher sur les pieds <с которой он жил на совсем равной ноге, никогда не дозволяя наступить себе на ноги>
6-	7 Вместо: Fazy го ses partisans <Фази го своих сторонников> — было: Fazy ?tait d'une t?te plus haut que [son ch?ur] son parti <Фази стоял головой выше [своего хора] своей партии>
7-	8 Вместо: ? cela <к этому> — было: ? tout ce que nous avons dit <ко всему, что мы сказали>
18 Вместо: La petite ville <Маленький город> — было: Gen?ve <Женева>
19-	20 После: Voyant toujours <Привыкнув видеть> — было: dans ses adversaires ainsi que dans ses partisans <в своих противниках, равно как в сторонниках>
21-	22 Вместо: Entour? го il prit l'habitude <Окруженный го он приучился> — было: Ajoutez ? cela l'habitude <Прибавьте к этому привычку>
26 Перед: les sept <семь> — было: tous <все>
29 После: pauvre <небогатая> — было: et la Gen?ve catholique <и Женева католическая>
35-	36 Вместо: les jours го vieillards <дни го стариками> — было: ? la fin des fins les oncles finirent par le dompter <в конце концов дяди одолели-таки его>
37 Вместо: Un all? de l'autre rive <Союзник с другого берега> — было: Un alli? n?gatif <Отрицательный союзник>
45-	46 Вместо: Ils ne savaient ^ l'ennemi <Они не знали ^ враг> — было. Avec Fazy ils ne savaient jamais de quel c?t? il frapperait <Они никогда не знали, с какой стороны хватит Фази>
Стр. 656
3 После: n'?tait pas chose facile <было делом не легким> — было: Un secours devait venir de l'autre rive, inattendu <Помощь должна была явиться с другого берега, неожиданно>
13 Вместо: d?daignait les id?es <презирал идеи> — было: craignait les id?es <боялся идей>
20 Вместо: de nos temps <нашего времени> — было: depuis 1789 <с 1789 года>
727
20-	21 Вместо: dans cette lutte <в этой борьбе> — было: dans ce microcosme <в этом микрокосме>
25	 После: dictateur d?mocratique <демократического диктатора> — было: et les haines croissaient <и озлобление росло>
27-	28 Вместо: avaient beau se prendre aux cheveux <напрасно вцеплялись друг другу в волосы> — было: avaient beau tomber dans la <напрасно падали в>
30 Вместо: des radicaux et des conservateurs <радикалов и консерваторов> — было: des parties politiques <политических партий>
32 Вместо: Les adversaires <Противники> — было: Les Genevois <Женевцы>
Стр. 657
7	 После: envelopp?s de flanelle <закутавшись во фланель> — было: en faveur de l'ancien ordre de choses <в пользу старого порядка вещей>
8	 Вместо: des influences morales <и нравственные влияния> — было: des subornations morales — par des influences, protections etc. <и нравственные подкупы — влиянием, протекциями и пр.>
11	 Вместо: ? gorg?e d'absinthe <глотнувши абсента> — было: au petit verre d'absinthe <выпив рюмку абсенту>
12	 Вместо: Elle reste depuis le matin <С самого утра она сидит> — было: Elle tapage <Она шумит>
26	 Вместо: ne touch?rent presque pas ? <почти не затронули> — было: n'effleur?rent m?me pas <даже не коснулись>
23 После: les c?urs... <сердца...> — было: C'est un samoum glacial qui survit la manie religieuse sans perdre son action d?l?t?re <Это ледяной самум, который пережил религиозную манию, не теряя своего смертоносного действия>
24-	25 Вместо: est ?pre ^ recueillie <сурова ^ сосредоточенной> — было: est loin d'?tre agr?able <далека от того, чтобы быть приятной>
26-	27 После: tapisseries fan?es <полинявшими обоями> — было: [? 1а fran?aise] emprunt?es ? la France <[на французский лад], заимствованными у Франции>
37-	38 Вместо: une offense au th??tre divin de l'?glise <оскорблением божественному театру церкви> — было: p?ch? <грехом>
Стр. 659
5	 Вместо: venant <идущей> — было: rejet? <прибиваемой>
6	 Вместо: qui ne laisse rien ? d?sirer <не оставляющая желать ничего лучшего> — было: qui ne laisse ? d?sirer que son absence <не оставляющая желать ничего, кроме ее отсутствия>
7	 После: prendre des mesures brusques <круто распорядиться> — было: c'est-?-dire Gen?ve dominante <то-есть господствующая Женева>
16	 После: au violon <в кутузку> — было: pour se d?sennuyer <чтобы поразвлечься>
17	 Вместо: Le policier de Gen?ve <Женевский полипейский> — было: Le gendarme et le policier en g?n?ral <Жандарм и полицейский вообще>
26 Вместо: splendidement <великолепно> — было: vigoureusement <мощно>
28 Перед: en pachas des rails <в рельсовых пашей> — было: en seraskiers des rails <рельсовых сераскиров>
34 Вместо: si bien <столь хорошо> — было: tellement <так>
728
89 Вместо: la fusion avec la France <слияния с Францией> — было: l'annexion <аннексии>
43-44 Вместо: avec l'ind?pendance <c независимостью> — было: avec l'id?e d'ind?pendance <с мыслью о независимости>
МЕЖДУ СТАРИЧКАМИ
ВАРИАНТ РУКОПИСИ ЦГАЛИ 
<К СТАРОМУ ТОВАРИЩУ>
<Третье письмо>
ВАРИАНТЫ АВТОГРАФА ЛБ
Стр. 662
16 Вместо: выраж<ение> — было: слово 22 После: политическим — было: или иным
25 Перед: Ты говоришь — было: Далее. Продолжая схоластику рецензента 28 Перед: Это — было: Но
729
КОММЕНТАРИИ
730
731
Двадцатым томом заканчивается в настоящем издании публикация произведений Герцена. В этот том входят сочинения, написанные Герценом в последний период его деятельности — с осени 1867 г. до конца жизни. Включены в том и дневниковые записи шестидесятых годов.
Только часть печатаемых в томе текстов была опубликована при жизни Герцена — в редактировавшихся им изданиях («Kolokol», «Suppl?ment du Kolokol», «Колокол (Русское прибавление)», «Полярная звезда на 1869»), в русской легальной печати («Неделя», «Голос», «Биржевые ведомости») и заграничной периодике («Le Si?cle», «Le R?veil» и др.). Значительное  
число произведений, включаемых в настоящий том, появилось в печати только после смерти Герцена, среди них «Письмо о свободе воли», «Доктор, умирающий и мертвые», письма «К старому товарищу».
В московских архивах (ЦГАЛИ и ЛБ) хранится большое количество творческих рукописей Герцена, относящихся к 1867—1869 годам. Это дало возможность проследить с гораздо большей полнотой, чем в предыдущих томах, процесс работы Герцена над его произведениями. Особенно значительны варианты к письмам «К старому товарищу» и к повести «Доктор, умирающий и мертвые». Варианты последней публикуются впервые.
Переписка Герцена, сохранившаяся также довольно полно за эти годы, позволяет с фактической достоверностью восстановить историю создания и печатания многих его произведений, вошедших в настоящий том.
Значительная часть этих произведений была напечатана в изданиях Герцена анонимно. Авторство Герцена для них устанавливается, в случае отсутствия автографов, либо по конкретным указаниям в письмах Герцена, либо по совокупности косвенных признаков идейно-тематического и стилистического порядка.
В основном разделе тома публикуются следующие произведения Герцена, не входившие прежде в собрание его сочинений:	«„Голос" получил предостережение за свой
либерализм...»,«Ье mal des passeports», «La famine
continue ? s?vir en Russie...», «Mesquinerie», «Assassinat d'un mineur», «Les dames russes», «L'abus de Charles le T?m?raire» и «Un fait incroyable s'est produit nouvellement en Suisse...». Текст статьи «Две черты постоянно сопровождают постыдную религию холопства...», известной М. К. Лемке лишь в отрывке (см. «Из ответа „Биржевым ведомостям"»,Л XXI, 391—392),
732
дополнен по вновь найденному автографу (см. текстологический комментарий). «Lettre ? monsieur Edgar Quinet», являющееся предисловием к отдельному изданию статьи «La Mazourka», печатается вместе с текстом этой статьи, французская редакция которой впервые включается в собрание сочинений Герцена.
Раздел «Дневниковые записи шестидесятых годов», в отличие от издания под ред. М. К. Лемке, объединяет все дневниковые записи этой поры и пополнен записью от 29 ноября 1868 г.
В раздел «Неоконченное, наброски, фрагменты» включены незавершенные произведения Герцена. Некоторые из них, не поддающиеся точной датировке, печатаются среди материалов этого тома, хотя, может быть и относятся к середине шестидесятых годов. В собрание сочинений включены впервые: «Фельетон», «En 1864 j'?tais dans une ville ?loign?e de France...», заключительные строки открытого письма Жюлю Барни, набросок неосуществленного издательского плана, автобиографическая запись 1867 г.
В разделе «Редакционные заметки, примечания, объявления» впервые перепечатываются заметки и примечания к восьми публикациям, появившимся в «Kolokol» и «Русском прибавлении» к нему.
В раздел «Другие редакции и авторские переводы» включены «Variations psychiatriques sur le th?me du docteur Kroupoff», «Между старичками» (ранняя редакция писем «К старому товарищу») и «От редакции», также прежде не печатавшиеся в собраниях сочинений Герцена.
Раздел «Dubia» пополнен следующими заметками, отсутствующими в издании под ред. М. К. Лемке: «Sc?ne judiciaire parmi les paysans», «The passeport madness», «Une trouvaille pour les th?ologues», «Le 5/17 juin, le comit? de censure de S.-P?tersbourg...».
В издании под ред. M. К. Лемке ошибочно включены в состав статье «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes» три самостоятельные заметки: «Les l?vites russes», «La Bank- und Handelszeitung du 22 septembre donne une ?trange nouvelle...», «La locomotion en Russie». В настоящем томе первые две заметки печатаются отдельно от статьи «Le Sch?do-Ferroty...», а третья, принадлежащая перу Огарева (автограф в ЦГАЛИ), из собрания сочинений Герцена исключена. Статья «Дело старообрядца Шумина» (Kl, № 11 от 15 августа 1868 г.) также не включена в том: ссылка М. К. Лемке на письмо Герцена к Огареву от 30 июля 1868 г. не подтверждает принадлежности статьи Герцену, а содержание и стиль ее свидетельствуют о том, что статья была написана Огаревым, очевидно, по указанному Герценом материалу.
Вышедшая весной 1869 г. в Женеве листовка-брошюра «Наша повесть», подписанная «Издатели „Колокола"», не введена в настоящий том, поскольку определенно известно, что автором ее являлся Огарев и что Герцен вынужден был согласиться на коллективную подпись вопреки своему желанию (см. ЛН, т. 41-42, стр. 121 — 129).
В переписке Герцена встречаются упоминания о следующих утраченных произведениях последнего периода его жизни: о полемическом
733
письме-статье, направленном против Бакунина (уничтожено самим Герценом — см. письмо к Огареву от 16 сентября 1867 г.), о заметке, касающейся герцога Лейхтенбергского (Герцен поручил уничтожить ее Огареву — см. письмо к нему Герцена от 12 октября 1868 г.), и о статье, посвященной «С.-Петербургским ведомостям» (была передана для публикации в «Народное дело», но в свет не вышла — см. письма Герцена к Огареву от 7 и 13 декабря 1869 г. и 4 января 1870 г.).
Есть основания предполагать, что в № 4 швейцарской газеты «Journal des femmes» 1869 г. напечатана статья Герцена, помеченная «Из Ниццы» (см. письма Герцена к Огареву от 23 и 25 апреля 1869 г.). Текст этой статьи обнаружить не удалось из-за отсутствия в нашем распоряжении комплекта этой газеты.
Текстологические комментарии к произведениям настоящего тома составлены Л. Р. Ланским.
Реальные комментарии:	Е. Н. Дрыжаковой Ла loi g?n?rale et le g?n?ral Potapoff»,
«L'imbroglio», «Communisme russe», «Письмо не для печати», «La Gazette de la bourse de Saint- P?tersbourg», «Exemple de d?bats parlementaires», «La D?mocratie et Michel Bakounine», «L'ennemi vaincu», «Un certain monsieur a ?t? condamn?...», «Une victoire du comte Ch?r?-m?teff» «A nos lecteurs», «Mazzini aux Polonais», «Un m?tier de grand-duc» «Le brigandage des employ?s», «Est-il vrai?», «Les incorrigibles», «La Mazourka», «Даниил-Тьер», «The passport madness»); E. Н. Дрыжаковой и Ф. И. Евниным (вступительная заметка к комментарию статьи «Еще раз Базаров»); Е. Н. Дрыжаковой и Л. И. Матюшенко («Vers la fin de l'ann?e 1867...», «La famine continue ? sevir en Russie...», «Еще раз Базаров»); Л. Р. Ланским («„Голос" получил предостережение за свой либерализм.» «Arthur Beni», «Le mal des passeports», «Mesquinerie», «Grom?ka le pers?cuteur, Grom?ka l'orthodoxe et furieux bysantin», «Assassinat d'un minieur»,«L'ex-r?fugi? V. Kelsieff...», «Les dames russes», «Pissareff», «Documents et papiers du prince Pierre Dolgoroukoff», «Un fait incroyable s'est produit nouvellement en Suisse...»; к разделам «Дневниковые записи шестидесятых годов», «Неоконченное, наброски, фрагменты», «Редакционные заметки примечания, объявления»; «Sc?ne judiciaire parmi les paysans», «Une trouvaille pour les th?ologues», «Le 5(17) juin, le comit? de censure de S.-P?tersbourg...»); С. Д. Лищинер (вступительная заметка к комментарию статьи «Bonne nouvelle!», «Редактору- издателю „Голоса"»); И. Г. Птушкиной («Sommes-nous pour la guerre?», «R?ponse ? M. G. Vyrouboff», «Две черты постоянно сопровождают постыдную религию холопства...»);
В.	В. Пугачевым («Etudes historiques sur les h?ros de 1825 et leurs pr?d?cesseurs, d'apr?s leurs m?moires»); B. A. Путинцевым («Aphorismata», «Скуки ради», «Доктор, умирающий и мертвые», «В другую сторону»); 3. В. Смирновой (вступительная заметка к «Prolegomena», «Lettre sur le libre arbitre», «К старому товарищу»).
Реальные комментарии ко всем другим статьям и заметкам составлены Л. И. Матюшенко при участии С. Д. Лищинер.
734
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЕ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1867-1869 годов
1867 <LE KOLOKOL PARAITRA LE 1er JANVIER 1808 EN FRAN?AIS...>
<«КОЛОКОЛ» С 1 ЯНВАРЯ 1848 ГОДА
БУДЕТ БЫХОДИТЬ НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ...>
Печатается по тексту Kl, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 1, где опубликовано без заглавия, с подписью: Alexandre Herzen, Nicolas Ogareff. Этим объявлением открывается номер Kl. Впервые было издано в виде отдельного листка с датой: «Женева, ноябрь 1867 г.». Разночтений между текстами обоих изданий нет. Автограф неизвестен.
Объявление об издании «Колокола» на французском языке было написано Герценом около середины октября 1867 г. 19 октября текст его был уже набран, и Герцен писал после просмотра корректуры С. Тхоржевскому: «Лучше было бы, если б объявление было напечатано в форме письма на одной странице, все до подписей и кроме цены, на третьей — имена книгопродавцев. Можно, впрочем, и так оставить, но я попрошу прислать еще раз, если перемените формат. Следует напечатать двести, мне прислать sous bande <бандеролью> 50».
В ЛБ хранится корректура объявления, переверстанного или набранного заново в соответствии с указанием Герцена. На л. 1 помета Герцена:«Воп ? tirer» <«Печатать»>. На л. 2 его же рукой: «Ниже начать строк на пять». На обороте л. 1 — письмо Герцена к
С.	Тхоржевскому от 25 октября 1867 г., в котором были сделаны следующие замечания о публикации и распространении объявления: «Кроме перестановок — поправки хорошо идут. Я получил от Delacroix — Librairie intern<ationale> письмо. Он очень рад взять дело — ,,Кол<окола>)". Его имя очень для нас важно. Я ему написал, что о дальнейших условиях он узнает от вас. Пошлите ему 5 экзем<пляров> объявленья. Сверх того, посылайте куда хотите, как можно больше. Напечатайте на тонкой бумаге. Пришлите мне 50 экзем<пляров> <...> Имя Libr<airie> internat<ionale> следовало бы поставить прежде Tr?bner'a».
В том же письме Герцен писал о № 1 «Kolokol»: «1-й лист „Кол<окола>" будет хорош. Я посылаю Чернецк<ому> рукопись — и еще пришлю в конце недели. — Пусть он отпечатает № к 15 ноября — с числом 1 janviere 1868. Объявл<ения> пришлите sous bande 50 экз<емпляров>. И коррект<уру> — в письме. Надобно о заглавии постараться. В конце „Колок<ола>" — надобно поместить все русские книги, напечатанные у нас».
735
На обороте л. 2 корректуры — написанный рукой Герцена женевский адрес Тхоржевского.
Относительно необходимости широкого распространения информации о французском издании «Колокола» Герцен писал также Огареву 25 октября «Объявление печатать сейчас и рассылать направо и налево».
Листок с объявлением начал печататься 31 октября. В этот день Огарев сообщил Герцену: «Объявление же уже отпечатано, т. е. набрано, сегодня будет готово» (ЛН, т. 39-40, стр. 478). 6 ноября, извещая Огарева из Ниццы о получении печатных экземпляров объявления, Герцен повторил свое указание о рассылке его — в Лондон, Париж, Нью-Йорк — Шлезингеру, 
Расселу, Пигготу, в редакцию «Daily News», Ф. Каппу и др. В тот же день он послал листок Г. Н. Вырубову, сообщая при этом: «Посылаю вам <...> нашу программу. Хорошо, если бы об нас сказали в двух-трех журналах. Я пошлю в „Courrier" и в „Libert?", даже в „Temps" — просто». 9 ноября Герцен дал Огареву дополнительное указание об отправке объвления в Россию — в редакции газет «Голос», «Северная почта» и «Journal de S.-P?tersbourg».
Предполагая первоначально отпечатать первый номер Kl к 15 ноября 1867 г., Герцен писал Огареву 25 октября: «Можно 1-й лист отпечатать 15 ноября, как sp?cimen, с числом „1 янв<аря> 1868"». Однако 28 ноября он сообщил Г. Н. Вырубову: «„Кол<окол>" вы получите, я полагаю, 5 или 6 дек<абря>. Мой переезд его задержал». 9 декабря Герцен писал тому же адресату о французской части издания: «„Колок<ол>" для зарекомендования себя явится 15 декаб<ря> (с числом 1 янв<аря> 1868). Мне жаль, но за многое вы меня побраните. Журналы, если будут писать, оборвут. Жаль, если и „Курье Ф<рансэ>" с ними».
12 же декабря 1867 г. И. С. Тургенев писал Герцену: «Я получил и прочитал твой французский „Колокол"» («Письма К. Дм. Кавелина и Ив. С. Тургенева к Ал. Ив. Герцену», Женева, 1892, стр. 196). Таким образом, первый номер Kl вышел в свет между 9 и 12 декабря 1867 г. (сообщая сыну 26 октября 1867 г. о том, что «французский „Колокол" № 1 уж готов и очень хорош», Герцен имел в виду не отпечатание тиража газеты, а лишь завершение подготовки номера к печати).
Стр. 8. ...а затем — в Женеве... — «Колокол» стал издаваться в Женеве с л. 197 от 25 мая 1865 г. в связи с переездом на континент Вольной русской типографии. См. статью Герцена «Нашим читателям» (т. XVIII наст. изд.).
...по брюссельскому французскому изданию (1863 — 1865 годы). — Имеется в виду издававшаяся в Брюсселе в 1862 — 1865 гг. газета «La Cloche» (редактор Л. Фонтен), где на французском языке перепечатывались важнейшие материалы из «Колокола». См. заметку «La Cloche» (т. XVI наст. изд.).
...мы решили начать с краткого повторения всего, что написано было нами о России. — Такой обзор Герцен дал в статье «Prolegomena» (см. наст. том).
«Kolokol» будет, выходить 1 и 15 числа каждого месяца. — После вывода № 7 периодичность издания изменилась: «Kolokol» стал выходить один раз в месяц (см. в наст. томе объявление «Nous nous voyons oblig?s...», стр. 631—632).
<О ВЫХОДЕ «КОЛОКОЛА» НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ>
Печатается по тексту КРП, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 1—2, где опубликовано впервые, без заглавия, с подписью: И—р. Этой статьей открыли номер КРП. Заглавие взято из оглавления к этому номеру. 
Рукопись на 4 лл., подписанная Искандер, хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 6, лл. 1 — 4). Авторская пагинация: 1 — 7. Текст: «„Колокол" с 1-го января ^ далеко не уедешь» — копия рукой Н. А. Герцен, с правкой Герцена; остальной текст — автограф Герцена; в рукописи имеется также правка рукой Огарева (карандашом), уточняющая написание отдельных слов. На л. 4 об. против слов «растет другая Россия» и «нашей России», подчеркнутых волнистой чертой, помета Герцена: «Кр<упно>»; в тексте КРП эти слова набраны курсивом (см. стр. 14 наст. тома). На том же листе рукописи, после даты, приписка Герцена, адресованная, по- видимому, Огареву и Чернецкому: «ЫБ. Если найдете лучшим франц<узское> объявление напечатать не в начале, а в конце листа франц<узского> №, то это тоже можно. — № должен быть разослан к 1 декаб<ря> — а потому возьмите все меры».
О своей работе над статьей Герцен сообщал Огареву 29 октября 1867 г.: «Я написал начало очень небольшой статьи для увертюры русского прибавл<ения> к „Колоколу". Пришлю ее на разбор и набор. Вероятно, спокойный тон не понравится юному Бак<унину>. Не хочется больше лаять на ветер». 3 ноября Герцен известил Огарева: «Предисловие кончил».
Первый номер КРП был отпечатан, по-видимому, в начале декабря 1867 г., так как уже 7 декабря Герцен отправил один экземпляр его художнику Н. Н. Ге (см. письмо к Ге от 7 декабря 1867 г.).
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:
Стр. 11, строка 17: переместились вместо: перемешались (по автографу).
Издание французского «Колокола» открывает новый период заграничной деятельности Герцена.
Для Герцена это было время оценки значения реформ шестидесятых годов в развитии России, подведения итогов работы Вольной русской типографии и вместе с тем осмысления сдвигов, которые наметились в конце шестидесятых годов в русском и международном освободительном движении.
Именно в этот период становятся наиболее ощутимыми результаты большой теоретической работы, которую совершала мысль Герцена после революции 1848 г., и выявляется значение скептицизма Герцена как формы перехода «от иллюзий „надклассового" буржуазного демократизма к суровой, непреклонной, непобедимой классовой борьбе пролетариата» (В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4, т. 18, стр. 11).
Определяя задачи нового периода своей деятельности в программных статьях «Ко1око1», Герцен исходил из особенностей политической обстановки, сложившейся к этому времени в России и Западной Европе.
Политика царского правительства в так называемом «восточном вопросе» служила поводом для развертывания европейской реакционной журналистикой клеветнической кампании против России. В эту кампанию включилась и буржуазно-демократическая пресса, которая, скатываясь на либерально-националистические позиции, не желала видеть революционную и демократическую Россию, смешивала с грязью все русское, в том числе и передовые силы
России будущего. Защиту этой России от ее «внутренних и внешних врагов», отстаивание чести русской демократии Герцен считал своим долгом, первейшей задачей французского «Колокола». Вместе с тем и русская реакция приобрела в эту пору несколько иной характер, чем, например, в период кровавого усмирения польского восстания 1863 г. Царизм был заинтересован в либеральном вуалировании своей реакционной политики как по отношению к демократическим силам, так и в национальном вопросе. Герцен же придавал большое значение разоблачению политики царизма перед общественным мнением Западной
737
Европы. Этим также было вызвано издание «Колокола» на французском языке.
Одновременно Герцен стремился к распространению своей газеты и в России. С этой целью издавались «Русские прибавления» к «Ко1око1»; в переписке Герцена и Огарева в конце 1867 — начале 1868 г. неоднократно обсуждался вопрос о том, как наладить получение корреспонденций из России, как транспортировать «Ко1око1» в Россию. Однако отсутствие в этот период у Герцена и Огарева тесных связей с Россией приводило к незначительному воздействию «Ко1око1» на русскую общественную жизнь. Правда, сам Герцен придавал в тот период гораздо меньшее значение воздействию на русского читателя, чем обращению к Западу. Обоснование этому он находил в тех изменениях, которые произошли в русской общественной жизни после реформы 1861 г. Считая, что освободительное движение в России вступило в новую фазу, Герцен неоднократно подчеркивал, что в процесс прогрессивного развития России включились широкие крестьянские массы, хотя и не понимал буржуазного характера этого процесса.
В этот период Герцен обосновывает неизбежность нового революционного подъема как объективно закономерного. Вместе с тем он понимает, что более массовый характер движения потребует новых форм и методов борьбы за социалистическое устройство общества, выдвинет новый тип революционного деятеля и определит конкретные формы руководства крестьянскими массами со стороны разночинной интелтигенции. В этих условиях, по мнению Герцена, эмиграция и заграничная печать теряли свою прежнюю роль в руководстве общественной борьбой в России. Существенными изменениями в русской общественной жизни Герцен и пытался в какой-то мере объяснить прекращение издания русского «Колокола». Однако Герцен недооценивал той роли, которую еще мог сыграть «Колокол» для русской революционной молодежи. В этой связи представляет большой интерес письмо Н. И. Жуковского к Огареву, относящееся к концу 1867 г., в котором говорится о необходимости теоретического руководства русской разночинной интеллигенцией и большие надежды, в связи с этим, возлагаются на издательскую деятельность Герцена и Огарева (см. ЛН, т. 62, стр. 137—138).
Отказывая эмиграции и заграничной печати в руководящей роли будущим революционным подъемом, Герцен считал их особо ответственными за разработку революционной теории.
направлениях: изучение путей развития пореформенной России и осмысление общих закономерностей исторического процесса. Большое значение приобретала для него критика западноевропейского буржуазного демократизма (см. также в наст. томе статьи «Un fait personnel» и «Prolegomena»).
Однако по мере размежевания с буржуазной демократией, Герцен испытывает все большую и большую неудовлетворенность оторванностью своей политической деятельности от конкретных условий русской жизни и приходит к разочарованию в самой идее французского «Колокола». В «Lettre а N. Ogareff», относящемся к концу 1868 г. и являющемся своеобразным теоретическим и политическим заключением «Kolokol», он пишет: «Год тому назад я предполагал, что французское издание сможет менить русский „Колокол"; то была ошибка. Нашим истинным призвали было сзывать своих живых и издавать погребальный звон в память своих усопших — а не рассказывать нашим соседям историю наших могил и наших колыбелей» (стр. 402 наст. тома). Там же Герцен настойчиво проводит мысль, что «Колокол» сыграл свою роль в истории освободительного движения России, что идеи, выдвинутые им, не погибнут, что есть в России силы, которые сумеют использовать эти идеи в практической деятельности.
738
Стр. 9. Приостанавливаясь на нашем десятилетии ~ «спокойно ~ вглядеться в то, что делается дома». — Говоря о прекращении издания русского «Колокола», последний лист которого (244¬
245)	был датирован 1 июля 1867 г. (1 августа 1867 г. вышел «Колокол. Прибавочный лист к первому десятилетию»), Герцен не совсем точно цитирует статью «1857—1867» (см. т. XIX наст. изд., стр. 286).
Стр. 11. ...длинных парламентах... — Герцен имеет в виду английский парламент, собравшийся 3 ноября 1640 г. и просуществовавший до апреля 1653 г. (известен под названием Долгий парламент); во время буржуазной революции он возглавил борьбу с феодально- абсолютистким режимом.
...утренняя заря наша была ярче ~ благословение светлой полосе и людям утра. — Герцен сопоставляет современное положение России с периодом общественного подъема 1856 — 1862 гг.
...юношеский через край «Молодой России» нам дорог... — Об отношении Герцена к написанной П. Г. Заичневским прокламации «Молодая Россия» в пору ее появления см. в статье «Молодая и старая Россия» (т. XVI наст. изд.).
Стр. 12. ...разразился пожарный террор. — См. заметки Герцена 1862 г «Зарево», «Отчего правительство притаилось с следствием о зажигательстве?» и комментарий к ним (т. XVI наст. изд.) 
...совершается убийство пограничного народа... — Намек на политику русского царизма в Польше.
...перед ним развешано выдуманное завещание Петра I... — Герцен имеет в виду фальшивое завещание Петра I, содержавшее якобы его наставления преемникам о том, как достигнуть господства над Европой. Эта подделка неоднократно перепечатывалась в западноевропейских изданиях с целью восстановить общественное мнение против России (см. статью Е. Н. Даниловой «„Завещание" Петра Великого» — Труды Историко-архивного института, т. II, 1946, стр. 205—268).
...бранную царицу, стальную щетину и исполина, послушного царю... — Герцен перефразирует строки из стихотворений А. С. Пушкина «Наполеон» («Россия, бранная царица»), «Клеветникам России» («Стальной щетиною сверкая») и Г. Р. Державина «Песнь лирическая Россу по взятии Измаила» («О, исполин царю послушный!»).
Стр. 13. Бунтуя ~ австрийских славян, турецких греков, он ~ подсказывает меры, до которых правительство не дошло бы своим умом. — Об отношении русской реакционной журналистики к национально-освободительному движению греков и славян см. в т. XIX наст. изд., в частности в статьях «Революционное воззвание М. П. Погодина», «Жаль», «Мазурка».
...чуть ли не последний честный издатель проповедует истребление католичества... — Намек на позицию И. С. Аксакова, в газете которого «Москва» с позиций великодержавного шовинизма трактовались проблемы отношений России и Польши. Критические отзывы Герцена о газете «Москва» см. в т. XIX наст. изд. Разоблачение шовинистических взглядов Аксакова содержится также в статье «La manie de d?lation» (см. наст. том, стр. 362—363). Полемизируя с Аксаковым, Герцен, однако, не раз отзывался о нем, как о лично «честном человеке» (см. т. XIX наст. изд., стр. 238).
...по патриотическому приапизму ~ переложению на Петербургский Голос с взморья... — Имеются в виду многочисленные выступления газеты «Московские ведомости» за полное обрусение балтийского края, населенного немцами, эстами и латышами (см. №№ 44, 78, 79, 97, l04, 116, 144, 145, 154, 166, 169, 170, 181, 194, 208, 211, 222, 225, 232 за 1867 г.). До тех пор пока балтийские губернии отчуждены от России своими СР Д невековыми учреждениями и языком, — писал Катков, — Россия лишается
739
лучших плодов, какие она могла бы получить от этих областей» («Московские ведомости» от 3 июля 1867 г., № 145). Либеральная газета «Голос» в остзейском вопросе стояла на тех же шовинистических позициях, что в официозные «Московские ведомости» (см. также «La manie de d?lation» — стр. 361—362). Приап — в греческой мифологии бог плодородия и покровитель чувственных наслаждений; приапизм — медицинский термин, обозначающий болезненно¬возбужденное состояние.
Стр. 13—14.	...в	православном	ебертизме видят ~ выражение общего мнения. —  
«Православными эбертистами» (по имени французского журналиста Ж. Эбера, возглавившего группу левых якобинцев — сторонников крайних террористических мер против врагов революции). Герцен называет русских панславистов.
UN FAIT PERSONNEL <ЛИЧНЫЙ ВОПРОС>
Печатается по тексту Kl, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 2—3, где опубликовано впервые, с подписью: Alexandre Herzen. Автограф хранится в ЛБ (ф. 69, п. II, ед. хр. 25).
Автограф на 6 л.; авторская пагинация: 1—7. В автографе статья датирована «20 sept<embre> 1867. Nice». На л. 5 об., после заключительных строк, помета Герцена: «Затем „Prolegomena"», указывающая на место статьи в Kl. На л. 6 об. запись, представляющая собой окончание открытого письма Герцена к вице-президенту Конгресса мира — Ж. Барни; полный текст этого письма остается неизвестным (см. наст. том, стр. 619).
Замысел статьи возник в начале сентября 1867 г. 9 сентября Герцен писал Огареву: «Поздравляю с открытием писовки... Да, да и да, мне нечего было делать на этой Vanity fair <ярмарке тщеславия>, и есть случай объясниться, что мы но с ними <...> Я готов всю полемику вынести на своих плечах».
В статье «Un fait personnel» Герцен обосновал причины своего отсутствия на первом конгрессе Лиги мира и свободы, организации, созданной буржуазными демократами Западной Европы в 1867 г. Лига эта, ставившая своей задачей пропаганду идей политической свободы и пацифизма, состояла главным образом из представителей буржуазного либерализма и радикализма, к которым примкнули и некоторые сторонники утопического социализма и участники рабочего движения (И. Ф. Беккер, Ж. Валлес и др.). Выражая свое резко отрицательное отношение к Женевскому конгрессу Лиги мира и свободы, открывшемуся 9 сентября 1867 г., Герцен в комментируемой статье еще раз указывает на задачи предпринимаемого им издания «Kolokol». Подробнее об отношении Герцена к Женевскому конгрессу см. в статье H. П. Анциферова «Герцен и Женевский конгресс Лиги мира и свободы» («Вестник Академии наук СССР», 1945, № 1-2, стр. 22-29).
Стр. 18. Я находился далеко от Женевы, когда готовилось открытие Конгресса мира. Мои друзья приглашали меня ~ чтобы я присутствовал... — Во время организации и работы Женевского конгресса Герцен жил в Ницце. 30 августа 1867 г. Огарев сообщал Герцену: «Третьего дня встретил Барни, который непременно требует, чтобы ты приезжал на писсовую конгрессовку <...>, говорит, что все твои друзья будут, даже Гарибальди» (ЛН, т. 39-40, стр. 466). На Конгрессе присутствовали, кроме Гарибальди, Огарев, Г. Н. Вырубов, М. А. Бакунин, Д. Фази, 
К. Фогт, m-me Марио и другие друзья Герцена. Герцен получил несколько писем с приглашением принять участие в Женевском конгрессе, в частности письма от французского ученого-химика и революционера А. Наке (Naquet) и французского ученого-юриста Э. Аколла (Acollas). Тексты этих писем (в переводе с французского) см. в вышеупомянутой статье Н. П. Анциферова («Вестник Академии наук СССР», 1945, № 1—2, стр. 24—25). Письма хранятся в рукописном отделе Государственного литературного музея в Москве.
...я поступил бы так же, как и мои друзья, чтобы впоследствии в этом раскаяться. — Раскаивались в своем участии в Конгрессе Вырубов, Бакунин и сам Огарев. Вырубов, по словам Огарева, «увидя на Конгрессе, что действительно религиозного вопроса затронуть нельзя будет, — отказался от участия» (ЛН, т. 39-40, стр. 471). Огарев признавался в письме к Герцену от 12 сентября 1867 г., что «Конгресс все-таки не удался. Были речи очень хорошие, но до дела не доходящие <...> Неопределенность Конгресса навеяла на меня скуку <...> Выруб<ов> прав, что ушел. — Сам Бак<унин> предложил вопрос: как лучше отретироваться от Конгресса и Женевы? На что я ему сказал: по железной дороге...» (там же, стр. 470 и 472).
Стр. 20. ...написал по этому поводу г. Барни. — Об открытом письме Герцена к Ж. Барни см. в комментарии к публикуемому в наст. томе фрагменту этого письма (стр. 619 и 878).
...сделав попытку издания сборника. — 25 августа 1867 г. Герцен писал Огареву: «У меня мысль сделать сборник из твоей книги о России (переделанной) и из моих статей французскую книгу».
PROLEGOMENA
Печатается по тексту Kl, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 3—13, где опубликовано впервые, с подписью: Iscander и под заглавием: «Prol?gom?nes» (см. цитируемое ниже письмо Герцена к Огареву от 23 ноября 1867 г.). Рукописи глав III и IV, служившие наборным оригиналом, хранятся вЛБ и ЦГАЛИ. Местонахождение автографов I и II глав неизвестно.
В ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 5) хранится рукопись всей III главы (авторская пагинация: 1 —
15)	и конца IV главы: «Un des premiers pas de la jeunesse ^ et un terrain l?gal» (авторская пагинация: 11 — 12, 12 bis —16 — см. стр. 45—49 наст. тома). Текст: «III. Nous sommes ? la veille ^ a pu ?tre sauv?» (лл. 1—8), «Un des premiers pas ^ des changements» (конец л. 15 и л. 16) и «et n'arr?tera rien ^ et un terrain l?gal» (л. 21) — автограф, остальная часть — копия рукой Н. А. Тучковой-Огаревой с правкой Герцена. На л. 15, в конце III главы, помета Герцена: «Продолжение пришлю»; на л. 23 об. текст записки, по-видимому, адресованной Л. Чернецкому, в которой Герцен сообщал: «6 ноября. Середа. Это конец „Prolegomena". Затем во французском тексте Огар<ева> книга73[73]. К 1 декабрю непременно отпечатайте <...>». На полях того же листа приписка Герцена к цитируемому письму.
Начало рукописи IV главы, до слов «de la blanche terreur qui continue» (см. стр. 45 наст. тома), хранящейся в ЛБ (ф. 69, п. XIV, ед. хр. 18), представляет собой копию рукой Н. А. Тучковой- Огаревой (текст «En bas la соттипе rurale ™ cette opinion» и «le savoir, la conviction ^ Saturne») и 
H. А. Герцен (текст: «qu'?tre aval? par lui ^ ?tait si ?videmment socialiste»), с правкой Герцена. Пагинация копии: 1 — 10. В верхней части л. 1 надпись Герцена: «О получении рукописи сейчас известите и взгляните на последнюю
741
страницу. — 6 нояб<ря>. 6 часов после обеда» (указание на страницу относится к помете на л. 23 об., см. об этом выше).
Первая редакция статьи была закончена, вероятно, к началу августа 1867 г. 4 августа Герцен извещал Огарева: «Я француз<ское> предисловие написал бойко и с петардами». 13 августа он писал M. П. Погодину «...я написал для поучения французов нечто в роде братского увещания, в котором бархатной перчаткой подал полынную пилюлю. Я напечатаю особой брошюрой „Encore une fois le vieux monde et la Russie". Меня в бешенство приводит их высокомерное невежество. Да и немцы не лучше <...> Мне пришла опять охота пожучить западных матадоров». 14 августа он отмечал в письме к Огареву: «Я, помнится, тебе писал, и не раз, что моя мысль — издать по-франц<узски> сборник статей новых и старых о России под заглавием „Encore une fois le vieux monde et la Russie". Rec<ueil> redige par Herz<en> et Og<areff> <...> Я свое предисловие почти кончил». 27 августа он писал ему же: «Франц<узские> „Prolegomena" готовы, — 45 стр<аниц>. Весь вопрос в том, печатать ли отдельной брошюрой, или первым ливрезоном, или, наконец, „Колоколом"? А кто поправит? Статья эта всем будет костью в горле. Я попробую в Париже прочесть отрывки». 30 августа Герцен сообщал сыну: «Статья моя готова, но задерживается по многим консидерациям. Все пересылки отсюда трудны».
3 сентября, в письме к Огареву: «Статейка моя „Prolegomena" готова (50 страниц) <...> Пусть Барни читает, даже, если хочет, печатает мою эпистолу <речь идет об открытом письме к Ж. Барни — см. стр. 619 и 878 наст. тома>. Я бы прислал тебе § 1 моей статьи показать им <...> Кому дать поправить — не знаю. Всем им статья станет поперек горла. А слог гадить я не позволю, далее чистки subjonctif'a <сослагательного наклонения> ничего». 5 сентября Герцен советовался с Огаревым: «Не напечатать ли мою статью как coup de tam-tam <удар в гонг> особо, в роде specimen'a <пробного образца>». 11 сентября он вновь извещал его же: «Мое предисловие готово».
В дальнейшем Герцен отказался от мысли издать статью отдельной брошюрой и решил напечатать ее в первом номере Kl. В конце октября и в течение всего ноября продолжалась работа над статьей в корректуре. 19 октября он писал Тхоржевскому: «Скажите Чернецкому, что корректуры будет много (авторской) в двух первых статьях» (речь идет о «Un fait personnel» и «Prolegomena»). 25 октября в письме к Огареву: «Посылаю тебе одну из галет корректуры. Страшная перестановка. Объясни ее Чернецкому. Да знаешь ли что? Поправлять, читая про себя, недостаточно, надобно читать с David/ом, корректором, т. е. сверять по оригиналу. Ошибок теперь немного. Я послал Чернецк<ому> третью главу, четвер<тую> пришлю через пять дней». 15 ноября, сообщая, что послал корректуру Чернецкому, Герцен просил Огарева: «Пожалуйста, прочти внимательно III „Proleg<omena>", тут наврано много. Mise-en-page <верстку> пошли Саше». 22 ноября в письме к С. Тхоржевскому Герцен сообщал: отправляю корректуру; поправлена она плохо, и без моего bon a tirer <разрешения печатать> печатать я не могу позволить. Я здесь, во Флоренции, до 2—3 декабря, прислать успеете. („Кол<окол>" может выйти хоть 10 Дек<абря>)». А 23 ноября Герцен писал Огареву из Флоренции: «Посылаю корректуру. Ошибок много, и все умничает Давид. Я пишу „r?trovolution", он — „r?tror?volution"; наконец, „Prolegomena" он пишет «Prologom?nes; франц<узское> окончание ничего, но это о—уголовно. Пропущено слово „jury", и вышла бессмыслица. Если ты думаешь, что возможно печатать — печатай, а не то лучше еще раз прислать; ко 2 или 3 декаб<ря> можно прислать». Герцен, по-видимому, после этого письма еще раз читал корректуру, о чем свидетельствует и дата, поставленная в Kl: 1 декабря.
О времени выхода № 1 Kl см. выше, в комментарии к статье «Le Kolokol para?tra le 1er janvier 1868 en fran?ais...», стр. 735 наст. тома.
742
В настоящем издании в текст внесены следующие исправления:
Стр. 22, строка 1: Prolegomena вместо: Prolegomenes (на основании письма Герцена от 23 ноября 1867 г.)
Стр. 49, строка 1: ni plan вместо: ni place (на основании текстуального совпадения со статьями «Письма к путешественнику» и «К концу года» — т. XVIII наст. изд., стр. 370 и 456).
