Свободная любовь. Лев Николаевич Толстой Комедія въ 2-хъ д?йствіяхъ. Д?ЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА: 1) Лидія Андревна Щурина, подъ 30 л?тъ, необыкновенные бросающіеся въ глаза туалетъ и прическа. 2) Дмитрій Серг?ичъ Щуринъ, ея мужъ, подъ 40 л?тъ <былъ разбитъ параличомъ, очень толстъ и л?нивъ>. 3) Капитолина Андревна, ея сестра, д?вица 25 л?тъ, од?вается также странно, какъ и старшая сестра. 4) Ольга,[1] племянница Щурина, 19 л?тъ, барышня, только что прі?хавшая изъ деревни. 5) Масловской, 22 л?тъ, худощавый франтъ съ стеклушкомъ въ глазу и большимъ количествомъ брелоковъ, любовникъ Лидіи. 6) Его превосходительство Иванъ Никанорычъ Лацканъ, подъ 60 л?тъ, значительное лицо, учтивый св?тской старичокъ, дядя и любовникъ Лидіи. 7) Подполковникъ Кулешенко, недавно вернувшійся съ войны, 35 л?тъ. 8) Князь Чивчивчидзе, 18 л?тъ, очень хорошъ собой, въ Грузинскомъ костюм?, говоритъ по русски не совс?мъ чисто и съ особеннымъ удареніемъ на гласныя. 9) Катерина ?едотовна, кр?постная горничная и няня Ольги, прі?хала съ Ольгой изъ деревни, около 40 л?тъ. 10) Нанятой лакей Щуриныхъ. Д?йствіе происходитъ въ Москв? въ весьма богато и вычурно убранномъ дом? Щурииыхъ. Д?ЙСТВІЕ I. Театръ представляетъ будуаръ Лидіи. Комната обтянута штофомъ, въ середин? потолка виситъ матовая лампа, большой и маленькой диванъ, трюмо, одна дверь на право, другая въ середин?, на одной ст?н? на ковр? висятъ пистолеты и кинжалы; передъ диваномъ медвежья шкура. <На маленькомъ диван? лежитъ ньюфундланская собака>. В углу кл?тка съ попугаемъ. ЯВЛЕНIE I. Лидія одна, въ красномъ шлафрокњ, съ ногами обутыми въ горностаевыя туфли лежитъ на болъшомъ диванњ и куритъ сигару. – <Подлњ нея на стол? стоитъ бутылка вина>. Милый дикарь… мой Теверино… да, я не шутя люблю его и всему св?ту скажу, что я люблю его. – Помню, какъ Масловской подвелъ мн? его на этомъ бал? и шутя просилъ, чтобы я не влюбилась въ него; а я влюбилась, и влюбилась страстно, потому что нельзя не влюбиться… этотъ грузинской костюмъ, который такъ идетъ къ нему, это южное страстное лицо, эти чудные волосы.... Н?тъ, я не могу пробыть нынче вечеръ безъ него, и я должна ему сказать, какъ я люблю его. Я всегда прямо говорила: «люблю», т?мъ людямъ, которыхъ любила, потому что горжусь этимъ чувствомъ, а этаго дикаго Князька надо обнять и поц?ловать при вс?хъ, чтобы онъ понялъ мою любовь и высказалъ бы свою; и я сд?лаю это. – Слава Богу, я уже давно стою выше суев?рій толпы. – (Приподнимается къ столу, подвигаетъ себ? чернильницу и портфель и пишетъ.) Любезный и милый Князь....... я жду васъ нынче вечеромъ.... (Звонитъ.) Я жду васъ нынче вечеромъ.... над?юсь, что и въ Грузіи… исполняютъ просьбы женщинъ… (Входитъ слуга.) Подожди.... (Пишетъ молча.) Н?тъ, онъ не пойметъ, послать за нимъ лучше мужа. (Обращаясь къ слуг?.) Гд? Дмитрій Серг?ичъ? Слуга. Отдыхать изволятъ. Лидія. Разбуди и позови сюда поскор?е. Слуга. Слушаю-съ. (Уходитъ.) Лидія (разрываетъ начатую записку и пьетъ глотокъ вина и задумывается.) Н?тъ… и онъ любитъ меня, я это чувствую..... (Опять задумывается и улыбается.) Зд?сь нынче вечеромъ и мы одни… можетъ быть, минута истиннаго счастья. Одно – несносный дядя пом?шаетъ опять, прі?детъ съ своими допотопными н?жностями… (Входитъ Щуринъ, встряхиваясь, чтобы совершенно очнуться; Лидія, не глядя на него, протягиваетъ ему руку.) Здраствуйте, мой другъ, что вы под?лывали? Щуринъ (садится на кресло подл? нея). Отдыхалъ. Вы меня звали, Лили? Лидія. Щуринъ, окажите мн? услугу? Щуринъ. Все, что хотите, Лили. Лидія. Вы знаете, гд? живетъ Князь Чивчивчидзе? Щуринъ. Этотъ хорошенькой, Лили? не знаю. — Лидія. Ну, вы сыщете его, по?зжайте только сейчасъ и скажите ему, что я непрем?нно хочу его вид?ть у себя нынче вечеромъ. Послушайте, Щуринъ, будьте милы какъ всегда, кажется, я р?дко прошу васъ о чемъ нибудь и оставляю васъ совершенно свободнымъ. По?зжайте. Щуринъ. Пожалуйста, не сердитесь, Лили, за то, что я вамъ скажу. Я тоже р?дко вамъ говорю что нибудь. Я слишкомъ уважаю васъ и ц?ню вашу искренность; но, шеръ Лили, не зовите его нынче; вы знаете почему. — Лидія. Н?тъ не знаю. Щуринъ. Кажется, мы въ 10 л?тъ узнали другъ друга, вы вид?ли, что я никогда, ниразу не позволилъ себ? ревновать васъ. Пов?рьте, я понимаю также, какъ вы, въ нашъ в?къ всю см?шную, бeзчестную сторону ревности: я знаю, что любовь должна быть свободна, и что искренность благородн?е всего. Но Лили, машеръ, я теперь не для себя прошу, чтобы вы не звали нынче Грузинскаго Князя и вообще были бы осторожн?е съ нимъ. Было бы слишкомъ см?