Странность. Николай Михайлович Карамзин Французъ, которой жилъ долго въ Россіи и возвратился въ свое отечество, публикуетъ оттуда въ Московскихъ газетахъ[1], что онъ близь Парижа завелъ пансіонъ для Рускихъ молодыхъ дворянъ, и приглашаетъ родителей отправить къ нему изъ Россіи д?тей своихъ на воспитаніе, об?щая учить ихъ всему нужному, особливо же языку Рускому! Живучи въ уединеніи, я не знаю, что другіе подумали о такомъ объявленіи. Мн? кажется оно бол?е см?шнымъ, нежели досаднымъ: ибо я ув?ренъ, что наши дворяне не захотятъ воспользоваться благосклоннымъ предложеніемъ господина N. N. Французы в?трены – были и будутъ! Снисходительной челов?къ во многомъ извиняетъ ихъ легкомысліе. Иначе какъ вздумать, чтобы родители въ отечеств? нашемъ не им?ли способовъ воспитывать д?тей, и могли безразсудно удалить ихъ отъ себя, забыть священный долгъ свой и вв?рить судьбу юныхъ сердецъ чужому, неизв?стному челов?ку? Мы готовы платить Французамъ, или другимъ иностранцамъ, за уроки въ ихъ языкахъ, которые нужны для благороднаго Россіянина и служатъ ему средствомъ просв?щенія: у насъ есть деньги, но у насъ есть и разсудокъ. Мы знаемъ первый и свят?йшій законъ Природы, что мать и отецъ должны образовать нравственность д?тей своихъ, которая есть главная часть воспитанія; мы знаемъ, что всякой долженъ расти въ своемъ отечеств? и заран?е привыкать къ его климату, обычаямъ, характеру жителей, образу жизни и правленія; мы знаемъ, что въ одной Россіи можно сд?латься хорошимъ Рускимъ – а намъ, для государственнаго щастія, не надобно ни Французовъ, ни Англичанъ! Пусть въ н?которыя л?та молодой челов?къ, уже приготовленный къ основательному разсужденію, ?детъ въ чужія земли узнать европейскіе народы, сравнять ихъ физическое и гражданское состояніе съ нашимъ, чувствовать даже и самое ихъ превосходство во многихъ отношеніяхъ! Я не боюсь за него: сердце юноши оставляетъ у насъ предметы н?жн?йшихъ чувствъ своихъ; оно будетъ стремиться къ намъ изъ отдаленія; подъ яснымъ небомъ южной Европы онъ скажетъ: хорошо; но въ Россіи семейство мое, друзья, товарищи моего д?тства! Онъ будетъ многому удивляться, многое хвалить, но не полюбитъ никакой страны бол?е отечества. Челов?къ можетъ иногда ненавид?ть землю, въ которой онъ жилъ долго; но всегда, всегда любитъ ту, въ которой воспитывался: истина важная для отцевъ семейства, и понятная для всякаго разума! Впечатл?нія юности составляютъ главную драгоц?нность души; они всего для насъ мил?е, подобно какъ самой простой весенній цв?токъ радуетъ насъ бол?е пышной л?тней розы. М?сто, которое напоминаетъ челов?ку первыя д?йствія сердца и разума его, будетъ для него пріятн?йшимъ м?стомъ въ св?т?. Естьли отецъ пошлетъ десятил?тняго сына своего на пять или на шесть л?тъ въ чужую землю, то чужая земля будетъ для сына отечествомъ: она дастъ ему первыя моральныя, сильныя чувства, и сама Натура привяжетъ его къ ней милыми, неразрывными узами. Возрастъ отрока есть развитіе нравственности и души; отъ 10 до 15 л?тъ р?шится судьба нашей жизни и чувствительности. Когда благоразумный челов?къ надолго ?детъ въ какую нибудь землю, то онъ старается заран?е узнать ея обычаи, и естьли не д?ломъ, то хотя воображеніемъ привыкаетъ къ нимъ, зная, что непривычка къ образу мыслей и жизни т?хъ людей, съ которыми намъ ежедневно быть должно, производитъ для насъ многія, существенныя непріятности. А сынъ мой, которому опред?лено жить и умереть въ Россіи, по?