«Prolegomena» — одна из важных работ Герцена, посвященных решению той задачи, которую он ставил перед собой с самого начала эмиграции — «знакомить Европу с Русью». Написанная в период резкого расхождения Герцена с западноевропейской буржуазной демократией, статья была направлена в первую очередь против антирусской пропаганды на страницах французской буржуазно-демократической печати («Надобно опять их ошельмовать — дураки, т. е. французские публицисты», — писал Герцен Огареву 25 августа 1867 г.).
В статье Герцен повторяет и развивает ряд идей, высказывавшихся им неоднократно с конца сороковых годов. Изложенные во втором разделе статьи мысли о кризисе западноевропейского буржуазного строя и о «радикальной», т. е. социалистической, революции, как единственно возможном выходе из этого кризиса, во многом являются прямым продолжением и развитием аналогичных размышлений Герцена в письмах к
В.	Линтону «Старый мир и Россия» (см. т. XII наст. изд.).
Сопоставляя Западную Европу и Россию, Герцен вновь излагает ряд основных положений своей утопической теории «русского», «крестьянского» социализма и стремится доказать, что существование сельской общины и крестьянская идея «права на землю» открывают перед Россией путь к разрешению «социального вопроса», к социалистическому переустройству. Герцен ошибался, однако, утверждая, будто абы «сельская община и личность сельского жителя чрезвычайно далеко шагнули вперед в России с 1861 года». Не располагая полными и достоверными сведениями о современном положении дел в России, Герцен явно преувеличил здесь права «самоуправления», предоставленные крестьянству царскими реформами шестидесятых годов.
Статья свидетельствует о глубокой убежденности Герцена в том, что реакция, наступившая в России, не в состоянии остановить прогрессивного движения страны, и о его вере в силу передовой русской мысли. Однако в статье сказались и те серьезные трудности, с которыми сталкивался Герцен при попытках конкретно представить положение пореформенной России. Так, Герцен недооценивает экономическую и политическую силу, оставшуюся после реформы 1861 г. в руках русского дворянства; утопичны и надежды Герцена на созыв всероссийского «великого собора», способного определить «действительные нужды народа».
Оценка Герценом в статье «Prolegomena» состояния «старого мира» и России встретила возражения со стороны И. С. Тургенева, и ранее расходившегося с Герценом в данном вопросе (см. письмо Тургенева от 12 декабря 1867 г. — «Письма К. Дм. Кавелина и Ив. С. Тургенева к Ал. Ив. Герцену», Женева, 1892, стр. 196). Ответ Герцена Тургеневу интересен тем, что Герцен подчеркивает в нем возможность выхода «старого мира» из тупика: «...есть еще силы, которые могут оплодотвориться наукой спасти организм, но сама наука, не воплощаясь, не спасет мира так, как Плиний, Сенека не спасли его» (письмо к Тургеневу от 20 декабря 1867 г.)
Стр. 50. Русский призрак, использованный ~Донозо Кортесом в интересах католицизма, возрождается ~ в противостоящем лагере. — Герцен сравнивает отношение европейской буржуазной демократии к России с выступлениями испанского реакционного публициста Донозо Кортеса,
743
который видел в социализме и нашествии «русских варваров» угрозу европейской цивилизации. Полемике с Донозо Кортесом Герцен посвятил статью «Донозо Кортес, маркиз Вальдегамас, и Юлиан, император римский», напечатанную в газете «La Voix du Peuple» и составившую VIII главу книги «С того берега» (см. т. VI наст. изд.).
Опять готовы прикрыть завесой позабытые «права человека»... — 22 февраля 1794 г. в клубе кордельеров эбертисты завесили черным покрывалом «Декларацию прав человека и гражданина» в знак осуждения деятельности Робеспьера и его сторонников. Герцен не раз обращался к этому эпизоду (см., например, «Письма к противнику» — т. XVIII наст. изд., стр. 289).
...Пруссии, которая уже ампутировала у нее другую руку... — В результате поражения в австро-прусской войне 1866 г. Австрия потеряла Венецию и вынуждена была согласиться с образованием Северо-Германского союза под главенством Прусиих[10].
Стр. 51. Гёте заметил, что старые ученые ~ не любят возвращаться к первоосновам своей
теории. — Эта мысль была высказана Гёте в предисловии к «Метаморфозам растений» («Metamorfosen der Pflanzen»). См. также дневниковую запись Герцена от 9 ноября 1844 г. (т. II наст. изд., стр. 388).
«Россия и старый мир». Русское изд<ание>, опубл<икованное> в Лондоне, 1858. — Герцен ссылается на русское издание своей брошюры, напечатанное в типографии Свентославского: «Старый мир и Россия. Письма Искандера к редактору „The English Republic" В. Линтону 1854 г.). Перевод с французского. Лондон, 1858» (т. XII наст. изд.).
Стр. 52. «Great Eastern» Севера ~ натолкнулся на восстание в Польше. — Герцен называет Россию именем широко известного в свое время английского парохода-гиганта «Great Eastern» («Великий Восток»). Являясь образцом судостроительной техники, он был спущен на воду в 1859 г. и первоначально предназначался для прямых рейсов в Австралию и Индию, чему, однако, препятствовали, наряду с другими причинами, колоссальные размеры корабля и его плохая маневренность. В 1865 — 1866 г. «Great Eastern» был использован для прокладки первого трансатлантического телеграфного кабеля (Европа — Америка).
В заключении серии статей о Польше в «Колоколе». — Герцен излагает далее конец«Письма пятого» из цикла «Россия и Польша» (см. т. XIV изд., стр. 58—59).
...я сошлюсь на весьма замечательную книгу ~ под названием «La Pologne et la cause de l'ordre». — Герцен неоднократно ссылался на эту брошюру Сбышевского. В статье «В вечность грядущему 1863 году» он «очень рекомендовал» ее русским читателям (см. т. XVII наст. изд., стр. 295), а в пятом письме из цикла «Письма к путешественнику» дал подробную характеристику этой работы (см. т. XVIII наст. изд., стр. 378).
...мы сделали исключение для ^ картин Ш. Мазада в «Revue des Deux Mondes». — Герцен несколько раз положительно отзывался о статьях Ш. Мазада о России. Первую из них — «La Russie sous le r?gne de l'empereur Alexandre II», опубликованную в «Revue des Deux Mondes» 15 января 1862 г., Герцен относил к числу «замечательных» (см. т. XVI наст. изд., стр. 25—26). В том же году 15 июня была опубликована статья Мазада «La Crise de l'autocratie et la soci?t? russe». О статье «La soci?t? et gouvernement russe depuis insurrection polonaise», напечатанной 15 мартa 1866 г., Герцен писал, что она еще «вернее и замечательнее» (см. т. XIX наст. изд., стр. 48). О других работах Мазада см. в наст. томе, в статье L'article de M. Charles Mazade».
Стр. 53 ...приветствовали «идущих насмерть». — Герцен перефразирует известное обращение римских гладиаторов к императору перед боем: «Ave, Caesar, morituri te salutant!» («Здравствуй, Цезарь, обреченные на смерть тебя приветствуют!»).
744
...гнусный Муравьев ~ был призван возглавлять политическую инквизицию в Петербурге. — В 1866 г. М. Н. Муравьев, один из самых жестоких усмирителей польского восстания 1863 г., был назначен председателем Следственной комиссии по делу Д. В. Каракозова (см. об этом в статье «Иркутск и Петербург» — т. XIX наст. изд.).
...осыпают Россию ударами фальшивой филологии. Ее изгонят ~ из семьи иранцев. — Герцен имеет в виду лженаучную теорию неславянского (монгольского, «туранского») происхождения русских, автором которой был реакционный польский историк Франциск Духинский.
С т р. 55. Один знаменитый человек сказал мне в Вето, говоря об освождении в России крестьян с землею... — Речь идет об Э. Кине, которого Герцен посетил в январе 1866 г. Герцен беседовал с Кине относительно своего письма к нему от 30 декабря 1865 г. и брошюры Огарева «О положении России», в которой были изложены основы теории «русского социализма». См. письма Герцена к Кине от 5 января 1866 г. и к Огареву от 26 января 1866 г.
Стр. 56. ...сочиняя персидские, турецкие, американские и прочие письма... — Речь идет, в частности, о книге Монтескье «Персидские письма» («Lettres persanes», 1721). Говоря о «турецких письмах» Герцен подразумевает, по-видимому, книгу «Lettre du baron de Busbeck contenant la relation de ses voyages en Turquie et en France», Paris, 1748. «Американские письма» — книга К. Мармье: «Lettres sur l/Am?rique»Paris, 1852.
Стр. 58. Вам известна легенда (Гейне так кстати вспомнил ее в своем путешествии на Гельголанд) ™ «Пан умер!» — Предание о моряках, услышавших о смерти «великого Пана», рассказывает Плутарх в своем произведении «De defectu oraculorum» («О святилищах, в которых умолкли прорицания»). Г. Гейне вспоминает эту легенду в книге «Людвиг Берне» (кн. 2).
Стр. 59. ...«salus populi»... — Принцип, сформулированный римскими юристами, в силу которого частные интересы должны уступать интересам общественным.
Стр. 61. ...до Платоновой республики подкидышей... — Учение Платона о государстве предусматривало организацию специальных домов для детей, родители которых в силу своего социального положения были лишены права на семью и собственность.
Прудон ~ говорил одной несчастливой нации: «Вы не умеете умирать». — Эти же слова Прудона Герцен вспоминал в статье «Порядок торжествует!» (т. XIX наст. изд., стр. 176). См. брошюру Прудона «Si les trait?s de 1815 on cess? d'exister? Actes du futur congr?s» (Paris, 1863), ch. VI «Question polonais», p. 65—100.
...стихи Гёте ~ «Dich st?rt nicht im Innern ~ Vergeblicher Streit». — «В твоем существовании, полном жизни, тебя не смущают ни бесполезные воспоминания, ни бесплодные споры». Эти строки из стихотворения Гёте «Den Vereinigten Staaten» («К Соединенным штатам») Герцен повторял неоднократно (см. т. II наст. изд., стр. 125, 327; т. V, стр. 21; т. VI, стр. 188; т. VII, стр. 137 и др.).
Стр. 63. Изначальная идея собственности была ~ исключена из обсуждения Прудоном. — Герцен имеет в виду книгу Прудона «Qu'est ? que la propri?t??» («Что такое собственность?»), Paris, 1840.
Стр. 64. Крестьянин ~ приподнял на мгновение голову... — Речь идет о крестьянском восстании под руководством Емельяна Пугачева (1773 — 1775).
...вооруженный крестьянин переходил Балканы и Альпы... — Переход русских войск через Балканы в 1774 г. во время русско-турецкой войны 1768—1774 гг. и знаменитый переход
русской армии под командованием Суворова через Альпы в 1799 г.
745
Стр. 66. Замечание это принадлежит Стюарту Миллю. — В книге «On liberty» («О свободе», 1859).
...от фаланстера и Икарии — до уравнительных ассоциаций. — Герцен ссылается на утопические проекты Фурье (фаланстеры), Кабэ (см. его роман «Путешествие в Икарию») и американских утопических социалистов.
Так хорошо оцененный вестфальским бароном Гакстгаузеном и американским социологом Кэри. — Герцен имеет в виду работы Гакстгаузена «Studien ?ber die inneren Zust?nde, das Volksleben und insbesondere die l?ndlichen Einrichtungen Ru?lands»(«Исследования внутренних отношений, народной жизни и в особенности сельских учреждений России», 1847—1852) и Г. Кэри «Principles ot social science» («Принципы социальной науки», 1858 — 1859).
Стр. 67. ...«У кого есть пуля — у того есть хлеб»... — Слова, принадлежащие Огюсту Бланки.
...по которой катилась изящная коляска маркиза де Кюстина... — Маркиз А. де Кюстин посетил Россию в 1839 г. и в 1843 г. издал в Париже книгу «La Russie en 1839» (см. об этой книге в т. VII наст. изд., стр. 429).
Стр. 68. ...бедствия, которые ваша дипломатическая помощь навлекла на бедную Польшу... — Об этом см. в статьях «Между молнией и громом», «Виллафранка перед Сольферино» (т. XVII наст. изд.).
Стр. 69. Надобно подняться высоко в Альпы или же переплыть море, чтоб увидеть там крошечную частицу их. — Намек на буржуазно-демократические свободы Швейцарии и США.
Свобода — в Соединенных Штатах ~ провидя ее будущее. — В ряде своих произведений более ранних лет Герцен резко критиковал буржуазные свободы Америки (см. «Россия и Польша» — т. XIV; «Mortuos plan-go...» — т. XVI, а также главу из «Былого и дум» — «Роберт Оуэн» — т. XI наст. изд.). Сочувственное внимание к Америке в настоящей статье, как и в «Письмах к будущему другу», «Письмах к путешественнику» (см. т. XVIII наст. изд.), вызвано некоторыми иллюзиями Герцена относительно возможностей перехода Америки к социализму. Своеобразие исторического развития Америки, особенности ее федеративного устройства («самодержавие каждого клочка земли», по выражению Герцена), победа северян над рабовладельческим Югом, отмена невольничества в Северо-Американских Соединенных штатах — все это давало некоторые основания для подобных иллюзий. Говоря о дружеских отношениях Америки и России, Герцен имеет в виду тенденции к сближению с Россией, проявленные американским правительством в 1867 г. (см. т. XIX наст. изд.).
...немного справедливости тем, кто родился вчера (как выражался Тертуллиан)... — Слова Тертуллиана относятся к христианству и заимствованы Герценом из его произведения «Апологетик».
Стр. 70. ...указывает император в своем схоластическом послании председателю Государственного совета... — Герцен имеет в виду рескрипт на имя кн. П. П. Гагарина, опубликованный в «Северной почте» 14 апреля 1866 г., № 102. Текст этого рескрипта и его оценку см. в статье «От государя князю П. П. Гагарину» (т. XIX наст. изд., стр. 95—101).
Стр. 73. ...подобно Лютеру, возвратившемуся из Ватикана. — М. Лютер посетил Ватикан в 1511 г. Италия поразила его своим «безбожием». В своих «Застольных речах» Лютер с ужасом вспоминал об алчности, разврате высшего ватиканского духовенства и писал, что «не взял бы и 100 тысяч талеров за свою поездку в Рим», которая ему открыла глаза, и из горячего приверженца папства он сделался его открытым врагом.
...как в Петербурге было обнаружено социалистическое общество. — Имеется в виду кружок М. В. Петрашевского.
... школа научная ~ школа национальная ~ сошлись во всех вопросах, касавшихся сельской общины... — Идеализируя взгляды славянофилов,
746
Герцен неправомерно отождествляет свою и их точку зрения на сельскую общину.
Стр. 76. ...«деятельное отрицание — это созидательная сила», как ~ наш друг Михаил Бакунин. — Эта мысль была высказана M. А. Бакуниным в статье «Die Reaction in Deutschland» («Реакция в Германии»), напечатанной, под псевдонимом Jules Elysard, в органе левых гегельянцев «Deutsche Jahrb?cher f?r Wissenschaft und Kunst» (1842 г., №№ 247—251 от 17—21 октября). См. об этом в книге: Ю. Оксман. Летопись жизни и творчества В. Г. Белинского, М., 1958, стр. 336. Отзыв Герцена о статье Бакунина см. в дневниковой записи от 7 января 1843 г. (т. II наст. изд., стр. 256—257).
В.	И. КЕЛЬСИЕВ
Печатается по тексту КРП, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 4, где опубликовано впервые, с подписью: И—р. Автограф на 1 л. в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 9, л. 1).
На л. 1 автографа, в правом верхнем углу, надпись Герцена, адресованная Огареву: «Отдай безбоязненно набирать. — Предисл<овие> к „Колоколу" готово. Пришлю». На л. 1 об., после текста статьи, следует заметка «От редакции» (см. стр. 663 наст. тома). После слов «в другом месте» (стр. 80 наст. тома, строка 23) — знак сноски, которая отсутствует как в самом автографе, так и в КРП.
25 октября 1867 г. Герцен писал Огареву: «Будет ли русское прибавление? <...> Может, напишу несколько строк о Кельсиеве. Он нас явным образом выгораживал. Правда ли, что других утопил?». 3 ноября Герцен сообщал ему же: «... о Кельсиеве посылаю, не бойся печатать».
В.	И. Кельсиев находился в эмиграции с 1859 г. До 1862 г. он жил в Лондоне. В 1860 — 1862 гг. в Вольной русской типографии были напечатаны четыре тома «Сборников правительственных сведений о раскольниках, составленных В. Кельсиевым». Революционно настроенный Кельсиев не отличался, однако, политической зрелостью, что явилось главной причиной его ренегатства в условиях спада революционного движения в России. Политическая незрелость Кельсиева проявилась, в частности, в идеализации старообрядчества, непонимании его реакционной сущности, стремлении найти в старообрядчестве опору для развертывания революционной борьбы в России. Это привело его в Турцию и Румынию, где он пытался установить связи с эмигрантами-старообрядцами. Здесь его постигли тяжелые личные несчастья, окончательно сломившие его морально. В мае 1867 г. Кельсиев явился в Скулянскую таможню на границе Румынии и России и добровольно сдался царским властям. Находясь под арестом, он написал для шефа жандармов П. А. Шувалова «Исповедь» (см. ЛН, т. 41-42), в которой заявил о полном отказе от прежних убеждений. Царское правительство амнистировало Кельсиева, стараясь использовать его ренегатство для воздействия на других участников революционного движения. Герцен обращал особое внимание на эту сторону поступка Кельсиева (см. его письмо к Огареву от 3 ноября 1867 г.).
В дальнейшем Кельсиев выступил с рядом ренегатских статей в журналах. В 1868 г. в Петербурге вышли его книги «Пережитое и передуманное» и «Галичина и Молдавия. Путевые письма» (см. об этом в заметке «L/ex-r?fugi? V. КеЫе?0..» — наст. том, стр. 364 и 798—799).
Герцен подробно охарактеризовал Кельсиева, его деятельность и свое отношение к нему в «Былом и думах» (см. главу «В. И. Кельсиев, часть VII, т. XI наст. изд.).
747
Стр. 80. Так следовало поступить с несчастным Мартьяновым, замученным и убитым на каторжной работе. — При возвращении в Россию в апреле 1863 г. П. А. Мартьянов был арестован, приговорен к ссылке на каторжные работы сроком на 5 лет и в дальнейшем на вечное поселение в Сибирь. Умер в Иркутской тюремной больнице. О нем см. в статье Герцена «П. А. Мартьянов и земский царь» (т. XVIII наст. изд.).
...если Кельсиев вышел без угрызения совести из шуваловских любопытств... — Вскоре после возвращения Кельсиева в Россию среди эмигрантов распространились слухи о том, что во время допроса он выдал нескольких лиц. Слухи эти не подтвердились и 29 октября 1867 г. Герцен писал Огареву: «Я еще больше убеждаюсь, что он пакостей политических не наделал». В свою очередь Огарев сообщал Герцену 31 октября 1867 г. сведения о том, что Кельсиев, кроме него и Герцена, никого не выдал. «Он одним плох, что переметнулся, но осторожно», — заключал Огарев (ЛН, т. 39-40, стр. 478—479).
...талейрановское: «Pas trop de z?le!» — «Поменьше усердия»! — слова, приписываемые Ш. Талейрану, с которыми он якобы обратился к молодым дипломатам, советуя им для пользы дела не проявлять излишнего рвения к службе. Герцен неоднократно использовал это «изречение Талейрана» (см. в наст. изд. т. IX, стр. 80 и т. XVII, стр. 50).
.. .биография Кельсиева (в 273 № «Голоса») в руках наших русских читателей... — Герцен имеет в виду биографию Кельсиева, опубликованную в газете «Голос» от 3 октября 1867 г., № 273, без заглавия и подписи.
Стр. 80—81. ...где же эта черная тульчинская агенция ~ сделал «Русский вестник» его органом и печатал его статьи? — Герцен намекает здесь на клеветническое заявление Каткова об «агенции Герцена в Тульче», сделанное им в передовой статье «Московских ведомостей» от 21 августа 1865 г., № 183. В этой статье братья Кельсиевы обвинялись, как агенты Герцена, в подстрекательстве к поджогам в России. Герцен отвечал тогда же на клевету реакционной газеты в статьях «Агентство Герцена в Тульче и „Московские ведомости"», «Агентство в Тульче» (см. т. XVIII наст. изд.). О непричастности Кельсиевых к поджогам Герцен писал также в «Ответе И. С. Аксакову» (см. т. XIX наст. изд., стр. 251—252). Что касается статей Кельсиева в «Русском вестнике», то, очевидно, имеются в виду две статьи, опубликованные в №№ 6 и 7 журнала за 1866 г. под псевдонимом «В. П. Иванов-Желудков»: «Русское село в малой Азии» и «Словацкие села под Пресбургом».
<«ГОЛОС» ПОЛУЧИЛ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ЗА СВОЙ ЛИБЕРАЛИЗМА
Печатается по тексту КРП, № 1 от 1 января 1868 г., стр. 4, где опубликовано впервые, без заглавия и подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется на основании следующих данных. Вопросами внешней политики России постоянно занимался в «Ко1око1» сам Герцен. В круг ближайших его интересов входила и полемика с «газетой «Голос» (см. об этом в наст. томе, стр. 772). Характерны для Герцена лаконизм и ироническая форма заметки.
Стр. 82. «Голос» получил предостережение за свой либерализм в итальянском деле. — 21 октября 1867 г. министр внутренних дел объявил «первое предостережение» газете «Голос» за передовую статью, помещенную 17 октября 1867 г. (№ 287). Оно было напечатано в «Голосе» от 23 октября 1867 г., № 293. «Означенная статья, — говорилось в заключении совета Главного управления по делам печати, представленном министру, —
748
обсуждая в выражениях крайне резких и неприличных императора французов в римском вопросе, между прочим говорит, что „узкий эгоизм Наполеона III и влияние на него супруги делают его неспособным к рыцарскому самоотвержению, каким отличается бывший его союзник, а теперешний враг Виктор-Эммануил, и вот он, выказывая храбрость труса, рискует великими народными интересами, ради своих личных интересов". О личности Пия IX и короля Виктора-Эммануила означенная статья газеты „Голос" позволяет себе отзываться в столь же несоотвественном тоне» («Материалы для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати...», ч. II, СПб., 1870, стр. 142). Далее Герцен иронизирует над тем, что «они», т. е.
правительство, с одной стороны, и редакция «Голоса» — с другой, «перестают понимать друг друга», хотя газета «Голос», несмотря на свой поверхностный либерализм, являлась, в основном, проводником правительственных мнений и получала (и это было широко известно) крупные субсидии от правительства.
REPONSE A L’APPEL DU CENTRE REPURLICAIN POLONAIS AUX RUSSES <OTBET НА ПРИЗЫВ К РУССКИМ ПОЛЬСКОГО РЕСПУБЛИКАНСКОГО ЦЕНТРА>
Печатается по тексту Kl, № 2 от 15 января 1868 г., стр. 17—19, где опубликовано впервые, без подписи. Этой статьей открывается номер Kl. Автограф на 10 лл., подписанный Iscander, с исправлениями (карандашом) орфографического характера рукой Огарева — в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1 ед. хр. 4). Авторская пагинация: 1 — 10. На л. 1 автографа, после заглавия, Герценом сделан знак вставки с указанием: «На послед<ней> странице». На л. 10 об. его рукой написано: «Вроде предисловия перед статьей и после заглавия» — и далее следует текст: «Il у a quelque temp ^ mais que nous ne pouvons que d?cliner. A. H<erzen>, N. O<gareff>». Затем на том же листе текст записки Герцена к Огареву от 10 декабря 1867 г.: «Вот статья. Если считаешь, что это слишком зло, — не печатай. Я уверен,. что дело так...».
Статья была задумана Герценом еще в конце октября 1867 г. 25 октября он писал Тхоржевскому: «Что за вздор прислал Булевский? Зачем это?» В тот же день он осведомлялся у Огарева: «Читал ли ты, что Босак и Булевский сделали за вызов нам?.. Жалости подобно. Хочешь, я отвечу с дигнитетом <достоинством> и иголкой?» 14 ноября Герцен писал ему же из Ниццы: «Ответ Босаку и Булев<скому> готов, это для второго №. Он тепло-зол, — не против них, разумеется». 19 ноября он повторил в пЬсьме к Огареву: «Статейка моя в ответ Босаку готова — и зла».
В недатированном письме к Огареву, написанном в начале декабря 1867 г., Герцен сообщал: «Вам следует приготовить полфевральского и мартовский листы; leading article в февр<алъский> будет доставлен мною. Но почти вся „смесь" должна составиться в Женеве».
13 декабря Огарев отвечал Герцену: «Твою печальную поэму я получил сегодня. Прочел, поправил кое-какие грамматические ошибки и недописки. Ты так скверно стал писать, что неудивительно, что наборщики не понимают. Я, кажется, им облегчил дело. Вообще, ждут полемики. А против этой поэмы необходимо будут. Но нужды нет. И мне трезвону зададут — тоже нужды нет <...> Поэму сейчас понесу в типографию. (ЛН, т. 39-40, стр. 479. — Комментатор этого письма ошибочно отнес приведенные строки к статье «Un fait personnel».) Сообщая 21 января 1868 г. Тхоржевскому, что второй номер Kl прибыл в Ниццу 18 января, Герцен с удовлетворением отмечал: «Статья моя сильно ударила в цель (ответ пол<якам>)».
749
Немецкий перевод статьи появился в № 16 «Magazin f?r die Literatur des Auslandes» от 18 апреля 1868 г., № 16 (ЛХХ, 396).
Ответ Герцена на призыв Польского республиканского центра отражает его неверие в возможность социалистического развития европейских государств в условиях буржуазной республики и его резко отрицательное отношение к буржуазному республиканизму вообще. Статья была расценена реакционной русской прессой, без всяких к тому оснований, как свидетельство отказа Герцена от социалистических идеалов (см. ЛХХ, 140—141).
Стр. 89. ...как представляющую опасность для ее ярко выраженных тенденций. — Как устанавливается вариантом автографа, Герцен имеет здесь в виду «монархистские и милитаристские тенденции» Европы (см. «Варианты», стр. 679 наст. тома).
...в Европе есть лишь одна республика... — Герцен имеет в виду Швейцарию.
Две попытки создания республики ~ воротились вспять. — Речь идет о французской и римской республиках, возникших в результате революции 1848 г. во Франции и Италии.
...армия, гораздо более опасная, чем австрийская... — Французская армия Наполеона III.
Стр. 90. Самый великий республиканец нашего времени ~ создал вице-королевство во Флоренции. — Герцен имеет в виду Гарибальди, боровшегося за объединение Италии на республиканских началах. К 1861 г. почти вся Италия (за исключением Венеции и Рима) была объединена. Плодами победы, достигнутыми под руководством Гарибальди, воспользовались деятели либерально-дворянского крыла национально-освободительного движения, провозгласившие королем объединенной Италии Виктора Эммануила II. С 1865 по 1871 г. столицей Италии была Флоренция.
...благородных апостолах мира, проповедующих ~ накануне двух других. — Об отношении Герцена к деятельности пацифистской организации Лиги мира и свободы см. в статье «Un fait personnel» и в комментарии к ней (наст. том).
Стр. 92. ... fara da se. — Справится своими силами (итал.).
LA LOI GENERALE ET LE GENERAL POTAPOFF <ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН И ГЕНЕРАЛ ПОТАПОВ>
Печатается по тексту Kl, № 2 от 15 января 1868 г., стр. 31—32, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 141 —	142) со следующей справкой:
«Принадлежность ясна из пометки Чернецкого на готовом экземпляре, хранящемся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 396). Нынешнее местонахождение этого экземпляра Kl, как и ряда других упоминаемых ниже материалов документального характера, на которые ссылался М. К. Лемке, остается неизвестным.
Авторство Герцена подтверждается следующим фактом. В отделе «Смесь» № 2 Kl напечатаны только две заметки: «La loi g?n?rale et le g?n?ral Potapoff» и заметка без заглавия о необходимости развития поземельного кредита в России. В последней заметке сообщалось, между прочим, о намерении одной крестьянской общины в Киевской губернии приобрести продававшееся помещичье имение. 6 января 1868 г. Огарев писал Герцецу, в связи с подготовкой № 2 К1: «А между тем, твоей смесью я недоволен —
750
слишком мало. Надо что-нибудь прибавить, думал целое утро, искал, искал — и все еще не решился. Впрочем, сейчас пойду к Чернорецк<ому> посмотреть, сколько есть места; чуть ли моей статьей и объявлениями не все пополнено. Справившись, припишу тебе, что и как. Вертятся кое-какие мысли для смеси, но вдруг не умею совладать. Особенно меня затрагивает преобразование поземельн<ого> кредита и просьба в одном месте Киев<ской> губ<ернии> — крестьян о продаже им назначенного к продаже именья бывшего их помещика» (ЛН, т. 39-40, стр. 485) Как явствует из последних строк, вторая заметка в «Смеси» № 2 К1 принадлежит Огареву; следовательно, автором первой заметки, которой Огарев был недоволен по той причине, что ее «слишком мало» для «Смеси», являлся Герцен.
Стр. 94. Генерал Потапов ~ был назначен ~ гетманом донских казаков. — Генерал-адъютант А. Л. Потапов был назначен наказным атаманом войска донского в 1865 г. и занимал эту должность до марта 1868 г.
Стр. 94—95. Он объявил казакам ~ одобрил его... — В газете «Московские ведомости» от 21 мая
1867	 г., № 111, была перепечатана корреспонденция из «Донского вестника», в которой сообщалось о дворянских выборах в г. Новочеркасске 5 мая 1867 г. Уже после объявления выборов открытыми, были прочитаны предложения генерал-адъютанта Потапова о том, что выборы в должности «председателей и членов войсковых и окружных судов», «старшего члена и ассесоров войскового правления» и других должностных лиц, «по высочайшему повелению, отменены и что должности эти с настоящего времени будут замещаемы по назначению от правительства». В октябре — декабре 1867 г. происходили преобразования в управлении Кавказского и Закавказского края. Газета «Донские войсковые ведомости» от 27 октября 1867 г., № 41, сообщала об одних таких «выборах», на которых список кандидатов был предложен Потаповым.
1868
SOMMES-NOUS POUR LA GUERRE?
<3A ВОЙНУ ЛИ МЫ?>
Печатается по тексту Kl, № 3 от 1 февраля 1868 г., стр. 33—34, где опубликовано впервые, с подписью: Iscander. Автограф неизвестен.
По-видимому, слова Герцена в письме к С. Тхоржевскому от 18 января 1868 г.: «Передайте Огар<еву> статью для поправки и набора» относятся именно к комментируемой статье.
Заметка Герцена явилась ответом на статью Густава Фогта «La D?mocratie russe» («Русская демократия»), которая была.напечатана в га те «Les Etats-Unis de l'Europe» от 12 января 1868 г. (страница газеты с этой статьей сохранилась в архиве Герцена — см. ЛН, т. 63, стр. 823). Откликаясь на выход в свет первого номера французского «Kolokol» и, главным образом, на статью Герцена «Un fait personnel» (см. наст. том), Г. Фогт высоко оценивал роль русского «Колокола» и выражал сочувствие его направлению. Падение популярности газеты Фогт объяснял тем, что Герцен принял «сторону Польши», когда «народ и официальный мир были страшно возбуждены» против нее (Л XX, 148). Фогт одобрял позицию Герцена. Причину же ненависти народов Западной Европы к России Фогт видел главным образом в политике царского самодержавия, считая в то же время, что ответственность за жестокости в Польше должен разделить
751
и русский народ. Именно поэтому он склонен был сомневаться в стремлениях русского народа к миру.
Проводя резкий рубеж между русским народом и его правителями, Герцен старается оправдать терпимость народа к самодержавной власти, с одной стороны, его политической отсталостью, а с другой, плачевными датами всех буржуазных революций, ничего но давших народу.
В то же время Герцен заявляет о своей полной уверенности, что русский народ «желает лишь мира и труда».
Стр. 98. Вестфальский барон был ультрамонтаном и ультрамонархистом... — Имеется в виду барон А. Гакстгаузен.
....он находил покойного прусского короля чересчур либеральным... — речь идет о Фридрихе Вильгельме III, который провел ряд буржуазных реформ в Пруссии; в частности, им была ликвидирована личная крепостей зависимость крестьян.
...бездарный, вероломный Стюарт ~ торжественно появляется, чтобы занять место великого человека. — Герцен имеет в виду реставрацию Стюартов в Англии. Сын казненного короля, бежавший из Англии в период революции, после ликвидации протектората, установленного Оливером Кромвелем, стал королем в 1660 г. под именем Карла II.
Там обезглавливают короля, чтобы короновать императора. — Имеются в виду события французской революции, когда был казнен король. Людовик XVI, а пришедший затем к власти Наполеон принял титул императора.
Стр. 98—99. ...Луи-Филипп ~ ложится в совсем еще теплую постель изгнанного короля- охотника? — Подразумевается приход к власти Луи-Филиппа после июльской революции 1830 г., в результате которой король Карл X, отрекшись от престола, бежал в Англию. В
французском тексте здесь игра слов: chasseur (охотник) и chass? (изгнанный).
Стр. 99. ...закончилась зловещим криком прериаля: «Хлеба! Хлеба!» — 1—4 прериаля III года республики (20—23 мая 1795 г.) происходило массовое народное восстание в Париже.
В этом последнем акте «Медведя и паши»... — Герцен использует название водевиля Э. Скриба и Сентина «L'Ours et le pacha» для обозначения России и Турции.
LES FEUILLES DE VIGNE DU NORD ET LES BRANCHES DE BOULEAU DE L'ADMINISTRATION RUSSE <ФИГОВЫЕ ЛИСТКИ «LE NORD»
И БЕРЕЗОВЫЕ ПРУТЬЯ РУССКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ
Печатается по тексту Kl, № 3 от 1 февраля 1868 г., стр. 47, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 149—151), со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по указанию А. А. Герцена» ^XX, 396). Авторство Герцена подтверждается идейно-тематической связью заметки с другими его статьями и заметками, в которых осуждается юридическая несостоятельность военных судов (см. в наст. томе «La ?ешше et le pr?tre admis au droits de l'homme» и «Assassinat juridique»). Против безобразия полевого суда, не на поле, а в мирном городе» Герцен «Военная также и в 1866 — 1867 гг. (см. «Судебное убийство в Москве», «Военная юстиция», «Полевое военное убийство в Харькове», «Гуртовая бойня» — т. XIX наст. изд.).
752
Материалом для настоящей статьи послужили сообщения «Le Nord» от 15 января 1868 г. и «Голос» от 24 декабря 1867 г.,№ 355 (корреспонденция «Из Рязани» в разделе «Внутренние известия»).
События, о которых рассказывает Герцен, произошли в селе Хрущевка Данковского уезда Рязанской губернии летом 1866 г. В отчетах министерства внутренних дел крестьянские волнения в селе Хрущевка значились как «открытое восстание». Процесс по делу 54 крестьян шел в декабре 1867 г. Губернатором в Рязани был в это время H. A. Болдырев.
<ПРИМЕЧАНИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ПЕРЕВОДУ «ДОКТОРА КРУПОВА»>
Печатается по тексту Kl, № 4 от 15 февраля 1868 г., стр. 56, где оцубликовапо впервые, как подстрочное примечание, с подписью: Iscander. Автограф неизвестен.
В тексте примечания учтены исправления, помещенные в Kl, № 5 от 1 марта 1868 г., стр. 71, в заметке «Errata»: «Dans la note*** № 4 page 56, lig. 8 d'en bas, au lieu de: „J'ai lu dans la Revue fran?aise", lisez: „Dans une r?union d'amis" et dans la derni?re ligne, au lieu de: „Dans une Revue parisienne" lisez: „Dans la Revue Fran?aise"».
Французский перевод «Доктора Крупова» был опубликован в Kl, №№ 4 и 5 от 15 февраля и 1 марта 1868 г., под рубрикой «Feuilleton». Для публикации Kl Герцен воспользовался переводом Аксенфельда, напечатанным в парижском журнале «Revue Fran?aise» 1858 г., подвергнув его значительной переделке, главным образом, стилистического характера (см. об этом в т. TV наст. изд., стр. 333). Одиннадцать страниц из журнала «Revue Fran?aise» с правкой Герцена, служившие наборным оригиналом для Kl, хранятся в ЛБ и ЦГАЛИ. Перечень изменений, внесенных Герценом в текст перевода «Доктора Крупова», выполненный Аксенфельдом, см. в ЛН, т. 63, стр. 798—799.
20 декабря 1867 г. Герцен сообщал И. С. Тургеневу из Милана: «Представь себе, какое старье сделало фурор в небольшом литературно-ученом кругу во Флоренции... „Доктор Крупов" во франц<узском> переводе». 14 февраля 1868 г. Герцен известил М. Мейзенбуг: «1 марта выйдет на французском языке 2-е изд<ание> бедного „Д<окто>ра Крупова". Мы решили поместить его в литературном отделе „Kolokol" <...> Говорят, что некто доктор Вередов хочет отвечать» (цитируется в переводе с французского языка). Герцен намекает в последней фразе на свою работу над «Apborismata» (наст. том).
№ 4 Kl вышел с опозданием, по-видимому, около 1 марта 1868 г. Герцен писал Огареву 18 февраля : «Если 20<-го> ,,Кол<окол>" не будет послан, это очень безобразно. 4 № должен непременно быть разослан 1 марта». 13 апреля 1868 г. Герцен сообщал Огареву: «Успех „Крупова" в Париже очень велик — помирают — хохочут да и только. Каков старина!»
<VERS LA FIN DE L’ANNEE 1867...>
<B КОНЦЕ 1867 ГОДА...>
Печатается по тексту Kl, № 4 от 15 февраля 1868 г., стр. 63, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 177—179) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по заметке Чернецкого,
753
хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 397). Тематика и стиль заметки подтверждают авторство Герцена.
Сведения об уходе в отставку Б. Н. Чичерина Герцен мог почерпнуть корреспонденции «Из Москвы», напечатанной в «С.-Петербургских ведомостях» от 27 декабря 1867 г., № 356. 
Согласно существовавшему уставу лекции в университете заканчивались 20 декабря, и большинство профессоров 18 и 19 читали свои последние лекции. Лекция Чичерина должна была состояться 19. Но еще 16 декабря студентам было объявлено, что, по распоряжению ректора С. И. Баршева, лекции прекращаются на два дня раньше (ректор не хотел, чтобы Чичерин читал свою последнюю лекцию). Однако Чичерин нашел иную возможность попрощаться со студентами 19 декабря он обратился к ним с письмом, в котором писал, что «честь и совесть» не позволяют ему «долее оставаться в университете». Чичерин подчеркивал, что он своим уходом считает нужным «подать нравственный пример», и призывал студентов не повиноваться «минутному ветру общественных увлечений, не унижаться перед властью и не преклонять главы своей перед неправдой». Письмо было опубликовано в «Русских ведомостях» от 30 января 1868 г., № 25, и перепечатано 1 февраля 1868 г. газетами «С.- Петербургские ведомости» (№ 31) и «Биржевые ведомости» (№ 30).
В действительности столкновение Чичерина с ректором университета политического характера не имело.
Конфликт был вызван тактическими разногласиями в Совете университета по вопросам одной из баллотировок: Чичерин и некоторые другие профессора, оказавшись в меньшинстве, подали в отставку. См. об этом эпизоде в книгах: Б. Н. Чичерин. Воспоминания. Московский университет, М., 1929; И. Г. Прыжов. Очерки, статьи, письма. М.—Л., 1934, Стр. 285—312, 453— 459.
О непринципиальном характере конфликта свидетельствует и тот факт, что уже в мае Чичерин взял обратно свое заявление об уходе. В конце 1868 г. Чичерин вновь подал в отставку.
О политических взглядах Б. Н. Чичерина и его взаимоотношениях с Герценом см. в т. XIII наст. изд., стр. 597—599.
<NOUS LISONS AUSSI DANS LA GAZETTE DE LA BOURSE. .>
<B «БИРЖЕВЫХ ВЕДОМОСТЯХ» МЫ ЧИТАЕМ ТАКЖЕ...>
Печатается по тексту Kl, № 4 от 15 февраля 1868 г., стр. 63, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 178) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по заметке Чернецкого, хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 397).
Заметка вызвана корреспонденцией «Биржевых ведомостей», опубликованной под рубрикой «Хроника общественной жизни. Случайные корреспонденции» 19 декабря 1867 г. (№ 341): «Киев. Продажа имений подвигается быстро. Вчера какой-то немец, не то полуеврей торговал у одного помещика огород под капусту. Торг, однако, не состоялся». 
Продажа с публичного торга имений польских помещиков, земли которых не использовались под сельскохозяйственные работы, была назначчена по приказу Александра II, в Западном крае, в том числе в Киевской губернии, на 1 декабря 1867 г.
<L ’EMPEREUR A FAIT CADEAU DE DIVERSES PROPRIETES FONCIERES...>
<ИМПЕРАТОР ПОДАРИЛ НЕСКОЛЬКО ИМЕНИЙ...>
Печатается по тексту Kl, № 4 от 15 февраля 1868 г., стр. 63, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 178—179) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по заметке Чернецкого, хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 397). Авторство Герцена подтверждается содержанием заметки (Герцен неоднократно писал о том, что право приобретать земли, освободившиеся в Польше после репрессирования их владельцев, должно быть предоставлено польским крестьянам — ср. «Дуван» на стр. 317 наст. тома).
Заметка является откликом на сообщение из Варшавы, опубликованное в «Биржевых ведомостях» 14 декабря 1867 г. (№ 336), в котором указывалось, что земли в Царстве Польском «пожалованы» военному министру Милютину, генералам-лейтенантам Нироду, Бельгардту, Манюкину, Семяке, Куцынскому, Крюденеру и др. лицам. В той же газете (20 и 29 декабря 1867 г., №№ 342, 350) сообщался «слух» о том, что не проданные с торгов, но подлежащие обязательной продаже польские имения в Западном крае поступили в казну и будут отданы лицам русского происхождения с рассрочкой выкупа в течение 37 лет.
APHORISMATA
по поводу психиатрической теории д-ра Крупова
Печатается по тексту ПЗ на 1869 г., Gen?ve et B?le, 1868, стр. 130—140, где опубликовано впервые, с подписью: И—р. Автограф неизвестен.