шно и глупо, ежели бы я ревновалъ васъ, какъ мальчикъ, я прошу этаго для васъ: вы знаете, вашъ дядя челов?къ не нын?шняго в?ка, не такъ смотритъ на это, какъ я....... Лидія. Ахъ, Богъ мой! какой вы см?шной, Щуринъ! да кто же вел?лъ дяд? влюбиться въ меня. Щуринъ. Ну, разум?ется… Лидія. A мн? то чтожъ д?лать? Сначала меня забавляла его стариковская страсть, а теперь ужъ мн? давно это скучно. Кто ему м?шаетъ любить меня какъ друга, какъ племянницу, но ревность, просьбы, н?жности… <Я не могу и не хочу для кого бы то ни было ст?снять себя.> Щуринъ. Лили, вы еще совершенный ребенокъ… Подумайте, какъ много сд?лалъ для насъ этотъ челов?къ и какъ много можетъ для насъ сд?лать и сд?лаетъ, ежели вы сами не возстановите его. Вы не хотите знать нашихъ средствъ, a в?дь ежели бы не онъ, намъ бы давно было жить неч?мъ. Съ своей страстью къ вамъ, подумайте, какъ много онъ еще можетъ сд?лать для насъ. Положимъ, что эта страсть см?шна и тяжела для васъ, но вы должны поддерживать ее, подумайте объ этомъ – <у васъ д?ти, Лили.> Лидія <(съ досадой).> Вы всегда правы. Щуринъ. Да чтожъ д?лать? — Лидія. Я знаю, что вы правы, но мн? чтожъ д?лать? Вы меня знаете, я не могу притворяться и скрывать свои чувства. (Съ жаромъ.) Я люблю Князя! Какъ никогда никого не любила. Я для него готова отдать все – д?тей, все въ мір?. И вы хотите, чтобы этимъ святымъ, высокимъ чувствомъ я жертвовала для вашихъ денежныхъ разсчетовъ. (Съ гордостью.) Н?тъ, Щуринъ, еще вы меня не знаете и не хотите понять! Щуринъ (спокойно). Лили, я васъ знаю, я васъ ц?ню, 10 л?тъ нашихъ дружескихъ отношеній могли бы васъ уб?дить въ этомъ, но будьте благоразумны, мой другъ. – Вотъ ужъ З года я съ удовольствіемъ вижу ваши отношенія съ Масловскимъ и знаю, что онъ нашъ лучшій другъ. Теперь въ нын?шнюю зиму вы увлеклись этимъ героемъ Полковникомъ, я тоже ничего не говорилъ, потому что вы какъ всегда были искренни и честны въ вашемъ увлеченіи, и оно никому не м?шало; но теперь вы вспомните, ч?мъ вы обязаны вашему дяд?, чт? мы можемъ еще ожидать отъ него. Намъ надо беречь его; а вы такъ неосторожно при немъ кокетничаете съ этимъ Княземъ. Я вид?лъ третьяго дня, какъ дядя переменился въ лиц? и тотчасъ у?халъ, когда вы вдругъ напали на Олиньку и увели Князя въ цв?точную и заперли двери. Будьте осторожн?е, ежели не для меня, то для себя и для вашихъ д?тей, вотъ все, о чемъ я прошу васъ, будьте благоразумны. Лидія. Я вамъ сказала, что я люблю, такъ не могу я быть благоразумной, – особенно, когда я вижу эту Ольгу, вашу племянницу, которую вы Богъ знаетъ зач?мъ выписали сюда, которая кокетничаетъ съ Княземъ. – Это еще больше разжигаетъ мою страсть, я над?лаю глупостей, а вы хотите, чтобъ я была благоразумна. И зач?мъ вы выписали сюда эту Ольгу? <Опять какое нибудь благоразуміе? Отошлите ее назадъ.> Щуринъ. <И точно, опять этаго требуетъ благоразуміе.> Какъ мн? это ни больно, но я второй разъ долженъ противор?чить вамъ, Лили. – Олинька добрая д?вушка, правда провинціялка, отсталая, но она мн? ближайшая родня, она сирота, и главное, ежели бы не ея 3 тысячи въ годъ, я васъ ув?ряю, что намъ бы ужъ нельзя было больше оставаться въ Москв?. Лидія. Ну прекрасно, все прекрасно и правда, но по?зжайте къ Князю и привезите его. Я только объ одномъ прошу васъ… Щуринъ (дњлаетъ строгую угрожающую мину). Лили..... (Входитъ Масловской). ЯВЛЕНИЕ II. Т? же и Масловской. Щуринъ (не вставая подаетъ ему руку). Bonjour, cher. Хоть вы помогите мн? уговорить эту взбалмошную головку: можетъ быть, вы будете уб?дительн?е меня. — Лидія (протягивая руку, которую Масловской ц?луетъ, садясь у ея ногъ на диванњ). Н?тъ, онъ лучше понимаетъ меня и сд?лаетъ то, объ чемъ я его прошу. Онъ любитъ и сл?довательно великодушенъ, а не благоразуменъ. (Презрительно выговариваетъ последнее слово.) Масловской. Все сд?лаю, особенно нынче (глядя на нее нњжно) когда вы такъ прелестны........ (Она жметъ ему руку.) A в?дь вы проиграли пари – Кулешенко д?йствительно[2] носитъ накладку – я узналъ. Нав?рно. (Понижая голосъ.) Такъ я им?ю право поц?ловать вашу ножку… Щуринъ (встаетъ и отходитъ къ попугаю). Попка! попочка! попочка! Уа!… Лидія (улыбаясь). Да, но прежде вы должны исполнить еще мою просьбу; по?зжайте сейчасъ, найдите гд? хотите Князя Чивчивчидзе и привезите его ко мн?, непрем?нно нынче вечеромъ. Непрем?нно, слышите! Я хочу этаго. Масловской. А вы все еще влюблены въ него?… Лидія. Н?тъ, Масловской! Я не влюблена, – влюблена – это какъ-то глупо, банально, и не люблю его такъ,какъ васъ; но это что-то и больше, и меньше. Я ув?