Роман Ингарден Книжечка о человеке Вступление Несколько слов по поводу истории возникновения этого сборника. Его издание, обращенное в неопределенное будущее, входило в на­ мерения автора. Замысел возник в начале 1969 года, когда необходимо было окончательно решить, какие работы - а среди них были уже до этого опубликованные и разбросанные по разным журналам и материалам KOНIpeccoB - составят третий том <<Исследований по эстетике», очередную позицию в серии «Философские сочинения Ро­ мана Ингарденз», издаваемую в издательстве ''Paristwowe Wydawnictwo Naukowe" (PWN). Тогда у автора было несколько небольших работ (прежде всего, четыре первые из представленных в настоящем сборни­ ке), которые он не хотел сюда включать исходя из композиционного содержания проектируемого тома; их связывает между собой особая тема: сущность человека. И по сегодня отлично помню, ведь всё происходило у меня на гла­ зах, чуть ироничный тон автора, который привык издавать саженные книги, с каким профессор заметил: <<.А может, когда-нибудь удастся издать и такую маленькую, как "Книжечка о человеке"?». Идею с энтузиазмом подхватили несколько его учеников; ДОГОВОРИЛИСЬ с издательством ''Wydawnictwo literackie". Но дело сразу же заглох­ ло - общий объем этих четырех статей был слишком мал даже для «КнижечКИ», и то что сюда включили статью «О плодотворной дис­ КУССии», состоящую всего из несколько страниц, положения никак не спасало. Можно было, конечно, предполагаемый сборник дополнить новыми работами, ибо этот круг проблем Ингарденом был начат еще в ГOДhl юности (ведь первый запланированный том его докторской диссертации звучал: «Структура человеческой личности»). Но сроч- 21 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ные исследования из дрyrиx облаcrей философии не позволяли в ближайшие несколько лет всерьез думать о подобном дополнении. Во что бы то ни crало необходимо было довеcrи до конца и опубли­ ковать не раз предпринимавшийся в течение нескольких лет фунда­ ментальный труд по методолоr:ическим основам теории познания, а в недалеком будущем ero ожидала подroтовка для PWN таюке уже обещанноro тома «Из теории языка и философских основ лоIИКИ». Правда, автор к тому времени закончил большой труд "Uber die Verantwortung. Ihre ontischen Fundamente", написанный по-немецки по заказу издательства РhШрр Reclam в Ш'JYIТГtlрде, который предcraвлял собой расширенный доклад, сделанный им на XIV Международном философском конгрессе в Вене в 1968 roAY. эта работа, как сам он признавался, тематически прекрасно ложилась в сборник исследова­ ний о человеке: ведь ответственность -явление, которое есть только в человеческом мире, и среди онтических условий ее возможноcrей одну из основных соcraвляет психофизическая структура человека. Но с предложением именно этим исследованием дополнить «Книжечку о человеке» профессор не согласился: на перевод ''Verantwortung'' у него не было ни времени, ни охоты, да, он собирался когда-нибудь написать эту вещь по-польски, но обратиться к ней вновь лишь с тем, чтобы ее расширить и углубить. Тогда с ней, наверное, случилось бы то, что уже не раз случалось, когда он вновь принимался за какую­ нибудь давmoю тему, и из этоro возникало иногда совершенно новое, большое сочинение. А эта тема, без сомнения, ero беспокоила - он думал о возможной ее связи с обработкой своих материалов для до­ кладов по этике, которые читал, -один раз до войны в университете Яна Казимира во Аьвове, другой - в Ягеллонском университете в Кракове в 1961/62 roAax. Но всё это могло бы произойти только в далеком будущем, и о <<Книжечке о человеке» переcraли roворить. Неожиданная смерть Романа Ингардена в июле 1970 roAa совер­ шенно изменила положение дел: уже не от KOro было ждать разрабо­ тaнHoro польскоro варианта исследования "Uber die Verantwortung", которое тем временем вышло из печати в ориmнале - nota bene* * Заметь хорошо (.лат.). - Примечание переводчика. 22 Данута Герулянка. Вступление как последняя, опубликованная при жизни, работа Р. Ингардена. Ао людей дошло профессиональное мнение проф. Владислава Татарке­ вича, что публикация философской позиции в издательстве Philipp Reclam означает в философском мире <<Признание в ее авторе класси­ Ка». ИIперес к исследованию растет, немецкие экземпляры в Польше едва ли доступны. Стали добиваться ее перевода на польский язык. Перевод осуществил ученик профессора, доктор Адам ВешжецКИЙ. Появилась новая, значительная позиция в дополнение к имеющимся ингарденовским исследованиям о человеке. Издательство ''Wydawnictwo literackie" с большой благосклонностью приняло решение об этом издании. Вот каким образом реализуется мимоходом брошенное желание Романа Ингардена - читатель получает его маленькую <<Книжечку о человеке», которая без всяких популяризаций, чуждых духу автора, благодаря соответствующе выстроенным содержащимся в ней иссле­ дованиям постепенно вводит в круг самых важных и самых сложных проблем философии даже совершенно неискушенных и не знакомых с этой областью. Человек и природа* Не могу не согласиться с выступавшим профессором г. Лоще, что человек трансцендирует Природу и «силой своей сущности» «создает мир, который, несмотря на свой постоянно сохраняемый основной вид, приобретает бесконечные и всё новые исторические оБЛИЧИЯ». Правда и то, что его «осознанная активноcrь выражается прежде всего в трех главных формах: как познавание того, что истинно, как делание Добра и как формирование Прекрасного». Но по-прежнему остается непр6ясненным, что составляет сущноcrь его творческой активности и каково отношение между созданным человеком миром и Природой, в которой он находился в начале своей деятельности. Сущноcrь че­ ловека можно выяснить, эксплицируя между прочим смысл и способ существования его дела, обретающего опору в Природе. Незначи­ тельную роль в этой проблематике играет вопрос, как понимается сама Природа: как множество всех вещей, или как множество того, что видимо, или, наконец, как целое бытия. Знаменательным являет­ ся лишь тот факт, что Природа существует до всякой деятельности человека и что она изменяется в самой себе вообще, независимо не только от действия человека, но и от его существования. Она же ecrь и обязательный фундамент его бытия, как и существования его дел. Это видно не столько в факте человеческого познания, сколько в содержании и способе существования произведений человеческой культуры. Человек сегодня лишь в очень редких случаях оказывается перед лицом первоначальной Природы, например во время путешествия в полном одиночестве высоко в горах или в момент сильного шторма на море, или, наконец, становится свидетелем процесса, который не остановить, смертельно развивающейся болезни друга, ощущая свое полное бессилие в любой попытке спасти его. В этих случаях человек может удивиться красоте и величию Природы или же пора- * Статья представляет собой выступление Ингардена в дискуссии ПО вопросу «Чело­ век и Природа» на пленарном заседании XII Международного конгресса философии в Венеции в 1958 году. Главным докладчиком был профессор Герман Аоще. 24 Человек и при рода зиться неукротимой силе напора урагана, или же он почувствует, как вещи неотвратимо двинулись в направлении, обозначенном самой Природой, и ничто не в состоянии предотвратить беду. И при этом его всегда переполняет совершенно особое двойственное чувство. С одной стороны, он чувствует себя абсолютно чужим перед всем, что происходИТ в Природе независимо от него, и видит себя лишенным всякой доброжелательной помощи с ее стороны -до такой степени, что буквально утрачивает доверие к судьбе. С другой же стороны, он чувствует себя в своей чистой и автономной сущности чем-то стоящим над Природой и чем-то настолько более благородным по сравнению с физическими процессами или тем, что происходИТ у животных, что не может ощущать себя совершенно счастливым, ис­ пытывая при этом тесную связь с Природой и живя в ее пределах, в единстве с ней. Когда время от времени он открывает в себе нечто от первоначальной ПрироДbl, он чувствует себя в этом не только безмер­ но униженным, но и совершенно чужим себе и тотчас же становится непонятным себе самому. Он не может и не желает поверить в то, что является частью первоначальной ПрироДbl, что является зверем и что ни как естественная действительность, ни как определенный индивидуум он ничем не лучше животных ни с какой точки зрения и ничем радикально не отличается от остальной ПрироДbl. В глу­ бине души он не может в это поверить, несмотря на то что наука и говорит ему, что жизненные процессы, происходящие в его теле и даже в его сердце, в принципе ничем не отличаются от процессов у животных. В глубине души он не верит и в свою собственную смерть, убеждая самого себя в том, что душа его бессмертна, хотя ежедневно наблюдает, как умирают его друзья и коллеги по работе. Не понимает и смер'IИ других людей, поражаясь при виде разлагающегося трупа, почему его зарывают в землю. Он глубоко несчастен, когда чувствует себя в какой-то ситуации сведенным до уровня животного или когда видит, что никакие его силы и старания не позволят ему переступить границ, обозначенных природой. Тогда он начинает жить сверх своих сил и своей природной натуры: создает для себя новый мир, новую реальность - вокруг себя и в себе самом. Творит мир культуры и придает ему человеческий характер. 25 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ Он изменяет Природу, порабощая ее (сельское хозяйсгво, техника) и наделяя ее определенным смыслом, которого она в себе не имеет, создает дела, совершенно не похожие по своей сути на то, что является в мире творением самой Природы. эш дела приспособлены к его духу и представляют собой его дополнение. Раз они одНажды уже были созданы, он сталкивается с ними в мире, как с чем-то дейсгвительно сущесгвующим. Он создает произведения искуссгва - литературы, музыки и т.д. - создает науку, философию, религию, а таюке исто­ рию самого себя и человечесгва. Создает в каком-то смысле и свою семью, другие семьи, свой собсгвеННblЙ народ и другие народы, что в свою очередь накладывает на него обязательсгва перед семьей и на­ родом, а таюке обязательсгва народов перед человечесгвом. Учреждает тем самым свою родину и другие госу дapcrвa. Всё богатсгво разных ценностей распространяется тотчас же и у него на глазах, обязывая его дейсгвовать в отношении близких, друзей и врагов. Его жизнь получает некую цель и задачу и набирает определенный смысл и зна­ чение, которых нет в самой первоначальной Природе. И такая жизнь становится ответсгвенноЙ. Человек добивается заслуг и отягощается виной. Живет в мире, отличном от Природы, и едва ли не полностью забывает, что в основании всей этой новой дейсгвительности скрыта Природа, равнодушная к ценности и нечувсгвительная к счастью или горькой участи человека. Забывает и то, ЧТО этот единсгвенный тонкий слой на его поверхности представляет в нем человеческое и что ЭТО он изменяет весь смысл его жизни и его судьбы. Теперь он становится личностью, которая играет некую роль в человеческом мире и которая должна иметь в нем самом основу АЛЯ своей автоно­ мии и свободы. ?e тогда, когда он подлежит определенной системе права, это право оказывается совершенно отличным от прав, какие управляют Природой, и является правом, установленным человеком. Так живя, человек может быть счастливым и добрым и может стол­ кнуться с тем, что ему представляется большим и более совершенным, чем он сам и все человечесгво, и что превышает всякие идеи и самые благородные идеалы человека, а также всякие совершенсгва конеч­ ного бытия вообще, т.е. с Богом. И потому он готов посвятить свою жизнь и даже свое сущесгвование реализации идеалов, осознавая 26 Человек и при рода полную свою oтвeтcrвeннocть перед Богом. Забывает, что его бытие и ero жизнь зависят от TOro, что происходит в Природе, и считает, что может преодолеть и победить саму Натуру. И только время от времени ему напоминает об этом ero собcrвенная натура живоnюго, в которой не может распознать себя caмoro. Но творческая ero сила, которая создает специфически человече­ ский мир, не является неOIраниченной и даже не является достаточно творческой, чтобы Быть дейcrвительно способной реализовать этот новый мир и придать ему автономное сущеcrвование. Он может вызвать в Природе изменения, необходимые только для того, чтобы npoявить отдельныe дела и характеры специфически человеческие, но недостаточныe для TOro, чтобы обеспечить им автономную экзистен­ цию. Творения культуры, созданные человеком, представляют собой лишь не что иное, как только CBoero рода тень дейcrвительности, будучи чисто интенциональНhIМИ творениями. Они только внешне обладают сущеcrвованием, которое характеризует всякие дyxoBныe дела человека, как то произведения искусcrва или различныe другие творения человеческой культуры, независимо OTТOro, являются ли они произведениями отдельноro человека или всей человеческой общ­ ности. эш творения конституируются на основе вещей и процессов природноro мира, приспособленных к этому человеком, а их свойcrва выходят за границы TOro, что является содержанием материальных вещей, облекая их в новый слой смысла и явлений. Трансценднруя так эти вещи, они вместе с тем утрачивают полноту и автономность сущеcrвования и не владеют силой дейcrвительности, независимой от человека и ero духовных актов. Они MOryт удовлетворить стрем­ ление человека к жизни, вознесенной над Природой, единcrвенно при условии ero чрезвычайно духовной активности и оказываются по возвращении в совершеннейшем небытии, коль скоро только человек утрачивает волю трансценднровать свою простую природ­ ную натуру и отрекаться от CBoero творчески активноro сознания. Всё-таки они не только присутcrвуют для человека, который как бы открывается предметам этого рода и старается их понять, но также и влияют на Hero и не раз глубоко модифицировали ero духовную жизнь, а в определенной мере и жизнь телесную. Они обусловливают 27 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ его специфически человеческое существование, не способное на са­ мом деле естественно влиять на этот реальный индивидуум, который является частью Природы и составляет, в частноCIИ, физическую основу человека. Человек существует и живет на грани двух разных существ, из ко­ торых только одно призвано представлять собой ero человеческое, а второе -более реальное, чем первое, -происходит, к сожалению, из его ЖИВОТНОCIИ и обусловливает первое. Человек находится на грани двух областей бытия: Природы и специфически человеческоro мира и не может без него существовать, но этот мир недостаточен для его существования и не способен ему ero обеспечить. А потому человек принужден жить жизнью в опоре на Природу и в ее пределах, но блaroдаря своей особой сути может переступать ее границы, хотя никогда не сможет в полную меру удовлетворить свою внутреннюю потребность быть человеком. Такова трагическая судьба человека. Но именно в этом проявляет себя истинная ero суть: гениальность и законченность ero бытия. Он в принципе распоряжается только двумя возможными победами над ПриродоЙ. с одной стороны, познает себя caмoro и окружающую ero Природу в ее собственной СУ:ЩНОCIИ, истинной и оригинальноЙ. А с другой - реализует своим усилием, победами и даже поражениями ценности Добра и Красоты, которые в действительности ПРОЯВАЯЮТ себя только в интенциональных делах, в них находится, по существу, некая высшая реальность по сравнению с миром самой Природьr. И человек служит реализации этих ценностей. И если ему удается, со­ храняет в себе дух уверенноCIИ, что живет не напрасно. о человеческой натуре* Натуру человека, без сомнения, определить трудно. Он выходит за пределы рамок всех данных ему определений своими поступками, иногда героическими, а иногда отвратительными, безмерной разно­ родностью своего характера и замыслов, какие старается реализовать, не позволяя в своих делах новому исчерпать себя, и удивительной спо­ собностью к восстановлению после почти каждого своего падения. Любые поIIытки охва1ИТЬ в полную меру его существо определением, которое было бы адекватным и удовлетворительным, оказываются на­ прасными. К каждой черте, какую мы обнаруживаем в его существе, можно добавить конкретные факты, которые будут ее опровергать. С уверенностью, что в действительности человека - и в истории человечества вообще -существует множество неоспоримых фактов, которые пусть реально и через это исполняются, однако остаются чем-то более низким в сравнении с его подлинной натурой. И в то же время есть в его жизни, и не в единственном числе, -такие факты в своей возвышенности и исключительности, что кажется, будто они обозначают ЛИIIIЬ определенную направленность самого в нем бла­ городного развития, а не цель, которую он в состоянии повсеместно реализовывать. Несмотря на то что мы осознаем, сколь большие трудности заклю­ чены в попытке схва1ИТЬ как таковую натуру человека, тем не менее нам хочется сделать это еще раз, пусть риск ограничится в лучшем случае частным определением, которое удастся сформулировать, или выявленными чертами, которые реализуют себя чрезвычайно редко. Вот какие вырисовываются мысли. Без сомиения, в большинстве личных человеческих поступков - социальных или национальных -доминирует эгоизм. И однако есть * Статья содержит тезисы доклада, прочитанного автором на XI KOHrpecce фило­ софских общеcrв французского языка в Монпелье в сентябре 1961 года и опублико­ ванного в Аокументах этого Koнrpecca в Париже в то же ГОДУ (с. 220-223) на франц. яз. под названием "Nature humaine". 29 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ что-то специфически человеческое в дейcrвии ради не своего блага и счаС1ЪЯ, когда в исключительных случаях жизнь отдается для спасе­ ния незнакомой жизни, а бывает даже и совершенно чужой. Человек способен на поcryпки страшные, ужасные, «нечеловеческие», но вме­ сте с тем он является единcrвенным созданием, которое испытывает унижение за эти свои дурные поcryпки и старается искупить свою вину. В поrpаничной ситуации он готов погибнугь ради спасения своей чести и, наверное, является единcrвенным созданием, для кого вообще cyrцecrвyeT чеС1Ъ и эту чеС1Ъ можно уронить. Только человек испытывает oтвeTcrвeHHoC1Ъ за свой образ жизни, в особенности если ему не удается реализовать необходимые ценности, которые, по его мнению, ему нужны для его внутреннего достоинcrва. И на­ конец, это правда, что в большинcrве случаев решающим мотивом его деятельности является собcrвенная выгода, но правда и то, что человек еС1Ъ единcrвенное создание, которое может творить дела и создавать ситуации, невыгодные для него ни с какой точки зрения. И создавать их только ради их красоты и ради того, чтобы обогащать ими сyrцеcrвование специфически человеческого мира. Короче говоря, существует определенное множество особых ценностей, которые человек сам себе устанавливает и старается их реализовать и даже чувствует себя призванным к их реализации. Что это за ценности, сказать нелегко. Вполне возможно, что в своей совокупности они изменяются в строго определенных rpаницах в зависимости от каждого типа человека и исторической эпохи. Но при всем возможном изменении cyrцecrвyeT некий основной ресурс ценностей, характерный для данной эпохи человечеcrва. Он, однако, состоит не из отдельных ценностей, а из набора ПРИНЦИПИаЛЬных категорий ценностей. Но не столько ПРИНЦИПИаЛЬные черты данной совокупности категорий ценностей cyrцHocтны для натуры человека, сколько скорее тот факт, что человек вообще испытывает потребноС1Ъ и даже ощyrцает необходимоС1Ъ иметь и познавать ценности, а также реализовывать их, насколько это возможно вообще и, в частности, в окружающем его мире. Без непосредственного и интуитивного общения с ценностями, без радости, какую ему дает это общение, 30 о человеческой натуре человек глубоко несчаcrен. Зато осущесгвление ценноcrей делает его счаcrливым' и он подпадает под их особое обаяние. При этом речь 'ryТ, по крайней мере в первую очередь, идет не об относительных ценноcrях, касающихся еro жизненных потребноcrей (например, еды) или удовольсгвий (хорошее здоровье, наслаждение), а о ценноcrях, в своем имманентном свойсгве абсолютных, хотя их реализация и зависит от творческого потенциала человека, словом, о ценноcrях моральных и эcrетических. Но человеку проcrо в природе, в материальном мире эти ценности не найти. Он должен создать реальные условия АЛЯ их возникновения и появления в этом мире. Блaroдаря особому умению предcrавить их качесгва он способен создать на основе реального мира, посред­ crвoM соответсгвующих преобразований отдельных вещей и целых процессов, новый мир - мир человеческой культуры, в котором появляются ценности. Этот новый мир не сущесгвовал бы без гения и творческой дея­ тельности человека, и его нельзя конкретизировать, не создав его физической онтической основы, приспособленной человеком под функцию выявления новых предметов и их ценноcrеЙ. Однако своим содержанием он сущесгвенным образом ВЫХОДИТ за пределы мира природы и BMecre с тем облекает его в некий вид специфических ка­ чесгв, которые придают отдельным вещам особое значение и опреде­ ленную знаменательность, какая им как вещам природы не присуша и даже чужда. Эта новая дейсгвительность, имеющая отношение к человеку, создает АЛЯ него своего рода атмосферу, необходимую АЛЯ того, чтобы придать его жизни новый смысл и значимость, которые таким образом преобразуют каждый его поступок и всю еro роль в мире в целом. Лишившись их, человек не сможет примириться с собсгвенным сушесгвованием. Перед лицом этой новой дейсгвительности человек до некоторой crепени забывает о своей иcrинной, первозданной, чиcrо звериной натуре. Он забывает и о том, как выглядит реальный мир, сохраняя независимость от еro творческой деятельности и до глубин отличаясь от тоro вида культуры, который навязан через нее чуждой ему при- 31 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ роде и даже враждебной его идеалам и самым благородным чувcrвам любви. Он испытывает счастье, когда может осознавать наличие ценностей, созданных им или его близкими. Эта специфически человеческая дейcrвительность есть и будет продолжаться дольше жизни отдельного человека, и пусть в своем сущеcrвовании она за­ висит от творческой силы сознания, для каждого из нас она является своего рода наследием, которое мы получаем в нашем мире как дар предков и как возрождение минувших исторических эпох, как встречу с людьми, которых уже давно нет на свете. И стараемся не только со­ хранить сокровище ценностей, полученных из давних эпох, но даже его обогатить и преобразовать в наших творческих актах и новых сочинениях. Но полное удовлетворение нам может принести в жиз­ ни только тот факт, что нам удалось создать ценности, отмеченные нашей индивидуальностью. Но что особенно важно, мы сами пре­ образовываемся под влиянием про изведений, которые создали и с которыми находимся в непосредcrвенном и иmyитивном контакте, и помимо своей воли и знания возрождаем себя и преобразуем, стараясь служить реализации ценностей. Обогащаем самих себя, посвящая свои лучшие силы созданию дейcrвительности человека вообще. Но творческая сила человека оrpаниченна. Она не способна к созданию автономных в своем сущеcrвовании и независимых от на­ шего сознания дел. Слишком слаба, чтобы и вправду преобразовать первозданную натуру в дейcrвительность человека. Эта дейcrвитель­ ность - лишь некий интенционально сотворенный слой, как бы наложенный на основу реальной природы, но никогда ему не стать непрозрачным и непроницаемым до такой степени, чтобы Натура в ее реальном проявлении не смогла бы его высветить и обнаружить в нем для нас его поразительно жестокое обличие. Произведения духовной человеческой культуры никогда не найдут в материальных вещах твердой помержки для сущеcrвования без всякой помощи со стороны человеческой деятельности и сознания. Когда духовная мощь человека слабеет или сникает, слой Человеческой Аейcrвительности в мире сглаживается и исчезает, и тогда человек открывает подлинное обличие Природы - СТИХИИ В окружающем его мире и даже в себе 32 о человеческой натуре самом. Он чувствует себя сиротой в чужом для себя и crpашном мире. Впадает в наСТОЯIЦее отчаяние, ОlЦ)'lЦая себя оторванным от всякого смысла, который сделал из него - зверя - человека. Человеческая Натура находится в неустанном crpемлении пере­ ступать границы животности, заключенной в человеке, и перерастать ее человеческим началом и ролью человека как создателя ценностей. Без этой миссии и этого старания перерасти себя самого человек вновь впадает -и тут уже его не спасти - в свою чистую звериность, которая для него - подлинная смерть. Человек и его действительность * Как-то я присутствовал на выступлении одного известного био­ лога - он держался позиции человека, крепко стоящего на земле. Одним из главных тезисов его доклада было утверждение, что чело­ век сумел овладеть природой в большей степени, чем кто-либо из каких-либо видов ЖИВОТНЫХ, и что именно это лежит в основе его исключительного положения среди других ЖИВЫХ существ на земле. Это утверждение обернулосъ для меня вопросом: так ли уж на самом деле человек, который, без сомнения, овладел природой в более высокой степени, а значит, получил и больПJYЮ независимость от того, что с ней происходит, c)'IЦecтвeнным образом отличается от животных? Правдой это может быть лишь в том случае, если за ОСНОВУ данного противопоставления взять понятие человека как homo faber. Но именно такое понимание человека не .касается в человеке того, что есть в нем C)IIЦНocтнo человеческого. На чем-то другом основана и исключительная позиция человека в мире, тогда как тот факт, что он овладел природой и животными, представляет собой всего лишь какое-то явление, если не производное, то во всяком случае не самое значительное. Несколькими мыслями на эту тему мне хочется по­ делиться с читателями. Человек именно тем отличается от животных, что не только овла­ девает природой в границах без всякого сравнения более широких, чем это доступно ЖИВОТНЫМ, но даже выходит за них и приспосабли­ вает их к своим потребностям и требованиям, а кроме того, - и в том заключена его существенная черта -создает для себя определенную и совершенно новую действительность или же, если будет угодно, quasi-деЙствительность. Однажды созданная, она в дальнейшем будет представлятъ собой важную составляющую окружающего его мира. * Впервые очерк был опубликован в журнале Тyd?e'; Po/s/ei, R. 1 N 6, 24 II, 1935. В Hero вошли таюке мои ВЫC1J'lIления на РаАИо, которые начались с весны 1939 roAa. Не думаю, чтобы в нем содержалось что-то существенно новое. Но он может стать способом ввести человека в определешIый и отдельный отрезок «действительности человека», каким является произведение художественной литера1J'PЫ. 34 Человек и его действительность Человек возделывает землю и выращивает растения, стропr дома, налаживает дороrn и прокладывает железнодорожные пуги, направ­ ляет реки и Т.д. Однако это делают на свой манер и в рамках своих возможностей, по крайней мере, и некоторые животные - бобры, муравьи, термпrы, хотя, наверное, не так точно и не везде. Но сверх этого человек создает еще такого рода предметы, как произведения искусства, научные теории, метафизические или богословские си­ стемы, языки как различные способы фиксации и передачи дрyrим того, о чем однажды уже было помыслено*, государства, публичные институты (например, универспrеты) или частные (например, банки, товарищества и т.д.), юридические системы, деньrn и Т.П. Развивая и передавая знания о своем собственном прошлом и прошлом про­ изведений, созданных его предками, он создает историческую дей­ ствпrельность, благодаря которой жизнь собственно действующего поколения становпrся продолжением процессов и исторических событий, уже случившихся. Наверное, скажет чпraтель, всё это возможно лишь благодаря тому, что человек сумел овладеть природой и победить животных, которые ему когда-то постоянно угрожали. Поэтому данный факт следует счпrать решающим и сушественно важным АЛЯ человека. Огвечу: не подлежит сомненшо, что этот факт, по крайней мере, облегчил человеку производство в означенном направлении. Но то, ЧТО он сделал это возможным, уже не кажется столь непреложным. Ибо хочется спроcпrь: а не наоборот ли - не овладением ли природой и борьбой с животными облегчил он или, по меньшей мере, сделал воз­ можным тот факт, что человек создавал определенные предметы, не сушествующие до этого на земле? Чем же еще человек победил когда-то зверя? Ведь он добился этого не силой своих МЫШЦ, а именно с по­ мощью орудий, вот что, по крайней мере, выглядпr правдоподобным. * Вполне правдоподобно, что у отдельных видов живoтных ecn. своего рода <<язьno)­ система сшпалов, при помощи которых они находят друг с другом понимание в жизни своего коллектива. Но, насколько известно, нет никаких подтверждений того, чтобы среди животных существовал письменный язhlК, который и делает воз­ можным закрепление не только литературных сочинений, но, например, и общих документов. 35 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ в любом случае создание орудий craло решающим момеlПОМ в борьбе человека и зверя. эти орудия первоначально и вправду были всero лишь отдельными вещами, имеющимися У человека. Однако применяемые для KoнкpenIых действий, они именно в этой функции сгановились чем-то совершенно новым, чего до человека в природе не было. Позд­ нее они стали предметами, которые человек начал целенаправленно создавать для получения с их помош;ью выгодного для себя положения дел. И они, следовательно, представляют собой определенный и специ­ альный случай творений человеческой работы вообще: в частности, человеку удалось создать машины -станки, на которых получаются куда более точные машины и механизмы, чем те, что человек мог когда-либо сделать своими руками. Но самым иmересным и важным является то, что человека не удовлетворяли только сделанные орудия, которые могли удовлетворить его чисто биологические функции, и уже на уровне <<доисторичесКИХ» периодов он начал создавать разные предметы, с чисто физико-биологической точки зрения мало или со­ всем бесполезные, однако необходимые для него и для его психической жизни; они не только представляли собой разрядку его духовных сил, но вместе с тем и безмерно обогащали мир, в котором живет человек. мы обнаруживаем в пещерах, где человек когда-то ЖИЛ, первые произ­ ведения живописи, и они нам много говорят о хорошем вкусе и живой художественной потребности их создателей. При этом не играет большой роли, являются ли все эти произведе­ ния человеческой деятельности в этом смысле <<действительными», как и окружающий нас мир «природы». Может быть, следовало бы привести аргументы, которые заставили бы признать, что, скажем, произведения искусства (или эстетические предметы) -<<Действительные» в другом смысле, нежели, например, дом, который служит для их сохранности (музей). Может быть, некоторые ученые не согласились бы даже с тем, чтобы произведениям искусства или - чтобы привести пример из другой области - такого рода предметам, как Польское государство либо Ягеллонский университет, приписывать действительность хотя бы в каком-то переносном смысле. эти проблемы слишком трудны и сложны, чтобы их тут можно было развивать, а уж тем более разрешить. Однако нельзя не согласиться с тем, что все эти названные выше пред- 36 Человек и его действительность меты так или ШIаче сущеcrвуют и соcraвляют чаcrь мира, в котором МЫ живем и с которым ежедневно общаемся. Предcraвим себе, что из этоro мира вдруг исчезли все произведения искусcrва, все научные и фило­ софские теории, roCYAapcrвa, публичные и чаcrные ШIcnnyrы и т.д. И что одновременно с тем МЫ никаким образом не смогли бы узнать о том, что было когда-то в нашей собcrвенной жизни и в жизни поколений и народов, которые уже ушли. А то, что осталось, будет ли для нас тем сущеcrвующим миром, в котором МЫ фактически живем? Не станет ли он тогда невероятно убогим и совершенно другим? И не придется ли нам самим в таком случае измениться, в определенной степени вы­ родиться, чтобы в этом оскудевшем мире жить, и жить в нем так, чтобы спустя какое-то время опять не создать каких-либо новых произведений искусcrв, новых ?ayк, новых roCYAapcтв и т.Д. и вновь не вернуться к миру, в котором единcrвенном МЫ не чувcrвуем себя чужими? А не станет ли тогда долгая череда наших прежних способов поведения и деятельности совершенно бессмысленной, бесцельной и ненужной, а вместе с тем и совершенно непонятной? Отныне мы перестаем читать crиxи, не посещаем театры, не СА ynrаем симфоний. Onпu:не мы не ведем споры о литературных направлениях и ценностях, перестаем прово­ дить порой десятки лет жизни в поисках доказательcrв, КРОПОТЛИВЫХ и хрупких экспериментов -физических или каких-ТО ШIЫX, бороться за так называемые идеи, а значит, за истинные или ложные научные и философские теории, за правильные или неправильные этические либо юридические нормы, воевать за тот или ШIОЙ социальный или roсударcrвенный строй, отдавать наши лучшие силы ради чести и блага roCYAapcrвa, гражданами KOТOPOro являемся; перестаем соотносить наш прогресс с традициями и намерениями наших предков или, наоборот, спорить с их идеями, с их миром искусcrва, с их наукой, вообще не будем чувcrвовать себя чьими-то потомками или наследниками иму­ щеcrва и идеалов МШIYВШИХ поколеНИЙ. мы перестаем делать всё то, что играет столь решающую роль в нашей жизни, ибо в радиусе на­ шеro опыта не будет - в соответcrвии с главной мыслью - всех тех предметов, к которым наши дейcrвия могут быть обращены. Все они исчезнут с нашеro roризонта, а вместе с ними исчезнет всё то, что ecrь добро, красота, возвышенное и ИCТШlНое. И тот, кто захочет, несмотря 37 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ на их отcyrcrвие, продолжать воевать за правовые идеи или ценноcm: того или иного художеcrвенного направления, захочет увлечься -уже тогда несущеcrвующими! -произведениями искусcrва или защищать честь своего гocyдapcrвa и народа, не будет ли тогда он выглядеть в наших (если и вправду еще <<НaIIШХ») глазах сумасшедшим? Насколько иной - да и человеческой ли вообще? - стала бы тогда наша жизнь! Может, нам еще здорово повезло и у нас будет, что есть и во что одеться, где жить, может, у нас гораздо удобнее железные дороги и быcrpее аэропланы, чем были до этого (хотя и весьма сомнительно, разве умели бы мы и могли бы всё это делать без науки, искусcrва и всех тех «вещей», которые, как известно, выходят за пределы реального мира?). И при этом нам удается жить как люди? А обилие еды, чувcrвенных наслаждений и удобcrв - способны ли привязать нас к жизни настолько, чтобы ради этого стоило сносить трудности, опасноcm: и crpадания?