бесконечных сравнениях и сопоставлениях и делает их умственные способности в чрезвычайной степени развитыми и восприимчивыми. Однако, если эти немногие не ставятся в совершенно особое положение, их большие способности, хотя и лестные для них самих, могут очень мало содействовать хорошему управлению или счастью их общества. Несмотря на большие способности этих немногих, все более благородные стороны человеческого характера могут быть в значительной мере подавлены и уничтожены в главной массе народа.
Образование простого народа в цивилизованном и торговом обществе требует, пожалуй, большего внимания и содействия государства, чем образование людей знатных и состоятельных. Люди знатные и состоятельные обычно только в восемнадцатиили девятнадцатилетнем возрасте приступают к тому специальному делу, профессии или промыслу, посредством которого предполагают приобрести себе положение в свете. До этой поры у них вполне достаточно времени для приобретения или по крайней мере для подготовки себя к приобретению впоследствии всех тех данных и сведений, которые могут обеспечить им общественное уважение или сделать их достойными его. Их родители или опекуны обычно проявляют достаточно забот, чтобы они приобрели такую подготовку, и в большинстве случаев довольно охотно производят расходы, необходимые для этой цели. И если они не всегда получают должное образование, то это редко происходит от недостаточности расходов, произведенных на эту цель, а вызывается ненадлежащим употреблением расходуемых средств; это редко бывает от недостатка учителей, а происходит от небрежности и неспособности тех учителей, каких можно найти, или, вернее, от невозможности при современном положении вещей найти сколько-нибудь лучших. Вместе с тем занятия, в которых люди знатные и состоятельные проводят большую часть своей жизни, в отличие от занятий простого народа не отличаются простотой и единообразием; почти все они чрезвы чайно сложны и такого характера, что требуют больше работы головы, а не рук. Умственные способности тех, кто участвует в этих занятиях, редко могут отупеть от недостатка упражнения. Помимо того, занятия людей знатных и состоятельных редко бывают таковы, чтобы изнурять их с утра до ночи. Они обычно располагают немалым досугом, в течение которого могут совершенствоваться в любой отрасли полезного знания или искусства, первоначальное ознакомление с которой или интерес к которой они приобрели в более ранний период своей жизни.
Иначе обстоит дело с простым народом. Он мало времени может уделять на образование. Родители людей из простонародья едва даже могут содержать их в детстве. Как только они становятся способными к труду, они вынуждены заняться каким-нибудь промыслом, при помощи которого могли бы зарабатывать себе средства к существованию. Притом профессия их, очевидно, так проста и однообразна, что дает мало упражнения уму, тогда как одновременно с этим их труд так непрерывен и так утомителен, что оставляет им мало досуга и пробуждает мало охоты заняться или даже подумать о чем-нибудь другом.
Но, хотя люди из простонародья не могут в цивилизованном обществе получать такое хорошее образование, как люди знатные и состоятельные, однако умение читать, писать и считать может быть приобретено в столь ранний период жизни, что большинство даже тех, кто воспитывается для более простых занятий, имеет время приобрести эти познания еще до того, как они могут быть приставлены к этим занятиям. С весьма небольшими издержками государство может облег чить, поощрять и даже сделать обязательным почти для всего народа приобретение этих наиболее существенных элементов образования.
Общество может облегчать приобретение этих знаний учреждением в каждом приходе или округе небольшой школы, где дети могли бы обучаться за столь умеренную плату, которая была бы посильна даже для рядового поденщика; учитель должен был бы частью, но не целиком, оплачиваться из общественных средств, потому что при оплате его целиком или главным образом за счет общества он скоро научился бы небрежно относиться к своему делу. В Шотландии учреждение таких приходских школ привело к обучению почти всего простонародья чтению и весьма значительной части его — письму и счету. В Англии учреждение благотворительных школ произвело такого же рода действие, хотя и не в столь широких размерах, поскольку учреждались они не повсеместно. Если бы в этих первоначальных школах учебники, по которым дети обучаются читать, были несколько более содержательны, чем это обычно теперь бывает, и если бы вместо поверхностного ознакомления с латинским языком, которому иногда обучают в этих школах детей из простого народа и который вряд ли когда-нибудь может пригодиться им, их обучали бы элементарным отделам геометрии и физики, то общее образование этого класса народа было бы, пожалуй, так полно, как только может быть. Нет почти такого ремесла или профессии, где не представляется случая прилагать принципы геометрии и физики и где поэтому простой народ не упражнялся бы и не знакомился бы глубже с этими принципами, которые служат необходимым введением к самым возвышенным, а также и самым полезным наукам.
Общество может поощрять приобретение этих наиболее существенных знаний путем выдачи небольших премий и отличий детям из простонародья, которые отличились в этой области.
Государство может сделать необходимым почти для всего населения приобретение этих наиболее существенных знаний, сделав обязательным экзамен или испытание в них для каждого, желающего сделаться членом какой-либо корпорации или намеревающегося заняться каким-нибудь промыслом в деревне или городе.