рена, знаю впередъ, что черезъ три дня этотъ дикарь-ребенокъ надо?стъ мн?, и я буду опять неразд?льно ваша, но теперь я до такой степени страстно люблю и желаю его, что я кажется умру, ежели не увижу его. Вчера его не было, и я вечеромъ приняла опіуму и, Боже мой, какъ я наслаждалась! и вотъ у меня уже опять готова пастилька на нынче, ежели онъ не прі?детъ. – Я знаю, что вы сд?лаете это для меня, вы мой лучшій другъ и вы такъ н?жны, что въ состояніи понять вс? отт?нки женскаго чувства. Масловской (во все время ея монолога съ нњжной улыбкой глядњвшій на нее). Я васъ понимаю, Лиди, да, но не забывайте, что всегда и все я сд?лаю, что могу сд?лать для вашего счастія, но что иногда это для меня тяжелая жертва. Я всего отдалъ себя вамъ и навсегда, не требуя отъ васъ ничего, а съ благодарностью принимая то, что вы мн? даете. Вы мн? дали свою дружбу, дали право говорить вамъ о своей любви, и я счастливъ; но въ душ? я все таки желалъ бы всегда им?ть васъ всю, и вашу дружбу, и ваши увлеченья. Разв? я не страдалъ, когда я привелъ къ вамъ Кулешенко, (иронически) этаго Севастопольскаго героя, нажившаго себ? тамъ билетъ въ 10,000; но вс? ваши увлеченія, даже ваши ошибки священны для меня. Я не сталъ васъ разочаровывать. Вы разочаровались сами, но за то хоть недолго, но вы были счастливы, а я радовался и страдалъ, глядя на ваше счастье. Теперь тоже я радъ, что посредствомъ этаго прелестнаго дикаго ребенка я могу вамъ доставить счастье, но не спрашивайте меня, чт? зд?сь. (Указываетъ на сердце.) Ежели бы я см?лъ ревновать васъ, то я бы ревновалъ васъ не къ этимъ минутнымъ порывамъ, которые только больше возбуждаютъ мою любовь и посл? которыхъ вы еще прелестн?е возвращаетесь ко мн?; но я бы ревновалъ васъ къ вашему старику, дядичк?, какъ вы его называете, который всякую минуту выказываетъ какое-то право на васъ, которому вы какъ будто даете это право, Вотъ кого я ненавижу. Вы помните, что 28 Мая, когда я въ первый разъ полюбилъ васъ, я купилъ это кольцо съ ядомъ и сказaлъ вамъ, что ежели когда-нибудь я перестану быть для васъ ч?мъ нибудь, мн? нечего будетъ д?лать на этомъ св?т?..... И ваши отношенія съ этимъ старикомъ часто заставляютъ меня поглядывать на это кольцо. Ежели бы не я, а онъ сталъ для васъ необходимымъ другомъ, я бы ни минуты не задумался… (Д?лаетъ видъ, что проглатываетъ кольцо.) Лидія (жметъ ему руку). Шеръ ами!............ Такъ вы привезете его нынче? Масловской (вставая). (Сейчасъ!) (Д?лая головой знакъ согласія. Обращаясь къ Щурину.) Дмитрій Серг?ичъ! я просилъ однаго Г[осподи]на, чтобы онъ попросилъ о вашемъ д?л? въ Сов?т? – мн? обещали. Щуринъ. Я знаю, что вы золотой челов?къ. Ну что, поговорили ей?… Масловской. Да… я… (подходитъ къ Лидіи). Щуринъ (встаетъ и тоже подходитъ къ Лидіи, которая его не слушаетъ и говоритъ въ одно время съ нимъ). Онъ тоже согласенъ, Лили, что надо беречь такого челов?ка, какъ вашъ дядя. Кто-жъ говоритъ, что вамъ нравится, какъ дитя, этотъ Князекъ, но надо быть благоразумной. Лидія. Масловской! Да прі?зжайте сами. Подите сюда. Ежели онъ прі?детъ, я хочу о многомъ переговорить съ нимъ, растолковать многое этому милому дикарю. Я боюсь, онъ дичится меня отъ того, что воображаетъ, съ своими восточными кавказскими понятіями, что мужъ мой зар?жетъ его, что я замужняя женщина et coetera. – Ольга будетъ м?шать мн?. Ужъ вы будьте совс?мъ великодушны, займитесь ей нын?шній вечеръ и вашимъ другомъ дядичкой, ежели онъ прі?детъ. А то мн? не дадутъ минуты покоя… Масловской. Я сд?лаю лучше: я привезу храбраго Полковника, для того чтобы занять Ольгу, которой вы напрасно боитесь, а дядичку усадимъ за карты. Щуринъ (вм?ст? съ Масловскимъ) Вотъ это прекрасно и умно. Лидiя. Вы восхитительны! По?зжайте. Масловской. Н?тъ, знаете, какая мн? пришла мысль? Храбрый Полковникъ – я могу см?ло теперь говорить про него? – глупъ ужасно, и его билетъ въ 10.000 сбилъ его совс?мъ съ толку; ему мало одному нанимать ложи въ бельэтаж? и кареты, его мечта жениться на комъ бы то ни было. Его надо женить на Олиньк?, онъ будетъ совершенно счастливъ, и вы отд?лаетесь отъ 2-хъ разомъ. Какова идея! — Лидія. Чудесная. Я въ 1/2 часа влюблю Ольгу въ храбраго Полковника: она д?вочка пылкая, какъ вс? провинціялки, съ допотопными идеями объ любви, и очень недалекая.... Щуринъ (вмњстњ съ Лидіей). Да, она и славная д?вочка, и я долженъ отв?чать за нее; Богъ знаетъ, сд?лаетъ ли онъ ее счастливой. — Лидія (обращаясь къ Щурину). Съ вами не говорятъ, вы не хот?ли сд?