а не на все государство. Великобритания, кажется, является единственным государством с самого возникновения мира, которое, превратившись в империю, только увеличило свои расходы, отнюдь не увеличив свои ресурсы. Другие государства обычно взваливали на покоренные и подвластные им провинции самую значительную часть расходов по защите империи. Великобритания до сих пор допускала, чтобы покоренные и подвластные ей провинции взваливали на нее почти всю сумму этих расходов. Для того чтобы поставить Великобританию в равные условия с ее собственными колониями, которые закон до сих пор признавал подчиненными и подвластными ей, представляется необходимым при принятии метода обложения их посредством парламентской раскладки, чтобы парламент обладал теми или иными средствами добиваться немедленного выполнения его раскладок на тот случай, если колониальные собрания попытаются уклониться от них или отвергнуть их. Каковы должны быть эти средства — это не очень легко представить себе и еще не выяснено.
Одновременно с этим, если за парламентом Великобритании когдалибо будет окончательно признано право облагать колонии, даже независимо от согласия их собственных собраний, эти собрания с того момента утратят свое значение, а вместе с тем утратят его и все руководящие деятели Америки. Люди желают участвовать в управлении государственными делами главным образом ради значения, которое это дает им. От той способности и силы, которыми большинство руководящих деятелей, естественная аристократия всякой страны, обладают в деле сохранений или защиты своего значения, зависит устойчивость и долговечность всякой системы свободного правительства. В постоянных нападках этих руководящих деятелей друг против друга с целью подорвать чужой престол или защитить свой собственный и состоит вся игра партий и честолюбия. Руководящие деятели Америки, подобно деятелям всех других стран, желают сохранить свое влияние. Они чувствуют или воображают, что если их собрания, которые они любят называть парламентами и считают равными по власти парламенту Великобритании, будут в такой степени принижены, что превратятся в скромных слуг и чиновников для поручений этого последнего, то наступит конец большей части их собственного влияния. Они поэтому отвергли предложение об обложении их в порядке раскладки, производимой парламентом, и, подобно другим честолюбивым и высокомерным людям, предпочли обнажить меч в защиту своего влияния и значения.
В период упадка римской республики союзники Рима, на которых ложилось главное бремя защиты государства и расширения его пределов, стали требовать распространения на них всех прав римских граждан. Когда им в этом было отказано, началась гражданская война. В ходе этой войны Рим предоставил эти права большей части союзников — сперва одним, потом другим, по мере того как они отпадали от общей конфедерации. Парламент Великобритании настаивает на обложении колоний, а они не соглашаются на обложение их парламентом, в котором они не представлены. Если каждой колонии, которая отпадет от общей конфедерации, Великобритания предоставит иметь столько представителей, сколько соответствует ее доле в государственных доходах империи, установив некоторые налоги с нее и взамен этого разрешив ей свободу торговли с ее соотечественниками в метрополии, причем число ее представителей будет увеличиваться соответственно увеличению в дальнейшем ее взноса, то перед руководящими деятелями каждой колонии откроется новый способ приобретения влияния и значения, новый и более заманчивый объект для их честолюбия. Вместо того чтобы состязаться из-за ничтожных призов, которые можно выиграть, если позволено так выразиться, в жалкой лоте- рее колониальной партийной борьбы, они смогут также надеяться, исходя из свойственной людям веры в свои способности и свою счастливую звезду, вытянуть один из больших выигрышей, выбрасываемых иногда колесом большой государственной лотереи британской политической жизни. Если не будет принят такой или подобный ему метод (а по-видимому, нет другого, более подходящего) для сохранения влияния и удовлетворения честолюбия руководящих деятелей Америки, то маловероятно, чтобы они когда-либо добровольно подчинились нам. А мы должны помнить, что кровь, которую необходимо пролить, чтобы принудить их к этому, каждая ее капля, представляет собою кровь тех, кто является и кого мы хотим иметь нашими согражданами. Очень ошибаются те, кто обольщает себя мыслью, что при создавшемся положении наши колонии легко будут завоеваны при помощи одной только силы. Лица, которые в настоящее время определяют решения так называемого ими континентального конгресса, исполнены в данный момент такого сознания своего значения, какого не чувствуют, пожалуй, самые великие люди в Европе. Из лавочников, купцов, адвокатов они превратились в государственных людей и законодателей и заняты созданием новой формы управления для обширного государства, которое, как они надеются и как это весьма вероятно, сделается одним из величайших и сильнейших государств, которые когда-либо существовали на земле. 500 человек, различным образом непосредственно участвующих в деятельности континентального конгресса, и до 500 тыс. человек, действующих под руководством этих 500, — все одинаково чувствуют соответствующее возрастание своего значения. Почти каждый отдельный член господствующей партии в Америке занимает теперь в собственном воображении положение более высокое в сравнении не только с тем, какое занимал прежде, но и с тем, какое когда-либо рассчитывал занимать. И если перед ним или его вождями не будет выдвинута какая-нибудь новая цель для честолюбия, он умрет, защищая это положение, если только обладает нормальным мужеством.