Авторский перевод на французский язык, напечатанный в Kl под заглавием «Variations psychiatriques sur le th?me du Docteur Kroupoff», см. в наст. томе, стр. 637—645.
Как видно из авторского «объяснения» (наст. том, стр. 118), замысел «Aphorismata» возник у Герцена еще в 1867 г. По письмам, относящимся к концу февраля 1868 г., можно установить, что к этому времени русский текст «Aphorismata» был, в основном, уже написан. В письме Герцена к Н. А. Герцен от 26 февраля сохранилось название нового произведени (несколько отличающееся от окончательного):
«„APHORISMATA по поводу психиатрической теории д-ра медицины и хирургия
С.	И. Крупова"
Сочинение
Тита Левиафанского, прозектора и анатомии адъюнкт-профессора».
В том же письме Герцен сообщал, что оно «поступает в печать — сначала по-русски, потом по-французски» (в действительности французский перевод был опубликован ранее русского текста). Извещая 27 февраля сына о том,
755
что французский перевод будет напечатан в Kl от 1 апреля 1868 г., Герцен так характеризовал текст «Aphorismata»: «...русский текст лучше, потому что я весь его написал слогом старого педанта, что придает особую злость каждому слову. К тому же у меня в русском есть священник, помогающий мне переводить латинскую тетрадь, совершенно непереводимый».
Герцен держал корректуру русского текста для ПЗ в течение июля 1868 г. В связи с этим он писал 6 июля Огареву: «Посылаю назад корректуру. Такого ужаса я не видал. Лучше оставить „Aphorismata". Посмотри, что за бессмыслицы ты пропустил и что за чудовищные ошибки... — от „вливать Ниагару" вместо „останавливать" до „теологической екзегемы" вместо (посмотри сам) екзегезы, — таких сотни! Но это вздор перед бессмысленными и усеченными фразами. Надобно сверить с оригиналом и, если это хлопотливо, прислать мне то и другое, но пусть прежде Чернецкий посильно поправит. Нельзя ли хоть этот лист прочесть с Мерчинским?! Может, рукопись плоха, но как же пропускать nonsens'bi, лучше браковать. Пусть пришлет рукопись, но я ставлю embargo и не позволю делать mise en pages <верстку>». 7 июля Герцен писал Огареву по поводу корректуры статьи: «Жду изуродованного „Крупова" в бандажах». И на следующий день, в письме к нему же: «Корректуру одну я послал из Туна 28, воскресенье, другую — из Базеля, вероятно 2 или 3, третью из Люцерна (с несчастным „Круповым")». 11 июля Герцен осведомлялся у Огарева: «Нашлись ли корректуры и что делается с „Круповым"?» 14 июля Герцен снова писал Огареву: «Какая неотесанная, дерзкая свинья Чернецкий, это трудно себе представить. Посылая „Крупова" (в котором, за исключением одной ошибки моей, все произошли от спутания приписанных фраз), он пишет: „Типография не отвечает на бессмыслицу оригинала". Как вам это нравится? Хотя, я повторяю, удивительно, как ты мог пропустить совершенный бред, не справляясь с рукописью <...> Еще Чернецкий пишет, что у него скоро недостанет оригинала для „Полярной звезды", и грозит мне за это каким-то расчетом business like <деловым> в случае остановки. Да не сошел ли он с ума?». В письме от 19 июля Герцен сообщал Огареву: «Наконец я расчистил „Крупова". Он мне огадил. Из-за колоссальных ошибок я в первый раз не видал небольших. Есть, конечно, и авторские поправки, но если дозволить типографу так перевирать, то он вгонит лист в 200— 300 фр<анков>. Посылаю тебе объяснение к „Крупову". Вели его набрать в конце (это только заставит переменить страницу справа налево). Оно необходимо. Иначе непопятно». Цитируемое письмо устанавливает, что «объяснение» к «Aphorismata», напечатанное в ПЗ, по просьбе Герцена, после основного текста (в ПЗ текст «объяснения» набран петитом, по- видимому, по техническим причинам) было написано Герценом к середине июля 1868 г., не позднее 19 числа. Эту же дату можно считать и датой окончательного завершения работы Герцена над русским текстом «Aphorismata».
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление: 
Стр. 115, строка 18: противупоставим вместо: противупоставили (во французском авторском переводе: «et mettons» — стр. 643 наст. тома).
«Сочинение прозектора и адъюнкт-профессора Тита Левиафанского» явилось своеобразным развитием «психиатрической теории» доктора Крупова — героя одноименной повести Герцена, опубликованной им в «Современнике» еще в сентябре 1847 г: (см. т. IV наст. изд.). Блестяще пародируя тяжелый, семинарски претенциозный слог церковных «философов», Герцен заставляет Левиафанского полемизировать со своим учителем. В безумии Левиафанский видит незыблемую основу обществененной жизни, единственно возможное объяснение ее законов: «...все зовет
756
к безумию, все жило и живет им». Памфлет Герцена тем самым разоблачал социальные отношения, основанные на несправедливости и насилии.
В «Aphorismata» нашли также отражение те споры о свободе воли, которые велись в 1867— 1868 гг. в кругу А. А. Герцена и М. Шиффа и которыми живо интересовался Герцен (см. в наст. томе комментарий к «Lettre ? libre arbitre»). Это подтверждается письмом к М. К. Рейхель от 28 февраля 1868 г., в котиром Герцен писал: «Я получил от 1)-ra и Прозектора Тита Левиафанского возражение на Крупова; оно будет помещено 1 апреля. Там я коснулся вопроса о libre arbitre».
В сатирически заостренной форме Герцен ставит в «Aphorismata» вопрос о диалектическом сочетании свободы и необходимости в действиях человека и показывает, что одной лишь «железной необходимостью нельзя объяснить сложный и противоречивый ход истории.
Стр. 109. В заграничной периодике, издаваемой вами ~ прочитал введение в Психиатрию ~ д-ра Крупова. — Имеется в виду французский перевод повести Герцена «Доктор Крупов», напечатанный в Kl от 15 февраля и 1 марта 1868 г., №№ 4 и 5 (см. примечание Герцена к этой публикации — стр. 104 наст. тома).
...vid Don Juan, can. XIV, v. 87. — Герцен отсылает читателей «к роману в стихах Байрона «Дон-Жуан» (песнь XIV, стих 87). Однако в тексте ПЗ, как и в Kl (см. наст. том, стр. 637) явная ошибка. Герцен имел в виду 84 строфу той же песни (ср. в «Былом и думах» эпиграф к главе «Роберт Оуэн» — т. XI наст. изд., стр. 205).
...в переводе одного из моих сотоварищей, Н. Хр. Кетчера... — Драматические сочинения. Шекспира в переводе Н. X. Кетчера издавались в Москве отдельными выпусками, начиная с 1841 г.
.. .«сумасшедшего датского принца ~ в стране, где все поврежденные. — См. «Гамлет» Шекспира 
Стр. 110. ...«Весь свет меня считает ~ всего света». — Эти слова были приведены Герценом также в «Былом и думах» в главе «Роберт Оуэн» (см. т. XI наст. изд., стр. 216), с ссылкой на рассказ «одного из биографов Оуэна», Уильяма Л. Сарганта, автора книги «Robert Owen and his social philosophy», London, 1860. Возможно, что речь идет об известном деятеле чартистского движения О'Конноре, проведшем последние годы жизни в психиатрической больнице.
Стр. 111. ...лишенных урбанности... — Т. е. вежливости (от лат. urbanitas).
...по обстоятельствам., моего уважения к вам не уменьшающим... — Намек на запрещение в России всякой связи с Герценом и Огаревым.
...с Титом, Каменецким, издавшим тридцать тиснений ~ географии... — Имеется в виду «Краткое всеобщее землеописание по новому разделению» Т. А. Каменецкого (М., 1819, 5¬е изд. — 1827).
...о старых знакомых Круциферском и Кофернаумове? — Подразумеваются персонажи из романа Герцена «Кто виноват?» — см. т. IV наст. изд. (в тексте романа — Кафернаумский).
Стр. 116. ...род человеческий, как Калигула, возжелает иметь едину главу ~ чтоб перерезать ее одним ударом бистурия. — Римскому императору Калигуле, известному своей жестокостью, историком Светонием приписываются слова: «О, если бы весь римский народ имел одну голову!» (см. «Жизнеописание двенадцати цезарей» Светония, М., стр. 232).
...сегодня убивают французами ~ но не верит в него как в царя итальянского. — Подразумевается поддержка, которую оказывал Наполеон III Ватикану в его стремлении сохранить политическую власть пап Римской областью.
757
Стр. 116—117. Он очень последовательно казнил Анахарсиса Клоца ~ самое жалостное положение. — Анахарсис Клоотс был пантеистом и сторонником «дехристианизации» — борьбы с католической церковью и отказа от религиозного культа. Решительно выступая против Клоотса и его товарищей как атеистов, Робеспьер провел через Конвент ряд декретов (декрет о свободе культов — 5—8 декабря 1793 г. и др.) и добился в марте 1794 г. казни Клоотса и его сторонников. Позднее Конвентом был введен «культ верховного существа» (май 1794 г.).
Стр. 117. ...за императора в красных штанах или за императора в белых штанах?.. — То есть за австрийского императора или баварского короля; имеются в виду «Путевые картины» Г. Гейне, «Путешествие от Мюнхена до Генуи», гл. XII.
Стр. 118. ...воскликнем вместе с латинским классиком ~ «Tu urbes ^ convocasti!» — «Ты создало города, ты соединило разрозненных людей в общины» — не вполне точная цитата из «Тускуланских бесед» Цицерона («Tusculanae disputationes», кн. 5, гл. 2, § 5). С этими словами Цицерон обращается к философии.
...в одном парижском Revue. — О публикации «Доктора Крупова» в журнале «Revue fran?aise» см. в наст. томе, в комментарии к «Примечанию к французскому переводу „Доктора Крупова"» (стр. 752).
L'IMBROGLIO <ПУТАНИЦА>
Печатается по тексту Kl, № 5 от 1 марта 1868 г., стр. 65—66, где опубликовано впервые, с подписью: Iscander. Автограф неизвестен.
Статья была написана Герценом в первой половине февраля 1868 г., так как в письме от 18 февраля 1868 г. он уже спрашивал Огарева: «Читал ли „Imbroglio"? Каково я угостил „Le Temps"!» В письме к старшей дочери от того же числа Герцен сообщал: «1 марта в „Кол<околе>" будет от меня булавка в „Temps" — под заглавием „L'imbroglio"».
Газета «Le Temps» была далеко не единственным органом французской прессы, выступавшим против так называемого «русского коммунизма».
Так, еще 5 сентября 1867 г. Герцен писал Огареву: «Прочти статью в „Temps" от 3, кажется (если цела, я пришлю), И всенепременно статью Клячко в „Revue des lieux Mondes" 1 сент<ября> о панславизме, где он кадит Австрии и Турции и зовет их на войну против России. <...> Надобно просто стать против этих клочков старой ткани». Герцен ссылался в этом письме на статью Ф. Клячко (F. Klaczko) «Le congr?s de Moscou et la propagande panslavisle», опубликованную в парижском журнале «Revue des Deux Mondes» (liv. du 1 septembre 1867, pp. 132—181). Таким образом, еще в сентябре 1867 г. Герцен намеревался выступить против клеветнических нападок западных публицистов на Россию.
Шум о так называемой «панславистской пропаганде» был поднят западной прессе вскоре после славянского съезда, состоявшегося в Москве в мае 1867 г. (см. о нем в т. XIX наст. изд. статьи «Славянская агитация», «Этнографическая агитация в Москве» и др.). Съезд оценивался во французской прессе как «сходка заговорщиков, стремящихся к ниспровержению Турецкой и Австрийской империи». Известный французский политический деятель Э. Оливье писал в газете «Libert?», что западным славянам надлежит сгруппироваться вокруг Австрии «для противодействия славянам восточным». Клячко прямо предлагал Австрии «решиться на отчаянную меру и вместо того, чтобы ждать роковых последствий панслависткой
758
пропаганды, потребовать немедленно ответа от своего обидчика и, предупредив его в наступлении, перенести войну в его собственные пределы» (р. 181).
Появлению в «Ко1око1» статей Герцена, разоблачающих клевету о «панславистской пропаганде» и «русском коммунизме», предшествовали устные споры Герцена с  
представителями парижских эмигрантских кругов. В газете «Allgemeine Zeitung» от 23 октября 1867 г., № 296, например, была напечатана корреспонденция из Парижа, в которой сообщало о приезде в Париж Герцена, «удивившего своих друзей полным обращением к панславистской программе».
Стр. 121. ...они закрывают глаза, наподобие patres conscripti в деле Сципиона ~ не знакомятся с документами. — Герцен имеет в виду процесс римского полководца и политического деятеля Сципиона Африканского, дважды привлекавшегося к суду сената (в 190 и 185 г. до н. э.) в сущности за присвоение себе прав личного решения военных и государственных дел. Оба раза сенаторы, подчиняясь смелому и независимому поведению Сципиона (первый раз он разорвал документы на пороге сената, второй — в сопровождении огромной толпы отправился в Капитолий отпраздновать годовщину своей победы при Заме), прекращали судебное заседание, невзирая на обвинительные документы. Patres conscripti — сенаторы.
Нет, — говорит дух святой — я не спущусь! — Цитата из стихотворения П. Беранже «La messe du Saint Esprit» («Месса святого духа»).
...г. Тьер ~ недавно восхвалял его на заседании Палаты депутатов... — Герцен имеет в виду выступление Тьера о необходимости во Франции независимой от правительства прессы, напечатанное в газете «Journal des D?bats» от 22 февраля 1868 г. Отмечая, что в России, где нет свободы печати, пресса все-таки «начинает обретать голос», Тьер сказал: «Есть в Москве один политический деятель большого ума, г-н Катков, редактор „Московских ведомостей", и для того, чтобы иметь точное представление о том, что происходит в России, о движениях этой огромной державы, о ее стремлениях, нужно соотносить слова правительства с языком „Московских ведомостей"».
Стр. 122. ...я писал одному человеку ~ «Нет грустнее зрелища ~ наказание). — Герцен цитирует свое письмо к Ж. Мишле от 3 февраля 1868 г.
COMMUNISME RUSSE <РУССКИЙ КОММУНИЗМ>
Печатается по тексту Kl, № 5 от 1 марта 1868 г., стр. 66—67, где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Автограф неизвестен.
Стр. 127. ...письмо, с которым несколько месяцев тому назад обратились к одному нашему молодому немецкому другу. — Кто является адресатом письма, точно установить не удалось. Нет никаких упоминаний о переписке Герцена с «молодым немецким другом» — в период пребывания Герцена в Италии с 19 ноября по 26 декабря 1867 г. (Герцен пишет о пребывании в «итальянской глуши»). Можно лишь предположить, что это письмо было адресовано Густаву Фогту, молодому немецкому публицисту (род. в 1829 г.), эмигранту, с 1863 г. участнику швейцарского комитета по оказанию помощи полякам. Герцен был знаком с Г. Фогтом, младшим братом Карла Фогта, с начала пятидесятых годов (см. «Былое и думы», т. X наст. изд., стр. 166— 167). 19 марта 1863 г. Герцен и Огарев обратились с письмом к Г. Фогту, предлагая свое посредничество в отношениях между швейцарским комитетом и лондонским представителем польского национального правительства. Тогда же они приглашали печатать на страницах «Колокола» послания комитета. (Подлинник письма на французском языке; перевод его, по фотокопии ЦГАЛИ, см. в «Литературной газете» от 27 января 1945 г., № 5). С 1867 г. Густав Фогт принимал активное участие в международной женевской газете «Les Etats-Unis de l'Europe». В ней 12 января 1868 г. была напечатана его статья о «Kolokol» под названием «Русская демократия», на которую Герцен отвечал заметкой «Sommes-nous pour la guerre?» (см. наст. том, стр. 96—100). Никаких фактов, свидетельствующих о частной переписке Герцена с Г. Фогтом, обнаружить не удалось. Однако о несколько ироническом отношении Герцена к Г. Фогту во второй половине шестидесятых годов можно судить на основании письма Герцена к сыну от 2 января 1866 года: «Что касается до национальности и Гюстава (один Гюстав Вазa и был умен, а этот — ваза глупости, я это прочел у него на лице), опять мне больно, что ты меня не понимаешь». В письме к М. К. Рейхель от 28 февраля 1868 г. Герцен, упоминая о своей статье «Sommes-nous pour la guerre?», писал:«Гюстава Фогта я также tanto росо <порядочно> пощипал, но мало. Постараюсь прибавить». Можно предположить, что статья Герцена «Communisme russe» и является этим «прибавлением». В письме, обращенном к «молодому немецкому другу», разбираются те же вопросы, которые Г. Фогт поднимал в своей статье «Русская демократия»: враждебное отношение европейской демократии к русскому народу, как к палачу поляков, вопрос о путях развития России и др.
...вы отыскиваете меня, с тем чтобы метнуть в меня посланием, посвященным вашему semper idem — русскому коммунизму. — Вопрос о так называемом «русском коммунизме» был поднят в работах Ф. Духинского, который объявил наличие у русских крестьян «земельного коммунизма» (т. е. общинного владения землей) одним из главных признаков туранского (по имени Туранского нагорья, расположенного в Средней Азии) происхождения русского народа в отличие от арийских племен, имевших всегда личную собственность на землю.
...Анри Мартен создал из этого «Генриаду», эпопею грядущего, почти турецкий крестовый поход. — «Генриадой» Герцен иронически называет брошюру А. Мартена «La Russie et l'Europe», 1866 (во франц. тексте игра слов: Henri Martin и «Henriade»), в которой, опираясь на «теорию» Духинского, Мартен писал о русском «варварстве» и о необходимости «защиты» Европы от распространения на запад «туранской расы».
...о старике-генерале, которого я знавал в Москве (я уже рассказывал эту историю). — Герцен имеет в виду генерал-лейтенанта П. А. Тучкова. Эпизод этот рассказан в «Былом и думах», ч. IV, гл. XXXIII (т. IX наст. изд., стр. 217).
Стр. 128. Tempora mutantur. — Часть латинской поговорки «Tempora mutantur et nos mutamur in illis» («Времена меняются и мы меняемся с ними»).
Стр. 131. ...вы найдете там в ~ статье моего сотоварища все, что хотите узнать. — В № 1 «Kolokol» было опубликовано начало статьи Огарева «La Russie actuelle et son d?veloppement», посвященной разбору экономических, социальных и юридических проблем русской жизни. 
...о Бисмарке, готовящем обеды для Карла Шурца... — Карл Шурц, эмигрировавший в 1852 г. в Америку, принимал активное участие в политической жизни страны на стороне республиканцев. В качестве американского посланника Шурц был приглашен Бисмарком на большой дипломатический
760
обед. 3 февраля 1868 г. Герцен писал С. Тхоржевскому: «Скажите Огар<еву>, что Бисмарк давал большой обед для дипломатов и послов, на который был приглашен генерал Шурц. Вот как времена меняются». Об отношении Герцена к К. Шурцу см. в «Былом и думах» (Т. XI наст. изд., стр. 53 и 150).
ARTHUR RENI <АРТУР БЕНИ>
Печатается по тексту Kl, № 5 от 1 марта 1868 г., стр. 71, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), с подписью: А. Herzen. Автограф неизвестен.
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:
Стр. 132, строка 2: 7/19 февраля вместо: 7/20 февраля (но источнику цитаты).
С журналистом Артуром Бени (Бенни) Герцен познакомился в Лондоне в 1858 г. Решив, под влиянием Герцена, посвятить свою жизнь русскому освободительному движению, Бени летом 1861 г. приехал в Петербург. По словам близко знавшего его Н. С. Лескова, написавшего о жизни Бени биографический очерк «Загадочный человек» (СПб., 1871 г.), он «как боевой конь, ждал только призыва, куда бы ему броситься, чтобы умирать за народную общинную и артельную Россию, в борьбе ее с Россией дворянскою и монархическою» (Н. С. Лесков. Собр. соч., т. III, М., 1957, стр. 286). В том же 1861 г, Бени предпринял совместно с
А.	И. Нечипоренко поездку по приволжским губерниям, с целью собрать подписи под адресом Александру II о созыве Земского собора, причем здесь, как и в Петербурге, он выдавал себя за «эмиссара» Герцена. В это время в петербургских революционных и либеральных кругах стали распространяться упорные, но безосновательные слухи о том, что Бени является агентом III отделения. Все попытки Бени добиться реабилитации оставались безуспешными. С просьбой помочь освободиться от подозрений в шпионстве Бени обращался и к Герцену (см. ЛН, т. 62, стр. 30—36), который впоследствии в письме к сыну и М. Мейзенбуг от 26 октября 1867 г. следующим образом охарактеризовал свое отношение к Бени: «Вы знаете, что он дулся на меня с 1861 г., хотя я поступал так, как должен был поступать серьезный человек. Я никогда не подозревал его, но также не имел слишком большого желания поручиться за все то, что он делал тогда в России» (перевод с французского).
Привлеченный по делу «32-х» — «О лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», Бени в 1865 г. был выслан за границу. Находясь в качестве военного
корреспондента английских периодических изданий при гарибальдийских войсках, Бени во время сражения при Ментане (3 ноября 1867 г.) был ранен, попал в плен и умер после операции. Извещая читателей «Ко1око1» о гибели молодого революционера, Герцен ставил своей задачей и его реабилитацию, так как намеки на причастность Бени к III отделению появились даже в печати. Указание Герцена на то, что имевшие место «недоразумения» между ним и Бени полностью рассеялись, свидетельствовало о несерьезности выдвигавшихся против Бени обвинений.
Стр. 132. «Петербургские ведомости» от 7/19 февраля извещают о кончине Артура Бени... — Герцен имеет в виду следующую заметку в «С.-Петербургских ведомостей »от 7 февраля 1868 г., № 37, появившуюся под рубрикой «Некролог»: «Многим москвичам и петербуржцам известен был
761
в начале этого десятилетия г. Бени, английский подданный, высланный потом за границу по определению Правительствующего сената. Владея хорошо русским языком, г. Бени участвовал в некоторых наших периодических изданиях — „Русской речи", „Северной пчеле", „Книжном вестнике". О нем ходило много толков, так как никто не знал, зачем он приезжал в Россию. Некоторые из этих толков были неблагоприятны для него, и люди осторожные сторонились от Бени. Нам сообщают теперь, что в последнюю римскую кампанию он поступил в отряд гарибальдийцев и убит при Ментане». И. С. Тургенев, который имел случай ознакомиться с покаяниями, данными Бени во время дознания по его «делу», был глубоко возмущен бестактной выходкой «С.-Петербургских ведомостей». Ему «стало жалко этого несчастного бедняка, которому даже после смерти дают пинок ногою», как оп писал П. В. Анненкову 26/14 февраля 1868 г. («Русское обозрение», 1894, № 2, стр. 489), и он поспешил отправить редактору открытое письмо, которое появилось в газете от 23 февраля 1868 г., № 52: «Смею вас уверить, — писал Тургенев, — что Бени заслуживал более сочувственного напутствия или хотя сострадательного молчания. Он приехал в Россию лет десять тому назад, с возбужденными, неясными надеждами, с верою в несбыточные идеалы. Он был очень молод тогда, не знал ни людей, ни жизни и вынес из второй своей родины, Англии, известного рода привычки и приемы публичной политической деятельности, которые не могли не возбудить у нас недоверия, недоумения, даже опасений. Пишущий эти строки имел случай на деле убедиться, до какой степени эти опасения были несправедливы...». Подробнее о Бени см. в книге:
С.	А. Рейсер. Артур Бенни. М., 1933, в публикации С. А. Радина <С. А. Рейсера> «Артур Бенни — В. И. Кельсиеву и Герцену» — ЛН, т. 62, стр. 23—36 и в комментариях Ю. Г. Оксмана к письму Тургенева в редакцию «С.-Петербургских ведомостей» в книге: И. С. Тургенев. Соч., т. XII, Л.—М., 1933, стр. 640—645. См. также письмо Тургенева к Ральстону от 13 марта 1868 г. (сб. «Недра», 1924, №3, стр. 181).
...в качестве корреспондента двух лондонских газет. — В письме к сыну и М. Мейзенбуг от 26 октября 1867 г. Герцен сообщил, что Бени был корреспондентом «The Spectator» и «The Fortnightly Review». П. Д. Боборыкин в своих воспоминаниях писал о Бени: «Его печатали в таких солидных и передовых органах, как „Fortnightly Review" и „Observer". По-английски он писал легко, интересно, но без выдающегося таланта, как и по-русски» (П. Д. Боборыкин. За полвека. Мои воспоминания. М.—Л., 1929, стр. 281).
Стр. 132—133. ...он послал нам во Флоренцию письмо... — Это письмо Бени к Герцену остается неизвестным. 14 ноября 1867 г. Герцен сообщил Огареву, что «милейший Бени» попал в тюрьму, «да еще в поповские лапы», и получил, «будучи зрителем», пулевое ранение. «Вот совок, да неловок <...> — заключал Герцен. — Вероятно, его, как корреспондента, пустят».
Стр. 133. Если Бени скончался, то, значит, после этой операции. — Бени умер 27 ноября 1867 г., по-видимому, от заражения крови. Как отмечала впоследствии в своих воспоминаниях
А.	Н. Якоби, со слов покойного, «Бени во время сражения находился в лагере Гарибальди, куда он прибыл из Швейцарии, в качестве корреспондента. Когда командир девятого полка был убит, тогда сын Гарибальди, Менотти, предложил Бени команду, от которой он не отказался. Но командовать пришлось ему недолго, он был ранен в правую руку около большого пальца» («Неделя»» от 7 июня 1870 г., № 23, стр. 762). Захваченный в плен папскими войсками вместе с другими ранеными, Бени был отвезен в госпиталь св. Онуфрия, а затем переведен в госпиталь св. Агаты, где подвергался всевозможным издевательствам и находился в условиях, предопределивших его гибель.
762
LE MAL DES PASSEPORTS <ПАСПОРТНАЯ БОЛЕЗНЬ>
Печатается по тексту Kl, № 5 от 1 марта 1868 г., стр. 71, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается указанием в тексте заметки на разговор с «мододым швейцарцем», встреченным двумя неделями paнее в вагоне. Из обоих издателей «Колокола» в дороге в это время был только Герцен (22 февраля 1868 г. Герцен выехал из Ниццы в Женеву, куда был срочно вызван в связи с несчастьем, случившимся с Огаревым — см. комментарий к заметке «Un accidentgrave...» и дневниковой записи от 15 марта 1868 г., наст. том, стр. 884 и 873).
Вопрос о «паспортном терроре» в отношении иностранцев живо интересовал Герцена. Еще 4 января 1868 г. он писал Огареву: «Сегодня прочел что иностранцам в России стеснены паспорты. Эти сукины дети! Если это в русских газетах, следует поместить».
Стр. 135. Вот что мы читаем в «Le Si?cle»... — Газета «Le Si?cle» перепечатала цитируемую Герценом заметку из берлинской газеты «Nationalzeitung», где она появилась в № 71 от 12 февраля 1868 г. в «Morgenausgabe» как сообщение петербургского корреспондента этой газеты. Сообщение «Nationalzeitung» вызвало отклик и в русской прессе (см. «С.- Петербургские ведомости» от 6 февраля 1868 г., № 36). В № 53 «Голоса» от 22 февраля 1868 г.
была помещена под рубрикой «Петербургская хроника» корреспонденция, автор которой, подписавшийся «—Ъ», представил официальную версию причин и обстоятельств задержания полицией английского механика Ричарда Комптона. По его словам, Комптон, арестованный царскосельской полицией, давал на допросах лживые и путаные показания.
Стр. 136. «...вынуждены стоять на ногах, не имея возможности уснуть». — В «С.- Петербургских ведомостях» заметка об этом факте кончалась следующими словами: «Механик теперь выпущен на свободу, но английское посольство требует вознаграждение и надеется получить его».
ПИСЬМО НЕ ДЛЯ ПЕЧАТИ
Печатается по тексту КРП, № 3 от 1 марта 1868 г., стр. 9, где опубликовано впервые, с подписью: И—р. Этой заметкой открывается номер КРП. Автограф неизвестен.
18 февраля 1868 г. Герцен писал Огареву: «...я не совсем делю беспокойство, чтоб прибавл<ение> было упечатано до последнего уголка. Бросай им статью да прибавь объявленье; нет материала — одну четвертинку. Любопытно, как же вы напечатали письмо не для печати?»
Заметка сопровождает публикацию письма из Берлина, полученного Герценом в Ницце, вероятно, в конце января — начале февраля 1868 г. В нем анонимный русский, называя себя «enfant du peuple», сыном купца и внуком мужика, возражал на основные положения статьи Огарева «La Russie actuelle et son d?veloppement», которая печаталась на страница «Kolokol». Объявляя русского мужика «лентяем» и «консерватором», 1 корреспондент из Берлина видел в сельской общине лишь «тормоз индивидуального развития». Наиболее умные мужики, по его наблюдениям, выходят
763
из общины и арендуют землю. В заключение письма берлинский корреспондент упрекал издателей «Ко1око1» в том, что они «говорят про Россию дурное наобум» на руку Европе, которая и без того «нас презирает».
Вслед за этим документом в «Русском прибавлении» был напечатан ответ на письмо из Берлина не для печати», с подписью: У, в сопровождении адресованного Герцену письма с подписью: *** Берлинский корреспондент был назван в этом письме «учеником, а может и учителем Каткова»; «ответ» опровергал экономический вывод «берлинского» русского.
5 февраля 1868 г. Огарев сообщал Герцену: «Вчера был, т. е. третьего дня и вчера (вчера уехал) Бак<унин> и Л<анкевич>, один из отличнейших людей и наиболее знающий отечество. Он (то же, что я, подумал при первом пересмотре) сказал о письме (не для печати), что это писал чиновник, и взял его, чтоб написать вместе с Бак<униным> ответ. Вот тебе даже и прибавление, да еще, вероятно, славное» (ЛН, т. 39-40, стр. 488). Это письмо Огарева позволяет сделать предположение, что автором «Ответа» мог быть Валентин Ланкевич, польский эмигрант, друг М. А. Бакунина, живший в Италии в 1868 — 1870 гг. и погибший на баррикадах во время Парижской коммуны. Сопровождавшее «ответ» письмо, по-видимому, было написано Бакуниным.
<LA GAZETTE DE LA BOURSE DE SAINT-PETERSBOURG> <САНКТПЕТБРБУРГСКИЕ «БИРЖЕВЫЕ ВЕДОМОСТИ»
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 73—75, где опубликовано впервые, без заглавия, с подписью: 1—т. Заглавие взято из оглавления к данному номеру Kl. Этой статьей открывается номер Kl. Автограф неизвестен.
Стр. 141. ...«Биржевые ведомости» предлагают создать новую международную газету... — Вопрос о «международном русско-французском журнале» много раз поднимался на страницах «Биржевых ведомостей» (см. №№ 285, 292, 295, 299, 307, 310, 315 за 1867 год). Герцен отвечает на передовую статью «Биржевых ведомостей» от 6 февраля 1868 г., № 35.
Стр. 141 — 142. Автор статьи ~ не без основания, называет листком безголовым и бессердечным. — В статье «Биржевых ведомостей» «Journal de Saint-P?tersbourg» назван газетой «заезжих иностранцев». В статье говорилось, что России необходим орган, где бы «думали <...> русским умом и чувствовали русским сердцем».
Стр. 142. ...magna charta... — «Magna charta liberarum» — «великая хартия вольностей» (лат.).
Стр. 144. ...какой-нибудь пьяный поп, натравленный святейшим Синодом, печатает против нас пасквили ~ изображает нас ~ изменниками Родины, ворами и разбойниками. — Вероятно, имеется в виду брошюра «Нынешнее состояние России и заграничные русские деятели», опубликованная анонимно в Берлине в 1862 г., а в 1868 г. вышедшая там же вторым изданием. Клеветническая книга полна возмутительных инсинуаций против Герцена. Так, автор утверждает, что его деятельность «движима <...> чисто денежным интересом, прикрытым благовидною маркою патриотизма» (стр. 8, см. также стр. 47), что он повинен в петербургских пожарах, гибели Михайлова, арестах среди молодежи — «все эти жертвы есть плоды необузданных стремлений г. Герцена <...>) он их губит для своего тщеславия и своих выгод» (стр. 41, 63, 66). В особенный ужас приводит клеветника то, что Герцен «дерзает святотатствовать над религией и ее установлениями, Творцом ее» (стр. 109. См. также стр. 12—
764
о «кознях» Герцена против религии и его «грехах»). В статье «Нашим врагам» Герцен называл это сочинение «гнусной брошюркой, от которой еще издали несет полицейской водкой и поповским луком» (стр. 422 наст. тома).
...in partibus... — Часть традиционной формулы «episcopus in partibus infidelium» — «епископы в странах неверных» (лат.); здесь в значении: за границей.
«Смилуйся над самим собою», как поется в «Роберте». — Герцен приводит неточно слова из оперы Мейербера «Robert le Diable» («Роберт-дьявол», акт IV, сцена 2). Либретто оперы — Э. Скриба и Г. Делавиня.
Стр. 145. ...французский «Колокол» навлекает ~ злобу предубежденных людей во Франции и вульгарную брань немецких борзописцев. — См. в наст. томе статью «L'imbroglio» и комментарий к ней. Из немецких органов против программы «Kolokol» выступали: «Neue Preu?ische Zeitung» (анонимная статья 20 июля 1867 г.); «Magazin f?r Literatur des Auslandes», №№ 16, 17 за 1868 г., статья Е. Kattner.
ETUDES HISTORIQUES SUR LES HEROS DE 1825 ET LEURS PREDECESSEURS, D’APRES LEURS MEMOIRES
<ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ О ГЕРОЯХ 1825 ГОДА И ИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ, ПО ИХ ВОСПОМИНАНИЯМ>
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 75—78 (введение и начало главы первой), № 7 от 15 апреля, стр. 98—102 (продолжение главы первой), № 8 от 15 мая, стр. 110— 119 (окончание главы первой), № 9 от 15 июня, стр. 128—132 (начало главы второй), № 10 от 15 июля, стр. 143—148 (окончание главы второй), № 11 от 15 августа, стр. 162 — 166 (глава третья), — где опубликовано впервые, с подписями: Iscander (глава первая) и I—r (главы вторая и третья).
Глава первая — «L'empereur Alexandre Ier et V. N. Karazine», первоначально написанная по- русски, была напечатана как самостоятельное произведение в ПЗ на 1862, кн. VII, выпуск второй, стр. 8—56, а затем во французском переводе (неавторизованном) в газете «La Cloche», 1863, №№ 28—31. При подготовке очерка о Каразине к включению в цикл «Etudes historiques sur les h?ros de 1825...» Герцен подверг текст, напечатанный в «La Cloche», некоторой переработке, о характере которой см. подробно на стр. 366—369, т. XVI наст. изд.
Рукопись статьи, сохранившаяся частично, на 49 л., находится в ЛБ (ф. 69, п. XIV, ед. хр. 15 и
16)	: «I. Les destin?es de l'Empire russe s'accomplirent le jour de l'entr?e triomphale ^ ?tait un requiem... pour le d?funt m?lancolique et ?trange. (Suite dans le prochain №)» и «Penses-tu donc que j'ai pu douter un seul instant ^ qui suivit dans l'ombre ces hommes h?ro?ques. I—r» (стр. 187—203 и 215—226 наст. тома). Авторская пагинация: 3—30, 37, 2 — 12, 1—15, 14 — 15. Текст «La premi?re chose ^ un des r?giments de chasseurs», «La vie de P?tersbourg ^ c'est tr?s possible» и «Mon ?p?e ^ la ville se tranquillisera plus en attendant» (стр. 189—190, 191 — 194 и 221—226 наст. тома) — копия рукой Н. А. Тучковой-Огаревой с поправками Герцена. В рукописи имеется также правка орфографического характера, сделанная Огаревым и почерком неустановленного лица (карандашом). Правка эта частично обведена Герценом чернилами. Русский вариант введения к циклу, автограф которого также хранится в ЛБ, см. в разделе «Другие редакции и авторские переводы».
Замысел цикла очерков о декабристах возник у Герцена, вероятно, в самом начале 1868 г. 4 января Герцен писал Огареву: «Надобно бы взять „Записки" декаб<ристов> у Касаткина», 20 апреля он сообщал ему же:  
«Несколько слов о Мазаде и 1-ая статья о Якушкине готовы, но „Якушкин", вероятно, пойдет в июньский №». «„Якушкин" не может идти рядом с заключением статьи о Каразине, в одном №, — писал Герцен Огареву 29 апреля 1868 г., — или он убьет Каразина, или Каразин убьет его, оба — люди хорошие». В письмах к тому же адресату от 4 и 12 мая содержатся сведения об окончательном завершении работы над частью статьи, посвященной Якушкину. Первую часть очерка «Заговорщик 1825 года» Герцен выслал Чернецкому для сдачи в набор 20 мая 1868 г., указав при этом, что и вторая часть уже готова (см. письмо к Огареву от этого числа). 18 июля 1868 г. Герцен жаловался в письме к Огареву на небрежность своих помощников, пропустивших опечатки при чтении корректуры.
Глава о Рылееве была начата Герценом, по-видимому, в июле 1868 г. и отправлена в типографию после 15 июля (см. письмо к Огареву от 15 июля). 19 июля Герцен сообщил Огареву, что «к „Рылееву" будет прибавка», а 30 июля он отметил в письме к нему же, что «продол<жение> о Рылееве вчера послал из Цюриха».
В Kl, № 11 от 15 августа 1868 г. были помещены следующие исправления: «Errata. Dans le № 10 du Kolokol (15 juillet 1868), page 144, colonne le il est imprim?: la sainte biblioth?que, lisez: la soci?t? biblique; page 147, colonne 2e, ligne 29e, il a ?t? ommis parmis les pr?noms des ex?cut?s celui de Kahovsky: Pierre» (наст. том, стр. 202, строки 3—4 и стр. 214, строка 7 — см. исправления на стр. 490 наст. тома). Сохранился набросок первой поправки, сделанный Герценом на обороте обрывка автографа «Etudes historiques...», сопровожденного пометой: «NB. Совершенно ясно soci?t?« (ЦГАЛИ. ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 195, л. 35 и 35 об.).
В текст внесены также следующие исправления:
Стр. 190; строка 26: ? l'arm?e вместо: de l'arm?e
Стр. 210, строка 7: le comte <граф> Tchernychoff вместо: le prince <князь> Tchernychoff (ср. строку 13 — le comte Tchernychoff)
Стр. 212, строка 18: sous escorte вместо: sans escorte
Кроме того, в главе I. «L'empereur Alexandre Ier et V. N. Karazine» изменена нумерация подглавок, начиная с «Le marquis Poza» (в Kl по недосмотру сохранилась нумерация «La Cloche», хотя подглавка II «La Lettre» в сокращенном виде была включена Герценом в подглавку I. «Don Carlos»).
«Исторические очерки о героях 1825 года...» — последнее произведение Герцена о декабристах. Возвращаясь в 1868 г., на страницах «Ко1око1», к истории развития русской революционной мысли, Герцен, прежде всего, ставил перед собой задачу выступить против господствовавших в западноевропейской буржуазно-либеральной публицистике второй половины шестидесятых годов представлений о России как об оплоте реакции, как о стране  
беспробудного «туранского» раболепия, чуждой свободолюбивых стремлений и традиций (см. в наст. томе статьи «L'imbroglio» и «Communisme russe»).
Знакомя западноевропейского читателя с материалами по истории декабристского движения, Герцен в предисловии к циклу подчеркивал, что традиции передовой общественно¬политической мысли определились в России еще в конце XVIII столетия. Русские люди — хотя это был очень ограниченный круг — сочувственно относились к событиям и идеям французской революции 1789 — 1795 гг. В частности, Герцен особо выделяет участие в событиях 1789—1790 гг. графа П. А. Строганова, «любимого ученика» последнего «великого республиканца» во Франции Шарля Жильбера Ромма, осужденного на смерть термидорианским Конвентом.
Стремясь воссоздать перед европейскими читателями историю развития революционных идей в России еще с времен масонских лож, Герцен
766
видит преемственную связь между просветительской деятельностью Новикова (ср. статью «Nos grands morts commencent ? revenir» — наст. том, стр. 318—320), Радищева, «проповедовавшего освобождение крестьян» и показавшего «ужасы самодержавия», В. Н. Каразина и «святых мучеников 14 декабря».
Декабристы всегда были для Герцена не столько историей, сколько боевым политическим знаменем, примером героического подвига, образцом для подражания. Герцен подчеркивал революционность и героизм декабристов уже в первых своих произведениях о России, напечатанных за границей («Письмо русского к Маццини», «О развитии революционных идей в России», «Русский народ и социализм»). «Колокол» много раз писал о декабристах, стремясь сохранить и популяризировать их традиции, отомстить за их гибель. В марте 1854 г. Герцен заявлял в листовке «Вольная русская община в Лондоне. Русскому воинству в Польше»: «Нашими устами говорит Русь мучеников <...> Русь Пестеля и Муравьева, Рылеева и Бестужева» (т. XII наст. изд., стр. 203). О своей клятве «отомстить за казненных» писал Герцен в статье «К нашим» (там же, стр. 300).
В некрологах, посвященных отдельным декабристам, Герцен пытался восстановить конкретные черты декабриста-героя (см. «Кончина И. Д. Якушкина», т. XIII наст. изд., стр. 71; «Кончина Пущина», т. XIV, стр. 126-«С. Г. Батеньков», т. XVII, стр. 289). Однако лишь знакомство с воспоминаниями И. Д. Якушкина, С. П. Трубецкого и особенно Н. А. Бестужева позволило автору «Исторических очерков» нарисовать яркие индивидуальные портреты «святых мучеников».
Во вступлении к «Историческим очеркам» Герцен писал, что старался, «насколько это возможно, сохранить собственные слова этих героических личностей» (наст. том, стр. 231).
Возможно, что у Герцена была и другая мысль, когда он в 1868 г. вновь заговорил о русских революционерах двадцатых годов. Подобпо тому как историки французской революции
Ж. Мишле («Histoire de 1а R?volution fran?aise»), Э. Кине («La R?volution») и А. Токвиль («L'ancien r?gime et la r?volution») противопоставляли подлинных, по их трактовке,. революционеров 1789—1795 гг. их жалким эпигонам — «республиканцам» 1848 г., Герцен тоже заговорил о декабристах как об истинных революционерах отчасти в укор русской женевской и цюрихской «молодой эмиграции», которую, как известно, он несколько недооценивал.
