Полное собрание сочинений. Том 31. Письма 1867-1868 годов. Александр Иванович Герцен 1 января 1867 е. (20 декабря 1866 г.) Ницца. 1 января 1867, Nice, 87, Promenade des Anglais. Ваше письмо меня бесконечно обрадовало. Я уже собирался вам писать из этого города — «солнца и слез», страшных воспоминаний, и гробов, и... моря. Я здесь проездом во Флоренцию — 10-го, вероятно, уеду; приехал сюда с Натальей Алексеевной и Лизой — она остается здесь на год. Кстати (это по секрету), если поедет кто очень верный в Москву, скажите непременно или напи¬шите, чтоб через Щепкина или Марью Федоровну дали знать H. M. Сатину, что Огарев и я — просим, умоляем, чтоб он ли или его жена, главное она, приехали хоть на короткое время — это необходимо — и, наконец, чтоб он поскорее прислал денег Огареву. Не забудьте. Но делайте, не говоря посторонним. Что Егор Иванович? Кланяйтесь, если будете писать. Что все его обещанные вам и Тате наследства? О переводе в Берн я слышал от Ольги Ивановны. Это хорошо. Я приеду к вам непременно, когда вы устроитесь. В Женеве отвратительно. Это город сплетен, ссор и гадостей. Уехал бы, право, куда-нибудь в Италию — да «Колокол», да то и се. Целую Рейхеля и вас всех — итак, до свиданья. А. Герцен Говорят, что Ольга сильно выросла — адрес вы их знаете, он же будет и мой: 41, Via S-ta Monaca, 2°р°, Florence. О «Былом и думах» — приказ отдан. 1 января 1867. Ницца. 87, Promenade des Anglais. 8 2. H. П. ОГАРЕВУ Ну, как вы встретили и этот Новый год? Я — в своей постели с «Записками» кн. Долгорукова. Не жду ничего путного и в этом году. Есть особенно горькое чувство — вряд тебе известно ли оно — сознание, что жизнь уходит, что человек мог бы и быть светлым и освещать... мог бы жить не только schw?rmerischi[1] в фантазии, но деятельно на большой сцене, — знать это и чувствовать, что попал в какую-то мышеловку — и дверь захлопнута. Это может довести до отчаяния — меня доводит до озлобленного бездействия, я безусловно ничего не делаю. Не думаю никак попасть к 6 во Флоренцию — к тому же со вчерашнего дня и море бурно, что, вероятно, продолжится несколько дней. Ехать бы следовало послезавтра — а окончательно ничего не устроено. Праздники мешали и постоян¬ные разговоры. Жду писем. 9 утра. Вторник. Что твоя статья в «Колокол»? В моих печальных экспекторациях ты видишь одну часть — и именно обвинительную — но ты ошибаешься: в ней столько же своей исповеди и покаяния. И если я говорю, что твоя жизнь меня коробит, то я также говорю, что свою жизнь я ненавижу. В одну сторону моя жизнь беднее: ты, как opiumeater'biii[2], имеешь свой мир медитации и искусства, я — только деятельность и действительный мир. Ты отрешил себя от большей части забот мира сего — на мне лежит забота не только о детях, но и о совершеннолетних. Например, можно было бы думать, что женщина в 37 лет может устроить себе дом с ребенком в 9 — когда на это деньги даются довольно большие — а выходит, что нет. И я решительно не могу с себя снять (совесть не дозволяет) должность вашего общего garde-fouiii[3]. 2 января. Рейхель получил место в Берне. Трубецкой еще здесь — его брак свернет, — жаль. Он не знает, когда едет; словесно передаст Щепкину комиссию. Если у тебя найдется вдруг случай писать к Сатину, пиши, несмотря на записку, которая у меня. Прощай.? Письмо от 30 получил. «Ас.» значит Астраков; о Щепкине уже сказано. «Ведомостей», если нет ничего резкого, не посылай (да мы же с 12 января их и получать не будем). № с указом пришлю. P. S. Прошу ругательное письмо прислать сейчас. 3. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 4—5 января 1867 г. (23—24 декабря 1866 г.). Ницца. 4 января 1867. 87, Promenade des Anglais. Я думаю, что чемоданы придут в порядке — их в Белгарде вскроют, вот и все. По вашему счету они должны прийти 8-го, я их подожду и поеду в Флоренцию. Visconti хотел сам писать к Георгу, один экземпляр «Колокола» ему можно посылать — но не больше, пока не плотит. Газеты, посланные Огаревым 28-го, пришли 3 янв(аряУ. Впрочем, Огарев упорствует писать адрес в сокращении. Мы живем не в 87 павильоне, а в павильоне дома, дачи, имеющей № 87 на Promenade des Anglais. Все же это не объясняет пяти, даже шести дней. Насчет кухарки вы сделали превосходно — пусть она идет 1 февраля по вашему письму. Всякую рекомендацию я дам. 5 января. Сейчас получил письмо Чернецкого. Плохо идут дела типографии— и я не придумаю, что сделать. Если б дело подошло — продать бы машины и печатать где-нибудь. Очень интересно знать, пойдет ли «Былое и думы», когда выйдут оба отделения. Скажите Чернецкому, что я очень благодарю за его письмо — все его распоряжения по фонду очень хороши: когда деньги выйдут, я пришлю. По собственным правилам, писанным Мерчинским и Серно-Соловьевичем, я не думаю, чтоб он имел право на большее вспоможение, как данное вами (40 фр.). Посоветуйтесь с Огаревым. Сегодня на дворе хмурится и все не очень здоровы; у меня понос. Здесь, когда нет солнца, — беда. Прощайте. От Огарева писем нет, передайте ему приложенный листок. «Ind?pendance» и письмо от кн. Петра Владимировича сейчас получил. Завтра буду ему писать. Я пишу статейку о его «Записках» для «Колокола». Что они — идут? Вчера имел письмо от Лугинина. 87, Promenade des Anglais. 4. H. П. ОГАРЕВУ Вчера получил твое письмо. Нового ничего — всё так же удушливо тяжело, и всё двигается с такой медленностью, что я не могу назначить дня выезда. Я никак не думал, что твоя статья пойдет в февральский лист. Зачем же в нем два большие leading^iv^] и что же будет в 1 марта? Мы с тобой говорили, что твоя статья послужит продолжением моей, а в 1 апреля была бы опять моя. Набор, впрочем, может полежать. Лучше же поместить «Белый террор» и всякий вздор. Я послал Петру Владимировичу несколько строк о его «Записках» — и их в этот лист. Из чего нам так роскошествовать? «Колокол» надобно поддерживать, как знамя, и потому с некоторой экономией располагать материалом. Серно-Соловьевич молодец. Что преподобный Мерчинский скажет на это, они же правила поставили. И этот негодяй говорит и признается, что получал не взаем, а в вспоможение от меня. Что, ты помирился, что ли, с Касаткиным? Чернецкий пишет, что дела типографии идут плохо. Пора и ее сдать в архив. Подумай об этом и посоветуйся хоть с Долгоруковым. Пока, разумеется, надобно посылать сюда. Я поеду 12 или 15 (так пароходы устроены) и во всяком случае напишу за три дня. Отсюда переслать не хитро. Уж разве что особенное, так » прямо во Флоренцию. Пример «Вести» ничего не значит, лучше получать днем позже, чем совсем не получать. Ты, саго miov[5], пишешь консолации. Я не вижу ни одной светлой точки в будущем — да ведь и ты не видишь. Это так говорится. Кто первый сказал слово черного отчаяния, тому второй говорит слово утешения. Скажи второй — первый начнет утешать. Я говорю о нашей личной жизни. Что касается до cosmos'a, он fara da sevi[6]. Быть наблюдателем — и очищать и мысль и жизнь — это нравственное схимничество может идти. Но для этого надобно покой, а чтоб было покойно — надобно пожертвовать беспокойными... ну, и опять логический круг. Засим прощайте. Я стараюсь здесь всё устроить до 1 марта — раньше я не вернусь из Италии; в Женеву, вероятно, после 15 марта, а может и позже, к сдаче квартиры. 11 Лиза хозяйством занимается так: накрывает на стол, чистит ковры и хлопочет. В школу ходит — но уже Natalie недовольна. 5. Н. П. ОГАРЕВУ 8 января. 87, Promenade des Anglais. Дождь. Здесь дурная погода ко всему другому невыносима. Работать — не могу, много пить — не могу, много спать — стараюсь, и все-таки скука. Читаешь ли ты процесс о возмущении мальчиков в тюрьме в южной Франции, — если нет, сейчас примись за него. Что же за жизнь развивает такие абнормальности? Главный обвиненный 15 лет etc. Слышал ли ты о смерти Mme Biggs? 2 часа. Твое письмо от 5 января. Как же это ты не догадался, что я ошибочно письмо положил в пакет Чернецкого? С какой же стати мне писать через типографию? Или уж не переложил ли их кто другой chemin faisantvii[7]? Меня это и удивило и огорчило. Чернецкий — честнейший человек, но я не хочу, чтоб и он читал, что я к тебе пишу. Это все размягчение мозга. Сегодня Natalie имеет письма из России — опять ни слова о деньгах. Я сказал, чтоб она непременно написала; присылают пусть сюда, в Ниццу, я переведу — но что-то не верю. О статьях в «Колокол» я писал твою в март. Двойного не издавать ни под каким видом (разве для помощи Чернецкому). Как можно нам (без читателей) бросать материал? Или я неясно понимаю твой расчет — так напиши. Думаю ехать в субботу или окончательно во вторник, т. е. ровно через неделю. Только болезнь или какая беда могут остановить. Natalie сегодня мне объявила, что она летом везет Лизу в Россию, что я со стороны ее врагов (это — ты и Саша). Слушай: если до марта не будет случая к Сатину, пиши по почте — просто, прямо о семейных делах. Трубецкой знает, что сказать, но verba volantviii[8], какая же опасность — лишь бы было откровенно. Астраков отчаянно болен. 6. С. ТХОРЖЕВСКОМУ Прощай. Любезный Тхоржевский, куда же деть обеих собак? — Одну еще можно, разумеется. Наталья Алексеевна и Лиза хотят приобрести другую — но что мы будем делать с сучонкой? Я даже не знаю, где мы будем держать и «пса», как вы пишетеix[9]. О Нефтале рад. О Бабушкине — Долгоруков рад. Фогтовы деньги — в общий расход, а можно и в фонд, когда недостает — я запишу. Остальное все хорошо; я поеду во Флоренцию или 12 или 15. По ближайшему расчету пути 30 часов, много 32. Если очень будет скверно, я остановлюсь на 24 часа в Генуе — стало, 14 или 17 я во Флоренции. 7. М. МЕЙЗЕНБУГ и А. А. ГЕРЦЕНУ 9 января 1867 е. (28 декабря 1866 г.), Ницца, 9 janvier 1867. 87, Promenade des Anglais. Vous ?tes tr?s injuste — ch?re Malvida, — mais comme vous l'?tes par amiti? pour moi, je n'ai pas la force de me f?cher. Quelques mots d'explication sont pourtant n?cessaires. Si vous saviez avec quelle douteur j'ai d? renoncer ? l'id?e d'aller pour le 6 ? Florence — vous ne m'auriez pas ?crit votre lettre. Vous auriez — avec un peu plus de confiance, pens?: «s'il ne vient pas — il y a donc des causes». J'ai des devoirs et des remords — j'accomplirai autant que possible les premiers. Lebensk?nstler.., je l'ai ?t?, maintenant je c?de le pas ? vous jeunes ?mes (qui peuvent soit dit en parenth?se s'enflammer encore ? un livre frelat? de Mme Michejet). Savez-vous que pour moi il n'y a pas d'id?al plus beau — que la tranquillit?, que le loisir de dire son dernier mot l'?pilogue. Et cet id?al est inaccessible pour moi. Vous pensez — que fermer les yeux et s'?loigner pour ne pas entendre les cris — suffit. Moi non. Seul pilote au milieu des folies et des malheurs—je m'?tonne de mes forces — et certainement ce n'est que mon activit?, mon «autre monde» 13 qui me soutient. Je fais un essai — maintenant je veux savoir comment Gen?ve et Nice — iront sans moi. Laissez au moins ? ma disposition le temps. Ogareff — l'homme qui m'est le plus proche, l'homme que vous connaissez avec sa grande po» ?sie et sa m?ditation, avec sa bont? et son amour — est un des ?l?ments les plus tragiques dans l'affaire. Il se tue, il s'ab?me par son genre de vie — et j'ai vu toute l'insuffisance de mes conseils, de mon influence. Natalieest un ?tre extr?mement malheureux — si c'est la suite de son caract?re, si la faute tombe sur elle — l? n'est pas la question. Je dis — que sa vie est un martyre et une maladie. Au milieu — un enfant dou? admirable¬ment — et admirablement g?t?. Je m'?loigne pour regarder ce que l'on fera — mais avant je veux pr?parer les conditions n?cessaires — et vous me tombez sur la t?te avec des jours de f?te. «L'?cole est trouv?e»... Et c'est vous qui le dites — l'adresse d'une ?cole n'est pas difficile ? ?tre trouv?e. Mais lorsqu'on se pr?cipite — connaissez-vous les suites. Alexandre recommande avec enthousiasme Froelich, — nous y allons — vous me faites tomber dans ce guet-apens de dressure sordide des enfants et deux mois apr?s il faut sauver avec une d?pense immense Olga de ce bouge ? ?ducation. Et Alexandre qui trouvait leur d?ner bon et leur «commerce» agr?able?.. Maintenant pensez tranquillement et — lisez cette lettre ensemble avec Tata et Alexandre. Cela expliquera une partie — une seconde viva voce. P. S. — Je n'ai pas envoy? l'argent d'ici... Avigdor m'a propos? de le recevoir et encaisser ? Florence pour payer moins de frais. Or m?me sur ce point vous n'avez pas raison. A propos — il me faut le re?u d'Alexandre. J'ai vu Avigdor hier, il n'a rien. — Dites ? Alexandre — que j'ai pay? encore 150 fr. pour Cuvier. ? Vogt. Vous dites qu'entre autres avantages de Florence — j'y trouverai Emile Vogt — pourtant il a pass? par Gen?ve sans venir me voir — ce qui calme chez moi d'une mani?re extraordinaire le d?sir de le voir. Gharles Vogt est parti pour l'Aile magne — o? il va faire des coursx[10]. 14 Alexandre. 9 ян5аря, 2 часа. Любезный Саша. Сейчас письмо от Мальвиды от 7 числа. Я радуюсь твоему успеху от всей души, как старый друг со времен Владимира-на-Клязьме и 1839 года. Жаль, что я не мог быть на лекции. Но не сетуй и имей доверие ко мне. Я хочу все сохранить — все спасти, что можно, — и исполняю свой долг. Мальвида прочтет тебе письмо. Прощай. 15 Пришли как можно скорее расписку в деньгах от Avigdor'a. Я бы мог ехать 12-го или 15-го. За 24 часа до отъезда — извещу. Жду рапорт Таты. Письмо Мальвиды пошлю Огареву, он порадуется. 8. Н. А. и О. А. ГЕРЦЕН 11 января 1867 г. (30 декабря 1866 г.). Ницца. 11 января 1867. Пятница. Морем ехать нельзя — буря. Еду в malle-postexi[11] 13 (в русский Новый год) вечером и 14 к ночи буду в Генуе — может 15 поеду в Специю и, стало, 16 или 17 буду у вас. Письмо твое, Тата, получил — благодарю. Саша так покоится на лаврах, что не приписал ни слова, ты благодаришь за деньги — а я не знаю, получены они или нет, и должен идти завтра справляться к Авигдору. Если что вздумается, пишите в Геную — poste restantexii[12]. Ольга — ты должна приготовить для меня 1ое gomme — клеить бумагу, 2 — мочром кетчеоп, 3 — английской горчицы coolmann, 4 — vino (Taste spumante; ты будешь моей кастеляншей, и я тебе буду платить мой pensionxiii[13] и особо servicexiv[14]. Жду с нетерпением увидеть, насколько ты выросла (телом и духом). Прощай. Malvida — furiosa е grondosaxv[15] (от слова gronder) — имеет получить поклон. Напиши мне строчку в Геную. Тата — я забыл тебе написать, что «Echo» есть у Vieusseux, по словам Саши, но теперь уж поздно. 9. Н. П. ОГАРЕВУ 11 января 1867 г. (30 декабря 1866 г.). Ницца. 11 января. 87, Promenade des Anglais. Морем ехать невозможно — пришлось тащиться в malle-poste. Билет взят — я еду в самый русский Новый год 13 января, в 8 У вечера, до Онелио — в купе, оттуда на банкетке 16 с кондуктором в Геную. К ночи в понедельник буду там, на другой день (15) — в Специи — и оттуда по железной дороге — в Флоренцию (16, а если останусь в Генуе, — 17), где, наверное, и буду в середу. Вот весь маршрут — sauf malheur et retardxvi[16]. Лекция Саши была очень успешна. Посылаю записку Мальвиды, принимающей во всем нашем самое горячее участие. Дома так было мрачно, безвыходно и страшно; я сам начинаю себе ставить вопрос, не отдать ли Сатиным Лизу года на два — всё же лучше. На днях Natalie сказала мне, что она была бы готова отдать Лизу в Кольмар, и, когда я согласился, она решительно объявила, что никогда не даст своего согласия, а уедет в Россию. Я напомнил обещание, клятву. «Вы все изменили обещаньям — так и я могу»... и т. д. Верно, ты не пропустишь в «Колоколе» расстреляние поляков в Сибири и пропустишь мое замечание об «Отголосках», которые выходят по-старому. Час Получил сейчас твое письмо от 8-го. На все я уже отвечал прежде. Я, право, не вижу, зачем издавать двойной лист, зачем в одном листе два leading'а, и где то обилие статей (и читателей), чтоб так роскошествовать? Если это делается для Чернецкого — я согласен, если же по нерасчетливости, то не могу согласиться. Поэтому и рассуди сам. Почему ты переменил свое решение — статью свою печатать в следующем листе? Если брошюра дельная — с чем-нибудь пришли во Флоренцию, если вздор — оставь. Трубецкой ждет свою мать, знаменитую Витгенштейн. Итак, застрянет и он. Авось ли найду случай в Флоренции. Прощай. 10. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 11 января 1867 г. (30 декабря 1866 г.). Ницца. Пану. 11 января. Вчера привезли к нам на дом все вещи — в совершенной целости, — включительно даже с Лизиным серсо. Стоило недорого — 36 фр. и 1 на водку. Я еду послезавтра, газет не читал (русских) давно, — у Висконти кто-то их берет. Коли что особенно важное, посылайте в Флоренцию. 17 Лекция Саши шла блистательно — сообщите об этом кн. Петру Владимировичу и Чернецкому. Засим в ожидании от вас записки — кланяюсь и благодарю за все хлопоты. А. Герцен. Пишите мне в Флоренцию.. Надеюсь, что зубы ваши прошли. Р. Б. Французских лореток здесь бездна, и первый сорт, разодеты, припудрены и в колясочках из соломы разъезжают. По вашей части была бы пожива. 11. Н. П. ОГАРЕВУ (приписка) 12—13 января 1867 г. (31 декабря 1866 г. —1 января 1867 г.). Ницца. Лиза ходит всякий день в школу Гатти де Гримой, там во всех классах до 500 учениц. Вчера встретил Дельпиера, отца жены Трюбнера. Писала и запечатала сама. Папе Ага 12. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 15 (3) января 1867 г. Генуя. Genua. 15 января 1867. Любезный Тхоржевский, я должен Висконти от 25 до 30 фр. — мы с ним решили так: он взял 2 экземпляра «Былое и думы»xvii[17] с rabaisxviii[18] 35% и хочет с той же уступкой «Колокол», 5 экземпляров каждого № (1-го три получил). Я ему дал «Колокол» за весь прошлый год. Стало, долг этот считайте за мной — а я с ним сочтусь. Погода ужасная — дождь льет, как под тропиками, теплынь,, гром, и все это продолжается больше недели — я сегодня в 10 часов зажигал свечу; буду ждать до четверга. Наталья Алексеевна спрашивает вас, сколько мильонов выиграла она в лотерею, и просит не забыть, что в свое время адвокату Губе приходится за бессонят заплатить: за одну 60 и за другую 20. Окупается ли «Колокол»? Прощайте — будьте здоровы и не ездите никогда в дилижансах. Кланяюсь Чернецкому. 13. Н. П. ОГАРЕВУ 15 (3) января 1867 г. Генуя. Генуя. H?tel de laVille. 15 января, вторник. Ну, милостивый государь, наконец-то я дотащился до Генуи, — это не лучше поездки из Пензы в Москву. Дождь лил три дня — и лил во весь путь. Мы ехали 26 часов в дилижансе. Речонки поднялись в реки. Закрывшись — на банкетке была духота без пределов, открывшись — вода обливала всего. Сегодня гром, молния и шторм, даже град. Я поневоле остаюсь до 17 здесь — вероятно, море уляжется, пытку дилижанса не хочу еще раз. Перед отъездом из Ниццы я написал тебе и Тхоржевскому письмо, положил в карман и привез в Геную. Простились мы в Ницце мирно; хотелось бы с Татой и Ольгой снова сблизиться Natalie, но прямо ничего не сделает. Теперь рядом с планом ехать в Россию — снова план купить пансион в Ницце. Natalie все хочет, кроме одного — заглянуть в себя и свою совесть. Увидим, что сделают эти два месяца — я вряд возвращусь ли до начала марта в Ниццу. Благословляю издать двойной «Колокол» для Чернецкого с тем, чтоб от меня не ждать ни в март, ни к 1 апреля ничего кроме смесей. Читал ли ты речь Самарина (Дмитрия) в земском заседании? Я ею доволен. Что ты хочешь делать со статьей Каткова о раскольниках? Она нам почетна. Все же и по его выходит, что им дали льготы, имея в виду их связь с Лондоном. Разве это и сказать? Прощай. Лизу я оставил цветущею, как центифольный розан. Ей явным образом этот климат понутру — она вдвое ест и толстеет. Умна удивительно, до тончайших нюансов; в школу ходит весело, — a Natalie недовольна и, верно, возьмет ее недели через две!.. Я сюда приехал с очень хорошими американцами, которые за мной ухаживали по дороге и были aux petits soinsxix[19]. Виллих выздоровел от раны. Генерал имеет большое место в Массачусетс с окладом 35000 фр. Скажи Тхоржевскому и кто близко его знал. И аминь. 19 14. H. П. ОГАРЕВА 16— 17 (4—5) января 1867 г. Генуя, Болонья № 2 из Италии. Genova. 16 января, середь Забава да и только. Вчера гром и ливень, сегодня колод и ливень — да ведь беспрестанный дождь — сегодня десятый день. Еду завтра в Александрию — крюк огромный — но всё по железной дороге; оттуда через Модену в Болонью, там оста¬нусь полдня и, вероятно, в субботу буду в Флоренции, Нового сообщать, разумеется, нечего. Вчера я тебе писал... Вечер Завтра встаем в пять и едем около семи — в Болонью; мои американцы едут потому, что я еду, — вот какие победы. Их трое, два молодых человека и один капитан парохода, во всех гораздо больше наивности и простоты, чем у европейцев. А вьюга продолжается. К вечеру мы в Болонье. Прощай Bologne H?tel Brun Приехал в 3, устал, обедаю, ложусь спать и в 7 еду во Флоренцию, след., буду там в 12 завтра. 17, четверг Все бы хорошо, но потерял все ключи — досадно 15. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 17 (5) января 1867 а. Болонья. Bologne. H?tel Brun 17, четверг. Приехал сюда в три часа усталый — не спал и хочу отдохнуть. Погода холодная, снег, но ясно... Завтра в 12 в Флоренции. Всё бы хорошо — но потерял все ключи — должно быть, в Генуе. Это меня бесит, писал в отель. Что вы — ни о ком не мог иметь вести. И страшно иной раз. Американцы отсюда поехали дальше. Лизу целую, и прощайте. Я телеграфировал после приезда и писал — все ли получено? 20 16 H. П. ОГАРЕВУ 19(7) января 1867 г. Флоренция. 2- е из Флоренции. Огареву. 19 января. Флоренция.. 41, Via Santa Monaca. 2°р°. Посылаю вместе с этим письмом все корректуры. Твоя статья по началу как раз придется продолжением моей III статьи. Она хороша. Хорош и «Белый террор», но я прошу тебя выправить его посерьезнее. Я полагаю, что нельзя отдавать в печать не поправивши. Не забудь, что в заглавии вместо террор написано «герор», и убавь ругательств. Сколько мог, я сделал, — но действительно голова идет кругом, а времени мало. Если нельзя — то и не посылай mise en pagesxx[20]. Хотя я не вижу резона, отчего «Колоколу» не выйти 3, 4февраля, — кого это обидит? Серно-Соловьевич печатает, как ты видишь, брошюру против нас. Что же сделают остальные «эмигранты» и приятели? Это интересно для будущих сношений. Предложи-ка Мерчинскому протестовать и Мечникову. Не благодушничай. Я, с своей стороны, их молчание приму за согласие с Серно- Соловьевичем и раззнакомлюсь. Ты можешь это сказать Мерчинскому. Быть с нами знакомым и пускать этого мошенника к себе в дом — двуличность. Якоби поступает лучше. Если Серно-Соловьевич сумасшедший — что же его не сажают в Женеве в сумасшедший дом? Если же нет — пусть несет всю ответственность за дела. Здесь все хорошо — кроме ужаснейшей, холодной и отвратительной погоды. Ольга несколько сложилась, умна умом и воображением, хотя ничему не учится. Тата занимается довольно, хотя собой недовольна. Саша в самом деле работает. И Мейзенбуг ничего, хотя здоровьем плоха. Ей вчера д-р Левье делал подкожную инъекцию морфина от головной боли. Я никак не ожидал, что Долгоруков недоволен статейкой. В поощрение прибавляю несколько строк, которые передай Чернецкому. Фрикен несет письмо на почту, оно еще пойдет сегодня, адресую поэтому Тхоржевскому. 21 17. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 19 (7) января 1867 г. Флоренция. Душевно благодарю за письмо, любезный пан, от него пахнет снегом и льдом. — Во Флоренции всех застал здоровыми, все кланяются. О Сашиной лекции есть прекрасная статья по-итальянски. Газет русских еще не читал. Приехал по снегу и холоду и утомился. Корректуру послал Огареву, передайте ему письмо и прощайте. 19 декабря. 41,Via S. Monaca. Firenze. Все наши кланяются Чернецкому. 18. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 22 (10) января 1867 г. Флоренция. Тхоржевскому. 22 января. 41, Via St. Monaca. Firenze. Требуется сюда следующая присылка книг, когда «Энгельсоны и Сазонов» будут отпечатаны: 4 экземпляра 2-го отделения «Былого и дум». 4 экземпляра обоих вместе, 10 экземпляров «Camicia rossa». Теперь вопрос, как сделать, чтобы дешевле послать? — например, за 4 или 5 фр. Если же нельзя — напишите. Зачем Огарев посылает двойные №№ «Московских ведомостей»?— это, кажется, роскошь. Ключи в Генуе нашли, но не могу еще добиться до них. (Получил.) Погода вполовину сгубила все удовольствие — в комнатах стужа, темно, на двор нельзя выйти от дождя. Одно утешение, что уже Генрих Гржимала-Любанский открыл меня и ходит читать проекты об экономии в содержании армий. Здесь и Гауг... «та... та... та...», сделавшийся богачом. Доманже дает уроки у великой княгини Марии Николаевны. Фрикен — пишет книгу. Что же, наконец, вы придумали для типографии и для Чернецкого к 1 маю? Напишите-. Все вам кланяются. Три часа. Погода прояснилась, и Любанский попросил 200 фр. взаймы. 19. H. П. ОГАРЕВУ 22 (10) января 1867 г. Флоренция. Прощайте.? 22 января. 41, Via Sta Monaca. Nataiie пишет, чтоб я категорически решил, и притом сейчас, вопрос, ехать ли ей в Россию или начать покупку пансиона в Ницце, что она считает равняющимся поступлению в монастырь. Что я могу отвечать? Если б я был уверен, что она сладит с пансионом, я не сказал бы ни слова — но ведь это больше чем сомнительно. Для вопроса о России я не имею данных — например , что будет с Лизой? Нужен необходимо Сатин — и ни малейшей возможности послать письмо. Я смотрю с бесконечной грустью на свирепые результаты безумья и эгоизма. Лиза была бы совершенно счастлива теперь с детьми. Тата становится покойнее, а Ольга действительно очень грациозно развивается. Она была бы великим источником — ресурсом для Лизы. Даже Мейзенбуг ничего бы не имела против. Но страх перед Natalie всех леденит. Она сама чувствует, что во многом неправа, — но сказать это со слезами и горестью не может. Напиши твой совет. Работы наладить еще нельзя. Да и отчего же ты не отметил прямо для «Смеси» кой-какие резкие вещи, например 1) об ограничении права раскладки в земскОм собрани и о московском протесте? Такую вещь и Долгоруков сделает. Погода была до того дурна, что я к Vieusseux не ходил. Присылай, пожалуй, только те № газет, в которых есть что-нибудь интересного (ну, два раза в неделю). Может, о процессе Чичерина есть больше подробностей, — спроси у Долгорукова. А в Москве речь-то говорил Юр. Самарин. Это ТруБецкой меня ввел в искушение, что Дмитрий. Итак, еще раз прошу — в «Смесь» отмечать без меня. Думаю через две недели ехать в Венецию. Здесь жизнь все же слишком юна и бойка — хотелось бы пообдуматься одному. Прощай. 20. H. П. ОГАРЕВУ 25(13) января 1867 е. Флоренция. 25 яиваря. 41, Via Sta Monaca. 2°р°. Получил отписку от Тхоржевского о холоде, типографии, Долгорукове и пр., и его простое письмо ratherxxi[21] навело грусть. впрочем, я вообще в хандре (скверная погода продолжается, хотя теплее). Меня мучит неуменье устроить жизнь — для себя, для нас, для несколько близких лиц. Мне иногда сдается, что мы оба — ты и я — страшные эгоисты: ты с нежными, я с жесткими велеитетами, и оттого постоянно губим все около себя, себе — и выкупаем нашу психическую антропофагию общими интересами... и талантом. Я стою теперь wie ein Ochs am Bergexxii[22] и решительно не знаю, что сделаю для детей и что для Лизы. Я здесь всеми доволен. Ольга действительно умна и жива и очень развилась, она очень красива и грациозна. Тата занимается много... Но я чувствую, что в этой жизни они будут глохнуть и, того и смотри, выйдут из нее в глупый брак... Но что я сделаю? Для этого надобно: 1-ое — жить с ними, 2 — удвоить их оклад (а он теперь уже достигает 14000 фр.) и, наконец, не жить на 3 дома. Внешнюю часть жизни с Натали и Лизой я бы сладил, но вместе и думать нельзя. У Ольги характер чрезвычайно сюссептибельный, и она не дает сдачи, а глубоко оскорбляется. Natalie ее в неделю доведет до безумного бегства или чего-нибудь такого. Если б ты слышал наши разговоры в Ницце, ты подивился бы моему терпению. 1/iooo долю не вынесла бы ни Тата, ни Ольга. Лиза была бы, напротив, здесь совершенно на месте. Вот я и ломаю голову... ну, пройдет месяц, два... я опять буду в Ницце, опять приеду в Женеву — при чем же все останутся? А тут еще нелепость — везти Лизу в Россию... И... бьешься, бьешься, и эгоизм берет верх, и хотел бы бежать, куда бы то ни было — только один. Твоя жизнь несчастна — но она менее запутана. Ну, довольно! Вчера у Шиффа был rendez-vousxxiii[23] для спора о libre arbitrexxiv[24] с Доманже. Шифф был сплендиден, да, он большой талант и большой логик. Разумеется, он Доманже победил — и тот (несмотря на французское многоязычие и свое умноязычие) сдался, что в спорах бывает редко. Итак, libre arbitre принесен на заклание. Затем прощай. А. Г. 21. Н. П. ОГАРЕВУ 29, 31 (17, 19) января 1867 г. Флоренция. 29 января 1867. 41, Via Sta Monaca. 2°р°. Особенно сказать нечего — разве придет scribendoxxv[25]. Заметил ли статью в «Голосе» (5 января»), совпадающую шаг в шаг с моей статьей в «Колоколе»? Жду продолжения ее (6 января) (продолжение плохо). Сегодня получил письмо от Лугинина — просит денег для Озерова. Тхоржевский ему послал 50, пошлю я отсюда 100, тогда у меня останется в фонде 450 фр., а затем финал. Свой взнос я начинаю беречь с другой целью — о том после. 250 могу прислать. Последнее письмо из Ниццы было от 17 — все это в наказание и больxxvi[26]. О, карейший защитник прибавки женщин в жизнь — какую новую комментарию я нашел здесь в подтверждение моего взгля¬да! Пьянчани (отличившийся в последнюю войну, в которую пошел простым волонтером) изнемогает под бременем домашних пакостей, делаемых дрянной и состарившейся француженкой, которая жила у него еще в Лондоне, — он стареет, падает, стыдится и не может вынуть ноги из постромки. И эта женщина без образования, без ума, без детей — давит его и все возле стоящее!.. Здесь, т. е. флорентинцы, меня опять приняли с такой симпатией и таким вниманьем — как в 1863. Странно — они меня меньше знают наших швейцарцев, а сочувствия больше. Впрочем, здесь и русские все лучше — Леманщиков, живопи¬сец Ге, скульптор Забело, Железнов и сам Fri V (я его так пишу, как Charles Quintxxvii[27]). Вчера был у Муравьевых (жена Александра, умершего в Сибири) — портреты... Например, мать Никиты Муравьева — молодая женщина и на коленях ребенок лет 5 — Никита. A somme toutexxviii[28], думая и думая, я не решился бы здесь жить, все-таки маленький город. Что-то Венеция? Я ей придумал огромную будущность — на развалинах Австрии и в t?te-?-t?t'еxxix[29] с Константинополем. Vedremmoxxx[30] — к 15 февраля я там. Жить пока придется в Швейцарии. Сейчас Фрикен получил приказ возвращаться в Россию, что за скотство! Он, кажется, не поедет. 31 января. Твое письмо от 28 пришло. Из Ниццы ни слова. Как же при полной безответственности людских дел ты пишешь, что тебя (как и меня) «оскорбляет глубоко записка Natalie»? Да если это необходимое последствие! Ведь не оскорбляет же тебя тиф и его последствия — они только могут огорчать... Тут что- то в практическом приложении неладно. Я это испытываю на себе. Конечно, из уравновешения эгоизмов только и 25 может выйти норма поведения. Но и тут вряд есть ли единства между сказанным и твоей теорией о преданности, которую ты сильно защищал в 1861. Да зачем же мы не работаем над этими вопросами? Ты пишешь еще: «Дело в деле» и о нерешительности в жизни. Что же я сделаю в частной жизни? Спасенье могло быть серьезное — это в совокупном житье Лизы с Татой и Ольгой; а не только Natalie, но и Тата теперь с Natalie не уживутся. Несмотря на то, что Тата зрелеет. Я просто устаю и тупею — и тут никакая теория de libero et servo arbitrioxxxi[31] не поможет. Я вижу одно: мы несчастны в частной жизни — и слышу ясно и отчетливо: и поделом, — и это я ношу, как ядро на ногах. Was haben Sie dazu zu sagen?xxxii[32] Скажи Тхоржевскому, что портрет Чернышевского и 2 Красные рубашки получил. Я ему писал о деньгах, пусть пишет о strict n?cessairexxxiii[33]. Отсюда посылать — потеря 6%. Если B-que Suisse даст — я пришлю чек. Прощай. Шиффу в понедельник было 44 года. Сегодня второй диспут с Доманже. 22. Н. П. ОГАРЕВУ 3 февраля (22 января) 1867 г. Флоренция. 3 февраля. 41, Via Sta Monaca. Я что-то не в духе и простужен, о причинах не хочется толковать, т. е. о психических — а что касается до причин физических, они понятны: весь день жар — да ведь невыносимый на солнце — а вечер и утро так холодны, что я подкладываю дрова в камин и дрожу. Вот тебе хорошая весть. Пока мы с тобой рассуждали насчет Сатина и придумывали средства — все сделано. Что за славная Mme Reichel! Я ей писал месяца полтора тому назад: найдите мне случай передать Сатину слова два, — здоровье Огарева, и в особенности болезненное состояние духа Natalie после смерти детей, делают необходимым свидание. Марья Каспаровна отвечала, что на сию минуту нет ничего в виду. А вчера пишет: «Случай имела, записочку написала сама — и сегодня получила весть о том, что она доставлена». Молодец! Они через месяц (т. е. Рейхели) будут в Берне; если случится, fate una cortesiaxxxiv [34]. 26 Здесь все идет довольно хорошо. Тата опять занимается живописью. И она, и Ольга, и Мейзенбуг с распростертыми объятиями приняли бы Лизу. Для чего ее вырывают из естественного круга? Я ясно вижу, что, собственно, затаенная и действительная злоба (по несчастию, справедливая) против Natalie — у одного Саши. Но я и это взялся бы устроить... Второй коллоквиум Шиффа не был так удовлетворителен, как первый, и я начинаю думать, что спор опять-таки номинальный. «Ответственность за поступки объективная, а не субъективная»... с этим является снова суд и, пожалуй, казнь. Подожду третий разговор. Физиологическая необходимость многого не объяснит, есть элементы, ею неуловимые, например, исторические антецеденты, даже наследственность. Есть закраина, где оба термина антиномии переходят друг в друга — т. е. где человек с сознанием пользуется правом ступить левой или правой ногой, хотя приведение в исполнение идет уже по физиологической необходимости. Попробуй написать чего нет — тезисы другого тона с некоторым развитием. По-моему, это право важнее математических фантазий. Я стал бы писать, но здесь невозможно, так устроена жизнь Ты бежал бы через неделю. A la longuexxxv[35] и я бы не мог вынести Это жертва. Итак, земщину петербургскую в три шеи. «Ind?pendance пророчит конституцию, а всё вместе — войну. Войну натягивает Франция, в этом не сомневайся. Дела Запада я здесь могу лучше знать, чем вы в Женеве. Если не в нынешнем, то в будущем году весной — saufxxxvi[36] иных перемен — будет война. Смотрите, Николай Платонович, — вопрос этот для нас лично: to be or not to be. Тут случай снова победить ту позицию, с которой нас сбили в 1863. Если же это не нравится — торжественно умолкнуть как журнал и приняться за книгу. Bedenken Sie dasxxxvii[37]. A propos, кажется, ты не заметил вылазку в «Московских ведомостях», выписывающих из газеты «P?sor»: «Кто же в России за польское восстание теперь? Герценисты были одни прежде, но и те поссорились недавно с поляками». Об Аксакове примите в «Смесь» строк несколько — что за бомбист, что за риторика времен Вадима Пассека и супруги его! Здесь совершаются немалые дела. Правительство aux aboisxxxviii[38] без денег, хотело, отобравши у монастырей земли, их продать обществу белгов, под которыми скрывались иезуиты. Прави- 27 тельство вывернулось бы, а иезуиты закрепили бы земли какими-нибудь проделками и уже требовали разных уступок. Несмотря на мильоны, присланные для хождения по делу и покупки голосов, дело рухнулось, и 7 комитетов из 10 во¬тировали против. Вероятно, министерство падет или распустит камеру. Жаль одного Рикасоли. Пока довольно. Если мысль моя ясна насчет войны и нашей атитуды, черкни об этом слово. «Колокол» мне не нужно было посылать. Статейку об Аксаковене показывай прежде Долгорукову, он раскричится. 23. Н. П. ОГАРЕВУ 6 февраля (25 января) 1867 г. Флоренция. Середа. 6 февраля. 41, Via S. Monaco. 2°р°. Вероятно, письмо как-нибудь завалялось или пропало. Я ни разу не пропустил больше четырех дней — и если не к тебе, то писал в интервалах к Тхоржевскому. Дней пять я провел в несказанном ужасе — не хотел тебе писать до окончания и именно потому и пишу теперь, В конце прошлой недели я получил от Natalie письмо, в котором она писала, что в Ницце круп и дети мрут. Вслед за тем — что у Лизы лихорадка, дальше — что у ней железы распухли. Я сказал, чтоб тотчас телеграфировали, и был готов с первым trainxxxix[39] после телеграфа скакать в Livorno и на первом пароходе ехать в Ниццу. Ты можешь представить, как я провел время от пятницы утра до середы — особенно ночью. Наконец, сегодня получил письмо, что никакой опасности нет и что все это, кажется, легкая простуда. Тяжела шапка Мономаха! Вот тут и отдых, и Венеция, и прийти в себя от тысячи тревог, мучений etc. В воскресенье я послал статейку об Аксакове. Писал и в прошлую пятницу (между прочим о Pianciani). «Колокол» получил. Как бы не привязались к слову «мошенничество» в статейке Долгорукова — я постоянно вымарываю ругательства. Русские здесь с жадностью читают «Белый террор» — скажи автору. Напишу еще в «Смесь» несколько строк. В Венецию до 15 не поеду. 28 Прощай. Отдай Тхоржевскому счет и следующую страницу. После обеда. На сей раз пиши, если что надо, скорее-«-мне хочется через 10 дней быть в Венеции и там остаться от 10 до 15 дней, потом обратно в Флоренцию. Addio. 24. H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 6 февраля (25 января) 1867 г. Флоренция. 6 февраля. Середа. В какую тяжелую серую массу боли и ужаса, внутренней тревоги перешла моя жизнь, это ты поймешь. Меня немного успокоивает, что не было телеграммы. Я писал в понедельник — (4, получила ли ты?) Позже. Сейчас получил твое письмо от 2 — немного отлегло. Помни мнение Шиффа насчет рвотного, он говорит, что «вовремя данное — оно решительно предупреждает болезнь». Иодий я бы и сам прописал — это ясно. Доктора зови чаще. Да в самом деле в Ницце — круп, не частные ли случаи? Если бы была эпидемия — можно просто сесть на пароход и уехать в Геную — недели на три. В Венецию буду собираться, когда получу окончательную весть о выздоровлении Лизы. Погода здесь скверная. Маленький Пульский выздоравливает — а у Эмиля Фогта маленькая не вынесла скарлатины. Вчера я получил письмо из Vevey от Пейкер — спрашивает меня, советую ли я ей печатать перевод о молоканах. Милая, милая Лиза. Вот и старичок твой опять поправился, узнав, что тебе полегче. Смотри лечись усердно и делай все, что мама велит — чтоб скорее на солнце и в школу. Я здесь познакомился — с одним молодым человеком из Сицилии, он очень богат и граф или что-то такое. У него, когда ему было четыре года, была скарлатина, бросилась в глаза, и он совершенно ослеп — и слепой жил в деревне у своего дяди, ему лет 25. Слушай же — он компонист, играет превосходно на фортепьяно и поет. Говорит сверх своего языка — совсем свободно — по-французски, по-немецки и по- английски — пишет (т. е. диктует) стихи и статьи, знает все на свете, естественные науки, историю и пр. Я еще такого чуда не видывал — его водит человек по улицам, 29 очень красиво одет, фамилья его Penisi. Сегодня он придет к нам. Целую тебя. Я тебе собрал кучу маленьких денег. Насчет писем я уже объяснил — что адрес был так дурно написан, что одно — пришло неделю спустя. 25. Н. П. ОГАРЕВУ 7—8 февраля (26—27января) 1867 г. Флоренция. 7 февраля, четверг. Все лежали два дня в головной боли. Сегодня отхаживаемся, хотя Тата еще больна. Сегодня же известный живописец Ге приходил с требованием делать мой портрет «для потомства» — делает он удивительно (пока об этом с посторонними не говори). Завтра начнем, и Тата начала. А фотография) Ольги испорчена — пришлю новую. Я опять написал статейку против Аксакова и прошу ее непременно поместить И тоже Долгорукова не слушать. Что же вы поместите в 1-м апреле? От меня, кроме «Смеси» и, пожалуй, письма из Италии (вроде «Неаполь» 1863), ничего не ждите. Молния, гром, град и вьюга — все свищет, шумит — и вот причина фамильной головной боли. 8 февраля. Статью т Aksakio перечитал, ладно — и посылаю, разумеется, прошу прислать корректуру. Разумеется, я доволен квартальным надзирателем, и если "Утин хочет, дозволяю употребить старое знамя «Полярной звезды». В него пойдет статья «Non possumus», и я, пожалуй .дам отрывки из «Былого и думы». Наконец, вчера я спрашивал у Шиффа позволение напечатать его три беседы о libro arbitioxl[40], которые запишут Саша и Dr Levier, а я и Шифф поправим. Если нужно, я заставлю дать Фри Устатью (отрывок) из книги, которую он печатает на Боткина счет об искусстве, т. е. об Историческом развитии. Но чтоб ясно было: 1ое — что вся финансовая часть ни по +, ни по — ни тебя, ни меня не капается; 2ое — чтоб поправка корректурных листов была сделана ими и на их ответственности, Зье — чтоб на заглавии ответить, что мы не одни. Как? Например: «,,Полярная 8везда"., издающаяся с участием Герцена и Огарева», «под руководством Герцена и Огарева». Ну, подумайте... Иду к Ге рисоваться. 30 Посылаю тебе в подарок Шиффа, вели его тотчас наклеить. В понедельник буду писать. Я до 16 не собираюсь в Венецию, Addio. Красная рубашка — «Camicia rossa». Молодцы вы! От Лизы записочка — она почти совсем здорова. 26. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 9 февраля (28 января) 1867 г. Флоренция. 9 февраля. 41, Via Sta Monaco Как я провел все дни сомнения насчет болезни Лизы — ты понимаешь и веришь. Этого рода наслания, как говорят мужички, я принимаю со смирением. Радость, что ничего нет, — покрыла боль. Шифф думает, что операцию только следует делать в очень важных случаях, которые очень редки. Сама по себе она легка, для этого есть особые ложечки — иодий, конечно, следует принимать, кажется, я и писал об этом. Далее прошу тебя — узнай и, если в городе нет болезни и погода установится, посылай Лизу в школу. Я умоляю об этом.., одна она должна пропадать от скуки. Что я тебе скажу на вторую половину твоего письма? Ты очень знаешь, как я гляжу и на причины и на действия и как мало могу сделать внешнего, когда внутреннее — не изменилось. Измениться внутреннее может только пониманьем и самообузданьем в силу пониманья условий жизни. А тебе и язык этот чужд. Ты не любишь контроля и бежишь не лишений, не материальных жертв, а жертв самолюбия. От этого, например, процесс Саши. Твоя записка была очень хороша — но ты забыла, что вызвал ее я, что без меня ты не написала бы ее. Что они молоды, а мы нет — что же с этим делать, старость только улыбаясь молодости — может ждать от нее любви. Я мало пишу тебе о моих наблюдениях здесь — боясь ответов, которые оскорбят, да и не видя большого интереса с твоей стороны. Скажу одно — что атмосфера здесь чиста — Тата с Ольгой очень хороши, и все между собой они живут хорошо. Ольга очень развилась, — ни тени планов на замужество... хозяйство идет с1орт-с1орап1хЩ41], но так, что до меня не дошло еще не только жалобы, но рассказа об нем. Я слишком одичал, чтобы жить с истинным покоем в их жизни, потому что ее следует принимать с знакомыми, с необходимыми визитами... 31 Я сказал, что больше месяца или пяти недель не останусь, заеду еще из Венеции. Мое присутствие было полезно — тем оживлением и новым толчком в общие интересы, который я дал. Тата горячо приняла участие в болезни Лизы — я уверен, что она летом с радостью поехала бы к вам — но как мне звать? Когда сердце у тебя само попросит не перемирий, а сближения, — ступай к мраморному обелиску — и ищи тех звуков, на которые молодость отзовется, ринется, — будь уверена, что ты au fondxlii[42] не знаешь характера ни Таты, ни Ольги, Я до того настращен прошедшим, что боюсь предложить съехаться летом — пожалуй, хоть в Ницце (? propos, — Шифф, Канницаро и другие никак не сравнивают климат в Ницце с внутренними городами Италии в жары, — Ницца, Специя, Неаполь, и в особенности Палермо, менее душны от моря и очень здоровы). Если тебе это важно — а оно важно для собственной совести—работай сама. Корда я тебя просил у трех могил — подумать о твоих отношениях к Огареву и детям — я тебя просил о тебе, ты не можешь человечески жить в них. Пора обратить внимание на мои слова. Материальная сторона устроится сама. Для меня так много страданий и любви на голове Лизы — во мне так искренно желание твоего искупления, что ты меня не оттолкнешь никаким усилием. Что тебе пишут из России? Твоя сестра все же должна приехать. Ну довольно. Прощай. Позже. Насчет внешнего распорядка вот что могу сказать. Известный живописец Ге просил дозволение снять мой портрет «для потомства», как он говорит. Это художник первоклассный — я не должен был отказать. Вчера он начал — это задержит до 17, 18, тогда я поеду в Венецию — там надеюсь от¬дохнуть дней 10, а не той меньше—потом заеду сюда и приеду к вам, потом в Женеву, — но если ничего не переменится — летом возвращусь в Ниццу. Не оставить ли до свиданья вез решенья? Это не значит оставить внутреннюю работу. Я никогда яснее не видал, перед каким вопросом мы стоим и как никакое внешнее решение ничего не изменит. Мы делали здесь опыты надписи на камне — все не удается и может лучше всего LELA-GIRL LELA-BOY БЛИЗНЕЦЫ Род. в Лондоне. Скон. в Париже. 32 Самое лучшее влияние на всех бессомненно идет от Шиффа — человека необычайно серьезного. Суббота* Милая Лиза, букварь от Чернецкого доставать далеко. Я тебе привезу отсюдаxHii[43] или пришлю. У Ольги шкурки нет, лесть белая крыса, которая ходит по комнатам как собачка и потом возвращается в свой дом спать. Кланяйся Лизавете. Как зовут новую Плерантину? Ольга поет — Тата поет тоже. Ты никак не хочешь принять мой рецепт для адресов и все пишешь Italie Florence V. Monaco. Поверь, что лучшая форма Italie V. Monaco Florence Иначе письмо опять поедет в Monaco. 27. H. П. ОГАРЕВУ 13 (1) февраля 1867 г. Флоренция. Середа, 13 февраля. О предполагаемом Revue я уже писал. Теперь было бы время начать, если б были деньги, французское Revue. Шедо-Ферроти лопнул, и «Эхо» будет издаваться по- русски. О Крузе и Шувалове следует сказать слова два. Аксакова не жалей, в нем надобно добиться до совести, двойство его безобразно. Библейское выражение «камни плачут» слишком известно, чтоб возможно было не шутя спрашивать, что следует: «камни» или «калеки». Это, ^TOXI^^], у тебя решительно привычка. Тезисы твои хороши, и я их всем прочел и читаю, но вполне они меня не удовлетворили. 1ое. Даже Доманже никогда не говорил об абсолютном libre arbitre, а об очень относительной способности, de la volitionxlv[45] как о сложной функции физиологического процесса, состоящей в зависимости от остальных и имеющей свою самость. 33 2. Я совершенно не понял, что ты хотел сказать тем, что в организме нет особого органа — воли. Центральный орган всех высших физиологических явлений — мозг. Где же отдельный орган — памяти, изящного или красоты... не понимаю . 3. Еще меньше понимаю, по-моему, вовсе не идущую к делу отметку о крике больных — ни крик, ни помешательство к делу не идут. Еще бы отрубить голову да и спросить: судороги произвольны или нет? Способность помнить пропадает в обмороке, ergoxlvi[46] — памяти нет. Я не возражаю на главную тему, а ищу ясного пониманья. До сих пор Шифф довел до тех явлений, которые неученый язык называет волей, выбором. Законов, вполне отрицающих его, я еще не слыхал и жду. Дело так не легко, что у нас ни языка, ни категории, ни слов нет, чтоб выразить невольную волю желанья и избранья. Весь строй общественных и личных отношений должен пересоздаться на основаниях фатализма, с одной стороны, и беспощадной защиты — с другой (это-то Шифф и назвал объективной ответственностью, — я не знаю, почему ты ее отбросил). Объясняй, ниши... Volo videre quo modo aedificatisxlvii[47], — как говорил сумасшедший Гро Прудону. Теперь к частным делам. Переписка с Ниццей давит, как тяжелый камень — ни одного светлого слова, ни одной надежды. И опять пишет Natalie, что Лиза нездорова, простудилась, что доктор советует серные ванны весной, что будто у ней лихорадка к вечеру. Весна отвратительная — или, т. е. зима, не знаю, что в Ницце, — здесь ужасная, тяжелая гадость. От всего этого мутит голову. Поеду в Венецию, может, в воскресенье, 17-го, в половину 11 вечера. Если Лиза в самом деле будет хворать, ускорю возвращение в Ниццу, может, к 5—10 марту. Если же нет — пробуду еще недели две в Флоренции. До следующего письма адресуй сюда. Переслать легко, а я, вероятно, в субботу напишу. Здешними я доволен. Все очень чисто — и атмосфера, и занятия. Тата очень сложилась и меньше шумит. Ольга идет своим путем, в музыке делает успехи, умна, т. е. остра. Саша серьезно занимается; если б он немного сбил угловатые ма¬неры, он много выиграл бы. Я уеду безбоязненно. Если б не Мейзенбуг, у которой вечные идеи гименомании, — и все ищет невест и женихов, — никто не говорил бы и не думал о пропасти семейного счастья. 34 Министерство здесь изящно провалилось, и все подали в отставку. Жаль Рикасоли, но ништо!— и камера отличилась. Подробности найдешь в «Journal de Gen?ve». (Сейчас прочел, что вчера вечером камеры распущены.) Сегодня бал у Виктора-Эммануила, и Саша получил приглашение. Я советую ехать взглянуть. Затем прощай. 12 часов. Опять записка из Ниццы о лихорадке у Лизы. Здесь была корь, но легкая. Вообще этих болезней на юге боятся меньше. Подожду до субботы и, если нужно, поеду сперва в Ниццу, потом в Венецию. Без страшных крайностей тебе ехать не со¬ветую. Не знаю, что сделает твоя рифмованная записка (что же ты мне не прислал ее?), но моя проза нашла бесконечную злобу против тебя. Я раздавлен неудачами. Вот и отдых... Это истинно ужасно в 54 года. Когда я приеду, этого я сказать не могу, — да что же это делает для квартиры? Ты прожил страшную зиму — можно, стало, и еще нанять на сезон. На мою жизнь в Женеве мало можно считать. Вероятно, к 1 апреля я приеду, exempli gratia на месяц. Что дальше, ей-богу, и догадаться не могу. Поселюсь в Лозанне или около; иной раз ты приедешь погостить, иной — я в Женеву. Еще несколько слов о препинаниях. За что ты меня не понимаешь в вещах простых? Мне это кажется то баловством, то раздраженьем. Я сказал, что «нам поделом» — ты отвергаешь. Как же выразить мысль такую, например: А. выпрыгнул в окно — когда все говорили и сам А. знал, что высоко, — он сломал себе ногу. В. не прыгал в окно, шел по улице и сломал себе ногу. Отчего же я не могу сказать: какое несчастие, не заслуженное В., и какое заслуженное А.? У нас на первом плане были общие интересы, искусство и, пожалуй, разгул (пьянство, женство...). Зачем же мы посягали на семейную жизнь? Грозная туча разбила в черепки мою жизнь. А я все-таки выпрыгнул в окно... и еще добил себя. Дети воспитались сами, — женщину с безумным нравом я не исцелил, — и все это лежало в возможности, которую предвидеть было легко. Пьянчани сблизился в Марселе, лет 20 тому назад, с женщиной пустой, простой, которая ходила за ним за умирающим с самоотвержением и преданностью. С летами она развилась в мегеру. Пьянчани говорил Гаугу, что считает ее положение патологическим, и полагает, что это его долг — не гнать ее. Я на его месте ушел бы. Но не жестоко ли сказать: «Ничто ему»? Не совсем ясно для меня и то, что все злое (при необходимости) должно оскорблять, и вообще что злое, когда оно без участья воли? Уравновешивание эгоизмов — очень хорошая вещь, но не злоупотребляй и ею. Общество должно его достигать. Но лица имеют еще другие отношения и требования друг на друга, кроме отсутствия эгоистических притязаний. Вот тут я и прибавлю последнее объяснение. Ты рассердился за то, что я сказал: «Это важнее математики», так, как мог бы сказать: «Это важнее музыки». Режь меня, жги меня — а я опять повторю. Если ты яснее можешь понять и развить твое понятие о полной необходимости и безответственности— то этим заняться важнее всех дилетантизмов в мире. Для памяти помечаю, что ты забыл о ряде писем, писанных тобою из Alpha road в Bournemouth, в которых ты слово «любовь» переводил преданностью, жертвой (очень верно) и писал, между прочим, что без преданности стареет человек в эгоизме и пр. 2000 фр. завтра пошлю Тхоржевскому. Вчера или сегодня 20 лет с тех пор, как я выехал из России. Портрет идет rembrandtisch. Прощай. 28. Н А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 14 (2) февраля 1867 г. Флоренция. 14 февраля. Четверг. С тою же безумной тоской жду новостей. Если ничего не будет в субботу — ночью поеду в Венецию (оттуда до Генуи прямая дорога), — в случае нужды телеграфируй. Письма Телеграммы Poste restante. Venezia (Bureau restante). Теперь серьезно и в последний раз я прошу тебя писать адрес как следует. Сегодня опять получено глупо адресованное письмо через 7 дней. Посылаю пакет. Оно провалялось в Мотто. Да отчего же трудно писать — я истинно не понимаю Причины: Italie ? Мг H. 41 Via Ste Monaco 2°p° Florence С телеграммой ты наделаешь бед, если дурно адресуешь. 36 Милая, дорогая, милая Лиза. Уж не тебе ли поручить надписывать письма? Портрет Дяди, такой большой, Ге сделал или делает отлично. Выздоравливай скорее. Твое письмо мы все читали вместе и смеялись и тебя обнимаем. Ольга больна — все лихорадочна и кашляет. Прощай. Вчера Саша был на бале у короля и видел Марию Никол«аевну Лейхтенбергскую. Крузе и прочие почти прощены. Газеты от 10-го получил. Вексель оставь до меня — я сейчас послал из него 1000 фр. Огареву. Это кстати. Помни, что я жду ежечасно уведомления. 29. Н. П. ОГАРЕВУ 15 (3) февраля 1867 г. Флоренция. 15 февраля. Пятница. Я все еще с какой-то тоской жду новостей о нездоровье Лизы и потому не знаю, еду завтра или послезавтра в Венецию или в Ниццу (au restexlviii[48], из Венеции есть прямая дорога в Геную). Я очень устал и от тревоги и от беспокойной жизни — об отдыхе мечтаю... понимая, что отдыха мне не будет долго, и подчас истинно падаю духом. Натали пишет: «Я получила вексель в 3300». Полагаю, что это твои деньги. Я из Ниццы пришлю вексель в женевский банк для уплаты, а пока послал вчера 1000 фр. Тхоржевскому для тебя — вторую тысячу я тебе передам в Женеве, — а 1300 пойдет в комиссию погашения прошлых долгов. Ладно ли? Я не могу думать, чтоб деньги эти были не тебе, и об этом пишу. 4 часа. Вот письмо от Natalie ко мне — посылаю, чтоб показать а тон и настроение. Что же делать? Я ничего не знаю, кроме того что Natalie затерзает и тебя и меня... О Лиза, как она дорого стоит! Корректуру завтра отошлю. Вероятно, в воскресенье поеду в Венецию. (Venezia, poste restante.) Если же получу телеграмму, отправлюсь в Ниццу. К 1 марту буду назад. Из Венеции напишу. Напечатай (если хочешь) гнусное письмо Деспота-Зеновича с легкой прибавкой «экс-либерала», Ужасно скучно. 30. Н. П. ОГАРЕВУ 17 (5) февраля 1867 г. Флоренция. 17 февраля. Воскресенье, время обеда. Если б я думал, что мне нужно быть в Ницце — я бы поехал, несмотря ни на что. Но злые записки вроде той, которую я послал, показывают, что Лиза больна — но скорее неважно. Я три раза просил прислать телеграмму — до отъезда в Ве¬нецию — для того, чтоб ехать, если нужно, в Ниццу, — ни слова в ответ. Я прождал сегодня весь день и еду в ночь — останусь не больше 8 дней. Если нужно, поеду прямо из Венеции — в Александрию и Геную. До получения письма — если случится, пиши Venezia, poste restante. Признаюсь откровенно, что я в Ниццу еду — как на казнь. Ни одной записки, ни одного слова — без яда. Я с ужасом смотрю на свое падение... Хороша и уместна будет прогулка в Венеции. Это-то отдых, на который я надеялся. Еду — потому что сказал всем, да и чтоб немного приготовиться. И зачем это болезнь Лизы теперь — вся поездка изгажена — внутри и страх, и боль, и злоба... Я за полгода тихой жизни — одинокой — отдал бы пять лет... Тата — которой я очень доволен — сама предложила ехать со мной или даже одна в Ниццу — если болезнь Лизы серьезна. Она это предложила с такой любовью и нежностью — что я был удивлен. Но не написала ни строки от себя Natalie, я уверен, что в ответ были бы колкости. Мы пигмеи — в сравнении с Natalie. Ты в последнее время — все защищаешь нас... уж не обиженное ли это самолюбие?.. Прощай. Портрет Ге — chef d'?uvre. Тата будет его копировать. Из Венеции напишу во вторник. «Голоса» № 25 еще не получил 31. H. П. ОГАРЕВУ 1S (6) февраля 1867 г. Венеция. 18 февраля. Понедельник. 10 часов утра. Veiiezia. Albergo reale, Schiavoni. Вчера в V одиннадцатого вечера лег спать в вагоне, сегодня около девяти был уже в гондоле, а теперь иду на почту. Я возле Piazza S. Marcoxlix[49] на Большом канале. Город до того оригинально красив и великолепен, что умирать, не видавши его, не следует. Если получу из Ниццы что-нибудь важное — отправлюсь тотчас прямо туда. Если ничего, пробуду здесь дней 8. Пиши, пожалуй, poste restante или с адресом — все дойдет. Прощай. Русских и здесь бездна: в отеле кн. Голицыны, Ермоловы и пр. 32. Н. А. ГЕРЦЕН 1S (6) февраля 1867 г. Венеция. 18. Понедельник. Venezia. Albergo reale, Schiavoni. Вот я в двух шагах от святого Марка и грешного льва. Нет города, который бы так поражал, — наружный вид до того оригинален, изящен и великолепен, что бедная Флоренция coul?el[50]. Я проспал до Болоньи — в девять был уже в гондоле, в H?tel de l'Europe не нашел путной комнаты и отправился в Albergo realeli[51]. Жаль, что туман и серый день. Что ж при солнце? Иду на почту. Я забыл мои золотые пуговки от рубашки, Ольга видела, где они, — приберите и сыщите. Всех обнимаю и целую. Видеть Венецию необходимо так, как Неаполь, — человек не полон без этого. Не знаю, каково жить. Отели дороги и набиты. 39 33. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 18—20 (6—8) февраля 1867 г. Венеция. Ну, милый друг Лиза, как бы ты здесь подивилась, все улицы полны водой, и в гости ездят на лодках, и омнибус — лодка, и всё такие дворцы... Здесь красивее Флоренции. Что же твое здоровье, мой друг? Не приехать ли к тебе с Татой? Целую тебя и жду ответ. 34. М. МЕЙЗЕНБУГ 20 (8) февраля 1867 г. Венеция. 20. Mercredi. Venezia. Ch?re Malvida, Soyez persuad?e que Venise est la plus belle absurdit? — que l'humanit? ait faite — c'est sublime ? force de stupidit? et c'est le meilleur commentaire pourquoi les mollusques font des coquilles splendides avec des perles et des alc?ves en nacre, lorsqu'on n'a pour terre que de l'eau et pour point d'appui que des rochers — il faut b?tir, b?tir, orner, r?orner. Une ville qui prend ?t? et hiver un bain de pieds — doit ?tre bien coiff?e. Pour rien au monde — je ne voudrais vivre ici. Mais venir quelquefois pour une semaine — serait un grand plaisir. Les deux jours ont ?t? empoisonn?s par le valet de place— qui me montrait toujours lorsque je ne voulais pas voir et m'emp?chait de regarder — lorsque je le d?sirais. Il m'a tromp? pour 6 fr. — j'ai fait semblant de ne pas m'apercevoir — et nous nous sommes quitt?s — en amis per l'eternit?. Ici tout le monde trompe — l'eau n'ajoute rien ? la propret? morale. ?Question m?dicale al dottore Levier. D?s que j'ai quitt? Florence o? j'ai presque constamment souffert de maux de t?te — ces maux sont compl?tement pass?s — et je me porte bien comme ? Lausanne et Montreux? Est ce que j'ai la nature des amphibies — quelque chose entre crocodile et grenouille? Adieu. P. S. Je d?ne entre deux Busses — qui ne me connaissent pas et nous parlons de choses indiff?rentes en fran?ais. Lorsqu'ils sauront — je suis s?r que l'un m'enfoncera une fourchette et l'autre un couteau. Je me ferai mettre les sinapismes — pour que l'Anglais vis-?-vis puisse me manger avec de la moutarde. Est-ce que mes boutons sont captur?s? Перевод 20. Среда. Венеция. Дорогая Мальвида, будьте уверены, что Венеция — прекраснейшая из нелепостей, созданных человечеством, — она величественна в силу своей нелепости и служит лучшим объяснением, почему моллюски образуют чудесные раковины с жемчугом и перламутровыми створками; когда землею служит только вода, а точкою опоры — утесы, нужно строить, строить, украшать, вновь украшать. Город, принимающий летом и зимой ножные ванны, должен быть отменно причесан. Ни за что на свете я не желал бы жить здесь. Но приезжать иногда на недельку — было бы большим удовольствием. Эти два дня мне отравил лакей — постоянно указывавший мне, когда я не желал видеть, и мешавший смотреть — когда я этого желал. Он надул меня на б франков — я сделал вид, что ничего не замечаю и мы расстались — друзьями per l'eternit?lii [52]. Здесь все жульничают — вода не способствует моральной чистоплотности. ?Медицинский вопрос al dottore Levierliii[53]. Почему с тех пор, как я покинул Флоренцию, где почти все время страдал от головной боли, она совершенно прошла — и я чувствую себя хорошо, как в Лозанне и в Монтре? Разве у меня натура амфибии — нечто среднее между крокодилом и лягушкой? Прощайте. P. S. За обедом я сижу между двумя русскими, которые меня не знают, и мы по- французски беседуем о безразличных предметах. Когда они узнают — я убежден, что один из них вонзит в меня вилку, а другой — нож. Я прикажу поставить себе горчичники, чтобы сидящий против меня англичанин мог меня съесть с горчицей. Разве мои пуговки захвачены кем-нибудь? 35. Н. П. ОГАРЕВУ 20 (8) февраля 1867 г. Венеция. 20 февраля. Venezia. Albergo reale. Riva di Schiavom. Лизе лучше — и эту новость Natalie мне сообщает так, что резнуло по сердцу. Что за тьма кромешная! И это назы- 41 вается любовь? Все это испортило поездку, и я думаю во вторник ехать во Флоренцию — стало, помни для писем: я буду там 27-го. Сколько пробуду, не знаю — меня тянет взглянуть на Лизу; мне жаль и те мучения, которые вынесла Natalie, но сказать ничего не могу. Дней десять almenoliv[54] останусь, да и в Ницце, если сколько-нибудь будет сносно, недели две. Жди к 1 апреля. Венеция — величайшая и самая поэтическая нелепость в мире. Она красивее и оригинальнее Флоренции — но жить здесь нельзя. Теперь карнавал, и все сошло с ума. Но теперь и месячное сияние. Я сейчас приехал, т. е. приплыл с passegiat'bilv[55]. Удивительно хорошо. Помнишь внутренность Palazzo Ducalelvi[56] — куда же постройкам XIX века тянуться! Жду писем от тебя и Тхоржевского. Здесь нашел «Колокол» у Мюнстера. Я ему предложил книги с рабатом 45%, но с заплатой провоза. Говорит, что подумает. Вечер. Сейчас получил твое письмо от 16 февраля. Все ладно.. Отвечать буду после. Я здесь обедаю с двумя русскими, которые меня, не знают и говорят (по- французски) о том и о сем. Это очень забавно. Скажи Тхоржевскому, что Мюнстер получил два экземпляра «Былое и думы» и продал оба через день. Иду на карнавал, который колоссален и глуп. Корректуру отослал сегодня утром. Корреспонденция из Петербурга превосходна. 36. Н. П. ОГАРЕВУ 22 (10) февраля 1867 г. Венеция. 22 февраля. Пятница. Venezia. Albergo reale. Получил из Флоренции две записки от тебя—одну вчера вечером, другую сегодня утром. Natalie пишет, что Лизе лучше, что у нее была гастрическая лихорадка (у Таты и Ольги были они очень часто) и что она начало записки ко мне послала тебе, а записку к тебе — отослала мне; прилагаю ее. О твоих стихах ни слова. Но что меня поразило — это выражение: «вот как можно ошибаться»... тут неправда сложная и дурная. У гроба Natalie и детей, в первый раз, когда мы были на кладбище, я ей, указывая на памятник, сказал: 42 «Примирись прежде всего с ее детьми и с тем человеком, который мне ближе других. Как может быть согласие между нами при таком двойстве!» Ыа1аНе не сказала ничего, но, два дня спустя, глубоко оскорбляя меня, говорила, что она может все забыть и простить Тате и Ольге, но что с тобой не может быть мира, ни с Сашей, потому что вы ее ненавидите. Потом она написала ему записку — и снова рассердилась, что ответ его был холоден. Я заставил, умолил писать к тебе о Лизе. Это дурной поступок. И это слово снова меня отбрасывает к ученому диспуту. Ты в изложение вносишь не только разум, но и какую-то инквизиторскую нетерпимость, которой у Шиффа вовсе нет (да и не в твоем характере). Ни ты, ни Шифф всей сложности задачи, особенно в ее историческом воплощении, не касались. Тебя обрадовало слово volition — назови практическим разумом, разумом деятельным и объясни его законы и отношения, так чтоб я, сказавши теперь: «Это дурной поступок», не говорил нелепости. Далее сегодня вопрос откладываю — и еще раз советую писать именно об этом. Я под словом «математические -фантазии» хотел сказать фантазии о математике, так, как бы мог сказать о себе, если б начал штудиум медицины: «моя фантазия медицины» — etc. Видишь, как мы — литераторы до конца ногтей. Недаром Морошкин меня с Хомяковым называл «совопросниками мира сего». Без сомнения, надобно издать 15-го, если есть материал, да в нем и объявить, что следующий лист выйдет 15 апреля (если нет trop pleinlvii[57]). Да и в этом листе, т. е. от 1 марта, следует сказать, что следующий выйдет 15. История с телеграфом Долгорукова изящна! Богатство всего на свете — в отношении архитектуры, скульптуры и живописи — страшное. Я пообжился. Большой камень свалился с груди с Лизиным выздоровлением. Natalie хотела не щадить. Она и не будет щадить. Весною прошлого года, когда она вздумала, когда захотела сближения, — она умела себя человечески поднять; тут явилась фантазия о ее положении. С той минуты, как она увидела, что ошиблась (в июле), она снова ушла в злой эгоизм. Одна интимность отношений может ее восстановить на время. Да, но это средство страшно. Знай это — потому что я изучил и уверен. Как без этого спасти Лизу, я не понимаю. Прощай. «Гусь свинье не товарищ» надобно перепечатать хоть в 15. 43 Видишь, что я метко считал, и банк женевский меня не надул. Вчера звал меня Мюнстер, большой книгопродавец -здешний, вечером. Всё были немцы — и, стало, было скучно, да поляк (знакомый с Цверцякевичем). Господи, что он врал за чушь — и что за ненависть к русским! Да, роль победителей иногда гаже побежденных. Я молчал. Сын В. А. Жуковского и еще племянник А. П. Ермолова обедают со мной за одним столом, — милы. За что это Долгоруков все сердится? Еду отсюда 26 или самый поздний срок 27 — а поэтому с 23 прошу всё посылать во Флоренцию.. Пану поклон и Чернецкому. 37. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ 22—23 (10—11) февраля 1867 г. Венеция. Всем. 22 февраля, Albergo reale. Пятница. Нет карты, которая лучше бы, нагляднее передавала Венецию, как то, что на этом листе, — большие здания на маленьких пресс-папье, опущенных в воду. Суббота. На этом мне помешали русские соседи, которые очень хорошие люди, и один знает Тату и видел даже ее копию с Тициана в Риме. Сын поэта Жуковского. А между тем пришло и письмо с описанием бала. Изредка, несмотря на Гюго, не Виктора, а Шиффа, можно mitmachenlviii[58]. Здесь карнавал растет не по дням, а по часам, — толпы, маски, кричат, иногда дерутся, но всё вместе — еще ничего, скорее глупо. Завтра и в середу — самые решительные дни — увидим завтра. Я не думаю, чтоб я остался до середы, вероятно, приеду во вторник вечером или в середу утром. Каким образом попал Гарибальди во Флоренцию? И надолго ли? Уж не сюда ли едет? Саша^[59] мог бы явиться к нему и сказать, что я в Венеции, что стремлюсь его видеть — и не видать Онагра. Я боюсь встречи с ним, т. е. с Гарибальди, — по поводу польских сплетней. Господи, что за неисправимая нация... я здесь встретил экземпляр удивительнейший. Lasciate ogni speranza. 44 Ты спрашиваешь, продолжает ли Венеция нравиться, — я уже писал Мейзенбуг, что жить здесь безумно, но приехать exempli gratia осенью или в начале лета на месяц, даже на два если есть деньги, — очень хорошо. Венеция захватывает своей странной красотой и необычайным богатством зданий, своей резкой оригинальностью. Венецию вне Венеции понять нельзя, особенно прошедшую. Она должна была быть аристократической республикой — дворцы, и внизу, как слизняки, льнущие к скалам, — бедные, задавленные плебеи. Размеры всего колоссальны, от Академии d?lie belle artilx[60] свербит в глазах, так много. Мелких неудобств мильон; 1-ое, народ, искаженный австрийским гнетом и туристами, — подло обманывает на каждом шагу 2-ое тупое правительство — как будто на смех себе — дозволяет величайший сумбур в деньгах — ходят деньги сере¬бряные австрийские, ассигнаций тосканских не принимают, променных денег и франковых бумажек почти нет или не у всех. Менялы, пользуясь, берут франк со ста — за маленькие ассигнации. Казна не берет ничего, кроме 5 ф. — Купцы немце-жиды, срывщики sous capelxi[61], хохочут и говорят: «А вот во время Австрии деньги ходили просто». При выезде из Венеции по железной дороге осматривают все чемоданы и ящики — это все против табаку, и пр., a regialxii[62] здесь та же. Если б я был генерал Ayr, я все бы переменил это. Не поплывет ли он с Гарибальди сюда — за этим я остался бы день лишний. Был на вечере у книгопродавца Мюнстера (втрое больше всех Лёшеров и Бренеров у вас) — всё немцы, немцы и для вариации немки. Если б не давали сандвичей — я бы очень скучал, к тому же был в фраке. NB. Известно ли вам, что здесь все картавят и пришепетывают, что, впрочем, очень мило. От Огарева два письма — все заедает libre arbitre. А каков Петр Владимирович? Сын его, делая химические опыты обжегся, и сильно — он телеграфировал в III Отделение вопрос о его здоровье — и через несколько часов получил уведомление, «что ему лучше». Это прелесть. Как же они его боятся! Прощайте. Переведите Мальвиде письмо. Monod выговор за болезнь, Levier за то, что не починил его. Лизе лучше. 45 С понедельника начиная ни писем, ни газет не посылайте (разве, может, по первой почте, т. е. до 12 часов утра). Ольге доношу следующее: ровно в два (часы на башне бьют два чугунных арапа) — голуби со всех сторон летят на Маркову площадь — закусывают и улетают на 24 часа — это очень оригинально. Посылаю ей вид берега Schiavoni с нашим оте¬лем. Она увидит, что крыса с крыльями здесь спать никому не мешает, потому что ее держат на столбу. Прощайте. Везде ли щенок Доманже гадит — и стала брать опять Ольга уроки у Pasnofky? Письмо Кине о немцах — chef d'oeuvre, привезу с собой. 38. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 22 (10) февраля 1867 г. Венеция. 22 февраля 1867. Пятница. Albergo reale. Милая Лиза, посылаю тебе вид большой церкви возле улицы, на которой я живу. Перед ней площадь — каждый день к вечеру собираются маски — сотнями бегают, прыгают, шумят до двух, трех часов ночи. А утром — как только два черных арапа из меди, которые бьют часы, стукнут два, так голуби летят со всех сторон, им из кафе и лавок сыплют корм и они, поевши, улетают до другого дня. Я очень, очень рад, что ты выздоровела. Когда доктор позволит — просись опять в школу. Берегись пуще всего в комнатах — и прощай, мой малый и милый друг. 39. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 24 (12) февраля 1867 г. Венеция. 24 февраля. Воскресенье. Venezia. Albergo reale. Завтра я хотел ехать — и вдруг газеты объявили, что завтра приедет (или сегодня вечером) Гарибальди. Он еще в Венеции не был. Это заставит меня остаться до середы. Не знаю, как, и почему, и зачем —но все жду, не будет ли преображения и не поймешь ли ты, что твое направление ведет к гибели, мы быстро идем к границе — торопишься очертя голову — ты. А мне говоришь — решай, решайся. С моей стороны, Natalie, будут ответы — а не решения. Что же Лиза? Жду вестей. Прощайте. 46 40. M. МЕЙЗЕНБУГ и H. А. ГЕРЦЕН 25 (13) февраля .1867 г. Венеция. 25 f?vrier. Venezia, Alhergo reale. Ni Garibaldi encore — ni sein Hauch — je les attends aujourd'hui, et probablement si Haug viendra sans Garibaldi) je partirai demain. Dans tous les cas apr?s demain. Vous avez fait un grand effort pour ne pas vouloir comprendre ce que j'ai dit par rapport aux mollusques; relisez et vous verrez qu'il n'y a pas de mal pour les doges de Venise. Enfin, Messieurs et Mesdames, du brave 41 S-ta Monaca — le-Carnaval a pris des proportions gigantesques. Une petite b?tise — est b?te, une grande peut devenir belle, grandiose. La fi?vre simple du masque est pass?e en fi?vre typho?de. Figurez-vous — deux places — un quai (le n?tre Schiavoni) et toutes les ruelles adjacentes couverts de peuple et de masques—passage impossible, circulation arr?t?e — partout des cris de «punch» — des rires et rien d'ind?cent comme ? Paris. Le dernier trait m'a conquis. C'est un peuple qui s'amuse — et non l'arsenal d'un© maison publique — au personnel de laquelle on ajoute le masque comme une aiguille Bismark. That is the phylosophy— not the actuality. Maintenant repr?sentez-vous toutes les b?tises qui peuvent pleuvoir sur la t?te—d'un pauvre sauvage comme moi—vous serez encore loin de la r?alit?. Par ex., figurez-vous une salle tr?s grande — 200 masques d?nant. Vers le dessert l'id?e les prend de voir encore une curiosit? — vite on exp?die un monsieur pour la chercher — on am?ne un pauvre diable et les deux cents-masques boivent trois fois du vin de champagne aux vivats et — figurez-vous que cette curiosit? — c'est moi, votre humble serviteur. A force de crier amico di Garibaldi — et russo l?bern ils ont fini par crier — «poeto russo», — craignant qu'ils passe ront au pittore e maestro — je me sauve. Je me d?bats un quart d'heure — pour m'apercevoir que sans tuer ou sans ?tre tu? on ne peut passer la place St. Marc. Fier du titre de po?te — je m'appuie ? une colonne... et la vague humaine monte, monte et ? c?t? de moi un comte polonais (celui qui a ex?cut? un mandat d'amener contre moi), je vois passer une femme d'une beaut? qui ferait oublier m?me Ludmilla Assing — d'une beaut? accomplie. «Sacr? Dieu (dernier — reste d'une ?ducation religieuse) dis-je au Polonais — tout pr?s de la dame — qu'elle est admirablement belle». — Dans un clin d'?il je suis empoign?, men?, bouscul?, et suis devant un monsieur tr?s maigre qui m'abreuve de politesses, m'invite de venir chez eux et en attendant me pr?sente ? sa femme qui a parfaitement bien entendu l'exclamation. Et j'ai compris 47 alors quel poids lourd — d'avoir 54 ans — mais je me suis consol? en pensant qu'Othello a ?t? trouv? ravissant ? Venise — et je me suis donn? la parole d?s que je remporterai une victoire navale — de faire une visite ? la belle... Couraquine... car cette dame est Polonaise. Vous comprenez que tout cela est impossible, que tout cela a ?t? r?v?. Et sur cela, je vous confie ? la garde du bon Dieu et Olga ? la v?tre. P. S. Sans avoir entendu la musique des masques — il est impossible de comprendre les r?miniscences du carnaval de Veniselxiii[63]. 48 Тата, перевод я здесь поправил; если Саша возьмется переписать — я его оставлю у Мальвиды и ты можешь прочесть. — Фотографы здесь превосходные — и берут 11 фр. за 10 карточек. Письмо это вас, верно, потешит. — Если не задержусь Гарибальди — то приеду скоро, т. е., может, в середу к утру (прошу на железную дорогу не ходить, дорогу я знаю в Мо-наковку). Я предполагаю 7 или 8 ехать в Ниццу. Прощайте. Жизнь трактирная здесь очень дорога — да и вообще с иностранцев лупят за все бессовестно. Все мои экономии ушли. PP. SS. Разумеется, Онагр напорол дичи и дач таких нет — но есть пансионы с чистым воздухом и с возможной ценой. Каналы пахнут только по переулкам. 41. Н. П. ОГАРЕВУ 26 (14) февраля 1867 г. Венеция. 26 февраля. Venezia. Сегодня в 4 часа приедет Гарибальди, и я остался единственно для него до завтра. Завтра вечером еду и в четверг буду в Флоренции. Карнавал во всем разгаре. Он дошел до таких колоссальных размеров, что в самом деле сделалось хорошо и оригинально. Все шутки и шалости времени республики возобновились, такого карнавала не было 71 год. Меня фетируют как гостя, знакомого понаслышке. И за одним обедом в ресторане масок двести потребовали меня налицо и прокричали мне три раза «evviva»lxiv[64] с шампанским в руках и до того уж зарапортовались, что кричали «all'illustre poeta russo»lxv[65]. Я боялся попасть в pittorelxvi[66] и scultorelxvii[67] и потому ушел. Разные господа приглашали в ложи в «Fenice», но я не был ни разу. Вообще, у итальянцев есть ко мне слабость: я нигде, 49 никогда не бывал больше обласкан, как ими. Если это за Осипа Ивановича, ну так я ему отблагодарил здесь с процентом. Об этом после. Посмотрим, как примут Гарибальди. Правительство — ничтожнейшее — дуется на него. Писем давно что-то нет — ни из Ниццы, ни от тебя, ни даже от Таты, которая была на большом бале. Я, вероятно, к 10-му буду в Ницце. Я все сделал, чтоб разбудить голосом строгой печали душу — я решительно сказал, что время to be or not to be пришло. Болезнь Лизы не оправдывает тона писем. На первый призыв я тотчас поехал бы, но на едкие замечания без крайности ехать не хотел. Прощай. Еду навстречу, т. е. плыву к Гарибальди. Скажи Тхоржевскому: 1-ое. Что здесь граф Хотомский, который его знает; 2-ое. Что очень хорошеньких бездна, но что красавица из всех — одна польская дама, которой меня представили; 3. Расскажи ему похождение с масками. A propos, в четверг те же маски, лилово-белые, приглашают меня обедать — но я отблагодарю и не останусь. Русские говорят, что в Петербурге и Москве решительно никто «Колокола» не читает и что его вовсе нет; что прежде разные книгопродавцы sous mainlxviii[68] хоть продавали, а теперь пожимают плечами и говорят: «Никто не требует». Вот тут и издавайте двойные №№. Заметь, что это мне говорил человек симпатичный нам. P. S. Как же ты решил с квартирой? Здесь все набито битком, дорого очень, H?tel полон, мы садимся за table d'h?telxix[69] человек сто (что бы ты сделал?), но соседи у меня славные — русские и очень милые, да англик из аристократии, которому я сбил все понятия о добре и зле, К неописанному удовольствию моих соседей, — тот уж только качает головой. Довольно болтать. 42. Н. П. ОГАРЕВУ 27— 28 (15—16) февраля 1867 г. Венеция, Флоренция. 26 февраля. Середа. Venezia. Вечером еду в Флоренцию, Сегодня в шестом утра был у Гарибальди. Он обрадовался мне и одного меня расцеловал. Он здоров, но не весел. Вчера его чуть не утопили. Канал был 50 ? la lettrelxx[70] мост гондолей. Утро сегодня было великолепное. Из окон его я смотрел и на месяц, и на восход солнца, и все это на площади Марка. Zu schon!lxxi[71] Вчера получил твое письмо, сильно опоздавшее (ты мелко пишешь фамилию и высоко — печатью почтовой совсем закрыли, и потому письмо пролежало здесь два дня). Итак, саго filosofo praticolxxii[72], старая штука повторяется: revue будут издавать общими силами, но так, что деньги и статьи будут наши. Да ведь если б мы хотели издавать, зачем же нам было спрашивать или ждать Утина? Где доказательство яростного желания читать заграничные издания? И если оно есть, как же не найдут капиталисты in spe, как У тин, кредиту помимо насlxxiii[73]. Это была штука, и ты опять попался в нее. Недаром я тебе написал тотчас: «Хлеб-соль вместе, а табачок врозь». Может, и грех, но денег я не могу дать, — а могу и хочу дать тебе отчет вот в чем. Ротшильд прислал мне во Флоренцию счет за 1866 год. Orlxxiv[74] он начинается с следующего: Balance en faveur de la maison Rothschildlxxv[75] 10 500 фр. Куда же я издержал доход +10 500? Вот где (долг скопился в два года) переезд типографии и ее содержание, и акции, брошенные мною, и письмо Чернецкого, уничтоженное. Не грешно ли, саго mio, с одного барана, да еще полуплешивого, драть вторую шерсть? Я всегда найду сотню человек, которые на даровых прогонах поедут в храм бессмертия и лавров, обернутые «Полярной звездой». Примите всемилостивейше сей протест к благосведению и — до Флоренции. Mme Mario с Гарибальди поила меня сегодня кофеем .и, хотевши вынуть из сака письмо, вынула старую туфлю. О Татьяна Петровна, и на лагунах ее вспомнил! 28 f?vrier. Firenze, 41, Via Sta Моиаса. Ну, вот и опять здесь. Всех нашел вожделенно. Кончу портрет и буду собираться. Вероятно, между 10 и 13 буду в Ницце. Письмо получил здесь — дурное, т. е. если не злое, то действительно помешанное и страшно дурное по вестям — бедный С. И. Астраков умер. Сатины в Москве и сильно подбивают Натали ехать в Россию. Прощай. Тхоржевского благодарю за письмо. Черт с их запрещением «Колокола» в Париже! Петру Владимировичу буду писать завтра. 51 43. А. БЕРТАНИ 28 (16) февраля 1867 г. Флоренция. Cher monsieur Bertani, Je viens ce matin ? Florence et j'ai quitt? Venise hier soir» J'ai vu Garibaldi, et madame Mario m'a charg? de la lettre ci-feinte et sans adresse, enfin je vous ai trouv?. Est-ce que vous vous rappelez encore de moi et de notre rencontre ? G?nes en 1852? Votre tout d?vou? Al. Herzen. 28 febbraio 67. Перевод Дорогой господин Бертани, сегодня утром прибыл я во Флоренцию, а Венецию покинул вчера вечером. Я видел Гарибальди, и мадам Марио вручила мне прилагаемое письмо без адреса; наконец-то я нашел вас. Помните ли вы еще меня и нашу встречу в Генуе в 1852 году? Всецело преданный вам Ал. Герцен. 28 февраля 67. 44. Н. П. ОГАРЕВУ 3 марта (19 февраля) 1867 г. Флоренция. 3 марта. Флоренция. Начну с мелочей. 1-ое, в следующем «Колоколе» напечатай: «В общий фонд прислано из Италии 25 фр.» 2-ое, скажи Тхоржевекому, что «Былое и думы» (полный экземпляр) Он не присылал и оттого я продать не мог. Теперь поздно. Но Фрикен купил, а потому он должен послать три экземпляра) Саше немедленно. 3- ье, о «Записках» Долгорукова книгопродавцы не знают ни здесь, ни в Венеции. 4-ое, о Гусе и Свинье — можно просто упомянуть под заглавием: «И гусь может быть свиньей». Этот анекдот пригодится где-нибудь к месту. Следует напечатать дикий приказ о ссылке трактирщиков — за непредъявление имен проезжающих в полицию, — вот тебе и habeas corpus. Я еду 10 в Специю, 12 буду в (Генуе)lxxvi[76]. 52 Вчера Бакст уехал в Венецию. Он положительно зимой умнее, чем летом — хотя такой же охотник до спора и спорит самым бестолковым образом. Погода ужасная. Вообще во Флоренции плохо и становится очень дорого. Прощай. 12 часов. Воскресенье. О попе печатать не следует. Шифф в деле общественного отпора не знает меры — в силу чего допускает и смертную казнь и тюрьму. Я очень рад, что все же ввел в твою медицинскую этику исторический элемент, физиология его не объяснит. Тут ряды иные и иные антеце-денты, зависимые от общих физиологических причин, но выходящие из ее области в одну сторону, так, как астрономия выходит в другую. 45. Н. П. ОГАРЕВУ 4 марта (20 февраля) 1867 г. Флоренция. 4 марта. Понедельник. Посылаю корректуру и прошу принять мой протест против всех вымаранных мною мест. Я решительно не могу допустить — без подписи — все, что вымарал, во- первых, потому что это противно духу «Колокола»; во-вторых, что я должен буду печатать ответы; в-третьих, могу ждать дерзостей, которые приведут к дуэли; в- четвертых, до частных дел Неклюдова и Соллогуба «Колоколу» дела нет. Отправься на объяснение с Петром Владимировичем, но в этом от меня уступ¬ки не жди. Я кладу полное veto. Даже с подписью я вряд напечатал бы. Читал ты или нет? Ratherlxxvii[77] нет. Погода страшная. Климат Флоренции — совершеннейшая ложь. Это — мерзейший котел в Италии, в котором летом печет, а зимой гадко и десять повальных болезней. (Теперь свирепствует скарлатина.) У меня страшнейший насморк. В субботу вечером Саша читает публично, при Маттеучи и других натуралистах и аматерах, отчет о своем специальном труде. В воскресенье он едет меня провожать в Специю. Вторник я буду в Генуе. Если крайность, пиши туда (Genova, poste restante), а не то просто в Ниццу: 87, Promenade des Anglais на имя Natalie. Впрочем, можешь, если тотчас будешь отвечать, написать сюда к воскресенью утром (отъезд в 4 часа). 53 О попе писал дьячок, по-нашему — «Тангенс». «Духа же сплетней избави нас!» О Жуковском я вымарал для сына и потому, что с моей стороны это неблагодарность, — да оно же и неверно. Прощай. 46. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 5 марта (21 февраля) 1867 г. Флоренция. 5 марта. Вторник. Вам, любезнейший Тхоржевский, посылаю первые удачные оттиски Ольги — портрет этот хорош, она очень переменилась. Вы отдайте Огареву, себе, Чернецкому и Петру Владимировичу. Я до того распростудился, что сегодня все утро лежал в постели и даже не одевался; жар, кашель, зубы, глаза, нос — все ни к черту не годится. На днях я вам послал 400 фр. с просьбами от Саши и пр. Еду я 10, в воскресенье. В субботу Саша читает публично о своем труде. Он едет со мной до Специи, 12-го я буду в Генуе, 14 в Ницце. Если крайность, пишите: Genova, poste restante, а не то по-прежнему в Ниццу: 87, Promenade des Anglais на имя Натальи Алексеевны. Жду ответ насчет квартиры, чтоб не торопиться. Засим прощайте. 47. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 7 марта (23 февраля) 1867 г. Флоренция. 7 марта. Firenze. Четверг. Письмо твое получил сегодня, кстати и катар проходит я три дня не существовал — жар, сонливость, грудь, кашель... я два дня не выходил. Завтра иду окончить портрет (это chef-d'reure) — и, как сказано, 10-го в 4 часа еду в Специю. Мне не столько нужны твои предложения — как нужна перемена тона писем, перемена слога. Когда на тебя находит — ты пишешь каким-то возмутительно обидным и дурным слогом — барышень 1820—25 года. Я всегда узнаю по этому степень здоровья или пароксизма. Ведь я только против этого и борюсь. Сколько раз я тебе говорил, что в тебе есть существо 54 близкое и существо постороннее. Это постороннее — сделало все твои беды и испортило нашу жизнь. Которое победит? Я не знаю — ты слишком мало владеешь собой и слишком привыкла говорить жесткие вещи — я всегда отвечаю на них. Очень ясно, что мы дошли до одного из перепутий, до одного узла — чрезвычайно важного. Вся ответственность ложится на тебя. Тебе было тяжело в болезнь Лизы; если б твое беспокойство выразилось плачем, зовом — я плакал бы с тобой и не скрыл бы, сколько мне жаль тебя, но злую горесть — горесть с упреками и иголками — я ненавижу и делаюсь сам зол от нее. Злая горесть—неглубока, она в обиде близких находит утешение. Вот эти-то вещи следует обдумать. Прикидывая нас (меня и Огарева) на какую-то мизерную мерку — ты не умела понять, что ни я, ни он — мы не можем ни гнать, ни мстить, мы можем быть унижены — нераскаянностью... или удерживаться против воли от прощенья, потому что прощенья, гармонии нам страстно хочется. В твоем приеме — существенное, а какая квартира будет, и как Лиза будет обедать у нас, а спать у тебя — это все вздор. Ты из моего сердца вынь сомнения — а за остальное я ручаюсь. Из Ниццы я напишу Тате, чтоб она приезжала или не приезжала в мае — во время моего отсутствия. На все лето я могу устроить очень хорошую жизнь для Лизы и всех — помоги, если это тебе дорого, помоги борьбой с дурной стороной твоей натуры. Остальное следует само собой. Если мой голос разбудит тебя и мы встретимся близкими — с возможностью общего согласия (основанного на сознании, что виною всего была ты, — без этого всё будет ложь и падет как карточный дом) — от¬кроется и возможность устроиться. Если же тебе твоя военная роль нравится больше — я спасу вас от коллизий и встреч, я не подвергну тебя новым паденьям с детьми и все же останусь — сторожем Лизы. Об отъезде Лизы в Россию — как о белой горячке — ни думать, ни говорить нечего. Это преступленье, и те, кто подбивают тебя, не знают, что делают. Зачем тебя зовет Елена, зачем ты оставишь Лизу здесь — а сама поедешь? Как? Ей, не лучше ли бросить все помешательства — и воскреснуть в разуме и здоровье! Я хотел еще раз высказаться дотла. Ты не любишь думать над моими письмами — и я умоляю тебя остановиться над этим. Мне бы очень хотелось слова два перед приездом. Я в двух словах пойму — чего ждать, пойму, которую сторону сердца я разбудил моим словом. 55 Письмо это придет 10-го утром — если 10-го до 3-х ты пошлешь в Italie Genova, poste restante, я 12-го получу. 11-го к ночи я буду в Генуе — если найду место в почтовой карете. До ответа писать мне не следовало бы. Прощай. Лизу целую. Скажи ей, чтоб она считала, сколько дней остается до моего приезда. Я полагаю в четверг быть в Ницце. Портрет Ольги она, верно, получила? Вероятно, ты уже получила от Авигдора 100 фр. 48. Н. П. ОГАРЕВУ 7 марта (23 февраля) 1867 г. Флоренция. 7 марта. Firenze. Четверг. Наконец я сегодня оправился от безобразнейшего катара и получил строгое предписание твое. Я уже предвидел по прошлому письму, что выражение «фальшивый социализм» по поводу смерти Сергея Ивановича сулит грозу. Я потому спорить не стану, что скучно быть в обязанности постоянно держать сторону отрицательную. Ты не можешь считать социализмом разбрасывание средств (шутя я бы и мог сказать, что если так, то ты — самый сильный социалист в мире). Ergo 1000 фр. я к приезду приготовлю тебе из бахметевских денег, — и все же советую дать их частно Утину и взять с него расписку. У тин лжет и средства имеет. Затем я спрашиваю: где статьи? чьи статьи?.. Ведь эти милые юноши — большей частью юноши бездарные. Revue не пойдет, потребности на него нет, и, несмотря на «Коло-кол» sous bandelxxviii[78], «Колокол» нейдет. Неужели sous bande или в конверте посылается больше 10 экземпляров? Есть потребность на заграничный конституционный орган — и больше ни на какой. Еду я, как писал, 10-го в Специю. Оказывается, что Сатин в Москве один. Кн. Трубецкой, наверное, мою комиссию исполнит. Ш. сто франков можно дать, но положение дел не дозволяет платить гонораров. В статье Долгорукова мои вымарки следует исполнить. Ответственный редактор — я, и на себя не беру писать, что Соллогуб — вор и пр. Я готов к Долгорукову писать об этом. Конечно, если вы ломитесь под тяжестью материалов, можно издать и 1 апреля, если же нет, то умнее — 15-го. У меня нет ничего... 56 Получил ли портрет Ольги (я его послал Тхоржевскому, чтоб ему доставить удовольствие раздачи). Она переменилась. Портрет хорош, и выражение мило. Затем — довольно. Писал сегодня предлинное письмо к Ыа1аНе. Ей хочется помириться с Татой, но предлагает такую чушь, что я еще раз написал диссертацию — добрую, но твердую. Тата готова ехать в мае в Ниццу и ждать меня там, но я еще не решаюсь этого допустить. 49. Н. П. ОГАРЕВУ 8, 10 марта (24, 26 февраля) 1867 г. Флоренция. 8 марта — вечер Что вы, милые мои алармисты, так горячо приняли полицейскую дрисню в «Голосе»? Пусть они пишут что хотят. Ответ я написал проще и короче и посылаю его. 35 № «Московских) ведомостей» в пачке, полученной утром, нет, и потому я не знаю, в чем дело. Скажи Тхоржевскому, что письмо его получил. На весь апрель мне бы не хотелось оставлять квартеру, но, если иначе нельзя, делать нечего. Куда же перевезет он мебель и, главное, железный сундук? Последний разве к Чернецкому? Келейно сделался бы он с Блином, что, буде нет наемщика, то он просрочит и заплотит по расчету. Если же явится наемщик, то он в три дня съедет. Я никак не позже половины апреля буду в Женеве. Если б ты на неделю времени переехал туда же, можно бы рискнуть до 1 мая. Но я там, на юру, ни за что жить не стану. Впрочем, вероятно, я опять уеду из Женевы в конце мая. Дом, в котором живут здесь дети, — продан, и им следует в мае съезжать. Если дела пойдут хорошо, Тата съездит на месяц к Лизе (в мае). Во всяком случае я в начале лета их устрою. Чему ты удивился Андреоли? Его письма в «Temps» вызвали ответы русских газет — вероятно, он благёрствует, но отчего же ты сомневаешься? Портрет кончен. Это — первоклассный chef d'?uvre. Дождь и слякоть при тепле и сирокко. Если очень скверно, поеду прямо в Ливурну, — все же 10-го числа — и оттуда морем. Прощай. 10, воскресенье. Вот у меня это письмо пролежало в кармане сутки, но и за эти сутки нового ничего нет. Здесь воздух становится не особенно приятен, но гигиенические замечания при свидании. 57 Получен ли ворох «Московских ведомостей», и нужно ли в самом деле посылать «Голос» назад? «Московские ведомости», когда что важного — ты присылай. А история-то «в булку», как выражается Ф. Толстой. Читал ли ты, как жандармы тащили par forcelxxix[79] Гарибальди в карету? Да ведь ? la lettre. Жирарден напечатал о «Колоколе» в «Libert?». В других журналах не видал еще. Прощай. 50. Н. П. ОГАРЕВУ 10 марта (26 февраля) 1867 г. Флоренция. 10 марта, воскресенье. Firenze. Сегодня, в 10 вечера, еду в Геную через Болонью; 14 часов чугунки, но делать нечего — дождь льет как из ведра, ив вагоне покойнее сидеть, чем в каюте. Завтра, в 12 часов,. я в Генуе. Может, я тотчас, т. е. в понедельник вечером, отправился бы в Ниццу, но Natalie на мой серьезный вопрос, о Тате не дала себе труда отвечать да и вообще не отвечала мне.. Я писал, что жду письма 10-го; твое пришло, из Ниццы нет. Я написал, что буду ждать ответ в Генуе (и прожду, пожалуй, три дня). Да, Огарев, я сам с ужасом думаю о свиданье в Ницце — мало хорошего предчувствуется. Тата готова ехать в мае на месяц, даже Мейзенбуг собирается, если я хочу, провести два летних месяца с Олей в Ницце или окрестностях. Но я еще не зову; для Лизы это было бы счастье. Господи, сколько времени, жизни, идей, сил пошло на этот внутренний раздор и бой! Я понимаю, что и теперь мог бы все отпустить, но для этого надобно раскаяние, кротость, а не кусанье. Скучно и тяжело. Какие-то будешь «смеси» писать... Успех Саши вчера был полный и заслуженный. Он свою лекцию прочел щегольски, не останавливаясь,^ не ломаясь, просто, прекрасным слогом и интересно. Была элита ученых Й литераторов. Сперва читал Маттеучи (бывший министр просвещения) о магнитных наблюдениях во время затмения; потом Шифф — о термогальванических наблюдениях над нервами; потом Саша — о продолжающейся жизни или деятельности перерезанного и, след., парализованного нерва, после-смерти, и, помимо бездействия, нерва непарализованного. Он рассказал и показал все мастерски, даже Гржимала-Любанский, Генрих, был доволен. 