* Вымысел и дейcrвительность составляют, по последним подсчетам философов, все эти удивительные предметы, входящие в содержание мира, в котором живет человек, - вот проблема, которую не так-то легко решить**. Но само сущеcrвование этой проблемы и ее разумность * эш слова 11 написал за несколько лет до войны. Может лн бьrrь лyчпmм подтвеРЖде­ нием этих слов oIIыт' который нам принесла война? как только в Польше в 1939 году смолкли пушки, немцы кинулнсь уничтожать всё, что СОcra8ЛЯЛО доcrижеиня нашей КУЛЬ1)'Ры, стараясь ЛНШИIЪ нас способноcrи всякого общенИJI и всякого создания произведений искусcrва. Они знали, что сущеcrвование этого мира свидетельcrвует о нашем сущеcrвованни как отдельной нации. И мы скорее предпочли 11Орьмы и преследования, чем согласНАНСЬ на непродуктивную и нечеловеческую жизнь. ** Ситуация: довольно странная. Читатели, не имеющие философского образования, будут, наверное, думать, что 11 без нyжAы ломлюсь в 0ткpытьle двери. Кто бы сомневал­ ся в сущеcrвованни всех этих творений деятельнocrи человека? В то же время, однако, под влнянием психологизма и психологистского реЛJfIИВизма, который у нас среди людей, имеющих академическое образование, всё еше считается особого рода орiniо communis [общее мнение -лат.], будут полагать, что эти создaниll - не что нное, как определенное человеческое «воображение» НАН нечто общее с (. Стараясь удержаться на краю, постоянно связан­ ный путами в силу беспомощности физико-биологического мира и ограниченных -самой природой -возможностей и одновременно чувствуя его недостатки и безответственноcrь в отношении своей человеческой сути, он извлекает из себя мощь творческой жизни и окружает себя новой деЙствительноcrью. эта действительноcrь лишь намечает ему перспективы совершенно новых масшгабов бытия, но в том новом предчувствуемом мире тоже ecrь силы, чуждые ему, как мир, из которого он происходит, и значительно перерастающие всё то, чего он достиг. В этом -его особая роль в мире, а вместе с тем и окончательный исток его трагичной и одинокой борьбы, бесчислен­ ное множество проигрaнньrx и почти всегда неразрешенных побед. Человек и время* Мы все живем во времени и знаем об этом. Однако существует два принципиально различающихся между собой типа испытания времени и нас самих во времени. В одном из них кажется, что ТО, что «вправду» существует, - ЭТО мы сами, тогда как время -лишь ЧТО-ТО вроде производного и всего лишь явленного; во втором типе, напротив, время и происходящие в нем перемены составляют еди­ ную действительность, мы же как бы подвергаемся в этих переменах совершенному исчезновению. В л учтем случае удерживаемся в бьrrnи как чистое явление, как своего рода фантом, созданный переменами, происхоДЯIЦИМИ в настоящем. Самое крайнее противопоставление этих испытаний и внешне такое же их право на истинность приводит к тому, ЧТО они представля­ ют, в итоге, не раз осмысляемое основание АЛЯ противопоставленных друг другу метафизических позиций. Так, например, именно в них уходит своими истоками европейская философия, с одной сторо­ НЫ, -это взгляд Гераклита, а с другой -метафизика элеев**. Одним из проявлений этого противоположения в новой философии стал спор между реализмом и трансцендентальным идеализмом. Более точный исторический анализ мог бы по казать, каким образом два столь разных испытания времени сыграли свою роль в формировании отдельных воззрений на время на протяжении истории европейской * Статья отдельными своими частями nyбликовалась следующим образом: 1 и П чаcrn лerли в основу моего доклада на IX Международной философской конференции в Париже в 1937 году и вмесге с Ш частью вышли в свет в XLI томе журнала <, zesz. 2, lut., 1946. - Примечание польского редактора.) ** Элейская философская школа (6-5 вв. до н.э.), утверждавшая бьrrие как нечто единственно неизмеlШое, недвижимое и вечное, тогда как дух не существует. Круп­ нейшим ее представителем был Парменид (из Элеи, в Южной Италии). - При­ мечание перевод чнка. 43 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ философии. Наиболее ощутимо, пожалуй, это различие двух опытов времени нашло отражение в проблематике cyIЦНОcrи личноcrи, в понимании человека вообще, и это делает ero сущеcrво центральной проблемой философии. Займемся этим ближе. 1 в постоянном беrе и неустанном обновлении времени я BcerAa чувcrвую себя одним и тем же человеком и живу с первозданным ощущением, что и в будущем сохраmo себя. Тождеcrвенность озна­ чает <<ДЛЯ меня» две разные проблемы: 1. В течение всей моей жизни я -ОДIПI и тот же индивидуум. 2. В течение этой же жизни я остаюсь тем же самым человеком во всей своей качествеlПlО неизменяе­ мой определенной природе. Обе эти проблемы неразрывно APyr с ApyroM связаны. В целом, которым являюсь я, можно выделить в непо­ средственном опыте: а) изменяемые и постоянно заново осознаваемые переживания; б) изменяемые состояния и психические процессы, как и свойства -психические* и физические; в) некую неизменную квалификацию, определяющую мое целое как человека, которое совершенно неповторимо и специфично. Эту-то квалификацию я и называю своей природой, Т.е. у дрyrиx людей есть природа, напри­ мер у Адама Мицкевича или Kaкoro-To, скажем, Франтишека Капусты. При всех изменениях и всё появляющихся новых переживаниях, со­ стояниях и процессах эта моя «ПрИрОД:l» представляется неизменной в течение всей моей жизни, благодаря ей я постоянно чувcrвую себя самим собой. А можно и по-дрyrому: то что я постоянно чувcrвую себя самим собой, означает не что иное, как то, что я чувcrвую себя * Согласно принятой у нас терминологии, мы используем в ПОРЯАКе замены выра­ жения «осознанное переживанне» и «психическое СОСТОЯНИе». Как видно из cnособа, о каком я говорю, я применяю эти выражения в значениях, согласно которым их области исключают друг друга: ни одно состояние или психический процесс не являются осознанным переживаннем и наоборот. Осознанные переживання (хотя и не все) ПРОJIВAJIЮТ только психические состояния и npоцессы (например, состояние внутренней разбитости или сосредоточенности, процесс возрастания внутренних сил человека и т.п.). Невозможно это тут рассматривать более подробно. 44 Человек и время личноcrью, конcrитyиpуемой этой специфической природой. Если бы со временем эта природа подверглась изменениям, например в случаях так называемого расщепления сознания, я перестал бы чув­ ствовать себя собой, а тем самым тем, кем был вчера. Не смог бы даже распознать самого себя из своего актуального «геперь», а вчерашнего себя самоro считал бы за кого-то другого, который никогда не смог бы быть <<МНой». В этом ощущении быть собой в течение всей моей жизни мне никак не мешают ни происходящие, пуcrь даже глубокие и много­ сторонние, перемены в моей психической структуре и в моем теле, ни сознание того, что такие перемены ecrь. Иногда, правда, когда произошедшие и осознанные перемены очень важны, и особенно когда они произошли в далеком прошлом, может показаться, что я сам себе становлюсь чужим, что перестаю с самим собой солидари­ зироваться, противопоставляю себе себя и сильно осуждаю, более того, перестаю понимать себя из этого прошлого. Но все эти явления ничем не нарушают моеro более-менее явноro ощущения быть собой, быть тем самим собой, что и когда-то. Во-вторых, я - как человек, со всеми своими первоначальными и продолжающимися, как и с изменяющимися свойствами и состоя­ ниями, являюсь и чувствую себя существом реальным, как бы более реальным, чем мои переживания. Я именно есть, согласно этому чувству длящегося бытия, тогда как мои переживания - всего лишь переходные проявления, явления меня самого. Я сам составляю ис­ ток и конечное основание переживаний, которые со своей стороны являются чем-то во мне укорененным, от меня ИДУЩИМ, которые, ины­ ми словами, и ecrь «МОИ» переживания. Их течение и их содержание не остается, правда, без влияния на меня как человека. И они реаль­ ные. Но если я осознаю себя самого или то, ЧТО «во мне», а через это влияю на себя самоro и так или иначе формирую себя, то это делается не потому, что произошли определенные переживаемые процессы, а потому, что я как человек реально действую. Без сомнения, ecrь факт, что совершаемые во мне определенные переживания - не без реальноro влияния на меня и на дальнейший ток моей жизни. В этом тоже находит проявление то, что мои переживания, пуcrь и производ- 45 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ные, - нечто реальное. Но мои дейcrвия совершаются не в самом переживании, а в том, что мои силы воздейcrвуют на определенную деЙcrвительноcrь. И точно так же, как в своих переживаниях я по- . лучаю знания о дрyrиx ЛЮДЯХ, вещах и событиях, когда подчиняюсь их дейcrвию или же с ними вместе живу и в этой совместной с ними жизни изменяюсь, это опять-таки происходит не потому, во всяком случае, не прежде всего потому, что во мне совершались определен­ ные переживания, а потому, что в них разряжаются определенные реальные силы. Мои осознанные переживания создают лишь образ моей жизни, впрочем, образ, который не содержит всего того, что происходит во мне и в моей жизни. Я как человек кажусь себе в этом смысле даже независимым от собcrвенных осознанных переживаний, могу быть и тогда, когда их у меня нет. После того как я - в неосо­ знанности или после сна -просыпaIOСЬ без всяких снов не только как тот же самый человек, которым был до того, как заснуть, но и как тот, кто сущеcrвовал во время сна и в состоянии неосознанности. Словом, как человек я являюсь в отношении своих переживаний трансцен­ деНIНЫМ*. Именно то, что в отношении них ecrь трансцендентное, составляет мою дейcrвительноcrь, «подлинное» бытие. В тесной связи с этим находится определенный специальный тип испытания времени. А именно: постоянно ощущая себя одним и тем же человеком, я одновременно с тем ощущаю себя в самой глубин­ ной своей сущности независимым от времени, не чувcrвуя, что мне может угрожать его течение, словно бы не «принимаю к сведению» время и непрестанную преходящноcrь всякой деЙcrвительности. Не принимаю времени <<В расчe'D> и не забочусь о нем. Всякое абстракт­ ное знание о постоянной преходящности событий в окружающем нас мире и во мне самом ничем не может изменить ощущения, что время для меня самого ничего не значит. Ибо с этой позиции пред- * Этот термин в результате разных иcrорических влияний стал многозначным и может породить недоразумения. Тут я применяю его исключительно в том значении, что то, что есть тpaнcцeндeнтным в отношении осознанного переживания, не пред­ crавляет собой ничего подобноrо элементу или моменту этого переживания. Это, однако, вовсе не значит, как считает Кант, что то, что трансцендентно в отношении переживания, недоcryпно знанию. 46 Человек н время crавляется, что прехоАЯЩНОcrь вытекает не из сути времени или сути Бытия' а только в силу деЯНИJI (возникновения) природы. И, однако, я, который являюсь не деянием, а чем-то существYJOIЦИМ, OcтaIOCЬ во времени. Хотя время благодаря самому своему течению вытесняет из действительнocrи всё, что ecrь только деяние, мне самому этоro сделать нельзя: оно как бы по мне creкaeт и оcraвляет меня незадетым*. Но не только я сам остаюсь, как я полагаю, тем же самым во вре­ мени. Точно так же остаются и другие люди, и они по-прежнему те же самые, хотя я вовсе не упускаю из виду того, что с ними про­ исходит, как и того, что они при этом так или иначе, но меняются. И вещи тоже: те же дома, улицы, города, вчера и сегодня, и та же «crарая» мебель, окружающая меня с самого дeтcrвa, известная мне своим молчанием и пассивноcrью. Я так со всем этим сросся, как со старинными друзьями, не замечая, что они в течение долroго времени старятся, поскольку вижу их ежедневно. Несмотря на все события, сл у­ чаи, изменения, которых ЯВЛЯЮСЬ свидетелем, мир мне по-прежнему предcraвляется тем же и остается таким же, как и я в этом мире. По нему как бы «crекают» все перемены, времени вроде бы не было, а был лишь некий фантом, лишь <<ЯВление». Так мне это предcraвляется. Более того: таким я воспринимаю во времени себя и свое окружение. В первоначальном ощущении - в этом типе опыта - время для меня не является чем-то таким, что само по себе существует отдельно. В лучшем случае оно является неким производным, поскольку суще­ ствует нечто иное -некое реальное бытие, а поскольку это нечто ecrь некий специальный способ, для меня обнаруживает себя время, а еще лучше -течение времени. Но одновременно само оно -«никакое», качественно неоnpeделенное и BMecre с тем всегда одинаковое. как ладит одно с другим, над этим я в первоначальной жизненной позиции не за­ д}'МЬP!aIOCЬ, мне естественным npeдcraвляется то, что это именно так. Из тaKoro опыта времени вытекает также и некое мною пережи­ ваемое отношение ко времени. Я чувсгвую себя в некотором смысле * Налрanшвается предположение, что в связи с Э1ИМ в схолаCIИКе со времен св. Фомы Аквинскоro различают как Бы два разных типа времени: время процессов и про­ должкrельноcrь субстанции. 47 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ перед ним господином, преодолеваю его. Прежде всего в той мере, что ушедшее, то, что когда-то на самом деле сверПIИAОСЬ, мне не представляется умершим полносгью, не является для меня целиком уничтоженным. Такое впечатление, что оно просто не присугство­ вало и еще больше от меня отдаАИЛОСЬ. Однако я могу снова его к себе позвать и до некоторой степени оживить. Когда же я смотрю на ситуацию в целом, что называется «со CТOPOНhD>, то это к «себе» значит, строго говоря, к себе такому, каким себя чувствую в моем переживаемом настоящем. И пока я чувствую себя под впечатлени­ ем наличия упомянугого опыта времени и не высвобождаюсь из его течения (как тогда, когда стараюсь смотреть на него «со стороны», «рефлектировать»*), до тех пор, пока, говоря и мысля о себе, я чув­ ствую себя самим собой, не сдерживаю своего «я» по отношению и в зависимости от протекающего времени, оно представляется мне в своем течении всё тем же, как если бы времени не было, как если бы оно не имело на меня влияния. Точно так же и «Я», призывающий ушедшие и давно мной изведанные факты, нахожусь в непосред­ ственном испытании (если в этот момент не произошло катастрофы, которая изменит меня «до неузнаваемости»), - не только тот же са­ МЫЙ, но по своей природе и такой же самый, что и тот «JI», который был когда-то свидетелем упомянyrьrx фактов. Я тоже живу под заметным давлением прошлого, и ЭТО в большей или меньшей степени связывает меня. Приспосабливаюсь к тому, что делаю «(Теперь», - к тем событиям и случаям, которые хоть и прошли, но однако же БЫАИ, и однажды свершившиеся и ожившие в памяти, отягощают мое теперешнее. Сегодня я сделал так, как это именно делаю, потому что то-то и то-то некогда произошло, как, например, разыгрались между мной и моими друзьями или знакомыми некие конкретные случаи. Если бы всё прошлое совершенно для меня исчезло, я был бы свободным со многих точек зрения, и даже с тех, которые меня стесняют, поскольку то-то и ТО-ТО произошло не только когда-то, но оно и сегодня еще каким-то удивительным образом для * ЭтОТ взгляд «со стороны» может быть вмешивающимся в течение переживаний Apyroro и отличноro способа иcпьrraния времени. 48 Человек и время меня сущеcrвует, но и не так, как то, что происходит «теперь», хотя я себе этого специальными, особенными дейcrвиями не напоминаю. Я просто чувcrвую себя связанным, например, когда-то данными обе­ щаниями и обязательcrвами. Точно так же и совершённые когда-то мной поступки (победы или поражения) обязывают меня перед самим собой. Сущеcrвует специальная и определенная "noblesse"* моего собcrвенного прошлого "qui m'oblige"** еще сегодня, как сущеcrвует так называемое «отлучение прошлого», отлучение моей вины, давно совершенной и ушедшей и однако же до сего дня определяющей течение моей жизни. Я и другие люди, мы сами благодаря этому не только остаемся во времени, но сверх того как бы консервируем то, что, совершаясь во времени, ушло, а уйдя, вытолкнулось из актуаль­ ности сущеcrвования и благодаря мне в эту актуальность возвращается. Мое прошлое в каждоразовом моем настоящем простирается так далеко, что необходимо специальное дейcrвие, чтобы высвободить­ ся из его тисков. Как будто не миновало то, что ушло, как будто не было времени. Вместе с тем я также живу в почти постоянной ориентации на будущее, постоянно в него погружаюсь, «вживаюсь». Именно потому, что намерения мои обращены в будущее, то, чего я ожидаю, обещает надежду как то, что придет, что произойдет, и часто вопреки или независимо от моей воли, и мое теперешнее находится под влиянием обещанного каким-то образом будущего. То, что придет, и не раз, именно тогда, когда не зависит от меня, влияет на меня уже теперь и может меня пересоздать. То, что будет Са лучше - мое будущее), есть уже как бы теперь, хотя само сейчас не присутствует, оно толь­ ко «ожидаеТ» меня, ждет меня. По-видимому, <<Теперь» сущеcrвует actualiter*** из всего того только как мои ожидания, надежды, опасе­ ния и страхи за то, на что надеюсь: то, что будет, еще actualiter не сущеcrвует, но несмотря на это, обещая как то, что либо безусловно, * Дословно: АВорянcrво (фран.). ** Дословно: которое меня обязьmает (фран.). Целиком известная французская фраза диктую "la noblesse qui m'oblige" переводится (<дворянcrво обязьmаeD) - в смысле статуса, щего свои правила повеАения. -ПереВОА и объяснение ,4. Гусейновой. *** Актуально, Аейcrвительно (англ.). -Примечание переВОАчика. 49 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ либо с меньшей или большей верояпюстью правдоподобия стано­ вится действительностью, становится фактором, влияющим на мою жизнь, на мое актуальное состояние, на мои планы и решения и даже на меня самого. Я преодолеваю, стало бьrrъ, время тем, что живу естественным образом и первоначально так, что не чувствую себя скованным границами настоящего, потому что постоянно их переступаю. Я - тот, кто является трансцендентным по отношению к улетающим сознательным переживаниям - постоянно трансцендирую то, что существует в каждоразовом настоящем, как если бы каким-то об­ разом существовало бы не только то, что теперешнее, но и то, что прошло, и то, что придет. Именно в этом, между прочим, проявляет себя феноменальный характер времени: оно является таким способом проявления действительности, который помогает моему хождению как бы по всесторонней действительности. 11 Существует, однако, другой тип испытания времени, в котором вре­ мя кажется чем-то радикально отличным от предыдущего. Он приво­ дит И К совершенно разному пониманию меня самого. К этому опыту можно прийти двумя путями: 1) через осознание уничтожающей для моего существования роли времени; 2) с помощью убеждения, что я как личность сам себя только конституирую в разнородных пере­ живаемьrx перспективах времени. Первый из таких путей ведет к схватыванию хрупкости всего дей­ ствительного бытия, т.е. посредством осознания для себя факта, что всё, что действительно, коль скоро оно только есть, может тем самым в любую минуту перестать существовать. Поскольку существова­ ние того, что действительно, не вытекает из его сyuщости и не является необходимым. Существование того, что действительно, а значит, меня самого, всегда представляется лишь как бы неким даром благодати, ибо то, что реально, всегда обусловлено своим существо­ ванием и содержанием чего-то другого, независимо от того, чем было 50 Человек н время ТО, что его обусловливает. Тем самым его всегда можно уничтожить устранением обусловливающего предмета или положения вещей. Не всякая эпоха схватывает в непосредственном опыте обуслов­ ленность и случайность всего, что действительно. И не каждый из нас и не в течение своей жизни отдает себе в этом отчет. Только тогда, когда мы являемся свидетелями того, как в прах разбиваются силыI' которые нам представлялись неколебимыми; как человеческие произведения, которые на протяжении целых поколений являли собой гений человеческого духа, со временем, однако, неуклонно устаревают и заново их не оживить; как ценности, которые светили ряду поколений, однажды оказываются иллюзией, когда, наконец, в самих себе мы открываем возможность несуществования, - только тогда мы увидим, ЧТО это продолжающееся бытие, которым, как это нам представлял ось, являемся мы сами, мимолетно и летуче и в своей глубиннейщей сердцевине нуждается в какой-то поддержке, опоре. Тут-то мы и откроем, что всё, что действительно (а среди этого и мы сами), как бы случайно становится лищь исполнением определенной и вс ё новой временной фазы и что только в ограниченный период времени у нас есть место для существования. Вот, наконец, когда мы узнаем, что не мы властители времени, а время властвует над нами: в конце концов, не имеет никакого значения, что мы делаем, как стремимся себя сформировать, - время течет, а мы в нем стареем и меняемся, без остатка отданные его течению. Ибо в ту минуту, когда нам непосредственно открывается возможность несуществования того, что действительно, как и факт уничтожения множества реальных предметов, нам являет себя сухцность времени, которое вс ё, что вре­ менно, сводит в бытии до теперещности, а вместе с тем не позволяет длиться тому, что теперешнее, и всё новым теперешним выталкивает из бытия в прошлое и в небытие. Независимо, следовательно, от того, насколько сильно мы транс­ цендируем наше каждоразовое теперешнее и считаем бытие длящимся и независимым от времени, мы всегда находимся как бы на острие ножа между ДВУМЯ безднами небытия: того, чего уже нет, и того, что еще не существует. В то же время и само теперешнее радикально меняет свое обличие. Вместо того чтобы быть фазой, однозначно 51 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ определенной по своему свойству через свое наполнение, оно пре­ образуется в лишенное всякого качества точечное «(fеперь», которое само по себе содержать ничего не может, ибо не имеет никакого размера. Чем же всё-таки мы сами являемся в этом всё новом «(fеперь», о котором некогда Бергсон сказал, что оно даже не «есть», поскольку постоянно становится, а став, перестает сушествовать? И можем ли мы в этом неустанном течении всё нового теперешнего быть тем, что, ПРОДОЛЖaJIСЬ, сушествует, что по отношению к изменяющимся переживаниям БЫАО бы трансцендентным и что как постоянное и определенное в своей природе «я» составит конечное основание для этих переживаний? При настоящем рассмотрении исследуемого опыта времени это невозможно (или так кажется), раз не может сушествовать ни одно реальное бытие, которое БЫАО бы независимо от времени и могло бы преодолеть небытие прошлого и будушего. Если бы у этого ис­ пытания времени были бы на то все правомочия, то, как представ­ ляется, нам всем следовало бы тогда отождествиться либо со всё новой каждый раз фазой осознанных переживаний, которые в таких условиях привыкли называть (<ЧИстыми», либо же с так называемым (<ЧИСТЫМ я», сушествование которого и полнота наделения [uposaZenie] исчерпывается владением переживаниями (см., например: Е. Husserl. Меen ifi einer reinen Pblinomenologie)*. Это чистое (crpансцендентальное Ю> надлежало бы в таких условиях понимать как всё заново возникающее «Я» настоящего. Согласимся, что в рассуждениях о трансцендентальной теории познания, может быть, необходимо прибегнуть к этому трансценден­ тальному и неопределенному «ю> как к бытию окончательному и не позволяющему впасть в сомнение. И однако в той же мере верно, что я не могу отождествить себя как человека с этим чистым «Я», как нельзя меня к нему «свеСТИ» (с чем, впрочем, мирятся трансценденталисты). Но в таком случае, если обрисованное до этого испытание времени * Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменолоrnи и феноменологической философии. Кв. 1: Общее введение в чиcryю феноменологию в переводе А.В. Михайлова. М., 1 999. С. 51. - Примечание перевод чика. 52 Человек и время было полноcrью и окончательно правомочно, надо согласиться, что я как человек вообще не существую, хотя, может, правда и то, что существует (<Чистое я» (субъект). Однако я не так-то легко готов признать, что меня как человека вообще нет. Перед лицом вечно текущего времени, которое сводит бытие до актуального теперешнего, я потому и ссылаюсь на неизмен­ ную квалификaцmo себя самого, на свою природу, которая составляет основу моего тождества в непрестанных изменениях. Это, безусловно, так, но ЧТО это такое - неизменяемое «Я»? В первоначальном не­ посредственном ощущении мне казалось, что я знаю, что оно такое. Но в данный момент этого недостаточно. Ибо сейчас я стою перед двумя разными несогласуемыми между собой испытаниями времени, и второе из них вызывает сомнение также и способом понимания нашего «Я», которое кажется естественным на основе первого из от­ личающихся опытов времени. А потому я должен ясно и отчетливо знать, что такое это мое «Я» , и должен также на основе выраженного испытания себя самого уметь со всей точноcrью определить, что оно такое. Каким, однако, образом я испытываю самого себя, какова окончательная, неколебимая основа схватывания моего единствен­ ного, идентичного «я»? И когда я над этим задумываюсь, я АЛЯ себя уясняю, что ЭТО «я» В своей квалификации, как и его непосредственное познание, само вплетено во время. Чем сейчас я есть, то и ecrь, - как я полагаю в непосредственном ощущении, не задаваясь вопросом об обоснова­ нии - однозначно определяемое всем тем, чем я был до этого, и что до этого на меня воздействовало. Но знать о том, что я такое, я буду только тогда, когда присутствующее [obecne] (crеперь» будет от­ носиться к ПРОПIAому, а значит, когда я уже больше не буду тем, чем ecrь теперь. Если же теперь я чувствую себя как «Я», наделенное в своем личном существовании конкретными свойствами, то это про­ исходит только потому, что я получил определенное знание о себе таковом, каким был в давнем или недавнем ПРОПIAом, и что понимаю себя в теперешнем в аспекте этого проПIAОГО наделения качествами моего «я» . Понимаю же я себя самого, каким был в прошлом или в воспоминании обо всём том, в чем находит проявление мое «я» 53 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ в его разноro рода свойcrвах, но таюке и в первозданном живом запоминании (<<сохранение в памяТИ») непосредcrвенноro, еще не умершеro прошлоro. Оба различных знания о прошлом указывают мне на неro, однако - как я старался уже это показатъ* - «в сокра­ щенной» временной перспективе. То, что прошло, обретает в нем облик, который еro необходимым и правильным образом искажает: не во всех деталях показывает мне то, что когда-то было теперешним, в непосредcrвенном знании о прошлом в том виде, в каком когда-то оно было теперешним, но в изменениях и видах, какие зависели от ТШIа знания о прошлом и какие только в его области получают свое значение [walor]. Речь при этом идет не только о своеro рода «смеще­ нии», подобном сокращеlШЮ или увеличеlШЮ времеШIЫX фаз и про­ исходящих в них процессах, и не только о дрyroм виде динамичных характеров дейcrвия чеro-то либо, наконец, о большей или меньшей дистанции, в которой остается «во мне» то, что мне вспоминается, а тем самым - о большей или меньшей его выразительноcrи, но пре­ жде всеro речь идет -ryт о том, ЧТО то, что было когда-то теперешним, показывает себя как ушедшее в иных свойствах, а иногда и в иной сущности, нежели та, которая ему дейcrвительно была свойcrвенна и присуща в минувшем теперешнем. И это не вследcrвие случайных опmбок или просто вспомннвшихся ИААЮЗИЙ, которые, впрочем, тоже возможны, а в результате необходИМЫХ перемен временной перспективы. То, что в прежнем теперешнем было любовью, может в знании о прошлом с необходимостью обнаружить замаскированную собcrвенную любовь, если за время между ее сущеcrвованием и мину­ той воспоминания о ней сл учились некие факты, свидетельcrвующие об этом; то, что было в ушедшем теперешнем поражением и беrcrвом от грозящей опасноcrи, не раз обретало в воспоминаемом тепереш­ нем вид внутренней победы. То, что в тогдашней нашей жизни было невероятно важным и овладевало нами, оказывается в сопоставлении с позднейшей нашей жизнью - она тоже обнаруживается в знании * См.: Ingarden R О poznawaniu dziela literackiego. Lw6w, Ossolineurn, 1937. Rodz. 11 Живую память не следуа отождесгвлять с так называемой «раенцией», О которой roворнт Гуссерль, или же с так называемой "souvenir du present" , которую рассма­ трнваа Бергсон. 54 Человек " время о нашем прошлом - событием без всякого значеlШЯ и Т.д. Во всех этих аспектах мое «Я» обретает иные свойства и характерные черты по сравнению с теми, какими были они отмечены в ушедшем тепе­ решнем. Вот эти иные - новые - черты и почитаются мной как настоящая действительность. Короче: я, которым я был когда-то и верю, что еще им есть, об­ ретаю вид, зависимый от содержaJШЯ моего каждоразового <<Теперь» и соответственно к нему приспособленного. В этом относительном аспекте временной перспективы я понимаю самого себя как еще существующего «в ту минyry» и соответствующим образом квали­ фицированного человека. Даже когда я этому своему ушедшему «я» противопоставляю себя, порицая, например, себя и свое прошлое, то и это противопоставление -не без влияния ТОГО, что содержится в ощущении меня теперешнего, я чувствую себя, например, гораздо лучше и благороднее именно потому, что себя противопоставляю себе же самому и «себя» порицаю. Но и то, что себя прошлого я схватываю в виде временной перспективы того, кто относится к актуальному те­ перешнему, и что, с другой стороны, и себя в актуальном теперешнем я схватываю только в связи с так перспективно преображенным и при­ знаваемым себя реальным -даже и это я знаю только с перспективы позднейшего теперешнего, с перспективы, которая вновь относится к этому новому теперешнему. Кем же тогда я являюсь во всех этих переменчивостях и измененных перспективах времени? Что такое это «я», которое, несмотря ни на что, трансцендирует все эти пере­ менчивости и перспективы при всей ограниченности настоящего и двух бездн небытия продолжает, однако, быть и существовать? А не является ли оно в конечном счете лишь фантомом, призраком, созданным моей жизнью в теперешнем и моим знанием о прошлом и его разнородных видах с перспективы времени? И хоть ЭТИ виды относятся по своему содержанию к одному и тому же «я», но не оши­ бочно ли это, пусть и выглядИТ обязательным? А может, «я» - это, по сути, не что иное (угверждают трансцендентальные идеалисты), как только ограниченный тепереШIШМ жизненный процесс, призрак, постоянно помельrвающийся под себя самого, это другое «я», транс- 55 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ цеНАИРующее тепереIШIее, той же самой прироДhI и продолжающееся при всех изменениях и оrpаничениях во времени? Вот и поныне поэтому живы и важны давнишние слова Декарта: "Нос pronuntiatиm, ego surn, ego existo, quoties а те profertur, vel mente concipitur, necessario esse verurn. Nondurn vero satis intelligo, quis пат sim ego illе, qui iam necessario surn . . . "*. Только теперь проблематику суш:еro нашеro «Я» как человека, живуш:его во времени, надо ставить на основе разных опытов времени и искать новые ее решения. 111 пытания Следовательно, и ссылка на способ, каким -на фоне второго ис­ времени -происходит конcrитyиpование меня же самого до меня, не позволяет нам разрешить трудности, в которых мы оказались вследствие суш:ествования двух различных и не согласуемых между собой опытов времени. Поэтому размышление над способом, каким для меня конcrитyиpуется мое «Я», и вправду заметно повышает во мне убеждение, что я суш:ествую как человек, трансцендирующий мои актуальные переживания и мое актуальное тепереIШIее, но вместе с тем оно совершенно не способно это убеждение ни опровергнуть, ни также выработать во мне уверенность, что подобный способ знания о себе самом и конституирование своего <<Человеческого» «Я» ИСКАЮчает суш:ествование этого «Я» самого по себе и чтобы было таким, каким мне предстает в опыте. А потому следует скрупулезно изучить все источники знания о себе самом и подумать, спосqбны ли убедить нас и в каких границах его результаты о суш:ествовании и свойствах нас самих как людей, трансцендирующих переживание. Задача, к решению которой мы сегодня пока еще не готовы. Ибо насколько в истории европейской теории познания большие уси­ лия направлялись на изучение развития чувственного восприятия [spostrzeganie] и полученных на его основе познавательных выводов, * Сие провозглашенное я есмъ, я существую всякий раз, когда мной высказывает­ ся или мыслится, с необходимоcrью является истинным. Но я еще недосгаточно уразумеваю, кто ecrь тот Я, который уже с необходимоcrью существует (лат.). - Перевод И. Ауnандuна. 56 Человек и время настолько -странным образом -проблема, какмы познаем самих себя, всё еще остается неосвоенноЙ. Сегоднямы даже не располагаем необходимым началом теории Bнyrpeннeгo опыта, ибо трудно таким началом считать незначительное число малозначащих общих мест о так называемом BнyrpeннeM восприятии [spostrzezenie]*, которое можно найти в литературе. Однако я тут специально заниматься этой проблемой не собираюсь. Хочу AИПIЬ указать на некоторые результаты второго из представленных тут опытов времени и уже намеченных воззрений, которые на его основе напрашиваются. Ибо эти выводы могут бросить дополнительный свет на проблему существования и сущности моего человеческого «Я», так сильно связанную с опытом времени. Как же, собственно, это происходит? Испытание времени, живя в котором, :мы начинаем казаться себе ЛИШЬ интенциональным соз­ данием переживаний в теперешнем, обнаруживает нам две пустоты небытия: уничтожение того, что было когда-то, и несуществование того, что будет. На границе этих двух пустот пролегает теперешнее. Но это настоящее, как подчеркивал св. Августин, находится не только на их границе. Оно - сама граница. Не фаза, а четко очерченный разрез. Поперек чего? Поперек того, чего нет. эта и только эта грани­ ца, этот «точный» разрез должен быть тем, что существует. А вместе с тем в этот четко очерченный разрез должна не только вместиться, если можно так выразиться, наша актуальная жизнь, но и, более того, произойти конституирование нашей человеческой личности, все эти сложные и взаимообусловленные процессы, которые, создавая многообразные перспективы, призваны как-то выдумывать мое «Я», которое выходит своим существованием и обеспеченностью как за пределы течения осознанных переживаний, так и моего актуального теперешнего. Вот это существующее осознанное переживание на пограничном разрезе теперешнего и должно бы, как это не раз про­ возглашалось со времен св. Августина и вплоть до Гуссерля, привести к чему-то еще большему. Именно в нем должно быть истоку консти- . * Этот термин перевоДIПСЯ еще и как усмampивание (В частности, у Гуссерля). -При­ мечание переводчика. 57 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ туции самого времеlШ, а следовательно, не только настоящего, но прошлого и будущего. Если же истиной будет то (в чем я, конечно, не уверен, но это следует предположить для дальнейших Bывдов),' что мое человеческое (00), помысленное как продолжающееся бытие, трансцендирующее теперешнее, которое каким-то образом избегает уничтожения в прошлом, должно быть единственно определенного рода Бсtшn* сознательных процессов, то почему такого же самого рода fictum не может быть и само прошлое, и будущее, а значит, - подобное изменение, перемена из небытия прошлого в моментальную актуальность и снова в его небытие, постоянно? Иначе говоря, почему бы в этих условиях самому времеlШ не быть чисто интенциональным СОЗДaJШем отдельных сознательных процессов, которому, так сказать, в «действительностю) IШЧТО не соответствует? По существу, в истории европейской философии эту мысль не раз пытались реализовать, и это делалось по-разному: Кант, как известно, видел во времеlШ только форму созерцания или, иначе говоря, определенный трансценден­ тальный продукт (<внутреннего ощущеНИЯ)); согласно Гуссерлю, время конституируется в системе ретенции; а по Бергсону, однородное время есть всего лишь некая формальная схема, релятивная усилиям действия. Наконец, можно сказать, что описанный мной вид времеlШ как эквивалента первого из выделенных тут опытв,' является не чем иным, как чисто интенциональным продуктом этого опъrra. Я не собираюсь ЗaJШМаться критикой всех этих разнородных воз­ зреlШЙ, а упоминаю о них только для того, чтобы отметить, что в той теоретической области, в которой мы сейчас находимся, в конечном счете не имеет значения, как мы будем понимать время, которое должно быть так ли иначе производным, - Бсtшn переживаний, заключенных в моментальном теперешнем. Существенным является лишь вопрос: как было бы возможно, чтобы в сжатом моментальном настоящем происходили эти столь сложные переживания, ведущие к конституированию многообразных трансцендентов, между прочим, прошлого и будущего? Можно ли признать сущеСТВОВaJШе этих пере­ живаний в данных условиях? Не проще ли согласиться с тем, что их * Выдумка, ложь (.лат.) - Примечание переводчика. 58 Человек н время вообще нет? Ибо разве может бьrrь так, чтобы - всё равно, пере­ живание это или какой-либо трансцендирующий его предмет-в ту самую минуту, в которую оно становится, одновременно переставало быть в ту самую минyry, которая должна быть единственно точной границей между двумя небытиями? Как же можно что-то квалифици­ ровать, если эта квалификация «одновременно» возникает и исчезает, если ее нельзя про.до.лжить как то же само.е? Если же, напротив, мы согласимся с тем, что переживания су­ ществуют и что время И, в частности, прошлое может только в них «конституироваться», то не следует ли нам одновременно признать, что каждое из этих переживаний должно как о.