лать того, о чемъ я васъ просила..... (Изъ боковой двери входитъ Ольга, въ бњлой кисейной юбкњ и въ черномъ кружевномъ канзу, съ косой вокругъ головы. Присядаетъ Масловскому. За ней отворяется дверь, и Катерина ?едотовна подаетъ ей платокъ и обдергиваетъ ее платье. Масловской кланяется дамамъ, жметъ руку Щурину и уходитъ.) ЯВЛЕНIE III. Щуринъ, Лидія, Ольга и Катерина ?едотовна. Лидія (беретъ за руку Ольгу и приподнявшись оглядываетъ ее). Олинъ! Ты ужасно хороша, св?жа, но ты не разсердишься на меня? ужасно провинцьялка. Что зa туалетъ! Щуринъ (оглядывая ее). Да, мой дружокъ, ты мила, но въ нын?шнемъ св?т? столько есть условій....... все это.... Ольга (краснњя). Чтожъ, я см?шна? Чтожъ такое въ моемъ плать??.... Лидія (вставая). Все, машеръ. Во-первыхъ, это канзу, это слишкомъ нарядно и оно портитъ теб? талію, ты лучше над?нь мою горностаевую, — Щуринъ. Да вотъ я велю принести теб?. Лидія. Потомъ, мытое 30 разъ платье – это в?дь горничныя носятъ. – Ну, да это ничего еще. Но башмаки покажи. Ольга (показываетъ ножку). Чтожъ башмаки? — Лидія (смњется). Это очень мило, что теб? все равно, но ктожъ носитъ башмаки? разв? теб? не принесли? Над?нь хоть мои, но они теб? малы будутъ (ставитъ свою ногу подлњ ея), да, малы. — Ольга. Разв? много гостей будетъ, что вы меня такъ од?ваете? Лидія. Будетъ Полковникъ, который очень… Комментарий В. Ф. Саводника «ДЯДЮШКИНО БЛАГОСЛОВЕНИЕ». «СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ». 8 октября 1856 г. Толстой, живший в это время в Ясной поляне, отметил в своем Дневнике: «… Затеял было комедию. Может, возьмусь». Через три дня, 11 октября, он опять возвращается к этому замыслу и записывает: «Прочел Bourgeois Gentilhomme [«Мещанин во дворянстве»] и много думал о комедии из Оленькиной жизни, в двух действиях. Кажется, может быть порядочно». Еще три дня спустя он снова отмечает чтение Мольера, а на другой день, 15 октября, записывает: «Написал начало комедии». Все эти записи относятся к комедии «Дядюшкино благословение», от которой, впрочем, остался только перечень действующих лиц и краткая программа всей пьесы. Дальше этих первоначальных набросков работа над нею не пошла. Однако сюжет задуманной комедии не был оставлен Толстым, и, месяц спустя, через несколько дней после своего приезда в Петербург, он снова обратился к нему, как об этом свидетельствуют записи в Дневнике от 12 и 13 ноября: «Утром написал scenarium немного… написал одно явление комедии»; «встал в 11-м, писал 2 явления комедии». Эти две записи относятся к комедии «Свободная любовь», хронологически и тематически тесно связанной с предыдущей и оставшейся также в виде незаконченного фрагмента, заключающего в себе очень сжатый сценарий всей пьесы, перечень действующих лиц и первые три явления 1 действия. Однако и на этот раз работа над задуманной комедией была оставлена в самом начале, и Толстой уже более не возвращался к намеченному в ней сюжету. Восстановить полностью содержание обеих комедий, на основании сохранившихся отрывков мы не в состоянии, так как набросанные Толстым краткие программы их отличаются чрезвычайной сжатостью и лаконизмом, благодаря чему смысл отдельных намеков и ремарок автора, которыми он намечал основные вехи в ходе развития действия, остается в некоторых случаях для нас неясным и не поддается толкованию. Тем не менее, путем внимательного анализа имеющихся у нас фрагментов и их сопоставления, мы можем установить по крайней мере сюжетную основу авторского замысла. При таком сопоставлении ясно обнаруживается близкое сродство обеих комедий, представляющих собой как бы два варианта одного и того же сценического замысла. В обеих комедиях в центре действия стоят две женские фигуры: эмансипированная, столичная 30-летняя дама, проникнутая Жорж-Зандовскими идеями о правах женщины и о свободной любви, и наивная, простодушная молодая девушка, только что приехавшая в столицу из глухой провинции. В обоих случаях эти лица носят одинаковые имена: Лидия и Ольга. В обеих комедиях движущею пружиной действия является ревность эмансипированной дамы (Лидии) к своей молодой родственнице и сопернице (Ольге), которую она поэтому старается выдать замуж за первого подходящего жениха; в комедии «Дядюшкино благословение» таким лицом является брат Лидии – Анатолий, а в «Свободной любви» – подполковник Кулешенко, Севастопольский герой, только что вернувшийся с войны. Прочие действующие лица в обеих комедиях также дублируют друг друга, хотя и носят различные имена; таковы: пожилой и добродушный муж Лидии, тип покладистого супруга, выше всего ценящего покой и потому несклонного портить себе настроение ревностью; модный 