начала второй Пунической войны карфагенские армии были постоянно в походе под управлением трех великих военачальников, которые следовали в командовании один за другим: Гамилькара, его зятя Гасдрубала и его сына Ганнибала; сперва ими были усмирены восставшие рабы, затем покорены мятежные народы Африки и, наконец, завоевано великое государство Испания. Армия, которую Ганнибал повел из Испании в Италию, необходимо должна была в этих войнах обратиться в хорошо дисциплинированную регулярную армию. Между тем римляне хотя и не пользовались полным миром, однако в этот период не были втянуты в большие войны, и их военная дисциплина, как говорится, была в значительной степени ослаблена. Римские армии, с которыми Ганнибал сражался при Требии, Тразименском озере и Каннах, были ополчением, противопоставленным регулярной армии. Вероятно, это обстоятельство, больше чем какоелибо другое, определило судьбу этих сражений. Постоянная армия, которую Ганнибал оставил в Испании, имела подобное же превосходство над ополчением, посланным туда римлянами; в короткое время, под командой младшего Гасдрубала, брата Ганнибала, римляне были вытеснены почти из всей страны.
Ганнибалу плохо помогали из дому. Римское ополчение, находясь постоянно в походе, стало в течение войны хорошо дисциплинированной и хорошо обученной армией, и превосходство Ганнибала с каждым днем становилось меньше. Гасдрубал был поставлен в необходимость вести всю или почти всю армию, которой он командовал в Испании, на помощь брату в Италию. Говорят, что в этом походе он был сбит с пути своими проводниками; в незнакомой стране он был неожиданно атакован другой регулярной армией, во всех отношениях равной или даже превосходящей его армию, и был совершенно разбит.
Когда Гасдрубал оставил Испанию, Сципион Великий не нашел там никого, способного сопротивляться ему, кроме ополчения, более слабого, чем его собственное. Он разбил это ополчение, и в течение войны его собственное ополчение стало хорошо дисциплинированной и хорошо обученной регулярной армией. Эта регулярная армия была перевезена в Африку, где только ополчение могло противостоять ей. Для спасения Карфагена необходимо было отозвать регулярную армию Ганнибала. Последняя была пополнена лишенным бодрости духа вследствие частых поражений африканским ополчением, составлявшим в сражении при Заме большую часть войск Ганнибала. События этого дня определили судьбу двух соперничавших республик.
От конца второй Пунической войны и до падения Римской республики армии Рима были во всех отношениях регулярными армиями. Регулярная армия Македонии оказала им значительное сопротивление. Риму, находившемуся на высочайшей ступени его величия, покорение этого небольшого государства стоило двух больших войн и трех великих сражений; завоевание, вероятно, было бы еще более трудным, если бы не малодушие последнего македонского царя. Ополчения всех цивилизованных народов древнего мира — Греции, Сирии и Египта — оказали только слабое сопротивление постоянным войскам Рима. Ополчение некоторых варварских народов защищалось гораздо лучше. Скифское и татарское ополчения, которые Митридат собрал в странах к северу от Черного и Каспийского морей, были самым страшным врагом, с которым сражались римляне со времен второй Пунической войны. Парфянское и германское ополчения также представляли собой внушительную силу, которая при случае одерживала верх над римскими армиями. Вообще же, когда римские армии были под командой хороших полководцев, они всегда имели большие преимущества; и если римляне не завоевали окончательно Парфии или Германии, то, вероятно, потому, что не считали их достаточно ценными, чтобы присоединить их к и без того уже слишком большой империи. Древние парфяне были, кажется, народом скифского или татарского происхождения и всегда в значительной степени сохраняли обычаи своих предков. Древние германцы, подобно скифам или татарам, были народом кочующих пастухов, отправлявшимся на войну под начальством тех же вождей, за которыми они привыкли следовать в мирное время. Их ополчение было точно такого же рода, как ополчения скифов или татар, от которых они, вероятно, и происходили.
Много различных причин содействовало упадку дисциплины в римской армии. Может быть, чрезмерная жестокость была одной из них. В дни величия Рима, когда не оказывалось врага, способного противиться ему, тяжелые латы вышли из употребления как излишняя тяжесть, трудными упражнениями пренебрегали как ненужным утомлением. С другой стороны, при римских императорах те воинские части, которые охраняли германскую и паннонскую границы, становились опасными для своих повелителей, против которых они часто восставали под командой своих военачальников. Чтобы сделать их менее опасными, по одним сведениям — Диоклетиан, а по другим — Константин сперва отозвал их с границ, где перед этим они всегда были соединены в большие отряды, обыкновенно по два или три легиона вместе, и затем разместил их маленькими отрядами по различным провинциаль- ным городам, откуда их ни разу не перемещали, за исключением случаев, когда являлась необходимость отражать вторжение. Маленькие отряды солдат, квартирующие в торговых или ремесленных городах, редко передвигались из этих квартир, и солдаты превращались в торговцев, ремесленников и промышленников. Гражданский характер начал преобладать над военным; постоянные армии Рима мало-помалу превратились в развращенное, небрежное и недисциплинированное ополчение, неспособное сопротивляться нападению германского и скифского ополчений, нахлынувших вскоре после этого на Западную империю. Некоторое время императоры были еще способны защищаться только тем, что они нанимали ополчение одного из этих народов, чтобы бороться с другими. Падение Западной империи было третьей великой революцией в делах человечества, о которой древняя история сохранила точные обстоятельные указания. Она была закончена благодаря непреодолимому превосходству, которое варварские ополчения имеют над цивилизованными народами и которое ополчение пастушеского народа имеет над ополчением народа земледельцев, ремесленников и промышленников. Победы, выигранные ополчениями, обыкновенно были одержаны не над регулярной армией, а над другими ополчениями, менее обученными и дисциплинированными. Так было в победах, одержанных греками над ополчениями Персидской империи, так же было и в позднейшие времена, когда швейцарское ополчение одержало верх над австрийцами и бургундцами.