Популяризация образов декабристов казалась Герцену особенно важной в конце шестидесятых годов, когда развитие революционного движения потребовало наглядных примеров героизма для воспитания передовой молодежи в духе самопожертвования, готовности пойти в Сибирь и на смерть ради свободы.
Целый ряд неизвестных ранее материалов и устных свидетельств, в том числе
С.	Г. Волконского, А. В. Поджио и др., с которыми Герцен встречался в 1864 — 1866 гг., дали возможность автору «Исторических очерков о героях 1825 года» еще раз выступить против трактовки декабристского движения, данной H И. Тургеневым в его книге «La Russie et 1е Russes» (Paris, 1847). H. И. Тургенев пытался всячески затушевать революционный характер деятельности тайных декабристских организации. Даже Пестеля, по его словам, обвинили несправедливо, так как он ничего не совершил, а «пострадал» лишь за свои «намерения», от исполнения которых якобы отказался, убедившись, «что тайные общества ни к чему не могли привести».
Используя воспоминания участников восстания 14 декабря, Герцен совсем по-другому, нежели Н. И. Тургенев, рисовал декабристов. Это — не прекраснодушные либералы- реформисты, а подлинные революционеры, которые стремятся к действию, к открытой борьбе за свои идеалы. Полемизируя с Тургеневым, Герцен утверждал, что даже день восстания был
767
полностью подготовлен, «хотя он и наступил как бы неожиданно» (наст. том, стр. 249). Основываясь на воспоминаниях Н. А. Бестужева о Рылееве, автор «Исторических очерков» стремился показать, что члены тайного общества, предвидя свою гибель, сознательно шли на нее «для пробуждения» наших спящих соотечественников» (наст. том, стр. 261).
Несмотря на отдельные фактические ошибки, восходящие к неточностям первоисточников, Герцен дал исключительно глубокое для своего времени освещение движения декабристов. В противовес официальной реакционной историографии («Донесение следственной комиссии», «Восшествие на престол императора Николая 1-го» М. Корфа), пытавшейся доказать, будто декабристы («изверги», «злодеи») не имели ничего общего с Россией, с ее историей, будто 14 декабря явилось результатом влияния чуждой России западной идеологии, Герцен раскрыл историческую закономерность движения декабристов, его обусловленность всем предшествующим русским историческим процессом. Он справедливо указывал на огромную роль войны 1812—1814 гг. в формировании декабристской идеологии.
Воссоздавая историю тайных обществ с 1816 по 1825 г., Герцен подчеркивал их революционный характер. Вся деятельность тайных обществ вела к восстанию, к 14 декабря
1825 г. В этом отношении «Исторические очерки» противостоят монографии А. Н. Пыпина «Общественное движение в России при Александре I», публиковавшейся в «Вестнике Европы» на протяжении 1870—1871 гг. и развивавшей ошибочные тургеневские взгляды на декабристское движение.
Именно от Герцена берет свое начало революционная линия декабристской историографии. От Герцена шел Г. В. Плеханов. «Рациональное зерно» герценовской концепции использовал и развил дальше В. И. Ленин, создавший подлинно научную концепцию истории декабризма и русского освободительного движения вообще.
Стр. 228. ...проект освобождения крестьян ~ проект чуть ли не конституционного устройства государства. — Имеются в виду проекты, обсуждавшиеся в «Негласном комитете» (выдержки из протоколов заседаний комитета были опубликованы в «Вестнике Европы», 1866, т. I, март, стр. 172 — 194). В действительности, в «комитете молодых друзей» вопрос ставился не об освобождении крестьян, а только об улучшении их положения (см. А. В. Предтеченский. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века, М.—Л., 1957, стр. 104 — 108).
...в салонах прозвали эти тайные собрания «Комитетом общественного спасения»... — Сведения об этом Герцен мог почерпнуть в статье М. Богдановича «Первая эпоха преобразований императора Александра I», в которой говорилось, что этим «тайным собраниям <...> сам государь иногда в шутку давал прозвание: „comit? du salut public", т. е. „комитет общественной безопасности"» (см. «Вестник Европы», 1866, т. I, март, стр. 158).
...только граф Строгонов поддерживает его в вопросе об освобождении крестьян. — Герцен неточно излагает факты, основываясь на опубликованном в «Вестнике Европы» «Извлечении из „Заседаний комитета" 1801 года» (записи П. А. Строганова). Рассказывая о прениях, происходивших на заседаниях 4, 11 и 18 ноября 1801 г., Строганов писал, что он доказывал опасность сохранения крепостного права, поскольку оно может вызвать крестьянское восстание. При этом он полемизировал с Лагарпом, Н. С. Мордвиновым, Н. Н. Новосильцовым, которые боялись не крестьянского, а дворянского выступления (см. «Вестник Европы», 1866, т. I, март, стр. 184—189). В 1801 г. Строгановым была подана Александру I записка
768
«Об установлении состояния крестьян», в 1803 г. — трактат «О расширении прав покупки населенных земель и об ограничении при исполнении этого». В них Строганов предлагал превратить крестьян в «фермеров», урегулировать их повинности, предоставить право покупки населенных земель недворянам. Немедленное освобождение крестьян признавалось невозможным. Существенных разногласий между Строгановым и остальными членами «Негласного комитета» не было. См. А. В. Предтеченский. Там же, стр. 104—108.
Стр. 229. ...графу Ростопчину, который кончил тем, что погубил его, сделав на него ложный донос. — 17 марта 1812 г. гр. Ф. В. Ростопчин отправил Александру I письмо, в котором требовал отставки M. M. Сперанского, обвиняя его в передаче Наполеону военных планов России. Сообщая, что московское дворянство избрало его «депутатом» к царю, Ростопчин заявлял: «Письмо сие есть последнее, и если останется недействительным, тогда сыны отечества необходимостью себе поставят двинуться в столицу и настоятельно требовать как открытия сего злодейства, так и перемены правления» («Русская Старина», 1905, № 5, стр. 412—414). Этот донос был опубликован (в пространных выдержках) в книге М. А. Корфа «Жизнь графа Сперанского» (т. II, СПб., 1861, стр. 9—11, примечание). Другой «донос» Ростопчина на Сперанского, сделанный Александру I в 1811 г. через вел. кн. Екатерину Павловну (см. «Русский архив», 1875, кн. III, стр. 75—81), по-видимому, остался Герцену неизвестен. Герцен преувеличивает роль Ростопчина в отставке Сперанского, которая была вызвана враждой к нему всей верхушки правящего класса (см. В. И. Семевский. Падение Сперанского. — «Отечественная война и Русское общество. 1812 — 1912», т. II, М., 1911, стр. 221 —
246).
Стр. 230. ...величественного Ромма, «одного из последних римлян», по выражению Эдгара Кине, одного из мрачных героев прериаля. — В работе Э. Кине «La R?volution» (Paris, 1866) глава IV книги XX называется «„Последние из римлян". Смерть Субрани, Ромма, Гюйона» (см. русское издание, т. II, М., 1908, стр. 169). Арестованные 2 прериаля Ромм и его товарищи дали друг другу клятву не отдаваться живыми в руки палачам. После оглашения смертного приговора 17 июня 1795 г. (29 прериаля III года) они сдержали ее, заколовшись кинжалами (см. об этом: Е. В. Тарле. Жерминаль и прериаль, М., 1951, стр. 210—218).
Часто Ромм смотрел на него с глубокой любовью ~ Этот ученик был граф Строгонов... — По- видимому, Герцен использовал устные предания. В книге: J. СНгеВе. Les derniers montagnards, Paris, 1867, где подробнее, чем в других сочинениях того времени, говорилось о Ромме (стр. 279 и след.), Строганов не упоминается. Однако именно Ромм ввел П. А. Строганова 7 августа 1790 г. в члены якобинского клуба, под именем Поля Отчера (Paul Otcher). См. Marc de Vissac. Romme le Montagnard, Clermont-Ferrand, 1883, стр. 128—136. В конце 1790 г. по требованию Екатерины II Строганов возвратился в Россию.
Стр. 231. ...глава извлечена из первой части воспоминаний Ивана Якушкина. Нам так и не удалось достать вторую, которая ^ была нам обещана нашими друзьями... — В очерке об И. Д. Якушкине Герцен широко использует его «Записки», которые были опубликован в сборнике, изданном Вольной русской типографией: «Записки декабристов», вып. 1, Лондон, 1862. То, что Герцен называет «первой частью», составляет первые две части записок Якушкина. Третья часть «Записок» (о пребывании Якушкина в Невской куртине и в Сибири), которую Герцен предполагал напечатать в следующих выпусках «Записок декабристов» (см. т. XVI наст. изд., стр. 433), но рукопись которой так и не была им получена, была опубликована лишь в «Русском архиве», 1870, № 8—9, стр. 1566—1633.
769
Стр. 232. ...австрийский император и прусский король. Nec plus ultra — Франц I и Фридрих
Вильгельм III. Nec plus ultra! — Дальше некуда! (лат.).
...спешил опуститься на колени ~ вместе с баронессой Крюднер, которая из подруги г-жи Талъен сделалась ™ фанатичкой. — Сведения об этом Герцен мог почерпнуть из книги: Charles Eynard. Vie de Madame dе Krudener, t. 1—2, Paris, 1849.
Стр. 233. ...«но странною любовью», как сказал поэт. — М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Родина».
Стр. 234. ...Danaos dona ferentes. — Из «Энеиды» Вергилия: «Timeo Danaos et dona ferentes» («Боюсь данайцев, даже приносящих дары»).
...со времен Gamaschen-капрала и императора Петра III. — Называя Петра III «Gamaschen- капралом» (т. е. «капрал в гамашах»; это словосочетание создано по аналогии с немецким словом «Gamaschendienst» — «шагистика»), Герцен намекает на организацию Петром III специального отряда из голштинских немцев, а также его страсть к военным «парадам» из игрушечных солдатиков. Сведения об этом Герцен мог почерпнуть из «Записок императрицы Екатерины II» (изд. Искандера, London, 1859, стр. 169-171 и 176).
Императрица-мать... — Мария Федоровна, вдова Павла I.
Стр. 236. ...мы видим ~ Пестеля, который пишет первый устав общества, названного им «Союзом благоденствия». — Свидетельствуй о том, что «Пестель составил первый устав для нашего Тайного общества» («Записки декабристов», вып. 1, стр. 13), — Союза спасения, а не Союза благоденствия — Якушкин не совсем верно излагает факты. Из показаний Пестеля следует, что «статут первоначального общества нашего» — т. е. Союза спасения, составлен был не им одним, а специальной комиссией в составе трех членов (Пестеля, кн. С. П. Трубецкого, кн. И. А. Долгорукова) и секретаря — кн. Ф. Н. Шаховского («Восстание декабристов», т. IV, М. —Л., 1927, стр. 113). Об уставе Союза спасения и опыте его реконструкции см. в книге: М. В. Hечкина. Движение декабристов, т. I, М., 1955, стр. 154—165.
...вокруг Фонвизина образуется общество, ставящее своей целью пропаганду среди военных, — Герцен неточно излагает факты. В «Записках» Якушкина говорится: «Пока изготовлялся устав для будущего Союза благоденствия <после роспуска Союза спасения> было учреждено временное тайное общество под названием Военного. Цель его была только распространение общества и соединение единомыслящих людей» («Записки декабристов», вып. 1, стр. 13). Члены общества часто собирались в квартире М. А. Фонвизина. Об организации и роли Военного общества см. во вступительной статье Ю. Г. Оксмана к «Воспоминаниям о Пушкине» П. А. Катенина (ЛН, т. 16-18, стр. 623—624). Ср. М. В. Hечкина. Движение декабристов, т. I, стр. 179 — 182.
Стр. 238. ...мы приведем ~ рассказ, который был напечатан в русском «Колоколе». — Герцен имеет в виду воспоминания инженер-полковника А. А. Панаева «Новгородское возмущение в 1831 г.», опубликованные в «Колоколе», лл. 16—18 от 1 и 15 июня и 1 июля 1858 г. (примечания к этой публикации см. в т. XIII наст. изд., стр. 429—430 и комментарий на стр. 614—615). Во французском «Колоколе» воспоминания перепечатаны не были.
Когда добрались до малороссийских казаков, то встретили отчаянное сопротивление. — Речь идет о волнениях в Бугских и Чугуевских военных поселениях в 1819 г. См. Н. К. Шильдер.
Император Александр I. Его жизнь и царствование, т. IV, СПб., 1898, стр. 167—170;
В.	И. Семевский. Политические и общественные идеи декабристов, СПб., 1909, стр. 174—175; Г. А. Верещагин. Материалы по истории бунтов в военных поселениях при Александре I («Делай дни», 1922, кн. III, стр. 148—165).
770
Я узнал об этом случае от знаменитого актера Михаила Щепкина... — Об устных рассказах Щепкина см. в комментарии к «Сороке-воровке» (т. IV наст. изд., стр. 330) и в некрологе «М. С. Щепкин» (т. XVII наст. изд., стр. 268 — 274).
Стр. 241. Это он говорил о необходимости введения федерального начала... — Пестель был сторонником унитарного централизованного государства, что отразилось в «Русской Правде», текст которой остался Герцену неизвестен.
В 1821 году он находился в Лайбахе ~ Однажды князь является утром к императору... — Рассказывая о получении Александром I известия о волнениях в Семеновском полку, Герцен следует за Якушкиным, который пишет: «Осенью в 21-м году было в Петербурге происшествие Семеновского полка. Император Александр в это время находился на съезде в Лейбахе и узнал от Меттерниха, что любимый его полк взбунтовался» («Записки декабристов», вып. 1, стр. 65). На самом деле, о волнениях в Семеновском полку, начавшихся 16 октября 1820 г., Александр I узнал не в Лайбахе, а в Троппау 28 октября (9 ноября) 1820 г. из донесений генерал-адъютанта Васильчикова, командира гвардейского корпуса. 30 октября (11 ноября) в Троппау с более подробным донесением прибыл П. Я. Чаадаев (Н. К. Шильдер. Там же, стр. 469, примечание 224). Получив это известие, Александр I 15 ноября ознакомил с ним Меттерниха («Aus Metternich's nachgelassenen Papieren», В. 3, Wien, 1881, стр. 355). Причина отставки П. Я. Чаадаева, о которой говорит далее Герцен, по-видимому, со слов самого автора «Философического письма», не соответствует действительности. В отставку Чаадаев был уволен, помимо своего желания в без награждения следующим чином (через четыре месяца после своего прибытия в Троппау), в связи с данными о его политической неблагонадежности, полученными царем в пору следствия о волнениях в лейб-гвардии Семеновском полку (см.
В.	И. Семевский. Политические и общественные идеи декабристов, стр. 149—150).
Стр. 242. «Полярная звезда», т. III, стр. 303 и проч. — Имеется в виду статья «Семеновская история», опубликованная в ПЗ на 1857 г., кн. III, без подписи. Во II издании ПЗ (1858 г.) она была напечатана на стр. 303—312.
Стр. 246. Одного монаха ~ интригана из зависти... — Речь идет о настоятеле новгородского Юрьевского монастыря архимандрите Фотии.
Стр. 247. ...духа греческого параклета. — От греч. paracletos — утешитель, — термин православного догматического богословия, означающий «святой дух».
Стр. 248. ...перевод сборника благочестивых статей англиканского пастора Гассера, находившегося тогда в Петербурге. — Речь идет о книге Иоганна Госнера «Geist des Lebens und der Lehre Jesu
Christi, in Betrachtungen und Bemerkungen ?ber das ganze Neue Testament, Erster Band, Matthaus und Marcus», вышедшей в 1823 г. в Тюбингене. Принадлежавший В. М. Попову русский перевод этой книги под названием «О евангелии от Матвея» печатался в 1824 г. в Петербурге в типографии Н. И. Греча. Тайная полиция выкрала корректурные листы книги, и А. С. Шишков, которому было поручено ее разобрать, уверял, что в ней «под видом наставления в вере внушаются противные ей правила». Обо всем этом Герцен мог узнать из «Воспоминаний В. И. Панаева», опубликованных в «Вестнике Европы», 1867, т. IV, стр. 82—92 (подробнее см. А. Н. Пыпин. Исследования и статьи по эпохе Александра I, II. Религиозные движения при Александре I, П., 1916, стр. 132—136, 202—222).
Стр. 249. ...едет умирать в Таганрог... как мы говорили уже об этом в предыдущей главе. — Герцен рассказывал об этом в главе I «Император Александр I и В. Н. Каразин» (см. наст. том, стр. 151 и т. XVI, стр. 40).
771
Мы увидим из воспоминаний князя Сергея Трубецкого, что ^ наступил как бы неожиданно. — Воспоминания кн. С. П. Трубецкого были опубликованы в «Записках декабристов», выпуск второй и третий, Лондон, 1863 (о подготовке восстания см. стр. 8—17). Герцен, по-видимому, предполагал их использовать в своих «Исторических очерках».
...сообщенными И. Пущиным... — Подробности о восстании декабристов содержались в статье, опубликованной в «Записках декабристов» (вып. второй и третий) под названием «Четырнадцатое декабря» (стр. 137—162). Герцен ошибочно приписывал статью И. Пущину: на самом деле автором ее был И. Д. Якушкин (см. «Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина», М., 1951).
Стр. 253. ...вошел старый священник, рослый и совсем седой, — Протопоп Петропавловского собора Стахий.
...это был протопоп Казанского собора. — Речь идет о П. Н. Мысловском, истинная роль которого в процессе декабристов до сих пор не выяснена. Отзывы декабристов о нем разноречивы. Положительно оценивали его Е. П. Оболенский, И. Д. Якушкин, Н. И. Лорер, А. М. Муравьев; отрицательно — И. В. Басаргин, М. С. Лунин, П. А. Муханов. В «Записях
С.	П. Трубецкого», сохранившихся в архиве Якушкиных, есть следующая характеристика его: «От<ец> Петр был, видимо, неприязненно настроен против арестованных, но когда в течение великого поста он от большой части из них принял исповедь, расположение его совершенно изменилось, он сделался их другом <...> В тот день и в тот самый час, когда служили молебен <...> в благодарность за „ниспровержение крамолы", от<ец> Петр отказался присутствовать на нем и служил панихиду в Казанском соборе по пяти страдальцам» («Декабристы и их время», II, М., 1932, стр. 17—18). М. С. Лунин в «Разборе донесения следственной комиссии» обвинял Мысловского в нарушении тайны исповеди (см. комментарий М. К. Азадовского к «Воспоминаниям Бестужевых», М.—Л., 1951, стр. 711-712).
Стр. 255. ...сит grano salis. — Буквально: «с крупицей соли» (лат.), т. е. с остроумием.
Стр. 259. ...вам расскажет ~ генерал Денис Давыдов ~ гонят солдата сквозь строй. — Об этом эпизоде рассказано в «Записках Дениса Васильевича Давыдова, в России цензурою не пропущенных (M?moires in?dits de Denis Davydow)», Londres, Bruxelles, 1863, стр. 42.
...панихиду по пяти мученикам ~ молящегося за ~ Сергея, Павла, Михаила и Кондратия. — В Kl, № 11 от 15 августа 1868 г., к этому тексту была помещена «Поправка», указывающая на пропуск среди имен казненных декабристов имени Петра Каховского (см. стр. 490 и 765 наст. тома).
Стр. 260. ...полуофициальный пасквиль по поводу восшествия на престол Николая. — Имеется в виду книга М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I» (СПб., 1857), грубо искажавшая характер движения декабристов.
...словно Ave... — Герцен подразумевает здесь известное обращение римских гладиаторов к императору перед боем: «Ave, Caesar, morituri te salutant!» («Здравствуй, Цезарь, обреченные на смерть тебя приветствуют!» — лат.).
...14/26 декабря и император Николай». Лондон, 1858 год. — Герцен ссылается на изданную им совместно с Огаревым книгу «14 декабря 1825 и император Николай» (предисловие Герцена к этой книге см. в т. XIII наст. изд.; в ней же было перепечатано Герценом его «Письмо к императору Александру II (по поводу книги барона Корфа)» — т. XIII; см. также комментарий в т. XIII, стр. 503-505 и 513—516).
772
...отрывки из этой статьи мы и предлагаем теперь. — В этой главе Герцен использует воспоминания Н. А. Бестужева о Рылееве, опубликованные в ПЗ на 1861 г., кн. VI. Приводимые далее строки из неоконченной поэмы «Наливайко» были использованы Бестужевым в качестве эпиграфа к воспоминаниям.
Стр. 263. ...ознакомить ~ поэмами — «Войнаровский» и «Наливайко», по крайней мере в прозе. — Это намерение Герценом выполнено не было.
...он нападает на чудовище ~ на Аракчеева. — Речь идет о сатире Рылеева «К временщику» («Невский зритель», 1820, ч. IV, кн. X, стр. 26—28).
...Бестужев рассказывает одну весьма характерную в этом отношении историю. — См. воспоминания Н. А. Бестужева (ПЗ на 1861 г., кн. VI; стр. 7—8).
Стр. 266. Вот первый отрывок: «Мы расстались ~ обратился ко мне Рылеев». — Цитата из воспоминаний, опубликовапных в ПЗ на 1862 г., кн. VII, вып. 2, «Еще из записок Н. А. Бестужева», стр. 73—83.
Стр. 267. ...рассказал ему carmen horrendum... — «Песнь, ужасающая слушателей» (лат.) — слова Т. Ливия (T. Livius. Ab urbe condita liber I, cap. 26. См. также комментарий в т. XIX наст. изд., стр. 442)
Сам митрополит явился увещевать нас и возвратился без успеха. — Петербургский митрополит Серафим (см. А. А. Алфеев. Митрополит Серафим на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. — «Исторический вестник», 1905, № 1, стр. 169—172).
Стр. 272. ...рукописи, которая была напечатана в «Полярной звезде» (книга VII). — Отрывок, напечатанный выше, стр. 267—272, ранее опубликован Герценом, под заглавием «Из записок Николая Бестужева», в ПЗ на 1862 г . кн. VII, вып. второй, стр. 1 — 7. На стр. 268—272 рассказывается эпизод, который произошел с отставным корреспондентом военно-ученого комитета А. Я. Ляшевичем-Бородуличем (см. «Восстание декабристов», т. VIII, стр. 121; «Воспоминания Бестужевых», М.—Л., 1951, стр. 693—694).
LA LIBRAIRIE EN RUSSIE <КНИЖНАЯ ТОРГОВЛЯ В РОССИИ>
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 86, где опубликовано впервые, без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки и ее содержанием (полемикой с газетой «Голос» занимался исключительно Герцен). Еще 13 декабря 1867 г. Огарев писал Герцену: «Писать и читать приходится так много,что ярешился сказать Тх<оржевскому>, чтоб „Голоса" прямо посылал к тебе. Я ограничусь „Моск<овскими> вед<омостями>" — разница небольшая» (ЛН, т. 39-40, стр. 479). Жалобы на неаккуратное получение «Голоса» очень часты в письмах Герцена за 1868 — 1869 гг. Так, в письме от 29 января 1869 г. Герцен просил Огарева: «Скажи Тхор<жевскому>, чтоб настоятельно и наступательно требовал 7 недостающих <№> № „Голоса" — без отговорок, иначе я напишу Краевскому письмо». 4 февраля 1869 г. он снова писал Огареву: «„Голос" все же приходит неаккуратно, после 8<-го> вдруг 15 и 16. Прошу вытребовать от Георга 7 первых №№ или пусть он даст письменно ответ, что это невозможно — а напишу к Краевскому». Стилистические особенности и иронически-насмешливый тон заметки также свидетельствуют о ее принадлежности Герцену (шутливая угроза пожаловаться на Краевского «шуваловской тайной полиции»; предположение, что «русское правительство» боится «пропаганды» «Голоса»; высказывание о том, что тайная полиция более всемогуща, чем Александр II, и т. п.)
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, стр. 217—219).
773
Стр. 274. Нас просят напечатать ~нижеследующее... — Кому принадлежит приводимое далее письмо, неизвестно.
...через женевского книгопродавца... — Речь идет, по-видимому, о женевском книгопродавце Георге.
ASSASSINAT JURIDIQUE <ЮРИДИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО>
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 86, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 219—220) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из пометки, хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 399). О какой пометке идет речь, неизвестно.
Принадлежность заметки Герцену подтверждается ее тематической связью со статьейх^11] «La femme et le pr?tre admis au droits de l'homme», в которой Герцен также писал: «Юридическое убийство — неотразимый соблазн для русских властей <...>; с военно-судным уставом в руке можно убивать кого вздумается, стоит только признать за ним право считаться военным» (см. наст. том, стр. 328 и 329). Ироническая характеристика «милосердного царя Александра» встречается в той же статье: «Поскольку у императора, в сущности, доброе сердце и он не любит утверждать приговоры, как делали это его предшественники, то он предоставил это право генералам, командующим войсками в тех местах, где находятся суды» (стр. 329 наст. тома).
Стр. 276. Год тому назад в том же городе расстреляли двух разбойников. — Герцен, по- видимому, имеет в виду казнь Юрлова и Обновленского, о смертном приговоре которым он упоминал в статье «Наше правосудие» (см. т. XIX наст. изд., стр. 222). О предстоящей 23 февраля 1867 г. смертной казни над ними сообщалось в заметке «Прогресс в гласности» (К, л. 238 от 1 апреля 1867 г., стр. 1948).
Чтоб убить разбойников, их приравнивают к военным... — Хотя смертная казнь как мера наказания и не существовала в то время в русском уголовном кодексе, она продолжала применяться по приговорам военных судов (согласно «Положениям о мерах охранения государственного порядка» к смертной казни могли приговариваться политические преступники, а в местностях с «чрезвычайным положением» уголовные преступники могли быть судимы военным судом).
...общий перечень, чтоб обнародовать его и переслать милосердному царю Александру. — Видимо, никаких материалов в ответ на этот запрос Герцен не получил. По официальным данным, опубликованным в газете «Биржевые ведомости» от 18 мая 1868 г., № 129 (в статье «Статистика преступлений») в 1860 — 1861 гг. к смертной казни было приговорено 14 человек; в 1862 г. — 15, а в 1863 г. — 287.
...мы читаем о новом смертном приговоре ~ «за оскорбление офицера». — «Дело о барабанщике 6-й роты 4-го гренадерского Несвижского генерал-фельдмаршала Барклая де-Толли полка Венедикте Николаеве Панове, судимом по полевым законам за важное нарушение воинской дисциплины», слушавшееся в заседании Московского военно-окружного суда 20 февраля 1868 г., было опубликовано в «Московских ведомостях» от 22 февраля 1868 г., № 39. При попытке к бегству во время телесного наказания В. Панов сорвал с офицера погон, за что и был приговорен к расстрелу. 
EXEMPLE DES DEBATS PARLEMENTAIRES <ОБРАЗЕЦ ПАРЛАМЕНТСКИХ ПРЕНИЙ>
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 86, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 220—221) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из пометки, хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 399). Авторство Герцена подтверждается характерными для него стилистическими особенностями (ироническое сравнение председателя дворянского собрания с Давидом, остро насмешливая концовка и др.).
Стр. 277. «Петербургские ведомости» в № 79 рассказывают о замечательной дискуссии ~ «Ведомости» не называют. — Приводимый Герценом эпизод о «прениях» в дворянском собрании сообщался в передовой статье «С.-Петербургских ведомостей» от 17 (29) февраля 1868 г., № 46.
UN POST-SCRIPTUM <ПОСТСКРИПТУМ>
Печатается по тексту Kl, № 6 от 1 апреля 1868 г., стр. 86, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 221—222) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из указания А. А. Герцена» (ЛХХ, 399). Авторство Герцена несомненно: заметка является припиской к его статье «Communisme russe» (см. наст. том).
Стр. 280. ...«нам не известно такое законодательство ~ Его могут только помиловать». — Цитата из статьи «Communisme russe» (см. наст. том, стр. 125 и 129).
FRISANT LA QUESTION POLONAISE ARTICLE PREMIER <K ПОЛЬСКОМУ ВОПРОСУ>
<СТАТЬЯ ПЕРВАЯ>
Печатается по тексту Kl, № 7 от 15 апреля 1868 г., стр. 89—94, где опубликовано впервые, с подписью: Iscander. Этой статьей открывается номер Kl. Автограф неизвестен. 
Вслед за статьей в Kl были напечатаны под заглавием «Pi?ces justificatives» («Оправдательные документы») обращение «От Центрального народного польского комитета в Варшаве гг. издателям „Колокола"» от 8/20 сентября 1862 г. (см. К, л. 146 от 1 октября 1862 г.) и письмо издателей «Колокола» — «Русским офицерам в Польше» от 10 октября 1862 г., опубликованное в К, л. 147 от 15 октября 1862 г. (см. т. XVI наст. изд., стр. 252—257).
Статья была написана до 2 апреля 1868 г., так как в этот день Герцен уже рекомендовал старшей дочери: «Прочтите с большим вниманием мою статью в ответ Мерославскому в „Колоколе"».
Вторая статья, которую Герцен предполагал написать на эту же тему (22 апреля он заявил в письме к Огареву: «Меня ужасно интересует ответ
775
Мерославского. Тут можно и далее пощекотать вопрос»), так и не была написана. 26 апреля Герцен сообщал старшей дочери: «Мерославский будет мне отвечать на мою статью — увидим».
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:
Стр. 283, строка 11: fonctionnaires вместо: fonctionneurs
Стр. 290. Письма в редакцию «Дня» — русский «Колокол», 1864 г. ... — Статьи, обращенные к редактору «Дня» И. С. Аксакову: «„День" и „Колокол" <Наконец пришел и для „Колокола" черный день...>», «„Колокол" и „День"», «„День" и „Колокол" <Богомольная старушка в комедии Островского...>», в которых Герцен вел полемику с позицией редактора «Дня» в польском вопросе, были напечатаны в «Колоколе» в 1863 г. (см. т. XVII наст. изд.). В 1864 г. в «Колоколе» письма в редакцию «Дня» не публиковались.
...«Письма к противнику», там же, 1865 г.... — «Письма к противнику» публиковались в «Колоколе» в 1864—1865 гг. (лл. 191, 193 и 194) — см. т. XVIII наст. изд.
...Письмо к г. И. Аксакову —	1866 г. — Герцен ссылается, по-видимому, на «Ответ
И. С. Аксакову», который был напечатан в «Колоколе», л. 240 от 1 мая 1867 г. (см. т. XIX наст. изд.).
Стр. 291. ...оказалось письмо г. Мерославского, опубликованное в Женеве. — Имеется в виду брошюра «Lettre du g?n?ral Mieroslawski au major Brazewicz», вышедшая в Женеве в 1868 г.
...во времена самых яростных обвинений со стороны нескольких одержимых. — Имеется в виду обострение отношений Герцена и Огарева с польскими и русскими демократическими деятелями в связи с опубликованием в «Колоколе» статьи Огарева «Продажа имений в Западном крае» (л. 229 от 1 ноября 1866 г.). Подробнее об этом см. в ЛН, т. 64, стр. 775—777.
Говоря о «нескольких одержимых», Герцен, вероятно, подразумевает А. А. Серно-Соловьевича, напечатавшего в связи со статьей Огарева брошюру «Польский вопрос. Протест русского против „Колокола"», а также авторов «Протеста поляков против русификаторства в „Колоколе"» (см. ЛН, т. 64, стр. 777—778).
Стр. 292. Альфред де Виньи восхитительно рассказал ~ выражения «Robespierre's troops», «Robespierre's army», встречавшиеся в лондонских газетах. — Этот эпизод рассказан Альфредом де Виньи в его романе «Stello, ou les Diables bleus» («Стелло, или Голубые бесы», 1832), в главе «Дом Робеспьера». «Robespierre's troops», «Robespierre's army» — «войска Робеспьера», «армия Робеспьера» (англ.).
...наши взаимоотношения ограничиваются одни ~ письмом ~ симпатии и уважения. — Письмо Мерославского к Герцену остается неизвестным. Что касается ответа Герцена, то, возможно, он имеет в виду свое письмо «К издателю „Przeglqdu Rzeczy Polskich"», в котором высказывает благодарность полякам, приславшим ему большое число коллективных и частных писем (см. т. XV наст. изд., стр. 113). Об отношениях Герцена и Мерославского в 1862 — 1863 гг. см. в статье И. М. Белявской «Польское национально-освободительное движение и Герцен», ЛН, т. 64, стр. 765 — 766.
Vivos vocare, как сказано в нашем эпиграфе... —«Звать живых» (лат.). Эпиграфом к «Колоколу» являлись слова «Vivos voco!» из эпиграфа к «Песне о колоколе» Ф. Шиллера.
Стр. 293. ...называться канцлером in partibus или гонфалоньером in spe. — Намек на Мерославского. Называя его «канцлером in partibus» в ироническом смысле выражение «episcopus in partibus infidelium» или сокращенно — in partibus — употреблялось для обозначения министров не удел; см. также примечание к стр. 144), Герцен имеет в виду то, что в польских шляхетских эмигрантских кругах Мерославского постоянно прочили
776
в члены правительства будущей независимой Польши, в военные диктаторы. С этим связано и сравнение его с гонфалоньером (в средневековых итальянских республиках выборный начальник исполнительной власти) Ы ере — в будущем.
...перехожу к моей тетради, писанной в конце 1865 года. — Привенные далее отрывки из воспоминаний текстуально близки к главе «М. Бакунин и польское дело» из «Былого и дум» (часть VII), написанной в конце 1865 г. (опубликована в «Сборнике посмертных статей» А. И. Герцена, Женева, 1870 — см. т. XI наст. изд., стр. 366 — 374 и 716—720).
...5 февраля 1857 года в Лондоне хоронили Станислава Ворцеля — О Ворцеле см. в статье Герцена «Смерть Станислава Ворцеля» (т. XII наст. изд.) и в «Былом и думах» (ч. VI, глава «Польские выходцы» — т. XI наст. изд.).'
Стр. 294. ...находила возможность прощать ему многое в других поясах. — Намек на связи польской аристократической эмиграции с правительством Наполеона III, с которым она
связывала надежды на независимость Польши.
Стр. 296. ...написал я целую серию статей, доставивших мне столько выражений симпатии со стороны поляков.... — Имеются в виду статьи 1861 г.: «Vivat Polonia!», «10 апреля 1861 г. и убийства в Варшаве», «Mater Dolorosa» (см. т. XV наст. изд.).
...три молодых русских офицера пали ~ распространяли запрещенные цензурой книги и рукописи. — О «черном дне» казни русских офицеров Герцен писал в 1862 г. в статье «Арнгольдт, Сливицкий и Ростковский» и других (см. т. XVI наст. изд.).
Друзья этих первых мучеников ~ обратились к нам в виду бури, собиравшейся в Польше. — О получении «трех писем» из Польши от русских офицеров см. в статье Герцена «Официальный контрадрес» (т. XVII наст. изд., стр. 14 и комментарий к ней).
...чудовищной лжи о петербургском пожаре. — Подразумевается распространение русской реакционной прессой клеветнических слухов о виновности в петербургских пожарах революционной молодежи, якобы подстрекаемой Герценом и Чернышевским. См. т. XVI наст. изд., а также главу «Апогей и перигей» из ч. VII «Былого и дум» — т. XI, стр. 309—312.
...Падлевский, Гиллер и Милович приехали к нам и привезли письмо от Варшавского центрального комитета ~ выполнить то, что касается провинций. — Переговоры издателей «Колокола» с представителями польской повстанческой организации происходили в Лондоне в сентябре 1862 г. Письмо, о котором говорит здесь Герцен, — обращение «От Центрального народного польского комитета в Варшаве гг. издателям „Колокола"» (см. о нем выше, стр. 774).
Стр. 297. В тот день, когда появились в печати эти документы... — Письмо издателей «Колокола» «Русским офицерам в Польше» было напечатано в К, л. 147 от 15 октября 1862 г. (см. т. XVI наст. изд.). Этот лист открывался ответом Герцена «Центральному польскому комитету в Варшаве» на его обращение в предыдущем листе «Колокола» (см. выше).
Стр. 298. О первом я рассказал в русском «.Колоколе» 1 июля 1867 г. О первом «пророчестве» «молодой русской девушки» («друзья ваши и сторонники ваши вас оставят») Герцен рассказал в «Былом и думах», в главе «Апогей и перигей», впервые опубликованной в К, л. 244-245 от 1 июля 1867 г., в отделе «Литературное прибавление» (см. т. XI наст. изд., стр. 309-312).
...поместил в «Колоколе» письмо, обращенное к императору. — «Письмо к Александру II П. Мартьянова» было опубликовано в К, л. 132 от 8 мая 1862 г. (примечание Герцена к нему см. в т. XVI наст. изд., стр. 285, а затем повторено в л. 178 от 1 февраля 1864 г.
...он сделал попытку бежать, его засекли розгами до
777
смерти. — В К, л. 224 от 15 июля 1866 г., был напечатан некролог «П. А. Мартьянов» (см. т. XIX наст. изд.).
...Потебня ~ еще раз приехал в Лондон ~ идти своей дорогой ~ помазание смерти. — Посетив последний раз Лондон в феврале 1863 г., А. А. Потебня уехал в Польшу, где принял участие в восстании. Был смертельно ранен в сражении у местечка Скала в ночь с 4 на 5 марта 1863 г. и вскоре умер. Некрологическая заметка об А. А. Потебне была помещена в К, л. 161 от 15 апреля 1863 г. (см. т. XVII наст. изд.).
Стр. 299. ...этих morituri... — «Обреченных на смерть» — см. примечание к стр. 260.
...он ехал в Коено через Петербург. — 3. Падлевский находился в Петербурге в конце ноября — начале декабря 1862 г., где вел переговоры с представителями Центрального комитета «Земли и воли» Н. И. Утиным и А. А. Слепцовым о степени помощи «Земли и воли» предстоящему польскому восстанию. После заключения соглашения (о его условиях см.: И. М. Белявская. А. И. Герцен и польское национально-освободительное движение 60¬х годов XIX века, М., 1954, стр. 129—133) он направился в Польшу, где вскоре возглавил силы повстанцев в Плоцком воеводстве. 10 апреля 1863 г. он был взят в плен и 3 мая по приговору военного суда расстрелян в Плоцке (см. некролог «С. Падлевский» в т. XVII наст. изд.).
...когда я на несколько дней уехал в Торкуэй... — Герцен приводит далее текст обращения к Комитету русских офицеров в Польше, написанного Огаревым, по-видимому, в ноябре 1862 г. и пересланного в Польшу с А. А. Потебней, который посетил Лондон в ноябре 1862 г. Полный текст этого обращения см. в т. XI наст. изд., стр. 375—376. Дополнительных свидетельств, подтверждающих, что Герцен находился в Торкуэйе (местечко в Девонширском графстве) в то время, когда Огарев писал свое обращение, обнаружить не удалось. В Торкуэйе Герцен снимал дачу и жил с семьей в августе — октябре 1861 г.
<LA FAMINE CONTINUE A SEVIR EN RUSSIE...>
<B РОССИИ ПРОДОЛЖАЕТ СВИРЕПСТВОВАТЬ ГОЛОД...>
Печатается по тексту Kl, № 7 от 15 апреля 1868 г., стр. 102, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется содержащимся в заметке указанием на дружбу с Карлом Фогтом, которую поддерживал именно Герцен, а также близостью ее аналогичным высказываниям Герцена в статье «L'article de M. Charles Mazade» (см. наст. том, стр. 306—312). В этой статье Герцен. упрекал французского публициста за доверие к мнениям крепостников, старающихся объяснить голод в России проведением крестьянской реформы. Герцен, по- видимому, постоянно читал упомянутую в настоящей заметке газету «Les Etats-Unis de l'Europe». Так, он сообщал Г. H. Вырубову 11 сентября 1868 г.: «Я читаю от доски до доски „Les Etats-Unis" — фельетоны Армана Гега и прочее».
Первые сведения о надвигающемся голоде появились в русских газетах в конце 1867 г. — начале 1868 г. Так, в газете «Голос» от 29 декабря 1867 г., № 358, сообщалось о неурожае в Архангельской губернии. В «Московских ведомостях» от 20 января и 6 февраля 1868 г. (№№ 15 и 28) этому вопросу были посвящены передовые статьи. «Русский инвалид», а вслед за ним «Биржевые ведомости» 23 января (№ 21) поместили тревожное «Воззвание о помощи» за подписью К. В. Мещерского. К февралю — марту 1868 г. голод охватил 15 губерний. Особенно страдали от него Смоленская, 
Тверская и Архангельская губернии. 8 февраля 1868 г. в Москве была учреждена комиссия для доставления помощи голодающим. В середине 1868 г. в газетах печатались сообщения, призывавшие государство помочь земствам.
Стр. 302. Одна крепостническая газета ~ под опеку дворянства. — Герцен имеет в виду многочисленные передовые статьи и отдел «Современное положение сельского хозяйства в России» в газете В. Д. Скарятина «Весть». В №№ 7, 11, 14, 18, 22, 28, 30, 33, 37 и др. постоянно повторялась одна и та же мысль, что реформа 19 февраля вследствие ее «быстроты и обширности» породила «разложение низов», упадок хозяйства, воровство, пьянство, разбой. 6 марта 1868 г. в передовой статье газеты (№ 28) прямо утверждалось, что голод есть следствие «крестьянского самоуправления», сокращения помещичьих запашек и общего упадка хозяйства. В № 30 от 11 марта говорилось об уменьшении хлебных запасов по сравнению с дореформенным временем, когда этими запасами владели помещики и распределяли их «истинно-нуждающимся».
...carmen horrendum... — См. примечание к стр. 267.
«Torheit, gegen dich streiten ~ vergebens» ~ наш друг Карл Фогт. — «Глупость, с тобою тщетно борются боги» (нем.). Неточная цитата из трагедии Ф. Шиллера «Орлеанская дева» (действие III, явл. 6).
RIEN N'EST IMPOSSIBLE POUR LE TZAR <HET НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНОГО ДЛЯ ЦАРЯ>
Печатается по тексту Kl, № 7 от 15 апреля 1868 г., стр. 102, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 248—249) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по письму А. А. Герцена, хранящемуся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 399).
Авторство Герцена подтверждается идейно-тематической связью заметки с другими обличительными статьями Герцена, направленными против А. Е. Тимашева (см. «Путешествие Тимашева», «1814—1859. Второе занятие Парижа русскими» — т. XIV наст. изд., «Тимашев, сидите дома, как Бейст, не ездите, как Гейнау!», «Buona notte, buona notte» — т. XV наст. изд. и
др.).