дно. И то. же - вы­ ходить за пределы этого «точного» . Иногда человек, потерявший себя во времени, сгарается себя за­ фиксировать, замкнувшись в своих делах. Помается иллюзии уве­ ренности, возникшей по тоске длящегося бытия, что лишь только он сам уходит и действительно быть не может, заcrыв на границе двух небытий, тогда как окружающий его мир не подлежит времени, продолжается, существует. Он старается тогда свои создания -будь то художественные, научные или из области техники - вмеcrить в как бы независимый от времени мир и заключить в нем себя либо то, что считает в себе самым лучшим: самую свою глубокую мысль, свои самые чистые чувства, свои идеалы*. Всё это хорошо, пока он не длящим разглядит, что не способен ни себя заключить в дело, ни дело сделать ся. Всгавляет его в действительность течения исгорического времени, подчиняет бегу неусганных и неотвратимых перемен, при которых оно раньше или позже состарится и разрушится и сганет немым. Hacraнeт день, когда он поймет, поcrиrнет, что напрасно жертвовал жизнью в погоне за призраком. * На этой основе возникла концепция искусcrва У Валери и Лавеля. Она соот­ Beтcrвyeт обрисованной жизненной позиции и одностороннему пршrrию только одного ОПhIТа времени. ТОГАа искусcrво преАСТавляется преОАолением времени. Но из этого не слеАУет, что оно им Аействительно было. Его cyrь и смысл в жизни человека - в АРУГОМ. 62 Человек и время Бывает, что человек старается себя зафиксировать по-другому: живет с убеждением, что он -сегодняшний и его поступки и дела­ точно так же, как когда-то это было АЛЯ других, - уйдуг в будущее, что он силой своих ощущений и способа жизни делает прошлое продолжающимся, а сегодняшнее -уже ушедшим. И чтобы сделать его продолжающимся и своим, подобным себе, забывает или старает­ ся забыть о еще более давнем и более далеком прошлом, как бы его вообще не было. И таким образом (внешне) вытаскивает из потока времени то, что ему надо присовокупить к своему настоящему, к свое­ му «сегодНЯ». И тогда говорит: «сегодняшние» люди, «сегодняшнее искусство», «сегоДНЯlПНЯЯ» наука. Те давние, «незапамятные», уже к «нам» не опюсящиеся века, люди, произведения культуры, уже «се­ ГОдНЯ» им не считаются. Их нет. Он не чувствует себя их потомком, последователем. Ценит только свой век, свои завоевания, свои дела. Забывает, что человек уже множество раз завоевывал эти самые вер­ ШИНЫ культуры, а завоевав их, снова с них скатывался, минуя их. Он живет с постоянно сопровождающим его убеждением, что когда-то там, во мраке прошлого, было высшее приуготовление, одно начало, но не было еще никого, кто был бы ТОЧНО так же, как он (или так только чувствовал?), захватчиком, победИТелем, вершиной культуры, которая останется. Живет вне времени. Он забывает, что на его моги­ ле, на останках его культуры, о которой, придет час, никто не будет уже ничего знать, будуг создавать свои произведения другие. Ограниченность исторического времени и размах «нашей» эпохи, которую мы создаем «сегодНЯ», убеждение, что только наша культу­ ра и мы сами - особая ценность и обладаем зрелостью - всё это возникает из того же самого источника: желания человека избежать потери себя во времени - вечной преходящности. Но все эти попытки убить время, преодолеть его или отгоро­ диться не способны уничтожить в человеке - на основе того, как испытьrвает время живущий, -тлеющее в нем и вне всего знание об утрате себя во времени. Наоборот. Это знание, скорее всего, лишь ощущение, является истоком всё нового беспокойства и всё новой попытки человека убежать от себя. Это беспокойство устранит толь- 63 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ко тот, кто почувcrвует в самом себе следы бьrmя, независимого от времени-преходящности. Но чтобы эти следы в себе обнаружить, надо уметь остаться самим собой, без страха утратить себя во времени и не принимать обличие за вещь в мире. Остаться собой - значит не только увеличить самосознание собcrвенного «я» в разных ero видах, но, сверх Toro, владеть собой и в столкновении с противни­ ками судьбы, с самим собой и проблемами жизни выстраивать себя самого как всё усиливающуюся внутреннюю мощь. Довериться себе и своему сущеcrвованию. Вот TorAa изменится облик времени. Станет лшпь поводом, по­ зволяющим человеку упрочить в себе собcrвенный дух. v Но напрашивается следующая мысль, которая может помочь про­ яснению проблемы. Сущеcrвуют мои поступки - свободные и oтвeтcrвeHныe, кото­ рые я совершаю в тяжелые минуты жизни, иногда непосредcrвенно перед лицом смерти, и которые как бы бьют в самые глубины глубин Moero «я», каким оно стало в прошлом и сохраняется по сегодня, до самой той минуты поступка. Совершить поступок можно в той мере, в какой я есть тот, кто HeKorAa стал таким, каким остаюсь поныне. Из этой в прошлом возникшей и питали, накопившейся силы, из вер, которые влюбленностей, которыми жил, из желаний, которые старался осущеcrвить, и возникает мощь, которая должна быть во мне живой, если мне надо совершить поступок. В этой глубиннейшей сущности, которая, впрочем, обычно не появляется, но в данном поступке дает себе выход, мне надлежит остаться таким, каким я стал в прошлом, и время при всех ero изменениях, какие оно во мне вызвало, ничего не может со мной поделать, бессильно перед моей глубиннейшей сущностью, стекает по мне, как вода. Это такие мои поступки, о которых дейcrвительность свидетельcrвует как о дейcrвительности моею продо.лжающеroся «я». 64 Человек и время Каковы же границы моего нахождения во времени, как ДОЛГО моху я быть <<МОЛОДЫМ»? Есть ли и моху ли быть совершенно неза­ висимым от времени или же только до неких границ - и от чего всё это зависит - уже иные, последующие вопросы. Принципиальная возможность преодоления времени является данным фактом таких моих свободных поступков, которые совершаются в полном созна­ нии и всей своей тяжестью наваливаются на меня вследствие моей безответственности, вопреки высшему, и не раз, СОПрО1ИВлению и под угрозой расплаты за все последствия, однако они совершаются с глубоким убеждением, что только это может оградить меня от гибели внутренней целостности, чтобы не быть разбитым потерей веры в себя, в конечную позицию всякой жизни. В таких поступках проявляет себя мое «Я», продолжительность моего существования. В их совершении усиливаются мои силы' созидая меня на будущее, делав независимым от времени. Его течение утрачивает для меня всякое значение - больше, чем Былo до совершения данного по­ ступка. (Существуют и другие мои поступки, и тоже положительные, которые меня, однако, «исчерпывают», расходуют мои силы. Но при этом меня уничтожает не время и не бег дней, а я сам в них «сгораю». Такова еще одна перспектива проблем, от которой я вынужден тут отказаться.) По правде, - и здесь, безусловно, исток новых и разНhIX трудно­ стей -через подобную постановку вопроса ОТКРhIВается перспектива на всё многообразие моей позиции, отношения моего «я» ко времени. Я моху в жизни вести себя по-разному и по-разному поступать. Между прочим, и так, что «со временеМ» помамся действию времени, оказав­ шись уничтоженным его течением. Если я слишком слаб, не дорастаю до того, чтобы уметь правильно решать проблемы, которые мне ставит жизнь, -практические проблемы, которые требуют определенных и нравственных решений, - если я не умею «сосредоточиться», если «хублю» себя в незначительНhIX мелочах обыденной жизни, если удается «продираться» сквозь мелкие жизнеННhIе препятствия, если «трачу» свои силы на проблемы, ничего не стоящие, или расходую себя в иллюзорной погоне за внешними ценностями, если внутри 65 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ я трус и лентяй, которому неохота прикладывать никаких усилий, который предпочитает вяло лежать, гнусно жить, вместо тоro чтобы с трудом продираться вперед и натыкаться на опасности, переносить зной, преодолевать растраченный страх и страдание, если, наконец, изменяю себе, -тогда я медленно распадаюсь во времени. И тог­ да само его течение меня уничтожает, <<изо дня в день» я всё больше станОВЛIOсь <<НИЧем». Всё это может иметь разные степени и отличия, в результате чеro cyIЦествуют не только разные испытания времени, но и - если можно так сказать - разные виды самого времени соответственно в разных образах моей жизни и моего поведения. Именно в связи с этим обнаруживают себя новые трудности и теоретические старания. Надо бы принять разные времена как разные способы длитель­ ности психических субъектов или же, по крайней мере, как разные эквиваленты способов длительности и поведения человека. А с дрyroй стороны, не представляется, чтобы человек столь совершенно играл роль в действительности и имел над ней такую власть, чтобы разные времена могли ему прямо realiter соответствовать. Очень бы хотелось принять единое для всех и вся время мира. Вполне возможно, что эта идея в итоге идет от Бергсона, хотя и пришла мне в roлову уже после тоro, как я подумал об этом. Но она развивается в обратном, нежели у Бергсона, направлении: свобод­ ный поступок может подтвердить существование времени. согласно первому опыту, который Бергсон, скорее всеro, посчитал бы своего рода fictum, а не <<реальной длительностью». Описание данных ни с одним из двух испытаний времени у меня, впрочем, не согласуется с тем, что говорит Бергсон о времени и длительности. Но даже если правда, что предпринятая попытка решения исходит от Бергсона, то тогда я должен признать, что только теперь действительно понял мысль Бергсона (из "Les ddnnees immooe la conscience"*) и что к этому я пришел не путем анализа текстов Бергсона, не путем теоретических * Bergson Н. Essai sur les donnees immediates de la conscience, these рош le doktorat ... 1889. См. также: Бергсон А. Непосредственные данные сознания. - Примечание перевоДчика. 66 Человек н время размышлений, а благодаря тому, что неожиданно увидел в своей соб­ ственной жизненной действительности то, что может W послужить ключом к решению проблемы. Надо только эти первоначальные проблески идеи хорошо проработать. Существенно важным во всём этом является мысль, что время - яв­ ление производное, зависимое от способа поведения человеческой личности и вообще - от того, что существует. Его вид и различия, будь это истиной, станут проявлением способа существования того, что существует. Но вместе с тем существует (будь выше сказанные мысли верны) и течение времени, его влияние на то, что есть, в част­ ности на внутреннюю ценность и отьединенность человека, на его внутреннюю силу, на то, что в итоге имеет значение в действитель­ ности. Время, будучи чем-то производным, будет вместе с тем и тем, от чего надо обороняться и от чего не всегда можно ЗaIЦИlИТЬся. Оно будет тогда, наверное, как того хочет, например, Кант, не чистой формой опыта, а как бы некоей реальной силой в области того, что действительно. Одновременно с тем, однако, оно не будет и не сможет быть чем-то особым, рядом с тем, что существует в действительном мире, а должно быть тем, что осаждается на том, что существует, и что вместе с тем по-своему охватывает, как и то, что существует, есть во времени. И что оно может быть другим в зависимости от того, каким является, как себя ведет, живет, как само в себе растрачивается или собирается и затвердевает то, что существует. Каким образом другое - это уже иная проблема, которую надо рассматривать от­ дельно. VI При всём том В целом в этой мысли, согласно которой через мой свобоАНЫЙ поступок я остаюсь во времени тем же самым, а следова­ тельно, течение времени меня не уничтожает, можно признать лишь в том случае, если «я» - моя личность -не то, что поток сознания, что течение всё новых переживаний, неустанно протекающих и ис­ чезающих без заметного следа, если, стало быть, сознание - это 67 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ только раскрытие [wyladowanie si?] моего «Я», только проявление меня. Кто я такой, -вновь возвращается вопрос Аекарта! -который остается во времени, который в нем благодаря своим поступкам себя выстраивает или распадается, едва снимется· напряжение внутреннеrо усилия, едва хоть на минуту предастся беry судьбы, не стараясь удер­ жаться в собственной <<длани»? Кто я такой, который rAe-то скрывается «за пределом» своих переживаний и при этом «живё'D) в них, в них разряжается, в них же доcтиraет отчетливости своего быТия, в них приходит к выстраиванию себя самого? Кто я такой - я, но не тот кусок из мяса и костей, а я, вырастаю!ЦИЙ из своей плоти и крови, человек действую!ЦИЙ? Однажды возникнув, безотносительно из какой власти и на какой основе, я есть сила, которая сама себя множит, сама себя строит и сама себя перерастает в той степени, в какой способна собраться, а не рассыпаться на мельчaйnше мrновения, подчиняясь страданию или отдаваясь удовольствию. Я - сила, которая, живущая в теле и телом же используемая, не­ сет на себе следы тела и не единожды подлежала ero действию, но вместе с тем, однажды это тело поработив, способна обратить все свои возможности на усиление себя самой. Я - сила, которая как-то раз была выброшена в чужой для себя мир, этот мир она присваивает себе и даже более - из того, что остается, создает новые, необходимые для жизни творения. Я - сила, которая хочет зафиксировать себя в себе, в своем деле, во всём, с чем встречается, чувствуя, что хватит всего лишь миra для ослабления напряжения или забвения, и саму себя разобьет, саму себя утратит, уничтожит. Я -сила, которая избывает тоску, придумывая величайшие сокро­ вища Bocтopra и счастья и стремится к их осуществлению, но готова от Bcero этого отказаться за одну возможность продолжать быть. Я -сила, которая противится судьбе, KorAa чувствует и знает, что своим свободным поступком вызывает из небытия то, что останется после нее, KorAa сама она сгорит в борьбе. 68 Человек и время я - сила, которая желает быть свободной. И даже свою продол­ жительноcrь желает ПОСВЯТИТЬ свободе. Но живущая под напором других сил, обступающих со всех сторон, обнаруживает в себе сама зародыш неволи, стоит лишь ей разрядиться, пренебречь усилиями. И утрачивает свою свободу, если привязывается к самой себе. Продол­ жаться и бьrrь свободной может она только тогда, когда добровольно предаст саму себя на создание добра, кpacoты и истины. И только тогда существует*. * эга сгаТЬJl чаCIИЧНО была напечатана: первая и вторая чаcrи сосгавили содержа­ ние Moero выcrynления на IX Международном философском кошрессе в Париже в 1937 roAY. И BMecre с tpeтьей частью были опубликованы в XLI томе "Przeghtd Filozoliczny". Но они не получили тогда развития. Дальнейшие мои исследования над сущностью времени, проводнмые в рамках дрyroй моей работы, привели к тому, что JI смог -уже во время войны-дописать окончание (чаcrи V и VI) этоro очерка. Поскольку "Przegl!ld Filozoliczny" не существует с 1938 roAa, JI позволил себе опубликовать мои заметки еще раз целиком. В таком виде эта сгаТЬJl была опубликована в журнале ''Тwоrсzоsс'', 1946, luty, N 2. - Примечание польской редакции. Об ответственности и ее оптических основах 1. Главный тезис размыmлений* До настоящего времени проблема ответственности преимуществен­ но трактовалась как особый вопрос этики, без nцательного исследо­ вания последующих связей. В данных размышлениях существенно важное yrверждение заключено в мысли, что этого недостаточно и что в дальнейшем необходимо учесть обстоятельства, углубляющие проблематику, дабы обнаружить условия, в которых можно осмыс­ ленно говорить о какой-либо ответственности. Представляется таюке, что ответственность не возникает исключительно в нравственной об­ ласти. Моральная ответственность составляет AИПIЬ ее конкретный и отдельный случай. А потому необходимо расширять область случаев и примеров, которые надо принимать. во внимание. 11. Различение разнообразных ситуаций ответственности Прежде всего, можно выделить четыре различных ситуации, в которых проявляет себя феномен ответственности. 1) Кто-то несет ответственность за что-то, а говоря иначе, яв.ляется за что-то ответ­ ствешшм. 2) Кто-то принимает ответственность за что-то. 3) Кто-то * Работа по-польски сделана с немецкого оригинала "ОЬес фе Verantwortung. Ihre ontischen Fundamente", опубликованного в издательcrве РhШрр Reclam Jun., 1970. В польском тексте были BHeceны лишь незначительныe изменения в нескольких сносках, в которых Ингарден ссылался на свои работы, вышедIПИе по-немецки, хотя еще до этого они были опублнковаНЬ! по-польски. Искрение благодарю проф. И. Аомбскую и доктора А. Геруланку за ознакомление с переводом и замечания, позволившие улучшить текст. - Примечание А. Beнz­ жщкоzо. 70 Об ответственности и ее онтических основах привлекается к отвeтcrвеlШОCIИ. 4) Кто-то поступает ответствеIШО*. Различие трех первых сmyаций проявляется прежде всего в ТОМ, ЧТО фактически они друт от друта не зависят, хотя, несомнеlШО, между ними возникают определенные смысловые связи. Можно быть ОТ­ ветственным, но не привлекаться к ответственноCIИ и точно так же не принимать ее (брать на себя, -говорит Н. Гартман). И наоборот, можно за что-то привлекаться к ответствеlШОCIИ, в действительноCIИ не будучи за это ответственным. Можно также брать фактически ответствеlШОСТЬ за ЧТО-ТО, не будучи при ЭТОМ в действительноCIИ за ЭТО ответственным. Коль скоро являешься за ЧТО-ТО ответствен­ ным, должен принимать за это ответственность и привлекаться к ответствеlШОCIИ. Когда несмотря на тот факт, ЧТО за что-то несется ответствеlШОСТЬ, ее не берут на себя или даже отказываются сделать это, становятся ответственными за то, ЧТО так посгупают. Представляется также, что брать ответственность за то, за что ОТ­ ветственным не являешься, подпадает под клаузулу ответствеlШОCIИ. При всей фактической независимоCIИ этих состояний между ними возникает существенно важная смысловая связь. Вот, следовательно, еще одна проблема для выяснения. Связи, возникающие между тремя первыми сmyациями и чет­ вертой, отличаются друт от друта. ИмеlШО когда мы в каком-либо определеlШОМ деле отвeтcrвеlШО действуем, то ео ipso** в еще большей степени мы несем ответственность за это совершённое действие, и представляется вполне логичным, если берем на себя за это ответ­ ствеIШОСТЬ, хотя в действительноCIИ это и не обязательно. То же касается и связи между отвeтcrвеlШЫМ действием и привлечением к от­ вeтcrвеlШОCIИ. Последнему в действительноCIИ быть не обязательно, раз произошло первое, но оно составляет его очевидный результат. * Orветcrвеннocrью (Veranwortlichkeit) [odpowiedzialnosC] как возможной чертой характера человека я тyr заниматься не буду. В польском языке часто трудно провеС1И различие между эrnмн двумя немецкими терминами -Verantwortung и Veranwortlichkeit. Поэтому оба перевожу как «ответ­ crвeннocть» с тем, что KorAa в оригинале выступает Veranwortlichkeit, этот термин дается в скобках после польскоro. - Примечание А. Венzжщкого. ** Тем самым (.лат.). - Примечание перевоДчика. 71 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ 111. Неcrи OтвeтcrвeHHOCТЬ Неcrи: oтвeтcrвeннocгь -дейcrвительное положение, которое до известной степени автоматически накладывается на тоro, кто соверша­ ет определенноro рода поступок. Мы становимся ответcrвенными за поступок, раз его предприняли и совершили, но и продолжаем оставаться ответcrвенными за неro, хотим тоro или нет. OтвeтcrвeH­ носгь отягощает виновника. На чем эта <<Тяжесгь» основана и поче­ му она сама посредcrвом этого следует из совершённоro поcryпка, предстоит еще выяснить. Cyrцecrвeнным является то, что на самом деле виновник, а никто иной, может <<Избавиться» от своеro бремени с помоIЦЬЮ нового - cooтвeтcrвeнным образом совершенноro (geartet*) [uksztaltowanego] -поcryпка. Это <<НесеНИе» ответcrвенноcrи: за что-то отличается от других сиryаций ответcrвенноcrи: тем, что является дейcrвительным положением виновника, который выпол­ няет его пассивно. По правде, принятие ответcrвенноcrи: еще не есгь деятельное поведение виновника, однако оно подразумевает какое-то активное отношение, из которого может вытекать (или же должно вытекать) еro поведение, определенным образом квалифицированное. Это принятие ответcrвенноcrи: является реальным психическим актом личноcrи: (не просто переживанием) и прmщиnиально приводит к внутренней roтовноcrи: совершить шаг для избавления виновника, осознанная цель которого - не как таковое избавление, а прежде всеro удовлетворение требований, вытекающих из ответcrвенноcrи: и направленных на виновника. Удовлетворение этих требований лишь производно приносит виновнику избавление. Как неcrи:, так и принимать oтвeтcrвeннocгь лежит в оптической nлоскоcrи: дейcrвия виновника, хотя и то и другое переступает ее границы в своем основании и последcrвиях. Между тем <<призывать кого-либо к ответcrвенности» в своих истоках находится вне вино­ вника и просгирается за еro пределы, но на неro направлено и должно в нем порождать конкретные изменения. Оно развивается в дейcrвни * Дословно: устроенный, обладающий определенным характером (нем.). - При­ мечание перевод чика. 72 Об ответственности и ее онтических основах определенного рода, которое, правда, касается виновника, но автома­ тически его избавить от ответственности не может. Причинно оно независимо от поcryпка виновника, но этот поступок уполномачивает уполномоченного на то, чтобы привлечь виновника к ответствен­ ности. Правомочный (<призыв к ответственности» предполагает, что поступок действительно был совершен и самим виновником испол­ нен. Таким образом, это требует предварительного действительного исследования положения и обстоятельств. Оно может виновника либо освободить от ответственности, либо подтвердить ее необходимоCIЪ и подвести к тому, чтобы его «привлечь к ответственноСТИ». Ответственное действие совершается виновником по-особому. Виновник предпринимает и выполняет его с более-менее полным и очевидным пониманием ситуации как возникающей в результате его действия и выступающей как в аспекте ценностей (Wertsituation), так и ценностей мотивов, которые побудили его к деЙствmo. На всех этапах своего действия виновник осознает для себя его связь с поло­ жительной или отрицательной ценноCIЪЮ* результата и принимает его или продолжает действовать с осознанным приятием ценностей результата, а посредством этого осознает и правИЛЬНОCIЪ своего дей­ ствия. Ибо совершает его только потому, что не может противостоять причинам, препятствующим реализации неправомерного действия. Таким образом, не вслепую вступает он в действие, чьи последствия необозримы, а, напротив, прекрасно их осознает и выстраивает свое действие в соответствии с ними. Как протекает это «ответственное» действие, в какой мере виновнику действительно удается его испол­ нить ответственно, зависит от того, сумеет ли он не только взять на себя oтвeтcтвeннoCIЪ, но и ее реализовать. Но чтобы это ясно понять, следует уточнить характер того, что значит нести oтвeтcтвeHHOCIЪ. В обороте «кто-то несет за что-то oтвeTcтвeHHoCIЪ» рядом со словом «heCe-D) eCIЪ и другие слова: «кто-то», «oтвeтcтвeннoCIЪ» и (<За что-то». Следует прояснить их смысл. * Немецкое слово "Wert oder U nwert" я переАaIO ЗАесь (и в Аалънейшем) через "wartosc pozytywna lub negatywna" - [ценность положительная или отрицательная]. ­ Примечание А. Венzжщкоzо. 73 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ЭТИМ «КТО-ТО», Т.е. виновником, который должен нести за что­ то ответственность, может быть только какой-либо человек*. Но не любой человек может это и не в любой ситуации. Виновником, действительно взявшим на себя ответственность, считается только тот человек, который в момент действия осознает его и обладает всеми < как субъект акта и выстраивающихся в нем позднейших актов. Тем не менее характер свойсгва поведения и дейсгвия каждого партнера отличается в этом случае от свойсгва (Eigenheit**) [wlasnosc] * Буквально: действие, последствие, результат (нем.). -Примечание переводчика. ** Немецкое Eigenheit (своеобразие, особенноcrь) переведено на польский кaKwtasnosc, которое означает наряду со свойством и качеством еще и собственноcrь. - Примечание перевоДчика. 85 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ акта, в котором какой-то ученый именно сейчас решил приcryпитъ к работе над определенной теоретической проблемой, поскольку приmел к убеждению, что разрешение этой проблемы можно найти при разумном подходе до тоro, как будyr решены другие важные про­ блемы. Это решение создает свойство акта ученоro как духовного «Я», хотя принятое им постановление не может пройти вне существования его тела и происхоДЯIЦИX в нем физиологических процессов, о ко­ торых ученый в данный момент не имеет понятия. Естественно, что про этот акт нельзя сказать, что он является причинно обусловлеюiым или мотивированным теоретической ситуацией в данной науке, но всё это не лиmает ученоro присущеro ему характера еro поступка. Axr может бьrrь им совершён в таком характере также и тогда, когда ему противится усталое тело или когда ученый ясно для себя осознает, что трактовка данной проблематики могла бы лично для неro бьrrь по разным причинам противопоказана и даже опасна. Если же в таких обстоятельствах он, однако, придет к решающему постановлению и разработает проблему, то еro акт тем более будет независим от них и блaroдаря этому тем более получит характер абсолюто при­ сущеro акта ученоro. С этим же связано как раз то, что ученый несет полную ответственность за свой поступок и может брать ее на себя совершенно сознательно. Вернемся, однако, к предыдущему примеру, который теперь су­ щественно модифицируем. В том случае мужчина может ощyrnть бурное вожделение сексуальноro соития с какой-то женщиной и при этом испытывает еro как телесное вожделение, которое совершенно не интересует (положительно) еro душу или. же еro дух. Просто он эту женщину не любит и не верит в то, что данное возможное удо­ влетворение могло бьrrь им самим оценено морально положительно. Вожделение, однако, берет верх и в итоге приводит к тому, что он ему подчиняется при всем сопротивлении своего личноro «Я», и дело доходит до половоro акта. При этом - добавим - oTcyrcтвyeт лю­ бовь со стороны женщины, и будто бы она будет глубоко несчаcrnа, если не состоится их близость и что, стало бьrrь, мужчина преодо­ левает себя ради тоro, чтобы сделать ее счастливой. Нет. Просто он 86 Об ответственности и ее онтических основах подчиняется влаС1И CBoero телесного вожделения, хотя совершенно отчетливо и ясно осознает, что ero личное «я» это осуждает. И однако он это делает и даже -разве не надо здесь об этом сказать? -делает это сам, хотя, как уже было замечено, «забывается» при этом. Может ли он тогда сказать самому себе: «Я этого не делал, это не свойствен­ ный мне поступок. лишь мое тело содеяло это»? Он, безусловно, не только «при этом находится», но и участвуют в этом. В любом случае присущий ему поступок является «его» поступком в двух смыслах: во-первых, он подчиняется своему желанию, а во-вторых, совершает половой акт, который пусгь и есгь плотский, но не в той мере чисто телесный, чтобы вообще отсутствовало при этом соглашательское поведение личноro «я». Правда, как подчинение, так и осознанное при этом бьrmе «я» пассивны. И однако то, что было названо «согласиеМ» «я», уже не является чисто пассивным. Туг существует, как, возможно, сказал бы Гуссерль, активная пассивносгь. И именно на этом основано то, что всё это сложное протекание является поведением, присущим личному «я», хотя и не столь чисто ему свойственным, как это было бы, будь «я» решительным в вышеупомянутой ситуации. Пока всё про­ исходит так, что решительным вторжением личноro «я» можно было бы прервать его в последний момент, но этого не происходит, и это поведение остается свойством, несмо1рЯ на то что характер TOro, что есгь свойство, сильно модифицирован, ослаблен поступком мужчи­ ны. Лишь если дойдет до грубого насилия женщины, то что с ней и в ней происходит, уже не будет присущим ей поcryпком. Когда всё по принуждению и ничто не по согласию, тогда поведение человека не является свойственным ему поcryпком. Там, где еще есгь следы согласия и возможносгь ВЛИЯНИЯ СО стороны личного «я», существует и ответственносгь виновника за то, что делается, хотя и она может быть модифицирована. Где, напротив, всё принуждено и нет никакой возможноС1И уcryпить или прервать развитие событий, сникает и от­ ветственносгь за это данного человека. Тогда же и речь о «виновнике» не на месте. Обозначенные тут различные виды «свойств» поведения влекут за собой разные варианты ответственноС1И: совершенную и безусловную ответственносгь, как и ее разнообразные ограниченные, 87 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ разделенные, ослабленные варианты. Всё это случаи, которые при­ нимаются во внимание в законе о наказании и ТIЦательно изучены в уголовном процессе. Высшая степень ответственности там, где по­ cryпок предпринят и совершен абсолютно сознательно, намеренно и со всей решимостью личного «я». Нет никакой ответственности, когда поведение человека является целиком принужденным и про­ исходит без всякого намека на уступку <<Я», возможно, И при полном отсутствии сознания. Что, однако, означает, что виновник является «ответственным» за свой поcryпок и его результат? Это значит, что: 1) виновник оказывается <<ВиновнЫМ» в результате реализации отрицательно ценностного положения вещей, и в результате совер­ шения в итоге отрицательного, <<Недостойного», «дурного» поcryпка (через этот ошибочный шаг, свое преступление) сам оказывается <<запятнaнным>,' отягощенным отрицательной ценностью; если же он положительно реализовал ценностное положение вещей, тогда он совершил <<добрый» поcryпок, получил по заслугам, а потому и положительную ценность; 2) вследствие исполненного поcryпка и реализации какой-либо положительной или отрицательной ценности виновник оказывается перед необходимостью отказаться, в духе требований справедливости, от причиненных неприятностей или обид, позволить возместить убытки или зачеркнуть отрицательные ценности своего поступка посредством положительно ценностного акта раскаяния; 3) это требование в отношении виновника накладывает на него обязательство быть послушным. То что это обязательство его тяго­ тит, является оборотной стороной того, что он ответствен за свой поcryпок. И если он обязательство не выполняет, это его отягощает новой виной, отсюда его двойная ответственность. Зато благодаря своему поступку он получает по заслугам, и для него нет обязательств, а есть единственно право на признание. Тогда перед другими людьми возникает необходимость наградить его за его добрый поcryпок, по крайней мере признать его позитивную ценность. Если такого не происходит, возникает несправедливость, за которую несет ответ­ ственность тот, кто не сделал этого. 88 Об ответственности и ее онтических основах IV. Принять ответственность Иногда виновник принимает на себя ответственность за свой по­ ступок и его результат. Это прежде всего означает, что он признается себе самому в тяжести своей провинности. Если ОН кому-то что-то. ·сделал, он считает его право на возмещение убытков обоснованным и признает за ним обязательную компенсацию, отягощающую его самого. В свете этих акций он предпринимает шаги, призванные возместить провинность и принести удовлетворение за про ступок. Необходимость брать на себя ответственность со стороны виновника особенно явственно проявляется именно тогда, когда результат его поступка приведет к реализации какой-либо положительной цен­ ности, которую другие ЛЮДИ оценивают или воспринимают как ценность отрицательную, а виновник не желает от нее отказываться, наоборот - отстаивает и защищает. В таком случае принятие от­ ветственности обретает вид поручатеАЬства [r?czenie] виновника за эту ценность и правомочия его поступка. Принятие ответственности делает его способным брать на себя, по собственному желанию, всю полноту страдания, которое тоже участвует в его борьбе за защищае­ мую ценность. На того, кто является ответственным за поступок, всей тяжестью ложится обязанность принять за него ответственность. В противном случае он отягощает себя дополнительной виной, за которую от­ ветствен. Принятие ответственности, послушания с вытекающими отсюда и направлеlшыми на виновника требованиями, исполнение того, чего от него ждут, снимает с него вину, и его ответственность ослабляется или аннулируется. V.CnВетственное деЙствие Выше мы трактовали ответственность по завершению действия. Но в чем проблематика ответственности, нарастающей по мере дей­ ствия? Как протекает действие, если, предпринимая его, тот, кто его совершает, изначально взвешивает (или помнит об этом) то, что из него вытекает определенная ответственность? 89 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ Можно дейcrвовать и не беспокоясь о том, что делается, как и неcrи «oтвeтcrвeннocть» за свое деЙcrвие. мы просто предаемся действию и стараемся что-то реализовать. Несмотря на это, на действователя накладывается oтвeтcrвeHHOCТЬ не только за это, но и за то, что он дейcrвовал, не беспокоясь ни о чем. Можно на протяжении действия руководствоваться тем, что из него может последовать как плохое, так и хорошее и что первого лучше избежать, а второе иметь в виду. При этом принимается во внимание еще и то, что, абстрагируясь от ущерба, который может быть нанесен самому делателю, ему может быть приписана еще и вина за это либо признана засл ута. Можно действовать так, что на каждом шагу мы будем задаваться вопросом, <<правильно» ли его деЙcrвие. Аелатель должен при этом задержать взгляд на реализуемых или уничтожаемых ценностях, поскольку от того, насколько глубок этот его взгляд, зависит не только совер­ шение дейcrвия, но и ответственность за него (Verantwortlichkeit). Тут открываются разнообразные возможноcm. Взгляд на ценноcrи может быть более или менее ясным или туманным, тогда они по своим качеcrвам будут означать лишь что-то размытое и мало вы­ разительное. Речь прежде всего идет о том, чтобы проступала связь между возможными ценностями и природой развивающегося или долженствующего развиться действия, как и обстоятельствами, в которых ему развиваться. Может по казаться, что именно эта связь не является прозрачной и - что еще хуже - нет времени на то, чтобы посвятить себя схватыванию этой связи. Ведь в процесс вклинивается какая-то неуверенность, поскольку делатель не может полностью отдаться самому дейcrвию, ему одновременно надлежит помнить об опасностях так называемых отрицательных ценностей, несущих угрозу, по крайней мере он ощущает необходимость этим заняться, из-за чего совершает лишь отдельные шаги -неуверенно и неточно. Вследствие этого oтвeтcrвeHHocть (Verantwortlichkeit) за его поступки, как и само действие, оrpаниченна. Может случиться так, что не будут схвачены и соотнесены ни ценноCIИ, ни их связь с дейcrвием, которому надо совершиться, при этом делатель уже не сможет прервать начатого действия, он всё больше начнет подпадать под давление для продолжения действия и плохо кончит. Оставь 90 Об ответственности и ее онтических основах же он всё, мол, пусть идет как идет, он поступит безответственно: потому он и является ответственным за подобный способ действия. Однако и здесь его тип поведения может быть разным, с чем связана и степень его ответственности. Делатель может отказаться от всякой ответственности и тогда будет признан безответственным, может вну­ тренне согласиться с самим собой, что поступал дурно, готов взять на себя ответственность за свое действие и безответственное поведение, как и охотно признать последствия такого типа поведения. Наконец, просто отчаяться и всё признать. Ответственное действие принимает особую форму и тем грозит еще более отягощающей ответственностью, если делатель стремит­ ся к реализации преодолеваемой другими людьми и считающейся плохой ценности или если сложившаяся законодательная ситуация накладывает запрет на реализацию этой ценности. Аелатель между тем не только стремится к ее реализации, но и готов за нее пору­ ЧИТЬСЯ, подчеркивая ценностность (Wertigsein) [wartosciowosc] этой ценности. Его действие состоит в том, ЧТО он добивается реализации ценности. Тогда он еще острей будет атакован своими противниками и отягощен еще большей ответственностью, но сам он не только будет противостоять этому, но и питать надежду, что в отношении него поступят по справедливости, освободят от бремени, если можно так сказать, отрицательной ответственности, и его заслуги признают. Свою опору он находит в отчетливом схватывании качества ценно­ сти как результата своего действия, а также ценностности (Wertigkeit) [wartosciowosc] этой ценности, с другой стороны - в присущем ему мужестве, помогающем в одиночку бороться с другими и спокойно принимать несправедливое наказание, которое его настигнет по­ сле совершённого им действия. Его сознания не должно касаться противоположения добру -зло как падающее на него наказание (не­ справедливое) и положительная ценность как его истинный героизм, который для него - глубоко ответственное действие. Но когда он осознает, что не ради награды отстаивает свой героизм, а как человек, которому доступна подлинная ценностность ценности, - ее он и старается реализовать, вот тогда его действие будет действительно ответственным и верным в своей высокой моральной ценности. Этому 91 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ процессу грозит трагичное протекание, если в итоге окажется, что понимание ценностей, за которые делатель борется, ошибочно и он не прав. Возникает ДОВОЛЬНО сложная ситуация, которая не позволит правильно решить, за какую ценность - положительную или от­ рицательную - ему нести ответственность. ОДНО безусловно: тогда он остается в высшей степени ответственным за свое поведение и не лишается свойственной ему ценности героического общения со своим идеалом и упорства в борьбе. В этих разнообразных видах ответственного действия оказывается, что делатель должен быть по-особому наделен как своей оптической категориальной структурой, так и чертами характера. Тогда не только сама ответственность, но и совершающееся ответственное действие будут обладать некой оптической основой, чтобы ему совершиться. Обнаружить подобные основы и есть задача, перед разрешением которой мы сейчас находимся. VI. Ценность как онтический фундамент ответственности с ответственностью и вытекающими из нее требованиям -при­ знать за ответственностью возмещение или уйти от нее - по сути, связаны различные положительные и отрицательные ценносги. Их наличие, их бытийная взаимосвязь, возможность конкретизировать себя в реальных предметах и действительном положении, как и вы­ текающие из материи ценности требования, определяют смылл и возможность ответственносги, в частносги несения ответственносги. Стало быть, следует прежде всего для себя осознать, о каких положи­ тельных или отрицательных ценностях идет речь. Короче говоря, это ценности следующих предметов: А. 1 . Положительная или отрицательная ценность результата вследствие поступка виновника; 2. Положительная или отрицательная ценность поступка, содей­ ствовавшая такому результату; 3. Положительная или отрицательная ценность воли относительно решения и намерения виновника; 92 Об ответственности и ее онтических основах 4. Положительная или отрицательность ценность, которая при­ суща виновнику вследствие исполнения им поступка и в целом его поведения. В. 1. Ценность того, что реализуется в качестве возмещения и устраняет причиненный кому-либо вред (обиду), «уравнивает» ее; 2. Ценность типа поведения, например раскаяние, которое устра­ няет отягощающую виновника негативную ценность поступка, ему не свойственного, или ее уравнивает; 3. Ценность награды или признания, которая соответствует цен­ ности предполагаемой засл уги. Между положительными и отрицательными ценностями группы А возникают, если можно так сказать, генеративные бытийные связи; ценность результата порождает реализацию ценности поступка и как следствие, -виновника*. Ценность возмещения или акта раскаяния нередко потворствует новому акту со стороны того, кого задело дей­ ствие виновника, а именно акт извинения (<<прощения виНЬD» . Этот акт положительно ценностен сам по себе. Отсутствие такого акта там, где он должен возникнугь, является отрицательно ценностно - в моральном значении; это вытекает из черт характера человека, кото­ рые можно назвать как ожесточенность или закоренелость. Между ценностями в то же время существуют и связи определений: материя ценности результата определяет собой материю ценности поcryпка, 'Га в свою очередь определяет материю ценности виновника. Цен­ ности группы В выполняют конкретные функции дереализации в отношении положительных и отрицательных ценностей группы А. Ценность возмещения или того, что благодаря нему реализуется, аннулирует отрицательную ценность вреда или нанесенной обиды. А ценность раскаяния виновника аннулирует отрицательную цен­ ность дурного поступка и Т.