58 По-итальянски он говорит лучше Шиффа. К Андреоли я писал. В успех «Полярной звезды» не верю: никто не будет читать гисториографию Мечникова и comicolxxx[80] Утина. Не хочешь ли, чтоб я написал Аксакову письмо в Москву насчет зажигательства или к Горчакову? — Пожалуй. Напиши. Делярова следует пропечатать. Отчего justicialxxxi[81] требовала, чтобы ты прежде умер, а Сергей Иванович — потом, — это уж романтический вздор. Правда ли о Тургеневе, я не знаю, мне его жаль. Насчет Шарлотты делай как знаешь. Жить с двумя женщинами, ребенком и полуребенком, это — такой андреевский крест при небольших деньгах и крошечной квартире, который нести я бы себя не считал способным. Но если ты хочешь переехать ко мне, это дело другое. Но куда ко мне? «У меня» нет у меня. Но об этом потолкуем. . Если прием будет очень дурен в Ницце, я в начале апреля, может, и к 1-му, приеду. A propos, скажи Тхоржевскому, что вернее оставить квартиру на апрель за 150 фр., а то куда он денется, да и вещи. Что за безумие, что он не выслал проданные мной «Былое и думы»? Фрикен заплатил 8 фр. и ждет. И почему он не пишет об этом? Иду завтракать. Я здесь все пью «кианти», — славное вино, 1 фр. 20 коп. с бутылкой. Засим пиши в Ниццу: 87, Promenade des Anglais. Тата мне не показала твоего письма. Саша показал. $Ш1[ Тхоржевский может, пожалуй, Бердушек пригласить переночевать в 7, Quai Mont Blanc или как знает. Брат ее благодарит его, и Мейзенбуг также. 51. Н. П. ОГАРЕВУ 12 марта (28 февраля) 1867 г. Ницца. Вторник, 12. Nice. (Alpes Maritimes) 87, Promenade des Anglais. Я сделал чудо и в полтора суток приехал из Флоренции в Ниццу. Сделалось это так: приезжаю в Геную вчера, спрашиваю в дилижансе — места на два дня заняты; спрашиваю о пароходе — идет в середу и сегодня ночью. Ну, думаю, если 59 так — на пароход, и сегодня в семь утра преспокойно вышел на берег. La mer n'est pas si chienlxxxii[82] — как ты думаешь, напротив, оно нас потешило. Ночью, часу в первом, все спали в каюте. Вдруг вбегает худая, старая француженка с плачем и воплем: «Nous sommes mond?s... nous sommes inond?s — sauvez votre femme!»lxxxiii[83] Все вскочили — итальянцы и англичане без порток. Дама вся мокрая... Старуха легла спать да и забыла закрыть окно. Первая сильная волна ее и окатила. Ее страх и отсутствие опасности сделали сцену. Лизу я застал еще в постели, она здорова, но бледна. Натали от нечаянности встретила меня хорошо, но еще ничего не знаю, что будет. Лиза повторяет разные печальные вещи со слов Natalie, a Natalie считает, что это трагическое настроение. Они здоровы. Получил «Былое и думы» 1 экземпляр здесь. Буду ждать писем. Час утра. Тхоржевскому и всем кланяюсь. 52. Н. П. ОГАРЕВУ 14 (2) марта 1867 а. Ницца. 14 марта. Четверг. Nice. 87, Promenade des Anglais. .Писем еще от тебя нет, зато от Тхоржевского есть, от 12-го. В два дня, проведенных здесь, было много говорено. Вообще настроение лучше, — но с порывами отчаяния. Хотелось бы сближения с детьми, но ни шагу для этого, потом — одна невозможность за другой. Расположение к тебе лучше; то, что я писал тебе два письма тому назад — совершенно так: только близостью отношений можно спасти Лизу от омрачения нрава и, пожалуй, от России. Лиза продолжает быть очень умна, и память у ней необычайная, но в два месяца одиночества она опять поизбаловалась. Школы здесь плохи. Ходит к ней daily governesslxxxiv[84] — ничего, возможная. Я вот что предложил. Квартеры с 1 апреля очень дешевы. Срок Villa Fay 1 июля. На май пригласить Тату и потом нанять другую виллу; в ней может пожить, если хочет, для моря, Мейзенбуг и Ольга, а потом ее займет Natalie до осени (exempli gratia 1 сентября). Потом в Швейцарию 60 или здесь оставаться. Может, и Сатины подъедут. Лизу без школы дольше полугода оставить нельзя. Из России постоянно зовут Natalie с Лизой. Были минуты готовности с ее стороны все бросить и ехать. Поэтому надобно быть осторожным. (Они и денег обещали прислать.) Затем, в следующем письме, больше. Передай Тхоржевскому: 1- ое. Что, если банк хочет взять фурно с уступкой 30, даже 35% — сейчас отдать. 2. Важного нет, если квартира останется до 1-го мая (150 фр.), цены в отелях, вероятно, велики, — а впрочем, во всем, что Тхоржевский скажет, спорить и прекословить не буду. Вероятно, мне придется в самые жары опять возвратиться сюда. Пиши твои мнения... и советы. Прощай. Письмо к Аксакову, вероятно, завтра ему пошлю, и копию для «Колокола». 53. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 16 (3) марта 1867 г. Ницца. 15 марта. 87, Promenade des Anglais. Nice. Любезнейший Тхоржевский, пожалуйста, поступите с квартирой самодержавно — сдайте, если очень выгодно, оставьте, если барыш невелик. Печь продайте с уступкой 30—35%. Сундук пока, конечно, можно поставить у Чернецкого (даже в банке). Подумайте об одном — не проще ли все это сделать 1 мая. Потеря (и то неполная) 150 фр. еще не беда. Висконти еще не требует книг. Здесь настоящее лето — под окном на трельяже белые розы в полном цвету, в саду черемуха. Лиза здорова, ее, разумеется, Наталья Алексеевна кутает, но я бунтую. — Здесь, сверх розанов, Голынский, он рассказывал, что Хоецкий — в больших милостях и гуляет с императором на выставке. Он женился для приличия на прежней мамзели — которая с 1854 года была у него. Голынский сердится, что он его не звал на свадьбу. 61 54. H. П. ОГАРЕВУ 15 (3) марта 1867 г. Ницца. 15 марта. 87, Promenade des Anglais. Видел ли ты, что «Ind?pendance Belge» говорит о купцах, хотевших сделать контракты для железных дорог и остановившихся за тем, что земские думы не имеют обеспечения и всегда могут быть закрыты? Если Долгоруков тебе не присылал, попроси его. Мне кажется, что об этом слова два сказать надобно. Один господин мне говорил здесь, что он слышал от центральных актеров земского дела: «и к концу года конституцию Александр Щиколаевич) все-таки должен будет дать». На этом месте получил твое письмо. Отвечаю: а)Долгоруков ругается с посторонними и без причины, я хочу оскорбить клеветников — пусть делают процесс. Я же отвечаю сам. А зачем ты мне не написал, как принял прынц мои урезки. ?) Тхоржевский должен нанять комнату на мой счет, он мне нужен, и я не допущу, чтоб он остался ? la belle ?toilelxxxv[85]. Дело очень просто. За 100 фр. он найдет комнату с едой. Или распорядится как знает, — я готов прислать до 120. у) Ага... (это не Ara, а А...га), какова Ольга-то! Долго не получая твоего ответа об Аксакове и выслушав совет боярской думы во Флоренции, я послал сегодня ему цидулку. В следующем листе «Колокола» напечатать ее необходимо. Поместит он или нет, все равно. Все ли письма получил — это — третье из Ниццы. Very importantlxxxvi[86]. Я считаю необходимым заявить сочувствие «Колокола» к греческому делу и прошу сейчас написать твое мнение. Я сегодня же попробую написать. Пишу небольшую статейку об Италии. Если ты не читал брошюру Кине, прочти непременно, — она стоит 50 сантимов. Заглавие: «France et Allemagne». Что за климат здесь, что за воздух, тепло, запах!.. Какое сумасшествие! жить в других захолустьях! Здесь бы отдохнуть хоть годик, — т. е. под «здесь» я разумею всю дугу от Кана до Специи через Геную. Ничего резкого дома. Но приучиться и изучить такой характер, не шутка, тут и Шифф (Скиф, как его называют итальянцы) потер бы себе лоб. От диких порывов любви до свирепых слов ненависти, — все сумбур. Сегодня ужас и желание, чтоб я спас ее и Лизу, готовность звать детей, ехать в Кольмар, Лозанну... и завтра неуважение ко мне, наискорейшие сборы в Россию, распоряжение, как быть с Лизой в случае смерти — 62 и обвинение во всем меня, тебя, Я не отвечаю, говоря, что и это принимаю за такое же невольное, патологическое состояние, как твои обмороки... только, что ты падаешь телом — а она умом. Через час слезы и оттепель. Какое же тут воспитанье? Лизой я опять доволен, — очень умна и дивит меня памятью. Она говорит: «Я, как Тата, не буду торопиться идти замуж — tu comprendslxxxvii[87]. Я буду три года смотреть, что за человек... мой жених. Он должен быть хорош и заниматься большими делами, как ты и папа Ara; у него должна быть новая карета». Вот тебе и идеал. Тебя она nonobstantlxxxviii[88] всего — и любит и помнит. К Тате и Ольге рвется: «При них, — говорит она, — мне не надобно и детей». Лето они могли бы провести вместе, но я не буду натягивать. Сегодня я вытребовал твои стихи. О доме еще раз скажи Тхоржевскому, что я буду со всем согласен. Пусть сдаст, если хочет, или оставит, если хочет. Разумеется, без прислуги тебе переезжать нельзя и на неделю. Но что же ты будешь делать, когда Саш маленький еще и Шарлотта прибудут? Ах ты, Вишну, да и только, и по «Полярной звезде» тоже Вишну. Однако без расписки Утину я денег не дам. На. обороте: Николаю Платоновичу. 55. Н. П. ОГАРЕВУ 17— 18 (б—6) марта 1867 г. Ницца. 17, воскресенье. Nice. Письмо от 14 получил. Разумеется, если очень хочется — и если печать скупается, то печатать «Колокол» можно и к 1 апреля. (Я все еще не могу убедиться в том, что «Полярная звезда» пойдет и, конечно, лучше готов бы усилить «Колокол» — но на это твоя воля.) Висконти продал все № «Колокола» и два экземпляра «Былого и думы». — Скажи Тхоржевскому, чтоб он прислал ему три экземпляра полного IV тома. Вчера я заставил купить Голынского и взял с него 8 фр. Это — экземпляр Natalie. Я возьму из трех для того, чтоб возвратить. Газеты ужасно интересны. Посылаю: 1-ое, «На площади Св. Марка». — Это мой манифест о греках, не давай Долгорукову менять особенно подстрочное замечание. 2-ое, прибавку к письму к Аксакову. Он напечатает мое письмо, это ясно — но теперь дело вышло неладно. Я не имел понятия, что и «Москва» повторила, да еще in extensolxxxix[89], ту же новость, но при моем имени поставила сильный вопросительный знак. — Таким образом, дело все падет на Бакунина. Неужели он в самом деле участвовал? «Колокол» от 15 марта (и от 1 апреля) следует послать в пакете или sous bande, но не франкируя: 1. Бергу в Варшаву. 2. Трепову в Петербург. 3. Издателю «Варшавского дневника». 4. «Московским ведомостям». 5. «Голосу». 6. «Москве». 7. Издателю «Journal de St. P?tersbourg». Я BGe же советую напечатать об отказе купцов насчет железных дорог — по поводу шаткости земских дум. С другой стороны, хотелось бы упомянуть об аккитированной бабе» Я написал несколько строк сентиментальных, но свято-искренних. Усиль их, пожалуй. Долгорукову кланяюсь. Здесь пока тихо. У Лизы немного кашля — стало, у Na-talie много беспокойств и поронья горячки. Но, вообще скорее неожиданно тихо все идет... Если б Natalie поняла, как еще и теперь легко многое исправить! Но некоторые слова» вскользь показывают, что до этого далеко. Прощай. Что ты писал Тате, — она мне твоего письма не показала, 18- го, понедельник. Письмо осталось до нынешнего утра. В «Москве» мое письмо должно быть 20—22. Следите за этим и пришлите. Addio! 56. H. П. ОГАРЕВУ 18 (6) марта 1867 г. Ницца. Понедельник. Nice. Несколько строк моих о Краевском вышли немного «алапато», как говорила Луиза Ивановна; я бы вымарал не ручательства, а их повторения. Но беда не велика, а им — на табак. Пусть делают процесс. Насчет квартиры, жизни и пр. не могу придумать и ничего предрешать. Не найдет ли Тхоржевский какой-нибудь угол. 64 в начале Каружа или по дороге? Мне лично надобныxc[90] большая комната и вид из окна — остальное все равно. Я думаю, что лучше всего оставить старую квартиру до приезда (supposonsxci[91], к 15 апреля). Не думаю, чтоб ты не хотел, но думаю, что ты не можешь снова жить один. Что я был бы рад, в этом ты не сомневаешься, но вряд возможно ли. Да и долго ли я буду в Женеве? «Колокол» без меня идет лучше. Если возможно иметь квартеру особо — не дорого — в которой ты бы оставался, а я иногда уезжал, я был бы доволен. Обо всем переговорим. 57. А. А. ГЕРЦЕНУ 19 (7) марта 1867 а. Ницца. 19 марта. Вторник. Nice. Не понимаю, почему к вам письма ходят — дольше чем нужно. — И от вас тоже. Сейчас только я получил письмо от 15-го. Можете теперь писать и на мое имя, только ставьте адрес четко. Теперь, Саша, тебе поручение. 1-ое. Отослать сейчас Бакунину прилагаемую записку. Aксаков — у которого остался ко мне фебль — поместил о зажигательстве — но у моей фамилии поставил большой ? в скобках, а у Бакунина нет. Я Aксакову прежде послал письмо и уверен, что он его напечатает. То же следует сделать Бакунину. 2- ое. Скажи Ге, что в «СПб. ведомостях» (вероятно, между 8 и 12 марта нов. ст.) длинная статья о его «Воскресении» — и совершенно в его пользу. Вот ты что еще ему скажи — что он бы меня страшно одолжил, сделавши портрет Огарева, когда будет в Женеве. Я Огарева уломаю. Узнай стороной у Железнова или Забелы или Fri V, если он согласится за деньги — цену. Но в последнем будь осторожен— он может обидеться. Вероятно, «Былое и думы» получены, отошли сейчас Фрикену его экземпляр. Visconti продал два бывшие у него экземпляра и все «Колокола». «Колокол» — не забудь послать — Забеле, Железнову и пр. Письмо от Мальвиды получил (несмотря на то, что она франкировала его 20 сант. вместо 40!) и очень им доволен Case of the photograph Olga «Портрет Ольги привел меня в восторг». Н. Огарев. Портрет мадемуазель Ольги я отнес — он очень хорош и большую приятность с красотой в себе заключает — также перемену. С. Тхоржевский. Портрет почтеннейшей дочери почтеннейшего Александра Ивановича помещен в числе декабристов — в альбум. Князь П. Долгоруков. Очень обрадовался портрету. Adieu. — Прощайте-с. Л. Чернецкий. Я так буду волосы чесать. Лиза. (Продолжение в следующем листе) Прощай. 58. Н. П. ОГАРЕВУ 20 (8) марта 1867 г. Ницца. 20 марта. Середа. Nice. Много приходится писать к тебе и много неприятного. Твоя записочка сильно рассердила Natalie. Замечание о Лизе было несколько странно по отрывочности (? propos, зачем ты пишешь письма только тогда, когда тебе некогда, — и всякий раз оговариваешься об этом? Тата выдумала тип твоего письма: «Милая Тата, я на днях к тебе буду писать», — и через два месяца: «Сегодня мне некогда...»)... из-за него — разговор, который мог бы остаться так. Но вчера пришло опять письмо от Сатиной. Она просто приступает к горлу, чтоб Natalie ехала и везла Лизу; говорит, что все будет улажено, требует сейчас ответа, хочет прислать Алексея Алексеевича) и деньги на дорогу. Умоляет решиться. О нас ни полслова. Ясно, что Сатина знает все и что она считает меня слабым человеком, а детей — извергами (это не сказано). И вот Natalie требует сейчас ответа. Я говорю, что Лизу я не по¬зволю взять. — «А я не хочу так жить». — «Что же ты хочешь?» — «Я не знаю, все невозможно...» Ты можешь себе представить тон... Наконец я сказал, что требую Сатина сюда и прежде не дам ответа. Natalie не хочет, чтоб мы виделись с Сатиным. Тайно она не уедет — но все вместе предвещает страшные компликации. Сатин действительно необходим. Трубецкой должен возвратиться для свадьбы. Жду его. Но если по дороге случится писать Сатину — пиши с мудростью змия. Если так продолжится, я сам начинаю думать, что придется отпустить после переговоров Сатина, крещенья и пр. Я так прекрасно устроил вновь связь Лизы с Татой и Ольгой, — ЫаКаНе ничего не хочет и всему помешает. Я хотел, чтоб Тата приехала в конце мая сюда и подождала бы Мейзенбуг и Ольгу — да сверх того, и моего возвращенья в начале июля. Мейзенбуг и Ольга должны были бы жить особо (квартиры летом даром) — и был бы последний опыт. Его Ыа1аНе уже совершенно сгубила, а между тем, несмотря на порывы любви, нам с тобой нечего считать ни на какую пощаду. — Тревога и самолюбие все же на первом плане. У Лизы катар; избаловавши ее всякими причудами, Ыа1аНе вчера ее ругала (я иначе не могу сказать) на чем свет стоит за то, что она не принимает лекарств... Я должен был вступиться. Язык ее губит. Я смотрю как доктор, удерживаю себя, — но не могу же всегда — и начинаю пережевывать мысль о русской семье для Лизы, не имея возможности что-нибудь сделать из своей. (Из письма Сатиной видно, что Ыа1аНе их страшно настращала Лизиной болезнью и что ее покинули одну.) Напиши (когда тебе есть когда) твой совет. Очень обдуманно, я буду ждать. Прибавь к нескольким строкам об аккитированной женщине, что защитником ее был князь Урусов. Вероятно, Краевский сделает процесс — беда не велика, лишь бы достать очень ловкого адвоката. Разве против Разина — Резина. Хотел с Голынского на общий фонд — нет, не поддается. Ан. Шувалов ему наврал с три короба о нигилистах, о том, что Милютин представлял нас в правительстве, etc., etc. Прислать или нет статью «Венеция»? — И вздор и дело: речь о будущности Италии и, начинаясь с шутки, опять идет к нашим финнам (но не чухонцам). Я говорил с Dr Granvillier (парижской школы, но ничего) о Лизе. Он, разумеется, говорит, что тогда был небольшой бронхит, а теперь катар. Железы опухли немного; он советует в июне — море, в июле — серные ванны. Здесь есть возле. 67 59. Н. П. ОГАРЕВУ 22—23 (10—11) марта 1867 г. Ницца. 22 марта. Пятница. Я с тобой не согласен и прошу письмо к Аксакову напечатать в следующем № (т. е. 1 апреля) — 25—26 марта ты увидишь, будет у него или нет. Если будет, прибавь в скобках: «было помещено». Если нет, пусть знают. Это ясно, К Бакунину я писал, я сам его на свой страх не беру. Висконти продал все «Колокола», я ему отдал свои; новый экземпляр «Былого и думы» тоже, пр. 1 экземпляр. Статейку о Греции — надобно поставить вперед. Я на Шувалова сердит за вздор, который он мелет. Чернецкого поздравляю. Когда выйдет Серно-Соловьевича брошюра, прошу купить и послать 1 экземпляр Каткову и 1 в «Весть». Они ухватятся за нее обеими руками, и Серно-Соловьевич не вынырнет. По всему видно, что «Полярная звезда» — твоя фантазия с Мечниковым. Статью о Венеции и Италии (pars primaxcii[92]) написал. Она хороша — но за нее в Европе не поздоровится «Колоколу», Итак, фюрст едет — попробуем «Московские ведомости», «Весть», «СПб. ведомости» с 1 июля, но ведь подписываться следует после У июня европейского. У Лизы продолжается катар. Это скучно. Они долго не приучатся к горному климату, днем на солнце духота — вечером свежо. Сегодня ее тошнило и давали ipecacuan'y. Опасного ни тени. Natalie еще ответа не писала. Теперь она выдумала — присягаю, что она мне не говорила этого прежде, — что она «давно мне сказала, что она одну Лизу хочет отправить в Россию, а сама исчезнуть» и пр. Это еще нелепее и потому менее страшно. Да как же заарканить Сатину — ее надобно пугнуть. Отказ выписать Сатина продолжается, но после сердечного разговора ratherxciii[93] тихо. К Тате зова не пишет — а я беэ рюго не дам разрешенья ехать. Прощай. 23, суббота. Лиза все еще совсем простужена. Это очень скучно, я уж от нечего делать вчера купил табатерку и на 3 су нюхатель-ного табаку. Вчера забыл послать. 68 60. Н. П. ОГАРЕВУ 26 (14) марта 1867 г. Ницца. 26 марта. Вторник. Переписка очень трудна — по странной неаккуратности почты твое последнее письмо пришло двумя днями позже, а газеты — тремя; посылаю банду. Все это отнимает много комфорта в жизни. Зачем ты попускаешь себя в какой-то детский или старческий бред? Где штоф столкновения твоего с Алексеем Алексеевичем)? Стало, ты и письма моего не понял. Елена Сатина пишет, что если Natalie решается ехать, то Алексей Алексеевич приедет за ней и Лизой в Ниццу. Он вовсе «дет не как justicierxciv[94] да и в последнем случае один ответчик — я. Мне просто больно, что вместо истинной стороны дела ты взял ложную. Natalie хотелось бы сблизиться с Татой и даже с Мейзенбуг, — но она не хочет сделать шагу, и я не сделаю. Со мной после интимидации лучше, она ясно видит отпор и Сытина) не выписывает, стало быть, Сатин, он ей страшен. Дело это пока в моих руках. Но что за странная женщина Сатина! Соваться в дело, не зная au fond ничего. Что дети оклеветаны — это ясно. Теперь о Лизе. Сегодня неделя, как она опять в постели. Катар с лихорадкой, кашель и наконец желчь. Желчь даже заметна в глазах и лице. Ее здоровьем следует заняться серьезно. В половине мая купаться в море, в июле ехать на серные ванны. Тут вариаций до августа делать мудрено. Но вопрос — а что дальше? Школы здесь плохи — это правда. Но Лиза не может жить одна с Natalie. Это нравственно и физически гибельно» Я готов на всякую жертву — но что же я сделаю? Мое присутствие поможет — но этого мало. Ей нужна здоровая среда, де¬ти, здоровая женщина. Конечно, Тата могла бы много сделать, но и то не в присутствии Natalie. Вот вам и hiatusxcv[95]. А когда я это говорю, Natalie отвечает, что именно потому она ее и хочет везти в Россию. А потом опять возвраты и желание устроиться как-нибудь. Я думал и о Кольмаре, и о Страсбурге, даже о Марсели и Генуе. В Генуе школы есть — но больше половины года я не могу же жить там. Зачем же тебе заарканивать Долгорукова в деле Серно-Соловьевича — да пусть он его оборвет. Но так как я отве- 69 чать в «Колоколе», вероятно, не стану, то ты и заяви вперед, что в «Колоколе» нельзя отвечать. Стало, в «Полярной звезде» ты совершенно воротился к моей мысли, т. е., что если мы хотим издавать ее, то мы одни и можем. Стало быть, я был совершенно прав насчет милых и бездарных galopinsxcvi[96]. Lesser должен продавать двойные № за 1 фр. 10 сант. Стало, лишнего он берет 10 с. Visconti берет больше, говоря, что от 1 мая до 1 ноября он вовсе не продает «Колокола». О «Полярной звезде» поговорим при свиданье. Я думал ехать 10-го апреля, но теперь не знаю. Хочу, чтоб Лиза совершенно при мне оправилась. Конечно, с Долгоруковым можешь переговорить насчет Сатина — писать ему нечего, кроме того, чтоб он остановил жену или бы приехал сам — ну на две недели. Однако случай должен быть сто раз верный, а не то — ждать. В крайности можешь писать и к Алексею Алексеевичу, — но его звать не следует. Если нет особого материала, то след. «Колокол» издать надобно 1 мая (напоретесь вы на отсутствие статей). «Венеция» после, теперь она не идет. Я только по письму Чернецкого знаю, что ты получил статью о греческом восстании. Не пропало ли письмо? Одно было от 18хсуп[97], другое — от 23. Пять дней. Ты бы записывал. Я очень прошу сейчас отвечать на это письмо от 26, тотчас отвечать. 30 ответ должен быть здесь, т. е. в субботу. Корректура, о которой писал Чернецкий, не приходила. Лиза от желчи очень сердита и раздражительна. Об учении, разумеется, нет помину. Прощай. Долгорукову усерднейший поклон. 61. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 28— 29 (16—17) марта 1867 г. Ницца. 28 марта. Четверг. Вот что необходимо, милейший пан: иметь у кого-нибудь склад русских книг в Париже на время выставки и прямое комиссионерство, чтоб можно было выписывать. Надобно сде- 70 лать объявления — и их как-нибудь поместить в кафе (при выставке десятки). Лугинин все как-то дуется и опять не писал больше двух месяцев. Подумайте об этом. Что сделалось с Мерчинским, и где говорит он «Виноват!»? Огарев писал им то, что он хочет ехать. Голынский здесь еще — играет и выигрывает. На днях один англичанин сперва проиграл много, потом нарезался пьян и пришел опять играть; едва стоя на ногах, он вдруг поставил большую сумму и выиграл 150000. Тут же обратился к одному французу и купил у него его мамзель за 7000. Меня разбирает зависть без меры — за что же это у нас нет денег на дело? Рискнуть бы — хоть пари за Голынского. Дела типографии, должно быть, идут хорошо, если 20 000 евангелий печатаете. Когда приедет Долгоруков-]ипюг? 29, пятница, 3 часа. Письмо ваше получил. Еще раз я согласен на все ваши распоряжения по части квартиры — помните, что от 15 апреля до 15 июня я останусь все же в Женеве. Квартиру я готов и сдать и оставить. Пуще всего поручаю ящик. Денег могу прислать или привезти, если можете ждать до 15. В отеле жить можно— но недолго, оно все выйдет дорого. А в пансионе ни за какие мильоны. Не посылайте Visconti больше 5 экземпляров. Я мечтаю о сигарах. С1еге-В... здесь курить нельзя — и я курю только Caporal. 62. M. МЕЙЗЕНБУГ 29 (17) марта 1867 г. Ницца. 29 mars 1867. Nice. Le mutisme florentin ?te toute possibilit? de correspondance vivante... Tata ?crit peu, Alexandre rien, Olga moins, et les r?ponses tardives sont tir?es par le cheveux, on sent que c'est une corv?e qu'on remplit et non une n?cessit?. Vous seule, derni?re rep¬r?sentante de Hesse Cassel, vous «s?vignez» quelquefois... Und Gott segnet Ihren guten Willen — en vous soumettant par un trait? m?me de Wurtemberg. Je vous f?licite, Мальвида Бисмарковна, et je vous demande, ne pourrais-je pas briguer le titre de sujet de Bismark, par l'origine de ma m?re et les fonction0 d'un Suisse devant sa porte?.. En g?n?ral je suis assez triste (au fond je suis triste — comme disait Levasseur apr?s ses farces) — la vie, la vie est difficile, beaucoup trop compliqu?e, the battle of life. En premi?re 71 ligne — c'est l'?trange ?tat de sant? de Lise. Figurez-vous que depuis le f?vrier elle a eu constamment qq. chosede fi?vreux: et fi?vre catarrhale, fi?vre gastrique, et enfin la jaunisse. Elle a ?t? maintenant 10 jours au lit, aujourd'hui elle descend pour la premi?re fois. Letemps est ?trange, des journ?es d'?t? entrem?l?es de pluie, de vent et d'?lectricit? ? faire rompre la t?te. J'ai d?j? ?crit ? Gen?ve que j'ai chang? mon plan et que je reste une dizaine de jours de plus. L'inqui?tude, le d?sespoir de Natalie vont ? l'infini et sont- dangereux pour Lisa. Quant aux projets lointains, je n'en ai pas. Je propose d'aller l'?t? ou pr?s de G?nes — l? on pourrait arranger une rencontre (sans pistolet), ou ? Chambery — pour Ogareff. Tout d?pend de mille choses. Und was sagen Sie par rapport ? toutes vos affaires? Oui, Domen-g? avec exag?ration oratoire, et moi, avec le flair de chien, nous avions plus raison — que Monod et Erdone. A propos—savez-vous que Garibaldi est tout ? fait populaire en Russie — pour sa sympathie pour la Gr?ce. Holinsky est toujours ici — et joue et gagne. Corpo di Bacco... Un de ces jours un Anglais tout ivre a gagn? 150 000 frs. et savez-vous ce qu'il a fait? imm?diatement il a achet? la concession... d'une Fran?aise venue avec un autre joueur. Je sens en moi des vell?it?s de devenir un brigand de grande route. Dites ? Tata que j'ai vu «Le Tour du Monde». — Ici tout est cher, il n'y a que des volumes reli?s, et les livres reli?s par-dessus sont chers pour le transport. J'ai aussi vu — Adelhaide — qui a ?t? alors pendant le naufrage—elle est maintenant la ma?tresse d'un restaurant. Le vice t?t ou tard est toujours r?compens?. Adieu — je salue les muets et les laconiques uv.d verbleibe dans l'esp?rance d'?tre promu au rang de Prussien. P. S. J'ai ?crit un petit article sur Venise — bijou — poison... Перевод 29 марта 1867. Ницца. Флорентийское молчание делает совершенно невозможной оживленную переписку... Тата пишет мало, Александр — ничего, Ольга — еще меньше; запоздалые ответы притянуты за волосы, чувствуется, что это повинность, которую выполняют, а не необходимость. Только вы, последняя представительница Гессе Касселя, вы еще «севиньируете» иногда... Und Gott segnet Ihren guten Willenxcviii[98] — подчиняя вам по договору даже Вюртем- 72 берг. Поздравляю вас, Мальвида Бисмарковна, и я спрашиваю вас, не мог ли бы я выхлопотать себе звание подданного Бисмарка (по происхождению моей матери) и место швейцара у его дверей?.. Вообще же я достаточно удручен (в сущности, я печален— как говорил Левассор после своих шуток) — жизнь, жизнь тяжела, слишком сложна, the battle of lifexcix[99]. На первом плане — странное состояние здоровья Лизы. Представьте себе, что с февраля у нее постоянно какое-то лихорадочное состояние: то лихорадка катаральная, то лихорадка гастрическая, и в конце концов — желтуха. Она 10 дней пролежала в постели, сегодня встала в первый раз. Погода странная: летние дни перемежаются дождем, ветром, скоплением электричества, от ко¬торого трещит голова. Я уже написал в Женеву, что изменил план и что останусь здесь еще дней на десять. Беспокойство, отчаяние Натали безграничны, и они опасны для Лизы. Что касается до проектов на дальнейшее, то у меня их нет. Я предлагаю поехать на лето или в окрестности Генуи — там можно устроить встречу (без пистолетов), или в Шамбери — ради Огарева. Все зависит от тысячи обстоятельств. Und was sagen Siec[100] относительно всех ваших дел? Да, Доманже с его ораторскими преувеличениями и я со своим собачьим чутьем — мы были более правы, чем Моно и Эрдон. Кстати — знаете ли вы, что Гарибальди очень популярен в России — благодаря его сочувствию Греции? Голынский по-прежнему здесь — и играет и выигрывает. Согро di Вассо...и[101] На днях какой-то англичанин, совершенно пьяный, выиграл 150 000 франков, и знаете ли, что он сделал? Сейчас же заплатил отступное... за француженку, приехавшую с другим игроком. Я чувствую поползновение стать разбойником с большой дороги. Скажите Тате, что я видел «Ье Tour du Monde». Здесь все дорого, книги только в переплетах, а переплетенные книги дорого, кроме того, пересылать. Я видел также Аделаиду, которая была тогда, во время кораблекрушения, — теперь она — содержательница ресторана. Порок всегда, рано или поздно, вознаграждается. Прощайте — кланяюсь немым и немногословным und verbleibecii[102] в надежде быть произведенным в пруссаки. P. S. Я написал статейку о Венеции — жемчужина — яд... 73 63. Н. П. ОГАРЕВУ 29 (17) марта 1867 г. Ницца. 29 марта. Пятница. Письмо от 26 получил. Лизе лучше, вчера она встала с-постели и сегодня, если ветер не помешает, выйдет в сад. Обилию материала в «Колокол» я не надивлюсь — но по» мне, пожалуй, издавай к 15 апреля, только потом мы сядем. Моя статья о Венеции хороша, но очень опасна, она может ухлопать «Колокол» на время выставки; у меня ничего нет другого. По тому, что пишет Тхоржевский, я не вижу, чтоб «Колокол» особенно блестяще продавался. К будущему № не мешает сказать о причине второго avertissementciii[103] Аксакову, да и обо всей дикой реакции (по «Ind?pendance») — можно сделать несколько строк. Последнее попробую. Желудкова статья хороша — «mon ?cole»civ[104], как говорил Чаадаев обо мне и Грановском. Но я немного подожду и сделаю ему печатный avertissement. Всего мерзее богоблудие-с православием и нападки на вольтерианизм в Румынии. Шувалов (Андрей) встретился с Голынским и врал? ему всякую чушь (я писал об этом), и твоя воля, что ты отнес это к его речам. Теперь к домашним делам. На первый случай я Лизу спас и даже настоял на том, чтоб было написано, что я условием какого-нибудь ответа, сужденья ставлю свидание с Сатиным. Вспомни, что я писал из Венеции или Флоренции: она себя считает — и непременно в силу этого увезла бы Лизу — брошенной, оставленной. Я не читал ни одного письма к. Елене, но по ответу могу судить. Только мир и близость могли спасти Лизу — я это и сделал. Я перешагнул все остальные предметы и совершенно одержал верх. Какие бы последствия ни были, они менее страшны, хотя я сам, измученный борьбою, готов был уступить. Ближайшая программа не идет дальше 1 июля. Здоровье Лизы надобно укрепить. Она с 1 февраля до 28 марта, в сущности, не была двух дней здорова. С мая (второй половины) — купаться, а потом надобно где-нибудь их устроить. Я выбираю решительно одну дугу от Марсели до Генуи. Если б ты хотел свиданья с Лизой — лучше всего Шомберг. Ыа1аНе просит, требует (за свою жертву...), чтоб я возвратился к 1 июлю и распорядился бы. До 10-го апреля я не поеду, и всего вероятнее, буду к 15. Я хочу видеть Лизу совсем на ногах. Она в болезнь опять искапризничалась, но умна поразительно, и память необычай- 74 ная. Об Голынском говорит серьезно: «Moi je pense que c'est un homme qui n'a jamais fait rien de bon, nidemauvais»cv[105]. A propos, Голынский купил «Былое и думы» и прибежал -с следующей контестацией: «У вас напечатан на 3З2 странице стих Тардиф de Melo — „Worcell, Sassonoff, Olinski, Del Balzo... etc.” —И потом вы говорите, что один из на¬званных попал в каторжную работу за fauxcvi[106]. Эдак можно подумать всякому, что это случилось со мной»... «Такого скверного мнения об вас еще никто не имеет, кроме вас самих», — сказал я ему, смеясь. «Москва» с моим письмом или с означением получения должна быть у тебя. Я, кроме «Голоса», ничего не получил. А что скажете о Бисмарке и Вюртемберге, что о сопротивлении с ашарнементом против уничтожения contrainte par corpscvii[107], да и что об Италии? Rock ist weck, Stok ist weck, Lieb' Augustin liegt im Dreck. Прощай. Железнов — не Чугунников, да и не князь Стальной. Добрый человек — пусть себе печатается. Стихи, кажется, Лиза не поняла, но письмо твое положила к «синим» — она разбирает письма по цвету бумаги. На обороте: Передать Николаю Платоновичу. 29, пятница. 3 часа. 64. Н. П. ОГАРЕВУ 31 (19) марта 1867 г. Ницца. 31 марта. Воскресенье. Обращаю ваше начальническое внимание на следующий факт. Я здесь 20 дней. В них получил два раза газеты, т. е. раз в начале связку и потом три № «Голоса». Ergo, вы газеты перестали посылать, хотя посылать в неделю раз легко. Но, стало, ничего не было важного. Беру «СПб. ведомости» — выписка из «Вести», сравнение Каткова с «Колоколом», и очень хороший разбор Корша etc., etc. Что же это принц или ты меня отняли от груди Скарятина? Я желал бы до 10 апреля, чтоб вы посылали так, как было с 18 декабря. Несмотря на то, посылаю в «Смесь» тартинку о Каткове. Я еще хочу написать по 75 поводу реакции и восточного вопроса несколько слов воззвания «к совести. Лиза поправляется скоро. Сумбур тот же, но на первый случай поездка в Россию crushedcviii[108], и Сатину напишется о нашем желании. Ломаю голову и не могу ничего придумать для Лизы. Одна Тата могла бы выручить — но я натягивать не буду. Хоть бы женщина какая нашлась а 1а Saffi... Одна Ыа1аНе решительно не может ни Лизой заниматься, ни даже устроить порядок в самом тесном круге. Жду писем. № «Колокол» опять надобно послать «Голосу», «Москве», «Варшавскому дневнику» и пр. Позже. Письмо получил. Делайте с письмом к Аксакову как хотите. В Европе делают так: посылая рекламацию, печатают ее и у себя (ехетрН gratia, Ет. Girardin и пр.). Но это не важно. Газет опять нет. Что же это и Тхоржевский? Мне иногда кажется, что ты, по Лизиному выражению, опять «кутаешь». Так я сужу по почерку пришлых писем и даже по оборотам и по Caлевам. Скажи Тхоржевскому, что, вероятно, можно бы иметь в предмете хорошую, большую комнату и две спальни в Саг Иоия'е — только с видом. От 100 фр. до 125 в месяц. Затем кланяюсь Петру Владимировичу. Читали ли вы историю, как десять поваренков в Париже изнасиловали беременную публичную девку, вынули ребенка и бросили в нужное место? — Все арестованы. Письмо Аксакову послано 15, пришло 20, —стало, 22 или 23 было бы напечатано, 23+ 5=28-го могло быть у вас. 65. Н. П. ОГАРЕВУ 2 апреля (21 марта) 1867 г. Ницца. Вторник. 2 апреля. Письмо от 30 получил. Так как Долгоруков тебя наказал за то, что ты мне газет не давал, а давал их Гулевичу, то я, признав в этом перст божий, перехожу к другому. Записка твоя к Петру Владимировичу несколько сентиментальна и, по мне, очень коротка, — это все меня поддерживает в мысли «кутанья». 76 Теперь к письмам. Я теряю всякую латынь. Отчего ты не пишешь prosaisch?cix[109] Письмо от ** получил. Я писал письмо и отослал в нем почтовый тимбр газет, — получил ли ты? Я писал потом длинное письмо и, наконец, от 31 марта. Что не получено? Письмо с тимбром очень заметно. Здесь тихо, хотя иногда и бывают вспышки, главное — от несбыточных планов и от горестного желания оправдывать себя на счет других. Вероятно, к 15 буду. Лиза выздоровела. На дворе лето (хотя весь месяц был тяжел и электричен). Вчера она говорит, что будет издавать «Колокол», «mais un peu plus astocratique»cx[110]. Потом я ей говорил: «как это ты так умна и так шалишь?» «Это, говорит, вот что: je ne suis pas sage, mais intelHgente»cxi[111]. Это хоть в академиче¬ский словарь. Если что найду в газетах, пришлю в «Смесь». Насчет писем желаю ответа. Ну, что же, младый старец, чем порешили на свидании с Утиным, Жуковским? Разумеется, до письма о дне отъезда — всё посылать по-старому. Прощай. А я, грешный человек, предвидел, что интрижка с Долгоруковым не долго останется в любвях. 66. H. П. ОГАРЕВУ 3—4 апреля (22—23) марта 1867 г. Ницца. 3 апреля, после обеда. Журналов получил связку и один «Голос» особо (а не два, как ты пишешь) — интересного бездна и в русских и в иностранных журналах. Посылаю вторую «первую Грецию» под заглавием «Жаль». Погодин издает журнал. Пошли ему (Москва, Девичье поле, в собственном доме) прошлый № и тот, в котором будет письмо Аксакову. Я готов к нему написать письмо длиннее — его не скомпрометируешь. Да и мы постоянна боимся вздору. Читал статью Родионова о Гарибальди в Венеции? Следует напечатать в «Смеси» о Петрашевском и милое решение о «Пастухове». 77 Лиза здоровее — но все еще не совсем. Разные чудеса с ней творятся. Надобно укрепить нервы, надобно холодную воду, морские ванны, двигаться больше. Повторяю, весна тяжела до невозможности, даже здесь (в Неаполе землетрясенье) беспрестанные сухие вьюги и вьюги с дождем. На дворе совершенно тепло, но дышать нельзя, и голова болит даже у Голынского. Сегодня письмо от Сатиной... потише гораздо. Natalie не поедет, а будет грозить во всех нужных случаях. Вот новый анекдот Лизы. Не понимаю, откуда она взяла слово «аристократ», которое произносит «astocrat». Она говорит, что будет издавать «Колокол», «mais plus astocratique»cxii[112]. — А знаешь ли, что аристократов вешают на фонарь? — Она сделала мину и говорит: «C'?tait bon du temps de Robespierre»cxiii[113]. Огарев, я уверяю тебя, что с моего приезда о Робеспьере речи не было. 4 апреля. Вчера опять была сильная вспышка du vieux malcxiv[114], опять обвинение всех, желание отъезда в Россию — и, наконец, требование окончательного устройства... Я много говорил, кончилось слезами, но не раскаяньем и не пониманьем. Письмо от 1 пришло сегодня. Жаль, что ты ни разу порядком не отвечал ни о числе писем, ни о числах. Вообще ты пишешь «опять письма, когда тебе некогда и в каком-то вихре. Пришло, да или нет, письмо, — в котором были почтовые марки? Слог местами в «Колоколе» очень небрежен — а то бы «Смесь» была возможна. О получении письма пиши сейчас: «Письмо от 4 получил». Вероятно, 12-го отсюда поеду. Ге будет на днях в Женеве. Я интригую, чтоб он сделал твой портрет. 67. М. МЕЙЗЕНБУГ 4 апреля (23 марта) 1867 г. Ницца. Carissime prussophile et florentine. J'ai re?u aujourd'hui votre lettre, j'?crirai demain ? Luige, ? Berlin pour me faire bis-Martien et ? l'instant m?me pour vous serrer la main. Oui, le printemps est tr?s lourd — m?me ici il y a une pression et une tension ?lectrique qui vous accablent et qui donnent des maux de t?te m?me a Holinsky. 78 Je pense partir le 12. Tkhorzevsky a tout arrang? ? Gen?ve avec la maison. Jetez au diable «La Nation» et t?chez de lire un journal s?rieux, les temps sont orageux — et la Russie n'aurait pas donn? comme simple pourboire les Al?outes, les Tchouktchis et autres compatriotes avec des noms si doux — pour les beaux yeux de l'Am?rique. Eccolo que... l'imbroglio, — regardez la «Cloche» elle se met .d?j? du c?t? de la Gr?ce — au milieu du Car?me. Votre incurable Prussien futur et ami. ?Quels sont les «latest news» sur votre d?m?nagement au 1-er mai — des d?tails feront un plaisir, les particularit?s ne seront pas refus?es? 4 avril 1867. Перевод Дражайшая пруссофилка и флорентинка! Я получил сегодня ваше письмо. Завтра напишу Луиджу в Берлин, чтобы сделаться bis-Martien, а сейчас пишу, чтобы пожать вам руку. Да, весна очень тяжелая, даже здесь чувствуется атмосферное давление и скопление электричества, которые угнетают и вызывают головную боль даже у Голынского. Я полагаю выехать 12-го. В Женеве с домом все устроил Тхоржевский. Пошлите к черту «La Nation» и старайтесь читать какую-нибудь серьезную газету, времена бурные — и Россия не отдала бы зря как «чаевые» алеутов, чукчей и других наших соотечественников со столь благозвучными именами — из-за пре¬красных глаз Америки. Eccolocxvf115]... l'imbrogliocxvif116], —обратите внимание на «Колокол»— он уже переходит на сторону Греции — среди поста. Ваш неизлечимый будущий пруссак и друг. ?Каковы «latest news»cxvii[117] относительно вашего переезда к: 1 мая на другую квартиру — подробности доставят удовольствия, и частности не будут отвергнуты? 4 апреля 1867. 79 68. Н. П. ОГАРЕВУ 5 апреля (24 марта) 1867 г. Ницца. Примечание ad usumcxviii[118] Николая Платоновича. Ответ Аксакову должен быть очень серьезен, и его надобно консертировать, а не с бухты-барахты написать издали. Я прошу напечатать эти строки, а письмо приготовлю к 1 маю. Это очень важный случай — я хочу и Кельсиева оправдать. Бакунин не пишет, да я порядком его адреса не знаю — послал ему второе письмо (одно posta firmacxix[1l9], другое по старому адресу). Посылайте «Колокол» как можно больше и в редакции и в Москву. Статья о Греции должна быть известна. 69. Н. П. ОГАРЕВУ Рапортичку твою получил, свидетельствующую, что ты жив, и принимаюсь повествовать анекдот не о Лизе, а о себе. Я нашел здесь старого фотографа, делавшего всех нас в 1852. Он разбогател и имеет свой дом с садом. Повели меня показывать обезьян, — одна из них, в клетке, просунула руку и прямо меня в лицо, оцарапала глаз — и, еще немного, наделала бы бед. Это было в пятницу — и до сих пор глаз красен. Еду я, если не будет никакой помехи, 14-го в час — это значит 15-го буду в 372 в Женеве (26 часов с минутами train directcxx[120]). Стало, писать обо многом нечего. Natalie не очень здорова (опять больше болит бок) — и не очень в хорошем юмёре. Но я окончательно выбил из головы — до приезда Сатина или его жены — все проекты бегства. Она хочет даже искать женщины со мною — и тут я помогу всеми средствами и связями. Готова в июне ехать за этим в ваши страны, только боится Женевы (в чем и я согласен, мы можем с тобой сговориться, где встретиться) — и потом на зиму в Геную. На этот план я согласен. С Татой хотелось бы, кажется, примириться — но все же «ее простить». «Если б она дала слово, что не выйдет замуж, я поручила б ей Лизу». — «Ты не понимаешь, что говоришь», — и разговор я переменил. Житье Лизы с Natalie — положительный, очевидный вред,. и вред, пропорциональный огромным умственным способно- 80 стям Лизы. Лиза любит Natalie, но она в доме никого не уважает, кроме меня, — и смотрит на них как на детей. Я Долгорукову писал и сказал мое мнение об incidentcxxi[121] Гулевич, серьезно и сильно. Au reste, я никогда не писал, что ты письмо к Долгорукову писал под шефе, — это ты выдумал, — я вообще заметил по d?cousucxxii[122] писем, по их фразам неясным, по их пустоте, что они писаны или под гнетом преоккупаций или под действием преопиваций (к чему ведут и частые обмороки тоже). Очень бы хотел корректуру своей 1-ой Греции и Аксакова. «Колокол» может опоздать двумя днями. Addio. Корректура, посланная утром 11, может прийти до отъезда. Во всяком случае, не давай bon ? tirercxxiii[123] — не беда, если «выйдет 17. Большое письмо к Аксакову вполовину готово — мне кажется, что тон хорош и выдержан. Позже. И опять белую бумагу в должности письма (с поздравлениям) получил. Скажи мне, если успеешь письменно, за что ты мне упорно не отвечаешь на шесть запросов — получено ли было письмо, в котором внутри были почтовые марки? Газеты, присланные тобою, пришли через шесть дней. Корректура— через день. Квартирам я рад, но не на юру. Я чувствую почти долгоруковское отвращение от женевских молодцов. В Каруже жить готов. В 7 № ты всегда можешь остаться. Тхоржевский же можжет ночевать в H?tels. Вероятно, больше одного послания не будет. ?Оставаться ли тебе на веки веков в Женеве? — Тоже to be or not to becxxiv[124], как с квартирой. Одно из главных шкод здесь — свет, так страшно светло и ярко, что без зонтика нельзя ходить. A propos к погоде — я сегодня спал по небрежности горничной с открытым окном и не заметил — с 7 на 8 апреля! «Голоса», где мое письмо, не получал. P. S. Корректуру получил в 10 и посылаю в 3 часа сегодня, в понедельник. Статья твоя ясна и хороша. Рукой Лизы Герцен: Милый Ага, я ела мароженое в dяdино рожденье. Здесь очень тепло. 81 70. H. П. ОГАРЕВУ 12 апреля (31 марта) 1867 г. Ницца. 12. Пятница. Итак, если не будет телеграммы или не сяду на дороге, то 15, в понедельник, в 4 буду в Женеве. Не краткость твоих писем меня немного сердит — а их усталая пустота. Ровно ничего, ни слова ни о статьях, посылаемых мною, ни о чем ином, кроме о недосуге писать. Такая, видно, полоса. Письмо к Аксакову вчера кончил — по-моему, это sui generis chef- d'?uvrecxxv[125] — но смелый, если ж затормозить — все пропало. Был с Лизой в театре — она, разумеется, в восхищенье, — давали «Monte- Cristo». От Бакунина нет ответа. Natalie нездорова — как нарочно к отъезду, сегодня не вставала и берет ванну. На дороге думал остановиться в Шамбери, но все это портит время. Сяду здесь — и выйду у вас. Затем будь здоров. Сейчас был русский — принес 100 фр. в фонд и много рассказывал забавного. 5 часов. 71. А. А. ГЕРЦЕНУ 13 (1) апреля 1867 г. Ницца. 13 апреля 1867. Ницца. Любезный друг Саша, уезжая сегодня — я пишу на всякий случай эти строки для того, чтоб повторить тебе много раз сказанное. В случае смерти моей — выдать тотчас Лизе ее долю, т. е. двести тысяч франковcxxvi[126]. Если затем Сатин найдет возможным реализовать имение Огарева, то оно снова должно быть — по нашему соглашению — разделено между вами на четыре равные части. 82 Поручаю это тебе, Тате и Ольге, а затем давайте все еще долго жить. Ал. Герцен. На конверте: Саше или Тате, в случае моей смерти. 13 апреля 1867. Ницца. 72. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 20 (8) апреля 1867 г. Женева. Суббота. 20 апреля. Ну вот завтра целая неделя как я уехал. Здесь устроилось все необыкновенно правильно и тихо. Я не был еще ни у кого. Едим дома. Огарев приходит в 5 и уходит в 10. Кухарка не дурна и, если б не внутренняя тоска — о разбросанности нас всех, не мысль, что тебе нехорошо, да и Огареву нехорошо — жить бы можно было. Представь себе, что, кроме Мерчинского, Долгорукова и Чернецкого, никто еще не был. Тебя, Natalie, много благодарю за твое письмо. Если б твои слова и письма всегда были писаны в этом тоне — много снялось бы тягости. Дай же за него руку. Я его перечитал с Огаревым, и он был также тронут. Затем рапорт о воспитании. Мерчинский не ездил сам — а ездил его родственник и, по несчастью, все, что знает — знает о мужских школах. К Прогер письмо еще у меня на столе. Слушай — что случилось. У Аполлона Аполлоновича Жемчужникова — родная незаконнорожденная сестра, которую они оставили здесь с целью ,.искать места в пансионе или частном доме. Негодяй поп рекомендовал ее оставить у какой-то женевской бабы, которая просто напросто хотела ее посводничать какому-то русскому. Девушка (которую очень хвалят) — написала в Россию — и бежала в С1агет, где живет у русской дамы. Она ищет места. Я поручил узнать об ней все подробности. Меня поразила мысль о твоей шалости насчет брата ее. К тому же она учит по-русски. Если ты хочешь, я съезжу к ней, и тогда уже поеду к Прогер. Отвечай скорее. Сближение это и встреча — чего нет оригинальны. А хороши и Жемчужниковы, бросая так — девушку. Квартира, кажется, лопнула, — вероятно, хозяину кто-нибудь дал лишний рубль. Беды нет, Банет дает время хоть до 10 мая, даже до 15-го. Тхоржевский нашел одну еще в Паки возле того, где жила Мше Sa1ias, и другую в Ка-Руже — четверть часа от Огарева. 83 «Девы Орлеанской» — не нашли. Книг для Лизы еще не нашел. Иду сегодня к Георгу. Долгоруков дает завтра обед для моего приезда. Он потребовал, чтоб его сыну дали паспорт — и паспорт дали. Он приедет через неделю. Что же уроки? В письме Лизы ни я, ни Огарев не могли прочесть слово, долженствующее рифмовать с «плешив». «Москва» — остановлена на три месяца. Здесь все думают, что война неминуема — тогда прощай все Кольмары. Будьте здоровы — и главное здоровы духом, будьте посильнее и мужественнее, и верь мне. От Таты милое письмо; Она рада, что едут на дачу — это, не особенно важно для всех планов. Это 3-ье письмо — 2-ое было Лизе. Нашел еще один портрет Лизы. Не забудь, если будешь писать в Россию, намекнуть о Мельгунове, я буду, сверх Титова, писать Каролине Карловне. 73. К. К. ПАВЛОВОЙ (черновое) Милостивая государыня Каролина Карловна. Вероятно, вы меня не забыли. В противном случае позвольте вам себя напомнить этим письмом. Я прочел на днях печальную весть о кончине Мельгунова. Вы знаете, что он мне должен довольно значительную сумму, именно 13800 фр. без % — долг этот тем больше должен был лечь на его совесть, что часть его взята с меня домом Ротшильда — за поручительство. Он ждал от покойного Николая Филипповича, от вас [этих] денег для расплаты [он поручил Владимиру Павловичу Титову озаботиться этим долгом] и, не получая их, оставил мне письмо Владимиру Павловичу Титову. [Теперь он умер] [Если есть] Я знай пока Мельгунова за [очень] честного человека; он, наверное, кому-нибудь [поручил свои дела] говорил о своем долге. [Есть люди] Между людьми, которые ему должны, есть [наконец] наследники. [Между теми и другими людьми] Я не смею сомневаться, найдутся люди, которым честь Мельгунова дорога, и которые тем больше позаботятся [доставить мне]» уладить это дело?, что: я не имею в нем никаких юридических прав Примите 20 апреля. 84 74. H. A., О. A. и A. A. ГЕРЦЕНАМ 21 (9) апреля 1867 г. Женева. 21 апреля 1867. Женева. Письмо ко мне и потом ко мне и Огареву получил. Ну, что же, Саша, был у Гарибальди? Зачем он во Флоренции, уж эта Марья — славная воительница, а его не бережет, он в парламенте только может fiasco сделать. Моя статья о Венеции вышла очень хороша, — но боюсь печатать —I она рассердит всех: Наполеона, Бердушка, Онагра и самого Осип Ивановича). Насчет истории философии я тебе говорил, что серьезной книги ты не одолеешь — а поверхностное знание дает фальшивую уверенность и идет больше для внутренней головной прически, чем для дела. Есть у вас мои «Письма об изучении природы» и «Дилетантизм в науке»? — могу прислать. Попробуй. Разумеется, я во многом тогда ошибался. Перечитай у Гёте в «Фаусте», что Мефистофель говорит студенту о метафизике и collegium logicum. Ну что же ты хочешь делать с полковым штаб-лекарем Шиллером за то, что у него Дон- Карлос — немецкий студент, Фиеско — студент, а студент — Моор— разбойник? Шиллер был великий пропагандист и делал пропаганду из всего. Конечно, Шекспира трудней уличить, что его лица не согласны с историей — ищи Гамлета, ищи Макбета, ищи Лира. Где они?.. Есть ли портрет хоть у Фортинбраса? А если ты хочешь читать исторические драмы Шиллера, то их две — и обе chef- d'?uvre: «Wilhelm Tell» и «Wallenstein»— все три части. Принимайся за них сейчас, — если прежде уж читала, то тем паче. У нас тишина — ко мне почти не ходит никто. Сегодня иду к Долгорукову обедать 1-ый раз. Огарев с ним не в ладах, и он все-таки бесконечно скучен. О Ницце я тебе писал подробно, к концу июня я буду наверное там, если ничего не случится, раньше второй половины мая ездить нечего — а может, и совсем не придется. Я пространно писал тебе отсюда уж — получила ли? К 1 мая я не съеду — Банету все равно. Теперь комиссии. Я очень серьезно прошу сейчас мне отвечать на следующее: 1. Саша пусть мне напишет рецепт мази с йодием против шишки — она опять сильно растет, и я боюсь, что соревнование с Монбланом сравняет ее с Луи Бланом. 85 2. Чернецкий просит, чтоб Железнов ему отвечал как можно скорее, начать ли печать второй части Вазари (которую я привез), — у него нет работы. 3. Тхоржевский просит Аделизию, или Гаетану, или Коко, или Сандрилиона из Спекулы написать, в чем секрет от него, что Тата скрывает (несмотря на несколько вопросов), должна ли она какому башмачнику 18 фр. 4. Не хотите ли что печатать у Чернецкого по-французски? Exempli gratia «Физиологию»... Он берет без бумаги от 57—59 фр. с листа. Об этом прошу отвечать тотчас. У меня тож Zahn'oм меньше, вчера выдернул. Я рад, что и у вас уехал Zahn. Меньше немцев. Лучший немец — Мальвида, и единственный. Их ненависть к славянскому и русскому доходит до комизма. Что-то будет после коллизий Франции с Preussen, столкновение с славянским миром неминуемо. Кланяйтесь Monod, Schiff, Levier and familycxxvii[127], — Domeng? etc., etc. Ольга, амазонствуй с осторожностью. Всех целую и обнимаю. Здесь был роман — Personen: eine arme und verlassene Seele, ein russischer Priester, — ?l?ment tragique... cxxviii[128] Когда совсем узнаю, напишу. 75. Н. А. ВОРМСУ (черновое) 23 (11) апреля 1867 г. Женева. 23 апреля 1867. Мне очень жаль, что вышло недоразумение. Постараюсь долею исправить его. Без сомнения, давая статью, вам следовало сказать, что вы желаете платы. «Колокол» не оплачивает расходов, и, след., плата падает частью на нас, сверх приплаты за печать. Участие в «Колоколе» могло быть точно так же делом пропаганды — и я не вижу причины не трудиться с нами для общей цели, не приплачивая, как мы, но и не получая ничего. Если б я знал вперед, я иначе бы распорядился. Теперь предлагаю вам сколько могу, именно двести франков и, если вы желаете и можете сбыть — несколько экземпляров) «Колокола» за нынешний или прошлый год. 86 76. О. А. ГЕРЦЕН 24 (12) апреля 1867 г. Женева, 24 апреля 1867 г. Женева. Желая тебя особенно поздравить с знакомством с Гарибальди — пишу тебе на бумаге zu sch?ncxxixf129]. Итак, вы обе погоревали о судьбах Ниццы. Напиши мне, что ты теперь особенно читаешь и нравится ли то, что читаешь. Пора и тебе приняться за Шиллера. Я Тате рекомендовал прочесть «Телля» и «Валленштейна» — хотя бы и во второй раз. Хорошие книги растут с нами. Опиши мне вашу дачу. Я посылаю «Пунш» с необычайно красивой картинкой — русской тройки. Мне даже жаль е ней расстаться — но у вас коллекция. Прочти сама, и чего не поймешь спроси у Таты и у доктора Герцена, мое письмо к Аксакову — его пока я посылаю, как говорит Чернецкий, в miss Enpage, — даже в простых корректурах оно делает большой шум. Прощай. Отдай Саше письмо. Посылаю с тем вместе тебе одного веселого старичка. Мальвиде и Тате буду писать. 77. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 25—26 (13—14) апреля 1867 г. Женева. №5. 25 апреля. Четверг. Письма идут исправнее, твои я получаю через сутки. Действительно у меня была лихорадочность от зуба — теперь прошло и остался один насморк. Погода все не устанавливается. Итак, дело о Жемчужниковых в сторону. Я получил длинное и умное письмо от Стеллы и написал ему целую инструкцию, что разузнать. Я не имею ничего против поездки в Страсбург и пр. — но опять-таки для этого первое условие, чтоб война сошла с горизонта. Сделай опыт. «Девы Орлеанской» на французском я не нашел, — но нашел «Вильгельма Телля» — дай его Лизе, заинтересовавши ее, и понимает не понимает — пусть читает его. Вероятно, у Висконти найдется в читальне перевод других трагедий и там—«Девы Орлеанской». Во всяком случае это пища здоровая и чистая. Сегодня принесли брошки, отлично сделаны. Часы уже отданы и будут готовы через пять дней. 87 Брошюра Серно-Соловьевича печатается здесь и выйдет на днях. Поляки хотят со мной примириться, они видят, Что наделали глупости тогда. У нас решено «Колокол» издавать опять два раза в месяц — с литературными статьями. Это лучше «Полярной звезды». Мечников и все на меня дуются — и вероятно зато Огарев доволен. Огарев еще слабее стал с ними. С Долгоруковым он не в ссоре — но обедать не ходит. Банет, кажется, меня не тронет еще месяц — на старой квартире до 1 июня. Порядок у нас удивительный — Тхоржевский теперь только показал себя настоящим д'отр-метелем — avec gr?cecxxx[130]. Кухарка точно не существует, заказ обеда делает Тхоржевский — и это я действительно ставлю в образец. Огарев обедает всякий день. Но вся атмосфера здесь ужасна — такая минутами тяжесть... Ну, пока прощай. №. Газеты вновь посылаемые отложи, их, может, будет нужно, Пятница — 26. Вчера все ходили с больной головой — так душно было. Сегодня после дождя в целую ночь — туман как в Лондоне. Нет — Natalie — жить только можно на юге. Я постараюсь прислать новый журнал «Всемирный труд», прошу прочесть от доски до доски, там есть и посредственные вещи — но все вместе бросает огромный свет на современный хаос в петербургских головах. Катков бледнеет с каждым днем — и Скарятин растет. Он опять меня помянул в «Вести» — говоря, что ему приятно отдать мне справедливость, что я не сочувствовал Каракозову. Жду письма — и, если нет, посылаю. Получил сейчас длинное письмо из Берлина — по руке от дамы — целое увещание, идущее до дерзостей, и проповедь о том — «распознайте же наконец, что Катков — доблестнейший деятель». Это уж не опыт ли примиренья? 78. М. А. БАКУНИНУ (черновое) 29 (17) апреля 1867 г. Женева. 29 апреля 1867. ...Твое письмо, если хочешь, я напечатаю, но позволь немного уменьшить ругательств. Статьи жду, [вероятно] и молю всевышнего? 1 нрзб они у тебя не застрянут в мозговом проходе, как «Записки», трактат о государстве, ректи¬фикация «Колокола» и все остальное, тобою не писанное. 88 Почему после телесного развода с Россией делаешь духовный? [Я не понимаю.] Что твоя деятельность в Неаполе полезна — это я оценил теперь, бывши в Флоренции и Венеции и читая ваши журналы, — но это не резон, чтобы d?pit cxxxi[131] на Россию продолжать до того, что с ней не говорить. Ты сердишься на Россию, что она идет по колена в грязи и крови [а не по нашему рецепту]. Да беда в том, что и все остальные народы так идут. И вопрос собственно не в том, чисты ли сапоги, а в том, туда ли она идет. Россия не виновата, что ее лучшие люди (и мы в том числе) не имели смысла стать в практические деятели, когда это было можно, а были старые студенты, швернеры, поэты [и революционных дел мастера и эмигранты, как мы все]. Ты умел оценить в Сибири цивические и демократические доблести в 2 нрзб Муравьева, [зарывавшего казаков, губившего отряды и {бывшего) деспотом душ. И хорошо сделал. Как же ты из всякого события, совершенного в России, не видишь, что рядом с временной гадостью] сделай то же из России. Пойми, что дело идет нужником, но своим чередом. Следил ли ты за судом присяжных? [Это поглощающий интерес. Следил ли за земскими собраниями, за предложением обложить дворян податью Revue нам 2 нрзб мало, а посмотри leadingescxxxii[132] в «Голосе», «Москве», «СПб. Ведомостях»] за судом вообще? Скарятин лезет из кожи и кричит: Милютин, Самарин, Черкасский прилагают на практике теории Герцена. «Крупная собственность шатается», а с ней все остальное. Вместо того чтоб [снова] начать новую речь, ты в Schmerzencxxxiii[133] отворачиваешься. Далее, как бы мы ни были сентиментальны, но нельзя же нам, как индейки, лечь в гроб с унижением?. Вся наша роль в отношении польского дела была колоссальной ошибкой [разделяемой на нас таким образом: IV тебе, II Огареву, I мне. Ты] вспомни, как я [костью в горле] спорил, кричал, мешал [тебе сначала и почему думал, что твоя честь требует ехать. Но что] С тех пор прибыло [—это] убеждения в совершенной неспособности, отсталости, тупости этой доблестной и глупой нации. Мартьянов был прав, нам следовало молчать и выжидать конца. Мы сгубили свое положение — да еще притом без веры (верил ты один в самом деле). [Oggi о та1схххА[134]] надобно теперь вынырнуть с восточной волной, суметь не терять фарватер — вот, мой Гросфатер, моя исповедь. 89 79. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 6 мая (24 апреля) 1867 г. Женева. Сегодня 6-ое и уже 12 часов — а я письма от 2-го не имел. От такого дня, который мне дорог двойным горем. Я решительно с жизнью здесь сладить не могу — несмотря на твое ироническое замечание, что я «живу как хотел», причем забыла ты одно, что не вся моя жизнь зависит от «порядка и усердия». Конечно, я люблю, чтоб кухня была в кухне и шум посуды не мешал бы другим интересам, — но есть и другие стороны, не меньше необходимые. Зачем же судьба не дала тебе тот дух кротости и участья, который врачует эти боли? На меня находит такая тоска, что я не могу ее скрыть. Куда ни посмотрю, все идет дурно — и все исправлять поздно. Огарева) из его быта не выведешь. Он согласен на время переехать сюда, но я вижу, что это разрушает его строй. Вопреки моему совету Шарлотта приедет к 1 июня. Я заменил бы «Колокол» трехмесячными книжками, и этого нельзя — перед этим нахальством эмигрантов, которые скажут, что мы ослабели под их ударами. В твоих письмах ищу иногда отдыха, его нет, все старая речь об отрубленной голове и повторенье того, что мне режет по сердцу. Действительно плечи здоровы — ну зато и крест не легок. Прости за этот плач. Больно и скучно. Позже. Брошюра Серно-Соловьевича до такой степени гадка, что мы не хотим и посылать ее. Заметь, что все здешние кричат против нее (кроме Элпидина и Николадзе) и никто не осмеливается протестовать. Роман Тургенева очень плох, и он за него получил 5 тысяч серебром от Каткова — а мы... презабавно. Сын Долгорукова приехал — он умен, в этом нет сомненья. Но что он? Каков, если в 19 лет отгадать нельзя? Получила ли Лиза арифметику Лили — а я ей привезу «А voyage» — прелестнейшая шутка. «Телля» ей надобно было объяснять — а иные сцены пропускать. Прощайте. До сих пор ясно одно из ближайших планов — что без войны ехать в Страсбург легко. Даже, как ты говорила, найти на несколько дней домик близ Огарева вне Женевы легко. Далее ясно для меня, что я в Женеве жить не могу. До чего Мне и это больно — это ты только тогда поймешь, когда захочешь подумать обо мне как о друге, как о близком и неизменно близком человеке и с тобой и с Огаревым. Может, есть что-нибудь и лишнее — прости и поцелуй Лизу. 90 У Сани фантазия покупать во Флоренции) дачу по случаю — на часть своего капиталаю Жду подробностей. На две недели не стоит Тате ездить — это вздор. Встретил кн. Мещерскую с каким-то хватом. 80. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 8 мая (26 апреля) 1867 е. Женева. 9. Середа. Как Татьяна Алексеевна вышла вся живая передо мной — точно на другой день похорон Николая Ивановича. А все-таки она славная женщина. Многое было тебе, Natalie, больно читать в ее письме — но она и Сергей Иванович человечески правы, и стряхнуть отчаяние так же необходимо для жизни, как снять весь внешний траур. Ты пишешь, что не можешь плакать при посторонних, траур — слезы на платье. Я всегда боролся с постом и пр. Благодарю тебя сильно за то, что ты вступилась за меня. Какая мерзавка эта баба, насплетничавшая на меня. Слова холодного о Сергее Ивановиче никогда, ни в каком случае — не переходило моих губ. Татьяна Алексеевна пишет, что не верит — но если б совсем не верила, то и не писала бы. Грешно ей, напиши еще раз. Его смерть, его призыв Огареву — мне даже хотелось плакать. О жизнь, жизнь — не будем портить последние страницы ее. Дай и твою руку — или просто обнимаю тебя с печалью и любовью. С Бассо не бранись — но и не церемонься. Решетку вели переменить. О надписи, если безобразна, тоже скажи. Зачем же ты не видала прежде решетки и надписи? Как же было не ходить десять раз. Прилагаю записку к нему и другую к тебе от Бессонши. Она принесла эту записку в пакете без надписи, и она с неделю провалялась в столовой — потому что я не хотел открывать, не зная от кого. Как поместиться, мы увидим — в жары не надобно очень тесниться, не отдаст ли Фе мне еще одну комнату довольно большую в его доме (если Тата будет у вас) — в моей спальной заниматься нельзя. Верно, дом пустой будет к половине июня. Узнай. Верь мне, что как только определенно что-нибудь соображу— я напишу. Я знаю одно — что я никого из вас не оставлю и что для тебя с Лизой я нужен — и сделаю все возможное. Сегодня дине у Долгорукова с Фогтом, Огаревьгм... Сын его вчера был долго один у меня — умен — но дальше не знаю. 91 81. Н. А. ГЕРЦЕН и А. А. ГЕРЦЕНУ 9 мая (27 апреля) 1867 г. Женева. 9 мая 1867. Genf. Тата и Саша, я к вам с коротким письмом — но очень важным. Обдумайте на все стороны, что следует делать. Недели две тому назад я получил от Лугинина довольно длинное письмо, очень дружеское, печальное — и отвечал на него. Сегодня он пишет мне вдруг, что он решился ехать в Флоренцию и объясниться решительно с тобой. Его отец приедет через два месяца — и он решился возвратиться в случае, если ему нет надежды. В России — отец пишет — его все-таки сошлют, но он спасет именье. Оставаясь здесь, отец ему не дает ничего, кроме 320 000 (что за осел!). Я написал длинное письмо, — сказал, что ты едешь в Ниццу, — что не лучше ли ему писать, предлагал сам писать (хотя и сказал, что, по-моему, надежда плоха). Итак, на всякий случай скажи мне всю мысль, все, что на сердце. Подумай с Сашей — и отвечай в ту же минуту. Посоветуйся и с Мальвидой — ей было бы больно, если б ты ей не сказала. Теперь я с своей стороны скажу в первый раз одно слово в пользу Лугинина: меня больше всего трогает постоянство его чувства к тебе — и глубокая грусть его писем. Это с одной стороны, с другой брак без взаимной любви — двойная неле¬пость. И затем libert? compl?tecxxxv[135]. Когда ты едешь в Ниццу? Я, вероятно, к 15 июня уеду отсюда. 82. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 9— 10 мая (27—28 апреля) 1867 г. Женева. Рукой Н. П. Огарева: 8 мая. Благодарю тебя, Natalie, за присылку писем. Прости мне, что я их тебе не тотчас возвращаю, мне не хотелось с ними расстаться. Они меня им взволновали так, что я их забыть не могу. Вся личность бедного Сергея так и встала передо мной и не скоро выйдет из памяти, и не скоро я успокоюсь. Но признайся, что в этом человеке было так много правды, что он и не может выйти из памяти. Перечти письмо Татьяны Алексеевны, перечти его с строгой обдуманностью, — в нем все его понимание, она пишет с его слов. К какой Погодиной ты хочешь писать и о чем? Разве ты ее знаешь? Разве твои слова для нее что-нибудь значат? 92 Ради жизни и правды —не приучай Лизу к слезам... Дай ей развиться просто и интеллигентно. Я совершенно здоров. Прощай, Natalie, крепко жму тебе руку. Милая Лиза, что ты поделываешь? Как твое здоровье? Чему учишься? Что читаешь? Где гуляешь? Обо всем мне напиши. Целую тебя в шейку. Твой папа Ага. 9 мая. Четверг. Письмо это Огарев отдал мне вчера за обедом у Долгорукова. Там было не скучно в 1-ый раз — и это от присутствия Фогта. Разговор невольно поставился на общую точку — вот как все зависит от уменья и силы. На этот раз — писать нечего. Прощай. Письмо Татьяны) Алексеевны и я перечел. 10 мая. От Лугинина длинное, печальное письмо, он опять просит решительного ответа — и в случае отказа готов ехать в Россию, хочет сам спросить еще раз. Мне его жаль — видно, что дело не поверхностного чувства. Я думаю, что нет ни одного шанса. Здесь дикое мясо, звери юной молодежи — делают всевозможные гадости над нами. Даже Огарев начинает разочаровываться. Может, я улажу так, что «Колокол» остановится до Нового года от 1 июля. (Десятилетие.) Прощай. Сейчас письмо от Нефталя из Берлина. Он путешествует — и нажил огромные деньги в Цинцинати. 83. М. К. РЕЙХЕЛЬ 10 мая (28 апреля) 1867 г. Женева. Ну, видите, что стыдно, то стыдно — Schande, Schandecxxxvif136]. Живете в Берне, узнаю от проезжих молодцов, сами ни строки, Львы тоже. За это и я писать не хочу — а приехать могу, коли испросите прощения. Рейхеля и детей целую. Geneve, 7, Quai Mont Blanc. Наши все здоровы. 10 мая 1867. 93 84. А. А. ГЕРЦЕНУ 11—12 мая (29—30 апреля) 1867 г. Женева. 11 мая. Суббота. Письма пришли, и я Татино письмо прочел с большим интересом и удовольствием. — Оно меня застало в невеселом расположении духа — сплетни и гадости здешних врагов наших переходят все границы, и я с истинной завистью смотрю на Огарева — который, ничего не замечая, из всей грязи выходит как месяц из-за облака — обдумывая математическую формулу или музыкальную тему. Я не создан таким воздухоплавателем — и мечтаю об отъезде из Женевы. Очень может быть, что, пользуясь десятилетием «Колокола», мы его при¬остановим на 6 месяцев (об этом ни слова). Затем — посылаю 360 фр. зол. Это по курсу составит около 400. 100 Тате на дорогу, а 300 в хозяйство — из второй половины 1867. Тетка Белосгварда меня очень одолжила своей смертью. Во Флоренции ничего покупать нельзя — разве в самом деле одну мебель. Я сам примусь искать дачу — по Корниче.. Ты — любезнейший D-r — еще слишком млад в финансах, чтоб посягать на недвижимые покупки. Эту «младость» ты доказал два раза в последнем письме. Ты азбуки финансового дела не знаешь. 1— Ренты плотятся везде, спокон века, 2 раза в год. Exempli gratia А. имеет 10000 капиталу, по 5% ему плотят 1 января — 250, 1 июля 250. И» А. вздумал продать В. свой заем в 10000 — и вздумал именно в мае. Вот он и говорит: «Саго В. — я вам продам 10 000 по курсу, например, за 8000. Но так как на этих 8000 — уже есть фр. 220 процентов, то вы их и прибавьте, — а 1-го июля получите их у Авигдора, Ленс-фиса». Кажется, не головоломно — а ты воображаешь, что я могу написать до срока Авигдору: «Mon cher Avigdor» или Америке — «Ma ch?re Am?rique, comme Alexandre n'a pas d'argent pour le moment, ayez la complaisance»..^ — la m?rique — сейчас доллары на шлюпку — да в Poggio Imperiale, да на виллу Мутье Нальдини!.. 2-ое. Еще курьезнее. А. пишет В.: «Сейчас, сию минуту, если можно, полчаса тому назад, пошли 125 фр. туда-то». Thorzevski de courir, lettre de change de s'?crire — la cire ? cacheter coule, le timbre se mouille cxxxvii[i37]— a милый A. через не- делю пишет: «Может, недостает чего, так справься мол (хотя гиды есть не только во Флоренции брадславы — но в Фернамбуке) — прежде». Ескузе, dottore — все, что я могу сделать, — это доплатить здесь что будет издержано. Пусть займет фр. 40 или фунта 11/2 где угодно. В заключение я должен сказать, что из 2-ой половины 1867 ты уже взял 850 франк, и тебе остается до 1 января 1650, et que Dieu vous prot?gecxxxviii [138]. Я очень рад, что Тата едет с креолкой. Жду вашего письма насчет Лугинина. Ах, Мальвида... Мальвида... Мальвида Филипьевна — сбелосгвардничал а-таки — карейшая. Ольгу целую и писать больше времени не имею. P. S. Так как я и вас считаю русскими, то желал просто знать, как на вас подействовало письмо к Аксакову — потому что оно имеет большую важность. Марья Каспаровна в Берне, я поеду к ней. Опять англичанка и с ней мальчик 14 лет свалились близ Villeneuv'a в пропасть — мальчик уцелел, и она осталась жива, но совсем сломалась — охота же. 12. Воскресенье. Деньги посланы. От Нефталя письмо из Берлина, он приехал прокатиться — заработавши страшные деньги в Цинцинати. Addio. 2-ая часть. Bellosguardo. За итальянской рентой — у меня свободных нет. Американские продаются в 85%. Стало, и тут была бы потеря в 15 на 100. Я считаю, что наш placementcxxxix[139] — это дело довольно пустое... но libre arbitre у тебя не отнимаю. В делах — первое условие — совершенно холодно разобрать — и уж не увлекаться видами и домиками. Помни, что если Италия не обанкротится совсем» то 9000 с 180000 будут получаться вернее, чем доход с упеченных в дачу 120 000. Что у вас говорят о финансах? Exempli. gratia Доманже? Первое, что следует, требуй отсрочку cxl[140]. Скажи Тате, что ей буду как-нибудь писать особо. — Брошюра Серно- Соловьевича, исполненная желчи и ругательств, против меня, вышла, вероятно, она составлена сообща с разными змиями, откармливаемыми Огаревым — с его бесконечной добротой. A propos. Если дело переезда к Огареву решено— делать нечего, а чем больше я присматриваюсь тем больше вижу, что это величайшая нелепость. P. S. Совсем было забыл: помни, что на ренте, лежащей у Авигдора, уже есть процент от января — до 10 мая, т. е. около 4000, которые должны взойти в счет. Далее. На каких основаниях hypothequecxli[141]? Мало знать, что на 10 лет. Какие % и: условия? Потом надобно увидеть, что же будет при продаже axix encherescxlii[142]. №. Если он принимает ренту, hypotheque не нужна, но нужна purge hypothequecxliii[143], свидетельствующая, что нет долгов на даче, или если есть, следует знать. Для этого надобно легиста и нотариуса. Думай и думай. Но что же в 8 дней сделаешь — когда 4 прошли? А что мнение Combe? Худшие в этих делах лучшие. Посоветуйся с Пьянчани. У меня сердце не лежит к immeubl,ямиcxliv[144] в Флоренции. 85. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 12 мая (30 апреля) 1867 г. Женева. 12 мая. Воскресенье. 7 утра. Ну вот, Natalie, и начал о разных решений. Решено «Колокол» не издавать от 1 июля, до 1 января (это тайна и должно остаться тайной до 15 июня) — таким образом, я свободен от конца июня до начала декабря. Огарев решительно до тех пор остается здесь — да, вероятно, и после. Вместо «Колокола» выйдет сборник. 15 мая я объявляю, что не хочу иметь никакого дела с фондом (ты думать не можешь, что здесь за мерзости творятся, — жизнь Серно-Соловьевича посвящена одной интриге против меня, и он с Николадзе вертит всеми... кроме Мерчсинского и Мечникова». Второй вопрос решается почти так же круто. Наконец я получил подробные письма из Альзаса. Без сомнения, что школ нигде нет лучше, — не даже есть в Страсбурге один женский пансионcxlv[145], где нет религиозного преподавания. Но несмотря на мир или перемирье жить там, говорят, очень плохо и трудно. Всё на военную ногу и пр., дополняй картину сама; из этого выходит ясно, что надобно обратить все 96 внимание на гувернанту и на школы в Генуе или Марселе. (Мне опять хвалили новые части города и школы там.) Гувернант в Альзасе нет, тамошние девушки предпочитают за меньшую плату быть в пансионах и не уезжать — особенно в частные домы. Стало, опять искать приходится в Швейцарии), и я как управлюсь с этим «Колоколом» (он выйдет 16 мая) — еду в Лозанну и в Берн к Марье Каспаровне. Между тем поговори с Татой и посоветуйся — верь мне, что она основательнее смотрит, чем ты думаешь. Прощай. Теперь жары — сними с себя черные платья, я очень любил твой домашний костюм в Лозанне, — сделай себе белые блузы — я так хочу тебя застать. Прощай. Тата пишет, что она едет с креолкой — приятельницей Осипа Ивановича, о которой я рассказывал. Прими ее получше, напиши с ней к Саффи или Осипу Ивановичу. Лиза — пиши подробнее, что ты делаешь с Жени? И пришла ли книга. Тата к тебе собирается. Когда ты получишь это письмо, будет ровно месяц, что я уехал. Кланяйся Elisabeth. Прощай. В Висконсине и Канзасе всем женщинам 21 года дано право выбора депутатов. 86. Н. П. ОГАРЕВУ 13 (1) мая 1867 г. Женева. 13 мая. Понедельник. Посылаю корморана от пленитуды горечи всяческой и оттого, что нужен твой ответ (не с кормораном — а в 5 часов или V 6 в кафе или дома). 1- ое. Письмо от N(atalie). Что она хочет, я не понимаю, но чувствую бесконечную и разлагающую боль. Она доведет меня до того, что я соглашусь на поездку их в Россию. А Сатин-то не едет — да и не едет. Я сказал, что к июлю буду в Ницце — что же сделать? И почему Татин приезд требует решенья? Подумай, что отвечать. 2- ое. Саша Пассек умер в Париже. Говорят, что Татья-на Петровна совсем подшиблена этим, совсем. 3. У сына Марьи Каспаровны сильная скарлатина, — и она просит меня не ездить. 97 4. Не зайдешь ли ты к Мерчинскому перед кафе? Послать Чернецкого к Вормсу — такое унижение меня и Чернецкого, которое ты посоветовал, думая о другом, — а я принял, вовсе не думая. Отдай ему глупую записку Николадзе и освободи его от дальнейшего участия. Это крепкий SchwacЫmgcxlvi[146]. Об тебе же Тхоржевский говорит: «Когда Николай Платонович отвечает, он думает о поэзии, а потому ответ не подходит». Каков? Я сегодня, говоря с ним, решил, что твой совет безумен. 5. Принеси с собой адрес Мечникова непременно. Долгоруков просидел до 11. Я тебе не мог надивиться — охота сидеть в такой скуке. Он меня уводил, чтоб спрашивать о деле «Белого террора», однако не очень ругался, да и я сократил рассказ. Обещал клятвенно молчать, но что Вормс писал статью, знал прежде. Вот тебе и от Лизы письмецо с цветком. Не знаю отчего, но в цепном mauvaise humeurcxlvii[147]. Finalecxlviii[148]: Марья Каспаровна прислала письмо от Егор Ивановича, диктованное, — он совсем ослеп, и у него было последовательно восемь карбункулов. Cancancxlix[149]: Вот еще сплетня, — но тайна и ни намека: у тебя Шарлотту называют «M-me Herzen»; я думаю, что это неправда, но если ... как же Тата и пр.?.. Не понимаю. Уверял же меня Саша, что он решительно перервал всё, кроме патерничета... Или я помешался, или действительно все кругом помешано... Попали мы в gu?piercl[150]. При сем «Колокол» за 1866. 87. М. К. РЕЙХЕЛЬ 13 (1) мая 1867 г. Женева. 13 мая. 7, Quai Mont Blanc. Зачем проклятая скарлатина? Впрочем, летом она не так зла. Напишите о ходе болезни. Приеду я непременно, но хочу, чтоб вы совсем были покойны — я после 20 мая свободен. Еду в Ниццу и потом в Италию около 20 июня. Приехал я сюда 15 апреля, пробыл 4 месяца в Флоренции и Венеции. Детьми 98 очень доволен — да, чтоб и вы были довольны, посылаю Ольгу. Тата развилась превосходно. Саша читал публичные лекции. При свиданье расскажу все. Останавливаюсь я в ВегпеЛоЯ и в Schweizerhoff'е — я к отелям так привык, что ни у вас, ни у Львицы не остановлюсь. И из Егора Ивановича письма словно из подвала так и хватило мразью. Саша Пассек умер. Жалкий был характер — слабый, но добрый. И Мельгунов умер, не заплативши мне 13 тысяч долга. Прощайте. Сегодня не выдавлю из себя ничего светлого — двумя левыми ногами встал. А что, кабы Рейхелю в самом деле — в Москву, в консерваторию? Хорошо и вам бы было — наверное, что вы там уже изнемечились. Пишите. 88. М. МЕЙЗЕНБУГ 14—15 (2—3) мая 1867 г. Женева. Мальвиде. Ch?re annex?e, si je ne vous ?crivais pas ? parte — c'est que je n'avais presque rien ? dire. La vie ici est franchement d?go?tante — un crapaud surgit apr?s l'autre, l?che une odeur f?tide ? mon adresse et dispara?t. A force de calomnie — l'inf?me et ignoble Ser.- Sol. est parvenu ? ameuter contre moi un tas de vauriens, de cr?tins... je br?le de m'en aller... laissant Ogareff dans ce gu?pier. Mais lui, il a une autre nature, il ne pense pas ? ce qui se fait autour de lui, somnambule r?veill? — on pourrait se f?cher de tant de bont?. Je vous dis en secret — jusqu'au 1 juin — c'est que nous f?tons notre decennium du «Kolokol» — et que nous prenons un repos de six mois. Le «Kolokol» ne para?tra pas jusqu'au 1-er janvier 1868. J'irai probablement vous voir ? S. Terenzo. A propos pensez-vous qu'il soit possible de trouver une bonne ?cole ? G?nes pour Lise. Son sort est vraiment triste — cette solitude, tout l'entourage, doit agir d'une mani?re non salubre sur un enfant plein d'esprit, mais nerveux. Informez-vous. Moi je ne connais parmi les G?nois — que Colomb, Mazzini et le Fiesco de Schiller. Faites donc traduire par Tata ma lettre ? Aksakoff (la grande) — comme j'ai pr?vu elle a fait beaucoup de bruit — m?me dans les journaux de Paris on en a parl?. Eh bien — il povero Fri V — j'ai imm?diatement apr?s avoir lu le menu — couvert de cendre ma t?te, d?chir? ma robe — et lu une messe de mort. Encore une ?toile... qui file... fille et se marie. Ja, er kann jetzt weit oder nah gehen — ficel?... 99 En! parlant de typhus d*hym?n?e figurez-vous que Louj. m'?crit encore une lettre — me d?chirant le c?ur parce que je l'aime. Mais pourtant cela n'est pas une cause suffisante pour se faire aimer. Pierre Leroux est ici et vient me voir ... Corpo di bacco, je a'ai jamais vu des t?n?bres si claires, une confusion si harmonieuse, une force d'intelligence dans l'absurde — comme chez ce vieillard... C'est, la raison humaine — rebroussant chemin et s'en allant dans le chaos — il m'a apport? un livre ?norme sur Job — erlauben Sie dass ich mit dieser Hiob's Post endige. — Ab vous avez voulu des Calembours — en voil?. Devotissime A. Herzen. Si vous pouvez avoir «l'Opinion Nationale» du 13, vous y trouverez le peccavi des Polonais. Appendix. Proverbe ad hoc — chaque Fric a sa Fricaine. Pour cela il faut ?tre A (?) Fricaine: et je d?sire ? Fri V d'avoir an Fri VI. Перевод Дорогой аннексированный друг, если я не писал вам особо — то потому, что мне почти нечего было рассказать. Жизнь здесь прямо отвратительна — жабы появляются одна за другой, испускают зловонный запах по моему адресу и исчезают. Посредством клеветы бесчестному и подлому Серно-Соловьевичу удалось возбудить против меня сборище негодяев, кретинов... я горю желанием сбежать... оставив Огарева в этом осином гнезде. Но у него другой характер — он не замечает происходящего вокруг него, разбуженного лунатика, — можно выйти из себя от такой доброты. Скажу вам по секрету — до 1 июля — что мы отпразднуем десятилетие «Колокола» и тогда отдохнем в течение шести месяцев. «Колокол» не выйдет до 1 января 1868. Я, вероятно, приеду повидаться с вами в С. Теренцо. Кстати, полагаете ли вы, что в Генуе можно найти хорошую школу для Лизы? Ее судьба, право, печальна — одиночество и все окружающее должны оказывать неблаготворное влияние на ребенка — умного, но нервного. Разузнайте. Я же знаю из генуэзцев только Колумба, Маццини и Фиеско Шиллера. Пусть Тата переведет мое письмо к Аксакову (большое), — как я и предвидел, оно наделало много шуму — даже в парижских газетах говорили о нем. 100 Итак — il poveroclif151] Fri V — как только я прочел меню, яг посыпал пеплом главу, разодрал на себе ризы — и отслужил панихиду. Еще одна звезда... падает... девушкой и выходит замуж. Ja, er kann jetzt weit oder nah gehencliif152] — он на веревочке... Кстати, о лихорадке Гименея: представьте себе, что Лугинин еще раз написал мне — его письмо раздирает мне сердце, потому что я люблю его. Однако этого еще недостаточно, чтобы быть любимым. Пьер Леру здесь и навещает меня... Согро di Ьассо, я никогда не видал мрака столь ясного, путаницы столь гармонической, сочетания бессмысленности с силой ума — как у этого старца... Это человеческий разум, идущий вспять и доходящий до хаоса — он принес мне огромную книгу об Иове — erlauben Sie. da? ich mit dieser Hiobs Post endigecliii[153]. — Вы желали каламбуров — вот он. Devotissimecliv [154] А. Герцен. Если вы достанете «l'Opinion Nationale» от 13-го, то найдете там le peccaviclv[155] поляков. Appendixclvi[156]. Поговорка ad hocclvii[157] — каждый Фрик имеет свою Фриканку. Для этого нужно быть (а)фриканкой: и я желаю Fri V иметь Fri VI. 17(5) мая 1867 г. Женева. 17 мая 1867. 7, Quai Mont Blanc. Очень рад с вами опять перекликнуться и с искренним желанием успеха прочел вашу программу. Во имя науки, освобожденной не только от религии, но и от метафизики, можно идти на проповедь. Худший враг ваш — это двойство образо¬вания, это овраг, который делит вас, лейб-компанейцев разума, с всей толщей народонаселения, в котором есть слои «всех возрастов, от тридцати до двух годов считая», — прошлых исторических формаций, но нет современного слоя. В стране 800000 солдат, в которой журналы подстрекают на войну, в стране, где уничтоженье тюрьмы за долги принимается за дебоширство, вы останетесь фалангой будущего. Где тот ряд 101 сильных произведений, которые бы подтверждали скорые надежды развития? Но работать надобно — тут нет выбора, и потому ваше дело, разумеется, прекрасно. В следующем «Колоколе» мы объявим о «Revue». Письмо мое к Аксакову — не к Аксакову, я так, как вы сами говорите, просто и взял его за предлог, чтоб еще раз им поставить уже не points sur les iclviiif158], а пате на «ижах». Здесь делаются чудеса — составилась легкая банда русских емиграчей (это новое слово, для них придуманное мною), которой крепкая голова — Серно- Соловьевич, выпущенный меньше года из сумасшедшего дома. Они себе поставили целью — обругивать меня, печатают брошюры, лгут, например), о моей розни и ссоре с Чернышевским, — словом «демолируют» меня да и только. В Париж я теперь не поеду, больно грузно. А к 1 июлю поеду опять в Италию — и, может, до зимы. Я рад, что вам по душе «Былое и думы», — у меня есть готовые V и VI часть да еще суплементин (V — Лондон и эмигранты нерусские, VI — История типографии и «Колокола», из нее будет большой отрывок в «Колоколе». Суплемент состоит из «Швейцарских видов» и «Venezia la bella»; последней статьей я доволен). Читали ли вы «Дым» И. Тургенева? Не стыдно ли в седине своей мастурбировать такую дрянь. Я его немного задел. О Шаховском тоже весть ваша хороша. Помогайте ему, пожалуйста, тем больше что с 15 мая я уничтожил общий фонд — благодаря нахальству емиграчей. (Если когда вздумаете прислать на бедных — знайте, что я теперь распоряжаться буду самодержавно. ) Затем прощайте — не знаю, будет ли что у меня, но если найду у кого из наших подходящую статью, то можно ли ее вам послать по-русски? Будьте здоровы. А. Герцен. Лугинина, если опять увидите, поклонитесь ему и передайте о Серно- Соловьевиче. Я Лугинина очень уважаю и очень люблю. Вероятно, русских, qui s'exposent ? l'expositionclix[159], видимо-невидимо? A вы мне 1-ую книжку «Revue» пришлите. Сейчас получил от Бакунина письмо, он в Искии — хлоопочет, шумит — прочтите его письмо в «Колоколе». 102 90. H. A. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 17-18 (5—6) мая 1867 г. Женева. До моего приезда Бассо платить не нужно. Только обделай с ним дело поделикатнее. Кстати помни о деньгах Огарева из России, насчет Мельгунова один косвенный ответ есть. Если Титов не ответит — я 1-го июня напечатаю письмо Мельгунова к нему. Огареву я передал до копейки 3300 присланные, и у него уже нет ничего. Позже. Сейчас получил письмо от Саши — он пишет, что Тата собирается дней через десять. А Александр Николаевич едет в Париж к 4 июню. Еще письмо от Бакунина —чудак живет себе в Искии. Я на днях еду к Прогер — ничего нет подходящего — а из Страсбурга ответа нет. Жду письма от Марьи Каспаров-ны из Берна и разом побываю в Лозанне и Берне. Здесь наконец погода хороша, тепло, без жара. Прощай. Лизу целую — получила ли арифметику? 91. И. С. ТУРГЕНЕВУ 19(7) мая 1867 г. Женева. 19 мая 1867, Женева. 7, Quai Mont Blanc. Я только что немного тебя ужалил за «Дым» — а ты мне его посылаешь. Письмо твое дает мне случай — именно, потому предложить тебе сделать баланс credit и debet и, если хочешь, похерить счет, а не хочешь — как хочешь. Шуточная заметка моя идет не из злобы — я никогда не сержусь больше одной недели и даю слово, что мои зубы против тебя давно выпали. Но что ты поддерживаешь Каткова — это больно видеть, будто ты не нашел бы издателя без гнусного доносчика, о котором ты сам отзывался (кажется, мне говорил Авдеев) с омерзением. Итак, сделаем счет, и если ты не очень осерчал — а сам захохотал над моей заметкой — напиши. Я искренно признаюсь, что твой Потугин — мне надоел. Зачем ты не забыл половину его болтанья? Гейдельбергские арабески не знаю. Итак, жду твоего вычитанья и заключения de la comptabilit? en partie doubleclx[l6?]. 103 Семья моя так себе. Я недавно из Италии. Мой сын адъюнктом у Шиффа, Тата и Ольга в Флоренции — они цветут, и я всеми очень доволен. О тебе во Флоренции разнесся скверный слух — что ты очень болен, и я искренно — ну уж в этом-то не сомневайся — тебя жалел и хотел писать. Прощай. Sauf erreur et ommissionclxi[161] (как в банкирских счетах),. А. Герцен. P. S. Если ты не читал письма к Аксакову — прочти в посланном экземпляре. 92. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 20—21 (8—9) мая 1867 г. Женева. 20 мая. Понедельник. Дай твою руку — и договорам, — всякий раз как ты говоришь о своем положении — у меня бьется сердце сильнее, и мне так хотелось бы тут найти якорь спасения для тебя. Воскресни — рождением — могила тебя только доломала — пусть колыбель спасет. Я тебе это пишу — глубоко потрясенный, сам удивляясь моей молодости и прочности надежд. По переписке я узнаю — скользнут мои слова или взойдут в тебя глубоко. Ты постоянно хлопочешь о внешней прочности — о внешнем устройстве, тебе мало того, что в моих строках, — оттого я бессилен тебе помочь. Твой консерватизм — одно пустое беспокойство. Той прочности в нашей жизни, к которой ты могла привыкнуть, нет ... не для нас, а для всех... Вчера Пьер Леру мне сказал: «Вот в 72 года ... я брожу ... без крова, без семьи — и ищу где приклонить голову... и это так ненадолго». Вчера проезжал приятель Бакунина. Бакунин пишет: «Вероятно, еще месяцев шесть останемся здесь — а там что?» Я тебе написал о верных месяцах, в которые можно сказать всё, — ты и этим недовольна. Потому-то я и ищу мира и выхода в твоем положении (не вырывай у меня и этот якорь). Оно окончит дурную сторону траура и того отчаянья, против которого восставал Астраков и в котором была не одна печаль, что он и провидел. Твоя встреча с Татой определит ее будущее отношение к тому времени. 104 Умей теперь навеки приобрести Елизавету — теперь это легко — но с простотой, с любовью и смирением. Аминь. Мне очень не нравится, что у тебя остается сумасшедшая кухарка. Береги нервы Лизы. Завтра припишу. Вот и опять Петр Рыжий — как его звал Белинский — просидел часа три. «Я, говорит, смотрю на вас и не насмотрюсь — все черты не французские— и энергия иной расы и пр.» NB. A propos, вот работа: сейчас принимайся переводить письмо мое к Аксакову на французский. Оно шумит. 21. Вторник. Представь себе, что с моего приезда — не было пяти дней порядочных. Дождь, холод, вьюга. Дождь льет теперь две недели. Как же ехать из южного климата сюда! Вероятно, Ниццу тебе придется оставить к концу года — но все же не дальше Марсели. Об этом будем думать вместе. Гадости и сплетни продолжаются. Я получаю одно ругательное письмо за другим. Письмо это, очень может быть, придет вместе с Татой. Прощай. Что книга Лизе — пришла? 93. Н. П. ОГАРЕВУ Между 14 и 20 (2 и 8) мая 1867 е. Женева. Это опять та же прошлогодняя фантазия — о беременности, — если б правда была, может спасло бы от многих сумасбродств — но я не думаю. Вспомни, что было в прошлом году. 94. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН и Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 25 (13) мая 1867 г. Женева. Суббота. Лиза — смотри в оба за Татой, я ее особенно поручаю твоим заботам. Скоро пора купаться — только не здесь — у нас такой холод, это все надели зимние платья. Что же, рада ты была? Как встретила? Все напиши и Тату за меня поцелуй, — я ей буду писать на днях. — Dans l'apr?s-midi de jeudi 23 mai, la neige est tomb?e ? Lausanne pendant environ trois quarts d'heure. P. S. Мне, я думаю, все же придется прислать ящик с разным хламом по petite vitesseclxii[162]. Была Бессонша — она что-то чудит, пришла принять какой-то ярлык в 50 фр. и, кажется, в долги детей ничего не заплатила. Сегодня Тхоржевский узнает. NB. А отчего же не ехать куда-нибудь под Геную — на лето? Отчего не увидеться и с Ольгой? 95. И. С. ТУРГЕНЕВУ 25 (13) мая 1867 г. Женева. 25 мая 1867. 7, Quai Mont Blanc. Твое письмо со скидкою 200 из № и всего неприятного из памяти получил — и вот тебе моя рука без задних мыслей. Наше замиренье начинается равенством цифры 7 в кварти¬рах — мы сделаем вычитанье, о котором я писал, — и затем, поставив нуль, выведем из Люксембурга войско — и не будем поминать старое. Ты смотришь на свет ипохондрически — как и следует человеку, который вина не пьет — а подагру имеет. Я — сангвинически, как человек, который подагры не имеет — а вино пьет, — мне все еще эта борьба с шумом и неприятными звуками, криками, грязями и воплями кажется эпической борьбой, и отчаяния я не имею. Если ты совсем добр и не очень занят (написанное останется между нами) — напиши несколько слово русском обществе, старом и молодом, официальном, этнографическом и тайнобрачном. Мы, вероятно, забыты, ну а вообще? Только напиши без иры и студии, а пуще всего без боткинского размягчения мозга (у которого в голове, говорят, готов жиденький суп Mosk Firste без перцу — так что его череп можно будет опрокинутый подать за стол немного подогревши). На этот раз довольно. Я еду в конце июня опять в Ниццу и Италию. Прочти в «Колоколе» от 1 июня (он выйдет, несмотря на объявление) мою шалость «С того света», для того что ведь и наша переписка является оборотнем. Два слова еще о моих детях. Саша читал публичные лекции по-итальянски в Флоренции о рефлексном процессе нерв и о нервах вообще с успехом. На одной я был. Ольга очень похорошела— умна и, след., до сих пор имеет отвращение от ученья. Татой я бесконечно доволен. 106 Республиканцу Долгорукову я съябедничал. Он переселяется в Италию. Ну прощай. А в «Голосе» читал о твоем романе? Книги я не получил. 96. M. МЕЙЗЕНБУГ, О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ 26(14) мая 1867 г. Женева. 26 mai. Dimanche. Ich bin der alte Wassermann. Und gie? kalt Wasser, was ich kann. Je vous aurais dit tout simplement que j'ai deux seaux d'eau froide — mais vous me traiteriez comme un troisi?me (sot). Le premier est m?t?orologique. Le voil? — or, avant-hier matin, ? 6 heures, le 24 mai, an de gr?ce — apr?s trois ou quatre semaines de froid, de pluie, de vent — il neigeait — comme dans le po?me de V. Hugo. Voil? ce qu'on appelle un climat — tr?s bon pour les concombres sal?s. Le second seau — la seconde neige c'est la «Philosophie positive» — revue de «Littr? et Vyrouboff». Je le connais beaucoup ce Vyrouboff — c'est un homme capable, un Russe qui a quitt? la Russie. Tata le conna?t, il a de la fortune. Si on pouvait faire une fusion des deux revues — cela pourrait aller. Or commencez par r?fl?chir, ««collegialiter» ? ce qu'il faut faire. Les noms, vous les aurez — certes, Vogt (que je verrai aujourd'hui) ne le refusera pas ? moi. Pour des actions — je ne fais que les actions de gr?ce. Comment vous — cara florentina — -comment pouvez vous me panofkiser encore — sachant que l'imprimerie russe — ne gagne rien et les etc. Dolgoroukoff — n'est pas s?r — je le t?terai. Maintenant je donnerai volontiers des articles gratis — tant que la Revue marchera lentement. Ogareff aussi (Vyrouboff en demande idem). Le reste de votre lettre — ist sehr gut. Et non seulement vous restez le «vieux de la vieille» — mais par votre ?tonnante puret? d'?me, par votre active amiti? — vous restez la jeune de la vieille et une personne profond?ment sympathique. Votre derni?re 'lettre m'a r?chauff? de Gen?ve (voir l'annexe m?t?orologique). La grande nouvelle du N 7 Quai Mont Blanc — c'est que je me suis luxemberg? avec J. Tourgueneff. Il m'a ?crit une lettre amicale — apr?s avoir lu mon article tr?s hostile. Alors j'ai »fait sortir les troupes du «Kolokol» — et j'ai d?mantel? Tkhor- 107 zevsky (faute de mieux). J. Tourgu?neff m'a r?pondu — con tenerezza. Ah... devant la mort toutes les rancunes s'effacent — et on devient pacifique comme l'oc?an. Votre devotissimeclxiii[163]. Что же, Ольга, ты уж никогда ни строки — полно лениться, теперь без Таты больше досуга. Целую тебя. Почтенный Doctor. А ведь комиссии нельзя давать тебе. Вероятно, банкир, у которого ты спрашивал, счел меня за дурака, если думал, что я спрашиваю о билетах с купонами, т. е. о безыменных. Мои инскрипции НОМИНАЛЬНЫЕ, взятые в ТУРИНЕ, и потому % платят в Италии, а я желаю их пере- вести на БЕЗЫМЕННЫЕ и получать во Франции — как это делается? То ли ты мне отвечал? Ну, а что лекция хорошо шла — и знают, что studiate la fisiologia —е lasciate l'economia praticaclxiv[164]. Прощай — тороплюсь для Мальвиды. Дай подробности о Revue. От Таты еще нет. 97. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 29— 30 (17—18) мая 1867 г. Женева. 29 мая. Середа. Я два дня думал, что мне отвечать на твое письмо от 25 — и решился ничего не отвечать, а укреплять себя — против несчастья неотвратимого. Это несчастье — твой характер, способный на любовь, но не способный, в вечном беспокойстве, дать вздохнуть всему, что ты любишь. С болью и горестью видел я, что то чувство, с которым было писано мое письмо, проскользнуло мимо и ты не обратила внимания на то благословение, с которым я встретил твою весть. У тебя на уме другое. Что? Ты не знаешь, тебе от внутренней, избалованной праздностью (да — не сердись — праздностью, от которой светских женщин спасает светская жизнь, а несветских — серьезная умственная работа) тревожности хочется перемен. Ты мне даешь на выбор— Россию или что? Ты назвать не умеешь что? Конечно, невозможного — например чтоб то, что было, не было, — ты не потребуешь, это безумно, ну что же! Сделать общее житье — я согласен, сказать о том, что ты рассталась, так, как прежде говорила m-me Hawkes, с Огаревым. Я говорил с Огаревым, он согласен и я — что же можно еще сделать — без страшного ридикюля или наконец без процесса? Ты не боялась Лизу не крестить — а боишься ее воспитать в ином понятии о браке. А для чего же я всегда хотел в глаза бросающейся близости Таты и Ольги с ней, с тобой? Начни же с того, что крести Лизу — и тогда ставь вопрос, которым (и ты это знаешь) ты всякий раз пластаешь мне грудь au vifclxv[165]. Я устал, Natalie, и тем больше, что этот удар еще менее заслужен, чем все прежние. Я по- своему работал для иного устройства. Когда я ехал — я еще раз говорил — прежде всего давай Сатина сюда. Почему же ни одна моя просьба не исполнена? 109 Почему ты имеешь право думать только о себе, вырывать у меня из рук Лизу — не зная даже, умеешь ли ее спасти? Да — сурово идет моя старость, я наказан, я не защищаюсь — во смотрю с ужасом на беспощадность других — я им никогда ничего подобного не делал и не сделаю. Облей слезами эти «троки — но отвечай на них обдуманно или не отвечай совсем. Перехожу к другому. Время это очень важное для меня и Огарева. С одной стороны — интриги и гадости партии мошенников, т. е. Серно-Соловьевича, дошли в обвинении нас и в клевете до предела. С другой — письмо мое к Аксакову действительно сделало поворот. Остановка «Колокола» будет запросом на 1:о Ье ог по! 1о Ьe?clxvi[166] Она меня может задержать до 1 июля — надобно узнать первый отзыв. Уже теперь много поднялось голосов за нас. Дальше не могу написать всего, что говорится о предстоящем свидании в Париже, Александр Николаевич пробудет десять дней, — т. е. до 10 — а потому «Колокол» может опоздать и выйти 20 или 15 и 20. Я на всем вижу черту — но перехожу ее, как старик переходит в богадельню. Кроме общих надежд, все темно, и ведь я чувствую, что Тебе и Огареву было бы легко, чтобы эту тьму превратить в свет и что вам бы было легко. Но с его стороны болезнь тела — и преждевременная старость, и жизнь, в которую мы толкнули его, и бедность, у тебя причина любви — ты любишь быть несчастной и недостаточно любишь, чтоб другие были счастливы (в разумном смысле слова) — вот где беда! 30 мая. Письмо твое и Таты. Я и ими недоволен. Всю ночь решительно, часов до 5, не спал — и теперь совсем abattuclxvii[167]. Natalie — чего ты хочешь? Я еду к вам — я никогда не собирался лето жить в S. Firenzo, а если твоя жизнь не может продолжаться вместе с Татой — свезти ее туда и пробыть неделю. Я не говорю, что свиданье с Ольгой было бы твоей обязанностью — этого ты не поймешь. Еще раз — я прошу тебя — ну хоть в память всего былого и настоящего, в память — мне она дорога — тех минут, когда и тебе было хорошо, во имя того нового существа, которое я на¬чинаю любить, — перестань мучить и мучиться. Сблизься с Татой — я буду жить с вами, если она и уедет. Найми дом возле Гарибальди, кухарка может приехать после меня, она очень честная. Если ты декабрь не хочешь провести в Ницце — я предлагаю решительно Геную или Марсель. Я все сделаю — кроме глупого и смешного, — не иди дальше. 110 Истинно опасно ломать даже и такое чувство — которому, как «Колоколу», 10 лет. Не сгуби все из-за пустых фантазий. Бросься просто — просто ко мне, зови меня, — зови теплыми словами. Я это пишу в последний раз. 98. М. А. БАКУНИНУ 30(18) мая 1867 г. Женева. 30 мая 1867. Женева, 7, Quai Mont Blanc. Любезнейший Бакунин, Серно-Соловьевича посылаю. Он наглый и сумасшедший. Но страшно то, что большинство молодежи такое и что мы все помогли ему таким быть. Я много думал об этом последнее время и даже писал, не для печати теперь. Это не нигилизм; нигилизм явление великое в русском развитии. Нет, тут всплыли на пустом месте — халат, офицер, писец, поп и мелкий помещик в нигилистическом костюме. Это мошенники, оправдавшие своим сукиносынизмом меры правительства, невежды, на которых Катковы, Погодины, Аксаковы etc. указывают пальцами. Это люди, которые обратили на меня втрое больше ненависти, чем на Скарятина, говоря просто, что они завидуют, что они хотели бы обобрать и что они не могут переварить художественной стороны статей. Ты и Огарев, вы этих скорпионов откармливали млеком вашим. — Это верно. Саго mio — подумай. Им будущности нет, это меньший венерический брат, который умрет — и на его могиле встретится старший с еще более меньшим. У меня Campo Formio с Тургеневым. Он мне писал mit Zartlichkeitclxviii[168] И я ответил mit Gem?tlichkeitclxix[169] — и это несмотря, на злой отзыв с моей стороны о «Дыме». 99. Ж. МИШЛЕ 30 (18) мая 1867 е. Женева. 30 mai 1867. Gen?ve, 7, Quai Mont Blanc. Cher Monsieur, j'ai ?t? bien heureux de recevoir vos lignes — elles me servent de pr?cieux t?moignage que vous pensez quelquefois ? votre vieux cosaque. Il y a un mois que j'ai quitt? l'Italie—avec tristesse (non avec regret) — p?nurie, incapacit?-gouvernementale, de la prose, du vulgaire — et une population. artistique qui en souffre. La brochure de votre ami Quinet (La France et l'Allemagne) — c'est un son de la trompette du dernier jugement. Le monde latin s'en va dans l'orgie de l'exposition — le dernier article qu'on exposera au pilori — sera le pauvre Maximilien. J'ai l'audace de penser que notre ami Henri Martin ne sauvera pas son monde par l'accouplement du vieillard — contre les jeunes forces des peuples demi barbares — qu'il d?truit «en effigie». Je ferai mon possible pour profiter de votre bonne invitation — et je prendrai la libert? d'?crire un mot la veille. C'est alors que vous me donnerez la permission de vous ennuyer un peu par mes barbariades. Comme preuve — que nous ne sommes pas morts politiquement j'ajoute la d?coupure (incluse) de «l'Opinion Nationale». Nous avons ici Pierre Leroux — qui aurait dit que le pays de Voltaire produirait des Job et des Ez?chiel un demi si?cle apr?s sa mort. C'est un ess?nien de Guersay, un Rabby — po?te appar¬tenant au saint-simonisme et au Talmoud. Je vous salue de tout mon c?ur et pr?sente mes hommages ? Madame. Alex. Herzen. Шревод 30 мая 1867. Gen?ve, 7, Quai Mont Blanc. Дорогой господин Мишле, я был счастлив, получив ваши строки — они служат для меня драгоценным доказательством того, что выдумаете иногда о вашем старом казаке. Вот уже месяц, как я уехал из Италии — с грустью (но без сожаления) — безденежье, бездарность правительства, сплошная проза, пошлость — и народ с артистической душой, страдающий от всего этого. Брошюра вашего друга Кине («Франция и Германия») — это трубный звук страшного суда. Латинский мир умирает среди оргии выставки — последним экспонатом, выставленным к позорному столбу, будет несчастный Максимилиан. Я имею дерзость полагать, что нашему другу Анри Мартену не удастся путем омоложения спасти свой дряхлый мир от молодых сил полуварварских народов, которых он уничтожает «на бумаге». Я сделаю все возможное, чтобы воспользоваться вашим любезным приглашением, и осмелюсь черкнуть вам накануне. И вот тогда вы позволите мне немного надоесть вам своими, варвариадами. В доказательство того, что мы политически не умерли, посылаю вам вырезку (прилагаемую) из «Opinion Nationale». 112 Здесь сейчас Пьер Леру — кто бы сказал, что родина Вольтера породит Иовов и Иезекиелей спустя полвека после его смерти... Это ессей из Джерси, раввин, — поэт, примыкающий к сен-симонизму и к талмуду. Приветствую вас от всего сердца и почтительно кланяюсь госпоже Мишле. Алекс. Герцен. 100. H. П. ОГАРЕВУ Вторая половина апреля — начало июня 1S67 г. Женева. Гер-гот не без милости — вот тебе письмо от Анны Платоновны. Я его распечатал, воображая, что от раскольника. Ну что же ваша Трагедия? Зотов много городил петербургских сплетен. А зачем Генри приходил вчера? Я согласен с Тхоржевским, что Цирцею музыки тоже следует в три шеи. Всего лучше тебе переехать без мальчика — в другой город. 101. H. А. rep^H 2— З июня (21—22 мая) 1867 г. Женева. Тате. Жду твоего письма и тогда буду отвечать. Завтра я еду в Montreux — к Мишле и Кине, там же встречу Monod. Со мной едет Баум-Риттер, который сильно кашляет (он кланяется Natalie и тебе). У меня был Клапаред — зоолог, очень умный человек, — он был во Флоренции. Но всего чаще бывает у меня старик Pierre Leroux — что за удивительный сумасшедший, поэт — что за руина 30-х годов. Друг Ж. Санд и всех знаменитостей того времени — беден, дряхл — и сохранил юный дух — мистик страшный. Он говорит, что Mme Engelson никогда не умирала. Лугинин для меня загадка — но он очень несчастен. Я ему писал, что могу встретиться в Лионе. Но выходит затруднение — Авигдор писал мне для перевода фондов, чтоб я проехал Турином и там бы обделал. Его странная пассия — меня не меньше дивит, и я вполне согласен с тем, что ты писала. А жаль его. Чистый человек и chevaleresqueclxx[170]. Целую тебя от души. Пиши же. 113 «Письма об изучении природы» — пришлю, — посмотри у Висконти Дрепера об Америке или что-нибудь из Lewis. Дети Рейхель все еще больны. 102. Н. П. ОГАРЕВУ 3 июня (22 мая) 1867 г. Женева. 3 июня. Вот письмо от Natalie. Нет, ее ничем не наведешь на иной путь. Я беру весь крест и все последствия на себя, — даю тебе слово, что мои письма не были жестки. Если она в самом деле в том положении, то беды нет. А есть то, что она не может больше писать Елене, что она совсем оставлена. В ответ я написал опять совершенно тихо, но просто, что я ей представляю выбор трех городов: Генуи, Марселя, Лиона. Лион в 6 часах от Женевы, стало, в случае чего-нибудь и ты посетишь. Я вотирую за Лион — но согласен и на те и снова спрашиваю, чего же она хочет? И откуда теперь, через десять лет, эти скрюпюли... Ты подумай. Что у вас? Если меня не нужно, я мог бы в 472 уехать в Montreux и воротиться завтра с последним train. Могу ехать и завтра в 8. Зависит от твоего ответа и твоих дел. Можно ли тебе оставаться в Lancy? Это тоже вопрос. Когда срок квартере? Не забудь сказать Генри, что ты больше двух лет за него 1200 фр. не будешь платить. По бюджету в 6000 это страшная бреша, остается 4800. Конечно, Чернецкий и этого не имеет... но вино и то и сё — ты концов не сведешь. Надобно от Сатина опять взять. До моего отъезда у меня денег больше 100 — 150 фр. не будет. К 1 июля придут ренты. Сегодня послал 600 Natalie и Тате. Буду собираться. Если ты согласен с Лионом — то при случае пиши в Ниццу. К Саше писал еще. Как все это было ненужно. Я сильно отвечаю за то, что способствовал отдалением тебя с Natalie всем падениям и вертижам. Корень тут — и это ест меня. 103. Н. П. ОГАРЕВУ 3 июня (22 мая) 1867 г. Женева. Понедельник. Я хотел сегодня идти к тебе, чтоб взглянуть на мальчика — не могу, т. е. не могу после этого письма себя наладить. К тому же что я скажу его матери — что ему и себе? 114 Письмо это меня поражает сильнее по тону безусловно теплому и дружескому моего письма и двух. Я не понимаю, что мне делать. Чего она хочет? Как ехать в Россию — или что же — заявить о твоей дали с ней — кому? Это бывают надразумения. С чего же начать? Тата знает, Саша знает. Не полиции же заявлять? И ехать к зиме! Совета и ты не найдешь. Но подумай об ответе. Я кончу тем, что скажу: «Делай как знаешь. Двое погибли — бери третье дитя на твою ответственность». Ведь я хотел к июлю ехать до ноября, — а если б в самом деле она была в том положении, о котором писала — остался бы и до января. Полгода не видаться с тобой — тяжело, но я в Женеве задыхаюсь. Переписка иногда лучше — покойнее. Мы на многое смотрим больше разно, чем прежде. Горе выходящим — без сил, а только с мыслями — из обыкновенной колеи жизни. Горе женатым пророкам и волхвам... Жаль, что этого нет в книге Иова. Я хотел послать корморана, но Тхоржевский желает сам снести — я посылаю с ним Шарлотте маленький портмоне и в нем 50 фр. Что за нелепость, что ты Саше написал, что ей на харчи довольно 30 фр. — уж не 30 ли сантимов? Да как же ты за Генри плотишь 30. A propos, думаешь ли ты или нет отдавать Генри совсем в школу? Я сам не советовал, но совладеешь ли ты с тем, чтоб из него что-нибудь сделать? Его вид eff?min?clxxi[171] и даже выражение — nicht ganz sicherclxxii[172]. Помнишь, как M. А. Языков мне писал после первой болезни своей жены: «Ну, любезный друг, как эти священные обязанности — гнусны, и счастливое положение — грузно»... Ехать бы в Америку с 10 000 фр. в год. Я не буду писать дня два. Напиши твое мнение скорее. Обедать как хочешь — всегда в 1/4 7-го. 104. М. МЕЙЗЕНБУГ и О. А. ГЕРЦЕН 4 июня (23 мая) 1867 г. Монтре. 4 juin 1867. Cette fois — ch?re Malvida — j'?cris pour vous dire que je n'ai rien ? dire, — que je suis ? Montreux et que Monod n'y est pas — de mani?re que mon dialogue avec lui devient Monologue et le Baum-Ritter — n'est pas d'acajou mais plut?t de Baum Wolle. Je verrai aujourd'hui la femme de Michelet — peut-?tre l'insecte et l'oiseau aussi. Je n'aime pas sa femme (ni l'?crite, ni l'?crivante). 115 Pierre Leroux fait mes d?lices — pas de trace ?loign?e de bon sens. Adieu. Votre fidelissime ami A. H.clxxiii[173] Ольга ты единая, что же так мало пишешь и ничего не рассказываешь о вашем житье- бытье? Что ты читаешь после Monod? Вообще соберись написать серьезное письмо. Я тогда буду тоже писать ответ и совет. Обнимаю тебя. Ал. Г. 105. Н. А. ГЕРЦЕН 7 июня (26 мая) 1867 s. Женева. 7 июня 1867. Пятница. Милая Тата, твоим письмом я очень доволен и целую за него от души. Что ты права насчет Лизы — в этом нет сомнения. Но главное, что надобно, — это иметь влияние на Natalie. Я тебе скажу с полнейшей откровенностью — фонд дурного в ее натуре идет из двух источников: ревность и необузданность. Она может любить людей — и из ревности делать над ними бог знает что. Если б я не видал явно, что главное чувство в ней — привязанность ко мне (в какой бы форме она ни выражалась) — многое было бы иначе. Если ты можешь настолько победить ее, чтоб иметь влияние на Лизу, — это великое дело. Но я думаю, что вряд нужно ли теперь оставаться — может, лучше возвратиться зимой, если Natalie действительно в том положении. Кстати — ты говоришь о неловком положении. Я думаю, что мы, толкуя много о новом воззрении, — такие же старые люди, как и те, которые не толкуют. Выше всех нас головою Огарев — и он всего дельнее говорит, что скрывать поздно и глупо. (Не афишировать и не скрывать.)— Я хочу с тобою быть совершенно откровенным. Когда Огарев заметил у Natalie сильную любовь ко мне — ему не пришлось еще сказать слова, как она ему все сказала — и тогда же сказала мне. Это был поступок чистый и смелый. Огарев был, как всегда, бесконечно благо- 116 роден и, не имея больше с своей стороны особенной страсти, сказал, что он свободно передает мне Ыа1аНе и остается ее братом. Все дурное вышлю не из этого — а из сумасшедшего нрава и необузданности. Капризы отдалили Огарева, капризы отдалили вас, страшнейшее бедствие в Париже, — все идет из одного источника. Но Лиза стояла тут — великой связью, — и я понимал мой долг к ней, не одну мягкую — но и жесткую сторону его. Переезд из Буасьеры — положил новую черту. Огарев — переехал в Lancy, и вся наша жизнь, как бусы, у которых шнурок порван, рассыпалась. Если б кто-нибудь умел их собрать?.. Сумей ты. Береги это письмо. Это моя исповедь. К Лугинину теперь писать не стану, я жду еще ответ от него. Пусть он едет в Россию, — кажется, теперь он подойдет под амнистию... потом может приехать снова с своим вопро¬сом. Думаешь ли ты, что ты тогда примешь его предложение? Огарев полагает, что он очень ревнив, — а почему, не знаю. Прощай. Целую тебя как ближайшего друга. Отчего не ехать в Геную на зиму? Мне теперь от 1 июля до 1 декабря свободно. Знай, что ты имеешь право ехать когда хочешь. Пора бы сделать свиданье с Ольгой и ей сказать обо всем. Прощай. Храни это письмо втайне. 106. А. А. ГЕРЦЕНУ 7—9 июня (26—28 мая) 1867 в. Женева. У Лугинина умер второй брат, он в отчаянии, я ему писал в том роде, как ты мне. Я ничего не могу сделать. — Зачем сам не едет? Крауфорд-старик тоже умер. Саффи в конце месяца — переселяются в Италию. Твоим успехом я был очень доволен. Может, действительно твой талант в популяризации науки. — Я ничего не имею против этого. Напротив — бесплодность, например, Гуго Шиффа меня ужасает. Я написал громовую статью «Мазурка» — которая будет в «Колоколе» 15 июня. Посылаю отрывок из «Opinion Nationale». Nos actions montentclxxiv[174]. Сегодня спешу. Скажи Malvid'e Филипьевне, что она вложила записочку 117 в свое письмо так хитро (о приезде Мопоф, что я ее нашел в пакете через два дня. Пиши скорее. Утомленный твоим непониманьем в деле фондов, я все разузнал от Авигдора. Разумеется, это не легко — надобно доверенность и пр. — всего легче самому сделать в Турине. — Теперь напиши, сколько лажу (а&?ю) на французском золотом, т. е. 20 фр. принимаются за 22 21 20-50 или как? Нефталь в Берлине, кланяется тебе и Мальвиде, разбогател. 6—7 июня (25—26 мая) 1867 г. Женева. Огарев. Чтоб не забыть, записываю два-три пункта. При рассказе комиссару, без сомнения, явился вопрос, какая же может быть причина побега? Дело плохое, если ты ее не сказал. Все полицейские дела растут на недомолвках. Также следовало сказать, зачем она вообще приехала. Далее, тебе следует взглянуть на письма Саши. Что за скотство, что он записал ребенка на свое имя. Как будто он не мог его назвать и не записывая. Ясно, что дойди это до газет — Сашу смешают со мной, мне это неважно, но la mani?reclxxv[175] как — важна, об этом я ему напишу. Вот с какой стороны прорвет плотину, — дай-ка дойти до Цверцякевичева брата, который пишет, что «Gmina» просила у Плон-Плона денег и он выслал 20 фр. Чернецкому сказать необходимо о Шарлотте. Не издать ли 2 «Колокола»? У тебя корректура? 108. И. С. ТУРГЕНЕВУ 8 июня (27мая) 1867 г. Женева. 8 июня, суббота. 7, Quai Mont Blanc. Во-первых, Вырубов очень милый и хороший человек, я его знаю года два. Он думал занять кафедру в Московском уни- 118 верситете (адъюнктом по минералогии) — но по доносу Каткова ему отказали. Он имеет состояние и, вероятно, «Revue» будет на его счет. Готовится еще ревю позитивно- физикальный, — участвуют самые близкие люди мне и долею известный изд. Monod. — Участниками — Шифф, Молешотт, Фогт, мой сын, meine Wenigkeitclxxvi[176] и пр. Они хотят переговорить с Вырубовым о фузии. Теперь тебе предстоит дело — именно проситься в Карамзины: в государя столько стреляют, что история его царствованья может быть напечатана как Записки дурных охотников хорошим. Долгорукову я сосплетничал твой эпиграф: «Республиканец Д.». У меня с ним ни интимности, ни ссоры нет. Так, как у тебя с воришкой и шулером Некрасовым и обер- шпионами ? la Katkoff. Долгоруков издавна не делал таких гадостей. Русский человек слаб — и неразборчив. Поляки помешали мне дописать путешествие du Tzar, я только было свел его со Шнейдер в Мабиль. — Однако допишу. Затем прощай и, если что нового, дай знать. А. Г. Справься, отчего я книги твоей не получил? Здесь я справлялся — нет. Tr?s cher monsieur, Nous vous attendons ? 5 ou 51h aujourd'hui. Il n'y aura personne ? l'exception d'Ogareff — qui d?sire beaucoup de vous ?tre pr?sent?. Vous pouvez vous imaginer — quelle sensation a produit dans notre cercle la nouvelle du coup de pistolet tir? sur le tsar. Au revoir — avec sympathie et respect — tout ? vous A. Herzen. На обороте: Monsieur Pierre Leroux. Campagne Baumgarten. Saint Jean. 119 Перевод 8 июня 1867 г. Суббота. Дражайший господин Леру, мы ждем вас сегодня в 5 или в 51h. Никого не будет, за исключением Огарева, который очень желает быть вам представленным. Вы можете себе вообразить, какую сенсацию произвело в нашем кружке известие о выстреле из пистолета в царя. До свидания — с симпатией и уважением всецело преданный вам А. Герцен. На обороте: Господину Пьеру Леру. Деревня Баумгартен. Сен-Жан. 110. К. ФОГТУ 8 июня (27мая) 1867 г. Женева. Samedi. Tr?s cher Maestro, Monod et Fenestre me prient de vous les pr?senter aujourd' hui. Monod — homme tout ? fait distingu? — veut fonder la revue ? Florence de laquelle j'ai parl?. Permettez-moi de les amener ? 1 heure — ou ? 1 V apr?s votre d?ner. Je peux aussi venir vers 4 (? 5 chez un rendez¬vous) ou demain matin. Une r?ponse est sollicit?e, attendue et esp?r?e. NB. Si cela continue de cette mani?re — l'histoire universelle doit ?tre ?crite par J. Tourgu?neff sous le titre des r?cits de mauvais chasseurs. A. Herzen. Перевод Суббота. Дражайший маэстро, Моно и Фенестр просят меня представить вам их сегодня. Моно — благороднейший человек — намерен основать во Флоренции журнал, о котором я говорил. Позвольте мне привести их в час или в половине второго, после вашего обеда. Я могу прийти И к 4 (в 5 у меня свидание) или завтра утром. Ответ является предметом ходатайства, ожидания и надежды. N5. Если дела будут продолжаться таким образом, то всеобщую историю должен будет написать И. Тургенев под заглавием «Записки дурных охотников». А. Герцен. 120 111. M. К. РЕЙХЕЛЬ 10 июня (29 мая) 1867 е. Женева. 10 июня 1867. 7, Quai Mont Blanc. Шерейшая Марья Каспаровна. Голова идет кругом — новости, сплетни, пули, цари, лошади, — надобно держать ухо востро и писать — а потому я дня все еще не могу назначить, да и у вас все еще не совсем исправно (Рейхелю-то как не стыдно на старости больным быть!). А вы вот что сотворите — я прочитал в газетах, что у вас в Mattenhoff'e есть какой-то пансион, — не ехать ли прямо туда. А если очень скверно, я в Bernerhoff поеду. До 15-го я, наверное, не буду — впрочем, я вам напишу. На днях я ездил в Montreux к Мишле и Кине. Тата в Ницце, я еду 1-го июля (оно потеплее там). Затем жму вашу руку и руки всех ваших. От Ольги Ивановны записочку получил, — если что можно, сделаю для ее протеже — попросите у нее прощенье, что не писал, я все хотел на словах передать. А вот и к ней просьба подобная и к вам тоже. Фогт и жена его просили меня, нет ли места для молодой девушки гувернанты-немки, дочери адмирала, вконец разорившегося (я всегда говорил, что для Германии флот не нужен), она не столько ищет дороговизны, сколько дружеского тона и деликатности. В Россию поедет. Засим прощайте. Жду ответа. 112. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 11 июня (30 мая) 1867 г. Женева, 11 июня — час. С каким странным нетерпеньем я ждал ответ на мое письмо из Montreux, и что же получил — твою невыразимо дурную записку. Пришли мне ту — за что же ты испугалась — за все мученья раз дать мне каплю хорошего. И почему ты сочла себя тотчас в необходимости мстить — спросила ли ты: «Да каково ему было при всей этой передряге, при виде Огарева, при море неприятностей, окружающих в последнее время?» Natalie — тебе стыдно. Я жду записку, которую ты не послала — она облегчит мне, может, влияние сегодняшней... Какой ты грех сделала — убив твоим письмом столько, столько хорошего... Мне жаль тебя и потому жду того письма. Дай Лизе немного денег (я их еще не получил — но пусть тешится). 121 Ни тела Шарлотты, ни вести — совершенный штиль немой ночи. Я требую ответа 15-го в субботу — и до тех пор писать не стану. 11З. М. МЕЙЗЕНБУГ 13 (1) июня 1867 г. Женева. Malvid'e. Cherissime protectrice de la revue future. Monodfenestrebaumritter — ont ?t? chez nous. Je les ai r?gal?s par Pierre Leroux et j'ai r?gal? par eux Vogt. Fanny Lewald — ? pass? chez moi une soir?e — qui est devenue double, car son mari y ?tait aussi. La revue n'ira pas ? Florence, mais elle peut aller ou ? Gen?ve ou ? Bruxelles. Or tous les avantages ?taient pour Gen?ve. — Telle est mon humble opinion. Si Monod se d?cidait (il n'en sait rien, car est parti me laissant sur les bras de Baum — Wollenritter) — je commence le «Kolokol» en fran?ais pour le 1 janvier 1868 — et nous imprimons la revue chez L. Czerniecky. Appartement, Tkhorzevsky et le lac — gratis. (Si on veut avoir une dame du lac — comme extra, cela doit se compter ? part — nous fournissons le mal — seulement). Pour parler avec Louguinine, Vyrouboff — ils ont envoy? Baumritter — qui n'a pas de voix, pas de connaissances. Je ferois qu'ils ont fait cela — parce que la Pologne r?volutionnaire — avait pour son ambassadeur ? Londres Cwiertzekewitch. I beg your attention — Mame — ? mon article «La Masurque» — c'est le voyage de l'Empereur Alexandre. Alexandre peut traduire. Je pense quitter Gen?ve vers le 1 juillet. O? allez-vous? — Et pourquoi allez-vous si vous ne pouvez vous baigner dans la mer. L'eau de mer (c'est ? dire au moins le sel de mer) vous pouvez l'avoir partout? Votre reviseur de la revue. Encore une lettre de J. Tourgu?neff — chant de rossignol et Rosenduft. 13 juin 1867. Перевод Cherissimeclxxvii[177] покровительница будущего журнала! Монофенетрбаумриттер — были у нас. Я угостил их Пьером Леру, а ими угостил Фогта. Фанни Левальд провела у меня вечер — который должно считать за два, так как ее муж тоже присутствовал. Журнал не будет издаваться во Флоренции, но может выходить либо в Женеве либо в Брюсселе. Все преимущества на стороне Женевы. Таково мое смиренное мнение. Если Моно решится (он ничего об этом не. знает, так как ушел, оставив меня на руках у Баум- Волленриттера)— я начну издавать «Колокол» по-французски с 1 января 1868, и мы будем печатать его у Чернецкого. Квартира, Тхоржевский и озеро — даром. (Если пожелают иметь озерную даму — как прибавку, то за особую плату — мы поставляем le mal — и только.) Для переговоров с Лугининым, Вырубовым — они послали Баум-Риттера, у которого нет ни голоса, ни знакомств. Думаю, что они так поступили — потому, что революционная Польша имела своим послом в Лондоне Цверцякевича. I beg your attentionclxxviii[178], Мэм, на мою статью «Мазурка» — это путешествие императора Александра. Александр может перевести. Предполагаю уехать из Женевы около 1 июля. Куда вы отправляетесь? И зачем вы уезжаете, если вам нельзя купаться в море? Ведь морскую воду (т. е. по крайней мере морскую соль) вы можете получить всюду. Ваш ревизор журнала. Еще одно письмо от И. Тургенева — соловьиная песнь и Rosenduftclxxix[179]. 13 июня 1867. 114. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 14—15 (2—3) июня 1867 г. Женева. 14, пятница. Хотелось написать несколько слов — и я остановился. И это удовольствие, и этот отдых у меня почти отнят. На мое письмо из Montreux — ни слова. На мое второе письмо отсюда, где я благодарил, ни слова. Но на письмо, которое тебе показалось не по шерсти (в нем ничего нет жесткого, а есть ответы), ответ в четверть часа. Жду что будет. 123 25 июня выйдет последний «Колокол», и если ничего не помешает, я к 1 мог бы ехать... и как я хотел, ты видела это... и все-то ты опять испортила, и нет светлого направленья. Буду ждать письма. Дом, т. е. квартиру, сегодня наняли — маленькую за 800 в год: 7 Boulevard Plein Palais au 2. Я, вероятно, туда не перееду или — только переночую. Ящик дорожный достал. О Шарлотте— ни малейшей вести. Говорят, что в Роне есть пещеры под скалами, в которых пропадают без следа, другие тела — уносятся в Марсель и море. Писала ли ты в Россию о деньгах Огарева, страшно нужно — хоть бы еще .1000 руб. сер. 15, суббота. За несколько строк в конце — я прощаю твое дурное письмо. И ни слова об этом. Мне не на что тебе отвечать — окончательно. Пересмотри мои письма, ты в них увидишь все. Я хочу к вам — сделай только, чтоб мне у вас было легко, бестревожно. Мне, вероятно, надобно будет сделать две отлучки — очень короткие, до 1 января (а может и одну). Я был бы раньше готов — но выстрел изменил все, нельзя было остаться в подозрении, что мы, испуганные, остановились. Если «Колокол» сегодняшний дойдет — порадуйся его благородному тону — эту чистоту со временем оценят. Если ты, можешь вспомнить — хоть что-нибудь из хорошего письма, напиши — мне так дороги иные теплые слова, ж ты меня так мало баловала, что можно переписать по памяти. 1-го июля или тотчас после я отправлюсь. До тех пор я прошу сейчас написать мне, что я должен говорить с Прогер — она 1 сентября свободна. (Да разве ты не в том положении, в котором думала? Как же это не написать.) Дом нанимай какой хочешь — мне надобно немного вида и простора. Помни, что тень тоже нужна. Прощай. Горячо обнимаю тебя и умоляю — не падать опять в старую колею. Кухарка до 15 июля не может ехать. Подумаю. Разумеется, что Чернецкие знают о Шарлотте. 115. Н. П. ОГАРЕВУ 14—15 (2—3) июня 1867 г. Женева. Чтоб не забыть в теперичных суетах — скажу тебе, что и в последнем случае мой инстинкт был вернее твоего, и, подвергнувшись сильным упрекам, выиграл карту опять я. Я получил второе письмо от Natalie по поводу моего сообщенья о Шарлотте. То, что я добивался рассуждениями, доводами 124 и бранью, то сделал поразительно трагический пример возле. Она просит не показывать письма. Это основано на том, что она не знает, отдашь ли ты ей ребенка (я вовсе не согласен брать его теперь); затем выписываю: «Меня мучат твои строки об Шарлотте. Я не могу ничего делать, мне страшно за нее и ребенка, привези его». «Пусть Саша его возьмет после, — а может, он этого не сделает, может, видя, как мое сердце болит за него, лишенного любви матери, он многое забудет и станет мне другом. Может, и Огарев и потом Мейзенбуг с Ольгой захотят с нами соединиться». Итак, Огарев, мое предосудительное письмо сделало то, чего не могли сделать ни любовь, ни злоба до ненависти, ни твое, ни мое влияние. Ты не думай, что я делю этот план или что я его подсказал, — ни одним словом. Но я должен сказать, что я на этом начале мог бы сделать многое. Ты: можешь быть доволен тем, что ты меня разбранил напрасно, — а может, и поделом, но в случае, в котором случайности в мою пользу и в пользу моего чутья. Ведь и с Вурмом и вшами женевского нигилизма с твоей стороны — только любовь к меньшей братии, а пониманье их — с моей. Полагаю, довольно. Если же ты желаешь что-нибудь сказать мне об этих планах, лучше напиши. До Пьера Леру. 116. Г. Н. ВЫРУБОВУ 17 (5) июня 1S67 г. Женева. 17 июня. 7, Quai du Mont Blanc. Благодарю вас за письмо и брошюру, в которой тотчас прочел вашу часть — и очень доволен ею. Я на днях писал вам небольшую записку с некиим Баум-Риттером — но он уехал в Гейдельберг и ближе недели не будет в Париже. Дело вот в чем. В то самое время, как я напечатал вашу программу в «Колоколе», я получил проект подобного «Revue» — но больше специального, которое собирались издавать во Флоренции несколько молодых людей, редактором хотел быть Monod — человек очень дельный, умный и образованный; Шифф и Молешотт обещали участвовать, Levier d-r и мой сын тоже. Меня просили статей о России и Фогта. Устоят ли два такие журнала? Вот вопрос, в силу которого я просил их приостановиться и просто посоветоваться с вами 125 и Литтре. Нельзя ли сделать fusionclxxx[180] или акцентуировать разницу? Идут они все из основ положительной философии. Флоренцию я не считаю удобным центром, издавать можно а Лондонес1хххЦ181], Париже, Брюсселе и Женеве. Я думал, что Monod поедет в Париж — а он уехал в Берлин и поручил очень милому и очень больному поляку Ваит-Ritter'y побывать у вас. Omni casuc1xxxii[182] прошу вас его ласково принять. Напишите мне ваше мнение. Думаете ли вы, что в Париже долго будут терпеть ваше «Revue»? Вы в вашей статье мастерски проехали между скалами. Это не всегда удается — особенно при полемике. Отчего вам не иметь редакцию в Париже, a издание в Женеве. Вы сделали бы этим большую пользу типографии нашей (т. е. Чернецкому). Подумайте — я бы вам привел всю эту молодежь. Вот вам задача. Хорошо ли видеться в Лионе? — С тех пор как я писал Лугинину, много утекло воды. Что вам стоит приехать в Женеву— на сутки? Лугинину просто грех уехать так; я же ему писал вопрос о комиссии — и не имел ответа. Чтоб вы никогда не читали «Колокол» через 15 дней, я вчера послал новый (от 15 июня) sous bande. Прошу вас написать, получили ли его, — мне это нужно знать. Как я отнесся к делу Березовского — вы видите. Милого нашего Фальстафа я осмеял в конце №. Очень хотелось бы знать, как эти статьи подействовали на русских, ехетрН gratia, на графиню Салиас и на не-графа Утина. Скажите, что я жду также отзыва от Лугинина. Вы мне должны сказать ваше мнение без пощады. У нас одна новость — это мой Кучук-Кайнарджи с И. С. Тургеневым, примирение и ein zarter Briefwechsel clxxxiii [183]. Прощайте. А мне жаль, что вы отняли свои силы от России. Такой уж у меня нрав. Огарев разделяет мое мнение. Я до 1-го июля и не думаю ехать, мне надобно съездить дни на два в Берн. Если бы вы или Лугинин хотели забежать в Genf, напишите два дня прежде — и подождите ответа. Еще раз прощайте и будьте здоровы. Ал. Герцен. Если Лугинин не хочет в Женеву — можно выбрать возле Женевы, да я и здесь берусь спрятать от дурного глаза. 117. H. П. ОГАРЕВУ 17 (5) июня 1867 s. Женева. 17 июня. Memorandum по финансовой части. Я еду между 1 и 5 июлем и, вероятно, до половины сентября не приеду. В сентябре приеду дней на десять. Отъезжая, я оставлю тебе: деньгами — 400 два чека — 800 1200 К этому должен буду присовокупить от Саши по 50 фр. за три месяца — 150, totalclxxxiv[184] — 1350. Этого должно хватить до 1 октября. 1-го октября ты снова получишь: чеками — 1200 } 1350 и снова — 150 до Нового года. Если Сатин вышлет больше 2400, то половина exc?dentclxxxv[185] тебе и половина в amortissementclxxxvi[186]; например, если он пришлет 3400, то, сверх сказанного, 500 за дом, 500 на хозяйство, Я ему писал, т. е. через Ниццу etc. За 1-ую половину 1867 ты истратил 3500 за 2-ую — если 2400 5900 Далее 6000 я не советую идти. 118. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 18 (6) июня 1867 г. Женева. 18 июня. Вторник. Сначала о кухарке. Она совершенно согласна ехать, и даже раньше сказанного, т. е. в начале июля. Жалованье 30 фр. она получает, кажется, 6 фр. на стирку. Она тиха до того, что ее не слыхать, глупа, честна, трезва и готовит изрядно, некоторые вещи прекрасно. У нас, впрочем, теперь удивительный мясник. Итак, приказывайте— для гуверны я взял у Георга, книгу, о которой ты говорила: «L'amie de la maison». 127 Милейшие tracasseriesclxxxvii[187] продолжаются. Вдруг Трюбнер тарировал на меня вексель в 800 фр. Я падаю в обморок и велю себя нести к Тхоржевскому. «Как, я должен Трюбнеру?» — «Никогда. Трюбнервам должен 50 фр». Что же этот разбойник сделал — весь хлам книг, данных им на комиссию Баксту и Тхоржевскому, — он поставил на мой счет. Но сделал мастерски свое дело. Вексель а l'ordreclxxxviii[l88] Чернецкого. Так мне приходится морить Чернецкого голодом. Я написал фульминантное письмо и жду... О деньги... деньги — что за темная сила, что за цепь! Откуда достать бы? Жду твоего письма, чтоб тотчас идти к Прогер. Вчера застал в кабачке княгиню Мещерскую (похудела ужасно) с Серебрян. — она «кутила», выдержавши экзамен в консерватории. Тебе кланяется, немного сконфузилась — но ratherclxxxix[189] добродушно. Ты пишешь, что я мало пишу подробностей, — я их делю на твое письмо и Татино. Да их мало, Natalie, однообразие жизни поразительно. В 6 ровно встаю. В 9 кофе. В 1 — котлета или холодное мясо, газеты, сода, абсент, пиво, прогулка. В 6 V суп и мясо. Огарев. В 10 Огар(ев) уходит — мы провожаем до театра. В 11 все в постелях. Вариации: в 8 — Долгоруков с сыном или Мерчинский. В 2 иногда Pierre Leroux. Les «Sloutchainosti» ne sont pas compt?escxcf190]. Огарева здоровье очень недурно. Припадки реже. Не вино его победило — а он вино. Его безденежье меня огорчает — но свыше сил. Прощай — я много думал о тебе, о себе, о Лизе, об нас. И все хорошо. О друг мой — уверься в одном: всё ... всё внутри нас. Ты никогда не принимала этого. Верь же — и не вызывай только тех страшных сил, которые так много сгубили ... Ты пишешь о твоей любви — да ведь она-то и спасла... в ней я никогда не сомневался — ее я чувствовал, видел, осязал — от нее я отворачивался, когда она соединялась с тем злым началом, которое мне враждебно, противно — и тогда ты не умела победить себя. Я вынес-то все... невозможное, унижение, угрызение — из-за того, что верил в твою любовь. Спаси ее будущее... но уж без судорожных rechutescxci[191]. И не только себя — всех надобно спасти — не мешай — я берусь за все. Не эабудь к приезду порядочно одеться. Княгиня Мещерская вчера напомнила мне. 128 119. M. МЕЙЗЕНБУГ 19 (7) июня 1861 г. Женева. 19 juin 18о7. Gen?ve. Ch?re Malvida — cela serait plus juste de dire Benvida — mais je crains le calembour — comme vous savez. Ce changement de mal en bien m'est venu apr?s avoir lu votre lettre. J'?tais maussade et m?me triste — et vos lignes ont dissip? le brouillard. Une chose m'a frapp?. Vous avez ?crit ? Tata—parfaitement la m?me chose, presque en m?mes termes. Vous dites «elle ne peut par rien s'?duquer elle-m?me, autant que par l'?ducation d'aut-rui»... j'ai d?velopp? ce th?me dans ma derni?re lettre. Je d?teste cordialement Gen?ve — et certainement ce n'est pas par ?go?sme que j'ai propos? la chose. Il n'y a que Gen?ve et Bruxellescxciif192j. Au reste, attendons la r?ponse de Vyrouboff. Je lui ai ?crit une longue lettre sur la fusion. Moi, je ne pense pas que Florence — soit le vrai centre (le vrai serait Paris). Si Monod trouvera les moyens pour la revue, je recommencerai sous sa r?¬daction — le «Kolokol» — en fran?ais. Maintenant il faut vous expliquer— pourquoi j'ai ?t? maussade. Sans le moindre d?sir je suis presque s?r qu'il faudra aller ? Paris. Toute la dette am?ricaine UnitedStates ? 6% — est remboursable le 1 Janvier 1868. Volens nolens — je dois recevoir le capital —et cela serait tr?s heureux. Mais comment? Serait-ce une partie en or et une en billets — ou tout en billets ou tout en or? That is the question. Si je retarde — je perds les int?r?ts. Or il faut acheter quelque chose en Am?rique — dans le cas o? le payement n'est pas fait en or. (Les Green-backs auront toujours la perte de 25% — c'est exorbitant — 75 au lieu de 100). Lisez cette po?sie financi?re ? Alexandre pour ne pas lui r?p?ter. S'il ?tait homme pratique je l'aurais envoy? ? New York. Ma... ma — ? la Haug. Vous recevrez apr?s le 1 juillet — l'argent d'Avigdor — il y en aura pour vous et Olga 3000 — faites vos comptes avec Alexandre. Figurez-vousjque le vieux coquin de Tr?bner, sans me dire un mot, a tir? f sur moi une lettre de change de 800 fr. pour des livres qu'il a donn?s en commission — ? Gen?ve et qui ne se sont pas vendus. J'ai refus?jde payer en lui disant: «Vous ?tes trop Bismark» — mais comme v?ritable Bismark — il a tir? la lettre de change — ? l'ordre de Czernietzky de mani?re que je dois l'affamer — ou payer ... c'est artistique. Adieu. 129 Ch?re Malvida. Lisez ce que j'?cris ? Olga sur la lecture. Pourquoi ce fatras inutile et qui ne peut ?tre dig?r? de po?mes hindous. Avez-vous lu ma description du voyage d'Alexandre dans le «Kolokol»? Перевод 19 июня 1867. Женева. Дорогая Мальвида — справедливее было бы сказать Бенвида — но я опасаюсь каламбуров, как вам известно. Эта замена зла добром пришла мне в голову после прочтения вашего письма. Я был не в духе и даже в унынии грустил — но ваши строки рассеяли мглу. Одно поразило меня. Вы написали Тате — совершенно то же самое, почти в тех же выражениях. Вы говорите: «Ничто так не может воспитать ее самое, как воспитание друго¬го»... я развил ту же тему в своем последнем письме. Я всем сердцем ненавижу Женеву — и, конечно, не из эгоизма сделал это предложение. Подходящими являются только Женева и Брюссельсхсш[193]. Впрочем, подождем ответа Вырубова. Я ему написал пространное письмо о слиянии. Я не думаю, чтобы Флоренция была настоящим центром (настоящим был бы Париж). Если Моно добудет средства для журнала, то я примусь за издание под его редакцией — «Колокола» по-французски. Теперь надо вам объяснить, почему я был не в духе. Не имея ни малейшего желания ехать в Париж, я почти уверен, что придется побывать там. Весь 6% американский заем подлежит уплате 1 января 1868. Volens nolenscxciv[194] — мне придется получить свой капитал — и это было бы очень удачно. Но как? Получу ли я часть золотом, а остальное ценными бумагами — или все бумагами, или все золотом? That is the question. Если я опоз¬даю — то потеряю проценты. Итак, придется купить кое-что в Америке — если уплата не будет произведена в золоте (Green backscxcv[195] всегда приносят потерю в 25% — это непомерно — 75 вместо 100). Прочтите эту финансовую поэзию Александру, чтобы мне не повторять ему. Будь он человек практичный, я послал бы его в Нью-Йорк. Ma...macxcvi[196] ? la Гауг. Вы получите после 1 июля деньги от Авигдора — там будет для вас и для Ольги 3000, — сосчитайтесь с Александром. Представьте себе, что старый плут Трюбнер, не сказав мне ни слова, выдал на мое имя вексель в 800 франков за книги, сданные им на комиссию в Женеву и непроданные. Я отказался платить, сказав ему: «Вы перещеголяли Бисмарка», — но он, как истинный Бисмарк, представил вексель — оборотной надписи Чернецкого, так что я вынужден или уморить последнего-с голоду, или платить... Артистически подстроено. Прощайте, Дорогая Мальвида. Прочтите то, что я написал Ольге о чтении. К чему этот ненужный груз индусских поэм, который невозможно переварить? Читали ли вы в «Колоколе» мое описание путешествия Александра? 120. А. А. ГЕРЦЕНУ l9 (7) июня 1867 г. Женева. C?t? Alexandrecxcvii[19Z]. Обрати все внимание на финансовую новость, о которой я пишу Мальвиде. Это до такой степени важно, что все должно» подчиниться этой операции. Думаю, что я слажу с домом Ротшильда в Париже, но для этого надобно ехать туда. Мне приходило в голову выписать тебя — или дать rendez vouscxcviii[198] в Турине. На июль поздно менять итальянскую ренту — но для будущего я хотел бы дать доверенность тебе — ты получал бы из Парижа 9000 фр. в год, брал бы свои З000 и передавал бы 4 тысячи Мальвиде в счет. Дело американское важнее (оно пахнет потерею 1/4 капитала) — и мне, саго mio, очень досадно, что ты оказался так совершенно бестолков в твоих ответах об итальянских фондах. На всякий случай имей в виду, что, может, я тебя выпишу. Если операция пойдет хорошо — в Америке — я готов выделить вам V капитала, т. е. каждому номинально 2З тысяч doll. — и мы бы не толковали о деньгах, — остальное разделили бы пропорционально. Это было мое всегдашнее желание. Я отдал Огареву за тебя 1З0 фр. Это за три месяца. О Шарлотте — ни слуху ни духу, я почти уверен, что она утопилась. Огарев успокоился — но отдача Генри в школу его разоряет — 1200 фр. помимо платья и другой школы. №. Пиши Авигдору, чтоб он прислал тебе деньги 45OO — словом, всю V пол. ренты. Из них — твоих только 15OO fr., остальное отдай Мальвиде. 131 121. А. ЛАКРУА, М. ВЕРБУКХОВЕНУ И К° 21 (9) июня 1867 г. Женева. 21 juin 1867. Gen?ve. 7, Quai Mont Blanc. Messieurs, Je profite de l'envoi du re?u pour vous faire une proposition. Il y a beaucoup de choses de mes ?crits russes — qui sont traduits en partie par moi, en partie par d'autres personnes en fran?ais. Pensez-vous qu'une publication pareille serait opportune? J'ai par exemple le quatri?me volume de mes «Souvenirs et pens?es d'Iscander» (les 3 volumes ont ?t? traduits par H. Delaveau, c'est Dentu qui les a imprim?s sous le mauvais titre — «La Russie et le monde r?volutionnaire»). J'ai une s?rie de nouvelles et m?me des articles qui n'ont pas paru en russe. Vous m'obligerez beaucoup en me disant si vous voulez entreprendre quelque chose dans ce genre — par exemple sous le titre d'Almanach russe, Etoile Polaire etc. et quelles seraient les conditions — les honoraires. Je me suis assez deshabitu? d'?crire le fran?ais — mais je trouverai toujours des litt?rateurs de mes amis qui se chargeront de la correction. Ici ? Gen?ve Pierre Leroux — m'a offert son aide. Peut-?tre un de mes amis viendra vous parler de ma proposition. Dans tous les cas vous me permettrez d'attendre une r?ponse. Recevez — Messieurs, mes salutations les plus distingu?es. Al. Herzen. Messieurs Lacroix, Verboekhoven et C-ie. Перевод 21 июня 1867. Женева. 7, Quai Mont Blanc, Господа, пользуясь посылкой расписки, я хочу сделать вам предложение. Есть много моих русских сочинений, которые были переведены на французский язык частично мною, частично другими лицами. Думаете ли вы, что подобное издание было бы уместно? Так, например, я располагаю четвертым томом «Воспоминаний и мыслей Искандера» (3 тома были переведены И. Делаво и изданы Дантю под скверным названием «Россия и революционное общество»). У меня есть ряд рассказов и даже статей, которые не были напечатаны по-русски. 132 Вы меня очень обяжете, если сообщите мне, намерены ли вы предпринять что-либо в этом роде — например, под заглавием «Русский альманах», «Полярная звезда» и т. д. и каковы были бы условия — гонорар. Я отвык писать по-французски, но легко найду среди друзей литераторов, которые возьмут на себя редактирование. Здесь, в Женеве, мне предложил свою помощь Пьер Леру. Может быть, кто-нибудь из моих друзей зайдет к вам поговорить о моем предложении. Во всяком случае позвольте мне ждать вашего ответа. Соблаговолите, господа, принять выражение моего величайшего почтения. Ал. Герцен. Господам Лакруа, Вербукховену и К°. 122. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 21 (9) июня 1867 г. Женева. Пятница. 21 июня. Я считаю твое последнее письмо болезнью — иначе я должен бы был его считать безнравственным. У меня опустились руки. На горячий призыв, на мольбу о теплом слове — ты отвечаешь старым плачем об Елене и себе. На что же я, моя любовь, мои Слова? Я думаю, что ты не читала моего письма. Ни слова больше. Жалко за себя, за тебя, что приеду не в том расположении, в каком хотел. Это невозможно. Мы переезжаем 25 или 26. «Колокол» выйдет 27. В промежутке я поеду к Марье Каспаровне — потом, как дождусь второго ответа от Ротшильда, так и поеду — сначала ли в Париж, сначала ли в Ниццу — еще не знаю. К Прогер пойду непременно, я хочу ее изучить настолько, чтоб знать, стоит ли за нее особенно держаться, и узнать, как она смотрит на вопрос. Для французских переводов открывается сбыт. Парижские книгопродавцы поговаривают об издании статей. Что письмо к Аксакову? Я снова думаю издавать «Колокол» по- французски с 1-го января. Pierre Leroux готов поправлять. Встретил Саффи Sposa cxcix[199]она их ждет к концу месяца. Неужели тебе не жаль ее? Если я их увижу — что мне сказать от тебя? Если они поедут на Ниццу? 133 123. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 25 (13) июня 1867 г. Женева. Вторник. 25. В самую последнюю минуту яилась кухарка с отказом. Ее подбили, вероятно, родные. Стало, на нее считать нечего. Дом вы наняли недорого. Уроки Лизе все продолжать следует. У нас важное событие. Ко мне адресовались какие-то антрепренеры, заводящие здесь большую справочную контору — они хотят Чернецкому поручить свою типографию с тем, чтоб он переехал к ним (даром), и притом дают квартиру и жалованье. — Это такое дело, что я и Огарев — мы прыгаем. Сегодня иду к ним переговаривать. Покамест Чернецкий согласен. Но на его характер я не надеюсь. Сегодня мы начали переезжать, завтра поеду на два дня к Марье Каспаровне и там буду ждать приказа от Ротшильда, дело американское еще не худо. Я спрашивал Рот- шильда, ехать мне в Париж теперь или после. Если я замешкаю неделю — не удивляйся. Не хочешь ли что поручить словесно Лугинину в России? Я, Natalie, не рассердился на твое письмо с инсинуациями — а с глубокой горестью увидел, что и этот раз мой план разбился — о твою строптивость. Будем нести крест друг друга. Конечно, лучше бы было не писать этого письма, его уровень очень lowcc[200], особенно замечание о прогулках. Ты испортила мой приезд и из Таты не умела ничего сделать ни для себя, ни для Лизы — отпусти ее с миром. Ты не допустишь свободное лицо до воспитанья, сама же не много сделаешь. Школа и школа — из этого я поставлю вопрос истинный. Должна же ты чем-нибудь серьезным жертвовать для Лизы — не бери же на себя порчу ее. Под школой я разумею — школу, куда ходить, такую, как здесь у Прогер. Вероятно, она имеет недостатки — но сама взвесь, что эти недостатки перед вечными бурасками. Больно, очень больно, — и может всего больнее, что ты никогда не поймешь, что вина твоя. Прочти мое письмо из Montreux и еще два. Что ты сделала из них? Не пиши полемических писем — я постараюсь психически светлым приехать, ты знаешь, что полемика меня раздражает, к тому же она не сообразна с ожиданием близкого человека. До сентября можно жить, даже до октября в Ницце, а потом 134 школа на первый план. Тата ни в каком случае не должна ехать ближе месяца. О Лизавете я не то писал, т. е. вовсе не о ее любви — а о том, что она должна знать, — иначе очень несвободно жить будет. Почему ты упорно не отвечаешь на вопрос о твоем положении? Скажи Лизе, чтоб она устроила мою комнату. Пишите просто адрес: Gen?ve. Лизу посылай в класс непременно. Уроки дома... от погоды, какая бы ни (была)сс1[201], не отучай. Скажи ей, что я стремлюсь к ней — чтоб заняться не как учитель, а как будитель, vector. Очень рад, что ты спрашиваешь об ОгарЕве. Физически ему недурно. Даже и ум его свободнее — но жизнь мне не нравится. Я утомляюсь у него... и эта бедность. Я опять купил салфетки и всякую дрянь... Невольно вспомнишь Сатина и его барскую игру. Жду лихорадочно ответ. 124. Н. П. ОГАРЕВУ 27 (15) июня 1867 г. Женева. Четверг. 27 июня. Гохгешетцт. Вчера переехали: 7, Boulevard Plain Palais. Тесно, но дешево. Необходимо знать насчет ночи и обеда. Я приглашаю к Visios'y, где ел вчера. Собраться у нас в 5... 4... 3... когда хотите, только скажите подробно. Что за день вчера?! Не было кислорода ни на волос. Я купался — хуже, пил пиво — хуже; наконец, взял № в H?tel de la Poste и в 4 часа лег спать и проспал до 6 И.Это первый раз со мною с 1812. Новости: а) От Ротшильда письма: он пишет: «Donnez mon enfantccii[202] — всё сделаю к общему удовольствию. Присылайте фольмахт». ?) От Лакруа — он не прочь меня печатать по-французски — спрашивает, что я за себя беру. у) От Лизы и Таты письмецо посылаю. Natalie есть записочка: lowspiritedcciii[203]; я говорил, что она испугается письма. Я хотел бы завтра ехать в Берн — и для того сговориться. В Ниццу назначаю 5-го. Когда обедать у Чернецкого? Хотите 2-го? 125. М. К. РЕЙХЕЛЬ 28 (16) июня 1867 г. Женева. 28 июня, пятница. Вот ? la fin des finscciv[204] я и отправлюсь, как султан в Париж, к вам. Свитой будут 200 пассажиров и пр. Дела устроились так, что ехать могу в понедельник, — и приеду в 4-10 или в 8-50. Пробуду у вас вторник и середу — в четверг приеду в Женеву и в субботу отправлюсь в Ниццу и Италию. Если что неладно, пропишите. Адрес новый: 7, Boulevard Plain Palais. Всех ваших обнимаю. Комнату возьмите в Mattenhof pensionA 126. H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ и Н. А. ГЕРЦЕН 30 (18) июня 1867 г. Женева. 30 июня. Воскресенье. Писем нет. Дела идут — но всё не так скоро. Вчера отпечатан «Колокол» и послан. В Берн еще не ездил потому, что Чернецкого дело застряло. И он чудак, с своей меланхолией, и те, разумеется, хотят выторговать. В четверг, вероятно, дело лопнет или подпишется. В промежуток я съезжу в Берн. В пятницу у Долгорукова прощальный обед. В воскресенье — если ничего не случится очень важного — отправлюсь, какой дорогой — не знаю. У нас биза. Лето было дурно. Я купался, впрочем, несколько раз в Роне. Вода 14 и 14,5 градусов по Реомюру. Сегодня ясно. Ага и я — мы обедаем у Чернецкого, которому я отправил все вина и запасы и подарил свою печку. Это годовщина 1 июля. 2 часа. Письма нет, не знаю даже адреса. Пишу на авось. [Лизе посылаю карту — где Ницца и пр.]ссу[205]. Тата — узнай у Висконти, есть ли в Ницце американский консул, и напиши, письмо меня еще застанет. 136 127. H. A. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 2 июля (20 июня) 1867 г. Берн. 2 июля. Mattenhof, Natalie — писем нет, — а письма необходимы, я их жду, чтоб еще раз сондировать, что меня ждет. Отчего же писем нет? Vendettaccvi[206] или переезд? Я даже не имел ответа на письмо с программой Прогер. Дела все кончаются — я мог бы ехать 8-го — но истинно хочу знать прежде — еду ли я начинать последний совершеннолетний отдел жизни или тянуть старую канитель — взрывов, упреков, в которые изредка вставлены светлые минуты. На последнем будущего не построишь. Внутренне я декуражирован. Хорошо, если б ты написала ответ на это письмо, поработавши еще раз над собой; тебе, Natalie, а не мне надобно принять то твердое решение, о котором ты пишешь. Письмо это придет 4, 7-го может быть ответ. Я не знаю вашего адреса. Целую Лизу. Что бы ей привезти? Прощай пока. Здесь деревня — вид, все напоминает деревню — и коровы и птицы, можно легко устроиться везде, даже в Швейцарии. Немного мебели есть. Кельсиев явился на русскую границу, объявил, что он Кельсиев, — велел себя арестовать и сдать правительству. Что это — отчаянье, плутовство или просто безумие? Увидим. Новости эти уже в русских газетах. Если письма не потребуют ответа, то я писать больше не буду — и это будет значить, что я восьмого поеду. Телеграфировать ни в каком случае без адреса нельзя. Почта пришла, писем нет. 8 вечера. Берн. 137 128. А. А. ГЕРЦЕНУ 2 июля (20 июня) 1867 г. Берн. Берн — Mattenhof. 2 июля. Предложение Мейзенбуг купить что-нибудь из имений духовенства — превосходно. Капитал Американский мне возвращается 60 000 doll. — их надобно поместить. Земли, вероятно, будут продавать за бесценок — хлопочи и узнавай. Никогда я и не думал, что могу начать хоть частные выделы вам. Помни одно, что 5% минимум (дохода) — и только в случае большой надежды можно изменить. Но тогда надобно знатока агронома. Около Генуи надобно искать дачу. A propos, я позволяю вам, обдумавши, искать квартеру без мебели — я мало-помалу умеблирую (остатком капитала при placement). Письма сейчас отошли. Охота им в жар ехать в Veneziro — гнилую. Кельсиев передал себя аресту. Прочти в письме Ольги. 10- го я в Ницце. P. S. Марья Каспаровна состарилась и похудела, но ее супруг процветает — и действительно честная и благородная натура. Не сделался бисмарцем. Они получают 5000 fr. — имеют превосходную квартиру (800 fr.), трех детей и Морща. Когда я подумаю, что и вам и мне недостают наши доходы — я краснею. Чернецкому мы было нашли большое дело — это могло бы его обеспечить. Напишу, если устроится. 129. М. МЕЙЗЕНБУГ 2 июля (20 июня) 1867 г. Берн. 2 juillet 1867. Ch?rissime des Malvides, Vous avez du sang de Vasco di Gama et de Magellan. Voyageuse intr?pide, lagunophile et terrophobe. Je ne sais o? vous ?crire — je me d?cide ? envoyer la lettre ? la Specola. Mais en outre ce n'est pas tout que vous avez quelque chose de Lapeyrouse et du Capitain Cook (comme Cook il a Invent? les Sandwich) — vous avez un vrai talent financier — jon talent. Turgot Cobden. Votre id?e de s?culariser en ma faveur quelque propri?t? du clerg? — est tr?s juste. Trouvez-moi un 138 homme — pour r?aliser cela. Les grandes conditions — pour avoir un homme s?rieux, c'est de le chercher — parmi les ennemis, parmi les r?trogrades — il doit ?tre assez coquin — pour comprendre qu'en me volant, il gagnera moins, pas de d?vouement, pas de philosophie,' pas de nom historique, s'il est sympathique, vous le chasserez. Enfin cela doit ?treunhomme d'affaires — sans id?es, sans autre science — que la flouerognosie. Avez vous ce Ecce homo! Partie pol?mique. 1- е Non — ma docte amie — non, je ne partage pas votre opinion ni sur les livres, ni sur mon observation. Quel est donc le culte de l'amour-propre qui emp?che d'un c?t? — une critique toute amicale, et de l'autre — fait accroire ex. gr. ? une jeune personne qu'elle a la voix de Grisi... et le style ?pistolaire de Mme de Sevign?? A quoi donc? (Madame Lyon, soit dit en parenth?se, n'a jamais entendu de Panofka — mais elle m'a parl? d'un ou de deux Italiens tr?s forts). Nous avons assez g?t? — rafistolons. Maintenant des livres. Cette ?ducation — classique — a fait son temps. On peut, on doit lire Hom?re et la Mahabarata — mais cette lecture, ne doit pas primer, il y a une lecture qui d?veloppe beaucoup plus — ?mancipons-nous de l'Olympe — comme nous sommes ?mancip?s de Golgotha. Pensez-y s?rieusement — sans id?es pr?con?ues, sans le conservatisme litt?raire. Et qu'avons-nous de commun avec les chinoiseries des Hindous? Rien. Schlegel a mis ? mode la sanscriterie au temps le plus honteux de l'histoire moderne. Pulsky — a ?t? son Isaack. Addio. Перевод 2 июля 1867. Cherrisime из Мальвид, в вас течет кровь Васко ди Гама и Магеллана, неутомимая путешественница, лагунофилка и землефобка. Не знаю, куда писать вам — решаюсь послать письмо в Спекола. Но это еще не все — в вас есть кое-что от Лаперуза и от компании Кук (как Кук, он открыл Сандвичевы острова) — у вас воистину финансовый талант — талант Тюрго и Кобдена. Ваша мысль секуляризировать в мою пользу некую церковную собственность — очень правильна. Найдите мне человека, чтобы осуществить ее. Основное условие — чтобы добыть серьезного человека — это искать его среди врагов, среди ретроградов — он должен быть порядочным плутом, чтобы понимать что, обворовывая меня, он меньше заработает — ни предан- 139 ности, ни философичности, ни исторического имени; если он внушает симпатию, то вы его прогоните. Словом, он должен быть деловым человеком — без идей, без каких-либо знаний, кроме умения надувать ближнего. Имеете ли вы такого Ecce homoccv?[2?7]? Часть полемическая. 1. Нет — мой ученый друг — нет, я не разделяю ваш взгляд ни на книги, ни на мое замечание. В какой же степени нужно быть самолюбивым, чтобы, с одной стороны, не допу¬скать даже вполне дружеской критики, а с другой — чтобы уверить, например, молодую особу в том, что у нее голос Гриди... и эпистолярный стиль госпожи де Севинье? И для чего? (Госпожа Лион, будь сказано в скобках, никогда не слыхала о Панофке — но она мне говорила об одном или двух итальянцах, очень способных.) Мы с вами достаточно портили — давайте поправлять. Теперь о книгах. Классическое воспитание отжило свой век. Можно, должно прочесть Гомера и Магабарату — но это чтение не должно быть на первом месте, есть другое, которое развивает в гораздо большей степени — надо эмансипироваться от Олимпа — как мы уже эмансипировались от Голгофы. Подумайте серьезно об этом — без предвзятой мысли, без литературного консерватизма; И что у нас общего с китайщиной индусов? Ничего. Шлегель ввел в моду санскрит в самый постыдный период современной истории. Пульский — был его Исааком. Addio. 130. H. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 6 июля (24 июня) 1867 г. Женева. 6 июля 1867. 7, Boulev. Plein Palais. Письмо твое я получил. Оно мне было необходимо — и хотя я им не очень доволен, но еду не с тем тяжелым чувством, с которым бы ехал без него. Маленькие шалости — я кладу совсем в сторону: в Венецию до будущего года я не собирался, кухарку не ехать не уговаривал и не могу отвечать за глупую женщину, вдруг отказавшуюся. 140 Natalie — помни, что и того мало, чтобы не упрекать и нажаловаться, — упрекать можно из ревности и из неверья. Жаловаться слабо. Но надобен сверх того еще шаг — не говорить о том, что не упрекаешь и не жалуешься. Если б ты смотрела на дела с больше гуманной точки — ты сказала бы: «Лучше потеряй еще неделю, но устрой Чернецкого». Тут речь о куске хлеба для него и его жены. И это правдаг я из-за него потерял (и, может, без пользы) целую неделю. Сделай же, Natalie, чтоб я приехал к тебе на отдых. Сделай, чтоб я чувствовал, что ты работаешь над собой — и просто, чтоб мне хотелось остаться дольше. Теперь Последнее время — я сам чувствую, что или и впредь мы пойдем по каменьям, или именно теперь ты можешь ближе прижаться ко мне — поправить недоразумения. Жди же меня прямо и просто — и иди,, как Тата, в мои объятия — встретить меня ими и Лизой... и я буду в своей семье. Остальное все неважно... без этого все на песке и все хрупко, Суббота. 9 часов. Вчера я послал 500 “^“Р^фр., везу с собой тебе 1500 и Тате 300. Получили ли — т. е. 500? Я еду во всяком случае в половину нынешней недели, так .что, наверное, к концу ее (ты не велишь писать и потому я оставляю dans le vagueccix[209]) я в Ницце. Писать ко мне не нужно больше, если б что случилось, пусть Тата напишет к Огареву. Тату обнимаю и Лизу. А Сатину пиши о деньгах опять и опять. Огареву плохо. Лизе поручается мне приготовить сыру и каких-нибудь пикулей. Скажи ей, что я в Берне и здесь купался в воде в 13 градусов. Тате скучно не будет — за это я отвечаю. Ей надобны занятия — они будут. Часы твои идут превосходно. Итак, до свиданья! 141 131. М. К. РЕЙХЕЛЬ 6 июля (24 июня) 1867 г. Женева. 6 июля. 7, Boulevard Plain Palais. Старый друг, — и тем самым лучше новых двух, — пишу вам, чтоб сказать, что я истинно и искренно очень доволен моей поездкой к вам, и, повторю, всего больше тем, что в вашем круге светло — от работы и чисто — от нее же. Для тени вы выписали, я думаю, нарочно Лионов. Помещичья руина, он похож tanto росогсхрЮ] на того потерянного таракана, который — как рассказывал Карл Иванович Зонненберг, — попавши в сито, говорил: «Дыр много — а выйти некуда»... Детей, мне кажется, вы балуете физически. Но чувствую, что после болезней делать нечего, старайтесь их укрепить к ноябрю. Климат в Берне дрянной. Да еще — вы, кажется, слишком школите Алекса. Вы не сердитесь, я говорю что в голову придет. Далее — помните, что я на ваших детей смотрю как на родственников, и во всяком случае — теперь и после — считайте не только на меня — но и на детей моих. Вчера я послал Эрнсту и Максу книги. У меня лежали на душе дрянные подарки. Еду я в вторник — в 3 часа. Если скоро ответите — я получу, а не то пишите в Ниццу по адресу Таты: 7, Promenade des Anglais. Еще скажите Адольфу Фогту, что я его много уважаю. Диссертацию пришлю из Ниццы. Рейхеля обнимаю. В середу я уже обедаю с Татой. 132. А. А. ГЕРЦЕНУ 8 июля (26 июня) 1867 г. Женева. 8 июля. Женева. Завтра в три я еду и послезавтра, т. е. в четверг, буду в Ницце. Читал я твое длинное письмо к Огареву. Он хочет тебе на него отвечать, — не зная еще его ответа, скажу несколько слов. Вся мораль и вся жизненная философия этого письма— слабы, в ней напутаны христианские эхо, романтические Бо^епапсеБссх^П]. Люди могут очень хорошо поступать без всяких 142 теорий и иметь очень хорошие теории, поступая скверно. Но тот, кто берется возводить свою жизнь к принципам, должен приобрести и больше единства и больше аналитического смысла. Такие моральные недоношенные теории, как твоя, — надобно оставить французским романам. Если ты хочешь позаняться; и обдумать мои слова, то ты увидишь, что это тот самый недостаток, в котором я вообще тебя винил — ив научных спорах и во всем, — недостаток серьезного философского, общего-взгляда. Что такое чистота? Что такое нечистота? Думал ли ты об этих выражениях — и не приходило ли тебе в голову, что чистое может быть нечисто — и наоборот? Все это туман. Ты читал мою главу о браке — что ты из нее понял? А если ты с ней не согласен — чему же вы восхищались? Вся твоя диссертация написана исключительно в доказательство, что ты загладил какой- то поступок. Но — только такое заглаживание имеет смысл, о котором сам человек ду¬мает, что он мало сделал. И что за христианское искупление? Искупаться надобно пониманьем, шириной. Никто тебя в данном поступке не винил. Когда же ты поймешь, что тебя никто не упрекал в поступке, а в том, что ты написал сухую диссертацию в свое оправданье — там, где надобно было вскрикнуть: «Ах... все-таки жаль бедную женщину!» — и этот крик сердца был бы доволен, никто от тебя не требовал ни физиологических экспериментов — воздержности, ни будущего брака, и ты бы не дошел, может, до католических понятий о браке и его неизменной нерасторгаемости (как последнее идет с отрицанием воли — я в толк не возьму) — если б смотрел без доктринерства. Старайся — саго шю — поступать согласно с совестью, ноне строй теорий, не имея на это материала. Мне очень хотелось бы возбудить в тебе истинный дух наблюдения и анализа. Ты много говоришь о дурных примерах, окружавших тебя. Много было дурного, но был же рядом пример — и даже два — мышления, отчего же они-то и прошли мимо? Чистотой я называю — как я, кажется, писал тебе или Тате — жизнь Рейхелей и Адольфа Фогта — эту работящую, здоровую, бедную, сильную жизнь, вовсе не зависимую от половых отношений. Какое правило выйдет для жизни из этих бессвязных и старых понятий? — Поработай над этими вопросами поглубже и поговорим опять когда хочешь. 143 Итак, Ольга и Мальвида — в Венеции. Пускай себе, хоть' и правильнее было бы спросить прежде совета. Денег вам столько вряд придется ли. Сверх того я Тате ее долю отдам. Я писал о немеблированном доме. Сверх дома помни об имении попов — т. е. о их продаже. К Новому году или в январе можно многое сделать. Зачем ты отзываешься неспособностью — будь способен, это не игра на арфе и не живопись, а дело простого вниманья. 133. Н. П. ОГАРЕВУ 10 июля (28 июня) 1867 г. Ницца. 10 июля 1867. 7, Promenade des Anglais. № 1 Приехал в 3 часа. Всех застал веселыми и в порядке — Тату в головной боли, но цветущую, Natalie для prime abordccxii[212] очень дружественно встретила. Жар на дороге был силен от 9 часов, но сносно. Я забыл в Женеве лучшие летние панталоны — вероятно, со временем их можно прислать. Не понимаю, как они остались. Вещей вовсе не смотрели. Прощай. Лиза благодарит и говорит, что очень мне рада. Аминь. Тхоржевскому поклон. 134. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 14 (2) июля 1867 г. Ницца. 14 июля 1867. 7, Promenade des Anglais. Любезнейший Тхоржевский, я очень был доволен вашим извещением — и жду с нетер¬пением окончания. 500 фр. не нужно брать у Поворни — я их Чернецкому дам вперед на будущую работу. Я послал форму объявления о типографии, т. е. о перемещении ее. Пожалуйста, устройте несколько объявлений у Вересова в журнале и три в «Journal de Gen?ve». Необходимо с Вересовым переговорить — об вывеске. Я прошу ее сделать на мой счет — кра- 144 сиво, как на лучших магазинах, по-русски и французски: «Вольная русская типография Imprimerie russe L. Czerniecky» Сегодня, т. е. в семь утра, едем в Monaco — до вечера. Жар до сих пор стоит; до 6 вечера никто по улицам, по крайней мере по солнцу, не ходит. Ночи и вечеры — теплы, как в бане, но с моря постоянно ветер. В комнатах прохладно В» оттого что во всем городе ставни закрыты, и окна открыты внутрь, и постоянно сквозной ветер. Зато, выходя на улицу из темноты, можно ослепнуть. В сущности — все же климат здесь лучше, чем в Швейцарии. Если б не комары. Прощайте. Книгу Чернышевского, изданную в Женеве, пришлите, когда будете что-нибудь посылать — выпишите ее от Бенды или купите. Отдайте следующую страницу Чернецкому. Наталии { Алексеевна Александровна и Лиза кланяются. Кухарка здесь хороша, но провизии мало (кроме рыбы), все портится от жара. Будьте здоровы. Бывшая горничная моей матери, которая тонула с ней и которая имела здесь ресторан, — сняла отель величиною с Eau de Gen?ve... Вот что значит настойчивая работа — я не надив¬люсь. 135. Н. П. ОГАРЕВУ 17 (5) июля 1867 г. Ницца. 17 июля. 7, Promenade des Anglais. Давненько нет писем. Дело Березовского — вероятно, ты читал in extenso дебаты — кончено, блестяще для Франции и двойной плюхой для престолотечества. Сравни всё с каракозовским процессом. Да и сам Березовский вырос в мученика. Я посылаю несколько строк в «Смесь», да еще о «Гмине» в спасибо за превосходные статейки их. Жары сильные — но жить бы можно, если б не закрытые окна от комаров в спальнях. На сквозном ветру хорошо. К тому же все купаются. 14 мы были в Monaco и там тоже купались. Я водил дам показывать казино и большую игру — поставил золотой и проиграл. A propos, на дверях написано: «Французские подданные не впускаются». К этому и Флорестан приба- 145 вил: «а также и подданные принца Monaco». Так-таки наивно и сказано: лупи иностранцев, сиречь англичан и русских, пожалуй, мериканцев. Herrlich! ccxiii[213] Дома все печально. Ответом на мои замечания — о ужасном воспитании Лизы (по плюсу и по минусу) — пошли упреки и наконец предложение ее отдать в Кольмар в пансион. Мое мнение ты знаешь — не вовсе не за пансионы — но при этих обстоятельствах я не вижу другого спасения; только я не верю, чтоб эта было в самом деле. С тех пор жизнь ухудшилась настолько, что я предложил, под предлогом осматривания учебных заведений, уехать из Ниццы до сентября... и дал срок 24 часа: или изменить тон или отпустить меня. Мне больно за Тату да даже и за Лизу. Несчастная женщина... лишь бы все безумие не обрушилось на Лизу. NB. От Тхоржевского получил от 16-го ответ на мое письмо от 14. Прощай. Я давал урок Лизе о Рюрике, Олеге и др. Все слушает, все помнит и учится легко. Не постигаю, что за неуменье. Если пансион истина — в сентябре переезжать. Письмо твое сейчас получил. 136. М. МЕЙЗЕНБУГ 17 (5) июля 1867 г. Ницца. 17 juillet. Vous ?tes — wasserumschlungene Malvida — tr?s arri?r?e. Vous attendez encore des Zanzari et nous en avons ? Nice— une quantit? prodigieuse. Que ferez-vous au mois doux?—C'?tait mon plus profond s?rieux concernant les terres saintes. Mais on dit que l'affaire est impossible, que les financiers se sont d?j? ligu?s. Je suis m?content de l'?ducation de Lise — et je ne sais crue faire, avec son esprit et sa m?moire on pourrait tout faire. Reste la pension... A propos encore une fois la prose — si vous pouviez avoir un ma?tre de fran?ais pour Olga je payerais ? part les frais. Croyez-moi — tout Lagunenfrau — que vous ?tes, qu'elle a fait peu de progr?s et qu'elle ?crit comme on ?crit ? 10 ans. Prenez a'assaut la grammaire et apr?s 1нрзб et les Nibelungen. Pensez que je le dis 5 ans — et un peu plus. Tata s'empoisonne, elle vit dans la mer. 146 Ah! Vous avez donc pinc? votre Panofka — dans le grand canal, j'en avais le pressentiment. St.- Marc — et Panofka. Was willst Du denn mehr? Avez-vous lu (je suis s?r que non) — le proc?s de B?r?sovsky, quel homme?..Acrenom! — Le tribunal fran?ais s'est montr? noblement. Adieu. R?capitulant vos deux lettres je trouve trois choses ? noter. 1° Le 5 juillet vous trouvez que le climat de Venise est parfait ?tant venue — le 3. 2° Le 5 juillet vous dites que chaque semaine Olga envoie des rapports ? Domeng? et qu'elle s'occupe tr?s bien — toujours ?tant venue le 3. 3° Dans la seconde lettre — l'?num?ration de livres que Olga lit — Richard Cobden, Mac- Gulloch, Sir Sidney Smith, Laplace, Hegel et Salvandy... Mais... gr?ce... gr?ce... gr?ce... pourquoi lit-elle tout cela... et en premier lieu Richard Cobden?.. Fata Morgana. Bis morgen. Votre ami Sempiternel. Перевод. Вы — wasserumschlungeneccxiv[214] Мальвида — очень отстали. Вы еще ожидаете Занзари, а у нас здесь в Ницце они имеются — в потрясающем количестве. Что вы будете делать в теплый месяц? Все, что я говорил относительно святой земли, было совершенно серьезно. Но говорят, что это дело невозможное, что финансисты уже объединились. Я недоволен воспитанием Лизы — и не знаю, что делать; при ее уме и памяти можно было достичь всего что угодно. Остается пансион... Кстати, еще раз проза — если бы вы поды¬скали учителя французского языка для Ольги, то я оплатил бы этот расход отдельно. Поверьте мне, — хотя вы и Lagunenfrauccxv[215], — что успехи ее ничтожный что она пишет, как пишут в 10 лет. Берите приступом грамматику, и лишь после этого 1 нрзб и Нибелунги. Подумать только, что я говорю это 5 лет — и даже немного больше. Тата скучает, она живет в море. Итак, вы поймали своего Панофку — на Большом канале, я это предчувствовал. Святой Марк — и Панофка. Was willst Du denn mehr? 147 Читали ли вы (уверен, что нет) о процессе Березовского — какой человек?.. Черт возьми! Французский суд поступил благородно. Прощайте. Подводя итоги вашим двум письмам, считаю нужным отме тить три вещи. Ш§! 1. 5 июля вы находите, что климат Венеции превосходен, в то время как вы приехали — 3¬го. 2. 5 июля вы говорите, что Ольга посылает каждую неделю отчеты Доманже и что она очень хорошо занимается — а приехали вы 3-го. 3. Во втором письме — перечень книг, которые Ольга читает: Ричард Кобден, Мак-Кюлло, сэр Сидней Смит, Лаплас, Гегель и Сальванди... Но... пощадите... пощадите... пощадите... почему она читает все это... и в первую очередь Ричарда Кобдена?.. Fata morganaccxvi[216]. Bis morgenccxvii[217]. Ваш друг вечный. 137. А. А. ГЕРЦЕНУ 17—19 (5—7) июля 1867 г. Ницца. Tout ce que l'on con?oit bien s'?nonce, Et les mots pour le dire arrivent clairement, ais?mentccxviii[218]. Ты это испытал очень хорошо, твои чтения о предмете тебе ясном — были ясны, и ты за словами не останавливался. Уже в споре об libre arbitre — ты больше брал усердием и воен¬ной атакой. А потому мне сдается, что ты напрасно ссылаешься на русский язык. Ты взошел в предмет случайно да и хотел его разрубить сплеча, — а он стоит рефлексов — так легко не рубится. Все конкретные вопросы, особенно в которых спутана традиция и революция, религиозная отрыжка и социальный перестрой, — вовсе не податливы. Ты пишешь, что много, что всю жизнь думал об этих вопросах семьи и пр. Смотри прямо и насколько возможно объективно на себя — и не идеализируй и не фантазируй. В 1860 — 61 году ты был под влиянием старушки Фогт, практически устроившей прекрасно семью по чисто немецким понятиям — с примесью Гёте и Spie?b?rgerlichkeitccxix[219]. Отсюда сентиментальные ?berspannte Gedankenccxx[220] — и с ними период tanto росо буржуаз- 148 ного сватовства, потом обретение второго идеала в семье Шиффа — добренькая, гладенькая семья, выходящая из-за уровень физиологией и наукой, а вовсе не решением вопросов о браке, о семье. (Даже антецеденты Шиффа не идут в пример.) Далее беседы с Мейзенбуг — которая пущена как волчок без компаса по морю по океану всех мнений. Везде благородная, везде в идеализме сороковых годов. От меня, от Огарева ты всего менее занял. Тут ты возражал, критиковал, делал оппозицию — и оттого написал сумбур, который, переведи по-английски или по-латыни, останется непереваренным сумбуром. Общих правил нет — но есть импровизация поведения, пониманье, такт, эстетика поступков, до которой развитой человек доводит себя — и которые составляют нравственный круг его действий и формы их. Я снова ставлю вопрос: что такое чистота и нечистота, что такое плотоумерщвление, что грех и не грех? Нельзя же по бабью довольствоваться словами, избившимися в катехизисе и всех моральных книгах, и не критиковать, не разбирать. Я навожу тебя на путь, сколько сумеешь пройти по нем — твое дело. Мне жаль, что я не прочту Огареву письма. По финансовому делу ты все так же еще плоховато понимаешь. 1 января 1868 — Америка отдает мне 60 О00 doll. и затем баста процентов. Ротшильд заверил, что он получит au pairccxxi[221] (золотом). Затем финал %. Стало, покупку надобно сделать — бумаги ли, дом ли, пароход или аэростат — но такой, который бы давал наверное десять лет минимум шесть %. Хлопочи, ищи, узнавай, я тебе охотно дам 100 ООО фр. на личную покупку — и гораздо больше, если вы хотели бы купить втроем. Узнавай, не очень разглагольствуя. Я например уверен, что по дороге от Ниццы в Геную, где будет желез ная дорога, можно купить удивительно дешево — домы и перепродать через пять лет вдвое, втрое. С системой ипотек, за 7з наличного капитала всегда можно купить. Но на все это следует труд. Аделгейда — которая тонула в 1851 — держит здесь restaurant, а с 1 октября сняла h?tel величиной с H?tel des Bergues. Дело Березовского, если ты не читал, прочти все. Что за милый —святой, и что за дитя. Он чистотой спасся travaux forc?sccxxii[222] не навеки. Александру Николаевичу сильный урок. 149 18 июля. Жаль мне, ужасно жаль, что Лизино воспитанье идет через пень-колоду. Жаль, что всякая связь между ей и тобой с Ольгой ослабнет. Тата ей полезна — но все же должна будет уехать. Я вовсе не решил, когда поеду, — может назначу свиданье в Генуе и приеду в 68 году. Чернецкому мы приискали и устроили одно хорошее дело — не знаю, удастся ли. Затем прощай.? Забыл вчера послать. Все ладно — и еще прощай. Nice. 7, Promenade des Anglais, au 2. 138. Н. П. ОГАРЕВУ 19 (7) июля 1867 г. Ницца. '19 июля. 7, Promenade des Anglais. Natalie посылает тебе прилагаемый портрет — а ты скажи мне, сразу ли узнал? Что за удивительная голова, что за печаль, за сила мысли... Это просто красота. Оригинальная фотография еще лучше, и гораздо. Нового ничего. У нас потише, на некоторые перемены в воспитании Лизы я настоял и даю ей всякий день уроки. Меня одного она слушает — и Тате при мне легче с ней. Можно многое поправить и двинуть вперед. Скрепя сердце Natalie уступает — значит, отлив. Лиза начинает плавать одна, без куржей. Море остается главной игрушкой. Жар силен. Но со всем тем, что ни толкуй, жить можно только в этих полосах — богато хороша, изящна природа и как-то гуманнее швейцарской. Тата согласна, что здесь и до Генуи, Специи красивее Флоренции. Теперь, при перемещении капиталов, легко было бы купить дачу здесь или возле Генуи (я даже думаю съездить туда) — но «не подымается рука!» Безобразная triada наша, или трирасщепление, делает все невозможным. Одна Тата — я это вижу — готова и будет, пока можно, жить вместе. Может, всего досаднее, что и наша-то жизнь, т. е. твоя и моя, не может идти вместе и сурово разведена так, что концов не свяжешь. Жаль, очень жаль, что все стало мечтой... Nous ne l'avons pas voulu, и крест положен по заслугам — но логичность того, что в иных случаях нос проваливается, не утешает пациента... 150 Чума Ниццы — это страшнейшая вонь в старом городе. Это ужас при 30° — не сделано ничего для дренажа (о А. Фогт!), и при этом жаре — нечистоты и гнилая рыба делают весь город клоакой. Мы вне этой атмосферы — для пояснения чего посылаю план. У нас совершенно чистый морской ветер... Прощай. 139. Н. П. ОГАРЕВУ 22 (10) июля 1867 г. Ницца. 22 июля. 7, Promenade des Anglais. Переписка наша не идет, видно, за неимением материала, а потому я начну с печатного — неужели следующие статьи существуют в своде уголовных законов? Их цитировал Эман. Араго при защите Березовского. Если так, напечатай перевод в «Смеси»ссххш[223]. «Art. 1425. On doit d?noncer dans le cas de ce genre de crime non-seulement les principaux coupables, mais aussi ceux qui leur ont accord?, leur aide, ou donn? leur conseil, ou qui avaient l'intention de commettre le crime quoiqu'ils ne l'aient pas r?alis?e: on doit les d?noncer non-seulement en se fondant sur des preuves ?videntes et s?res, mais aussi dans le cas ой l'on ne peut se fonder que sur les r?cits et les oui-dire des autres.? Art. 1426. Si quelqu'un d?clare ? son confesseur ? la confession, qu'il a un mauvais projet contre l'honneur et la vie de l'empereur; ou qu'il se propose de faire une r?volte ou d'accomplir une trahison, et si, en le d?clarant, il ne manifeste ni regret, ni intention de renoncer ? son projet, mais s'il le confesse uniquement pour s'affermir dans son projet criminel par le silence du confesseur, celui-ci doit le d?noncer imm?diatement, vu qu'une 151 confession pareille n'est pas r?guli?re, car le p?nitent, n'a pas manifest? de regret sur tous ses p?ch?s». Чернецкий мне прислал корректуру, которую я просил не присылать, — сибирской статьи; недостаточно франкировал и надписал «Niece» вместо «Nice». Я ее отсылаю и прошу об одном: чтоб безобразнейший набор заглавия изменить совсем — если вы сами не догадались. ПРИМЕЧАНИЯ — можно немножко покрупнее. ....к — огромным заглавием Ital. расставить. Как же Чернец(кий) nosterccxxiv[224] так мало щеголь в деле печати? Вчера были в Ville Franch'e и Saint Jean. Лиза прыгает в море (она писала тебе) — с досок. Сегодня Natalie получила 3 письма из России. Алексей Алексеевич в Москве, куда приезжал по случаю сильной болезни Марии Алексеевны. Он пишет, что он узнал и что никаких препятствий на возвращение) Natalie нет, и он зовет ее с Лизой на два года в Яхонтово — за ним походить. Вот твое предподожение-то и сбылось бы. В газетах видел, не без радости, что у Маршева сгорела, фабрика. Лугинин сошел с ума — получил от Черкесова 150 руб. для Серно-Соловьевича и пишет, что послал мне в Ниццу. 1-ое — ошибся в адресе — и я денег не получил, 2 — зачем же он меня мешает в эту грязь? Я его разругал как следует. Прощай. 140. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 22 (10) июля 1867 г. Ницца. Отец Тхоржевский. Если получили II часть «Guide a Paris», пришлите ее сюда. Кофейник, одетый в блузу и панталонах, приехал и уже вступил в должность. Взяли только 50 с. 152 Писем я ни от кого не получаю, из чего заключаю, что у вас все 'благополучно и ничего интересного нет. Очень жаль, что вы не можете на недельку приехать. Кроме жара и комаров — хорошо, особенно вечером. Лиза прыгает вглубь с досок. Каково? Все вам кланяются и обоим Чернецким. Заглавие большой статьи больно противно. Г. P. S. Ваше письмо от 21 и Огарева от 20 получил. Как только дело окончится, я пришлю Чернецкому чек. Город с ума сошел — как типографии отказывать, где основание? 141. Н. П. ОГАРЕВУ 25 (13) июля 1867 г. Ницца. 25, четверг — после обеда. Писем не имею, стало, ничего и не знаю ни о деле Чернецкого, ни о чем другом. Подожду 5 часов. «Голос» рекомендует продажу западных земель — раскольникам с гарантией веротерпимости и предлагает звать русских из Турции и Пруссии, — вот как поляки узнают, будет тебе трезвон. Какой-то дурак прислал мне книгу о Польше — пустейшие декламации и ругательства ? l'adresse России — а мне прислал! Дальше ты найдешь строки три для «Смеси». Я в «Zukunft» написал. А пожалуй, мы еще и будем в России. Кошут собирается в Венгрию, и поговаривают, что Осип Иванович ищет случая ехать в Италию. Лишь бы без ран на спине — и не частным проходом, а общей дверью. — Осиротеет тогда кладбище в Ницце — а я иногда смотрю с удовольствием на наши места и думаю: вот тут будет Огарев — тут я, все же замкнутая история, и даже точка будет общая. У. нас тихо, aigre-douxccxxv[225] — меня глубоко оскорбляет затаенное неудовольствие к Тате и желание доказать ей (какова политичность), что она Лизе не полезна. А Тата делает всё, — даже лучшее что есть — храброе плаванье в море — сделала Тата. Перед будущим — я с трусостью закрываю глаза. Несмотря на все слова — просто в пансион Natalie не отдаст Лизу. Что же делать? Я думал уж о Брюсселе, о Лионе (это всего бы лучше) — против Швейцарии acharnementccxxvi[226]. Повторяю тебе: Natalie не в нормальном состоянии — она психически потрясена. Хорошо, если это не пойдет дальше. 153 Теперь она говорит, что я ее здесь компрометирую — после десяти лет и ряда писем «приезжай, приезжай». Лиза выровняется, ее спасет ум — но сколько будет ломки. Сатина — не приедет в нынешнем году. Если б Тата захотела остаться до будущего года, — можно было бы уладить—без нее я не могу себе представить глупое положение Лизы. Что касается до рисованья и пенья — я скажу, что Тата плавает и уже сделала себе в Ницце репутацию. Лиза ей подражает и плавает (возле беньора) au largeccxxvii[227]. По- моему, это искупает многое. Прощай. Кланяйся своим. 25 — вечером. Письмо от 23 получил. Жду твой взгляд и нечто. Веры не имею в твое суждение — но буду судить действительно по совести. «Весть» и «Московские ведомости» получать за 1/2 цены готов. Здесь теперь я имею «Спб. ведомости» и «Голос» от Долгорукова. Тхоржевскому я писал о вещах и о том, чтоб он прислал «Paris-Guide», II часть, если получил, — помнится, в понедельник. Прощай. У меня мысль сделать сборник из твоей книги о России (переделанной) и из моих статей французскую книгу. Надобно опять их ошельмовать — дураки, т. е. французские публи¬цисты. Е. Жирарден всех умнее. 142. Н. П. ОГАРЕВУ 27 июля. Суббота. Новостей мало. У меня был страшный понос и теперь еще не прошел, с резью ? la chol?raccxxviii[228]. Журналов русских нет — все перехвачены. Это очень досадно — так я и не увижу все мерзкоблевание по поводу Березовского процесса. Напомни Чернецкому, что, если дело состоится, подобает афишу Monstre в прибавление) к «Колоколу» и в «Journal de Gen?ve» (последнее на мой счет). Если есть место лишнее, надобно разгонистее печатать. Natalie Сатину писала. Но все же я думаю, саго mio, безрассудно рассчитывать на большую сумму, как 6000 в год. 154 Ты, кажется, ошибся и полагаешь, что я деньги оставил до 1 сентября, а я оставил до 1 октября. Ты пишешь об уплатах, они всегда будут — надобно строгий бюджет. Я гарантирую 6000, и если б Сатин гроша не прислал, но не больше, — да и ты сам не захочешь. Отчего, финансист ты эдакий, Рейхелю, Шиффу, А. Фогту, которые лучше тебя живут, имеют детей, прием, достаточно 5—6000? Уж не вино ли делает брешу? Обсуди хладнокровно и мужественно, а пока вот тебе счет за 1867: от Сатина.... 3300 от меня.. 250 Два чека.... 1200 4750+150 за маленького Ergo, до 6000, след., получишь. 1250+150 (за Сашу) = 1400 до 1 января 1868. Зачем же меняли чек, когда я, предвидя, написал 1 августа? Прими это как Warnungccxxix[229] благодушно. Я скажу откровенно, что по твоей жизни 6000 достаточно — если б было больше — c'est un autreccxxx[230] дело, хоть до 60 000. Что же сделал Лугинин с 500 фр. Серно-Соловьевича? Я не получил — он послал через Credit au travail; никто здесь не знает, что это такое. А ведь почта возит исправно до 4000 — и отвечает. Я сегодня спал первую ночь после приезда сюда — устроил, наконец, кузиньеру, так что комары не могут подлетать. Addio. 28. Воскресенье. Сегодня сирокко, — душно, нервно и очень хорошо, небо, на египетский манер, накалилось на горизонте, и море бурное. Письма поздно ты получаешь потому, что я их отправляю вечером, — по жару нельзя ходить. Если что услышишь особенно гнусного из русских статей, сообщи. Все последнее время Лиза вела себя гораздо лучше. Тата 1ггергоЛаЬеГнассххх1[231] с ней — и такую помощь Ыа1аНе упускает из рук без сожаленья. Она охотно осталась бы еще долго... но при постоянно недовольном взгляде она, пожалуй, через месяц уедет. Теперь опять (с тех пор как я писал) штиль... Насчет ума Лизы нечего беспокоиться — умом она растет, — но что ты скажешь на то, что Ыа1аНе допустила ее почти 155 совсем забыть по-русски. В то время как Лизавета сохранила ей английский язык? Из-за этого были баталии. Понос прошел. Я принимал опиум с какой-то дрянью — это была дисентерия. Прощай. Тата кланяется — она еще не получала твоего обетованного письма. А Саша получил ли? Письма нет. Посылаю вечером, след., ты должен получить во вторник — может, вечером в Lancy. Напиши для сведенья. ?Я написал борзую статейку по-французски — не послать ли в «Libert?» Жирардену? На это отвечай в первом письме. 143. М. МЕЙЗЕНБУГ и О. А. ГЕРЦЕН 28 (16) июля 1867 г. Ницца. 28. Dimanche. Je n'ai pas beaucoup ? ajouter. La lettre de Tata est grandissima. Je remercie Malvida pour sa lettre — elle est comme toujours bonne et me pardonne mes petites tracasseries sur la lecture de Cobden etc. O? allez-vous? — Quand? — On pourrait peut-?tre arranger une entrevue de Tilsitt — mais n'esp?rez pas que je vinsse (c'est ? Domeng? de d?cider si on peut dire cela) ? Florence avant la nouvelle ann?e. Au reste ne vous h?tez pas de quitter — «la reine de l'Adriatique» — vous ne verrez rien de mieux. Saluez de ma part Otrembo (chez Munster), le comte Khotomsky (partout). Votre Phoc?en. Je pense que vous savez que Nice a ?t? b?tie parles Phoc?ens et a ?t? habit?e par des faux Italiens. Ольга — NB. Pour lecture «I promessi sposi», «La disfida di Barletta» Walter Scott. Перевод 28. Воскресенье. Мне почти нечего добавлять. Письмо Таты — grandissimaccxxxii[232]. Я благодарю Мальвиду за ее письмо — она, как всегда, добра а прощает мне мои маленькие придирки насчет чтения Кобдена и проч. Куда вы едете? — Когда? Быть может, возможно будет устроить свидание в Тильзи-те — но не надейтесь, чтобы я приехал (пусть Доманже решит, можно ли так выразиться) во Флоренцию раньше Нового года. Впрочем, не торопитесь покинуть «царицу Адриатики» — ничего лучшего вы не увидите. Поклонитесь от меня Отрембо (у Мюнстера), графу Хотомскому (где бы то ни было). Ваш фокиец. Я полагаю, вам известно, что Ниццу выстроили фокийцы. а поселились в ней поддельные итальянцы. Ольга — NB. Для чтения: «I promessi sposi», «La disfida di Barletta» Вальтера Скотта. 144. A. ЛАКРУА 29 (17), июля 1867 г. Ницца. Monsieur A. La Croix Librairie Internationale 15, Boulevard de Montmartre, Paris. Veuillez envoyer le II volume de Paris-Guide — ? Nice, Alpes Maritimes, ? mon adresse Alexandre Herzen 7, Promenade des Anglais (dans le cas si vous ne l'avez fait exp?dier ? Gen?ve). J'ai re?u votre lettre de Bruxelles du 24 juin — je n'ai pas r?pondu encore, voulant proposer un volume entier d'articles — sur la Russie. Je pense pouvoir en parler personnellement dans le courant de l'automne. Recevez mes salutations empress?es Al. Herzen. 29 juillet 1867. Nice. Перевод Господину A. Лакруa. Международный книжный магазин. 15, Boulevard de Montmartre, Париж. Соблаговолите отправить 2-й том «Путеводителя по Парижу» в Ниццу, Приморские Альпы, по моему адресу: А. Герцену, 7, Promenade des Anglais (если только вы не распорядились послать его в Женеву). 157 Я получил ваше письмо из Брюсселя от 24 июня — я не ответил до сих пор, желая предложить целый том статей о России. Надеюсь, что я смогу переговорить об этом лично в течение осени. Примите мой сердечный привет. 29 июля 1867. Ницца. 145. Н. П. ОГАРЕВУ 29 (17) июля 1867 8. Ницца: 29. Понедельник, 10 утра. Письмо, писанное 25 — посланное 27, я получил 29 и сейчас отвечаю. Чернецкий прислал «Колокол». Что это за безобразие: «Благо есть место» на белой странице. Заглавие моей статейки, распущенное в целую строку... Что он, с ума сошел? Это так гидёзно, что мы погибнем под бременем хохота. — Исправь и останови. Далее, разве он моей корректуры не получил? Ни одной поправки нет — или я мечтал, что поправил? Ламентации о газетах положи предел в Caf? de la couronne. Одна речь —не пословица. Что об этих статьях свода было в «С.-П. ведомостях»? Белая страница в «Колоколе» с надписью у меня перед глазами... Ну, если вы так махнули!? Лучше было бы белый заглавный лист, прибавочный лист и пр. — мельче, заглавие статьи — крупнее. Быть 11 лет типографом и не уметь этого. Лиза сегодня первый раз бросалась с помоста в море одна — совершенно одна — и очень гордится. Разумеется, все это делается Татой. — Последнее время довольно тихо. В Россию я не пущу — в остальном на меня находит какая-то резигнационная злоба. Тата совершенно понимает положение и хотела бы, чтоб Ольга приехала... Я не говорю ни слова. Но что будет 20 сентября (срок квартиры)? Читаю роман Чернышевского. Господи, как гнусно написано, сколько кривлянья и 2 нрзб., что за слог! Какое дрянное поколенье, которого эстетика этим удовлетворена. И ты, хваливший, — куртизан! Мысли есть прекрасные, даже положения — и всё полито из семинарски-петербургски-мещанского урыльника a la Niederhuber. Ну что же твоя философия нашей жизни? 158 146. Н. П. ОГАРЕВУ 30—31 (18—19) июля 1867 г. Ницца. 30 июля. И еще писемцо пришло. Не бойся отпора и лиши. Я отнесусь без атеге- решёессхххш[233] и с уважением (внутреннего честного разбора) к твоей философии жизни. Не верю в нее — потому что знаю твою реконструкцию жизни и распространение амнистии на нас самих. Мы поступали вообще бесхарактерной распущенно, в силу чего так же распустили все вокруг. За это нас бьют следствия, и мы к концу жизней ведем дрянную, узкую, неустроенную жизнь.. Мы даже не умели устроить своей жизни вместе — а обстоятельства нас разведут еще дальше. Что ж, Огарев, можно сказать против этого? Я не знаю, что Ыа!