Стр. 304. ...когда распространился слух, что он вскоре повелит Валуеву, министру внутренних дел, заболеть ~ покинуть министерство... «Высочайший рескрипт» от 9 марта 1868 г. на имя П. А. Валуева об освобождении его по болезни от должности министра внутренних дел, с  
оставлением членом Государственного совета, был опубликован в «С.-Петербургских ведомостях» от 11 марта 1868 г., № 69.
LE GOLOS EST ARRIVE! <«ГОЛОС» ПРИБЫЛ !>
Печатается по тексту Kl, № 7 от 15 апреля 1868 г., стр. 102, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 249—250) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по письму А. А. Герцена хранящемуся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 399).
779
Авторство Герцена подтверждается непосредственной связью заметки со статьей «La librairie en Russie» (см. наст. том, стр. 273—275).
L'ARTICLE DE M. CHARLES MAZADE <СТАТЬЯ г. ШАРЛЯ МАЗАДА>
Печатается по тексту Kl, № 8 от 15 мая 1868 г., стр. 105—106, где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Этой статьей открывается номер Kl, Автограф неизвестен.
Первые упоминания о статье Мазада находятся в недатированном письме Герцена к М. Мейзенбуг, относящемся к середине апреля 1868 г. («Статья Мазада хороша, но поверхностна и, в конце концов, он оказывается защитником невольничества и Мерославским» — цитируется в переводе с французского, — Ред.), и в письме к Огареву от 17 апреля («...прочти статью Мазада о России; несмотря на пошлое, шляхетски-„вестовое" окончание, статья очень интересна»). О намерении написать «несколько строк о Мазаде» Герцен сообщил Огареву в письме от 19 апреля. В приписке к тому же письму, сделанной на следующий день, Герцен известил Огарева о том, что «несколько слов о Мазаде готовы». 22 апреля он писал Огареву: «Если ничего другого нет в leading article <передовую статью>, возьми мое entrefilet <вставку> о Мазаде, я его пришлю на днях». 24 апреля, извещая Огарева о том, что на следующий день он отправит статью Тхоржевскому, Герцен заявлял: «Поправляй, урезывай самодержавно». В письме от 4 мая он осведомлялся: «Да получен ли Мазад?»
Была ли внесена Огаревым в текст статьи какая-либо правка, неизвестно.
№ 8 Kl вышел в свет с опозданием. 13 мая 1868 г. Герцен писал Огареву: «Корректуры все получил и сейчас их отошлю. Итак, опять опоздали. Этот раз надобно было особенно стараться, чтоб опоздать. Статьи были главные две недели тому назад готовы. Это очень печально».
В своих произведениях Герцен неоднократно отмечал статьи Ш. Мазада о России (см. об этом в наст. томе, стр. 743).
Комментируемая статья явилась непосредственным откликом Герцена на опубликованную 1 апреля 1868 г. в «B?vue des Deux Mondes» его статью «Deux ann?es de l'histoire int?rieure de la Russie. 1866—1867».
15 мая в этом же журнале появилась вторая статья Мазада: «La politique ext?rieure de la Russie et le panslavisme», рассматривавшая вопросы внешней политики России после крестьянской реформы. Останавливаясь на значении польских событий 1863 г. для России и в особенности на восточном вопросе и панславистских стремлениях русского царизма, Мазад отмечал в своих статьях, что хотя цели внешней политики России остались прежними, средства ее изменились, так как правительство перестало полагаться только на силу и начало учитывать значение общественного мнения и «национального инстинкта». Общим итогом анализа Мазада была убежденность в растущей мощи русского государства.
Стр. 309. Мы говорили в нашем первом листе ~ узостью понимания. — См. статью «Prolegomena» (стр. 52 наст. тома).
...подобно святой королеве Венгрии... — Елизавета, ландграфиня Тюрингенская, дочь венгерского короля Андрея, была известна своей благотворительностью; с ее именем связана легенда о превращении в цветы хлеба и вина, которые она тайком от мужа несла голодающим.
780
Стр. 310. Со времени появления его первой статьи... — См. примечание к стр. 52 наст. тома.
Голод, опустошающий около двадцати губерний в северной России... — О голоде см. в наст. томе, в статье «La famine continue ? s?vir en Russie...» — и в комментарии к ней. Факты, приводимые далее Мазадом, об отношении русского правительства к надвигающемуся голоду, очевидно, соответствовали действительности. В передовой статье «Голоса» от 5 июля 1868 г., № 183, отмечалось, что первые сообщения о голоде явились «сюрпризом», в который «долгое время не хотели верить».
Стр. 311. ...несколько декабристов ~ внесли столько средств ~ что крестьянам была оказана существенная помощь. — Рассказ об этом см. в «Записках И. Д. Якушкина». Герцен приводит его в «Etudes historigue sur les h?ros de 1825...» (см. наст. том, стр. 199—200 и 245).
UN NOUVEAU JOURNAL RUSSE A GENEVE <НОВАЯ РУССКАЯ ГАЗЕТА В ЖЕНЕВЕ>
Печатается по тексту Kl, № 8 от 15 мая 1868 г., стр. 119, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
О своем намерении написать о «Современности» Герцен упоминал в письме к Огареву от 22 апреля 1868 г.: «„Современность" жду. Если она хороша, надобно об ней в „La Cloche" сказать». 24 апреля 1868 г. Герцен писал тому же адресату: «Журнал Эл<пидина> просто посредственный, — одна статья о Тимашеве хороша. Цена очень дорога. Выходить он не будет. Может, я напишу несколько строк для французского„Колокола". Гулев<ич> (один из худших) говорил, что наша монополия мешает им писать, — ну, вот, монополия снята, — увидим» (эта мысль высказана и в самой заметке).
Авторство Герцена подтверждается его собственным указанием в письме к Огареву от 20 — 21 февраля 1869 г.: «В „Колоколе" я их и „Современность" приветствовал с иронией, рассчитывая на падение».
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 294—295).
Первый номер «Современности» вышел 20 апреля 1868 г. (всего вышло 7 номеров, последний — 15 сентября 1868 г.). Редакторами этого органа были Л. И. Мечников и Н. Я. Николадзе. В программе, изложенной в № 4 от 1 августа 1868 г., редакция подчеркивала свой интерес к «свежим фактам» и указывала, что свою задачу она видит в пробуждении у читателя «интереса к ходу общественных дел». В № 3 (июнь 1868 г.) была напечатана, без подписи, статья Николадзе «Русская эмиграция», содержавшая выпады против Герцена, Огарева и некоторых представителей «молодой эмиграции». Так, например, о Герцене и Огареве говорилось, что «их неудовольствие на правительство существует теперь скорее на словах, чем на деле» (стр. 45).
В дальнейшем Герцен резко отрицательно отзывался о «Современности» и ее сотрудниках (см. его письмо к Огареву от 5 июля 1868 г.). О намерении вновь печатно откликнуться на статьи «Современности» (в частности, № 3) свидетельствует его письмо к Огареву от 7 июля. «Я затерял „Современность", а она мне нужна, — писал Герцен, — хочу писать разбор и похвалить серьезно эти Грузины. Я думаю, что похвала наша должна их окончательно рассорить». Это намерение Герцен, однако, не осуществил. Против Николадзе как редактора этого издания и автора статьи «Русская эмиграция» выступил в 1868 г. А. А. Серно-Соловьевич с памфлетом «Миколка-публицист» (см. об этом Л XXI, стр. 115—119).
781
L'ECLIPSE DE BUDBERG <ЗАТМЕНИЕ БУДБЕРГА>
Печатается по тексту Kl, № 8 от 15 мая 1868 г., стр. 119, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается по его указанию в письме к Огареву от 4 мая 1868 г. из Ниццы: «Посылаю тебе швейнерей <свинство> о Будберге, пропечатай и поправь <...> Статейка
о Будб<ерге> заставит хохотать и сердиться».
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 295—297).
Стр. 315. Будберг, скрывающийся за облаком пыли, поднятой во время драки и дуэли в духе дерптских студентов... — Герцен намекает на нашумевшую дуэль барона А. Ф. Будберга, бывшего послом России во Франции, с бароном Р. П. Мейендорфом в Мюнхене, которая произошла 2 апреля 1868 г. (см. телеграмму из Парижа от 3 апреля в газете «Русский инвалид» от 5 апреля 1868 г., № 91, а также статью «Дуэль барона Будберга с бароном Р. Мейендорфом» в «Северной почте» от 14 апреля 1868 г., № 78, перепечатанную затем в «Московских ведомостях» от 16 апреля 1868 г., № 80). 13 апреля 1868 г. Будберг был уволен от должности посланника.
...он всплывет к нам на поверхность... — Предположение Герцена оправдалось — уже 20 мая 1868 г. Будберг был назначен членом Государственного совета.
...не был выше ~ Киселева (ради бога, не спутайте его с флорентинским римлянином Киселевым!)... — Будберг занял место русского посла в Париже после П. Д. Киселева. Послом в Риме был Н. Д. Киселев (см. заметку Герцена «Бешенство цензуры» — т. XIII наст. изд., стр. 299).
Стр. 316. Правительство ~ кусает им икры при помощи бульдога Каткова и собачьей (анонимной) своры «Голоса». — Герцен имеет в виду резкие нападки русской печати на остзейских немцев (см. также в наст. томе статью «La manie de d?lation» — стр. 356—363 и комментарий к ней).
ДУВАН
Печатается по тексту КРП, № 5-6 от 15 мая 1868 г., стр. 24, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается его письмом к Огареву от 22 апреля 1868 г.: «О „дуване" польских земель я послал; ты можешь не пропускать». Несколько ранее, 13 апреля, Герцен писал Огареву: «В „Libert?" написано, что в Польше готовятся огромные земли — в дар генералам. Не пропусти этого».
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 297).
Стр. 317. ...пятьсот паев земли в Царстве Польском, которые пойдут на дуван русским генералам, отличившимся в том краю. — Дуваном у казаков называлась сходка для дележа добычи. Как видно из письма к Огареву от 13 апреля 1868 г., сведения о «дуване польских земель» Герцен почерпнул из газеты «Libert?». Об этом же появились сообщения и в русских газетах. Так, «Биржевые ведомости» от 28 апреля 1868 г., № 109, сообщали, со слов «Варшавского дневника», о «всемилостивейшем пожаловании» имений в Радомской губернии генерал-губернатору Западной Сибири генерал-лейтенанту А. П. Хрущеву, в 1863 г. 
борьбой с повстанцами в Люблинском воеводстве, и генерал-майору императорской свиты гр. Г. К. Крейцу. О «пожаловании» польских земель см. также в наст. томе в заметке «L'empereur a fait cadeau de diverses propri?t?s fonci?res...»rses
руководившему
Выкупать ее надобно, крестьянам оставить, а не дуванить, не губить на частное владение. — Эти идеи развиты в статье Огарева «Продажа имений в Западном крае», напечатанной в «Колоколе», л. 229 от 1 ноября 1866 г., а также в статье «A nos fr?res polonais» (см. т. XIX наст. изд.).
...налгал на себя голштейн-готторпское происхождение. — Петр III, имя которого принял во время восстания Пугачев, был сыном герцога Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского и дочери Петра I Анны.
NOS GRANDS MORTS COMMENCENT A REVENIR <НАШИ ВЕЛИКИЕ ПОКОЙНИКИ НАЧИНАЮТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 121 — 122, где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Этой статьей открывается номер КЛ.
Автограф хранится в ЛБ (ф. 69, п. XIV, ед. хр. 17). Авторская пагинация: 1—3. На каждом листе сверху помета Герцена: «1 art<icle>». B левом верхнем углу л. 1 его же помета: «Первая статья. Круп<ный> шр<ифт>». На обороте л. 2, под заглавием «Notes» зачеркнутый вариант подстрочного примечания к статье «Etudes historiques sur les h?ros de 1825...» — см. стр. 682 наст. тома.
15 мая 1868 г. Герцен писал Огареву: «В „Голосе" много путного и резкого. Читаешь ли ты его хоть изредка? Между новыми книгами в Петербурге вышла: „Радищев и его путешествие из Петербурга в Москву"».
Стр. 319. Галилей искупил тремя годами тюрьмы ~ слишком рано быть правым. — Герцен не совсем точно цитирует стихотворение Казимира Делавиня «Ep?tre ? messieurs de l'Acad?mie Fran?aise, sur cette question : l'?tude fait-elle le bonheur dans toutes les situations de la vie?» (см. «Mess?niennes et po?sies diverses, par M. Casimir Delavigne», Dixi?me ?dition, v. 2, Paris, 1824, pp. 71 — 73).
Стр. 319—320. ...почтить память этого человека ~ вычеркнутого из истории умственного развития России. — В передовой статье «Голоса» от 27 апреля 1868 г., № 116, говорилось о приближении пятидесятилетия со дня смерти Н. И. Новикова и о том, что столетний юбилей со дня его рождения (27 апреля 1744 г.) «прошел без всяких воспоминаний». Вслед за  
«Голосом» об этом писали «Московские ведомости» 4 мая 1868 г. (№ 95).
Стр. 320. Когда писатель И. Киреевский осмелился заговорить об этом в одном сборнике ~ С. Глинка, был посажен под арест. — В статье И. Киреевского «Обозрение русской словесности 1829 г.», напечатанной в альманахе «Депница» на 1830 год, подчеркивалось, что именно Новиков «подвинул на полвека образованность нашего народа» (стр. XIII). Разрешение на издание «Денницы» было подписано цензором Московского цензурного комитета
С.	Н. Глинкой. Об аресте Глинки в связи со статьей Киреевского Герцен упоминал также в «Былом и думах» (т. IX наст. изд., стр. 159). П. А. Вяземский в письме к А. И. Тургеневу от 25 июня 1830 г. связывал арест Глинки с опубликованием в альманахе «Денница» стихо творения Н. Тепловой «Безнадежность» (см. «Остафьевский архив князей Вяземских», т. III, СПб., 1899, стр. 209).
Мы поговорим о нем в одном из наших листов. — Это намерение выполнено не было.
В нашем предыдущем листе мы говорили о Радищеве и его знаменитом «Путешествии из Петербурга в Москву»... — О Радищеве и его книге Герцен
783
писал в введении к «Etudes historiques sur les h?ros de 1825...» (см. стр. 146 и 227 наст. тома).
...произведение это, «более опасное, чем Пугачев», как выразилась либеральная Семирамида Севера... — Имеется в виду известный отзыв Екатерины II о книге Радищева, записанный в дневнике ее секретаря А. В. Храповицкого 26 июня 1790 г.: «Тут рассеяние заразы французской, автор мартинист, бунтовщик хуже Пугачева. Он хвалит Франклина».
...напечатано в Петербурге (за исключением трех глав!). — Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву. С.-Петербург. 1790» была напечатана книгопродавцом Н. А. Шигиным в ноябре 1867 г. Издание, из которого были исключены главы «Зайцово», «Хотилов», «Выдропуск», «Торжок», не было, однако, выпущено в свет по решению Главного управления по делам печати. Книга, была освобождена от ареста «по высочайшему повелению» только 22 марта 1868 г. (см. «Материалы для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати», ч. II, СПб., 1870, стр. 5—6).
Несколько лет тому назад мы выпустили в Лондоне полное издание «Путешествия». — См. об этом издании в т. XIII наст. изд., стр. 272—280, 560-563.
Раболепный «Голос» в своей статье о Радищеве об этом, даже и не упоминает. — Имеется в виду обозрение «Библиография и журналистика» — «Голос» от 25 апреля 1868 г., № 114. Утверждая, что Радищев выступал лишь против «жестокостей» крепостного права, и обходя антисамодержавную направленность «Путешествия», обозреватель выражал удивление в связи со столь длительными мытарствами книги, которая «только теперь <...> могла увидеть свет».
LA DEMOCRATIE ET MICHEL BAKOUNINE
<«LA DEMOCRATIE» И МИХАИЛ БАКУНИН>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 133, где опубликовано впервые, без подписи. Автограф неизвестен. Вслед за вступительной заметкой Герцена в Kl была напечатана статья Бакунина, без заглавия.
Авторство Герцена устанавливается следующими строками из его письма к Огареву от 23 мая 1868 г.: «Я желал бы перепечатать 3/4 его <Бакунина> статьи в „La D?mocratie" с приятною introduction <вступительной заметкой>. Вероятно место найдется, да и можно пробрать бревьером» (мелкий типографский шрифт). 5 июня, посылая свою заметку, Герцен писал Огареву:	«Пошли	набрать	прилагаемую отметку бревьером, как подстрочное
примечание к статье Бакунина» (в Kl бревьером набрана та часть заметки, которая помещена в подстрочном примечании).
Стр. 322. Чтобы дать представление о точности сведений, посылаемых в «Голос» ~ санктпетербургского правительства. — Герцен имеет в виду корреспонденцию Ник. Родионова из Флоренции («Голос» от 12 мая 1868 г., № 131), в которой сообщался слух о том, что Маццини, желая «похлопотать за Польшу», «прислал нового агента <...> Михаила Бакунина». Утверждая, что, прибыв во Флоренцию, Бакунин уже «успел повидаться и поговорить с Гарибальди», корреспондент «Голоса» недоумевал по поводу того, что может быть «общего» у «честнейшего» патриота Гарибальди и «изменника родине» Бакунина. Позднее Ник. Родионов, отведя на комментируемую статью, признал, что «слух этот был неверен» (см. «Голос» от 22 июня 1868 г., № 171). Повторяя всяческие похвалы
784
Гарибальди и Маццини, он добавлял, что если Бакунин действительно друг их, то, очевидно, из тех, «от которых не знают, как отвязаться».
Вскоре начнет выходить ~ газета ~ при участии ~ французских демократов. — Первый номер «La D?mocratie» вышел лишь в ноябре 1868 г. с большой программной статьей Луи Блана «Ce que nous sommes et ce que nous voulons».
...приводим ~ статью г. Бакунина, замечательную по своей ясности и логичности. — В напечатанной вслед за вступительной заметкой Герцена статье Бакунина самым важным делом европейской демократии провозглашалось стремление к «федеральной организации Европы». Основную задачу новой газеты Бакунин видел в борьбе с принципом централизма, который, по его мнению, зародился у якобинцев и породил наполеонизм. Упрекая современных ему демократов в разъединении экономических и политических требований, Бакунин писал, обращаясь к редактору газеты «La D?mocratie»: «Вы социалист. А в наше время никто не имеет права называть себя демократом, если наряду с самой полной политической эмансипацией он не требует столь же широкой экономической эмансипации народа. И вы тысячу раз правы, когда не допускаете разделения этих двух великих вопросов, ибо фактически они являются лишь двумя составными частями единой проблемы — проблемы социально-политической»
(перевод с французского).
LES TCHEQUES ETONNENT AUSSI PAR LEUR INGRATITUDE <ЧЕХИ ТАКЖЕ УДИВЛЯЮТ СВОЕЙ НЕБЛАГОДАРНОСТЬЮ>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 134, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 369—370) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из записки Огарева, хранящейся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ, 401).
Авторство Герцена подтверждается его перепиской. В письме к Огареву, датируемом 15 — 16 мая 1868 г., Герцен спрашивал: «Видел ли ты речь Чарторижского в Лондоне и послание парижских поляков к пражским славянам по поводу приглашепия на открытие славянск<ого> университета? И там и тут вовсе не одно правительство en jeu <в ходу>, а народ, мы все, и опять мы — туранцы, а они — рыцари, хранящие просвещение. Что же Бакун<ин> имеет с ними общего (кроме стола, квартиры etc)? Гнусно наше правит<ельство>, особенно деталями гонений, местей, но хороши и эти гуси». В том же письме Герцен сообщил, что для июньского номера Kl им заготовлено «две колонны „Смеси"». Указание это, по-видимому, относилось и к публикуемой, и к дальнейшим заметкам. В письме Герцена к Тхоржевскому от 4 июня встречаются следующие строки: «Вот вам еще „Смесь"».
20 мая 1868 г. Герцен писал Огареву: «Я посылаю первую часть „Якушкина" <была опубликована также в № 9 Kl> и часть „Смеси" Чернецкому. Лучше было бы тебе прочесть прежде набора <...> Обрати особое внимание на „Смесь", выбрось все, что не нравится, но не переписываясь об этом и не совещаясь, — с деспотизмом негуса Теодороса».
Стр. 324. Чехи готовят большое национальное торжество в честь открытия славянского театра в Праге. — 9 (21) мая 1868 г. в Праге состоялась закладка фундамента национального театра. Описания подготовки к этому событию и самого торжества содержались во многих русских газетах за май 1868 г.
785
...вся когорта профессоров ~ поименованных в списке, приглашенных? — Список приглашенных Комитетом по подготовке празднества был помещен в «Биржевых ведомостях» от 4 мая 1868 г., № 115. Имя Герцена, который также был приглашен в Прагу, в русских газетах не было упомянуто. От участия в празднестве Герцен отказался.
...редактором «Голоса»... — А. А. Краевский был среди приглашенных на празднества в Прагу. LA FEMME ET LE PRETRE ADMIS AU DROITS DE L’HOMME
<ЖЕНЩИНА И СВЯЩЕННИК, ЗА КОТОРЫМИ ПРИЗНАЛИ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 134—135, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
В ЛБ (ф. 69, п. XIV, ед. хр. 19) хранится автограф трех статей Герцена, предназначенных для «Смеси» № 9 Kl: «La femme el le pr?tre admis au droits de l'homme», «L'ennemi vaincu» и «Mesquinerie». Авторская пагинация рукописи: «Смесь 1—6». В автографе несколько исправлений	карандашом (орфографического	характера),	сделанных	почерком
неустановленного лица и частично обведенных Герценом чернилами. На л. 1, над заголовком помета Герцена: «Смесь в „Колок<ол>" франц<узский>» (см. факсимиле между стр. 328 и 329 наст. тома).
Автограф статьи «La femme et le pr?tre...» на лл. 1, 2, 3, 4 и части 5. На л. 5 об. зачеркнутый вариант (см. раздел «Варианты»). На л. 2 против подчеркнутых слов «Que chaque sc?l?rat soit un militaire» помета Герцена: «Это alin?a <абзац> и заглавие» (в Kl эти подчеркнутые слова набраны курсивом, как и другие заголовки заметок «Смеси»), Однако заметки «La femme et le pr?tre...» и «Que chaque sc?l?rat...» составляют вместе единое композиционное целое — заключение первой является одновременно введением ко второй. Вследствие этого выделенные в автографе и в печатном тексте слова «Que chaque sc?l?rat soit un militaire» рассматриваются в настоящем издании как подзаголовок.
Стр. 327. Мадемуазель Суслова ~ недавно закончила сдачу экзаменов в Петербурге. — Диплом доктора медицины Н. П. Суслова, одна из первых женщин-врачей в России, получила в Цюрихе в 1867 г. Еще в феврале 1868 г. в русских газетах сообщалось о том, что Сусловой «разрешено будет практиковать в России, на правах медиков, кончивших курс в иностранных университетах» (см., например, сообщение «Московских ведомостей» от 17 февраля 1868 г., № 36, на основании корреспонденции «С.-Петербургских ведомостей»).
Священник Горчаков с успехом защитил в Петербургском университете диссертацию ~ на получение степени магистра прав (magister juris). — Речь идет о М. И. Горчакове, впоследствии профессоре церковного права в Петербургском университете.
Стр. 327—328. ...правительство упорно продолжает утверждать, что: каждый злодей должен быть военным. — См. об этом также в заметке «Assassinat juridique» (наст. том).
Стр. 328. Месяц тому назад в Киеве был повешен убийца по фамилии Никифоров. — В «Биржевых ведомостях» от 27 апреля 1868 гг., № 108, под заголовком «Исполнение смертного приговора» было перепечатано
786
сообщение из «Киевлянина» о том, что 19 апреля в Киеве был повешен Иван Никифоров «за убийство, поджог и грабеж» (см. также «Голос» от 26 апреля 1868 г., № 115, раздел «Внутренние новости»).
Стр. 329. ...введенное киевским генерал-губернатором... — В это время киевским генерал- губернатором был генерал-адъютант А. П. Безак.
L’ENNEMI VAINCU
<ПОБЕЖДЕННЫЙ ВРАГ>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 135, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф хранится в ЛБ (см. общее описание в комментарии к заметке «La femme et le pr?tre admis au droits de l'homme». Текст заметки написан на том же листе 5, что и окончание статьи «La femme et le pr?tre...». В правом верхнем углу помета Герцена: «См<есь> 5». На обороте листа 5 другой вариант начала заметки (см. раздел «Варианты»).
Стр. 331. С тягостным чувством ~ экс-министр Валуев после того, как у него ампутировали портфель. — Рескрипт об увольнении П. А. Валуева с поста министра внутренних дел датирован 9 марта 1868 г. Его место занял генерал-адъютант А. Е. Тимашев. Французские газеты «Opinion Nationale» и др.) писали, что в отставке Валуева надо видеть победу военного министра Д. А. Милютина. О деятельности Валуева Герцен отзывался в «Колоколе» неизменно отрицательно.
...оказавшегося за штатом барона Будберга... — Об отставке русского посла в Париже А. Ф. Будберга Герцен писал в заметке «L'eclipse de Budberg» (см. наст. том, стр. 314—316).
...переведенного на половинный оклад короля ганноверского. — В 1866 г. провинция Ганновер была присоединена к Пруссии. Ганноверский король Георг V в 1868 г., после долгого сопротивления, вынужден был фактически отречься от короны, за что, согласно договору с Пруссией, должен был получить 17 млн. талеров; кроме того, ему было оставлено 4 млн., отвезенные им в Англию (телеграмму из Ганновера о сообщении Бисмарка на заседании бюджетной комиссии прусского сейма относительно отречения Георга V см. в «Биржевых ведомостях» от 11 января 1868 г., № 9).
...Петр IV, именуемый Шуваловым... — См. заметки «Дикий закон» и «Петр IV» и комментарий к ним (т. XIX наст. изд.).
MESQUINERIE
<МЕЛОЧНОСТЬ>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 135, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф хранится в ЛБ (описание его см. в комментарии, к заметке «La femme et le pr?tre...»). В правом углу л. 6 помета Герцена: «См<есь> 6». На обороте записка Огарева, адресованная корректору: «Господину Давиду. „Кафе Метрополии". — Если возможно, возвратите, пожалуйста, завтра половину» (перевод с французского).
Стр. 333. Результат нам неизвестен... — 9 мая 1868 г. в «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» была напечатана заметка, в которой сообщалось, что вследствие ходатайства прусского правительства врач Борна (в тексте «Kolokol» — Борнан) освобожден русскими властями и 7 мая
787
вратился в Иоганнисбург. «Этот успех ходатайства нашего правительства, —
замечала газета, — тем отраднее, что г. Борна приехал в Россию под чужим именем». Перепечатывая это сообщение, «Московские ведомости» отмечали: «В «Крестовую газету» пишут по тому же поводу, что г. Борна, врач из Кенигсберга, поляк по происхождению, и прежде часто ездил в Царство Польское под чужим именем и тем обратил на себя внимание русской полиции, которая его и задержала во время его последнего приезда в Ковну. „Крестовая газета" сообщает далее, что когда русский пограничный комиссар не согласился на освобождение г. Борны, несмотря на все настояния прусского комиссара г. Гиннеля, кенигсбергский правительственный президент (губернатор) предписал последнему задержать русского комиссара при первом переходе его на прусскую территорию и не отпускать до тех пор, пока пе будет освобожден г. Борна» («Московские ведомости» от 2 мая 1868 г., № 93).
Какой урок ~ дала Америка после войны, Англия — в процессе фениев! — Герцен имеет в виду полную амнистию, объявленную 7 сентября 1867 г. в США после окончания гражданской войны, а также процесс против шести фениев (участников ирландского национально¬освободительного движения), обвиненных в организации взрыва в лондонской тюрьме 13 декабря 1867 г. В результате судебного разбирательства пять человек из шести были оправданы. О фактах амнистии в США и Англии осужденным за политические преступления Герцен писал ранее в заметке «Да здравствует разум!» (т. XIX наст. изд.).
GROMEKA LE PERSECUTEUR, GROMEKA L’ORTHODOXE ET FURIEUX BYSANTIN
<ГР0МЕКА-ПРЕСЛЕД08АТЕЛЬ, ГРОМЕКА ПРАВОВЕРНЫЙ И НЕИСТОВЫЙ ВИЗАНТИЕЦ>
Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 135, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается его письмом к Огареву от 31 мая 1868 г.: «Есть длинная статья „Кельсиев" и еще лучше — повесть о Громеке, который стреляет в мужиков, усмиряет волости и пр. Я донесу на него».
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ, 375—376).
Стр. 334. Кто же этот Громека? — Кузен, брат, сын Громекию... — Вопрос этот имеет
иронический характер. Герцен отлично знал, что седлецким губернатором был С. С. Громека — в прошлом жандармский офицер, подвизавшийся затем в либеральной печати в качестве публициста-обличителя. В Kl от 1 декабря 1868 г., № 14-15, в ответ на публикуемую заметку была помещена следующая корреспонденция из России, озаглавленная «Etienne Gromeka» («Степан Громека»): «Вы спрашиваете в девятом номере вашей газеты, является ли седлецкий губернатор, который приказывал стрелять из ружей в крестьян, чтобы удержать их в православии, — сыном, кузеном, братом Громеки — литератора, публициста, — можно было бы сказать: Громеки — бывшего жандарма. Так вот! Это не кто иной как он сам. Вы видите, что он сделал карьеру с тех пор, как перестал быть одним из самых пламенных ваших поклонников» (перевод с французского).
...восхитительные, еще не изданные письма... — Герцен намекает на адресованные ему в конце 1850-х и начале 1860-х гг. письма Громеки,
788
в которых тот высоко оценивал деятельность Герцена, называл себя его приверженцем и сообщал ему секретные сведения для использования в «Колоколе» (см. публикацию части этих писем в ЛН, т. 62, стр. 105—122).
...Громеке-Домициане... — Римский император отличался честолюбием и жестокостью.
ЕЩЕ РАЗ БАЗАРОВ
Печатается по тексту ПЗ на 1869 г., Gen?ve et B?le, 1868, стр. 141 — 160, где опубликовано впервые, с подписью: И—р. Автограф неизвестен.
Статья была задумана Герценом еще в январе 1868 г. «Дорого бы я дал, — писал Герцен Огареву 8 января 1868 г., в связи с чтением „Сочинений" Д. И. Писарева, издававшихся в Петербурге в 1866 — 1869 гг. (статья 1862 г. „Базаров" была помещена в I части издания, вышедшей в 1866 г.), — если б ты мог пробежать книгу, которая доставляет мне перцовое наслаждение, — „Сочинения" Писарева <...> он заставил меня иначе взглянуть на роман Турген<ева> и на Базарова. Может, я напишу что-нибудь об нем». Первая, не дошедшая до нас редакция статьи была, вероятно, вскоре же написана и послана Огареву. 18 февраля Герцен писал ему: «Жду ответа насчет „Базарова"». Статья Герцена вызвала отрицательный отзыв Огарева. Откликаясь, очевидно, на его совет в неизвестном нам письме — прекратить работу над статьей, Герцен 27 апреля отвечал ему: «А „Базарова" бросить не могу. Я его переделаю в письма и оставлю на год в портфеле. Я из нее откинул asp?rit? <жесткость>, и должен присягнуть, что это не только истинная статья, но полезная». В недатированном письме, относящемся к маю 1868 г., Герцен писал: «Я как Ст<р>афорд, — je me laisse ex?cuter en gentleman <позволяю казнить себя по-джентльменски> и Базарова сдаю в железную оружейную палату до иного времени. Может, долею ты прав, а долю неправую я жертвую <...> Рано или поздно, — я надену на них дурацкую шапку, — но „Полярн<ая> звезда на 1869 — не будет их лобным местом. Я ведь ждал их ответа — и тогда развернул бы свои батальоны».
Изменив свое первоначальное намерение не публиковать статью в «Полярной звезде на 1869», Герцен вскоре приступил к ее переработке. Возможно, стимулом к этому послужил следующий факт. В женевской типографии Элпидина был отпечатан 1-й том Собрания сочинений Н. Г. Чернышевского, где в анонимном предисловии говорилось, что «люди 40¬х годов», прежде всего, боялись «лишиться кое-как добытого спокойствия и комфорта», но желали все-таки «казаться деятелями, не упавшими духом и по-прежнему ненавидящими дикий гнет». Герцен писал но этому поводу Огареву 15 мая 1868 г.: «Николадзе в предисловии к Чернышевскому зацепил нас и с той точки зрения, с какой Писарев и Базаров». После этого Герцен, вероятно, и вернулся к своей статье о Базарове, придав ей форму писем кхп[12] Огареву. Уже в первой половине июня 1868 г. было закончено первое письмо. «Посылаю тебе 1-ю часть „Базарова", — писал он Огареву 16 июня, — я ее промыл и забыл отдать. Попробуй хладнокровно прочитать и отдай Чернецкому или дашь imprimatur <разрешение печатать>». 20 июня он писал Огареву: «О „Базарове" опять-таки я не настаиваю, второе письмо готово, я его пришлю на днях». Второе письмо Герцен, отправил Огареву 1 июля, предоставляя ему право «вымарывать все, он сочтет нужным». Не исключена возможность, что в первом письме Огарев произвел некоторую правку. Что касается второго письма, то он сообщил Герцену 5 июля, что «в этом отделе „Базарова" <...> ничего не нашел поправлять, кроме грамматических ничтожностей — и то не много» (ЛН, т. 39-40, стр. 490).
789
ПЗ на 1869 г. вышла в свет в ноябре 1868 г. (см. в наст. томе комментарий к заметке «Следующая книжка „Полярной звезды"...»).
Объявление о поступлении ПЗ в продажу было напечатано в К1, № 14-15 от 1 декабря 1868 г.
В настоящем издании в текст внесены следующие исправления:
Стр. 336, строка 22: Ни над собой вместо: Ни под собой (по источнику цитаты)
Стр. 341, строка 11: далеких друг от друга ярко освещенными вершинами вместо: далеких друг от друга, ярко освещенными вершинами (по смыслу)
Стр. 344, строка 13: утоляет вместо: утомляет (опечатка)
Стр. 345, строка 4: Худшая услуга вместо: Худшую услугу (опечатка).
В статье «Еще раз Базаров» Герцен подчеркивает, что его интересует не тургеневское понимание Базарова: речь в ней идет главным образом о базаровщине как «идеале г. Писарева», том идеале, «который до тургеневского Базарова и после него носился в молодом поколении».
В своих предыдущих высказываниях о тургеневском герое Герцен, отдавая должное силе и значительности образа Базарова в целом, отмечал, что универсальный скептицизм,
нигилистическое «всеотрицанье», приверженность к вульгарному материализму, а с другой стороны, резкость и самоуверенность — черты, отнюдь не типичные для таких, как Базаров.
Герцен писал Тургеневу 21 апреля 1862 г.: «Мне кажется, что ты <...> остановился на дерзкой, сломанной, желчевой наружности, на плебейско-мещанском обороте и, приняв это за оскорбление, пошел далее. Но где же объяснение, каким образом сделалась его молодая душа черствой снаружи, угловатой, раздражительной <...> Что воротило в нем назад все нежное, экспансивное?.. Не книга же Бюхнера? Вообще, мне кажется, что ты несправедлив к серьезному, реалистическому, опытному воззрению и смешиваешь с каким-то грубым, хвастливым материализмом, но ведь это — вина не материализма, а тех „Неуважай-Корыто", которые его скотски понимают».
В статье «Новая фаза в русской литературе» Герцен писал применительно к образу Базарова:	«Говорить	о нигилизме молодых людей, пламенных и преданных, лишь
прикидывающихся отчаявшимися скептиками, — это грубая ошибка» (т. XVIII наст. изд., стр. 216).
Писарев в статье «Базаров», напротив, признавал эти оспариваемые Герценом черты характерными для героя «Отцов и детей» и в той или иной мере поднимал их даже на щит как якобы неотъемлемые свойства революционеров шестидесятых годов.
Мишенью для критики Герцена в комментируемой статье явился, однако, не только и не столько «писаревский Базаров — в одностороннем смысле, — до некоторой степени предельный тип того, что Тургенев назвал сыновьями», сколько живые, конкретные представители поколения «детей» — некоторые из деятелей швейцарской «молодой эмиграции».
К 1868 г., после выхода в свет брошюры А. А. Серно-Соловьевича «Наши домашние дела» (см. о ней т. XIX наст. изд., стр. 473), отношения между Герценом и рядом представителей русской эмиграции в Швейцарии резко обострились. Причиной столкновений явились и расхождения по некоторым актуальным организационным вопросам (о превращении «Колокола» в общеэмигрантский орган, об использовании специальных фондов, находившихся в распоряжении Герцена и Огарева, и т. д.) и, главное, взаимное непонимание и раздражение, связанное с моментами более общего порядка: с принадлежностью к разным революционным поколениям, с недооценкой «молодой эмиграцией» заслуг Герцена перед русским освободительным движением, со склонностью отдельных представителей
790
революционной «молодежи» преувеличивать значение тех или иных ошибок и срывов Герцена (подробнее об этом см. в статье Б. П. Козьмина «Герцен, Огарев и „молодая эмиграция"» — ЛН, т. 41-42). Для правильного понимания расхождений между Герценом и «молодой эмиграцией нужно учесть и те крайне ненормальные условия, которые сложились к этому времени в Швейцарии для многих молодых эмигрантов вследствие отсутствия практического революционного дела, длительного отрыва от родины, отсутствия идейной сплоченности, материальной необеспеченности и т. д.
Всем сказанным и объясняется страстность и противоречивость отзывов Герцена о новом поколении русских революционеров. В главе «Молодая эмиграция» «Былого и дум» (часть седьмая) Герцен говорит о «молодой эмиграции» как о «молодых штурманах будущей бури», но в то же время обвиняет ее в повышенном самолюбии, чрезмерной резкости, узости и т. д., называя самых «свирепых» из ее представителей даже «Собакевичами и Ноздревыми нигилизма» (т. XI наст. изд., стр. 341—352).
В связи с прекращением издания «Kolokol» Герцен писал Огареву в декабре 1868 г.: «Есть молодежь, столь глубоко, бесповоротно преданная социализму, столь преисполненная бесстрашной логики, столь сильная реализмом в науке и отрицанием во всех областях клерикального и правительственного фетишизма, что можно не бояться — идея не погибнет» (наст. том, стр. 399).
В то же время именно против некоторых представителей революционной молодежи — против швейцарских «молодых эмигрантов» всем острием своим обращена комментируемая статья. В толковании Писаревым тургеневского персонажа не пропорционально большое место занимали как раз те черты, которые были признаны Герценом в письме к Тургеневу от 21 апреля 1862 г. нехарактерными для революционеров шестидесятых годов («грубый, хвастливый материализм», «дерзость», «угловатость» и т. д.). Теперь Герцен использует их в целях полемики с «молодой эмиграцией». Писаревский Базаров под пером Герцена становится как бы воплощением всего осуждаемого им в таких ее представителях, как
А.	А. Серно-Соловьевич, Н. А. Вормс, Н. Я. Николадзе, М. К. Элпидин и т. д.
В письме к Огареву, ориентировочно датируемом маем 1868 г., Герцен пишет о писаревском Базарове: «Его-то тип Базарова и есть настоящий <...> Да, это идеал всей ракальи нигилизма <...> Я их ненавижу и желал бы осмеять. А что меня возмущает их неблагодарность — ко всем прошедшим деятелям и в том числе к нам— это чувство верное, и его краснеть нечего. Смешны люди, которые себя переоценивают, зато ведь и люди, не ценящие себя, по пробе, жалки».
24 апреля 1868 г. Герцен, сообщая Огареву о получении письма от Н. А. Вормса, заявляет: «Верь мне, что до тех пор, пока я этих господ разом под именем Базарова или иначе не хлысну в рыло, они меня не оставят в покое». И затем в письме от 29 апреля 1868 г.: «Тург<енев> с ними только пошутил. Их надобно выставить к позорному столбу». «Здесь один из юношей — Базаровых — колотит свою мать, — говорится в письме к Огареву от 2 мая 1868 г. — Тургеневский Базаров — бог перед этими свиньями», — замечает далее Герцен. «Насчет Базар<ова> позабудь ты существование Тургенева и отрешись от наших популярничаний <...> Базаров нравственно выше последующих базароидов» (письмо к Огареву от 7 мая 1868 г.).
В связи со всем сказанным особое значение приобретают те акценты, которые делались Герценом при цитировании статьи Писарева. В ряде случаев Герцен прибегает к курсиву для того, чтобы оттенить наиболее антипатичные ему черты базаровщины. Так, например, выделены «беспричинность» и «бесцельность» резкости Базарова, то, что удовлетворить его могла бы лишь «целая вечность постоянно расширяющейся деятельности  
и постоянно увеличивающегося наслаждения», недружелюбное, «с укором и насмешкой», отношение Базаровых к своим предшественникам, презрение их ко всему окружающему и т. д.
В споре, который Герцен ведет в своей статье с современными ему «Базаровыми», центральное место занимает вопрос о вкладе разных поколений русских революционеров в борьбу с царизмом. Герцену в несравненно большей степени, чем представителям «молодой эмиграции», было свойственно понимание исторической преемственности в революционной борьбе. Поэтому понятен пафос, с которым он говорит о борьбе декабристов с самодержавием. Столь же понятен и резкий протест Герцена против недооценки Писаревым «поколенья Бельтовых и Рудиных» — поколения революционных «отцов», к которому принадлежал сам Герцен. Заявляя, что у «Рудиных и Бельтовых иной раз бывает и воля», указывая на «влияние лондонского станка от 1856 до конца 1863 года», Герцен недвусмысленно давал отпор попыткам таких представителей поколения «детей», как А. А.Серпо-Соловьевич, оспорить и принизить роль создателей «Колокола» в русском революционном движении.
«Нигилизм» Базарова, понимаемый как «грубый, хвастливый материализм», как пренебрежение незыблемыми моральными и эстетическими ценностями, не мог импонировать Герцену. В письме к Огареву от 8 января 1868 г. Герцен заявлял о Писареве: «Как досадно, что я порядком узнал этого Маккавея петербургского нигилизма так поздно. Вот собственное сознание и самооправдание, сделанное не дураком, не мошенником, а умным человеком <...> Безграничная ненависть к Пушкину, снисходительное снисхождение к Белинскому и к нам то отношение, как к выжившим из ума беспокойным старичкам».
