оказаться уже недостаточной для того, чтобы производить уплату следуемой ему ежегодной ренты или процентов. Но кредитор государства, рассматриваемый только в этом своем качестве, ни малейшим образом не заинтересован в хорошем состоянии какой-нибудь определенной части земли или в надлежащем употреблении какой-нибудь определенной доли капитала; в качестве кредитора государства он не знает ни одной такой отдельной части, он не наблюдает за ней, не может проявлять заботу о ней. Ее уничтожение может в некоторых случаях оставаться неизвестным ему и не может непосредственно отразиться на нем.
Практика бессрочных фундированных займов приводила к постепенному ослаблению всех государств, которые усваивали ее. Начали применять ее, как кажется, итальянские республики. Генуя и Венеция, единственные две уцелевшие республики, которые могут претендовать на самостоятельное существование, обе были ослаблены ею. Испания, по-видимому, переняла эту практику у итальянских республик и (ввиду того, что ее налоги были, вероятно, менее справедливы, чем у них) была еще более ослаблена сравнительно со своими естественными силами. Долги Испании очень давнего происхождения. Она была значительно обременена долгами еще в конце XVI столетия, т. е. почти за целых 100 лет до того, как Англия имела долг хотя бы в 1 шилл., Франция, несмотря на все свои естественные богатства, изнемогает под таким же тяжелым бременем. Республика Соединенных провинций своими долгами ослаблена не меньше Генуи и Венеции. Возможно ли, чтобы в одной только Великобритании практика, которая приносила всякой другой стране слабость или затруднения, могла оказаться совсем невредной?
Могут возразить, что во всех этих странах налоговая система хуже той, которая существует в Англии. Согласен, что это так. Но не следует забывать, что даже самое мудрое правительство, когда оно исчерпало все подходящие объекты обложения, должно в случаях настоятельной необходимости прибегать к совсем неподходящим. Мудрая Голландская республика в некоторых случаях бывала вынуждена прибегать к налогам, столь же нецелесообразным и неудобным, как большинство налогов Испании. Новая война, начавшаяся до того, как будет освобождена от лежащих на ней обязательств значительная часть государственного дохода, и в ходе своем требующая столь же больших расходов, как и последняя война, может с непреодолимой необходимостью сделать британскую систему обложения столь же обременительной, как и налоговая система Голландии или даже Испании. К чести существующей ныне у нас системы обложения она до сих пор так мало затрудняла развитие промышленности, что даже за время вызывавших наибольшие расходы войн воздержание и надлежащее поведение отдельных лиц оказывались, по-видимому, в состоянии благодаря бережливости и накоплению заполнять все те бреши, которые расточительность и небрежность правительства вызывали в совокупном капитале страны. К моменту окончания последней войны, связанной с наибольшими расходами, какие когда-либо приходилось Великобритании нести во время войны, ее земледелие столь же процветало, ее мануфактуры были столь же многочисленны и работали столь же полным ходом, ее торговля велась в столь же широких размерах, как и прежде. Отсюда следует, что капитал, питавший все эти отрасли производительного труда, не уменьшился за время войны. Со времени заключения мира состояние сельского хозяйства улучшилось еще больше, рента с домов повысилась во всех городах и селах страны — доказательство возрастания богатства и доходов населения; точно так же непрерывно возрастали ежегодные поступления от большей части старых налогов, в частности главных акцизов и пошлин, что тоже служит ясным доказательством увеличения потребления, а следовательно, и увеличения продукции, без которой не может быть и роста потребления. Великобритания, кажется, легко выносит бремя, которое полвека тому назад никто не считал ее способной выдержать. Однако не станем ввиду этого слишком поспешно заключать, что она способна выдержать любое бремя, и даже слишком полагаться на то, что она сможет выдержать, не переживая больших бедствий, бремя, несколько более тяжелое, чем то, какое уже взвалено на нее.
Не было, кажется мне, еще почти ни одного примера того, чтобы национальные долги, накопившиеся до известных пределов, были потом полностью и честно выплачены. Освобождение государственных доходов от лежащих на них обязательств, если оно вообще когда-нибудь происходило, всегда производилось посредством банкротства — в некоторых случаях открыто признанного, но всегда настоящего банкротства, хотя часто в виде фиктивного платежа.