д. * Бывает так, что действие ВШlовника заключает в себе положительную или от­ рицательную цeннocrь независимо от ценности результата, когда, например, оно совершено особо ответствеlШhlМ образом. Оно, например, морально может быть (<добром», если делатель, полноcrью осознавая грозяшую ему лично опасноcrь, не­ смотря на это, старается реализовать какие-то ценности. 93 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ Над всеми этими ценноcrями, их бытийными связями, как и свя­ зями определений, возносится цeннocrь справедливоcrи. Она может быть реализована через исполнение тех требований, которые предъ­ являет виновнику взятая им oтвeтcrвeннocrь*. Можно еще сказать, что для того чтобы справедливоcrь воcrоржеcrвовала, должны ис­ полниться все обрисованные 1yr «выравнивания» как результат между отрицательными ценноcrями, допускаемыми дурным поcryпком, и положительными ценноcrями, реализуемыми возмещением, которое предъявляет oтвeтcrвeннocrь. Если бы не сущеcrвовало никаких положительных и отрицатель­ ных ценноcrей, как и происходящих между ними бытийных связей и связей определений, не сущеcrвовала бы подлинная oтвeтcrвeннocrь и не было бы выполнено ни одно из предъявленных ею требований. В этом утверждении открывается первая перспектива на онти­ ческие основы ответственноcrи. Сущеcrвование ценноcrей и воз­ никающих между ними связей является и первым условием возмож­ ноcrи как идеи ответcrвенноcrи, так и осмысления обращенного к виновнику постулата принимать на себя ответственность за свой поcryпок и выполнять ее требования. Оно также является условием возможности того, что виновник отягощен ответственностью за поcryпок и может быть освобожден от этого бремени. Тут наконец заключено необходимое основание привлечь кого-либо к ответ­ crвенноcrи, что также позволяет это поведение по необходимоcrи оправдать. Orвeтcrвeннoe дейcrвие будет бессмысленно и бесцельно, если не считаться с его ценноcrями, не принимать во внимание их сущеcrвование или их возможное уничтожение. Если ценноcrи ни­ как не сущеcrвуют, все поделенные нами ситуации ответcrвенноcrи утратят свой оправдательный смысл и возможноcrь реализоваться в конкретном случае. * То что определенные ценноCIИ cnосоБны «аннулировать» или <<уравнять» (уравно­ вешнвать) или MOryr «предсгавляться» дрyrими ценносгями, - особенно 1рудная проблема, которая, насколько я знаю, ннкогда не решалась и не рассма1рИВалась. Тем не менее эта особая связь между ценносгями, как и ее ОСМhlсленность и возможность, являются молчаливой предпоcылкй •. А без такой связи никакая справедливость во­ обще не возможна: ее СМhlсл понять нельзя. 94 Об ответственности и ее онтических основах Вот почему сгали возникать серьезные теоретические задачи перед общей OIпологией цешюстей, которые не CMOryт быть разрешены любым образом, в противном случае ответственность утратит свой смысл, а выдвинyrые ею требования - свои полномочия. Сначала надо выяснить, какие вообще положительные и отрица­ тельные ценности принимаются в расчет в различных и определен­ ным образом сложившихся действиях. Тут, без сомнения, речь идет о необходимости упорядочить отношения между поведением людей и ценностями - положительными и отрицательными. Важнейшей из них является экзистенциальная проблематика ценностей: вопросы о сушествовании ценностей и их способе сушествования, которые стремятся схватить суть ответственности и ее реализации*. Что в этом деле можно требовать от ответственности, мы, возможно, лучше всего уясним, если выявим, какие вообще теории ценностей уничтожают от­ ветственность. В принципе их всего три -по cyrи дела, скептических теории: теория так называемой «субъективности» ценностей, теория их социального источника и теория их «релятивноСТИ», в которой, между прочим, заключена теория их исторической обусловленности. Очевидно, все эти теории по-разному многозначны и не во всех своих значениях угрожают смыслу и реальности ответственности. На едином фоне они представляют собой, с одной стороны, дуали­ стическое понимание мира, а с другой -сенсуалистски окрашенный эмпиризм. Я не могу тyr заниматься всеми этими выяснениями и их связью с ответственностью**. Ограничусь, следовательно, обсужде­ нием отдельных концепций. * Эro предложение не совсем ясно. Его смысл лучше передает формулировка, опю­ сящаяся к мarниroфонной записи текста статьи «Об ответственности», прочитанного автором с листа собственной рукописи на немецком языке до того, как сам текст был опубликован в издательстве Reclama. В соответствии с этой формулировкой предложение это звучало следующим образом: «Важнейшей, однако, является эк­ зистенциальная проблематика ценностей: вопросы о существовании ценностей и о таком способе их существования, который соответствовал бы требованиям сущности ответственности и способствовал ее реализации». -Примечание А. Венz.жЩКОlО. ** Многозначноcrь понятий объективноcrь и субъективноcrь частично выявляет­ ся в "Bettachtungen zum Problem der Objektivitiit" / / Zeitschrift fiir philosophische Forschung. Z. 1-2, 1967 (польский перевод в сб.: "U podstaw teorii poznania". Cz. 1. 95 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ Психологистская концепция ценностей, согласно которой они должны бьnъ чем-то психическим или, точнее, сознательноcтным' сегодня уже не актуальна, хотя и преобладала долгое время. Однако по-прежнему распространен взгляд, согласно которому ценности должны бьnъ «субъеКТИВНЬD> в том смысле, что они действительно присущи не разного рода предметам (вещам, произведениям искус­ ства, людям, типу поведения, например моральным актам, лоrичньrм созданиям, например теориям), а являются всего ЛШIIЬ определенными иллюзиями или выдумкой отдельных людей, которые их приписы­ вают различным предметностям с многообразных точек зрения, так что создается впечатление, будто они им действительно присущи. В соответствии с этим воззрением такие причины в основном вы­ текают из определенных человеческих чувств или стремлений или, в конце концов, из определенной мотивации полезности. В лучшем случае все они позволяют обнаружить в соответствующих предметах определенные феноменальные характеры явления, но sine fundamento in re*. Раз эти поводы и мотивы отпадают, что и должно иметь место при, например, познавании, то и соответствующие предметности оказываются совершенно свободными от их иллюзорного характера и в своем бытии и в своем наделении являются строго нейтральными в отношении ценностей, Т.е. «объективными». В своем собственном бытии и наделении они вообще не существуют. В любом случае они, как говорится, только «субъективны» и самое большее - ил­ люзии соответствующе переживающих людей. Абстрагируемся от последующей аргументации так понимаемой «субъективистскоЙ» теории ценностеЙ**. Ибо то, что принципиально важно для нас, есть лишь последствия этой теории для ответственности. Ясно одно: если бы какая-либо из выше названных ценностей не принадлежала Warszawa, 1971. S. 451-490). См. таюке мою сгатью Quelques remarques sur le рсоЫеmе de la relativite de valeurs / / Actes du 111 Congres des Societes de Philosophie de Langue Frans:aise, Bruxelles-Louvain, 2-5 Septembre 1947. Paris, 1947. * Без основания в вещи (лат.). - Примечание перевоДчика. ** Я считаю этот взгляд в основе своей неверным, однако не исключаю, что иногда такоro рода иллюзии беруг верх или, по крайней мере, MOryт взять. 96 Об ответственности и ее онтических основах соответствующим предметам и типу поведения, то и не было бы никакой ответственности. И тогда было бы совершенно не важно, как действуют ЛЮДИ и что вызывается этим действием. Само участие во всякого рода преcryпныx деяниях [sprawstwo] -даже полносгью доказанное - еще не составит никакой основы для какого-либо поступка и его результата, чтобы нести за это oтвeтcтвeннocrь. Не существует и полномочий для привлечения к ответственности, если сам поступок не повлек за собой ни хорошего, ни дурного. Всякое поведение -уголовное или признанное заел уженным -будет обесс­ мысленно. Естественно, кто-то, не признавая подлинного положения вещей, может взять на себя oтвeтcтвeннocrь за свой поступок и ПО возможности постарается осуществить возмещение. Тогда его посетит странная иллюзия бесцельности и бессмысленности поведения. Субъективистски настроенные противники ценностей стараются спасти oтвeтcтвeннocrь и стремление к ответственности либо отстаи­ вают BepHocrь стремлению к ответственности, с тем чтобы ценности свести к требованиям (повелениям), которые выдвинуты обществом или государством, а также установить целые правовые системы разны­ ми общественными организациями, то ecrь требований и правовых систем, которые направлены на индивидуум и отягощают его разными . «обязательствами». В случае невыполнения или несоблюдения этих требований эти правовые системы позволяют привлечъ данную особу к ответственности. На деле выдвигается множество подобных им социальных требо­ ваний, которым индивидуум - в соответствии с их действительным смыслом - подчиняется, а чаще не может им сопротивляться, даже когда считает эти требования необоснованными. Аля этого есть две возможности: или эти требования признаются веществеlUlО* обоснованными, осмысленными и целенаправленными, тогда они подразумевают действенное, имманентно соответствующее предме­ там существование надлежащих ценностей. Отсюда невозможносгь свести ценности к социальным решениям. или же такого рода «сведе- * А не только распоряжением власти. 97 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ИИе» ценноcrи означает, что нет никаких «о6ъеКТИВНЬDШ ценносгей, существующих сит fundamento in re* и независимо от социалышх ре­ mеНИЙ**. В этом случае тaкoro рода обществеШIЫе и roсударствеШIЫе предписания и требования сгановятся чисго самовольным декретом, лишенным всякоro вещественноro обоснования. A;Jже когда угвержда­ ется, что ОИИ изданы исключительно <<ради блага» власгей, диктатора, roсподствующеro класса. как и ТО, что это <<блaro» подразумевает поль­ ЗУ или удовольствие, его не свеcrи к запрещению всех объективно существующих ценносгей, ибо тогда надо по крайней мере признать какую-то действенную ценность пользы или удовольствия. Именно поэтому невозможно сохранить единой субъективистской концепции ценноcrи. Orсюда возникает возможность признать, по крайней мере в одном случае, осмысленность и реальность ответственноcrи, когда результат, который проявляет себя в личном поcryпке какоro-либо человека, заключает в себе положительную или отрицательную цен­ ность - полезноcrи или удовольствия. Между тем ответственность, результат которой имеет моральную или какую-либо иную цен­ ность, отличную от полезных ценносгей, была бы невозможна, если б отрицанию подверглись все ценноcrи, отличные от полезноcrи. Если же в тех, как правило, прежде Bcero рассматриваемых случаях возникнет жеЛaJШе удержать смысл и ценность бьrrь ответственным, тогда следует отказаться не только от общей су6ъективисгской, но и односгоронне утилитарисгской теории ценносгеЙ. В пользу этоro roворит тот факт, что осознанно нести ответственность, как и принягь на себя вытекающее отсюда поведение, сосгавляет положительную * с основанием в вещи (;ram.). - Примечание переводчика. ** Впрочем, совершешю непоНJflНО, как такие -уребовaшrя, прeдnисaшrя и правовые снcrемы могли создавать какие-либо ценноcrи. То, что предписано или требуется, не потому является чем-то лучшим (ценноcrиым), что предписано или -уребуется, а его неисполиение не потому является «дурным», ЧТО не было исполиено как нечто требуемое. Тут нельзя сказать, что исполиение того, что требуется, является АЛЯ ин­ дивидуума «лУЧШе», поскольку посредством этого он что-то Bыг3дьlвeт,' а в результате никак неисполиения -наказуем, поскольку получает что-то плохое. Через это требуемое не craновится более (щенностным», чем то, что ему противоположно. как и эта ошибочная аргументация предполагает то, что хотела устранить, т.е. признать, что в некоторых случаях сушествуют ценноcrи и положнтельные и отрицательные. 98 Об ответственности и ее онтических основах (возможно, при неудаче и отрицательную) ценность, и превратно признавать тут ценности полезности или удовольствия. Бывает, что виновнику совершенно невыгодно действовать ответственно или же добросовестно выполнять требования, обращенные к нему посред­ ством ответственности, в то время как подлинная ценность (а именно ценность моральная) -здесь замещения, раскаяния и Т.п. -увели­ чивается, и невыгодность поведения ее не снижает. Утилитаризм и гедонизм в теории ценностей вступают, стало быть, в противоречие с осмыслением и реальностью ответственности. Утилитаризм мешает быть возможности истинной ответственно­ сти еще и по другому поводу. Нередко он ведет к релнrnвизму в теории ценностей. Острие утилитарной теории ценностей направлено не только против своеобразия моральных и эстетических ценностей. В принципе его тенденция простирается намного дальше именно благодаря подчеркиванию, что полезные ценности, как говорится, только «относительНЬD). Что для одного человека представляет выгоду, а значит, и некую ценность, не обязательно должно быть полезно и ценностно для другого. Утверждение в исторической плоскости (ins Нistorische gewendet*) [ро uhistorycznieniu] звучит так: всё, что полез­ но в какую-то историческую эпоху, может в другую историческую эпоху не иметь пользы. А в утилитаристски естественном обобщении звучит так: у всех ценностей только <<исторический вес» (historische Geltung**), но поскольку исторический мир постоянно меняется, все ценности имеют вес, оrpаниченный какой-либо исторической эпо­ хой, и в другую эпоху его непременно утратят. Подобный релятивизм в теории ценностей можно объяснить по-разному. Между прочим, он часто получает такой вид, который вновь входит в противоречие с постулатом ответственности. Это аргументируется следующим образом: если нечто ощущается то как добро (прекрасное, полезное и т.п.), то как зло (уродливое, вредное и т.п.), что не значит ровным счетом ничего, как только то, что это <<Нечто» в самом себе не является ни добром, ни злом, ни прекрасным, * Дословно: в иcrорическом повороте (нем.). - Примечание переводчика. ** Дословно: историческая значимость (нем). - Примечание перевоДчика. 99 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ ни уродливым и тл. И вообще лишено всякой ценности. А если один раз оно признается как «прекрасное», а в дрyroй раз -как «уродливое», это будет значить, что оно только кажется, что является таковым. В свою очередь, все ценности оказываются лишь «субъективною> вIiди­ мостью, а не тем, что действиrельно и действенно присуше и может быть свойственно какому-либо предмету. Таким образом, релятивизм в теории ценностей преображается в скептический субъективизм, признание которого исключает любую истинную ответственность за что-либо. Но не всякий релятивизм ценности именно такого рода. Следует, стало быть, искать другое объяснение релятивистской концепции ценностей, при котором была бы возможна истинная ответственность, несмотря на признание, что некоторые ценности действиrельно «относиrельны» в каком-то ином, чем обрисованный тут, смысле. Необходимо также рассмотреть, следует ли моральные ценности, которые прежде всего принимаются в расчет в отношении к ситуации ответственности, свободно относить к ценностям «релятивным»*. С этой целью мы избираем два понимания <<релятивности» ценности, которые yчиrываются, когда речь идет о сушествовщии и осмысле­ нии ответственности. «РелятивныЮ> в первом смысле -что присуше предмету только в какой-то системе, состоящей, по крайней мере, из нескольких предметов. Это находиr свое достаточное и, возможно, даже необходимое основоположение только в этой системе или же во всех принадлежащих ей предметах, а не в отдельно и произвольно взятом члене этой системы. Мы, например, правильно говорим, что сено пиrательно для коня, и потому полезно, но не для собаки. Точ­ но так же мясо пиraтельно для собаки, но не для коня. При этом как сено, так и мясо <, действиrельно ли оно утрачивает способ­ носгь фунгирования* [fungowanie] как исполнитель актов и субъект действия? или же это личное «ю> является каким-то иным и другим (<Я» В сравнении с чистым (00), О котором говорят все философы­ трансценденталисты и Гуссерль таюке? И отличаются ли они друг ОТ друга в первоначальности разрешений воли и действий? Пред­ сгавляется, что, пожалуй, это не так. Абстрагируясь от патологиче­ ских феноменов расщеплений, в ОДНОМ человеке не существует двух разных первоначальных (00). эта мнимая разница в первоначальности и в центральном положении в потоке сознания и в личностном бы­ тии вообще предСГаБЛЯется противоречащей сущности (00). Может * or нем. fungieren - функционировать, деЙcrвовать. -Примечание переводчика. 111 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ сущесгвовать только ОДНО, именно полностью и окончательно ис­ токоподобное и изначальное «я». Чистое «я» в своей (<ЯЧеской» Qchlich) crpyктype и в своей роли в человеке должно быть идентично личному «я». Чистое «Я», как и личное «Я», можно точно так же, и это будет правильным, считать осью каждого дейсгвия и каждой oтвeтcrвeH­ ности. Но, как я пытался показать в другом месте*, это чистое «я» есть только абстракция (методологически определенно небезоснователь­ ная) конкретной личной сущности человека, а в отношении души человека, особенно же в отношении так или иначе создающейся в течение жизни личности, не может быть ни онтически независимым, ни также в отношении к ней онтически самостоятельным. выАлениеe развивающихся в поток сознания «Чистых» переживаний вместе с их идентичным исполнителем актов, «Чистым» «Я», из всей онтической области человека -Bcero лишь результат методически безупречной операции (способа поведения), так называемой юрансцеиденталъной редукции», которая должна проводиться в целях теории познания, свободной от принципиальных ошибок. Из Bcero многообразия бытийного и так-бытийного (Sosein) положения человека трансцен­ дентальная редукция ограничивается лишь имманентно доступным познанию содержанием, Т.е. тем самым онтически-несомненНhIМ содержанием. Однако она не должна ничего изменять в реальных, сущностных связях между «Чистым» (а лучше - «очищенным») «я» и душой - и личностью человека, и если присмотреться более вни­ мательно, не дозволено ей это делать. Как известно, в этом пункте Гуссерль идет гораздо дальше, веря, что (<редукцию) в состоянии от­ делить чистое сознание (точнее -поток чистого сознания) и чистое «я» как определенное метафизическое residuum**, которому можно противопоставить реального человека и, в частности, его душу или личность. TorAa человек и его душа в своем бытии становятся бытийно релятивными с точки зрения определенного множесгва переживаний и чистого «я» . Между этими обеими сферами бытия Гуссерль, стало быть, признает вытекающее по сути различие способов сущесгво- * Спор о сущеcrвовании мира ... Т. 2, гл. 17. ** Осгаток (лат.). - Примечание переВОАчика. 1 1 2 Об ответственности и ее онтических основах вания и при этом упорно сюит на том, что чисгое «я» не является онтически зависимым ни от личноcrи, ни от дупш человека, а потому может также существовать и при отсугствии существования личноcrи, тогда как личность (и человек как целое) не сможет существовать без чисгого «я» и соответствующих реальных переживаний. Как бы там ни было, мне не хотелось решить эту проблему про­ cгым угверждением, а для ответственного высказывания понадоби­ лось бы обширное рассмотрение, и должен под черкнугь, что при разрешении как несения, так и принятия на себя ответственноcrи, нельзя ограничиваться чисгым «я» и чиcrыми переживаниями. Ибо, во-первых, то, за что виновник должен быть ответственным, должно быть реальным действием в реальном мире; оно также должно быть исполнено реальным человеком с определенным характером. Само переживание действия, которою realiter* на самом деле не совершал, в целом недосгаточно для тою, чтобы неcrи ответственность. Только из реальноcrи поcryпка для виновника вьггекает ответственность за него. А лишенное черт чисгое «Я», такое, каким его с самою начала открыл Гуссерль**, не сможет ни реализовать поcryпок, ни неcrи за нею ответственность способом, вьггекающим из характера личноcrи и им мотивированным и определенным. Реализация самою поcryпка обусловлена вдвойне: реальными обсгоятельствами, в которых он происходит, и, возможно, также реальными причинами в мире, но, с дрyroй сгороны, действующей и в момент поcryпка развивающейся натурой личноcrи, при этом, есгественно, ее тело также не осгаетСЯ без воздействия на то, как этот поcryпок протекает. Человек должен обладать немалой рассудительностью и осгорожностью, если хочет * Здесь: действующий, действователь (анz.л.). - Примечание перевоДчика. ** Позже, со времен «Формальной и трансцендентальной лоЛfКИ», Гуссерль, как извеспIO, npизнал за чистым «11» так называемую <<ХабиryальноCIЪ», не показывая, однако, что эта <<ХабиryальноСТЬ» 01Н0CИТCJI к «абсоЛЮ1НО» трансцендентальной сфере сознания, а не к реальной сфере конcrитyиpуемого мира. Но это необходимо было показаTh, чтобы концеIIЦИJI <<Хабиryальности» не вошла в nPО1НВоречие с теорией «трансцендентальной редукцию). Более того, ни одна из этих хабиryальностей не была исследована Гуссерлем более точно. НеЛЬЗII, следовательно, сказаTh, можно ли вообще примеНllTh их в рассуждениях об ответственноcrn и MOryт ли они со­ действоваTh ее реализации. 1 1 3 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ поступать ответственно. Беря на себя ответственность, ему не раз при.дется проявлять большую храж.данскую отвary и мужество, если небезопасно защищать ценности, за которые он воюет, или открыто признать свою вину, когда речь и.дет о добровольном принятии на себя последствий своего поступка. Беря на себя ответственность, он выказывает внутреннюю силу и стойкость. Прежде всего, он должен уметь быстро схватывать положительные и отрицательные ценности, обладать чугкой совестью, чтобы ясно распознавать для себя самого возможно отрицательную ценность уже начатого и для него внешне ценностного действия. Он таюке должен обладать силой, способной усмирять собственные склонности или вожделения, а таюке противо­ стоять искушению и соблазнам. Всё это - реальные свойства и способности, которые создают характер его личности и которые, правда, выказывают или выражаются в его способах поведения и пере­ живаниях, но не дозволяют свести себя к этим переживаниям или с ними и.дентифицироваться. Если же у него нет этих разнообразных свойств характера, тогда совершенно по-другому будет протекать как его действие, так и способ, каким он берет на себя ответственность и становится отягощенным серьезной, со временем угнетающей его виной. Всё это при чистом «я» не смогло бы реализоваться. Если же мы согласимся со всем этим, то нам тогда при.дется согла­ ситься с тем, что для развития условий возможности ответственности следует выйти за сферу чистого сознания и чистого «Я» и включить в рассуждение личность со всем ее характером. Все теории, которые редуцируют личность во множественности чистых переживаний, недостаточны для выяснения оптических основ ответственности. Единственно, если принять человека, в частности его душу и его личность, за реально длящийся во времени преАМет*, у которого специфически характерная форма, возможно исполнение постулатов ответственности. Виновник как действующая личность должен еще владеть особой формой, которая способствует действию в реаль­ ном мире и специфическим способам поведения во время несения * Форму индивидуального предмета, длящеroся во времени, я пытался показать в «Споре о существовании мира». Т. 1. С. 353-472. это обшнрнъrе рассуждения, кото­ рые здесь я развнвать не MOry. 1 1 4 Об ответственности и ее онтических основах и приняmя ответственноCIИ. Это большая тема со сложными рас­ суждениями, которую здесь развивать невозможно. Однако следует указать на задачи ответственноCIИ как на необходимый фактор всей проблемной ситуации ответственноCIИ. Но сначала мы подробно рассмотрим определенную черту структуры ЛИЧНОCIИ, способной к ответственноCIИ. IX. Свобода и ответственность Личность, которая несет ответственность за свой поступок, должна, как это уже говорилось, быть свободной в своих решениях и в своих поступках. В соответствии с нашими предыдущими рассуждениями это не означает ничего иного, как то, что ее собственный поступок создает ей соответствуюIЦИЙ способ поведения. Но это опять-таки значит, что поступок вытекает из инициативы ЛИЧНОCIИ и в момент, когда он предпринимается, как и в течение его исполнения, является независимым, по крайней мере от тех фактических состояний, не­ посредственно ее окружающих и отличающихся от нее ситуаций мира, которые в принципе могли бы оказать определенное влияние на решение ЛИЧНОCIИ и реализацию поступка. С одной стороны, это предполагает определенное формальное построение самой лично­ CIИ, а с другой - структуру реального мира, в котором она живет и действует. Обе проблемы следует прояснить. Чтобы в своем решении и в своем вытекающем из него действии быть «независимой» от окружения, личность должна прежде всего иници обладать центром действия, который способствует захватыванию ею ативы, и вместе с тем зaIцппiыми в своем строении средствами, чтобы ей не мешали в действии. Однако она должна быть восприим­ чива на вмешательства в той степени, в которой ее ответственность вытекает из определенного вида ее совместной жизни с окружаю­ щей действительностью и, в частноCIИ, с другими людьми. В своих свойствах и поведении она должна быть «открытой» и податливой, а одновременно, с другой точки зрения, защищена и невосприим­ чива. При этом ее поведение в действии и реагировании в форме 1 1 5 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ изъятой ответственности (Verantwortlichkeit), которая ее отягощает, должно быть <<разумно», т.е. вести к соответствующей цели. Личность должна уметь находить средства, которые помоraют достижению этой цели и располaraют ими. Ее открытость должна позволить ей не только испытывать побуждение, действия извне, но таюке и их распознавать и понимать. Охраняемое ею и вместе с тем открытое ее бытие не должно быть, следовательно, произвольным, чаще оно довольно сложного вида, который меняется по мере развития жизни и обусловливает его способность приспосабливаться к переменчивым ситуациям и в своих счетах с миром реальным не просто подлежать ответственности, но таюке ответственно действовать и принимать ответственность иными на себя. словами, действующая личность (определенное целое, создающее единство вместе с телом), как я об этом уже говорил*, представляет собой систему, относительно изолированную, целиком особого рода, которая невозможна в мертвых вещах, но которая и не у всех живых существ может реализоваться. Выработать в доста­ точной степени общие формы такой системы, обладающей к тому же различиями, - задача, которую до сих пор еще во всей ясности не затрагивали, но и не предполагалось, что тут находится ключ к разрешению так называемой проблемы свободы. Конечно, нельзя отрицать, что, несмотря на это, эмпирически обнаружены различные конкретные фактические состояния, их продолжают исследовать, так что в действительности имеется довольно богатый фактический материал, который, однако, по разным причинам не привел еще к общему пониманию открывающейся проблематики. С одной стороны, потому, что человека либо трактовали чисто материали­ стически как "l'hornme machine" (отчасти это наблюдается таюке и в сегодняшней кибернетике), либо понимали его как целое, состоя­ щее из двух гетерогенных и таюке в известной степени не связанных между собой факторов - тела и души (сознание), в которой самое большее - господствует какой-то принципиально таинственный * Спор о сущеcrвовании мира. Т. 2, § 12. С. 123 и далее. 1 1 6 Об ответственности и ее онтических основах «психофизический параллелизм». Сверх того, этой душе - только бы не заняться какой-нибудь «безответственной метафизикой»! - придали значение «потока переживаний», «психических феноменов». Из-за этого никак не получалось решигься рассматривать человека как первоначальное единство, как целое. С другой стороны, если вообще и была склонность говорить о «системах» в физическом мире, и мир не расклaдьrвался на сами процессы, которые непонятным образом разыгрываются упорядоченно рядом друг с другом, тогда различались только так называемые «ОткрЫТЫе» и «закрытые» системы. Закрытые системы, собственно, считаются идеальным пограничным случаем, который во всей полноте в действительности не реализовать (если это вообще не весь реальный, материальный мир). Тогда как «открытые» системы обычно трактуются так, как будто они являются всеСТОРОlПlе «откр НЫМИ», ытыми» и нигде, ни в одном месте не <<Прикрытыми», «отделен­ «изолированНЫМИ» -так, чтобы потом им распасться на сами эти процессы, которые будут расширяться по всем направлениям и сникнут в бесконечной разнородности мирового процесса. Обе эти «ОткрЫТЫе» системы были, следовательно, опять-таки чем-то вроде понятийно оформленного идеала. Но если некая «открытая» система должна некоторое время действенно (reell) удерживаться как нечто идентичное в реальном мире, тогда она не может быть всесторонне открытой, а должна быть отделена от окружения и частично от него изолирована или, еще лучше, закрыта, по крайней мере с некоторых сторон. В практике экспериментальных физических исследований всегда стремятсЯ в каждом отдельном случае к тому, чтобы рассма­ триваемую систему ограничить неким realiter' ом и изолировать ее с соответствующе выбранных сторон, а значит, встроить в конкретную исследуемую ситуацию изоляторы, средства закрытия, чтобы иссле­ дуемый феномен или процесс мог развиваться без всяких нарушений в своей природе и чистоте и чтобы в последующем также мог быть наблюдаем. Без этих практических приспособлений ни один вообще эксперимент не будет возможен. Однако, опираясь только на эти бесчисленные практически реализованные случаи, так и не дошли до общего понимания системы относительно (частично) открытой 1 1 7 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ и BMecre с тем частично закрытой, изолированноЙ*. Организм, а в последующем - и человека, нельзя, craло быть, понимать и анали­ зировать в этом аспекте**. Именно поэтому его тело рассматривается объrчно как особый случай материального тела, которое каким-то таинственным образом «связано» с «сознанием». Изыскание в эмпи­ рических исследованиях такого количества цeннoCI1IЫX результатов слишк относительно человеческого тела возможно было только потому, ЧТО ом мало были обеспокоены понятием «открьrroй сиcrемы),' всег­ да используя искусственные преграды с помощью соответствующих изоляторов либо защитных средств, и только позднее, да и то ЛИПIЬ мысленно, craло возможно с помощью этого втиснуть процессы и фактические соcrояния в схему «открытой сиcrеМЬD>. Тем не менее понимание, что человек, создающий личность, предcraБЛЯет собой такую очень сложную, иерархически выстроенную из множества низших сиcrем, частично изолированную сиcrему вышего порядка, до сих пор не дошло до сознания антропологии и ее разделов -пси­ хологии и анатомии, а также физиологии человеческого тела. Сегодня мы располагаем лишь скупой информацией о строении человека как * На идею «сиcreмы относительно изолированной» я впервые обратил вниманне на Международном форуме в связи с проблематнкой причшшостн в докладе "Quelques remarques sur la relation de causalite (z okazji Мi?dzynarodowego Kongresu Filozoficznego w Rzymie)" (1946) / / Studia Philosophica 3 (1947). S. 1 51-166. Полньrй текст этоro доклада был таюке опубликован в "Studia Philosophica. Commentarii Societatis Philosophorum Polonorum" (t. 111, 1947). Со стороны биологии понятнем системы занимались, между прочим, von Bertalanffy в '? Outline of General Systems Theory" / / British Journal for Philosophy of Science. Vol. 1, 2, а таюке Ro/hschllh КЕ. (fheorie des Organismus, 1957); однако они определяют систему по-другому, причем не делают упор на обязательности частичной изоляции системы. ** Фон Берталанфи roворит в своей "Theoretische Biologie", t. 1, об «oткpытьIx систе­ мах» (и при этом таюке развивает так назьrваемое плавное равновесие этих систем). Под «открьrтОCIЪю» сиcreмы он понимает единственно то, что ОНИ допускают обмен веществ с окруженнем, тосда как АЛЯ меня речь идет прежде всero о возможности выходить причинным процессам за границы системы. При этом он не обращает внимания на то, что эти сиcreмы должны иметь средства, которые частично непре­ менно ведут к их заслону, oтrpаниченности и которые потом с этих СВОИХ сторон не допустят, по крайней мере на время, никакоro перехода причинных связей извне вовнутрь сиcreмы либо, по крайней мере сущностио, ослабят их действие. 