ренты, который всегда выступает в качестве монополиста и требует наивысшей ренты, какая только может быть получена за пользование его участком земли. Он может получить за него больше или меньше в зависимости от того, богаче или беднее окажутся соискатели, будут ли они в состоянии удовлетворить свой выбор определенного участка с большими или меньшими издержками. Во всех странах наибольшее количество богатых соискателей бывает в столице, и потому именно там всегда встречается самая высокая земельная рента с застроенных участков. Так как богатство этих соискателей ни в каком отношении не увеличится от налога на эту земельную ренту, они вряд ли будут склонны платить дороже за пользование участком. Мало будет иметь значения, кто непосредственно уплачивает налог — наниматель или владелец участка. Чем больше вынужден будет платить в виде налога наниматель, тем меньше он будет склонен платить за участок, так что в конце уплата налога целиком ляжет на владельца участка. Земельная рента с необитаемых домов должна быть освобождена от налога.
Земельная рента с застроенных участков и обычная земельная рента представляют собой такой вид дохода, которым собственник во многих случаях пользуется без всяких забот и усилий с его стороны. И если часть этого дохода будет отниматься у него для покрытия расходов государства, от этого не пострадает ни одна отрасль труда. После введения такого налога годовой продукт земли и труда общества, действительное богатство и доход массы населения могут остаться неизменными. Ввиду этого земельная рента с застроенных участков и обычная земельная рента являются, пожалуй, тем видом дохода, какой лучше всего может выносить особый налог, устанавливаемый с него.
Рента с застроенных участков представляется с этой точки зрения более подходящим объектом обложения, чем даже* обычная земельная рента. Эта последняя во многих случаях обусловлена, по крайней мере отчасти, заботами и хорошим управлением землевладельца. Очень тяжелый налог может слишком неблагоприятно отразиться на этих заботах и хорошем управлении. Рента с застроенных участков, поскольку она превышает уровень обычной земельной ренты, целиком обусловлена хорошим управлением государя, который, покровительствуя труду всего народа или жителей какой-нибудь отдельной местности, дает им возможность платить за участок, на котором они строят свои дома, значительно больше его действительной стоимости или с большим избытком возмещать его владельцу потери, какие он может нести от такого использования участка. Не может быть ничего более справедливого, нежели чтобы фонд, обязанный своим существованием хорошему управлению государства, был обложен хорошим налогом или участвовал несколько большей долей, чем большая часть других фондов, в расходах на содержание этого управления.
Хотя во многих европейских странах устанавливались налоги на наемную плату с домов, я не знаю такой страны, где рента с застроенных земельных участков считалась бы самостоятельным предметом обложения. Изобретатели налогов встретили, вероятно, некоторое затруднение при установлении того, какая часть ренты должна признаваться земельной и какая — строительной рентой. Между тем не представляется очень трудным отличать эти две части ренты одну от другой.
В Великобритании наемная плата за дома подвергается обложению в таких же размерах, как и земельная рента, посредством так называемого ежегодного земельного налога. Оценка, согласно которой определялся этот налог в каждом приходе или округе, всегда одна и та же. Первоначально она была чрезвычайно неравномерна и поныне остается такою же. В большей части королевства этот налог падает на ренту с домов еще меньшей тяжестью, чем на земельную ренту. Только в небольшом числе округов, которые первоначально были высоко обложены и в которых рента с домов значительно понизилась, земельный налог в 3 или 4 шилл. на фунт признается соответствующим действительной доходности дома. Дома, не имеющие жильцов, хотя в силу закона они подлежат обложению налогом, в большинстве округов освобождаются от него благодаря снисходительности сборщиков; это изъятие иногда вызывает небольшие изменения в окладах налога с отдельных домов, хотя для всего округа он всегда остается неизменным. Увеличение ренты в результате новых построек, ремонта и пр. служит облегчению всего округа, что вызывает дальнейшие колебания в окладе отдельных домов.
В Голландии* [* «Mйmoires concernant les Droits etc.», p. 223] каждый дом облагается в 2 1/2 % его стоимости, причем не обращается никакого внимания ни на фактически приносимый им доход, ни на то обстоятельство, сдан ли он внаем или остается необитаемым. Обременительным является, по-видимому, принуждение собственника платить налог за необитаемый дом, от которого он не может извлечь никакого дохода, в особенности платить такой очень тяжелый налог. В Голландии, где рыночная норма процента не превышает трех, 2 1/2 % со всей стоимости должны в большинстве случаев составлять более трети строительной ренты, а возможно, и всей ренты. В самом деле, оценка, согласно которой дома облагаются, всегда, как говорят, ниже действительной стоимости. Когда дом перестраивается, исправляется или расширяется, производится новая оценка и соответственно ей определяется оклад налога.
Изобретатели различных налогов, какими в различные эпохи облагали в Англии дома, воображали, по-видимому, что очень затруднительно установить с приблизительной точностью, какова действительная рента с каждого дома. Поэтому они регулировали свои налоги в соответствии с более очевидными признаками, которые, по их мнению, должны были в большинстве случаев находиться в некотором соответствии с рентой.