аНе хочет, какой официальности наших отношений? Я, наконец, приступил к горлу с вопросом: «Я на все согласен — да что делать?.. Ну, что?» — «Я не знаю». —«Чего же ты требуешь?» Когда нельзя было не отвечать прямо, она принялась за упреки и объявила, что как Лизу отдаст — уедет куда-то. Все это делается, как только я было наладил немного получше Лизино воспитание... Я действительно исхожу в бессилии — не могу и с Татой всего говорить... Бросить Лизу одну в Кольмаре — тоже мне противно... И все-то это делается под именем любви!.. Скажи, что же мы за публицисты, когда работаем два года и не можем найти средства переслать весть Сатину? У нас нет с Россией связи. Необходимость дать им Warnung в деле Natalie ясна... Руки опускаются. 31 июля. Отвратительная встреча. Лиза забыла у Висконти свою мантилью. Я с ней пошел и в дверях нос с носом встретился с Ковалевским — так что и разойтись нельзя было. Я руки та подал, но поклонился — сказал несколько слов. Глуп он был, и дерзок, и сконфужен. Я очень недоволен. И зачем же этот человек в Ницце, зачем он вообще беспрестанно ездит? Везде — как гриб. Лицо его стало ужасно — исхудал, вдвое прыщей. Так снова и пахнуло на меня из элпидных мест — и твоя сентенция пришла в голову: «К Женеве надобно привыкать»... Как только я уезжаю — у тебя часть жизни покрывается завесой тайны. Ты ходишь на «необходимые свидания», «встречи», ты видишься с таинственными господами, — уж просто бы, без алгебры — поверь мне, что тайн нет. Да и то еще, что. 159 au jour d'aujourd'huiccxxxiv[234] пусть читают, что ты виделся с Мечниковым и даже с Жуковским. A propos. Ковалевский успел мне сказать, что виделся с Лугининым. Он мне не отвечал насчет денег Серно-Соловье-вича — я начинаю убеждаться, что и он плох, т. е. Лугинин. Прощай. Русские газеты совершенно не доходят. Жду о Чернецком. Что, спас ли ты прибавление к «Колоколу»? Ученую статью предложи Вырубову (пожалуй, я напишу) — его адрес: 5, Rue des Beaux Arts. Твою «ситуацию» refondueccxxxv[235] можно напечатать в сборнике, о котором мечтаю. Русский «Колокол» мне всего противнее. Насчет переписки натягивать нечего. Когда нет матерьяла, довольно два письма в неделю — так я и руководствуюсь. В замедление не очень верю — вы бросаете письма зря, т. е. не наблюдая часа. Это письмо, если я пошлю — пошлю вечером, стало, оно вечером 2 августа и придет, а если б послал утром, т. е. теперь, пришло бы в Женеву в обед завтра. В Petit Lancy почта ходит раз. Доброе дело, что проветрил Тхоржевского на Салев. Какая жалость, что роман Чернышевского писан языком ученой передней, — в нем бездна хорошего. 147. А. А. ГЕРЦЕНУ 1 августа (20 июля) 1867 е. Ницца. 1 августа 1867. Nice. Пора окончить вопрос, вызванный историей Шарлотты, — ты не хочешь или не можешь стать на ту точку анализа и сильного перебора всех отношений людских, на которую мы звали, совершенно независимую от людских суждений и принятых сентенций. Время и мысль, если эти вопросы тебя занимают, сделают все это яснее переписки. Видал ли ты во всех отношениях человека чище Огарева? В его голове, я думаю, не было ни нечистой, ни завистливой, ни злой мысли. Рядом с ним возьми обыкновенного и добросовестного аскета — строго нравственного (в внешних поступках). Диккенс мастерски рисует их портреты — он чист перед законом, вот и все. C'est le ton qui fait la musiqueccxxxvi[236]. О твоем поступке никто не говорил — говорили о твоих аргументациях и себяоправданиях. У нас в виду был. общий тон, и от него мы перешли в общий вопрос — 160 ты смотрел через себя. Довольно. Думай о вопросах — и погоди решать докторально. Я перечитываю роман Чернышевского «Что делать?» — Пришлю его тебе — форма скверная, язык отвратительный, а поучиться тебе есть чему в манере ставить житейские вопросы. Свежий воздух у Фогта и Рейхеля делает искренная, истинная неотлагаемая работа. Мы все вполовину парализованы, вполовину развращены — наследством и рентой. От ренты ты занимался спустя рукава до 1863 года. От ренты — Тата не рисует и не поет. От ренты — Ольга безграмотная. От ренты — Natalie ставит кверх дном воспитание Лизы. — Пора понять эту простую истину. Если б отец Огарева, а не он сам прокутил бы свое именье, наш Огарев был бы признанный гений — и не имел бы эпилепсии. Мы защищены только тем, что сами ломаем дерево «злата и сребра», на котором сидим. Приведи все это в порядок — да и подумай. Мейзенбуг писала, что ты хочешь нанять дачу в Poggio Imperiale. Я не советую — вы очутитесь в монастыре на всю зиму и будете за все про все иметь Monod и Levier. Лучше приискать квартеру без мебели, исподволь ее меблировать, а пока, пожалуй, жить в пансионе — верно, есть пансионы, которые помесячно возьмут от 5 до 6 фр. в день. След., за троих 15—18, за четверых 20—24. Ergo в месяц 600 — maximum 700 фр. с Татой. Мебель я потому решаюсь покупать, что в январе будут фракции капитала свободны. Я во Флоренции не останусь надолго — и хотел бы купить что-нибудь или по взморью здесь или в Швейцарии. — Когда Тата воротится, я не знаю — вероятно, в конце сентября. Она очень полезна для Лизы (Лиза плавает, прыгает с досок в море, делает plancheccxxxvii[237]...). Жаль, что нельзя ничего устроить сообща. Я здесь почти без газет из России, на 5 № — приходят 2..! Прощай. Переслать ноты можно, и, верно, дешево. 148. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 3 августа (22 июля) 1867 г. Ницца. 3 августа 1867, вечер. Любезный пан. Чернецкий просит, сверх 500, поручиться за него в 1000 фр., — кому? т. е. у кого взять? В банк он должен 2000. Итак, будет на мне 3000 — да еще 500. Мудрено. Да сверх того нужны будут на машину через год с лишком 3000. Итого 6500. Нашей работы не будет больше 2500 в год. Нельзя ли продать старые машины? Впрочем, узнайте у банка или в другом месте. Если дадут по 6% на три года — я поручусь. Пожалуйста, напишите ваше мнение и Огарева. Мне очень хочется печатать на французском языке книгу. От Стеллы письмо — вы знаете, что он пишет о Желудкове? Получили ли вы деньги за «Колокол»? Не нужно ли вам? Ковалевский — здесь живет. Прощайте. Пишите хоть раз в неделю. 3. Вечер. Сейчас получил Огарева письмо — со всем согласен. Боборыкина не жалеть. А «Голос»-то напечатал, что «Колокол»прекращается. Ни «Вести», ничего нет. 149. Н. П. ОГАРЕВУ 4 августа (23 июля) 1867 г. Ницца. 4 августа. Воскресенье — вечер. Совершенно дружески прочел твою утопию и отвечаю сейчас. Я не того ожидал. Я говорил о законности или консеквентности Немезиды — а ты делаешь план будущему. Не знаю, что возможно через год или годы, но теперь наша артель вряд возможна ли. Она даст место новым столкновениям и еще раз сгнетет и сузит нашу жизнь. После сильной передряги теперь мир и тишина, так что можно говорить— постараюсь поддержать это расположение. Но от этого до жизни вместе — бесконечность. Разве в одном городе — и двух разных домах? Иначе мудрено. Насчет раскаяний — ты и не можешь их иметь, ты и до сих пор сохранил юность и чистоту. Все зло в твоей жизни произошло от пьянства, им ты потерял здоровое здоровье (под этим я разумею не аппетит, а способность жить как все люди и независимость от нервных страхов), им потерял состоянье, которое облегчило бы тебе не только добровольные тяги, но участие в общем деле. Но это порок субъективный, и им ближних ты бил только рикошетом — стало, нет и речи о намеренном вреде или даже сознательном. Далее ты говоришь: «Не бросить же мне их». А кто же это предлагает? Если б я 162 не знал, что тебя заставляет так говорить раздражительный фамилизм — я бы рассердился. Между прочим, вспомни, как ты переехал из Буасьеры. Уезд Natalie в Montreux был преступленьем (точно так же, как страшный отъезд из Tunstalaous'a в Париж в 64 году) — но что же нам мешало взять квартиру вместе (Рейнак предлагал уступить свои комнаты тебе, помнится, за 600 или 700 фр.). Ты не хотел. Но, может, мне удалось бы, пользуясь мнимой уступчивостью твоей, склонить тебя. Я не сделал этого. Вот причина: ты пил безмерно и говорил, что пьешь оттого, что не можешь спать — а спать можешь только на другой квартире — и оттого пьешь. Это было смерть или Petit Lancy. Я чувствовал весь вред переезда — но перед большим вредом остановился. Что же ты сделал? Стал спать на славу и пить вдвое — из-за этого мы чуть не дошли до ссоры. Помни, что я тогда верил, что вино тебе вредно. Будь ты как все люди, я и теперь сказал бы: заведи квартеру в городе с лавкой (заметь, что праздность Мери тоже ни к чему не ведет) — и наймем дачу близко, ты будешь ходить в город и жить на даче. Но жить на два хозяйства в одном доме — невозможно. И что ты говоришь о лжи и истине? Если ты говоришь о прежнем времени — это панихида, а теперь и так все ясно. А лучше скажи мне, кто возьмет на себя сказать Лизе всю тайну. И как она должна в ней отразиться? Вот главное. Лиза тебя любит замечательно. Natalie готова сказать, я не позволю — разве один ты можешь это сделать... хоть передавая мне. Кстати, Лиза степенью лучше — и я много способствую. Сверх учителя музыки (очень хорошего), к ней начал ходить профессор лицея для арифметики— тоже шустрый. Если б Natalie дала какую-нибудь волю Тате — можно было бы до зимы все устроить. Посмотрю, долго ли мир продержится. Мы собираемся все проводить Тату в половине сентября в Ге¬ную. Пробудем там дней десять — хорошо бы зиму там провести Natalie и Лизе. Генуя теперь от Флоренции часов 8 езды. Связь с Татой была бы жива. Весной можно бы было, если воспитанье пойдет скверно, ехать в Альзас. Я, вероятно, в ноябре поеду в Париж — могу прежде завернуть в Женеву. Еще — чтоб кончить о частных делах. Сегодня опять писано Сатину о деньгах. Но какая же тебе разница, от него ли, от меня ли, — до 6000 ты непременно получишь, стало, ты именно и хочешь 7 и 8... Будь осторожен. Взял ли ты Генри из дорогой школы, знает ли он, что он должен выучиться в срок, ех empli gratia^ два года? Делать нечего, чем скорее возьмешь из пансиона — тем лучше. 163 Чернецкий просит сверх 500 еще 1000. C'est un article tr?s cherccxxxviii[238] в нашем хозяйстве — и конца нет. Я французское предисловие написал бойко и с петардами — только книжку твою «Situation» надобно очень и очень переделать — refondre и r?nouveller, refraichir et colo- rerccxxxix[239]. Чернышевского роман читай, много хорошего. Он похож на Бакста: урод и мил. А вред он должен был принести немалый. Addio. Прошу ответ на все рассуждения — и представь больше удобоисполнимый план. 150. Н. П. ОГАРЕВУ б—Z августа (25—2б июля) 1867 г. Ницца. 6 августа. Вторник. Мысль моя та — издать французскую брошюру, не замыкая ее, а оставляя себе право издать 2, 3 и т. д. Мне ужасно хочется обидеть лаятелей за их бессмыслие. Твоя книга должна представить Grund und Bodenccxl[240]. Но, вероятно, в ней многое устарело. Слогом ее были недовольны все французы — посоветуйся с P. Leroux. Всего легче ее поправить переписывая. A там в форме — делай что знаешь. Прибавление ли, или refonteccxli[241]. Наконец, явилась «Весть». Это статья «Kreuz-Zeitung», зачем же мне отвечать Скарятину? Он не прибавил ни слова, а перепечатать имел право. «Zukunft» поместил мой ответ. Пошли прибавление «Колокола» в «Голос», «Москву» и еще куда следует. «La Nouvelle Pens?e» я выпишу, она вовсе неизвестна. Я Жирардену хотел послать для «Гласности». Его читают 50000 человек (а сколько в caf?) — а «Новую мысль» читает Барни. Как кажется, придется издать книгой. А вот забава. У нас лежала четыре года «История средних веков» Стасюлевича — в передней, везде. Я ее захватил без мысли (она Утина) и открыл, что это — клад. Сборник статей и отрывков того времени. Я держусь за мое вечное сравнение Европы с падающим Римом. Твое «нечто» в последнем письме темно. Я и тебе делаю вопрос тот же, как Ыа1аНе: что делать? Я решительно готов 164 на все. Ведь переездом в один дом — того, о чем ты говоришь, не исправишь. Natalie, как пришлось сказать что, усмирилась за неименьем такового. Напечатать в газетах?.. Истинно не понимаю. О своде и книгах, которые надобно выписать, — мы уже говорили сто раз, и я всякий раз говорил, что их следует выписать, и, разумеется, не на счет денег Сатина, а просто. 7. Середа. В Ливорно холера, говорят — ив Генуе. Во Флоренции берут меры, и здесь, говорят, будет карантин. Вот тут и делай проекты. Мы, как я писал, живем на чистом воздухе, ну а за старый город отвечать нельзя. «Zukunft» поместил мое заявление, пишу в «Figaro». «Pens?e Nouvelle» никто не знает, даже в списке новых журналов нет. Видишь, что я отгадал. Нельзя ли от Барни узнать, кто издает, где и цену? NB Не дурно было бы, если б ты мне прислал экземпляр твоей брошюры «Situation»... 151. К.-Э. ХОЕЦКОМУ 7 августа (26 июля) 1867 г. Ницца. 7 ao?t 1867. Nice (Alpes Maritimes). 7, Promenade des Anglais. Cher Charles Edmond, J'ai ?t? tr?s content de vous rencontrer si pr?s dans le Paris Guide, — vous me pr?c?dez et vous mettez vos bottes sur ma t?te. Je vous rencontre d'une autre mani?re — et tr?s souvent ? Nice — l'ann?e 1851 (et 52) est constamment devant mes yeux. Je voudrais en effacer beaucoup — ewig still steht das Vergangene. J'ai immens?ment ? vous dire. Peut-?tre je passerai par Paris en retournant ? Gen?ve. En attendant j'ai un service ? vous demander. Nous avons suspendu jusqu'au 1 Janvier 1868 — le «Kolokol». Nous en avons averti tous les libraires, nous en avons parl? dans le journal (que je vous envoie) — pourtant on s'acharne ? dire — que nous avons cess? de para?tre tout de bon— que la Cloche est morte. Hier j'ai vu cela dans le Figaro — j'ai ?crit imm?diatement — avant-hier dans la Zukunft. Voulez-vous m'aider en cela en faisant dire par les organes amis — que le bonhomme vit encore — et n'est nullement dispos? de faire le plaisir du suicide pour Sa Majest? le Tzarccxlii[242]. 165 Il y a deux mois — Michelet etQuinet m'on fait faire un faux pas. J'ai ?crit un article sous le titre «Mazourka»—tr?s petit et tr?s mordant pour la Bussie officielle (vous l'avez) — les deux Olympiens de Veytaux m'ont dit d'envoyer l'article ? Neftzer — et de lui ?crire une lettre. Or je ne savais pas — que notre philosophe Alsacien — r?pugne d'ins?rer des articles dans ce genre — et n'?crit pas de r?ponse ? nous autres simples mortels. Je ne veux pas m'adresser ? lui — Le Si?cle — grand dieu quels articles sur la Bussie il imprime — on croit lire l'Opinion nationale. Dites de gr?ce est-ce que cela vous pla?t? — Le brave Henry Martin et le fervent Talbot... et l'absence de tout savoir, et les «thuraniens» (Le Paris Guide en a fait thusaniens) — et c'est par de pareilles armes — qu'on va faire la guerre — non au Tzar — mais ? nous. Vers la nouvelle ann?e je publierai une petite brochure — sur pette question. J'ai ?t? entre autres tr?s m?content d'une partie i de vos compatriotes — ? propos d'un article d'Ogareff — que nous avons expliqu?, comment? etc, ils m'ont dit des sottises et des injures en oubliant que nous avons perdu toute notre influence — restant avec la Pologne. Adieu. Je crains de vous ennuyer. Je vous serre la main. Al. Herzen. P. S. Parmiles ruines de 51 et 52 j'ai trouv? ici — Pacelli — photographe Ferret — idem. Les restes d'un tailleur — d'un Visconti, de Delb?que... Bout le monde se rappelle de vous. J'ai aussi vu Haug en Italie — fcujours erotique, toujours g?n?ral — pour agir ? coup s?r — sur les V?nitiennes, il avait un gilet bleu clair avec des fleurs et des mouches et une cravate bleu fonc? avec des gueules de lion, l'?il d'un des lions ?tait perc? par une ?pingle en or et hydroc?phale — tellement la t?te ?tait grande et lourde. A propos lisez-vous le russe — encore? J'ai fait un article sur Engelson. Перевод 7 августа 1867. Ницца (Приморские Альпы). 7, Promenade des Anglais. Дорогой Шарль-Эдмон, я был очень доволен, встретив вас так близко в «Путеводителе по Парижу», — вы передо мной и становитесь башмаками мне на голову. Я встречаюсь с вами и по-иному — и очень 166 часто в Ницце, — год 1851 (и 52) постоянно у меня перед глазами. Я хотел бы многое в них забыть, но ewig still steht das Vergangeneccxliiif243]. Мне надо об очень многом поговорить с вами. На обратном пути в Женеву я заеду в Париж. Покамест я должен просить вас об услуге. Мы до 1 января 1868 приостановили «Колокол». Мы предупредили об этом всех книгопродавцев, сказали об этом в самой газете (которую я вам посылаю) — тем не менее с остервенением утверждают, будто мы просто перестали издаваться — будто «Колокол» скончался. Вчера я .прочитал об этом в «Figaro» — я тотчас написал — третьего дня в «Zukunft». Не поможете ли вы мне, объявив в дружеских органах, что курилка еще жив и вовсе не расположен доставить удовольствие своим самоубийством его величеству царюссхИД244]. Два месяца назад Мишле и Кине толкнули меня на ложный шаг. Я написал статью под названием «Мазурка»— очень маленькую и очень едкую по адресу официальной России (она есть у вас) — оба олимпийца из Вейто посоветовали мне отправить статью Нефтцеру и написать ему письмо. А я и не знал, что наш эльзасский философ терпеть не может печатать статьи такого рода и не отвечает нам, простым смертным. Я не хочу обращаться к нему — «La Si?cle» — боже мой, какие статьи о России он печатает, — можно подумать, что читаешь «L'Opinion nationale». Скажите, пожалуйста, как вам это нравится?— Доблестный Анри Мартен и ревностный Тальбот... и отсутствие всякого знания, и «туранцы» («Путеводитель по Парижу» превратил их в тузанцев) — и с подобным-то оружием будут воевать не против царя — а против нас. К Новому году я издам небольшую брошюру по этому вопросу. Между прочим, я очень недоволен некоторыми из ваших соотечественников — по поводу статьи Огарева, которую мы объяснили, комментировали и т. д., они мне наговорили глупостей и дерзостей, позабыв, что мы потеряли все наше влияние, оставшись на стороне Польши. Прощайте. Я боюсь наскучить вам. Жму вам руку. Ал. Герцен. P. S. Среди руин 51 и 52 я нашел здесь: Пачелли — фотографа, Ферре — idemccxlv[245]. 167 Остатки портного — Висконти, Дельбека... все вас помнят. Я также видел в Италии Гауга — по-прежнему эротичен, по-прежнему генерал, — чтобы наверняка действовать на венецианок, у него был светло-голубой жилет с цветами и мушками и темно-синий галстук с львиными мордами, в глаз одного из львов была воткнута золотая булавка-гидроцефал — настолько головка была велика и тяжела. Кстати, читаете ли вы по-русски — еще? Я написал статью об Энгельсоне. 152. Н. П. ОГАРЕВУ 8 августа (27 июля) 1867 г. Ницца. 8 августа. Письмо от понедельника пришло. Чернецкий может с твоей помощью сделать французскую особую annonceccxlvi[246] о типографии — и разослать (на мой счет) главным книгопродавцам. Неужели ни Фогт, ни Резен не могут помочь? Чернецкий просил 500 и поручительство в 1000 фр. Что он теперь скажет, не знаю. Твоя сциентифическая статья не может идти в сборник чисто политико-полемический. Охота вам встречать Нефталя — ну, были раз, и довольно. Газеты, посланные вместе с письмом, всегда приходят 3-мя днями позже (так было зимой). Висконти получает через пять № один. Я уверен, что я половину «Голоса» не имел. Stell'e послал. Мне очень неприятно, что Долгоруков перестанет посылать и не предупредивши меня. Тхоржевский может ему это сказать. Три «Пунша» получены. Какое же сомнение в симпатичном письме «Новой Мысли»? Non capiscoccxlvii[247]. Моя статейка в «Guide-Paris», II volumeccxlviii[248], мало искажена, зато опечатки ужасные. Я вчера писал к Хоецкому, чтобы он трубил, что «Колокол »не прекращался. Мне кажется, что лучше делать издание лист французский и лист русский. Когда ты начнешь роман Чернышевского? Это очень замечательная вещь — в нем бездна отгадок и хорошей и дурной стороны ультранигилистов. Их жаргон, их аляповатость, грубость, презрение форм, натянутость, комедия простоты, и — с другой стороны — много хорошего, здорового, воспитательного. Он оканчивает фаланстером, борделью — смело. Но, боже мой, что за слог, что за проза в поэзии (сны Веры Павловны), что за представитель семинарии и Васильевского 168 острова! Как он льстит нигилистам! Да, и это, как гебертизм в 1794 году, — фаза, но и она должна пройти. Прощай. Лугинин поступил как мальчишка — не ответил мне насчет 500 фр. Серно- Соловьевича. Ковалевский здесь и никуда не показывается. На мой вопрос «зачем он здесь?» он отвечал: «По делам». В Ницце — дела... Дома — ни то ни сё. Я с ужасом предвижу для Лизы отъезд Таты (в конце сентября). Лиза положительно лучше себя ведет. Но, что за край, что за край, что за мягкость, за нега воздуха!.. Теперь яростных жаров не будет — везде цветы, запах... Какой грех ехать отсюда к зиме! Addio. Вечер. Письмо Тхоржевского и Токаржевича получил, за Чернецкого поручиться на три года — готов. Засим addio. 153. А. А. ГЕРЦЕНУ 10 августа (29 июля) 1867 г. Ницца. 10 августа. Nice. От Железнова переведенные деньги. Чернецкий 56 фр. велел заплатить. Дело Чернецкого кончено, он снял новую типографию и, если будет очень стараться, может заработать до 4000. Это очень достаточно. Благо начал финансами, еще раз о твоих и наших счетах. Конечно, для оборота до Нового года можно нанять виллу Naldini. Составь порядком бюджет. Я считаю, что ты получил от меня 1000 фр. Сколько ты взял из 4500 Авигдора и из 255 и 300 после всего из 5000? Тате я здесь дал 400 фр. Ольге послал 100 (последнее не в счет) — нельзя же вам и за Тату там получать. Всего с 1 января вы получили 13 155. Тата до января получит еще 400 и только по прошлому долгу вашему (если она останется дольше 1 октября) — я зато не вычту дальнейшее. Стало, вам придется: 13155 15000 В январе уж писал дома — опять 4500. 400 13 555 13555 1445 Эти могу прислать в октябре. P. S. Огареву из них 150. Помни, что Ад. Фогт, Шифф, Рейхель и пр. живут 5—6000 в год. Распоряжайся практично. — Тебе, Тате и Ольге — за глаза довольно (с уроками) — 15 000 фр., меньше вы и не получите. Если Чернецкий устроится — это мне экономия в almeno 2000 фр. в год. Найди верное placement — хоть в 7 или даже 6 V % в год — и я отделю тебе капитал. P. S. По части экономии — можно держать одну кухарку и девочку, не ездить часто в карете — когда можно ходить, а главное забыть о существовании Панофки — совершенно брошенные деньги. Если я получу рано деньги — я могу только сделать одно: дать 1000 фр. вперед в 1868 год. Напиши, почем теперь промен на золото. Что у вас холера? Здесь берут меры. В Геную, видно, не придется ехать. Прощай. Нефталь в Женеве, богат и едет навсегда в Америку. NB Мне очень хочется издать на французском брошюру. Domeng? бы, я думаю, лучше всех поправил. Но даром я не хочу и не могу. Спроси на всякий случай. Я хочу ругнуть прессу за то, что не умеют различать правительство в России от нас. 154. Н. П. ОГАРЕВУ 10 августа (29 июля) 1867 г. Ницца. 10 августа 1867. 7, Promenade des Anglais. Акт, который мне прислал Тхоржевский, тем плох, что в нем не упомянут прежний заем Чернецкого (2000) — а он причислен к новому займу 1000 — и вышло 3000. Стало, у них в руках: а) гарантия в 2 т., b) гарантия в 3 т. Сумма 5000. Первую надобно взять назад — пожалуйста, если Тхоржевский и Чернецкий не видят этого, растолкуй им дело. Теперь у нас в банке знакомые — а через три года кто там будет? Да и будет ли банк? Я очень рад, что дело кончено. Что касается до твоих планов, саго mio, думаю, что всё это мечты. Подумай сам о всех столкновениях даже в двух этажах — и о характерах, и о всем остальномссхНх[249]. В двух домах в одном городе, и довольно близко — это всего возможнее. Можно ли делать семью из таких гетерогенных элементов? Я намекал Natalie, но что-то толку не- 170 добился, ни отпора, ни симпатии к твоему плану. Теперь скажи мне, когда же мы с тобой договоримся до ясности во взгляде на нашу жизнь и дойдем до общего одного убеждения? Я настоящее зло вижу в несчастном характере Natalie и его-то, а вовсе не фальшивое положение, и принимаю за последствия опрометчивого поступка. Но, может, я бы против такого последствия взбунтовался — не могу от Лизы. Это так просто и ясно, что нельзя не понять. Если б Natalie меня слушалась — без всяких артелей и фаланстеров, все шло бы гладко, как в Putney. Тебя я никогда ни в чем не винил и об этом писал. Но я опять скажу, что как только речь доходит до твоих семейных отношений, ты теряешь пониманье. Неужели это не отчаянный фамилизм? Послушай, я говорю — жить надобно тебе с нами (буде было бы возможно), а для Мери нанять квартиру. Ты отвечаешь: «Бросить их я считаю подлостью». — Безумие, — я тебе объясняю. Ты поясняешь мне, что «бросить», по-твоему, значит удалиться в другой дом. Второе — далее: тебя опыт мало учит, и ты имел пример, что воспитывать юношей ты не можешь. В чем же истина твоего отношения к молодому человеку? Ты его портил и, может, не только распущенностью— но и примером (о чем не раз говорила Мери) нетрезвого поведения. Итак, говори просто — ты не можешь и не хочешь жить врозь. Это будет ясно. Я, если б мог быть Лизе чем-нибудь, живя врозь, сделал бы это сейчас и приезжал бы к ним наблюдать — но с Ыа1аНе этого невозможно, она всякого рода внеш¬ней близостью меряет внутреннее отношение. Мы воспитывать не можем — на это доказательство — сама Ыа1аНе, Саша... (и он был юношей — что же мы, два мужа, серьезно сделали для него: я с 1852, ты с 1856?). Мы мало даем себя — ты с любовью, я с фальшивым желаньем. Наконец, на тебе и не лежит та Немезида, которая лежит на мне. Ты даже побеждаешь свой недуг. Зачем я, зная по страшной истории 1851—52 года, дерзко и необдуманно бросился на увлеченье? Зачем я потом не пожалел детей? Ну, за это я и унижен в своих глазах и страдаю. Верь мне, что это не фразы. Наконец, еще раз — грехопадение не тут. Грехопадение как причина в распущенном эгоизме и как факт в истории 1851 года. Краеугольный камень был вынут — свод рухнул. И ни ты, ни Чернышевский в романе — вы ничего не разрешили в этом вопросе. Твоего выражения «призрачного характера» я не понимаю. Я полагаю, что и у меня и у тебя характеры рамоли в двух разных формах, и из всего этого заключаю о себе, что только в общих сферах я и имею значение, а семейный человек дрянной — а ты, при тех же условиях, сделался отличным семьянином. 171 Теперь к практике. Тата, может, останется здесь еще дольете — но что же потом? В отношении воспитанья Natalie совсем, окончательно поврежденная. Тата сколько- нибудь, но немного держит в узде. Ехать бы, ну хоть весной, в Лозанну. Я предлагал теперь — ответа нет. Ай да Нефталь — дошел не только до Ниагары, но до фотографии — пришли, если хороша. Не съездить ли в Америку — меня подмывает. И дела устрою отлично, и весь путь даром — на проценты. Где взять француза для поправления статей? NB Я полагаю, что сборника французского можно издать несколько книжек. Твоя брошюра не взойдет вся в первый. 155. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 10 августа (29 июля) 1867 г. Ницца. 10 ao?t 1867. Nice. 7, Promenade des Anglais. Mon cher Tkhorzevsky, Je viens de signer ma caution pour m. Czerniecky — et je vous l'envoie. Mais, pour ne pas faire de confusion, il faut retirer ma caution de 2000 donn?e ant?rieurement. De cette mani?re — il semblera que je garantis 5000 fr. et non 3000. Faites cela et donnez-vous la peine de m'en informerccl [250]. Если Бакст затруднится, не отдавайте бумаги. Само собою разумеется, в случае особенно хороших дел Чернецкий может отдать и раньше 3 лет. С их условиями заем выходит в 8 процентов. Засим прощайте. А. Герцен. P. S. Если Огарева фотография будет удачна — закажите 6 экземпляров для меня и пришлите. 156. М. П. ПОГОДИНУ 13 (1) августа 1867 г. Ницца. Вы мне поверите, если я вам скажу, что строки ваши меня очень обрадовали. Рознь нашу мы оба знаем, но, стало, есть же 172 родная русская бечевка, которая нас связывает. Жду с нетерпением вашу статью о швейцарской встрече. Письмо ваше я получил в Ницце — что бы вам ехать в Константинополь через Ниццу — Геную! Одним бы я вас угостил: я написал, для поучения французов, нечто вроде братского увещания, в котором бархатной перчаткой подал полынную пилюлю. Я напечатаю особой брошюрой «Encore une fois le vieux monde et la Russie». Меня в бешенство приводит их высокомерное невежество. Да и немцы не лучше. Одни англичане — не знают и молчат, В России, сколько мне видно, только суды и идут хорошо. Остальное смутно и едва уловимо издали. «Колокол» мы приостановили до 1 января. Хочется мне издавать его по-французски и по- русски, но не перевод, а общие статьи, leading-articles — по-французски, «Смесь»— по- русски. Мне пришла опять охота пожучить западных матадоров. Зачем в России нельзя печатать моих статей — ну, хоть без подписи? Посылаю письмо, как вы указали, на имя Monsignor'a Васильева. «Карамзина» не получал. Мне из Женевы все пересылают. Благодарю вас еще раз, но непременно жду вашего «Русского». А вы подумайте: из Парижа прямо в Ниццу, отсюда 10 часов пароход в Геную — а там Messageries Imperiales и итальянские пароходы. Вы знаете, что в Сицилии сильная холера. Ницца пуста и хороша. Напишите строку, и — horribile dictuccli[251], — я беру на себя квартирмейстерскую должность, и найду вам близко гостиницу. Здесь Наталья Александровна, моя старшая дочь, и Лиза. Все занимаются плаванием в море. Зачем вы едете к туркам? А ведь критян и болгар не надо бы было подбивать, если нет силенок помочь. Весь ваш А. Г. Если уведомите о получении письма, я буду очень благодарен. Nice (Alpes maritimes). 13 августа 1867 г. 7, Promenade des Anglais, au 2. 173 157. Н. П. ОГАРЁВУ 14 (2) августа 1867 г. .Ницца. 14 августа. Середа. Что глаз болит — предосудительно, что он болит на другой день после отъезда Ньютеля — неосторожно. У нас здоровье ? l'ordre du jourcclii[252]. Жара страшная и притом штиль, море не колыхнется, вода в море 20° (100° тер.) — и ничего, только работать трудно. Праздность итальянцев понятнее в такое время. Я встаю в V 6-го и в 6 купаюсь. В 7 или в V 8 жар уже невыносимый, и до 7 вечера — и вечером воздух только охлаждается близ моря. В V 12-го мы ложимся. Мяса почти никто не ест, фрукты, мороженое и рыба в неистовом количестве. Лиза пожирает персики, ренклоды и землянику, как слон. Она здорова очень — но жар разваривает ее. И при всем эта полоса изящнейшая. Я никогда не чувствовал это больше. (Старость) — и Женевой не прельстишь меня. Даже я прощаю Zanzari die Komarvollen N?chte Die ich auf meinem Lager weinend sa?. Домик близ Генуи... и покой. Но это все еще за горами. Погодину писал любезности и послал в Париж через попа Васильева. Тхоржевский прав насчет объявления о типографии. Его следует сделать вместе с другими анонсами — но как же у вас не нашлось ни одного человека, чтоб в «Колоколе» (который, наконец, получил) — напечатать о перемещении типографии на французский язык? Ведь это ясно как день. Ясно и то, почему твоя статья не может взойти в специальный сборник. Я, помнится, тебе писал, и не раз, что моя мысль издать по-французски сборник статей новых и старых о России под заглавием «Encore une fois le vieux monde et la Russie — Rec. r?dig? par Herzen et Ogareff »... Теперь положим, что Александр Македонский великий человек, но его история Квинта Курция сюда не идет. А уж русские стихи еще меньше (об русском сборнике и речи нет). Стихи пусть попреют — к ужину (1 января 1868) поспеют. Досадно очень, что я отрезан от журналов. Я дивлюсь, как ты можешь жить без них. Я свое предисловие почти кончил. Можно из «La Cloche» взять статей десять. Не печатать ли все это просто французским «Колоколом»? Я отвечаю за 10 первых листов. Как только Погодина журнал придет — прочти, что это за статья обо мне, и пришли ее, если не велика, пожалуй, в пакетеccliii[253]. Меня очень интересует она. Я звал Погодина заехать— по дороге (он едет в Константинополь и Иерусалим!) Прощай. Рукой Лизы Герцен: Милый Ага ззалую тебя. Это написано стоя и, по-моему, скверно. А что роман Чернышевского? Брошюру твою получил. Вечер. Скажи Тхоржевскому, что письмо его получил от 12. Все очень хорошо. «Голос» следует выписывать — но не платить же за прошлое, — видно, до октября побиться. Да не может ли важные статьи отмечать Мерчинский? Со стороны Долгорукова я считаю неприсылку «Голоса» за разрыв. Если он имел что против меня, он мог бы сказать мне, а не звать на прощальные обеды — хорошо было бы внушить ему это. «Московские ведомости» и «Весть» — с куроной. Надобно бы «Русский вестник». У Висконти теперь ничего нет, должно быть, он подписался до 1 июля — говорит, что получит. Об объявлении я с Тхоржевским согласен. Может, и следует предупредить Трюбнера в перепечатывании с переделкой брошюры Огарева и ему дать 50 экземпляров за это — если попросит. Отчего о «Голосе» просто не написать в редакцию от имени Тхоржевского и не послать за месяц деньги — будет опыт. «Пунш» не пришел. 158. А. А. ГЕРЦЕНУ 17 (5) августа 1867 г. Ницца. 17 августа 1867. Nizza. Пишу несколько строк. Письмо твое к Тате, т. е. финансовая часть его, меня привела в смущение — и я перебрал еще все записки. Когда я писал тебе, что денег после авигдоровских — в нынешнем году не будет, не помню. Если считать уроки Панофки, то вы получили все, и с хвостиком. Но видя, что вы как-то запутались, я их не считаю. Затем вот последний расчет. К 1 ноябрю (или в конце октября) я пришлю 1000 фр. — отдам Огареву 150 и Тате 400. 150 Огареву я не ставлю ни в какой счет, их я дарю тебе, — Виргиния заплатила 2200 фр. (с 1860 года в первый раз), из них тебе этот барыш. Если крайность, то я пришлю еще в декабре 1000 фр., но их зачту в будущий год. Я еще раз скажу, что считаю 14 000 совершенно 175 достаточными (с прибылью выйдет до 15 тысяч, как нынешний год) — умейте распорядиться. Мне советуют мой долг 6% United-States променять на их же новый заем, может, я так и сделаю, за этим к зиме поеду в Париж. Теперь два пункта. 1-ое. В Сицилии и в Ломбардии — т. е. в Комо, сильная холера. Кто отвечает за какое-нибудь Rimini? Полагаю, что Мейзенбуг и Ольге возвратиться в Флоренцию— а если и там сильная холера, то ехать сюда. Обдумай это. 2- ое. Насчет Таты — я совершенно отдаю на ее волю. Полагаю, что пока я здесь — ездить ей незачем, у вас же нет ни дома, ни заведенья. Все это время шло довольно тихо — и я думаю, что Тата вряд потеряла ли много, что не была в Флоренции. Ваш круг очень односторонен и далек от другой кипучей жизни — и от России. У нас всё время шло чтение — преподавание. Теперь что делать с ее апатией (поддерживаемой твоими размышлениями, когда следовало послать ноты — что не может стоить дорого) в живописи и музыке — я не знаю и думаю, что в 22 года — нечего усиливаться. Лиза идет в ученье хорошо, у нее яркие способности, и особенно логические. Учители хороши, и очень. Плавает она au large — очень храбро. Главное баловство — в грубости. Присутствие Таты много помогает всей атмосфере. Вот и всё. К Мейзенбуг напишу сегодня. Еще от тебя письмо. Тата, пока холера, не поедет. Я сам собираюсь — коли очень — двинуться внутрь Франции. А коли очень сильно кургуз возьмет — можешь и ты приехать. 159. М. МЕЙЗЕНБУГ 17 (5) августа 1867 г. Ницца. 17 ao?t 1867. Nice'. Quoique je ne voudrais pas g?ter la formation de vos Rimini-scences, mais je vous ?cris un peu dans ce but. La Sicile est envahie de chol?ra, on parle de la Lombardie (? Como par exemple elle . est tr?s forte). Dans ce cas la maladie peut se jeter ? Rimini. Dans ces petites villes d'Italie iln'y a ni m?de-oin, ni moyens de se pr?server. Or je pense que vous devez au premier bruit aller ? Florence. Si Florence serait envahie— (? Livourne, ? G?nes — il y a beaucoup de cas) — je vous inviterai tr?s s?rieusement de venir passer un mois ou deux ici — peut-?tre m?me il faudra quitter Nice. — Dans ces cas il faut se .concentrer — et non s'?parpiller. Pensez-y. Les frais de voyage ne doivent pas vous inqui?ter— ? propos Alexandre) ne sais pas compter et confond tout. Vous 176 avez encore 1000 frs. ? recevoir pour cette ann?e, et je pourrais faire une petite avance pour l'ann?e 1868. Maintenant encore un mot — t?chez avec Alexandre d'arranger les choses de mani?re ? ne pas d?penser plus de 14 mille francs avec Tata, par an. La 15-me mille ira en cadeaux et extra. Et c'est mon maximum. Je jure devant Dieu et Francesca da Rimini — c'est suffisant. Ne regrettez non plus les le?ons de Panofka. L'?ducation aristo doit aussi enfin subir un changement radical (nous en parlons beaucoup et nous ne faisons rien) — ? quoi bon cette perte ?norme d'argent est-ce que Tata est devenue chanteuse? Olga ne la sera non plus — donc, ce sont des talents d'agr?ment — ces distractions esth?tiques du «dolce far mente». Baser une ?ducation moderne — sur les demi-talents et la philologie est selon moi une faute. Certainement il vaut mieux d'apprendre la m?decine, et quelque chose de positif. Laissez — cara mia — tomber la vieille Eve — comme nous t?chons de nous d?faire du vieil Adam. L'amour ne doit pas aveugler, j'aime Ogareff , mais vraiment je ne dirai pas qu'il a une voix comme Linda et qu'il touche le piano comme Wilhelmina Claus. Je voudrais voir tous les talents possibles dans mes enfants — je me borne au petit nombre de ceux qu'ils ont. J'?cris un article de pol?mique — et je continue d'?tre agressif — pour ne pas sortir de la verve. Or — je conseille au premier bruit de chol?ra — d'andar via. J'?crirai une autre fois ? Olga — je l'embrasse. Rebus. Отгадать: 1-ый. Chacun court vers sa patrie D?s qu'elle est en danger. Tata devina vite. Перевод 17 августа 1867. Ницца. Хотя мне и не хотелось бы мешать наслоению ваших Риминисценций, тем не менее пишу вам, имея в виду отчасти и эту цель. Сицилия охвачена холерой, поговаривают и о Ломбардии (на Комо, например, она свирепствует). При этих обстоятельствах болезнь может переброситься и в Римини. В маленьких итальянских городках нет ни врачей, ни предохранительных средств. Поэтому я полагаю, что при первых же слухах вам следует ехать во Флоренцию. Если и Флоренция подвергнется 177 вторжению (в Ливорно и Генуе — много случаев), я вполне серьезно приглашаю вас приехать на месяц-другой сюда — возможно, что и Ниццу придется покинуть. — В подобных Случаях следует собираться вместе — а не рассеиваться. Подумайте об этом. Пусть вас не тревожат путевые расходы. Кстати, Александр не умеет считать и все путает. Вам остается получить еще 1000 франков за этот год, и я мог бы дать небольшую сумму в счет 1868. Теперь еще словечко — постарайтесь устроиться с Александром таким образом, чтобы тратить, вместе с Татой, не более 14 тысяч франков в год. 15-ю тысячу я дам в подарок и на Чрезвычайные расходы. Это мой максимум. Клянусь богом и Франческой да Римини — этого достаточно. Не жалейте об уроках Панофки. Аристократическое воспитание также должно подвергнуться коренному изменению (мы много говорим об этом и ничего не делаем) — к чему эта огромная трата денег? Разве из Таты вышла певица? Из Ольги тоже не выйдет — следовательно, у них только таланты для семейного круга, это эстетические развлечения «dolce far diente»ccliv[254]. Основывать современное воспитание на слабой одаренности и на филологии, по-моему, ошибочно. Конечно, лучше было бы изучать медицину или вообще что-либо положительное. Стряхните с себя — сага miacclv[255] — ветхую Еву, подобно тому как мы стараемся отделаться от ветхого Адама. Любовь не должна ослеплять, я люблю Огарева, но, право, не скажу, что он обладает таким голосом, как Линда, или что он играет на рояле, как Вильгельмина Клаус. Я бы хотел, чтобы мои дети были наделены всеми талантами, какие только возможны, но довольствуюсь тем немногим, чем они обладают. Я сейчас пишу полемическую статью и все время нападаю — чтобы не потерять воодушевления. Итак — советую при малейшем слухе о холере — d'andar viacclvi[256]. Ольге напишу в другой раз. Я целую ее. Ребус. Отгадать: 1- ый. Каждый стремится в свое отечество, Как только оно в опасности. Тата быстро отгадала. 18 (6) августа 1867 г. Ницца. 18 августа. Воскресенье, после обеда. Что за проклятая невралгия, и как долго! Вот тебе и Женева, а мы здесь на закраинах холеры благоденствуем. Только жары невмочь — но благодаря сквозному ветру — жить можно. Журналом Погодина ты меня довел до припадка бешенства. Это вовсе не тот лист, мне нужна статья его обо мне, как он говорит, писанная в мою защиту. Я непременно об ней буду писать — но когда и где добуду? Мое письмо в «Фигаро» и в «Zukunft» ничтожно, а также и строки в «Temps» — а по их поводу у меня был второй припадок бешенства. Хоецкий пишет ко мне (теперь-то!) — о твоей статье и считает тебя заклятым врагом Польши. Я долго думал, отвечать ли, и решил отвечать. Что это за мозги! Один Токаржевич понимает что-нибудь. Я читаю теперь Духинского — и иной раз перечитываю, чтоб убедиться, что такую белиберду можно так серьезно писать. Брошюру твою почти всю прочел (я ее читаю с Татой, оттого медленнее) — она очень хороша, но устарела во многом, и потому многое следует переделать. Слог больше небрежный, чем дурной, и какой-то местами беззвучный. Бездна английских слов оскорбляет: settler, settlement, saving, beauty etc.cclvii[257], счет на гинеи — еще больше. Обороты иные хороши только в полемике — а я хочу из твоей книги сделать для них руководство. Например, называть освобождение крестьян «измененным рабством» — не годится. Особенно когда они не надивятся, что и в посессию дали землю. Во многих местах надобно прибавить красок. Знай публику. Ко мне пришел здесь познакомиться сам председатель гражданского суда. Юрист, ученый, не старый, серьезный— ну, а как дело дошло до России, — ни тени сведений. Я ему обещал дать твою книгу. Дома все довольно хорошо, хотя и был опыт — вспышки (я ее ждал наверняка, потому что утром принесли письмо от Алексея Алексеевича, который потерял деньги на дороге и спросил в Москве долг у Вешнякова, — но тот отмолчался и прислал сто целковых в уплату тебе, которые Алексей Алексеевич и задержал). Лиза целыми днями мила. Все так же плавает. Она хотела тебе сообщить, что я сегодня тоже прыгал с досок в море и 179 плавал с ней au large, но вспомнила, что воскресенье и что писать нельзя. Говорит она точно большая, со всеми нюансами в выборе слов маркизы S. Germain'c^ro предместья. Она продолжает питаться ягодами, фруктами и мороженым. Холера свирепствует в Палермо, Ливорно и Комо (туда как попала?). Я вчера послал Мейзенбуг инструкцию ехать из Rimini — сейчас в Флоренцию, если есть малейший случай болезни (во Флоренции нет). Я аларме не отдамся — но, если перебросит холеру сюда — на свой страх не оставлю Тату, Natalie и Лизу. Можно ехать в Montpellier, даже в Тулузу, Бордо. Засим прощайте. А не правда ли, хитрая штука, что ты пишешь на имя Таты? Тхоржевскому кланяюсь в пояс. Уж он не достанет ли Погодина журнал 9 и 10 листы? Да вот еще: когда он увидит Барни, он бы спросил у него, как мне сделать, чтоб заплатить за присылку «Coop?rative»— кому и что? Зачем же даром получать. 161. К.-Э. ХОЕЦКОМУ 18 (6) августа 1867 г. Ницца. 18 ao?t 1867. 7, Promenade des Anglais. Nice. Mon cher Khojezky, Comme ma lettre n'a pas un besoin urgent de r?ponse—lisez-la ftvec calme et un peu d'amiti?. Votre derni?re lettre m'a fait t/?s s?rieusement beaucoup de chagrin. Comment vous, qui me connaissez depuis vingt ans — vous, qui connaissez mes rapports avec Ogareff — vous r?p?tez des calomnies d'hommes qui ne 'comprennent pas ce qu'ils disent, ou d?sirent se d?faire des der¬niers Russes qui sont rest?s avec vous. Citez-moi une ligne, un mot d'Ogareff qui pourrait justifier l'accusation que vous portez contre lui — un seul mot. Vous ifui connaissez le russe, vous n'avez donc pas lu l'article sp?cial — qui a ?t? pris pour pr?texte de tomber sur nous. Vous un connaissez pas de quoi il s'agit. Oui cela me navre le c?ur — et j'ai cru mal agir en ne vous disant pas mon opinion. Ogareff i'ii parlant de la vente des biens s?questr?s a dit — pourquoi ?tes-vous b?te m?me dans vos iniquit?s, vous vendez ? des ligueurs russes et ? des Allemands. Mais si vous en ?tes ? des spoliations — pourquoi avez- vous exclu les paysans? — C'est tout. Et vous concluez de l? — que Ogareff — cet homme d?vou?, 180 aimant, grand a une haine contre la Pologne! Et cela apr?s les dix ann?es de nosi travaux. Nous avons expliqu? l'article— (la «Gmina» a reproduit notre lettre) — mais les unjures tomb?es nous ont oblig? ? nous taire. Va pour les autres — mais vous! Oui — il faut encore une fois dire en quoi consiste notre foi. Je le ferai. Je l'ai fait dans une lettre ? Aksakoff que je vous ai envoy?e. L'avez vous lue? Ne m'en voulez pas pour cette lettre. Je ne pouvais me taire sous (le poids de vos paroles. Adieu. Votre d?vou? A. Herzen. Je vous remercie de votre coup d'?paule amical, j'ai lu les lignes ins?r?es dans le «Temps» — et vous, avez-vous lu mon petit article — la «Mazourka»? Ce n'est pas trop hostile — I think. Перевод 18 августа 1867. 7, Promenade des Anglais. Ницца. Дорогой Хоецкий, так как мое письмо не требует спешного ответа — то прочтите его спокойно и дружелюбно. Ваше последнее письмо в самом деле очень огорчило меня. Как это вы, знающий меня в течение 20 лет, — вы, знающий мои отношения с Огаревым, — повторяете измышления людей, которые не понимают того, что говорят, или которые желают освободиться от последних русских, оставшихся с вами. Приведите мне хоть строку, хоть слово Огарева, которые могли бы подтвердить обвинение, взводимое вами на него, — хоть единое слово. Вы, который знаете по-русски, вы, стало быть, не прочли специальной статьи, которая послужила предлогом, чтобы обрушиться на нас. Вы не знаете, о чем идет речь. Да, это раздирает мне сердце — и я дурно поступил бы, не высказав вам своего мнения. Говоря о продаже секвестрованных поместий, Огарев сказал: почему вы глупы даже в своих беззакониях? Вы продаете русским помещикам и немцам. Но если вы дошли до этих грабежей, почему вы исключаете кре¬стьян? — Вот и все. И вы заключаете из этого, что Огарев — этот преданный, любящий, большой человек — питает ненависть к Польше! И это после десяти лет наших трудов. Мы объяснили статью («Гмина» напечатала наше письмо) — но павшие на нас оскорбления заставили нас замолчать. Другие — это еще куда ни шло, но вы! 181 Да, надо еще раз растолковать, в чем заключается наша веса. Я это сделаю. Я это сделал в письме к Аксакову, которое я послал вам. Прочли ли вы его? Не сердитесь на меня за настоящее письмо. Я не мог молчать под (тяжестью) ваших слов. Прощайте. Преданный вам А. Герцен. Благодарю вас за вашу дружескую поддержку, я прочел строки, напечатанные в «Temps» — а прочли ли вы мою статейку «Мазурка»? Это не так уж враждебно — I thinkcclviii[258]. 162. H. П. ОГАРЕВУ 23 (11) августа 1867 г. Ницца. 23 августа. После обеда. Пятница. Давно нет что-то вестей, последняя записка была от Тхоржевского от 17 августа. Неужели все невралгия? У нас тоже отоя невралгия. Недели три тихой жизни надоели. Что это за несчастнейшее существо, забивающее себе иголки под ногти, чтоб обвинять других в боли! Вчера я говорил с Татой — вижу, что ей уж не очень втерпёж — она сильно обижена беспрерывными намеками, что «она чужая Лизе», что «у Лизы семья — Сатины и больше ничего», — и я исключен. Я Тате сказал, что она может ехать через месяц. Вот и эта карта лопнула. И все это черт знает зачем. Начали искать квартиру на год — умнейшее, что можно сделать. Natalie объявила мне, что везет Лизу в Кольмар, — и это в половину сентября — хочет Лизу в пансион, сама идти в службу при пансионе... Письма из России сущая отрава. Теперь новая штука — Мария Алексеевна Идиллия и Александр Деспот- Зенович едут весной в Дрезден. Алексей Алексеевич приедет за Natalie, чтоб ехать вместе в Дрезден. Мне в Дрезден ехать невозможно. Сатины, кажется, в Москве. Хорош гусь Сатин— ни малейшего отзыва на наши приглашения, — а без него беда. Я предложил ехать Женевой — ни под каким видом. Я заметил, что это озлобление против тебя и детей страшно безнравственно. На это — предложение разрыва на том основании, что она, 1-е, не может примириться с тобой, 2-е, полюбить детей, 3-е — потому что не может официально признать нашу жизнь и сказать Лизе, что она дочь. Я считаю, что это душевредительство ребенка. «Ну, в таком случае я сделаю, чтоб она вовсе не знала, кто ее отец, в пансионе легко». А потому ехать 10 сентября. Здесь жить теперь превосходно, тихо и недорого, до весны было бы прекрасно. Но уж тут разум молчит, и (экономия, сберегающая ботинки и огарки — тоже) — «Ехать... ехать!» Я написал письмо строго и серьезно, хочу попробовать coup d'Etatcclix[259]... Не знаю, что будет. По несчастью, у Таты нет приюта до октября, — может, я с ней проеду по Женеве. Я не за Кольмар и не против. Зато я против Пензы. А за что можно отвечать? А ты, юноша, воображал завести гинекей и общинное житье. Тата, разумеется, возмущена. Если переменится решенье, я отрежу все флуктуации, наняв в Ницце дом. Ужасно скучно и возмутительно! 163. Н. П. ОГАРЕВУ 24 (12) августа 1867 г. Ницца. Холеры здесь нет, и в Генуе, кажется, прошла. Сегодня была здесь сильная гроза. Это, вероятно, и последнее очистит. От Каппа письмо из New York. Он тоже советует продать бумаги и купить американские — теперь aggiocclx[260] хорош. Может, и придется ехать из Ниццы — это не к добру, — здесь очень хорошо. В пансион Natalie Лизу r?alitercclxi[261] не отдаст, а сцен будет много. Может, я поеду в Париж для американской сделки. Письмо, как видишь, получено (от 21). 164. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 24—25 (12—13) августа 1867 г. Ницца. 24 августа. Суббота. Любезнейший Тхоржевский, получил еще письмо от Погодина. Он пишет, что отдал все № «Русского» и книгу (один экземпляр — П. В. Долгорукову) книгопродавцу Курхбергеру в Эмсе и велел их отослать Георгу в Женеву, все опять говорит о своей статье обо мне. Попросите Георга написать (и франкируйте письмо) к нему. Мне нужен тот лист «Русского», в котором статья обо мне — «Встреча в Монтрё». Обделайте это дело. 183 Мне, вероятно, придется съездить в Париж — Капп советует не ждать продажей до января, а продать теперь; он говорит, что курс на золото высок, так что я могу выиграть даром целый годовой процент; он думает, что надобно купить новый заем, но не нефтальский, а United-States 6% 1868 — 1881. Иду к консулу; должность его здесь занимает американский поп. Затем прощайте. 25. Воскресенье. Сейчас из моря. Погода здесь удивительная. После грозы жары сдали — море тихо. Мы все научились плавать, вода теплая, и о холере ни слуха ни духа. Вчера было в «Figaro», что около Женевы открылась холера — не верю и думаю, что они говорят о Генуе. В Ливорно и Риме — есть, во Флоренции нет. От вас, вероятно, будет недельный рапорт — жду его. Очень хорошо, что стол продали. Деньги возьмите в ваше хозяйство. Ольга кланяется вам, я ей писал, что вы спрашивали. Они (т. е. Мейзенбуг) возле Rimini — в Fano, я писал строгий приказ — ехать в Флоренцию при первом холерном слухе, и даже сюда. Лиза учится гораздо лучше: учителя музыки и арифметики очень хороши; она по- прежнему дивит умом, тактом — и большими шалостями. Кланяйтесь Чернецким, Даничу и не кланяйтесь Касаткину. Addio. А что наши элпидисты? 165. Н. П. ОГАРЕВУ 27 (15) августа 1867 г, Ницца. 27 августа. Вторник. Твое письмо маленькое — но klein, aber lustigcclxii[262]. Новость о Кельсиеве все-таки перевернула меня. Помнишь ли, как он раз в Orsett Hous'e защищал какого-то шпиона- поляка? Мы чуть не побранились. Хорошо иметь старую нравственность, когда у самого нет новой... 2-ое, приезд Бакунина. Что же это он в пис-конгрессе, что ли, беспокоится? Гвалтерио — его врага — прогнали с губернаторского места. Скажи ему, чтоб Он не давал чинить реакцию Петру Владимировичу в «Писе». Я очень рад, что меня там не будет, — и вообще, несмотря на твое высокое покровительство, Женева мне противна... Здесь 184 я чем больше живу — тем больше вживаюсь. Да, это удивительная полоса земли. A propos — что я писал о Путнее и что хвалил, во-первых, я забыл, а во-вторых, наверное, ничего не хвалил. Прошу тебя справиться. Как можно хвалить начало всех компликаций? Насчет общего житья — и думать нечего. Мало ли какие хорошие вещи могут мечтаться — неужели ты все еще не сообразил всю ширь невозможности. Сатин на ярмарке — жена его собирается в Москву. Деньги, вероятно, вышлет (сегодня письмо) — если нет, то я могу вперед тебе прислать 500 фр. Сиречь тебе следует до 6000: 1150 от Саши 150 Приб.500 1800, а если Сатин пришлет достаточно, мой совет — возьми еще 700, тогда будет 2500 — а остальное оставь в экономии у меня на 1868 год. Ты знаешь, что Виргиния заплатила какие-то паршивые 1200 фр. (да еще бумажками — доллар в 3 фр. 76), из них я и могу прибавить 500 — и 500 детям. Если удастся Каппова программа, то я могу выиграть тысяч до 30-25 в капитале, а 5 т. в impuiscclxiii[263] нас всех. Я, вероятно, 5 сентября (4 — Лизино рожденье, напиши ей, она тебя очень любит) поеду в Париж. Вероятно, дам тебе адрес к Бамбергеру или Ротшильду. Пробуду там дней шесть или семь. Дома у нас чудеса. Лишь только я согласился на Кольмар и принялся писать к профессору Куфу и даже к Стелле — ветры подули с другой стороны — и решено Кольмар оставить до весны. Но это не всё. Лиза, сильно баловавшая последнее время с Татой, вдруг сделалась с ней большим другом. Это вещь замечательная. Только это секрет, и секрет потому, что Лиза просила Тату не говорить. Тата ей рассказывала о том, как она была маленькой мила — и как избаловалась теперь, какой неприятный рНсс1хА[264] приняла и пр. Лиза все слушала — слушала и тихо плакала, потом ушла одна в свою комнату и там все плакала, а вечером положила Тате под подушку письмо — по- французски, в котором пишет, что хочет исправиться и чтоб Тата ее любила, и просит об этом не говорить Nata1ie. С тех пор она ведет себя очень мило и страстно полюбила Тату. Nata1ie не надивится. Она могла бы страшно много сделать теперь — но боюсь. Учится она положительно хорошо. Вот и все. Я не купаюсь третий день — от морской воды вышла сыпь на руках. Погода необычайная. 185 «Русский» прислал Погод(ин), об этом я раза два писал. Я получил от него еще письмо — он отправился в воскресенье в Иерусалим и пишет мне: «До свиданья на том свете». Франц. «Prolegomena» готовы, 45 страниц. Весь вопрос в том, печатать ли отдельной брошюрой, или первым ливрезоном, или, наконец, «Колоколом». А кто поправит? Статья эта всем будет костью в горле. Я попробую в Париже прочесть отрывки. Чем хуже и пустее статья, тем лучше плаванье. «Монитёр» перепечатал часть моей статьи из «Paris-Guide». Прощай. Я хотел писать статью о «Что делать?», но оставил, чтоб не раздражить его стаю. В нем много хорошего. Это — удивительная комментария ко всему, что было в 60—67, и зачатки зла также тут. Прочти же его. Тхоржевскому я писал в воскресенье. Не предложить ли Бакунину комнату, т. е. мою спальню, без servic'acclxv[265] и еды? Мерчинскому кланяйся. От кого слух о Кельсиеве? Не от лабазника ли Касаткина? Читал ли ты процесс Касса и Parent? Прочти. Знают же, кто русские ходят в «Курону», Как же вора не поймать? NB. От Хоецкого ответ дипломатический. Константин Николаевич хотел его видеть? Это что? 166. К.-Э. ХОЕЦКОМУ (черновое) 27 (16) августа 1867 г. Ницца. Je vous suis vraiment tr?s reconnaissant de votre lettre que-je re?ois un peu tardivement, envoy?e de Gen?ve. Si j'?tais trop susceptible — pensez ? ma position. [Toute-ma vie]. Apr?s une existence enti?re d?vou?e ? une seule activit?, il une seule id?e, ? un seul service, auquel tout ?tait sacrifi? [sans jamais faillir, sans avoir un seul reproche politique de m?fiance et], trait? par ses alli?s (je parle d'une grande partie des Polonais de l'?migration) en ennemi et cela parce que l'on ne sympathise pas avec toutes leurs ?lucubrations. J'ai vu dans l'eftsemble de vos paroles — leur insinuation, et je sentais 186 vivement que je n'avais pas m?rit? cette m?fiance. J'accepte de tout mon c?ur votre explication, je vois que j'ai exag?r? la port?e de vos paroles et je vous tends avec la m?me franchise la main, en demandant un oubli complet de l'incident. Mademoiselle Meisenbug... Перевод 27 августа. Я вам поистине весьма благодарен за ваше письмо, переделанное из Женевы и полученное мною с некоторым опозданием. Если я проявил чрезмерную обидчивость, то войдите же в мое положение. [Всю мою жизнь] Посвятив всю жизнь единой деятельности, единой идее, единому служению, всем пожертвовав для этого, [ни разу не погрешив, не дав ни малейшего повода к политическому упреку, к недоверию и] — вдруг увидеть, что твои же союзники (я говорю о большинстве поляков-эмигрантов) обращаются с тобой, как с врагом, и только потому, что ты не сочувствуешь всем их разглагольствованиям. Я понял, что все ваши слова внушены ими, и живо чувствовал, что это недоверие не заслужено мной. От всего сердца принимаю ваше объяснение, вижу, что преувеличил значение ваших «лов, и, протягивая вам с прежней искренностью руку, прошу предать полному забвению случившееся. Мадемуазель Мейзенбуг... 167. А. А. ГЕРЦЕНУ 29—30 (17—18) августа 1867 г. Ницца. 29 августа 1867. Nizza. Что же ты давно не пишешь о холере? Мне нужно знать и о Генуе и о Флоренции. Следует ли избегать — или ехать. А потому собери сведения и напиши. Пора бы и Мейзенбуг возвратиться. Тата в последнее время опять имеет больше влияния на Лизу. В ней, может, недостает того элемента мягкости, которого и в тебе нет. Но она берет потом и сердцем и всем. Вообще я Татой доволен — если б не страшная потеря времени. То же было и во Флоренции. Умственной пищи здесь довольно — но энергии мало. На днях я еду в Париж на неделю хлопотать об американских фондах. По Каппу — можно легко выиграть 20 тысяч и побольше. Vedremmocclxvi[266]. Буду советоваться с Бамбергером. — 187 Что дальше, еще неизвестно — всего лучше жить в Ницце до весны. Natalie говорит опять о пансионе для Лизы, т. е. в Кольмаре, — но это еще так. Лиза au reste учится очень хорошо. Если американские дела пойдут особенно хорошо — то небольшой процент возьму для улучшения всей бригады. Мебель тоже можно тогда купить. Через два месяца — от сдачи дела Ротшильду всё узнаем. Какая ужасная холера была в Albano. Как же это из ваших гелертеров никто не займется исследованием причин? Я все дивлюсь беспечному равнодушию научных людей. 30 августа. В Париже выходит новый журнал (месяца три) — «Pens?e Nouvelle», совершенно в позитивном смысле, я могу тебе прислать. Статья моя готова, но задерживается по многим консидерациям. Все пересылки отсюда трудны. Бакунин отправляется в Женеву на пис-конгресс. Долгоруков перепугался и хочет ехать. Нельзя сказать, чтоб я особенно горевал о том, что меня не будет в Женеве, — он с женой. Я ему дам свою квартеру и буду восхищаться издали. Прощай. Вот какие чудеса — у меня от жара, комаров и моря сделалась сыпь — и нарыв под рукой. Не могу купаться. Рукой Н. А. Герцен: Прибавляю тебе только словечко, чтобы поцеловать и спросить, получил ли ты мое письмо и отчего Пирцина не отвечает? Носятся слухи, что множество людей арестованы по доносам Кельсиева, что это за ужас, если правда. Пиши же скорей. Твоя Тата. 168. Н. П. ОГАРЕВУ 31 (19) августа 1867 г. Ницца. 31 августа. Суббота. Твое и Тхоржевского письмо получил — также «Московские) ведомости». От Бакунина я письма не получал и вчера ходил справляться на почте. Письма нет, — а что он писал? Его бы следовало известить. Зачем же ты, карейший, вдаешься в девилевщину и там, где просто сумбур и помешательство, предполагаешь замыслы, комплоты? Это так же unrichtigcclxvii[267], как весной предположение 188 вызова со стороны Алексея Алексеевича. К тому же Мария Алексеевна и не уговаривает ехать, — а что какие arri?res-pens?es у старика — кто знает, но всё же где тут комплот? Не вдавайся в эту сторону. Мо« письмо Ыа1аНе хотела мне отдать, но я не взял, а взял с него прежде список. С тех пор опять все утихло. Если проект о Кольмаре удержится — я ничего не имею против, весною ехать можно. В Париж я поеду 8-го или 9-го. Я счетами Ротшильда недоволен, т. е. его американским про¬меном, и непременно надобно переговорить с Бамбергером. Холеры здесь нет, ни в Марсели, ни в Тулоне. А у меня от жара и купанья сделалась сыпь и даже чирей под рукой. В силу сего купаться в море не могу. Уступок делать не следует в писовке (abr?viationcclxviii[268] писовки-конгрессовки) и, если Бакунин еще раз повлечет нас ко дну, — барахтаться. Au reste — ты его дома остановишь и направить. Большое счастье, что меня нет. Ссора была бы хуже и, может, в самой писовке. Я до сего дня краснею за наши промахи. Дела в России идут утомительно вяло. Те же доносы в «Московских ведомостях », то же крепостничество в «Вести». Право, следует печатать по-французски. Русской публики для нас нет. Тхоржевский пишет о князе Грузинском и что он его не узнает. Он обещал в фонд. Нельзя ли ему объяснить, что фонда нет, но бедные эмигранты есть, и что мы берем на наш гонор. Да заставь его купить «Былое и думы», «Колокол» etc. Затем прощай. А. 169. Н. П. ОГАРЕВУ 3 сентября (22 августа) 1867 г. Ницца. 3 сентября. Вторник. Итак, невралгия прошла. Это очень хорошо. Моя морская сыпь не проходит — стану ее лечить, как чесотку — серой. У нас с той бураски — совершенная тишина, были и слова раскаяния и слезы. Письмо мое испугало. С Татой идет все гладко — но тоже ничего. Лиза учится хорошо — да, и еще раз — учителя превосходные. Я боюсь, что Natalie поссорится с учителем музыки за то, что он кричит на Лизу и бранится, — а она делает большие успехи. От Мейзенбуг получил письмо — в Fanno нет холеры и около. Саша пишет, что и во Флоренции пока нет, но что, 189 если б и была, ехать нельзя. Правительство отставляет бегущих от холеры, особенно Dr, и печатает имена в газетах. От Бамбергера сейчас получил письмо. Он на день останавливался в Париже и уехал в Трувиль. Придется ехать к нему туда, он мне необходим, и на одного Ротшильда полагаться нельзя. Когда решу, что ехать, напишу за 24 часа. 500 фр. пришлю из Парижа. Как возможно Бакунину предлагать квартиру с едой? Я предлагал только стены, стулья и Тхоржевского беседы. Это был бы такой антецедент и такое бы разорение, что упадешь. Твое положение в «писовке» не из приятнейших. Если Бакунин с тобой согласен — ничего, если же вы будете не одного мнения — что ты сделаешь публично? Если Долгоруков будет от имени русских говорить вздор? (Как я знал, что Бакунин испугает его, напусти его хорошенько.)— Не занемочь ли тебе? Молчать нельзя, а публично собачиться ты не привык. Я пишу к Барни и влагаю письмо — ты при пакете его и пошли. Статейка моя «Prolegomena» готова (50 страниц) — но что делать, потолкую с Бамбергером. Я всякий день дальше от Запада — и даже не имею потребности видеть Гарибальди в Женеве. Зачем в России нет чистых, понимающих людей возле Гарун-аль- Рашида? Он не он, а рычаг, т. е. Levier, хоть и не тот, который был у тебя. Пусть Барни читает, даже, если хочет, печатает мою эпистолу. Я бы прислал тебе § 1 моей статьи показать им. Может, и пришлю. Боюсь, пропадет. Вот Бакунин мог бы по поводу моего письма сказать слово-другое. Кому дать поправить, не знаю. Всем им статья станет поперек горла. А слог гадить я не позволю — далее чистки БиЪрпсйГа ничего. Тхоржевскому доношу, что жары здесь хуже июльских. В воскресенье было гуляние на Варе. Здесь извозчики ездят очень скоро, и жар был так велик, что лошади падали мерт¬вые — мы сами видели трех. P. S. Ты спрашиваешь, когда в Женеву? — Ну, «писовкой», Бакофкой, Грузиновкой и Князевкой — не заманишь. На «писовку» приеду только в случае, если ты потребуешь. У нас ничего не решено. Ни о Тате (ей ехать до окончания холеры нельзя). На днях срок квартиры — и тогда все решится. Мейзенбуг посланное тобою письмо от Шурца получила. Пусть Тхоржевский купит франка в три игрушку и скажет, что я ее прислал — маленькому Lancier в Petit Lancy. 190 170. А. А. ГЕРЦЕНУ 3 сентября (22 августа) 1867 г. Ницца. 3 сентября, понедельник. Nice. У вас во Флоренции были три случая холеры, и трое солдат в Боболи умерли. (Мы здесь лучше знаем.) Письмо твое пришло; ты прав, ехать тебе нельзя от холеры. Советую тебе утром пить petit verrecclxix[269] распалевой настойки или ликера. — Здесь холеры нет. У меня на руках сыпь от моря и солнца — купанье остановил. Сегодня получил письмо от Бамбергера — он в Трувиле. Может, и я туда поеду — мне его видеть необходимо. Ты, вероятно, из моего письма понял (оно пришло после отправки твоего), что американский капитал должен остаться в Америке. Стало, говорить можно об итальянском. Выделить сто тысяч франков и разделить я готов. Для этого надобно все же кончить американское дело и посмотреть, сколько оно принесет. К 1 ноябрю все будет известно. Но мне твой проект вовсе не нравится. Что за недвижимое именье можно купить за 40 т. фр.? И зачем жить на даче, и почему во Флоренции, где цены теперь высоки, а после занятия Рима будут низки? Когда я говорил о землях духовенства, я говорил о покупке и сдаче на аренду, к тому же их продают с огромными рассрочками. Неужели ты считаешь, что ваша жизнь навеки пойдет во Флоренции? Что касается до aggio, — на нем-то я и выиграю в Америке и, след., если состоится, денег на мебель могу дать. Далее, Огареву не нужно еще 5 лет больше 600 фр. для м аленького. Обдумай еще раз. Мне кажется, что можно лучше распорядиться . Вы будете получать с будущего года 15 000 дохода; я могу и весь капитал отделить. Затем останется еще вашего же капитала в ренту около 10 т. % ; ее снова надобно капитализиро¬вать для приданого etc. Из всей вашей части я не возьму ничего (хоть бы было сто детей и пятьсот внучат). Лиза получит столько же, сколько каждый из вас. Мне ужасно хотелось бы совсем изгнать чудовище наследства между нами. Вы будете иметь ровно % моего теперешнего состояния — и затем я свободен распоряжаться, как хочу, своей И . Я полагаю, что это справедливо. И еще раз скажу за всем тем, что жить рентой без труда почти стыдно. Нас среда поставила в борьбу, у тебя среда другая. Тату до окончания холеры буду уговаривать жить здесь. Затем — обнимаю тебя. 191 171. М. МЕЙЗЕНБУГ 3 сентября (22 августа) 1867 г. Ницца. Мальвиде. Unbarmherzige Florentinerin — Tata m'a communiqu? vos reproches — mais mon dieu— (dieu de Michel-Ange, Brunelleschi, Tasso et Dante) — pensez-vous que c'est si facile d'aller ? Florence de Nice — lorsqu'on a besoin d'aller encore une fois ? Paris, encore une fois ? Gen?ve? C'est plus pr?s de Florence ? Rome, — et vous voyez que cela ne va pas si vite. J'ai le mal des 6% de l'Am?rique, je veux r?gler les affaires avant tout — ich harre — pour savoir ce que je pourrais faire. — Vous ne m'?crivez pas ce que vous payez pour l'appartement. L'appartement ? Nice est aussi au 3 — au dessus de l'entresol — 3000 — mais avec la facult? de le quitter apr?s le 1 Mai. Il me semble que vous devez chercher maintenant un appartement non meubl? — avec les meubles que j'ai ? Gen?ve (on peut les envoyer pour 300 fr.) en ajoutant 2000 ou 2500 fr. — on peut se monter. Et bien attendons pour tout cela jusqu'au 5 Novembre. J'ai propos? ? Tata de rester jusqu'? ce terme — mais si Alexandre veut venir, elle peut partir avant. Elle n'a pas perdu son temps ici — par rapport ? la lecture. Au moins elle conna?tra enfin l'histoire de la R?volution fran?aise et notre Weltanschauung. Pour les arts — elle a fait peu. Elle a avec une tr?s grande pers?v?rance — abandonn? le chant, et — forc?e par moi — elle a fait deux— trois portraits — et assez bien. L'indolence — lui emp?che beaucoup. Le d?veloppement de Lise — va d'un autre train. Chez elle — das Lernen geht am Besten. ?norme m?moire, amour-propre et facilit? tr?s grande pour les choses abstraites — elle fait tr?s bien les probl?mes avec les fractions d?cimales. Fait aussi des progr?s en musique. De l'autre c?t? — elle rappelle les plus mauvais traits du caract?re d'Olga. Natalie plus aveugle que vous — la d?fend comme vous avez d?fendu Olga — et le caract?re se g?te terriblement. Je dirai comme vous — le temps —le temps corrigera —et ? 20 ans elle sera mieux — j'en suis s?r. Et les traces? Adieu. Votre invariable ami et censeur. P. S. Ne pensez pas ? la cuisini?re—tatarische Phantasien. — Aussi la cuisini?re du Dr. Veron est libre. J'embrasse Olga. 192 Перевод Малъвиде. Unbarmherzige Florentinerincclxx[270] — Тата сообщила мне ваши упреки — но, мой бог (бог Микель-Анджела, Брунеллески, Тасса и Данте), полагаете ли вы, что так просто приехать во Флоренцию из Ниццы — когда необходимо еще раз съездить в Париж и в Женеву? От Флоренции до Рима ближе — и вы видите, что все-таки это делается не так быстро. У меня плохо с 6% американскими ценными бумагами, прежде всего я хочу устроить дела — ich harrecclxxi[271], чтобы знать, как следует поступить. — Вы не написали мне, сколько платите за квартиру. Квартира в Ницце тоже на 5-м этаже — 3000, но с правом съехать после 1 мая. Мне кажется, что вы должны теперь искать немеблированную квартиру — с мебелью, которая у меня имеется в Женеве (ее можно перевезти за 300 франков), — добавив 2000 или 2500 франков, можно устроиться. Ну что ж, подождем со всем этим до 5 ноября. Я предложил Тате остаться до этого срока — но если Александр захочет приехать, то она может выехать раньше. Она не теряла времени здесь — в отношении чтения. По крайней мере она познакомилась наконец с историей французской революции и с нашим Weltanschauungcclxxii[272]. Что касается до искусства — она сделала мало. С очень большой настойчивостью, бросив пение, и — побуждаемая мною — написала два-три портрета — и довольно хорошо. Лень ей сильно мешает. Развитие Лизы идет другим путем. У нее — das Lernen geht am bestencclxxiii[273]. Огромная память, самолюбие и очень большие способности к абстрактным дисциплинам — она очень хорошо решает задачи с десятичными дробями. Имеются успехи и в музыке. С другой стороны — в ней повторяются наиболее скверные черты характера Ольги. Натали еще более слепа, нежели вы, защищает ее, подобно тому как вы защищали Ольгу — и ха¬рактер страшно портится. Я скажу, как и вы: время — время исправит, и в 20 лет она станет лучше — я в этом уверен. А следы? Прощайте. Ваш неизменный друг и цензор. P. S. Не думайте о кухарке — tatarische Phantasien. — Да и кухарка доктора Верона свободна. Целую Ольгу. 193 172. Н. П. ОГАРЕВУ 5—6 сентября (24—25 августа) 1867 г. Ницца. 5 сентября 1867. Четверг. Эпиграф этот был употреблен нами несколько раз. Пожалуй, второй стих и можно. Но когда же будет второй суплемент? Тема твоей баллады больно допотопна, от «Бедной Лизы» Карамзина до Ниобы и Шарлотты она была высказана во всех формах — но это не резон, и всё вместе недурно. Я рад, что послал Барни письмо, и если б он отвечал, я рад писать второе — и даже для печати. Нам надобно себя поставить в противуположность с глупыми обвинителями. Прочти статью в «Temps» от 3, кажется (если цела, я пришлю), и всенепременно статью Клячко в «Revue des Deux Mondes» 1 сентября — о панславизме, где он кадит Австрии и Турции и зовет их на войну против России. Неужели нам все сидеть между кресел — зад на полу. Надобно просто стать против этих клочков старой ткани. Место в западной публицистике для нас есть, и большое. Не напеча¬тать ли мою статью, как coup de tam-tamcclxxiv[274] особо, вроде sp?cimen'a. А ты напрасно меня остановил от Эмиля Жирардена. «Новую мысль» я читал — мило, умно, свежо — но всё же studentmafiigcclxxv[275] и так же не будет расходиться, как вырубовка. Фогт имел колоссальный успех в Париже. Он там за обедом восхитил своей речью, его и Фирхова особенно фетировали. «Libert?» говорит: если Фирхов похож на Робеспьера (?), то Фогт — на Дантона. Скажи ему это. Приезд Бакунина меня интересует. Это очень хорошо, если он остановится у Клапреда (будет Клапред всю жизнь помнить). Он знаком с Скарятиным и вообще мне хочется узнать, как он станет с элпидьевкой — а главное с поляками. Что он мне писал? Спроси его. К Гарибальди тебе придется сходить. Скажи ему, почему меня нет. Я жду ответ (второй) от Бамбергера — и, вероятно, скоро поеду в Париж на несколько дней. Мне очень жаль, что я не видался с Погод(иным). Постараюсь найти Ханыкова — мы ничего не знаем, т. е. ровно ничего. Затем скажу, что жары здесь в августе шли крепче, чем в июле, а теперь крепче, чем в августе, т. е. от 7 утра до 5 вечера — жогом жжет. 194 Я не съедаю 74 фунта говядины в сутки. Зато питаюсь фруктами и легким медоком с содовой водой — без конца, но с абсентом. Все, впрочем, совершенно здоровы. Лизе я до твоего письма прислал — от тебя — красивую книгу и другую небольшую от Тхоржевского, так что письмо вышло d?menti'емcclxxvi[276]. Но она не догадалась. Она тебе сообщает, что у нее был soir?ecclxxvii[277] и на нем: 5 fran?aises (mel. avec des italiennes)cclxxviii[278] 2 irlandaisescclxxix[279] 1 anglaisecclxxx[280]. Старшей даме — 10 лет. Самой меньшой — 2 года 8 месяцев. Лизавета и кухарка сделали иллюминацию. Завтра едем в Cannes. Сыпь не проходит. После обеда. Пятница. Погодина статью и письмо от 4 получил. Отсутствие на конгрессе — просто «рельеф». Кланяйся Бакунину. Жду и жду вестей. Новый формат писем. 173. Н. П. ОГАРЕВУ 8 сентября (27 августа) 1867 г. Ницца. 8 сентября. Воскресенье. Вчерашний день был скучен и неудачен. К тому же Тата была не совсем здорова с вечера. Я был на могиле один. Совершенный хаос мешает всему, т. е. хаос в голове Natalie... Что мы воду толчем — это так, но комплота все же не было, она сама не могла надивиться решенью Марии Алексеевны и в особенности Деспот-Зеновичу. Лизу от Пензы я спасу, а что еще — не знаю. Я жду еще записки от Бамбергера, чтоб ехать — au reste до 15 сентября и даже 20 — большой крайности нет. В начале ноября все покончится, т. е. будет ответ из New York. Попроси Тхоржевского прислать «Journal de Gen?ve»— (или что самое подробное будет о конгрессе). В журналах здешних не все напечатается. У вас Луи Блан— кланяйся ему и Thiers. А все же мне внутренний голос говорит, что мы — 195 не у места. И это была бы единственная заслуга, которую мог бы сделать Бакунин, если б он это сказал. Он может говорить. как фармазон, как демократ, как социалист, как богослов неверия etc., etc. Но пусть скажет, что, как русский, он мог бы только вести полемику за то, что вся Европа нас понимает по-польски. Скажи ему. Кстати, если ты найдешь нужным, скажи Бакунину о домашних делах. И вообще поступай со всеми как знаешь. К Бакунину я буду писать. Пусть он в письмах осторожен. Спроси, как ему понравилась моя статейка об нем. A propos, зачем или за что ты посылаешь мне Погодина' журнал? Я хотел только исключительно тот №, в котором статья обо мне. Он рассказал встречу верно, хотя и есть пропуски преднамеренные. Далее я его журнал в руки брать не хочу — это бред в духе холопской демократии, пропущенной через кишки попа и пузырь старой няньки, любящей Митрофанушку. А не забыл сказать, злодей, что в Montreux виноград стоит лучший 50 сайт. фунт. Как он подл в описании обеда у Берга! А все же он многое бы рассказал, и я жалею, что не видал его. Прошу же и тебя, и Тхоржевского всякие подробности и анекдоты. Конечно, любопытно было бы взглянуть, но... но, entre nouscclxxxi[281], я очень рад, что я не в Женеве. Даже наша жизнь врознь — и все остальное — лежало бы плитой на груди. 20 сентября надобно быть на другой квартире, но ничего еще не решено, даже того, остается ли Natalie в Ниццей. У ней разные фантазии. Холера в Италии проходит. Дни через два напишу все планы. — Прощай. Тата письмо получила. 174. Н. П. ОГАРЕВУ 9 сентября (28 августа) 1867 г. Ницца. 9 сентября. Понедельник. Поздравляю с открытием писовки... Да, да и да, мне нечего было делать на этой Vanity faircclxxxii[282] — и есть случай объясниться, что мы не с ними. Я действую и по рассужденью, и по чутью. Конечно, есть демон подталкивающий — но баста ошибаться: Польский вопрос, Раскольники и Микро-нигилисты проучили... Я готов всю полемику вынести на своих плечах. Скажи Бакунину, чтоб прочел книгу Талбота «О Европе и России» (верно, есть у Георга или кого-нибудь, не то пришлю). И эту глупую дрисню с горохом превозносят! Жду писем. Прощай. От Бамбергера письмо самое удовлетворительное с двумя рекомендациями к банкирам. Напишу, когда поеду. Ищу квартиру — и весь в чирьях (четыре!) и в сыпи. Вот море-то! Прошу Тхоржевского новостей, «Journal de Gen?ve» и еще пусть пришлет 5 экземпляров «Camicia rossa» на имя Visconti libraire. 175. H. П. ОГАРЕВУ 11 сентября (30 августа) 1867 г. Ницца. 11 сентября. Середа. Жду с ярым нетерпением ваш рапорт и фельетон Тхоржевского. Меня сокрушает моя сыпь, и я от нее не поехал к Ротшильду. Пять небольших чирьев и мелкая сыпь. D-r дает bicarbonati di potassi для мытья. К утру, кажется, все кончено, а как только на солнце или много ходишь до поту, сыпь и красные пятна выступают. Да это бы ничего, но тогда начинает чесаться и колоть. Кажется, окончательно решено: Natalie остается до весны. Хотя она и грозит, что если нужно, то уедет в Дрезден, когда приедет Алексей Алексеевич), но не верю в решимость. Страннейший нрав. С учителем музыки была стычка — и мне надобно было употребить колоссальные усилия, чтоб смягчить дело. А учителя превосходные. Ну не безумство ли? «Да он кричит на Лизу — и она может от этого занемочь, у нее нервы расстроены». А она бросается в море и плавает полчаса, растет сильна... где же болезнь? И еще — она любит и боится учителя и учится хорошо у него. «Я не хочу, чтоб этот мерзавец учил». — «А я — такого бессмысленного поступка — и должен буду уехать» etc. Кой-как уладил. Она ему написала, чтоб «не кричал» — он добродушно извинился... Вот и писовка. Мое предисловие готово. Я пишу теперь lettre ? M. Bacounine. В нем-то я хочу на свой манер бросить перчатку, шитую жемчугом по бархату, — Западу. Благословите, отцы-святи¬тели, — у меня накипела такая злоба, что я пишу с мягкостью млека и меда. Там я скажу in extenso, что сказал в письме к Барни. (Ты мне ничего не писал о его получений, я послал 3¬го.) Я здесь дождусь последнего письма о писовке — и тотчас поеду. В Трувиль мне ездить незачем. В Париже пробуду 5 или 6 дней. Пиши сюда до перемены адреса. Если нужны какие деньги на «писовку», ты не скупись и скажи Тхоржевскому, чтоб он за меня взносил или за себя на мой счет. . Кланяйся Бакунину, жду письма от него. Жара здесь продолжается — сегодня тучи, может, будет легче. В письмах будьте мудры, яко змии. После обеда, 5 часов. Читал два вечера Тате «Юмор». Нет, господа Tchernychevsky et ?colecclxxxiii[283], вы не вырвете эту полосу поэтического пробужденья — этот юный размах и пр. Писем нет. Если б я не знал, что есть тайные мощи, — то на этот раз я очень рассердился бы. Ждал, ждал, — ну, стало, прощайте. Лиза пишет к тебе письмо и не показала мне — хочет сама отправить. Сегодня было письмо от Алексея Алексеевича — ничего. 176. Н. П. ОГАРЕВУ 14 (2) сентября 1867 г. Ницца. 14 сентября. Суббота. Я до того оставлен без всяких вестей и сведен на здешние новости, что и винить вас не хочу. Письма опаздывают безобразно. До сего времени я не знаю, дошло ли мое письмо к Барни. Квартеры не можем найти. Можно пока съехать на неделю в пансион, хотя все это дорого. В Париж не могу ехать от чирьев — а ехать нужно. У вас какой-то хаос — всё вместе очень скучно. До писем. 198 Тата, вероятно, в начале октября возвратится в Флоренцию. Лиза все последнее время лучше. Natalie могла бы уговорить Тату остаться еще месяц. Сим оканчиваются все мои опыты сближений и примирений. Наружно все спокойно. Когда и какие стихи о Михайлове? Здесь не получал — но мало ли их было прежде. ?Говорил ли ты с Бакуниным о его французской тетради? — вот пробный камень. Сейчас узнал из «Temps», что ты вице, а Вырубов секретарь. То, что я прочел о речи Бакунина, мне не нравится, — и я еще раз радуюсь, что меня не было. Вечер. Дом нашли — и наняли. Тут же на Promenade des Anglais № 27, третий этаж, это (т. е. лестница) — худшее дело, но квартера an sichcclxxxiv[284] хороша и поместительна. Раз можешь писать по старому адресу. Письма, стало, не будет, ergo переписка окончательно невозможна. Я с истинным бешенством склоняю голову под эти каудинские фуркулы. Далее сказать нечего. Было ли послано письмо после 9-го? 177. А. А. ГЕРЦЕНУ 14 (2) сентября 1867 г. Ницца. 14 сентября. Суббота. Женевский конгресс, кажется, лопнул без пользы — и чуть ли не Гарибальди виноват. Подробностей я еще не знаю (письма почти вовсе не доходят со времени конгресса или дня через четыре). Бакунин и Огарев вице-президентами. Бакунин говорил речь, я недоволен ею (читал, впрочем, только сокращение). Я написал Барни объяснительное письмо, почему не приехал. Со временем напечатаю. — Это будет черта. Я нахожу, что мы в ложном положении с западными демократами и до объяснения работать вместе не можем. Жду последних вестей и поеду в Париж на 6 дней оканчивать американское дело. Я уже тебе писал,что до окончания (в ноябре) ничего обещать не могу — положись на меня, все будет сделано. — О ренте ты меня не понял — надобно для того работать, что одной ренты достанет только про нужду — больше 10 000 ренты ты никогда не будешь иметь — но с 199 работой и оборотами доведешь ее легко до 20 тысяч. Больше 20 тысяч тратить не нужно и женатому. Что ты пишешь о холере, очень интересно — но к терапии вряд ведет ли. У меня вот что сделалось: сначала от укусов комаров небольшие ранки, морской водой их разъело — затем сыпь на руках и один нарыв под мышкой — потом сыпь на груди и пять нарывов поменьше. D-r дал sol. carbon, de potassecclxxxv[285] мыть, велел всякий день брать ванны простой воды с отрубями (son) — ни малейшего действия, я перестал пить водку и пиво, пил одно легкое бордо — ничего. Как только мне жарко или пот, начинается зуд с колоньем. Неужели и тут медицина несостоятельна? Квартиру новую нашли — 20 переезжаем. Тут же на Promenade, возле H?tel Victoria, — пиши по прежнему адресу — № не знаю. Тата, вероятно, к зиме воротится. Ей помещенье славное— и вид. Если у вас нет квартеры, не торопи ее. Лиза учится прекрасно (когда хочет — по счастью, хочется теперь часто). Прощай. Журнал и Вырубова послал. 178. М. МЕЙЗЕНБУГ l4 (2) сентября I867 г. Ницца. 14 septembre 186Z. Nice. Tata a une telle intemp?rance epistolaire qu'il n'y a aucun moyen de trouver une place dans les lettres pour dire un «bonjour». Je ne connais que la minime partie des affaires de Gen?ve. Dieu m'a sauv? de la participation — il me semble que tout ?tait incoh?rent et a mal fini. Je ne suis pas content du.«speech» de Bakounine. Je ne voulais pas y aller — et je donnerai une explication in extenso. Vers le 20 j'irai pour une semaine ? Paris — pour finir la transfusion de l'or de l'Am?rique. Je gagnerai peut-?tre, dans tous les cas je ne perdrai rien sur les United States. Je ne sais pas si je viendrai chez vous cette ann?e, je ne crois pas. Peut-?tre au commencement de 1868. Addio. Je ne re?ois les lettres de Gen?ve que quelques jours plus tard. Cela me soutient dans un ?tat de fi?vre. Venez la mer suivant ? Nice, — il fait tr?s beau ici. 200 Перевод 14 сентября 1867. Ницца. У Таты такая эпистолярная неумеренность, что в ее письмах невозможно найти место, чтобы сказать «здравствуйте». Из женевских дел мне известно лишь немногое. Бог спас меня от участия — мне кажется, что все было бессвязно и плохо кончилось. Меня не удовлетворил «speech»cc1xxxvi[286] Бакунина. Я не хотел туда ехать — и объясню причину т extensocc1xxxvii[287]. Около 20-го я поеду на неделю в Париж — чтобы закончить с «переливанием» американского золота. Может быть, я выгадаю; во всяком случае я ничего не потеряю на американских вложениях. Не знаю, приеду ли я к вам в этом году, не думаю. Возможно, в начале 1868, Addiо. Я получаю письма из Женевы с опозданием в несколько дней. Из-за этого я пребываю в лихорадочном состоянии. Приезжайте, но берегу моря, в Ниццу, здесь превосходно. 179. Н. П. ОГАРЕВУ 16 (4) сентября 1867 г. Ницца. 16 сентября. После обеда. Понедельник. Наконец-то письмо от 13-го. Не особенно умно, что ты не писал, тем не меньше из совокупности газет видно, что Конгресс провалился — и это можно было предвидеть по неопределенности и разношерстности. Бакунина письмо жду. Но речью его я недоволен — скажи ему. — Это все было хорошо при Николае в Батиньолах, когда цвел Служальский. Если б он сказал: «Мы в том же положении, как вы, — у вас и у нас Польша и Муравьев», — другое дело. История не идет такими путями. Письмо к нему (французское) я изодрал. У Кине есть мысль. Он ходит возле дела, да, им нужно «сознание падения». Я все еще не знаю, получено ли мое письмо Барни. Квартера нанята порядочная, немного высоко, — но вид в обе стороны удивительный, и две террасы. Дороговизна страшная, в год и эта стоит 3000. Я полагаю, что Ольга и Мейзенбуг могут ее занять на лето. Впрочем, я сделал условие, что можно3 съехать весной. Хозяйство идет порядкомcc1xxxviii[288], т. е. тратится немного. Вот и еще письмо от 14 сентября. Да разве Бакунин не может сделать процесса за квартиру? 500 фр. от Тхоржевского получишь. Если б Сатин прислал, я бы написал. Буде Бакунину действительно на перехват нужно фр. 100, дай ему — и возьми у Тхоржевского. Меня очень огорчает, что мало о Долгорукове. Напиши о деле Шарлотты. Я в Париж еду 21-го — если б очень нужно было, я заехал бы — но не знаю, лучше потом. С учителем все уладилось, дома штиль. Лиза учится превосходно и пишет свои мемуары. Она очень рада была, что ты произведен) в вице-президенты — она читала это сама в «Temps». Прощай. Писать можешь еще раз на старый адрес — или и на новый. После 20-го: 27, Promenade des Anglais au 3me. На обороте: H. П. Огареву. 180. H. П. ОГАРЕВУ 19 (7) сентября 1867 г. Ницца. 19 сентября. Четверг. Твою записку из Caf? de la Couronne, пропитанную пачулями и которую ты так свернул, что половина мокрая стерлась, — получил. Что значит «неблагоприятные слухи» о Сатине? — Ас другой стороны, зачем ты надеешься, чтоб он больше присылал? Круглым счетом он посылал от 4 до 6 тысяч в год, прибавляя в продолжение десяти лет: «и скоро вышлю еще». Вероятно, тысячи три он пришлет. Саго mio, на Сатина надейся, а сам не плошай, живи на бюджете 6000 фр. и ни в каком случае его не переходи. Пока я не разорюсь — он будет выплачен, а Сатина присылки будут изредка помогать мне и тебе. Я держусь за одно — за бюджет — и знаю, что это для тебя стеснительно — но тут уж дело мужества и расплаты за былое. Как пробивается Бакунин? Тхоржевский пишет, что Долгоруков печатает против него артикул. Что тебе понравилось в его речи? — и в детских тезисах фан-Левальда! Вы все были до драки Фази в благодушии и умилении — пяти дельных слов не было сказано и кроме плача Кине — все плохо. Это fiasco и черта, 1848 год схоронен так же, как Сазонов — в Женеве. Vorwartscclxxxix[289]. 202 После обеда. Читал ли письмо Осипа Ивановича в писовку, — отчего «го не прочли? Умно и последовательно. Еду я 21-го, в 1/2 2-го и, стало, вечером 22 буду на Ort und Stelleccxc[290]. Газеты посылай сюда: 27, Promenade des Anglais au 3, a если что нужно сообщить, пиши Мг L. Bamberger, 26, Rue de la chauss?e d'Antin, pour remettre ? Mr H. Поездка эта скучна (30 часов кряду) и дорога — но решительно необходима. Может, я и улажу выгодно. Что же письмо Бакунина и твоя критика? Сейчас иду на новую квартиру. Ты говоришь, что Бакунин меня ждет — т. е. зачем? Возвратившись, придется в начале октября везти Тату до Генуи — может, заехать во Флоренцию? И что же я буду делать собственно в Plain Palais? Женева после писовки еще противнее. Если нужно, я заеду теперь — дней на 5 — но нужно ли? Об этом черкни на адрес Бамбергера. Все свиданья с другими (кроме тебя т. е.) до большого добра не доведут. А что же «Колокол» издавать по-французски — или нет? Русский бесполезен. 181. Н. П. ОГАРЕВУ 22 (10) сентября 1867 г. Париж. Париж. H?tel de Bade. Boulevard des Italiens. 7 1/ 2 часов. Воскресенье. Имею счастие донести, что в здешнюю столицу прибыл в вожделенном здравии час тому назад. После Ниццы холод страшный — пиши сюда, но помни, что я дольше субботы не останусь. Комната № 10, прямо на мое имя. Иду завтра к доктору Тагdieu. Сыпь и чирьи жить не дают 182. Н. П. ОГАРЕВУ. 24 (12) сентября 1867 г. Париж. 24 сентября. 26, Rue de la chauss?e d'Antin. Вот тебе и H?tel de Bade. Бамбергер меня спас от него и его дороговизны и нашел комнату в том доме, где живет. 203 Вчера целый день хлопотал. Сегодня аудиенция у Ротшильда. Гольдшмит советует разделить операцию на два. Нет моего Шомбурга... H?las!ccxci[291] Никого не видал. Скука, толпы туристов овладели Парижем: ни места обедать, ни места идти по бульварам. Дороговизна чудовищная — и все ест, пьет с утра до ночи. Слышали ли о книге Мориса Дюфреса? — услышите, если нет. Пойду сегодня к Вырубову после дел и отыщу Ханыкова— для новостей. Затем прощай. В Париже был слух, что мы разошлись за твою статью о Польше и что я бросил «Колокол» по этой причине. Письмо твое через Ниццу получил уже здесь. Скажи Тхоржевскому, что я готов давать статьи Брокгаузу, да и ты можешь. Пусть бы он печатал у Чернецкого, но, вероятно, на это не согласится. Приехать я готов, но ты вовсе не пишешь зачем. Видеть Бакунина могу и после. Ты мне лучше скажи, что же за мысль в его речи? Вся вещь, что русское правительство — не хуже и не лучше других. И тост его о Польше — анахронизм. Совсем секретно приехать мудрено. А тут Долгоруков, еще не знаю, как решится. К началу октября пришлю тебе 1000 фр. на два чека, для того чтоб один оставить до ноября- тогда посмотрим, что Сатин. Я не считаю на него. 183. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 26 (14) сентября 1867 г. Париж. Милая Лиза, я не мог никак прогнать мухи с бумаги — она хочет читать, а потому я ее оставил. Скоро приеду, на твой журнал я подписался. Целую тебя — некогда. Тате буду писать завтра. Поцелуй ее за меня и будь с ней очень умна, а то она скоро уедет. Прощай. Р. Б. Песня мухи: Ж...Ж... Ж...Ж... ж... ж... Ж...Ж... Ж... 204 184. О. А. ГЕРЦЕН 26 (14) сентября 1867 г. Париж. Посылаю эту муху Ольге с поздравлением о счастливом приезде. Ж... Ж... ' Ж... ж ж... ж... Ж... Ж... Ж Это муха поет, а я под диктант пишу. Итак, за работу. Мальвиде жму руку. Что ты совсем забыла по-русскн или нет? Париж, 26 сентября. 185. А. А. ГЕРЦЕНУ 26 (14) сентября 1867 г. Париж. 26 сентября. Четверг. 26, Chauss?e d'Antin. Paris. Ну-с, al?a jacta est! —вчера подписал доверенность Belmonty в New York о продаже 60 000 doll. — сумму велел разделить на два — 30 000 перевести сюда, 30 000 оставить там. А признаюсь — все-таки мороз по коже дерет. Мало что и что может быть — от потопленья (тогда длинный процесс) — до банкротства. 1 ноября мы будем иметь ответ. Ты пресмешной физиолог в финансах. Пойми же окончательно — что именно теперь у меня нет капитала свободного. После 1 ноября я, если все будет цело, могу тебе отделить 80 000 фр. Но не торопись. 80 000 — представляют в моих руках 5000 дохода. Ergo если ты с дачи не можешь получить эквивалента, то не покупай — а если это верно, рискни с разными рассрочками или уступками. Я предоставляю тебе решать. Но до ответа из Америки обещать капитал не могу — как же ты этого не понимаешь? Дача возле Флоренции в 40 000 не может быть серьезным помещением. Ты можешь на эти деньги — купить акции ЬошЪаМ'ской дороги и даже австрийской через Альпы. Это верно и наверное даст процентов 7 (с премиями). Если ты приедешь за Татой — мы сговоримся, и я могу тебя послать в Париж к Ротшильду — за акциями. А что у вас за кутерьма с Гарибальди? Моя сыпь и нарывы оказались ^аЪеЙБ'ом — это уж начало конца. D-r See, который знает твою работу и Шиффа, разлагал урину и убедился, что в ней сахар. Он говорит, что эта болезнь специальность Шиффа. 205 Он советует: 1) Замена содовой воды — eau de Vichyccxcii[292], 2) Уничтожение пива и minimum водки. 3) Употребление одних французских вин и несколько хереса. 4) Мало хлеба, ничего мучнистого, мало леномов. 5) Ну уж забыл. Дай мнение Шиффа — пиши в Ниццу. Я, вероятно, в субботу уеду — и из Лиона съезжу к Огареву дни на три. Прощай, здесь шум, скука, треск и Савич. 1000 фр. вам на расход у меня лежит готова. Кошута сына встретил у Rothschild'a — он живет в Турине. Лекцию твою получил и очень доволен. — Работать, работать... Десять советов — об американских фондах — теперь, когда дело сделано. — Риск во всем — и Ротшильд себя выгораживает от всякой ответственности. Будем ждать. Прощай. 186. Н. П. ОГАРЕВУ 28 (16) сентября 1867 г. Лион. 28 сентября. Лион, Grand H?tel. Суббота. Приехал сюда в три часа совсем в cold'eccxciii[293]. Ночь была иркутская — хочу себя поправить и для этого остаюсь до понедельника, а то и свиданье — не в свиданье. Я пишу на всякий случай Тхоржевскому. Нужно же ему было ехать теперь в Вевей. Я приеду в 3 72 на станцию, если никого не найду, велю снести чемодан в «Швейцергов». Пробуду дня четыре. Вырубовым, как человеком, я доволен, но он француз и доктринер. Затем до свиданья. Если cold еще остановит — я буду телеграфировать в понедельник, часов в 9 утра — на имя Тхоржевского. Говорят, Кавелин очень болен. 206 187. А. А. ГЕРЦЕНУ 3 октября (21 сентября) 1867 г. Женева. 3 октября. Четверг. Женева. 7, Boulevard Plain Palais. Вот откуда пишу это письмо. Я из Парижа приехал сюда на пять дней — увидеться с Огаревым и посмотреть, что делается. Дело американское — идет, и надобно сложа руки ждать до начала ноября—тех выгод, о которых писал Капп, я не получу, все останется chemin faisantccxciv[294] в банкирских руках. Я опять очень сожалею, что не отправил тебя. Но дело сделано. Мне хотелось бы, чтоб ты за Татой приехал — тогда, когда будет ответ, — это развяжет многое. Может, я поеду с тобой, а может, тебя пошлю одного в Париж для окончания дела. Теперь разные пункты, очень важные. 1- е. Я сегодня посылаю тебе золотом 1000 фр. — ты тотчас напиши в Ниццу о получении — через Messagerie — от имени Thorzevsky. 