1 1 8 Об ответственности и ее онтических основах о системе частично изолированной. Здесь мы должны ограничиться указанием на несколько главных черт таких систем. Прежде всего, концепция организма, какая сложилась в теоре­ тической биологии благодаря исследованиям фон Берталанфи, удовлетворяет не полностью. Главный акцент делается здесь на так называемом плавном равновесии, которое господствует в организме и способствует его дальнейшему существованию. Однако недостаточно убедительно показано, как это равновесие возникает, пусть только на конкрenIый период. Удерживается ли оно лишь благодаря случайной составляющей и образованию организма и его окружения, или же в самом организме должны существовать О'IНосительно постоянные (несколько изменяемые) механизмы и органы, которые защищают организм от уничтожения со стороны чужих факторов (влияний), изо­ лируя его по крайней мере от некоторых воздействий и посредсгвом этого содействуя О'IНосительному постоянству жизненных npоцессов. Условие существования такой «органичной» системы в том, что она имеет не только возможный доступ внешних npоцессов к его нутру и обмену (Verkehr) [wymiana] с внешним миром, и тогда он остает­ ся «oткpытым,' но и одновременно - как бы это сказать - имеет <<защитные стенки», которые частично его заслоняют от внешнего мира, а стало быть, О'IНосительно его изолируют. Эмпирические ис­ следования строения и функции организма и совершающихся в нем разного рода npоцессов указывают на то, что каждый организм по существу является такой «О'IНосительно изолированиой» системой, а в извеC'IНОЙ мере и должен ею быть*. Многоклеточный организм (но, * Я, конечно, не биолог и ссылаюсь только на опрс:деленныe результаThl природных исследований. Однако я верю, что мне как философу можно ссылаться на них, не подвергая себя упрекам в так называемой «научности». как философ я только хочу показать, что к существу ответственноcrи - в ее разнообразных проявлениях - слс:дуег прс:дъявЛЯ'IЪ определенныe требования, выполнение Koтopых создаег условия ее возможноcrи. К этим условиям, между прочнм, относится определенное струк­ турное построение человека, который как носитель ответственноcrи должен быть свободным. Фактор, делающий возможной эту свободу, в самом человеке являегся структурой особого рода. А я только задаю вопрос естествениым наукам: можег лн эта структура быть ими показана? И мне они помогают эту структуру точнее описать. ПРИНЦИПИаАЬные черThl этой структуры мной, однако, выводятся из идеи живого 1 1 9 КНИЖЕЧКА О Ч ЕЛОВЕКЕ как представляется, это правомерно также и в отношении однокле­ точного организма) является системой относительно изолированной, очень высокого порядка, и как таковая она заключает в себе много­ численные и также относительно изолированные системы низших и еще более низких степеней, которые иерархически упорядочены и по-разному расположены в организме, а вместе с тем чаcrично между собой связаны, а чаcrично отгорожены друг от друга, в результате чего могуг без всяких относительно (crpoгo говоря) нарушений выполнять специфические, характерные для них функции. Так развивается целый особо осмысляемый раздел работы между разными системами, кото­ рый позволяет одновременно происходить очень разным функциям и процессам. Вместе с тем допускается, чтобы в одно целое склады­ вались функции, живой процесс организма. Поскольку, однако, эти подсистемы одновременно «открьггьш, становится возможным их взаимовлияние, а вследствие этого - и их совместиое действие. Чтобы это пояснить, возьмем для примера системное crpоение высшего организма - какого-нибудь млекопитающего или чело­ века. При этом я исхожу из принципиальной идеи, что к существу организма относится выполнение двух основных функций: самосо­ хранения [utrzymania sit;] в жизни и возможность продления рода, Т.е. иметь потомство. В организме можно тогда выявить следующие иерархически упорядоченные части и их подсистемы: А. Система самосохранения 1. Скелето-мышечная система и система органов движения Отдельные системы: 1. скелетая система; 2. мышечная система; 3. кожа (наравне с ее внешним защитным свойством). организма, а ecrecrвeнны:e науки облегчают мне анализ этой иден. Если бы оказалось, что результаты ecrecrвeнныx наук иcrинны, то для меня это значило бы только то, что мои онтолоrические опы'IъI являются не чисто мыслительными конструкциями (как можно с уверенностью считать), но cum fundamento in re и открывают мне пyrь к метафизическим рассуждениям. 1 20 Об ответственности и ее онтических основах П. Сиcrема изменения материи Orдельные сиcrемы: 1. сиcrема газообмена: а) кровь и сиcrема кровообразования; Ь) сиcrема кровообращения: сх) сердце; ?) артериальная сиcrема; у) венозная сиcrема; с) легкие и сиcrема дыхания; 2. пищеварительная сиcrема (изменяемые и неизменяемые вещества): а) сиcrема двиraтельных органов; Ь) безусловные рефлексы (работа); с) полоcrь рта: сх) нёбо; ?) зубы; у) слюнные железы и Т.д.; d) пищевод; е) желудок; f) кишечная сиcrема; g) поджелудочная железа; Ь) печень; i) почки; 3. выводящая сиcrема: а) желчный пузырь; Ь) сиcrема мочевыделительная; с) толcraя кишка; d) потовые железы. IП. Сиcrема регуляции Orдельные сиcrемы: 1. нервная сиcrема: а) центральная нервная сиcrема: сх) головной мозг; ?) спинной мозг; Ь) периферическая нервная сиcrема (сиcrема симпатическая и парасимпатическая); 121 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ 2. система внутренней секреции: а) придатки и т.п.; Ь) надпочечники и т.п.; 3. система регуляции температуры тела, потовые железы; 4. система защиты: а) производство антител; Ь) лейкоцитоз (белые кровяныe тельца); с) фагоцитоз; d) механизмы регуляции сосудистого русла. IY. Система информации Отдельные системы: 1. система внешних ощущений и связей с центральной нервной системой: а) зрение; Ь) слух; с) органы осязания, органы регуляции температуры; d) органы слуха; е) система обоняния; 2. система <<глубоких чувств» (очень сложных); 3. система ворот сознания (в мозгу): а) кора головного мозга; Ь) таламус; с) ретикулярная формация; 4. система сохранения и передачи информации: а) память; Ь) язык (речь). В. Система размножения 1. половые органы; 2. половые железы; 3. репродуктивная система. 122 Об ответственности и ее онтических основах Как видим, каждая из этих сиcrем, абстрагируясь от самых низших крайних сиcrем (элементов), является доминирующей по оrnошеншо к низшим системам, которые совмеcrnо между собой действуют и способствуют функционированию системы, непосредственно высшей. Отличие каждой из этих сиcrем в том, что она заключена в нечто вроде мешка, чем-то укрыта (например, околосердечная сумка, плевра, твердая и мягкая оболочка и т.п.), что ее оnpаничивает от других сиcrем, а BMecre с тем в каждой из сиcrем выполняется одна и та же функция: с одной crороны, она защищает систему от строго определенных видов влияний, находящихся вовне системы (так всегда происходит только до определенной crепени их интенсивности и определенного вида их напора), тогда как, с другой стороны, некото­ рым особого рода влияниям, берущим свое начало извне, она позво­ ляет войти вовнутрь сиcrемы, а некоторым процессам, происхоДЯIЦИМ внутри, - выйти наружу к некоторым другим сиcrемам тела. Этот заслон позволяет одновременно войти вовнутрь системы некоторым избранным веществам, а также им либо другим веществам - выйти из системы. Заслон этот подобен ситу, которое в одном направлении пропускает так, а в другом -иначе. Вследствие этого внутри сиcrемы по-разному проявляет себя биохимический состав (Веstimmung), не так, как в окружении того же организма. Функция заслона системы везде приводит к одному и тому же своего рода эффекту, хотя между сиcrемами существуют с этой точки зрения незначительные, но важ­ ные различия: везде проводится определенная селекция влияний, воздействующих на систему или вникающих в ее веществ, а также селекция выходящих из сиcrемы сил и веществ. Вследствие гетеро­ генности функций сиcrем, подчиненных целому организму, всё это, таким образом, приходит в нем к особому совмеcrnому действию всех тех функций, в которых обнаруживает себя плавное равновесие на всём протяжении функционирования организма, о котором гово­ рит Аюдвик фон Берталанфи. Сколько эта < •. Их функционирование весьма своеобразно и всё еще продолжает оставаться тайной. И хотя все они покрь1ты оболочками, они подлежат различным внешним воздействи­ ям, электромa.гниnшм волнам, биохимическим процессам, а чаcrично таюке и чисто механическим процессам, которые подталкивают их (beriihren) к rpаницам и вызывают в них особые биохимические из­ менения, а может, даже и электрические. эти изменения, однако, не оrpаничены нервными окончаниями, а переходит непосредственно к нервной системе - до самой ее центральной части (мозra) - и вызывают там новые процессы. На этом странным образом ничего не завершается. Появляется нечто совершенно rетероrенное, некое качественное творение, которое обычно называют «впечатлением», и совершенно с ним нераздельным образом еще и некое знание об этом «впечатлении». Оно определенным образом локализовано либо в конкретном месте тела, на коже, rAe можно, например, до­ тронyrься до Hero пальцем, либо внутри, либо, наконец, совершенно rAe-то вне тела, но никоrда в мозry -вопреки часто повторяющимся yrверждениям физиологов и психофизиологов. В бодрствующем со­ стоянии мы постоянно и в оrpомном количестве испытываем такие <<Впечатления», которые, с одной стороны, указывают нам на появ­ ляющиеся в нас в разных состояниях и процессах вещи, а с друтой стороны - ТОЧНО так же и наше тело в ero различных положениях и способах сохранения. KorAa они у нас есть, мы владеем опреде­ ленным ресурсом <<информации» о себе самих и окружающем нас мире. Верно представляется, что эту <<информацию» мы получаем блarодаря совершенно определенной системе имеющихся в теле механизмов, которые находится в тесном контакте с центральной и с периферийной нервной системами. Я уже отмечал, что система, доставляющая нам <(Информацию», С одной стороны, оrpаничена и замкнута заслонами, а с друтой -«открыта» и потому тесно связана с друтими системами тела. В ближайшее время может оказаться и так, что она есть или же должна быть совершенно иным образом «откры- 1 27 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ та» и <<Заслонена» (изолирована). Уже Бергсон указывал на то, что У человека ecrь только один определенный выбор впечатлений (ИЗ тех, что он мог бы иметь, не будь он ограничен отдельными свойствами своих чувствительных механизмов, а также своей центральной нерв­ ной системой). Например, фотохимические изменения в глазу, при которых выступают феномены мира и красок, вызывают Bcero лишь отдельное число электромагнитных волн (либо фотонов), тогда как за пределами волн феноменов такого рода не ел учается. Может быть, в глазу происходят соответствующие биохимические процессы и на дрyroй долroте волн. Но они, однако, как бы немы и слеIIы и не несут нам никакой <<информацию>. Можно сказать, что глаз сконструирован так, что с этой точки зрения он изолирован от внешнего мира, <<За­ слонею> от него. На другой долготе волн 9Н «открыт» и доставляет нам соответствующую информацию. Является <<невосприимчивым», например, к тем физическим процессам, которые доставляют нам звуки и шорохи, т.е. соответствующе от них заслонен. Тогда как именно ухо открыто этим процессам и доставляет нам с помощью других частей центральной нервной системы звуковые явления. Всякий чувствительный механизм является частично «открытой» си­ стемой, приспособленной к особой седекции внешних процессов, а одновременно и заслоненным - с иной точки зрения. Но суще­ ствует еще и селекция иного рода, на которую можно наткнуться с помощью чувствительных механизмов, а именно так называемый «порог чувствительности» AaнHOro механизма. Процесс воздействия на механизм должен достичь определенной интенсивноcrи, чтобы вообще могло дойти до <<Впечатления» (например, явление света или явление цвета). Если же, например, интенсивноcrь света слишком велика, а глаз искусственно не защищен, тогда ему будет нанесен вред, и никаких <<Впечатлений» он уже нам не доставит. Какую роль играют разноro рода «селекции» в жизни организма­ очень сложная эмпирическая проблема. Было бы преждевременно и рискованно захотеть ее разрешить исключительно в смысле воз­ зрения, которое руководствуется критерием полезноcrи, или же, как это сделал Бергсон, сказать, что доcrиraющие организм феномены всегда «отражают» возможное действие человека. Можно сказать без 1 28 Об ответственности и ее онтических основах всякоrо опасения, что для жизни живоrnыx (а в особенноcrи, и в значительно большей мере, -для человека) важно не только то, что пропускается через сито чувствительных механизмов, но таюке и то, ЧТО в нем задерживается. Если бы человек собрал всю эту «информа­ ЦИЮ» (феноменальные данноcrи), которая соответствует общим про­ цессам, ДОХОДЯЩИМ до тела за какой-то отрезок времени, то возникло бы такое нarpомождение, что он вообще бы утратил способность их схватывать, абстрarиpуясь от Toro, различаются они между собой или нет. Важным для нашей проблемы представляется прежде всеro то, что сито чувствительных механизмов вообще задерживает какое-то число «информации» и держит на расстоянии от человека. Точно так же и тот факт, что человек владеет исключительно оrpаниченным числом различно настроенных чувствительных механизмов, которые не crиraю приспособлены ко всему разнообразию процессов, постоянно до­ щих ero тело и, может быть, даже проникающих через Hero (мы ведь «не слышим» короткие волны Герца или же космические из­ лучения, как и радиоактивные волны), что имеет решающее значение для нашей основной проблематики. Об этом сейчас и пойдет речь. Но сначала дополним это еще несколькими деталями о «подсистемaIO> и «системе информации» человеческоrо тела. Особый «информативный» механизм, скорее всеro какое-то очень личную сложное сплетение частей нервной системы, ДОНОСИТ до человека «информацию» в виде так называемых «rлубоких чувств» (впечатления мышечные и суставные, сексуальные, боли и Т.П.). ОНИ сообщают человеку о нормальных и аномальных процессах внутри ero тела, о состоянии отдельных механизмов и членов (например, об их положении и движении), так что человек постоянно чувствует свое тело изнутри, и так или иначе чувствует себя еще, так сказать, <<усталым» или «бодрым». Тут снова происходит достойная внимания селекция всей возможной «информации», которая моrла бы до нас дойти, но фактически не доходит. Среди «нормальных» процессов в нашем теле мы вообще не испытываем (к счастью), например, раз­ нообразных биохимических процессов пищеварения. TorAa как о дрyrиx процессах, например о сексуальном возбуждении, информа­ ция поступает молниеносно. Движения наших рук и Hor мы для себя 129 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ уясняем в разнообразных мышчных ощухцеlШЯX, но эти впечатления в нормальном случае так мимолетны и периферийны, что обычно мы о них очень мало знаем; они не мешalOТ нам, например, в нашей мыслительной работе, в разговоре с нашими ДРУЗЬЯМИ (хотя и там пробегают разные мышечные ощухцения во рту и по губам). Только когда произойдет что-то чрезвычайное (боль из-за неудачно по­ ставленной Hom), «впечатления» выступalOТ на первый план нашего сознания и начинalOТ нам мешать. Если бы мышчныe ощухцения в наших пальцах мы чувствовали во время исполнения какого-либо фортепианного концерта так, что мы обращали бы на это внима­ ние, мы вообще не смогли бы трать. Но если бы мы их вообще не ощухцали (например, под действием укола кокаина), то и тогда игра опять-таки была бы невозможна. Мимолетные, ПРОЛeтalOщие «ми­ МОХОДОМ» <<Впечатления» помогают нам целенаправленно овладеть нашими членами. Однако они должны быть весьма приглymенными и хорошо селекционированы в своей акцентировке и отходе на задний план, чтобы не привлекать нашего внимания, а лишь облегчать нам линным управление движением. В этой роли (Stellung*) они выступalOТ под­ фактором телесного движения, СОЗДalOщего определенное целое и исполняющего в ней служебную функцию помощи. Эта их роль указывает еще и на то, что функции системы информации этого рода ОCТalOТСЯ в теснейшей связи с механическими функциями системы двюкений тела. С другой стороны, они позволяют без труда показать, что с анатомической точки зрения они принадлежат двум разным системам, которые частично изолированы друг от друга. В вышеприведенной схеме строения человеческого тела в отно­ сительно изолированных системах указана в системе информации определенная и отдельная подсистема, которую я назвал «воротами сознания» (как отдельную часть, составляющую мозг). Прежде всего, это лишь mпотеза понятия, которая только ставится, поскольку идет поиск телесного фактора как pendant** для наиболее радикального изменения, которое наступает в бытии человека, изменения между * Дословно: положение, место (нем.). - Примечанне переводчика. ** Здесь: сопyrствующий момент (лаm.). - Примечанне переводчика. 1 30 Об ответственности и ее онтических основах отcyrcrвием сознания и осознaшIым' «сознательным» СОСТОЯ1Шем, осо­ знанным бытием, «бытием в ощущеНИЯХ». Абстрагируясь от случаев болезни, как, например, КРОВОИЗЛИЯ1Ше в мозг, отсутствие сознания является нормальным состоянием человека во время глубокого сна без всяких сновидений. На чем это СОСТОЯ1Ше сна основано, до сих пор, насколько я знаю, не выяснили. Оно может основываться либо на отдельном состоя1ши некоторых механизмом в мозгу, например на особом отравлении или, наоборот, на процессе ликвидации от­ равления посредством полного <<Выключения» нервной системы, или на том, что, если можно так сказать, существует некий особый механизм в центральной нервной системе (кора мозга, таламус, ретикулярная формация), который способствует бодрствованию человека, его сознательной жизни, даже если при изменении свое­ го функционирования повлечет за собой потерю сознания. Вся система информации оказывается выключенной, хотя, например, чувствительные механизмы остаются ненарymенными, как и могут подвергаться внешним воздействиям, хотя продолжают происходить такие жизненные процессы, как дыхание, пищеварение и т.д. Словно кто-то сначала закрывал, а потом открывал ворота, открывая, а потом закрывая доступ к бодрствованию, сознанию. Факт, что часто сон без сновидений наступает после определенного времени сам по себе и точно так же сам по себе заканчивается, указывает на то, что речь идет о первоначальном феномене жизни, который глубоко укоренен в строении человеческого (звериного) тела. Чем это вызвано, остается неясным. И тем не менее здесь мы сталкиваемся с последним фактом, отличающим по существу животное, в особенности человека, от друтих органичных существ: этот факт не может существовать без органичной основы. Наш поток сознания содержит, однако, не только те переживания, которые относятся к нынешним фактам в нашем теле и во внешнем мире, но также и так называемые воспоминания (или в целом «со­ хранение в Памяти» фактов, которые относятся к прошлому или к будущему). Всеми признается, что в первом случае в мозгу сущеcrвуют особые механизмы, которые способствуют нашему доступу к ушед- 131 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ шим фактам в виде воспоминаний. Не до конца выяснено, на чем основаны эти механизмы. Признается лишь их сущесгвование, по­ скольку после некоторых повреждений в мозry вообще утрачивается память ИЛИ память особого рода (афазия). Удивительно лишь то, что при нормальном (не нарушенном) состоянии этих механизмов мозга человеку недоcryпно в виде воспоминаний всё прошлое его жизни, оно доступно лишь в виде избранных, отдельных воспоминаний и - до определенной степени - потенциальное знание, «сохра­ ненное в ПaмJlТИ». Почему в данный момент «пробуждаются» именно те, а не иные <<ВоспоминанИЯ», пытаются объяснить с ПОМОIЦЬю так называемой теории ассоциаций, как будто бы нынешние пеРt?КИВа­ нии (восприятие, чувсгва и Т.П.) «пробудили» или вообще позволили возникнyrь соответсгвующему воспоминанию. Однако включена ли в движение вместе с этим соответсгвующая система мозга? Изменяется ли в нем что-либо при происходящих процессах или всё происходит в нервной системе без совершения этого? Наверное, физиологи выбрали бы первое предположение. Но будь так, следовало бы ПРJf­ знать, что пока память не пробуждается, соответсгвующая, часть мозга как-то отделяется, изолируется от нашего сознания, и в этой изоли­ рованности оказывается куда-то задвинутой в момент актуализации воспоминания. И в этом случае мы может предположить, что имеем дело с относительно изолированной подсистемой в центральной нервной системе, структура и функция которой ведут к селекции па­ мяти. В нормальном состоянии многое из того, что было и осталось в памяти, актуальным сознанием не пропускается, лишь вспоминаются отдельные, когда-то пережитые факты. Как выглядит эта проблема в отношении фактов из будущею, можно ли их предвидеть или только предполагать и ожидать и во­ обще говорить о фактах, сущесгвуюIЩfX в будущем, - в это я не вникаю, поскольку эти проблемы еще более не прояснены. Очень важно поставить и эти проблемы, поскольку при соответсгвующем дейсгвии сущесгвенной становится позиция относительно того, что будет фактом в будущем. Надо со всей серьезностью отнестись к тому, что может наступить в будущем. Вполне возможно, всё основано на 1 32 Об ответственности и ее онтических основах правильных и многосторонних результатах из фактов, подтвержден­ ных в настоящем*. Благодаря всей системе информации, в частности (<воротам созна­ ния», поток сознания конституируется в своих элементах как целиком особый фактор в человеческом существе, который вместе со своими составляющими и фун1ЩИЯМИ особенно тесно (innig) [scisle] соединен с системой тела. В своем чистом исполнении он имеет форму про­ цесса, а потому не является «системою>. Как таковой поток сознания нуждается в оптическом фундаменте и фактически находится, с одной стороны, в теле, а с другой - в душе человека. Является, если можно так сказать, местом стыка тела и души человека. С одной стороны, он состоит из «информации», которая передается «я» благодаря телесной системе информации -о телесных событиях и свойствах, далее - о свойствах и процессах внешних вещей, а с другой -время от времени содержит явления и способы проявления изменений и свойств души. Собственно, к существу души принадлежит осознанное бытие, владе­ нИе переживаниями, но и ее проявления должны пройти через (<ворота сознанию>. Сама душа в своих свойствах, как и в происходящих в ней изменеНИЯХ,·ничем специфически сознательностным не является, не JlВлиетсJl она и переживанием, а только выражается в переживаниях. И не всё, что происходит в душе, должно одновременно и вообще доходить до «сознания». Представляется, что только мыслительные акты являются сознательностными или же те, что исполняются со­ знательно. Может быть, точно так же обстоит дело и с актами воли, в частности с решениями воли**. В обоих случаях это способы поведе­ ния, а еще лучше -«поступки» «я» как центра, который организует че­ ловеческую душу, «олицетворяя» ее и «презентируя». (6Ь> является тем, что «говорит» от имени человеческой души, выполняет различные акты, берет на себя ответственность, принимает обязательства и т.д. Всё это не может происходить несознательно. для этого «я» черпает * и всё же можно ли без ВСЯКИХ сомнений признать, что нет никаких «пред чувcrвий», никого предвидения того, что наступит В будущем? ** «Вполие возможно» -проблематично: а если решения попадают В душу дО ТОГО, как потом наступает сознательное решение? 1 33 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ силы из сил и способноC'IИ души, а в своем теле находит помержку для поступков. Некое «без-душное» (seelenlose) [bez-duszne] «я» невоз­ можно. В принципе это понятие спорно. Существует, однако, в душе что-то непостоянное - из связи собьrrий, например возникающая любовь или подобные чувства*, внутренние надломы, отчаяние либо, наоборот, расцветающая надежда и Т.Д., ТОЧНО так же - из свойств характера вроде ЗЛОC'IИ, внутренней слабоC'IИ, мужества, ума и Т.Д., - что не всегда доходит до сознания, о чем, стало Быть' «я» в себе самом не знает. <<Я» призвано именно «заметить» то, что делается в еro душе. Бывает, что душа от неro зaмыкатся в одном из своих состояний, и «я» приходИТСЯ преодолевать определенное сопротивление, чтобы обна­ ружить то, что сокрыто в еro душе. Иногда «я» не в силах совладать со своей душой, хотя и стремится ее себе подчинить. Аута становится «строптивою>, как это не раз происходит и с телом. <<Я» узнает это от обоих -как от души, так и от тела, и только то, что ВЫХОДИТ за «ворота сознания». Иначе roворя, представляется, что в отношении «я» душа создает такую же относительно изолированную систему, как и тело, которое в отношении «я» отчаC'IИ «открыто», а отчаC'IИ «закрыто», и не во всех своих областях душа доступна «потоку сознания». <<Я» может стараться «OТКPbrrъ» то, что в ero душе <<закрыто». Так как всякая изоляция какой-либо системы может Быть прервана при соответствующей интен­ СИВНОC'IИ напора и при определенных обстоятельствах, точно так же и «преграды» по временам отделяют душу от «я» и сознания. Кроме тоro, возможно, что системы человеческой сущнocrи, которая часто меняется в течение жизни, а таюке сознательностно преображает себя и выражает, не все являются закостенелыми и неизменными созданиями, а могут таюке подлежать изменениям именно в том смысле, что измеНЯlOТСЯ их факторы изоляции или места, которые сначала были заслонены, а потом стали «открьrrыми». На это указывает тот факт, что изоляторы могут Быть прерваны при соответствующей интенсивнocrи влияющих СИЛ, что может привеC'IИ к слому всей системы; в других случаях этот * Чувcrва - это широко понимаеМhlе соcrояния (Zustii.ndlichkeiten) [stan], а таюке способы активноCIИ души, которые сами по себе не являются пережива.ниями. О «со­ знании чувcrв» правильно говорит М. Гайгер. СМ.: Ceiger М. Miinchner Abhandlungen. Upsk, 1 911. 1 34 Об ответственности и ее онтических основах излом может замкнугься, а фактор, который вторrcя, -отброшен со­ ответствующим элементом*, и всё вновь обретает равновесие. Пред­ ставляется, что подобные факты случаются как в телесной, так и в психической (seelische) жизни человека. Когда определенные сферы души в данную минуту в опюшении «я» закрыты так, что о них не получить никаких сведений и нет их непосредственного влияния, в такой момент «я» в своем поведении независимо от данной сферы души и от того, ЧТО в ней меняется. В своих решениях и поступках оно и потом остается свободным от многих событий в своей соб­ ственной душе. Чрезвычайно трудная задача: может ли то, что происходИТ в душе, воздействовать непосредственно, Т.е. без посредничества (<Я» и созна­ ния, на тело (и наоборот), насколько, стало быть, душа может быть «открыта» или «закрыта» ОТ тела (<<изолирована» от него)? Представ­ ляется, что факты, на которые указал ФреЙД, свидетельствуют о том, что фактически сушествуют случаи, в результате KOTOPhIX психиче­ ский факт (seelische) (опюсящийся к «бессознательному») действует на тело столь непосредственно, что оно заболевает. Представляется также, что и в обычной повседневной жизни достаточно случаев, в KOTOPhIX какое-то движение (например, эротического характера) или испуг вызывают сначала изменение, которое производИТ впечатле­ ние на нас, в нашем теле, и лишь таким путем мы догадываемся, что что-то произошло в нашей душе. Всю эту область, заключающую в себе еще и разнородные факты, следовало бы точнейшим образом проанализировать, прежде чем придти к ясным и определенным вы­ водам. Говорю, однако, об этом потому, что благодаря дальнейшим исследованиям нам удалось бы выяснить, насколько можно душу трактовать как систему, относительно изолированную от тела. Если бы можно было признать такое воззрение, человек состоял бы из следующих элементов: тела (системы А и В), (<Я» С потоком пережи­ ваний (с) и души (п). * Так происходит, когда, например, бактерия проникает в тело и потом будет уни­ чтожена с помощью антителец. 1 35 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ в завершение этих рассуждений, касающихся человеческой при­ роды, следует указать еще на один факт. мы знаем, что вся нервная система распадается на различные подсистемы: в частности, на мозг и бесчисленно разветвленные периферийные нервы, а таюке на веге­ тативную систему и систему животную (animalny). Когда окончания какого-нибудь нерва животной системы возбуждаются каким-либо фактором, оттуда посылается импульс к нервному центру. Только после этого в мозгу происходит изменение, после которого, если оно достигнет ворот сознания и их пересгупит, появляется чувствитель­ ный феномен или испытывается впечатление. Этот путь от обоих к центру происходит с завершающей скоростью, после чего пройдет какое-то время, прежде чем наступит впечатление. Это время может быть очень коротким*, но В физическом или, лучше, микрофизиче­ ском смысле оно довольно долго. , или же человек, может вообще только тогда реагировать, когда испытает данное впечатление, а от испытания впечатления до начала реакции снова пройдет какое-то время. За это короткое время между атакой на данную подсистему и моментом, когда начинается соответствующее действие, либо в кото­ рый человек действует под влиянием этого импульса, человек может действовать независимо от уже атакующего его импульса. Намного больше периоды времени, в которые человек в своем поведении не­ зависим от внешних событий, и они существуют там, где он изоли­ рован и заслонен от внешних влияний благодаря упоминаемым выше механизмам. В этих же границах он может действовать «свободно». Концепция человека как относительно изолированной системы, состоящей из множества подсистем, открывает ему возможность со­ вершать собственное, независимое от внешнего мира действие, ибо это действие причинно обусловлено в самом человеке. Как об- * <<Проводниковая скорость в живопюй системе особенно велика (60-125 м/сек. = = 216-450 км/час.) и представляет собой рекорд скорости живого действия вообще» (См.: undois L-Rosemann R. Lehrbuch der Physiologie des Menschnen. Т. п. s. 649). Так называемое «время реакции» в действительности весьма по-разному зависит от обстоятельств, но вообще находится в rpаницах между 150-400 м/сек., причем оно объемлет еще и очень разНhlе компоненты, так что в нервной системе на процесс приходится только их частица. 1 36 Об ответственности и ее онтических основах лаС1И, так и периоды времени, в которые это ПРОИСХОДИТ, зависят не только от общей системы структуры человека, но и от каждоразовой индивидуальной истории данного человека и от обстоятельств, в которых он на данный момент находится в мире. Естественно, что это целиком общее рассмотрение нам ничего не скажет о том, какие виды действИя могут быть произведены человеком в данное время. Выяснить это нам может помочь только детальное исследование. Тем временем, речь идет лишь о npинципиалъной ВОЗМОЖНОС1И «свободных», собствеюIых действий человека как телесно-духовного сущего (seelisch-leiblische Wesen). При всеобщем детерминизме в мире, в котором не существовало бы никакой относительно изолирован­ ной системы, эта возможность исключена. Однако поскольку человек является телесно-духовным и вместе с тем «эготическим» (ich-haft) и сознательным, представляет собой систему высшего порядка, в которой, с одной стороны, существует иерархия многих систем, от­ носительно изолированных в теле человека, а с другой - и система души, и поскольку обе системы находят свое выражение и отражение (Auswirkиng) в чистом сознании и в способах поведениях (aкт?) чи­ стого «Я», а решения воли могут быть предприняты посредством этого «Я», возникает следующая проблема: насколько это «я» является либо может быть обусловлено, будь оно независимо и свободно в своих решениях воли, от процессов и свойств, с одной стороны, своего тела, а с другой - своей души. Какие условия дОЛЖНЫ ВЫПОЛНЯТЬ эти разные подсистемы, чтобы эти решения были действительно возможны как «собственные» поступки (личного) «я»? Очевидно, что и на этот вопрос можно ответить только после проведения довольно широких исследований общей системной структуры строения че­ ловека. Нам следовало бы тогда выяснить, о какого рода действии и решении воли может здесь идти речь. Следует ожидать, что ответы на этот вопрос окажутся разными при разного рода действиях. И всё же поставить все эти задачи можно лишь после того, как прояснится об­ рисованная выше концепция человеческой природы. Если отрицать ее, возникает сомнение, а возможно ли тогда осмысленно говорить об ответственноС1И. 1 37 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ х. Причинная структура мира Проблема возможности собственного, свободного действия личности, неСYIдей oтвeтcтвeннocrь, ЭТИМ еще не исчерпана. Сюда можно отнести вторую чаcrь как таковой сmyации по этой проблеме. А действительно причшшая структура реальноro мира такова, что в ней вообще возможны относительно изолированные сисгемы? Эrn пробле­ ма еще труднее, чем вопрос об основной структуре человека. Однако придется ограничиться самыми необходимыми замечаниями*. ПреЖАе Bcero, если реальный мир являет собой причинную си­ стему, которая вытекает из КOIщепции Лапласа и в пршщипе из Bcero естествознания и философии HOBOro времени, то в этом мире невоз­ можно, что мноro раз подчеркивалось, никакое свободное решение воли, как и никакое свободное действие человека (и животных •. Эrn концепция предполaraет утвеРЖАение, что все явления в реальном мире (а потому и решения воли) совместно создают единую систему причинных связей, в которой они - как результаты - однозначно и необходимо вытекают из своей причшIы. Этот взгляд мы назьrваем радикальным детерминизмом. Если же признать, что всякое решение воли ecrь явление в мире, тогда невозможно ero считать беспричин­ ным. Положительноro же решения проблемы свобоДhI можно ожидать тогда, когда «свобода» не будет идентифицироваться с отcyrствием причины, а будет пониматься как «независимоcrь» виновника от внешних факторов, и когда одновременно будет доказано, что ра­ дикальному детерминизму себя не сохранить. Это доказательство я старался привести в только что упоминаемой книre о проблематике причинности. Здесь же я должен довольствоваться Bcero лишь не­ сколькими замечаниями. Главные основоположения радикального детерминизма двоя­ KOro рода. С одной стороны, без всяких обсуЖАений принимается, что любая причина более ранняя, чем ее результат. В принципе все * Надеюсь, мне удаcrcя опубликовать следующий том моей КНШ"И «Спор О сущecmо­ ванин мира» под названием <<<) npичинной структуре реального мирю). В npинциnе он был написан в 1950-1954 IТ., но его следуe:r дополнить, сопосгавив выводы с результатами современного есгествознания, чего мне сделать пока не удалось. 