Ваня, ты как здесь?! Василий Макарович Шукшин У Проньки Лагутина в городе Н-ске училась сестра. Раз в месяц Пронька ездил к ней, отвозил харчи и платил за квартиру. Любил поболтать с девушками-студентками, подругами сестры, покупал им пару бутылок красного вина и учил: – Вы, главное, тут… смотрите. Тут народ разный. Если он к тебе; «Вы, мол, мне глянетесь, то-се, разрешите вас под ручку», – вы его по руке: «Не лезь! Мне, мол, сперва выучиться надо, и потом уж разные там дела. У меня, мол, пока одна учеба на уме». В один из таких приездов Пронька, проводив утром девушек в институт, решил побродить до поезда по городу. Поезд уходил вечером. Походил, поглазел, попил воды из автоматов… И присел отдохнуть на скамейку в парке. Только присел, слышит: – Молодой человек, простите, пожалуйста. – Подошла красивая молодая женщина с портфелем. – Разрешите, я займу минутку вашего времени? – Зачем? – спросил Пронька. Женщина присела на скамейку. – Мы в этом городе находимся в киноэкспедиции… – Кино фотографируете? – Да. И нам для эпизода нужен человек. Вот такого… вашего типа. – А какой у меня тип? – Ну… простой… Понимаете, нам нужен простой сельский парень, который в первый раз приезжает в город. – Так, понимаю. – Вы где работаете? – Я приезжий, к сестре приезжал… – А когда уезжаете? – Сегодня. – Мм… тогда, к сожалению, ничего не выйдет. А у себя… в селе, да?.. – Но. – У себя в селе где работаете? – Трактористом. – Нам нужно, чтоб вы по крайней мере неделю побыли здесь. Это нельзя? – Трудно. Сейчас самое такое время. – Понимаю. Жаль. Извините, пожалуйста. – Женщина пошла было, но вернулась. – А знаете, у вас есть сейчас минут двадцать времени? – Есть. – Я хочу показать вас режиссеру… для… как вам попроще: чтобы убедиться, в том ли мы направлении ищем? Вы не возражаете? Это рядом, в гостинице. – Пошли. По дороге Пронька узнал, как будет называться кино, какие знаменитые артисты будут играть, сколько им платят… – А этот тип зачем приезжает в город? – Ну, знаете, искать свою судьбу. Это, знаете, из тех, которые за длинным рублем гоняются. – Интересно, – сказал Пронька. – Между прочим, мне бы сейчас длинный рубль не помешал: домишко к осени хочу перебрать. Жениться надо, а в избе тесно. Пойдут ребятишки – повернуться негде будет. У вас всем хорошо платят? Женщина засмеялась. – Вы несколько рановато об этом. А вы могли бы с неделю пожить здесь? – Неделю, думаю, мог бы. Я дам телеграмму, что… – Нет, пока ничего не нужно. Ведь вы можете еще не подойти… – Вы же сказали, что я как раз тот самый тип! – Это решает режиссер. Режиссер, худощавый мужчина лет за пятьдесят, с живыми умными глазами, очень приветливо встретил Проньку. Пристально, быстро оглядел его, усадил в кресло. Милая женщина коротко рассказала, что сама узнала от Проньки. – Добре, – молвил режиссер. – Если дело пойдет, мы все уладим. А теперь оставьте нас, пожалуйста, мы попробуем… поиграть немного. Женщина вышла. – Как вас зовут, я забыл? – Прокопий. – Пронька встал. – Сидите, сидите. Я тоже сяду. – Режиссер сел напротив. Весело смотрел на Проньку. – Тракторист? – Ага. – Любите кино? – Ничего. Редко, правда, бывать приходится. – Что так? – Да ведь… летом почесть все время в бригаде, а зимой на кубы уезжаем… – Что это такое? – На лесозаготовки. Женатые-то дома, на ремонте, а холостежь – вроде меня – на кубы. – Так, так… Вот такое дело, Прокопий. Есть у нас в фильме эпизод: в город из деревни приезжает парень. Приезжает в поисках лучшей судьбы. Находит знакомых. А знакомство такое… шапочное: городская семья выезжала