2- е. Кн. Долгоруков уехал отсюда в самых дурных отношениях со всеми. Напечатал глупую брошюру против Бакунина и вообще идет по дороге примирения с правительством. Он едет во Флоренцию. Прошу и Мейзенбуг и тебя — не любезничать с ним. Ты можешь ему сказать, что я очень недоволен его брошюрой. Наконец, tiens toi pour averticcxcv[295] — холодно-вежливо отделайся. 3. Я хочу мнение Шиффа о моей болезни — и о диете, предписанной d-r See. У вас творятся чудеса — и даже на улице Maggio — тебе нет необходимости мешаться в политику, но не забывай, что твоя сторона — сторона Гарибальди — а не ваших трусов министров. Теперь еще слово, и полусекретное. Я опять слышал не вовсе хорошие вещи о Доманже. По части нравственности вообще. Смотри, хорошо ли Ольгу посылать к нему — я слышал о разных его хвастовствах на мой счет — но на это плевать, но первое очень важно.'Вспомни, что ты мне говорил сам об нем. Прощай. — Вырубов человек хороший, но француз и доктринер. — «Колокол» будет выходить по-французски. Видел ли ты ответ Бакунина на мое письмо в «Libert? е Giustizia»? Фрикен здесь avec l'africa. Когда приехала Ольга? И как ты ее нашел? Огарев кланяется и целует. Маленького я видел — цветет. Я еду послезавтра в Ниццу. 188. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 3— 4 октября (21—22 сентября) 1867 г. Женева. Милая и безграмотная Лиза (безграмотная потому, что не пишешь). По делам нашим насчет «Paris-Guide» мне приходится сто франков, а решились мы разделить их так 2/3 Ольге 1/3 Лизе 2/3 от 100-75 фр. 1/3 от 100—25 фр. 100 Стало, ты имеешь.25 фр. Как прикажешь — прислать их по векселю на Авигдора, натурой по почте, ассигнациями или золотом? Не положить ли в банк, или привезти с собой? Прошу немедленно отвечать. Да кстати, пожалуйста, посоветуйся с Татой и пересмотри мамашин гардероб и заставьте вдвоем купить все, что надобно. Смотри и об этом донеси мне. Целую тебя. А Тате самый «Guide» — такой же толстый и четвероугольный. 189. Н. П. ОГАРЕВУ 7 октября (25 сентября) 1867 е. Ницца. Понедельник. Ницца, 27, Promenade des Anglais. Вчера приехал весьма вожделенно сюда. Все здоровы. До Тараскона было очень холодно — оттуда солнце греет сильно, и днем жарко. Но холодный ветер и здесь. Нашел здесь приглашение от Ротшильда, опоздавшее в Париже, — это очень жаль — и твое последнее письмо. Если нужно, я пришлю дополнительные 400 фр. к тысяче. Но как же ты дотянешь до Нового года? Не понимаю. Пиши сейчас об этом. От Сатина ничего нет. Возьми как можно скорее Генри из школы. Тхоржевский поможет. Вот и всё. Лиза здорова и весела. Бумагой очень довольна. 190. А. О. БАУМАНУ Прощай. Nice (Alpes maritimes), 27, Promenade des Anglais, au 3. Письмо, которое вы были так добры, что переслали мне в Женеву, — я получил. Содержание вы его знаете. Пробу сделать я готов, т. е. прислать какую-нибудь небольшую рукопись, если Краевский напечатает ее, не исказив, и пришлет гонорар книгопродавцу Георгу (George, Gen?ve, Corraterie pour remettre ? M-r V. Zagorski). Когда и кому ее доставить? и как? Не напишете ли об этом сюда — просто на мое имя и по адресу, как написано. Еще раз благодарю, ваш А. Герцен. 191. Н. П. ОГАРЕВУ 8—9 октября (26—27 сентября) 1867 г. Ницца. 8 октября. Вторник. Второй день на море страшная буря, шум, вьюга — воображаю, что у вас. Здесь фон воздуха теплый. ...Дома тихо, я нашел Natalie в очень кротком расположении. На Сатина она начинает сердиться крепко за деньги; между прочим, она писала в январе, чтоб Мишелю послали должные ей Алексеем Алексеевичем 400 фр. Сатина обещала — не посылала и преспокойно пишет в сентябре: «Мишелю еще не послано» — иначе, намекая: пошли, мол, ты. Все вместе крепко конфузит Natalie, и она начинает видеть, что злодеи pas si chienccxcvi[296], а добродеи — pas si angeccxcvii[297]. Вот откуда свет прорвался. Как мера действительности 400 фр. эти очень термометерны. И в этот мир Natalie хотела упря¬тать Лизу... Это леченье. Лиза учится хорошо, читает беспрестанно — но в смысле характера и, главное, дерзости исправленья нет, и это странно отдаляет. Теперь будут ходить три девочки вместе учиться, я этому способствую. Тата до половины ноября остается. Во Флоренции не могут найти квартиру меньше 3000. Я писал, чтоб брали немеблированную, а я свою мебель пришлю, — увидим. 209 9. Вечер. Ты переслал письмо Марьи Каспаровны, в котором она пишет, что Шумахер с женой в Германии. Где же лучше случай? Я ей написал и Сатину резко. Ты бы тоже послал Марье Каспаровне. Natalie сегодня опять начинает говорить о поездке в Россию. Толгауз. 192. А. А. ГЕРЦЕНУ 9 октября (27 сентября) 1867 г. Ницца. 9 октября. Nice. 27, Promenade des Anglais. Письмо твое от 6 получил. 4-го я послал тебе из Женевы 1000 фр. золотом в Спеколу, о получении их жду ответ. Ты пишешь очень рассеянно — а потому мне нужно более дельное мнение о болезни. 1-е. Если сахар от сыпи — то все же диета, предписанная d-r See, может продолжиться (не есть хлеба, овощей, картофеля, теста, мало сахару, не пить пива и пить eau de Vichy — grande grilleccxcviii[298] — вообще полезна ли она? 2-е. Какие признаки настоящей diab?te sucr?eccxcix[299]? Не может же быть, чтоб ровно не было никаких — и тогда достаточна ли диета See? Напиши с той ясностью, с которой ты писал о холере и пр. Даже если и некогда — все-таки напиши. Об американском деле раньше 10—15 ноября не узнаем. Я не хочу ничего предпринимать до устройства этого дела. Мне, вероятно, придется опять ехать в Париж и Женеву — а потому от Флоренции отказываюсь до весны. Тогда уж и в Рим. Брокгауз и со мной в сношении, он хочет издавать русский сборник. «Колокол» будет решительно издаваться по-французски. За перевод, мною просмотренный, я полагаю, ты можешь спросить 15 талеров с листа, но узнай прежде о ценах. Рукопись я должен необходимо просмотреть, — если в ноябре ты приедешь на сутки за Татой — то привезешь с собой. Многое надобно выпустить. Бакунин в Женеве. Его жена сделалась старухой, болезненной и чахлой. Он тот же. Маленький у Огарева процветает. Я в Париже не нашел изд. «Nouvelle Pens?e». Но здесь я получаю и тебе пришлю — скажи тем, кто хотят получать, чтоб писали в редакцию и выслали деньги. Или напиши ты. Оно молодо — но недурно. 210 Засим — прошу ответа. Где новая квартира? Ольгу обнимаю, Мальвиде чекенс. NB. Следует или нет пить содовую воду? 193. М. К. РЕЙХЕЛЬ 9 октября (27 сентября) 1867 г. Ницца. 9 октября 1867. Nice, 27, Promenade des Anglais, au 3. Здравствуйте. Очень рад вашим строкам. Тата будет писать на днях, она здесь еще на месяц. Я был в Париже и Женеве, хлопотал об американском капитале. Пришел срок — не знаю, чем кончится, а знаю, что доходу поменьше. Прошлое письмо ваше я получил. Кто же вам говорил, что я переменился? Я не Кетчер & Companie. А теперь тороплюсь вам отвечать. Прошу вас, серьезно и очень, сейчас переслать прилагаемую записочку Сатину Юлии Богдановне. Они оставляют Огарева в страшном положении, и в то же время мы слышим от Лиона и других, что Сатин играет и пьет, — я ужасно сержусь за это и прошу непременно доставить. Записка нарочно без имени. Отвечайте, послали ли. Щербакову фр. 50 велю Тхоржевскому дать. Фонда нет больше. Я здесь еще месяц. Если Шумахер уехал в Россию — напишите ему сейчас. 194. Е. А. и H. М. САТИНЫМ Зачем ты оставляешь Огарева совершенно без средств? я пишу с его ведома и прошу тебя — как бы ни было трудно — выслать сейчас вексель в Ниццу. Я делаю все, что могу — но есть граница. 9 октября 1867. Огарев болен — еще раз говорю тебе — я требую этой высылки, да и впредь нельзя его так оставлять — или надобно сказать, что не можешь посылать. На обороте: Елене Алексеевне или супругу ее. 211 195. А. А. ГЕРЦЕНУ 13 (1) октября 1867 г. Ницца. 13 октября. Воскресенье. Для заглавия я советую лучше употребить слово «Essai d'une exposition»ccc[300]...или просто «Essai d'une th?orie c?r?brale»ccci[301]. Заглавие должно быть коротко. Можно: «A propos de la th?orie c?r?brale»cccii[302]. Я до окончания американского дела никуда не поеду. Дело это может быть выгодно и нет, может увеличить доход и уменьшить. С этой тревогой и необходимостью почти верной поездки в Париж — я хочу сидеть на месте и ждать, понять это— саго mio —не трудно. О болезни я писал в прошлом письме — мне надобно знать только одно за глаза: какими признаками я могу определить, догадаться, что это diab?te sucr?e или что другое. Есть же здесь химики, которые сумеют разложить урину. Чирьи проходят, и эксема на груди тоже — я совершенно здоров и только замечаю: 1-е. Что ем вполовину мяса и что тяжелое мясо мне меньше нравится. 2. Что вино часто мне очень невкусно (не от воды ли Vichy?). Вот главное. Теперь о Тате. — Если ты хочешь приехать сюда на сутки (в случае крайности я готов ехать до Генуи), то приезжай. Мне хотелось бы знать прежде конец дела. Считай так — по¬слано в New York через Лондон — 1 октября. Положим, что придет к Belmont 14 октября. Десять дней на негоциацию — 24. Обратный путь 14— 7 ноября. Завтра 14 число, и, стало, можно ответ получить через 23—24 дня. До тех пор и ваша римская сыпь кончится. Хотя, я думаю, вы там от близости меньше видите — все идет на венецианский лад. В частном отношении важно, подымутся или нет итальянские бумаги. Если нет, то надобно их в Турине переменить на безыменные так, чтоб получить процент во Франции и не терять, как в 1865 и 66 году. Оторваться за серьезным делом дни на четыре — можно. Мне следовало бы самому съездить в Америку. Приехал ли Фри V? Что же Monodus voster — сплоховал? Видно, папенька у него с форсом. Я, пожалуй, и доволен в том смысле, что эта туча миновала Ольгу — а ее натягивала сильно Мальвида. Он вовсе ей не пара — и будет умный, честный консерватор. Вырубов чистый француз. «Pens?e Nouvelle» получишь через 5 дней. От Лугинина есть слухи — ему позволили остаться в Петербурге больше месяца, он поехал в ссылку — к отцу в именье — на полтора года. Говорит, что нашел настроение умов гораздо лучше и серьезнее, чем думал, и хочет идти в кандидаты — по земским выборам. В. П. Боткин сделался пиетистом и ходит всякий день в церковь. Это страх перед смертью. Экая дрянь. «Колокол» будет издаваться решительно по-французски. — Но если будет война, ничего не буду издавать. Кланяйся Шиффу. Ольге разрешается бархатная мантилья — советую сделать без рукавов, деньги на это ассигную с Татой. Что здравие Мальвиды? Здесь холодно. ?Как ваш адрес? ?Что ты думаешь о том, что я писал о Доманже? ?Сколько промена тебе пришлось за золото? 196. С. ТХОРЖЕВ СКОМУ 15 (3) октября 1867 г. Ницца. 15 октября. Любезнейший Тхоржевский пора Чернецкому перервать все связи с мошенниками — хорошо, если процесс удастся. Кланяйтесь ему. Напечатать прежде всего следует объявление, которое я вам послал на французском. Я не могу найти письма d-r See — кажется, я его оставил на столе. Пришлите. Да вот что — посылайте «Голос» тотчас, как Огарев прочтет. «Московские ведомости» он может держать и присылать особенно важные №— пусть их и дает Бакунину. А то это выйдет, как в прошлом году, — я буду получать последний — а мне нужно же знать. Отдали ли вы Mme Bakounine портрет Бакунина молодого и ему Ольгу? Здесь опять лето и теплый дождь. Ротшильдово письмо (старое, посланное в конце сентября»— пропало. Беды нет, но пример опасный. Я жду окончательного ответа из New York? к 5 ноября, т. е. через 20 дней или 25 дней, — жду с нетерпением, чтоб знать, что могу делать и чего не могу. Брокгауз предлагает Саше купить у него французский перевод последнего тома «Былое и думы». Саша издает целую книжку о физиологии мозга на французском языке. Тата нездорова. Лиза цветет. Наталья Алексеевна кланяется. Портрет Бакунина хорош — но Левицкого лучше. 197. А. А. ГЕРЦЕНУ 19 (7) октября 1867 г. Ницца. 19 октября. Суббота. Когда ты написал о болезни дельно — тогда я понял ясно, — мне сдается, что See ошибся и что все дело было в сыпи и нарывах. Теперь и то и другое — почти совсем прошло. Анализ урины я буду давать аптекарю — и тебе сообщу. Насчет Таты — я уже писал, мне хотелось бы прежде всего узнать о конце операции. Сегодня в газетах говорят, что генерал Бутлер снова предлагает конгрессу платить долг бу¬мажками, — пройди это именно теперь — и 6% непременно падут. Если же Belmont их уже продал — то я в выгоде. По выгоде я могу судить — на сколько могу что-нибудь сделать extra. Ответ, вероятно, будет к 5 ноября. А потому, если ты хочешь приехать за Татой прежде, до Генуи, то, назначив день, я могу ее довезти до Генуи и встретиться в H?tel de la Ville. Ты пробудешь сутки со мной и возвратишься с Татой. Если же тебе можно доехать до Ниццы — тем лучше. Я тебя не задержу — и трех с половиной суток довольно на оба пути. Кухарку я никак не советую — это все старые, аристократические блажни. Во-первых, она вам будет дорога — и во-вторых, при вашей Аделазии, вы должны иметь девочку — этого довольно. Как теперь лаж на золото? Если мне вовсе не нужно будет ехать в Париж, может, я и приеду на короткое время — хотя ездить теперь довольно неприятно. Кстати, если ты поедешь, возьми свой паспорт. Какие говняки ваши осударственные люди! Пропустили золотое время — и дали опомниться и списаться всем врагам. Мое мнение, с которым я приехал из Венеции, усилилось. Я с биением сердца — жду развязки. Книгу твою никак не называй «Арабесками» — это сюда не идет. Надобно бы что-нибудь эквивалентное «Beitr?ge» или просто «Zur». Я пришлю несколько книг по Messagerie, чтоб Тате меньше везти. Затем прощай и работай. Шиффу поклон. 214 Отчего ты пишешь: Piazza S.-Felice — а Мальвида Piazza Pitti? Я буду писать в Specol'y, пока получу правильный адрес — Piazza S.-Felice — или Pitti. — Palazzo Guidi — via Maggio?? 198. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 19 (7) октября 1867 г. Ницца. 19 октября.Суббота. Любезнейший Тхоржевский, посылаю вам корректуру, из которой я вымарал поправки Гея. Я прошу поправлять ошибки — а не приписывать. Лучше было бы, если б объявление было напечатано в форме письма на одной странице — все до подписей и кроме цены, — на третьей имена книгопродавцев. Можно, впрочем, и так оставить, но я попрошу прислать еще раз, если перемените формат; следует печатать двести — мне прислать sous bande 50. Скажите Чернецкому, что корректуры будет много (авторской) в двух первых статьях. — Что его процесс? Насчет предложений Брокгауза вот мой ответ, — и я вас попрошу его передать вполне: 1-е. Моих рукописей ни на ревизию, ни на оценку г. Брокгауза и его русских приятелей я не пошлю. Если он хочет безусловно печатать — я ему дам и потребую за лист 106 талеров. Он имеет право отослать назад рукопись — но плоды «ревизии и оценки» оставить у себя. Если в три месяца нет ответа, я печатаю где хочу. 2. Пусть Мечников или кто желает из наших близких вступит прямо в сношение или через вас. Мне все это дело кажется несерьезным. Пошлите прилагаемые строки к Давыдову в Лондон, для Савича — это дело нужное. Затем прощайте. 199. Н. П. ОГАРЕВУ 22 (10) октября 1867 г. Ницца. 22 октября. Вторник. Ты новости знаешь. Признаюсь, что крест современного человека не по плечам человеческим. Я истинно подавлен — не неожиданностью — а тем, что должен все это смотреть zogerndccciii[303], по капле. О Вырубов и Latium! Прав я был — и в 1849, и после. 215 А ты толкуешь о «независимости мысли». Да, что она лучше, чем зависимость, спора нет. Только что она невозможна без отрешения себя от всего человеческого — что и делали схим¬ники и монахи. Я и не жду гавани — отдых потом. А тут для диверсии Осип Иванович пишет правительству, что теории Шиффо- Молешоттовские губят молодежь, что пора остановить зло материализма. Вот ? propos- то, так ? propos. Дома — покойно. Я не двинусь до ответа из New York'a. Может, Саша заедет за Татой — я ей разрешил ехать когда хочет; разве переждать несколько дней неизвестности. Les va et viensccciv[304] будут трудны. Тесье ускакал в Париж. Ему новое предложенье, и очень выгодное. После обеда. «Голос» приходит исправно. Отметь для твоей будущей статьи — о проекте «цензуры». Это лучше теории «сечений». Мне что-то не пишется об наших лужах — в озерах грязи. О, если б теперь мне воля — да журнал! Я бы этим «писам» и краснобаям задал перцу. — И тут склоняй голову и молчи. 200. М. МЕЙЗЕНБУГ 24. (12) октября 1867 г. Ницца. 24 octobre 1867. Nice. 27, Promenade des Anglais. Eh bien — ch?re Malvida — je vous serre aussi la main, et je vous souhaite de ne pas finir l'ann?e suivante comme vous finissez celle qui passe. Quelle histoire de petitesse, de mis?re — et de v?ritable d?solation. Oui — ? la fin on se fatigue. Je f?licite Olga — c'est ? elle qu'appartient en partie votre f?te. Dites ? Alexandre que j'ai re?u sa lettre. J'ai d?j? ?crit sur le d?part de Tata. S'il veut venir — elle peut partir de suite. Si non, il faut attendre au moins jusqu'au 5 nov. C'est ? dire la r?ponse en Am?rique. Tata n'a pas termin? sa lettre. — Elle peut ?crire la continuation demain — je ne veux pas que celle-ci retarde. Adieu — je vous embrasse de tout mon c?ur. 216 Перевод 24 октября 1867. Ницца. 27, Promenade des Anglais. Ну что ж, дорогая Мальвида, я тоже пожимаю вам руку и желаю, чтобы будущий год вы закончили не так, как нынешний. Что за нагромождение мелочности, страдания — и истинного отчаяния! Да — в конце концов устаешь. Поздравляю Ольгу — ведь это отчасти и ее праздник. Передайте Александру, что я получил его письмо. Об отъезде Таты я уже писал. Если он хочет ехать — то она может от¬правиться вслед за ним. Если нет, то надо ждать по крайней мере до 5 ноября, т. е. до получения ответа из Америки. Тата не кончила своего письма. — Она может написать продолжение завтра — я не хочу, чтобы это письмо задерживалось. Прощайте — обнимаю вас от всего сердца. 201. Н. П. ОГАРЕВУ 25 (13) октября 1867 г. Ницца. 25 октября. Пятница. Твое письмо конфузно означено «18 октября. Вторник», — на пакете: Gen?ve 22. Orcccv[305] — вторника в октябре 18 не было— а ошибиться четырьмя числами труднее, чем вспомнить настоящее... Об открытии Тесье пишут в газетах чудеса. В Париже делали опыт — он взял привилегию освещать кислородом в New York'e, Париже, Канаде и Петербурге — он зашибет больше 300 000 фр. Вот работа так работа! Посылаю тебе одну из галет корректуры. Страшная перестановка. Объясни ее Чернецкому. Да знаешь ли что — поправлять, читая про себя, недостаточно, надобно читать с David'ом, корректором, т. е. сверять по оригиналу. Ошибок теперь немного. Я послал Чернецкому третью главу, четвертую пришлю через пять дней. Можно 1-й лист отпечатать 15 ноября, как sp?cimencccvi[306], с числом «1 января 1868». Как будут беситься галлы, — я не нарадуюсь. Объявление печатать сейчас — и рассылать направо и налево. Будет ли русское прибавление? Вероятно, и начало «Situation»? Может, напишу несколько строк о Кельеиеве. Он нас явным образом выгораживал — правда ли, что других утопил? Никакой Б. не был. 217 Письмо Ротшильда пропало при посылке из Ниццы в Париж. Natalie адресовала в H?tel Helder — я в переписке с bureau de r?damationcccvii[307]. Vorwort твой ничего, но ты все словно пишешь наскоро — tra?nantcccviii[308]. Надобно фразы — круто резать, швырять — и, главное, сжимать. Объявление я послал на адрес Тхоржевского. Корректуру остальную — Чернецкому, и в другом пакете ему же рукопись. Не худо о получении написать. Ваши письма приходят через день — аккуратно. И. Аксаков говорит о насильственном уничтожении католицизма всеми средствами. Какая свинья! Дома нового ничего. ?Читал ли ты, что Босак и Булевский сделали за вызов нам?.. Жалости подобно. Хочешь, я отвечу с дигнитетом и иголкой? 202. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 25 (13) октября 1867 г. Ницца. 25 октября, пятница. Любезнейший Тхоржевский, кроме перестановок — поправки хорошо идут. Я получил от Delacroix — «Librairie internationale» — письмо. Он очень рад взять депо «Колокола». Его имя очень для нас важно. Я ему написал, что о дальнейших условиях он узнает от вас. Пошлите ему 5 экземпляров) объявленья. Сверх того, посылайте куда хотите как можно больше. Напечатайте на тонкой бумаге. Пришлите мне 50 экземпляров. Что за вздор прислал Булевский? Зачем это? На журнал мирного конгресса подпишусь, когда будет выходить. Если у Чернецкого, то возьму больше, если нет — меньше. Имя «Librairie internationale» следовало бы поставить прежде Tr?bner^. 1- й лист «Колокола» будет хорош. Я посылаю Чернецкому рукопись — и еще пришлю в конце недели. Пусть он отпечатает № к 15 ноября — с числом 1 janvier 1868. Объявление пришлите sous bande 50 экземпляров. А корректуру — в письме. Надобно о заглавии постараться. В конце «Колокола» надобно поместить все русские книги, напечатанные у нас. На обороте: Suisse. Monsieur S. Tchorzevsky. 7, Boulevard Plain Palais. 203. А. А. и О. А. ГЕРЦЕНАМ и M. МЕЙЗЕНБУГ 28 (16) октября 1867 г. Ницца. Gen?ve. 26 октября. Понедельник. Дела принимают такой оборот, что я серьезно снова себя чувствую в том трагически тяжелом состоянии, как в июньские Дни двадцать лет тому назад. — Тяжела жизнь современного человека — если он не умел ее спасти или в науке или в эгоизме. Тесье уехал. Он обогатится. Он имеет привилегию на новое открытие свое (освещать кислородом, который он отделяет за бесценок из воздуха) — в Париже, Нью-Йорке, Канаде и Петербурге). Одно страшно, как бы его не надули. Сегодня я к тебе пишу по особому делу — и напишу по-французски для того, чтоб ты прочитал вместе с Мальвидой. J'ai re?u hier une lettre d'Arthur B?ni (ci devant Danton en herbe de la rue d'Alger № 4) — il est ? Gen?ve et va venir un de ces jours ? Florence. Vous savez qu'il m'a boud? depuis 1861 — quoique j'ai agi comme chaque homme s?rieux devait agir. Je ne l'ai jamais soup?onn? — mais je n'avais non plus un trop grand d?sir d'endosser tout ce qu'il faisait alors en Russie. Maintenant il d?sire quelques lettres pour lui faciliter ses correspondances. Le «Spectator» et «Fortnightly review» — l'ont charg? de faire une correspondance. Je crois que vous pouvez l'aider un peu—et principalement Mal vida — moi, je ne connais presque personnecccix[309]. Примите его учтиво — a Петра Владимировича можете дипломатически отдалить. Прилагаю записку к Бени (можешь ее прочесть). Если ты можешь и хочешь за Татой приехать, то напиши за два дня — езды собственно va et vientcccx[310] трое суток, — au pluscccxi[311] 4. Одну ее не пошлю, особенно теперь. Сам до ответа — не двинусь. (Жду к 5 ноября.) Но ты можешь — сделать прежде экскурцию до самой Ниццы — frais pay?scccxii[312]. 219 Кельсиев амнистирован. Я не верю, чтоб он запутал кого. Об нем длинная статья в «Голосе». — Он поселился в Петербурге. Французский «Колокол» № 1 уже готов — и очень хорош. Ch?re Olga, Figure-toi que je viens de recevoir maintenant ta lettre de «Fano» — lorsque j'?tais ? Paris, Tata Еа envoy?e sans ?crire mon adresse ? Paris avec une lettre de Rothschild. De cette mani?re sans avoir re?u la lettre ? Paris — j'ai ?crit au bureau de poste et hier je l'ai re?ue. Tata prendra avec elle quelques livres. Nous avons lu tout ce dernier temps sur la R?volution fran?aise — Carlyle et Micheletcccxiii[313]. Тебе советую взять сначала роман об этом времени, или «Chevalier de Maison rouge» (может, я пришлю), или «Barnave» — Jules Janin. А что по-русски ты неужели совсем забыла? Pour Axexandre. Р. Б. Для Саши. Пожалуйста, запиши — сколько денег Мальвида тратит на Панофку — я хотя и уверен, что эти уроки не нужны, но заплатить следует. Рукой Н. А. Герцен: Папаша мне позволяет только несколько слов приписать. Что за ужасное время, опять с нетерпением ждешь каждую газету. Как бы мне хотелось быть уже с вами во Флоренции и видеть, как народ волнуется. Молодец Гарибальди, но, кажется, недолго ему остается жить — где итальянцам противостоять против французов! Я боюсь, что если мне придется ждать известия из Америки, то, пожалуй, до декабря не вернусь во Флоренцию. Прощай, крепко вас всех целую, на днях буду писать Ольге. Мальвиде объясни, что я письмо к ней на днях не кончила, Папа его так послал. А Ольге скажи, как она могла отдать часы серебряные Терезине — она Ыа1аНе обещала никому их не отдавать. Ыа1аНе их требует назад, как только она получит золотые. Я ей (т. е. Ыа1аНе) ничего не говорила об этом — но часы надобно будет отдать. Целую Терезину. Твоя Тата. 220 204. К П. ОГАРЕВУ 28 (16) октября 1867 г. Ницца. 28 октября. Понедельник. Откуда попал Бени к вам, и зачем ты об этом не писал? Я получил от него из Женевы письмо, — хочет рекомендательных писем в Италию. Тоска от общих и частных дел, доходящая до сплина, до невыносимой боли. А что Гарибальди? С своей шлюпкой вдвоем махнул через Средиземное море. Вот новая легенда. У нас были вещи нехорошие — и все идет к дурным развязкам. Я тебе писал в прошлом письме о Тате (ты ничего не отвечал). Теперь уже ссора и со мной. Я вступился за совершенно несправедливое обругивание кухарки (за Лизу!). Я действительно видел в этом развращение ребенка и обиду всем моим убеждениям. Я не должен был молчать — не мог, не сделавшись изменником. Из-за этого вышли ужасы... Я их остановил и перевел на другой 1еггатсссхА[314]. Но тут вопрос — на разрыв и Россию? За Лизу сердце рвется на части — а делать нечего. Хуже для нее ничего не может быть. Тэта едет через неделю. После обеда. Писем еще не приносили. Ыа1аНе писала по секрету от меня в Россию... От Сатина ничего. Я могу 1 числа прислать 400 1г. 205. К П. ОГАРЕВУ 29, 31 (17, 19) октября 1867 г. Ницца. 29-го октября. Вторник. Ты решительно изменил календарь — и поправил ошибку прежнего письма 4 днями вперед (+ - = 0): 29 октября. Субботаcccxv[315]. Я написал начало очень небольшой статьи — для увертюры русского прибавления к «Колоколу». Пришлю ее на разбор и набор. Вероятно, спокойный тон не понравится юному Бакунину. Не хочется больше лаять на ветер. А Кельсиев-то читал лекцию о хлыстах в Географическом обществе. Я еще больше убеждаюсь, что он пакостей политических не наделал. У тебя что-то много русских (и здесь их бездна, но плохи); пиши с каждым Сатину — десять, двадцать записок. Они упорно молчат на запрос Ыа!аНе о деньгах. 221 Роман Достоевского я частью читал в «Русском вестнике»— в нем много нелепого. Получил ли ты груду «Московских ведомостей»? — Знаешь ли, что нам нужно — «Отго¬лоски русской печати». Они здесь есть, совершенно бесцветное и дрянное направление, но отрывков бездна, 31 октября. Ты пишешь о хлопотах, да ведь время-то сколько? Никакой нужды нет выдать нумер sp?dmencccxvi[316] — до 20, 25 ноября, так чтоб он пошел 1 декабря. Если Бакунина статья по-французски — то помни, что Лакруа (книгопродавец) мне писал о строгости таможни. Если она длинна — то будет ли место. Считай 2 листа фран- цузского и 1 русского, больше ни под каким видом. Второй лист 15 января. Гулевич прибыл в здешние столицы. Перед обедом. Всё плохо. 1-е. От Сатиных письмо, видно, что денег нет, он поехал что-то закладывать — ergo пиши и пиши. 2-е. Я наконец не могу дольше бороться и сказал, что если к 1 мая Сатин приедет и докажет безопасность для Лизы и если она будет крещена — то я противиться не стану. Но — до весны надобно с ним списаться, если до марта никого верного не будет. Я готов послать. Ни тени пониманья, ни тени раскаянья. В следующем письме пришлю чек в 400 фр. Жду на днях американский ответ. 206. М. МЕЙЗЕНБУГ Октябрь 1867 г. Ницца. Je jure que si cela d?pendait de moi — je ne quitterais jamais les contr?es m?ridionales — moi physiquement je me trouve wie ein Fisch im Wasser. La belle perspective d'aller au mois de novembre ? Gen?ve — me r?jouit m?diocrement. Ah, que je voudrais — avoir un point fixe. Archim?de le voulait aussi... La vie n'est pas mauvaise ici, Tata et Lise— sont aquatiques. Vraiment le courage de Lise dans la natation est extraordinaire— elle va au large et saute (vide l'illustration page 2) d'une hauteur. Faites faire la m?me chose (double) pour Olga — ou je serai humili?. Sa derni?re lettre est tr?s bonne. Je lui envoie 25 et 75 pour vos extra. 222 C'est d?cid? que nous allons ? G?nes — je veux voir si l'on peut y rester pour l'hiver. La seule grande chose c'est l'?ducation de Lise. Son intelligence se d?veloppe avec rapidit?, m?moire ?norme — mais par moments elle est insupportable et cela n'est pas dans sa nature; lorsque Natalie se f?che — elle est d'accord que ce serait mieux de la placer en pension. O?? Colmar, Strasbourg — l'affreux climat de l'Alsace. Je suis tr?s content de Tata. Seulement elle travaille peu. Enfin ? 22 ans — finita la comedia — on s'?duque — on n'est plus ?duqu?. Adieu. Перевод Клянусь, что если бы это зависело от меня, то я никогда не покинул бы полуденные страны, — физически я себя чувствую wie ein Fisch im Wassercccxvii[317]. Прекрасная перспектива поехать в ноябре в Женеву — мне мало улыбается. Ах, как я хотел бы иметь точку опоры. Архимед тоже мечтал о ней... Жизнь тут недурна — Тата и Лиза — не выходят из воды. В самом деле, храбрость Лизы в плаванье поразительная — она заплывает далеко и прыгает в воду (смотри иллюстрацию на стр. 2) с высоты. Заставьте делать то же самое (и то и другое) Ольгу — или я буду унижен. Ее последнее письмо очень хорошее. Посылаю ей 25 и 75 на ваши непредвиденные расходы. Решено, что мы едем в Геную, — я хочу посмотреть, можно ли там остаться на зиму. Единственно важная вещь — это образование Лизы. Ее ум быстро развивается, у ней огромная память — однако по временам она невыносима, но это не в ее природе; когда Натали сердится—она согласна с тем, что лучше всего было бы отдать ее в пансион. Куда? Кольмар, Страсбург— ужасный эльзасский климат. Я очень доволен Татой. Но она мало работает. В конце концов в 22 года finita la comediacccxviii[318] — человек воспитывает себя сам, его уже не воспитывают. Прощайте. 207. Н. П. ОГАРЕВУ З ноября (22 октября) 1867 г. Ницца. 3 ноября. Воскресенье. Посылаю чек в 500 фр., возьми 400 и дай Тхоржевскому 100 на расходы. В числе этих денег 150 за маленького. — 223 Может, я поеду с Татой в Турин — и туда выпишу Сашу, — надобно спасать итальянские фонды. От Ротшильда ответа еще нет. А как страшно умирает дряхлый латинский мир. Предисловие кончил, о Кельсиеве посылаю — не бойся печатать. А читал ли ты вторую статью о Кельсиеве в «Голосе» (фельетон)? Просто приглашение. «Правительство готово отступиться от возмездия за вину, для того чтоб возвратить полезных граждан»... Ко всему сюда приехал Федор Аполлонович Жемчужников, брат Натальи Аполлоновны, с больной женой. Алексей Алексеевич положительно говорит, что едет весной за Ыа1аНе. Так скучно... так скучно. Когда ж мне судьба даст хоть месяц покоя? Один совершенно хотел бы провести время в том, чтоб опомниться. — Ан нет! — 208. Н. П. ОГАРЕВУ 3 ноября (22 октября) 1867 г. Ницца. Отдай безбоязненно набирать. — Предисловие к «Колоколу» готово. Пришлю. 209. М. МЕЙЗЕНБУГ, О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ 3—4 ноября (22—23 октября) 1867 г. Ницца. Il у a du temps — tr?s ch?re Malvida — o? je cesse de rire — et o? avec tout le scepticisme et toute la pr?vision —on s'attriste dans la douleur. Il n'y a du reste rien d'incons?quent ? cela. Un homme sent que la goutte monte au c?ur — il sait que cela fera mal. Ce n'est pas une raison pour ne pas sentir le mal et n'en souffrir. D'un autre c?t? rien d'impr?vu. Pensez ? tout ce que j'ai pr?ch? ? Euston Square, ? Richmond House, Cholmondeley Lodge — et les autres Ventnor. Eh bien — marche fun?bre — et en avant... O??.. Vers le n?ant. Savez-vous que Kelsieff — tout pardonn? — est le lion ? P?tersbourg. Je ne crois rien ? ce qu'on dit qu'il compromet des personnes. Alors, on se cache — mais il y est au grand jour f?t?. Etes-vous contente de Nota B?ni? 224 4 octobre, Lundi—after dinner. Olga — je t'embrasse, Tata viendra te raconter bient?t de toutes les choses — peut-?tre moi aussi. La question du piano — comme toutes les autres seront r?solues apr?s la r?ponse de Rothschild. Adieucccxix[319]. Alexandre. 3 ноября. Воскресенье. Пишу к тебе еще раз и, вероятно, в последний до объезда Таты. Ответа еще нет от Ротшильда. Может быть дни через два-три — и тогда подробно и тотчас будет решено на следующих консидерациях. 1- ое. Если мне необходимо тотчас ехать в Париж — я тебе напишу, чтобы ты приехал на один день в Ниццу — и взял бы Тату. 2- ое. Если я могу располагать двумя неделями, то я поеду в Турин с Татой (тебя выпишу туда для передачи итальянских фондов) и приеду на неделю во Флоренцию. Кажется, совершенно ясно? И вариация может быть в какой-нибудь неделе. Если 6-го не будет ответа, я напишу Ротшильду. Дела ваши в Италии мне легли каким-то камнем на душу— на столько подлости я не был готов. Зато Гарибальди — это античная фигура, искупительная XIX веку. Вчера послал тебе «La nouvelle Pens?e». 210. О. А. ГЕРЦЕН 4 ноября (23 октября) 1867 г. Ницца. Объясни Мальвиде, что эту страницу я отрезал, кладя письмо в пакет. О частных делах я дозволяю теперь, как и всегда, писать без цензуры — но об общих alia temporacccxx[320]. Примите это к руководству. Я взглянул, и это совершенно случайно, и за ножницы. 4 октября, понедельник. Французский «Колокол» — выйдет на 1 декабря, блестящий №. 2 листа французских 1 — русский. 211. Г. Н. ВЫРУБОВУ 6 ноября (25 октября) 1867 г. Ницца. 6 ноября 1867 г. 27, Promenade des Anglais, Nice. Посылаю вам, почтеннейший и нагорный житель Лациу-ма, нашу программу. Хорошо, если б об нас сказали в двух-трех журналах. Я пошлю в «Courrier» и в «Libert?», даже в «Temps», просто вы знаете кой-кого из «Courrier». Ну, довольны ли вы передовой страной? Или до ваших горных селений не доходят наши воздыхания? Я полон ненависти до конца ногтей. Благодарю за ваш добрый прием — может, скоро придется опять побывать в Париже — из Америки еще нет ответа. Если вам не жаль, то пришлите книжку «Revue» вашего. От Огарева не добьюсь. Да (в силу предложения вашегоcccxxi[321]) не вышла ли 3 книжка Карлейля на французском? Весь ваш А. Герцен. 212. Н. П. ОГАРЕВУ 6 ноября (25 октября) 1867 г. Ницца. 6 октября. Середа. Все получено — т. е. «Голос», «Camicia Rossa», Объявление, Письмо Тхоржевского. Я писал, если Бакунину нужно, то предложить ему сто франков. Но Тхоржевский пишет, что он их требует на какое-то дело... Это в самом деле «другое дело» — ив таком слу¬чае следует отказать. О Щербакове писала Марья Каспаровна. На днях я отправил чек в 500 фр. и статью о Кель-сиеве на твое имя. Глядя на ужасы, происходящие кругом, я могу, в сущности, только одобрить Кельсиева. Я еще ни разу не доходил до такой полноты безнадежности — ив общем, и в частном. Еще раз обучить дураков, что такое Россия, да и оставить в покое и удалиться куда-нибудь. Письма твои, вообще рассеянные, писаны в недосуге или в кафе, что видно по почерку и по содержанию. Ты пишешь: «Если б я имел право, например, я не отпустил бы Лизы...» Да и я еще не отпустил — но вопрос не в желании и не в праве — а в возможности или невозможности препятствовать, в возможности или невозможности так жить. С Татой и, след., со всеми во Флоренции будет разрыв холодный и финальный, как она уедет. С Россией переписка, к тебе ни тени доверия, на меня затаенная злоба и желание отомстить. Алексей Алексеевич едет, говорят, в конце зимы. Говорить я буду и с ним и с Сатиным. Но ты видишь, что Сатин — человек, который проигрывает тысячи, оставляя настоящий долг чести в стороне. Что же я сделаю? Еще одно средство — твое письмо к Сатину и Алексею Алексеевичу), но это надобно поберечь до последнего дня. Господи, какая скука! Устроили мы жизнь! — А тут, того и смотри, опять денежное расстройство (по итальянским фондам). Ответа от Ротшильда нет. Тхоржевского благодарю за все, завтра Чернецкому пошлю статью. Предисловие посылаю, поправь и отошли набирать. Посылайте объявления всюду — например: London — Mr Schlesinger Esq. 25 Upper Bedford place R?ssel sq. E. Piggot Esq. 9 Bouveris Street («Daily News») Fleet Street N. York — F. Kapp Esq. P. O. Box 3750 227 213. Л. ЧЕРНЕЦКОМУ 6 ноября (25 октября) 1867 г. Ницца. 6 ноября. Середа. Это конец «Prolegomena». Затем во французском тексте огаревская книга. К 1 декабрю непременно отпечатайте. Будьте здоровы. Все вам дружески кланяются обоим. 27, Promenade des Anglais. Ницца. Очень нужное. NB Скажите Тхоржевскому, чтоб сейчас прислал Висконти три первых тома «Былое и думы» — и «Письма из Италии». 214. Н. П. ОГАРЕВУ и Л. ЧЕРНЕЦКОМУ 6 ноября (25 октября) 1867 г. Ницца. NB Если найдете лучшим французское объявление напечатать не вначале, а в конце листа французского №, то это тоже можно. — № должен быть разослан к 1 декабря, — а потому возьмите все меры. 215. Н. П. ОГАРЕВУ 9 ноября (28 октября) 1867 г. Ницца. 9 ноября. Суббота. Ожидание ответа из Америки — который мог быть к 5 — наводит тоску. Я было написал длинное письмо вчера — но бросил его в камин. Скучно плакаться — на общее и частное — надобно понатянуть мышцы и идти. Меня убивает — безумная трата времени и беспокойный провизуар. И Тата сидит с уложенным чемоданом. Саше приехать не хочется и недосуг — я до ответа Ротшильда не знаю, какими деньгами я располагаю — столько нужд и желанья помочь и поправить — и молчание. Вчера я писал к компании Ротшильда. Конечно, Бакунину отдать следует 100фр. — для него, но не для чего другого. Жемчужников ничего о Сатине особенного не рассказывал, кроме их перестрелки в Москве с Алексеем Алексеевичем. Он уговаривал Алексея Алексеевича прекратить завод — говоря, что он постоянно ему в ущерб, на что Алексей Алексеевич отвечал: «Хорошо, я прекращу завод, когда ты прекратишь игру, в которой ты постоянно проигрыва¬ешь». Этот анекдот — лучшая комментария. Они все переезжают на на житье в Москву. Спасу ли я от России Лизу или нет — не знаю, сделаю все... до уступок и лжи, — во всяком случае до 1-го июня Natalie не уедет из Ниццы. 228 На меня гнев, хотя и скрытый, продолжается за дело кухарки. Я поступил круто — но был безусловно прав. Насчет корректуры и писем ты никогда не заботься. Прими со мной за общее правило — пока я не переменю адреса, писать по старому, и если я дал адрес в Ниццу и ты узнаешь, что я в Исландии, то письма пиши в Ниццу. Это единственное средство, чтоб письма доходили. Для меня письма слишком важны, чтоб я не распорядился. 6 октября я послал Чернецкому статью и тебе статью. Пора набирать. Я очень рад, что Бакунина статья в том же духе. Я ни в чем европейском не буду участвовать — ни в «писе» ни в «каке». Итак, лабазник, гостинодворец и дрягиль Касаткин сердится, — я ему говорю то же, что медведь ужалившей пчеле, но бескорыстнее медведя: отказываюсь от второй части. Засим прощай. Тхоржевскому буду на днях писать — а пока спроси, послал ли он Висконти «Былое и думы» — первые три тома — и «Письма из Италии» — и что стоит с пересылкой. №. Если не посылали еще в Россию объявление, — непременно следует послать sous bande «Голосу», «Северной почте», «Journal de S. P?tersbourg». В Монпелье написать не штука, когда Спиридов поедет. Я, не знаю с чего, переехал с красного вина на белое и пью шабли в 1—50 сант. и таковой же gravecccxxii[322], Est-ce grave?cccxxiii[323] 216. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 11 ноября (30 октября) 1867 г. Ницца. 11 ноября. Понедельник. Сейчас отправляйтесь за шампанским и угощайте с гласом трубным и биением литавр — Огарева и Чернецкого. Вы наш представитель — нашего дома. Дело американское вполовину кончено. Сейчас получил от Ротшильда письмо — бумаги (т. е. половина) куплены и проданы очень хорошо. Вторая, верно, устроится также — риску больше нет, потому что все получено в New York'e у Белмон. Я смело могу употребить на все проекты и улучшения несколько тысяч франков (например до 10 тысяч); посто¬ронним не говорите о последнем. 229 Если статья, т. е. последняя, не взойдет — то ее всю следует оставить до следующего листа. Но я не могу понять, чем же наполнены два листа. Объявление о выходе 1 декабря необходимо. Пусть Огарев и Давид напишут — коротко, и следует напечатать за деньги в «Кёльнской газете», в «Ind?pendance» и в «Temps», пожалуй, в «Si?cle». Вересов, вероятно, имеет агенцию. Это довольно будет дорого — но необходимо. У вас холодно, а здесь лето, все вам кланяются. Рядом с барышом в Америке — итальянские фонды грозят на это полугодие сильно, — вот поэтому-то я и думаю ехать в Турин, — иду толковать с Авигдором. Еще ничего не решено. До воскресенья (17-го ноября) я не двинусь — и, стало, можете еще раз написать. Вообще помните правило, о котором я писал Огареву: пока я не пе¬ременю адреса, писать по старому. Скажите же Чернецкому — он, верно, порадуется, да и бутылочку-то выпейте. Если нужны сейчас деньги — могу прислать. Прощайте. 217. Н. П. ОГАРЕВУ 11 ноября (30 октября) 1867 г. Ницца. 11 ноября. Понедельник. Из письма к Тхоржевскому ты увидишь, что в Америке мы одержали викторию и что потери прошлых годов могут вознаградиться так, что доходу в прибавке будет 5000 фр. ежегодно. (Да в убавке Virginio и Olio Stock.) Прошлогодние дефициты сим покроются, и свободы движенья больше. Теперь только куплены ипИеЬ 51а1еБ 6%, — 1882 — на поло-вину суммы. Для другой операции надобно съездить в Париж. Посторонним об этом не толкуйте — ни даже Бакунину. К тому же на итальянских фондах будет большая потеря. Я еще не знаю — когда и куда поеду — вероятно, придется съездить в Турин. Может, и в Флоренцию — на неделю; тогда я поеду в Париж после. Дома все печально — теперь Ыа1аНе решается ехать не в Россию, а в Америку. И говорит пресеръезно. Есть, должно быть, что-нибудь против Сатина: (Жемчужников говорит, что он проигрывает кушами в 5 и 6000 р., меня это бесит). До мая я за все отвечаю. Устрой объявление о «Колоколе» в журналах, вроде ...сссххА[324] 230 Я возьму у Ротшильда 15 000 — из них ему долг 7000, а остальное на подмазывание колес — типографских, наших, детских. Стало, и тебе могу прислать. Иду к Авигдору. Получил ли мою статью русскую? Чернецкий получил французскую. На обороте: Огареву. 218. Г. Н. ВЫРУБОВУ 12 ноября (31 октября) 1867 г. Ницца. 12 ноября 1867. Nice (Alpes maritimes), 27, Promenade des Anglais. Письмо из Лациума получил, — cum tabellariocccxxv[325], как расписывался Цицерон, получая в Брундузиуме цидулки от своей супруги. Карлейля только 3 книгу пришлите. У него картины хороши, — а рассуждения ? la Jean¬Paul Richter ins Blaue hinauscccxxvi[326]. Взгляд ваш на историю я очень делю и понимаю его. Но ведь в истории мы играем двойную игру — зрителей и актеров, если актер не будет страстно проникнут своей ролей — он ее играть не станет и останется профессором истории, а не деятелем. Вот отчего одни смотрят на болезнь и изучают ее, а другие ею болеют, они сами доктор и больной. Нельзя не знать, что сломленной ноге будет больно — а ведь все-таки больно. Далее, ваш научный взгляд дозволяет вам сказать, exempli gratia, что Испания в маразме, в старости, в величавой импотенции, а что Северная Америка пышет здоровьем, но многое в ней сыро и не обтерлось, — но вам ее будущее ближе к сердцу, чем интересная агония в Эскуриале. Далее, вы не вовсе правы в том, что вожаками остались Франция и Англия. Англия идет, но не ведет, авангард ее — Америка. А солдатская страна прет назад — и нашла коса на камень, т. е. на Пруссию. Она поведет; теперь праздник в немецкой слободе — колбасократия. Франция — твердый и мощный оплот всякого консерватизма; старшая дочь церкви, она и должна была спасти святой сиеж. Засим прощайте. Дело в Америке вчера кончилось (т. е. вчера получил письмо) успешно, даже с выгодой. Третью книжку жду и вперед благодарю. Может, к 15 декаабря лично явлюсь. Объявил ли об нас во французской болезни «Courrier»? Или я пошлю на съедение первый лист. Искренно преданный А. Герцен. Здесь говорят, что в финансовой нужде в России заготовлен ужасный указ — об обязательном выкупе казенными крестьянами земель, — безобразнейшее дело. Александр Николаевич сделался ханжой и все толкует, что, если будет третий атентат, то беда, и поэтому специально и усиленно молится. Пошлите ему 3 книжку. 219. Н. П. ОГАРЕВУ 12 ноября (31 октября) 1867 г. Ницца. 12. Вторник. Resolvedcccxxvii[327] — я еду с Татой в Турин — в воскресенье, 17 числа, и буду во Флоренции 20-го, — там пробуду дней 10 и возвращусь в Ниццу, — а потом в начале декабря — т. е. ех-^трН gratia 10, буду у Ротшильда. Одно письмо, может, и можешь прислать еще сюда, если тотчас напишешь. Здесь один русский, очень дельный, рассказывал мне об ужаснейшем указе, заготовленном — и, он думает, уже публикованном, — об обязательном выкупе казенной земли казенными крестьянами. Условия ужасные и совершенное разрушение коммуны. Счета от Ротшильда получены. 1- ое. Капитал спасен до копейки. 2- ое. Куплено бумаг на 8000 дол. больше, и при второй покупке сойдет еще, что и представит около 4000 франк, дохода больше. 3. Вся операция стоила — посылками, комиссиями и пр. — 2690 фр. Вот и всё. Я возьму на расплаты и пр. из капитала, — это понизит немного доход, да сверх того итальянские бумаги опять теряют 12%, и так все-таки выйдет 3000 фр. в год барыша. Это меня поставит ? flotcccxxviii[328]. 220. H. П. ОГАРЕВУ 14 (2) ноября 1867 г. Ницца. 14 ноября. Четверг, Ницца. Спешу уведомить о благополучном прибытии Вормса — что не помешало милейшему Бени попасть в тюрьму, да еще в 232 поповские лапы, и получить, будучи зрителем, un coup de poulecccxxix[329], как говорила какая-то барыня. Вот совок — да неловок. Он потерял чемодан и все вещи. Вероятно, его, как корреспондента, пустят. Далее — сколько я ни предупреждал, мои неловкие флорентинцы все-таки приняли Долгорукова, и он дал rendezvous Фрикену у них и сидел весь вечер. Это мне ужасно неприятно, хоть я и возьму все меры, но нельзя же у себя в доме делать сцену. Думаю написать ему тихо и покойно, что мы не можем продолжать знакомства. Как ваша опиния? Дома к отъезду все стало тише. Кажется, Natalie хотелось бы кое-что поправить, но не сознаваясь, что вся вина с ее стороны. До приезда Алексея Алексеевича о России не заботься, хотя с Жемчужниковым и были переговоры о крещении. Тот уверяет, что это легко. Лиза продолжает так же учиться — хорошо, и даже очень. Но в первую минуту досады — делать ужасы. Надо надеяться, как ты сказал в стихах, на здоровый ум. Русский уехал (о котором я писал)— и прямо в Петербург, — отсюда через Вену — пять суток. Это нигилист pur sangcccxxx[330], со всеми их достоинствами и паршами. Но очень не глуп. Самолюбие — без границ, и вялость, усталь — ему 24 года! Нас в России не читают и не хотят, вообще в заграничную прессу не верят. Школы внутри России задавлены надзором и попами. В катковский лицей — втрое больше охотников, чем места. Худяков сослан на поселенье в якутскую деревушку. Жена его в Петербурге вела себя геройски. Все тот же вопрос: «Что делать и что делать?» — Ты обещал об этом писать в твоих письмах. Мне теперь хочется только ругаться с Западом. А что это за подлый «Голос»! Ответ Босаку и Булевскому готов, это для второго №. Он тепло-зол — не против них, разумеется. Еду. Едем в воскресенье в 5 вечера, утром, переезжаем горы (Colle di Tenda) и к вечеру в Турине. Пиши во Флоренцию — туда пошли и корректуру и все. Я непременно буду там 20 или 21 — рожденье Ольги. Italia. Florence. 9, Piazza San Felice (Via Maggio). 233 221. Н. П. ОГАРЕВУ 16 (3) ноября 1867 г. Ницца. 15 ноября. Началом твоей статьи я бесконечно доволен. Именно такую-то refontecccxxxi[331] я и хотел. Изложение ясно и дельно. — Но как же вы хотите ее поместить прежде окончания «Prolegomena»? Au reste — это как желаешь. Mise en pages мне необходим. Во Флоренцию можете просто послать sous bande и французские корректуры два экземпляра. Детали шуваловские мне не нравятся. Вся история кабака и добыванья бумаг некрасива. Нужна ли она? В тексте есть прибавочки ехempli gratia (сохрани боже). Есть плохие новости из общих — их сообщу из Specola. Кельсиев произвел своей лекцией эффект дурной тем, что прикинулся православным, — стало, статейка-то кстати. Лиза с acharnementcccxxxii[332] учит ролю из Амалии — и декламирует с утра до ночи. К тебе писала два письма — и не дописала. Прощай. Остальную корректуру послал Чернецкому. Пожалуйста, прочти внимательно III «Prolegomena» — тут наврано много. Mise en pages пошли Саше. Если ничего не помешает, послезавтра будем в дороге. Лиза благодарит Тхоржевского за альманах и зовет его в Ниццу — непременно. Я ему буду писать скоро. Письмо его получил. Напиши, достаточно ли тебе до Нового года 800 фр. — я делаю теперь бюджет. Прислать их могу сейчас. 222. Н. П. ОГАРЕВУ 19 (7) ноября 1867 г. Турин. 19 ноября. Вторник. Torino. H?tel Feder. № 1 Вот и в Италии. Одна часть души отдыхает... Colle di Tenda, несмотря на два дня тропического дождя, мы переехали торжественно по белому снегу и солнцу. Здесь сыро, холодно, — гораздо хуже, чем в Ницце. Ниццу оставили мирно. Was weitercccxxxiii[333] — не знаю. О России все замолкло. Я и сам теперь не знаю, куда летом ехать. Жить даже в Ницце невыносимо тяжело. Что за неисправимое несчастье было в разброде из Буасьеры. Это — второй грех, 234 взятый Natalie на душу (первый — отъезд из Tunstal House). Ничего теперь не сладишь. Лизе в Ницце хорошо, много детей, учителя превосходные, к их числу я прибавил Гулевича. Настоящего сближения с Татой не было, — нет натур противуположнее, — но Тата едет, жалея Natalie как больную. Может, я Тату отправлю завтра одну вперед во Флоренцию — и кончу здесь банкирское дело. Ненависть ко всему французскому — безгранична. Пусть попробуют, каково было нам при Николае. Письмо твое я получил и, право, не понимаю — векую ты плачешься так на типографию. Куда вы торопитесь — и как может серьезно быть много работы от трех листов корректуры в две недели (а теперь в месяц) — полагая по три nacacccxxxiv[334] на лист, выходит девять часов на пятнадцать дней. Я писал к Чернецкому или Тхоржевскому как-то о необходимости читать корректуру вместе с рукописью. Объявление 2-ое о «Колоколе» плохо — нельзя было позволить им печатать без твоего bon ? tirercccxxxv[335]. Journal r?dig? par M. M. Herzen et Ogareff — я не видывал, чтоб себя называли «Messieurs». Но это не важно. Жду во Флоренции mise en pages. Статейка моя в ответ Босаку готова — и зла. Засим — addio. Тата тебя обнимает и дрожит от холода. 223. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 22 (10) ноября 1867 г. Флоренция. 22 ноября. Firenze. 9, Piazza San Felice (Via Maggio). Вот, любезнейший Тхоржевский, я и в Флоренции. Своих застал хорошо. Мы с Татой приехали сюрпризом в день рожденья Ольги. Никто не ждал — и у них было веселье. Но снаружи не весело — все траурно и плохо; того, что было, нельзя себе вообразить... ну, при свиданье расскажу. Кому послать «Колокол», я напишу в следующем письме. Отправляю корректуру — поправлена она плохо, и без моего bon ? tirer печатать я не могу позволить. Я здесь, во Флоренции, до 2, 3 декабря, прислать успеете («Колокол» может выйти хоть 10 декабря). 235 Если бы можно было соединить Чернецкогос Пфефером, — я бы сделал все возможное. Устройте это дело. Я и деньгами и всем готов помочь. Корректуры покажите Огареву прежде, — писемцо его получил — короткое. Долгорукова не видал. Он все здесь нас подхваливает, — вероятно, для мировой. И это меня ставит в скверное положение. Ольга вам кланяется и все. Прощайте. Считайте, что я здесь буду до 2, 3 декабря. Рукой А. А. Герцена ?: Дружески жму вашу руку, пан, — кланяйтесь Чернецкому. 224. Н. П. ОГАРЕВУ 23 (11) ноября 1867 г. Флоренция. Firenze. 23. Суббота. Посылаю корректуру. Ошибок много, и всё умничает Давид. Я пишу «retrovolution», он — «retrorevolution»; наконец, «Prolegomena» он пишет «Prologomenes»; французское окончание ничего, но это О — уголовно. Пропущено слово «jury», и вышла бессмыслица. Если ты думаешь, что возможно печатать, печатай. А не то лучше еще раз прислать. Ко 2 или 3 декабря можно прислать. Далее. Формат гадкий, и надпись такова же. Хоть бы на палец побольше. Да не лучше ли «Колокол» сверху по-русски? Все заглавие следует расставить — красивее, шире... Первую страницу — непременно сделать последней. Надобно это схлопотать, потом тебе отдых от корректуры до начала января. А если б Чернецкий соединился с Пфефером — я дал бы дорого, посоветуй ему дружески, я даже часть расхода возьму на себя. Письма Мейзенбуг и Ольга и я получили. Здесь великая скорбь налегла на всем. Странно, что люди все-таки сердцем солидарны со страной. Всё чувствует обиду — всё чувствует пятно и преступление. Тхоржевскому буду писать. Мне что-то стало казаться, что мы придаем слишком важности Долгорукову. Еще не видал его. 225. Г. H. ВЫРУБОВУ 28 (16) ноября 1867 г. Флоренция. 28 ноября 1867. Florence, 9, Piazza S. Felice (Via Maggio). 3°p°. Я уехал из Ниццы, не получив вашего ответа, и пишу к вам теперь по поводу одного небольшого дела. Мой сын написал небольшую и очень недурную вещицу («Conversations physiologiques»), довольно популярную — о нервных явлениях мозга, о рефлексах и пр. Думаете ли вы, что ваш издатель возьмется за издание, и если да, то на каких условиях? Книжка будет в 140 — 150 стр. такого формата, как Карлейль. Я готов напечатать в своей типографии, — но полагаю, что наши пути далеко не так хороши, как у Ж. Бальера (кажется, так?). Пожалуйста, черкните об этом строчку. Далее — у меня есть и еще просьба. Вы меня можете сильно обязать... — взглядывая сами или поручив кому-нибудь — в журналы между 5 и 15—20 декабря, не будут ли нас заушать за 1-й лист «Колокола». Я даже попросил бы, если что будет особенного — мне прислать, после сочтемся. Если и вам захочется пощелкать нас в вашем «Revue», пощелкайте. Я здесь слышал, что ваша статья о мирном конгрессе очень хороша, — но за что же вы ее не прислали, т. е. 3 книжку. Или вы ее послали только в Женеву? Здесь та тоска, которая бывает в доме после большого несчастья, ипритом некрасивого, — когда отца повесят за воровство, сына за насилье отдерут кошками или в этом роде. Меня Heimwehcccxxxvi[336] по Англии разбирает. Вы ее уж возьмите в милость и будьте здоровы, а если можно, покойнее и веселее меня. Преданный вам А. Г. P. S. «Колокол» вы получите, я полагаю, 5 или 6 де-кабря. Мой переезд его задержал. Слышали вы, что К. Фогта в Аахене прусские жандармы с обнаженными саблями спасали от набожной аудитории, скандализированной его вольнодумством в зоологии? 226. Н. П. ОГАРЕВУ 5—6 декабря (23—24 ноября) 1867 г. Флоренция. Я думаю ехать к 10 декабря. Вам следует приготовить полфевральского и мартовский листы. Leading article в февральский будет доставлен мною. Но почти вся «Смесь» должна составиться в Женеве. 237 В мартов(ский) л,ист потребна статья de fondcccxxxvii[337], В начале марта я приеду. Для этого необходимо снова приняться за газеты. А что же «Non possumus»? Твоя статья о «Что делать?» может очень быть удачна. Но начать ее надобно иначе. В начале ты решительно повторяешь мое введение — это некрасиво. Non pis in idem, как говорят немцы (и что можно перевести: не надобно мочиться, когда идешь). 227. Н. Н. ГЕ 7 декабря (25 ноября) 1867 г. Флоренция. 7 декабря, суббота, вечер. Флоренция, 9, Piazza S. Felice (Via Maggio). 3°p°. Почтеннейший Николай Николаевич, сегодня искал ваш дом и не нашел. Доманже взялся доставить записку. Дело в том, что Тата нездорова, а ко мне назвался скучный гость завтра. Позвольте прийти в другой день. Я остаюсь еще неделю, а может, и больше. При сем с почтением русская половина «Колокола». Весь ваш А. Герцен. 228. Г. Н. ВЫРУБОВУ 9 декабря (27 ноября) 1867 г. Флоренция. 9 декабря 1867. Florence, 9, Piazza S. Felice (Via Maggio). 3°p°. Виноват и виноват. Книгу M. Дюфреса прочитал, оставил в шкапе и уехал из Ниццы. Книга эта хорошая, и я ее охотно оставлю, — купите другой экземпляр, а я вам отдам в Париже (где буду, вероятно, в январе). Я уехал из Ниццы 17 ноября, и тогда вашего revue не было. А ведь старичка Кине вы упрекнули даром в конце статьи. Одно сказать: у человека на сию минуту совесть (нравственное сознание своего отношения к людям) затмилась, и другое — что на это есть причины. Это и не противуречие, а констатация, с одной стороны, и объяснение — с другой. Может, отсутствие совести — хороший признак в течении исторического катаклизма, — как расчищение для новой совести. О Величк. узнаю. Насчет рукописи Саши еще не знаю, но Мечников ставит тот же вопрос. Он прочел несколько лекций, и Огарев 238 пишет — весьма не дурно. Ему хотелось бы их издать на французском. Я говорил ему, чтоб обратился к вам. «Колокол» для зарекомендования себя явится 15 декабря (с числом 1 января 1868). Мне жаль, но за многое вы меня побраните. Журналы, если будут писать, оборвут. Жаль, если и «Курье Франсэ» с ними. Иду в Камеру смотреть, сегодня решается вопрос — есть совесть или нет у итальянцев. Пожалуйста, не сердитесь за Дюфреса, это все жизнь бегуна или вагабонда. Сын мой кланяется. А. Герцен. Собираюсь 15-го ехать на Милан. 229. А. А. ГЕРЦЕНУ 9 декабря (27 ноября) 1867 г. Флоренция. 9 декабря 1867. Флоренция. Ты должен.на всякий случай знать, где главные документы и свидетельства моего состояния. Записку эту сбереги. 1. В доме Ротшильда и его нью-йоркского корреспондента — Белмон свидетельства на 38 000 долларов займа 6% United States. У них же купленные впоследствии примерно 26 000 долларов (еще нет счета). 2. У него же 175 акций или облигаций Женевско-Лионской дороги. 3. Документы по парижскому дому — в Женеве в деревянном ящике. 4. У меня из американских свидетельств Ohio-Canal Stok 20 000 doll, commonwealth of Virginia 17 000 d. 5. Бельгийский заем в 2 1h процента — номинальный капитал 80 000 фр. 6. Рента итальянская в 9000 и свидетельства на нее. Вероятно, я их депозирую у Ротшильда. 7. Внесенные в Фрибургский банк 20 000 cautionnementcccxxxviiif338] имеют свидетельство, находящееся в Banque G?n?rale Suisse в Женеве. 8. Остальные документы — все в железном сундуке в Женеве. 8. Еще у Ротшильда — свидетельство итальянской ренты в 3000. 9. У меня смешанно хранится во всем капитале 20 000 франков бахметевских денег. 239 230. М. К. РЕЙХЕЛЬ 10 декабря (28 ноября) 1867 г. Флоренция. 10 декабря 1867. Флоренция, 9, Piazza S. Felice (Via Maggio). 3°p°. Горы двигаются мало, а люди двигаются много, и я опять здесь. Замечательно, что в 1847 я был при нарождении Италии — а теперь присутствую при ее кончине. Жития было двадцать лет. Убита корсиканцем середь белого дня. Вот вам и Rondinella pelegrina — Pelegrina rondinellacccxxxix[339]. Письмо ваше к Тате вельми хорошо — вы эдакий гранитный осколок (из хорошего гранита — с кварцем) старой гвардии лейб-Московского батальона; только и есть на свете, что несколько людей, а остальное «буки люди, буки жлуди, буки ъ, вив Ганри катер». Я еду отсюда 15-го, побываю в Турине и Милане, потом в Ниццу, потом в Париж, потом в Женеву, — очень холодно у вас. Такие Вятки завели, что упадешь. С будущего года мы начинаем «Колокол» по-французски и по-русски прибавление, — вам, разумеется, пришлем. Кланяйтесь и целуйте всех ваших с прибавлением Ад. Фогта. Lion, кажется, едет сюда. A propos, если б вам когда занадобилось фр. 500 — пишите тотчас: я дела несколько поправил. Прощайте. Ал. Львам тоже поклонитесь. 231. М. МЕЙЗЕНБУГ 18. Dezember 1867. Zu Mailand, im Cavourischen Gasthaus. Hohe Kunstg?nnerin und-M?cenas! Sie allein haben ein Recht, meine Rapporte ?ber den Dom zu fordern. Auch will ich «drastisch» (wie der schwertf?hrende General Haug sich auszudr?cken pflegte) — meine Ansicht ?ber Mailand im Dezember geben. Die Historie 1 нрзб von Kroupoff hat meinen Gusto zu Grunde, gerichtet. Nach Venedig habe ich noch nie so eine steinerne Narrheit gesehen, wie der gro?e marmorne Dom. So sch?n wahnsinnig, so unn?tz erhaben, so stalaktitentoll. Ja, der Mensch ist nur im Unsinn gro?. Sagen Sie nichts davon weder Kinkel, noch Althaus-Str?bing — die werden mich steinigen. 240 Im Theater steht an der T?r ein Schweizer, ganz zierlich vergoldet, ein gro?er Kerl. Man gab Wilhelm Teil — wahrscheinlich spielt er da — La Muette de Portici. Gute Xsundheitcccxl[340]. P. S. Огарев просит «Голос» сберечь не для Панофки, а для него. Прошу собрать. 232. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ 18 (6) декабря 1867 г. Милан. 18 декабря. Середа. Milano. Кто говорит о Милане, тот говорит о соборе, но я уже почтенной представительнице Гессен-Касселя на него жаловался — а тебе скажу, что я здесь видел превосходную гравюру той картины Фландрия, о которой говорил Устинов. Действительно, замечательно хорошо, в джиоттовском вкусе. Если где-нибудь в лавке в Флоренции есть, постарайся посмотреть. Он отошел назад несколько веков, чтоб быть настоящим христианином, и удалось. Это уж не Овербеку чета и всей компании Кранахов с Луком и пр. — Иду сегодня взглянуть на музей и на Леонарда да Винчи «Вечерю». Затем пойду в Scala — взглянуть «Ро¬мео» Гуно и залу — затем баста. Ничего не хочется смотреть — город, а propos, шире, богаче и больше Флоренции — новая галерея, или пассаж, между собором и La Scala необыкновенно изящна и грандиозна. Вот чего требует наш век от зодчих. Au reste, такой галереи и в Париже нет. Письмо Огарева, пересланное тобой, получил, и из Турина тоже, там все готово — а потому я в пятницу ночью или в субботу поутру туда поеду — и оттуда в Геную. Там пробуду дни три — а может и больше. Особенно важного туда не по- 241 сылайте, а лучше прямо в Ниццу, — а так что-нибудь черкните — и именно чтоб моя безграмотница Ольга написала обо всех, сверх вас самих. Расчет немудрен. Письмо это придет 19 утром. Если вы тотчас напишете, то я здесь или в Турине получу, — если же напишете в Геную ferma in posta через сутки, то я получу там. Газет, о которых пишет Огарев, еще не получал. Мое письмо, вероятно, дошло. Засим всем бенедикции, а кому следует — поклон. Огарев пишет, что уже о «Колоколе» шумят. Тата должна помнить, что ее рожденье не 25 декабря, а biencccxli[341] 6 января. P. S. Книгу Наке я прочитал — плохо, бедно и угловато. Зато смело. Я ее пришлю Саше — из Швейцарии. Саша — совершенно свободный в сфере науки и теологии — далеко не так сво¬боден в понятии о семье, да и о практической жизни вообще. Наке не сделает переворота — он даже во многом врет, но расшатает и заставит подумать. Мысль, что семья, так же как го¬сударство, — форма, и притом необходимая для развития, но что она должна быть перейдена, — donne ? pensercccxlii[342]. Книга о работниках Бехера очень полезна — я и ее пришлю. 233. И. С. ТУРГЕНЕВУ 20 (8) декабря 1867 г. Милан. 20 декабря 1867. Milano. H?tel Cavour. За письмо спасибо. На этот раз и «Дым» получен в Женеве, но как же он пропал в первый? Ты видишь, что я на старости лет все двигаюсь... а ты все оседаешь, да еще выбрал Бад-Бад (с твоей, собственной ванной, о которой рассказывал Бакст еще до ее построения, выйдет Три-Бад — что нехорошо). Я только что из Флоренции. Все процветают, Саша заменил Савонаролу и читает проповеди о желудке — там, где тот читал о духе. Посылаю одну тебе. Еду отсюда в Турин... Геную... Ниццу, там пробуду немного и в Париж — а оттуда в Женеву. Если хочешь, пиши в Женеву, письмо перешлют. С конца сентября — везде погода страшная, я не могу отделаться от беспрерывных маленьких простуд. Земной шар необитаем. Нет ли какого-нибудь четвероугольника, на котором 242 можно было бы жить так спокойно, как вошь на голове какого-нибудь пензенского или тамбовского мальчика, — если есть, сообщи — я там заведу свой трибад. Полемизировать не стану. Если я слишком сжал время и слишком en groscccxliii[343] смотрю на «новое слово», которое Россия явно громко говорит своим социальным исключением пролетариата — то, что ты не видишь даже и после совершенного падения Франции, с которой утянулась и Италия, — что это: гибель, смерть или кризис, — я этого не понимаю. Пожалуйста, заметь «или кризис»— я это говорил всегда: есть еще силы, которые могут оплодотвориться наукой и спасти организм, но сама наука, не воплощаясь, не спасет мира, так, как Плиний, Сенека не спасли его. Науке дела нет — в Америке ли, в Камчатке ли или ином месте ей будет фатера. Praktisch — если немцы одолеют французов, может, и выйдет новая эпоха довольно порядочного развития — и прескверного тона. Если же нет? Вот что из-за туч и тумана поднимается — фенианизм. Четыре взрыва в Лондоне — и капитал разбежится, да, это варварство — сам Луи Блан переполошился — ну а не варвар¬ские средства много сделали? Еще слово. Дай тебе русскую картину — эдакого Гвидо, Тинторетто, д'Урбино. Хорошо, только дай же и ты Тициана, Мурильо из Америки. Да и вряд в художестве ли выражается теперь человечество — я смотрю на эту мраморную беловежскую чащу здешнего собора. Такого великого, изящного вздору — больше не построят люди. Лучшая новая картина из тех, которые я видел — ложь, гениальная ложь — Фландрии так подделался под Джиотто, что натянул действительно христианское вдохновение — даже маленький осел возле большого — святой осел... Однако довольно. Для утешения скажу на закуску, что Долгоруков все пакостничает, и потому я прервал дипломатические сношения (только все же он не крал, как Некрасов, и не посылал доносами на виселицу, как Катков). Что скажешь о Кельсиеве? А. Г. Р. S. Представь себе, какое старье сделало фурор в небольшом литературно-ученом кругу во Флоренции... —«Доктор Крупов» в французском переводе. 243 234. А. А. ГЕРЦЕНУ 21 (9) декабря 1867 г. Турин. Турин. 21 декабря. Все денежное дело кончил. Банкир слупил как следует больше 200 фр., да правительство первый семестр выдало ассигнациями — поэтому их везти мне не приходилось — я и велел тебе переслать 4435 фр. (с вычетом fraiscccxliv[344]) — деньги эти прошу тебя положить в банк и не трогать до 1 мая. Холодно — но ясно, я много кашляю, это скучно, сегодня еду в Геную. Может, я там останусь долее, чем в Милане. Пишу у Fidel, Berne et Cnie. От них получишь и деньги. Всем кланяюсь. Г. 235. Н. А. ГЕРЦЕН 21 (9) декабря 1867 г. Турин. Также и от Таты получил рапорт. Вот ей приписка. Тата, all rightcccxlv[345] — но несколько замечаний скажу. Вы очень рассеиваете ваши силы и средства — это раз. Другое — я никогда не выбрал бы для подарка серьги — пустые вещи поддерживают пустые вкусы, — не лучше ли было бы купить или материи, или что-нибудь на плечи etc. Обедом я доволен (хотя только завтракаю) — но погода ужасная. Бегу в Геную. — О деньгах писал. Получил длинное послание от Тургенева о «Колоколе». Он против — но очень любезен. Вам всем кланяется. Напомни Домангаю, что он хотел писать возражение, — это для нас очень полезно. Огарев пишет, что полемики ждут, т. е. многие говорят, что «это вовсе несносно», как говорил Зонненберг. Получил от Тхоржевского длинное послание и от Огарева извещение, что он будет писать и что ему некогда, — получил и вторые газеты — а первые? Что ж, их сжег Муций Сцевола или извела на папилиотки Аскефизия?— Или их бросил Саша, или их забыла ты?.. Прошу прислать: Genova, ferma in posta. Довольно... В утешение Мейзенбуг скажи, что и у меня кашель усилился от дождя. Сегодня прочищается — а то два дня ливмя лил дождь и стоймя стоял туман. 244 Если в Генуе будет так же скверно, поеду, может, 24 декабря в Ниццу. P. S. А что скажете о новой дикой силе — фенианизме, они после тюрьмы сделали опыт взорвать что-то в City. Не хотели люди революцию Гарибальди — вот им идет Яга-бальди (я думаю, ты слышала о бабе-Яге и о Гауг-Papa-baldi)... Представь себе, как Савич и другие капиталы дрожат в своих конторах. 236. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 22 (10) декабря 1867 г. Генуя. 22 декабря. Генуя — H?tel Feder. Третьего дня я вам послал страховое письмо из Милана, любезный пан, вчера все обделал в Турине и вчера же в ночь приехал в Геную — вот и опять у нашего моря. Когда еду, еще не знаю — коли бурно, поеду в дилижансе, коли тихо — на пароходе. А так как дилижанс может свалиться, а пароход потонуть и документы пропасть — то прошу вас сохранить следующее. 21 декабря 1867 получены мною от банкирского дома Fidel, Bern? & Companie в Турине, Via d?lia Providenza, 42, одиннадцать цертификатов на итальянский заем 5% — девять в 1000 фр. ренты, один в сто и один в пятьдесят; все выданы банкиру или подписаны 1 декабря 1867 и все au porteurcccxlvi[346]: тысячные от № 1 483 919 до 1 483 927. сто № 1 483 928 50 № 1 483 929. Если б у меня украли их или что-нибудь случилось бы — вы идите к итальянскому консулу и заявите и тотчас пишите банкирам в Турин. Само собой разумеется, что вы эту записку припрячьте. Всего, как видите, выходит ренты ежегодной 9150 фр.; до 1 июля 1868 проценты получены — надобно остановить, если воз¬можно, капитал. В случае потери в море, пожара, я думаю, что это возможно. Ну вот все. Второе письмо и «Голос» получил. Досадно, что все кашляю, — а то бы ничего. Как же это я буду в Женеве жить в ваших льдах? Я совершенно здоров, хотя все говорят, что немного похудел, но беспрестанно простужен с конца сентября. Это делает такую тяжесть головы, иногда и боль в груди, что беда. Затем желаю в Вевее попраздновать, Рейхелю поклонитесь, Бакунину, Мрочковскому и пр. А «Польша польская» — значит та, о которой Бакунин писал в своей статье в «Колоколе», — он пусть и объяснит. Кому же нравится наш злой взгляд — напишите. Усердный богомолец А. Г. 237. Н. П. ОГАРЕВУ 22—23 (10—11) декабря 1867 г. Генуя. 22 декабря. — Генуя. Feder. Почти тот же № и тот же коридор, в котором мы жили — Тесье, Саша и я — после похорон в 1852... Здесь-то, сидя у меня на постели, теперичний проконсул Сицилии, генерал etc. Медичи, пришедший, когда я уж лег, поймал скорпиона, и мы его утопили в масле, оставшемся от салада. Здесь Энгель-сон, Орсини, Пичакане... и страшно при этих воспоминаниях — и благородно-печально. Когда поеду, не знаю. Тон писем из Ниццы — убийственен, ни тени человечности, пощады. Что дальше? Что я сделаю, чтоб спасти, наконец, даже свое уважение к себе, — не знаю. Ночь и стена, перелезть можно, — а Лиза? Надобно было доносить траур 1852... Как месть за бесхарактерность меня преследует ненависть Natalie к детям покойницы... Ну, да ведь ты все это знаешь. Выхода нет... Работа, работа... И тут загвоздка. Я свое сделал. Платонически заниматься наукой не хочется, реально — не можется. Наше слово сказано и даже услышано. Другого у нас нет. Мы, как Диккенс, повторяем одно и то же. Может, я шутки ради и напишу по поводу письма Тургенева еще «Концы и начала», одно письмо, но и в нем будет тоже репетиция. А мы браним или смеемся над Тургеневым, что он в Бад-Баден удалился, спит на мягкой постели и моется в мокрой ванне. Что же, мы нашим эпикуро-стоицизмом лучше устроились? Даже нет приюта. Разве остаться здесь на зиму в Генуе? Письмами все будет отравлено... Разве проситься в Ташкент или в Абиссинию? Прощай. 23 декабря. Понедельник. Прими к сведению мою промеморию к Тхоржевскому насчет цертификатов. На обороте: Прошу вручить Огареву. 246 238. H. A. ГЕРЦЕН 23 (11) декабря 1867 г. Генуя. 23 декабря. Genova. Hotel Feder. Я с 1852 был много раз в Генуе и никак не попадал в тот отель, где был тогда — с Тесье и Сашей. Наконец-то добрался до него. Тот же коридор и старинные переходы, массивные лестницы — чуть ли даже не та же комната, в которой Медичи у меня на постели поймал скорпиона (прочти в «Былое и думы», вероятно, это в той же главе, где об Орсини), к тому же «Записки» Орсини так и воскресили давнопрошедшее. Ты с Ольгой были тогда в Париже у Марьи Каспаровны. Кстати, «Записки» Орсини я завтра вам пошлю — читайте их с Ольгой, они очень интересны — жаль, что он увлекается тогдашней злобой на Маццини. Воздух здесь мягче — видится, что нас балует морской, сыроватый воздух, и сыроватый на свой манер. В Милане и Турине — без огня нельзя было сидеть, здесь я еще не топил, и кашель, кажется, уменьшается. Писем еще ни от кого здесь не получил, — может, поеду завтра пли в рождество. И море тихо, и дилижанс для рождества пустой — еще не решил. А старые-то времена — из отеля посылаются паспорты во Францию в консульство. Без визы решительно не пропускают через французскую границу. Avant de partir je vous informerai — et certainement ? l'adresse de l'honorable Olga — repr?sentante de Mselle Bakoffencccxlvii[347], Ну что же Мещерский пропал? Если не будет контрордра, пишитев Ниццу 27 d?cembre... Мне досадно, что я нагрузил себя туринскими бумажками, — это ужасно мешает двигаться, фланировать и пр. Надобно лучше прикладывать papier payablecccxlviii[348]. Мальвиде поклон от меня и перевод от вас. 239. А. А. ГЕРЦЕНУ 23 (11) декабря 1867 г. Генуя. Эту часть оторви Саше. Помни еще вот что по делу итальянского долга. Если бы цертификаты были украдены, пропали бы, сгорели... или утонули, надобно сделать все усилия, чтоб заявить — и, буде возможно, остановить выдачу и продажу. При сгорении и потоплении это легко. Вероятно, есть же закон, что по объявле- 247 нии, если в три года никто не явится, выдают новые -- для этого не мешает иметь в виду следующие подробности. 21 декабря 1867 — выданы банкирским домом Fidel, Berne et Cnie в Турине, Via d?lia Providenza 42 — одиннадцать цертификатов на сумму ренты 9150, выданные 1 декабря в Турине в перемену именного билета — положенного у них от меня — банкиром Авигдором в Ницце. Засим кланяюсь. Советую и тебе со Степаном прочесть записки Орсини, особенно вторую часть, т. е. историю побега. 240. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ и М. МЕЙЗЕНБУГ 25—26 (13—14) декабря 1867 г. Генуя. 25 d?cembre. Genova. Середа. Федорова гостиница. Во-первых, я все еще не решил, завтра ли еду или нет. Морем или сушью. Кашель уменьшился — но зато я ? 1а Schiffcccxlix[349] совершенно потерял обоняние — так что не отличил бы Ess-Bouquet от Зонненберга. Во-вторых, Геную я рассмотрел в детали... Et voil? mon rapport que tu dois lire ? Malvida. G?nes est sans doute une des plus belles villes de l'Italie, tout ? c?t?, ? Nervi, il y a des maisons et des cit?s magnifiques sur une colline en vue de la mer. La ville tr?s tumultueuse, n'offre rien que sa beaut?... C'est une chose ?tonnante, tout ce qui est tr?s beau en Italie est en m?me temps absurde. Exempli gratia Venise, le d?me de Milan, les rues de G?nes... on voit partout les traces d'un enfant de g?nie — et nulle part les traces d'un officier du G?nie. Le calembour vient de soi-m?me—comme aussi que les rues de G?nes—g?nent, ?crasent, on n'est plus habitu? ? vivre ? la mani?re des punaises en circulant dans des fissures. R?sultat. On peut admirablement passer ici de mai jusqu'au septembre, et on peut aussi s'en passer. S'il y avait un besoin de quitter Nice je recommanderais sans h?sitation G?nes. Il y a m?me des maisons ? c?t? du jardin — qui sont de toute beaut? (Piazza Corvetto etc.). Mais je pense qu'on pourra rester jusqu'au printemps ? Nice —et ensuite chercher quel que chose nella Svizzera. J'ai fait tort ? Turin — je l'ai vu l'autre jour ? travers un catarrhe, une migraine, un brouillard, 248 Cette fois — la ville m'a paru tr?s anim?e, et je regrette que je n'y sois pas rest? 24 heures de plus. (Figurez-vous que c'est en allant au chemin de fer pour partir que je me suis souvenu de Moleschott). Milan, et au plus haut degr? Florence, sont affect?s... натянуты — ce n'est pas simple, les ruines et les monuments, le bon et le mauvais — font d'?ternelles d?corations. Turin est tout de bon une ville — comme Brighton, comme Lyon, peu de «memento mori» et beaucoup de caf?s. Il me semble que les habitants ? Turin et ? Milan — sont meilleurs que chez vous. A G?nes on court trop — on ne peut fixer les figures — embarquement, d?barquement — Partenza... fourmilli?re navalecccl[350]. Вчера я послал Ольге «Записки» Орсини. Шляясь по улицам, я купил у букиниста «Записки» Тренка, которого Фридрих II полжизни продержал в тюрьме. Хвастун он страшный — но сравнение двух эпох, двух тюрем и двух личностей — забавно. Заметьте, какая здесь превосходная бумага, я купил на 3 ф. 50 сант. целую провизию. Прощайте. 26 декабря. Иду как Фауст — без Вагнера — смотреть, как пирует народ — всю ночь решительно пели песни — и изредка молитвы. Погода удивительная (обыкновенно в Генуе я видал проливной дождь) — тепло и ясно, даже ночью. — А пока я писал, поднялась биза. 249 ОттЬтсссН[351]. 6 часов вечера. В 7 я на пароходе, в 8 — пар, в 5 утра Ницца. С паспортами возня, как в Австрии сто лет тому назад. Stabilimento d?lia concordiaccclii[352]. 241. А. А. ГЕРЦЕНУ 26 (14) декабря 1867 г. Генуя. 26 декабря 1867. Четверг. Сегодня я, вероятно, поеду — мой груз итальянского долга мне ужасно надоел — и я очень досадую, что не остался в Турине. Здесь слишком бойкое место, чтоб таскать с собой столько. Вот с именными-то билетами — и спи спокойно. Вероятно, я спокойнее того доеду. Но помни все мои инструкции — и прошу тебя и Тату вперед знать, что если б я умер — Лизе выделить четвертую часть. Если же Сатин уплотит весь огаревский долг— то и он должен быть разделен — также на четырех. — Так и Огареву я передам. Мне не нужно говорить, что пока Огарев жив, ваша святая обязанность — дополнять ему чего Сатин не вышлет, меньше 6000 фр. он не может иметь в год. Далее — великий секрет, никому ни слова, кроме Тате. Черт знает как, но пришедши в аптеку, я не нашел твоего письма с рецептом. Кашлю лучше, но рецепт пришли. Вчера я искал же не только рецепт — но шарф в Stabilimenti di Concordia, и гарсоны искали — до тех пор, пока я догадался, что шарф на мне, и от стыда тихонько ушел. На обороте: Al exandre, Dottore nella Specole.cccliii[353] 242. H. П. ОГАРЕВУ 27 (15) декабря 1867 г. Ницца. 27 декабря 1867. Nice. 27, Promenade des Anglais. Проспавши, как у себя в постели, целую ночь в каюте, «мы бросили якорь» в 6 утра в Ницце. Ergo, я здесь. Пишу, только чтоб тебя успокоить насчет пучин и мглы. 250 Лиза умна и весела, для ее физического развития Ницца превосходна. Климат здесь все- таки удивительный, даже после Флоренции и Милана (уже в Генуе чувствуется морская влажность и мягкость). Что же я скажу о Natalie? Приняла она меня нехорошо... но я с ужасом вижу, что она решительно не понимает, в чем дело, и самым страшным словам не придает значения таких выражений, как fichtrecccliv[354]. Я два раза пробовал сказать, что если я сделал жертву приездом, то что я знаю и цену ей, да и что чемодан еще уложен — так что я могу и ехать. А она говорит: «Если тебе скучно, то и поезжай — а сердиться так долго нехорошо...» Руки опускаются. Вот пока и все. Жду писем. От Тхоржевского с счетом banque получил. За Бессонов следует заплатить и следует сказать, что еще за год будет заплачено, если и семья что-нибудь даст. Вот пока и все. Тхоржевскому скажи, что Vichy пить не нужно — все это вздор. «Cicerone» получил. Прощай. 243. Н. А. ГЕРЦЕН и М. МЕЙЗЕНБУГ 28 (16) декабря 1867 г. Ницца. 28 декабря. Nice. Проспавши целую ночь на пароходе без малейшей качки, я прибыл в Ниццу. Светло, ярко и не холодно. Я возвращаюсь к прошлому письму, что итальянские города — памятники, их надобно изучать, уважать, а жить в таких трактирах, как Ницца. Подарки все вручил. Лиза хлопочет о репетиции для меня «Сандрильоны». Все по- старому. Monod кричит, Крафт — стягивает лицо, Висконти — etc., etc. Рошроль etc. Казино открыт под почетным президентством баварского короля... Экой старый шут. Завтра возьму билет на месяц. «Колокол» французский идет, и Георг взял уже сверх обыкновенного числа 400 экземпляров. Висконти все продал — да по дороге и русский за целый год. Засим поздравляю с Новым годом. Мальвида Филиппьевна — матушка и милостивая государыня — поздравляю вас с Новым годом, который, вероятно, будет хуже всех предшествовавших. Читаете ли вы о ужасе в Лондоне от фениан? Войну ждут 251 почти все. Игнатьев еще не назначен на место Горчакова. Русских здесь mille е treccclv[355]. Посылаю «Pens?e Nouvelle», когда же у вас подпишутся? После обеда. Все окна открыты, теплынь как летом, я снова надел летний пальто. Всех обнимаю. Нефталь почти совсем ослеп. Je charge sp?cialement Olga de me faire un rapport sur la pr?sentation du marbre Zabiela ? Schiff. Effet, speechs... Tu ajouteras mes f?licitations. Je salue tout sp?cialement la petite Schiff — elle a ?t? indispos?e, lorsque j'ai quitt? Florenceccclvi[356]. У Огарева опять невралгия надглазного нерва — спроси у Левье — рецепта нет ли какого, хинину он дует — но она не помогает. 244. H. П. ОГAРEВУ 29 (17) декабря 1861 г. Ницца. 29 декабря. Воскресенье. Пишу к Тхорж;евскому о вздоре — чтоб он устроил ?trennesccclvii[357] — и прибавлю только строку. Как всегда было — сто и двести раз — теперь тишь и гладь — испуг (а не то что пониманье) и внешняя суета. Жемчужников получил письма и едет во вторник прямо в Россию через Триест — вот был бы случай писать Сатину. Мне ужасно больно, что я его обидел запиской. Но, с другой стороны, все же и Жемчужников говорит, что он проигрывал суммы — а поэтому стегнуть надобно было. Сатина написалаccclviii[358] сильно зло ...ccclix[359] тил — тебя и меня — и прибавила, что Natalie может показать нам — но она не показала, говорит, что «нехорошо»... Это за деньги. А ведь денег-то и не посылают все же. Я верю в его любовь, в его дружбу — но, Огарев, отчего же ни на одного русского положиться нельзя, и отчего слово «долг», «обязанность» только тогда существует, когда есть возле палка? Читаешь ли о фенианах? Дан финал — и ра...ссс1х[360] и нас прищемит где-нибудь, как 252 мух... вот отчего и трудно писать «Смесь» — но постараюсь в следующем письме прислать. Прощай. Здесь Слепцов и Батанов. Все окна у нас открыты. Солнце печет. Лиза совершенно здорова. Аминь. На обороте: Передайте Огареву. 245. Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 1865—1867. Ты хочешь быть вместе с Герценом без Таты... Как же это сделать, думала ли ты?.. Ты ссылаешься на то, что Тата боится с тобой жить. Что же ты сделала, чтобы этот страх у нее прошел? Вспомни всю прошлую жизнь вместе... Я не верю... 246. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 1867. Теперь-то, моя милая Лиза, дружок мой — скоро мы увидимся. Мне хочется посмотреть в твои глазки и поцеловать тебя в лоб. Прощайте. 253 1868 247. H. А., О. А. ГЕРЦЕН и М. МЕЙЗЕНБУГ 1 января 1868 г. (20 декабря 1867 г.). Ницца. 1 января 1868. Ну вот и Новый год. В общем он будет не легок и черен. Будьте в нем здоровы умом и телом, здоровы сердцем, а что будет, то будет. Вот Касаткин, например, не будет: он умер с 27 декабря на 28 ночью — без всякой болезни, от аневризма. Сообщите Фрикену. Je vous remercie beaucoup pour votre lettre — ch?re Malvida — elle est si amicale et si sinc?re que je veux vous le dire. Mais comment ?tes-vous arriv?e ? l'id?e de m'envoyer une autre lettre ? Turin — j'ai ?crit de m'adresser ? Milan — ou ? G?nes. J'ai r?clam? — nous verrons. Je ne vois pas une ligne, pas un point lumineux — dans l'ann?e dans laquelle nous entrons, t?chons de vaincre tout mit der inneren F?lle et r?signons nous avec fiert?. Et que la jeunesse soit jeune. — Le 1 janvier 1848 — j'ai ?t? ? Rome — et j'ai lu le 1-er article de «Vom andern Ufer» —que j'avais termin?. Quel volume d'histoire apr?s — et sur chaque ann?e des lambeaux de notre chair. Um klassisch zu sein — je citerai Ulysse, qui raconte qu'il avait ensanglant? chaque rocher en nageant vers l'Itaque. Hier grande repr?sentation de Cendrillon par Lise et С—ie — cela allait bien. Elle est tr?s heureuse ici, les enfants qui viennent sont charmants — et elle est bien portante comme deux. Il y a aussi une petite Russe de 11 ans — Исаева — je ne sais pas si Tata la conna?tccclxi[361]. 254 Жирар, которую ты, Тата, знаешь, — совершенная злодейка, она хочет домучить вторую дочь — до монастыря. Она делает над ней ужасы. Добрая Мте Гарибальди не хочет к ней ходить. Жена Менотти — простая женщина — за обедом у Жирара не вынесла и расплакалась до спазм; она вспомнить не может о том, что мать делала и говорила. Вот негодяи-то! 248. Н. П. ОГАРЕВУ 4 января 1868 г. (23 декабря 1867 г.), Ницца. 4 января. Суббота. В благонамеренность Николадзе и его добродушие не верю. В том, что Элпидин нелеп, согласен. Ты испытал, как трудно в публике встречаться — с неприятными людьми. Это-то и было со мной и Долгоруковым. У тебя было два обморока через день — я уверен, что ты паки и паки принялся за быстрейшее разрушение, но так как в этом ты непоколебим — 1асеаттссс1хп[362]. Фогт пишет между прочим, что Густав жалуется на интриги Бакунина по Конгрессу...!... О Бедлам! Мое сумасшествие в том, что не могу решительно работать — написал небольшую статью об Италии, но перед совокупностью всего — падают руки. Статейка, разумеется, в «Колокол» не идет. «Полярную звезду» я печатать готов хоть с марта, — надобно бы взять записки декабриста у Касаткина. О корреспонденциях, разумеется, отвечать надобно положительно: да — можно сделать отдел, да — ненужно полное единство. Программы я не понимаю — литературным произведениям места нет в «Колоколе, но есть же замечательные вещи, не идущие ни под какой ранжир. Корреспонденции хотят помещать в французском или русском? Платить следует (тах1тит 10 фр. с колонны) в том случае — когда сказано вперед, что хотят платы, и, разумеется, после напечатанья. 255 Мне все кажется, что при всех усилиях «Колок.» — ни французский, ни русский — не пойдут — смотри на ниву, туда ли ветер дует, — а этот ветер еще будет дуть до конца войны. У меня несчастное чутье — я вижу, как колосья клонит впротивуположную сторону. Лишь бы «Колоколу» прожить... Пусть две последние страницы займутся объявлениями... Твоей книги еще хватит на несколько листов. Это труд начатый и след. легкий к продолжению. Сегодня прочел, что иностранцам в России стеснены пас-порты, — Экие сукины дети! Если это в русских газетах — следует поместить. Прощай. P. S. — Дома тихо. Жемчужников уехал. Прощаясь, он мне рассказывал, что Сатин в Москве продул до 20000 фр., вот и жалей его. 249. А. А. ГЕРЦЕНУ 4 января 1868 г. (23 декабря 1867 г.). Ницца. 4 января 1868. Nice. Я пошлю сегодня 20 фр. в «Pens?e Nouvelle» и 12 от Сомье. Но зачем же вы не пишете — французскими деньгами или итальянскими? Exempli &гайасколько же Sommier дала Тате, — курс теперь еще невыгоднее. Далее, что ты думаешь с твоей диссертацией французской — печатать теперь у нас можно, у Чернецкого работы не много. Ты рукопись можешь исправить и посылать частями. У нас третий день погода отвратительная и е первый раз стали топить камины. В «Revue des Deux Mondes» 15 декабря есть статья Клод Бернара о задаче физиологии. Я ее еще не читал, а только пробежал конец. Он говорит, что задача физиологии не только изучение живого организма — но изменение его. В теории развития яйца у него что-то мистическое — прочту еще. У Доманже статью требуй, чтоб мы могли ее напечатать 1 февраля — скажи ему, что в наши лета нельзя обещать — и не сделать. Это для шпор, мне очень будет полезно умное возражение. La lettre de Malvide envoy?e ? Turin — est re?ueccclxiii[363]. 256 250. О. А. ГЕРЦЕН 8января 1868 г. (27 декабря 1867 е.). Ницца. 8-го января. Середа. Письмо твое, Ольга, и письмо Саши получил. Жаль Доман-же — кланяйтесь ему от меня. Тате на днях пошлю историю Кромвеля — советую ей прочесть до конца. В этой книге большое историческое поучение. Долг оставшийся пришлю итальянскими бумажками, у меня остались. Здесь Вениери. Тхоржевский пишет, что Владимирова в Москве где-то поговорила с государем и с тех пор стала величайшей консерваткой. Encore une ?toile qui... est fille ? marierccclxiv[364]. Мальвиде кланяюсь до земли. Поклонитесь Мещерскому, я очень рад, что он к вам ходит. А рецепт от кашля? Прощай. 251. Н. П. ОГАРЕВУ Unsere Correspondenz — stocktccclxv[365] — лишь бы не от нездоровья. Вероятно, вы все замерзли. Флоренция и Марсель покрыты снегом — а мы дождем. На днях начали в первый раз топить. Зато и Веньери — пришел ко мне вчера цветущий как крин сельный Дорого бы я дал, если б ты мог пробежать книгу, которая доставляет мне перцовое наслаждение, — сочинения Писарева. Они изданы в четырех частях. Как досадно, что я порядком узнал этого маккавея петербургского нигилизма так поздно, — вот собственное сознание и самооправдание, сделанное не дураком, не мошенником — а умным человеком. Он заставил меня иначе взглянуть на роман Тургенева и на Базарова. Может, я напишу что-нибудь об нем. Безграничная ненависть к Пушкину, снисходительное снисхождение к Белинскому — и к нам-то отношение как к выжившим из ума беспокойным старичкам. Нет ли у кого хоть «Русского слова»? — Самые замечательные вещи «Пушкин и Белинский» и «Базаров». ?Новая мысль — не перевести ли «Энгельсона» — или «Сороку-воровку» или тому подобное для «Колокола» en fran?ais? ccclxvi[366] Прошу совета. 257 9 января — четверг. Я ломаю голову и не могу придумать, что сделать для французского «Колокола». Мы фурвуировались — дело ясное, что никто не хочет ни французского, ни русского «Колокола». Я не могу при этих условиях работать. Доманже хотел писать против моей статьи письмо мне, это дало бы жизнь — так он лежит при смерти с изъязвлением кишок. Шифф бывает у него два раза в день ccclxvii [367]. Я намерен был даже перевести с комментариями мое письмо к Аксакову — или переделать что-нибудь о русской литературе. Письмо твое от 3 сейчас получил. О Бибиковой ничего не знаю кроме того, что у нее была хорошенькая дочь и сын написал книгу «Опыты», за которую был судим. Она о себе гово¬рила: «Дочь адмирала, жена генерала». — Вот и всё. О какой новой статье ты говоришь? Слепцов боится ходить ко мне — хорош! Addio. 252. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 9 января 1868 г. (28 декабря 1867 г.). Ницца. Пану. 9 января 1868. Ботан опять с просьбой: он просит «Колокол» 66-го года от 1-го апреля и 15-го. Сверх того, пошлите «Колокол» 1 № французский и русский в Bruxelles, Mr de Cramer, Rue de Luxembourg, 7. За первый № я получил деньги, но господин этот просит ему высылать все следующие. В Марселе и Флоренции снег, а у нас только сыро и ветры. Кашель не проходит. Нового ничего нет. Наталья Алексеевна и Лиза кланяются.? 253. А. А. ГЕРЦЕНУ Жду от вас недельный рапорт. Прошлое письмо писано 2-го января. 11 января 1868 г. (30 декабря 1867 г.). Ницца. Прочти сначала один. 11 января. Суббота. Хочу еще раз сказать несколько серьезных замечаний, пользуясь страховым письмом, в котором посылаю оставшиеся ассигнации, — из них возьми 26 за альбом и за другой счет — 258 а остальные отдай Тате и Ольге — на вздор. За тебя Огареву 100 заплатил — за январь и февраль — и 100 пошлю за март и апрель. Все твои хорошие вещи о Терезине меня нисколько не заставляют переменить моего мнения о самом деле. Ты должен еще раз рекапитулировать все, что я говорил. 1-ое. Я ни¬сколько не хочу стеснять твоей воли — судьба твоя, после обещанного года, в твоих руках. Мое дело предостеречь, дать совет — и во всех случаях помогать. — Стало, эту часть hors de questionccclxviii[368]. 2-ое. Воспитывать девушку себе в невесты — значит испортить воспитанье и вперед за него — заарканить благодарностью волю девушки. Ей выбора нет — она знает, что ее именно с этой целью воспитывают. Центра дома — для Таты и Ольги ты не сделаешь. Переход слишком крут, чтоб девушка 18 лет и в таком несчастном положении могла бы в 19 — «сесть хозяйкой», как говорят в России. Ты должен отделиться. Если б Тата вышла замуж, конечно, все бы изменилось, но ты знаешь, что, конечно, я ее не стану подталкивать. Меня примеры Тургенева и Хоецкого — приводили в негодование. Но если б это сделалось само собой — другое дело. При этом только русский мог бы спасти именье (или капитал за него). Если б Лугинин умнее шел и не был бы уродом, он имел все условия. Что ты думаешь о Мещерском? Да, кажется, он очень молод. Я ей тотчас бы отделил 150 000 фр. — или ренту, 50 000 сверх того она получила бы после меня. Именье если б возвратилось, она должна бы была его разделить на три части. Разумеется, человека надобно узнать больше, чем вы знаете Мещерского. Каждый иностранный брак отдаляет возможность завоевать костромскую землю. Рассуди же ты сам, что в нашу неразрывную семью — считая при этом Огарева — не предвидится, чтоб кто- нибудь что-нибудь внес, и отвечаю за все я. С увеличением лиц средства остаются те же, и все должны будут терпеть больше и больше. Из четырех-пяти шансов хоть бы один шел в облегченье. Например, мог бы ты иметь какой-нибудь практический талант — вовсе не мешающий науке, но который бы тебя выручил финансами, тогда, получая от меня ехempli gratia 7500, ты мог бы поднять доход до 15 000, что за глаза довольно. Положим, что Тата и Ольга так же поступят — не могу я и им обеспечить больше 7500 — в таком случае конечно лучше жить не выходя замуж... Это крепкие и горькие орехи, которые жизнь нам подает. Теперь, увлеченный страстью (а у тебя всегда твои теории и взгляды идут от субъективных причин — в 1866 не было ни слова ни о социальной нужде народа, ни о пролетариате — не было и идил- 259 лии сельской жизни), — ты теперь не видишь оборотной стороны медали. Вот тебе практическая философия. Твой брак остается поступком безрассудным — скрыть я этого не должен, потому что еще есть время. Если ты девушку эту воспитаешь и отдашь во всей чистоте родителям — и скажешь, что я дал обещанье только для того, чтоб ее воспитать, поверь, что кроме благословенья — за это не будет ничего. Аминь. ?Получены ли деньги из Турина? — Если нет, сейчас пиши к Fidel, Bern? и меня извести. От Нефталя письмо — зовет в Америку. Он больной глазами, еще в Англии. Письмо Таты от 7 получил. Penisi может переводить и «Кто виноват?» и что угодно. Тате посылаю «Дым». — «Кромвель» потом. 254. Н. А. ГЕРЦЕН 17 (5) января 1868 г. Ницца. 