1 38 Об ответственности и ее онтических основах учены-естественники сегодня признают это очевидным. Второе основоположение часто приводится в виде угверждения, что в мире <<Всё со всем» причинно «связано». Но это, однако, не вполне ясно и однозначно. Мне хочется это сформулировать в виде угверждения, что все явления в реальном мире представляют собой единую систему причинных связей. Еще точнее, но совершенно в смысле концепции Лапласа, можно сказать: когда создается два <<мировых сечения» одно­ временных явлений, из которых одно ранее другого, то явления первого мирового сечения причинно связаны с явлениями второго. Более позднее сечение (или в нем события?) непосредственно или опосредованно определяется ранним однозначно и полностью. Если бы имело место, говорит Лаплас, <<уравнение» определенного <<мирового сечения» (состояния мира), оно позволило бы вычислить все прежние или позднейшие мировые сечения. Практически таких <<уравниваний» мы не знаем, как ЛЮДИ мы всегда ограничены в познава­ нии мира. Единственно Всезнающий Бог мог бы на основе состояния мира предвидеть всё будущее. мы должны постоянно ограничивать себя вычислением кусочка такого состояния мира. При всём том единство и единообразие мира возникает, как представляется, не только в последовательности одного за другим подобных мировых сечений, но и в еДННом нынешнем. как же выглядит проблема со все­ ми явлениями и служащими им основой вещами, которые существуют в одном и том же нынешнем? Они также остаются в причинных взаимооmошениях? Если это требуется подтвердить, то тогда надо отказаться от угверждения, что в причинных связях остаются всегда только явления, из которых одно - это причина, и оно раннее, а другое -результат первого. Если же это угверждение принимается, то чинных между явлениями одного и того же нынешнего нет никаких при­ связей. как же тогда следует понимать их оmошения друг с другом? или все они друг от друга совершенно не зависят с любой точки зрения и создают бесконечное число отгороженных друг от друга и взаимно вовсе не обусловленных, свободных (не связанных) явлений и вещей? Если это отрицать, остаются две возможности. В первом случае в состоянии мира не существовало бы никакого множества явлений (или вещей), но он создавал бы еДlПlственное 1 39 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ внутренне монолитное целое, совершенно неизменяемое в этом нынешнем и только внезапно (abrupt*) [nagle] менялось как целое в переходе от одного нынешнего к следующему. Точно так же и при­ чина, как и результат, всегда будут вследствие этого единствеlПlЫМ цельным состоянием реального мира. И нет смысла вопрошать об отдельных, строго разграннчеlпlых причинах и их последqвиях в мире, как это постоянно делает естествознание, в особеннocrи физика и науки о живой природе. Захоти мы удержать множество явлений, высгупающих в единственном нынешнем, утратилась бы цельносгь мира, его единство, или она сгала бы непоНJfIНОЙ до тех пор, пока не выявится, на чем основана ее внутренняя связь либо на что она опирается. Таким образом, можно прийти к точке зрения, что в одном состоянии мира существует множество явлений (либо вещей), но что существует также какой-то другой принцип монолитности состояния мира или взаимной принадлежности всех его элементов друг другу. Этот принцип и может стать причинной связью, в которой причина и результат одновремеlпlы или являются совершенно другой онтиче­ ской связью между одновременно существующими элементами мира или же, наконец, тем и другим сразу. А потому это следует изучать. Концепция Лапласа причинного порядка в реальном мире и во­ обще его структуры потому и не является такой ясной и очевидной, как это может показаться на первый взгляд и какой ее считали почти 200 лет натурфилософы и ученые. Физика хх века изменила в этой концепции только то, что мировое сечение одновременных явлений могло стать попято не в смысле некоей <. Естественно, что возможность собственно очерченной причин­ ной структуры мира, выстроенного из множества существующих иерархично или равноуровнево систем, следует выявить путем бо­ лее углубленных онтологических размышлениЙ*. ОАНако это будет очень обширное исследование, начала и направления размышлений которого тут лишь слегка обозначены. Это понятие не должно, стало бьпъ, рассматриваться ни как предпосылочное, ни как выработанное. То, что тут очерчено, открывает вид на определенную проблемати­ ку, которая должна показать возможность «свобоАНОГО» решения и действия в мире, причинно упорядоченном таким образом. Новизна этого понятия основана, между прочим, на том, что оно допускает разные степени и способы «свободы» и «рабства» вплоть до полного рабства - в противоположность традиционному взгляду, в соответ­ ствии с которым могут существовать или абсолютно свободные, или абсолютно лишенные свободы решения и действия. Естественно, что после чисто онтологической разработки этой возможной причинной структуры мира необходимо провести ЭМ­ пирические и метафизические исследования фактов, которые с этой точки зрения должны показать фактическую структуру реальноro мира. * Понятие причины тоже ДОЛЖНО быть определено по-дрyroму, а не так, как принято. См. упоминаемую выше рабоry в "Studia Philosophica" или «Спор о существовании мирз», т. 1. 1 44 Об ответственности и ее онтических основах XI. Временность мира и ответственность Orветcrвеююсть и выплнениеe ее требований, предъявляемых ви­ новнику, переIIAетается со временем трояким образом: 1) посредcrвом того, ЧТО ВЮIовник после совершения поcryпка остается oтвeтcrвeH­ ным; 2) посредcrвом того, что сохраняется значение (Geltung) [waga] ценностей, которые благодаря поступку ВЮIовника создаются либо уничтожаются и за уничтожение которых он несет oтвeтcrвeHHocть; и 3) посредcrвом того, что все эти дейcrвия связаны с причюIным порядком мира, предполагающим со своей стороны временную струюуру. Возможность и осмысленность ответcrвенности зависит, стало бьrrь, от того, какова временная струюура мира, или от того, на чем она основана. В истории европейской философии обсужда­ лись разные концепции времени. Среди них есть такие, в которых нельзя осмысленно говорить об ответcrвенности, и такие, которые содейcrвуют ее реализации. При этом они по-разному противостоят друг другу. Так, есть кантовская концепция времени как априорной формы созерцания, которая в испытываемом познании предметов реального мира становится формой мира явлений и только таким образом может бьrrь познана. Миру явлений у Канта противопоставлен мир вещи в себе. Но кантовская концепция Э1ИХ вещей допускает два разных объяснения: первое объяснение -агностицистское, в соответcrвии с которым эти вещи - относится ли ЭТО к временности, простран­ crвенности или категориальной струюуре, -непознаваемы, и это касается либо вообще любого субъекта познания, либо только нас, людей, которые при познавании должны использовать априорные формы чувcrвенного созерцания; второе объяснение -окrическое, в соответcrвии с которым реальный мир вещи в себе вообще является вневремеlпlым. Кантовской концепции времени противостоит так называемая <<реалистическая» концепция времени, в соответcrвии с которой ре­ альный мир и выступающие в нем вещи и процессы -такие, какими они являются сами по себе, -временны, при этом не говорится, как надо понимать само время. 1 45 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ Если бы, согласно онтической ингерпретации, канговский взгляд был Bepным' тorдa нельзя было бы ни нести, ни прmmмать oтвeтcrвeH­ ность, ни, наконец, выполнять основные ее требования. Ответствен­ ность могла бы существовать только в мире опыта* и быть снята (аusgеlбst) [zdjc:;ta] посредством выполнения ее требований. Но TorAa было бы неверно roворИТЬ о моральной ответственности, которая в метафизическом смысле отяroщает realiter людей и накладывает на них какую-то действительно существующую ВШIY. Эro было бы таюке неверно и с точки зрения чисто феноменальноro характера време­ ни, как и чисто феноменальноro характера катеroрии, в частности причинности. Что и заставило caмoro Kaнra существенно транс­ формировать свою точку зрения, как только он поставил проблему свободы и нравственности. Не собираюсь подробно разбирать здесь эту точку зрения. Ограничусь лишь угверждением, что чисто фе­ номенальнав, явленная ответственность не может иметь моральной ценности в собственном смысле и не может действительно отяroщать виновника, накладывая на Hero обязательства, нуждающиеся в испол­ нении. Моральные ценности и их реализация требуют, если можно так сказать, чего-то большеro, чем лишь явленная действительность. А потому только при условии истинной, а не чисто явленной реаль­ ности временности мира и TOro, что в нем происходит, ответствен­ ность, как и реализация ее требований, может быть действительной и осмысленноЙ**. Однако ответственность была бы возможной не при всякой кон­ цепции временной структуры реальноro мира. Опять-таки и по этому вопросу существуют прямо противоположные мнения. В любой концепции времени различают прошлое, настоящее и будущее, это различение переносится на то, что настоящее, на то, что прошлое, на то, что будущее, а потому и на то, что есть, что было и что будет. * Здесь npиведен ДОСЛОВНЫЙ перевод выделенного в ориrинале термина Erfahrungswelt. Скорее всего, 1yf вкралась опечатка, поскольку - по контекcry - следовало бы ожидать термина Erscheinungswelt, что по-польски значит "swiat zjawisk" -.мир JI8.IIeHUU. - Примечание А. Венzжщкоzо. ** Arностицистское объясненне кантовского взrАЯда не позволило бы ничего сказать об ИСТИННОЙ реальности ответственности. 1 46 Об ответственности и ее онтических основах Авrycrин придерживался того мнения, что сущеcrвует только то, что нынeIIIНee, тогда как то, что прошло, и то, что наступит, вовсе не су­ щеcrвуют. Первое потому, что когда-то БыА,' но теперь его уже нет, а второе потому, что только будет, но сейчас еще не наступило. Это <<уЖе не» и это «еще не» решают о небьrmи в настоящем. А потому быть в прошлом, строго говоря, вообще никаким сущеcrвованием не является. Но Авrycrин вместе с тем говорит об этом: «бьrmе в прошлом» -лишь то, что и «бьrmе-представленное-как-прошлое», а «бьrmе в будущем» -лишь то, что «бьrmе-представленное-как­ будущее». В первом случае оно вспоминается, во втором -ожидается. Иначе говоря, существует феномен того, что прошло, и феномен того, что наступит, но не сущеcrвует самого по себе <(Гого, что прошло» и <(Гого, что наступит», ибо уход означает лишь то, что и <<Прекращение в бьrmи». «ПрОШЛОе» означает, стало быть, нечто большее и более радикальное, чем только <(,ДЛЯ кого-то уже не сущеcrвующее, не при­ сутcrвующее» . Как «Воспоминание» оно осознается, а как феномен воспоминания является еще и квазинастоящим, но в истинном смысле оно в себе уже не существует. Аналогичной существует и аргументация по поводу <(Гого, что наступит». «Настоящее» [obecnosc*] в смысле «бьrmя-теперь», или <(Гого, что тепереIIIНее» Oetzige), можно при этом понимать по-разному. Пре­ ПУНIФ>, имущеcrвенно <(Геперь» понимается как так называемый «временной пунктирная граница, место в сопtinuиm'е времени. «Бьrmе­ теперь» означает только то, что «вхождение-в-бьrmе» -именно через то, что в тот самый момент, тогда как «выxждение-из-бьrmя» - ис­ чезновение. У «бьrmя-теперь» нет временной растяженности. Не сущеcrвует никакого продолжения [trwanie] того, что настоящее, и вообще нет никакого <<Продолжения», ибо «продолжать» - значит прежде всего «сущеcrвовать дольше, чем в одном теперь». Но это-то как раз и исключает радикальная концепция «пунктирного» теперь, поскольку <<ПродолжеНИе» чего-то предполагает, что то, что продол­ жается (как-то), удерживается в бьrmи на определенный промежуток времени как нечто идентичное. А этот «определенный промежуток * Аословно: присутствующее (nм.). - Примечанне переВОАЧИка. 1 47 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ временю> означает сначала некую временнУю фазу, которая ради­ кально выходит за пределы одного теперь. Коль скоро <<уХОд» значит то же, что и <<выхождение-из-бьпия», исчезновение, уничтожение, исключена возможность сохранить идентичность посредством бо­ лее чем одного теперепrn:его (mehrere Gegenwarten). Строго говоря, тогда нет ни вещей как предметов, продолжающихся во времени, ни процессов, которые развиваются в определенной временной фазе. Существуют только минymые, пуиктирно входящие в бытие и сразу же исчезающие явления. При такой концепции то, что существует во времени, продолжение, означает лишь то, что и постоянное, за­ ново <<вхождение-в-бытие» и <(Исчезновение-из-бытия» во многих моментах нынепrn:его. Вот почему добиваются от Бога HeKoero «creatio continua»* реального мира, при этом каждый раз заново создаваемоro, поскольку всякий сотворенный мир тот час же исчезает. Тогда суще­ ствует бесконечное число всё новых миров, а у их количества -сила continuum'a. При таком воззрении нет человека, который остался бы тем же самым в своем ответственном действии, как нет ни какоro-либо действия, ни несения ответственности, ни, наконец, ее прекращения после выполнения ее требований. Чтобы постоянно были возможны длительно развивающиеся процессы и продолжающиеся во времени вещи как предметы, следует признать, что за пределом «того, что теперь-вступает-в-бытие», и <<Тем, что теперь-выступает-из-бытия», существует еще <<ТО, что исполнено» или же «ПРОIIIЛО», которое оста­ валось бы соответственно идентичным чему-то нынепrn:ему, хотя и продолжало бы существовать по-другому. Виновник является ответственным за свой поступок и ero результат только тогда, когда они становятся действительностью. Тогда они принадлежат ПРОIIIЛому. Но если ПРОIIIЛоro поступка «<того, что со­ делано») ни в каком смысле не существует, не остается ничеro, за что виновник мог бы быть ответственным. Точно так же и ценности - реализованные или уничтоженные поступком - перестают быть так же, как их реализация или же уничтожение. Раз о совершенном * Образ продолжения (лат.). - Примечание переводчика. 1 48 Об ответственности и ее онтическнх основах поступке и о его плохих последствиях помнят, то и вправду за это следует принять ответственность, а таюке привлечь кого-то к ответ­ ственности, поскольку воспоминание определяет относительно на­ правленности и то и другое, как и то, что причиненный вред должен быть перечеркнуг. Точно так же и ПОIIЫТКа возмещения, как и O11IЛaТЫ, без этого воспоминания была бы беспредметной. Но если бы тому, о чем вспоминается, не соответствовало ничего из существующего, то нельзя было бы отличигь ТО, что вспоминается, от чего-то, лишь воображаемого, и право привлечь кого-то к ответственности за то, что не существует, было бы безосновательно, более того, было бы несправедливостью. Представляется, стало быть, что осмысление и реализация от­ ветственности во всех выделенных здесь аспектах нуждается в иной сущностной природе времени и временного бытия, в частности реального бытия. Но нелегко эту сущностную природу времени так понять положительно, чтобы она удовлетворяла тем постулатам, которые выдвигают перед ответственностью. С одной стороны, нельзя позволить исчезнуть различиям между бытием-в-теперешнем, бытием-прошлым и бытием-будущим. Нельзя поэтому бытие-во­ времени идентифицировать с бытием-всего-в-теперешнем, как будто бы способ существования в прошлом мог быть тем же, что и способ существования в настоящем. С другой стороны, нельзя объяснить бы­ тие в будущем в смысле бытия в настоящем. Как-то следует сохранить это <<уЖе не» и это «еще не», а вместе с тем должно соответственно наступить упорядочение этих трех видов времени и бытия. У диви­ тельный способ очередности -прошлое, настоящее и будущее, по­ нимаемые онтически, -не будет верным, пусть бы и очень хотелось именно так упорядочить фактические состояния, заключенные в этих трех отрезках времени (если тут можно применить это слово). Ибо второй член - так называемое теперешнее - имеет в онтическом аспекте первенство, достойное внимания в отношении к обоим оставшимся членам этого ряда. Нельзя говорить: сначала должно что-то быть в прошлом, потом оно будет нынешним и только потом будущим. Очевидно, верно говорится, что 1900 год упреждает 1901, а 149 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ тот - 1902 год, если мы живем именно в 1900 году. Но чтобы что-то могло быть <<Прошлым», оно сначала должно быть в некоем теперь «настоящем» [оЬеспе], становясь в послеД}'JOщем теперь <<прошлым> •. То есть, если можно так сказать, существует двоякая укорененность в настоящем: в том, в котором <<теперь» есть, а позднее было, и в том теперь, которое уже стало <<Прошлым», а точнее говоря, в некоей непрерывности дальнейших <<теперь», которая делает их всё более уходящими и удаленными от каждоразово нового теперь. Нельзя и шлым в аналогичном смылеe сказать, что то-то сначала ДОЛЖНО стать про­ , чтобы могло стать <<Настоящим» [оЬеспе]. То что оно именно теперь является <<будущим», почерпнуто из ПРИСУТСТВ}'JOщего настоя­ щего. Взятое только для себя, оно еще не есть, и это не есть - в том самом значении, в каком это слово соответствует Бытию в ны­ нешнем (в теперь). Бытие прошлым отличается и от бытия будущим именно как бытие, как способ существования. Будущее отличается от того, что прошло, и прежде всего не своей позицией в отношении теперь, а, следовательно, тем, что в отношении <<теперь» создает его реАЯТИВНЬ1Й аспект и что, естественно, является фактом, но пре­ жде Bcero своим способом существовании. KorAa нечто меняется из своего настоящего в прошлое, оно утрачивает нечто из своего способа существования, что в нем имманентно заключалось TorAa, KorAa оно было еще неким настоящим, а не прошлым. И то и дрyroе: как то, что существует в настоящем, так и то, что изменилось во что­ то прошлое, является «реальным», Т.е. прежде Bcero оно оптически автономно. Быть в себе таким, какой есть, совершенно независимо от того, пережито ли оно кем-то или познано. «Уход» не может отнять этого онтического характера у того, что реально*. В том переходе из настоящего [оЬеспе] в прошлое оно утрачивает, однако, нечто своеобразное из того способа существования, которое у него есть в <<Теперы). В <<теперь» это настоящее реально есть именно «in actu»** (говорили в Средние века). Оно обладает наделенной [uposaZeniowa] полнотой и совершенностью CBoero бытия, что ему придает как * Это таюке yrверждал Николай Гартман В статье о временном бьnии. ** В дейcrвии (Лап/.). - Примечание переводЧИI, но нельзя сказать, что и то и другое вообще не существует. эта концепция способа суще?ования того, что прошло, и того, что придет, сущнocmо отличается от концепции Авryстина, который про­ сто отождествляет то, что прошло, с тем, что вспоминается, а то, что придет, - с тем, что ожидается, так что коль скоро прошло и наступит находятся вне пределов конуса света вспоминаемого или ожидаемого, уравнивается с абсолloтным небытием. Оптическое основание того, что прошло, с тем, что соответственно теперешнее, не основано на том, что кто-то вспоминает или что-то заключает об этом, опираясь на другие факты и ссылаясь при этом на причинные связи. Поскольку воспоминание или заключение являются средством открытиJI того, что (<Действительно» прошло, а стало быть, того, что было актуально в давнем «(fеперь», то оно yrpатило бы всякую ценность истины, если * Естественно, возможно и так, чro нeчro из одного будущего может быть учрежд бьrrийно ено в какОМ-ТО дРУГОМ будущем, но это вс его лшпь значит, чro то дРугое бу­ дущее упреждает первое и прежде него должно быть ныншннм,' пока оно дойдет до упоwrнyтoго отношения учреждения для дРУГОГО, следующего будущего факта. 1 52 Об ответственности и ее онтических основах бы то, что прошло, было бы как-то только шпенционально намечено и создано, если бы не позволяло себя обнаружить в своем особом "in асш fuisse", а именно как то, что в своем собственном бытии и даже в своем наделении [uposazenie] является бытийно независимым от воспоминания и заключения*. Только тогда, когда можно roворить о том, что прошло, и о том, что придет, в указанном W смысле, виновник может стать ответ­ ственным за совершенный им поступок и еro результат, а значит, и быть правильно привлечен к ответственности. И только тогда, когда он без всяких сомнений признает, что поступок, в котором еro обвиняют, был в строroм смысле в давнем «теперь» действенно акту­ альным, Т.е. по своему характеру "in асш fuisse", еro можно судить за еro поступок, естественно, с соблюдением всех других упомянугых выше условий. мы вспоминаем W об этом и потому еще, что роль ценностей в отношении ответственности заставляет нас к тому же заняться их ситуацией во временно отструктурированном реальном мире. Можно ли отстаивать, что и ценности выказывают особый способ существования предметов в реальном мире? Трудно , было бы счи­ тать ценности, в особенности моральные ценности, просто некими реальными предметами. А находятся ли они вообще во времени и подлежат ли описанным тут переменам способа существования? Выше я упомянул, что вещи здесь несколько иные, а именно такие, что с виду кажется, будто они возносятся над развивающимся во времени действием. Ведь не без причины roворится о «реализации» , а также об <<униЧТожении» ценностей. За подобные <<результаты» виновник, собственно, и является ответственным. Создается впечатление, что в ответственном действии намерение, в котором предпринимается некое действие, именно движется в направлении «создания» ценно­ стей или, по крайней мере, желания избежать уничтожения опреде­ ленных ценностей. В некоторых случаях действие непосредственно * Если бы так не было, тогда не было бы никакого СМhlсла говорить, что МhI не­ правИАЬНО что-то запомнили или вообще забыли, и лишь позднее это отозвалось в воспоминании. Тогда было бы беСCМhlсленно в суде устанавливать с ПОМОЩЬЮ при­ знаний свидетелей, совершал ли обвиняемый вообще вмененный ему посгупок. 1 53 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ направлено на то, чтобы ценой уничтожения некоторых ценностей реализовать другие*. Именно в тех случаях, когда это намерение со­ вершено посредством «я» виновника, - и неслучaйllо доходит до реализации или же уничтожения неких ценностей, -виновник за это ответственный. Мы, следовательно, должны настаивать на том, что ответственность предполагает поcryпки, которые как раз реализуют или уничтожают ценности. А тогда ценности вообще представляются включенными и вплетенными в течение реальных явлений в мире. По­ средством этого при реализации или уничтожении ценностей в дело включается «бытие-во-временю>. Виновник оказывается призванным к ответственности в момент, когда ценности - как уничтоженные, так и созданные им вновь -уже не существуют. Как доходит до «уничтожения» или «реализации» ценностей? Предположим, что намеренно уничтожается великое и ценное про­ изведение искусства. Во время Второй мировой войны это делали совершенно сознательно, чтобы уничтожить культуру конкретного народа. Как это делалось? Взрывали и сжигали музеи, то есть физи­ чески уничтожали основу произведений искусства. Когда-то так был предан олпо Саванарола, известно почему: он хотел <<реализовать» своими поступками моральные и религиозные отрицательные цен­ ности; а позже оказалось, что, наоборот, это были истинные мораль­ ные ценности. И всё же непосредственно как-то не уничтожили эти * Как извеспIO, Макс Шелер основывает свою науку о моральных ценносгJIX на том, что в случае какого-либо БЬiТИЙноro конфликта между ценнOCТllМИ должны < должен продолжать исследоваться и проясняться. На трудности, которые возникают на нашем пути, " указал в статье «Чего мы не знаем о ценностях» в книre "PrzeZycie, dzieto, wartosc", Кrakow, 1966 (перевод этой статьи см. далее. - При­ мечание перевоДчнка.). 1 55 КНИЖЕЧКА О ЧЕЛОВЕКЕ как уничтожение (создание), так и конкретизированная ценность не сохранялись в способе существования <<Ш actu fuisse», а вообще ис­ чезали, то тогда не было бы и фактического основания привлекать к ответственности. Особое значение имеет в этом контексте тот факт, что конкретизация ценности в прошлом благодаря своему <<Ш actu fuissC» не утрачивает ее значительности и высоты. На этом замыкается круг проблем и их возможных разрешений, которые остаются связанными с проблематикой ответственности в ее разных видах и ситуациях. Это, как мне представляется, наиболее важные проблемы, которые входят в расчет, хотя я не собираюсь yrверждать, что все они исчерпаны. Тезис моих рассуждений, который мне хотелось защитить, говорит лишь о том, что по своей cyrи от­ ветственность в своих разных видах и ситуациях не только указывает на упомянугые здесь вопросы, но и требует определенных ответов. Но если бы в дальнейших исследованиях оказалось, что на эти вопросы следует отвечать иначе, то возникла бы опасность, что уже везде одо­ бренные постулаты ответственного действия, взятия ответственности и права призывать к ответственности будут поставлены под сомнение. Возможно, однако, дальнейший ток рассуждений покажет, что следует улучшать не предлагаемые разрешения проблем, а только лишь их языковые формулировки, чтобы точнее обосновать осмысленность и возможность реализации ответственности. НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПЛОДОТВОРНОЙ ДИСКУССИИ Свобода дискуссии? Конечно же да! Непременное условие всяко­ го проrpесса в науке и фактор, столь же необходимый для любого культурного и общественного развития. Пожалуй, больше об этом писать не стоит. Но если предположить, что дискуссия должна быть по сути пло­ дотворной, то ее свобода не может быть только чисто формальной, Т.е. такой, KorAa дискуссии не ставится никаких внешне формальных препон. Но она должна быть означена еще и другими существенно важными чертами. Прежде Bcero, она должна вытекать из внутрен­ ней и искренней потребности всех принимающих в ней участие и проводиться при условии сохранения их внутренней свободы. эта внутренняя свобода рождается из абсолютной честности мышления, из широты подхода к себе самому и из неустранимого никакими обстоятельствами стремления найти объяснение непроясненным проблемам, нередко догматнчно, а то и принимаемым на веру в силу авторитета. Она возНикает из потребности проверить эти принимае­ мые утверждения, как и содержащиеся представления в критическом, а вместе с тем непреду6ежденном исследовании. Но внутренняя свобода лишь TorAa честна, KorAa она всестороння (это сейчас поясню) и позволяет преодолеть все наши слепо в нас живущие привязанности к определенным идеям или ценностям. Внутренняя свобода должна быть, сказал я, всесторонней, Т.е. распро­ страняться не только на чужие, индивидуальные или общественные утверждения, но и на собственные утверждения, признаваемые как истинные и обоснованные, или хотя бы на представления, живущие среди нас. Если мы по сути внутренне cвo60дны' мы BcerAa готовы - и это нам более или менее легко удается - скрыть наши собственные представления, утверждения и даже увлеченности, чтобы иметь воз­ можность вступить в дискуссию и со всей готовностью признать чужое воззрение, а не только с желанием протащить собственное мнение. Там, rAe отсутствует эта rOTOBHOCТЬ отказаться от собствен- 1 57 Несколько слов о плодотворной дискуссии ных yrверждений и принять позицию оппонеlПа, дискуссия с самого начала искажена и ведется скорее внешне или АЛЯ удовлетворения собственных амбиций, а не с желанием добраться до иcтины сооб­ ща с теоретическим противником. Решающее значение имеет здесь готовность скрыть живущую в нас до этого момеlПа оценку чужой позиции или положения. Не скрыв от себя этой оценки, мы не сможем со всей добросовестностью выслушать чужую аргумеJПaЦИЮ или по­ нять, почему кто-то другой признает какое-либо yrверждение, которое мы считаем ложным, и выступает против того, что представляем мы. Точное и верное понимание чужой мысли, пока не ДОШЛО до пред­ полагаемого отказа от нее или ее приятия, является первым условием честной и на самом деле свободной дискуссии. Большую роль при этом играет наша независимость от собственньrx ИlПеллектуальных привычек, и прежде всего именно там, где речь идет о философской дискуссии, освобождении от автоматичности собственного языка, личного поНятийного аппарата. Ибо это -необходимое вступление к тому, чтобы сделать попытку и усилие (не раз значительное) понять чужой язык и понятийный аппарат. Множество так называемых на­ циональных языков, в особенности же немалое число специализиро­ ванных научных языков отдельных философских групп и IIIКОл, И сила привычки пользоваться только своим языком, нежелание мыслить языком вольным, мешают человеку обрести внугреннюю свободу, ведут к тому, что уже сегодня возводятся настоящие стены между людьми и сообществами разных типов (научными, художественными, культурными, религиозными) -стены затрудняющие, раз совершен­ но не способствуют пониманию многих теоретических проблем, а что еще хуже - практических. То, что должно быть средством по­ нимания и выработки согласия на эти самые yrверждения, становится помехой, которую не преодолеть. Более того, является помехой не только АЛЯ понимания людей между собой, но и АЛЯ того, чтобы достичь действительность видимую и языково понимаемую кем-то иным. С упорством придерживаться своего языка, своего способа понимания, собственного оценивания - это именно то отсутствие внугренней свобоАЫ, которое делает иллюзорной всякую попытку дискуссии между людьми. 1 58 Несколько слов о плодотворной дискуссии в науке, а в oco6eннocrн в философии, ecrь желание познакомить­ ся как бы в оригинале с чужой позицией, что является первым усло­ вием освобождения от собственньrx предрассудков и предубеждений, но вместе с тем и первым условием права стремиться к тому, чтобы наша позиция была также свободно попята и обдумана, однако такое же право имеет и чужая позиция. Сколько не будет выполняться это условие, столько не будет и свободной дискуссия. иными словами, до тех пор пока нет желания к сотрудничеству - на равных правах и при равных усилиях и равном добросовестном отношении - в стремлении доС1ИЧЬ знания и освободиrься от собственньrx ошибок, и речи быть не может о реализации действительно свободной дис­ куссии, и никакая дискуссия тогда вообще не нужна, ибо такой она только кажется. Если все стороны готовы совместно рассматривать самые непредвзятые угверждения, если в дискуссии не имеет никакого значения, кто и когда их раскрыл или представил, если, стало быть, МЫ все свободны от дискутируемых угверждений и рассматриваемых идеалов, только в таком случае есть смысл приступать к дискуссии. Потребноcrь в дискуссии и ее главная функция возникают не из стремления или желания выдвинуть собственную позицию в каком­ либо деле (хотя правда и то, что многие дискуссии по этому поводу и создаются), а из оrpаниченноcrн и убогоcrн творческих сил, особенно познавательных, отдельного человека. Нередко они возникают из со­ знания нашей односторонности, и как же часто незащищенной, вы­ текающей будь то из 'ГИПа наших способностей и правильноcrн, будь то из наших увлечений, переходящих столь часто в пристрастие, в отсутствие внугренней свободы. Слому этой человеческой убогоcrн и должна служить дискуссия, будучи поиском другой помощи, про­ верки того, что удалось нам самим обнаружить и дополнить тем, что собственными усилиями мы получить не смогли. В этой именно функции вспомоществования, сотрудничества дискуссия должна и может обреcrн ту свободу, к которой все мы должны стремиться как к праву человека, а вместе с тем к тому, что только и может сделать ее справедливой дискуссией. ЧЕГО МЫ НЕ ЗНАЕМ О ЦЕННОСТЯХ· в послевоеШfЫе ГОДЫ заметно возрос шперес к различным про­ блемам, касающимся ценностей. Представляется даже, что в этом направлении наметился определенный прогресс. При всем том до сего времени не удалось найти достаточно удовлетворительного от­ вета на ряд важных вопросов, каК и разрешить те трудности, с какими сталкивается теория ценностей. Пытаются трактовать различные специальные проблемы, главным образом в отдельных областях ценностей, тогда как основные и общие вопросы остаются нетрону­ тыми. Есть опасность, что в угоду более специальных исследований утратится понимание их значительности, из-за чего эти последние перестанут развиваться, по крайней мере пострадает их рассмотрeiше. Вот когда, быть может, покажется небесполезным обратить внимание на некоторые основные вопросы из общей теории ценностей, чтобы хорошо уяснить АЛЯ себя, что они по-прежнему не разрешены, и по­ шiть, почему такое происходит. Выявляя ряд трудностей и пустот в нашей науке о ценностях, я должен сразу подчеркнуть, что вовсе не собираюсь отказаться от сушествования ценностей. Я далек и от того, чтобы ПОДХОДИТЬ свы­ чужды сока, скептически, как бывают трактуемы ценности, и точно так же мне неоднократные ПОIIЫТКИ «свести» ценности к какому-либо субъективному поведеншо человека или целых сообществ людей так, будто самих ценностей нет, а есть ЛИПIЬ некая химера или мечта, вы­ текающая из ИНДИВИАуальных или распространенных в определенных общностях позиций и потребностей. Мое намерение, наоборот, со­ стоит в том, чтобы уяснить АЛЯ себя трудности, с какими сталкивается теория ценностей в поисках путей и способов АЛЯ их устранения и обнаружения действительных оснований АЛЯ принципиального признания сушествования ценностей как предметных детерминаций * Этот доклад был сделан на научном заседании Краковскою отделения Польского философскою общеcrва 18 января 1964 г., а затем - в июне 1965 г. -прочитан в университетах Белграда и Сараево. 1 60 Чего мы не знаем о ценностях особого рода. Даже если бы в определенных случаях они могли быть в своем существовании со-обусловлены человеком, который общается с предметами, обладающими ценностью, то ведь и тогда они имели бы в предмете, который знаменуют, некий онтический фундамент для своего существования в своем наделении -неком качественном содержании [uposazenie]. Проблемы, которым я собираюсь здесь посвятить немного вре­ мени, таковы: , 1. На какой основе разграничиваются главные ТИПЫ, а вместе с тем и области ценностей? 2. Какова формальная структура ценностей и ее отношение к тому, чем ценность <<Владее1) (к <<Носителю» ценности)? 3. Как ценности существуют, коль скоро вообще существуют? 4. Что составляет основу различий между ценностями по их <<вы- соте» и можно ли установить их общую иерархию? 5. Существуют ли «автономные» ценности? 6. как обстоит дело с так называемой «ООьективнOCIЬЮ» ценностей*? ad**1. В настоящее время, представляется, уже нет сомнений в том, что можно выделить множество областей различающихся между со­ бой ценностей, а потому свести их все к одной какой-то категории нельзя. Представляется также, что это, собственно, составляет одно из важнейших завоеваний современной теории ценностей, ибо отсюда проистекало множество ошибок, когда пытались разные проблемы разрешить все сразу и для всех возможных ценностей. Но так ли тут, по сути, всё гладко? Обращая внимание на тенденции, которые появились в фено­ менологической литературе, можно выделить следующие области ценностей: а) ценности витальные, с которыми близко соприкасаются ценности полезностей (утилитарные) [uzytecznosciowe], и ценности удовольствий [przyjemnosciowe]; б) ценности культуры, в частности: * о проблеме так называемой «реляnmности» ценностей roворилось отдельно в докладе "Quelques remarqes sur le ргоЫет de la relativite des valeurs", с которым Ингарден выcrynал в Брюсселе 5 сентября 1947 г. на III Конгрессе Общества фран­ цузских философов. ** Дословно: К . . . (лот.). - Примечание переводчика. 161 Чего мы не знаем о ценностях 1. познавательные, 2. эстетические, 3. социальные (обычаи) и, наконец, в) ценности моральные в высшем и точном значении этоro слова. В сфере этих отдельных rpупп ценносгей выделяется множество различных ценносгей, их противопосгавляют друг другу И пытаются дать им более точные определения; есть и отдельные ценности, вы­ сгупающие в индивидуальных случаях. Проводя такие различения, испытывают при этом, по крайней мере, чувство, что не совершается ошибка, если, например, противопосгавляется некая эсгетическая ценность какой-то ценности моральной. Но бывают - и не так уж редки - случаи, когда при сопосгавлении двух разных ценносгей нельзя решить, какая между ними разница и действительно ли одну из них следует признать эсгетической ценностью, а другую - цен­ ностью моральной. И тогда мы задаемся вопросом: что это решает? На основе, соб­ ственно, чеro следует отличать ценности одного типа (например, эсгетические) от ценносгей APyroro типа (например, моральных)? мы не получим никакоro ответа или же получим ответ, который не пред­ сгавляется достаточно ясным и убедительным. Ибо мы не располагаем общими, удовлетворяющими нас определениями для отдельноro рода ценносгей, а не располагаем потому, что до сих пор нет точноro и однозначно определенноro пршщипа деления ценносгей вообще по отдельным их родам и видам. Затрудняет это изыскание, между про­ ЧИМ, достаточно поверхностное, но, пожалуй, правильное мнение, что решающим моментом, с учетом KOTOPOro разделяют между собой ценности и ценности OAНoro рода отделяют от ценносгей APyroro рода, является их качественное определение*. В соответствии с этими качествами и следует классифицировать ценности по родам и видам. Именно здесь и таится исгок трудносгеЙ. Когда мы сопосгавляем друг с ApyroM разные качества в непосредственной созерцательности, resp.** предметы, наделенные [uposa2:one] разными качествами, то нам и * Некоторые просто говорят, что цениоС1И являются качеcrвами (см., например, Нетт WNtz. Zm Theorie der literarischen Wertung, 1957). Но это, однако, недоnyС1И­ мое упрощение. ** Здесь respectus -или (В смысле yrочнения) (лат.). - Примечанне переводчика. 