Но в комментируемой статье такому пониманию слова «нигилизм» противостоит иное, поднимаемое Герценом на щит («совершеннейшая свобода от всех готовых понятий, от всех унаследованных обструкций и завалов»). Такая же позитивная трактовка слова «нигилизм» встречается у Герцена и в статье «Порядок торжествует!» (т. XIX наст. изд., стр. 198) и в письме к Бакунину от 30 мая 1867 г., где о брошюре А. Серно-Соловьевича «Наши домашние дела» говорится: «Это не нигилизм, нигилизм явленье великое в русском развитии». В том самом письме к Огареву от 8 января 1868 г., где Герцен так подробно останавливается на статье «Еще раз Базаров», он многозначительно указывает: «Я нарочно разграничил базаровщину с нигилизмом».
Несмотря на резкую полемику с «молодой эмиграцией», Герцен и в 1868—1869 гг. поддерживал деловые отношения с некоторыми из ее представителей. Кардинальное расхожденье во взглядах с Писаревым как автором статьи «Базаров» не помешало Герцену в том же 1868 г. почтить теплым некрологом память безвременно погибшего революционно¬демократического критика (см. наст. том, стр. 376—377).
Стр. 336. ...в Базарове видит свой desideratum. — Desideratum — желаемое, искомое (лат.). Здесь в значении «идеал».
Противники Писарева испугались ~ неверно понял. — Герцен имеет в виду критические статьи 
М. А. Антоновича в «Современнике» о романе Тургенева «Отцы и дети». Уже в первой своей статье «Асмодей нашего Времени» («Современник», 1862, № 3), появившейся одновременно со статьей «Базаров» («Русское слово», 1862, № 3), Антонович, в противоположность Писареву, утверждал, что Тургенев, защищая «отцов», напирал «клевету» на «детей». В статье «Современные романы» («Современник», 1864, № 4) Антонович утверждал, что «„Отцы и дети" и „Взбаламученное Море" — родные братья» и что «критики-дети» (имеется в виду Писарев, так как приводятся цитаты из статьи «Базаров») «карикатуру тургеневскую
792
приняли за свой портрет» и тем самым «опростоволосились» перед «отцами», которые вправе сказать им: «хороши же вы должны быть, когда считаете Базарова своим идеалом». Полемика с «Русским словом» о значении тургеневского образа продолжалась и в других статьях Антоновича 1864 — 1865 гг., а также хрониках M. Е. Салтыкова-Щедрина «Наша общественная жизнь».
Стр. 338. Тут все есть, как видишь, если нет ошибки... — Герцен перефразирует слова Фамусова из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» — «Тут все есть, коли нет обмана» (действие I, явление 4).
Стр. 339. Мы не Карл V и никак не хотим, чтоб нас хоронили живыми. — Карл V, император Священной Римской империи, отрекшись в 1555 г. от престола, ушел в монастырь.
...шел в комнату, попал в другую... — Цитата из комедии A. С. Грибоедова «Горе от ума» (действие I, явление 4).
...Писемский не побоялся путевых расходов для взбаламученных уродцев своих. — В антинигилистическом романе «Взбаламученное море» напечатанном в 1863 г., Писемский в искаженном виде изображает связь русских разночинцев с лондонской эмиграцией, рассказывает о поездке в Лондон одного из героев своего романа. Отзыв Герцена о романе Писемского см. в статье «Ввоз нечистот в Лондон» (т. XVII наст. изд.). О взаимоотношениях Герцена и Писемского см. в статье Б. П. Козьмина «Писемский и Герцен» — «Звенья», т. VIII, 1950, стр. 103—151.
...не дослуживаясь до начальника отделения... — Герцен перефразирует слова, относящиеся к его герою Бельтову в романе «Кто виноват?» (см. т. IV наст. изд., стр. 103).
Стр. 340. Повторяю сказанное («Былое и думы, IVтом) ~ стариков». — Герцен цитирует далее главу «И. И. Сазонов», написанную в 1863 г. и впервые опубликованную в «Былом и думах», т. IV, Женева, 1866, отд. II, стр. 338 (см. т. X наст. изд., стр. 319).
...sine ira et studio... — «Без гнева и пристрастия» — цитата из «Анналов» Тацита (гл. 1).
На его смену напрашивался уже тип ~ который сам сконфузился после серенады Иверской и молебна Каткову. — Об участии группы студентов Московского университета в «молебнах» у часовни Иверской божьей матери 7 и 10 апреля 1866 г. в честь спасения Александра II от выстрела Д. В. Каракозова Герцен писал в статье «Всякая всячина из нашей реакции» (см. т. XIX наст. изд., стр. 112 и комментарий к ней). Во время этих «народных торжеств» студенты устроили овации издателям «Московских ведомостей» М. Н. Каткову и П. М. Леонтьеву (см. об этом в передовой статье «Московских ведомостей» от 12 апреля 1866 г., № 76).
Стр. 341. ...«князья, бояре, воеводы»... — Цитата изхш[13] трагедии B. А. Озерова «Димитрий Донской» (действие I, явление 1).
Стр. 344. «Ihm ~gab ein Gott zu sagen, was er leidet»... — Неточная цитата из драмы Гёте «Торкватто Тассо» (акт V, сцена 5). У Гёте:
Und wenn der Mensch in seiner Qual verstummt,
Gab mir ein Gott zu sagen, wie ich leide.
Стр. 345. ...наука — любовь, как сказал Спиноза о мысли и ведении. — По-видимому, Герцен передает здесь мысль Спинозы о «познавательной любви к богу», т. е. о том, что познание бога (природы) есть особого рода любовь (см. «Этика», часть пятая, теорема 33).
Стр. 346—347. ...человек, которого остзейская антипатия к русскому движению ставит выше подозрения в пристрастии, рассказал не так давно ~ как между сыром и грушей родился нигилизм. — Герцен имеет в виду барона Ф. И. Фиркса (Шедо-Ферроти), который в своей газете «Отголоски русской печати» («L'Echo de la Presse Russe»), издававшейся
793
в 1865 — 1867 гг. в Брюсселе, печатал в отделе «Feuilleton» очерки «Le nihilisme en Russie» (1866, №№ 90—104).О том,что Герцен читал эти очерки, свидетельствуют его письма к сыну, Г. Н. Вырубову и Огареву от 12, 16 и 27 декабря 1866 г. В 1867 г. Фиркс издал очерки отдельной книгой под названием «Etudes sur l'avenir de la Russie. Nihilisme en Russie, par D. K. Sch?do- Ferroti; Berlin — Bruxelles». Во 2-й главе очерков «Naissance du nihilisme Russie» Фиркс рассказывал, как, вернувшись в 1842 г. в Петербург после девятилетнего отсутствия, он был «на обеде у г-на Б.», где 12 человек из высшего общества: «князь К., граф Т., граф С., сенатор Ж., генерал Д. <Дуббельт>» и др., собравшись за столом, критиковали меры правительства в деле дисциплины и финансов. Фиркс пишет, что почувствовал в них личных врагов императора («L'Echode la Presse Russe» от 17 ноября 1866 г., № 92, или указанная книга, стр. 23—26).
Стр. 347. Николай Павлович, помиравший со смеху в своей ложе над Сквозником-Дмухановским и Держимордой... — Герцен сообщает данный факт, очевидно, на основании сохранившегося в кругу людей сороковых годов воспоминания о первом представлении комедии Гоголя. В «Дневнике» А. В. Никитенко 28 апреля 1836 г. сделана следующая запись: «Государь был на первом представлении „Ревизора", хлопал и много смеялся» (А. В. Никитенко. «Дневник», т. I, 1955, стр. 182). Другое свидетельство имеется в «Дневнике» А. И. Храповицкого, инспектора репертуарной части русского театра в 1829—1839 гг.: «19 апреля. В первый раз „Ревизор"... Государь с наследником внезапно изволил присутствовать и был чрезвычайно доволен, хохотал от всей души» («Русская старина», 1879, кн. 2, стр. 348). Герцен писал об этом
факте еще в книге «О развитии революционных идей в России» (см. т. VTT наст. изд., стр. 229).
...оставляя lapides crescunt, planta crescunt et vivunt Писарева... — «Камни растут, растения растут и живут» (лат.)
Стр. 348. ...это было время Фейербаха, der kritischen Kritik... — «Критической критикой» называла себя группа младогегельянцев во главе с Б. Бауэром. В дневнике Герцена 40-х годов неоднократно упоминается литературно-философский журнал младогегельянцев «Deutsche Jahrb?cher f?r Wissenschaft und Kunst» (см. т. TT наст. изд.).
Грановский завидовал елгу и стремился оставить отечество. — Герцен имеет в виду письмо Т. Н. Грановского от июня 1849 г. со словами «Благо Белинскому, умершему во-время», которое было опубликовано в ПЗ на 1859 г., кн. V, стр. 216 (см. сб. «Звенья», т. VT, 1936, стр. 361). О намерениях Грановского «оставить отечество» есть прямые свидетельства в неопубликованной переписке Герцена с А. Колачеком (хранится в ГДР, готовится к печати Г. Цигенгайстом). В письмах Грановского к Герцену за 1849 — 1855 гг. несколько раз упоминается о возможной поездке Грановского за границу (см. ЛН, т. 62, стр. 98, 100, 104).
Стр. 349. Нигилизм (повторяю сказанное недавно в «Колоколе»)... — Герцен излагает свои мысли о сущности русского нигилизма, высказанные им в статье «Порядок торжествует!», опубликованной в К, лл. 230, 231-232 и 233-234 от 1 декабря 1866 г., 1 января и 1 февраля 1867 г. (см. т. XTX наст. изд., стр. 198).
...без стриктуры... — без ограничений (от лат. strictura).
Когда Бакунин уличал берлинских профессоров ~ в консерватизме... — Герцен имеет в виду статью Бакунина «Die Reaction in Deutschland», опубликованную в №№ 247—251 «Deutsche Jahrb?cher f?r Wissenschaft und Kunst» за 1842 г., где Бакунин в противоположность немецкой философии того времени провозгласил отрицание «созидающей страстью» («eine schaffende Lust»). В «Былом и думах» Герцен рассказывает, что в первые дни после Февральской революции 1848 г. Бакунин целые дни проповедовал «революцию en permanence, войну до избиения последнего врага», что и вызвало недовольство им в кругах парижских революционных деятелей,
794
которые сочли необходимым удалить его из Парижа в мае 1848 г (см. XI наст. изд., стр. 355).
Стр. 349—350. Когда петрашевцы пошли на каторжную работу ~ инквизиторской записки Липранди... — Содержание записки, представленной И. П. Липранди в следственную комиссию по делу петрашевцев, стало известно Герцену, очевидно, от В. А. Энгельсона, автора статьи о Петрашевском, написанной в 1851 г. Отклики на процесс Петрашевского, с публикацией отдельных материалов, появились в европейской публицистике тех лет. например, в известной Герцену книге Gallet de Kulture «Le tzar Nicolas eu la sainte Russie» (Paris, 1855) приводились отдельные цитаты из записки Липранди. Кроме того, Герцен, как известно,  
получал много материалов о деле петрашевцев в 1859—1862 гг. (см. статью и публикацию
В.	Р. Лейкиной-Свирской в ЛН, т. 63, стр. 165—190). Полностью текст записки был опубликован по-русски лишь в 1872 г. в «Русской старине», № 6.
<UN CERTAIN MONSIEUR A ETE CONDAMNE...> <НЕКИЙ ГОСПОДИН БЫЛ ПРИГОВОРЕН...>
Печатается по тексту Kl, № 10 от 15 июля 1868 г., стр. 151, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи.
Автограф хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 134, л. 27). В левом верхнем углу помета Герцена: «В „смесь"».
Поводом для настоящей заметки послужила публикация в газете «Голос» извлечения из дела дворянина М. Колосова (см. «Судебную хронику» в №№ 135 и 136 от 16 и 17 мая 1868 г.). Колосов обвинялся в подделке нескольких документов и получении от разных лиц денежных вознаграждений за это. Суд присяжных признал Колосова виновным в подлоге и приговорил его «к лишению всех особенных личных и по состоянию присвоенных прав и преимуществ» и «к тюремному заключению на 6 месяцев». В то же время суд постановил: вопрос о лишении Колосова «дворянского достоинства представить на высочайшее усмотрение».
UNE VICTOIRE DU COMTE CHEREMETEFF <ПОБЕДА ГРАФА ШЕРЕМЕТЕВА>
Печатается по тексту Kl, № 10 от 15 июля 1868 г., стр. 151, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 20, л. 132). На том же листе текст заметки «Assassinat d'un mineur», отделенный от предыдущего линейкой.
На обороте автографа — записка Герцена от 23 июня 1868 г., адресованная Тхоржевскому и содержащая распоряжение о рассылке «Kolokol».
В газете «Голос» от 28 мая 1868 г., № 146, в корреспонденции «Московская жизнь» (подписана: С. Я.) сообщалось, что 300 крепостных села Останкина, записанных по ревизии 1858 г. дворовыми, при введении в действие «Положения 19 февраля» были освобождены без земельного надела. Их помещик, граф Д. Н. Шереметев, отказался выделить им землю в Останкине. 
Крестьяне подали жалобу в губернское присутствие, которое признало их право на надел. Шереметев опротестовал это, предложив крестьянам выселиться из Останкина. Процесс длился несколько лет. Наконец, Главный комитет по устройству быта сельских обывателей признал за помещиком право «выбирать для дворовых надел». Земля в Останкине была объявлена «собственностью графа Шереметева».
ASSASSINAT D'UN MINEUR <УБИЙСТВО НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО>
Печатается по автографу ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 20, л. 132). Заметка написана на том же листе, что и текст заметки «Une victoire du comte Ch?r?m?teff» и, видимо, предназначалась в № 10 Kl. Герцен отказался от ее публикации (см. ниже реальный комментарий). Впервые опубликовано в ЛН, т. 63, стр. 763.
1 марта 1868 г. тамбовский гимназист Витольд Горский, дававший уроки детям купца Жемарина, убил в его доме семь человек — жену Жемарина, его мать, двух сыновей, дворника, кухарку и горничную. По объяснению Горского, он совершил это убийство с целью грабежа. Поскольку он был по национальности поляком и католиком, его преступление связывали с национальными и политическими мотивами — в частности Катков объяснял это убийство «фальшивой польской идеей», а Горского сравнивал с Раскольниковым Достоевского («Московские ведомости» от 11 мая 1868 г., № 100; см. также «Дневник А. В. Никитенко», т. III, 1956, стр. 125). 1 мая 1868 г. временное отделение московского военно-окружного суда, рассматривавшее дело Горского, приговорило убийцу к лишению всех прав и смертной казни через повешение (см. стенограмму судебных заседаний в «Московских ведомостях» от 5, 7, 8, 9 мая 1868 г., №№ 96—99, а также «Судебную хронику» в газете «Биржевые ведомости» от 14 мая 1868 г., № 125). Так как Горский был дворянином, приговор направили на утверждение царя, который заменил смертную казнь пожизненными каторжными работами в рудниках. К моменту вынесения приговора Горскому было восемнадцать с половиной лет (он родился 29 октября 1849 г.).
По-видимому, Герцен не напечатал заметку о Горском в связи с тем, что газетные сообщения опровергли известие о его казни.
A NOS LECTEURS <НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ>
Печатается по тексту Kl, № 11 от 15 августа 1868 г., стр. 153, где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Этой статьей открывается номер Kl. Автограф неизвестен.
Вероятно, к этой статье относятся следующие строки из письма Герцена к Огареву от 25 июля 1868 г.: «Если не боишься, то отдай напечатать в „Кол<околе>", что на обороте — поправь, убавь, прибавь. А больно не по душе — брось». От автографа данного письма, хранящегося в ЛБ (ф. 69, п. V, ед. хр. 326), оторван лист, на котором, по-видимому, и находилась заметка «A nos lecteurs».
28 июля 1868 г. Герцен снова писал относительно своего обращения: «Что касается нескольких строк нашим противникам, присланных в прошлом листе, как угодно».
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление: Стр. 355, строка 2: сш prodest вместо: сш podesti (опечатка).
796
Стр. 355.	...нападкам со стороны диаметрально противоположных по направлению
органов ~ возможность отмалчиваться. — Нападки на позицию «Kolokol» содержались, например, в статье корреспондента газеты «Голос» Ник. Родионова, который упрекал «Kolokol» в «глумлении над пробуждением» русского «национального сознания» и в пристрастии Герцена и Бакунина к полякам («Голос» от 22 июня 1868 г., № 171; эта статья Родионова была ответом на заметку Герцена «La D?mocratie et Michel Bakounine» — наст. том, стр. 321—322). Полемика между Герценом и газетой «Голос» продолжалась до конца 1868 г. На корреспонденцию Родионова Герцен отвечал также в статье «La manie de d?lation» (см. наст. том, стр. 361 и комментарий к ней). В № 254 «Голоса» от 14 сентября также содержались нападки на Герцена, насмешки над «неизменностью программы» «Kolokol» и отсутствием у него читателей. Одновременно статьи Герцена, Огарева и Бакунина подверглись критике в новом органе шляхетски-националистической партии Л. Мерославского «Le peuple polonais» (начал выходить в июне 1868 г. в Женеве). Партия Мерославского особенно резко отозвалась о статье «Frisant la question polonaise» опубликованной в Kl, № 7 (см. наст. том), упрекая Герцена в панславизме.
Еще меньше можем мы возразить нашим бывшим друзьям. — Речь идет о тех поляках, которые, даже принадлежа к шляхетской эмиграции в период 1862 — 1863 гг. сочувственно относились к программе «Колокола». Начиная с 1864 г. они стали все более отдаляться от Герцена. Отношения их с Герценом особенно обострились после опубликования в л. 229 К статьи Огарева «Продажа имений в Западном крае». Сторонники Мерославского все более склонялись на сторону тех французских публицистов (А. Мартен, Вильбор, Геру и др.), которые упрекали русских в панславистской пропаганде и включали в число панславистов Герцена и Бакунина. Однако после появления статьи Герцена «A nos lecteurs» Мерославский нашел нужным прислать во французскую газету «Libert?» поправку, в которой утверждал, что «Le peuple polonais» не нападала на «Kolokol», а только «умеренно ответила Герцену и Огареву на „Колокол" № 7».
...мы стараемся утешиться лучше, нежели Калипсо в подобном случае. — Нимфа Калипсо, после бегства Одиссея с ее острова, утешилась в любви к его сыну, Телемаку.
...личных неудовольствий ~ какие-нибудь личные побуждения. — Герцен намекает здесь, по- видимому, на позицию журнала «Современность» (о ней см. в наст. томе, в комментарии к заметке «Un nouveau journal russe ? Gen?ve», стр. 780), на нападки A. A. Серно-Соловьевича, в частности, в брошюре «Миколка-публицист» (см. ЛХХ1, стр. 115 — 119) и вообще на свои отношения с «молодой эмиграцией».
...сш prodest римского права... — Кому на пользу, кому выгодно — один из принципов римского права.
LA MANIE DE DELATION <МАНИЯ ДОНОСОВ>
Печатается по тексту Kl, № 11 от 15 августа 1868 г., стр. 153—155, где опубликовано впервые, с подписью: I —r. Автограф неизвестен.
25 июля 1868 г. Герцен писал Огареву: «Читал ли ты гнуснейший донос в „Голосе" на какого- то немца из балтиков? Что же это такое? Аксаков, Кельсиев, журналы... Ох, Никол<ай> Пл<атонович>, как бы нам не пришлось под конец жизни и этот идол (Ru?land) по боку? Я много читаю и почти все с омерзением». На следующий день, 26 июля, Герцен снова писал Огареву: «О каком „Гол<осе>" говоришь, не знаю. Пошлю пачку, заметь статью о немцах, которую я отметил. Об этом я напишу статейку
797
небольшую и об Аксакове». 28 июля Герцен сообщил Огареву: «Посылаю статейку о „Голосе" и Аксакове; кажется недурна». Сообщение о том, что «статья о доносах» выслана «перед отъездом из Люцерна», содержится также в письме Герцена к Огареву от 30 июля (Герцен выехал из Люцерна 28 июля 1868 г.).
Стр. 360.	...черпающие	свое вдохновение у стушевавшегося великого
князя ж крепостнические... — Имеются в виду газеты «Голос» (выходила под покровительством вел. князя Константина Николаевича), «Москва», проповедующая панславистские идеи, крепостническая газета «Весть».
...их ружьем Шаспо, их иглой... — Игольчатое ружье было принято на вооружение в Пруссии с 1841 г., но получило широкое распространение в середине шестидесятых годов, определив в значительной степени победу Пруссии в Австро-Прусской войне 1866 г. В 1866 г. французский рабочий Шасспо усовершенствовал игольчатое ружье; с этого времени французская армия приняла на вооружение ружье Шасспо.
Стр. 361. Один утверждает, что германизация этих губерний ж весьма удовлетворительна ж «Голос» насторожиться. — В 1868 г. в Лейпциге вышла книга остзейского буржуазного либерала Ю. Эккардта «Die baltischen Provinzen Ru?lands» («Очерки Прибалтийско-русских провинций»). В «Очерках» утверждалось, что прибалтийские губернии являются воротами для немецкой культуры и что за Прибалтийским краем необходимо сохранить его немецкий характер. См. об этом подробно в книге: Я. Зутис. Очерки по историографии Латвии, ч. I, Рига, 1940, стр. 151— 156. Известный идеолог пруссачества, немецкий историк Г. фон Трейчке неоднократно высказывал сомнения в успешности германизации Прибалтийского края. Ю. Эккардт отвечал на возражения Трейчке в майской книжке издававшегося в Готе журнала «Monatsbl?tter f?r innere Zeitgeschichte» за 1868 г. (см. J. Eck ак dt. Die deutsch-russischen Ostsee-Provinzen. Offenes Sendschreiben an Herrn Professor H. von Treitschke, стр. 316—339). В передовой статье газеты «Голос» от 3 июля 1868 г., № 181, подробно освещалась полемика между Трейчке и Эккардтом. Газета писала о «невероятной наглости» Эккардта, упрекая правительство в попущениях, которые способствуют появлению таких высказываний, и призывала к ликвидации автономии края. Осуждая далее донос «Голоса» на Эккардта, Герцен в данной статье не оттеняет того обстоятельства, что борьба русских газет против онемечивания прибалтийских народов, несмотря на ее шовинистический характер, частично использовалась деятелями освободительной борьбы эстонского и латышского народов. В статье «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes» (см. наст. том) Герцен не ограничивается критикой шовинизма русских газет, а дает также оценку политике немецких феодалов по отношению к народам Прибалтики.
...«Zukunftmusik»... — «Музыка будущего». Так называл свое творчество Р. Вагнер. Теоретические взгляды в этой области он изложил в трактатах «Die Kunst und die Revolution» (1849), «Das Kunstwerk der Zukunft» (1850), «Oper und Drame» (1851).
...газета национального пробуждения... — Герцен намекает на корреспонденцию Н. Родионова из Женевы в «Голосе» от 22 июня 1868 г., № 171, иронизируя над его претензией выступать в полемике с «Колоколом» от имени «пробудившегося национального сознания» (см. об. этом также комментарий на стр. 796 наст. тома).
Стр. 362. ... мы заимствуем его из газеты, которая слывет независимой... — В газете И. С. Аксакова «Москва» от 20 июня 1868 г., № 65, в письме «Подмосковная публичная проповедь на немецком языке под открытым небом» (за подписью: Ф. Иезбера), с возмущением сообщалось,
798
как в подмосковном селе Богородском пастор-германофил во время проповеди призывал верующих служить «Великому отечеству». «Я как уроженец Чехии, как земляк Гуса и Жижки, — прибавлял автор письма — невольно подумал <...> что постигло бы славянского проповедника, который осмелился бы в <...> Вене, где живет до 100 000 славян, сказать речь на родном языке к своим соотчичам под открытым небом». Письмо сопровождалось оговоркой редакции, усматривавшей в самой возможности публичной проповеди на немецком языке доказательство терпимости русских властей. Газета заключала свое примечание недвусмысленным вопросом: что ожидало бы русского священника, который осмелился бы прочесть аналогичную проповедь не только в Вене, но и в Риге? Пастор П. Эверт, читавший пресловутую проповедь, выступил 25 июня 1868 г. на страницах «Москвы» (№ 69) с письмом, в котором объяснял, что упомянутое им в проповеди «огромное отечество» — Россия (перепечатано «Биржевыми ведомостями» от 29 июня 1868 г., № 170).
...в Констанцу ~ праздник великого славянского еретика, жертвы, римской нетерпимости... — 6 июля 1415 г. Я. Гус был сожжен на костре в г. Констанце по приговору общего католического собора как «нераскаявшийся еретик». Этот день отмечался в Чехии как день памяти Гуса.
Стр. 363. ...храбрых офицеров ~перещеголявших своим усердием, жандармов во время, дела Каракозова. — Герцен намекает на то, что во время следствия по делу Каракозова арестованных пытали гвардейские офицеры. Запрос об этом содержался в заметке «Правда ли?», напечатанной в К, л. 224 от 15 июля 1866 г. (см. т. XIX наст. изд., стр. 337).
<L’EX-REFUGIE V. KELSIEFF.A
<ЭКС-ЭМИГРАНТ В. КЕЛЬСИЕВА
Печатается по тексту Kl, № 11 от 15 августа 1868 г., стр. 166, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается его письмом к Огареву от 4 августа 1868 г. «Посылаю „Смесь" и заметку о Кельсиеве. Я буду писать о нем, но о книге — ничего больше <...> Если не хочешь, о Кельсиеве не печатай».
Заметка Герцена вызвана изданием воспоминаний В. И. Кельсиева «Пережитое и передуманное», СПб., 1868. В этой книге бывший эмигрант подробно описал обстоятельства своего возвращения в Россию и сдачи русским властям, а также посвятил ряд глав своей прежней жизни на родине и за границей.
О выходе воспоминаний Кельсиева Герцен узнал из газетных объявлений и отзывов в русской легальной печати (большинство из них было резко отрицательно).
В письмах к Огареву он неоднократно просил прислать ему книгу. «Книгу Кельсиева!.. полцарства за книгу Кельсиева!» — писал он 20 июня 1868 г. Через месяц, 23 июля, все еще не получив сочинения Кельсиева, Герцен писал Огареву: «После десятикратного вызова с моей стороны, в котором я писал, что жду „Записок" его, как ворон крови, ты усомнился, буду ли писать. Всенепременно, безотлагательно, неумытно! <...> (О Кельсиеве статья будет в „Поля<рной> зв<езде>", разумеется, во всяком случае)»
Прочитав, наконец, книжку, отличавшуюся «странной усеченностью, бестактностью рассказа, неуместной смешливостью, рядом с неприличной в кающемся и прощенном развязностью» (т. XI наст. изд., стр. 329), Герцен убедился, что, несмотря на свой ренегатский характер, она не является доносом на революционный лагерь и его отдельных представителей.
799
(Со стороны Кельсиева, рассчитывавшего приобрести влияние па передовую интеллигенцию, это могло быть тактическим приемом). О Герцене и Огареве он высказывался чрезвычайно лойяльно: «Вражды к ним у меня, разумеется, не было да и быть не могло, — писал он, — расставаясь с ними в 1862 г., я унес об них самое светлое воспоминание, от которого не имел повода до сих пор отказаться. Если они ошибались и до сих пор ошибаются, как политические деятели, все же я лично не имею повода считать их нечестными или недобросовестными»  
(стр. 90). В том же духе рассказывал Кельсиев о своей беседе с Герценом и Огаревым, отговаривавшими его в свое время от перехода на положение эмигранта.
30 июля Герцен писал Огареву (из Цюриха): «Кельсиева прочел в 3/4 и до сих пор писать отказываюсь. В книге есть много слабого; его ошеломило освобождение, он мало видит гнусной стороны, он падок до религиозных припадков. Но где же преступление? О чем ты так развоевался? Я не понимаю. А коли с него не шкуру снимать, так мне и рук нечего марать. Всего глупее, что именно то, что нужно было, того и нет, т. е. его дела в Петербурге под арестом. Die Pointe ist verloren <суть потеряна>. Но что за шаг вперед, что и эта книга могла выйти в России? Все, что я могу сделать, это поговорить о Кельс<иеве> по поводу его книги. Впрочем, дочитаю до конца». 1 августа он пишет тому же адресату: «Кельсиева почти дочитал и все еще преступления не нашел. Ему надобно новую ссылку, тогда он отрезвеет». Еще через два дня: «Дочитал Кельсиева; я решительно отказываюсь писать, да и тебе не советую <...> Кельсиев сдался, как сумасшедший, но не изменил». Однако Герцен переменил свое намерение и написал комментируемую заметку о книге Кельсиева (см. письмо к Огареву от 4 августа 1868 г.). «Больше о воспоминаниях Кельсиева Герцен в печати не говорил, если не считать упоминания в статье «A nos ennemis» (стр. 406—407, 416—417 наст. тома).
Говоря в письме от 23 июля 1868 г. (см. стр. 798) о намерении вернуться к характеристике Кельсиева, Герцен, возможно, имел в виду публикацию посвященной ему главы из «Былого и дум». Вступительная часть ее (см. т. XI наст. изд., стр. 329—330) была, по-видимому, написана непосредственно вслед за настоящей заметкой, в связи с подготовкой к публикации всей главы. Но ни в «Колоколе», ни в «Полярной звезде» глава не появилась, а была впервые напечатана в «Сборнике посмертных статей Александра Ивановича Герцена», Женева, 1870.
Подробно о В. И. Кельсиеве и его отношениях с Герценом см. в статье «В. И. Кельсиев» и комментариях к ней в настоящем томе, а также в части VII «Былого и дум» (т. XI наст. изд., стр. 329—340), в ЛH, т. 41-42, стр. 253—470 и т. 62, стр. 159—258.
LE LITTERATEUR BOULANTZOFF
<ЛИТЕРАТОР. БУЛАНЦОВ>
Печатается по тексту Kl, № 11 от 15 августа 1868 г., стр. 166, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется прямой связью с его статьей «La manie de d?lation», а также тем, что Де ла Год, Шеню и Шнепф неоднократно упоминались Герценом как типичные представители «образованных полицейских шпионов». В «Былом и думах» Герцен писал: «„Записки" Де ла Года, Шеню, Шнепфа — клад для изучения грязи, в которую цивилизация завела своих блудных детей. Де ла Год наивно печатает, что он, предавая отоих друзей, должен был с ними хитрить так, „как хитрит охотник с дичью". Де ла Год — это Алкивиад шпионства» (т. XI наст. изд., стр. 198). Ср. также характеристику мемуаров Де ла Года, Шеню, Шнепфа как  
литературы «публичных мужчин», в неоконченной статье Герцена «Premi?re lettre» («Письмо первое» — т. XII наст. изд., стр. 469 и 478).
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ1, 68).
Стр. 366. ...появляется in crudo книга, написанная нижним чином благородного происхождения, Буланцовым ™ 1868 г. — Автор книги «Записки лазутчика, во время усмирения мятежа в Польше, в 1863 году» унтер-офицер Буланцов, по происхождению дворянин, в верноподданническом духе откровенно описывает свои добровольные провокационно¬шпионские действия во время восстания, называя себя «шпегом», т. е. шпионом. «la crudo» — в сыром виде (лат.).
MAZZINI AUX POLONAIS
<МАЦЦИНИ — ПОЛЯКАМ>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 169 где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Этой статьей открывается номер Kl.
Автограф нескольких последних строк статьи, от слов: «et que l'on est tout dispos?», с подписью: I—r, хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 18, л. 19), на одном листе с автографом заметки «Pissareff» (описание автографа см. в комментарии к этой заметке). В автографе правка неустановленного лица (возможно, корректора Давида) — стилистического и орфографического характера. В конце автографа помета Герцена «Texte» обозначающая место вставки опубликованного в Kl, вслед за статьей Герцена, письма Маццини из Лондона от 1 июля 1868 г.
Стр. 368. Перепечатывая письмо Маццини к полякам... — Письмо Маццини к полякам, датированное 1 июля 1868 г., было написано, как указывает сам автор, в связи «с кризисом, который подготавливается на Востоке». В нем Маццини предостерегал поляков, принадлежащих к славянской семье народов, от своекорыстного патриотизма и от гибельного союза с магометанской Турцией против России.
...на великую мысль о двух наследниках ~ свою долю исторической деятельности. — Герцен имеет в виду следующее место из письма Маццини: «В каждую новую эпоху история указывает нам и новый элемент, волнующийся в душе каждого народа, и новый элемент, пробуждающийся и укрепляющийся извне народов, уже активизировавшихся и осознавших себя, и приходящий сообщить свою жизнь их жизни. Эта двойная примета существует сегодня. Это, с одной стороны, народ, класс трудящихся, рабочие. Это, с другой стороны — семья славян, требующая права гражданства в европейской ассоциации» (перевод с французского; в Kl этот текст выделен курсивом).
Лет двадцать тому назад ~ наших равнин и лесов. — Герцен имеет в виду свою книгу «С того берега» (о «великом страдании Запада») и статьи 1849 г. «La Russie» и «Lettre d'un Russe ? Mazzini» .(т. VI наст. изд.), в которых он впервые знакомил западноевропейского читателя с Россией. По мысли Герцена западноевропейский пролетариат несет миру ту же идею
социального обновления, что и русское крестьянство с его сельской общиной.
Стр. 369. ...мы читаем лишь ~ язвительные фразы, направленные против славян... — Герцен имеет в виду сотрудников французских газет А. Мартена, Вильбора, Геру и др., выступавших с клеветническими в нападками на русский народ. См. также комментарий к статье «A nos lecteur (наст. том, стр. 796).
801
BONNE NOUVELLE!
<ДОБРАЯ ВЕСТЬ!>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ1, 83—84) со следующей справкой: «Сверено с подлинником, хранящимся в архиве семьи Герцена» (ЛХХ1, 585). Никаких отличий между текстом, напечатанным в Kl, и текстом в издании М. К. Лемке нет.
Авторство Герцена подтверждается упоминанием книг «С того берега» «Письма из Франции и Италии», как принадлежащих тому же автору.
Герцен приветствует журнал «Народное дело» как орган русской социалистической мысли. Первый номер журнала, в подготовке которого решающая роль принадлежала Бакунину, вызвал принципиальные разногласия среди сотрудников. В результате Бакунин, а вслед за ним Н. И. Жуковский и М. К. Элпидин покинули журнал. Издание, возглавленное Н. И. Утиным, сыграло впоследствии большую роль в образовании Русской секции I Интернационала (подробно об этом см. в книге: Б. П. Козьмин. Русская секция Первого Интернационала, М., 1957). Приветствуя появление «Народного дела» и излагая основные положения «Нашей программы», помещенной в № 1 журнала, Герцен оставил в стороне анархистские акценты этой программы, так как считал ее скорее декларативной, чем практически выполнимой. Однако, когда анархистские положения программы «Народного дела» нашли практическое осуществление в агитационной кампании Бакунина и Нечаева в 1869 г., Герцен резко выступил против анархических установок Бакунина, о чем свидетельствуют письма «К старому товарищу» (см. наст. том). В приветствии Герцена новому журналу сказалась большая доля горечи, связанная с недооценкой «молодой эмиграцией» его роли в революционном движении (см. об этом в комментарии к статье «Еще раз Базаров», стр. 789—791 наст. тома). Поэтому Герцен с горькой иронией говорит о полном «незнакомстве» «молодых редакторов» с его трудами. Слова: «забрало опущено, редакция остается нам неизвестной» отражают не только тот факт, что имена редакторов журнала и авторов статей не были обозначены в издании, но и раздражение Герцена отношением к нему Утина и других эмигрантов. О том, что состав редакции «Народного дела» был известен Герцену, свидетельствует его письмо к Огареву от 3 октября 1868 г., в котором он писал: «Спросить об элпидиноложстве можно было и в первый раз у Бак<унина>, да и об Утине, — что он хотел от меня, да и обо всей интриге тайком составленной редакции... etc.»
В письме к Огареву от 20—21 февраля 1869 г., называя редакторов «Народного дела» «кантонистами революции, сделавшими себя генералами», Герцен признавался: «Я не верю ни в исправление Николадзе <...>, ни в дезинфектацию Серно-Соловьевича, ни в „исторический" слой Утина и его романа. В „Колоколе" я их и „Современность" приветствовал с иронией, рассчитывая на падение».
Однако личная неприязнь Герцена к женевской эмигрантской группе оставалась обычно за пределами его статей. В них же (см. также. «Un nouveau journal russe ? Gen?ve», «Еще раз Базаров» в наст. томе) он никогда не терял объективности, напутствуя сочувственно, хоть и с затаенной горечью, новых деятелей и лишь напоминая им о традициях русской революционной мысли и преемственности поколений борцов. Эту объективность учитывали деятели «молодой эмиграции». В письме к А. Д. Трусову, относящемуся ко второй половине мая — июню 1869 г. и рассчитанном на
802
ознакомление с ним Герцена, Утин писал: «Мы ценим его семнадцатилетний труд, мы ценим ту выдержку, которой хватило у него и которой не хватает у других; мы можем идти теперь более резким путем, он сам сознает это, и он чрезвычайно честно и искренно уступает нам ведение пропаганды и высказывает сочувствие нашему делу, — такое отношение немногие умели сохранить к делу, и обыкновенно старые деятели относились озлобленно и насмешливо к молодым, — это озлобление мы встретили даже Бакунине <...> но мы не встретили такого озлобления в Герцене» (см. ЛН, т. 62, стр. 688). О предложении Герцена в мае 1869 г. объединить типографии Чернецкого и «Народного дела», в связи с которым находилось это письмо Утина, — см. в статье Б. П. Козьмина «Герцен, Огарев и молодая эмиграция"» — ЛН, т. 41-42, стр. 30—31.
Стр. 371. ...мы пожелали удачи новому периодическому изданию на русском языке ж в духе вполне социалистическом. — Имеется в виду газета «Современность» (см. в наст. томе заметку «Un nouveau journal russe ? Gen?ve»).
Сегодня мы ж приветствуем еще один русский журнал, издающийся в том же городе. — Журнал «Народное дело» издавался в Женеве с сентября 1868 г. по сентябрь 1870 г. (всего вышло 17 номеров).
...«juvenil bollore»... — Юношеская пылкость. Сочетание из слов двух языков: английского juvenile (юношеская) и итальянского bollore (пыл, горячность, кипение).
LES DAMES RUSSES
<РУССКИЕ ДАМЫ>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 182, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф, без заглавия, хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 18, л. 17). На автографе помета Герцена: «Смесь» и цифровые выкладки.
11 мая 1868 г. на имя ректора Петербургского университета была представлена петиция, подписанная 178 петербургскими женщинами, принадлежавшими к разным слоям общества; в ней выражалась благодарность профессорам Петербургского университета за их намерение «устроить ряд лекций или курсов для женщин и тем удовлетворить все более и более возрастающей в обществе потребности серьезного женского образования».
13 и 31 мая петербургские женщины представили две дополнительные петиции с еще 218 подписями; в них заключалась просьба к профессорам ходатайствовать «об открытии правильных курсов для женщин по предметам историко-филологических и естественных наук» (см. «С.-Петербургские Высшие женские курсы за 25 лет. 1878—1903. Очерки и материалы», СПб., 1903, стр. 21).
Для обсуждения этих прошений Советом Петербургского университета была назначена комиссия, члены которой перечислены в комментируемой заметке Герцена. 5 июня 1868 г. ректор сообщил просительницам, что Совет университета «выражает свое полное сочувствие стремлению организовать правильные, дельные, но отнюдь не популярные курсы по предметам историко-филологических и естественных наук» (там же, стр. 23).
26 ноября 1868 г. прошение об организации высших женских курсов было представлено министру народного просвещения гр. Д. А. Толстому делегацией из трех видных участниц женского движения —
803
А. Р. Ворониной, Н. В. Стасовой и А. П Философовой. Ходатайство делегации было поддержано от имени университета профессором А. Н. Бекетовым. Как и предполагал Герцен, министр враждебно встретил проект создания женских курсов, утверждая, что высшее образование вовсе не нужно женщине, что она «выйдет замуж — и все науки в сторону, и что этого только малое число желает».
21 декабря 1868 г. была объявлена резолюция министра, в которой, взамен особого женского высшего учебного заведения, предлагалось организовать несистематические «общие публичные лекции». См. об этом подробнее в книгах: Владимир Стасов. Надежда Васильевна Стасова. Воспоминания и очерки, СПб., 1899, стр. 154—189, и А. В. Тыркова. Анна Павловна Философова и ее время, т. Т. II., 1915, стр. 176—182.
DEVOILEZ-NOUS DONC! DEMASQUEZ-NOUS DONC! 
<TAK РАЗОБЛАЧИТЕ ЖЕ НАС! СОРВИТЕ ЖЕ С НАС МАСКУ!>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 183, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), с подписью: I —r.
Автограф, подписанный: I—r, хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 18, л. 18).
Стр. 374. Одна газета приводит отрывки из брошюры, озаглавленной: «Франция, Польша и принц Наполеон Бонапарт». — Брошюра вышла в Брюсселе в 1868 г. (В какой газете Герцен прочитал отрывки из нее, установить не удалось.) Анонимный автор, ссылаясь на статью Герцена «Русским офицерам в Польше» (см. т. XVI наст. изд.), опубликованную во французском переводе в Kl от 15 апреля 1868 г., № 7, в которой содержалась фраза «Какой же русский не считает — и притом совершенно справедливо — Киев таким же русским городом, как Москву?» (т. XVI, стр. 253), обвинял Герцена в «московитизме» и развивал польские националистические идеи о том, что Киев — польский город, население его — киевские поляки, или рутены. Автор открыто говорил о своем предпочтении Каткова и Муравьева Герцену и его политическим единомышленникам (выдержку из этой брошюры см. — ЛХХ1, 85—87).
PISSAREFF
<ПИСАРЕВ>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 183, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф на 2 л. хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 18, лл. 19—20). В автограф почерком неустановленного лица (возможно, рукой корректора Давида) внесена правка — см. отдел «Варианты». На л. 1 автографа надпись Герцена: «Смесь». Публикуемой заметке в автографе предшествует окончание статьи «Mazzini aux Polonais»; за текстом «Pissareff» следует автограф заметки «Le prince Pierre Dolgoroukoff».
Стр. 377. ...утонул во время купанья. — Д. И. Писарев утонул 4 июля (ст. ст.) 1868 г. в Дуббельне (Дубулты) на Рижском взморье.
