премия в 6 п. за фунт. Она, как и большинство других, была установлена лишь на определенный срок, была продолжена рядом последующих отсрочек, но понижена до 4 п. за фунт. Премия не была возобновлена и перестала выдаваться в конце сессии парламента 25 марта 1781 г.
Третья премия этого рода была установлена (около того времени, когда мы начали то проявлять любезность к нашим американским колониям, то ссориться с ними) законом, изданным в 4-й год правления Георга III, гл. 26, при ввозе пеньки или нечесаного льна с британских плантаций. Эта премия была установлена на 21 год, с 24 июня 1764 до 24 июня 1785 г. В течение первых семи лет она определялась в 8 ф. за тонну, вторых семи лет — 6 ф. и третьих — 4 ф. Она не была распространена на Шотландию, климат которой не очень пригоден для этого продукта (хотя пенька иногда выращивается там в небольших количествах и худшего качества). Подобная же премия при ввозе шотландского льна в Англию явилась бы слишком большим препятствием для производства этого продукта в южной части Соединенного Королевства.
Четвертой премией этого рода явилась премия, установленная законом 5-го года правления Георга III, гл. 45, для лесных материалов, ввозимых из Америки. Она была предоставлена на девять лет, с 1 января 1766 до 1 января 1775 г. В течение первых трех лет она должна была равняться 1 ф. за каждые 120 хороших досок и 12 ш. за 50 куб. футов всякого иного обтесанного леса. На следующие три года она определялась в размере 15 ш. для досок и 8 ш. для прочего обтесанного леса, а на последние три года — соответственно в 10 и 5 ш.
Пятой премией этого рода была премия при ввозе из британских плантаций шелка-сырца, установленная законом 9-го года правления Георга III, гл. 38. Сроком она была на 21 год, с 1 января 1770 по 1 января 1791 г. На первые семь лет она определялась в 25 ф. на каждые 100 ф. по стоимости, на вторые семь лет — в 20 ф. и на третьи семь лет — в 15 ф. Уход за шелковичным червем и изготовление шелка требуют так много ручного труда, а труд так дорог в Америке, что даже эта высокая премия, как мне сообщали, не оказала, по-видимому, сколько-нибудь значительного влияния.
Шестой премией этого рода была премия, установленная законом 11-го года правления Георга III, гл. 50, на ввозимые бочки и клепку из британских плантаций. Она была введена на девять лет, с 1 января 1772 по 1 января 1781 г. На первые три года она достигала 6 ф. за определенное количество этих материалов, на последующие три года — 4 ф. и на последние три года — 2 ф.
Седьмая, и последняя премия этого рода была установлена законом 19-го года правления Георга III, гл. 37, для пеньки, ввозимой из Ирландии. Она была введена, как и премия для пеньки и нечесаного льна, ввозимых из Америки, на 21 год, с 24 июня 1779 до 24 июня 1800 г. Срок этот точно так же подразделен на три периода, по семь лет каждый, причем в каждый из них размер премии при ввозе из Ирландии совпадает с размером премии при ввозе из Америки. Однако в отличие от премии при ввозе из Америки она не распространяется на нечесаный лен. Это слишком повредило бы культуре этого растения в Великобритании. Когда устанавливалась эта премия, взаимоотношения между законодательными учреждениями Великобритании и Ирландии были не лучше, чем раньше были взаимоотношения между законодательными учреждениями Великобритании и Америки. Но надо надеяться, что эта льгота дана была Ирландии при лучших предзнаменованиях, чем все льготы, предоставленные Америке.
Те самые товары, на которые мы выдавали премии при ввозе их из Америки, облагались значительными пошлинами при ввозе их из всякой другой страны. Интересы наших американских колоний признавались тождественными с интересами метрополии. Их богатство считалось нашим богатством. Все деньги, которые посылаются в колонии, как утверждали, в силу торгового баланса полностью возвращаются к нам, и мы не можем стать хотя бы на фартинг беднее в результате каких бы то ни было расходов, производимых ради них. Во всех отношениях колонии принадлежат нам, и поэтому затраченные деньги представляют собою расход на улучшение нашей собственности и для предоставления выгодного занятия нашему собственному населению. Мне думается, нет необходимости в настоящее время останавливаться дальше на этом, чтобы показать все безумие системы, истинный смысл которой достаточно выяснил печальный опыт. Если бы наши американские колонии были действительно частью Великобритании, эти премии можно было бы считать премиями для производства, и они вызывали бы все те возражения, которые относятся к такого рода премиям, но только эти возражения.
Вывоз промышленного сырья задерживался или абсолютными воспрещениями, или высокими пошлинами.
Владельцы наших шерстяных мануфактур имели больше успеха, чем другой какой-либо класс работников, в деле внушения законодательным учреждениям, что благосостояние всей нации зависит от успешности и процветания их специального промысла. Они не только добивались монополии против потребителей посредством абсолютного запрещения ввоза сукна из других стран, но равным образом добились другой монополии против овцеводов и производителей шерсти установлением подобного же запрещения вывоза овец и шерсти. С полным основанием жалуются на суровость многих законов, издававшихся для ограждения доходов казны, поскольку они тяжело карали действия, которые до издания законов, объявлявших их преступлением, всегда почитались вполне дозволенными. Но самый жесткий из всех этих законов, решаюсь утверждать это, мягок и снисходителен в сравнении с некоторыми из тех, которые были исторгнуты воплями наших купцов и мануфактуристов от законодательства для ограждения их собственных нелепых и стеснительных монополий. Как и законы Дракона, они, можно сказать, написаны все кровью.