1 62 Чего мы не знаем о ценностях вправду удается их упорядочить по poдcrвy качеcrв (родcrвешlыe друг с другом -вмесге, не родcrвешlыe -в разных группах). Korдa же нам надо этот результат схва1ИТЬ понятий:но и сказать, что родcrвешlыe между собой качеcrва содержат в себе <<родcrвенноro», что roворит об их poдcrвe, TorAa перед нами возникают сложности. Ибо нельзя, как известно, определить понятий:но качеcrва, а в особенности обозна­ ЧИТЬ тот несамосгоятельный момент, который решает о родcrвенной близости двух разных качеств, в этих качеcrвах как бы учаcrвующиЙ. Этот несамосгоятельный качеcrвенный момент, однако, надо уметь высматривать в том, чем наделены [uposazenie] различныe ценности, и более TOro, по крайней мере уметь ero однозначно назвать, если уж не определить поНЯТИЙ:Но*. А как же без этоro выдвraть принцип деления ценносгей по их отдельным различиям? Трудность усиливается еще и тем, что ценности, принадлежа­ щие - пусть хотя бы только предварительно - к отделенныM . группам, в СВОЮ очередь достаточно сильно между собой различа­ ЮТСЯ качественным содержанием [uposaZenie]. Например, в группе эсгетических ценносгей не выcryпает везде и ВСЮДУ одно и то же «прекрасное», как это не раз ошибочно утверждалось, а рядом с ним может появиться, например, nрuв.лекательность (la grace), возвышенность или же более близкое прекрасному - красота, да и само прекрасное имеет довольно большое число других качеcrвенных отличий. Одно прекрасное - в древней романской архитектуре, а другое - в чисго французской roтике и Т.д. Точно так же дело обсгоит в области мо­ ральных ценносгеЙ. Не является, следовательно, одним и тем же не единожды произнесенное «добро», но и, к примеру, ответственность, справедлuвость, жертвенность, смелость, благородство и т.д. В любой об­ ласти ценносгей мы сталкиваемся с их противоположносгями. Рядом с прекрасным -уродство, рядом с добром - зло, рядом с отвaroй - * в некоторых областях качеств ТРУДНОСТЬ эта преодолевалась за счет обращения к упорядоченности согласно какому-либо принципу количественных НАН численных различий, например в области окраски -к ЧИСЛУ воли на едннlЩ)' времени. НО это, скорее, означает обходить трудности, чем их преодолевать. А кроме тоro, как это сделать в случае качественных различий междУ ценностями? 1 63 Чего мы не знаем о ценностях трусость (особенно в гражданской жизни), рядом с ценностями, про­ щaIOIЦИМИ зло, -мстительность и т.п. В целом вовсе не значит, что отрицательные ценности -это просто отсугcrвие соответcrвуюIЦИX ценностей положительных. Даже наоборот, всё это ценности по­ своему как-то положительно определенные. Как же тогда перед лицом столь ярких взаимно противоположных качеcrвенных определений ценностей найти тот момент - как принято говорить, «общий» - например АЛЯ всех моральных ценностей? Без сомнения, вполне возможно, по крайней мере в отдельных случаях, назвать ряд условий, при возникновении которых в конкрет­ ных ситуациях обнаруживают себя, например, те или иные морзльныe ценности, но которые в то же время не возникают или не должны воз­ никать там, где обнаруживают себя, к примеру, эстетические ценности. эти условия не раз старались назвать, и это те условия, которые, по мнению некоторых авторов, должен выполнять предмет, обладаю­ щий данной ценностью. Так, к примеру, говорится, что условием появления моральных ц?нностей (положительных и отрицательных) является свобода человека, который должен их реализовать. Nota Ьепе*: это условие необходимое, но недостаточное. Поcryпки чело­ века, лишенного свобоАЫ (свобоАЫ решения), могут быть полезными' приноCЯIЦИМИ другим добро, или же в высшей степени вреAными. С моральной точки зрения, в обоих случаях они нейтральны. Точно так же единcrвенным непременным условием моральной ценности поcryпков человека является его психическое здоровье, позволяю­ щее ему принимать oтвeтcrвeннocть за свои поcryпки. Человек не­ вменяемый не может реализовать ни одного морально ценноCПIОГО или отрицательного поcryпка, пусть он это и делает в соответcrвии с этикой. И однако же одного психического здоровья недостаточно, чтобы реализовать морально цeHHOcrнъte поcryпки. Даже если бы нам в определенном случае удалось' представить весь комплекс этого рода условий, то и тогда мы бы таким путем не нашли ни понимания, ни объяснения своеобразной природе цен- * Обратить внимание (лат.). -ПРl:IМечание переводчика. 1 64 Чего мы не знаем о ценностях . ностей противоположного рода. Самое большее, что нам удалось бы сделать на этом пути, -обозначиrь комплекс этого рода ценностей. И это - уже конкретно ценностное условие в области исследований ценностей, но попытка «свести», как не раз говорилось, качества цен­ ностей, например моральных, к этому комплексу условий их проявле­ нии теоретически неудовлетворительна и даже более того -является ошибкоЙ*. Ибо такие условия не представляют собой качества цен­ ности, ею обусловленной, и ее не определяют. ОбнарУжить и установиrь ЭТИ условия легко удается лишь в том случае, если мы уже инryитивно владеем этим своеобразным каче­ ством, которое пытаемся уясниrь. Но и, наоборот, знание даже целого комплекса этих условий не может само по себе замениrь недостающей нам всё же интуиции и даже помочь в ее разыскании. Неодинаковы и тоФ** инryитивного познания. Даже когда оно совершенно ясно, то и тогда то, что дано, не является еще посредством того же самого в своей качественной отдельности тематически понятым и среди всех других качеств отлично так, чтобы всегда можно было безошибочно его идентифицировать. Но пока этого не произошло, нет уверен­ ности, что лежащее в основании интyиnmное общение с предметом (данным качеством) является безошибочной настоящей интуицией, поучающей нас тому, что в ней дано. Пусть удалось отыскать эту на­ стоящую интуицию, однако даже если определенное качество или их комплекс являются действенно данными, этого еще недостаточно для того, чтобы мы могли ясно и однозначно сказать, чем является то, что и по-своему этим качеством наделено [ujakosciowane}. Некоторые нам скажут так: очевидно, то, что является качествен­ ным наделением, определяющим ценность или некий вид ценности, есть некий абстрактный момент, который знаменует его и его вид или составляет его природу. Я не собираюсь подвергать сомнению это утверждение, но оно не проясняет того момента в его quale***, * это сведение А к В обычно мы понимаем как А = В. Но ЭТО-ТО именно в обсуж­ даемом нами случае и является ошибочным. ** Способы (лат.). - Примечание перевоДчика. *** Качество (лат.). - Примечанне перевоДчика. 1 65 Чего мы не знаем о ценностях как и не выделяет и, наконец, не устанавливает содержательное наделение ценности. Это представлялось необходимым, если раз­ личение основных видов ценностей проводилось бы достаточным образом. Не раз предnринимались поIIытки определить некоторые типы ценностей посредством отсылки к позиции получателя, ВОЗМОЖНOI'О создателя отдельных типов ценностей. Так, например, порой гово­ рится, что эстетические ценности - это такие ценности, которые проявляются в эстетической позиции или же которые этого вида по­ зицию вызывают в получателе*. Не единожды эстетические ценности характеризовались посредством того, что, так сказать, «бескорыстно нравитсЯ» (das interessenlose Gefallen). Оно призвано отличать их от «ангажированноСТИ», которая должна выступать в общении с ценно­ стями полезности (к ним, как известно, не раз «СВОДИЛИ» моральные ценности) . Ссылка на позиции или факторы получателей некоторых ценно­ стей может помочь при определении области тех случаев, в которых те или иные ценности выступак>т, но это не может заменить нам непосредственного знания и понятийного схватывания самих цен­ ностей, о которых в данном случае идет речь. Более того, выискивать эти характерные позиции и факторы получателя ценностей можно мысленно только тогда, когда нам уже удалось найти, по крайней мере, mпyи:rивное познание качественной детерминации данных цен­ ностей. Из множества разных позиций и психических факторов мы должны поэтому выбрать именно те, которые принимаюТСЯ в расчет как раз при получении ценностей искомого рода. Но это развитие не будет плодотворным там, где нам еще не удалось найти познания качественного содержания ценности. * Если под этой <<ЭСТernческой позициею) мы подразумеваем позицию, в которой MOryт испоЛНJIТЬСЯ познавательные акты особого рода, позволяющие нам эти цен­ нocrи непосредственно признать, то в этом еще нет ошибки, притом, что теперь в свою очередь надо выJIнить,. какого рода эти акты, схватывIoщиеe ценноCI'И. Хуже, однако, когда говорят, что, например, эстетические ценноCI'И -это такие ценнОCI'И, которые нам <<НpaвJlТCJl) или же доставляют нам то или нное удовольствие. 1 66 Чего мы не знаем о ценностях ПредcraБЛЯется таюке, особенно у нас, что цeннocrь и ее качество отождествляют с позицией, в которой мы ее обнаруживаем, или с переживаниями (в частности, с так называемым <<Нравиться»), какие происходят с нами в этой позиции*. ВЗГЛЯД ЭТОТ сильно устарел, и нет никакой надобности снова привлекать все аргументы против. Может, достаточно указать, как это уже не раз делалось, что <<Нра­ виться» или те либо иные <<удовольствия» -конкретное состояние и поведение человека, смотрящего, к примеру, на какую-либо картину или архитектурное сооружение, поведение, у которого свое характер­ ное течение, и оно быстро меняется. И существует столько наших «нравиться», сколько мы общаемся с конкретным произведением искусства и сколько ecrь людей, которые так поступают. Тогда как нежная красота картины Вермеера одна и та же и постоянно присуща этой картине, безотносительно к тому, когда и сколько человек на эту картину смотрят и сколько раз так делают. Следовательно, независимо от того, сколько надо вложить труда в то, чтобы отдать себе отчет в качестве этой красоты, каждый раз она будет чем-то иным, нежели переживания или психическая позиция смотрящего. И надо сделать усилие, чтобы осознать для себя это особое <<Наделение» красотой данной картины и ее отличия от, например, безмятежной красоты портретов Рафаэля. Некоторые полагают**, что никакая цeннocrь не позволит себя понятийно определить и, в частности, дефинировать. Но это было бы правдой только в том случае, если бы всякая цeннocrь была бы детерминирована в своей материи простым и первоначальным ка­ чеством. Может быть, в отношении некоторых ценностей так оно и ecrь, однако обоснованно сказать это обо всех ценностях, пожалуй, нельзя. Ибо тогда нельзя будет (а ведь это - факт, не позволяющий * Принятие подобного угвеРЖАеНИJl1ребует в своем выражении от ученого особой научной ocroрожнocrи в смысле того, что он не позволиr себе никакой «метафизики», <> для определенньrx животных, если содержит некий химический состав. Определенная вещь представляет <<Прекрасное», поскольку обладает определенной формой и набором красок. И т.п. Такой путь избирают так называемые формалисты в эстетике, утверЖАая, что только так называемая «форма» в произведе­ нии искусcrва является ценностноЙ**. Другой способ трактовки этой проблемы -тезис, что ценность -это такое свойcrво вещи, благо­ даря которому вещь. дейcrвует определенньrм и особым образом на получателя, в частности вызывает в человеке, общающемся с вещью, обладающей ценностью, определенные чувcrва или же удовлетворяет его желания. Так дело обстоит, когда речь идет об эстетических цен­ ностях. В других ел учаях говорится, что некая вещь присуща человеку здоровому или, наоборот, является ядовитой и в первом случае она полезна, а во втором вредна, Т.е. «плоха». Дейcrвительно, надо отличать в предмете то, от чего зависит цен­ ность (что составляет ее необходимое или же достаточное условие), от самой ценности. Но дейcrвительно ЛИ, что ТО, от чьего свойcrва * Так, например, высказывается Герберт Byrц, roворЯ о sachliche Eigenschaften des Gegenstandes [вещные свойcrва предмета - нш.], которым противоcroнт ero цен­ HOCIЪ. ** В данный момент не важно, что они в этом случае понимают под «формой». эга проблема достаточно сложная. Существенно же, однако, то, что форма трaкryется как свойcrво Aaннoro предмета. 171 Чего мы не знаем о ценностях предмета она зависит, само является свойcrвом? А во-вторыХ, будь так, тогда надо еще уметь среди множеcrва производных свойcrв отличать те, которые составляют ценность, от тех, которые с этой точки зрения ценности не представляют. Так, например, от разницы электрических потенциалов в двух местах определенного уcrpойcrва и от свойcrв проводника электричеcrва зависит ток в проводнике, кото­ рый благодаря спирали в лампочке приводит к тому, что эта спираль, накаляясь, «свeтпD>. эта температура, это накаливание и свечение - производные процессы и состояния уcrpойcrва, вытекающие из его свойcrв, но это свечение становится для человека < между ценноCIНОЙ вещью и другой вещью, которой первая как-то присуща. Эта концеп­ ция особенно популярна там, где эта вторая вещь - человек и более того -некое общество. При этом не раз говорилось о так называемой общественной «санкции», которая должна вообще придавать ценность 6есценноCIНОЙ вещи. Orсюда открытьIй путь к общей релятивистской теории ценностей, которая в пограничном случае вообще отрицает так называемую «объективность» ценности и утверждает ее «субъек­ тивность», будь то в оrnесении к отдельному человеку, будь то к целой общественной группе, «большой» или «малой». Вовсе не противореча тому, что возможны ценности, которые по сути имеют в своей основе определенное оrnошение между соот­ ветствующе подобранными вещами, и даже что возможны ценности, материя которых <<релятивна», нельзя, однако, согласиться, чтобы эта истина распросгранялась на все ценности. Ибо не у всех ценностей <<релятивная» материя. Нельзя это утверждать ни о моралышх цен­ ностях, ни о ценностях эстетических и более того -даже там, где в основе проявления некоторой ценности можно утверждать воз­ никновение определенного оrnошения между вещью, обладающей ценностью, и вещью, для которой первая вещь обладает ценностью, вовсе не значит, что эта самая ценность является оrnошением. Or­ ношение, как· я старался показать в другом произведении*, имеет особую сгруктуру, которую нельзя приписать ценностям (даже тем, у которых <<релятивная» материя). Нельзя сказать, что, к примеру, не­ что, подобное «обаянию» или .. <<прелести» или же «совершенству» и <<6лaroродству» , является определенным оrnесением, и это даже в том случае, если бы удалось показать, что всё это вытекает из определен­ ных оrnошений между соответствующе подобранными предметами. Весьма неясной проблемой является и это самое (якобы) <<Вытекание» ... СМ.: «Спор О сущеcrвовании мира». Т. 2, гл. XIII. 1 73 Чего мы не знаем о ценностях ценности из определенных отношений. Ибо оно не кажется ни ло­ гическим следcrвием, ни чем-то подоБным порождению результата посредcrвом причины. Итак, все напрашиваюIЦИеся предположения в плане того, какова форма ценности, вызывают cyIЦecrвeнныe сомнения, и нельзя сказать, будто мы вправду что-то на эту тему знаем. Во всех этих предположе­ ниях не принимается при этом во внимание все то, ЧТО для ценноCIИ представляется сущеcrвенным или xapaктepным' Т.е. прежде всего именно ее (щенностность»* и тесно с ней связанная проблема, ЧТО эта ценностность допускает еще и разные уровни. Иначе говоря, о ценностях нельзя говорить осмысленно, не согласившись с тем, ЧТО к их сущности принадлежит то, ЧТО одни из них (<выш»,' а другие - «ниже», вследcrвие чего одни больше пригоAны к реализации, а другие меньше. их реализация поэтому может быть в определенных условиях подчинена реализации другой, высшей ценности. К сущ­ ности ценности в связи с этим относится, ЧТО есть в них что-то, ЧТО нас заставляет выбирать, какую из них «следует» реализовать, если невозможна реализация, например, двух разных ценностей, условия возникновения которых ИСКЛ1Очены. Эти и ряд других обстоятельcrв, о которых как раз сейчас и будет идти речь, склоняют некоторых авторов к точке зрения, ЧТО ценность чего-либо не является на самом деле самостоятельным предметом и, в частности, вещью, но составляет некую сущность (entitas) ?stnosC) с совершенно особой структурой, которую следует отличать от всех принятых здесь во внимание форм и, в частности, от основной формы предмета, характерной для него даже тогда, когда он обладает определенной ценностью, но сам ценностью не является. Структура ценности тем отличается от формы предметов, которые сами цен­ ностями не являются, ЧТО в ценностях выступают такие моменты, которые не появляются и не MOryr появиться в предметах, которые сами ценностями не являются. Итак, в ценностях, как вообще во всем, ЧТО сущеcrвует, можно выделить определенную «форму» (категориальную) и определенную * По-немецки я сказал бы Werthaftigkeit или Wertigkeit. 1 74 Чего мы не знаем о ценностях «материю»*, а таюке способ сухцествования, в каком эта оформленная материя сухцествует. Но уже сама <<цeннocrнocrь» является тем, что необходимо для всякой ценноcrи, но сама не является ни формой, ни материей, ни способом сухцествования, хотя, выступая в ценноcrи, влечет за собой отличия формы ценноcrи от формы предмета, кото­ рый сам ценноcrью не является. Влечет за собой еще и определенную особую модификацию способа существования ценностеЙ**. С цен­ ностями же, с одиой стороны, тесно связана определенная <<Высота», разная в разНhIX случаях, а с другой - к ней относится или особая <<Положительноcrь» отдельных ценностей, или же точно такая же особая «отрицательноcrь» дрyrиx ценностей. Некоторые, например Николай Гартман, выделяют еще и так называемую «силу» ценностей (Wertkraft)***, которая должна быть разной в ценностях разного рода, например в моралъНhIX ценностях больше, нежели в эстe-mческих ценностях. Разные авторы пытаются поточнее объяснить эти различные MoMeнты' обозначеННhIе в построении ценностей, но нельзя сказать, чтобы с этим анализом они ушли далеко вперед, что, учитывая труд­ ноcrи проблем, которые тут напрашиваются сами собой, вполне понятно. Так, Герман Лоще, имея в виду, кажется, <<Цeннocrнocrь» ценностей, говорил о том, что они не столько сухцествуют, сколько «значительНЫ» или как-то <<ВажНЫ». Он использовал трудное для * «Форыу» и «материю» в значении, о котором тут говорится, я старался объяснить в гл. 8 «Спора о сущеcrвовании мира» и назвал ее, АЛЯ того чтобы отличить от дру­ гих пониманий этого термина, «форма !» и <<Материя !». для этого я воспользовался термином <<аНалитическая форма», которую ввел Э. Гуссерль. Он, правда, не показал множecrва разнообразных значений термина «форма», но через выявление отдельных случаев этой «формы> ПОМОГ читателям сориентироваться, о каком значении идет речь, когда говорится об <<аНалитической форме». ** Говоря об этом способе сущеcrвования ценностей, мы пока только заметили, что они БЬiТИЙно несамостоятелъны в отношении к тому, что ими владеет, а кроме того, БЬiТИЙно произвоAны либо ОТ HeKoтopых свойcrв того, что владеет ценностью, либо же еще и от свойcrв каких-то иных предметов. Но это еще не исчерпывает способа, каким ценности сущеcrвуют. К этому я еще вернусь. *** См.: Hartmann N Ethik ... S. 251. 1 75 Чего мы не знаем о ценностях перевода слово gelten или Geltung*. Представители Южно-немецкой неокантианской школы (Г. Рикерт, В. Виндельбранд и др.), а позд­ нее - Шелер и Гартман, утверждали, что всякая ценность скрывает в себе как бы постулат своей реализации, что определенным образом модифицирует ее сушествование. Говорили тогда и о том, что АЛЯ ценностей характерна определенная необходимоcmноcmь** [powinnosciowosc] сушествования, которая по-немецки сформулированная означает, что это не Sein, а Seinsollen. эта <<Необходимоcrность» суше­ ствования должна еще различаться в зависимости от основного рода ценностей. Она является, если можно так сказать, безусловной при моральных ценностях, что влечет за собой то, что нереализованность моральной ценности; если сушествует возможность ее реализации, является реализацией отрицательной моральной ценности «<зла»). Тогда как представляется, что такого рода <<НеобходимостностИ» сушествования не происходит, например, в эстетических ценностях. Их нереализованность, если возникает возможность их реализации, не представляется еще сама по себе злом, в чаcrности моральным злом***. Нельзя таюке отрицать, что и АЛЯ эстетических ценностей появляется определенного рода постулат их реализации, но они скорее <<прОСЯТСЯ» к реализации, нежели стремятся к этому способом, отягощающим нас виной, если мы этой <<просьбы» не услышали. мы * 3начимоcrь (нем.). [Этот термин впервые был введен именно Лощем. - При­ мечание перевоДчика.] ** Эro понятие анализируется польской исследовательницей философнн Ингардена Яниной МакотоЙ. Нам не всегда удается применять только это слово, нногда по контексту мы используем его <(МОДаЛЬный» снноним -должно. См.: MalwlaJ. Wartosci estetzcyne i wartosci moralne w Бlоzоfii Romana Ingardena / / Etyka, 1986. N 22. S. 194. - Примечание перевоДчика. *** Макс Шелер (см. Formalismus in der Ethik und materiale Weгtethik . . . S. 483) вы­ двигает в отношении всех ценностей рJIA законов, счигая их априорными, такого типа: «Реализация (существование?) положительной ценносги является ценнocrью положительной» или <<Нереализация положительной ценносги является ценнocrью отрицательною> и т.д. Опуская МЫСЛЬ, что так общо сформулированные утверждеННII ведут к regressus in infinitum [регресс до бесконечносги -лат.], мне представляется, что Э1И утверждеННII не позволяют отнесги их ко всем ценностям именно потому, что обязательноcrь их существовaННJI не является во всех ценностях одной и той же. 1 76 Чего мы не знаем о ценностях таюке не без правоты угверЖАаем, что если что-то является питанием, то оно должно быть <<питательным», а не «отравляющим». И если что-то должно быть cpeдcrвoM чего-то, то ero <<Необходимоспюcrь» в правильносги реализации этой цели, и более TOro -если вмесге с тем эта цель сама по себе положительно цeHHocrнa, то это cpeдcrвo «ДОЛЖНО» быть выстроено, а если цель была <<ПЛохой», то и оно <<Не ДОЛЖНО» быть выстроено. Точно так же и сама цeннocrь, и поcryлат ее реализации обусловлены какой-то дрyroй ценноcrью, следовательно, цeннocrь в своей ценносгносги зависит от ценносгносги других цен­ носгеЙ. Такая возможная зависимоcrь или независимоcrь ценносг­ носги ценносги от других ценносгей - еще один определенный и характерный штрих структуры ценносги. Не следует ero смешивать с так называемой «относительноcrью» [wzgl?dnosc] ценносги в разных как-то отличающихся друг от друга значениях. Но и эта возможная относительноcrь ценносги в том или ином значении является -там, rAe она появляется в ценносги, -определенной чертой, которая вне области ценносгей вообще не выступает, поскольку в отдельных своих значениях не охватывает всей этой обласги. Как теперь мы видим, цeннocrь чеro-то предсгавляется созданием более сложным, если верны различия названных черт или моментов, относящихся к сути ценности. Это влечет за собой особое создание формы ценности, ero нельзя обнаружить ни в основной форме само­ сгоятельного предмета, ни в форме свойcrва, НИ, наконец, в форме отношения. При этом в форме ценносги особую роль шрает то, что она BcerAa является CBoero рода надстройкой над основанием TOro, ценностью чero является, но надстройкой, которая -если только цен­ HOcrь добросовесгна - не является паразитирующей в отношении к цeннocrнoмy предмету, она не навязана ему извне или придана, но . вырастает из самой сути AaнHOro предмета. Но именно потому, что только так она может вырасгать из CBoero основания, является как в своей форме, так и в способе CBoero сущеcrвования несамосгоятель­ ной и вторичной. мы roворим, что она <<присуща» предмету, однако эта ее принадлежноcrь - момент формальный, иной, нежели тот, который высгупает во всяком свойcrве (черте) чеro-то. Иной являет- 1 77 Чего мы не знаем о ценностях ся и ее роль в предмете, нежели роль какоro-либо ее свойcrва или природы. Свойcrво блaroдаря своей форме детерминирует (опреде­ ляет и дополняет) своей материей под определенным взглядом свой предмет, хотя оно может бьrrъ тесно связано с его природой. Тогда как цeннocrь предмета детерминирована в своей материи и ценност­ ности посредcrвом свойcrв или посредcrвом прироAы предмета, но вместе с тем, коль только там она оказьmается детерминирована как цeннocrь дополнительная, придает предмету определенную dignitas*, определеlпIый' совершенно новый аспект этоro сущеcrвования, како­ ro без нее ему никогда не достичь. Оно возносит ero в Бытийнсти над всеми предметами, лишеШIhIМИ ценностей, которые только ecrь, сущеcrвуют, но ничего не «значаD>**. Таким образом, мы начинаем обретать некий взгляд на особую структуру ценности, но одновременно должны себе отдавать отчет в том, что самим отличием и вычислением всех этих моментов до­ вольcrвоваться нельзя. Ибо каждый из них представляет собой исток новых проблем и требует скрупу лезноro анализа АЛЯ выяснения или осознания АЛЯ себя, чем, собcrвенно, он является. Только результаты тaкoro рода анализа позволят осознать целостноcrь построения цен­ ности в ее различных и возможных вариантах. Они позволят также выделить и точно определить дальнейшую проблематику TOro, какие тут возникают зависимости и обусловленности между разными мо­ ментами ценности. Уже предварительные исследования показьmают, что эти моменты не являются какой-то случайной мешаниной или во множеcrве разбросанными отдельными и независимыми друг от друга моментами, но остаются друг с ApyroM В различных связях, в которых одни из них играют как бы ведущую роль, а другие - зависимы от них и в отдельных случаях (вариантах ценности) в зависимости от них * Аocroинcrво, вид (лат.). - Примечание перевоДчика. ** Здесь имеется В виду тот смы(:,\ «значения», кaroры:й невероJПНО трудно опредeлиrь, не прибeraя ВНОВЬ К ценнOCIИ и ее ценнOCIИOCIИ. Так, например, думaюr французские экзиcrенциалисты, roворя о signification [значенне, смысл, значимость - франч.], при этом речь не идет о том <<Значении», каким обозначается любое СЛОВО, полное «смысла». 1 78 Чего мы не знаем о ценностях изменяются. Tyr возникает целая сеть сложных проблем, возможное решение которых в существующем состоянии неведения мы не можем даже предугадать, как и не сумеем их ближе рассмотреть. Но, между прочим, представляется правдоподобным, что главным моментом, от KOTOPOro зависят другие, является именно материя ценностей (то, что в ApyroM месте я назвал <<Качеством ценностеЙ») и что именно от нее зависит, например, уровень ценности, способ ее существования и обусловленности посредством предмета, которому присуща и т.п. Некоторые связанные с этим проблемы я постараюсь обрисовать. ad 3. Пока мы не приступили к проблематике способа существо­ вания ценностей, следует навести порядок в одной из проблем. как извеcmо, Платон считал ценности так называемыми <<ИДеями», Т.е. определеlпIыми вневремеlпIыми сущностями, неизмеlпIыми и, как принято говорить сегодня, <<идеальными> •. В хх веке Шелер считал, что ценности - это идеи или идеальные предметы, и утверждал, что о них можно выискать априорное знание того же типа, что ма­ тематика. Рядом с <щенностями» он признавал также <флага» (Giiter), Т.е. определеlпIыe индивидуальные предметы, в чаcmости реальные, которым <щенности» должны бъrrь как-то присущи. Шелер, однако, не объяснял, каким образом некоторые идеальные предметы должны появиться как своего рода детерминации некоторых индивидуальных реальных предметов. Не имея здесь возможности широко представ­ лять взгляды Шелера ни на эту проблему, ни на их критику, должен заметить, насколько могу согласиться с тем, что существуют общие идеи ценностей, содержание которых мы можем проанализировать и получить общие утверждения о ценностях, но не о тех идеях речь была в том моем выступлении, где я воспользовался словом <щенность». для меня всегда речь шла о тех каких-то особо несамостоятельных сущностях ?stnosc], какие проявляются в некоторых индивидуаль­ ных, в чаcmости также и в реальных предметах, о сущностях таких же индивидуальных, как и их предметы. Используя терминолоrию Шелера, можно бы сказать, что <щенность» в используемом в том моем докладе понимании - это комплекс моментов, которые, вы­ ступая в определенном <флаге», приводят к тому, ЧТО оно не просто 1 79 Чего мы не знаем о ценностях является какой-то вещью, а именно «благом}) в понимания Шелера. Эrи момеlпы индивидуальны, и у них возможны только определешше эквивалеlпы в идеях или в идеальных качеcrвах, но как cyzцноcrи [istnosc] они от них таюке отличаются, как отличается некая конкретная квадраnюсгь данной вещи от геометрической <<ИДеи}) квадрата или же от идеальноro качеcrва <<КВадраrnости}). Говоря, что этот комплекс мо­ ментов, благодаря которому определенная вещь ecrь <<благо», является комплексом индивидуальных моментов, я еще вовсе не утверждаю, что эти момеlпы BcerAa являются или должны быть реальными, или же только MOryт ПОЯВЛЯТЬСЯ В реальных предметах. Moryт ведь быть эстетические ценноcrи, какие выступают в эстетических предметах, которые в целом не являются реальными (являются интенциональны­ ми созданиями отдельных сознательноc11Iых операций; так называе­ мых эстетических переживаний), и даже там, rAe они выступают как цeннocrь определенноro реальнqro предмета (определенной вещи или человека, либо человеческоro поступка), сами они не обязательно являются благодаря этому реальными. На этом именно основана про­ блематика, касающаяся способа сущеcrвования ценностей, и нельзя утверждать априори, что если цeннocrь является ценносгью чеro-то реального, то и сама должна быть реальной, или же если является ценносгью определенноro, чисто интенциональноro предмета, то и сама она тоже должна быть чисто интенциональноЙ. Сущеcrвенным на данный момент является только то, что, ставя так вопрос, я не имею в виду никакие идеальные предметы или идеи, но только то, что индив дейcrвенно выступает как особая детерминация определенноro идуальноro предмета, само индивидуально и, выступая так в особой связи с этим предметом, привоАИТ к тому, ЧТО он ecrь «благо» в понимании Шелера. Можно, однако, бросить упрек, что вопрос о способе сущеcrво­ вания ценностей сформулирован слишком общо, ибо предполагает, что таким же образом сущеcrвуют все ценноcrи, независимо от их рода. А между тем весьма правдоподобно, что, к примеру, моральные ценноcrи (определенных поступков или определенных личностей) сущеcrвуют или MOryт сущеcrвовать не так, как эстетические или худо- 1 80 Чего мы не знаем о ценностях жеcrвеШlЫе ценности, и совсем не так, как ценности полезностности [uzytecznosciowe]. Это предположение напрашивается потому, что моральные ценности присущи реальным личностям и их реальному поведению, тогда как эстетические ценности присущи эстетическим предметам, которые являются интенциональными созданиями. Но, к примеру, устройcrво хорошо сконструировано и с присущей ему целью является полезным, а одновременно, как кажется, является и реальным предметом. Значит, может показаться, что его ценность полезности сущеcrвует таким же образом, как и моральные ценно­ сти. Однако точно так же и эстетическая ценность определенного эстетического предмета, как и ценность полезности определенного устройства, присущая своему носителю, обусловлены не так, как моральная ценность. Именно у них обеих в основе их бытия есть за пределами свойcrв своего носителя еще и некий другой предмет, в первом случае - субъект, воспринимающий на эстетической основе определенное произведение искусcrва, во втором же - вещь, на ко­ торую мы в первую очередь воздейcrвуем данным устроЙcrвом. От­ сюда кажется, что обоснование этих ценностей в предмете, которому они присущи, как-то открыто более, чем в случае, когда ценность за основу своего сущеcrвования принимает исключительно предмет, которому это присуще. Представляется, стало быть, что их способ сущеcrвования не такой, как моральных ценностей. Как ВИДНО, мы тут принимаем во внимание два разных типа воззре­ ния, пьпаясь осознать способ сущеcrвования ценностей. Первый из них -это способ сущеcrвования носителя ценности, второй -спо­ соб, в котором ценность обоснована в предмете, которому присуща. При этом в первом случае подразумевается утверждение, что ценность сущеcrвует тем же способом, что и ее носитель: если он реальный, то и она реальная, если он нереальный, то и она тоже нереальная. Тогда как во втором подразумеваемым представляется утверждение, что ослабление связи между носителем ценности и ценностью вле­ чет за собой, если можно так выразиться, как бы ослабление способа сущеcrвования ценности. Кажется, эта предпосылка находится, о чем я уже говорил, вне аргумента, выступающего против признания 181 Чего мы не знаем о ценностях существования ценностей, если они оказываются <<релятивными», а знаЧJП, более или менее обусловленными в своем существовании неким фактором, который отличается от носителя ценности. Но являются ли оба эти утверждения правильньrми, и не приведет ли к противоречию одновременное применение двух утверждений в решении способа существования ценности? Из первоro будет следовать, что, например, реальному предмету MOryт быть присущи ИСКЛЮЧJПельно ценности реальные и что если они ему действительно присущи, в таком случае в отношении их способа существования истиной является всё то, что является истиной вообще в отношении всех реальных предметов. Так вот, по крайней мере на первый взгляд представляется, что один и тот же реальный предмет, например определенный человек, является красивым муж­ чиной (т.е. ему присуща определенная эстетическая ценность), что он является красивым и морально ценностным человеком, является, наконец, так сказать, «хорошим ощом», что знаЧJП -умеет целена­ правленно вести себя со своими детьми, является, следовательно, как отец полезным членом своей семьи. Если мы согласимся с тем, что эстетические ценности, некоторым образом нормально присущие эстетическим (нереальным) предметам, не MOryт существовать ре­ ально, то тогда мы должны отказать данному человеку в том, ЧТО он владеет цеlШОСТЬЮ красоты. То же самое надо сказать О еro цеlШОСТИ быть <<полезным» членом своей семьи, которая, будучи обусловленной не только им самим, но и членами еro семьи, на которых направлен еro стиль поведения, будет не так реальна, как то, ЧТО он является морально ценностным человеком. В соответствии с приведенньrм принципом следовало бы в таком случае отказать в этой ценности данному человеку. Выявляются, однако, еще и другие сложности в принятии приве­ денного утверждения о способе существования ценностей. А именно все реальные предметы существуют во времени: они являются или предметами, длящимися во времени, или минутными событиями, или, наконец, процессами, становящимися во времени. Можно ли сказать о какой-либо ценности, присущей реальному предмету, что 1 82 Чего мы не знаем о ценностях она - или событие, или предмет, ДЛЯlЦИЙСЯ во времени, ИЛИ, на­ конец, определенньrй процесс? Наверное, можно согласиться с тем, что ценноcrи начинают принадлежать определенному предмery, и поэтому происходит определенное событие: возникновение данной ценноcrи или начало ее принадлежноcrи чему-то. Согласимся с тем, что человек в течение своей жизни набирает определенньrе ценноcrи посредством тоro, что, скажем, учится определенной правильноcrи, что -как roворится - в сопротивлении жизни <<вырабатывется» еro морально устойчивый характер и Т.П. мы тогда могли бы сказать, что существует процесс реализации определенньrx ценностей. Нельзя, пожалуй, согласиться с тем, что если кто-то является <<Красивым» или «бескорыстным», или <<ТаКИМ смелым, что способен на геройство» и Т.П., ТО ЭТО - определенньrе события или определенньrе процесcьr, реально ПРОИСХОДЯlЦИе в мире или в данном человеке. Но можно ли сказать, что эти ценноcrи характера данноro человека являются пред­ метами, ДЛЯlЦИМИСЯ во времени, Т.е. так, как сам человек или какая­ либо вещь, изменяются во времени, обретают в нынешнем особую аюуальность существования, а потом ОТХОДЯТ в прошлое? Выше мы заметили, что ценноcrи БЫ'IИЙНО несамостоятельны в отношении к тому, чеro ценностями являются, Т.е. к своим носителям, а также что Бытийнo производны ОТ свойств своеro носителя или си­ стемы свойств нескольких предметов (например, устройства и вещи, к которой оно относится, пищи и животноro и т.п.). С ЭТОЙ точки зрения, следовательно, они отличаются от предметов, ДЛЯЩИХСЯ во времени (в особенноcrи от вещей или людей). эти различия, однако, сами по себе еще не влекут за собой тоro, что их способ существо­ вания должен бьrть не такой, как их носителя, а значит, что, напри­ мер, блaroдаря этому они не могут бьrть реальными. Ибо и реальные вещи Бытийнo производны ОТ других вещей, из которых возникли. И есть в этих реальных предметах множество их несамостоятельных моментов, например всякое из свойств такоro предмета, которым вследствие их бытийной несамостоятельноcrи нельзя отказать в реальноcrи существования. И ценностям тоже с этой точки зрения мы не можем отказать в реальноcrи существования, поскольку, по 1 83 Чего мы не знаем о ценностях крайней мере за некоторыми из них, мы вынуж.