17 января 1868. Пятница. Вчера я послал тебе «Кромвеля». Советую прочесть с вниманием. Особенно последние главы. Все одно и то же, людей ничем не научишь. Что за величественные лицы всех главных участников английской революции, что за сила и энергия, а восстановленный король — шалопай и воришка, дрянь и папист — казнит их и бьет, как мух хлопушкой, — и стада народа стоят и смотрят. Человечество вырабатывает на мильон негодяев в сто лет одного порядочного человека... кто же уроды — он или стадо? Только что я дочитал «Кромвеля», взял «Les derniers Montagnards» — par Jules Claretie. Это возмущение 3 прериаля и процесс Ромма и других мы читали у Мишле, вкратце — а это то же, да, совершенно то же — я и ее пришлю. Мишле, говорят, в Канне с Ж. Санд. Вероятно, он недоволен «Колоколом». Он напечатал «La Montagne». Надобно выписать. Ницца — как полная чаша, такого сезона давно не было, да и погода блестящая. Все окна настежь... На променаде толпа — в блесках и шелках. Русских бездна. Суворова ходит в белой грузинской одежде, с башлыком на голове. Если б не так напоминала театр — то ничего, даже хорошо. А на днях явится и Владимирова. Вот что значит молитвы Батанова. У нее разболелась грудь, и Устинов спрашивал, каким путем ее везти во Флоренцию и оттуда на юг. Я сказал Ниццей и советовал ехать в Пизу. Рекомендовал остановиться у Адельгайды — и ее предупредить от твоего имени. 260 Помни, что Тхоржевский на нее жалуется —за царизм, консерватизм и полонофагию. Ты ее построже прими в передел. Это, мол, ничего, что коса длинная, — напротив, русская пословица говорит: «У бабы волос длинен — а ум короток». Пусть же она покажет, что у нее оба длиннее. Будто где-то на гулянье с ней поговорил Осударь... так и «очаровал» ее. Это zu 1ака1БсЬссс1х1х[3б9]. Вот и все. В России новый журнал «Современное обозрение» — и старый на новый лад «Отечественные записки», — я подписался. А «Дым» прочли?— За ним остается копоть и чад. В конце письма: Тате. 255. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 18 (6) января 1868 г. Ницца.? Письмо ваше от 16 получил вчера вечером. Жду Владимирову. Жаль, если погода переменится, дней пять у нас чудо, совершенно лето (только ночи свежи) и солнце. Ботан был болен, я его совсем не вижу. Не давайте моего адреса раскольнику. Жду и вашего мнения о делах Чернецкого. Полина Левицкая — сделалась певицей, поет в концертах и поступает в оперу. Петруша — завел огромную фотографию в Петербурге. А Левицкий, говорят, разоряется, — Это последние слухи из России. Прощайте. 256. Н. А. ГЕРЦЕН 19 (7) января 1868 е. Ницца. 19. Воскресенье. Милая Тата, «Дым» мне действительно не нравится — но в русской литературе Тургенев все же не такой дюженник, чтоб позволительно было не знать его сочинений. «Кромвеля», вероятно, ты получила. Сегодня я пошлю вам «Libert?», там для Мальвиды — письмо Persigny, для Саши — о Тесье, а для тебя — букет, от которого я с утра прыгаю. Это распоряжение бернского совета о высылке всех поляков, которые не представляют 1500 обеспеченья или не хотят натурализироваться за 800 фр. — Я под- 261 лее мало видал дел. Читая это, я почувствовал, что еще не совсем состарился... я выписываю текст — ну уж я заплачу «кобюргерам» моим. Мошенники. Завтра должна приехать «Владимировка», как ее называет Тхоржевский. Ольгу целую — она никогда не выйдет из простуд, если будет греться своей печью и не выходить или мало. О сем прошу Мальвиду. Дело маленькой Жирар все разыгрывается больше и больше — она умоляет ее спасти, хочет бежать и бог знает что. Мать грозит ее запереть. Власть над mineur'амиccc1xx[370] страшная, а ей только 18 лет. Я должен был остановить и человеческое чувство и Natalie. Хоть бы мать ее отпустила куда-нибудь ехать, exempli gratia в Швейцарию, — она, т. е. дочь, готова на все — и все это кончится тем, что она un beau matinccclxxi[371] бросится в море. Вот изверги-то! Леони учится — она с этой Сандрильоной хороша. Отец страдает и не смеет защитить, а маленький брат по части шпионства — доносит матери. Меня это занимает, как рассечение собаки Шиффом. До чего человек зол и мерзок. Скажи Саше, что Тургенев получил от меня его вторую лекцию — в восторге от нее, он всем доволен — ясностью, свежестью и пр. Он ему и всем вам кланяется. Прощайте. Сейчас получил от Огарева... Смерть Касаткина — его перевернула, и он имел обморок на улице. Жена Кассаткина в отчаянии. Он вечером здоровый ходил в город, лег спать и не просыпался. 257. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 21 (9) января 1868 а. Ницца. 21 января. Вторник. «Колокол» пришел в субботу вечером. Воскресенье у Visconti заперто. В понедельник к обеду было куплено все. Visconti прислал ко мне, и все, что у меня было 1-го и 2-го №, я ему послал, и это куплено. Статья моя сильно ударила в цель (ответ полякам). А потому Visconti просит сейчас прислать ему 1-го и 2-го «Колокола» с прибавлением столько, сколько вы послали, а 3 и следующие посылать ровно в двойном числе. Вот вам на радость. А вот на горесть. Устинов приехал (еще ничего не отдал), но я очень ими недоволен. Я думал, что Владимирова проедет 262 по Флоренции, как по Ницце, и, полагая, что она больна, — предложил остановиться у наших. А она хочет так просто у них поселиться до переезда сестры — когда? Устинов не знает. К тому же она здорова и в полнейшем православии и реакции. Я постараюсь задержать ее здесь (она остановилась у бывшего жандармского полковника Бека). Для наших во Флоренции это будет удар. На несколько дней Саша мог переехать — а если это на три месяца? Это чисто русская помещичья черта. Покажите это письмо Огареву, чтоб и он опять своих поругал. Послали ли вы «Колокол» Тургеневу? Посылаете ли d-r Coste в Montpellier, 4, Rue de l'ancien Courrier? Марья Каспаровна просит ей писать в Mattenheim, а не в Mattenhof. Жду письма о деле Чернецкого, о получении чека и о высылке «Колокола». Все газеты молчат, кроме «Libert?»; неужели Э. Жирарден отлил пулю? А. Герцен. Пришлите корректуру моих статеек в виде письма. Не можете ли вы выписать из моего письма, там я писал о Владимировой насчет Флоренции — не может быть, чтоб я предложил жить целую зиму или по крайней мере три месяца. Мне это нужно, чтоб знать степень вины моей и ответственности. Со мной после России ничего подобного не случалось. От Ботана получил за Крамера в Bruxelles — годовую подписку. С Устиновым объяснился и сказал, что они могут приехать, но не оставаться. Вы об этом не говорите. Володимирова боится нас. 258. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ и М. МЕЙЗЕНБУГ 21 (9) января 1868 г. Ницца. 21 января. Понедельник. Никогда переписка у нас не шла так быстро — одно дело за другим, теперь требую от вас совет, и очень серьезный. Malvida et Tata, Alexandre et Olga, avisez. Lorsque Tkhorzevsky m'a ?crit queMselle Volodimiroff — est tr?s malade et qu'elle veut aller au sud de l'Italie passant par 263 Florence — pour prendre le conseil de Schiff et voir Tata — j'ai ?crit ? Tkhorzevsky — que comme M. Oustinoff ne va que jusqu'? Florence — elle peut passer un jour ou deux chez vous. Voil? ce que ces braves Russes ont fait: 1° Elle est ici et bien portante. 2° Elle ne veut aller nulle part qu'? Florence — et attendre chez vous sa s?ur — qui viendra quand? Dio lo sa. 3° Elle est tout ? fait r?trograde, au dire d'Oustinoff. J'ai ?t? ?bahi de cette mani?re d'agir — tellement je me suis d?shabitu? des mani?res russes. Il faut donc chercher conseil. Je t?cherai de l'arr?ter ici jusqu'? la r?ponse (pourtant elle veut partir jeudi) — n'avez vous pas chez l'Anglaise en bas une pension? Ou que Tata lui ?crive ce qu'il y a ? faire. Moi je m'en lave les mains. Donner un lit pour une malade pour un ou deux jours, ou garder une demoiselle g?t?e — ind?finiment est une diff?rence de tout en tout. Prenez donc vos mesures et r?pondez. Cette lettre restera chez m-selle Meysenbug — car Tata jette tout dans la chambre — et chacun peut lireccclxxii[372]. Действительно я взбешен был этой нецеремонностью — ну да придумайте же, что делать. Прощайте. 264 259. H. A. ГЕРЦЕН 22 (10) января 1868 г. Ницца. Милая Тата, твое письмо от 17 получил сегодня, 22, т. е. на пятый день, или у вас лежат они долго — или это странно. Ветер такой. Ты знаешь, что я с мнением Мальвиды и Саши согласен. Ты видишь, что не я один о Флоренции так думаю. Я и в том согласен, что немецкое движение интереснее и живее. Но что же можно думать о поездке — разве летом. Я полагаю, что летом буду в Швейцарии (и Natalie) — увидим тогда. Je prie beaucoup Malvida de s'occuper de l'arrangement ult?rieur ? prendre pour Mselle Volodimiroff — c'est dommage, mais ?videmment impossible de rester chez vous. Sur quoi nous sommes d'accord avec M. Oustinoffccclxxiii[373]. 27 (15) января 1868 г. Ницца. 27 января. Понедельник. Тате. Вот что здесь было. Дни четыре тому назад, в десять часов вечера, приехала Mme Garibaldi, заплаканная, с Нини, — сказала, что с ее отцом что-то случилось на охоте в S. Remo, и поскакала с мужем туда — Нини осталась у нас. Гарибальди воротился через два дня. Старик 60 лет, в минуту меланхолии, застрелился. Дочь очень огорчена. Нини — мила, смеется. Лиза все слышала — и не проговорилась ни одним словом (это фамильная черта вас всех, и очень хорошая). О Владимировой писать больше не хочу, отделайтесь от нее. Я ею совершенно недоволен. Спроси подробности у Саши и письмо Тхоржевского, — Требую твердости. Я писал к Ольге, что фортепьяны ваши общие — я их купил по совету Мейзенбуг и для Ольги — но не то, чтоб так, в частную ее собственность. О Германии я только потому не писал ответ, что твое письмо пришло позже, — и я всегда отвечаю после вопроса — а не прежде. С Володимировой я писал. Выдумай план, комбинацию — что-нибудь, — а то как же «так взять да и ехать» в Каценеленбоген или в Кревинкель. Я Natalie предлагаю все же весной (т. е. в мае) ехать в Альзас хоть посмотреть школы. Разве тогда что-нибудь придумаем. 265 Сегодня пишу мало. Лучшее, что можешь сделать с Владимировой), — возьми выкройку с башлыка и сделай себе. Что она скажет о голосе Ольги? Прощай. До следующего письма. Напиши что-нибудь Лизе, она все ждет. Я нахожу, что она себя ведет лучше. У детей бывают полосы, не объясненные физиологиею. Романов Ж. Санд читать не могу — скучны. 261. М. МЕЙЗЕНБУГ и О. А. ГЕРЦЕН. 27 (15) января 1868 г. Ницца. Ch?re Malvida, Соте sta (comme dit le roi) apr?s l'invasion barbare. Figurez-vous que Natalie a dit en toutes paroles qu'il n'y a pas de plan, qu'Alexandre doit d?m?nager, qu'il vaut mieux attendre ? Nice — que moi j'ai insist? — et que la belle tatare a r?pondu ? tout cela — que ce n'est rien — qu'elle peut se placer dans la chambre de Tata. Quel beau souvenir de ma patrie... C'est du cuir russe... Votre lettre est admirable de bon sens... et de profond sens — s'il n'y avait pas le p?ch? originel — de l'id?alisme qui pense qu'Olga peut sans dormir lire Cromwell — je serais tout ? fait content. La pens?e ou l'observation sur le terrain ?gal d'?ducation — est tout ? fait la mienne. J'ai en horreur toutes les m?salliances — et j'en ai souffert toute ma vie. Votre devotissime. Vous avez oubli? qu'en vous laissant pour le piano les 400 fr. j'ai ajout? 50 pour le change. Au reste j'ai ?crit en d?tail ? Alexandre. Le bruit s'est r?pandu ? Berne que le D-r Demcke est en bonne sant? — au Mexique. Ch?re Olga, Je te f?licite — avec le piano et la r?ussite, joue beaucoup, joue bien — ce piano pourtant (tu sais que je suis un vieux communiste) — ne doit pas t'appartenir exclusivement, mais ? toi, Tata et Malvida ensemble. (Alexandre est exclu — comme non sonore.) Je t'embrasse. — Demande ? Domeng? quand il enverra l'article. 27 Janvier. На обороте: Mademoiselle La Baronne Malvida von Meysenbug Olgaque. 266 Перевод Дорогая Мальвида, come staccclxxivf374] (как сказал король) после нашествия варваров. Представьте себе, что Натали сказала напрямик, что это не план. Что Александр собирается переехать на другую квартиру, что лучше ожидать в Ницце — что я настаивал — и представьте себе, что прекрасная татарка ответила на все это, что это ничего, что она может поместиться в комнате Таты. Какое милое воспоминание о родине... Это чисто по-русски... Ваше письмо восхищает здравым смыслом... и глубоким смыслом, — и если бы в нем не было первородного греха — идеализма, полагающего, что Ольга может, не засыпая, читать Кромвеля, — я был бы совсем доволен. Мысль или замечание о важности одинакового воспитания мне очень близка. Я противник сближения людей, по-разному воспитанных, и я от него страдал всю жизнь. Ваш devotissime. Вы позабыли, что, оставляя вам на рояль 400 франков, я добавил 50 на обмен. Впрочем, я написал подробно Александру. В Берне распространился слух, что доктор Демке в добром здравии — в Мексике. Дорогая Ольга, поздравляю тебя — с роялью и с удачей, играй много, играй хорошо — однако рояль (ты ведь знаешь, что я старый коммунист) — не должна принадлежать исключительно тебе, но тебе, Тате и Мальвиде сообща. (Александр исключается — как немузыкальный.) Я обнимаю тебя. — Спроси Доманже, когда он пришлет статью. 27 января. На обороте: Баронессе Мальвиде фон Мейзенбуг Olgaqueccclxxv[375]. 262. М. МЕЙЗЕНБУГ 3 февраля (22 января) 1868 г. Ницца. 3 f?vrier 1868. «Berlin, 31 janvier. M. de Bismark a donn? hier un grand d?ner. Le g?n?ral am?ricain Schurz y assistait ainsi que plusieurs membres du Conseil f?d?ral». C'?tait un moment o? vous m'?criviez votre lettre ...«Tempora mutantur»... et nous sommes les seuls, qui ne d?nent pas. 267 Et bien si j'ai oubli? les 40 fr., je les ajouterai. Quand faut-il envoyer la seconde partie? Vous et Tata — vous serez bient?t ma?tres pass?s en diplomatie — j'ai beau lire, relire votre lettre et la lettre de Tata — il m'est impossible de comprendre si la belle Tartare — est chez vous dans vos appartements et Alexandre expuls?, ou si elle est en pension? Si elle est chez vous — je vous prie de s'expliquer avec elle, et si vous voulez en mon nom. J'insiste qu'elle ne reste pas plus d'une quinzaine. Aidez-moi. Si elle est dans une pension — «c'est un autre дело»— comme disait un vieux s?nateur russe — cela d?passe ma juridiction. J'ai la l?vre enfl?e, je tousse — pourtant c'est ?trange, ce sont les meilleurs climats — et remarquez qu'en Angleterre m?me — je n'ai jamais souffert des hivers entiers comme en 1866 — 67 —et cet hiver. Depuis septembre — c'est abominable. Pour donner «tanto poco» de ga?t? aux couleurs sombres du «Kolokol» j'ai ?crit un petit article qui vous fera rire jusqu'aux larmes — sous le titre «Les fleurs doubles et les fleurs de Minerve» — je crois que cela para?tra le 15 f?vrier ou peut-?tre le 1 mars. Lisez cela avec Mme Schiff. Dans le Num?ro du 1 f?vrier il y a une petite r?ponse ? Gustave Vogt. Et l'article de Domeng?... in articulo mortis? Pour les le?ons d'anglais — je n'en sais rien. Je laisse cela ? vous — certainement quelques le?ons russes seraient mieux plac?es. Lise va bien — fleurissante de sant?. Elle est plus calme qu'elle n'a ?t?. Il me semble que Tata ne s'est pas bien prise avec elle. Перевод 3 февраля 1868. «Берлин, 31 января. Г-н де Бисмарк дал вчера большой обед. На нем присутствовал американский генерал Шурц, а также несколько членов Федерального совета». Это было в тот момент, когда вы писали мне... «Tempora mutantur»...ccclxxvi[376] и только мы с вами не обедаем. Ну что же, если я забыл о 40 франках, то я их дошлю. Когда надо послать вторую часть? Вы с Татой — скоро заткнете за пояс прославленных дипломатов. Как я ни читал и ни перечитывал ваше письмо и письмо Таты — я не мог понять, поселилась ли прекрасная татарка в вашей квартире, изгнав Александра, или она живет в пансионе? Если она у вас — объяснитесь с нею, прошу вас, и если желаете— от моего имени. Я настаиваю, чтобы она оставалась не долее двух недель. Помогите мне. Если она в пансионе — «это другое дело», как говаривал один старый русский сенатор, — это выходит за пределы моей юрисдикции. У меня распухла губа, я кашляю — это странно, ведь это в лучшем климате — и заметьте, что даже в Англии я никогда не болел сплошь целую зиму, как в 1866—67 — и как в эту зиму. Начиная с сентября — это отвратительно. Чтобы придать «tanto росо»ccclxxvii[377] веселости мрачным краскам «Колокола», я написал статейку, которая рассмешит вас до слез, — под названием «Махровые цветы и цветы Минервы». Полагаю, что она появится 15 февраля или, может быть, 1 марта. Прочтите ее вместе с госпожою Шифф. В номере от 1 февраля помещен краткий ответ Густаву Фогту. И статья Доманже... in articulo mortis?ccclxxviii[378] Что касается уроков английского языка — не знаю. Предоставляю решать вам — конечно несколько уроков русского языка были бы уместнее. Лиза — в цветущем здравии. Она спокойнее, чем прежде. Мне кажется, что Тата не так подошла к ней. 263. М. МЕЙЗЕНБУГ 3 февраля (22 января) 1868 г. Ницца. Caf? Victoria, place Mass?na. Lundi, apr?s d?ner. Enfin j'ai arrang? autant que j'ai pu. J'ai dit ? Oustinoo que c'est impossible de rester chez vous, et que c'est un m?senten-du. Il prie de recevoir cette dame seulement au commencement et chercher une pension. Soyez tr?s affable et tr?s ferme. Ici Mselle Vladimiroff nous craint comme le feu. Oustinoff est meilleur. Or le tout d?pend maintenant de votre habilet? collective J'ai fait le mienccclxxix[379]. 269 Тате рекомендую особенно осторожность, а то жизнь ваша будет испорчена. Засим всем поцелуй. 264. Ж. МИШЛЕ 3 февраля (22 января) 1868 г. Ницца. 3 f?vrier 1868. Nice (Alp. Mar.), 27, Promenade des Anglais. Cher et tr?s cher monsieur, Nous sommes voisins sans le savoir et je re?ois votre bonne lettre d'Hy?res ? Nice — par Florence. Hy?res est un endroit lugubre pour moi. C'est entre Hy?res et la petite ?le qu'a p?ri ma m?re, mon fils cadet et un de mes amis. Accouru de Nice—c'?tait en novembre 1851 — je n'ai rien trouv?... une grande t?che d'huile — surnageait seule ? l'endroit du malheur... «Oceano nox». J'ai pressenti que mes deux articles n'auront pas votre sympathie ? laquelle je tiens beaucoup... et pourtant j'ai dit d'un .autre point de vue ce que Quinet a dit ? Gen?ve (je trouve son discours sublime), ce que Marc Dufraisse a ?crit ? Zurich. Je suis profond?ment convaincu que leur th?rapie est plus efficace que l'idol?trie de V. Hugo dans son article sur Paris. Les rois perdent avec la couronne — le droit ? la flatterie. Et ce n'est pas tout. Aimeriez vous voir une r?signation passive de la part de nous autres, frapp?s par la massue de Henry Martin, la philologie de Duchinsky, l'illogie de Talbot soutenues par les choristes du si?cle, de l'opinion nationale? Et cela la veille et le lendemain des ?v?nements italiens... Il n'y a pas de spectacle plus triste que de voir frapper les hommes qui ne r?pondent pas. Ce n'est pas une lutte alors — c'est une punition. Qu'ils nous d?sar?onnent — nous sommes pr?ts ? c?der — mais avant nous rompons quelques lances avec nos piques de cosaque. On ne peut pas maltraiter un peuple de quatre vingt millions d'hommes — sans le conna?tre — et en vue d'une opinion qui est innomm?e. C'est exactement la m?me chose que je vous ai dit en 1852 dans ma longue lettre qui a ?t? publi?e — c'est le m?me point 4e vue que vous retrouverez dans toutes nos publications — fran?aises, anglaises, allemandes, russes... Ou nous sommes — mes amis et moi des maniaques — ou il y a au-dessous de tout cela un brin de v?rit?, un germe, un «punctum saliens». 270 Autorisez-moi d'imprimer un fragment de votre lettre — avec cette r?ponse dans le «Kolokol» — ?crivez-moi encore — peut-?tre nous ferons un peu de lumi?re. Combien de temps restez-vous ? Hy?res? J'ai parcouru l'Italie — oh que c'est triste! Ugo Foscolo — peut recommencer son Pianto. Cet automne j'ai relu avec ma fille a?n?e votre histoire de la r?volution depuis le 21 janvier jusqu'? la fin. Mon Dieu, quelles pages, quels chapitres, c'est la plus po?tique et la plus chaste histoire du grand cataclysme. Ne m'en voulez pas de ce que je le dis si cr?ment. J'ai pleur? lisant les derni?res pages sur la fin de Danton et de ses amis. Je viens de finir un volume de... sur les derniers montagnards, — que votre pass? est grand! Je pr?sente mes hommages ? Madame Michelet et je vous serre la main avec respect et amiti?. Al. Herzen. Перевод 3 февраля 1868. Nice (Alp. Маг.). 27, Promenade des Anglais. Уважаемый и дорогой г. Мишле, мы с вами, сами того не зная, оказались соседями, и вот в Ницце через Флоренцию я получаю ваше любезное письмо из. Иера. Иер для меня — зловещее место. Именно здесь, между Иером и небольшим островком, погибли моя мать, младший сын и один мой друг. Примчавшись из Ниццы — это было в ноябре 1851 — я уже ничего не нашел... лишь огромный масляный круг плавал на месте, где случилось несчастье... «Осе-апо пох»... Я предчувствовал, что мои две статьи не заслужат вашего одобрения, которым я так дорожу... а тем не менее я выразил с другой точки зрения то, что Кине высказал в Женеве (я нахожу его речь великолепной), и то, о чем Марк Дюфрес писал в Цюрихе. Я убежден, что их терапия более действенна, чем идолопоклонство В. Гюго в его статье о Париже. Короли вместе с короной теряют право на лесть. И это еще не все. Разве вы предпочли бы, чтобы все мы покорно склонили головы под ударами палицы Анри Мартена, филологии Духинского, алогизма Тальбота, поддерживаемых выразителями века, национального мнения? И это накануне и на другой день после итальянских событий... Нет более печального зрелища, чем видеть людей, которых бьют и которые не отвечают тем же. Это уже-не борьба, это наказание. 271 Пусть они выбивают нас из седла — мы готовы уступить — но прежде мы переломаем несколько копий нашими казацкими пиками. Нельзя бранить восьмидесятимиллионный народ, не зная его и притом не имея еще определившегося мнения. Это буквально то же самое, о чем я писал вам в 1852 в своем длинном письме, которое было напечатано, — ту же точку зрения вы обнаружите во всех наших печатных выступлениях— французских, английских, немецких, русских... Либо, мы — я и мои друзья — маньяки, либо под всем этим таится хоть крупица истины, какой-то зародыш, punctum saliens. Уполномочьте меня напечатать в «Колоколе» отрывок из вашего письма вместе с этим ответом, напишите мне еще, быть может, нам удастся кое-что прояснить. Как долго вы останетесь в Иере? Я поездил по Италии — о, как это печально! Уго Фосколо может повторить свой «Pianto». Нынешней осенью я перечитал вместе со старшей дочерью вашу историю революции — от 21 января до конца. Боже, какие страницы, какие главы! Это самая поэтическая и самая целомудренная история великого катаклизма. Не сердитесь на меня за то, что я так откровенно высказываюсь. Я плакал, читая последние страницы о смерти Дантона и его друзей. Я только что закончил том... о последних монтаньярах, — как величественно ваше прошлое! Свидетельствую свое почтение госпоже Мишле, а вам дружески и с уважением жму руку. Ал. Герцен. 265. Н. А. ГЕРЦЕН 3 февраля (22 января) 1868 г. Ницца. 3 f?vrier 1868. Nice. ? Tata. Не знаю, что за полоса — но всякое письмо начинается у нас дурной вестью. Третьего дня ночью умер отец Мари Донади от аневризма — а 1а КаБ5а1кте; он был болен, ему стало лучше — и вдруг умер — 43 лет. Ты так неясно пишешь, что я до сих пор не понял, где татарка — у вас или на квартере. Напиши. Если у вас, я отпишу об этом Устинову. Страшная история с девочкой Жирар — продолжается, но что ж она будет делать у Володимировой? Разве только для начала. 272 Gromort пишет мне, что подрядился издать несколько частей переводов с русского для «Biblioth?que de Chemin de fer»ccclxxx[380]. — Я предложил отрывки из «Былого и думы» (Сашин перевод) — там будут «Прерванные рассказы» и «Кто виноват?» Ольгу целую. Я читал с Лизой «Детство» Толстого. Что это за прелесть... A propos, Лиза на мои глаза много лучше себя ведет, и мне кажется, что ты не попала в такт, когда была здесь. Затем прощайте. — Я весь распростужен. J'ai ?crit une longue r?ponse ? Michelet. S'il m'autorise de l'imprimer — cela sera une bonne fortune. Je me rouill? sans pol?mique. Il n'y a rien de plus ennuyeux que le monologue. Figurez- vous que dans ce petit trou de Nice et de Cannes on vend le Kolokol admirablementccclxxxi[381] Besaman. 266. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 3 февраля (22 января) 1868 г. Ницца. 3 февраля, понедельник. Любезнейший Тхоржевский, в следующем письме пришлю письмо в банк и Ротшильду. Все условия остаются без перемены, как были в письме Чернецкому и Огареву. Когда вам нужно деньги за бумагу, я пришлю, а не то вы их можете теперь взять у Георга и других — как вы найдете удобнее. Статьи посылаю, но прошу общими силами найти француза для поправки; всего лучше, если б он поправил с Огаревым вместе. Пришлите две корректуры ее (одну в письме, одну sous bande). Французу можно заплатить, ну 10 фр. (по франку за страницу). Об нем напишите. (Секретно. «Колокол» может опоздать три дня, даже пять, — я предупрежден.) Имею письмо от Громора. Он подрядился в библиотеку chemin de fer издать несколько томиков переводов с русского, это очень полезно. Я ему рекомендовал «Детство» Толстого, «Героя нашего времени», «Мертвый дом». Он издает «Кто виноват?» и «Прерванные рассказы»; скажите об этом Огареву. Да печатайте же жалобу на «Голос»! Ведь это — кража. Пишите так: «Не получено от... до...» Да это и «Journal de Gen?ve» напечатает. Рукопись предварительно отдайте Огареву. А что же отрывки из Бакунина? Висконти продает страшно: опять почти все продал. Как у вас? Плохо, если во Францию не будут пускать. Прощайте. Скажите Огареву, что Бисмарк давал большой обед для дипломатов и послов, на который был приглашен генерал Шурц. Вот как времена меняются. 267. Ж. МИШЛЕ 11 февраля (30 января) 1868 г. Ницца. 11 f?vrier 1868. 27, Promenade des Anglais, Nice (Alp. Mar.) Tr?s cher monsieur, Je remercie pour votre bonne lettre, je remercie pour votre bonne invitation, et je ferai tout mon possible pour en profiter en allant ? Gen?ve au mois de Mars. Avez-vous lu mon article dans le I-er N du «Kolokol»? (Prol?gom?nes). — Si non, je vous l'enverrai imm?diatement. J'ai t?ch? d'y exposer encore une fois notre point de vue. Le second article — n'a pas cette g?n?ralit?. L'empire russe est une monstruosit?, une absurdit?, il doit se d?faire en une f?d?ration ? l'Am?ricaine. C'est notre v?u, notre esp?rance. Mais peut-elle avancer dans ce sens — en face de l'Europe allant ? reculons, plus absurde que la Russie, arm?e jusqu'aux dents et trahissant le progr?s avec conscience et pr?m?ditation. Je sais tr?s bien que vous ?tes un trop grand historien pour condamner un peuple — sans avoir approfondi son ?tat. C'est cette enqu?te que nous demandons, que nous provoquons. Ordinairement on se tient aux sources polonaises. Les Polonais ont trop souffert pour ?tre justes — et ils ignorent compl?tement la Russie. Nous sommes tout pr?ts ? regarder beaucoup de choses ? travers les doigts — pourvu qu'elles ne soient de la taille de Goliath — comme les non-sens de l'historiosophie de Duchinsky (que M. Henry Martin prend au s?rieux). Nous avons donn? nos preuves ? la cause polonaise — et c'est cela qui nous d?lie la langue. Nous avons mieux aim? perdre notre influence, notre popularit? — que d'abandonner nos amis malheureux. Nous l'avons fait — qu'on nous permette aussi d'aimer la v?rit? — et de la dire. La v?rit? est m?me au-dessus du martyre. Je n'ai pas re?u de Gen?ve «La Montagne» — je vous remercie beaucoup, je lis maintenant votre Louis XVI. Ordonnez-vous d'envoyer le Kolok. (N 3, 4...)? 274 L'article d'Ogareff est le tableau le plus d?taill? de la Russie actuelle — aucune exag?ration ni en +, ni en —. C'est tr?s sobre — et tout bas? sur des faits. Recevez, comme toujours, l'expression de ma grande sympathie et de ma profonde v?n?ration. A. Herzen. Перевод 27, Promenade des Anglais, Nice (Alp. Маг.). Дражайший господин Мишле, благодарю вас за милое письмо, благодарю за любезное приглашение и сделаю все возможное, чтобы воспользоваться им в марте по пути в Женеву. Читали ли вы мою статью в 1 № «Kolokol»? («Prol?gom?nes^—Если нет, я вам вышлю ее немедленно. Я в ней попытался еще раз изложить нашу точку зрения. Вторая статья носит более частный характер. Русская империя — это нечто чудовищное, нелепое, она должна превратиться в федерацию по образцу американской. Вот наше желание, наша надежда. Но может ли она двигаться вперед по этому пути — перед лицом Европы, идущей вспять, более абсурдной, чем Россия, — Европы, вооруженной до зубов и предающей прогресс сознательно и преднамеренно? Я отлично знаю, что вы слишком великий историк, чтобы осудить народ, не уяснив глубоко его положения. Такого обследования мы и просим, стараемся вызвать. Обычно придерживаются польских источников. Поляки слишком перестрадали, чтобы быть беспристрастными, и они совершенно не знают России. Мы готовы смотреть на многие вещи сквозь пальцы, если только это не явления с Голиафа величиной, как бессмысленная философия истории Духинского (которую г. Анри Мартен принимает всерьез). Мы доказали наше отношение к польскому делу, и именно это нам развязывает язык. Мы предпочли скорее лишиться своего влияния, потерять популярность, чем покинуть своих несчастных друзей. Мы так и поступили — да будет нам также позволено любить истину и высказывать ее. Истина даже выше мученичества. Я не получил из Женевы «Горы» — очень вам благодарен, сейчас читаю вашего «Людовика XVI». Прикажете прислать вам «Kolokol» (№ 3, 4...)? Статья Огарева — это самое подробное изображение современной России, никакого преувеличения, ни по +, ни по —. Без всяких прикрас и целиком основано на фактах. 275 Примите, как всегда, выражение моей искренней симпатии и глубокого уважения. А. Герцен. 268. М. МЕЙЗЕНБУГ 14 (2) февраля 1868 г. Ницца. 14 f?vrier 1868. Vendredi, Nice. «Haben mich protegieren gewoll» Toujours ingrat — je remercie sans l'accepter la protection du correspondant du Si?cle. 1° Parce que le correspondant qui a ?t? en Allemagne (si c'est le m?me) m'a toujours d?plu. 2° Que le «Si?cle» est un journal extr?mement stupide. 3° Que le tout est un mensonge — le premier № a ?t? envoy?, et Lacroix a pris 100 Exemplaires gratis pour les journaux. Vous devenez trop Bismark. Schurz doit rester am?ricain, il faut avoir des ?chantillons d'hommes purs — et ?tant g?n?ral des Etats-Unis — il est impossible de passer par l'antichambre de Potsdam — autrement qu'en allant d?ner comme envoy? de l'Am?rique. Derniers montagnards — soyons du Mont Blanc... et comme vous n'aimez pas la neige — soyons de Carrare. A propos, ? P?tersbourg le froid est all? de 28 ? 30° R?aum. ? Moscou — de 30 ? 34. Amour sacr? de la Patrie... Qu'en dites vous? — Cela va mieux avec ma toux, les poudres Levier — m'ont fait du bien. Addio. P. S. Le 1 mars para?tra la seconde ?dition du pauvre D-r Kroupoff en fran?ais, nous avons d?cid? de l'imprimer dans le d?partement litt?raire du Kolokol. Je ferai envoyer 5 exemplaires de plus: 1 pour Schiff, 2 » Domeng?, 3 » Levier, 4 » Penifi, 5 » St. Sommier, 6, 7 » etc. comme toujours. On dit qu'il y a un docteur Veredoff qui veut r?pondre. Est-ce que vous vous rappelez ? Richmond d'un citoyen r?fugi? fran?ais qui a fait peur au D-r Picoulin par son arrogance. Je l'ai rencontr? hier ici — m?me ext?rieur, m?me golovinisme et je croie le m?me paletot. D?j? — il m'a adress? une lettre... O homines... Sind doch Omin?s. 276 Перевод 14 февраля 1868. Пятница, Ницца. «Haben mich protegieren gewollt» По-прежнему неблагодарный — я вежливо отказываюсь от защиты корреспондента газеты «Si?cle». 1. Потому что корреспондент, который был в Германии (если это тот самый), всегда мне не нравился. 2. Потому что «Si?cle» — крайне тупоумная газета. 3. Потому что всё сплошная ложь — первый № был отправлен, и Лакруа взял для газет даром 100 экземпляров. Вы становитесь чересчур Бисмарком. Шурц должен остаться американцем, надо же иметь образцы безупречных людей — а генералу Соединенных Штатов можно попасть в потсдамскую переднюю не иначе, как приехав на обед в качестве американского посланника. Последние монтаньяры — давайте будем с Монблана... или — по вашей неприязни к снегу — давайте будем из Каррары. Кстати: в Петербурге мороз достиг 28°—30° по Реомюру, в Москве — 30°—34°. Святая любовь к Родине... Что вы на это скажете? Мой кашель уменьшился, порошки Левье — помогли мне. Addio. P. S. 1 марта выйдет на французском языке второе издание бедного «Доктора Крупова», мы решили напечатать его в литературном отделе «Колокола». Я пришлю на 5 экземпляров больше: 1 для Шиффа, 2 » Доманже, 3 » Левье, 4 » Пенизи, 5 » Сен-Сомье 6, 7 и т. д. как обыкновенно. Говорят, что некий доктор Вередов хочет отвечать. Помните ли вы по Ричмонду одного гражданина, французского эмигранта, пугавшего доктора Пикулина своей наглостью? Вчера я встретил его здесь — та же внешность, тот же голови-низм и, думается, то же пальто. Он уже успел прислать мне письмо... О hominesccclxxxii[382]... Sind doch Omin?sccclxxxiii[383]. 277 269. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ 15 (3) февраля 1868 г. Ницца. 15. Суббота. Любезная Тата, милая Ольга и Dr Herzen. Переписка с вами очень затрудняется отсутствием от вас писем — или получением записочек вроде огаревских, в которых вы извещаете о том, что писать некогда. Неужели это следствие приезда Володимировой? А потому до писем прощайте. Здесь умерла русская девочка 9 лет от крупа, — и ей делали операцию, да возле умер англичанин 20 лет с чем-то, тоже от крупа. Natalie испугалась, и есть чем. В России голод страшный. A propos, пишут, что я скоро увижу Кельсиева — «Che cosa che»ccclxxxiv[384], как говорил Франсуа. Как идет «Кромвель»? №. Письма во Францию 40 сан., а не 30 —как Тата поставила. 270. Н. П. ОГАРЕВУ 18 (6) февраля 1868 г. Ницца. 18 февраля. Вторник. Очень жаль, если ты не напечатал, скольких №№ «Голоса» нет. Зачем же знать причину, и что за дело, что «Московские ведомости» не получают иностранных газет? Твоя выноска непонятна (та, что была в корректуре». — Также я не совсем делю беспокойство, чтоб прибавление) было упечатано до последнего уголка. Бросай им статью — да прибавь объявле-нья, нет материала — одну четвертинку. Любопытно, как же вы напечатали письмо не для печати. Из Флоренции имею мало писем. Мёйзенбуг начинает ревновать Ольгу к Тате. Но, разумеется, это всё с чувствительностью. Чернецкий ничего не понял — и хитрит, ему понравилась его метода — брать нахрапом взаймы и платить несчастиями своего положения. Я решился пожертвовать из отложенных Бахметевым денег 5000 фр., чтоб с ним кончить, — заплатил 3000 долга, 1000— для устройства и обещал 1000 при окончательном решении. Чернецкий на корректуре написал, что е ссуду получил 1000 и что постарается ее заработать. Где же 278 пониманье? — Я говорю вперед — видя, что из этого выйдут большие гадости. Если 20 «Колокол» не будет послан — это очень безобразно. 4 № должен непременно быть разослан 1 марта. Читал ли «Imbroglio» — каково я угостил «Le Temps». — Досадно, а один Эм. Жирарден понимает. Он в «Libert?» — напечатал: да что вы пристали к русским, что они туранцы, монголы, ведь уже проучил вас «Колокол», и очень хорошо. Следил ли ты за дебатами о прессе? Если нет — это преступно. Тут высказалось все — это не ниже римской элегии прошлого года. Очень дурно, если ты пропустил. Жду ответа насчет Базарова. Лиза совершенно здорова и мила. Говорят, Борис умирает — я заведомо unsentimentalccclxxxv[385] — не жалею (я еще все не переварил черный ободок на Касаткине. И до завтра. Из Флоренции сейчас получил письмецо. Досадно. ТАта беспрерывно с этой дряннейшей Володимировой, да еще в дополнение — к ним таскается под пару ей Утин (сопелька... пупочка) — самый лицемерный из наших заклятых врагов. A propos, как это здесь разнесся слух, что Серно-Соловье-вич чуть не подрался с Николадзе? 271. Н. А. ГЕРЦЕН 18 (6) февраля 1868 г. Ницца. Твоя последняя записочка ко мне была от 5 февраляccclxxxvi[386]. Я с тех пор писал, а ты спрашиваешь в письме Лизе, почему я не отвечаю. К тому же и вопроса не было. Далее — не могу сказать, чтоб я был особенно доволен твоей излишней близостью с Володимировой, она пустая и дрянная — ты хотела быть серьезной. К тому же у вас явился ей под пару дряннейший Утин — он хуже своего брата, один из затаенных врагов наших. Он здесь ни разу не был у меня — и зашел накануне отъезда. Я прошу быть очень осторожными с ним и при нем. — Неужели Мещерский не раскусил его? Что же при всем этом делает Dr Herzen? (Он с месяц ко мне не писал.) Отдай ему приложенный отрывок из «Libert?». Мне кажется, что Шифф год тому назад делал подобные опыты — не 279 мешало бы это написать в «Libert?» — а может, для этого надобно прочесть весь отчет Клод Бернара. Кланяйся, кстати. Шиффам. 1 марта в «Колоколе» будет от меня булавка в «Temps» под заглавием «L'imbroglio». Отправлены ли деньги за фортепьяно (т. е. первая половина) — если нет, то, когда нужно посылать вторую, — что делать? В мае можно послать и все с вычетом у вас. — Тебе я что-ни¬будь пришлю к празднику. Начинаю подумывать о Женеве. Может, летом и Natalie поедет. А что же Ольга тоже не пишет? Мейзенбуг прошу быть здоровой. У нас здесь все идет тихо и покойно. Дети ходят, учатся. Нини очень мила. Mme Garibaldi боится думать об нашем отъезде, он опять в Париже. Круп, бродящий здесь, — навел тучу. Если Саша обдосужится, я его прошу написать мне подробный рапорт о вашем житье- бытье. 272. М. МЕЙЗЕЙБУГ 18 (6) февраля 1868 г. Ницца. 18 f?vrier 1868. Mardi soir. Carissima Malvida, Je proteste tanto poco contre le s?paratisme de Mselle Volodimiroff, avec Tata, contre l'intimit? d'Outin qui n'est pas probe. Il ne faut pas vous retirer compl?tement, vous ?tes tou jours le ministre d'?tat sans portefeuille — mais avec l'autorit?. Mieux vaut alors pour Tata de retourner ? Nice. Totus voster A. Herzen. Перевод 18 февраля 1868. Вторник вечер. Дражайшая Мальвида, я протестую tanto poco против обособления мадемуазель Володимировой с Татой, против близости с Утиным, не вполне честным человеком. Вам не должно полностью отстраняться вы были и остаетесь министром без портфеля, но облеченым властью. В противном случае лучше, чтобы Тата вернулась в Ниццу. Totus vosterccclxxxvii[387] А. Герцен. 280 273. H. П. ОГАРЕВУ 19 (7) февраля 1868 г. Ницца. 19. Середа. Теперь обдумай порядком, что объявить 1 марта? Что «Ко-локол» будет в один лист, или в 11/2 — даже без объявле-нья можно издать в 172. Далее — что 5 № выйдет 1 апреля (последнее хуже). Сколько у нас подписчиков на год? Им надобно послать какое-нибудь утешенье. С приближением весны — у нас возникает вопрос, т. е. у Natalie, что делать? Мой совет ей приехать на жаркие месяцы (июнь, июль, август) в Швейцарию — и возвратиться в Ниццу, лучше она нигде не устроится, как здесь. На два года здешних учителей хватит. И где они найдут таких милых детей — как случилось встретить здесь. Надобно бы нанять дачу на несколько лет (я уверен, что в таком случае легко можно найти за 1800 или 2000 — и без мебели за 1500 с usufruitccclxxxviii[388] сада), — иногда могли бы приезжать Тата и Ольга для купанья. Иногда отдавать внаймы. Тут один риск страшен — как турнут по пряжке. ?Ие поместить ли, исправивши, из фонтеновского «Колокола» — «La princesse Daschfeoff», «V. Karasine»? Отвечай подумавши. На днях пошлю Тхоржевскому чек, он тебе принесет 1 марта 500 фр. 274. А. А. ГЕРЦЕНУ 21 (9) февраля 1868 г. Ницца. 21 февраля. Пятница. Вчера я был с Лизой и Нини на карнавале — и когда их довез домой, получил телеграмму от Тхоржевского о том, что Огарев сломал себе сочленение между ступней и ногой (l'articulation entre le pied et la jambe); в 7 я телеграфировали в 12 ночи получил ответ, что Майор находит положение graveccclxxxix[389]. В силу чего я сегодня в 3 — а если не успею — завтра отправляюсь в Женеву. Пишите опять: 7, Boul. Plein Palais—au 2. Не выписать ли Levier? Если нужно? Что можно ему предложить? 275. Н. А. ГЕРЦЕН и М. МЕЙЗЕНБУГ Всем кланяюсь. 23. Воскресенье. Gen?ve. 7, Boulevard Plein Palais. Вот вам мой первый рапорт об Огареве — пишу почти слово в слово что написал сейчас в Ниццу. На первый случай беда, кажется, миновала. Огарев свернул себе ногу и сломал кость, называемую tibia, — он должен пролежать два месяца неподвижно и потом три лежать просто — тогда следов будет мало. Майор боится одного — припадка в первый период. Но для этого принята диета — вот главное. Levier не нужно. Теперь о самом происшествии. С привычками Огарева и его упрямством предупредить дела было невозможно. Он постоянно бродил по вечерам один — 19 числа он был у Чернец- кого и в 1/4 11 пошел домой. — Чернецкий умолял его остаться, хотел идти с ним — нет, он отказал, — вероятно, по обыкновению, он завернул в свои кабачки — и по дороге домой, возле сумасшедшего дома, упал в обмороке. Вставши, он пошел целиком, забрел куда-то, запнулся и упал, хотел встать — и не мог от боли. Он думает, что тут с ним был второй припадок. Это было в 12 ночи — и он пролежал женевскую февральскую ночь — всю до 7 часов утра. Раз издали шел человек — тот подумал, что это сумасшедший, бежавший из больницы, — и ушел. Наконец два итальянца, с которыми Огарев выпивает в кафе, заметили что-то на поле и тотчас привели карету, бросились за Майором. Когда они подошли к нему, он спокойно курил трубку, говоря, что не может встать. Мало этого, он рукой разорвал по эластку ботинку и снял с больной ноги. Нравственно он совершенно покоен — и если б не боль, он опять бы сидел в своем кабачке. Тхоржевский во всем этом — выше всяких похвал, бегал по нескольку раз в Lancy, распоряжался и пр. Он спросил Майора — телеграфировать ли, и Майор советовал, здесь все мне приготовил — и при этом, как всегда, «в высочайшей степени» ворчит... Ну, что у вас, пишите — я пробуду здесь дней десять. «Колокол» и все в конфузии, бездна ошибок. — Если ещ& нужно вам для подарков, напишите. Ольгу целую — прощайте. Ch?re Malwida, faites-vous traduire cette horrible histoire, je suis fatigu? — et c'est d?j? mon second rapport. C'est le 20 qu'on m'a t?l?graphi? — et le 22 ? 4 j'?tais d?j? ? Gen?ve. Addio. 282 Avez-vous re?u le V Kroupoff?cccxc[390]. Какие меры взять, чтоб не было рецидивы через 5 месяцев — не могу понять. Что ни предлагай — он согласится и не исполнит. 276. Н. А. и О. А. ГЕРЦЕН 26 (14) февраля 1868 г. Женева. 20 февраля. Середа. Излечение Огарева быстро идет вперед. Майор только дивится его гигантским силам и его способности выносить. Он говорит, что срок, когда ему можно снять бинты, будет скорее и что месяца через три он будет становиться на ногу. Хромиз-ны будет мало — но останется roideurcccxci[391]. Телеграмму вашу я отдал Огареву, — разумеется, он был ею очень тронут — до слез. Но действительно теперь ездить незачем. Вот разве летом — другое дело, мы с Тхоржевским думаем Огарева перевести в Паки и там найти дом — месяца на три для того, чтоб и Саша и ты могли приехать, и Natalie с Лизой (вместе или врозь — как вы хотите); насчет Ольги не знаю — она могла бы, может, в это время занять нашу квартеру в Ницце. Сделайте об этом совет, напишите мне проект — а я его здесь разберу в общем собрании. «Aphorismata по поводу психиатрической теории доктора медицины и хирургии С. И. Крупова». Сочинение Тита Левиафанского, прозектора и анатомии адъюнкт-профессора. Поступает в печать — сначала по-русски, потом по-французски. Спроси Шиффа — приятно ли ему будет, если Тит Ле-виафанский напишет: D?di? au professeur Maurice Schiffcccxcii[392]. Успех полный — здесь все, которым я читал — от Огарева и Бакунина, — в восторге. Вот я вам сдержал слово. 283 Непременно спроси Железнова, печатать ли тетрадь, которую он мне дал привезти, и сообщи ему, что я нашел «в кассе „Колокола”», как говорит Тхоржевский,71 франк за продажу Вазари. От Таландье письмо — всем вам кланяется — с любвями. С тех пор как я здесь, солнца я не видал. Хорошо еще, что не очень холодно и бизы нет. — Я встретил одного швейцарца, который был в Петербурге во время 40 и 42° морозу по Реомюру, — c'?tait du proprecccxciii[393]. Теперь лично тебе, Тата, я скажу, что я не отвечал на project Wolkmarcccxciv[394], потому что принял его за ch?teau en Espagne au bord de la Spreecccxcv[395]. Какой же смысл, кроме желания двигаться? Какая специальность у тебя, которой особенно соответствует Берлин? Если ты хочешь заниматься чем бы то ни было — то еще и во Флоренции и в вашем круге (исключая владимирских^ утят) — найдется дело. Мало ли какие поездки хороши. Exempli gratia в Париж, в Нью-Йорк. That is my humble opinioncccxcvi[396]. A propos, в твоих английских письмах ты слишком много употребляешь их битых выражений (то, что я Саше упрекал в произношении). Это сильно безобразит слог — надобно быть genuinecccxcvii[397] и говорить своими словами, а не чужими. Вот тебе и ораторское наставление. Милая Ольга, никогда ни Plein, ни Palais, ни № 7, ни Женева, ни Тхоржевский твоего письма не получали — как ты послала? кто носил на почту? — Асклепифизиа или Кантатриса де ла Кухня? Напиши еще раз Лизе — она всегда в восторге от писем.? A propos, Domeng? — le plus f?condement st?rilecccxcviii[398] из смертных — не хочет дать статью, так, как не хотел возражать Шиффу. Но пусть не ссылается на Мишле — я не хочу печатать эту полемику. Итак, требую его статьи. Об Ага ты все знаешь. 277. А. А. ГЕРЦЕНУ и М. МЕЙЗЕНБУГ 27—28 (15—16) февраля 1868 г. Женева. 27 февраля. Письма ваши пришли. Дела идут долею хорошо — а долею не очень. Тревожное время прошло — но теперь оказывается, 284 что сращение делается очень медленно и, может, отсутствие всякой лихорадки пользы не сделало. Майор как хирург очень хорош. Опасности (без обморока) не предвидится, диета строгая, и уход хорош днем и ночью. Но лежать придется долго— если б это послужило бы на пользу, жалеть нечего. Я сомневаюсь. Приезжать теперь ни тебе, ни Тате нужды нет, готовность ваша хороша — но действительно нужды нет. Если б что-нибудь случилось аггравантное, я буду телеграфировать — чем дольше нет телеграфа или письма, тем лучше, значит all rightcccxcixf399]. Главное, его слишком тормошат — Бакунин, Утин, Достоевский, Мерчинский, Чернецкий, Данич, мы — и все его женевские собутыльники и petits Lancierscd[400]. Что в будущем? — вот вопрос настоящий, и я перед ним стою wie ein Ochs am Berg. Несчастие это перетряхнуло всех, кроме самого Огарева, и он на другой день после выздоровления начнет ту же жизнь. — Мери рассказывает чудеса об его похождениях, он до того привык к этой бродячей жизни — по кабачкам — что его ничем не заарканишь. Ни слезы ее, ни брань, ни мои слова — не имели влияния. Тут у Огарева является такая жестокость и такой эгоизм — которой в его любящей и симпатичной душе нельзя предполагать. Из Ланей его надобно увезти, и, вероятно, я это сделаю к лету. Ну съедемся как-нибудь месяца на два, на три... а там непроницаемый туман. Утин, который у вас, — лжец, десять раз пойманный, его брат все же гораздо лучше его. Как может Мещерский не раскусить его? Володимирову, мне кажется, ты слишком бра¬нишь, а у Мейзенбуг тик. Мне очень не нравятся контры, которые у вас завелись, — живите покойно хоть в виду таких несчастий. Сколько я пробуду здесь — я не знаю. Разумеется, я не уеду, пока мое присутствие нужно (тем, что я всех толкаю и электризую). Здесь один господин до болезни хохотал над моими «Aphorismata» — а они, по-моему, ужасно печальны. Увидите 1 апреля в «LeKolokol». Но русский текст лучше — потому что я весь его написал слогом старого педанта, что придает особую злость каждому слову. К тому же у меня в русском есть священник, помогающий мне переводить латинскую тетрадь — со¬вершенно непереводимый. Ольгу целую. Володимирову не целую... Et ? vous, carissime Malvida, je serre kt main — et pax vobiscum — soyez recueillies et tranquilles en face d'un malheur. Je donnerai votre lettre ce soir ? Ogareff. Il va bien, faites-vous traduire les d?tailscdi[401]. 28 февраля. Огарев очень удовлетворителен. Всем кланяется. Что за таинственное письмо послал ты через Тхоржевского — Устинову? — Не делайте, пожалуйста, скандалей. Жду писем. 278. М. К. РЕЙХЕЛЬ 28 (16) февраля 1868 г. Женева. 28 февраля. Пятница. 7, Boulevard Plain Palais. Женева. Вот я и в Женеве с 22-го. Меня выписали по телеграфу: Огарев сломал себе ногу; он вечером упал в обморок на поле — сломил ногу и остался без всякой помощи всю ночь до 7 утра. Главная опасность миновала, но он еще месяцы будет лежать. D-r Майор оказался очень хорошим. Несчастье это случилось с 19 на 20, в два часа, 20 мне телеграфировали, а 22, в 4 часа, я был уже здесь. Пишу вам только, чтоб сказать: «Вот, мол, я здесь». Бакунин вчера уехал в Вевей; у него одна новость — последние пуговицы панталон оборвались, так что они держатся по при¬вычке и симпатии. Во Флоренции все цветут. Тата порывается сюда — увидим. Ну что вы, и Рейхель, и дети, напишите — по близости. Вы «Колокол», верно, получаете — читали мои «Fleures doubles», а главное — заставьте Адольфа Фогта прочесть «Крупова». Я получил от D-r и Прозектора Тита Левиафанского возражение на Крупова — оно будет помещено 1 апреля. Там я коснулся вопроса о libre arbitre. А писать было некогда. Густава Фогта я также tanto росо пощипал, но мало — постараюсь прибавить. Прощайте. 279. М. МЕЙЗЕНБУГ 1 марта (18 февраля) 1868 г. Женева. 1 mars 1868. Dimanche. Ch?re Malvida, J'ai re?u votre lettre — et je m'en vais vous donner pour r?ponse une encyclique que je vous prierai de lire avec Alexandre et Tata. 286 J'ai ?t? froiss? au supr?me degr? par la lettre d'Alexandre ? Oustinoff (qui me l'a montr?e) — il y a quelque chose de dur et de mesquin dans cette guerre ? outrance — contre une fille, et au m?me moment, o? vous m'?crivez (et je le sais moi-m?me) que le caract?re de Tata est tel qu'il est impossible de lui nuire et Olga assez ?loign?e. Remarquez qu'Alexandre savait tr?s bien que j'?tais ? Gen?ve—en envoyant la lettre non ? moi, mais ? Tkhorzevsky. Pourquoi donc dans une affaire si d?licate ne pas avoir pens? ? un conseil de moi? Maintenant le tout ensemble est grave. Or, ma visite — qui vous a si plu au mois de d?cembre — a ?t? le final d'une vie bonne et limpide ? Florence. — On a m?l? tant d'?l?ments h?t?rog?nes que l'ensemble sera dissonnant et vive le D-r Krou-poff! MseIie Volodimiroff — est un hasard — un mal passager — mais je vois d'ici l'impossibilit? d'aucune lecture. Teresiaet Linda ne comprennent que l'italien. L'impossibilit? d'int?r?ts s?rieux avec des demi-enfants. Je pr?voyais tout cela en vous quittant. Autant que je puis juger — vous devez ?tre maintenant dans une brouille. Car Tata certainement n'est pour rien dans la lettre ? Oustinoff. Or, tension entre vous et elle. Tension entre Alexandre et elle. De l? — ennui, atmosph?re lourde. Ch?re amie, sono vecchio assai pour dire ces choses franchement, et je les dis par amour et amiti?. Qu'avez-vous fait de la vie qui ?tait possible? Qu'a fait Alexandre pour le repos de ses s?urs? — Rien de bon dans l'avenir. Faites un plan — moi, j'irai dans une quinzaine ? Nice, puis, je pense qu'Ogareff pourra passer (fin mai) avec nous un mois, six semaines — Tata pourra venir aussi (m?me avec M-me Kassatkine — qui va ? Lugano). Pour de l'unit? vous n'en aurez pas — ou donnez-moi un d?menti, et je vous baiserai les deux mains. l'Vecchio. Le portrait d'Olga est tr?s beau. Ogareff prie un pour lui. 11 va assez bien. Figurez-vous que j'ai ?crit le 23 les d?tails d'Ogareff — et le 1 mars personne n'a r?pondu m?me pas un cri d'horreur. Est-ce que le t?l?gramme ?tait suffisant? Addio. Montrez cette lettre ? Alexandre et Tata. На обороте: Mademoiselle la Baronne von Meysenbug. 287 Перевод 1 марта 1868. Воскресенье. Дорогая Мальвида, я получил ваше письмо — ив ответ посылаю вам энциклику „ которую прошу вас прочесть вместе с Александром и Татой. Меня в высшей степени покоробило письмо Александра Устинову (который показал мне его); есть нечто жестокое и мелочное в этой доведенной до последнего предела войне против девушки, и это в то время, когда вы мне пишете (да я и сам это знаю), что характер Таты таков, что его ничем не испортишь, а Ольга достаточно держится в стороне. Заметьте — Александр написал письмо не мне, а Тхоржевскому, хотя прекрасно знал, что я в Женеве. Почему же в таком щекотливом деле не обратиться за советом ко мне? Теперь же все вместе взятое очень серьезно. Итак, мое посещение, столь понравившееся вам в декабре, было концом славной и безмятежной жизни во Флоренции. — Смешали столь разнородные элементы, что в целом получается диссонанс, и да здравствует доктор Крупов! Мадемуазель Володимирова — случайность, преходящее зло — но я и отсюда вижу невозможность какого бы то ни было чтения. Тереза и Линда понимают только по- итальянски. Невозможность серьезных интересов с полудетьми. Покидая вас, я уже предвидел все это. Насколько я могу судить, у вас теперь должны быть раздоры. Так как письмо к Устинову вызвано, конечно, не Татой. Значит, натянутые отношения между вами и ею. Натянутые отношения между Александром и ею. Отсюда — скука, тяжелая атмосфера. Дорогой друг, Бопо-^ессЫо аБ8а1сШ1[402], чтобы откровенно высказать все это, и я говорю об этом из чувства любви и дружбы. Что вы сделали из жизни, которая была сносна? Что предпринял Александр для спокойствия сестер?— В будущем ничего хорошего. Составьте план. Я же недели через две уеду в Ниццу, затем полагаю, Огарев сможет провести (с конца мая) с нами месяц или полтора. Тата также сможет приехать (хотя бы с госпожой Касаткиной, которая отправляется в Лугано). Единства вы не добьетесь — или опровергните меня, и я расцелую ваши ручки. Ь'УессЫосёш[ 403]. Портрет Ольги очень хорош. Огарев просит один для себя. Он чувствует себя недурно. 288 Представьте себе, что я 23-го сообщил подробности об Огареве, а до 1 марта никто еще не отозвался хотя бы криком ужаса. Разве телеграммы было достаточно? Addio. Покажите письмо Александру и Тате. На обороте: Баронессе фон Мейзенбуг. 280. Н. П. ОГАРЕВУ 3 марта (20 февраля) 1868 г. Женева. Так как ты не очень любишь отвечать словесно — то вот тебе вопросы письменные. Думая и думая, как сделать свидание всех — и без особых дурных влияний и даже сплетней, — я дошел вот до чего. Если тебе можно будет ходить exempli gratia к 1 — 15 маю — то я приглашаю тебя недель на шесть ехать одного куда-нибудь в маленький пансион — если не в Женеве, то не дальше Лозанны. — Согласен или нет? Если согласен — то до моего приезда следует все приготовить, и я поеду exempli gratia 15 марта, с тем чтоб в начале мая их привезти. Не согласен, так скажи — тогда надобно совсем иначе расположить временем. 281. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН 3 марта (20 февраля) 1868 г. Женева. Дружок мой Лиза, папе Ага гораздо лучше, мы все очень были рады слышать это от Майора. Он все еще лежит, и вся нога перевязана. Сегодня ему позволено немного писать. Я приеду, когда ему будет еще лучше, и мы будем собираться в Лозанну. Тебе везу книгу, которую будем читать вместе — «L'histoire d'un paysan du 1788» того автора, который писал «Blocus». А вот тебе и Шильон. Скажи Лизавете,что часы я нашел удивительные за 50 фр. — есть тоже хорошие за 45, но за 50 такие часы, которые прежде стоили 125 и 150. С именем часовщика и его ответственностью. Напиши мне сейчас, которые покупать. 289 Прощай, играй, учись, но не кривляйся, а пуще всего не отвечай дурно ни маме, никому. Погода здесь опять поправилась. Я перешел от ветра в другую комнату. А который час? Сколько минут? Прощай, целую тебя 282. М. МЕЙЗЕНБУГ 9 марта (26 февраля) 1868 г. Женева. 9 mars — Lundi. 7, Boulevard Plein Palais. Tr?s ch?re Bismarkia Fiorentina. Quoique votre lettre m'a enlev? une grosse pierre du c?ur— mais je ne peux pas m'emp?cher de sourire — au coup d'?tat, avec extradition, d?portation... exil etc. — Si j'?tais ? la place de Levier, ?g? de 28 ans, nez ? la Henry IV, barbiche ? la Fran?ois II et si une princesse tartare — catherinisante — me faisait une d?claration — je n'aurais jamais eu le courage de jouer le r?le de Joseph — d'autant plus que la tartare n'a pas de Potifar. Il devrait comme m?decin prescrire — «Cremertartare»— ? cette cr?me de la Tartarie. Vient maintenant Alexandre grand juge. Vous en Marie Th?r?se — eingenehmigt. Sentence envoy?e, Oustinoff enrhum?, la tartare d?port?e — et tout cela parce qu'elle aime Levier — et si elle ha?ssait Levier... —il faudrait prendre un autre levier et la hisser... Chez nous on ne d?porte pas pour si peu de chose. Il fallait tout bonnement lui interdire la porte. Il para?t que vous tous ne comprenez pas bien — l'affaire d'Ogareff. Il a probablement par un choc terrible — demis le pied — cass? la tibia et en m?me temps il a rompu les couvertures sur l'os rond et autour, heureusement pas au point pour d?nuder l'os. Or c'est ?vident — que l'appareil fixe et herm?tiquement ferm? — soit impossible. Mais l'affaire va parfaitement bien. Maior vient maintenant en deux jours. Chaque fois lorsqu'on change de lit (2 fois par semaine) Maior est l?, et aide lui-m?me. La force hercul?enne 290 d'Ogareff — est extraordinaire. Il est tr?s bien — et tr?s bien dispos?. Le soir je lui porterai votre lettre et portrait — et pourquoi ne m'aviez vous pas envoy? — le portrait d'Olga, je l'ai donn? ? Ogareff — aussi. Adieu. Je vous salue. Перевод 9 марта — понедельник. 7, Boulevard Plein Palais. Дражайшая бисмарковская флорентинка, хотя ваше письмо сняло у меня с сердца тяжелый камень— все же я не могу удержаться от улыбки, узнав о государственном перевороте, с выдачей преступника, ссылкой, изгнанием и т. д. Будь я на месте Левье, 28 лет, с носом ? la Генрих IV, бородкой ? la Франциск II, и если бы татарская княжна — уже немолодая девушка — объяснилась бы мне в любви, — у меня не хватило бы духу сыграть роль Иосифа — тем более что у татарки нет Потифара. Он должен был бы, как врач, прописать этой представительнице сливок Татарии «Cremertartare». Теперь выступает Александр в роли главного судьи. Вы в роли Марии Терезы — eingenehmigtcdiv[404]. Приговор послан, у Устинова насморк, татарка сослана — и все это потому, что она влюблена в Левье — а если бы она ненавидела Левье... — тогда нужно было бы взять другой рычаг и поднять ее... У нас не ссылают за такие малости. Следовало попросту отказать ей от дома. По-видимому, вы все не вникли достаточно в историю Огарева. Он, вероятно, при сильнейшем ударе вывихнул ногу, сломал берцовую кость и в то же самое время порвал связки на круглой кости и вокруг, к счастью, не настолько, чтобы обна¬жить кость. Однако очевидно, что герметическая и неподвижная повязка — невозможна. Но дело идет превосходно. Майор бывает теперь каждые два дня. Всякий раз, когда меняют постельное белье (2 раза в неделю), Майор присутствует и сам помогает. Геркулесов¬ская сила Огарева — удивительна. Он хорошо себя чувствует— и в отличном настроении. Вечером я снесу ему ваше письмо и портрет — а почему вы не прислали мне портрет Ольги, я его отдал Огареву также. Прощайте. Приветствую вас. 9—10 марта (26—27 февраля) 1868 г. Женева. Тате. Пока Огарев будет лежать — опасности, кроме обморока, нет, встать он не может. Присмотр порядочный. На нынешней неделе можно ждать, по прошлым примерам, обморока. Если он будет слабый — как вероятно — то еще три недели или месяц выиграны. Опасность начнется тогда — когда он встанет, и тут средство то, которое я предложил, а он принял: прожить месяца два вместе. Вот что может быть с обмороками. Виниери — который возвратился сюда из Италии — лечить грудь женевским тортом, стал харкать кровью. У него сделался обморок; он упал, уронил свечу, и гардины уже загорелись, когда случайно гарсон взошел — и спас его и отель. Твой приезд ни к чему не может служить. Я думаю, что я поеду к 1 апреля и возвращусь в мае. Тогда, если хочешь, приезжай в Ниццу, и вместе поедем в Лозанну. Je t'embrasse — ch?re Olga — et je pense que c'est bien plus difficile pour toi de venir faire une visite ? ?gareff — l'?t? ? Lausanne ou quelqu'autre part en Suisse. C'est dommage. Car il vous aime beaucoup. Deux ? propos — qui ne le sont pas: 1° J'ai vu ici un homme qui conna?t l'affaire de Kelsieff — il a refus? net de nommer les personnes en Bussie avec lesquelles — il a ?t? en rapport. Il n'a parl? que de moi et Czerniecky. — Le comte Chouvaloff a mis cela, dans le rapport ? l'Empereur et celui-l? a ?crit l?-dessus — «Dites-lui — que je commence ? l'estimer pour cela!»— Quel encouragement pour les vils d?nonciateurs! 2° Le grand, l'Ivan, Le Savitch est ? Nice ...ich nieste. Adieucdv[405]. 292 284. А. А. ГЕРЦЕНУ 11 марта (28 февраля) 1868 е. Женева. 11 марта. Вот наскоро важный рапорт. Вчера, когда я оставил Огарева в 9 час. 20 мин. — он был совсем здоров, только сонлив (день электрический), — в 9-30 с ним сделался обморок (я ждал, потому что срок трех недель подходил). Нога осталась цела и невредима — Мери держала ее, как Майор велел. — Майор был утром — и нашел, что повязка в порядке. Стало, эта туча — самая страшная — прошла. Но худо одно — через 24 часа он был ехЬаиБ1еЬс^Н[406], как прежде я не видал. Видно, сил много ушло. Сегодня иду к Майору — поговорить а раг1ес^п[407]. Ты если хочешь приехать, то пригоняй так, чтоб остаться хоть десять дней или неделю после меня. После Майора я припишу. У нас снег на пол-аршина, и сегодня дрова провезли мимо нас в санях ? la russecdviii[408]. Точно в Вятке. А впрочем, не очень колодно. Я здоров — и даже меньше кашляю. С Lancy — все сношения прерваны. Извозчики не хотят ехать, пешком нельзя идти — пол-аршина снега. Разве к вечеру перемена. Саше особо. Я тебе пришлю в Specol'y через два дня корректуру «Анти-Крупова» — ты ее сначала прочти и потом сделай сюрприз Мей-венбуг, и Тате, и Шиффу, и Левье — прочти им громко, artistischcdix[409]. Майора видел. Ничего — он доволен. Огарев оправился. Майор думает, что ехать следует не в Лозанну, а на воды в Aix или в Boden в Швейцарии. Для меня все равно. Нужды большой нет тебе ездить — но, если хочешь, напиши обстоятельно. 285. А. А. ГЕРЦЕНУ 11 марта (28 февраля) 1868 г. Женева. 11. Позже. Майор советует ехать в Aux les bains или в Boden (Argovie) — Огареву не хочется, он хочет в Лозанну (по пароходу). Спроси Шиффа, очень ли нужно в ванны. Я думаю, если ты хочешь приехать, приезжай ко второму обмороку — который будет между 28 и 31 мартом. Тогда я 293 поеду в Ниццу. Туда может к 1 мая приехать Тата — и все вместе около 15 двинемся в Швейцарию. Отвечай о мнении Шиффа. Зачем же его мучить? Ходить первое время он будет на костылях. 286. А. А; ГЕРЦЕНУ 12—14 марта (29 февраля — 2 марта) 1868 г. Женева. Огарев после болезни больше стал походить на себя, чем все последние года, exempli gratia с 1863—64. Жизненный вопрос — для меня ясен. Будет он пить — он погибший человек. Не будет — он еще удивит всех вас силой, талантом и поэзией. По несчастию, я не уверен в последнем. Болезнь его раскрыла, как он пил, — надобно дивиться, что он мог выносить все это. Мое питье (а ведь я пью довольно и даже много) — ничего не имеет общего. — Что тут сделаешь? А мне кажется, что первый день, когда он выйдет — хоть с костылем — так уйдет тайком и напьется. Это меня буравит. Насчет будущего вот что решено. — Майор говорит, что к 15 мая — он может спокойно ехать куда-нибудь, особенно на пароходе — а потому он хочет прожить со мной в Лозант в пансионе 6 недель или два месяца. Там хочет он очень видеть всех вас и Лизу и Natalie. — Он будет один — а Тхоржев-ский перевезет его дом в Паки и останется пока там. Я пред¬полагаю ехать через две недели в Ниццу — и приехать со всемв к 15 мая в Лозанну. Ergo — хочешь ли ты теперь или после приехать, это зависит совершенно от тебя. Я на путевые издержки тебе ассигную 150 фр. особо. Может, самое лучшее было бы тебе при¬ехать тогда, когда я поеду, для того чтоб заменить меня. Остановиться можешь с Тхоржевским — а пока я тут, в H?tel de la poste (garni). Это в двух шагах от Plein Palais. Тате кланяюсь и Ольге, и Мейзенбуг. На письма их буду отвечать немедленно. От Огарева Тате записка. Мальчик умен и мил. Пришел ли «Колокол», и как успех? 287. А. А. ГЕРЦЕНУ 16 (4) марта 1868 г. Женева. 16 марта. Одно письмо, может, и пропало. Вообще почта не без греков — письмо от Мальвиды от 13 пришло раньше письма твоего от 12, — можно было бы думать, что ты забыл отправить — 294 так нет: штемпель туринский 13 — a Firenze 12. — Это досадно. Огарев сильно идет в гору — если ничего не случится, он к 25 спустит ноги. Я жду от тебя обстоятельного ответа насчет вод. Не лучше ли тебе приехать, когда я уеду, и проехать сюда через Ниццу и назад через Mont Cenis — в апреле? А то больно коротко. Вообще жди дальнейших вестей. Natalie пишет, что она сделала ошибку — и дала не подумав какому-то незнакомому немцу, сказавшему, что знаком с Мейзенбуг, ваш адрес. Да такую же ошибку сделал и я, давши трубочку свезти Батанову, — об нем слухи нехороши. Говорят положительно, что Бени умер в Риме. Саго mio, не ссылайся, пожалуйста, ни на Шиффа, ни на Левье — они партизаны твоего дела, а я его боюсь — за тебя и за общий покой. Но оставим это времени. Высылать из го¬рода Володимирову — говорите что хотите — ужасно смешно. Ну, если б отсюда вздумали гонять всех лореток? Все быстрые пересаживанья и развитья — очень трудны Я с печалью и досадой смотрю на Генри. Огарев его ведет самой прямой дорогой в гибель. I am so nervouscdx[410] — тянется, к тому же ни таланта, ничего — и вся посадка бедного барича. Мое несчастье — слишком простой взгляд. Еще вопрос. Да вообще следует ли тебе отрываться именно теперь — когда улучшение Огарева пошло быстро вперед? Не оставить ли до лета. Пиши обо всем скорее — я ранее 1 апреля не еду. Прощай. 288. А. А. ГЕРЦЕНУ 20 (8) марта 1868 г. Женева. 20 марта. Пятница. У Огарева был еще обморок, при мне и Тхоржевском — нога уцелела, да и конвульсий было мало. Худо то, что обморок был без причины, без признака (он совершенно весело разговаривал), я пошел садиться в коляску, как Мери позвала назад. Чем ближе время куда-нибудь ехать — тем меньше ему хочется. Я мало предчувствую хорошего после выздоровления. Долго нет от вас ответов. Туц действительно мил и умен.? Милая Тата, 289. Н. А., О. А. и А. А. ГЕРЦЕНАМ и М. МЕЙЗЕНБУГ 23 (11) марта 1868 г. Женева. получил от Саши сегодня нотификацию, что он 25 или 26 едет, — и какую-то экспликацию насчет худого устройства почт вообще и в отношении к Levier в особенности. Если он еще в Флоренции, то скажи ему, что письма, которые посылают, иногда, и то очень редко (1 на 10 000), пропадают, — а те письма, которые не пишутся, никогда не доходят. Переписка с Флоренцией — тягостна, потому что вы отвечаете по fancycdxi[411] через неделю — через две — сейчас. С 9 на 10 был у Огарева обморок. Я писал 11, потом писал 13 Ольге, писал 16 Саше. Наконец, Саша решился сам привезти ответ. — А так как он мне вовремя не написал, то «Левиафанский» явится без посвящения Шиффу. А Огарев напрасно мучился узнать мнение Шиффа. Ты видишь, что я гораздо больше доверяю почте, чем вам, хотя вы и почтенные люди. Поездка Саши летом была бы лучше. Но беды нет. Отдал ли он тебе сто франков— не в счет абонемента? Omnibuscdxii[412]. Je veux vous donner l'id?e de notre journ?e—invariable, in-changeable. Je me r?veille ? 6 — je me l?ve ? 61/2, je travaille pendant qu'il fait froid — sans feu, jusqu'? 9 heures — ? 9 heures Tkhorzevsky vient dire que le caf? est pr?t et qu'il a mal au ventre — en m?me temps il me notifie sa r?solution a) de ne plus prendre de Cognac, в) de ne plus prendre de vin, y) de ne manger que potage et beefsteak. Caf? — 15 minutes — ? 9 Уг je recommence le travail, il fait chaud et on fait un brasier ardent dans la chemin?e — je fais des barricades de coussins, chaises et autres mauvais conducteurs du calorique. — Silence — Tkhorzevsky s'en va, — lorsqu'on sonne — je n'ouvre pas. Cela a d?finitivement calm? l'ardeur de me voir. Nous n'avons pas de femme de chambre, la femme du concierge vient pour une heure et s'en va... le bonheur de la solitude dure jusqu'? 1 У . A 1 1/2 Tkhorzevsky revient avec la notification qu'il a pris une r?solution de diff?rer la di?te — et que par exception il prendra du Cognac, un peu de ale pale... 296 (Continuation dans le № prochain.) A 5 heures — en cal?che et chez Ogareff — mais les d?tails manquent — donc au prochain №cdxiii[413]. 290. H. n. OrAPEBy 25 (13) марта 1868 г. Женева. Прилагаю 500 фр. — на апрель. Чтоб не путаться ни в каких счетах и наладить тебя — ты начни с того, что забудь о са-тинской присылке — и знай вот что. Я дал Тхоржевскому два чека — один для Майора и расходов 500, другой для уплаты долгов в 500 — и оставил у себя для твоего ремонта к выходу 500. — Это составляет 2000. Затем ты должен решиться и свести себя — на сказанные 500 фр. в месяц с 1 мая. И ganz prosaischcdxiv[414] сделать бюджет. Болезнь твоя не ввела тебя в траты — но здоровье очень. Сатин — после такого обильного кровопусканья — наверное два года ничего не пришлет. Согласен? Теперь одно слово — и последнее — о Генри. Не в Фрибург или Невшатель ему нужно, а вон из твоего дома, где ов идет с правильностью брегетовых часов — к гибели. Он избалован, барич, nervouscdxv[415] и празден. В успехах его я сомневаюсь. Виноват, разумеется, не он. — Виноват ты. Что ты сделал из него? — Работником он не будет, научником — не способен, наследства не получит, притязания на жизнь — развиты. Да ты думал ли — куда это ведет? Это худшее общественное положение. Из своего круга он подвышен — для нашего недоразвит. И это мы (я в своей жизни бьюсь и не могу выбиться) de 297 propos d?lib?r? и de ga?t? de c?urcdxvi[416] допускаем перед глазами. Мне жаль будущих угрызений. И все-то это без фаталитета выдумано, т. е. натянуто тобой. Я уверен, что Мери — практичнее тебя смотрит и отдаст его сейчас. Я должен был тебе сказать — засим об этом говорить не стану. Поговори с Сашей — он свежий человек. Может, и я ошибаюсь. Засим прощай. P. S. —Помни, что после 1 мая, т. е. к 3, 4, должна быть готова твоя статья — а прежде, так лучше. 291. Н. А., О. А. ГЕРЦЕН и М. МЕЙЗЕНБУГ 28—30 (16—18) марта 1868 г. Женева. 28 марта. Суббота. Ждем сегодня в 9 часов вечера Сашу на железной дороге. Огарева нога идет хорошо, Майор обещает 2 апреля — попробовать привстать. — Затем и костыли — а через месяц мо¬жет и выйти на костылях. Он ослаб, маленькие болезни его сердят, — вообще теперь видно, что сил таки потрачено. О Саше не заботься — все будет так, как ты писала. Ну, итак — Continuation de la journ?e invariable. Donc ? deux heures — par une pluie battante, ou un froid de chien — nous nous acheminons — dans un restaurant. Arriv? — Tkhorzevsky fait une d?couverte que c'est la bi?re qui lui fait le mal, ...et le vin aussi — surtout les pommes de terre... et consid?rant cela, se d?cide ? prendre de l'absynthe sans eau, — apr?s quoi amnistie pour le vin, et r?habilitation pour la bi?re. Mais les pommes de terre subissent le sort de petits exil?s... A 5 heures vient le cocher pour aller chez Ogareff. — Tkhorzevsky tr?s m?content de ses mani?res, observe: «Народ грубой» (l'accent est indispensable) et part pour revenir ? l'instant m?me et revenir me chercher ? 9. — Est-ce que nous soupons ? la maison? — Oh, oui — il n'y a rien... Vous n'avez pas dit... Cela m'est ?gal, allons quelque part. — Oui —mais ? la maison — nous avons deux morceaux de langue (avec la mienne je trouve que c'est assez) — et un peu de saucisson, et un peu d'homard — et un peu de fromage, une bouteille d'yvor-nes... moi je ne prendrai pas, le vin me fait mal... — Allons ? la maison... dans ce cas c'est un souper splendide.... — Mais — il n'y a pas, в высочайшей степени нет хлеба — de pain. — Mais achetons. — C'est vrai — je n'y ai pas pens?cdxvii[417]. Затем в половине 11 я раздеваюсь, читаю час — в 12 огонь потушен — и все спокойно — rarement Tkhorzevsky — passant par le couloir — g?mit... Toujours le ventre?— Oh, je suis s?r que c'est le vin — demain je ne prends rien. Adieucdxviii[418]. Ну и я прибавлю: Adieu. У Огарева через неделю после первого обморока — был второй, нога опять осталась цела. У него сделалось lumbago (колотье в пояснице), и так как он от маленьких болей демора-лизируется столько же, сколько большими не занимается, то ему и плохо — вероятно по лицу, что и третий обморок будет не нынче — завтра. Наконец Сатин прислал ему денег — 10 000 фр. Вообще очень скучно. В начале апреля поеду в Париж и Ниццу. Огарев, кажется, уже не так яростно желает в Лозанну — по мере приближения. Посылаю тебе портрет Св. Юста, здесь появились несколько карточек с портретов Версальской галереи — революционных людей 1792 года, в следующем письме будет der andre Ch?nier. Ольгу целую, Мейзенбуг — жму руку. Прощай. От Огарева есть записка Саше, я ее оставил. Как же у вас понравился Левиафанский? 299 P. S. Я, что за счастье, без прислуги. Консьержева жена тзсе делает и не мешает. — Колокольчик хоть сто раз звони, я ее отворяю. На днях была здесь полька — что-то по делам — разогорчилась и застрелилась из револьвера. 30 mars. Hier—9 heures 25 —le Dr Herzen est entr? dans notre ville. Attendu par son vieux-p?re et un vieux (et tendre) repr?sentant de la Pologne ? la gare — ils se sont imm?diatement rendus dans un cabaret—par un froid de 4 degr?s et une bise de la force de 10 000 ?l?phants. Le portrait d'Olga est arriv?. Je suppose qu'il n'y a qu'une seule lettre de perdue (de celles qui m'?taient adress?es) — les autres sont des lettres «en Espagne». Le mouvement dans la Suisse vaut bien la chose autrichienne— qui est tr?s grave. La France est certainement — l'Espagne. La Suisse Allemande — va droit au gouvernement direct, et Gen?ve s'organise socialement. Les le?ons de Panofka doivent ?tre continu?es — encore un mois cela va sans dire (quant ? Renan — non capisco). (Aussi je ne capisque pas ce que Mechtchersky veut de Toqueville — le livre est tr?s bon — mais je ne l'aurais jamais choisi pour lecture avec Tata). Et «Cromwell»? Je vous enverrai de Nice — «Les derniers Montagnards»... Adieu. Je pars le 7 avril 8 Paris 9 9 idem 12 Nice. Ogareff aura le 2 avril ses relevailles. Vous n'?crivez rien sur mon pauvre ami le docteur et protecteur Leviathanskycdxix[419]. 300 Рукой А. А. Герцена: Здравствуйте, милые флорентинки! Радуйтесь, что вы живете вне бизы: здесь теперь холоднее, чем у нас было в январе. Твой шаль, Тата, мне спас жизнь. Огарева еще не видал, вечером напишу вам порядком — покамест целую вас. — Получила ли Терезина записку, писанную карандашом, которую я ей послал с Mont Cenis? Саша. 292. H. П. ОГAРЕВУ 2 апреля (21 марта) 1868 г. Женева. Четверг, 2 часа. Я в каком-то дурном расположении — и, вероятно, не приеду. День испортили тем, что вместо девятого часа Туца привел Генри в половину одиннадцатого — от этого все пошло в беспорядке, и Саша раньше 2]/2 не будет. Но дурное расположение не от того. А от разных дум — ночных и дневных. Я еду и смотрю на все три стороны — на Lancy, на Ниццу и на Флоренцию — и все туман и светлых точек мало — а туманных пятен много. Покоя — простого, доброго покоя!.. Sechs und f?nfzig Jahre und Nichts f?r die Ruhe gemacht... Я чувствую — добросовестно и sans minauderie, coquetteriecdxx[420] — как я много виноват в том, что все идет безумно — а исправить не могу. Сашина судьба решена — говорить с ним напрасно. Его ждет светлая полоса — а за ней что? Armut und schlechte Nahrungcdxxi [421]. ...Из Ниццы (потому я и не говорил о письмах) — ничего хорошего. Нет брани, но постоянная пытка — «в Россию, кочу в Россию, должна в Россию — здесь ты ничего не хочешь устроить, не можешь». — Или: «Сейчас, сию минуту — заводить пансион...» — На это сводится все. Теперь еще раз просто и sans phrasescdxxii[422]. — Да хочется ли тебе делать villegiatur'y (или Lemanotur'y) — или просто переехать из дурацкой трущобы — в Паки да и на бок? Поговори с Сашей — обдумай и скажи. Вероятно, я поеду во вторник — может, вместе с Сашей. Если нужно, останусь до середы. До завтра. 293. Н. А. ГЕРЦЕН 2 апреля (21 марта) 1868 г. Женева. 2 апреля 1868. Четверг. Письмо пришло. Я начинаю собираться, вероятно, 7 или 8 уеду, — может, и Саша со мной. Завтра мы подымаем Огарева в первый раз. Иногда эти вещи и здоровым не обходятся без обморока. Через неделю он будет ходить в комнате на костылях — через месяц, может, первый раз выйдет. — В Женеву тебе нет ни малейшего удобства приехать — да и нужды нет. — Самое лучшее — держаться старого плана — и приехать во вторую половину мая в Ниццу. Потом в Лозанну или Evian. До тех пор можно сговориться. Дело Саши решено — остается subircdxxiii[423]. Сначала он будет доволен — впереди боюсь... многого — даже денежного недостатка. Выучите Терезину поскорее по- французски, да и танцевать бы следовало. Да, Тата, мало что-то света впереди. Огарев падает силами и все глубже вживается в свою душную жизнь, Генри принесет ему много печали. Саша уйдет в свою семейную жизнь — тоже не легкую... Мне иногда становится страшно за всех вас. Куда поедет Мальвида — в Специю, S. Terenzo? Посылаю портрет А. Шенье. Ты напрасно думаешь, что портреты натянуты — они брали тогда эту позу, — ? propos, к портретам — как идет знаменитая копия с портрета Ге? Tristementcdxxiv [424]. Саша все бегает — и, благодаря расстояниям от Lancy, мы почти не видимся. Сегодня он писал Фогту — мирные предложения — и, верно, сделал ему мигрень. Прощай. Прочтите с большим вниманием мою статью в ответ Мерославскому в «Колоколе. Цепочку я променяю. В Швейцарию affranchissementcdxxv[425] 30 сант., а не 40. Зато во Францию 40 — а не 30. 302 294. ЛИЗЕ ГЕРЦЕН и Н. А. ТУЧКОВОЙ-ОГАРЕВОЙ 3 апреля (22 марта) 1868 г. Женева. Милая Лиза, очень, очень рад был прочесть твое милое письмо. Я очень скоро приеду, и будем собираться в путь-дорогу от ваших жаров. Здесь у нас теперь хорошо, но ночью бывает мороз. Здесь Саша, он очень хочет тебя видеть. Сегодня папа Ага будет вставать в первый раз. Прощай, будь здорова. Сказывал ли Федор Александрович, что во время министерства Гвалтерио русское посольство делало демарши не только против меня, пока я был во Флоренции, но даже против Саши, — разумеется, по слухам. 5 апреля (24 марта) 1868 г. Женева. Вот и все. 5 апреля. Все ладно. Прилагаю 400 фр. зол. Тхоржевскому дал 300. Для Майора 300. Чек 1 мая 500. К этим 1500 прибавь 500 за апрель и истраченные Тхоржев-ским около 200 (135 фор. и пр.). Мы — entre nous — и вняв совет Мери — заказали тебе рубашек, взяв на свой страх. — Somme toutecdxxvi[426], у тебя к 1 июню 8000. Если ты думаешь, что-еще на ремонт будут тогда нужны 200 фр., т. е. на платье, — делай как знаешь, возьми их у меня. Но затем 500 фр. — monatlich und kein Hellercdxxvii[427] — до сентября 1869. Итак, это в порядке. Теперь 1-ое, к делу Саши. Говорить с ним — поздно. Он обещал ждать до будущего года и не дождется до 1 августа. Твоя трансцендентальная спекуляция — об энтитете и пр., — саго mio, как всегда, совершенно верна, и в 1843 я подписал бы ее тремя руками. Дьявольская практическая жизнь — вечный тормоз и ирония над спекуляцией — говорит проще и беспощаднее: брак — именно брак — а не конкубинат на съезжей или в кирхе — связывает вдвое, без детей — они бы спокойно разошлись — а теперь нет. На сию минуту Саше нравится, что она не имеет светского образования; он мне говорил, что он доволен, что она не танцует — и что теперь уже никто не танцует и пр. Все это мы знаем, и источники этого 303 взгляда не новы. Я никогда не танцевал — но никогда такой теории не ставил. Через год он взглянет иначе — и тогда он покраснеет за нее, это будет начало гонения. В чем ресурсы ее, заменяющие светскую жизнь? Ту светскую жизнь, без которой нельзя жить не оригиналам, эксцентричностям или маньякам (как мы), он с ней не найдет. Для него нет сюкюрсала в кабаке, да нет и в сосредоточенности. Ты, Огарев, — человек, живущий весь внутри — в богатом и сильном внутри — и поэтому в сущности — если не шумят и не тормошат тебя — тебе все равно. Ты даешь не много окружающему — и требуешь меньше. Где все это в Саше? В дополнение буржуазный кошт. А с детьми — просто плохое житье. Не может же он иметь теперь больше 7s моего дохода. Предоставь он эту девушку года на два дельному развитию — дай ей тогда свободу выбора — и вглядись сам, — может, было бы лучше. В чем грешит моя практика — не понимаю. Второй и вечный вопрос — это Natalie. Теперь опять — давай пансион заводить или в Россию. Савич и Благово — хотят участвовать в заведении, один дает денег, другой труд — но не знают ни где заводить, ни как. — Затем — «Я не хочу больше лжи», «полный разрыв или официальное житье вместе» — in extensocdxxviii[428], я это сократил. А по-моему, десятилетняя ложь имеет права, с ней надобно считаться. Это тоже последствие (наказание vulgaritercdxxix[429]). Я оставил ее в мире и покое, ничего не писал эксцитантного — ну что же причина? — Действительная пока — она боялась, что в Лозанне будет и Саша (хоть это и скрыто), в оппозицию ему — дружба с Володимировой. Мне иногда хочется просто сказать: «Ну да, я согласен. Делай что хочешь. Хочешь в Россию — посылай за попом и купелью»— и тогда Natalie останется покойна. Далее — куда ехать, что делать после Лозанны?— Согласись, что все это чего легко оправдывает mauvaise humeurcdxxx[430]. Затем еду. Буду писать два раза в неделю almenocdxxxi[431] — и ты также. — И чтоб все привесть к слову — что, как ты располагаешь после выздоровления — угомонить питье или нет? Ты только не клянись — в таких случаях ты не держишь слова — а скажи просто — будешь делать опыт или нет. Советую. Ты знаешь, что ты в Женеве приобрел известность по этой части — мне это ужасно неприятно. Прощай. Лучше ждать письма — но если что экстренное, можно писать: Paris, Grand H?tel de Londres. 304 96. M. МЕЙЗЕНБУГ 6—7 апреля (25—26 марта) 1868 s. Женева. A Malvida. Ch?res «M?moires d'une contemporaine»! Du haut des Alpes — cinquante-six ans vous contemplent avec reconnaissance. Ceux qui ont une si bonne m?moire pour se rappeler un jour de naissance peuvent ?crire des m?moires excellentissimes. Tout de suite Tkhorzevsky de courir, Czerniecky de rester sur sa place — renseignements pris — nous sommes tout pr?ts ? imprimer vos impressions et ? les vendre (quoiqu'elles n'ont pas de prix assez haut). La feuille tout compris vous co?tera de 72 — 75 fr. avec correction. Quel d?mon vous a pouss?e ? les ?crire en fran?ais? Tout ce qui est fran?ais est ha? en Allemagne. Vous n'avez qu'? pr?parer votre manuscrit et ? envoyer comme essai le commencement. Maintenant comme cadeau du jour de naissance — quelques Humbles requ?tes. 1° Ancienne histoire — dites s?rieusement comment voulez-vous que je croie ? vos ?loges d'Olga et de Domeng?, lorsque chaque petite lettre montre qu'il n'y a aucun progr?s. Laissez donc les Renans et les Fichte et prenez la grammaire. Je m'?tonne de Domeng?. Secondo. Il faut n?cessairement finir la dr?lerie tr?s incove-nante avec le piano et la clef. Cela, vous me permettrez d'exiger d'elle. Terzio. Vu le printemps je vous conjure de lui permettre le grand air — m?me lorsqu'il est froid. J'ai peur de la Verweichlung physique. Pardonnez, amnistiez — et donnez votre b?n?diction. Priez Levier de fuir l'asthme et l'asthmatique. N'oubliez pas que chaque grossi?ret? que l'on fera ? Dolgoroukoff — est une politesse pour moi. Charles Vogt est revenu de l'Allemagne plein de r?cits int?ressants. Bamberger ?lu pour le Zollverein. Ogareff — sans ?tre ?lu va bien. Besaman Demandez ? Olga ce que je lui ?cris sur la danse. Мальвиде. Дорогие «Воспоминания современницы»! С высоты Альп — пятьдесят шесть лет взирают на вас ? признательностью. — Те, кто обладают такой отменной памятью, что помнят о дне рождения, могут писать воспомина¬ния превосходнейшие. Тхоржевский тотчас же засуетился, Чернецкий оставался спокоен. Собрав справки, мы готовы печатать ваши впечатления и продавать их (хотя им и нет цены). Лист вам обойдется, включая все расходы и корректуру, от 72 до 75 франков. Кой черт дернул вас написать их по-французски? Все французское ненавистно в Германии. Вам остается лишь подготовить рукопись и прислать на пробу начало. Теперь, как подарок ко дню рождения, несколько нижайших просьб. 1. Давняя история — скажите серьезно, как же мне верить вашим похвалам Ольге и Доманже, когда каждое письмецо доказывает, что ни малейшего успеха нет? Оставьте Ренанов и Фихте и примитесь за грамматику. Доманже меня удивляет. Secondocdxxxii[432]. Необходимо положить конец неуместному чудачеству с роялью и ключом. Позвольте мне потребовать этого от нее. Terziocdxxxiii[433]. Учитывая наступление весны, умоляю вас, позвольте ей бывать на воздухе — даже когда холодно. Я опасаюсь физической Verweichlungcdxxxiv[434]. Простите, амнистируйте — и дайте ваше благословение. Попросите Левье избегать астмы и астматика. Не забывайте, что каждая грубость по отношению к Долгорукову — вежливость по отношению ко мне. Карл Фогт вернулся из Германии, переполненный рассказами — интересными. Бамбергер избран в Zollvereincdxxxv[435]. Огарев, и не будучи избранным, чувствует себя хорошо. Вв^ттап Спросите Ольгу, что я ей пишу о танцах 306 297. H. П. ОГАРЕВУ 11. апреля (30 марта) 1868 г. Париж. 11. Суббота. 184 № Grand H?tel du Louvre. Все дела привел в величайший порядок, — на этот раз у Ротшильда все были очень любезны, и даже его секретарь меня утащил к какому-то доктору, который приехал из Египта. Вообще ветер попутный — и это сделал французский «Колокол». Оба Араги и Гартман Мавриций и Бамбергер бисмаркующий и все etc. — любезны до бесконечности; даже Рубинштейн — безбоязненно — увидев меня в Caf? de 1'Орега, сию минуту (в России нравы не переменились) потребовал бутылку Редерера — frapp?cdxxxvi[436], и с венским издателем музыки пил за счастливую встречу. Я ему заметил, что она может превратиться не в особенно счастливую (кафе был полон). Но он разгеройствовался. «Мне, говорит, нипочем, говорит». В понедельник он дает огромный концерт — он имеет успех. Оперы Кашперова не хвалит. В дополнение к мелочам, завтракаю я у Вефура и нахожу, что цены снова сделались естественнее — а достоинство всего, что дают, необыкновенно. Entrec?te с картофелем 2 фр., но кусок вдвое больше, чем у Визиоза, и этого совершенно достаточно от 12 до 7 часов. Обедал я наконец по Жирардену — не стоит ни похвал в «Libert?», ни цены. Вообще я обеды ненавижу. Посылаю Мерчинскому в подарок книжку о Ромме, с которым его сравнивали. Я ее послал на имя Тхоржевского — забыл адрес Мерчинского. Письмо Тхоржевского получил. Скажи ему, что у его знакомого я был сам, но не застал — и он был у меня и тоже не застал. Lacroix немного продает «Колокол», от 20 до 25 экземпляров) постоянных. Что d-r Herzen здесь еще, т. е. у вас, или нет? Forcade (из «Revue des Deux Mondes») сошел совсем с ума — его хотят посадить. Ламартин написал статью о Тургеневе — в которой воспел его до небес. Я еду сегодня в ночь или завтра утром. — Отдохну в Марселе и во всяком случае буду во вторник в Ницце. Не жду ничего хорошего — буду писать и Addio. Если Саша еще в Женеве, скажи ему, что я ему пришлю обещанный вексель, что он получит золотом деньги, но что 307 за это Ротшильд у меня взял 100 фр. на 5000 — но все-таки Саше будет барыш в 400 фр. P. S. На почте не взяли книгу Мерчинскому, потому что я в ней надписал — а писаное запрещено!! 298. Н. А. ГЕРЦЕН 13 (1) апреля 1868 г. Марсель. 13 апреля. Понедельник. Marseille. Grand H?tel du Louvre. Вот и в Париже побывал, и дела все устроил, и сегодня ночевал здесь, — через два часа еду в Ниццу и буду там около 7 часов. Natalie все жалуется на болезнь — да и на тебя, что ты не пишешь. С Володимировой она как-то подружилась, и Володимирова дает Лизе уроки. Если ты в самом деле Ольге полезна — то вряд нужно ли тебе торопиться. Обдумай все хорошо. Мне жаль, что Саша не хочет сдержать обещания и ждать до Нового года. — Радо¬ваться его судьбе я не могу — она ничем вперед не обусловлена. И трудно пойдет жизнь именно в Флоренции. Нельзя же ей бросить своих родителей, и все-то это падет Саше на плечи. Но я не вижу больше сил остановить, так, как мало их вижу в том, чтоб остановить житье Огарева и черные фантазии Natalie. Жизнь трудна, сложна — и тому только хорошо, кто вводит больше разума в нее и меньше увлечений. Мне иногда сдается, что ты на опыте докажешь это. На чьей-нибудь судьбе надобно бы было остановиться с улыбкой. Я не совсем верю, чтоб Ольге очень нужно было одиночество — успехи ее (кроме музыки, о которой судить не могу) так же плохи, как и прежде. А так как Огареву теперь уход, никакой не нужен, то и надобно все tiberlegencdxxxvii[437]. Natalie только и пишет о пансионе, о пансионе... а это фантазия.. Саша тебе, вероятно, отдал цепочку — нравится ли? Холод ужасный и мистраль — вот тебе и Марсель, Прощай, целую тебя. Гартман кланяется и Степан Араго тебе, в Париже все были очень милы, наши акции опять поднялись gracecdxxxviii[438] французскому «Колоколу». Я встретился с Рубинштейном — он в воге в Париже. Ничего, даже выпил за мое здоровье — а 1а russecdxxxix [439]. 308 299. M. МЕЙЗЕНБУГ 13 (1) апреля 1868 г. Марсель. Lundi, 13 avril. Marseille. Ch?re Malvida, J'ai parl? ? Paris avec deux libraires (La Croix et Dentu) pour donner en commission vos m?moires — c'est ? dire une partie — ils acceptent volonti?rement. J'ai pass? les 3 jours ? Paris tr?s bien. Nous sortons un peu de l'oubli de 1864 — et savez-vous qui m'a fait un immense service?— c'est le Docteur Kroupoff. Il n'y a pas deux opinions sur ce pauvre diable — tout le monde en est content — les plus fous — plus que les autres. Envoyez-moi ? Nice la traduction de Penisi. J'ai parcouru le dernier ouvrage de Renan (Questions contemporaines) — il y a une vingtaine de pages sur 200 — qui sont bonnes. Quand est-ce que vous abandonnerez ce savant, doctrinaire, ennuyeux, ni libre, ni esclave... id?aliste plus que vous? Si Kinkel avait des talents — Renan lui ressemblerait. Donnez donc quel que chose de plus mangeable ? Olga. Secret. Et ? propos! en toute confidence — vous ne m'en voulez pas (ni ? moi, ni aux autres) de vous avoir ?crit dans ma lettre de Gen?ve — sur la clef musicale — et l'orthographe sans clef? Alexandre m'a donn? une savonnade (ne le dites pas) — mais je veux ?tre franc — lorsqu'il ya utilit? de l'?tre. De gr?ce, ne montrez pas de d?pit. Si les enfants commencent ? peser les mots lorsqu'ils parlent avec leur p?re — cela sera un malheur. Je vous serre la main. На обороте: A Malvida. Перевод Понедельник, 13 апреля. Марсель. Дорогая Мальвида, в Париже я говорил с двумя книгопродавцами (Лакруа и Дантю) о том, чтобы дать им на комиссию ваши воспоминания — т. е. часть тиража, — они охотно согласились. Я провел три отличные дня в Париже. Мало-помалу мы выходим из забвения 1864 г. — и знаете ли, кто оказал мне громадную услугу: Доктор Крупов. Об этом бедняге нет двух мнений — все им довольны, и наиболее сумасбродные — больше всех. Пошлите мне в Ниццу перевод Пенизи. 309 Я пробежал последний труд Ренана («Современные вопросы») — на 200 страниц наберется страниц двадцать хороших. Когда вы отвернетесь от этого ученого, доктринера, наводящего скуку, ни свободного, ни раба... и идеалиста еще большего, чем вы? Если бы Кинкель обладал талантами — то Ренан был бы похож на него. Давайте же Ольге что-нибудь более удобоваримое. Секретно. И вполне конфиденциально — вы не сердитесь (ни на меня, ни на других) за то, что я писал вам из Женевы— о музыкальном ключе и об орфографии без ключа? Александр задал мне головомойку (не передавайте ему) — но я хочу быть откровенным, если это приносит пользу. Ради бога, не выказывайте неудовольствия. Если дети, обращаясь к отцу, начинают взвешивать свои слова, то это несчастие. Жму вашу руку. На обороте: Мальвиде. 300. Н. П. ОГАРЕВУ 13 (1) апреля 1868 г. Марсель. 13 апреля. Понедельник. Марсель. Вчера приехал я в Марсель — быстро, в 17 часов, без отдыха, но худшее — в вагоне, набитом битком, и в бизу не хуже вашей. Сегодня в 12 еду в Ниццу — это дорога скромная, и на ней «яичницы» не бывает. (Я предполагаю, что ты знаешь это превосходное выражение, открытое Жирарденом. Инженер железной дороги телеграфирует начальнику: «Пришлите скорее докторов — И у оте1ейе^х1[440].) Еду все-таки с тоской. Ты иногда говоришь о моем в сущности безотрадном взгляде на жизнь — да как же иначе? Я спасаюсь легкой и поверхностной удободвижимостью, которая развлекает, да работой, которая занимает. Моя жизнь, твоя, детская — мне не нравится. Долею, я 1/г причины всего — хочу сладить, поправить и стою ехас1етеп1^хН[441] так же, как в ОгэеИ ЬоиБ'е и других гаузах. Думать, что так пойдет еще десять лет — а там и вынесут самого — это ужасно — и уж конечно не тебе — а мне следовало бы пить горькую чашу. Я знаю одно средство — это испуг Россией, — впрочем, напишу что будет. Отдай записку Тхоржевскому. Вчера я зашел вечером в «Альказар» — и сел возле молодого блондина. Мы с ним разговорились — умный, простой 310 взгляд его меня удивил. Мы говорили обо всем на свете. «Вы, мне кажется, поляк?» — сказал я. — «Нет, швед — и первый раз путешествую». Тут «сева» еще не истощилась и не изошла. Он говорит что когда он приехал в Берлин — то ему постоянно мерещилось, что это город в осадном положении и что он арестован. А Бамбергер-то! «Я вздохнул свободно только в Же¬неве», — прибавил он. Ну вот тебе и смесь. Что костыли? Renan скучен. Я потерял твое письмо, вероятно, упало, снимая пальто. Но в нем не было ничего. Иду есть бульабесс — и в вагон. В «Libert?» написано, что в Польше готовятся огромные земли — в дар генералам. Не пропусти этого. Успех «Крупова» в Париже очень велик — помирают хохочут да и только. Каков старина! 