22-летний франт, играющий при Лидии роль друга дома, чичисбея; 60-летний дядюшка, важный чиновник, также влюбленный в нее и надоедающий ей своими старческими ухаживаниями; молодой грузинский князь, которым увлечена сама Лидия; наконец, крепостная нянюшка Ольги, Катерина Федотовна, – все эти лица повторяются в обеих пьесах, хотя некоторые из них носят различные имена; вместе с тем сходны и взаимные отношения этих лиц между собой в обеих комедиях. Только одно из действующих лиц в комедии «Дядюшкино благословение» не находит себе соответствия в другой пьесе: это старый холостяк, граф Кукшев, «дядюшка» Ольги, роль которого была совершенно исключена автором из комедии «Свободная любовь». Насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, обе комедии должны были носить сатирический характер, причем эта сатирическая тенденция, направленная против увлечения жорж-зандовскими идеями равноправия женщин и «свободной любви», была особенно резко подчеркнута и заострена во второй пьесе, о чем свидетельствует самая перемена заглавия. Характерной чертой Толстого, особенно резко проявлявшейся в молодые годы, была его антипатия к радикальным теориям. Григорович в своих воспоминаниях рисует сцену, происшедшую на одном из обедов в редакции «Современника», когда Толстой, услыхав похвалы новому роману Жорж Занд, не выдержал и, несмотря на предварительное предупреждение Григоровича не касаться вопросов, связанных с именем и произведениями Жорж Занд, на товарищеских собраниях «Современника», резко объявил себя ненавистником французской романистки, прибавив, что героинь ее, если бы они существовали в действительности, следовало бы, ради назидания, привязывать к позорной колеснице и возить по петербургским улицам. Это выступление Толстого было тем более неуместно, что хозяйкой редакционных обедов «Современника» была небезызвестная Авдотья Яковлевна Панаева, бывшая жена И. И. Панаева, с которым она в это время уже разошлась, став женою Некрасова: это была женщина, всецело усвоившая себе жорж-зандовские идеи. Возможно, что некоторые черты главной героини «Свободной любви» были описаны именно с нее, между тем как добродушный И. И. Панаев мог послужить автору моделью для изображения типа снисходительного и покладистого мужа. Одна мелкая деталь делает такое предположение довольно вероятным, а именно: при описании обстановки будуара Лидии Толстой замечает: «на маленьком диване лежит ньюфаундлендская собака». Эта маленькая подробность живо напоминает обстановку квартиры Некрасова, любимые собаки которого, как страстного охотника, пользовались привилегией лежать на дорогом ковровом диване и нередко даже затаскивали и грызли на нем кости, так что аккуратный Гончаров, по словам П. И. Ковалевского, избегал садиться на него; впрочем, не желая, вероятно, подчеркивать отмеченное сходство, Толстой вычеркнул из описания обстановки указанную подробность и заменил собаку на диване безразличной клеткой с попугаем. Что касается до второй женской фигуры в комедии «Свободная любовь» – Ольги, молодой девушки-провинциалки, которую автор противопоставляет своей эмансипированной героине, то относительно ее мы находим в цитированной выше записи Дневника Толстого от 11 октября 1856 г. («много думал о комедии из Оленькиной жизни») прямое указание, что фигура эта или, по крайней мере, связанный с нею жизненный эпизод, взяты автором непосредственно из действительности. Кто была эта «Оленька», о которой говорится в Дневнике, – на этот вопрос мы можем ответить только гадательно. Среди близких знакомых, составлявших окружение Толстого в эту эпоху, были две девушки, носившие это имя: во-первых, Ольга Владимировна Арсеньева, младшая сестра Валерии Владимировны, с которой как раз в это время у Льва Николаевича разыгрывался длительный роман, едва не закончившийся браком. Толстой состоял официальным опекуном сирот Арсеньевых, часто бывал в Судакове, где они проживали у своей тетки, и, конечно, был посвящен во все подробности их жизни; поэтому естественнее всего отнести эту запись, самая форма которой («Оленька») свидетельствует об известной интимности отношений, именно к ней. Ольге Владимировне Арсеньевой в это время было 18 лет (р. 4 января 1838 г.). Таким образом она и по возрасту подходит к героине толстовских пьес, так же как и по своему положению, в качестве провинциальной барышни, воспитанной в деревенской глуши и незнакомой со столичной жизнью. В Дневнике Толстого, относящемся к этому времени, она упоминается несколько раз; так, 4 октября он записывает: «приехав домой, застал записку от Ольги Арсеньевой и поехал к ним»; а в записи от 19 октября он даже как будто сравнивает ее со старшей сестрой Валерией, за которой он сам в это время ухаживал: «…Смотрел спокойно на Валерию, она ужасно растолстела, и я решительно не имею к ней никакого [чувства(?)]