Военные силы германских и скифских народов, которые утвердились на развалинах Западной империи, продолжали быть некоторое время точно такими же в их новых поселениях, как и в их прежней стране. Это были ополчения пастухов и земледельцев, которые во время войны шли в поход под командой тех же вождей, каким они привыкли повиноваться в мирное время. Они были поэтому сносно обучены и сносно дисциплинированы. Однако с развитием искусства и промышленности влияние вождей мало-помалу пришло в упадок, и у большей части народа оставалось меньше времени для военных упражнений. Поэтому дисциплина и военное обучение феодальных ополчений постепенно приходили в упадок и их место постепенно заступали постоянные армии. При этом, когда один из цивилизованных народов вводил у себя постоянную армию, для всех его соседей становилось необходимым последовать его примеру. Они скоро увидели, что их безопасность зависит от этого и что ополчение совершенно неспособно сопротивляться такой армии.
Солдаты регулярной армии, хотя бы они никогда не видели неприятеля, часто обнаруживали всю храбрость старых войск и с первого момента похода способны были противостоять самым выносливым и опытнейшим ветеранам. В 1756 г., когда русская армия вступила в Польшу, смелость русских солдат оказалась не ниже, чем прусских, считавшихся в то время самыми выносливыми и опытнейшими ветера- нами Европы. Между тем перед этим около 20 лет Русская империя пользовалась глубоким миром, и в это время она могла иметь очень мало солдат, когда-либо видевших неприятеля. Когда в 1739 г. разразилась испанская война, Англия пользовалась глубоким миром в течение 28 лет. Однако храбрость ее солдат далеко не была подорвана ее долгим миром и никогда не была столь отличной, как в попытке взятия Картагены — в этом первом несчастном подвиге этой несчастной войны. Генералы, может быть, и могут во время долгого мира иногда терять свое искусство, но там, где содержится хорошо устроенная постоянная армия, солдаты никогда не теряют своей храбрости.
Когда цивилизованный народ в деле обороны полагается на ополчение, он в любое время может оказаться побежденным варварским народом, случайно оказавшимся по соседству с ним. Частые завоевания татарами всех цивилизованных стран Азии достаточно показывают превосходство ополчения варваров над ополчениями цивилизованных народов. Хорошо обученная постоянная армия превосходит всякое ополчение. Такая армия может содержаться лучше всего богатым и цивилизованным народом, и в то же время только она может защищать его от вторжения бедного варварского соседа. Поэтому только посредством постоянной армии можно продолжать и сохранять цивилизацию в течение значительного времени. Подобно тому как только посредством хорошо обученной постоянной армии цивилизованная страна может быть защищена, так только при ее посредстве цивилизация может быстро проникнуть в варварскую страну. Постоянная армия с неодолимой силой утверждает закон государя в отдаленнейших провинциях империи и поддерживает до некоторой степени правильное управление в странах, которые в противном случае не допустили бы этого. Если кто-либо исследует со вниманием преобразования, проведенные Петром Великим в России, то увидит, что они почти все имели в виду учреждение хорошо обученной постоянной армии. Она — орудие, которое проводило и поддерживало все другие его мероприятия. Та степень порядка и внутреннего спокойствия, которой пользовалась с тех пор империя, всецело объясняется влиянием этой армии.
Люди республиканских убеждений относятся недоверчиво к постоянной армии как опасной для свободы. Конечно, она бывает такой там, где интересы генерала и главных офицеров не связаны неразрывно с поддержанием существующего государственного устройства. Постоянная армия Цезаря уничтожила Римскую республику. Постоянная армия Кромвеля разогнала Долгий парламент. Но там, где государь — сам генерал, где высшее и среднее дворянство страны составляет большую часть офицеров армии, где военная сила находится под командой тех, чей главный интерес в поддержании существующей власти, потому что они сами составляют большую часть этой власти, там постоянная армия не может быть опасной для свободы. Напротив, в некоторых случаях она может быть благоприятна для свободы. Устойчивость, которую она дает государю, делает ненужной беспокойную недоверчивость, которая в некоторых новых республиках, по-видимому, следит за самыми мелкими делами и в любой момент готова нарушить спокойствие каждого гражданина. Где прочность гражданской власти, хотя бы и поддерживаемой большей частью населения страны, подвергается опасности в случае какого-либо народного недовольства, где небольшое волнение способно превратиться в несколько часов в большую революцию, вся власть правительства должна употребляться на подавление и наказание малейшего ропота и недовольства против нее. Напротив, государю, опирающемуся не только на прирожденную аристократию, но и на постоянную регулярную армию, самые грубые, неосновательные и своевольные выступления доставляют мало тревоги. Он спокойно может прощать их или пренебрегать ими, и его собственное превосходство, естественно, располагает его так и поступать. Такая степень свободы, доходящая до своеволия, может быть терпима только в стране, где государь охраняется постоянной армией. Только в таких странах общественная безопасность не требует, чтобы государь на самом деле стал неограниченным властелином для подавления нелепой распущенности такой своевольной свободы.
Итак,