летом отдохнуть в деревню, жила в его доме. Это понятно? – Понятно. – Отлично. Дальше: городская семья недовольна приездом парня – лишняя волокита, неудобства… и так далее. Парень неглупый, догадывается об этом и вообще начинает понимать, что городская судьба – дело нелегкое. Это его, так сказать, первые шаги. Ясно? – А как же так: сами жили – ничего, а как к ним приехали – не ндравится. – Ну… бывает. Кстати, они не так уж и показывают, что недовольны его приездом. Тут все сложнее. – Режиссер помолчал, глядя на Проньку. – Это непонятно? – Понятно. Темнят. – Темнят, да. Попробуем?.. Слова па ходу придумаем. А? – А как? – Входите в дверь – перед вами буду не я, а те ваши городские знакомые, хозяин. Дальше – посмотрим. Ведите себя, как бог на душу положит. Помните только, что вы не Прокопий, Пронька, а тот самый деревенский парень. Назовем его – Иван. Давайте! Пронька вышел из номера… и вошел снова. – Здравствуйте. – Надо постучаться, – поправил режиссер. – Еще раз. Пронька вышел и постучал в дверь. – Да! Пронька вошел. Остановился у порога. Долго молчали, глядя друг на друга. – А где «здравствуйте»? – Я же здоровался. – Мы же снова начали. – Снова, да? Пронька вышел и постучался. – Да! – Здравствуйте! – О, Иван! Входите, входите, – «обрадовался» режиссер. – Проходите же! Каким ветром? Пронька заулыбался: – Привет! – Подошел, обнял режиссера, похлопал его по спине. – Как житуха? – А чего ты радуешься? – спросил режиссер. – Тебя увидел… Ты же тоже обрадовался. – Да, но разве ты не чувствуешь, что я притворно обрадовался? Дошло? – А чего тебе притворяться-то? Я еще не сказал, что буду жить у вас. Может, я только на часок. Режиссер наморщил лоб, внимательно посмотрел в глаза Проньке. – Пожалуй, – сказал он. Давай еще раз. Я поторопился, верно. Пронька опять вышел и постучался. Все повторилось. – Ну, как житуха? – спросил Пронька, улыбаясь. – Да так себе… А ты что, по делам в город? – Нет, совсем. – Как совсем? – Хочу артистом стать. Режиссер захохотал. Пронька выбился из игры. – Опять снова? – Нет, продолжай. Только – серьезно. Не артистом, а… ну, в общем работать на трикотажную фабрику. Так ты, значит, совсем в город? – Ага. – Ну и как? – Что? – А где жить будешь? – У тебя. Вы же у меня жили, теперь я у вас поживу. Режиссер в раздумье походил по номеру. – Что-то не выходит у нас… Сразу быка за рога взяли, так не годится, – сказал он. – Тоньше надо. Хитрее. Давай оба притворяться: я недоволен, что ты приехал, но как будто обрадован; ты заметил, что недоволен, но не показываешь виду – тоже радуешься. Попробуем? – Попробуем. Мне глянется такая работа, честное слово. Если меня увидят в кино в нашей деревне, это будет огромный удар по клубу, его просто разнесут по бревнышку. – Почему разнесут? – От удивления. Меня же на руках вынесут!.. – М-да… Ну, давайте пробовать. А то как бы меня потом тоже не вынесли из одного дома. От удивления. Пронька вышел в коридор, постучался, вошел, поздоровался. Все это проделал уверенно, с удовольствием. – Ваня! Ты как здесь?!