Именно таким путем, облегчая занятие военными и гимнастическими упражнениями, поощряя его и даже делая обязательным для всего народа, греческие и римская республики поддерживали военный дух своих граждан. Они облегчали занятие этими упражнениями тем, что отводили определенное место для них и предоставляли определенным учителям право преподавать в этом месте. Эти учителя, по-видимому, не получали совсем жалованья и не пользовались никакими особыми правами. Все их вознаграждение состояло в том, что они полу чали от своих учеников; и гражданин, обучавшийся упражнениям в общественной гимназии, не имел никаких законных преимуществ сравнительно с тем, кто обучался им частным образом, при условии, конечно, что последний обучался им так же хорошо. Эти республики поощряли занятие этими упражнениями тем, что давали небольшие премии и знаки отличия тем, кто выделялся своими успехами в них. Получение приза на Олимпийских, Истмийских или Немейских играх давало известность не только лицу, взявшему его, но и всему его семейству и родственникам. Обязанность каждого гражданина прослужить известное число лет в армиях республики являлась достаточным побуждением к занятию этими упражнениями, без чего он оказался бы непригодным для этой службы.
Пример современной Европы достаточно убедительно свидетельствует о том, что с развитием цивилизации практика военных упражнений, если правительство не прилагает надлежащих усилий к сохранению ее, постепенно приходит в упадок, а вместе с ней и военный дух широкой народной массы. Но безопасность каждого общества должна всегда в большей или меньшей степени зависеть от военного духа широкой народной массы. Правда, в современную эпоху одного военного духа, не подкрепляемого хорошо дисциплинированной постоянной армией, пожалуй, недостаточно для защиты и безопасности общества. Но в тех странах, где каждый гражданин обладает военным духом, для этого понадобится, без сомнения, постоянная армия меньших размеров. Этот дух, кроме того, обязательно уменьшит весьма значительно опасения, действительные или воображаемые, угрозы свободе со стороны постоянной армии. Подобно тому как наличность такого духа будет очень существенно облегчать операции этой армии против чужеземного вторжения, она в такой же мере будет затруднять их, если, к несчастью, они когда-нибудь будут направлены против конституции государства.
Древние учреждения Греции и Рима, кажется, гораздо лучше достигали цели поддержания военного духа основной массы народа, чем современное учреждение так называемой милиции или ополчения. Они были гораздо проще. Будучи однажды учреждены, они действовали самостоятельно, а от правительства требовалось мало или совсем не требовалось внимания для того, чтобы поддерживать их в полной силе. Напротив, поддержание хотя бы сносного выполнения сложных правил любой из современных милиций требует постоянных и обременительных забот со стороны правительства, при отсутствии которых они постоянно оказываются в полном пренебрежении и перестают существовать. Помимо того, влияние древних учреждений имело гораздо более общий характер. Благодаря им весь народ был вполне обучен употреблению оружия, тогда как совсем ничтожная часть его может быть обучена этому при действии правил современных милиций, за исклю чением, может быть, швейцарской. Трус, человек, неспособный защищать себя или отомстить за себя, очевидно, страдает отсутствием одной из главнейших черт характера человека. Его дух так же искалечен и обезображен, как и тело человека, лишившегося какого-либо важного члена или утратившего способность владеть им. Из этих двух человек первый, очевидно, более несчастен и жалок, потому что счастье и несчастье, представляющие собою исключительно состояние духа, должны зависеть больше от здорового или нездорового, искалеченного или нормального состояния духа, чем от состояния тела. Если бы даже военный дух народа был бесполезен для защиты государства, все же в интересах предотвращения распространения в массе народа того рода моральной искалеченности, обезображенности и несчастья, к каким неизбежно ведет трусость, он заслуживает самого серьезного внимания правительства, как самого серьезного внимания заслуживало бы с его стороны предотвращение распространения в народе проказы или другой какой-нибудь заразной и мучительной болезни, хотя не смертельной и не опасной, если бы даже такое внимание не принесло, может быть, иной пользы обществу, кроме предупреждения столь большого общественного бедствия.
То же самое можно сказать и относительно грубого невежества и тупости, в которых в цивилизованном обществе так часто цепенеет ум всех низших классов народа. Человек, лишенный умственных способностей, представляется еще более жалким, чем трус, и кажется искале ченным и изуродованным в еще более важном свойстве характера человека. Если бы даже государство не могло получить никакой выгоды от образования низших классов народа, оно все же должно было бы заботиться о том, чтобы они не оставались совсем необразованными. Чем более они образованны, тем менее они подвержены заблуждениям экстаза и суеверия, которые у непросвещенных наций часто вызывают самые ужасные беспорядки. Помимо того, образованный и просвещенный народ всегда более воспитан и более склонен к порядку, чем народ невежественный и тупой. Каждый человек в отдельности чувствует себя более достойным уважения и способным встречать уважение со стороны выше его стоящих и потому сам бывает более расположен уважать их. Такой народ более склонен критически относиться и более способен устанавливать истинный смысл корыстных претензий партий и мятежных элементов: ввиду этого его не так легко увлечь в легкомысленную или ненужную оппозицию мероприятиям правительства. В свободных странах, где устойчивость правительства очень сильно зависит от благоприятной оценки его образа действия народом, должно быть, без сомнения, чрезвычайно важно, чтобы последний не был склонен судить о правительстве слишком быстро и опромет чиво.
Статья III. О расходах на учреждения для образования людей всех возрастов
Учреждения для образования лиц всех