. Ольга умна. Ночевал у них». В следующем 1857 г. Ольга Владимировна вышла замуж за подпоручика кн. Енгалычева и умерла еще в молодых годах, в 1868 г. Возможно, что именно к ней относится вышеприведенная запись от 11 октября, свидетельствующая о том, что какие-то сюжетные элементы предполагаемой пьесы Толстой хотел заимствовать из действительности; но о каком именно эпизоде из жизни «Оленьки» идет речь, мы сказать не можем, за отсутствием каких-либо определенных данных. Другая девушка с этим именем, к которой могла относиться запись Толстого, это – Ольга Александровна Тургенева, дальняя родственница писателя Ивана Сергеевича и дочь автора известных мемуаров Александра Михайловича Тургенева, друга Жуковского и кн. Вяземского, воспитанника Геттингенского университета, человека, не чуждого литературе, в доме которого бывали многие русские писатели, в том числе и Толстой, который, по свидетельству внука Тургенева, сына его единственной дочери, А. С. Сомова, читал здесь свои Севастопольские рассказы. Ольга Александровна Тургенева была несколько старше Ольги Владимировны Арсеньевой (р. в 1836 г.) и отличалась редкой красотою. В 1853—54 гг. за нею серьезно ухаживал Ив. Серг. Тургенев, который одно время считался даже ее женихом; но в середине 1854 г. их отношения расстроились, о чем он сам сообщает в письме к С. Т. Аксакову от 7 августа, и предполагавшийся брак не состоялся. Судя по некоторым намекам, Лев Николаевич также был заинтересован ею; во всяком случае, при своем вторичном приезде в Петербург осенью 1856 г., он поспешил побывать у Тургеневых (10 ноября), а через два дня после этого посещения снова возвращается к работе над задуманной им комедией «из Оленькиной жизни», одно из главных действующих лиц которой носит это же имя. В ближайшие затем дни Лев Николаевич неоднократно повторяет свои визиты в дом Тургеневых, причем из самой формы видно, что его привлекала сюда преимущественно дочь хозяина; так, 10 ноября, Толстой записывает: «С Дружининым поехали к Ольге Тургеневой…»; «Ольга Тургенева, право, не считая красоты, хуже Валерии»; 26 ноября: «Получил глупо-кроткое письмо от Валерии, поехал к Ольге Тургеневой; там мне неловко, но наслаждался прелестным трио»; 17 декабря: «… Потом к Тургеневу… Но с Ольгой Александровной мне всё неловко, виноват Ваничка»; 25 декабря: «…У Ольги Александровны, она мила очень»; 26 декабря: «Вечер у Тургеневых»; 1 января 1857 г.: «…я пошел к Ольге Тургеневой и у нее пробыл до 12-го часа. Она мне больше всех раз понравилась»; 6 января: «Пошел к Тургеневым. Ольгу не видал, старичок язвил меня». После этой записи имя О. А. Тургеневой уже более не встречается на страницах дневника Толстого. В 1859 или 1860 гг. она вышла замуж за Серг. Ник. Сомова, бывшего впоследствии управляющим государственными имуществами Херсонской и Бессарабской губерний, и скончалась в 1872 году. К кому именно из двух названных девушек относится намек Толстого, содержащийся в записи его Дневника от 11 декабря, сказать с полной уверенностью невозможно, за отсутствием каких-либо сведений об интимной жизни этих лиц; если же судить с точки зрения вероятности, то нельзя не признать в этом отношении некоторого преимущества за О. В. Арсеньевой, так как, судя по сохранившемуся фрагменту комедии «Свободная любовь», Ольга в этой пьесе мыслилась автором как тип простодушной, наивной и неопытной провинциалки, совершенно чуждой светскому столичному обществу, чего отнюдь нельзя сказать относительно Ольги Тургеневой. От комедии «Дядюшкино благословение» сохранилась только одна рукопись. Она представляет собой автограф Толстого, написанный на полулисте писчей бумаги обыкновенного формата, in-folio; бумага фабрики Никифорова-Новикова (2 разбор, № 5); водяных знаков не имеется; исписана вся первая страница рукописи и около половины второй. Чернила рыжеватые или выцветшие от времени. Начало рукописи, содержащее в себе перечень действующих лиц, написано довольно тщательно; но при переходе к сценарию, особенно начиная с 4 явления I действия, почерк становится порывистым и мало разборчивым, что свидетельствует о той торопливости, с какою Толстой спешил набросать свои мысли, в виде беглых и несвязных намеков, смысл которых в некоторых случаях не поддается расшифрованию. Рукопись