301. Н. П. ОГАРЕВУ 16 (3) апреля 1868 е. Ницца. 15 апреля. Вторник. Ницца. 27, Promenade des Anglais. Длинное письмо твое получил вчера вечером — и хочу на него отвечать подробно. Я нашел Natalie нездоровую — и совершенно по своей вине; что я тебе расскажу, невероятно. Доктор ей прописал мазь, производящую прыщи на спине, и велел продержать ее около 5 минут. Natalie продержала несколько часов — отчего мазь разъела спину. А Володимирова — вместо спуска — посоветовала приложить мед с чем-то, сделались чирьи. Но замечательнее еще, что, намазывая мазь на холстину, Natalie не вымыла рук и так легла, в силу чего сделалась сыпь на руках и на щеке. — Старик д-р Вернадский только смеется от удивления. Прыщи прошли — но чирей остался. После этого предисловия можно ли серьезно говорить о переписке, вновь поставившей на краю пропасти Лизу? За переписку ей стыдно — она говорит, что это писано под влиянием болезни и скуки. «Но ведь и Огарев болен и скучает — однако...» Ну и раскаяние и пр. — а в фонде то же и то же. Месяц пройдет, вероятно, тихо, а там опять аки. Влияние Володимировой прескверное, она в отместку Флоренции — насплетничала и наврала с три короба. А сама говорит: «Я не могу удержаться, чтоб не лгать, когда расска¬зываю». Она представила Сашин брак как казнь ему и пуще всего разбранила его, Мейзенбуг и Терезину. Все, разумеется, 311 принято. Самое несчастное то, что я не могу сказать, что мнение ее о браке Саши — не в выражении, а в сущности — неверно. И тут я невольно перехожу ко второму вопросу. Нет, тут мы никак вполне не можем согласиться, и если ты не сделал своего effort supremecdxlii[442] на Сашу — то жаль. Видеть молодого, деятельного человека, идущего на пустую и глупую гибель, превосходит толеранцию и апатию. Ты, Огарев, во всем durch und durchcdxliii[443] неправ — даже в твоем унижении себя. Но оставляя все — я говорю, что ты живешь жизнью своей, что ты вечно занят (положим, апокалипсисом и без толку) и в минуты прострации или устали — ищешь сил и освеженья не на людях, а в вине. Да и при этом ты в 28 лет не вынес бы 28 дней твою лансийскую обитель. У тебя сверх того бездна кротости и снисхождения. Теперь я спрашиваю, где же у Саши хоть один элемент, годный на борьбу, — на борьбу жизни при такой обстановке; да еще из-за девочки выйдут ее родители. Все твое рассуждение о сестрах мужа — в противуположность сестрам замужней сестры — мне кажется неосновательным, и тут равно можно решать вопросы по + и по —.Но что строй всей их жизни испорчен вводом гетерогенного элемента, это ясно. Я тебя также спрошу — где ты нашел «естественное простодушие»?.. И находил ли его? А соглашение inter parescdxliv[444] — эквилибрация — как ты называешь, при известном развитии есть. Inter pares не значит по происхождению, даже по состоянию — а значит иметь общую историческую базу и что-нибудь общее в внутренной жизни. Искал ли ты ее серьезно в обоих случаях твоей жизни в 1837 и в 1850? и в 1857? Когда есть это общее — может выйти трагедия как у меня — а не драка, не перемежающееся обругивание и не та психическая даль, в которой ты живешь. Я Саше говорил — я Тате писал на днях. Затем с стесненным сердцем мою себе, как Пилат, руки. — Брак его — опаснее перехода через Mont Cenis. Еще потерянная баталья! И контузия, от которой боль будет чувствоваться десятки лет.- Насчет твоего желанья видеть всех я никогда не сомневался — и не так ставил вопрос. Перечитай — а я перейду к другому. Что к концу мая я Natalie и Лизу отсюда увезу — это верно. Но надолго ли и легок ли будет визит или съезд Camp d'or — между Женевой и Лозанной — не знаю. Сделаю что могу. Лучше всего, если б Тхоржевский нашел что- нибудь путное в Пранжен, Nyon, даже Coppet'e. Лозанну боюсь — и еще в Вевей едет Жемчужников с своей чахоткой. — Кроме Швейцарии, жизнь все же невозможна. 312 Как же ты мог вообразить, что письмо от малоросса? Ничего общего, ни малороссийских оборотов, ни украинских вопросов. Петербург и Петербург. Печатать необходимо — можно оговориться. Если в самом деле Малоросс пришлет — то я готов издать русское прибавление) 1 мая одно, без французского). Если ты того же мнения. Пожалуй, даже одно это письмоcdx1v[445] — он обещает продолжение. Гулевич, вероятно, в Женеве — это страшнейшая шваль — как вся банда, находимая тобой милыми юношами, — Венерики — Элпидики — Касатики, — Мечники. Мое непреодолимое отвращение — оправдывается ежедневно. И прощай. Мечникову передай, что я прошу его о четырех листах, но что невозможно же вперед сказать, и потому — можно, если нужно, прибавить несколько страниц — два листа к 1 июню, два листа к 1 июлю. 302. М. МЕЙЗЕНБУГ Середина апреля 1868 г. Ницца. Ch?re Malvida, Vous ?tes comme Guizot, vous assommez par la r?plique et comme Guizot — vous y mettez cette force d'intol?rance qui emporte par la partialit? m?me. Moi — vieux Gorgias d'Ath?nes j'accepte en murmurant entre les dents (qui restent): «S'il fallait fermer le piano — certes cette affaire coercitive n'incombait pas ? Olga — mais au Vice-Roi lui- m?me (c'est vous, Sire)». Si vous voulez apprivoiser ? la lecture une personne qui ne l'aime pas — commencez par ?ter Renan — et donnez Chatrian, Schiller, les m?moires des femmes c?l?bres. Et lorsqu'on parle du soleil on en voit les rayons. Comment osez-vous parler du payement — payez lorsque vous voulez ou ne payez pas du tout, payez par les exemplaires vendus. Moi j'avance ordinairement ? Czerniezky — et envoyez ? Gen?ve le commencement. Uraca... Uraca! Oui — le mariage d'Alexandre est un grand malheur, tant va le Docteur aux fian?ailles qu'? la fin il se marie... et o? la n?cessit?, ou la raison? Je ne pr?vois rien de bon. Et Metchnikoff. Vous vous plaignez seulement du doigt? qu'il a dur au piano... Je suis d'une humeur massacrante, le temps est lourd ? la pluie — mieux vaut se taire. L'article Mazade est bon mais oberfl?chlich et ? la fin esclavagiste — et le mien contre Mieroslawsky. A. H. P. S. 1°. Je vous envoie le «Temps» et le «Si?cle» pour Alexandre. Lisez donc ? haute voix la magnifique plaisanterie-de «Villemot». 2°. Apr?s avoir fait l'inspection et une ?tude de la belle Tartare — je suis rest? de mon opinion. На обороте: Malvida Baronessin von Meysenbug. Forme des billets 1789 jusqu'? 1805. Перевод Дорогая Мальвида, вы совсем как Гизо, вы убиваете возражениями и, подобно Гизо, вы вкладываете в них всю силу нетерпимости, которая увлекает даже своим пристрастием. Я же — старый афинский Горгий, — соглашаюсь, бормоча сквозь зубы (те, что остались): «Если нужно было запереть рояль — то, понятно, что это принудительное дело должно было быть возложено не на Ольгу, но на самого вице-короля (т. е. на вас, ваше величество)». Если вы желаете приохотить к чтению особу, не любящую это занятие, то начните с того, что уберите Ренана — и дайте Шатриана, Шиллера, воспоминания знаменитых женщин. А когда говоришь о солнце, то видишь его лучи. Как вы смеете заикаться о плате — платите, когда хотите, или не платите вовсе, платите проданными экземплярами. Я обычно выдаю аванс Чернецкому, и шлите начало в Женеву. Урака... Урака! Да, женитьба Александра — большое несчастие, доктор повадился ходить на обручение, там ему и жениться, а какая в этом необходимость, где смысл? Я не предвижу ничего хорошего. А Мечников? Вы жалуетесь только на то, что у него жесткий удар на рояли... Я в убийственном настроении, атмосфера тяжелая, к дождю — лучше замолчать. Статья Мазада хороша, но oberfl?chlichcdxlvif446j и в конечном итоге он защищает крепостничество — а моя статья направлена против Мерославского. А. Г. 314 P. S. 1. Я посылаю вам для Александра «Le Temps» и «Le Si?cle». Прочтите вслух великолепную шутку Виллемота. 2. Осмотрев и изучив прекрасную татарку, я остался при своем мнении. На обороте: Мальвиде, Баронессе фон Мейзенбуг. Форма записочек от 1789 до 1805. 303. Н. П. ОГАРЕВУ 17 (5) апреля 1868 г. Ницца. 17 апреля. Пятница. Журналы необыкновенно интересны. Как-то пульс старушки поднялся, и даже «Голос» буянит не в свою голову. В нем две резкие статьи. Далее — поручи Тхоржевскому достать «Revue des Deux Mondes» 1 апреля и прочти статью Мазада о России. Несмотря на пошлое, шляхетски «вестовое» окончание — статья очень интересна. Мне теперь лафа — все уехало или уезжает — ив casino человек пять и сотня журналов. Ох, следовало бы теперь поработать — где-нибудь на виду. В Париже — я увидел вновь — было бы легко поставить барку по теченью... но... частные дела, может, больше всего мешают всему. — Вчера Тата писала Natalie письмо, очень умное, для нее начинается совершеннолетие в самом деле — она оглядывается кругом и говорит чуть ли не сквозь слезы: «Выхода для всех нас — я не вижу — и потому не делаю ни планов, ни проектов». — Вот куда мы привели молодежь нашу. Ей брак Саши противен — я это чутьем флерирую. Она недовольна отношением Ольги и Мейзенбуг — она боится Natalie без малейшего чувства ненависти, ее письмо rathercdxlvii[447] теплое. Пусть хоть ее спасет разум — в нем-то и выход. У Natalie сильнейший флюс. Стало, важных разговоров быть не может. Но все то же. Иногда мне кажется, что очень было бы хорошо всех устроить и отпроситься года на два в Америку одному — если нельзя воротиться в Россию. Война мало ли какие пути раскрывает. Без этих двух супап, право, не знаю, что делать. Женева невозможна, Лозанна — глупа, от немецкой Швейцарии Natalie и руками и ногами (я говорю не о шести неделях свиданья, а потом). Прощай. — Погода здесь нехороша — с 9 утра до вечера солнце палит ужасно, просто жжет, — в тени холод, ветер резкий, и вечера совершенно холодные. — Это сбор всех усло¬вий для простуд. 315 304. Н. П. ОГАРЕВУ 19—20 (7—8) апреля 1868 г. Ницца. Воскресенье, 19 апреля. Записочку от 16 получил. Пожалуйста, повнимательнее разбери рукопись Мечникова, в начале легче поправить и направить — да и на его галльский язык посмотри. Буде ладно — то я за полученное готов ему заплатить полцены до расчета после печати (разумеется, если он будет просить). — Неужели нет никакого слуха о моей статье по польскому делу? Хоть бы от Михаила Вевейского? Книгу Мерчинскому послал с Владимировой — скажи ему, чтоб он ее окурил — а то нимфомания пристанет, пожалуй. — Я напишу несколько строк о статье Мазада. Если устаешь — работай меньше, скажи, сколько примерно можешь дать «Колокола» к 5 маю. — Я дополню. Natalie все еще больна и зубами и спиной. — Несмотря на е.э желание на первый случай мира — я решительно нахожу, что она нравственно хуже, чем я оставил. Отыскивая причину, я нахожу только две: отсутствие детей, которые ходили учиться, и одиночество, наводящее тоже на володимировскую дорогу. Вот что называется недостаток всякого внутреннего наполнения (о котором я столько писал), Теперь Nata1iе очень хочется ехать прежде в Альзас, посмотреть школы в Страсбурге, потом в Швейцарию, — так как это важности не имеет, я готов. К Тате не писал еще — жду ее письма. Саша, разумеется, приехал. Что Давид — остается или нет? Я был у Громора в Париже. С ним сладить можно. Работать на свой кулак он не может — но делать черную работу очень. «Кто виноват?» у него готов — и какое счастье, чти он похвастался изменением заглавия, — он хотел назвать, пользуясь модой на «Крупова», «Случай из практики Крупова». — «Я вам сделаю процесс еп faux»cdxlviii[448], — сказал я ему шутя, — но слушаться меня он будет как негр. У меня носится в голове проект переводных изданий. Я в Париже видел разные возможности. 20 апреля. Понедельник. Получил отписки из флорентийской вотчины — все хорошо. Но вряд Тата приедет ли прежде июля. По крайней мере Ыа1аНе не сделает ничего. Что костыли? Лиза целует тебя. Несколько слов о Мазаде и 1-ая статья о Якушкине готовы. Но Якушкин, вероятно, пойдет в июньский №. 316 305. А. А. ГЕРЦЕНУ 20 (8) апреля 1868 г. Ницца. 20 апреля. Понедельник. Вчера вечером получил твое письмо. Тата писала как-то vaguementcdxlix[449] поклон. Кажется проще было бы написать на другой день два слова — как делаю я — но вряд научишь ли вас этому. Посылаю вексель в 5000 фр. Ты его получишь sans fraiscdl[450], иначе не бери, и золотом — но я Ротшильду за него заплатил 100 фр. и их поставлю тебе в счет. Положи их у банкира за какие-нибудь проценты — и не касайся до последней минуты. По части вашего расхода вам приходится en groscdli[451] 5500 плюс фортепьяно и Панофка — минус Тата, если она уедет, и за Туца. О Панофке и фортепьяно напиши. Их я пришлю русскими банковыми свидетельствами. — У Ротшильда я заказал, не плативши, на 14 000 акций Ломбардо-Австрийской железной дороги, стоят они 12 000 (вот 2 тысячи барыша) и дадут не меньше 6%. Это лучше всяких пересылок. Русские деньги до десятого июня брать нельзя. Аминь. Володимирову я видел раз — говорил с ней — и остался при своем мнении, т. е. что все с'ее и твоей стороны было глупо. Если б Мейзенбуг, как старшая, умела взять влияние, то она с Татой спасли бы ее, натолкнули бы на дело. Она уехала в Женеву. Отгадать вещь не берусь. В 8 фр. ничего нет, кроме бюста Пушкина. Если ты его взял — то я его дарю Тате. Но если что другое — напиши. Когда устрою дом — Тата привезет с собой. Прощай. Батанов лежит в Вене, и в венерической больнице, — за просрочку места лишился — вот наказанье-то быстро хватило. 317 306. Н. А. ГЕРЦЕН Милая Тата, твое письмо к Natalie навело меня на разные думы. Оно показывает, что ты не летами, а и духом вступила в совершеннолетие и начинаешь разглядывать шероховатую сторону жизни. Это пониманье на тебя кладет ответственность — и потому я был прав, говоря тебе в прошлом письме, что, может, на твоей судьбе улыбнется нам светлый закат. Дело Саши я считаю проигранным — он три (а может, и больше) раза шел на гибель упрямо и притом холодно-влюбчивым характером. Симптомы были те же — он говорил об маленькой, пустой Урике так, как Мейзенбуг об Ольге, он мне писал о Берте, что она гений. С Урикой он был немцем и все мещански-немецкое отстаивал, с Бертой — enlightened gentlemancdlii[452], а теперь защитник масс и работников, проповедующий против танцев. Как миновали Урика и Берта — ты знаешь. Большой надежды на прочность нет — а когда цепь будет на шее, она останется. Вот, Тата, тут и учись, что несчастья почти всегда — простое последствие, люди это называют наказанием — а оно просто силлогизм. Ты промочила ноги — у тебя насморк. Если же ты знаешь, что у тебя десять раз насморк был после мокрых ног, то пенять нечего, и ты виновата перед собой. Я хотел остановить Сашу — только на время, он нашел это справедливым — а исполнить не хочет. Мне страшно, я отворачиваюсь и не могу — меня это сосет под ложкой. Точно так же все неустройство жизни моей и Огарева — последствие, но совсем иных элементов. Для нас семейная жизнь была на втором плане, на первом — наша деятельность. Ну и смотри — пропаганда наша удалась, а семейная жизнь пострадала. Избалованные окружающим, в борьбе с миром традиции мы были, так сказать, дерзки, думали, что все сойдет с рук, были ужасно самонадеянны. Ну и срезались... должны были срезаться, так или иначе — это неважно. Например, Огарев мог не ломать ноги или сломать руку — но несчастье его совершенно последовательно, и чувство этого прибавляет к горечи горечи. — Больно мне было слышать от Саши обвинения в настоящем сумбуре (и я на его месте не сделал бы, может, его)... но он прав. Все это ведет к вопросу — где же выход? 318 Конечно, один из самых натуральных — это если б ты вышла замуж, — Ольга жила бы с тобой, и мы могли бы все географически сдвинуться. Но не я стану тебя подталкивать. Если б ЫаКВаНе решительно и резко хотела завести школу в Швейцарии — через год можно бы примкнуть к ней и тебе. Но для этого надобно психическое сближение, которого нет. Здоровье ЫаКаНе плохо, Лиза опять одна и тотчас больше шалит. До сих пор — ты ей не была полезна, и, вникая вдело, я виню тебя. Ты бралась кель-тель учить, ходить, — бросила (как все, что ты делаешь), забывала и действовала иронией. Когда к этому прибавить раздражение Ыа1аНе — то это почти все, что надобно для порчи ребенка. А потому для воспитания нужен тебе труд самовоспитанья. Съедемся летом — пожалуй, позже, в июле, августе, в Швейцарии и посмотрим, что можно. Мне кажется, что во Флоренции вам жить будет трудно. Это не конец, продолжение после твоего ответа. Прощай. Р. Б. Владимирова оставила мне премилую книжку для Ольги о зверях и тебе рубашку, шитую шелками. — Как их переслать, не знаю. Т. е. книгу-то легко (я ее читаю с Лизой), но рубашку нет. Благов оставил Дрепера (американского Бёкля) — тебе было бы полезно. Прочтите вместе статью Вильмо. Ольге буду писать следующее письмо. Обнимаю ее. Ну когда же она начнет учиться медицине?— Саша мог бы приготовлять. На обороте: Тате. 307. Н. П. ОГАРЕВУ Очень рад, что квартеру Тхоржевский нашел. Место немного бойкое и близко к городу, но опасаться нечего и, если окажется неудобным, я ее через 6 месяцев сниму у тебя — для этапа, Тхоржевского и склада «Колокола» и книг. Жаль, что ты не мог видеть прежде. А твой Эипоуег — мерзавец: через два года больного постояльца не гонят в срок. Не нежничай с ним при отъезде. Подумай теперь о помещении вне дома Генри. — Я советовал Саше и Туца через год отдать в правильную школу. Учреди около себя тот «отрицательный покой», о котором ты пишешь, и не теряй из виду, что с Генри ты ничего дома не сделаешь. 319 Сашино дело — я похерил и писать не стану больше, от Таты довольно длинное письмо. Сквозь строк я вижу, что» она разделяет мое мнение насчет его брака. И не в гнев тебе — я уверен, что настало время, когда разум деятельнее вступит в устройство частной жизни — и «амур проклятый» не будет играть первую роль. О «дуване» польских земель я послал — ты можешь не пропускать. Я торопился с прибавлением для корреспондентов — надобно их заманивать. Элдырина «Современность» жду. Если она хороша, надобно об ней в «La Cloche» сказать. Юмор Мечникова будет хромать. Если ничего другого нет в leading-article — возьми мою entrefiletcdliii[453] о Мазаде — я его пришлю на днях. Меня ужасно интересует ответ Мерославского. Тут можно и далее пощекотать вопрос. Ну, а ответ Бакунина? — Мечникова статья не может и не должна идти в 15 мая — а в 15 июня. Если много места, я пришлю «Якушкина» (гл. II, отдел 1). — Что за милейший необыкновенник Чернецкий — der edle Exploitatorcdliv[454]. В чувствительном объяснении в день отъезда он просил к 1 маю 500 фр. вперед — я сказал, что это невозможно, но что я готов дать ему — во все стороны — 500 из последней 1000, подаренной мной или отложенной для него. Он помялся и согласился. Работой завален. Делает мало. Вчера от него письмо, просит к 1 маю — не 500, а 1000. Я решительно не дам больше 500. Он оборвет меня. — А гонор туда же — и бескорыстие. Позже. Лиза благоухает и процветает как крин з/с ельный. Ей физически ниццкий климат сделал большую пользу. Только глаза красны — это от злодейской яркости солнца. Она шалит мно¬го — учится вяло (потому что опять одна), но умна и по-прежнему говорит сентенциями и отборным слогом — но h?lascdlv[455] не по-русски. Завтра она получает на гимнастике приз за успехи. К 1 мая здесь все закрывается — школы, 3/4 лавок, театры, рестораны. К концу мая — и мы выедем, настоящего плана нет, и хотя Natalie угомонилась, но я — главный промотор длинного свиданья на Лемане — начинаю уступать скептическим мыслям. — К тому же и Пранжен дорог — я сделал им предложение. Затем вот какую новость я тебе сообщу. Пустая записка Бамбергера подала мне мысль спросить его, не берется ли он официально узнать, имею ли я право циркулировать по Гер¬мании в качестве швейцарского гражданина и защищает ли 320 меня натурализация от экстрадиции. Если да — то я потребую schriftlichcdlvi[456]. Я с большим любопытством взглянул бы на немецкое движение (вижу твое изумление перед удободвижимостью и буддоистический ужас). Насчет митинга в S. James Hall и речи Росселя ты, вероятно, все знаешь. В «Голосе» два плохенькие фельетона Кельсиева. — Благов пишет из Парижа — он тоже не знает, куда склонить путь. Кажется, довольно. P. S. Скажи Мерчинскому, что я теперь читаю большое сочинение Дрепера — и, несмотря на его отзыв, не совсем доволен. План хорош, и есть превосходные места — но широкой Бёклевской реки нет, — и он иногда просто завирается по части религиозного консерватизма и американского лицемерия. Получил ли он «Romh»? А «Базарова» бросить не могу — я его переделаю в письма— и оставлю на год в портфели. Я из нее откинул asp?rit?cdlvii[457] — и должен присягнуть, что это не только истинная статья — но полезная. Жаль, что я не ее читал Мерчинскому. Addio. 308. H. П. ОГАРЕВУ 24 (12) апреля 1868 г. Ницца. 24 апреля. Пятница. Письмо твое я проштудировал — материалов и на ответ и на иное у меня бездна. Начну с ответа. Не жить в Париже, а пожить было бы очень недурно, мы получили бы там легко такой вес, которого Вырубов никогда не получит и который составляет мертвый капитал для Тургенева. Печатать «Колокол», разумеется, следует в Женеве. По спорам, бывшим у Бамбергера с его гостями, я понял, что у одной части jactance cdlviii[458] посбился, что овладеть мнением двух-трех журналов легко — но лично, подталкивая, повторяя. Все вместе удвоило бы силу влияния дома. Я пишу только отчасти. Не занимаясь вовсе французскими делами, как мы это делали, каждому жить там можно. Но тебе передвигаться не стоит. Мо¬жет, я и в самом деле поеду в Берлин и даже в Вену. — Тебе покидать Женеву никак не советую. Ты везде останешься слишком одинок и беспомощен — да и что же мне Женева, я ее ненавижу за нее самое и за шайку русских негодяев (сейчас будет тебе новый пример). 321 Как не найти мне места где жить и где устроить угол для Natalie с Лизой — внутреннего устройства нет — а без него я парализован. Зачем же мне ехать на житье именно в тот город, в который нельзя по нашим сложным обстоятельствам? И сверх всего не будет ли верхом смешного — мой приезд и твой уезд в Nion? (Я говорю не о свиданье на месяц, а о постоянной жизни.) Может, Natalie в своем ге^оБреНА'ном гонении и права — но тут ничего не поправишь. Ты свою жизнь теперь сделал официальной — разумеется, твоя болезнь и присутствие детей, т. е. Генри и Туца, запутало еще больше — или раскрыло всем без нужды, в чем дело. Выхода нет — будем нести рядом с другими и этот крест. Нести его Natalie не поможет. Но вызывать на свою голову смех даже дураков — я не могу. Мало ли что есть, кроме Женевы, от Лугано до Страсбурга. Хоть бы chemin faisant. Тате сделать человеческую жизнь — один я не могу, а на Natalie не надеюсь. Ну вот оттого-то (при всем прочем) иной раз и хочется в Америку — лишь бы года два отдохнуть. Далее вот тебе на обсуждение случай. С тех пор как я воротился, я не видал ни одного русского, кроме Жемчужникова, — имени сопли Вормса не произносил и не думал о нем. Месяца три тому назад я его встретил у Благова и спросил Благова, как он знаком с ним? Далее сказал, что он умирает, — сказал это и Гулевич и др. — и это все черт знает когда. — Третьего дня я получил от этого негодяя ругательное письмо, в котором он говорит, что я, его компрометируя, рассказывал, что знаком с ним, и советует доносить прямо в III отделение. — Все это с свойственным этой сволочи тоном. Я ему не отвечал. Если я его встречу, и близко, я его изругаю по-матерно. Но ведь он может написать и второе письмо... Как же с вашей точки Христа Спасителя следует поступить? Верь мне, что до тех пор, пока я этих господ разом под именем Базарова или иначе не хлысну в рыло — они меня не оставят в покое, их зависть душит и пьянит, jeder Zollcdlixf459j их — квинтэссенция русских подлецов. Я не отвечаю за то, что их не натравливает какой-нибудь шуваловец. Журнал Элпидина — просто посредственный, одна статья о Тимашеве хороша. Цена очень дорога. Выходить он не будет. Может, я напишу несколько строк для французского «Колокола», — Гулевич (один из худших) говорил, что наш монополь мешает им писать — ну вот монополь снят — увидим. 322 От Алексея Алексеевича есть письма, он очень жалеет о тебе. На год долг отсрочен. Опять говорит, что приедет в продолжение года. — Natalie сердится на Сатиных за то, что мало тревожились о тебе, — не странно ли? Что Фогт врет о Бакунине? Какой журнал и где же будет издаваться, разве в Элпидовке (статья о Европе, может, его)? А моя статья о Польше провела между нами ту черту, которую я давно хотел обозначить. Жду твоего ответа. Ты спрашиваешь о поднятом тоне газет — да читай ты бой с клерикальной партией и во Франции ив Австрии— рядом с бряцаньем оружия и ирландскими делами. Это не летаргия. Статью о Мазаде пошлю завтра Пану — поправляй, урезывай самодержавно. На это немедленный ответ. 309. Н. А. и О. А. ГЕРЦЕН 26, 28 (14, 16) апреля 1868 г. Ницца. 26 апреля. Воскресенье. Я, милая Тата, как самый учтивый отец, отвечал тебе в прошлом письме на половину твоих вопросов и рассуждений сутки прежде получения твоего письма. Прибавлю слова два. Я писал не о равнодушии и не о бесстрастии — а о том, что есть уравновешение страстей и разума, до которого все гармонические натуры могут достигать. Все красивое и изящное только и состоит в соразмерности частей — в мере. Вспомни, сколько я писал и проповедовал о том, что любовь не должна играть главную роль, а одну из главных ролей в жизни. Даже вообще все личное должно быть балансировано общим — иначе беда. Мне кажется, что если б у тебя было больше настойчивой деятельности, ты могла бы согласнее, стройнее устроить жизнь, чем Саша (Ольги характер я не могу еще ясно уловить, Лиза скорее ближе к тебе, но нервна). Потому то я и сказал, что твоя жизнь может светлее устроиться. Теперь перехожу к наружному устройству. — Nathalie очень хочет до Швейцарии съездить в Альзас и посмотреть школы. На это пройдет весь июнь. Вот, стало, тебе месяцем больше можно остаться с Ольгой. — Огарев, мне кажется, тоже не очень торопит. Он жалуется, что нога починенная — плоха. Весь вопрос, как тебе приехать и куда? с кем? Я могу приехать навстречу в Domo d'Ossola. У меня есть еще какой проект. Бамбергер в Берлине депутатом в Zollparlament'e — 323 я ему поручил спросить — какие права я имею в Германии, — я бы сделал прогулку, и, может, с тобой. Да и в последний мой проезд я видел, что много можно хорошего сделать по части «Колокола» в Париже. Зима прошла бы в разъездах. Всё это планы, которые могут, во-первых, разрушиться войной, если она будет, а во-вторых, без того разными неожиданностями. В Италию мне не хочется. — В продолжение этого времени я хотел бы приискать дачу или дом, где бы можно было отдохнуть. Это будет зависеть от согласия твоего и ЫаКЬа11е. В Женеве новый журнал русский издает Елпидин, я пришлю 1-й лист, ничего, говорят, Бакунин участвует. Мерославский будет мне отвечать на мою статью — увидим. Не знаю, кто меня называл аристократом — и тебя тоже, — но конфузиться этим нечего. Идет это все из той же гулевичоутинарни и серно-елпидовщины. Все эти люди — бездарные и долею безденежные — исходят завистью и воображают, что социализм состоит в том, чтоб им давали деньги, а демокрация в том, чтоб с ними жить как ami cochoncd1x[460], нарочно говорить их жаргоном и пр. Все имеющее достоинство, удаляющееся от vulgar, они называют аристократизмом. — «Полают и отстанут!» Некто доставил серьги и булавку — они отосланы по приказанию Володимировой Беку. 28. Вторник. Сейчас получил письмо от Ольги и от Саши. Одеяло он может кушать на здоровье. Статья его оканчивается дерзко, — да и грева-то в Женеве кончилась не так весело: когда работники явились на работу, хозяева отказали в работе «зачинщикам»— тогда все пошли вон из мастерских. Эдакие собаки — хозяева. Далее я не знаю что. Скажи Саше, что надобно резкие места оттушевывать. Посылаю «Фигаро» с уморительной статьей об обеде Сен-Бёва и новый русский журнал, в котором статья о положении Европы, — очень хорошо. Думаю, что Бакунин ее писал, и не понимаю, зачем секретничает. Не бросайте эти статьи — они очень милы. Посылаю Мейзенбуг статью о ее брате. Ch?re Olga, je t'?crirai plus longuement ? toi et ? Malvida dans deux, trois jours — je te remercie pour ta lettre, elle m'a beaucoup plu — mais tu ne me dis rien ? propos de la danse — demande franchement l'opinion de Mestchersky et dis-moi 324 ce qu'il en pense. Le livre que Wol(odimirowa t'envoie est un peu enfantin et avec des phrases — mais les Fran?ais ne savent pas ?crire autrement-. Adieucdlxi[461]. Помните, какой день 2 мая. 310. H. П. ОГАРЕВУ 27 (15) апреля 1868 г. Ницца. Огареву. 27 апреля. Понедельник. Перечитывая в «Современности» статью о Европе, я нахожу еще больше признаков «бакунондности». Узнал ты? — Зачем же это делается тайком от нас? Не журнал против нас — а утайка против нас. Я очень рад, что не был в Вевеи. Читал ли ты речь Ж. Фавра при вступлении в академию — что это за махровые краснобаи и за узколобые риторы. Какое спасенье от такой оппозиции? Насчет Туцевых обедов у Мерчинского я писал Тхоржевскому — смотри, чтоб не вышло какой-нибудь чудовищной сплетни. Не от Мерчинского, а от его однокорытников. — Ну как вы рассудили дело Вормса? — Я думаю, что со временем мне придется носить дощечку с надписью: «Прохожий— ты можешь этого человека оскорблять безнаказанно». А всё скрюпюли, — напечатать по второму письмо всё — а там хоть бы его в Нерчинск послали. У нас на это куражу нет — а эти подлецы пользуются этим. У Ыа1аНе сильное расстройство желудка, болезнь от пластыря продолжается. У Лизы маленький насморк. На дворе теплый дождь. И прощай. А зачем ты не читал в «Вестнике» «Машкараду» Кукольника? Лиза поручает сказать два казуса: 1-ое — что у нас на дворе убили бешеную собаку, 2 — что у нас перед окнами было кораблекрушение — но что пароход спас. На обороте: Н. П. Огареву. 325 311. П. П. ОГАРЕВУ 28 (16) апреля 1868 г. Ницца. Огареву. 28 апреля. Вторник. Неужели ты по второй корреспонденции не отгадал, от кого они? — Я тотчас послал Чернецкому. Печатать необходимо, но к 1-му или к 10 — это вы, локальные власти, долж¬ны велеть. Пожалуй, можно ко мне и не посылать — если ты очень внимательно будешь поправлять. Якушкина мне бы не хотелось в этот лист. Это только в крайности. Для наполнения переведи из русского прибавления из 1-ой корреспонденции под заглавием «Les incorruptibles!»— анекдот о Тимашеве, просящем 45 тысяч на подъем, и об ответе Александра — дать столько, сколько Pahlen'y. У меня нет оригинала. Посылаю Чернецкому 500 фр. — он мне отвечал не грубо — но кисло, уморительный человек — да двиньте вы общими силами его на деятельность. Тхоржевский расскажет подробности. Он завален работой — и не работает, а ждет «запасного капитала». G Prangins сладить можно, он уступает много. — Но до половины июля Natalie не приедет и, вероятно, Тата тоже. Теперь всё тихо. — Писал к Стелле и к d-r Kuhff о подробно¬стях Страсбурга. — Видеть Альзас я не прочь. Может, оттуда до Женевы съезжу в Париж — попробую взять в услужение Громора, у меня все бродит проект переводной библиотеки. Сейчас получил письма из Флоренции — все ладно. — Все кланяются тебе. Долгоруков втесался-таки к ним. Придется мне писать к нему. Прощай. 312. Н. П. ОГАРЕВУ 29 (17) апреля 1868 г. Ницца. 29 апреля. Жаль, что ты не прочел письмо из Парижа, которое мне прислал, ты бы мог вполовину сделать то, что нужно. Письмо это от секретаря Джемса Ротшильда — Майрарга, он просит от имени Пенюза и Трипье — добыть свидетельство о смерти Сазонова для его сына, живущего в Париже. Я полагаю, что это можно узнать через Raisin или Duchosali, спроси Майора. А я с своей стороны писал Майраргу, чтоб он сообщил, что это, кто это — сей сын. Если они не знают, передай просьбу Тхоржевскому. Помнится, он умер в 1861 году, как же не найти в ?tat civil?cdlxii[462] Прибавление выдавай как хочешь — я спорить и прекословить не буду. Вероятно, с Малороссом наберется целый лист — можно разослать V листа 1 мая и 72 — 15. Можно соединить. Малоросс — Комаров, дама, у которой живет Вальц,у Тхоржевского есть адрес. А тот корреспондент — бывший в Женеве — помнится, Венюков, писавший о Кавказе и Сибири. Если твоя статья не готова, не торопись — а помести Мечникова, только сообщи, какое заглавие — и вели прислать не рукопись, а корректуру. Якушкин не может идти рядом с заключением статьи о Каразине в одном №. Или он убьет Каразина, или Каразин его убьет. — Оба люди хорошие. Чем же Бакунин недоволен— это очень интересно, — да ты спроси у него, участвует ли в журнале? А журнал, мне кажется, все-таки не пойдет. — Какое же впечатление на тебя делает перечитывание Чернышевского? Я год и день умолял тебя перечитать «Что делать?» — ты все прочел Достоевского и Ергунова, но «Что делать?» не развернул. Это недаром. Мне кажется, что ты боишься — разочарованья. Вормсу я не отвечал. Но мне кажется — это лицемерие говорить, что не оскорбился, когда человек права не имеет не оскорбляться. Без вызова в меня бросают говном — а я буду величественно отвечать: «Я тебя до того презираю, что не признаю за твоим говном — дурного запаха». Как же не раздавить всю эту мошенническую шайку, позорящую молодое поколенье. Найди ты мне в каком-нибудь народе от Исландии до Абиссинии — где бы на сцене была au grand jourcdlxiii[463] такая трахтирная голь — и с такими нравами? Тургенев с ними только пошутил — их надобно выставить к позорному столбу — во всей наготе, во всем холуйстве и наглости, в невежестве и трусости, в воровстве и доносничестве. И может, если силы не ослабеют, я еще и буду их палачом и положу им клеймо глупости на лоб. Передняя, казарма, застенок полицейский и дьячки могли только развести этот испанский воротник на шее России. Тут все — и Бакст, отпирающийся от своих слов, сладкоглаголивый, семитический «муран» Венери — и пердословый Элпидин. Сопля Вормс и гной Серно-Соловьевич, жиденяты, утяты и гуляты. Ну и довольно с них. 327 Насчет частных дел нового сказать нечего. Я писал, что смотрю на свиданье общее не так радостно — потому что ни серьезной гармонии с тобой, ни серьезного примирения с Татой не вижу. Несмотря на то, что Natalie действительно жалеет о твоей болезни и теперь со мной опять в миру. — Благо Prangins очень учтиво согласился, то чего же лучше — но не жди раньше половины июля (а не июня). — Тут нет затруднений за Татой — я съезжу за ней в Domo d'Ossola или в Лугано, а от Флоренции до гор железная дорога — приедет одна. Я Тате писал опять длинное письмо — мы с ней ближе понимаем друг друга, чем с другими. Какой ты, Огарев, упорный, когда понимать не хочешь или неприятно. Что же особенного в том, что твоя болезнь дала окончательную официальность отношению, остававшемуся за завесой. Я не говорю, худо ли, хорошо ли — я говорю: это факт. Тихая жизнь, в удалении не дает на тебя ни малейшего приза, и кто о чем догадывался — до этого дела нет. Ты был для посторонних один. Теперь ты являешься с семьей детей, гусбандом и патерфамилиасом — это надобно принять — без пансиона, который ты выдумал, конечно, посторонние смотрели бы проще. И им не нужно было знать, что за кулисами. — Я ничего не хочу скрывать — поздно и глупо. Но как же можно жить в одном городе? Не Элпидина я боюсь (это только поднимет нас в его глазах)— но Лизы, как я объясню ей? Я же всегда радовался, что она носит твое имя. Научи — может, и в самом деле я не понимаю. Неужели ты думаешь, что мне легко носить этот капкан лжи — да еще упреки за это от Natalie? Мы не умели устроить нашу жизнь доблестно, с тем дигнитетом, на который имели бы право и ты и я. Я страдаю от этого — вот и вся история. Да еще — разве разброд семьи и положение Таты зависит от неофициальности положений? Помилуй — это несчастное последствие характера Natalie. Твоя записочка заставляет много думать — и это уж само до себе хорошо. Я не совсем с тобой согласен — теоретически и практически. Не надобно шутить libre агЬЯг'ом в размерах частной жизни — с этим дойдешь до страшнейшей распущенности и через край примиришься со всеми гадостями. Потом выход, основанный на отбытии людей, — не выход. Разумеется, смерть радикально оканчивает все. Выход надобно искать 328 при существующих условиях. Ты говоришь, что ничего не переменится от твоего замужества, например. — Это не верно. — Да уж то, что я действительно свободно вздохну (если муж твой будет человек, которого можно уважать), и сложность, в которую и вы заступили, разрешится, — неизмеримо важно. В то время как брак Саши я принимаю за неотвратимое несчастие. Жаль мне очень, что ты ничем серьезно не занимаешься. Это все дилетантизм (портрет Ге, пенье, микроскоп и пр.). Занятие спасло бы от всего и от salto mortalecdlxiv[464] замужества. Но надежда плоха — мало ли как тебя будили. Если ты послушаешь моего совета, то ты не поедешь в Берлин с Сашей (да я и об нем не слыхал, что он едет). Если тебе дорога его дружба, если тебе интересен Берлин — не езди с ним. Ты будешь прикована, как garde-maladecdlxv[465]. Оставь первый год Сашу одного. Ему будет не до тебя — и вы, очень может, столкнетесь жестко. Ольгу оставить следует на год almeno во Флоренции. Общее житье с Огаревым решительно невозможно. Бедный Огарев, он с летами и болезнями больше и больше втягивается в удушливую среду, в которой живет. Мери — добрая (для Огарева) няня — но пустейшая женщина, что не мешает ей как англичанке захватывать больше и больше власти. Сын ее никуда не годится. Огарев взял грех на душу, избаловавши его. Но свидеться надобно. Долею Natalie стала тише — она была поражена Огарева акцидентом и только бунтует на словах — если б ты хотела, ты имела бы влияние. Вероятно, и ты стала терпеливее (повторяю, я не был доволен тобой относительно Лизы). В прошлом письме я предлагал тебе приехать за тобой в Domo d'Ossola или на Lago Maggiore. Тхоржевский нашел спландидное помещение возле Женевы (и принца Наполеона) в Prangins — соберемтесь там в июле и там сделаем ассизы для решенья, что дальше. Может, и я съезжу в Германию. Огарев очень хочет повидаться, я считаю это лучшим — sauf erreur et impr?vucdlxvi[466]. Прощай. Мы готовимся ехать к 25 мая. А Ниццу мне жаль, зимой будет тянуть сюда. Лиза здесь почти не была больна два года. Mme Garibaldi едет к мужу в Париж, Нини все не очень здорова. Нет ли у Vieusseux Drapper'a «Развитие 329 европейской цивилизации» — 2 части, на английском советую достать,- хорошее и здоровое чтение — он уютнее Бёкля и местами жив. 2 мая. Вот и шестнадцатая годовщина. С этого времени и предшествовавшего ему года — идут, все беды, павшие и на меня, и на вас. Светлого времени нашей жизни ты почти и не знала. Саше кланяюсь— писать особо нечего. Огар(ев) в последнем письме пишет, что ему гораздо лучше. Он становится на больную ногу. 8 мая он переезжает в улицу des Petits Philosophes — c'est un avantage pour la rue d'en avoir un grand et une modestie de la part d'Ogareffcdlxvii[467]. На обороте: Donne cette lettre ? Tatacdlxviii[468]. 314. H. П. ОГАРЕВУ 1 —2 мая (19—20 апреля) 1868 г. Ницца. 1 мая. Пятница. Саго mio — ты весь «в обломках древней истины» — как называл Баратынский предрассудок. — Ну как можешь ты вообразить, что на официальный запрос Бисмарк или другой поставит ловушку? Нельзя же теперь выдумывать историю Иоана Гуса или Войнаровского. Где же пример за 50 лет? — Не легче ли им, не гадясь, сказать «нельзя»? Если бояться несбыточных бед, то вдвое надобно бояться железных дорог в пароходов. Решено ехать 25 мая. Отчего не взглянуть на Альзас — к тому же Милюз от Базеля часах в двух, — стало, это у ваших у ворот. Вероятно, я съезжу в Париж — мне все мерещится, что там можно многое сделать для нас. А Мерчинский при всем знании мейендорфики — видно, дело плохо знал. Если б было просто сумасшествие, Будберг не слетел бы. — А видел литы, что брат Мейзенбуг будто бы назначен послом в Рим от Австрии? Это гнусный клерикал. ?Что ты — поправил или переписал твое посмертное письмо? ?И о чем ты именно пишешь? Какая мысль или работа тебя занимает? Скажи только предмет. 2 мая. Суббота. Шестнадцать лет тому назад здесь — в ста шагах — скончалась Natalie. Вчера я с Лизой шел недалеко от того дома 330 и теперь только заметил, что наследник умер возле. Что за странная случайность. С тех-то пор и пошла жизнь неправильно. Вера в нее и в себя были потрясены... А тухлая грязь своим чередом. Вчера я встретил Вормса — одного, пошел прямо на него и сказал: «Зачем вы пишете мне глупые и наглые письма?»—«Да вы меня компрометировали и сказали, что знаете меня и бранили мои стихи, отзываясь обо мне как о потухшем факеле». — «Я этим слогом не выражаюсь — и до сих пор не встречал человека, который бы так боялся меня. Я дивлюсь вам — у вас совести нет, стыдно вам и. говорю откровенно, не отвечал вам из глубочайшего презренья». — «Ну да что тут толковать...» — и он пошел, сказавши имя рус¬ского, который ему говорил. Совсем мне неизвестное. Вот главное, слово в слово. Вероятно, он сходит на меня опять письмом. Аристократ ли я, дурак ли я — не знаю, но с Долгоруко¬вым у меня есть общий язык, и Долгоруков никогда не оскорблял ни меня, ни тебя таким образом. А его мы отлучили от воды и огня. А эти плащицы не с Аполлоновых, ас мудей «Современника» — ходят под какой-то амнистией. Что они меня потащили бы на виселицу — в этом я убежден. Что они еще сделают засаду — это ты увидишь. Поэтому надобно предупредить их и стать на военную ногу — статьей — или убить на дуэли какую- нибудь возгрю, тогда, если не убьют, можно спокойно век дожить. Здесь один из юношей — базаровых — колотит свою мать. Они развиваются. Катковы и Чичерины, Горчаковы — пьяные и Барятинские — трезвые — все лучше и нравственнее этих негодяев, этого сифилиса нашей революционной блудни. Да что ты в самом деле не раскусишь с 1861 года тургеневского Базарова — нельзя же всю жизнь на него смотреть с утячей точки зрения — как Капелька и Жук. Он слаб, поверхностен, дурно задуман — но он бог перед этими свиньями. Иногда подумай и об этом. На днях забежал ко мне Утин проститься (здороваться не приезжал), едет в Париж, красит волосы и возвращается в Россию. Плох до бесконечности. Итак, в пятницу перенесение нетленных мощей в Rue des Petits Philosophescdlxix[469]. Я Тате писал уже. Ce n'est pas mal pour la rue d'avoir un grand — et tr?s bien pour Ogareff d'?tre si modestecdlxx[470]. Верую в Тхоржевского и помощь неустанную и неусыпную. Тотчас рапортуй. И прощай. 331 Едем на кладбище. Вчера был длинный разговор — серьезный и не выродившийся в бойню — но до результата далеко. Всё, всё лежит в непониманье и характере, да еще в несправедливом желании, чтоб все признали свою вину — кроме виноватого. Лиза ничего — даже и дурные шалости оставила бы скоро, если б искра таланта или внимания было приложено. Она учится хуже (жарко и тяжело) — но умна и развязна. Выросла очень. 315. Н. П. ОГАРЕВУ 4 мая (22 апреля) 1868 г. Ницца. 4-ое. Понедельник. Посылаю тебе швейнерей о Будберге — пропечатай и поправь. Да получен ли Мазад? Статейка о Будберге заставит хохотать и сердиться. Жду рапорта о твоем переезде. Сильно надеюсь на Тхоржевского и плац-Майора. — A propos — так как Тхорж(евский) не имел никакого блезиру и не тормошит честностью, как Чернецкий, я предлагаю ему v?l?giatur'ycdlxxi[471] — т. е. приехать exempli gratia к 20 числу сюда — пробыть неделю и потом ехать с нами до Лиона. Разумеется, если этого ему хочется — wenn es Spa? machtcdlxxii[472]. В статье Бакунина (в шассеновской «Демокрации») — ни слова о России — sehr gutcdlxxiii[473]. Зачем ты гадаешь и клятвословишь о его неучастии в Элпидине — проще спросить. Чтоб не забыть. Я не думал скрывать Туца. Но зачем же ему ежедневно себя напоминать — Венери, Серно-Соловьевичу и Якоби. Они доберутся до истории матери — и ее вздуют. Они его будут спрашивать. Они налгут и пустят в циркуляцию ужасы. Зачем он не у меня? Зачем и почему он называет Генри братом — когда тот сгубил его мать. Почему Генри тебя называет отцом etc., etc., etc. — И во всем обвинят меня. Ты их не знаешь. Мерчинский их знает и живет с ними. Это вкус жука к навозу. Лучше дальше от них. Вот и всё. Тата сама желала остаться долее во Флоренции. Я ее письмами очень доволен. Ты говоришь, что настоящий разум значит сыскать выход — в безвыходном-то положении! Да не в том ли, чтоб выхода не искать? Итак, Георгу покажется дорого 1000 фр. Это 50 фр. с листа. Громор больше берет за перевод. Опять 332 Людей и лошадей знобя, Мы тешим — Чернецкого. Стал жернов! Воды нет, а мы надрываемся вертеть. Аминь, аминь, глаголю, еще французский «Колокол» пойдет — русского ничего. Но теперь уже не польскому делу мы обязаны — а Базаровым, которые проповедуют от Гейделберга до Сольвычегодска, от Флоренции до Корчевы всему молодому поколению ненависть к нам. Тата мне пишет об удивлении молодых русских девушек, познакомившихся с нею. «В России' говорили — вас считают за аристократок, как ваш отец, а про Ольгу говорят, что она давно католичка». — Это ?chantilloncdlxxiv[474]. Прощай. Есть у Мечникова статьи предисловие? Есть подпись его. — Тогда печатай сплеча и вели прислать корректуру как письмо. Статья о Якушкине кончена. 316. Н. П. ОГАРЕВУ 7 мая (25 апреля) 1868 г. Ницца. 7 .мая. Четверг. Описывая всякие подробности о квартире, ты забыл одну довольно важную для переписки — адрес. Rue des Petits Philosophes ничего еще не значит. А потому опять адресую Тхоржевскому. Если тебе теперь трудно работать — то для чего же ты работаешь? Есть Мечников — ну и печатать его. В будущий № — «Якушкин» (выйдет almeno 22—23 колонны) — Adda Мечникова. Пришли свидетельство о Сазонове просто мне. Что же Боткина увидишь или нет? (Ты о его приезде как-то пишешь таинственно — «друг Мерчинского... d-r». Это все принадлежит к другой эпохе и к другой ипохондрии — к той, в которой можно думать, что Бисмарк покроется грязью для телячьих глаз союзника.) Его совет был бы недурен. Насчет Базарова позабудь ты существование Тургенева и отрешись от наших популярничаний — тогда ты поймешь слабую и нагую верность типа. Базаров нравственно — выше последующих базароидов. Он у Тургенева — храбр, умен, не вор, не доносчик, не вонючий клоп. Ты напрасно стираешь нюансы — и человек, который из ревности хватил в зубы жену и прогнал, ничем не похож на сына, который колотит мать- старуху и живет с ней, на ее счет; эта защита гнилого помета — у тебя игра. Оттого-то я и не могу оставить без ответа. Долгору- 333 ков и Катков, — при страшной наглости — в душе признают за нами кое-что, и это кое-что ставит границы. Те ничего не признают — и vogelfreicdlxxv[475]. Я смотрел прямо в глаза Вормсу — я видел одну злобу, смешанную с вопросом: «Ну а как хватит в зубы?» — Ничего — ни одного движенья сердца, души. — Оттого что ты этого не понимаешь, оттого ты не понимаешь, почему их сплетни — страшны и почему я, не скрывая Туца, думаю, что не надобно его ежедневно делать вызывающим средством — для негодяев. Долгоруков объявил d-r Levier, что он ездить к нашим во Флоренцию не будет, ибо Саша визита не заплатил. Вот и финал. Из России письма — и, как всегда, все тотчас пошло вверх дном. Все шло мирно — теперь все опять sur le tapiscdlxxvi[476]. Сатин и его жена зовут в Россию Natalie с Лизой — непременно. Сатин между прочим пишет: «Пора им убедиться, что эмиграция теперь потеряла смысл». Что это? Приглашение?., намек?.. Далее Алексей Алексеевич на год вывернулся. Елена пишет, что она предлагает ему взять его именье и платить ему около 4000 руб. ренты. Это хорошо, но, мне кажется, не совсем справедливо относительно Лизы; если имение представляет доходу до 12 000 фр., то оно достанется все даром после смерти Алексея Алексеевича Сатиным. Я заметил это и навлек на себя бесконечный гнев. Что, я ошибаюсь или нет? Алексей Алексеевич удивлен, что Natalie не с тобой после перелома ноги. Сатин пишет, что он догадывается. Это окончательно привело в смущение. Предлагает оставить ее в Альзасе при пансионе, туда выпишет Natalie Алексея Алексеевича — или требует совершенно официального признания; но, сколько я ни спрашивал, что такое, один ответ: «Стало, ехать в Россию»cdlxxvii[477]. Все это очень невесело, и я торопиться в Prangins все же не буду. Едем отсюда 28—29. Что Тхоржевский— приедет? Мне это не нужно для дела — чисто для него хотелось мне сделать удовольствие. Он может приехать хоть 20... 21... 22 или совсем не ездить. Вдаль я не смотрю. Конечно, Тату всех больше жаль, да и она, при маленьких недостаточках, всех больше симпатична. Мещерский положительно уезжает в Германию и Россию. — Прощай. Ницца опустела и во всей пышности цветов, тепла etc. Жаль ее покидать, все же это лучшее место. 334 P. S. Видел ли ты, как Бамбергер в Берлине пруссит? Да он прямо идет в министры или послы. О Юме читал. Бога ради, не опаздывайте с «Le Kolokol». 15 он должен быть разослан. Передайте, Пан, Огареву эту записку. Да напишите еге адрес с M и ваш новый. 7 мая. Четверг. Mr Levier 50 фр. послать можно. 317. Н. П. ОГАРЕВУ 10 мая (28 апреля) 1868 г, Ницца. 10 мая. Воскресенье. Вчера получил рапорт о торжественном шествии из Lancy в Философьевку. Тхоржевский пишет, что переезд был так хорош, «что Николай Платонович спокойно отдыхал маявым воздухом». Ну-с, в добрый, в архангельский-с час. Через двадцать дней и мы будем в торжественном шествии. Куда и как, не знаю. Одно верно, что увижу Стеллу — полковника. Ехать, пожалуй, отсюда и недурно — жары начались тяжелые. После письма из России длинные беседы. Nata-lie показывала часть ответа своего Сатиной — я им ужасно недоволен, она представляет себя какими-то мрачными красками, опять мортомания — и жалоба на Тату, что она не любит Лизы. Я сказал, что письмо надобно бросить, и потом спросил не о Лизе — а об ее отношениях. «За что же, наконец, детям ее любить?..» Были порывы и слез и злобы. Но я заключил тем, что все будущие бедствия падут на ее совесть и что она отстранит их только тогда, когда поймет, что и прошлые с Park hous'a — все по ее вине. Я полагаю, что Альзас в месяц надоест. Но все же в Prangins поеду — когда будут другие созвездия. Может, приеду прежде один. Тату я не стану торопить. A propos. Лиза стала купаться в море. Когда она первый раз пришла — то купальщики очень обрадовались в говорят: «Voil? que la petite Tata vient d?j?!» с^хх™1[478]Они лучше Natalie понимают их отношения. Довольно. Напиши о получении письма на новой квартире. После обеда. Далее сказать нечего. Сегодня все тихо, — говорим много. Все перемежающаяся лихорадка. Прощай. В публичном саду. Письмо твое получил на дороге. На душе легче, что квартира хороша. Целую Тхоржевского за это. Музыка гремит,, толпы гуляющих и жар. Следующую страницу отдай Тхоржевскому. 318. Н. А. ГЕРЦЕН 12 мая (30 апреля) 1868 г. Ницца. 12 мая. Вторник, после обеда. Милая Тата, я почти всегда доволен твоими письмами — но последним, еще больше, и за это обнимаю и целую тебя в темя. Дело в том, что у тебя у одной начало слагаться верное понятие о жизни, — оно печально, и то сначала — потом оно будет просто здорово. Знаешь ли ты, отчего, при всей противуположности характеров, — столько нетерпимости в Natalie и Мальвиде? Оттого, что обе — идеалисты. Вообще заметь, все гонители (кроме корыстных злодеев, любящих власть и деньги) — религиозные фантасты. «Жизнь и люди их обманули» — они не могут примириться с этим. А ведь жизнь и люди их не обманывали, они просто не могут дать того, что с них угодно требовать. Отсюда борьба — аккузации, анафемы... фантазия идет — идет, удержу нет, винт в голове свинтился, и вот по такой спирали несутся мысли, злобы, слезы — и боль самим себе делается развлечением и занятием. — Иной раз, кажется, можно удержать, другой — что поздно. А все злодей идеализм. Ты счастливее их — и даже счастливее Саши, — у него никакого нет взгляда на жизнь, т. е. своего, — он в этом моложе тебя — а иногда старше меня. Тут беда в том, что приму играть будут случайности, — ну не всегда же в рулетку выиграется. Вместо идеализма у него доктринаризм, — может, это легче для себя, но для других — не думаю. Я думаю, что он сам согласится со мной. Тут одна странная вещь — что это общая черта у него с Levier, с Дарделем — они все еще несовершеннолетние. 336 Лиза будет похожа в теориях на тебя. A propos, когда она явилась к Mme Georg для первого купанья, все тритоны и твой купальщик с избитыми скулами и весь подвязанный, вышли на сушь с криками: «Ah, voil? que la petite Tata vient aussi se baigner»cdlxxix[479]. Она со мной философствовала вчера, и вот ее сентенции: «Je pense que dans la vie — il faut t?cher de faire quelque chose de bon et de s'amuser. Car, vois-tu, qui peut savoir quand il mourra»cdlxxx[480]. Nini Garibaldi говорит, что желала б иметь детей — но мужа иметь не хочет. А Лиза замечает: «Oh, non, il faut toujours avoir un mari — pour les affaires, pour ne pas s'inqui?ter de l'argent»cdlxxxi[481]. Ну поди, откуда она могла взять такую парижскую мораль? Наконец, еще traitcdlxxxii[482]. Вчера я ей читал в французском переводе «Былое и думы» — об Иване Алексеевиче — она слушала с большим вниманием, и потом, подумавши: «Quel fou ?tait ton p?re!»cdlxxxiii[483] Письмом Ольги она ужасно довольна — и что та писала ей, не показывая никому. Володимирова давно в Женеве. Я ей письмо послал, хотя и не нужно было его посылать особо — в тот день, в который Мальвида мне писала. Не могу найти случая, с кем переслать рубашку, шитую тебе, от Володимировой. — Бассо едет, да я на него не надеюсь, они все небрежны. По почте нельзя. А тут есть Ольге книга и дусер, как немцы называли маленькие подарки. Огарев переехал и в восхищенье от своей новой квартеры — кругом сады — Chemin des Petits Philosophes, 493. A Пантужески тоже переехал — Boute de Carouge, 504. Пантужеский — решительно кормилица наша и Вер Артамоныч. Не знаю, приедет ли сюда. Я звал на. неделю — за отличную работу по делу Огарева. А нога Огарева опять плохо. Он лежит и с лубком. Припадки очень часто. Мы едем решительно 31 мая или 1 июня. Конечно, если ты можешь ехать avec les sommiers ? l'Africai- necdlxxxiv[484], чего же лучше — но об этом спишемся. Если бы ты могла завладеть капризной стороной Natalie, ты много сдела- 337 ла бы для Лизы, и если сама не будешь спать, как кроты, полжизни — в праздности (ты на этот счет что-то не пишешь). Скажи Ольге — давно бы ей сказать, что она немного пляшет. Я только этого хотел. А ведь мне Саша сказал, что она вовсе не умеет. Буду Ольге и Саше писать следующий раз. Мальвиде тоже. Supplementcdlxxxv [485]. Тхоржевский, живописуя торжественный поезд Огарева из Лансы в Птифилософ, говорит: «В четвероместной колязке была точно постель, и Николай Платонович с роскошью отдыхал свежим маявым воздухом». Sehr gutcdlxxxvi[486]. В ценах Prangins в пансионе сошлись, там' месяц-другой можно провести славно. NB. Пиши скорее ответ — хотя вопросов и нет. 319. Н. П. ОГАРЕВУ 12—13 мая (30 апреля — 1 мая) 1868 г. Ницца. 12 мая. Вторник. Получил ли ты мое письмо от 10-го — с наклеенной бумажкой — я его бросил в казино?— Боюсь немного дерзостей Хохла — да будто ты не знаешь, что можно и чего нельзя пропустить в печати? Это ведь просто лень. — А что же вы — опоздаете или нет? Статья о Якушкине готова, ее хватит на 3/4 № или около. Что будет еще? Виделся ли ты с Боткиным? Я думаю, что это для ноги, да и для прочего — недурно. А его в «Голосе» Шипулинский за Дубовицкого пощелкал. «Виноват», — скажет Мерчинский. О каком ты другом источнике сплетней говоришь по поводу сообщений Таты — решительно не понимаю. У нас есть противники — но ненавидящих и деятельных врагов, кроме наших милых поросят, нет. Поясни. Насчет «поднятого пульса» — при свиданье. Поднятый пульс не всегда означает прибавку здоровья — а иногда прибавку лихорадки. — Пора бы от этих лихорадок домой — я согласен с Сатиным. А львом сделаться — сенским, если это для Руси полезно, — легко. Это- то и важно для «Колокола». Вот тебе философия Лизы — она вчера читала со мной очень внимательно в переводе «Былое и думы» об Иване Алексеевиче и потом, подумав, говорит: «Mais ton p?re 338 ?tait un fou»cdlxxxvii[487]. Далее о жизни толкует: «Moi je pense qu'il faut faire quelque chose d'utile — et s'amuser beaucoup. Car vois-tu — personne ne sait quand il mourra — et alors c'est fini»cdlxxxviii[488]. Вот поди и рассуди! Как плохи проспекты «Демокрации» — все старое. Философия Лизы свежее. Жду письма и иду гулять. От Таты превосходное письмо. Попроси от меня Майора о свидетельстве Сазонова. 13. Середа. Корректуры все получил и сейчас их отошлю. Итак, опять опоздали. — Этот раз надобно было особенно стараться, чтоб опоздать. Статьи были главные две недели тому назад готовы. Это очень печально. Мечникова статья хороша — но если б он меньше полемизировал и отвечал Костомарову, было бы лучше. Рассказ нужен для Европы, изложение фактов, а до Костомарова ей дела нет. Основную мысль я не понял ясно — вероятно, под словом national он разумеет что- нибудь вроде «народный». Почему казаки-воры вышли казаками-скупцами? Ladre — значит «скупой» по-французски, что не мешает ladro быть вором по-итальянски. Или я ошибаюсь? Просмотри в mise en pages или и прежде, но все же статья хороша и интересна. Русских приемов много, все ходячие, битые обороты употреблены, даже ex ungue leonemcdlxxxix[489] не забыт — персифляж над Костомаровым с illustre... Ты это уевангель и посоветуй ему. Какая-нибудь подпись была бы лучше — как свидетельство нового сотрудника. Еще? Можно ли сказать: hasarda ? une nouvelle batoille? ?Есть река Ферек? Или это Терек? В твоей статье — речь о принципах министерства внутренних дел — да там взятки, палки и тому подобные ягоды только — как-то неловко. Макарон гадит в таз, т. е. в Каткова. — Это льзя. Получил из Альзаса письмо от d-r Куфа — неутешительно... вероятно, и там клерикалы пакостят в воспитании. Он завел вольную гимназию близ Страсбурга — но все бросил. Программа Бакунина здесь очень нравится в «Демокрации». Прощай. 339 320. Н. П. ОГАРЕВУ Твои консултации и Тхоржевского рапорты получил. Хотя Prangins и дорог — но один месяц villegiat'ypbi куда ни шло. Только во всем этом нет салона. Я писал Тхоржевскому, что за салон можно уступить luncheoncdxc[490]. Потолкуй с ним о еде. Тебе решительно нечего прятаться от Алексея Алексеевича (хотя ты его, кажется, напрасно ждешь скоро — я этого не писал) — ты безусловно прав. Да и я боюсь в нем только скучной болтовни его и бессонницы. Вопрос не тут — а все-таки в безумной фантазии и постоянном метанье из одной крайности в другую Natalie. Я знаю, например, во всяком случае, как ты поступишь, даже как Тата — ас Natalie не знаю. Ты поставил какую-то схоластику, чье право инициативы, кто спрашивает, кто только отвечает, — эта казуистика не идет к капризам. Насчет официальности Natalie решительно не знает, чего хочет. Если б была сила — надобно passer outrecdxci[491] — и деспотически идти и вести своей дорогой. Мое присутствие решительно полезно для Лизы — при мне они живут в другой атмосфере. До какой степени она умна — ты увидишь, только ее надобно разговорить. Одна — она глохнет. Об ней я представлял все резоны — не Соловецкий монастырь страшен — а Смольный. На первый случай опять победил. Что дальше, и гадать не умею. Запрятавши грузинские когти, Николадзе в предисловии к Чернышевскому зацепил нас, и совершенно с той точки зрения, с которой Писарев в Базарове (видно, я не ошибся). Тебе бог попрыскал очи такой водой, что ты розы видишь — а шипов не можешь видеть. Заметь, что, как истые подлецы, они об нас не упоминают и бьют намеками, от которых отпереться легко, а нападать на которые трудно. Вероятно, больше месяца в Альзасе не застрянем и к июлю можем и приехать. Я тебя приглашаю на месяц — с правом уехать на другой или третий день. Насчет отзыва поляка-аристократа — не полагайся. «Колокол» в России не идет, и одна причина и есть для издания — удержать вживе орган. Теперь, может, пошел бы еже¬дневный лист — такой, как предлагал Панаев. (В Брюсселе воскресло «Эхо» под именем «Poliglott» — плохо.) Сделаем вызов — печатно — и посмотрим. В «Голосе» — много путного и резкого. Читаешь ли ты его хоть изредка? Между новыми книгами в Петербурге вышла: 340 «Радищев и его путешествие из Петербурга в Москву». — Если ты не читал статью из Смоленска о голоде — я пришлю. 321. Н. П. ОГАРЕВУ 15-16 (3—4) мая 1868 г. Ницца. Видел ли ты речь Чарторижского в Лондоне и послание парижских поляков к пражским славянам по поводу приглашения на открытие славянского университета? И там и тут — вовсе не одно правительство — en jeucdxcii[492], а народ, мы все — и опять мы туранцы, а они рыцари, хранящие просвещенье, — что же Бакунин имеет с ними общего (кроме стола, квартиры etc.)? Гнусно наше правительство — особенно деталями гонений, местей. Но хороши и эти гуси. О смерти Сазонова всего лучше должен знать Резин — к нему приходила утром жена Сазонова в испуге сказать о его смерти (если он не сморозил). Да не достанет ли справку Тхоржевский франков за 10 от какого-нибудь писаришки? Не давай призу Долгорукову, чтоб он стал дерзок, — обделай тихо и отклони его «благомудро»; если нужно, напиши учтиво, что ведь общего у нас нет с ним, что ряд размол¬вок должен был привести к охлажденью — и что бакунинская история довершила. Наконец — что ни ты, ни я ничего не хотим, кроме тихой рюптюры. А впрочем, — видя и тех и других, право, не беда, если он забежит к тебе, — прими его как лед Неву. И к черту. А все-таки подробности напиши — I like to knowcdxciii[493]. К следующему) «La Cloche» готов Якушкинидве колонны «Смеси». Якушкин, 50 страниц (с лишком) моих — можно разделить на два №. — Ты Мечникова от меня поблагодари за устойку, спроси о комплоте против нас, о Вевейской Вольнице и о атамане Михаиле. Пусть порасскажет. Тебе, вероятно, не житье — а патока в пти-неверах — а философах, чай с утра до ночи жужжат Гулевичи, Псевичи и пр. — А гранитная скала — одна беспристрастная к добру и злу — Мерчинский — «виноват!» План у нас вот уже какой идет: из Альзаса в Пранжи — из Пранжей тянуть к Комо, — ну а оттуда и Генуя и Ницца — два шага. Вероятно, Тата приедет прямо в Прапжи. (Из Фло¬ренции) через месяц едут Фрика с Африканкой, Сомье с дочерью — стало, оказий много.) Засим здравия желаем. Следовало бы Туца показать Лизе. 341 322. Н. П. ОГАРЕВУ 17 — 18 (5—6) мая 1868 г. Ницца. 17. Воскресенье, afternooncdxciv[494]. Досадно, что Чернецкий помешал армяшке высказаться. Жду с нетерпением, но они теперь сгладят его asp?rit?cdxcv[495]. Честь инициативы будет принадлежать им. Я рад и всегда готов с милосердием за зуб — вышибить два. Пока эта сыпь, этот сап не сойдет с России — ничего не будет. Теперь и мой Базаров пойдет в ход. Экая досада, что им помешали. К чему печатать письмо Шувалова и Вольтера? Cui prodest?cdxcvi[496] Разве Фрерону, заклятому врагу Вольтера, над которым ты поставил вопросительный знак. Этим путем не попадешь в лёвство на Сене. 18. Понедельник. Письмо Коста d-r получил. Эк он за Робеспьера меня расчел, а все же милейший из докторов Монпелье. Что Спиридов— там или нет? И прощай. Чернышевского 2-ой том одолел (кроме диссертации), одна первая статья хороша — да и то вздор о науке как о дойной корове. Корова доит — но помимо еще она корова an sich. Ведь это скудный утилитаризм. Остальное плохо. Пишу в маленьком кабачке на Corso в 1/2 7 утра. В 5 я отправился в Шато (т. е. кладбище) — что это за чудо — и море и деревья — но теперь жар солнца так велик, что идти невозможно и я ем холодную телятину. Вот последняя новость. 323. Н. П. ОГАРЕВУ Я посылаю первую часть Якушкина и часть «Смеси» Чернецкому. Лучше было бы тебе прочесть прежде набора, главная небрежность в том, что имена собственные не все, т. е. не всякий раз одинаким образом писаны и печатаны. Вторая часть готова. Но для Мечникова надобно больше места. Если увидишь его, то попроси, чтоб он не забыл о рыбном промысле на Урале — из офицерской книги. За 500 экземпляров пусть он рассчитывается с Чернецким — а я готов по его приказу Чернецкому отдать деньги. Я считаю, что июнь- 342 ский лист готов, — пусть же Чернецкий доставит mise en pages не позже 10 июня. А мы посылали манускрипты как письма — в то время как их позволено посылать sous bande. — О получении рукописи премного прошу уведомить. Жду вестей о прибытии Перда Владимировича. Обрати особенное внимание на «Смесь»— выбрось все «то не нравится, добавь все что нравится, — но не переписываясь об этом и не совещаясь с деспотизмом негуса Теодороса. А видел ли ты, как казнили японского полковника (невиноватого) — по требованию европейцев? Народ роптал. А после казни жепонский Шувалов подносил ко всем представителям западных держав — голову на блюде и спрашивал кланяясь: «Довольны ли вы?» «Колокол» получен — но статьи польской еще не получил. Читал ты ответ Бамбергера? — Министр юстиции сказал секретарю Бисмарка Kendel'ro, что никакого затруднения нет и что картеля насчет политических преступлений теперь вовсе нет (что я знал, впрочем). Ну вот, дорога открыта. Бамбергер советует спросить официально у посланника — сослав¬шись на его письмо. Вторую Мазадницу (15 мая «Revue des Deux Mondes») читал? Начало недурно. Мерчинскому 1 + 1 + 1 + 1 + n 1— благодарности. 324. Н. А. ГЕРЦЕН 20 (8) мая 1868 г. Ницца. 20 мая. Середа. Переписка с вами трудна. Вы так заняты, что ответ приходит на 10-й и 11-й день, в то время как в б дней мог бы быть Мы едем 1-го июня. Расчесть нехитро, что письмо, брошен¬ное 27, придет. Нога Огарева что-то не клеится — опять в лубках. В Prangins в июле — не ехать ли потом в Лугано и Комо? Бамбергер спрашивал министерию — в Пруссию можно. С Серафином Бассо побоялся послать Гарибальди. Все посылать по почте с grande vitessecdxcvii[497] трудно. Не знаю, что делать. Прощай. Саше поклон. 325. Н. П. ОГАРЕВУ Зачем Левье высылает последнюю практику и шлет Долгорукова! Вероятно, ты учитал статью Щенковича. Я удивился после наших поросят — ее учтивости, хотя она и дерзка. Отвечать нечего — для них существуют только личные вопросы — поэтому Щенкович и удивляется, чем я обиделся, — а то, что у меня на душе было сказать, в каком мы отношении были к польскому вопросу, об этом он и не помянул. Досадно, что он выехал на Бакунине— хотя и это межевание чересполосицы было необходимо. Ему хочется мне за то (не без вашего архипастырского благословения) поднести конфект. Я желал бы перепечатать 3/4 его статьи в «La D?mocratie» с приятною in¬troduction. Вероятно, место найдется — да и можно пробрать бревьером. Корректуру) «Полярной звезды» я еще не получал. А «Якушкина» третьего дня рукопись отправил — жду вести о получении. Здесь до такой степени хорошо, несмотря на жар (одна Лиза посягает днем выходить), что следовало бы не очень торопиться в разные Кольмары. Но пусть идет как идет. Плетнева не забыли, как вы супонуете по поводу старика в «Колоколе», а вспомнили и оставили для наказания «каторжных и беглых из Сибири»— а несчастный богослов именно в ефтом положении и был. Если у тебя малейший скрупул насчет бакуниады — то оставь и не печатай. Мысль-с? Можно написать ряд драматических сцен, начинающихся в Париже в 1814 году и кончающихся в1 Петербурге в 1826 на гласисе крепости. Где надобно стихнуть — стихни, где надобно прозить — постараюсь. Кадры — кадры. Will you?cdxcviii[498] Да что же Устинов роман Толстого — спроси Пана. 6 часов вечера. Сейчас получил корректуру «Полярной звезды» и письмо с ничем. О какой статье речь? «Гранклемана»— что это — из Абиссинии? 326. Н. А. ГЕРЦЕН 23 (11) мая 1868 г. Ницца. 23 мая. Суббота. Ты полагаешь, Тата, что в моих письмах или в последнем нет вопросов, — и очень ошибаешься. В них (как и в твоих) 344 затрогиваются вопросы о жизни — а это гораздо важнее вопросов — ехать ли в S. Terenza или в Prangins. Многое ты поняла — но в многом еще туманно. Например, когда я говорю о воспитании себя для воспитания — ты спрашиваешь, чем заниматься и какие книги. Заниматься умягчением, уравновешением характера — а книги читай те, которые читаешь. Насчет живописи — это дело твоей совести, — мне кажется, что при большей деятельности ты могла бы делать хорошие вещи, — ты это доказала даже маленькими карандашными очерками. Не развить данную способность, когда внешнее не препятствует, — грех. Но «S'il ne sent point du ciel l'influence secr?te», — как говаривал Буало — надобно броситься на что-нибудь другое. Ну хоть на мастерские, школы, кооперативные общества, что не мешает вовсе собственному образованию. Мне даже пришла по этому поводу мысль — не встретиться ли нам в конце июня — во Франции, в Альзасе есть чему поучиться. Огарева теория по поводу Саши и его брака — никуда не годна: вовсе не все равно — Акулина или Терезина. Всякий брак может привести к бедам, но тот, который основан не только на одном увлечении, а на равенстве развитии, на общей религии, на взаимном уважении, тот, который даже взял в расчет кусок хлеба себе и детям, — тот имеет больше шансов рациональных. Огарева теория и потому никуда не годна, что она действительно, как ты и заметила, ничего не дает в замену. Личности могут восставать против стеснитель¬ных учреждений и стараться их уничтожить или заменить — но не как исключение для себя — a comme r?gle g?n?ralecdxcix[499] для всех. Лютер опроверг безбрачие попов — как нелепость — и мог потом спокойно жениться. Vice versad[500] не идет. Пока исторические формы не заменены другими, люди поневоле (даже не последовательно) живут в них. Я убежден, что современное обращение богатств, при монополии собственности. недвижимой и капитале, дает ренту выше справедливой, и ни слова не скажу, когда она падет для меня — как для других. Но если б я вздумал (чего именно женевские базаровцы и хотели) отдать им, например, из 5% — 4, я остался бы полунищим и лишил бы себя во время борьбы оружия и возможности бороться. Вот тебе на размышление целый воз вопросов. Я никогда не скажу тебе (разве в каком- нибудь чрезвычайном случае): иди замуж. Но не скажу никак: не ходи тогда, когда стремленье и обстановка, сердце и ум будут согласны. Жаль, что тебя здесь нет. Ницца во всей красе, Лиза плавает под заглавием la petite Tatadi[501]. Жар, но «ein sanfter Wind 345 vom blauen Himmel weht» и weht-то лимонными цветами. Удивительный край, жаль его покидать. — Если б можно было в этих полосах что-нибудь устроить хоть бы нам вчетвером — Natalie, ты, Лиза и я — сначала. Но и это слишком эпикурейски — жить надобно там, где есть наибольшее дело для нас, а уж в Клину или в Специи — о том знают обстоятельства. That is my humble Philosophydii[502]. Посылаю Ольге довольно удачные стихи Гюго к папе. А вам всем лист «Либерте»— с заседанием Сената, — которое прошу прочесть. Я вложил в нее plaisanterie atrocediii[503] из «Фигаро». Скажи Саше, что когда выйдет 1-й том Шиффовой физиологии, чтоб он его послал по адресу: France Mr le Dr Bernacki Cannes (Alpes Maritimes). Если что нужно после 29, то можно адресовать Lion — poste restante или к Тхоржевскому. 1-го сдача дома, — едем 2-го июня в 3 часа. Щенкович, Соловьевич и другие Псевичи мне отвечали за Мерославского с разными дерзостями. Что ваша квартера — помнится, она кончалась к 1-му июню? 327. Н. П. ОГАРЕВУ 26 (14) мая 1868 г. Ницца. 26 мая. Вторник, вечер. Что за машину еще тебе надобно на ногу — не понимаю. Кост предлагает еще для тебя лекарство — посылаю. Из письма к Тхоржевскому ты увидишь, как Барановская виновата, что я ее не видал. Если в «Газете народовой» была «Леонтина», а не fleures doublesdiv[504], то следует сделать следствие — я рукописи никому не давал. В следующем письме ты получишь премилый и похожий портрет Лизы. Она много переменилась — и ей следует воротиться в теплый климат. Она в полтора года в самом деле не была больна. Едем мы 2-го, но вероятнее 3-го утром. В Лионе я остановлюсь — на неделю. Вчера старик d-r Bernacki отправился во 346 Флоренцию и приедет назад в субботу с свежими вестями от Таты. А Мейзенбуг вдруг прорвало ехать в Крейценах с Ольгой от 15 июня до августа. Стало, Тате во Флоренции делать будет нечего. Читал ли ты «летучие листы», издаваемые в Женеве? Мысли хороши — форма подлая и со всей торвой «ерунды» и прочих выражений de ces messieursdv[505]? Кто это драчит? Что за нелепость, что Бакунин заводит станок? Или деньги откуда-нибудь свалились? — Да и в таком случае — безобразно. За что же он подрывает Чернецкого? Вот и твое письмо. Чернецкого брани и ругай. С Молоканом безобразие, с коррес — два. Что за мерзость такая. Советую после 31 мая писать (если не будет contre-or-dr'a) в Лион — Lion, poste restante. Я пришлю тебе 500 июньских, 100 туцевских и про запас Тхоржевскому 400 для Майора. Деньги Сатина разменял — франков 70 потери, — но было 10 320, стало, 70-20=50. Затем счастливо оставаться. ?Неужели Бакунин ни слова не говорил о моей статье Мерославскому? Насчет типографии напиши ему. 328. М. МЕЙЗЕНБУГ 26 (14) мая 1868 г. Ницца. 26 mai. A Malvida. Anstatt nach'm Kreuze zu wallen Wallen Sie nach Kreuzenach. Le jour dans lequel — solennelle et refroidie vous avez jur? par Rome (de Gr?gorovius) que vous ne d?passerez pas les Alpes, je me suis dit — c'est le germe inconnu d'un voyage — car l'homme n'aime pas ? tenir ses serments. Ein Stein rollte nach Piazza S. Felice — et vous emporta. Certainement je n'ai rien contre (J'?crirai demain). — Le meilleur berger de la douane allemande Bamberger a arrang? pour moi la possibilit? de faire une berlinade. 347 La seule chose d?sagr?able — c'est qu'? Kreuzenach — vous trouverez mille e tre Volodimiroff et centaines de petits Crev?s russes. — il faut mettre des fers aux pieds d'Olga. Перевод 26 мая. Мальвиде. Anstatt nach'm Kreuze zu wallen Wallen Sie nach Kreuzenach. В тот день, когда вы торжественно и хладнокровно поклялись Римом (Грегоровиуса), что не пересечете Альпы, я подумал: вот незримый зародыш путешествия. Ибо человек не лю¬бит исполнять свои клятвы. Ein Stein rollte nachdvi[506] Пьяцца Санкта Феличе — и вас увлек. Конечно, что я ничего не имею против. (Я напишу завтра.) Наилучший пастух немецкой таможни Бамбергер предоставил мне возможность сделать эскападу в Германию. Единственно неприятная вещь — это то, что в Крейцнахе вы найдете тысячу существ, подобных Володимировым, и сотни русских щеголей — нужно заковать Ольгины ноги. 329. А. А. ГЕРЦЕНУ 27 (15) мая 1868 е. Ницца. 27 мая. Середа. Вчера поехал к вам Вернадский на два дня — надеюсь, что вы его приняли хорошо. Вчера же я послал на твое имя — через «Compagnie Lyonnaise — des chemins de fer de Paris ? Lyon et ? la M?diterran?e» 2500 фр. в счет общего оклада в 15 000. Ты тотчас меня извести и напиши, что взяли. Деньги французским золотом. Прежде было послано 9600 + 2500 = = 12 500. При этом помни, что 500 за фортепьяно. Когда узнаю, что с Татой, тогда увидим, что еще прислать из остальных 3000. Далее: а) твои деньги 5000 я записал полученными тобой из капитала, b) за тебя еще записаны 100 — за Левье, Огареву за Туца 300 с 1 января и взятые Rothschild'овские 100 фр., что составляет 500. Не допускай, чтоб Мальвида везла Ольгу на свой счет, и вообще устройте поездку в Крейценах умно. Зачем ни ты, ни Тата не написали ни слова об этом проекте? Я ничего не имею против, но Ольге будут большие 348 искушения в Крейцнахе — это притон русской праздной аристократии и на одну Володимирову там она найдет сто и одну. Ты знаешь, что Мальвида с открытыми глазами ничего не видит. От Таты жду письма. Она основательнее и глубже вас всех начинает понимать жизнь. — Я думаю, что к концу июня надобно где-нибудь съехаться. Мы едем 3 утром. Пиши: Lyon (я в прошлом письме написал Lion), poste restante и затем будьте здоровы. С величайшей жалостью оставляю я этот край — но весьма вероятно, что после Kreislauf'a выйдет на то же. Из Альзаса в Prangins — из Prangins через Симплон в Лугано, Комо... и так далее к югу. P. S. Тате ты выдай до 1 июля — ее 500 фр. и Ольге 250 — как было сказано, — разумеется, за вычетом того, что уже отдал. 330. М. МЕЙЗЕНБУГ 27 (15) мая 1868 г. Ницца. A Malvida. Au bout du compte vous pourriez transporter Tata au de l? du Brenner et les lames de Kreuznach sur Colmar ou Mulhouse — si cela vous pla?t. Elle peut aussi venir avec les Sommiers (c'est bon pour le voyage d'avoir un sommier au moins) ou l'Africaine. Je salue Schiff-futur. Adieu. Wie hat Ihnen mein junger Doktor aus Cannea (non de Galibi) gefallen ? Schreiben Sie Lyon — poste restante. La jambe d'Ogareff ne vapasbien,il n'a pas de douleurs, mais on a remis l'appareil, et il ne peut pas marcher — ?tre couch? depuis le 20 f?vrier — auch aller Ehrenwert. Un autre se serait jet? ? l'eau. J'?crirai ? Olga de Lyon — j'attends d'Alexandre le re?u des 2500 fr. envoy?s. Je vous ai envoy? hier les m?moires qui naissent — de M-me Quinet. Je ne les aurais pas imprim?s. Votre d?votissime A. Herzen En cas de difficult? ou de doute — ?crivez l'adresse de Tkhor-zevsky. — Nous partirons dans 7,8 jours d'ici. C'est dommage— 349 tranquillit? parfaite — et jardins, jardins. L'automne correspond mieux aux vieillards que l'?t?. Перевод Мальвиде. В конце концов вы могли бы перевезти Тату за Бреннер и волны Крейцнаха, по направлению к Кольмару или Мюльгаузу — если вам это угодно. Она может также приехать с четой Сомье (хорошо иметь для путешествия по крайней мере матрац) или с Африканкой. Приветствую будущего Шиффа. Прощайте. Wie hat Ihnen mein junger Doktor aus Cannes (не из Галиби) gefallen?dvii[507] Schreiben Siedviii[508] Lyon—poste restante. Нога Огарева не в порядке: хотя нет болей, но снова наложили повязку, и он не может ходить — лежать с 20 февраля— auch aller Ehrenwertdix[509]. Другой бы кинулся в воду. Я напишу Ольге из Лиона — я жду от Александра подтверждения о получении высланных ему 2500 франков. Я послал вам вчера воспоминания, которые появились на свет, — мадам Кине. Я бы их не печатал. Ваш d?votissimedx[510] А. Герцен. В случае затруднения или сомнения пишите по адресу Тхоржевского. — Мы едем отсюда через 7, 8 дней. Досадно — полнейшее спокойствие — и сады, сады. Осень более подходит старикам, нежели лето. 331. Н. П. ОГАРЕВУ 28-29 (16-17) мая 1868 е. Ницца. 28 мая. Четверг. И 28... 29... 30° жары в тени по стоградуснику... А все-таки мне, чем ближе отъезд, тем больше кажется, что и тебя следует и всех перетащить в эти благодатные полосы. Долго здесь живши — трудно привыкнуть к вашим Сибирям. Я писал, что мы едем 2 или даже 3. Стало, все беспокойства, с которыми ты писал 26 — нерациональны. Люди часто 350 опаздывают — но никогда до срока не ездят. Ко мне можно было писать до 30 утра. Статья скучна в «Русском вестнике» — слишком между подрясником — и рясой. Александр Алексеевич таков и был — он после этих неудач стал извергом. А как он сбивает на нашего князь Перда... (а что гипертрофия тебя примирила?). Я знал и обер- суперинтенда, о котором идет речь, — он был в Вятке сослан 76 лет за attentat'bi ? la pudeurdxi[511]. Я его в Вятке дразнил вольными суждениями sur la «кестион релижиос». — Похабство ему не мешало быть пиетистом. Скажи Тхоржевскому, что я отослал прямо в Париж биографические поправки, о которых просили Трюбнер и Георг. 29. Пятница. Едем во вторник в 31/2 и в 6 утра в середу будем в Лионе. Оттуда буду еще писать и останусь там с неделю. Туца показать Лизе нехитро. Тхоржевский его привезет sans phrases в Prangins. Ты его поручаешь Тате, всё это ладно — но какой же он сирота, он — как гоголев немец — может сказать: «У меня в Швабии свой отец есть». А что еще будет в «Полярной звезде»? Что твоя статья? Нельзя же ее фаршировать одним снадобьем. Лиза писала тебе — по секрету, не хочет показать и посылает портрет, который очень удался. Сегодня день грозный. В море я купаюсь. Если ты сбил с толку и Тхоржевского, то я писем не буду получать до Лиона — ох молодость, молодость! Пиши: Lyon — poste restante. Телеграфировать можно. 332. H. П. ОГАРЕВУ 31 (19) мая 1868 г. Ницца. 31 мая. Пантекот. Ах вы мой милейший шут, ты не поверишь, что я искренно смеюсь над тобой и надо мной — без тени злобы или чего такого. Я знал и тебе писал в Женеве, что Лозанна ли, Пранжен ли — тебе это нож острыйЬхп[512], — ты так хорошо улежался и упокоился в норке своей, что всякое движение, прогулка тебя 351 пугает — ну и слава богу, только зачем же ты ждал, когда чемоданы уложены и все готово, чтоб написать, в какое трудное положение тебя поставил Туц (как будто он должен тоже ду¬мать, что люди живут как симеоны столпники) своим ткуЛхт[513/. Не ехать поздно — выдумай же какой-нибудь план. Твое крипто-желание — чтоб приехать в Женеву. Научи как, и я сделаю. Одно затруднение в Лизе (которая поэтически тебя любит и помнит) — неужели ты рискнешь, чтоб ей сразу сказать не только всю подноготную, но две подноготные?.. Поэтому я тебе предлагаю — из Лиона приехать мне одному сначала, а остальное удалим и устраним. Я же не могу ручаться, чтоб все было хорошо в Ргап?тБ. Из- за мира иногда бывают очень дурные признаки. Одно мне объясни — зачем же ты мне говорил, что я неправ, что ты в самом деле хочешь в Лозанну и куда угодно, чтоб видаться со всеми и немного проветриться от твоей монотонной жизни, тяжелой для меня? Я все бы так и устроил. Но и теперь беды нет. И теперь даже жертва с твоей стороны легко не примется, потому что жертва чувствуется. Верь только, что я устрою все — до оскорбления Лизы и до ридикюля включительно. Ридикюля как оскорбленья я выносить не могу — остальное можно уладить, и верь, что я сделаю все для того, чтоб было и хорошо и не бросалось в глаза. Ну и аминь. Текст у Чернецкого для «Полярной звезды» есть, но нельзя же всё набирать мои статьи — надобны: а) твои стихи в) твоя проза, у) что-нибудь чье-нибудь — ну хоть Мечникова (листа 2) или Бакунина, — я буду платить по 80 фр. с листа. Туцу положено на платье, ученье, еду 500 в год; надобно было не 100, а 80 прислать, это немного. Деньги теперь есть, и у всех довольно. А если Тхоржевский заплатил, отдай ему, чтоб не мешать счетов. Анекдота о NN я не нашел, можно и напечатать, хотя важности в нем нет. Есть длинная статья «Кельсиев» и еще лучше повесть о Громеке, который стреляет в мужиков, усмиряет волости? и пр. Я донесу на него. Отчего Тхоржевский и ты так скупы вестями о Долгоруком? Гранклемана я помню, но не мог прочесть его имя. 333. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 31 (19) мая 1868 г. Ницца. Пану. 1) Получены ли 1000 фр.? 2) Уговорите Чернецкого не посылать мне непоправленные корректуры — пусть он прежде посылает Огареву. 3) У него должно быть много материала для «Полярной звезды» («Эмигранты»). 4) Отчего не пишете о Долгоруком? Прощайте. P. S. Когда придется посылать «La belle France» — следует в письме. Да и то вряд дойдет ли. Едем послезавтра. Жаль Ниццу, несмотря на то что жар 32—33°. Морская биза ужасно облегчает. 4 чемоданчика отправлены. Будут завтра к вам 50 Н? Savony?. 334. H. П. ОГАРЕВУ Май 1868 г. Ницца. Я, как Страфорд, — je me laisse ex?cuter en gentlemandxiv[514] — и Базарова сдаю в железную оружейную палату — до иного времени. Может, долею ты прав, а долю неправую я жертвую. Я нарочно разграничил базаровщину с нигилизмом — к нему только отчасти принадлежали Михайлов, Добролюбов и Чернышевский. Тебе Мерчинский, вероятно, сказал, что Писарева Чернышевский назвал стрижом, — ты его и похерил. А будто ты не видишь, что его-то тип Базарова и есть настоящий. Антонович его затушевал, а Писарев так и выблевал, как съел. Да, это идеал всей ракальи нигилизма. Ты их побаиваешься и жалеешь. Я их ненавижу — и желал бы осмеять. А что меня возмущает их неблагодарность ко всем прошедшим деятелям и в том числе к нам — это чувство верное, и его краснеть нечего. Смешны люди, которые себя перецени¬вают — зато ведь и люди, не ценящие себя по пробе, — жалки. Рано или поздно я надену на них дурацкую шапку — но «Полярная звезда» на 1869 не будет их лобным местом. Я ведь ждал их ответа — и тогда развернул бы свои батальоны. Засим кланяюсь. 335. Н. П. ОГАРЕВУ 6 часов утра. Здесь готовится нам неприятность — хотя и не скоро. Административная чесотка не может уняться. Хотят через год или два кладбище переносить с горы Шато — на долину Вара. Разумеется, они места дадут — но это решительно оскорбляет. Вот и все. Привыкаешь ли ты к новому дому и так же ли выходит у Мери бульон?— А мне смертельно жаль покидать Ниццу (из эпикурейства — Naturgenufihdxv^H]). У «Полярной звезды» можно поставить «Revue anniversaire»dxvi[516]. У меня с вчерашнего вечера сильный понос — должно быть простудил живот. Прощай. Тхоржевского письмо получил, я ему отправлю на днях три или четыре ящика — и буду писать после получения Бразевича с чесноком. Мой совет, чтоб Тхоржевский не очень заедался с Пердом — пусть только делает его горячие поручения — froidementdxvii[517]. Отъезд пока назначен invariablementdxviii[518] 17 июня. «Понятное дело, разумеющееся дело», что если I главы «Якушкина» достаточно — то тем лучше. Материал затрачивать не надо. Что насчет Сазонова? Корректуры «Полярной звезды» — не получал. 336. Н. А. ГЕРЦЕН 1 июня (20 мая) 1868 г. Ницца. 1 июня. Понедельник. Завтра, если ничего не помешает, в три с половиной мы поедем в Лион — прямо — и оттуда я вам напишу. В Лионе я бы хотел остановиться дней на десять. В Кольмаре и Мильгаузе — до 1 июля (un peu plus, un peu moinsdxix[519]). Конечно, всего лучше тебе приехать было бы из Крейцнаха. Жить там тебе я не думаю чтоб было хорошо для Мейзенбуг, но доехать и отправиться, например, в Страсбург или Кольмар — было бы недурно. Зачем ни ты, ни Саша (он, впрочем, ко мне совсем не пишет, даже свою брошюру разослал всюду, а мне не присылал — в силу чего я поручаю тебе купить экземпляр и прислать в Лион 354 poste restantedxx[520]) не писали ни слова о плане Мальвиды ехать в Крейцнах с приложением вашего мнения. Я боюсь за Ольгу тамошнего общества (русского) — это 500 Володимировых, а не одна. Мальвида ничего не увидит, разве ее сестры. Воды в Крейцнахе, наверное, пить не нужно, это бы спросить у Шиффа. — A propos, правда ли, что у Долгорукова гипертрофия сердца? Он в Интерлакене. Переходя снова к философии de la vie priveedxxi[521], я скажу, во-1-х, идеализм не все бывает одинакий, у Мальвиды идеализм книжный, экзальтация общими тенями — без анализа, без желания ясности. У Natalie — оставшиеся без малейшего разбора русско- молодые экзальтации сороковых годов. Ты говоришь, в чем люди обманули ее? Да тут-то и бывает вся загвоздка, что все это кажется (как ты это не поняла? — например, Natalie теперь думает, что идеал женщины-матери — Сатина, девушки — ее Тата. Ну, приезжай они сюда— на полгода хватит воспоминаний etc. — а потом непременно отдаление, потому что Сатина не идеал — а добрая саранская помещица, а Тата — вероятно, чистое и благородное, но далеко не развитое существо — разве это не есть идеализм, фантасмагория, мешающая видеть то, что в самом деле? Те же отношения к Алексею Алексеевичу). УШап сказал тебе вздор — но ведь и на белом и сером веществе далеко не уедешь. Тут не физиология мозга — а физиология общественной, исторической жизни важна, социология в общем и изучение страстей и влечений в частном важны. Не верить религиозным бредням еще не значит сводить все вопросы — на химию. В юности обыкновенно делают эту ошибку в ту или другую сторону. Не могу я тебе писать никакой теории брака. Нормального брака нет. Это все неверные приемы — так Платон, Томас Морус писали свои идеальные республики. Брак — изменяю-щаяся, историческая форма отношений мужчины и женщины друг к другу и к детям. На сию минуту общество требует заявления брачных отношений — но не верит в их христиан¬скую неразрывность. Частно этого не переменишь — надобно вводить больше и больше разума в существующее, институты. Сделан брак из религиозных оснований — а поддерживается воспитанием и наследством. Фурьеристы принимали все формы брака — от самого постоянного до самого ветреного (они назвали papilionac?dxxii[522]). Уничтожай брак сколько хочешь — бед и коллизий не устранишь. Женат или нет был Отелло — он все задушил бы Дездемону, и Дон-Жуана не остановила бы, без сомнения, никакая церковь. Нравственность — дело исто- 355 рическое, человек, поступающий сообразно своему понятию о добре и зле, поступает хорошо, и почти всегда под влиянием исторического развития. На сию минуту для полной практической свободы — брак так же необходим, как капитал, наследство и др. вещи, в которые, в сущности, мы не верим. Пуще всего следует обратить внимание на то, чтоб в понятиях было единство и последовательность. Для этого надобно много думать, да и для облегчения кой-что почитать. О втором после. Вот тебе опять диссертация. Я послал новым путем 2500 фр. на имя Саши — пришли ли? Скажу тебе по секрету, что чем ближе срок к Frangins, тем больше Огаревым) овладевает страх переезда (полчаса по железной дороге!)— я при Саше говорил то же о Лозанне. Неподвижность — у него id?e fixedxxiii[523]. Если б я и этот раз предвидел — я отложил бы поездку, и очень. Видишь, как все сложно и трудно в жизни — шагу нельзя просто ступить. Лиза похожа в обоих портретах. Я был с ней один, и потому прическа на моей совести — но она недурна. Да — она очень умна, и если бы ты хотела, ты ей могла бы принести пользу, и даже действием на Nathalie, но не прежними путями. Самоперевоспитание — великая вещь, ты имеешь много фасилитетов на него — неувлекающийся характер и светлый ум. Затем прощай. — Пиши Lyon. Poste restante. Ольгу обнимаю и целую — рада ли она ехать в Швальбах— Руфенах, или как? У Вернадского чемодашечка была — ну где же ему шнитво Володимировой брать. Я послал вам Мишле «Louis XVI» — превосходный том, Читать сейчас. 337. М. МЕЙЗЕНБУГ 1 июня (20 мая) 1868 г. Ницца. 1 juin — l'ultimo giorno di Nizza. Tr?s ch?re, docte et min?ralisante Malvida. Il y a malheur avec votre manuscrit. Personne ne l’a re?u. Tkhorzevsky m'?crit, Ogareff m'?crit du 29 — pas de manuscrit. Allez donc ? la poste, faites un «ciarliamento» — ?crivez ? Mme Umberto, ? votre fr?re-apostolique et romain — mais ne partez pas sans avoir mis ? l'ordre diese Angelegenheit. Nous partons — vous avez raison que c'est absurde. Mais est-ce que vous pensez que votre voyage ? Kreuznach ne soit pas absurde? L'absurde c'est une des po?sies du common life 356 et du grand struggle of life. Au lieu de vous masser a Carrara, d'aller de S. Felice — ? S. Terenza — vous allez ? Katzen-schwalbguflweilbach. Au moins vous savez que vous retournez ? Florence — moi, je ne sais pas o? j'irai — vagabond! Pensez ? ce que je vous ai dit dans ma lettre pr?c?dente — concernant la Soci?t? des eaux pour Olga. Vous avez les yeux d'amour — qui ne voient que ce qui est excellent — au resta on vous enverra ? 1нрзб. et Olga travaillera ? l'aiguille Bismark incorpor?e dans la Landwehr. Donc bon voyage. Перевод 1 июня — l'ultimo giorno di Nizzadxxiv[524] Очень дорогая, ученая и минерализирующая Мальвида. С вашей рукописью случилось несчастье. Никто не получил ее. Тхоржевский мне пишет, Огарев мне пишет 29-го — рукописи нет. Идите на почту, устройте «ciarliamento»dxxv[525] — напишите мадам Умберто, вашему апостолическому и римскому брату — но не уезжайте, не приведя в порядок diese Angelegenheitdxxvi[526]. Мы уезжаем — вы правы, что это абсурдно. Но вы думаете, что ваша поездка в Крейценах не абсурдна? Абсурд представляет собой одну из поэтических сторон common lifedxxvii[527] и большой struggle of lifedxxviii[528]. Вместо того, чтобы вам собраться в Карраре, отправиться из Санкта Феличе — в Санкта Теренца — вы отправляетесь в Katzenschwalbgufiweilbach. Вы, по крайней мере, знаете, что вернетесь во Флоренцию — я же не ведаю, где буду — бродяга! Подумайте о том, что я вам писал в предыдущем письме — относительно водяного общества для Ольги. Вы влюблены в нее — и видите в ней только прекрасное. — Впрочем, вас пошлют к 1 нрзб. и Ольга будет работать иглой Бисмарка, воплощенной в Landwehr dxxix[529]. Итак, счастливого пути. 338. Н. П. ОГАРЕВУ 3 июня (22 мая) 1868 г. Лион. 3 июня, 7 часов утра. Город Лев. H?tel de l'Europe. С грозой и жаром — в сопровождении Бернацкого, который возвратился из Флоренции и на пароходе ехал с Барановской 357 (спавшей в каюте — пока я ее ждал), прибыли мы в 10 вечера в Марсель — и сегодня в 6 с 1/4 в вагоне, наполненном до противности, приехали в Лион. Все здоровы. И я рад отчасти избавлению от ужасного жара — я раз пять купался в море — и опять есть прыщи. Видно, следует отказаться. Пойду на почту. Кланяюсь Пану. 339. H. П. ОГAPEВУ 3 июня (22 мая) 1868 г. Лион. Caf? Morel. Lyon. 8 часов вечера. Имею счастие доложить о совершенно благополучном прибытии в богородицей хранимый град. Лиза была очень мила — я их застал в столовой. Natalie уже разлюбила Лион. Покорный слуга A. Герцен. Думаю, что до вторника не уедем. — Пиши сюда до Пенторджа. 340. A. A. TEP^^ 4 июня (23 мая) 1868 г. Лион. 4 июня. Lyon. H?tel de l'Europe. Вчера мы приехали сюда — и вчера получил твое письмо посланное не понимаю зачем в Женеву (я писал, чтоб писать в Lyon). 26 июня послал я через Messagerie 2500 фр. золотом — о получении их еще нет (а письмо от 29-го), вероятно, пришли — жду сегодня извещенья. Могу еще прислать 1000 — осталь¬ные все помещены у Ротшильда. Отчего мне одному ты не прислал брошюры? На предложение Шиффа и Маттеучи следует согласиться. Поездка твоя в Германию хороша — но вряд будет ли полезна, потому что она слишком коротка и для пользы надобно быть одному. — Приезжать, конечно, очень можно — но пока Терезина не говорит по-французски, это будет тяжело, и потому лучше на обратном пути. Статья в «Le Peuple Polonais» не так дурна, она скорее дерзка и обходит вопрос — впрочем, Бакунин пишет ответ. Писал ее Ченснович с Серно-Соловьевичем. Скажи Мальвиде — что и поднесь ее рукопись не приходила в Женеву. 