-воскликнул режиссер. – А тебя как зовут? – Ну, допустим… Николай Петрович. – Давай снова, – скомандовал Пронька. – Говори: «Ваня, ты как здесь?!» – Ваня, ты как здесь?! – Нет, ты вот так хлопни себя руками и скажи: «Ваня, ты как здесь?!» – Пронька показал, как надо сделать. – Вот так. Режиссер потрогал в раздумье подбородок и согласился. – Хорошо. Ваня, ты как здесь?! – хлопнул руками. Пронька сиял. – Здорово, Петрович! Как житуха? – Стоп! Я не вижу, что ты догадываешься о моем настоящем чувстве. Я же недоволен! Хотя… Ну хорошо. Пойдем дальше. Ты все-таки следи за мной внимательней. Ваня, ты как здесь?! – Хочу перебраться к город. – Совсем? – Ага. Хочу попробовать на фабрику устроиться… – А жить где будешь? – сполз с «радостного» тона Николай Петрович. – У тебя. – Проньку не покидала радость. – Телевизор будем вместе смотреть. – Да, но у меня тесновато, Иван… – Проживем! В тесноте – не в обиде. – Но я же уже недоволен, Иван… то есть, Проня! – вышел из терпения режиссер. – Разве не видишь? Я уже мрачнее тучи, а ты все улыбаешься. – Ну и хрен с тобой, что ты недоволен. Ничего не случится, если я поживу у тебя с полмесяца. Устроюсь на работу, переберусь в общагу. – Но тогда надо другой фильм делать! Понимаешь? – Давай другой делать. Вот я приезжаю, так?.. – Ты родом откуда? – перебил режиссер. – Из Колунды. – А хотел бы действительно в городе остаться? – Черт ее… – Иван помолчал. – Не думал про это. Вообще-то нет. Мне у нас больше глянется. Не подхожу я к этому парню-то? – Как тебе сказать… – Режиссеру не хотелось огорчать Проньку. – У нас другой парень написан. Вот есть сценарий… – Он хотел взять со стола сценарий, шагнул уже, но вдруг повернулся: – А как бы ты сделал? Ну, вот приехал ты в город… – Да нет, если уж написано, то зачем же? Вы же не будете из-за меня переписывать. – Ну, а если бы? – Что? – Приехал ты к знакомым… – Ну, приехал… «Здрасте!» – «Здрасте!» – «Вот и я пожаловал», – «Зачем?» – «Хочу на фабрику устроиться…» – Ну? – Все. – А они недовольны, что тебе придется некоторое время у них жить. – А что тут такого, я никак не пойму? Ну, пожил бы пару недель… – Нет, вот они такие люди, что недовольны. Прямо не говорят, а недовольны, видно. Как тут быть? – Я бы спросил: «Вам што, не глянется, што я пока поживу у вас?» – А они: «Да нет, Иван, что ты! Пожалуйста, располагайся!» А сами недовольны, ты это прекрасно понимаешь. Как быть? – Не знаю. А как там написано? – Пронька кивнул на сценарий. – Да тут… иначе. Ну, а притвориться бы ты смог? Ну-ка давай попробуем? Они плохие люди, черт с ними, но тебе действительно негде жить. Не ехать же обратно в деревню. Давай с самого начала. Помни только… Зазвонил телефон. Режиссер взял трубку. – Ну… ну… Да почему?! Я же говорил!.. Я показывал, какие! А, черт!.. Сейчас спущусь. Иду. Проня, подожди пять минут. Там у нас путаница вышла… – Не слушаются? – поинтересовался Пронька. – Кого? Меня? – Но. Режиссер засмеялся. – Да нет, ничего… Я скоро. – Режиссер вышел.. Пронька закурил. Вбежала красивая женщина с портфелем. На ходу спросила: – Ну, как у вас? – Никак. – Что? – Не выходит. Там другой написан. – Режиссер просил подождать? – Ага. – Значит, подождите. – Женщина порылась в стопке сценариев, взяла один… – Может, вам сценарий пока дать почитать? Почитайте пока. Вот тут закладочка – ваш эпизод. Она сунула Проньке сценарий, а само с другим убежала. И никакого у нес интересы к Проньке больше не было. И вообще Проньке стило почему-то тоскливо. Представилось, как приедет завтра утром к станции битком набитый поезд, как побегут все через площадь – занимать места в автобусах… А его не будет там, и он не заорет весело на бегу: «Давай бабка, кочегарь, а то на буфере поедешь!» И не мелькнут потом среди деревьев первые избы его деревни. Не пахнет кизячным дымом… Не встретит мать на пороге привычным: «Приехал. Как она там?» И не ответит он, как привык отвечать: «Все в порядке». – «Ну, слава богу». Он положил сценарий на стол, взял толстый цветной карандаш и на чистом листке бумаги крупно написал: "Не выйдет у нас. Прокопий Лагутин". И ушел.