детъ образовать душу свою во Францію? Ему надобно знать Рускихъ, съ которыми у него одно гражданское и моральное щастіе: а я пошлю его къ Французамъ? Положимъ. что вс? Европейскіе народы съ н?котораго времени сближаются между собою характеромъ; но различіе все еще велико, и навсегда останется въ свойствахъ, обычаяхъ и нравахъ, происходящихъ отъ климата, образа правленія, судьбы нашихъ предковъ и другихъ причинъ, еще неизъясненныхъ Философами. Господинъ N. N., учредитель Парижскаго пансіона, скажетъ намъ: «вы должны согласиться, что челов?къ еще важн?е гражданина: а челов?къ можетъ лучше образоваться во Франціи, нежели въ Россіи.» Первое справедливо: на второе не согласимся. Мы уже, слава Богу! не варвары; у насъ есть вс? способы просв?щенія, какія только могутъ найтись во Франціи; и тамъ и зд?сь учатъ одному, по однимъ Авторамъ и книгамъ. Самый Французской языкъ можно въ Петербург? или въ Москв? узнать такъ же хорошо, какъ въ Париж?; положимъ, что и не такъ хорошо: но н?которыя совершенн?йшія его отт?нки награждаютъ ли за моральный и политическій вредъ чужестраннаго воспитанія? Природный языкъ для насъ важн?е Французскаго, а господинъ N. N., не смотря на свое милостивое об?щаніе, не выучитъ д?тей нашихъ въ Париж? говорить такъ хорошо по Руски, какъ они зд?сь выучатся. Питомцы его, черезъ 6 или 7 л?тъ возвратясь въ Россію, стали бы терзать слухъ нашъ варварскими своими фразами; они сказали бы намъ: «мы говоримъ языкъ свой, мы знаемъ Математики; мы представляемъ наши постенія согражданамъ[2]» – а сограждане назвали бы ихъ глупцами, нев?ждами, дурно-воспитанными людьми; ибо кто не знаетъ своего природнаго языка, тотъ конечно дурно воспитанъ, хотя бы зналъ наизусть и вс? книги Браминовъ; они сказали бы симъ полу-Галламъ: «за ч?мъ вы къ намъ прі?хали? за ч?мъ не остались во Франціи? Мы не признаемъ васъ земляками своими; вы недостойны называться Рускими, которые гордятся языкомъ Святослава, Владимира, Пожарскаго, ПЕТРА Великаго. Вы не им?ете отечества, ибо и самые Французы, не смотря на то, что вы прекрасно даете чувствовать н?мое Е, не признаютъ васъ Французами!»… И добродушные родители, лишивъ себя неизъяснимаго удовольствія вид?ть въ лиц? и въ душ? милыхъ д?тей постепенное развитіе красоты физической и нравственной, вм?сто благовоспитанныхъ людей увид?ли бы въ нихъ Французскихъ обезьянъ или попугаевъ, которые наименовали бы имъ вс?хъ Парижскихъ актеровъ, а не ум?ли бы съ чувствомъ проинести священнаго имени Россіи, отца, матери и согражданъ! Но я, подобно славному рыцарю Дон-Кишоту, сражаюсь съ в?треными мельницами, принимая ихъ за исполиновъ. Конечно никто изъ благоразумныхъ дворянъ Россійскихъ не подумаетъ отправить д?тей своихъ въ пансіонъ къ господину N. N., надъ которымъ безъ сомн?нія и самые Французы см?ются. О. О. Примечания Указатель къ В?стнику Европы 1802–1830 Составил М. Полуденскій Странность (ч. 1, № 2, стр. 52–57), подписано О. О, статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., изд. Смирдина, т. 3, стр. 606. Французъ, жившій долго въ Россіи, возвратясь въ свое отечество, объявляетъ, что завелъ близь Парижа пансіонъ для русскихъ молодыхъ людей. Авторъ излагаетъ подробно свои зам?чанія о воспитаніи русскихъ за границею. Примечания 1 Въ первыхъ нумерахъ Декабря м?сяца. 2 Такія фразы слыхали мы отъ Рускихъ Французовъ. Н?которые изъ нихъ утверждаютъ даже, что нашъ языкъ не им?етъ правилъ. Нещастные!