... вышел он из крепости, где находился несколько лет в заточении. —
804
Писарев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость 3 июля 1862 г. за революционную статью-прокламацию, в которой он горячо защищая Герцена от инспирированных правительством клеветнических нападок Шедо-Ферроти, предсказывал неизбежную гибель русскому самодержавию. Писарев был освобожден только в ноябре 1866 г., пробыв в заключении четыре с половиною года.
...два стиха, приведенных Пушкиным ж duole. — «Там, где дни коротки и туманны, родится племя, которому не больно умирать». —Это двустишие из канцоны Петрарки «Джакомо Колонна» («Стихи на разные темы», канцона I) Пушкин взял эпиграфом к шестой главе «Евгения Онегина».
Множество народа ж стипендии имени молодого публициста... — Похороны Писарева состоялись 29 июля 1868 г. В газете «С.-Петербургские ведомости» от 30 июля, № 205, было напечатано следующее сообщение: «Сегодня, на Волковом кладбище, рядом с могилой Добролюбова, погребено тело Д. И. Писарева. Свинцовый гроб от самой церкви до могилы был пронесен на руках в сопровождении многочисленных почитателей таланта покойного. Его могила была забросана цветами. По окончании печальной церемонии, многими было выражено желание почтить память покойного учреждением при здешнем университете стипендии его имени и тотчас же собрана довольно значительная сумма. По получении разрешения подписка будет производиться в книжном магазине для иногородних
г.	Павленкова». (См. также «Биржевые ведомости» от 31 июля 1868 г.. № 199.) Стипендия имени Писарева в Петербургском университете учреждена не была.
LE PRINCE PIERRE DOLGOROUKOFF
<КНЯЗЬ ПЕТР ДОЛГОРУКОВ>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 183, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Автограф на л. 2 хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 19, лл. 20 и 15). В автограф почерком неустановленного лица — возможно корректора Давида — внесены исправления стилистического характера (см. отдел «Варианты») и отдельные орфографические уточнения — рукой Огарева (карандашом). В автографе тексту настоящей заметки предшествует заметка «Pissareff», за нею следует предисловие Герцена к французскому переводу отдельных глав «Былого и дум» (см. т. X наст. изд., стр. 381—382 и 502— 503).
Князь П. В. Долгоруков эмигрировал из России в 1859 г. В 1860—1864 гг. он был издателем нескольких газет и журналов («Будущность», «Правдивый», «Листок»), в которых печатал статьи и документы, разоблачающие русское правительство, двор и верхушку русской аристократии.
Статьи и заметки Долгорукова, а также его открытые письма не раз публиковались на страницах «Колокола» (см., например, «Переписка кн. П. И. Долгорукова с русским правительством» — л. 73-74, «Пройдохи в России» — л. 238 и др.). О взаимоотношениях Герцена с Долгоруковым см. в комментарии к заметке «Кн. П. В. Долгоруков» (т. XVII наст. изд., стр. 477—478). Об оставленных Долгоруковым документах .см. в заметке «Documents et papiers du prince Pierre Dolgoroukoff» и комментарии к ней (наст. том).
L’ABUS DE CHARLES LE TEMERAIRE
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ КАРЛОМ СМЕЛЫМ>
Печатается по тексту Kl, № 12 от 15 сентября 1868 г., стр. 183, где публиковано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена определяется тематической близостью заметки к его дневниковой записи от 10 ноября 1842 г.: «Вчера сосед мой в театре рассказывал, что оперу Россини „Вильгельм Телль" дают у нас под названием „Карл Смелый". Я еще этой глупости не знал, — и смешно, и досадно, и отвратительно» (т. II наст. изд., стр. 241. Ср. также т. X, стр. 175 и т. XVIII, стр. 264). О принадлежности заметки Герцену свидетельствует также ее ироническая концовка.
LES RUSSES AU CONGRES DE BERNE <РУССКИЕ НА БЕРНСКОМ КОНГРЕССЕ>
Печатается по тексту Kl, № 13 от 15 октября 1868 г., стр. 185—186, где опубликовано впервые, с подписью: I—r. Этой статьей открывается номер Kl.
Рукопись статьи, с подписью: I—r, хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 10, л. 1 — 1 об. — см. раздел «Варианты»). Заголовок и текст «Nous n'avons pas pris ^ Bakounine et Vyrouboff ont envisag?» (л. 1) — копия рукой H. A. Герцен, с поправками Герцена. Остальной текст — автограф. На л. 1 помета Герцена: «Огареву»; на л 1 после текста статьи следующая приписка, адресованная Огареву: «Поправь и вычеркни, что хочешь, — и отдай в lead<ing> arti<cle>. Если будут речи Бакун<ина> и Выруб<ова>, то нечего прибавлять из „Записок", а скорее убавить из Мечникова. Смесь у меня есть, и я ее приложу или пришлю в следующем письме». Далее запись Огарева (карандашом), адресованная, вероятно, Чернецкому: «Сколько остается места для „Кол<окола)", ибо у меня тоже готовится статья, но если достаточно без нее, тем лучше, а она пойдет в след<ующий> №».
Замысел статьи относится к концу сентября 1868 г. 28 сентября Герцен писал Огареву из Виши: «Бакунин и Выруб<ов> хотя и вздор пороли и „пису" <т. е. Конгрессу Лиги мира и свободы> помешали, но я очень доволен, что русский голос явился там. Я, может быть, об этом напишу несколько строк в leading article „Колок<ола>"».
30 сентября Герцен снова писал Огареву: «Мне, как воздух, нужны: а) речи Бакунина и Вырубова, р) история их отставки из писа. Я не могу писать, не имея документов, а писать хочу, и в их пользу. Умоляю Тхор<жевского> написать каких-нибудь сплетен о писовке». 2 октября в письме к нему же: «Для того, чтоб окончить статейку о Бакун<ине>, мне нужно знать текст отставки его и Вырубова, или не напишешь ли ты каких-нибудь подробностей? Пришлю еще в „Смесь"». На рукописи статьи «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes» (см. комментарий к ней) надпись Герцена, адресованная Огареву: «Я пишу „Les Russes au Congr?s de Berne" для leading article». Об отправлении 3 октября статьи для набора Герцен сообщил Огареву в письме от 6 октября. 10 ноября Герцен писал Н. А. Герцен: «Густав Фогт в негодовании велием за мою статью о Конгрессе, поляки опять меня оттаскали в „Неподлеглости" <в газете „Niepodleglosc" („Независимость")>...» 
Стр. 381. Мы не приняли деятельного участия в Бернском конгрессе. — В Берне в сентябре 1868 г. состоялся второй конгресс Лиги мира и свободы. Герцен не принимал участия в конгрессе, отрицательно относясь к буржуазному пацифизму и не веря в возможность предотвращения войн деятельностью Лиги мира и свободы. Об отношении Герцена к деятельности Лиги и о причинах его отказа участвовать в Женевском конгрессе 1867 г. см. в статье «Un fait personnel» (наст. том).
Стр. 382. ...достопочтенные квакеры, отправившиеся перед Крымской войной проповедовать ™ Николаю. — Герцен имеет в виду депутацию английских квакеров «Лиги мира», которая, во главе с Джоном Брайтом приезжала в Петербург, чтобы подать Николаю I записку в пользу мира подробнее об этом см. в комментарии к статье «К концу года», т. XVIII наст. изд., стр. 673 — 674).
Наши друзья и соотечественники Бакунин и Вырубов взглянули на Конгресс с иной точки зрения. — Герцен имеет в виду выступления Бакунина и Вырубова в защиту социального равенства и освобождения трудящихся от эксплуатации. (Речи М. А. Бакунина и Г. Н. Вырубова на Бернском конгрессе были опубликованы в Kl, №№ 13, 14-15 от 15 октября и 1 декабря 1868 г.; редакционные примечания и заключение к ним см в наст. томе, стр. 633). Бакуниным был провозглашен принцип «экономического уравнения всех классов и всех личностей на всем земном шаре», который не был принят большинством Конгресса. В результате Бакунин и его последователи заявили о выходе из Лиги. Оценку деятельноств Бакунина на Бернском конгрессе см. в книге: Б. П. Козьмин. Русская секция Первого Интернационала, М., 1957, стр. 91—95. О полемике Герцена с Вырубовым см. в статье «R?ponse ? M. G. Vyrouboff» (наст. том, стр. 507—514).
LE SCHEDO-FERROTY PANSLAVISTE ET LES HORREURS RUSSES <ПАНСЛАВИСТСКИЙ ШЕДО-ФЕРРОТИ И РУССКИЕ УЖАСЫ>
Печатается по тексту Kl, № 13 от 15 октября 1868 г., стр. 198—199, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи.
Рукопись на л. 4 хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 11, лл. 1—4). Авторская пагинация: 1—5. Заголовок и текст: «Mr. Youri Samarine — connu comme th?ologien ^ ? la justice et ? la pudeur» (лл. 1 — 1 об.) и «Chasse aux prisonniers. La police russe ^ quelques esp?rances de guerison» (л. 2—2 об.) — копия H. A. Герцен с правкой Герцена, остальной текст — автограф.
На л. 1, над заглавием, пометы Герцена: «Смесь» и «Общее заглавие — круп<но>». На полях, у слов «La moiti? de la Russie» его же помета: «Без ali<n?a>». После слов: «Citons les faits» помета Герцена: «Chasse lux prisonniers...стр. 3» и текст записки: «Огареву. NB Самарину я поддал за то, что он в предисловии поставил меня на одну доску с Шедо-Фер<роти>, а в глаза ругал мне его же. Тут убавлять нечего — но поправить следует.
5 окт<ября> Понедельн<ик> 
О статье „Вестника" я подумаю, — но что они в сравнении с тем, что Родионов напечатал о Бакунине в 254 „Голосе" — называя его чуть не вором и пр. Неужели и на это молчать?»
На л. 2, у подзаголовка «Chasse aux prisonniers» помета Герцена: «Обык<новенным> итал<ьянским шрифтом>». На л. 2 об.: «NB За окончанием 5-й страницы [две] статейку о письме исправника» (речь идет о заметке «La libert? individuelle en Russie», входящей в состав статьи).
807
На полях л. 3, в начале заметки «Une commune pill?e...», возле слов: «sans la participation des paysans» помета Герцена: «Слезы <?>, что ли?» и проставлен вопросительный знак. На полях л. 3 об. помета Герцена: «NB Сюда из „Смеси" о барыне и исправнике — и о розгах».
На л. 4 сверху, у подзаголовка «La libert? individuelle en Russie» пометы Герцена: в правом верхнем углу — «Смесь» и в левом верхнем углу — «Исправь и отдай»; посередине — «Я пишу „Les Russes au Congr?s de Berne" для leading article».
На л. 2 об. автограф заметки «La Bank- und Handelszeitung...».
3 октября Герцен писал Огареву: «Вся „Смесь" необходима. Вели выбросить пол-Мечникова, если нужно, но „смесь" и, главное, о Самарине необх<одимо>». 6 октября Герцен писал ему же: «Посылаю еще в „Смесь". Место должно быть <...> „Колок<ол>" (inter nos) может опоздать хоть 5 днями. Далее в этот № ничего». 12 октября, отмечая грубые ошибки в корректуре, Герцен писал Огареву: «Ах, Николай Платонович, уже и Ascotchinsky le saint" вопросом стал?! Но, бога ради, заметь страшные ошибки: „Katkoff le polonofuge" — не fuge, a fage; „Samarine comme th?olog<ue>" — читай: connu comme... В забияческих статьях ошибки — беда».
25 октября Герцен писал Огареву: «Не худо бы послать 1 „Кол<окол>" в „Charivari" (Monsieur le r?dacteur en chef du Char<ivari>. Paris), и в „Кладередачь" в Берлин, — отметив чертой письмо исправника к даме. Это прямо для них».
В издании М. К. Лемке в состав настоящей статьи ошибочно введены заметки «Les l?vites russes» и «La Bank- und Handelszeitung du 22 septembre...» (AXXI, 129). В настоящем издании (как и в Kl) они печатаются как самостоятельные заметки.
Стр. 387. ...издавать в Праге журнал на русском языке под названием «Русские окраины». — Имеется в виду предпринятое Ю. Самариным издание: «„Окраины России". Серия первая: Русское Балтийское поморье», Прага, 1868 г. (выпуск 1 и 2). В первом выпуске этого издания была опубликована работа Самарина «Русское Балтийское поморье в настоящую минуту», в которой он выступил по балтийскому вопросу, интересовавшему его еще в сороковые годы. Объясняя причины, побудившие его печатать свое издание за границей, Самарин ссылался на предостережения, полученные газетой «Москва» в 1867 г., и на запрещение балтийским газетам спорить по вопросам правительственной политики в Прибалтийском крае.
Анализируя положение в Прибалтийских губерниях, Самарин отмечал, что в Прибалтике «сплачивается новый организм — политическая национальность» и на этой основе возникает стремление к объединению с Германией. Призывая «учесть горький опыт в Польше», он настаивал на необходимости «скорого радикального врачевания» (стр. 186), утверждая при этом, что в прибалтийской «администрации нет надежного русского элемента», что «русский язык в училища и в официальное употребление ввести не удается». Одновременно он критиковал земельную реформу в Прибалтийском крае, в результате проведения которой сохранились многие из феодальных привилегий помещиков, и осуждал царское правительство за его стремление приспособить судебную реформу к тем же «местным условиям», т. е. к интересам немецкого меньшинства (стр. 127). При этом в предисловии к первому выпуску, датированном «Декабрь 1867», Самарин писал, что «самодержавная власть <...> никогда не была так сильна нравственно, как теперь», что «историческое призвание самодержавия еще не исполнилось и что ему предстоит совершить еще многое для блага России» (стр. II). Выступления Самарина против онемечивания прибалтийских народов, а также критика им аграрных порядков в Прибалтике
808
делала его, однако, на определенном этапе союзником латышского эстонского национально-освободительного движения (см. Я. 3 у т и с. Основные направления в историографии народов Восточной Прибалтики, М., 1955, стр. 25). Выпуск Самариным издания «Окраины России» вызвал резкое недовольство Александра II (см. ЛХХ1, стр. 135—136).
...издавая на манер Шедо- Ферроти свой журнал заделами Российской империи. — Герцен намекает на газету «Отголоски русской печати», издававшуюся Д. К. Шедо-Ферроти в Брюсселе на русском, французском и немецком языках («L'Echo de la Presse Russe», «Echo der Russischen Presse»).
С т р. 388. Розги, благодаря ~ защитникам, таким, как ~ Черкаский, пережили даже и освобождение. — Телесные наказания сохранились и после введения судебных уставов 1864 г. для крестьян (по решению волостных судов), ссыльнопоселенцев и каторжан, а также для штрафных солдат и матросов. О зашитнике розог князе Черкасском Герцен неоднократно писал в своих статьях и заметках (см. «Письма из России, «Розги долой» — т. XIV наст. изд., «Кн. В. Черкасский», «Черкасский-министр развивается» — т. XVIII и др.)
Русская полиция сама устраивает побег арестантов, а затем убивает их. — Этому происшествию в Симферопольской тюрьме были посвящены корреспонденции газеты «Одесский вестник» (№№ 186 от 24 августа, 190 от 29 августа, 192 от 3 сентября 1868 г.). Приводимые Герценом факты содержались в статье «Случай, не подходящий к понятиям XIX века» (№ 192 газеты), перепечатанной «С.-Петербургскими ведомостями» 11 сентября 1868 г. (№ 248).
Стр. 389. Ограбленная, разоренная и возвращенная в лоно церкви община. — Герцен использует здесь корреспонденции, напечатанные в «Биржевых ведомостях» от 8 сентября 1868 г., № 237, под заглавием «Новая секта „немоляк" и меры к ее обращению», и в
«Московских ведомостях» от 7 сентября 1867 г., № 193 (перепечатка из газеты «Москва»).
LES LEVITES RUSSES <РУССКИЕ ЛЕВИТЬЬ
Печатается по тексту Kl, № 13 от 15 октября 1868 г., стр. 199, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается его письмом к Огареву от 7 октября 1868 г.: «Я прошу, чтоб „Смесь" вся была помещена — и с левитами».
В издании М. К. Лемке эта заметка ошибочно включена в состав статьи «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes» (ЛХХ1, 129).
Стр. 392. Говорят, что ~ будет представлен проект об уничтожении касты священников в России. — Эти слухи появились в русской печати в сентябре 1868 г. (см. редакционную статью в «Биржевых ведомостях» от 4 сентября, № 233, и передовую газеты от 12 сентября. № 241). Согласно Своду законов Российской империи (т. XI, стр. 974) дети лиц белого духовенства причислялись к духовному ведомству. Хотя им и не запрещалось избирать другие роды деятельности, помимо церковной, практически они подвергались в этом отношении большим ограничениям (в каждом отдельном случае требовалось специальное разрешение церковногохгД14] начальства).
809
<LA BANK- UND HANDELSZEITUNG DU 22 SEPTEMBRE DONNE UNE ETRANGE NOUVELLE...> <«BANK- UND HANDELSZEITUNG» ОТ 22 СЕНТЯБРЯ СООБЩАЕТ СТРАННОЕ ИЗВЕСТИЕ...>
Печатается по тексту Kl. № 13 от 15 октября 1868 г., стр. 199, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без заглавия и подписи.
Автограф хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 11, л. 2 об. — на обороте л. 2 статьи «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes»). Над заголовком Герценом проставлен большой вопросительный знак. В правом верхнем углу им сделана следующая помета: «Тоже Смесь в конце».
В издании М. К. Лемке эта заметка ошибочно напечатана в составе статьи «Le Sch?do-Ferroty panslaviste et les horreurs russes» (ЛХХ1, 129).
В основе комментируемой заметки — сообщение газеты «Bank- und Handelszeitung» от 22 сентября 1868 г., перепечатанное в газете «Голос» от 14/26 сентября 1868 г., № 254. «Голос» объяснял отклонение министром иностранных дел Горчаковым предложения французского правительства об оказании влияния на Швейцарию тем, что «Россия предпочитает сносить небольшие неприятности, причиняемые ей происками беглецов», не желая обострять политическую обстановку в Европе. Действительная причина-заключалась в том, что швейцарское правительство не раз оказывало русскому царизму некоторые услуги в преследовании эмигрантов, например, в деле З. С. Оболенской (см. стр. 862—864 наст. тома), или впоследствии — С. Г. Нечаева (см. об этом статью М. Бакунина «La police suisse» в № 8 «Progr?s» от 19 февраля 1870 г., а также изданную в 1870 г. его брошюру «Les ours de Berne et l'ours de Saint-P?tersbourg»).
<ON S'INQUIETE EN RUSSIE DES SOURDES RUMEURS...> <B РОССИИ ВЫЗЫВАЮТ БЕСПОКОЙСТВО ГЛУХИЕ ТОЛКИ...>
Печатается по тексту Kl, № 13 от 15 октября 1868 г., стр. 199, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается его письмом к Огареву от 10 октября 1868 г.: «Не вели печатать о герцоге Лейхтенбергском, хотя это и правда, потому что я вижу, что он опять с Алек<сандром> Ник<олаевичем> в Берлине; видно, попросил прощения? Вместо этого не хочешь ли <далее, по словам М. К. Лемке — ЛХХ1, 110 — следовал текст настоящей заметки>. Присылай mise en page». Заметка о герцоге Лейхтенбергском остается неизвестной, так же, как и автограф цитированного письма Герцена/
Слухи о пересмотре судебных уставов появились в русских газетах осенью 1868 г. в связи с проходившим в то время съездом мировых посредников. Газета «Биржевые ведомости» от 13 сентября 1868 г., № 242, в заметке «Слухи о пересмотре судебных уставов», писала вслед за «С.-Петербургскими ведомостями»от 12 сентября 1868 г., № 249, что возникновение этих слухов связано с запросом министра юстиции мировому съезду, «не находит ли съезд нужным что- нибудь изменить, что-нибудь отменить, что-нибудь дополнить в уставах 20 ноября?» Далее сообщалось, что съезд дал отрицательный ответ на этот запрос.
810
LETTRE. A N. OGAREFF <ПИСЬМО К H. ОГАРЕВУ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 203—205, где опубликовано впервые, с подписью: Alex. Herzen. Автограф неизвестен.
В письмах Герцена к Огареву встречаются упоминания об этом открытом письме. Еще 
23 июля 1868 г. он писал Огареву из Ниццы: «Мне пришло в голову написать тебе письмо (т. е. официальное) с предложением сделать stoppage — я и сделаю это». «„Колокол" решительно следует прекратить, — писал Герцен ему же 30 сентября, — посылаю тебе начало письма к тебе (что я пишу не к публике, а к тебе, — это самая оскорбительная форма), но я не могу кончить без бакунинской писовки». 4 октября он писал ему же: «1) Я не полагаю, чтоб ты серьезно спрашивал, хочу ли я окончить „Кол<окол>" до нового года? Ты сам мне писал и говорил, что это нейдет и безобразно, с чего же меня могло прорвать окончить, не окончив года? 2) Письмо к тебе по-русски и по-французски быть должно напечатано в последнем листе, т. е. 15 декабря. Я его еще не перевел, могу перевести с набора <...> 3) При „смеси", которую посылаю, вероятно, „Коло<кол>" будет полон <...> 4) В „Полярной звезде" можно перепечатать письмо, она ведь не выйдет раньше 1 декабря, — но это ad libitum <как угодно> <...> 6) Если не поймут, о ком речь в „шайке недорослей", tant pis <тем хуже>, как говорит Лиза, — виноватые поймут. Этого я не меняю. Вообще, кроме в конце, поправлять нельзя, а мелочи сделаю в коррект<уре>. Чего ты не прочел в рукописи, дай Мерчинскому или кому-нибудь <...>. „По крайней мере, не купленными или чистыми, неказенными" — что-нибудь в том роде. „Прежде наплыва грязь и тука ».
Русский текст «Письма к Н. Огареву» в печати не появился и остается неизвестным. Приведенное выше письмо, в котором дается расшифровка русских слов, не разобранных Огаревым в рукописи, свидетельствует о том, что «Письмо к Н. Огареву» было первоначально написано Герценом по-русски и лишь затем переведено им самим на французский язык. 21 октября Герцен снова писал Огареву: «„Колокол" издать в четыре листа к 1 декабря; „Письмо" к тебе по-русски и по-французски; его надобно исправить непременно». 28 ноября Герцен сообщил Огареву: «Я на четыре листа „Кол<окола>" дал „bon ? tirer». 29 ноября Герцен писал М. Мейзенбуг: «Прочтите внимательно „Колокол" от 1 дек<абря> (5 листов!!). Вы там снова встретите все наши недостатки и все наши хорошие качества. Письмо к Огареву напоминает мне время моего послания „Братьям на Руси"» (цитируется в переводе с французского).
Стр. 399. ...отправимся же на поиски других земель и других источников. — Дальнейшие идейные искания Герцена получили наиболее отчетливое выражение в его письмах «К старому товарищу» (см. наст. том). Возможно, что говоря о других «источниках», Герцен имеет в виду свои новые издательские планы. В это время он вел переговоры с редакторами- издателями «Le Si?cle» и «Revue des Deux Mondes» о публикации его произведений, в частности «Былого и дум» (см. письмо Герцена к парижскому издателю Эд. Дантю от 30 сентября 1869 г., а также вступительную статью Л. Р. Ланского к публикации этого письма в ЛН, т. 64, стр. 456). Кроме того, Герцен предпринимал попытки печатать свои произведения в России. В марте 1869 г. он получил предложение харьковского книгоиздателя А. В. Скалона о публикации сборника его произведений (см. письмо Скалона к Герцену от 20 марта 1869 г. в ЛН, т. 62, стр. 572, а также обзор Н. Мендельсона «Судьба литературного наследства
А.	И. Герцена» — ЛН, т. 7-8, стр. 281—282). С предложением издать его сочинения обращались  
к Герцену Н. Врангель и П. И. Бларамберг (см. письмо Огарева к Герцену от 11 февраля 1869 г. — ЛН, т. 39-40, стр. 517). В дальнейшем в России была напечатана серия очерков «Скуки ради» (см. об этом в наст. томе, стр. 822). Герцен думал даже напечатать в России письма «К старому товарищу», но это намерение осуществлено не было (см. наст. том., стр. 825 и 849).
Всему свое время, сказал мудрец, есть время камни собирати, и есть время камни метати. — Слова из библейской «Книги Екклесиаста или проповедника» (гл. 3,5), приписываемые Соломону. Эту притчу Герцен приводил ранее в статье «Россия и Польша» (см. т. XIV наст. изд., стр. 11).
Стр. 400. ...«утренних сеятелей»... — Образ из евангельской притчи, о сеятеле (Евангелие от Матфея, XIII, 3—8) неоднократно использовался Герценом в его произведениях (см. «1857— 1867», «Из письма к М. Бакунину» — т. XIX наст. изд., стр. 287 и 288). Ср. строки из стихотворения А. С. Пушкина «Свободы сеятель пустынный»:
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды...
Фаза развития, в которую мы вступили, тяжела и сурова ~ слово «ждать» никогда не означало сидеть сложа руки. — О взглядах Герцена в этот период на сущность исторического процесса см. письма «К старому товарищу» и комментарий к ним.
Что можем мы сказать маньякам полухищного, полуриторического патриотизма ~ с их проказой православия... — См. статью «La manie de d?lation» и комментарий к ней.
...memento mori... — «Помни о смерти» (лат.).
Стр. 401. ...Vivos vocando. — См. примечание к стр. 292.
Радость противников наших, не состоящих на жалованье ~ к их радости примешаны будут и капли горечи. — Герцен намекает на представителей «молодой эмиграции».
Стр. 401—402. В случае необходимости «Полярная звезда» облегчит нам возможность защищаться. — После прекращения издания «Kolokol» Герцен и Огарев предполагали издать IX книжку «Полярной звезды» (см. «Объявление <„Полярная звезда" на 1869>» — наст. том, стр. 634). Однако эта книжка издана не была.
Стр. 402. Бернский конгресс мира еще раз показал нам, что голос русских ~ неуместен в семейных концертах Запада. — См. в наст. томе статью «Les Russes au Congr?s de Berne» и комментарий к ней.
....sub rosa... — Латинское выражение «Sub rosa dictum» («Под розой сказано») связано с римской традицией вешать над столом ветку розы как символ того, что произнесенное под розой должно остаться тайной.
...во время всеобщих приготовлений к войне... — Эти «приготовления« привели в 1870 г. к франко-прусской войне.
...мой государственный переворот. Время ему благоприятствует — теперь у нас декабрь. —
Герцен намекает на государственный переворот 2 декабря 1851 г., произведенный Наполеоном III.
A NOS ENNEMIS <НАШИМ ВРАГАМ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 205—210, где опубликовано впервые, с подписью: 1—т. Автограф на 17 л. хранится в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 8, лл. 1 — 19). В автографе многочисленные исправления стилистического и орфографического характера почерком неустановленного лица. Авторская пагинация: 1 — 19. Автограф датирован: «Vichy, 15 oct<obre> 1868».
812
В переписке Герцена с Огаревым сохранились упоминания о различных стадиях работы над статьей. 30 сентября 1868 г. Герцен спрашивал Огарева: «Читал ли ты диатрибу Каткова против меня в „Русск<ом> вестнике"? Уж не ответить ли ему?», а 6 октября сообщал ему же: «Если писать против статьи в „Вестнике", то надобно рассказать всю историю печатания за границей. Может, я это сделаю в leading art<icle> 15 ноября, но вопрос: стоит ли?» 7 октября: «Начал против Каткова; не знаю, буду ли, продолжать»; 10 октября: «Побережем зубы на другое. Хорошо, изволь, благо охота работать воротилась, я Каткова проберу. Но уж без цензуры (кроме частностей). Статья будет leading в следующем „Колок<оле>" (15 нояб<ря>), она будет очень дерзка, очень лична и du haut en bas <свысока>». Заканчивая статью и думая о плане будущего номера Kl, Герцен. писал Огареву 13 октября: «Статья моя в ответ Каткову ужасно помешает. „Письму" к тебе, а потому я предлагаю издать двойной № „Kolokol" к 1-му декабря, в 3 листа, пожалуй, в три с половиной <...> № будет великолепный и финальный. Иначе будет казаться, что мы бастуем от этих нападок. Согласны ли?». В письме от 14 октября Герцен известил Огарева: «Статья о Каткове кончена». Об этом же Герцен писал Огареву и 21 октября.
Статья, вместе с отрывком из «Былого и дум», предназначавшимся в тот же номер Kl, была послана Огареву 26 октября. Сообщая ему об этом 27 октября, Герцен просил Огарева: «Первую <т. е. статью> прочти с величайшим вниманием, поправь слог, но не выбрасывай ничего, ни даже намека на Некрасова <...> „Колокол" 1 декаб<ря> должен быть в четыре листа. Из „Былого и дум" я могу дать еще. Передай Чернецк<ому>, что я его прошу набрать и то и другое сейчас. <Давид скверно поправляет. — Примечание Герцена>. Я, приехавши в Женеву, исправлю при себе. Это непременно. Если рукопись не пришла, пошли Тх<оржевского> на почту; если пришла, напиши. У меня черновых нет». На следующий день, 28 октября, Герцен писал Огареву: «Насчет статьи Каткова, его ругать больше не хочу и нашу деятельность повергать на суд скотов не хочу тоже, — я им, как сукиным детям, бросаю в глаза nos titres <наши грамоты> — с наглостью; в их суд (суд сверху Каткова, в середине Аксакова, внизу Серно-Соловьевича) не верю. Но можно статьи вовсе не печатать, на это очень согласен. Тогда напечатать по-французски и по-русски мое письмо к тебе с поправками, отрывки из „Былого и дум" и „Смесь". Такой финал без обращения к публике страшно груб и потому мне нравится. Об этом реши».
Стр. 413. ...позволить покинуть друзей своих на французский лад... — Имеется в виду отсутствие в последнем номере «Kolokol» прощального обращения к читателям (см. выше письмо Герцена к Огареву от 28 октября 1868 г.).
Статья эта, озаглавленная «Русская печать за границей», восхваляя последний труд Н. Тургенева ~ от ad latus ~ деятеля. — В августовской книжке «Русского вестника» за 1868 г., под рубрикой «Русская печать за границей», была напечатана (с подписью: Р. Н.) рецензия профессора Киевского университета Н. К. Ренненкампфа на новую книгу Н. И. Тургенева (рецензия называлась: «Чего желать для России? (Que faut-il d?sirer pour la Russie?) H. Тургенева, Лейпциг, 1868 года»). Высоко оценивая книгу Тургенева, автор рецензии противопоставлял ее русской революционной заграничной литературе. При этом он повторял излюбленные реакционной печатью обвинения Герцена в «измене» России в польском вопросе и иронизировал по поводу программы французского «Колокола», в особенности относительно поставленной Герценом задачи — защищать Россию от клеветы европейской буржуазной печати. Главное же достоинство книги Тургенева он видел в «умеренности высказываемых в ней желаний». Программа дальнейших преобразований России, изложенная Тургеневым
813
в книге, действительно носила весьма умеренно-либеральный характер; он предлагал лишь некоторые меры по расширению реформ 1861 — 1864 гг.: увеличение прав земских учреждений, окончательное уничтожение телесных наказаний, расширение сети железных дорог, устранение отживших законов и другие. Тургенев выдвинул идею созыва Земского собора, который, по его мнению, может привести к созданию конституционного порядка в России (об этом см. в книге: А. Н. Шебунин. Николай Иванович Тургенев, М., 1925). О приобретении книги Тургенева Герцен сообщал Огареву 8 июля 1868 г. Ad latus — буквально: «у бока», «у груди» (лат.); идиоматически употребляется в значении «прихвостень». Ренненкампф отвечал на статью Герцена «Невольным объяснением с издателем „Колокола"», помещенным в «Русском вестнике», 1869, № 1 (об этом см. ЛХХ1, стр. 360-363).
Стр. 414. ...он, так тесно связанный с Белинским, так часто посещавший наш кружок в доме Огарева. — M. Н. Катков, учившийся в Московском университете, был связан с 1837 г. с многими из членов кружка Станкевича, особенно близко с Боткиным и Белинским. С 1839 г. Катков сближается и с Огаревым. Одновременно с Белинским Катков сотрудничал в «Московском наблюдателе» и в «Отечественных записках», причем его ранние литературно-критические статьи высоко оценивались Белинским. Полный разрыв их отношений произошел в 1843 г. Об этом см. В. Г. Белинский. Полное собрание сочинении, т. XI, 1956, стр. 677—678.
...я впрягся в конце 1848 года, вместе с Прудоном, в «La Voix du Peuple». — В августе 1849 г. Прудон обратился к Герцену за материальной поддержкой для предпринимаемого им издания. Герцен дал согласие на помощь, оговорив при этом свои издательские и редакторские права. Переписку Герцена с Прудоном по вопросам издания «La Voix du Peuple» см. в ЛН, т. 62, стр. 490—500 (см. также «Былое и думы», т. X наст. изд., стр. 183—184). Газета «La
Voix du Peuple» издавалась с 20 сентября 1849 г. по май 1850 г.
...меня изгнали из Франции в 1850 году. — Герцен подробно рассказывает об этом в «Былом и думах» (см. т. X наст. изд., стр. 141 — 148).
...в Англии — и оставался там более десяти лет. — Герцен прожил в Лондоне с 25 августа 1852 г. по 15 марта 1865 г.
Я предложил ~ основать там совместно со мной большой социалистический журнал. — Письмо Герцена, содержащее это предложение, неизвестно. Несомненно, однако, что оно относится к периоду до 1858 г., когда вышла книга Прудона «De la justice dans la R?volution et dans L'Eglise» («О справедливости в революции и церкви»), к которой Герцен отнесся отрицательно (см. «Былое и думы», т. X наст. изд., стр. 196—201).
Стр. 415. В 1857 году Огарев покинул Россию... — Огарев приехал в Лондон в 1856 г.
...признания человека, сотрудничающего с Катковым... — Далее Герцен цитирует статью Н. К. Ренненкампфаxv[15] (см. «Русский вестник», 1868, кн. VIII, стр. 638).
Стр. 416. «Вы, — говорил мне один весьма известный ультрапанславист, — вопреки выражению Дантона, унесли ~ землю своей родины ~ мы не можем от вас отказаться». — Имеются в виду слова Ю. Ф. Самарина. О них Герцен писал также в статье «Ответ И. С. Аксакову» (см. т. XIX наст. изд., стр. 245 и комментарий к ней).
...оставив большую часть своего состояния в когтях правительства... — После отказа Герцена возвратиться в Россию петербургский надворный уголовный суд, согласно указу Сената от 3 ноября 1850 г., постановил «...подсудимого Герцена, лишив всех прав состояния, признать за вечного изгнанника из пределов Российского государства». Вынесенное на основании этого приговора заключение Государственного совета было утверждено Николаем I (материалы об этом см. в сб. «Звенья», т. VIII, М., 1950,
814
стр. 91 — 103). В «Былом и думах» Герцен писал, что он «спас почти все достояние, за исключением костромского имения» (т. X наст. изд., стр. 133). Имение Герцена в Костромской губернии было взято в опеку в 1852 г. (см. публикацию Г. Лебедева «Дело Чухломской дворянской опеки по рапорту Чухломского земского суда о взятии в опеку имения г. Герцена впредь до явки наследников» — сб. «Звенья», т. IX, М., 1951, стр. 516—546).
...будто редакция «Колокола» получала денежное пособие от какого-нибудь польского комитета или какого-нибудь русского раскольника — Слухи о том, что Герцен получает денежную помощь от польского общества в Париже, распространялись русской реакционной прессой («Виленский вестник», «Русский инвалид», «Московские ведомости»). Подробнее об этом см. в статье «От издателей <„Инвалид" напечатал...>» и в комментарии к ней (т. XVIII наст. изд., стр. 406—408 и 652). Говоря о «русском раскольнике», Герцен намекает на К. Т. Солдатенкова. В статье «В редакцию. „Инвалида"» Герцен писал: «<...> с московского раскольника С. я денег не брал» (см. т. XVIII наст. изд., стр. 417 и комментарий к ней).
Роман о Тульчинском агентстве поистине великолепен ж наш В. Кельсиев. — Об этом, а также об упоминаемых далее статьях Кельева в журнале Каткова «Русский вестник» см. в статье «В. И. Кельсиев» и в комментарии к ней (наст. том, стр. 80—81 и 747).
Стр. 418. ...греками... — Во французском тексте игра слов: «grec» означает и «грек» и «мошенник», «шулер».
...серию «Писем о России и Польше» в «Колоколе» за 1859 и 1860 годы. — Статьи из цикла «Россия и Польша» (см. в т. XIV наст. изд.).
Стр. 419. ...вздор и нелепости одного из русских генералов ж подробную историю польской эмиграции и последнего восстания. — Имеется в виду книга В. Ф. Ратча «Сведения о польском мятеже 1863 г. в северо-западной России», тт. I, II, Вильно, 1867.
...упрекающий меня за слова, произнесенные на могиле друга... — В рецензии Н. К. Ренненкампфа упоминалось о «надгробных речах» Герцена на могиле С. Ворцеля («Русский вестник», 1868, кн. VIII, стр. 643).
Стр. 420. ...к своему герою в Вильну... — Имеется в виду Муравьев Вешатель.
...рассказал в своей книге ж что не гибель он там себе нашел, а спасение. — Кельсиев писал об этом в своей книге «Пережитое и передуманное» (см. комментарий на стр. 798—799).
Стр. 421. Мы заклинали его не печатать своей прокламации. Правительство убило его, но остались живые свидетели. — Речь идет о прокламации Н. В. Шелгунова и М. Л. Михайлова «К молодому поколению», изданной Вольной русской типографией. «Живые свидетели», о которых говорит Герцен — это Н. В. Шелгунов и его жена Л. П. Шелгунова.
Не морской ли это офицер ж увезший ж множество печатных изданий? — Имеется в виду
В.	В. Трувеллер, юнкер 23 флотского экипажа, который был арестован в 1862 г. за распространение нелегальной литературы и сослан в Сибирь. Герцен писал о нем в «Былом и думах» (ч. VII, гл. «Апогей и перигей» — см. т. XI наст. изд., стр. 305—306). Подр о Трувеллере см. в комментарии к заметке «Хроника террора и прогресса» (т. XVI наст. изд., стр. 480—481).
Стр. 422. «Нынешнее состояние России и заграничные». Издание второе. Берлин, 1868. — Первое издание этой клеветнической брошюры, направленной против Герцена, вышло в 1862 г., также анонимно (см. примечание к стр. 144).
Один русский литератор ж украл у него сумму более чем в сто тысяч франков. — Подробности о нашумевшей в свое время истории растраты
815
А. Я. Панаевой денег М. Л. Огаревой, в которой несправедливо обвиняли Некрасова, см. в книге: Я. 3. Черняк. Огарев, Некрасов, Герцен и Чернышевский в споре об огаревском наследстве, М. —Л., 1933.
...после Брюссельского конгресса ~ после женевской забастовки, в двух шагах от немецкого рабочего движения... — Герцен перечисляет здесь события международного рабочего движения, отразившие рост влияния I Интернационала. Брюссельский конгресс — 3-ий конгресс I Интернационала, состоявшийся 6—13 сентября 1868 г. Женевская забастовка — стачка, объявленная в конце марта 1868 г. строительными рабочими Женевы, в связи с отказом предпринимателей удовлетворить требования о сокращении рабочего дня и увеличении заработной платы. Материальную поддержку трем тысячам семей бастующих рабочих оказывали не только все союзы Швейцарии, но и рабочий класс других стран Западной Европы. Борьбой рабочих Женевы руководила женевская секция I Интернационала. В немецком рабочем движении этого периода определилась победа марксизма над лассальянством, сказавшаяся, в частности, в заявлении (5 сентября 1868 г.) Нюрнбергского съезда рабочих союзов о присоединении к программе I Интернационала.
Стр. 423. Рассуждая о моей статье по поводу Женевского конгресса — Статья «Un fait personnel» (наст. том).
Милейшие совы из птичника классической Паллады... — Герцен намекает на Каткова и его сторонников, отстаивающих преимущества классического образования (сова — одна из эмблем греческой богини Афины Паллады).
UN METIER DE GRAND-DUC
<РЕМЕСЛО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 232—233, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ1, 208—211) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из пометки А. А. Герцена» (ЛХХ1, 578).
Авторство Герцена подтверждается тематическими (обличение русского императорского дома) и стилистическими особенностями заметки (иронический заголовок, каламбуры, насмешка над адмиральским званием вел. князя Константина Николаевича, который «выплывает из своего аквариума с трезубцем в руке» и т. д.).
Стр. 425. В начале нынешнего царствования ~ самооппозиции. — Иронический намек на либеральные начинания Александра II в 1856—1858 гг.
...наступил черед генерал-адмирала Константина ~ государственного пруда в Петербурге. — Герцен намекает на политическую позицию вел. князя Константина Николаевича, который в период подготовки и проведения крестьянской реформы в России был сторонником либеральных проектов, а в 1862 — 1863 гг., будучи наместником Царства Польского, пытался вести там также умеренно-либеральную политику по отношению к полякам. Говоря, что вел. князь Константин Николаевич «утонул в пресных водах государственного пруда», Герцен имеет в виду его назначение в 1865 г. председателем Государственного совета.
Великая княгиня Елена ~лепту вдовицы... — Иронически говоря о либеральничанье вдовы великого князя Михаила Павловича — Елены Павловны, Герцен имеет в виду ее роль в осуществлении крестьянской реформы. По плану, разработанному Н. А. Милютиным еще в начале 1856 г., было освобождено свыше 7000 крестьян в ее полтавских имениях.
816
Она же принимала участие в организации помощи раненым во время Крымской войны, на что и намекает Герцен, называя ее «Ифигенией в Тавриде».
...наконец, более счастливое, чем кресло Изабеллы... — В сентябре 1868 г. в результате буржуазной революции в Испании королева Изабелла была свергнута с престола и бежала во Францию. Все ее царствование с 1833 г. (она вступила на престол в возрасте 3-х лет) прошло в непрерывной борьбе за сохранение престола.
Стр. 426. Среди наших публицистов есть два знаменитых К.... — Очевидно, Герцен имеет в виду Каткова и Краевского.
LE BRIGANDACE DES EMPLOIES
<ЧИНОВНИЧИЙ РАЗБОЙ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 233, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ1, 211—212) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из пометки А. А. Герцена» (ЛХХ1, 578). Авторство Герцена подтверждается характерными особенностями стиля заметки (царских чиновников, совершающих узаконенный грабеж, он называл, как и здесь, «Картушами императорской службы» в статье «Наши прогрессы» — см. т. XVIII наст. изд., стр. 226).