На основании гл. 3 закона, изданного в 8-й год правления Елизаветы, виновный в вывозе овец, ягнят и баранов подлежал в первый раз конфискации навсегда всего имущества, годичному тюремному заклю чению, а после того отсечению левой руки на базарной площади с пригвождением ее к столбу, а во второй раз признавался государственным изменником и в соответствии с этим подлежал смертной казни. Целью этого закона было, по-видимому, воспрепятствовать распространению в других странах породы наших овец. Законом 13 и 14-го годов правления Карла II, гл. 18, вывоз шерсти был объявлен государственной изменой, и экспортер подлежал карам и конфискациям, определенным для государственных изменников.
Во имя чести нации надо надеяться, что ни один из этих законов не осуществлялся на практике. Однако, насколько мне известно, первый из них не был никогда определенно отменен, и юрист Гаукинс* [* Hawkins. Pleas of the crown. I, 195.] как будто считает его остающимся еще в силе. Все же, пожалуй, этот закон можно признавать фактически отмененным законом 12-го года правления Карла II, гл. 32, ст. 3, который, не отменяя прямо кары, на- лагаемые прежними законами, устанавливает новое наказание, а именно штраф в 20 шилл. за вывоз или попытку вывоза каждой овцы вместе с конфискацией овцы и доли ее владельца в судне. Второй из вышеупомянутых законов был определенно отменен законом, изданным в 7 и 8-й годы правления Вильгельма III, гл. 28, ст. 4, который объявлял: «Поскольку закон 13 и 14-го годов правления короля Карла II, изданный против вывоза шерсти наряду с некоторыми другими предметами, признавал его государственной изменой, благодаря каковой строгости наказания преследование нарушителей закона производилось недостаточно энергично, постольку пусть будет отныне установлено, что отменяется и объявляется недействительной та часть вышеуказанного закона, которая объявляет это преступление государственной изменой».
Тем не менее кары, установленные этим более мягким законом или же установленные предыдущими законами и не отмененные ими, все еще достаточно суровы. Помимо конфискации имущества экспортер подлежит штрафу в 3 шилл. с каждого фунта шерсти, вывезенной или предназначавшейся к вывозу, т. е. штрафу, в четыре или пять раз превышающему ее стоимость. Всякий купец или другое лицо, осужденное за это преступление, лишается права требовать уплаты долгов от своих комиссионеров или других лиц. Каково бы ни было его имущество, в состоянии ли он или нет уплатить этот высокий штраф, закон имеет целью совершенно разорить его. Но так как нравственность основной массы народа еще не развращена так, как нравственность вдохновителей этого закона, я не слышал, чтобы когда-либо пользовались этим пунктом закона. Если лицо, осужденное за это преступление, не в состоянии уплатить наложенный штраф в течение трех месяцев после приговора, оно подлежит ссылке на семь лет, а в случае возвращения до истечения этого срока подлежит наказанию, как за государственную измену, с недопущением к нему исповедника. Владелец судна, знающий об этом преступлении, утрачивает свои права на судно и его оборудование. Капитан и матросы, знающие об этом преступлении, лишаются всего своего имущества, подвергаются трехмесячному тюремному заклю чению. Согласно изданному впоследствии закону, капитан подлежит шестимесячному заключению в тюрьму.
Ради предотвращения вывоза вся внутренняя торговля шерстью подвергнута весьма отяготительным и стеснительным ограничениям. Воспрещается упаковывать шерсть в ящики какого бы то ни было рода или в какую-нибудь другую тару; она должна паковаться только в кипы, обшиваемые кожей или холстиной, причем снаружи должна делаться надпись: шерсть или пряжа, большими буквами, размером не менее 3 дюймов, под страхом конфискации шерсти и упаковки и штрафа в 3 шилл. за каждый фунт шерсти, уплачиваемого владельцем или упаковщиком. Шерсть разрешается грузить на лошадь или телегу и перевозить сухим путем на расстояние пяти миль от берега только от восхода до заката солнца под страхом в случае нарушения этого правила конфискации самой шерсти, лошадей и телег. Волость, ближайшая к побережью, из которой или через которую вывозится или перевозится шерсть, платит штраф в 20 ф., если шерсть стоит меньше 10 ф., а при большей ее стоимости — в тройном размере последней вместе с издержками в тройном размере, причем штраф этот взыскивается не позже, как в течение года, с каких-либо двух жителей волости, которым суд возмещает внесенную сумму за счет раскладки, распределенной среди всех остальных жителей, как это делается в случаях воровства. И если кто-либо сговаривается с волостью об уплате штрафа в меньшем размере, он заключается в тюрьму на пять лет, и всякому лицу предоставляется право возбудить преследование. Эти правила действительны на всем протяжении королевства.
Однако в двух графствах — Кенте и Суссексе — установленные правила еще отяготительнее. Каждый владелец шерсти на расстоянии 10 миль от морского побережья должен письменно извещать ближайшего таможенного чиновника не позднее трех дней после стрижки овец о количестве состриженной шерсти и о месте ее хранения,