358 Тата может ехать когда хочет, я прошу только подробна списаться, чтоб не вышло вздору. — Я намерен здесь остаться до вторника или середы (9, 10 июня) — дни через три напишу,. куда писать. Рассчитывать не трудно. Если письмо опоздает — пришлют за мной. Жар и электрическая погода в Ницце в последнее время были из рук вон. Несколько купаний в море были достаточны, чтоб вызвать два-три прыща опять. В Лионе нас застала гроза и с тем вместе все пошло лучше — потому что холоднее. Портрет посылаю. Мне кажется, что Огареву смертельно не хочется двигаться до Prangins. Ходить он не может, жары его тоже разварили — и я не знаю, как и что уладить, — думаю отдалить поездку туда — съезжу, может, один в Женеву дни на три. Как Ольга принимает свою поездку в Крейценах?— Лишь бы Мальвиде не повредила эта северная прогулка. Пользы она не сделает. — Что Levier думает об Волдоруком? Тату и всех обнимаю. P. S. С деньгами, т. е. с 5000, будь осторожен, употребляй больше на обзаведение — помни, что они из твоего капитала. 341. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 4 июня (23 мая) 1868 г. Лион. 4 июня, час. Четверг. Письмо ваше и «Голос» получил. «Polyglotte» не получил. Вот вам еще в «Смесь». Я остаюсь в Лионе до 9 или 10. — Устинова попросите 5-ый том «Войны и мира». Посылать сюда не надобно. Здесь хорошо — и, наконец, не жарко. Я под конец в Ницце испугался. Такое раздражение с приливом к голове, такая нервность (я вздрагивал от всего, скверно спал), несмотря на диету, пива не пил, пил только бордо и carafon frapp?dxxx[530] с каплями коньяку. Мяса не ел И фунта. Но жар доходил до 32 в тени и с электричеством. Не приехать ли мне отсюда дни на два к вам в Женеву? (Остановлюсь) в H?tel de la poste.) У Чернецкого, наверное, есть еще материал — «о рефюжье» и тому подобное; неужели я забыл ему отдать — он возвращал мне при Саше. Звать вас сюда или нет, не знаю. Дайте срок — присмотреться. Ну, что нога Огарева? Прощайте. 359 Что молокане? Пишите: Lyon, H?tel de l'Europe, Quai du C?iestins, ch. 59. У Касаткиной рукопись достать необходимо. Пусть она мне продаст и вам вручит деньги — она так хотела этого. 342. Н. П. ОГАРЕВУ 5 июня (24 мая) 1868 г. Лион. 5 июня, пятница. H?tel de l'Europe, ch. № 59. Я всегда имел слабость к Лиону и теперь тоже — печально-большой, серьезно-занятой и необычайно красивый город. Все удобства жизни; всё, что нужно для воспитанья, — и ширь, какой в Швейцарии нет, в Италии нет, в Ницце нет. Зима, вероятно, женевская — но кто же заставляет нормальных людей не уезжать на четыре месяца? Вся Англия так живет. Если б Франция на некоторую долю предоставила покой — не задумавшись нанял бы здесь дом с садом — 5 часов от Женевы, 13 от Парижа и еще на улицах чистый воздух. Статья Шедо-Ферроти в «Polyglott^» глупа, — пошли набрать прилагаемую отметку бревьером как подстрочное примечание к статье Бакунина. «Голос» и все пришло. Писем от тебя здесь еще не было. От Тхоржевского получил. Вероятно, 10-го поеду, т. е. поедем в Мюльгуз — но об этом еще напишу. A propos, к выгодам Лиона — ни одного русского — ни мерзких генеральских харь наших туристов, ни безобразных, исхудалых Каинов нашей золотой юности ... Идти по улице и знать, что не встретишь чижичка, урыльничка, капельку, жопку и жука — одно увлекает уже. Тхоржевского прошу мне «Колокол» не посылать больше 5 экземпляров, да и то пусть подождет адреса — a mise en pages можно сюда прислать. Русский mise en pages я получил — вели печатать, я раз читал. Был вчера с Лизой в театре. 343. Н. П. ОГАРЕВУ 6 июня (25 мая) 1868 г. Лион. Суббота. Час. 6 июня. Lyon. H?tel de l'Europe, Quai du C?lestins. Нет сомненья, что одно письмо, и очень важное, пропало — именно то, в котором я хотел узнать твое последнее мнение о Prangins. Напиши еще раз. А я здесь похлопочу на почте. 360 Ты пишешь (вследствиемоей описки) Lion (это Ольга Ивановна) — а не Lyon. Может, не разобрали. С чего ты взял, что я именно в воскресенье собирался ехать в Женеву — и Пан тоже? Я вообще писал вопросительно и дубитативно. Во всяком случае ничего не решал. Конечно, извещу Тхоржевского за 12 часов. Может, приеду из Милуза или Кольмара. Теперь прошу написать письмо (в понедельник могу получить), для того чтоб сказать, что же ты писал насчет Prangins. А что портрет Лизы? Лионом я доволен, а Нефталь Шурцем и Каппом—благодарит меня за него. Письмо его светло, ему и Манда императив не помешал. Брошюру Саши прочитал и напишу несколько «соображений». Это то же, что было по- французски, и возражения остались те же. Что будет в «Полярной звезде» после моей статьи? Иду на почту справляться о письме. Прощай. Из Ниццы все прислано аккуратно с почты. Кто носил твое письмо, можно справиться. — В «Монитере» панегирик И. Тургеневу. Еще слово: зачем ты пишешь на адресе фамилью микроскопическими буквами? 3 часа. Письма нет — не послали ли в Sion?— Справьтесь там. Г. г. здешние говорят, что, может, отослано в Париж, если не было poste restante, и там рекламировать. 344. Н. П. ОГАРЕВУ и С. ТХОРЖЕВСКОМУ Доискался-таки твоего письма в здешнем пост-офисе. Штемпель Gen?ve был на фамилии, написанной мельчайшим и тончайшим шрифтом. Но, карейший, фонд или фон дела не изменился — вот в апёпрях что ты писал: «Итак, вы едете во вторник. Признаюсь, что предстоящее передвижение меня настроивает грустно... тем паче что Туц беспрестанно спрашивает: „why"dxxxi[531]. —И я не знаю... etc., etc.» Если ты забыл или написал сгоряча — то все же оно остается schwarz auf wei?dxxxii[532]. Я тут требую только 361 нелицеприятной и беспощадной правды и сам ею плачу. Вопрос так выразится — взглянуть на Лизу, Тату и Natalie, не говоря обо мне, доставит тебе п — удовольствия, а съездить за город и провести месяц вдали от привычек: р — горестей. Ну и надобно себе на духу сказать, что n р или р n? Я смело говорю, что р ndxxxiii[533]. Чтоб сделаться понятнее, я даже принял исковерканный язык Дм. Мат. Перевощикова. Я тебя и спрашиваю — дай мне намек, как приехать с Лизой и Natalie в Женеву не безобразно, или отложим всю поездку на неопределенное время — а я на днях приеду на двое суток. Всего жальчее при этом Лиза — она действительно тебя любит и хочет видеть — и я не думаю, чтоб ей можно было в 9 лет — внести сумбур нашей жизни безнаказанно в голову. Она очень умна и страшно сметлива. Вот и все. Чем больше я смотрю на Лион — вот город, в котором можно жить ? l'abridxxxiv[534] сплетен (он слишком велик и занят; в нем нет русских), и приезжать из него мне очень легко. Оставим Prangins до августа или до сентября. В антракте мы съездим (без всякой пользы) в Альзас. Тата, вероятно, приедет к концу июня — в Mulhouse или Colmar. Саша собирается (why тут на месте) в Германию женившись и хочет заехать в Швейцарию. A propos, Тата мне писала, что ты Саше проповедовал, что «брак вообще несчастие — а уж там всё равно — на Терезине или на Акулине жениться». Его остановить было нельзя. Но такой аксиомой можно было подстрекнуть. Коли все равно — why not?dxxxv[535] Это совершенно противуположно моему воззрению — жениться на ребенке без состояния, без развития, без образования, из чуждой среды — показывает, что на Акулине жениться лучше: меньше черных шансов. Его ждет — опущение, обеднение, теснота и дети, — всё вещи, легко побеждаемые влюбленными, пока длится любовь. Чтобы кончить семейные идиллии: Natalie пытается обуздывать себя — и когда все тихо, идет жизнь так себе. Но при малейшем поводе — воскресает снова «старая Ева» и все первые движения антигуманны. Не мешает прислать mise en pages французского «Колокола». Я подожду еще от тебя письма или двух и, может, в середу (или четверг) приеду — заранее Пана уведомлю. Вообще я из Лиона тороплюсь медленно — а потому расчесть присылку mise en pages нетрудно. Корректуру «Полярной звезды» (о Франции) могу сделать в Женеве. И затем прощайте. 362 Воскресенье. Тхоржевскому. А уж вы, ясновельможный, ив воскресенье и час назначили... нет, и я стал двигаться медленно. Это один Нефталь у нас по бурям и чудесам носится себе за океан. Я не на шутку думаю, что в Лионе можно жить до зимы и иметь постоянную квартиру. Все условия есть, и жизнь недорога. Отсутствие живущих туристов заметно на человеческом обращении народа, лавочников. Вот кто бы думал? После обеда. Сейчас получил письмо от Meysenbug — она отправляется 12-го в Крейцнах, будет с Ольгой в Мюнихе и Тироле и осенью через Бреннер в Италию. Тата едет с какими-то англичанами — через Splugen и Baden (нет ли поручений Тургеневу?), в Baden'e будет ждать назначения rendezvous. Саша отправляется в Берлин. Паки Огареву Ты видишь, что партия движущихся гораздо богаче столпников байбаков (не по болезни, а по форлибе). Жду Сазонова панихиду. Манускрипт Мейзенбуг вам отдаст Сомье. 345. А. А. ГЕРЦЕНУ 8 июня (27мая) 1868 г. Лион. 8 июня. Понедельник. Lyon. H?tel de l'Europe. Quai des C?lestins. Письмо твое получил и брошюру от Тхоржевского. Я ее перечитал внимательно и могу сделать кой-какие замечания, пока скажу, что заглавие sulla volontedxxxvi[536] —не совсем идет. Это диссертация о развитрш разных физиологических функций — причем есть речь и о volonte. Заметно влияние Пенизи в разных итальянских цитатах. Вопрос этот разбирать так нельзя — и Конт его отнес к социологии. Ты лучше доказал, что нет души — чем уяснил функцию того, что называется волей. Остальное потом. Лион мне очень нравится — здесь я остался бы до зимы, т. е. до ноября. Город этот мне всегда был симпатичен. Он велик, изящен по положению, серьезен и тих. Жить не может быть дорого, от Женевы пять часов, все средства есть. — Несмотря на мой faibledxxxvii[537] к Ницце, я рад, что выехал из ее жара, он был этот год — свиреп, и я начинал побаиваться кондрашки. — Нога Огарева идет плохо, я еду на два дня в Женеву и, следственно, вряд уедем ли отсюда ранее 15-го — а впро- 363 чем, до новых распоряжений после 12-го пиши на адрес Тхоржевского. Пришли мне от 3 до 4 экземпляров брошюры хоть со Степаном, хоть по почте в Женеву. — Да пошли один по следующему адресу — France, Мг le docteur Coste — Montpel¬lier — Rue de vieux Courier, № 4. Напиши в ней «De la part du fils d'A. H.»dxxxviii[538] и что хочешь, можешь прибавить вторую лекцию. Итак, все в разъезде — это почти забавно. Мне жаль, что ты именно теперь едешь в Германию, мне жаль, что ты не сдержал добровольно данного слова, — но времена такие и ошибки такие со стороны старших и меньших... что я невесело склоняю голову. Скажи Тате, что о Prangins прежде 15 июля и думать нечего, Огарев не может — но она может приехать когда хочет, поездим по Альзасу и поживем в Лионе. Пусть за два дня сообщит через Тхоржевского (504 Route de Carouge), может и телеграфировать. Скажи ей еще, что если она поедет с англичанами — чтоб была ужасно осторожна насчет финансов — и не позволяла бы за себя платить. В Лионе ей будет весело. Сегодня получил письмо от Булевского — разумеется, с выговором за статью. Затем прощай. 346. Н. П. ОГАРЕВУ 8 июня (27мая) 1868 г. Лион. 8-ое. Понедельник. Ну не понял, так тем лучше, только я думаю — ни Конт, ни Франкёр, ни сам Брашман (я всё набираю математиков) — иначе не развернули бы скобки тобой предложенного уравне¬ния. — Но все же авантаж с моей стороны — и мне очень досадно, что не понял. Если б тебя можно было хоть к августу вместо Ргап?тБ перетащить сюда (т. е. в Лион) — тут пожили бы свободно месяц. В Альзас очевидно ездить не нужно — но этого не посадишь в голову. Что же ты ждешь от Туца и Лизы — они встретятся как дети, с ними, вероятно, Ыа1аНе будет хороша. Портрет Плаутиной отошли твой, тем больше что Лиза тебе готовит другой в сюрприз с рамкой, которую она купила на свои деньги. Засим до свиданья. 364 В середу или четверг буду. Зачем ты не прочел письмо Булевского? У меня голова тяжела и работать не могу. На обороте: Н. П. Огареву. 347. Н. А. ГЕРЦЕН 9 июня (28 мая) 1868 г. Лион. Тате. 9 июня. Вторник. Сейчас получил твое письмо. Писать буду потом. До 15 мы в Лионе (я от Лиона в восхищенье. Завтра еду на два дня к Огареву), в Пранжен раньше 15 июля и думать нечего. Нога ноет плохо, а обмороки очень часты. Где же и как мы встретимся? Пиши на адрес Тхоржевского. Дело не в том, что изучение начинается физиологией, а в том, что физиологи воображают разрешить своей частной физиологией явления социологические и на это у них сил нет. Социология может быть сведена на физиологию, как физиология — на химию, химия — на движение; их единство знать надобно, но это такое же неопределенное, как другие, как слово бесконечность. Книжка Саши хороша — но неудовлетворительна (а ты посмейся над его юноавторским самолюбием, что он боялся, что ее не пропустят во Францию и что читая «La Pens?e Nou¬velle»...). Представь себе, если мы восстанем на то, что собаку называют собакой, а будем, сводя ее на составные части, говорить: «Ах, видите вы эту окисленную и проугленную селитро-извест- ковую массу с железцем... и фосфором — как раз бежит по тротуару». Как мы много выиграем — а все может быть верно. От Нефталя письмо — он купается в счастье. Живет в New York и с Каином приятель, и с Шурцем приятель. Я воображаю, что в начале июля мы будем опять в Лионе и здесь ждать. Пиши о всех проектах. Ты знаешь, что ты денег получаешь собственных) по 80 фр, с чем-то — но французских франк, в месяц это выйдет 90. — Лиза получает 4 фр. в месяц и с тех пор из своих денег не тратит. Только здесь купила рамку для Ага — его она страстно любит и помнит. 365 348. А. А. ГЕРЦЕНУ 16 (4) июня 1868 г. Лион. 16 июня. Вторник. Lyon. H?tel de l'Europe. Пишу эту записочку для взаимного ориентирования или рекогносцировки. Все membra desjectadxxxix[539] должны теперь перекликаться. 18-го, в четверг, мы едем в Colmar (Haut Rhin)— и 19 будем там и, наверное, пробудем до 1 июля. Я могу ехать навстречу Тате, могу ее подождать в Страсбурге, в Базеле... это ваше дело. Главное писать в Colmar — Haut Rhin, poste restante до 1 июля (с расчетом дней дороги). Ну что Мейзенбуг и Крейценах? Записками ее я не совершенно доволен, она очень ярко обделала свою семью — папашу и мамашу. «Былое и думы» так сильно действовали оттого, что краски верны. Много идеализма. Кто переписывал вторую часть? Почерк хорош, но с ошибками — неужели Берта? Я был три дня в Женеве. Огарев живет ? la lettre в цветнике: трельяжи, виноград, цветы. Это только океанид Тхоржевский мог чутьем найти такую дешевую прелесть. Я Огаревым — доволен. У него вид покойнее, глаза чище, и он говорит ясно и охотно. Отсутствие вина сделало много пользы. Но зато с ногой — мало подвигается. Майор запретил становиться на больную ногу — он становился, и маленькая кость несросшаяся — дала в сторону. Опять лубки. Майор велел ногу подвязывать, когда на костылях. Огареву это не нравится. Его неловкость и потерянность в мелочах — доходит до трагически смешного. Каждый из нас, поджавши ногу на костылях, пойдет вдесятеро лучше его. Он, принимаясь за костыли, делает лицо человека, которого заставляют идти по битому стеклу, — я боюсь всякий раз обморока. (Обмороки очень часто — но легки.) Он собирается к 15 июлю в Prangins. Его положат в коляску и из коляски вынут в Prangins. Может и попозже — это зависит от ноги. Я пришел к тому, что больше двух недель ему не следует быть вне дома и что лучше отдалить до 1 августа. Не следует быть — по его совершенной беспомощности и привычке к уходу. В Женеве я встретился с Мечниковым натуралистом — он очень поумнел и очень делен. Напиши мне, зачем ты с ним сухо встретился и Шифф тоже — как мне показалось из его слов. — Фогт, хваля его Клапареду, сказал: «Немцы его не любят». Мне кажется, что это не causa sufficiensdxl[540] — для тебя. Об этом напиши — Colmar, poste restante Лев Мечников — отпустил свою Скарятину. Бакунин заводит журнал и весь в Элпидине и К-нии. 349. Н. П. ОГАРЕВУ 16 (4) июня 1868 г. Лион. 16 июня. Вторник. Corpus Dei... Ну вот тут и пиши Бакунин о решительном уничтожении государства, а ты о рациональных законах — математических и Мерчинских в экономических отношениях. — Крупов стоит, хохочет и говорит ? la Noscoff: «Мелите кривые — грош на полке». Мимо наших окон тянулась вперед и назад процессия — драгуны, пехота, генералитет, попет, епископет и пр., сотни дам, детей с разными игрушками и пениями, все это в волнах народа. Сочетание войска и попов очень хорошо — пышность etc., etc. На два века всего этого станет. — 1792 и 1840-ой год — для Лиона так же прошли, как для его соседей, и кучка студентов, по Конту и по не Конту, остается новомандаринской кастой. Что же искать законов логики — у поврежденного? Вероятно, послезавтра, в четверг, мы поедем прямо в Кольмар — а потому до перемены можно писать на мое имя: Colmar (Haut Rhin). Poste restante. В Colmar'e, вероятно, останемся до 1 июля. Погода превосходная. Я еще раз пишу, что Лионом совершенно доволен. Часть записок Мейзенбуг прочел; чтоб их печатать — я меньше вижу препятствий, чем на то, чтоб их читать (не по дружбе, а просто). Мне кажется, что ты очень дурно знаешь современное мылъё — оттого тебя и Барни дивит. Отшельничество и дума ставят человека вне торговой бани и рынка, — в одиночестве душа с богом говорит — а на рынке «та... та... та... тра...тра... тра та та... и она ему сказала: «Плевать мне на тебя» и он, матушка, так и заиндевел — а злодейка-то Аленка смотрит из-за угла — и смеется — а зубищи-то черные — всё от румян... та... та... та...» — а мудрый ищет формулу... и другой мудрый ее поймет через сто лет — ? chemin faisantdxli[541] всех habebit humusdxlii[542]. Дома тихо — хоть был и мирно-дурной разговор, который показывает, что тут ничего не поправишь. Разговор заставил о многом подумать — но еще не стану писать. «Колокола» нет. — Если быстро ответите и пошлете на почту до 2-х часов — письмо придет в 8 утра в четверг. А впрочем, пожалуй, посылайте в Colmar, туда же и «Голос». 367 P. S. Тхоржевский был прав, я очень скверно провел ту ночь. Посылаю тебе 1-ую часть Базарова, я ее промыл и забыл отдать. Попробуй хладнокровно прочитать — и отдай Чернецкому, если дашь imprimaturdxliii[543]. 350. H.A. ГЕРЦЕН 17 (5) июня 1868 я. Лион. 17 июня. Lyon. H?tel de l'Europe. Письмо твое от 13-го меня как-то удивило и сконфузило. Лели б было время — я многое бы переменил бы. Для большего конфуза ты даже приблизительно не написала, когда едешь, а едешь еще по черт знает какой дороге — Mont Cenis'a. Знай я, мне легко было бы остаться здесь. От Кюлоза тебе было бы всего проще заехать сюда и концертировать. Но я не могу остаться, потому что ты ворочаешь оглобли от Кюлоза в Женеву. Ну приедешь ты в Женеву — где же ты будешь жить? Тхоржевскому я напишу—но все это бесконечно спутано и неловко. Отчего было бы просто не списаться и сделать все по общему плану. Случаев много — а тебе было все равно, выехать ли к 15—25 и пр. Мы едем завтра в Кольмар — и, наверное, там до 1 июля. Телеграфировать трудно, не зная отеля, — пиши как можно скорее. Неужели план этот апробовал Эг А1. Нег^еп?.. Фотографию можно прислать. В Женеве я встретил Володимирову в пирожной и ел с ней. 368 Я и теперь стою на том, что ваши кальвинисты поступили с ней roidedxliv[544]. Ею легко управлять. — Прощай. Если нужно телеграфировать — то телеграфируй Тхоржевскому. Будь очень внимательна, чтоб посторонние за тебя не платили, в Женеве Тхоржевский может тебе дать денег. У Огарева места нет, да и, entre nous, Mary ходит за ним превосходно, кормит его отлично — но очень пустая женщина, себе на уме при этом и к тому же постоянно смеется. Генри — плох из рук вон, даже у него лицо красивое — сделалось тупо. Туц мил и жив. С ними скука, — к Касаткиной я не позволю селиться. Владимирова одна с сестрой (Устинов в Эмсе)... Наделала ты кутерьмы. Тургенев Иван Сергеевич играет роль Огра — у себя, при королеве прусской и разных герцогинях. Виардо с ним, она писала музыку, он — либретто и таким образом стал придворным шутом. Как вы с прислугой? Пиши: Colmar (poste restante). Haut Rhin. Я Саше писал, что ему лучше приехать с Терезиной после, когда она выучится по- французски, —что же так возить, как куклу, — никто ни слова. 351. С. ТХОPЖEВСКОМУ 17 (5) июня 1868 г. Лион. 17 июня. Lyon. Что день, то новость. Сегодня получил от Таты письмо она собралась ехать с какими-то англичанами через Mont Cenis в Кюлоз и Женеву, где намерена ждать, куда ехать... Ни числа, никаких подробностей и опасная дорога через Mont Cenis. Как будто она не могла прежде списаться. Я ей написал, — но застанет ли письмо? Да еще как вы будете в Интерлакене, Я вас прошу принять все меры и тотчас мне написать. Не лучше ли ей остановиться у Володимировой (да стыдно после ее ссылки). У Огарева — тесно и неудобно. Все это отнимает последний покой — и еще с проклятым Mont Cenis. Едем как сказали, пишите в Colmar. Вчера я купался в Роне отлично. Лиза робеет в реке, — ей кажется очень мудрено, что вода сильно несет. 369 Писать больше нечего, — покажите Огареву записку. Читал ли он в газетах, как Тургенев представляет буффона королеве Пруссии на сцене своей виллы — окруженный немецкими княжнами — с старушкой Виардо? Весь Баден-Баден восхищается от его «Ogre» — он лев да и только. Жаль мне, что он не на дело, а для роли шута треплет свое влияние. Прощайте. Известите о получении Огаревым рукописи — часть Мейзенбуг и часть моей. Тогда я пришлю еще. Тата могла бы, если поедет в Кольмар, заехать к Марии Каспаровне на сутки — скажите ей. «Колокол» получил. Он отпечатан на другой бумаге — мягкой и которая в несколько дней изотрется. Ошибки есть, но ото наша вина — однако и Давидова. 352. А. А. ГЕРЦЕНУ 20 (8) июня I868 г. Кольмар. 20. Colmar (Haut Rhin). H?tel des deux clefs. Письмо твое получил — с поразительно скверной фотографией. Что же Тата делала, когда ты принял такую карточку, и это в городе, где есть Алинари и др. — Пожалуйста, не рассылай их. Поездка Таты — очень нелепа. Почему она сама назначила приехать в конце июня — я так все и рассчитывал — что за безобразие жить в H?tel de la Poste — y Устиновой лучше. К тому же мы в Лионе до 3, 4 июля не будем. И что за проба одной ехать через Mont Cenis? Насчет денег не лучше. Остаются у меня по вашему счету 3000 (по-моему, немного меньше — но об этом говорить не стоит), но ведь эти 3000 — до 1 января 1869 года. Чем же вы будете жить, если я в июне должен их отдать?.. Стало, вы прожили уже около 12 000 в 6 месяцев. Ну, это тяжеловато — если и полных 15 000 мало... Это сойдет опять на такой же дефицит, как в 1867 году — ergo денег вперед давать вам нельзя. Я в оклад больше не прибавлю. — И не могу — и не должен. В Германию ехать хорошо для серьезных занятий, на другой день после женитьбы занятья не пойдут — ты это увидишь. Сложные междуличные функции и явления потому-то и имеют важность социологическую и требуют исследования, 370 что ими физиология не занимается — и не может заниматься. Социологические законы — законы музыки — физиологические законы — относятся к сотрясению каждой струны — и то и другое верно, и то и другое anders potenziertdxlv[545]. Негация может быть верна — но бедна, не обхватывая всего, что отрицает. По вставкам Пенизи, открытым мною, ты видишь, что я читал внимательно. Horn с тех пор уж написал вторую статью в ответ на нападки — постарайся взять №№ «Libert?» (это дней за пятнадцать и № пять-шесть), где Жирарден говорит о наказаниях, — он головой выше французов. Жар страшный — я на дороге изнемог. И страшные головные боли и приливы. NB. До 29 пиши в Кальмар. Кельсиев издал том «Пережитое и передуманное». 353. Н. П. ОГАРЕВУ 20 (8) июня 1868 г. Кольмар. 20 июня. Colmar (Haut Rhin). H?tel des deux clefs. Ну, батюшка Николай Платонович, путь сюда — эта стоит абиссинской кампании. Я несколько раз думал, что-если б ты до преломления был в этом положении? Жар доходил до 30° цент, в тени, вагоны накалены — у меня повторилась головная боль, как в Женеве, да к тому же насморк. Мы разделили путь на две части и в Безансоне ночевали. Франция во всех нутрах своих — не на самых главных артериях — еще находится в состоянии времен Тюрго. Приехали в 11 часов (опоздавши часом). В отели заставили ждать. Здесь Лиза посоловела, ночь... Наконец решились признаться, что у них утром выгорело полдома и что места нет. Нас повели в какой-то саранский постоялый двор, в котором даже кофею нельзя было достать в 12 ч. ночи. Выспались кое-как, и утром опять в вагоны — жар еще ужаснее. Я начал серьезно бояться прилива. А тут в Бельфоре — ждать на станции 21/i часа, в Милюзе 2 часа — разные дороги, не умевшие согласоваться. Наконец, вчера, приехавши в 9 вечером в Colmar, я в десять бросился в постель — всю ночь в каком-то полубреду (серьезно), — утром у меня пошла кровь из носу, чего не бывало лет 371 сорок. Вчера и третьегодня была кровь 1 нрзб. — но сегодня несколько капель. Пойду взять холодную ванну и приму glauben Salzdxlvi[546]. — Сошло с рук. Но аминь — впредь, кроме в ночных trains, я в жары ездить не буду. Лиза вынесла геройски и теперь еще спит. Natalie, разумеется, не без аксесцев. Я писал к Шофуру, чтоб прислал сюда рекомендательное письмо к J. Mac?. Школа знаменитая, отсюда недалеко (кажется, две станции). До 30, вероятно, останемся здесь. Иду на почту. Ты знаешь, что Тата вдруг написала, что едет с кем-то-через Mont Cenis и Culoz в Женеву и оттуда к нам в Lyon. Я писал, чтоб остановить недели на две. О Prangins еще ничего не знаю — я на этот счет имел дурной разговор — хотя; summa summarumdxlvii[547] все идет тихо. Прощай. Тхоржевскому препоклоны. Корректуру и все посылать на мое имя, а не на имя Natalie — так я распоряжусь на почте. По тому, что я вижу здесь везде Kleinst?dchen'bidxlviii[548] — аминь, аминь глаголю вам: Es ist nur ein L?we, Es ist nur eine Stadt Lyondxlix[549]. И я предлагаю до Ниццы жить там. К тому же в H?tel de l'Europe хозяйка влюблена в Лизу и нас носят все на руках. Предлагаю на адресах к близким знакомым не писать Monsieur и М-г. Жар опять страшный, голова болит. Аптекарь советует пить кремортартар. Ворох писем: от Шофура, ваши и проч. Если б Тата внимательнее читала мои письма, она не поехала бы теперь — что она будет делать три недели или almeno 2? Я советую остановиться у Володимировой и съехаться потом, по общему условию, ну хоть в Базеле или в Лионе, не ближе 5-го июля. Книгу Кельсиева... полцарства за книгу Кельсиева! Я пишу иммедиатно разбор. О Базарове опять-таки я не настаиваю; второе письмо готово, я его пришлю на днях. Выписка «она в глубине души...» очень ясно по смыслу идет в продолжение другой выписки. Вероятно, пора на почту, послезавтра дальнейшее. 372 354. H. П. ОГАРЕВУ 23 (11) июня 1868 г. Кольмар. 23 июня. Colmar (Haut Rhin). Вторник. Deux Clefs. Осматривал Бебленгейм. Приняли нас чудесно. Много хорошего, много так себе. Но так как серьезной цели при этом не было — то и all rightdl[550], J. Mac? замечательный деятель — простой, но умный человек, живущий 16 лет в Бебленгейме и делающий чудеса пропагандой сельских библиотек и Ligu'ofi первоначального образования. У него тысячи адгерентов во всей Франции. Я тебе пришлю бюльтени презамечательные. Религия и политика — формально исключены (положительно и отрицательно). При свиданье расскажу много. Все время был болен — приливы, насморк и головные боли без перерыва. Сегодня лучше. Имел l?chet?dli[551] сходить в военную госпиталь и посоветоваться с тамошним доктором. Он велел пить ежедневно по порошку: Bicarb, de soude 1 gr. Carbonate de lithin 0,5. Что это литин?— Ты, как d-r, должен объяснить. Пива пью мало, водка совсем исключена, вина — бутылка в день. 25 вечером едем в Мюльгауз (если будут письма — перешлют за мной). Здесь брат Шофура—у того Ш., которого ты видел, отнялись ноги — но надеются исправить. Я поеду к нему в Тан. Радушие везде большое, и Шофур прав, он в ответ на мою прособу о рекомендации Mac? написал: «Вот вам записка, mais je m'en garde bien de me donner le ridicule de vous recommander — votre nom suffit en Francedlii[552]» — и без хвастовства — оно выходит так. Лист «Полярной звезды» (ужасно дурно поправленный тобой — заметь, что ты все меня винишь, а я тебя — мелких ошибок 50 almeno) посылаю Чернецкому. Одно письмо я нашел здесь — затем ни слова. Что же Тата? Лучшее, что она может сделать, — это ехать а) к Марье Каспаровие дня на два — и потом прямо в Мюльгауз. Но все же раз вперед написать. А когда я напишу об отели — если нужно, телеграфировать. Засим прощай. Адрес: Mulhouse — poste restante. (Haut Bhin). 373 355. С. ТХОРЖЕВСКОМУ 23 (II) июня I868 г. Кольмар. Любезный Тхоржевский. Пошлите сейчас полную коллекцию — французскую от 1 января — и посылайте следующие по адресу: Monsieur J. Mac?. Beblenheim (pr?s Colmar). Haut Rhin. Жду от вас писем. Я чуть не околел — теперь лучше. 23, вторник. Пишите. Mulhouse (Haut Rhin), poste restante. 356. H. A. ГЕРЦЕН 24 (I2) июня I868 г. Люцерн. 24 июня. Середа. Тате. Очень рад, что все с рук сошло. Жаль, что H?tel de la Poste-постоянно набит мерзким обществом немецких сидельцев. Подробности и пр. в другое время. Альзас с виду беден, но интересен — и имеет свой ум и сильное образование. Я везде был принят превосходно. Брат Шофура играет здесь роль, очень умен, очень образован — и холит меня, как хорошего гостя. 25 или 26 — мы в Мюльгаузе, и там я буду ждать ответа на это письмо. Coup de t?tedliii[553] кончен — теперь надобно опять привести в порядок. Ответ на это письмо придет 28 или 29, я его получу в Мюльгаузе. Я готов в Мюльгаузе ждать до S июля и могу выехать тебе навстречу в Базель, если ты думаешь, что границу переезжать трудно (есть ли у тебя паспорт, — обыкновенно не спрашивают, но на случай). Ты можешь в Женеве остаться еще несколько дней, должна заехать к Марье Каспаровне, и тогда или написать мне-день, train, в котором ты приедешь в Мюльгауз, или день и train, когда ты приедешь в Базель. От Базеля до Мюльгауза час и десять минут. Может, и мы из Мюльгауза переедем все в Базель, чтоб поездить по Северной Швейцарии, — в этом случае мы встретиться можем в Базеле. Alles ist m?glichdliv[554]. Я предоставляю тебе решенье, но исполненье — себе, и, главное, точность во времени требую огромную. Никакой рассеянности, помехи не принимаю — это все вздор и невниманье — есть почта, есть телеграф. Хочешь ты приехать в Мюльгауз? Хочешь в Базель — и чтоб я за тобой приехал? Или в Базель, когда все мы будем там? Пиши сейчас. Прощай. P. S. Получил от Саши письмецо. Жаль мне его... Вот отдать бы в большой пансион в Бебленгейме Терезину на год — была бы она несколько отшлифована. 357. Н. П. ОГАРЕВУ 24 (12) июня 1868 г. Кольмар. 24 июня. — Colmar (Haut Rhin). H?tel des 2 clefs. Середа. Твою приписку и приписку Таты получил, — что сделано, то сделано, и если Тата не провалилась на Mont Cenis — то сбережется и в Женеве. Хотя все вместе было безмозгло. Мы едем завтра или послезавтра в Милуз — 25 вечером или 26. — Оттуда я поеду в гости к Шофуру и там стану ждать ваших решений, т. е. в Mulhous'e. Я Тате писал подробно. Она может ехать, уведомивши сейчас в Милуз, через Берн, где остановится у Рейхель. Я могу ей ехать навстречу в Базель (час и десять минут). Или мы сможем сами через неделю ехать в Базель и ждать ее. Я требую только аракчеевской точности и никаких извинений (кроме таких, о которых телеграфировано или писано) ле принимаю. И мои нервы, наконец, требуют покоя. К неизменяемости лиц. — Вот что было вчера. Вечером я прихожу в девятом часу с Шофуром (презамечательный человек с огромным образованьем и взглядом). Оставил его в своей комнате — и пошел к Natalie спросить, хочет ли она с ним познакомиться. Нахожу Natalie в транзах и уж совсем раздраженную, — приготовляет горчишник Лизе на шею — от Шофура и руками и ногами. «Да что случилось?»— У Лизы кашель и горло болит. — «Помилуй, час тому назад она была здорова...» — «О нет... нет — она тает, она сонная, она в ослаблении...» Спрашиваю Лизу — которая уж в постели ждет 1нрзб., — Лиза говорит, что она здорова и что она кашляла и делала усилия горлом оттого, что муха ей попала, когда они .гуляли, в рот. Тем не менее горчишник ей привязали. На дру- 375 гой день Natalie советовалась со мной, можно ли Лизу оставлять в этих климатах, etc., etc. А Лиза совершенно здорова и была только вареная в эти ужасные жары. P. S. Я выздоравливаю. Ошибок мелких ты оставляешь бездну в корректуре. Тхоржевскому скажи, что если Долгоруков в самом деле умирает, я ему грехи отпускаю a la conditiondlv[555] — чтоб он взаправду умер. 358. Н. П. ОГАРЕВУ Четверг. Передай записку Тхоржевскому. Писать нечего, многое я здесь изучил — и не раскаиваюсь, что проехал...» миль. Прием все лучше и лучше. Пиши, как сказано, в Mulhouse. Я там жду решений — Таты и всех. Вероятно, оттуда двинем ся в северную часть Швейцарии. Лиза здорова. Вчера Шофур ее водил в музей и закормил конфетами. Colmar. Не хочешь ли и ты Тхоржевскомупоручить—тоже объявить или эквивалентное Долгорукову? Увидишь, что в письме к Тхоржевскому. Долгоруков должен бы был omni casudlvi[556] что-нибудь сделать для Тхоржевского. Тате кланяюсь и жду ее ответа на мое вчерашнее письмо. 359. М. МЕЙЗЕНБУГ и О. А. ГЕРЦЕН 27 (15) июня 1868 г. Мюлуз. 27 juin 1868. Mulhouse (Haut Rhin), H?tel Romain. Tr?s ch?re Arista. J'ai attendu en vain de vos lettres, enfin Ogareff m'?crit que vous lui avez ?crit de Munich et Tata m'envoya, une lettre pour Olga. Tata est seule ? Gen?ve; elle fait pratiquement l'?mancipation. Lorsque vous ?tes dans le doute sur mon adresse, ?crivez. par Tkhorzevsky ou Ogareff. Maintenant pourquoi arista?Mais parce que j'ai lu les m?moires. Je pourrais dire que c'est plus qu'arista dans le sens europ?en» 376 mais c'est juste dans le sens du c?leste empire. Vous savez que les Chinois donnent les titres aux anc?tres et non aux descendants. Vous rayonnez sur toute une splendeur si forte qu'il n'y a pas d'ombre. Je reconnais trait pour trait votre caract?re id?alisant. Vous l'avez conserv? et c'est parfait — pour dorer cette pillule de la vie. Je veux voir ce que vous avez fait de 48 et comment vous avez illumin? ces tristes ?v?nements. Il me semble qu'il y a des pages ou la langue fran?aise n'est pas suffisamment soign?e. Est-ce Domeng? a lu? Pour les simples fautes Monsieur David vous corrigera — le style non. J'ai vu le grand pensionnat de Beblenheim et j'ai pass? une journ?e avec J. Mac?. C'est bon, mais sa ligne de l'instruction populaire est meilleure. C'est un nouveau chemin. L'Alsace est tr?s provincial, — mais il me pla?t, il y a plus de vigueur, plus de nerfs — le m?lange latino-tedesque est bon pour tout— ? l'exception de la prononciation fran?aise. Nous irons peut-?tre ? B?le pour rencontrer Tata. En attendant adressez les lettres ? Tkhorzevsky (504, Route de Carouge). Il principe Ippopotamo — se meurt, quel farceur, qui a pu penser. Adieu. Ch?re Olga. Voil? une relation du voyage de Tata, j'attends la tienne, ?cris ? t?te repos?e. N'?cris pas d'embl?e, mais fais un brouillon, — laisse-le deux, trois jours — et reviens avec un d?sir f?roce de r?duire par moiti? et de corriger. Ensuite envoie ? moi. Tata est devenue emancipatissime — traverse les montagnes, vit avec les sauvages comme Livingston toute seule — et me demande des conseils deux jours trop tard — pour ne pas ?tre contrecarr?e. Je t'embrasse. Adieu. J'ai ?t? indispos? pendant une semaine, c'est la chaleur qui m'a accabl?. Natalie et Lise saluent. Перевод 27 июня 1868. Mulhouse (Haut Rhin), H?tel Romain. Дражайшая Arista dlvii[557]. Я напрасно ждал писем от вас, наконец Огарев сообщил мне, что вы писали ему из Мюнхена, а Тата прислала мне письмо для Ольги. 377 Тата одна в Женеве; она на деле осуществляет эмансипацию. Когда вы сомневаетесь в моем адресе, то пишите через Тхоржевского или Огарева. Теперь — почему arista? Да потому, что я прочел ваши воспоминания. Я даже сказал бы, что это больше, чем arista в европейском смысле, но что это справедливо в смысле небесной империи. Вы знаете, что китайцы награждают титулами предков, а не потомков. Вы озаряете все таким сильным блеском, что совсем не остается теней. Черту за чертою я узнаю ваш идеализирующий характер. Вы его сохранили, и это отлично — чтобы золотить пилюли жизни. Я хотел бы видеть, как вы изобразили 48 год и как вы осветили эти печальные события. Мне кажется, что там встречаются страницы, где французский язык недостаточно обработан. Прочел ли их Доманже? Заурядные ошибки может вам исправить господин Давид — но не стиль. Я осмотрел большой пансион Бебленгейма и провел день с Ж. Масе. Это хорошо, но его направление в деле народного образования лучше, это новый путь. Альзас — совершенная провинция, но мне нравится, там больше твердости, больше энергии — латино-германская помесь пригодна для всего, за исключением французского произношения. Мы, может быть, поедем в Базель, чтобы встретить Тату. Пока адресуйте письма Тхоржевскому, 504, Route de Carouge. Князь Гиппопотам умирает — каков шутник, кто бы мог подумать! Прощайте. Дорогая Ольга. Вот описание путешествия, сделанное Татой, жду твоего; напиши после отдыха. Не пиши сразу, но сделай черновик — пропусти два-три дня и возьмись опять за работу с лютым желанием сократить наполовину и исправить. Затем пошли мне. Тата сделалась emancipatissimedlviii[558] —переправляется через горы, живет одна с дикарями, как Ливингстон, и спрашивает моих советов с опозданием на два дня, чтобы ей не противодействовали. Целую тебя. Прощай. Я был нездоров в течение недели, меня одолела жара. Натали и Лиза кланяются 27 (16) июня 1868 г. Мюлуз. 27 июня 1868. Mulhouse. H?tel Romaine. Итак — христейший Николай Платонович, и ты стал догадываться, что Бакунин за спиной... конспиратничает с Элдыриным. — А я тебе из Ниццы писал об этом в апреле. Познай людскую злобу ты — И вероломства вкус отведай — мог бы написать Сумароков. Le sublime est ? un pas du vil— мог бы сказать Наполеон, etc. Однако при свиданье ты не обо всем помолчи. С 1-го июля мы в Базеле. — Съездим по окрестностям в Шафгауз и пр. Здесь будем ждать: 1-ое Тату — если хочет, 2 — твой приказ о Prangins хоть к 1 августа — если раньше не можешь. Что за Prangins, не знаю. Лиза рвется к тебе — это истинно без увлечения. С Natalie были хорошие и дурные разговоры по этой части, она все хочет каких-то невозможностей. К «Колоколу» нет leading-articl'a — глупую статью из Дрездена не следует помещать, глупую статью поляка о Громеке — просто выбросить. Да ведь, пожалуй, можно и без leading articl'a. Здесь самое замечательное дело — cit?s ouvri?resdlix[559]. Это целый город маленьких домиков, каждый с садиком — под общим управлением. Тут есть всё свое — большие рестораны по 75 сант. обед, перед входом — ванны теплой и холодной воды, чтоб работники могли после работы и до обеда вымыться, etc. Всё дело частное — а не правительственное. Странный город — почти все население из работников. У них свои школы, и высшие, в которых химия и физика преподаются в большом объеме и в совершенно модерном виде. Засим прощай. Отдай поскорее прилагаемую записку Тате. 31 — едем в Базель, ergo пиши: B?le — poste restante. Вот и в Швейцарии. Ну что принц? Записки Meisenbug одолел — я скажу, как апостол Павел: лучше не печатать — но если нет воздержания, то пусть печатает у Чернецкого. Если Тхоржевский воротился, попроси его узнать, можно ли послать в Женеву из Лиона готовые рубашки, не платя 379 пошлины, а также и ящик. И, наконец, пришли ли вещи из Ниццы в Женеву? Amen. P. S. Все письма из Colmar'a пришли — ради аллаха не заботься о письмах, когда адрес писан как сказано. 361. Н. А. ГЕРЦЕН 27 (15) июня 1868 г. Мюлуз. 27 июня. Суббота. Mulhouse (Haut Rhin). H?tel Romanum. Tame. Любезная Тата, тут нечего телеграфировать и некуда торопиться (письма все получены — я так меры беру, что вам заботиться нечего). Я полагаю, что ? la longue жить так, как ты живешь в Женеве, — невозможно, но неделя больше — неделя меньше ничего не значит. В Кольмар и Альзас ты не попала потому, что писала мне, что едешь в конце месяца — а поехала до 15. Теперь мы можем съехаться в Базеле... Даже в Люцерне... положим, что 1-го или 2-го июля мы будем в Базеле и я напишу тебе — ты отправишься в Берн (ездить в Берн и воротиться в Женеву — такая нелепость, о которой и говорить нельзя) и« оттуда напишешь: «Я еду с таким-то train в столько-то часов...» Я буду ждать. В Берн ты можешь ехать хоть завтра — я напишу тогда и Марье Каспаровне (но и ты должна тотчае написать). — Стало, программа и с варьянтами дана. Теперь вот вопрос: а) Когда Огарев в состоянии ехать в Prangins? в) Думаешь ли ты, что он может без ухода своего остаться две недели и больше? Сейчас развернул газеты и прочитал о смерти сенатора Mateucci — неужели это наш? Его ужасно жаль было бы. Не знаю, что будет от свиданья (мне очень жаль, что ты ни Natalie, ни Лизе никогда не пишешь, этим ты поддерживаешь даль), — но, кажется, ты могла бы принести пользу Лизе (изменивши все в наружном). Учится она нехорошо, т. е, теперь совсем уроков нет, — это все вздор, главное — ум, но надобно стараться отстранить баловство. Но все это зависит вполне от тебя — libert? — ?galit?! dlx[560] Сегодня 27 суббота — письмо это придет 29 понедельник, ответ на него 31-го или 1-го июля (середа или четверг), а потому пиши: B?le, poste restante. Стало, в четверг я буду знать, что ты делаешь, а в субботу ты получишь мой ответ. Прощай. 380 Привезти гид Берлатта, О романе Толстого надобно толковать много. Общая картина верна и интересна (вопреки Огарева — Мерчинского amendementdlxi[561]) — лица плоше, а есть места просто глупые, — да ведь у Толстого-то есть тоже глупые места. Ты знаешь, что Тургенев играет роль шута (Ogre) в Баден-Бадене перед королевой прусской. 362. Н. П.ОГАРЕВУ 28 (16) июня 1868 г. Мюлуз. Огареву. 28 июня. Воскресенье. H?tel Romaine. Пользуясь тем, что пишу Тхоржевскому, чтоб он телеграфировал Долгорукову-сыну, извещаю, что письмо твое (и все остальные) — пришло. Я твердо убежден, что ты никогда не был дальше от всякой апоплексии, как теперь. Тату также удивило твое лицо, как и меня в последний приезд. Твоя апоплексия — как «истина» — in vinodlxii[562], ты не пьешь. Жалею, что ты думаешь, что я на Тату сердился — если б ты прочел к ней записки мои — ты не думал бы это. А что она пустилась очертя голову через Mont Cenis — я пожурил. Тата мне ближе по всему. — Затем Чернецкому посылаю корректуры. Статью о пулях, как глупую и мерзкую, бросил. Мальвиду пришлю из Базеля. Пиши в Базель: B?le, poste restante. Я там буду во вторник. Еду на весь день к Шофуру. З0З. Н. П. ОГАРЕВУ 30 (18) июня 1868 г. Мюлуз. 30 июня, вторник. Mulhouse. Н-l Romaine. Весть о смерти Маттеучи поразила меня — не только потому, что это удар для всей Италии и для Саши — он был сторож свободы преподавания, — но еще потому, что я его видел в декабре сильным, полным жизни и деятельности, беспрестанно двигающимся и говорящим обо всем. Долгоруков при всей силе был какой-то fungus bestialisdlxiii[563], уродство, а это — гуманное явление. Да-с... Memento moridlxiv[564] довольно. 381 У Шофура я провел превосходно день — они живут богатыми помещиками, и вся семья удивительно образованные люди — один из семьи (Шерер) химик и натуралист, поклонник Шиффа. Старик Кестнер, глава дома, — хромой, энергический, и тот Шофур, которого ты видел, — очень больной, у него начало онемения позвоночного мозга; Шерер говорит, что он на плохой дороге. Прием был самый горячий, больной сам приехал меня встретить на железную дорогу, — остальное при свиданье. Сегодня вечером едем в Basel. Там, вероятно, дождусь Тату — а не то в Люцерне, где буду ждать пранженской гистории. Люцерн очень красив, я готов там жить хоть месяц. А хотелось бы и мне где-нибудь приютиться — но ничего не предвижу. Смотри, как бог- то иронию загибает. Ты проповедовал неподвижность — вот и ходить не можешь, я, напро¬тив, движение — и в 56 лет не имею столько оседлости, как пан Цверцякевичили Шихонь. Не знаю, как выработаться из этого положения. Не посоветоваться ли с Гризингером — это по его части? Особенно хорошего от свидания с Татой не жду. Прощай. У Natalie сильный был понос, и теперь продолжается. Лиза здорова, но Natalie убеждена, что она больна, и хочет советоваться с Ад. Фогтом. 364. Н. П. ОГАРЕВУ Конец 1867 г. — начало 1868 е. Ницца. Лиза с acharnement'ом спорит с француженками — и защищает Россию. Дама ей говорит: «Зачем в 1812 году крестьяне били французов» — а Лиза: «А зачем Наполеон ходил на Россию войной, еще бы — пришли брать домы и города — а мужики бы их не защищали. Для вас Наполеон — un grand hommedlxv[565] — а делал всё вред и убивал». — Англичанка несчастно подвернулась и говорит: «Одно война— а другое злодейская бойня». Лиза вдруг обратилась к ней — ? la Nicolas: «А что вы делаете в Ирландии — c'est comme chez nous en Pologne?dlxvi[566]»— Te и отступили — к радости всех американцев. 382 365 H. П. ОГАРЕВУ (черновое) Конец 1867 е. — первая половина 1868 г. Мне не нравится маненько ухарский тон. Как в руководстве писать «Конопатить в тюрьму»... родительская розга. Далее «Цербст» — а не «Церпст». — Ни Новиков, ни Радищев не были на каторге; даже Новиков не был в Сибири, а сидел в Петропавловской крепости. На грех тебе дал Мордовцева о Стефане Малом. — Много — строк пять — и без Юрья Владимировича. Мечникову допросные пункты: 1) Откуда он знает, что декабристы хотели освободить с землей? 2) Откуда он знает, что Петрашевский — Петрушевский? 3) Что такое — «они были из ученого сословия»? Мандарины — в Китае. Примечания: 1[1] мечтательно (нем.) — Ред. п[2] опиоманы (англ.) — Ред. ш[3] здесь: хранителя (франц.). — Ред. г^[4] передовые (англ.) — Ред. ’^[5] мой дорогой (итал.) — Ред. vi[6] сам справится (итал.) —Ред. vii[7] мимоходом (франц.) — Ред. viii[8] слова улетают (лат.). — Ред. ix[9] Разве наша портьерка возьмет и старуху Линду и двух» щенят? х[10] Вы очень несправедливы, дорогая Мальвида, но так как это из дружбы ко мне, то у меня не хватает духу сердиться. Несколько слов в пояснение однако необходимы. Если бы вы знали, как мне было больно отказаться от мысли поехать к 6-му во Флоренцию, вы не написали бы мне вашего письма. Вы бы, с немного большим доверием, подумали: «Раз он не едет — значит, есть тому причина». У меня — обязанности и угрызения совести — по мере возможности я выполню первые. ЬеЬешкйшЯег... искусник в жизни (нем.) я был им, теперь я уступаю первенство вам, молодым: душам (которые, скажем в скобках, способны воспламеняться еще от фальшивой книги госпожи Мишле). Знаете ли вы, что для меня нет бо¬лее прекрасного идеала, чем спокойствие, чем досуг, позволяющий сказать свое последнее, заключительное слово. И этот идеал недоступен для меня. Вы полагаете — что зажмуриться и удалиться, чтобы не слышать криков, — достаточно. О нет! Я единственный лоцман среди безрассудств и несчастий — сам дивлюсь своим силам — и несомненно, что только моя деятельность, мой «другой мир» поддерживают меня. Я делаю пробу — хочу узнать, как в Женеве и в Ницце пойдут дела без меня. Оставьте же по крайней мере в моем распоряжении время. Огарев — самый близкий мне человек — человек, высокую поэтичность, вдумчивость, доброту и любовь которого вы знаете, — один из наиболее трагических элементов; в этом деле. Он убивает себя, он губит себя своим образом жизни — и я вижу полнейшую тщету моих советов, моего влияния. Натали — несчастнейшее существо— следствие ли это ее характера, падает ли на нее вина — не в этом дело. Я утверждаю, что ее жизнь — сплошное мученичество и недуг. И посреди всего этого — ребенок, удивительно одаренный и удивительно испорченный. Я удаляюсь для того, чтобы посмотреть, что они будут делать, но* предварительно хочу подготовить необходимые условия — а тут вы, как снег на голову, с вашими празднествами. «Школа найдена!»... И это говорите вы — адрес школы найти нетрудно. Но когда спешат — вам известны последствия. Александр горячо рекомендует Фрелиха, — мы туда едем — вы меня завлекаете в эту западню омерзительной дрессировки детей, и два месяца спустя приходится с громадными издержками спасать Ольгу из этого педагогического вертепа. И Александр находил их стол хорошим, а их «обхождение» приятным?.. Теперь подумайте спокойно и — прочтите это письмо вместе с Татой и с Александром. Это объяснит одну часть — вторая viva voce устно* (итал.). P. S. — Я не посылал денег отсюда... Авигдор предложил мне получить их и инкассировать во Флоренции, чтобы понести меньше издержек. Значит, и в данном вопросе вы неправы. Кстати — мне нужна расписка Александра. Я видел вчера Авигдора, у него ничего нет. — Скажите Александру), что я заплатил еще-250 фр. за Кювье... Фогту. Вы считаете среди других преимуществ Флоренции и то, что я встречусь там с Эмилем Фогтом — но ведь он проследовал через Женеву не навестив меня — и это значительно умеряет мое желание видеть его. Карл Фогт уехал в Германию — где он будет читать лекции (франц.). — Ред. xi[11] почтовой карете (франц.) — Ред. xii[12] до востребования (франц.) — Ред. xiii[13] пансион (франц.) — Ред. xiv[14] услуги (франц.) — Ред. xv[15] неистовая и бранящая (итал.). — Ред. xvi[16] если не произойдёт несчастья и задержки (франц.). — Ред. xvii[17] Не забудьте послать 2 экземпляра «Сазонов и Энгельсоны» ему — и 5 в Флоренцию. xviii[18] скидкой (франц.). — Ред. xix[19] очень предупредительны (франц.) — Ред. xxi[21] Скорее (англ..) — Ред. xxii[22] Как бык перед горой (нем.) — Ред. xxiii[23] прием (франц.) — Ред. xxiv[24] свободе воли (франц.) — Ред. xxv[25] в процессе писания (итал.) — Ред. xxvi[26] A propos к письмам. Зачем ты шалишь, надписывая Тате... Если это хитрость, то она слишком прозрачна. xxvii[27] Карл Пятый (франц.) — Ред. xxviii[28] Короче говоря (франц.) — Ред. xxix[29] наедине (франц.) — Ред. xxx[30] Посмотрим (итал.). — Ред. xxxi[31] о свободе и несвободе воли (лат.) — Ред. xxxii[32] Что вы можете сказать на это? (нем.) — Ред. xxxiii[33] самом необходимом (франц.) — Ред. xxxiv[34] окажите любезность (итал.) — Ред. xxxv[35] Долго (франц.) — Ред. xxxvi[36] если не случится (франц.) — Ред. xxxvii[37] Обдумайте это. (нем.) — Ред. xxxviii[38] в отчаянном положении (франц.). — Ред. xxxix[39] поездом (франц.). — Ред. xl[40] Свободе воли (итал) — Ред. xli[41] кое-как (франц.). — Ред. xlii[42] в сущности (франц.). — Ред. xliii[43] Купи ей букварь — это легче, я уверен, что ввоз букварей запрещен. Только надобно рост одинакий со старыми. xliv[44] дорогой (итал.) — Ред. xlvi[46] следовательно (лат.) — Ред xlvii[47] Хочу видеть, как выстроите (лат.), — Ред. xlviii[48] впрочем (франц.). — Ред. xlix[49] площади Св. Марка (итал.) — Ред. l[50] сошла на нет (франц.) — Ред. li[51] Королевскую гостиницу (итал.). — Ред. lii[52] на вечные времена (итал.) — Ред. liii[53] к доктору Левье (итал.) — Ред. liv[54] по крайней мере (итал.) — Ред. lv[55] прогулки (итал.) — Ред. lvi[56] Дворца дожей (итал.). — Ред. lvii[57] избытка (франц.). — Ред. lviii[58] действовать совместно (нем.). — Ред. lix[59] Если Мальвида желает, вы можете все съездить к Гарибальди. lx[60] изящных искусств (итал.) — Ред. lxi[61] исподтишка (франц.) — Ред. lxii[62] откуп (итал.). — Ред. lxiii[63] Пока нет ни Гарибальди, ни sein Hauch его духа (нем.) — я их ожидаю сегодня, и, вероятно, если Гауг приедет без Гарибальди, то я завтра уеду. В крайнем случае — послезавтра. Вы основательно потрудились, чтобы не захотеть понять сказанного мною о моллюсках; перечтите и вы увидите, что там нет ничего враждебною в отношении венецианских дожей. Наконец-то, милостивые государи и государыни из славного 41 Санкта Монака, карнавал принял грандиозные размеры. Маленькая глупость— глупа, но большая — может стать прекрасной, величественной. «Лихорадка» масок из обычной стала горячечной. Представьте себе две площади — одну набережную (нашу, Скьявони) и все прилегающие переулки, наполненными народом и масками — проходу нет, движение остановлено — повсюду крики Полишинеля, смех, но ничего непристойного, как в Париже. Последняя черта покорила меня. Это веселящийся народ— а не арсенал публичного дома — на обслугу которого нацепляют маски, подобно тому как Бисмарк — иголки на ружья. That is the phylosophy — not the actuality Это — философия, а не действительность (англ.). А теперь вообразите себе все нелепости, которые могут обрушиться на голову такого бедного дикаря, как я, — и вы все еще будете далеки от действительности. Например, представьте себе огромный зал — 200 обедающих масок. За десертом у них является мысль посмотреть еще одну диковинку; живо посылают какого-то господина на розыски — беднягу приводят, и все двести масок трижды пьют шампанское при кликах «виват» и представьте себе, что эта ? остопримечательность — я, ваш покорный слуга. Сначала они кричали «amico i Garibaldi» друг Гарибальди (итал.) — и «russo libero» свободный русский (итал.), в конце концов они стали провозглашать «poeto russo» русский поэт (итал.), и я, опасаясь, как бы они не перешли к «pittore e maestro» художник и маэстро (итал.), спасся бегством. Пробившись четверть часа, я сообразил, что невозможно пройти через площадь Святого Марка, не убив кого-нибудь или не будучи убитым. Гордый званием поэта, я прислонился к колонне... волна человеческого моря подымалась все выше и выше, рядом со мною стоял польский граф (тот самый, который исполнил приказ привести меня), я увидел проходящую даму, столь прекрасную, что можно было забыть даже Людмилу Ассинг, — словом, писаную красавицу. «Черт возьми! (последнее — остаток религиозного воспитания), — сказал я поляку — совсем близко около дамы, — как она дивно хороша!» В мгновение ока меня хватают, ведут, толкают, и вот я перед очень худощавым господином, который осыпает меня любезностями, приглашает к себе, а до визита представляет меня своей жене, которая отчетливо слышала мое восклицание. И я понял тогда, какая тяжелая ноша — 54 года от роду, но утешился, вспомнив, что в Венеции был признан очаровательным и Отелло, — и я дал себе слово, как только одержу морскую победу, отправиться с визитом к прекрасной... Куракиной... ибо эта дама — полька. Вы, конечно, понимаете, что все это невозможно и что все это мне приснилось. Засим поручаю вас охране всеблагого господа, а Ольгу — вашей. P. S. Не слыхав музыку масок — нельзя понять «Воспоминания о венецианском карнавале» (франц.). —Ред. 1хг^[64] «да здравствует» (итал.) — Ред. 1xv[65] «знаменитый русский поэт» (итал.) — Ред. 1xvi[66] художники (итал.) — Ред. 1xvii[67] скульпторы (итал.) — Ред. 1xviii[68] тайком (франц.) — Ред. Ых[69] общий стол (франц.) — Ред. 1xx[70] буквально (франц.) — Ред 1xxi[71] Прекрасно! (нем.) — Ред. 1xxii[72] дорогой философ-практик (итал.). — Ред. 1xxiii[73] Я найду для него на два года, но на вексель. 1xxiv[74] Итак (франц.) — Ред. 1хх’Д75] Баланс в пользу дома Ротшильда (франц.) — Ред. 1xxvi[76] Автограф поврежден, — Ред. 1xxvii[77] Скорее (англ.). — Ред. 1xxviii[78] бандеролью (франц.). — Ред. 1xxix[79] силой (франц.). — Ред. 1xxx[80] актер (итал.) — Ред. 1xxxi[81] справедливость (лат.). — Ред. 1xxxii[82] Море не такое подлое (франц.) — Ред. 1xxxiii[83] «Мы тонем... мы тонем — спасайте вашу жену!» (франц.) — Ред. 1xxxiv[84] приходящая гувернантка (англ.). — Ред. 1xxxv[85] под открытым небом (франц.) — Ред. 1xxxvi[86] Очень важно (англ.) — Ред. 1xxxvii[87] ты понимаешь (франц.) — Ред. 1xxxviii[88] несмотря на (франц.). — Ред. 1xxxix[89] полностью (лат.). — Ред. xc[90] Автограф поврежден. — Ред. xci[91] предположим (франц.). — Ред. xcii[92] часть первая (лат.) — Ред. xciii[93] довольно (англ.). — Ред. xciv[94] судья (франц.) — Ред. xcv[95] пробел (франц.). — Ред. xcvi[96] проказников (франц.) — Ред. xcvii[97] Ты ничего не писал о статье о Греции и прибавке к Аксакову — если помнишь, оправься на почте. xcviii[98] И бог благословляет вашу добрую волю (нем.). — Ред. хДх[99] битва жизни (англ.) — Ред. с[100] И что вы скажете (нем.) — Ред. а[101] Черт возьми! (итал.) — Ред. cii[102] и остаюсь (нем.). — Ред. сш[103] предупреждение (франц.) — Ред. сгД104] «моя школа» (франц.). — Ред. сД105] «Я лично думаю, что этот человек никогда ничего не сделал ни хорошего, ни дурного (франц) — Ред. сЛ[106] Подлог (франц) — Ред. суп[107] Лишения свободы (франц.) — Ред. суш[108] провалилась (англ.). — Ред. Дх[109] прозой (нем.) — Ред. сх[110] «но несколько более астократический» (франц.) — Ред. схЦ111] я непослушная, но умная (франц.). — Ред. схп[112] «но более астократический» (франц.) — Ред. схш[113] «Это годилось во времена Робеспьера» (франц.) схгД114] старой болезни (франц.). — Ред. cxv[115] Вот он (итал.) — Ред. cxvi[116] путаница (итал.) — Ред. cxvii[117] «последние новости» (англ.). — Ред. cxviii[118] для (лат.) — Ред. cxix[119] до востребования (итал.) — Ред. схх[120] скорым поездом (франц.). — Ред. сххЦ121] случае, происшествии (франц.) — Ред. сххп[122] бессвязности (франц.) — Ред. cxxiv[124] быть или не быть (англ.). — Ред. cxxv[125] своего рода шедевр (лат., франц.). — Ред. cxxvi[126] Т. е. отделяя из капитала Сев. Ам. по номинальной цене — 200 000, несмотря на то, выше ли или ниже курс. cxxvii[127] с семьей (англ.) — Ред. cxxviii[128] действующие лица: бедная и покинутая душа, русский священник, — трагический элемент (нем. и франц.). — Ред. cxxix[129] Слишком красивой (нем) — Ред. cxxx[130] с грацией (франц.). — Ред. cxxxi[131] досаду (франц.) — Ред. cxxxii[132] передовые статьи (англ.) — Ред. cxxxiii[133] с болью (нем.) — Ред. cxxxiv[134] Теперь или никогда (итал.). — Ред. cxxxv[135] полная свобода (франц.). — Ред. cxxxvi[136] стыдно, стыдно (нем.) — Ред. cxxxvii[137] Тхоржевский начинает бегать, вексель пишется, сургуч течет, печать смачивается (франц.). — Ред. cxxxviii[138] и да защитит вас бог (франц.) — Ред. cxxxix[139] помещение капитала (франц.). — Ред. cx1[140] За такой важной вещью следует или мне приехать в Флоренцию или тебе сюда. cx1i[141] закладная (франц.) — Ред. cx1ii[142] с аукциона (франц.) — Ред. cx1iii[143] выкуп закладной (франц.) — Ред. cx1iv[144] недвижимостям (франц.). — Ред. cx1v[145] Действительно, там, где масса, близ Кольмара, решительно не принимают полупансионерок. cx1vi[146] заморыш (нем.) — Ред. cxlvii[147] плохом настроении (франц.) — Ред. cxlviii[148] финал (франц.) — Ред. cxlix[149] сплетня (франц.) — Ред. cl[150] осиное гнездо (франц.) — Ред. cli[151] бедный (итал.) — Ред. clii[152] Да, теперь он может идти куда угодно (нем.) —Ред. cliii[153] позвольте мне закончить письмо этой вестью из книги Иова (нем.) — Ред. cliv[154] Преданнейший (итал.) — Ред. clv[155] покаяния (итал.) — Ред. clvi[156] Добавление (лат.) — Ред. clvii[157] кстати (лат.). — Ред. clviii[158] Точки над I (франц.) — Ред. clix[159] Которые выставляются на выставке (франц.) — Ред. clx[160] по двойной бухгалтерии (франц.). — Ред. clxi[161] Ошибки и пропуски не в счет (франц.). — Ред. clxii[162] малой скоростью (франц.). — Ред. clxiii[163] 26 мая. Воскресенье. Ich bin der alte Wassermann. Und gie? kalt Wasser, was ich kann. Я — старый водовоз И лью холодную воду по мере сил (нем.) Я сказал бы вам попросту, что у меня два ведра холодной воды, но вы обошлись бы со мною, как с третьим (дураком). Первое — метеорология. Вот она — итак, позавчера утром, в 6 часов, 24 мая, в благословенный год, после трех или четырех недель холода, дождя, ветра — пошел снег, как в стихотворении Виктора Гюго. Вот это называется климатом — весьма подходящим для соленых огурцов. Второе ведро — второй снегопад — это «Позитивная философия» — журнал Литтре и Вырубова. Вырубова я xорошо знаю — это способный человек, русский, покинувший Россию. Тата его знает, у него есть капитал. Если бы можно было объединить оба журнала — то дела пошли бы. Итак, подумайте «collegialiter» коллегиально (лат.), что нужно делать. Имена у вас будут конечно, Фогт (с которым я увижусь сегодня) не откажет мне в этом. За акции я плачу лишь любезностями. Как это вы. сага florentina дорогая флорентинка (итал.), как можете вы меня еще «панофкизировать» — зная, что русская типография не приносит доxода и т. д. Долгоруков — ненадежен, я его позондирую. Покамест я оxотно буду давать статьи даром, до теx пор пока журнал не станет на ноги. Огарев — тоже (Вырубов просит его idem о том же (лат.)). Остальная часть вашего письма — ist sehr gut очень xороша (нем.). И вы не только остаетесь «старым гренадером старой гвардии» — -но благодаря удивительной чистоте души, благодаря вашей деятельной дружбе — вы остаетесь молодой в старой гвардии и глубоко симпатичной особой. Ваше последнее письмо отогрело меня после Женевы (смотри метеорологическое прибавление). Великая новость дома № 7 на Quai Mont Blanc заключается в том, что я люксембургировался с И. Тургеневым. Он написал мне дружеское письмо — по прочтении моей очень враждебной статьи. Тогда я двинул вперед рать «Колокола» — и разгромил Тxоржевского (за неимением лучшего). И. Тургенев ответил мне con tenerezza с нежностью (итал.). О... при приближении смерти старые размолвки исчезают — и становишься т^им как океан. Ваш devotissime самым преданным образом (итал.) (франц.). — Ред, clxiv[164] изучайте физиологию и не занимайтесь практической политэкономией (итал.) — Ред. clxv[165] по живому месту (франц.). — Ред. clxvi[166] быть или не быть? (англ.) — Ред. clxvii[167] разбит (франц.) — Ред. clxviii[16B] с нежностью (нем.) — Ред. clxix[169] с добродушием (нем.) — Ред. clxx[170] рыцарский (франц.). — Ред. clxxi[171] изнеженный (франц.) — Ред. clxxii[172] не вполне уверен (нем.) — Ред. clxxiii[i73] Hа этот раз — дорогая Мальвида — я пишу вам только для того, чтобы сказать вам, что мне нечего сказать, — что я в Монтрё, а Моно здесь нет — так что мой диалог с ним превращается в Моно-лог, а Баум-Риттер — не из красного дерева, а скорее из Баум Волле. Сегодня я встречусь с женой Мишле — может быть, также с насекомым и с птицею. Я не люблю его жену (ни описанную, ни пишущую). Пьер Леру доставляет мне отраду — ни малейшего намека на здравый смысл. Прощайте. Ваш fidelissime вернейший (итал.) друг А. Г. (франц.). — Ред. clxxiv[i74] Наши акции подымаются (франц.). — Ред. clxxv[175] способ, образ действия (франц.), — Ред. clxxvi[176] моя скромная особа (нем.). — Ред. clxxvii[177] Дражайшая (франц., итал.) — Ред. clxxviii[178] Обращаю ваше внимание (англ.) — Ред. clxxix[179] благоухание роз (нем.). —Ред. clxxx[180] слияние (франц.). —Ред. clxxxi[181] страшно дорого. clxxxii[182] Во всяком случае (лат.) —Ред. clxxxiii[183] нежная переписка (нем.) — Ред. clxxxiv[184] всего (франц.) — Ред. clxxxv[185] излишка (франц.) — Ред. clxxxvi[186] погашение долга (франц.) — Ред. clxxxvii[187] кляузы, придирки (франц.) — Ред. clxxxviii[188] на предъявителя (франц.) — Ред. clxxxix[189] довольно (англ.) — Ред. cxc[190] «Случайности» в счет не идут (франц.) — Ред. cxci[191] падений (франц.). —Ред. cxcii[192] Londres aussi — mais c'est trop cher. cxciii[193] Также и Лондон — но там слишком дорого. cxciv[194] Хочешь не хочешь (лат.) — Ред. cxcv[195] Банкноты (англ.) — Ред. cxcvi[196] Но... но (итал.). — Ред. cxcvii[197] Сторона Александра (франц.) — Ред. cxcviii[198] свиданье (франц.). — Ред. cxcix[199] Супругу (итал.) — Ред. Щ200] низкий (англ.). — Ред. ^[201] Автограф поврежден. —Ред. ccii[202] Давайте, дитя мое (франц.) —Ред. cciii[203] расстроена (англ.) —Ред. ^^[204] в конце концов (франц.). — Ред. ccv[205] Фраза зачеркнута. — Ред. ccvi[206] Месть (итал.). — Ред. ccvii[207] Се человек (лат.). — Ред. ccviii[208] Если не получили, телеграфируй в понедельник, и даже во вторник, и справьтесь на почте, письмо было на имя Таты. ccix[209] в неопределенности (франц.). — Ред. ccx[210] немного (итал.) — Ред. ccxi[211] смутные воспоминания (франц.). — Ред. ccxii[212] начала (франц.). — Ред. ccxiii[213] Превосходно! (нем.). — Ред. ccxiv[214] окруженная водой (нем.) — Ред. ccxv[215] венецианка (нем.). — Ред. ccxvi[216] Мираж (итал.) — Ред. ccxvii[217] До завтра (нем.) — Ред. ccxviii[218] Все, что хорошо понимаешь, можно выразить, и слова для этого находятся ясные, непринужденны о (франц.) — Ред. ccxix[219] мещанства (нем.) — Ред. ccxx[220] преувеличенные идеи (нем.). — Ред. ccxxi[221] по номинальной цене (франц.) — Ред. ccxxii[222] от каторжных работ (франц.). — Ред. ccxxiii[223] Далее в письмо вклеена вырезка из французской газеты, текст которой представляет собой перевод двух статей «Свода законов Российской империи»: Ст. 1425. Доносить надлежит в сем роде преступлений не токмо о начинщиках умысла, но и о тех, которые им вспомогали или совет подали или волю и хотение к тому имели, хотя в действие и не произвели; доносить надлежит в сем роде преступлений не токмо по известиям очевидным и достоверным, но и в тех случаях, когда кто сделался о том известным по слуху от других. Ст. 1426. Если кто на исповеди объявит духовному отцу своему об умысле на честь и здравие государя или о намерении произвести бунт в измену и объявляя о том не покажет раскаяния и намерения оное отложить, но единственно исповедует о сем, дабы согласием или молчанием духовника в преступном намерении своем более утвердиться: то духовному отцу доносить о том немедленно, так как таковая исповедь не есть правильная, ибо исповедующийся не во всех беззакониях своих кается. (Свод законов Российской империи, т. XV, СПб., 1842). — Ред. ccxxiv[224] наш (лат.). — Ред. ccxxv[225] кисло-сладко (франц.) — Ред. ccxxvi[226] ожесточение (франц.) — Ред. ccxxvii[227] на просторе (франц.) — Ред. ccxxviii[228] вроде холеры (франц.) — Ред. ccxxix[229] Предупреждение (нем.) — Ред. ccxxx[230] Это другое (франц.) — Ред. ccxxxi[231] Безупречна (франц.) — Ред. ccxxxii[232] огромнейшее (итал.) — Ред. ccxxxiii[233] задней мысли (франц.). — Ред. ccxxxiv[234] на сегодняшний день (франц.) — Ред. ccxxxv[235] переделанную (франц.) — Ред. ccxxxvi[236] Тон делает музыку (франц.) — Ред. ccxxxviii[238] Это очень дорогая статья (франц.) — Ред. ccxxxix[239] переплавить и обновить, освежить и придать колориту (франц.) — Ред. ccxl[240] основу (нем.) — Ред. ccxli[241] переделка (франц.) — Ред. ccxlii[242] A propos — jetez un.coup d'?ll sur mon r?cit du voyage de Sa Majest? dans le Kolokol. ccxliii[243] вечно недвижно стоит прошедшее (нем.) — Ред. ccxliv[244] Кстати, взгляните в «Колоколе» на мой рассказ о путешествии его величества. ccxlv[245] тоже (лат.). — Ред. ccxlvi[246] объявление (франц.) — Ред. ccxlvii[247] Не понимаю (итал.) — Ред. ccxlviii[248] том (франц.). — Ред. ccxlix[249] Exempli gratia обед общий или врозь; если врозь — глупо. Если ты один с нами — неладно, а прислуга? ccl[250] Дорогой Тхоржевский, я только что подписал поручительство за Чернецкого и посылаю его вам. Но чтобы не вышло недоразумения, нужно взять обратно мое поручительство на 2000, которое было дано ранее. А то будет казаться, что я поручился за 5000 фр., a не за 3000. Сделайте это и возьмите на себя труд уведомить меня (франц.). — Ред. ccli[251] страшно сказать (лат.). — Ред. cclii[252] в порядке дня (франц.). — Ред. ccliii[253] Он еще указывает на «Впечатления присяжного заседателя». ccliv[254] «во время сладостного безделья» (итал.) — Ред. cclv[255] моя дорогая (итал.) — Ред. cclvi[256] Уезжать (итал.). — Ред. cclvii[257] поселенец, поселение, спасая, красивая и т. д. (англ., франц.). — Ред. cclviii[258] я думаю (англ.). — Ред. cc1x[260] лаж, промен (итал.) — Ред. cc1xi[261] в действительности (франц.) — Ред. cc1xii[262] маленькое, а веселое (нем.) — Ред. cc1xiii[263] поддержку (англ.) — Ред. cc1xiv[264] привычку (франц.). — Ред. cc1xv[265] услуг (франц.). — Ред. cc1xvi[266] Посмотрим (итал.). — Ред. cc1xvii[267] неверно (нем.). — Ред. cc1xviii[268] сокращение (франц.) — Ред. cc1xix[269] рюмка (франц.). — Ред. cc1xx[270] Безжалостная флорентинка (нем.) — Ред. cc1xxi[271] я жду (нем.) — Ред. cc1xxii[272] мировоззрением (нем.) — Ред. cc1xxiii[273] учение.идет отлично (нем.). — Ред. cc1xxiv[274] звук там-тама (франц.) — Ред. cc1xxv[275] по-студенчески (нем.). — Ред. cc1xxvi[276] опровержением (франц.) — Ред. cc1xxvii[277] вечер (франц.) — Ред. cc1xxviii[278] француженки (вперемежку с итальянками) — Ред. cc1xxix[279] ирландки (франц.) — Ред. cc1xxx[280] англичанка (франц.). — Ред. cc1xxxi[281] между нами (франц.) — Ред. cc1xxxii[282] ярмарке тщеславия (англ.). — Ред. cc1xxxiii[283] Чернышевский и его школа (франц.). — Ред. cc1xxxiv[284] сама по себе (нем.). — Ред. cc1xxxv[285] раствор углекислого калия (лат.). — Ред. cc1xxxvi[286] «речь» (англ.) — Ред. cc1xxxvii[287] полностью (лат.). — Ред. cc1xxxviii[288] Обрыв на конце страницы автографа. — Ред. cc1xxxix[289] Вперед (нем.). — Ред. ccxc[290] месте (нем.). — Ред. ccxci[291] Увы! (франц.). — Ред. ccxcii[292] вишийской минеральной водой (франц.) — Ред. ccxciii[293] простуженный (англ.). — Ред. ccxciv[294] по дороге (франц.) — Ред. ccxcv[295] намотай себе на ус (франц.). — Ред. ccxcvi[296] Не такие уж скоты (франц.) — Ред. ccxcvii[297] Не такие уж ангелы (франц.) — Ред. ccxcviii[298] буквально: вишийская вода — высокая решетка (франц.) — Ред. ccxcix[299] диабет (франц.). — Ред. ^[300] «Опыт изложения одной теории» (франц.) — Ред. ccci[301] «Обзор церебральной теории» (франц.) — Ред. ^^[302] «По поводу церебральной теории» (франц.). — Ред. ^^[303] медленно (нем.). — Ред. ^^[304] Переезды туда-сюда (франц.). — Ред. ^^[305] А ведь (франц.) — Ред. ^^[306] пробный (франц.). — Ред. ^^^[307] бюро рекламаций (франц.) — Ред. ^^^[308] растянуто (франц.). — Ред. ^0x^09] Вчера я получил письмо от Артура Бени (бывшего Дантона в проекте с Алжирской улицы, № 4) — он в Женеве и на днях явится во Флоренцию. Вы знаете, что он дулся на меня с 1861 г. — хотя я поступал так, как должен был поступать всякий серьезный человек. Я никогда не подозревал его, но и не имел особого желания поручиться за все то, что он делал тогда в России. Теперь он хочет получить несколько писем, чтоб облегчить себе корреспондирование. Дело в том, что «Spectator» и «Fortnightly review» предложили ему писать корреспонденции. Я полагаю, вы могли бы немного помочь ему, особенно Мальвида, а я ведь почти никого не знаю (франц.) — Ред. cccx[310] туда и обратно (франц.) — Ред. cccxi[311] самое большее (франц.) — Ред. cccxii[312] расходы будут оплачены (франц.). — Ред. cccxiii[3l3] Дорогая Ольга, представь себе, что я только что получил твое письмо из «Фано». Когдая был в Париже, Тата послала его вместе с письмом Ротшильда в Париж, не надписавши моего адреса. Таким образом я, не получив этого письма в Париже, написал на почту и вчера получил его. Тата возьмет с собой несколько книг. В последнее время мы все читали о французской революции — Карлейля и Мишле (франц.). — Ред. cccxiv[314] почву (франц.). — Ред. cccxv[315] Вклейка из письма Огарева. — Ред. cccxvi[316] пробный (франц.). — Ред. cccxvii[317] как рыба в воде (нем.) — Ред. cccxviii[318] кончена комедия (итал.). — Ред. cccxix[3i9] Бывают времена, дорогая Мальвида, когда я перестаю смеяться и когда при всем своем скептицизме и способности все предвидеть — я погружаюсь в скорбь. Впрочем, в этом нет ничего непоследовательного. Человек чувствует, что болезнь доходит до предела, он знает, что это причинит боль. Но он все равно будет чувствовать боль и страдать от нее. С другой стороны, ничего непредвиденного. Подумайте обо всем, что я проповедовал в Истон-сквере, в Ричмонд-хаузе, Холмонделей-лодже — ив других Вентнорах. Ну что ж, похоронный марш — и вперед... Куда?.. В небытие. Знаете ли вы, что Кельсиев — совершенно прощенный — светский лев Петербурга? Я не верю нисколько тому, что говорят, будто он кого-то компрометирует. В этих случаях прячутся — а он у всех на виду, пользуется успехом. Довольны ли вы Nota B?ni? 4 октября, понедельник — after dinner после обеда (англ.). Ольга—целую тебя, Тата приедет вскоре и расскажет тебе обо всем — может быть, и я приеду. Вопрос о рояли — как и все другие вопросы — будет решен после ответа Ротшильда. Прощайте (франц.). — Ред. cccxx[320] времена другие (лат.). — Ред. cccxxi[321] Автограф поврежден. — Ред. cccxxii[322] Сорт белого вина. — Ред. cccxxiii[323] Разве это важно? (франц.). — Ред. cccxxiv[324] Подлинник поврежден. — Ред. cccxxv[325] с секретарем (лат.) — Ред. cccxxvi[326] как у Жана-Поля Рихтера — пальцем в небо (франц. и нем.). — Ред. cccxxvii[327] Решено (англ.) — Ред. cccxxviii[328] на ноги (франц.). — Ред. cccxxix[329] куриную кожу (франц.) — Ред. cccxxx[330] чистокровный (франц.). — Ред. cccxxxi[331] переделку (франц.) — Ред. cccxxxii[332] ожесточением (франц.) — Ред. cccxxxiii[333] Что дальше (нем.). — Ред. cccxxxiv[334] А теперь выходит три листа в пять-шесть недель. В Лондоне разом шли сборники «Былое и думы» и «Полярной звезды», «Колокол» — etc. cccxxxv[335] разрешения (франц.). — Ред. cccxxxvi[336] тоска по родине (нем.). — Ред. cccxxxvii[337] редакционная (франц.). — Ред. cccxxxviii[338] залога (франц.). — Ред. cccxxxix[339] Ласточка перелетная — перелетная ласточка (итал.). — Ред. cccxl[340] 18 декабря 1867. В Милане, в Кавурской гостинице. Высокая покровительница искусств и меценат! Вы одна вправе требовать у меня отчета о соборе. Да, я желаю дать «резкое» (как говаривал бравый генерал Гауг, вооруженный мечом) выражение — моему мнению о Милане в декабре. История 1нрзб. Крупова окончательно отравила мой вкус. После Венеции я еще ни разу не видел такой каменной глупости, как этот огромный мраморный собор. Такой поразительно безумный, бесцельно возвышенный, сталактито-сумасшедший. Да, человек велик только в бессмыслице. Ни слова об этом ни Кинкелю, ни Альтгаузу-Стрюбингу — не то они побьют меня камнями. У входа в театр стоит швейцарец, детина в раззолоченной одежде. Ставили «Вильгельма Телля»— вероятно, он исполнял в нем роль Немой из Портичи. Доброе Xsundheit здоровье (нем.). — Ред. cccxli[341] именно (франц.) — Ред. cccxlii[342] наводит на размышление (франц.). — Ред. cccxliii[343] общо (франц.). — Ред. cccxliv[344] издержки (франц.) — Ред. cccxlv[345] все в порядке (англ.). — Ред. cccxlvi[346] на предъявителя (франц.). — Ред. cccxlvii[347] Прежде чем уехать, я вас извещу — и непременно на адрес почтенной Ольги — представительницы г-жи Бакофен (франц.) — Ред. cccxlviii[348] бумагу, подлежащую оплате (франц.). — Ред cccxlix[349] на манер Шиффа (франц.). — Ред. cccl[350] И вот мой отчет, который ты должна прочесть Мальвиде. Генуя — бесспорно — один из красивейших городов Италии; совсем рядом, в Нерви, есть великолепные дома и кварталы на холме, обращенном к морю. Сам город, очень шумный, ничем, кроме красоты, не отличается... Странное дело, но все, что в Италии очень красиво, в то же время и бессмысленно. Ех empli gratia Венеция, Миланский собор, генуэзские улицы... повсюду чувствуется рука гениального ребенка... и нигде — рука инженера. Сам собой напрашивается каламбур — так же, как хочется сказать, что генуэзские улицы теснят, давят, мы уже отвыкли жить, как клопы, ползая по щелям. Вывод. Можно превосходно провести здесь время с мая до сентября, но можно обойтись и без этого. Если бы встретилась необходимость покинуть Ниццу, я, не задумываясь, рекомендовал бы Геную. Там, рядом с садом, есть дома даже просто прекрасные (Пьяцца Корвет- то и др.). Однако я думаю, что до весны можно остаться в Ницце, а затем поискать что- нибудь nella Svizzera в Швейцарии (итал.) Я обидел Турин. Я видел его намедни сквозь простуду, мигрень, туман. На этот раз город показался мне очень оживленным, и я жалею, что не остался там еще на сутки. (Представьте себе, что я вспоминал о Молешотте только по пути на железную дорогу, уезжая обратно.) Милан, а еще в большей степени Флоренция, напыщенны, натянуты — в них нет простоты; руины и памятники древности, хорошее и дурное — образуют вечные декорации. Турин просто гороД как Брайтон, как Лион, мало memento mori «помни о смерти» (лат.) и много кафе. Мне кажется, что жители Турина и Милана лучше, чем у вас. В Генуе слишком много беготни — нельзя разглядеть лиц — погрузка, выгрузка — partenza отплытие (итал.)... морской муравейник (франц.). — Ред. cccli[351] Всем (лат.) — Ред. ccclii[352] Водворение согласия (итал.) — Ред. cccliii[353] Александру, доктору в Спеколе (итал.). — Ред. cccliv[354] черт возьми (франц.). — Ред. ccclv[355] тысяча и три (итал.) — Ред. ccclvi[356i Особо поручаю Ольге представить мне донесение о том, как мрамор Забелы был поднесен Шиффу. Эффект, спичи... Поздравь и от моего имени. Особый привет маленькой Шифф — она была нездорова, когда я уезжал из Флоренции (франц.) — Ред. ccclvii[357] новогодний подарок (франц.). — Ред. ccclviii[358] Автограф поврежден. — Ред. ccclix[359] Автограф поврежден. — Ред. ccclx[360] Автограф поврежден. — Ред. ccclxi[36i] Я вам очень благодарен, дорогая Мальвида, за ваше письмо; оно такое милое и такое искреннее, что мне хочется сказать вам это. Но как вам пришло в голову послать мне другое письмо в Турин — ведь я писал, чтобы мне адресовали в Милан — или в Геную. Я затребовал ваше письмо — посмотрим. Я не вижу ни одной светлой черточки, ни одной светлой точки в наступающем году; постараемся всё победить mit der inneren F?lle полнотой внутренней жизни (нем.) и гордо смиримся. И пусть молодежь будет молода! 1 января 1848 — я был в Риме и читал 1-ю главу «С того берега», только что оконченную мною. Сколько исторических событий пронеслось с тех пор — и каждый год отрывал клочья нашей плоти. Um klassisch zu sein выражаясь классическим слогом (нем.), я процитирую Улисса, который рассказывает, что он обагрял своей кровью каждый утес, плывя в Итаку. Вчера — грандиозное представление Золушки Лизой и К0 — все сошло хорошо. Она чувствует себя здесь счастливой, дети, которые приходят к ней, очаровательны — и она здорова за двоих. Тут также русская девочка, 11 лет — Исаева — я не знаю, знакома ли Тата с ней (франц.). — Ред. ccclxii[362] помолчим (лат.). — Ред. ccclxiii[363] Письмо Мальвиды, посланное в Турин, получено (франц.). — Ред. ccclxv[365] Наша корреспонденция приостановилась (нем.) — Ред. ccclxvi[366] по-французски (франц.). — Ред. ccclxvii[367] 1 января Шиффу поднесли мраморный бюст работы Забелы — очень хорошо сделанный по заказу всех флорентийских почитателей и друзей. ccclxviii[368] оставим в стороне (франц.). — Ред. ccclxix[369] Слишком по-лакейски (нем.). — Ред. ccclxx[370] несовершеннолетними (франц.) — Ред. ccclxxi[371] в одно прекрасное утро (франц.). — Ред. ccclxxii[372] Мальвида и Тата, Александр и Ольга, решайте. Когда Тхоржевский мне написал, что Mselle Володимирова очень больна и хочет ехать на юг Италии через Флоренцию, чтобы посоветоваться с Шиффом и повидать Тату, — я написал Тхоржевскому, что так как г-н Устинов дальше Флоренции не поедет — она может провести у нас день-другой. А вот как поступили эти милые русские. 1. Она здесь и здорова. 2. Она никуда, кроме Флоренции, ехать не желает и хочет дождаться у вас своей сестры, которая приедет — а когда? Dio lo sa одному богу известно (итал.). 3. Она, по словам Устинова, страшная ретроградка. Я был потрясен подобным образом действия — до такой степени я отвык от русских повадок. Итак, надо поразмыслить. Я попытаюсь задержать ее здесь до получения ответа (хотя она хочет ехать в четверг). Нет ли у вас, внизу, у англичанки, пансионата? Или пусть Тата ей напишет, как нужно поступить. А я умываю руки. Предоставить на один-два дня постель больной или пустить к себе на неопределенное время избалованную барышню — это совершенно разные вещи. Итак, примите меры и отвечайте. Пусть это письмо останется у Mselle Мейзенбуг, ибо Тата все разбрасывает по комнате — и каждый может прочесть (франц.). — Ред. ccclxxiii[373] Я очень прошу Мальвиду заняться дальнейшим устройством г-жи Володимировой. Жаль, но оставаться у вас явно невозможно. В чем мы согласны с г-ном Устиновым (франц.). — Ред. ccclxxiv[374] как себя чувствуете (итал.) — Ред. ccclxxv[375] и Ольге (лат.). — Ред. ccc1xxvii[377] «немного» (итал.) — Ред. ccc1xxviii[378] в самый момент смерти? (лат.). — Ред. ccc1xxix[379] Кафе Викториа, Площадь Массена. Понедельник, после обеда. Наконец я уладил дело как мог. Я сказал Устинову, что у вас оставаться невозможно и что это недоразумение. Он просит принять эту даму только вначале и приискать пансион. Будьте очень любезны и очень тверды. Здесь М8е11е Владимирова нас боится как огня. Устинов лучше ее. Итак, теперь все зависит от ловкости всех вас. Я свое сделал (франц.). — Ред. ccc1xxx[380] «Железнодорожной библиотеки» (франц.) — Ред. ccc1xxxi[381] Я написал длинный ответ Мишле. Если он разрешит мне его напечатать — это будет большой удачей. Я ржавею без полемики. Нет ничего скучнее, чем монолог. Вообразите, что в этой крошечной дыре Ницце и Канне — прекрасно продается «Колокол» (франц.). — Ред. ccc1xxxii[382] О люди (лат.) — Ред. ccc1xxxiii[383] Все-таки гнусны (нем.). —Ред. ccc1xxxiv[384] «Что это такое?» (итал.). — Ред. ccc1xxxv[385] несентиментален (нем.). — Ред. ccc1xxxvi[386] Разве одно письмо пропало? ccc1xxxvii[387] Весь ваш (лат.). — Ред. ccc1xxxviii[388] правом пользования плодами (франц.) — Ред. ccc1xxxix[389] серьезным (франц.). — Ред. cccxc[390] Дорогая Мальвида, пусть вам переведут эту ужасную историю, я устал — и это уже второе мое сообщение. 20-го мне телеграфировали — и 22-го в 4 часа я был уже в Женеве. Прощайте. Получили ли вы 7г Крупова? (франц., итал.). — Ред. cccxci[391] отсутствие гибкости (франц.) — Ред. cccxcii[392] Посвящается профессору Морицу Шиффу (франц.). — Ред. cccxciii[393] хорошего было мало (франц.) — Ред. cccxciv[394] проект Фолькмар (англ.) — Ред. cccxcv[395] воздушный замок на берегу Шпрее (франц.) — Ред. cccxcvii[397] неподдельным (англ.) — Ред. cccxcviii[398] Кстати, Доманже — самый плодовито-бесплодный (франц.). — Ред. cccxcix[399] все благополучно (англ.) — Ред. cd[400] юноши из Ланси (франц.). — Ред. cdi[401] А вам, дражайшая Мальвида, жму руку — и мир вам — будьте сосредоточенны и спокойны перед лицом несчастья. Я дам Огареву сегодня вечером ваше письмо. Он поправляется, велите перевести вам подробности (франц., итал., лат.). — Ред. cdii[402] я достаточно стар (итал.) — Ред. cdiii[403] Старик (итал.). — Ред. cdiv[404] утверждены (нем.). — Ред. cdv[405] Целую тебя, дорогая Ольга, и думаю, что для тебя гораздо труднее навестить Огарева — летом в Лозанне или в какой-либо другой части Швейцарии. Жаль, ибо он вас очень любит. Кстати два замечания — которые некстати: 1. Я видел здесь человека, который знает дело Кельсиева — последний наотрез отказался назвать лиц, находящихся в России, с которыми он был в сношениях. Он назвал только меня и Черпецкого. Граф Шувалов включил это в свой доклад императору, а тот на нем надписал: «Передайте ему, что я начинаю уважать его за это!» — Какое поощрение для подлых доносчиков! 2. Иже великий, иже Иван, иже Савич в Ницце... ich nieste я зачихал (нем.). Прощайте (франц.). — Ред cdvi[406] измучен (англ.) — Ред. cdvii[407] наедине (лат.) — Ред. cdviii[408] по-русски (франц.) — Ред. cdix[409] артистически (нем.). — Ред. cdx[410] Я такой нервный (англ.). — Ред. cdxi[411] фантазии (англ.) — Ред. cdxii[412] Всем (лат.). — Ред cdxiii[4i3] Я хочу дать вам представление о нашем неизменном, незыблемом дне. Я просыпаюсь в 6 — встаю в 672, работаю, пока холодно и еще не затопили, до 9 часов — в 9 часов Тхоржевский приходит сказать, что кофей готов и что у него болит живот — одновременно он сообщает мне о своем решении а) не пить больше коньяку, в) не пить больше вина, у) есть только суп и бифштекс. Кофей — 15 минут — в 9 У я снова сажусь за работу; жарко, камин пышет огнем — я сооружаю баррикады из подушек, стульев и прочих плохо проводящих тепло предметов. Тишина — Тхоржевский уходит, — когда звонят, я не отворяю. Это окончательно погасило у всех пыл меня видеть. У нас нет горничной, жена привратника приходит на час и уходит... счастье одиночества... длится до 1 У. В 1 У Тхоржевский опять приходит с сообщением, что он принял решение подождать с диетой и в виде исключения будет пить коньяк, немного ale pale светлого пива... (англ.). (Продолжение в следующем №.) В 5 часов — в коляску и к Огареву — но подробности еще не получены — итак, до следующего № (франц.). — Ред. cdxiv[414] совершенно прозаично (нем.) — Ред. cdxv[415] нервен (англ.). — Ред. cdxvi[4i6] умышленно и без причины (франц.). — Ред. cdxvii[4i7] Продолжение неизменного дня. Итак, в два часа под проливным дождем, или в собачий холод, мы добираемся до ресторана. По прибытии Тхоржевский делает открытие, что вредно ему именно пиво... и вино тоже, а в особенности картофель... и, принимая это во внимание, он решается пить неразбавленный абсент... засим следует амнистия вину и реабилитация пива. Но картофель постигает участь скромных изгнанников. В 5 часов прибывает кучер, чтобы ехать к Огареву). Тхоржевский, очень недовольный его манерой обращения, заявляет: «Народ грубой» (знак ударения необходим) и отбывает, с тем чтобы вернуться в ту же минуту, и приходит за мной в 9. — «Ужинать будем дома?» — «Да, конечно». — «Дома ничего нет... вы не предупредили». — «Мне все равно, пойдем куда-нибудь». — «Хорошо, но дома у нас два куска языка (я нахожу, что вместе с моим этого вполне достаточно) и немного колбасы, и немного омара, и немного сыру, бутылка иворнского... что до меня, я пить не буду, вино мне вредно...» — Пойдем домой — в таком случае ужин будет великолепный... — Но нет, в высочайшей степени нет хлеба, хлеба. — Так купим. — И то правда, я об этом не подумал (франц.). — Ред. cdxviii[418] изредка Тхоржевский, проходя по коридору, охает. — «Все живот?» — «Ах, я уверен, что это от вина — завтра ничего пить не буду. Прощайте» (франц.). — Ред. cdxix[4i9] 30 марта. Вчера — в 9 часов 25 минут — д-р Герцен вступил в наш город. Он был встречен на вокзале своим старым отцом и старым (и нежным) представителем Польши, — они тотчас же отправились в кабачок — при четырехградусном морозе и бизе в 10 000 слоновых сил. Портрет Ольги прибыл. Предполагаю, что не дошло только одно письмо (из тех, что были мне адресованы), — остальные «воображаемые». Швейцарское движение стоит положения дел в Австрии, которое очень серьезно. Франция — бесспорно та же Испания. Немецкая Швейцария идет прямо к непосредственному управлению, а Женева социально организуется. Уроки Панофки, само собой разумеется, следует продолжать еще месяц (что касается Ренана — non capisco не понимаю (итал.). (Также не капискую, чего Мещерский хочет от Токвиля, — очень хорошая книга, но для чтения с Татой я бы никогда ее не выбрал.) А «Кромвель»? Из Ниццы я пришлю вам «Последних монтаньяров»... ПроЩайте. Я уезжаю 7 апреля 8 Париж 9 9 } то же 12 Ницца 2 апреля будет воцерковление Огарева. Вы ничего не пишете о моем бедном друге, докторе и покровителе Левиафанском (франц.). — Ред. cdxx[420] без жеманства, кокетства (франц.) — Ред. cdxxi[421] Бедность и плохая пища (нем.) — Ред. cdxxii[422] без разговоров (франц.). — Ред. cdxxiii[423] претерпеть (франц.) — Ред. cdxxiv[424] Грустно (франц.) — Ред. cdxxv[425] оплата письма (франц.). — Ред. cdxxvi[426] Короче говоря (франц.) — Ред. cdxxvii[427] ежемесячно и ни гроша (нем.). — Ред. cdxxviii[428] полностью (лат.) — Ред. cdxxix[429] подросту (лат.) — Ред. cdxxx[430] плохое настроение (франц.) — Ред. cdxxxi[431] по крайней мере (итал.). — Ред. cdxxxii[432] Второе (итал.) — Ред. cdxxxiii[433] Третье (итал.) — Ред. cdxxxiv[434] изнеженности (нем.) — Ред. cdxxxvi[436] замороженного (франц.). — Ред. cdxxxvii[437] обдумать (нем.) — Ред. cdxxxviii[438] благодаря (франц.) — Ред. cdxxxix[439] по русскому обычаю (франц.) — Ред. cdx1[440] здесь яичница (франц.) — Ред. cdx1i[441] точно (франц.). — Ред. cdx1ii[442] последнего давления (франц.) — Ред. cdx1iii[443] насквозь, совершенно (нем.) — Ред. cdx1iv[444] между равными (лат.). — Ред. cdx1v[445] Но тогда этого будет мало — нет ли чего у тебя? cdx1vi[446] поверхностна (нем.). — Ред. cdx1vii[447] довольно (англ.). — Ред. cdx1viii[448] за подлог (франц.). — Ред. cdx1ix[449] неопределенно (франц.) — Ред. cd1[450] без вычета за издержки (франц.) — Ред. cd1i[451] в общем (франц.). — Ред. cd1ii[452] просвещенный джентльмен (англ.). — Ред. cd1iii[453] газетную заметку (франц.) — Ред. cd1iv[454] благородный эксплуататор (нем.) — Ред. cd1v[455] к сожалению (франц.). — Ред. cd1vi[456] письменно (нем.) — Ред. cd1vii[457] шероховатость (франц.) — Ред. cd1viii[458] бахвальство (франц.). — Ред. cd1ix[459] каждый дюйм (нем.). — Ред. cd1x[460] запанибрата (франц.). — Ред. cd1xi[461] Дорогая Ольга, через два-три дня напишу тебе и Мальвиде подробнее — благодарю тебя за письмо, оно мне очень понравилось, — но ты мне ничего не пишешь по поводу танцев — спроси без обиняков мнение Мещерского и сообщи мне, что он об этом думает. Книга, которую посылает тебе Володимирова, — немного ребячливая и с громкими фра¬зами, но французы не умеют писать иначе. Прощай (франц.). — Ред. cd1xii[462] актах гражданского состояния (франц.) — Ред. cd1xiii[463] среди бела дня (франц.). — Ред. cd1xiv[464] сальто-мортале (итал.) — Ред. cd1xv[465] сиделка (франц.) — Ред. cd1xvi[466] исключая ошибки и непредвиденное (франц.). — Ред. cd1xvii[467] Малых Философов — для улицы это преимущество приобрести великого философа, а со стороны Огарева — это скромность (франц.) — Ред. cd1xviii[468] Отдай это письмо Тате (франц.). — Ред. cd1xix[469] улицу Малых Философов (франц.) — Ред. cd1xx[470] Недурно для улицы иметь великого философа и весьма хорошо для Огарева быть столь скромным (франц.). — Ред. cd1xxi[471] дачу (франц.) — Ред. cd1xxii[472] если это забавляет (нем.) — Ред. cd1xxiii[473] очень хорошо (нем.). — Ред. cd1xxiv[474] образец (франц.). — Ред. cd1xxv[475] вне закона (нем.) — Ред. cd1xxvi[476] стало предметом споров (франц.). — Ред. cd1xxvii[477] Ты называешь — «случайно оступиться», когда люди очертя голову годы шли по льду. Эта казуистика недурна. cd1xxviii[478] «А вон идет маленькая Тата!» (франц.). — Ред. cd1xxix[479] «А вот и маленькая Тата тоже пришла купаться» (франц.) — Ред. cd1xxx[480] «Я думаю, что в жизни надо стараться сделать что-нибудь хорошее и веселиться. Потому что, видишь ли, кто может знать, когда он умрет» (франц.) — Ред. cd1xxxi[481] «О нет, надо все же иметь мужа, чтобы он вел дела, чтобы не заботиться о деньгах» (франц.) — Ред. cd1xxxii[482] черта (франц.) — Ред. cd1xxxiii[483] «Какой сумасброд был твои отец!» (франц.) — Ред. cd1xxxiv[484] с вьючными лошадьми на африканский лад (франц.). — Ред. cd1xxxv[485] Дополнение (франц.) — Ред. cd1xxxvi[486] Очень хорошо (нем.). — Ред cd1xxxvii[487] «А твой отец был сумасбродом» (франц.) — Ред. cd1xxxviii[488] «Я думаю, что надо делать что-либо полезное и много веселиться. Потому что, видишь ли, никто не знает, когда он умрет, а тогда все кончено» (франц.) — Ред. cd1xxxix[489] по когтям [узнают] льва (лат.). — Ред. cdxc[490] завтрак (англ.) — Ред. cdxci[491] не обращать внимания (франц.). — Ред. cdxcii[492] здесь: принимает участие (франц.) — Ред. cdxciii[493] я хочу знать (англ.). — Ред. cdxciv[494] после полудня (англ.) — Ред. cdxcv[495] здесь: резкость (франц.) — Ред. cdxcvi[496] Кому впрок? (лат.). — Ред. cdxcvii[497] большой скоростью (франц.). — Ред. cdxcviii[498] Угодно ли вам? (англ.). — Ред. cdxcix[499] как общее правило (франц.) — Ред. d[500] В обратном порядке (лат.) — Ред. di[501] маленькая Тата (франц.). — Ред. dii[502] Такова моя скромная философия (англ.) — Ред. diii[503] жестокую шутку (франц.) — Ред. div[504] махровые цветы (франц.). — Ред. Д^п[507] Как понравился вам мой молодой доктор из Канн? (нем.) — Ред. ДЛп[508] Пишите (нем.) — Ред. ^х[509] также достойно всяческой похвалы (нем.) — Ред. dx[510] преданнейший (итал.). — Ред. dxi[511] покушения на целомудрие (франц.). — Ред. dxii[512] ты сгоряча принял, а я сгоряча предложил. dxiii[513] почему (англ.) — Ред. dxiv[514] позволяю казнить себя по-джентльменски (франц., англ.). — Ред. dxv[515] наслаждения природой (нем.) — Ред. dxvi[516] «Юбилейный номер» (франц.) — Ред. dxvii[517] хладнокровно (франц.) — Ред. dxviii[518] твердо (франц.) — Ред. dxix[519] немного более, немного менее (франц.). — Ред. dxx[520] Разве ценсура задержала? dxxi[521] частной жизни (франц.) — Ред. dxxii[522] мотыльковым (франц.). — Ред. dxxiii[523] навязчивая идея (франц.). — Ред. dxxiv[524] последний день в Ницце (итал.) — Ред. dxxv[525] «шум» (итал.) — Ред. dxxvi[526] это дело (нем.) — Ред. dxxvii[527] обыденной жизни (англ.) — Ред. dxxviii[528] битвы жизни (англ.) — Ред. dxxix[529] ландвере (нем.). — Ред. dxxx[530] графин замороженного вина (франц.). — Ред. dxxxi[531] «почему» (англ.) — Ред. dxxxiii[533] Ясно, что если б ты мог видеть всех в Женеве — р = 0 и п в maximum,e. dxxxiv[534] в безопасности от (франц.) — Ред. dxxxv[535] почему нет? (англ.). — Ред. dxxxvi[536] о воле (итал.) — Ред. dxxxvii[537] слабость (франц.). — Ред. dxxxviii[538] «От сына А. Г.» (франц.). — Ред. dxxxix[539] разбросанные члены (лат.) — Ред. dx1[540] достаточная причина (лат.). — Ред. dx1i[541] по пути (франц.) — Ред. dx1ii[542] поглотит земля (лат.). — Ред. dx1iii[543] санкцию на печатание (лат.). — Ред. dx1iv[544] жестко (франц.). — Ред. dx1v[545] по-иному потенциально (нем.). — Ред. dx1vi[546] глауберовой соли (нем.) — Ред. dx1vii[547] в общем (лат.) — Ред. dx1viii[548] маленькие городишки (нем.) — Ред. dx1ix[549] Есть только один лев, Это город Лион (нем.). — Ред d1[550] все благополучно (англ.) — Ред. d1i[551] малодушие (франц.) — Ред. d1ii[552] но я остерегусь ставить себя в смешное положение, давая вам рекомендации, — во Фран-ции достаточно вашего имени (франц.). — Ред. d1iii[553] Безрассудный поступок (франц.) — Ред. d1iv[554] Все возможно (нем.). — Ред. d1v[555] с условием (франц.) — Ред. d1vi[556] во всяком случае (лат.). — Ред. d1viii[558] в высшей степени эмансипироканной (итал.). — Ред. d1ix[559] рабочие города (франц.). — Ред. d1x[560] свобода — равенство! (франц.). — Ред. d1xi[561] исправлению (франц.) — Ред. d1xii[562] в вине (лат.) — Ред. d1xiii[563] нарост (лат.) — Ред. d1xiv[564] Помни о смерти (лат.). — Ред. d1xv[565] великий человек (франц.) — Ред. d1xvi[566] это как у нас в Польше? (франц.). — Ред.