Стр. 427. Русские газеты рассказывают ~ случай разбоя. — Герцен излагает далее эпизод, о котором рассказывалось в корреспонденции из Новгородской губернии, помещенной в газете М. П. Погодина «Русский» от 4 сентября 1868 г.,	№ 47, за подписью «С. В. М.», и
перепечатанной «С.-Петербургскими ведомостями» от 10 сентября, № 247.
L’ELOQUENCE DE LA NOBLESSE
< ДВОРЯНСКОЕ КРАСНОРЕЧИЕ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 233, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (ЛХХ1, 212—213) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из пометки А. А. Герцена» (ЛХХ1, 587). Об авторстве Герцена свидетельствует также
презрительно-иронический тон заметки характерный для всех его статей и заметок, обличавших скудоумие и нравственную несостоятельность вырождавшегося дворянства
Стр. 431. Мы заимствуем из «Голоса» от 5 ноября... — Имеется в виду корреспонденция из Белого, помещенная в газете «Голос» от 24 октября (5 ноября) 1868 г., № 294, за подписью П. Колечицкий.
Император ж сократил срок наказания до шести месяцев. — В корреспонденции указывалось, что, принимая решение о смягчении наказания, Николай I основывался на ходатайстве начальника губернии, губернского предводителя и архиерея.
817
?EST-IL VRAI?
^ПРАВДА ЛИ?>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 233, где опубликовано впервые, без подписи, в отделе «Faits divers» («Смесь»). Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (AXXI, 213—214) со следующей правкой: «Принадлежность ясна из пометки А. А. Герцена» (HXXI, 587). Авторство подтверждается характерными для стиля Герцена ироническими замечаниями («Молдаванин был застигнут в то время, когда он легонько обшаривал пресвятую деву», «добрый, классический граф Толстой», «земная нагота<...> матери православной церкви» и пр.).
Стр. 431. ...великий князь Владимир обнаружил в Омске казака... — Сын Александра II Владимир Александрович посетил Омский острог 12 июня 1868 г. во время своего путешествия по Сибири. Факт, о котором пишет Герцен, в русской печати не обнаружен.
Стр. 432. ...мука, которую продавали в Восточной Сибири ж стоила всего 20 и 25 копеек за пуд. — Резкое повышение цен на хлеб во многих губерниях России наблюдалось уже вскоре после сбора урожая 1868 г.
LES INCORRIGIBLES
<НЕИСПРАВИМЫЕ>
Печатается по тексту Kl, № 14-15 от 1 декабря 1868 г., стр. 233, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается содержанием заметки. В письме к И. С. Тургеневу от 23 марта 1869 г., Герцен сообщал о своем сыне: «...он в Вене не был, а в Берлине он спросил
сына канцл<ера> Горчакова, мог ли бы он съездить в Россию как натуралист. Горчаков сказал: „Да, я вам сейчас визирую паспорт". — „А назад?" — „Ну этого не знаю; хотите, я спрошу?" — „Да". — И затем месяца через два официальный отказ через флоренг<инское> посольство. Это я напечатал в „Кол<околе>" (декабрь)».
А. А. Герцен поднял вопрос о возможности своей поездки в Россию по совету отца, который неоднократно выражал желание, чтобы его дети жили и работали на родине (см., например, письма Герцена к сыну и Огареву от 31 июля 1869 г.). В октябре 1868 г. Герцен предложил сыну поездку в Россию с тем, чтобы «поискать там кафедры или занятия» (см. письмо к сыну от 17 октября 1868 г.). 19 октября, как свидетельствует М. К. Лемке на основании материалов архива III отделения, А. А. Герцен обратился к русскому посланнику в Берлине с просьбой выдать ему, как швейцарскому гражданину, паспорт для поездки в Россию. При этом А. А. Герцен заявил, что «хотя не занимается политикой, но вполне, разделяет мнения своего отца». Этой фразы было достаточно для того, чтобы поездка не была разрешена. Формальный отказ был передан 20 октября министру иностранных дел А. М. Горчакову шефом жандармов гр. П. А. Шуваловым, которому дал свои указания Александр II (ЛХХ1, 121 — 122).
818
<LETTRE SUR LE LIBRE ARBITRE>
<ПИСЬМО О СВОБОДЕ ВОЛИ>
Печатается по тексту «Revue philosophique de la France et de l'?tranger», 1876, № 9, стр. 290— 293, где опубликовано впервые, под заглавием «Lettre in?dite de A. Herzen sur la volont?» («Неизданное письмо A. Герцена о воле»). Автограф неизвестен.
Статья появилась в «Revue philosophique» с редакционным примечанием: «Это неизданное письмо А. Герцена было сообщено нам его сыном, Александром Герценом, одним из наших сотрудников. „Оно было написано, — сказал он нам, — по случаю прочитанной мною публичной лекции о функциях нервной системы, в которой я утверждал, что всякая деятельность животных и человека является лишь непроизвольным развитием рефлексов и сводится к последнему, как к своему прообразу, и что, следовательно, свобода воли невозможна и должна рассматриваться, как иллюзия. Замечания моего отца заставили меня много размышлять; однако я все время возвращался к мысли, что проблема свободы — это проблема чисто и исключительно физиологической компетенции. Я решил написать более полный труд по этому вопросу... именно тогда-то я и написал свой томик о физиологии воли..."» (перевод с французского).
Точная дата написания «Письма о свободе воли» остается неизвестной. Прочитав брошюру своего сына «Studio fisiologico sulla volont?», изданную в Милане, Герцен сообщал Огареву 6 июня 1868 г.: «Брошюру Саши прочитал и напишу несколько соображений. Это то же, что было по-французски, и возражения остались те же». Через два дня, 8 июня, Герцен писал автору брошюры: «Письмо твое получил и брошюру от Тхоржевского. Я ее перечитал внимательно и могу сделать кой-какие замечания; пока скажу, что заглавие „Sulla Volonta"xvi[16] <„О Воле"> не совсем идет. Это — диссертация о развитии разных физиологических функций, причем есть речь и о volonta. Заметно влияние Пенизи в разных итальянских цитатах. Вопрос этот разбирать так нельзя, и Конт его отнес к социологии. Ты лучше доказал, что нет души, чем уяснил функцию того, что называется волей. Остальное потом».
В письме к дочери Наталии от 9 июня 1868 г. Герцен снова возвращается к вопросу о брошюре А. А. Герцена: «Дело не в том, что изучение начинается физиологией — а в том, что физиологи воображают разрешить своей частной физиологией явления социологические, и на это у них сил нет. Соци<ология> может быть сведена на физиологию, как физиология — на химию, химия — на движение; их единство знать надобно, но это такое же неопределенное, как другие, как слово бесконечность. Книжка Саши хороша — но неудовлетворительна <...> Представь себе, если мы восстанем на то, что собаку называют собакой, а будем, сводя ее на составные части, говорить: „Ах видите вы эту окисленную и проугленную селитро-известковую массу с железцем... и фосфором — как раз бежит по тротуару". Как мы много выиграем — а все может быть верно». 20 июня Герцен пишет сыну: «Сложные междуличные функции и явления потому-то и имеют важность социологическую и требуют исследования, что ими физиология не занимается и не может заниматься. Социологические законы, законы музыки, физиологические законы относятся к сотрясению каждой струны — и то и другое верно, и то и другое anders potenziert <возведено в иную степень>. Негация может быть верна, но бедна, не охватывая всего, что отрицает. По вставкам П<енизи>, открытым мною, ты видишь, что я читал внимательно».
Утверждение М. К. Лемке, что статья «о свободе воли» была написана Герценом по-русски, а затем переведена его сыном на французский язык (см. ЛХХ1, 583), опровергается указаниями в письмах самого Герцена. Намереваясь опубликовать свое «письмо» в журнале, который должен был
819
издавать А. А. Герцен совместно с К. Фогтом, М. Шиффом, Я. Молешоттом (издание этого журнала не состоялось), Герцен писал сыну 31 января 1869 г.: «О социализме я писать в ваш журнал не буду, а, если хочешь, я пришлю мое письмо к тебе о libre arbitre. Прочти его с Шиффом и напечатай по-французски или переведи <на итальянский язык>. Но для этого надобно, чтоб Тата и Nat<alie> переписали». 8 февраля Герцен снова писал сыну: «Статью, т. е. письмо, я дам Тате и пришлю; если, читая с Шиффом, вы найдете, что не стоит печатать, не печатайте...». 17 февраля он писал ему же: «Почтенный физиолог, посылаю тебе 10 стр<аниц> моего письма, вторую половину пришлю через три дня. Непременно дай почистить Домангию <Доманже>. Ответ пиши». 16 марта Герцен осведомлялся у М. Мейзенбуг: «Каково мнение Шиффа о моем письме о „свободе воли"?».
В январе-феврале 1867 г. у профессора флорентийского университета Морица Шиффа,
ассистентом которого в то время был А. А. Герцен, происходила дискуссия о свободе воли (в связи с работами М. Шиффа и А. А. Герцена по физиологии нервной системы). Спор шел между М. Шиффом, отрицавшим свободу воли, и Ж. Доманже, по-видимому, отстаивавшим противоположные позиции. Герцен, находившийся тогда во Флоренции, сообщил Огареву об этой дискуссии в письме от 25 января: «Вчера у Шиффа был rendez-vous для спора о libre arbitre с Доманже. Шифф был сплендиден; да, он — большой талант и большой логик. Разумеется, он Доманже победил, и тот (несмотря на французское многоязычие и свое умноязычие) сдался, что в спорах бывает редко. Итак, libre arbitre принесен на заклание». В письме к Огареву от 3 февраля Герцен выразил некоторую неудовлетворенность ходом дискуссии: «Второй коллоквиум Шиффа не был так удовлетворителен, как первый, и я начипаю думать, что спор опять-таки номинальный...». Здесь же Герцен высказал мысль, развитую впоследствии в комментируемой статье, — о невозможности решить вопрос о свободе воли, оставаясь лишь на почве физиологии, и предложил Огареву написать «тезисы другого тона с некоторым развитием», желая, очевидно, вывести спор из узко физиологических рамок. Предложение это чрезвычайно заинтересовало Огарева, ответившего Герцену 6 февраля: «...запрос о тезисах насчет libre arbitre меня взорвал, как электрическая искра, и я уже ничего не мог делать окромя» (ЛН, т. 39-40, стр. 429). В том же письме Огарев сообщал, что накануне он написал тезисы по-русски, а 6 февраля переработал по-французски и посылает их Герцену.
В «Тезисах» Огарев безоговорочно защищал с материалистических позиций положение о детерминированности человеческих поступков и убеждений, утверждая, что «кроме внешнего запроса и органического ответа, кроме впечатления и его результата, кроме толчка и движения, нет никаких явлений в организме», и что принцип «свободы воли» «вводил бы новый вид невещественной и независимой души, которой присутствие равно не нужно и не имеет места» (см. Н. П. Огарев. Избранные социально-политические и философские произведения, т. II, стр. 170. «Тезисы» Огарева опубликованы по материалам его записной книжки; окончательный французский текст, посланный Герцену, неизвестен).
Тезисы Огарева не вполне удовлетворили Герцена (см. письмо к Огареву от 13 февраля 1867 г.). Соглашаясь с отрицанием «абсолютной» свободы воли, т. е. идеалистического индетерминизма, Герцен находил, однако, что такое отрицание еще не разрешает вопроса о возможности выбора, несомненно присутствующей в человеческом поведении. Как видно, Герцена не удовлетворял односторонний, метафизический подход к вопросу, отразившийся в тезисах Огарева. Герцен стремился уловить и постичь диалектику свободы и необходимости (см. письмо от 3 февраля). Огарев же читал нужным совершенно устранить из решения вопроса возможность
820
различного (объективного и субъективного) понимания свободы воли и перехода антиномий (т. е. свободного выбора и детерминированности поступка) друг в друга (см. Н. П. Огарев, т. II, стр. 171). 22 февраля Герцен писал Огареву: «Ни ты, ни Шифф всей сложности задачи, особенно в ее историческом воплощении, не касались».
Можно предположить, что Герцену в какой-то мере удалось убедить своего друга в том, что вопрос о свободе воли не может быть разрешен на почве одной физиологии. Об этом говорят следующие строки из письма Герцена к Огареву от 3 марта 1867 г.: «Я очень рад, что все же ввел в твою медицинскую этику исторический элемент; физиология его не объяснит. Тут ряды иные и иные антецеденты, зависимые от общих физиологических причин, но выходящие из ее области в одну сторону, так, как астрономия выходит в другую». Придавая решению вопроса о свободе воли очень важное теоретическое и практическое значение, Герцен намеревался напечатать запись трех бесед Шиффа на эту тему (см. письмо к Огареву от 7—8 февраля 1867 г.).
Неудовлетворенность Герцена тем решением вопроса о свободе воли, которое давали М. Шифф и А. А. Герцен (прочитавший во Флоренции в 1867 г. ряд публичных лекций по физиологии нервной системы), отразилась и в остро сатирическом произведении «Aphorismata», написанном в феврале 1868 г. (см. комментарий к нему в наст. томе), и впоследствии в «Скуки ради» (стр. 460 наст. тома).
Интерес, проявленный Герценом к вопросу о свободе воли, не случаен. С проблемой свободы воли были органически связаны вопросы, занимавшие большое место в философии, социологии и этике Герцена, — об исторической закономерности и активной роли человека в истории, о возможности моральной оценки человеческих поступков, об ответственности человека за свои действия перед обществом, о вине и наказании и т. п.
Эти вопросы, как свидетельствуют письма Герцена той поры, были важны для него и в личном плане.
В письме к сыну «о свободе воли» Герцен вскрывает несостоятельность религиозно-идеалистического понимания свободы воли, основанного на вере в существование души, «независимой от материи и главенствующей над телом», и материалистически объясняет самый факт возникновения представлений об абсолютной свободе воли, видя в них результат одностороннего понимания человеческих действий, при котором упускается из виду тот факт, что сознательное действие детерминировано рядом обстоятельств.
Одновременно с этим Герцен выступает против точки зрения естественно-научного материализма, который видел в человеке лишь физиологический организм, подчиненный общим законам физического мира, и игнорировал специфический для человека факт сознания. Физиологический детерминизм, как неоднократно отмечал Герцен в письмах к сыну и как утверждает он в данном письме, может дать лишь доказательство несостоятельности религиозно-идеалистического взгляда на свободу воли, но не способен выработать положительное решение проблемы. Для положительного решения вопрос должен быть выведен за рамки физиологии — такова важнейшая мысль, упорно доказываемая и развиваемая Герценом.
Герцен высказывает чрезвычайно важные положения о соотношении физиологии и общественных наук. Он говорит, что «общественный человек ускользает от физиологии», что физиология, являясь естественно-научным фундаментом для понимания общественной жизни, не может дать исчерпывающего объяснения этой жизни.
Основу качественного своеобразия явлений социальной жизни, действий человека как «клетки общественной ткани» Герцен усматривает в факте сознания. А необходимой стороной, свойством сознания является составленная «из разума, страсти и воспоминания» способность взвешивать
821
возможности и определять выбор действия. Таким образом, Герцен считает, что, отрицая свободу воли в религиозно-идеалистическом ее истолковании, необходимо признать правомерность свободной воли как естественной, обусловленной фактом сознания основы целеустремленной деятельности человека.
Герцен настойчиво отграничивает такое понимание свободы воли от волюнтаризма. Он признает, что индивидуум с его действиями является «продуктом физиологической необходимости и необходимости исторической». Противопоставляя вместе с тем свою точку зрения фатализму, Герцен продолжает борьбу против фаталистического понимания истории, вновь утверждая активную роль человека в исторических событиях.
Письмо о свободе воли свидетельствует о глубокой диалектичности мысли Герцена, о том, что герцен, по словам В. И. Ленина, «вплотную подошел к диалектическому материализму». Вместе с тем, в письме сказалось и то обстоятельство, что Герцен «остановился перед историческим материализмом». Принимая факт сознания за исходный пункт при объяснении действий человека в обществе, Герцен не видит материальных исторических основ сознания, т. е. обусловленности возникновения и развития сознания трудовой производственной деятельностью человека. Отсюда — неверные формулы Герцена о «вере» человека в свою свободу, а равно и «вере» в существование внешнего мира. Отсюда же — тот факт, что, признавая специфические законы социальной жизни, не объясняемые физиологией, Герцен не связывает эти законы с развитием производственной деятельности, ограничиваясь ссылкой на «передающуюся от поколения к поколению память» и «традиционную цивилизацию».
«Письмо о свободе воли» представляет особый интерес для понимания эстетических взглядов Герцена.
По мысли Герцена, в эстетическом восприятии и в художественном творчестве действуют физические и физиологические закономерности; однако эстетическая деятельность (эстетическое восприятие и художественное творчество) не может быть объяснена только этими закономерностями. Качественная специфичность эстетического — результат особых, своеобразных связей, в которых выступают определенные физические и физиологические элементы. Так, звук, производимый колебаниями воздуха и рефлексами слуха, в связной музыкальной фразе получает новое, эстетическое значение и существование: он не принадлежит уже только миру реальности физической и реальности физиологической, а, являясь частью «мира гармонии», образует, как выражается Герцен, «эстетическую реальность».
Герцен, таким образом, утверждает объективную основу эстетического (в частности, прекрасного), усматривая ее в определенном характере связей и отношений между существующими в мире явлениями. Пытаясь определить сущность этих связей, Герцен говорит о гармоничности и соразмерности, как основе прекрасного. Та же мысль содержится в его письме к дочери Наталии от 20 апреля 1868 г.: «Все красивое и изящное только и состоит в соразмерности частей — в мере». Однако он учитывает и субъективную сторону дела — об этом свидетельствует его указание, что звук в связной музыкальной фразе получает «для нас» другое, т. е. эстетическое, значение.
Стр. 439. Один поэт сказал ^ предчувствуемой истины. — Герцен имеет в виду стихотворение Баратынского, начинающееся словами:
Предрассудок! Он обломок
Древней правды.
822
СКУКИ РАДИ
Печатается по тексту газеты «Неделя» от 1 декабря 1868 г. № 48, стр. 1694—1700 — гл. I—V; 1869, № 10 от 23 февраля, стр. 310—317 — гл. VI—VШ, и № 16 от 6 апреля, стр. 506—510 (гл. IX— XI), где опубликовано впервые, с подписью: И. Нионский, и по автографу ЛБ и ЦГАЛИ, подписанному И—р и впервые опубликованному в ЛХГ^ стр. 865—867, и ЛН, т. 61, стр. 140—145 (глава XII). Автограф глав 1-Х и большей части главы XI неизвестен.
В ЛБ (ф. 69, п. I, ед. хр. 17) хранится часть автографа (конец главы XI и глава XII): «Замкнутые в горной части ^ с этих пор, т. е. с начала шестидесятых годов...»; остальная часть (продолжение главы XII) — в ЦГАЛИ (ф. 2197, оп. 1, ед. хр. 20, лл. 77—83): «озлобление борющихся партий ^ с независимостью республиканской веси». Авторская пагинация: 19—28, 35—36 (всего 12 листов).
Серия очерков «Скуки ради», задуманная Герценом в сентябре 1868 г., предназначалась для легального петербургского издания «Неделя», сотрудничество в котором летом 1868 г. предложил Герцену А. П. Пятковский, от своего имени и от имени фактического редактора «Недели» — Н. С. Курочкина. «Дружески погостив в Нионе, — писал впоследствии в своих воспоминаниях Пятковский, — я уговорил Герцена возобновить свою связь с русской литературой — и он согласился принять участие в нашей „лаборатории"». Пятковский указывал также, что псевдоним И. Нионский был взят в память их встречи в Нионе («Две встречи с А. И. Герценом» — «Наблюдатель», 1900, № 2, стр. 306).
Несмотря на то, что в переписке Герцена упоминания о ходе работы над «Скуки ради» довольно многочисленны, они не дают возможности полностью восстановить композицию и предполагавшийся состав этого цикла, который появился в печати при жизни Герцена только частично. Из отдельных приводимых ниже высказываний явствует, что Герцен намерен был включить в «Скуки ради» свои письма «К старому товарищу» (в переработанном виде) и «Доктор, умирающий и мертвые» (см. ниже комментарий к этому произведению).
Первые упоминания о работе над «Скуки ради» (в письмах к Огареву) относятся к осени 1868 г. 28 сентября он сообщал своему корреспонденту: «Статейку для Пят<ковского> обдумываю». 6 октября: «Ломаю голову, что бы послать поскорее Пятк<овскому>, — не знаю еще». 21 октября: «Попробую послать самую легкую статейку Пятк<овскому>». 25 октября Герцен уже сообщил Огареву: «Небольшой опыт для Пятк<овского> написал. Увидим границы их свободы тиснения». 28 октября: «Пробу пера для Пятковского написал с анекдотом Луи Блана об урабе». Точная дата отправления Герценом в редакцию «Недели» первой партии (главы I—V) из цикла «Скуки ради» неизвестна.
В уже цитированных выше воспоминаниях Пятковского содержатся следующие строки: «Рукопись действительно скоро пришла по моему тогдашнему адресу (у Пяти углов,
д.	Езерского), только с измененным инициалом имени, для лучшего избежания подозрений, и я немедленно отвез ее в редакцию. Она носила название: „Скуки ради"...» (там же, стр. 306).
Не дожидаясь получения номера «Недели» со своим произведением, Герцен продолжал работу над очерками. 19 декабря он писал Огареву: «Я выдумал в своем „Докторе" повивальную бабку т-те АиЬе^ш. Удачно».
26 января 1869 г. Герцен с удовлетворением сообщил Г. Н. Вырубову: «Статья „Скуки ради" была в 48 № <„Недели"> почти без малейшего выпуска». На следующий день он писал о том же Огареву: «Статейка моя напечатана без изменений. Стало, можно послать другую. Всего лучше, полагаю, просто адресовать (не моей рукой) в редакцию: всякий может
823
послать всякий вздор, редакция не отвечает. После нескольких статей следует попробовать статьи с именем. Жаль, что 48-й лист „Недели" опоздал месяца полтора. Статья давно бы была у них».
Новые главы очерков (VI—VП) были закончены к концу января и сразу же отправлены в Петербург. 29 января Герцен сообщал Огареву: «Сегодня отправляю сильную тетрадь в редакцию „Недели" — увидим, что будет. Это первая статья после 57 года, которая будет напечатана без твоего воззрения» (т. е. просмотра).
В письме к сыну от 31 января Герцен также упоминает о высылке в «Неделю» очередных глав: «Вот тебе новость: статья моя под заглавием „Скуки ради", и притом очень радикальная, напечатана в петерб<ургском> журнале „Неделя" <...> и почти без малейшей перемены. Я послал тотчас другую половину...»
В течение февраля Герцен работал над очередной (третьей) серией очерков «Скуки ради».
4 февраля 1869 г. он писал Огареву: «Жду не без волнения ответа из редакции „Недели" (он может быть в понедел<ьник>) — я сделал по соглашению с Пятковский и по последнему договору с Мерчинс<ким>. Но все же не желал бы иметь на своей совести беду. — Третью статью для них я начал — в ней будет и то о Женеве, что я не напечатал в „Пол<ярной> звез<де>"». В VIII книжке «Полярной звезды на 1869» Герценом была напечатана восьмая часть «Былого и дум», в состав которой входила глава «Швейцарские виды», опубликованная, очевидно, не полностью. В этой главе, имеющей в печатной редакции несколько фрагментарный характер, Герцен упомянул о том, что писать подробнее о Женеве он будет несколько позднее, «отойдя на артистическое расстояние» (т. XI наст. изд., стр. 436). Это намерение и было реализовано в «Скуки ради», где Герцен видимо, использовал, радикально переработав, написанные ранее страницы о Женеве (см. текстологический комментарий к «Vues alpestres» на стр. 896—897 наст. тома). 2 марта 1869 г. Герцен писал Огареву: «Что касается до статьи о Женеве, она очень изменена. Фази будет доволен, а остальные проклянут, но, по счастию, никто не узнает».
Сообщая 17 февраля Огареву о получении письма из редакции «Недели» от Е. И. Конради, в котором говорилось о разногласиях в редакции, Герцен писал: «Посылаю на днях третье продолжение — и напишу, что во все их дрязги я входить не стану<...> В следующей посылке будет моя статья о Женеве — совсем переделанная». В том же письме Герцен осведомлялся у Огарева: «Как-то вам придет по смаку история m-me Обержин и доктора, влюбленного в maternit? <родильном доме>».
Третья партия очерков (главы IX—XI) была послана Герценом в Петербург 21 февраля. В этот день он писал Огареву: «Сегодня отправляю в „Неделю" третью статью и четвертую, как только получу ответ».
25 февраля Герцен снова писал Огареву: «Вчера <...> получил грамотку от Усова из СПб. Он просит не оставлять „Недели" и жалуется, что Пят<ковский> не дозволяет печатать моих статей. Чего нет, это смело. Видишь, какая дрянь все, даже лучшие. Если б они любили дело — не подняли бы такой крик в самом начале. Мудрено ли, что этим спором обратят внимание. Я тотчас писал в редакцию, чтоб печатали, — ответ будет, вероятно, к 8 марта <...> Мне кажется, что если по моему письму к Бакунину (без имени) провести стругом — то его можно целиком поместить в „Неделе". Вот было бы забавно».
Несмотря на обострение отношений с редакцией «Недели», Герцен продолжал работать над следующими главами «Скуки ради». 2 марта он сообщал Огареву , что к «Доктору» он «приписал еще главенку» (по-видимому, речь шла о первой главе повести «Доктор, умирающий и мертвые»).
Когда была отправлена в «Неделю» четвертая партия «Скуки ради» — точно установить не удается.
824
Работая над продолжением очерков, Герцен 5 марта известил Пятковского, что намерен довести до конца печатание «Скуки ради» именно в «Неделе». «Первый фельетон явился в „Неделе", и остальные пусть будут в ней», — писал Герцен. Сообщая в письме к Огареву от 6 марта о получении от «Недели» 41 рубля гонорара («платят они не сердито»), Герце в связи с раздорами в редакции высказывал предположение, что «криком и сплетнями они все изгадят,
и начальство прихлопнет».
Несмотря на свои опасения, Герцен продолжал работать. 11 марта извещал Огарева: «Я написал новую главу к моей „недельной" болтовне. Кажется, очень удачно». О какой главе «Скуки ради» здесь идет речь — остается неясным. Вполне вероятно, что Герцен имел в виду вторую главу повести «Доктор, умирающий и мертвые».
17 марта Герцен писал тому же адресату: «Вчера, наконец, я получил „Неделю" в 10 листов — вторая часть моей статьи, с опечатками, но без малейшего выпуска. Через неделю будет 3-я, через две — 4-я; гонорар они платят смешной (150 за статью, т. е. за каждый отрывок), но весь Петерб<ург> читает <...> Вчера же явился Черкесов с новой просьбой от „Недели", чтоб я ее не покидал, и с жалобами на Пятк<овского>».
Сведения о продолжении работы над очерками «Скуки ради» содержатся в письме Герцена к Огареву от 20 марта: «Если ты „Недели" не получил, я 10 лист пришлю и буду ждать отзыва. Новый отдел, который я теперь пишу, очень удачен».
26 марта, в письме к сыну, Герцен заявлял: «Продолжение „Скуки ради", гораздо длиннее, уже напечатано, и будут еще четыре мои статьи». Ему же он сообщал на следующий день: «...я написал еще одну злую штуку в 4-е продолжение „Скуки ради"».
О публикации «ряда картинок под заглавием „Скуки ради"» в «Неделе» Герцен сообщил И. С. Тургеневу 23 марта, прося его «посторонним» этого не говорить. «...Если можешь достать, прочти и похлестай», — писал Герцен. О том, что «вторая статья Нионского и довольно длинная» напечатана в № 10 «Недели» «без малейшего пропуска», Герцен упомянул также в письме к Г. Н. Вырубову от 29 марта. По-видимому, именно о напечатанных в «Неделе» очерках «Скуки ради» идет речь в письмах Герцена к Огареву от 29 марта 1869 г. («„Доктора" посылаю, я им три раза писал, чтоб тебе послали „Неделю"») и от 5 апреля («„Доктора" за то, что он нравится Бакунину, пришли с Тхоржевским, а Бак<унину> скажи, что продолжение „D—г" несравненно лучше»). При публикации первого письма Герцена комментатор отнес упоминание о «Докторе» к повести «Доктор, умирающий и мертвые» (ЛН, т. 61, стр. 429). Такого же мнения придерживается и автор статьи «Последняя повесть А. И. Герцена» Е. Н. Дрыжакова («Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена», т. 196, Л., 1959, стр. 164—165), утверждая, что и во второй цитате имеется в виду это же произведение. Между тем приводимая нами в комментариях к «Доктору, умирающему и мертвым» выдержка из письма Огарева к А. А. Герцену от 19 октября 1870 г. свидетельствует о том, что с этим произведением Огарев впервые ознакомился только после смерти Герцена (см. стр. 837 наст. тома). Таким образом, есть все основания думать, что в цитируемых письмах Герцен имеет в виду не повесть «Доктор, умирающий и мертвые», а уже напечатанные главы «Скуки ради». Что же касается «продолжения» «Скуки ради», которое «несравненно лучше» — то здесь, вероятно, действительно шла речь о главах, позднее образовавших самостоятельную повесть.
Продолжая работу над очерками, Герцен с нетерпением ожидал публикации в «Неделе» тех глав, которые уже были им посланы. 27 апреля он с огорчением писал Огареву: «Сейчас получил 14 № „Недели". Моего нет ничего, ergo запрещено под рукой». Вскоре, однако, выяснилось, что статья Герцена не попала в этот номер по другим причинам. «Вчера получил 
16 № „Недели", — сообщал Герцен сыну 2 мая. — Там третья статья моя „Скуки ради", — забавна. Если у Огар<ева> есть, я пришлю». В тот же день он писал Огареву: «Вчера получил „Неделю" 16 № с третьей статьей. Несколько строк выпущено, но и то, что есть, с каенским перчиком. Ergo, печатать можно; у них есть еще 4-я, да у меня готовы 5 и 6-я, а когда ты отдашь письмо о Бакун<ине> (или статью), будет и 7». Этим письмом устанавливается, таким образом, что четвертая партия «Скуки ради» (в нее, несомненно, входила глава XII — о Фази, сохранившаяся в рукописи — см. выше) была послана Герценом в редакцию «Недели», что у него были готовы пятая и шестая партии (т. е., вероятно, первые две главы «Доктора, умирающего и мертвых»), а также то, что он предполагал включить в цикл «Скуки ради» (о чем мы упоминали выше) и первую редакцию писем «К старому товарищу», носившую название «Между старичками» (см. стр. 660—663 наст. тома).
В мае 1869 г. «Неделя» получила от министерства внутренних дел третье предостережение и была приостановлена на полгода (Герцен сообщил об этом старшей дочери 27 мая). Возможно, что немалую роль в этой репрессивной мере сыграло сотрудничество в «Неделе» Герцена. Еще 27 февраля он отмечал в письме к Огареву: «...Получил письмо от Марка Вовчка: опять о корреспонденции в „Неделю". Много шумят, как бы не наварили каши. Вероятно весь Петерб<ург> знает». В результате приостановки издания посланная в «Неделю» последняя партия «Скуки ради» не появилась на ее страницах. Сохранившаяся рукопись XII главы является непосредственным продолжением опубликованной в «Неделе» части очерков. В автографе ей предшествует несколько заключительных строк XI главы, что является несомненным свидетельством прямой последовательности сохранившихся текстов.
Письмо Герцена в редакцию «Недели» от 2 июня 1869 г. подтверждает, что четвертая партия посланных очерков, по-видимому, осталась в портфеле редакции. Герцен писал: «...Продолжение статьи пусть полежит в редакции. Через полгода увидим, что и как». Разумеется, главы, отправленные Герценом в «Неделю», могли значительно отличаться от сохранившихся рукописей — и полнотой, и стилистической отделкой.
М. К. Лемке, а вслед за ним и другие публикаторы без достаточных оснований переносили X—XI главы «Скуки ради» и часть французской статьи «Vues alpestres» в VIII часть «Былого и дум», нарушая единство и цельность этих произведений Герцена (см. ЛН, т. 61, стр. 137—138).
В настоящем издании в текст внесены следующие исправления:
Стр. 451, строка 24: что они не знают, что делают вместо: чего они не знают, что делают
Стр. 460, строка 27: ни через что вместо: ни через это
Стр. 462, строка 25: Она вместо: Оно (по смыслу)
Стр. 471, строка 3: ненапечатанное вместо: напечатанное
Стр. 482, строка 14: лицемерием вместо: лицемерам (в автографе неполная правка)
Стр. 483, строка 31: не верить вместо: не верил (в автографе неполная правка). 
Очерки «Скуки ради» — последнее выступление Герцена в русской подцензурной печати. Они возбудили большой интерес у читателей. Сотрудник «Недели» А. Н. Пятковский впоследствии вспоминал: «...характерный герценовский стиль до такой степени бросался в глаза, что вскоре после напечатания в редакцию стали приходить письма с вопросом: „каким образом А. И. Герцен очутился сотрудником русского журнала?"» («Две встречи с А. И. Герценом» — «Наблюдатель», 1900, № 2, стр. 307).
826
Возможность печататься на страницах легального русского органа привлекала Герцена (об этом см. в т. XIX наст. изд., стр. 457). Он тщательно обдумывал характер своих публикаций, сознавая, разумеется, невозможность в подцензурных статьях касаться вопросов русской жизни (см. письма к Огареву от 28 сентября, 6, 21 и 28 октября 1868 г.).
В форме ярких диалогов, сценок, очерковых зарисовок Герцен показал в своих очерках пошлость и ограниченность французской буржуазии эпохи Второй империя. Его отрывочные, случайные замечания, путевые впечатления и наблюдения «скуки ради» — в вагоне, омнибусе, казино, ресторане, — попутные характеристики воссоздавали в своей совокупности законченный тип буржуа — самодовольно-ограниченного, тупого, лицемерного. Исключительно сильно в очерках разоблачалась колониальная политика французской буржуазии. Несомненный интерес представляют и рассуждения о судьбах буржуазной демократии в главах, посвященных Женеве.
Одно из центральных мест в очерках занимает образ доктора — чудаковатого, словоохотливого скептика, резкие парадоксы и «несколько угловатый юмор» которого шокируют обывательскую натуру буржуа, поклонников наполеоновского режима. Но Герцен в то же время не скрывает, что ирония и отрицание доктора бессильны — и прежде всего потому, что он не видит в социальной действительности Франции тех лет активного, созидающего начала — рабочего класса, народа. Философия доктора поэтому неприемлема для Герцена, настойчиво освобождавшегося тогда от скептицизма и пессимизма в решении вопросов общественного развития. Эта же тема продолжается и развивается в повести Герцена «Доктор, умирающий и мертвые».
Стр. 446. ...Лонже de l'Institut... — Т. е. член Institut de France, высшего научного учреждения, в состав которого входят различные академии Франции.
Стр. 447. ...Прим — un ambitieux и эгоист... — Деятельность генерала Хуана Прима была связана с буржуазной революцией в Испании. В 1866 г. он неудачно пытался произвести переворот в Аранхуэсе против абсолютистского режима Изабеллы II. Заняв после революции 1868 г. пост военного министра, а затем премьер-министра, Прим беспощадно подавлял республиканские восстания в стране. Un ambitieux — честолюбец.
Стр. 448. ...бывал в Байоне. Я работаю в Маконах... — Байонна (Bayоnnе) — город в французских Пиренеях, близ границы с Испанией; известен торговлей винами. Упоминание персонажа о том, что он «работает в Маконах», по-видимому, содержит намек на его причастность к торговле винами, так как Маконэ — местность во Франции, издавна славившаяся торговлей так называемыми маконскими винами.
...божоле... — Сорт вина по имени небольшой плодородной области Божоле, простиравшейся во Франции от Роны до Луары.
Стр. 449. ...конгресс мира в Берне... — О Конгрессе Лиги мира и свободы в Берне см. в примечании к стр. 381.
Стр. 451. Где искра ума в юмопатии... — Шутливое название «юмопатия» произведено Герценом от имени английского спирита Д. Юма.
Стр. 454. ...корнелевское «qu'il mour?t!» — «Пусть бы он умер!» — слова Горация-отца из трагедии Корнеля «Гораций» (действие III, сцена 6).
Стр. 455. ...убил-то фузильера не он, а совсем другой. — Историю о расстреле французскими солдатами невинного «ураба» Герцену рассказал Луи Блан (см. письмо Герцена к Огареву от 28 октября 1868 г.)
Стр. 456. ...от Вефура... — Имеется в виду ресторан в Париже.
827
...в романе Алфреда де Виньи ж от «синих чертиков». — Подразумевается роман Альфреда де Виньи «Stello, ou les Diables bleus» («Стелло, или Голубые бесы», 1832).
Стр. 457. В декабрьские дни 1851... — Речь идет о революционных выступлениях в Париже в связи с государственным переворотом Луи-Бонапарта.
Стр. 458. ...«Рододендрон-Рододендрон»... — Намек на стихотворение А. А. Фета «Рододендрон», опубликованное лишь в 1901 г., но получившее распространение в русских литературных кругах еще в 50-х годах (см. Б. Н. Чичерин. Москва сороковых годов, М., 1929, стр. 145).
«Башмаков не успела она износить» — и маленький Гамлет это понял. — Слова Гамлета из одноименной трагедии Шекспира (действие I, сцена 2).
Стр. 460. ...вы верите, кажется, в libre arbitre... — т. е. в «свободу воли» (франц.). См. в наст. томе «Письмо о свободе воли» и комментарий к нему.
Всякий может сделаться нравственным Митридатом и выносить яды жизни... — Понтийский царь Митридат VI Евпатор из боязни быть отравленным врагами приучил себя к ядам, постоянно принимая их в небольших дозах.
Стр. 461. ...cordon bleu!... — Игра слов: по-французски cordon bleu означает «отличный повар» и «важная персона».
...атрократия... — господство врачей. Слово создано Герценом из двух элементов международной терминологии: iatros — врач, kratos — власть, могущество (греч.).
Стр. 462. «Au b?uf ? la mode» — ресторан в Париже.
Стр. 463. ...нам надобно империю, чтобы отомстить за 1814 и 1815 годы. — Имеются в виду события, связанные с падением наполеоновской империи.
Стр. 464. ...des Kalmuk, des Kaiserlich... — Искаженные грамматические формы немецких слов «des Kalm?ks, des Kaiserlichen» (калмыка, австрияка).
...отступившему полку под Лейпцигом... — В трехдневном сражении под Лейпцигом 16— 18 октября 1813 г. Наполеону было нанесено тяжелое поражение коалиционными войсками России, Англии, Пруссии, Австрии и Швеции.
Стр. 467. Отель Дье — H?tel-Dieu — так называются больницы в некоторых городах Франции. Здесь речь идет о главной больнице Парижа.
Стр. 474. Каподистрия ~ сравнивал Женеву с ладанкой, в которой бережется кабардинская сшруя ~ «бурями в стакане». — Граф Каподистрия жил в Женеве в 1822—1827 гг.; кабардинская (кабарчиная, кабарожья) струя — мускус, ранее широко применялся в медицине как возбуждающее средство.
Стр. 478. ...в «Фосте» Гуно... — т. е. в опере Гуно «Фауст» (во французском произношении — «Фост»).
Стр. 479. ...«свиццерами»... — Так называли швейцарцев, которые служили в наемном папском войске, набиравшемся в Швейцарии.
...стрелявгиие по народу из окон тюльерийского дворца 10-го августа 1792 года... — Во время революционных событий 10 августа 1792 г., когда народные массы Парижа двинулись к дворцу Людовика XVI, чтобы свергнуть монархию, национальные гвардейцы перешли на сторону народа. В ожесточенном кровопролитном бою короля поддерживали только швейцарская стража и дворяне.
...pas si b?uf... Истое женевское выражение. — Идиоматическое выражение «pas si b?uf» означает «Не такие уж мы дураки» (франц.).
828
Первому консулу ~ Sambre-et-Meuse... — Далее Герцен рассказывает о действиях первого консула Наполеона Бонапарта в Швейцарии. Sambre-et-Meuse — департамент на границе Франции и Бельгии времен республики и Первой империи.
Стр. 480. ...мадам Сталь в Копнете... — Покинув революционный Париж, Жермен де Сталь в 1793-1796 гг. жила в Коппе (Швейцария), в замке своего отца Неккера, бывшего до революции 1789 г главой французского финансового ведомства. Салон де Сталь в Коппе пользовался влиянием в литературных кругах того времени.
...Pont de Bergues... — Мост в Женеве, соединяющий центр города с кварталом С.-Жерве.
Стр. 481. ...революция 1846 года. — В октябре 1846 г в Женеве вспыхнуло восстание; повстанцы овладели С.-Жерве и два дня сдерживали натиск правительственных войск. 8 октября народное собрание учредило временное правительство во главе с Джемсом Фази, в 1847 г была принята новая конституция.
...граф Остерман-Толстой ~ жил последние годы свои в Женеве... — А. И. Остерман-Толстой переехал в Женеву в 1837 г.
...кулмский герой... — В сражении у чешского селения Кульма в августе 1813 г. союзные войска окружили и разгромили корпус наполеоновского маршала Вандама. Русский отряд под командованием А. И. Остермана-Толстого отразил в этой битве попытки французов выйти в долину.
..Джемс Фази... — См. о Фази также в «Былом и думах», часть V, гл. XXXVIII и в комментарии к этой главе (т. X наст. изд.).
Стр. 483. ...t?mpora mutantur. — См. комментарий к стр. 128.
Стр. 484. Labourer les faubourgs — гениальное женевское выражение, не уступающее гоголевскому «съездить под никитки»... — См. «Мертвые души» Н. В. Гоголя, т. I, гл. IX. Labourer les faubourgs — буквально: почистить предместья, — употребляется лишь как идиома, близкая к русской «посчитать ребра».
Стр. 485. ...«ficelle»... — Буквально: «продувной человек, ловкач», здесь — «политический интриган».
Стр. 486. О Селифан, Селифан ~ ты не сказал об этом! — «См. Мертвые души» Н. В. Гоголя, т. I, гл. XI.
Стр. 487. ...voyou... — бродяга, проходимец (франц.).
«Фо бапье»... и готов сдуру вести au poste... — Искаженное произношение франц.: «Vos papiers» («Ваши документы»). Au poste — в полицейский участок.