Первым налогом этого рода явилась подымная подать, или налог в 2 шилл. на каждый очаг. Для того чтобы удостовериться, сколько очагов в доме, сборщику налогов надо было осматривать все комнаты в нем. Это неприятное посещение сделало налог ненавистным. Поэтому вскоре после революции он был отменен как клеймо рабства.
Следующим налогом этого рода был налог в 2 шилл. с каждого обитаемого жилого дома. Дом с 10 окнами облагался добавочными 4 шилл., дом с 20 окнами и больше — 8 шилл. Этот налог в дальнейшем был изменен в том смысле, что дома с 20 окнами и меньше чем с 30 должны были платить 10 шилл., а дома с 30 окнами и больше — 20 шилл. Число окон в большинстве случаев можно считать снаружи и во всех случаях, не входя во все комнаты дома. Ввиду этого посещение сборщика при взимании этого налога было менее неприятно, чем при взимании подымной подати.
Налог этот потом был отменен, и вместо него был введен налог на окна, который тоже подвергся ряду изменений и увеличений. Налог на окна, как он существует в настоящее время (январь 1775 г.), сверх налога в 3 шилл. с каждого дома в Англии и 1 шилл. в Шотландии облагает еще каждое окно, причем он в Англии увеличивается постепенно с низшей ставки в 2 пенса с домов, имеющих не более семи окон, до высшей ставки в 2 шилл. с домов, имеющих 25 окон и больше.
Главное возражение против всех подобного рода налогов — это их неравномерность, неравномерность худшего сорта, так как они должны часто ложиться гораздо тяжелее на бедных, чем на богатых. Дом в небольшом городе, сдающийся за 10 ф., может иногда иметь более окон, чем дом, приносящий 500 ф. в Лондоне, и хотя жилец первого наверное гораздо беднее жильца второго, однако, поскольку его доля определяется налогом на окна, он должен вносить больше на содержание государства. Ввиду этого подобные налоги прямо противоположны первому из вышеприведенных четырех основных принципов. Они, по-видимому, не противоречат сильно ни одному из трех других принципов.
Естественная тенденция налога на окна и всех других налогов с домов проявляется в понижении ренты. Чем больше кто-либо уплачивает в виде налога, тем меньше, очевидно, может он платить за наем дома. Однако со времени введения налога на окна рента с домов в целом более или менее повысилась почти во всех городах и сельских местностях Великобритании, которые мне известны. Так сильно было почти везде увеличение спроса на дома, что он повысил наемную плату больше, чем мог понизить его налог на окна, — одно из многочисленных доказательств большого процветания страны и увеличивающегося дохода ее жителей. Если бы не этот налог, наемная плата, вероятно, поднялась бы еще выше.
Статья I. Налоги на прибыль, или на доход, приносимый капиталом
Доход, или прибыль, получающаяся с капитала, распадается на две части — на ту часть, которая оплачивает процент и принадлежит владельцу капитала, и на ту добавочную часть, которая остается сверх того, что необходимо для уплаты процента.
Последняя часть прибыли, очевидно, не может облагаться непосредственно. Она составляет вознаграждение, и в большинстве случаев лишь очень умеренное, за риск и труды при применении капитала. Предприниматель должен получать это вознаграждение, в противном случае он не может в согласии со своими интересами продолжать свое предприятие. Поэтому при непосредственном обложении соответственно всей прибыли в целом он был бы вынужден или повысить норму своей прибыли, или переложить налог на денежный процент, т. е. платить меньший процент. При повышении им нормы своей прибыли пропорционально налогу весь этот налог, хотя бы он и уплачивался им самим, в конечном счете оплачивался бы одною из двух различных групп в зависимости от того, каким способом он употребляет капитал, находящийся в его распоряжении. Употребляя его как фермерский капитал на обработку земли, он мог бы повысить норму своей прибыли, только удерживая большую долю, или, что то же самое, цену большей доли, продукта земли; а так как это может быть сделано только путем сокращения ренты, то конечная уплата налога ложилась бы на землевладельца. Употребляя его как торговый или промышленный капитал, он мог бы повысить нормы своей прибыли только путем повышения цены своих товаров; в этом случае конечная уплата налога ложилась бы целиком на потребителей этих товаров. Если бы он не повысил норму прибыли, он был бы вынужден взимать* весь налог с той ее части, которая приходится на проценты за капитал. Он мог бы платить меньший процент за занятый капитал, и вся тяжесть налога ложилась бы в этом случае в конечном счете на денежный процент. Поскольку он не мог бы переложить с себя налог одним способом, он был бы вынужден сделать это другим способом.
Денежный процент с первого взгляда кажется объектом, столь же допускающим непосредственное обложение, как и земельная рента. Подобно последней, он представляет собою чистый продукт, который остается после полного вознаграждения за риск и труды при применении капитала. Подобно тому как налог на земельную ренту не может вести к повышению ренты, потому что чистый продукт, остающийся после возмещения капитала фермера вместе со справедливой прибылью, не может быть после налога больше, чем был до него, так и в силу той же причины налог на денежный процент не может повысить норму процента, поскольку количество капитала или денег в стране предполагается не изменившимся после