Изменение объявленной стоимости монеты в сторону повышения служило наиболее употребительным средством, при помощи которого фактическому государственному банкротству придавался вид уплаты долгов. Если, например, монета в 6 п. объявлялась актом парламента или королевским указом стоящей столько, сколько шиллинг, а 20 шестипенсовых монет — сколько фунт стерлингов, то лицо, которое заняло при прежнем обозначении монеты 20 шилл., или около 4 унций серебра, заплатит при новом обозначении свой долг 20 шестипенсовыми монетами, или немного менее чем двумя унциями. Национальный долг в размере около 128 млн., почти равный капиталу консолидированного и неконсолидированного долга Великобритании, можно было бы таким путем погасить уплатой 64 млн. нашими теперешними деньгами. Но на самом деле это была бы фиктивная уплата и кредиторы государства были бы фактически ограблены в размере 10 шилл. с каждого фунта, должного им. При этом бедствие распространилось бы дальше круга кредиторов государства — такую же потерю понесли бы и кредиторы каждого частного лица, и последнее не сопровождалось бы никакой выгодой, но в большинстве случаев было бы связано с добаво чными значительными потерями для кредиторов государства. Коне чно, если бы эти последние в общем были должны значительные суммы другим людям, то они могли бы в некоторой мере компенсировать свои потери, платя своим кредиторам той же монетой, какою заплатило им государство; но в большинстве стран большая часть кредиторов государства принадлежит к числу богатых людей, которые выступают больше в роли кредиторов, чем должников, по отношению к остальным своим согражданам. Таким образом, фиктивная уплата такого рода, вместо того чтобы уменьшить, в большинстве случаев только увеличивает потери кредиторов государства и, не принося никакой выгоды обществу, распространяет бедствие на значительное число других невинных людей. Она вызывает общее и чрезвычайно опасное перемещение состояний частных людей, обогащая в большинстве случаев ленивого и расточительного должника за счет трудолюбивого и бережливого кредитора и перенося значительную часть национального капитала из рук тех, кто скорее всего увеличит его, в руки тех, кто, вероятно, расстроит и уничтожит его. Когда государство оказывается в необходимости, как это бывает и с отдельным частным лицом, объявить себя банкротом, то честное, открытое и признанное банкротство всегда является мерой, которая наименее позорит должника и меньше всего причиняет вреда кредитору. О репутации государства, несомненно, очень мало заботятся, когда в целях избежания позора действительного банкротства прибегают к мошеннической уловке этого рода, столь легко разгадываемой и в то же самое время столь гибельной.
Тем не менее почти все государства, как древние, так и современные, когда они оказывались перед такой необходимостью, в ряде случаев прибегали как раз к этой мошеннической уловке. Римляне в конце первой Пунической войны уменьшили содержание меди в ассе — монете, посредством которой они исчисляли стоимость всех других своих монет, — с 12 унций всего только до 2, т. е. 2 унциям меди они дали название, каким раньше выражали всегда стоимость 12 унций. Республика, таким образом, получила возможность уплатить крупные долги, которые она сделала посредством шестой части того, что она в действительности была должна. Мы в настоящее время склонны были бы предполагать, что столь неожиданное и грандиозное банкротство должно было вызвать очень сильное возмущение народа. Но, по-видимому, оно ничего подобного не вызвало. Закон, устанавливающий эту меру, подобно всем другим законам, относящимся к денежному обращению, был внесен и проведен через народное собрание трибуном и, вероятно, был очень популярным законом. В Риме, как и во всех других древних республиках, бедняки были постоянно должниками богатых и знатных, которые, желая обеспечить себе их голоса на ежегодных выборах, обычно ссужали им деньги под чрезмерно высокие проценты; так как последние никогда не уплачивались, то долг скоро возрастал до таких размеров, что ни должник не мог заплатить его сам, ни кто-либо другой за него. Должник из страха весьма сурового взыскания вынужден был без всякого вознаграждения голосовать за кандидата, рекомендуемого кредитором. Несмотря на все законы против подкупов и взяток, подачки кандидатов вместе с происходившей время от времени раздачей хлеба, согласно постановлению сената, представляли собою главные источники, из которых в последний период Римской республики беднейшие граждане получали свои средства к существованию. Для того чтобы освободиться от такого порабощения своими кредиторами, беднейшие граждане постоянно требовали или полной отмены всех долговых обязательств, или, как они выражались, новых таблиц, т. е. закона, который освобождал бы их целиком от накопившихся на них долгов при уплате лишь определенной доли последних. Закон, уменьшивший до 1/6 части стоимость монеты всех обозначений, самым выгодным образом шел навстречу их требованию, так как давал им возможность уплатить свои долги посредством шестой части того, что они были фактически должны. Для успокоения народа богатые и знатные неоднократно бывали вынуждены соглашаться на издание законов, отменяющих долги и вводящих новые таблицы; они, вероятно, побуждались соглашаться на этот закон отчасти из-за указанных выше соображений, а отчасти потому, что, освободив от бремени долгов государственные доходы, они могли восстановить силу правительства, руководство которым находилось главным образом в их собственных руках. Операция такого рода должна была сразу уменьшить долг в 128 млн. до 21 333 333 ф. 6 шилл. 8 п. Во время второй Пунической войны стоимость асса была снова понижена сперва с 2 унций меди до 1 унции, а потом с 1 унции до пол-унции; т. е. до 1/24 части его первоначальной стоимости. Соединив три римские операции в одну, долг в 128 млн. на наши деньги можно было бы, таким образом, уменьшить сразу до 5 333 333 ф. 6 шилл. 8 п. Даже громадный долг Великобритании можно было таким способом скоро выплатить.
Посредством таких мероприятий, если не ошибаюсь, монета всех наций постепенно все более и более понижалась сравнительно со своей первоначальной стоимостью, и та же самая номинальная сумма постепенно стала содержать все меньшее и меньшее количество серебра.
Иногда народы для той же цели изменяли пробу своей монеты, т. е. примешивали к ней большее количество лигатуры. Если бы, например, на фунт по весу нашей серебряной монеты примешивалось 8 унций лигатуры вместо 18 п. весом согласно теперешней пробе, то фунт стерлингов или 20 шилл. такой монеты стоили бы немногим больше 6 шилл. 8 п. на наши теперешние деньги. Количество серебра, содержащееся в 6 шилл. 8 п. на наши теперешние деньги, было бы таким образом повышено в стоимости почти до фунта стерлингов. Искажение пробы сопровождается совершенно тем же результатом, как и так называемое у французов