комедии хранится в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка XX, 7.) Отрывок печатается впервые. От комедии «Свободная любовь» сохранились две рукописи. Первая из них содержит в себе набросок краткого сценария, о котором упоминается в записи Дневника от 12 ноября 1856 г. Рукопись представляет собой полулист писчей бумаги, сложенный в четвертку, без водяных знаков и фабричного клейма; текст, написанный карандашом рукой самого автора, занимает приблизительно одну треть первой страницы рукописи, остальная часть которой не записана; запись носит характер беглого наброска, сделанного для памяти, и потому многие намеки автора остаются для нас неясными и непонятными. Приводим полностью текст рукописи, в том виде, в котором он был набросан Толстым: 1 Явленіе. Л[идія] и мужъ. Л. пишетъ письмо Гр[узину] зоветъ мужа, мужъ ув?щеваетъ ее, она злится, зач?мъ онъ взялъ племянниц[у] дл[я] дене[гъ]. II Яв[леніе] Л. и К.[?] входитъ К., она проситъ его привезти Гр., онъ выставляетъ свои заслуги и, чтобы избавиться отъ ревности, предлагаетъ женить Оф[ицера] на Ол[ьг?]. III Яв. Л. К. О. мужъ и няня и сестра О. од?ваютъ и объ офицер?. – IV Яв. Л. О. Оф. О. и Оф. V Яв. К. Гр. объясняетъ ему отнош. къ Т.[?] VI Л. одна съ Гр. Кн[яземъ.] VII. Т. Л. Гр. – и вс? Т. придворные намеки. Гр. прямо. Д?й[ствіе] II. Няня и лакей. Ольга, затянута изъ театра, пряч. за плющъ. Возвращается Л. сестра, мужъ Т. К. и Оф. Оф. влюбленъ. Л. вдругъ ревнуетъ и признается. Оф. под[лъ[?]] усаживаются. О. приходитъ въ свою комнату, выходя кокетнич. съ Гр. Гр. счастливъ, Т. поддерживаетъ, Л. злится упрекаетъ и Оф., О. горячит[ся] и говоритъ все: Гр. предлагаетъ руку. Она плачетъ и уходитъ. Л. извиня[е]тъ – любовь — Вторая рукопись, автограф Толстого, занимает два полных листа писчей бумаги (8 стр.), in-folio, с полями приблизительно в треть страницы; на последней странице рукописи написано только четыре строчки текста; бумага с клеймом Дудеровской казенной фабрики (двуглавый орел). Рукопись содержит в себе: список действующих лиц, два первых явления I действия комедии и начало 3 явления, и обрывается на полуфразе. По характеру почерка видно, что рукопись написана в два приема: первая часть кончается словами Масловского в начале 2 явления: «…когда вы так прелестны»; вторая часть, написанная другим пером и другими чернилами, обнимает собой весь остальной текст отрывка; таким образом внешний вид рукописи позволяет совершенно точно приурочить ее написание к приведенным выше записям Дневника от 12 и 13 ноября 1856 г. На последней странице рукописи, внизу, писарской рукой написано: «№ XIX. Практическій челов?къ, комедія»; эта помета сделана, вероятно, кем либо из яснополянских учителей, приводивших в начале 60-х годов в порядок рукописный архив Толстого. Подобная же помета и тем же почерком сделана на обложке рукописи фантастического рассказа (см. том V, стр. 317). Обе рукописи хранятся в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка XX, 12 и 13.) Оба отрывка печатаются впервые. ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕДЬМОМУ ТОМУ. В настоящий том входят произведения 1856—1869 гг. Кроме рассказа «Поликушка», печатаемого по тексту «Русского вестника», в этот том включены варианты к этому рассказу, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также шесть произведений, опубликованных после его смерти: «Тихон и Маланья», «Идиллия», «Сон», «Оазис», «Зараженное семейство» и «Комедия в 3-х действиях». Впервые печатаются следующие наброски и рассказы художественного содержания в большинстве Толстым не озаглавленные. «Отрывки рассказов из деревенской жизни», «Рождественская елка», «Анекдот о застенчивом молодом человеке», «Степан Семенович», «Убийца жены» и четыре драматических отрывка: «Дворянское семейство», «Практический человек», «Дядюшкино благословение» и «Свободная любовь». Группу отрывков философского содержания, впервые публикуемых, составляют: «О характере мышления в молодости и старости», «О насилии», «О религии» и «Философский отрывок». В число впервые печатаемых отрывков публицистического содержания входят: «Заметка о Тульской полиции» и «О браке и призвании женщины». В текстологических работах настоящего тома деятельное участие принимала А. И. Толстая-Попова. Н. М. Мендельсон. A. C. Петровский. В. Ф. Саводник. РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ. Тексты произведений, печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого, печатаются по новой орфографии, но с сохранением больших букв, когда в воспроизводимом