дены признаTh этот способ существования. Обойдем молчанием пока те эсгетические ценности, за «реаль­ HOCTh» которых, может быть, не все готовы сражаThСЯ, потому что это обсгоятельство - то, что они выступают на основе определенных нереальных предметов -шрает как-то существеШI)'Ю роль. Хотелось бы, может быть, подтверАИ1Ъ хотя бы то, что ценноCTh определенно­ го предмета не может существоваTh, если можно так сказаTh, «более мощным» образом, чем существует сам этот предмет. Но вмесге с тем проблема возможной нереальности существования эсгетических ценносгей не предсгавляется чем-то таким, с чем, с точки зрения важности этих ценносгей и их роли в жизни человека, трудно бьrло бы согласИThСЯ. Однако проблема способа существования ценно­ сгей - как моральных, так и полезных - предсгавляется гораздо более значительной, и ее трудно бьrло бы прИНЯTh с разных точек зрения, если бы понадобилось их способ существования сравниваTh со способом существования эсгетических ценносгеЙ. Хотелось бы их существование как-то приблизИTh к действительности человека resp. той действительности, в которой человек совершает свои поcryпки. Предсгавляется, нельзя стремиться к тому, чтобы признаTh моральные ценности чем-то таким, что находится вне времени, как те или иные идеальные предметы или идеи. Но несомненным предсгавляется, что моральная ценноCTh определенного поступка (например, отказаThСЯ от некоего блага ради другого человека, пожертвоваTh своей жизнью ради защиты другого человека или определенного идеала культуры сгупка и Т.П.) возникает в минуту совершения этого индивидуального по­ . И человек, совершивший этот поступок, получает по засл yraм только в том случае, если его поступок не бьrл просго механической рефлексией организма. Так же, пожалуй, как нельзя отрицаTh, что разного рода ценности, которые <<репрезентирует» определенный человек благодаря своему нравственному характеру, благодаря таланту и правильности, которой наделен, благодаря знаниям, опыту и Т.П. - как-то с его смерThЮ или в результате внутреннего надлома (ибо даже сильные и благородные ЛЮДИ в определенных условиях подвержены 1 84 Чего мы не знаем о ценностях внутреннему надлому) оказываются уничтожеlшыми' ликвидируются из бытия, хоть и <<Числятся» за ним и после его смерти. Изъять из времени невозможно также ценности полезности и разного рода значимости. Все эти так называемые завоевания техники, основанные на строительстве того или иного устройства, заключаю­ щие в себе новейшие уточнения, способствуют «реализации» новых ценностей полезности, иногда обоюдоострых, т.е. приносящих с собой как положительную, так и отрицательную пользу и вред. Обо всех этих «пользе» и «вреде» следуf:Я говорить, ибо они возникают в момент реализации соответствующих устройств и оказываются одно­ временно разрушенными посредством уничтожения этих устройств или хотя бы посредством того, что их невозможно применить. Когда данное устройство «портится», утрачивается ценность. Когда его сооружение оказывается «усовершенствованным», пусть только за счет длительной сохранности материала, из которого сделано устройство данного типа, его ценность полезностности, caeteris paribus*, возрас­ тает: точнее говоря, новая ценность оказывается реализованной. эти факты, кажется, трудно оспорить. Но трудность порождает вопрос: а какое отношение ко времени и к действительному предмету, на котором данная ценность как-то базируется, следует приnисывать моральной ценности или ценности полезностности в период между ее «реализацией» и уничтожением? Следует ли им приписывать переменчивость и преходящность во времени как всему, что реаль­ но, или же согласиться с тем, что они как-то поднимаются над этой необходимостной во времени переменой в способе существования? Изменяется ли ценность поступка точно так же, как поступок, кото­ рый совершается, а после совершения его уже больше не существует? или же она продолжает быть, оставаясь и после совершения самого поступка? Не есть ли это вообще ложный путь вопрошания, который необоснованно приnисывает ценностям, что к ним можно применять те же критерии, что свойственны реальным временным предметам, в частности ДАЯЩИМСЯ во времени, тогда как ценности (в особенности * При прочих равных (уСЛОВИЯХ) (.лат.). - Примечание переВОАчика. 1 85 Чего мы не знаем о ценностях моральНhIе) при всем их времеlШОМ характере в своем возникновешш и уничгожешш, временными sensu stricto* не являются, как-то про­ должаясь как бы вневремеlШО? Проблема интересная не только с чисто теоретической точки зрения и не относнтся к так называемым академическим вопросам. Ибо те или ИНhIе ее разрешения вызывают определеlШое поведение и решение людей. Она связана с проблемой ответствеlШОСТИ чело­ века за поcryпки, им совершеННhIе, ответствеlШОСТИ имеlШО в тот момент, когда эти поcryпки уже были совершеНhI и ушли -неужели со своей положительной и отрицательной цеIШОСТЬЮ? Как можно бьrrъ наказанным или награждеlшым за то, чего уже нет? Но кто-то возразит: поcryпков и их цеlШостей уже нет, однако совершёlшый поcryпок -хороший или плохой -оставляет на человеке, который его совершил, след преcryпления (т.е. чего-то отрицательно цеIШОСТ­ ного) или так называемой заслуги, а стало быть, определеlШОЙ аюу­ ально положительной моральной цеlШОСТИ этого человека. Человек остается преcryпником или героем -только тогда его наказание или награждение имеют смысл. Только в том случае, если он идентичен тому, кто когда-то совершил поcryпок, и если еще заключает в себе самом на данную минуту цеlШОСТЬ своего преcryпления или же до­ бродетельности, может нести ответствеlШОСТЬ. В противном случае он имеет право сказать: я не являюсь тем, кто совершил поcryпок; или же: сегодня я свободен от вИНhI, я не заключаю в себе из того времени отрицательной цеlШОСТИ себя самого. эта отрицательная цеlШОСТЬ ушла вместе с тем моментом, в который МОЙ поcryпок был совершён. Например, существует идея исповеди, согласно которой исповедь представляет собой способ «смыванИЯ» ВИНhI, уничтожения отрицательных цеlШостей, о которых в таком случае следует сказать: несмотря на то что идет время, несмотря на изменения, которые произошли в человеке с того времени, что-то в человеке осталось, продолжает существовать, раз было необходимо это «смывать», если это «смывание», это «отпущение грехов» вообще могло случиться. * в узком смысле (лат.). - Примечание переводчика. 1 86 Чего мы не знаем о ценностях Что до прироAы ценностей и ее уровня, в этом аспекте следовало бы признать за моральными ценностями не только возможность про­ должать поток времени, но и сверх того возможность не подлежать в течение времени никаким изменениям, . Представляется, что никакой вид или вариант способа существо­ вания, какой мы знаем, а значит, ни идеальное, ни реальное бытие, ни бытие чисто интенциональное (гетерономическое) не относятся к тому, чтобы признать за ними способы, в которых некоторые цен­ ности и, в частности, ценности моральныe существуют, поскольку существуют условия их <<реализацию>. Кто-то скажет: это естественно и ясно, и не единожды об этом уже говорилось, утверждали либо как Аоще, что ценностей не существует, но они <(вaжны>) (gelten), обладая своеобразной <<Значимостью» (Geltung), либо же как Рикерт и другие члены Южно-немецкой школы неокантианства, что именно ценности существуют не просто, а ха­ рактеризуются «необходимостностью [powinnosc] существования» (Seinsollen). Но это решение, однако, не удовлетворительное. Ибо «Быть вaжным>,' «обязывать» [obowi?ywaC] или же иметь <<Значимость» (Geltung) можно тогда и только тогда, когда хоть что-либо существует. Несуществование делает это просто невозможным. Тогда, наверное, можно сказать: ценности (в особенности моральные) не только суще­ ствуют, но существуя, сверх того имеют эту <<Значимость», значитель­ ность и т.п. Но является ли эта <<Значимость» более точной детерми­ нацией (если можно так сказать) их существования или же это тоже является тем, что самым тесным образом связано с ценностностью ценностей? Более сложной является проблема этого Seinsollen. О том что определеННhlе ценности «должны) существовать, можно осмыс­ ленно говорить в двух разных ситуациях: а) когда эти ценности еще не стали <<реализоваНЪD> и б) когда это уже совершилось. В первом случае речь идет о <<Необходимостности» существования, какую мы как-то можем вычитаь из содержания идеи данной ценности (например, справедливости или гражданского мужества): в случае предполагаемой конкретизации ценностей (обычно мы не совсем точно говорим о <<реализацию», с одной cтopoны' до нее действительно при опреде- 1 87 Чего мы не знаем о ценностях ленных обстоятельствах не ДОЛЖНО ДОЙТИ, но, с другой стороны, материя ценностей требует, можно еще сказать -«домогается» этой конкретизации от тех, в чьих силах к ней привеcrи. Это «необходимо быть» исходит из положения, что «еще не», а значит, -только при­ ближается, и когда ДОЙАет до конкретизации, будет всё «в порядке» . это «необходимо быть» в этом ел учае означает нечто большее, чем то, что мы ожидаем или предвидим такую конкретизaцIOO. Так, например, при подготовке определенного эксперимента по физике, устанав­ ливая, какими могут быть условия возникновения некоего события или процесса, и при попытке создания этих условий, мы говорим: процесс или собьrmе Х в этих условиях «ДОЛЖНО» возникнуть. Это значит лишь то, что мы предвидим и ожидаем, что к этому придет, как только усгановленные нами условия будут реализованы. В ел учае определенной моральной ценноcrи, которая «ДОЛЖНа» быть реали­ зована в определенной ситуации, мы не только ожидаем или пред­ видим, что будет совершен поcryпок, <<реализующию> эту ценность, но и нечто большее, -что именно только тогда, когда наcryпит эта реализация, всё будет «в ПОрЯДКе», и, в частноcrи, «в порядке» будет человек, который этот поcryпок совершил, он выполнил, как гово­ рится, лежащий на нем ДОЛГ, хотя одновременно получается так, что он мог его и не выполнять. Этот «.дОЛГ» вытекает именно из характера «необходимостноcrи» возникновения (реализации) данной ценноcrи в определенной ситуации. оценки, или там, где в судеб­ ных расследованиях речь идет об установлении вины подсудимого в отдельном конкретном случае и встает вопрос, являются ли суще­ ствующие улики достаточным основанием для того, чтобы осудить обвиняемого. ad 4. Неменъшие трудноС1И вызывает проблема так называемой «высоты» ценноС1И. Она так же принципиальна для теории ценно­ стей, как и уже затронyrые до этого вопросы. «ВЫСОТа», очевидно, связана с сущностью всех ценностей, и потому невозможно обойти молчанием напрашивающиеся в связи с ней проблемы, хотя вполне возможно, что некоторым из наших слушателей эта проблема пока­ жется «очевидною> и «естественною>, и нет никакой необходимоС1И ею тут заниматься. Именно «очевидныМ» представляется то, что всякая ценность обладает какой-то определенной «высотою> своей ценностности, ибо эта <<ВЫСОТа» всегда является необходимым признаком ценност­ НОС1И. Между тем менее очевидным представляется, что когда мы имеем дело с двумя ценностями, то <<ВЫСОТа» их либо одинаковая, либо разная, а это тогда означает, что одна из ценностей <<Высшего Порядка», а вторая -«низшего». Ибо некоторые считают, что такое может происхоАИТЬ, только когда обе сравниваемые друг с другом ценноС1И - одного и того же основного рода. Если же это условие не выполнено, тогда между ценностями не происходит ни одного из упомянутых отношений. Сам вопрос о том, является ли одна из них 191 Чего мы не знаем о цен ностях <<Выше» другой или обе они друг другу равны, лишен в этом случае здравоrо смысла*. Поскольку понятие <<рода» ценности может по­ ниматься по-разному, возникает опасноcrь, что за ценности разноro рода будуг приниматься те ценности, материя которых разная, -тorдa невозможно будет сравнивать друг с другом с точки зрения <<ВысоТЫ» ни одну из двух ценностей разной материи (разноro качества). Но даже в том случае, если мы будем осторожными и оrpаничимся лишь раз­ личением нескольких основных родов ценностей, как это мы сделали в данном докладе в самом начале, то и TorAa можно утверждать, что существует живая тенденция сравнивать друг с другом с точки зрения <<ВысоТЫ» даже ценности принциnиально разных родов. Вот почему мы стараемся как на практике, так и в теории устанавливать в пределах oAнoro рода целую серию ценностей, упорядоченных соrласно их <<Высоте». Но и TorAa, KorAa мы, например, имеем дело с моральной ценноcrью и с какой-то ценноcrью эстетической, мы не раз задаемся вопросом: которая из них <<Высшая»? Ибо иноrда возникает ситуация, при которой реализация одной из них затрудняет или делает невоз­ можной реализацию дрyroй, и нам следует выбирать, которую из них реализовать. В то же время мы также хотим знать, которая из них <<Высшая», чтобы при реализации отдать преимущество ей. Это связано с не раз отмечаемым постулатом, что если нельзя одновре­ менно реализовать две какие-либо ценности, то следует тorAa низшую ценность посвятить реализации высшей ценности, если вообще есть возможность выбора, которую из них реализовать. Существует также довольно распространенное мнение, что моральные ценности generaliter** выше ценностей эстетических и т.д. Вознесение какой-либо эстетической ценности над ценно стыо моральной и реализация первой из них ценой снижения или нереализации второй будет, по мысли подобноrо представления, отяroщена отрицательной ценно­ crью и в каком-то смысле станет <<Злом». * Эroro мнения, например, npи,держивается Обри Бердслей в своей книге '?esthetics". См.: Моиrое С. Beardsley Aesthetics. Problems in the Philosophy of Criticism. New York, Harcourt, Всасе,1958. ** В общем, вообще (лат.). - Примечание переводчиха. 1 92 Чего мы не знаем о ценностях Неизвестно, однако, следует ли понимать тезис о принципиаль­ ной <<Высоте» ценности типа А по сравнению с ценностью типа В таким образом, что даже относительно невысокая ценность типа А всегда выше любой, даже относительно высокой ценности типа В, или же она касается только ценностей, место которых в обеих сери­ ях ценностей, упорядоченных по своей <<Высоте» (по крайней мере приблизительно), точно такое же. И потому неизвестно, должен ли упоминаемый постулат относиться к любой произвольной паре ценностей, взятых из двух разных серий, или же он распространя­ ется только на соответствующим образом подобранные ценности. В первом случае постулат этого рода представляется, по крайней мере, довольно сомнительным, тогда как во втором возможность его применения предполагает существование resp. знания строгой упорядоченности ценностей отдельных основных родов по их <<ВЫ­ соте». Но и тогда трудно было бы найти соответствующее им место, к примеру, равное близким <<Наивысшим» ценностям. Между тем нелегко, пожалуй, указать на хотя бы одну такую упорядоченную серию ценностей, хотя в разных кодексах наказаний установлены размеры кары за каждое отдельное <<Преступление». Не представ­ ляется, однако, чтобы на это измерение влияла исключительно <<Высота» про ступка resp. совершенное зло. Во многих случаях при предложении двух ценностей одного и того же основного рода (например, моральных ценностей), а тем более ценностей, принад­ лежащих к двум разным основным родам, мы не сумеем дать ответ, какая из них высшая, а какая низшая, хотя мы обладаем с этой точки зрения определенными чувствами. Эти недостатки порождены тем, что мы не знаем достаточно ясно и точно, что, собственно, такое та <<Высота» ценности, столь неизбежно связанная с ценностностью ценности. мы также не знаем, что означает эта <<Высота» -это мате­ рия ценности или же ее способ существования, или ее «сила», либо, . наконец, <<НеобхоАИМОСТНОСТЬ ее существования». Может быть, эта необхоАИМОСТНОСТЬ функционально зависима от <<Высоты» ценно­ сти, а <<Высота» функционально зависима от материи ценности. Но что свидетельствует о том, ЧТО это действительно так? Ведь весьма 1 93 Чего мы не знаем о ценностях распространено мнение, что <<Высота» ценности вовсе не зависит от ее материи, как не зависит ни от чего, что в ней самой можно выделить и что ее имманентно характеризует, но она зависит от посторонних обстоятельств, между прочим, как это не раз провоз­ глашалось, от признания человеком, которому хочется принадле­ жать к данным ценностным предметам, или же от общественного мнения, господствующего в определенный период времени и в определенном круге культуры. Точно так же и количество предметов, которое может иметь подобную ценность (например, количество так называемого товара на рынке), и вместе с тем большое число потребления в определенный момент влияет на <<ВЫСОТУ» ценности. В этих разнообразных воззрениях на то, что определяет <<высоту» ценности, обнаруживает себя противопоставление абсолютистских теорий ценностей релятивистским, а точнее -лишь один из видов этого противопоставления. По мнению <<абсолютистов», следует прежде всего отличать <<Высо­ ту» ценности и саму ценность от <щены», какая дается определенному ценностному предмету в определенных обстоятельствах. Собственно, эта цена, а не <<Высота» ценности определенного предмета является зависимой от упоминаемых выше обстоятельств и изменяется при их изменении. Тогда как <<ВЫСОТа» ценности однозначно и неизменно обозначена материей и только ею и остается той же самой при изме­ нении цен. Цена -говорим мы во многих случаях -«соответствует» ценности; если в отношении к ней она непропорционалъно высока, мы говорим, что данный предмет «переоценили»*, если же слишком низкая - его <<Недооценили». Во-вторых, следует отличать безотносительную <<ВЫСОТУ» цен­ ности, определенную посредством ее материи, от <<Высоты» отно­ сительной, вытекающей из проведенноro определенным образом сопоставления ценностных предметов. Особенно это касается цен­ ностей полезности разного рода технических произведений, когда вследствие появления товара высшего качества предыдущий товар, * в точном, подлинно польском понимании, а не в значении, которое этому слову навязали «ведомственные» бюрократы. 1 94 Чего мы не знаем о ценностях этого качества не имеющий, сгановится «хуже» HOBOro продукта. Ero оmосительная цена падает по оmошению к его цене безусловной. Он и в дальнейшем с точки зрения полезности по-прежнему остается таким же цeннoc11lым' ибо удовлетворяет те же потребности, что и до этоro, но он хуже, ибо не соответствует потребностям, предъявляемым к новым требованиям. Оmосительная «высота» ценности определен­ HOro предмета изменяется в зависимости от ТОГО, какие другие цен­ ностные предметы определенноro типа оказались реализованы, но эта изменяемая оmосительноCIЪ <<ВысоТЫ» входит в расчет прежде Bcero АЛЯ ценностей полезности, и по крайней мере сомнительно, чтобы она появилась среди ценностей другого OCHOBHOro рода, в чаcmости среди моральных ценностей. Наконец, скажут абсолютисты, точно так же оmосительно сравнительная <<Высота» ценности, как и цена «щенноCIЪ») ценноcmоro предмета предполагает существование без­ оmосительной <<ВысоТЫ» ценности, вытекающей исключительно из ее материи. Она независима от признания, от моды, от потребности и ее оmошения к количеству предметов, обладающих ценноClЪЮ TOro же рода и Т.П. НО релятивисты данного вида скажут, что нет ничеro подобного безоmосительной <<Высоте» ценности, что различия между ценностя­ ми по <<Высоте» касаются исключительно оmосительной, сравнитель­ ной <<высоты» или же сводимой к разнице <щен», которую определяют исключительно упоминаемые уже обстоятельства. Нелегко разрешить этот спор именно потому, что недостаточно выяснено, что такое эта <<Высота» ценности, которая таким очевидным, на первый взгляд, образом является как бы только ближайшей и при этом необходимым определением ценноcmости ценности. Необхо­ димым в том значении, что без него не была бы возможна эта, если можно так выразиться, «общая» ценноcmоCIЪ, общая, ибо она должна выступать в каждой ценности KaKoro бы то ни было рода, но одно­ временно требует в отдельных видах ценности дополнения <<Высотой», и при этом иной - в отдельных видах, и даже иной - в отдельных ценностях. «Общая» ценносmоCIЪ является тут как бы моментом родовым, тогда как <<Высота» является моментом, различающим в 1 95 Чего мы не знаем о ценностях определенных rpаницах виды ценноcrи, а в итоге - и отдельныe ценноcrи этого же самого вида. Некоторые пытаются эту проблему прояснить посредством того, чтобы установиrь критерий <<ВЫCoТЪD) ценностеЙ*. Но сам поиск таких критериев свидетельствует о том, что проблема, чем является <<Высота» ценностей, не представляется нам ингуитивно resp. в каком-то виде onьrra достаточно проясненноЙ. для этого следует искать указателеЙ, отличных от самой «BЫCOТЪD) ценностей, которые позволили бы нам ее распознать. ХарактерныМ является также то, что Шелер в выра­ ботанных им критериях вовсе не обращается к материи ценностей, <<высоту» KoTopых хочет установиrь с помощью критериев, а совер­ шенно к другим проблемам, таким, как отношение к обоснованию ОДНИХ ценностей в других '- при этом низшие ценноcrи должны быть обосновaны в высших - и даже к чему-то вроде глубокого удовлетворения, которое сопровождает реализацию определенной ценноcrи (!). Неизвестно также, должны ли эти критерии быть только средством АЛЯ распознавания «высоты» ценноcrи или же фактором, от которого <<Высота» ценноcrи функционально зависит. Это по­ следнее, пожалуй, открывает путь к релятивистскому разрешению проблематики «BЫCOТЪD) ценноcrи. Независимо от того, как понимать «критерии», предложенные Шелером, они в любом случае будут не то, что сама <<Высота» ценноcrи, о выяснении которой тут АЛЯ меня идет речь. Ссылка на них не поможет в разрешении рассма1риваемой в настоящее время проблематики. ad 5. Следующая npoблема, которую хотелось бы еще за1рОНУТЬ, ­ так называемая <<автономность» ценностей. В разного рода ценностях она выглядит по-разному. Все ценноcrи, как я уже говорил, Бытийоo несамостоятельны в от­ ношении к предмету, которому присущи. В дaнный момент речь идет, однако, о другого рода самостоятельноcrи или несамостоятельности определенных ценностей, а именно одной ценноcrи по оrnошению * Так. в чаcrноcrн, делает Макс Шелер в своей книre "Formalismus . . . ". При этом нельзя забывать, что Шелер, по кРайней мере в 011юшении к моральным цeНнOCТJlЫ, принадлежит к <<абсолютистам». См. 1 ч., с. 488 и др. 1 96 Чего мы не знаем о ценностях к другой или ценности одного рода по оmошению к ценности дру­ гого рода. Возникает вопрос: существуют ли такие ценности, кото­ рые могут выcryпать в предмете, ценность которого составляют, без одновременного и непременного соучастия в том же предмете каких­ либо других ценностей этого же самого или другого основного рода? Ценность (если таковая существует), которая этим характеризуется, я назывю «автономной» ценностью, тогда как ценность, которая тог­ да и только тогда появляется в предмете, когда в нем одновременно выcryпает какая-либо иная ценность этого же самого или другого основного рода, мне хочется назвать ценностью «неавтономноЙ»*. Следует подчеркнуть, что об автономности или неавтономности определенной ценности решает в данном понимании исключительно качество (материя) ценности. Это оно нуждается в со-принадлежности либо к одному и тому же предмету какой-либо иной в своей материи строго определенной ценности, либо, по крайней мере, в типе такой материи. Однако могут Быть и какие-то другие основания АЛЯ того, чтобы какие-либо две ценности со-принадлежали друг другу в одном предмете, хотя такое не Bыткает из материи этих ценностей. Может случиться и так, что условия реализации определенной ценности ЦI в предмете П -одного и то же рода и могут происхоАИТЬ в нем тогда и только тогда, если возникнут еще и другие условия, следствием чего станет появление в П ценности Ц2. Я бы даже тогда сказал, что ЦI и Ц2 - производно неавтономны:е ценности. ' ,At..я чего, однако, нужны такого рода различения? Уже неоднократ­ но в истории теории искусства, resp. европейской эстетики начиная с ПЛатона ставился по адресу некоторых ценностей вопрос об их «автономности» или <<Неавтономности». ПЛатон утверждаА, например, что существует высшая «идею>, которая, согласно ему, была одновре­ менно и высшим <<благом» (ценностью), это Была идея < •. По-вИАИМОМУ, эта «подлинность» была непременным условием «красоты» сочинения. В других случаях утверждалось, что произведение только тогда является <щенноСТНЫМ», и то в понимании определенной эстетической ценности, когда в пред­ ставляемом мире показываются определенные общественные или политические идеалы, например патриотизм их героев и Т.п. Упрек в так называемом «формализме», который неоднократно высказывался в последние несколько десятилетий, упрек, скрывающий, впрочем, в себе очень разные мотивы, основывался именно на отказе признать «автономность» за ценностями строго эстетическими. Тогда как ло­ зунг так называемого <<искусства для искусства», вновь по-разному и во множестве понимавшийся, вытекавший из разных мотивов, имел в своей основе не осознанное до конца представление, что эстети- 1 98 Чего мы не знаем о ценностях ческие цеlПlОСТИ являются generaliter «автономными» в данном тут понимании и что непризнание их автономности в художествеlПlОЙ практике приводит чаще Bcero к тому, что совершеlПlО другие цеlПlО­ СТИ, не имеюш;ие ничеro общеro с искусством и красотой, считаются единствеlПlО важными в произведении искусства, и что только в том случае они выполняют СВОЮ функцию, если (<Присущи» этим другим цеIПlОСТЯМ. ОсобеlПlО так называемая «истина», историческая правда, правда жизни и Т.д. считалась противниками (<искусства АЛЯ искусства» не только непремеlПlОЙ, но и ПОДЛИIПIОЙ эстетической цеlПlОСТЬЮ произведения искусства, так что тут дело доходило не только до ОТ­ каза в (<автономности» эстетическим цеIПlОСТЯМ, но и даже, по мнению знатоков лозунга (<искусство АЛЯ исКУсСТВа» , до ложной подмены цеlПlОСТИ OAНoro рода цеlПlОСТЯМИ APyroro рода. И TorAa борьба шла уже не за автономность эстетических цеlПlостей, а только за то, чем, собствеlПlО, является (<ИCТИlПlая» эстетическая цеlПlОСТЬ, Основу этих споров, так часто возникавших в истории и отличав­ шихся обычно тем, что ни одна из сторон не в состоянии убедить дрyryю, составляет недостаточное осознание АЛЯ себя специфическо­ ro характера разных родов материи эстетических цеlПlостей, с одной стороны, и моральных (или каких-либо иных) - с дрyroЙ. Отсутствие возможностей довести своеобразие качеств цеlПlостей до интуитивно ясного схватывания и связанной с этим понятийной установки явля­ ется истоком тoro, что в происходивших спорах используются слова, лишенные точноro и зафиксированноro значения, вследствие чего неизвестно, о чем, собствеlПlО, спор. Но и само уяснение, при непре­ меlПlОЙ интуиции, специфики качеств цеlПlостей, еще недостаточно, необходимо достичь несамостоятельности определеlПlblX материй цеlПlостей, осознать АЛЯ себя необходимое соединение их APyr с дрyroм В пределах OAНoro целоro, а значит, выработать определеlПlЫЙ взгляд на априорные связи между этими качествами. Только систе­ матические исследования разных качеств цеlПlостей, проводимые на богатом материале, MOryт помочь в прояснении проблемы. Но и еще одно может быть источником TOro, что в происходивших спорах так трудно найти согласие. В ежедневной практике общения 1 99 Чего мы не знаем о ценностях с ценностями того или иного рода, в происходившей борьбе за их реализацию или устранение не раз доходило до определенного иска­ жения самого опыта ценностей. У нас не только - и не раз -бывали ошибочные воззрения на те или иные ценности, мы не только поль­ зуемся неясными и многозначными понятиями, но и, что еще хуже, ошибочно ощущаем ценности; наши эмоциональнъrе реакции на них не всегда точны' мы реагируем, например, эстетической эмоцией там, где появляются ценности моральнъrе, или наоборот, реагируем лич­ ными обидами, общаясь с отрицательными моральными ценностями, на выступающие в произведении искусства эстетические ценности, собственный характер которых оказывается нераспознанным. Когда такое происходит, невероятно трудно найти понимание с представи­ телем другой точки зрения, ибо нет общей опытной основы. Тогда требуются усилия как-то пересмотреть собственный опыт, устранить вытекающее из неправильного подхода заблуждение, чего, естествен­ но, не всегда удается досгичь. От проблемы автономности или неавтономности ценностей следует отличать не раз с ней смешиваемую проблему зависимости resp. независимости ценностей от других ценностей, появляющихся в том же самом предмете, а иногда и выступающих в том же самом поле опыта или во временном соседстве. Здесь речь идет о том, что в некоторых случаях материя ценности А подлежит специфическим модификациям вследствие совместного учаCmя в предмете П с какой­ то другой ценностью Ц. Нечто подобное происходит с известным фактом контраста - в данный момент или в последующий - кра­ сок цвета. Модификация материи тут может быть АВусторонней, или же материи обеих выступающих совмеспю ценностей легко модифицируются, не уничтожая взаимно друг друга. Но может быть и так, что материя одной ценности выступит с большей живостью и выразительностью, если одновременно появится какая-либо иная, контрастирующая с ней ценность. Так, например, в определенных произведениях архитектуры симметричность распределения про­ странства составляет определенную эстетическую ценность, но по­ явление какой-либо несимметричной детали еще сильнее подчеркнет 200 Чего мы не знаем о ценностях господcrвующую в произведении симметрию. Может даже быть так, что не материя ценносги, а ее ценностность или «высота» этой цен­ носги будет модифицирована появлением другой ценносги, с· этой гармонирующей или дисгармонирующей. Можно также видеть эту проблему и таким образом, что не «высота» этой ценносги подлежит некоторой модификации, а эта ценностность тратит свои силы, на­ вязываясь наблюдателю, и потому, как это мы иногда выражаемся, (<Не обращается» к воспринимающему лицу со всей своей силой. На- . мягкий пример, после какой-либо особо трагической сцены появляющийся лиризм новой ситуации не поднимается до той же экспрессии, не проявляется в своей особой ценносги, когда сила, навязывающая трагизм, вместе с его отзвуком заглушает прелесть тихого счастья и т.п. Может быть, конечно, и прямо противоположное, и это потребо­ вало бы специального исследования, чтобы показать, каким образом то и другое возможно - ecтecrвeннo, при изменении деталей, часто мелких и трудно замечаемых, однако имеюш;их большое значение при происходяш;их модификациях зависимых друг от друга ценностей. Модификации, которым подлежат ценносги благодаря совмест­ ному проявлению, MOryт не только быть взаимозависимы, но и на­ ходиться в заметной функциональной зависимосги друг от друга. Здесь открываются разные возможносги предполагаемых перемен в обласги структуры самой ценности. Возможности, которые следовало бы прежде всего изучить, чтобы понять их разнообразие и границы. В этом случае речь идет о зависимости в пределах одной ценности между разными моментами ее структуры. Кто, например, считает, что основным фактором в построении ценности является ее материя, тот, наверное, будет ожидать, что некоторое модифицирование этой материи должно повлечь за собой соответcrвующую модификацию ценностности ценностей, ее «ВЫСОТЫ», характера необходимости ее сущеcrвования и т.п. Однако эти ожидания будуг преждевременными и слишком схематичными и общими. Ибо бывает и так, что в разно­ го рода ценностях эти проблемы по-разному себя проявляют и что сущеcrвует большая независимость разных моментов строения цен­ носги, и тогда не всякая модификация материи ценности повлечет 20 1 Чего мы не знаем о ценностях за собой определенное, хоть и небольшое, изменение в «высоте» этой ценноcrи. Tyr MOгyr появиться любые сюрпризы и только как бы пробное экспериментирование с · разным составом ценностей, выcryпающих в одном произведении, - экспериментирование, ко­ торое действительно предпринимают художники в своей творческой практике, -может нас продвинуть вперед в выявлении этих важных во всех областях ценностей проблемах зависимоcrи и независимоcrи ценностей APyr от друга. В настоящее время все эти проблемы стоят перед нами единственно как некие, сейчас лишь подroтовительно вырисовывающиеся задачи, для решения которых нашего настоящего знания недостаточно. Автономность и независимость ценноcrи может нас в некоторых случаях увеcrи далеко, так что какая-либо ценность благодаря своей материи не только сможет существовать как единственная ценность данноro предмета, но и более тоro, не допустит либо никакой иной ценноcrи к реализации в этом самом предмете или комплексе пред­ метов, либо же, по крайней мере, некоторых из них. Между ними тогда возникнет абсолютно исключающее отношение ценноcrи А с ценностью Цили же со всеми дрyrими ценностями. Это, если посмо­ треть с иной точки зрения, будет случай особой нетерпимости данной автономной ценноcrи перед дрyrими ценностями. эта нетерпимость могла бы быть «умеренною>, если бы ценность А действительно до­ пускала появление в предмете П другой ценноcrи Ц, но появление А и Ц в одном и том же предмете повлечет за собой явление дис­ сонанса - так называемой в музыке «фальши», а значит, появление какой-то отрицательной ценноcrи. эта проблема нетерпимоcrи в ее разнородных видах и последствиях должна лишь составить предмет особых исследований. ad 6. В заключение осталось затронyrь еще одну проблему - от­ ношения или связей между ценностью и предметом, которому она присуща, в частноcrи проблему «обоснования» в этом предмете. Это может быть самая важная, но и самая трудная из проблем, какие вы­ двигают нам ценноcrи. Подробное ее рассмотрение требует отдель­ ной работы, поэтому здесь я ограничусь несколькими замечаниями, а 202 Чего мы не знаем о ценностях рассуждения, содержащиеся в дрyrиx моих работах, смогут сосгавить определенное дополнение к тому, что тут скажу. Сама проблематика, называемая еще проблемаmкой объекmвно­ стн, видится в частноcrяx, без сомнения, по-разному для разных основ­ ных родов цешiосгей, и невозможно, чтобы было одно разрешение всего вообще для всех ценносгей, но относительно каждой ценностн отдельных основных родов. В подобных, однако, общих рассуждениях речь может идm только о возможных способах, с какими ценностн отдельных родов могут бьrrь обоснованы в предметах, которым они кажутся присущими. Тогда как исследования, действительно ли в определенном индивидуальном случае какая-то ценность так или иначе обоснована в предмете, за ценность которого принимается, не могут ограничиться выводами тех общих исследований, а должны обращаться к фaкmческим свойствам данного предмета и принимать во внимание все обсгоятельства, в каких в данном конкретном случае появляется ценность. Выше я упоминал, что всякая ценность быmйно независима от предмета, ценность которого предСГаБЛЯет, и быmйно вторична в отношении его свойств. Это очевидно, если ценность суш;ествует действенно. Но ее появление в основе предмета может бьrrь лишено fundamentum in re*, и только внешне будет казаться, что она этому предмету действительно присуш;а. Ценность в своей общей структуре несамосгоятельна, Т.е. требует определенной основы для своего быmя. Она суш;ествует, если найдется предмет, который эту несамостоятель­ ность ценностн способен удовлетворить, обеспечивая основу, каковой являются свойства, каких было бы досгаточно для конкрemзации определенного качества ценносш. Как фактор, дополняющий и устраняющий ее быmйную несамосгоятельность, он является одно­ временно тем, что создает необходимые условия для конкретного возникновения ценносш из данной материи (качества). Чтобы теперь убедиться в том, что ценность определенного рода (например, некая Прелесть) имеет достаточное и одновременно не- * Основания В вещах (.лат.). -Примечание переводЧИI данного произведеlШЯ. Здесь заключена облаcrь возможносги обосновaIШЯ оценки ценнocrи отдельного произведения. Но тут мы покидаем облаcrь общих рас­ суждений, относящихся к теории ценносгей вообще или ценносгей конкретного специального рода, и переходим к специальному знаншо об искусстве либо о морали и Т.п. Я не собираюсь рассматривать здесь эти проблемы. Моим намерением было лишь указать на теоретические основы этого рода позитивного знaIШЯ об искусстве и морали и на ту роль, какую может сыграть теория ценносгей вообще или ценносги определенного рода для этого позитивного знaIШЯ об искусстве и морали. И мне хотелось хотя бы приблизительно уяснить для себя, какие же еще сегодня таятся подлинные недосгатки и незнания этой общей теории ценносгеЙ.