тексте Толстого стоит большая буква, и с воспроизведением начертаний до-Гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Л. Н. Толстого и лиц его круга (брычка, цаловать). При воспроизведении текстов, не печатавшихся при жизни Л. Н. Толстого (произведения неотделанные, незаконченные, только начатые, а также черновые тексты опубликованных произведений, соблюдаются следующие правила: Текст воспроизводится с соблюдением всех особенностей правописания, которое не унифицируется, т. е. в случаях различного написания Толстым одного и того же слова все эти различия воспроизводятся («этаго» и «этого»). Слова, пропущенные явно по рассеянности, дополняются в прямых скобках, без всякой оговорки. В местоимении «что» над «о» ставится знак ударения в тех случаях, когда без этого было бы затруднено понимание. Это «ударение» не оговаривается в сноске. Ударения (в «что» и других словах, поставленные самим Толстым, воспроизводятся, и это оговаривается в сноске. На месте слов, неудобных в печати, ставится в двойных прямых скобках цыфра, обозначающая число пропущенных редактором слов: [[1]]. Неполно написанные конечные буквы (как, например, крючок вниз, вместо конечного «ъ» или конечных букв «ся» в глагольных формах) воспроизводятся полностью без каких-либо обозначений и оговорок. Условные сокращения (т. н. «абревиатуры») типа «к-ый», вместо «который», и слова, написанные неполностью, воспроизводятся полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «к[отор]ый», «т[акъ] к[акъ]» и т. п., лишь в тех случаях, когда редактор сомневается в чтении. Слитное написание слов, объясняемое лишь тем, что слова в процессе беглого письма, для экономии времени, писались без отрыва пера от бумаги, не воспроизводится. Описки (пропуски букв, перестановки букв, замены одной буквы другой) не воспроизводятся и не оговариваются в сносках, кроме тех случаев, когда редактор сомневается, является ли данное написание опиской. Слова, написанные явно по рассеянности дважды, печатаются один раз, но это оговаривается в сноске. После слов, в чтении которых редактор сомневается, ставится знак вопроса в прямых скобках: [?]. На месте не поддающихся прочтению слов ставится [1 неразобр.] или [2 неразобр.], и т. д., где цыфры обозначают число неразобранных слов. Из зачеркнутого в рукописи печатается (в сноске) лишь то, что редактор признает важным в том или другом отношении. Незачеркнутое явно по рассеянности (или зачеркнутое сухим пером) рассматривается как зачеркнутое и не оговаривается. Более или менее значительно по размерам места (абзац или несколько абзацев, глава или главы), перечеркнутые одной чертой или двумя чертами крест-на-крест и т. п., воспроизводятся не в сносках, а в самом тексте и ставятся в ломаных < > скобках; однако в некоторых случаях допускается воспроизведение и отдельных зачеркнутых слов в ломаных скобках в тексте, а не в сноске. Написанное Толстым в скобках воспроизводится в круглых скобках. Подчеркнутое печатается курсивом. Дважды подчеркнутое – курсивом с оговоркой в сноске. В отношении пунктуации: 1) воспроизводятся все точки, знаки восклицательные и вопросительные, тире, двоеточия и многоточия (кроме случаев явно ошибочного употребления); 2) из запятых воспроизводятся лишь поставленные согласно с общепринятой пунктуацией; 3) ставятся все знаки в тех местах, где они отсутствуют с точки зрения общепринятой пунктуации, причем отсутствующие тире, двоеточия, кавычки и точки ставятся в самых редких случаях. При воспроизведении «многоточий» Толстого ставится столько же точек, сколько стоит у Толстого. Воспроизводятся все абзацы. Делаются отсутствующие в диалогах абзацы без оговорки в сноске, а в других, самых редких случаях – с оговоркой в сноске: Абзац редактора. Примечания и переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие Толстому и печатаемые в сносках (внизу страницы), печатаются (петитом) без скобок. Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в прямых [ ] скобках. Пометы *, **, ***, **** в оглавлении томов, на шмуцтитулах и в тексте, как при названиях произведений, так и при номерах вариантов, означают: * – что произведение печатается впервые, ** – что напечатано после смерти Л. Толстого, *** – что не вошло ни в одно из собраний сочинений Толстого и **** – что печаталось со значительными сокращениями и искажениями текста. Иллюстрации Фототипия с фотографического портрета Толстого 1862 г. (размер подлинника) между XII и 1 стр. стр. Примечания 1 Зачеркнуто: его кузина 2 Зачеркнуто: влюбленъ въ Ольгу, я его выпыталъ…