Президент Гено* [* Hйnaut. Histoire de France. Vol. I] замечает, что мы теперь с интересом читаем о мелких подробностях деятельности Лиги, не считавшихся в ту пору важными новостями. В то время, рассказывает он, каждый приписывал себе некоторое значение; и бесчисленные воспоминания, дошедшие до нас от того времени, были в большинстве своем написаны людьми, которым доставляло удовольствие передать и возвеличивать события, в которых они, по их мнению, были важными действующими лицами. Хорошо известно, как упорно тогда защищался город Париж, какой ужасный голод он переносил, лишь бы не покориться наилучшему и впоследствии наиболее любимому из всех королей Франции. Большая часть граждан или тех, кто управлял большей их частью, боролись в защиту своего собственного значения и влияния, которые, как они предвидели, должны были прийти к концу, как только будет восстановлено прежнее правительство. Наши колонии, если только их не удастся побудить к заключению союза, будут, по всей видимости, столь же упорно защищаться против лучшей из метрополий, как город Париж делал это против лучшего из королей.
Идея представительства была неизвестна в древние времена. Когда жители одного государства получали право гражданства в другом, они не обладали другим средством пользоваться этим правом, как отправляться всей массой для голосования и обсуждения вместе с жителями этого другого государства. Распространение на большою часть жителей Италии прав римского гражданства окончательно погубило римскую республику. Стало уже невозможно различие между теми, кто был римским гражданином и кто не был им. Ни одно племя не могло знать всех своих членов. Сброд всякого рода мог быть привлекаем к участию в народных собраниях; эти люди могли вытеснять из них настоящих граждан и решать дела республики, как будто они сами являлись ее гражданами. Но даже, если Америка будет посылать 50 или 60 новых представителей в парламент, привратнику палаты общин не составит сколько-нибудь большого труда делать различие между членами и нечленами. Поэтому, хотя римская конституция была неизбежно разрушена в результате объединения Рима с союзными государствами Италии, нет ни малейшего вероятия, чтобы британской конституции могло повредить объединение Великобритании с ее колониями.
Напротив, эта конституция была бы таким образом только завершена и кажется не совершенной без этого. Собрание, обсуждающее и решающее дела всех частей государства, должно, несомненно, иметь в своем составе представителей их всех, чтобы быть надлежащим образом осведомленным. Однако я не стану утверждать, что такое объединение может быть легко осуществлено или что при его осуществлении не могут представиться различные затруднения, и притом значительные. И все же мне не приходилось слышать ни об одном затруднении, которое являлось бы непреодолимым. Главное из них вытекает, пожалуй, не из природы вещей, а из предрассудков и взглядов людей по эту и по ту сторону Атлантического океана.
Мы, находящиеся по эту сторону океана, опасаемся, что большое число американских представителей нарушит равновесие конституции и чрезмерно усилит или влияние короны, с одной стороны, или силу демократии — с другой. Но если число американских представителей будет соответствовать доходу от обложения Америки, то количество населения, подлежащего управлению, возрастет в точном соответствии со средствами для управления им, а средства управления — с численностью управляемого населения. Демократическая и монархическая части конституции останутся после объединения при совершенно таком же соотношении сил между собой, как это было до того.
Люди по ту сторону океана опасаются, что отдаленность их от местопребывания правительства подвергнет их всякого рода угнетению. Но их представители в парламенте, число которых с самого начала должно быть значительно, легко смогут оградить их от всякого угнетения. Расстояние не может сильно ослабить зависимость представителя от избирателя, и первый будет все же сознавать, что обязан своим местом в парламенте и всем, что он извлекает из него, доброй воле последнего. Поэтому в его интересах будет питать эту добрую волю обличением, со всем авторитетом члена законодательного собрания, каждой несправедливости, в какой может провиниться в этих отдаленных частях империи любой гражданский или военный чиновник. Кроме того, как могут утешаться с некоторым основанием жители Америки, отдаленность этой страны от местопребывания правительства не очень долго сохранится. Так велика была доселе быстрота, с какою эта страна развивалась в отношении богатства и населения, что не многим больше, чем через 100 лет, пожалуй, доходы от обложения Америки превысят доходы от обложения Великобритании, и центр империи тогда, естественно, передвинется в ту ее часть, которая дает больше всего для общей защиты и содержания органов государства.
Открытие Америки и пути в Ост-Индию мимо мыса Доброй Надежды представляют собою два величайших и важнейших события во всей истории человечества. Последствия их уже теперь очень значительны, но за короткий период в 200 лет, протекший со времени этих открытий, никоим образом не могли в полной мере проявиться все их результаты. Человеческая мудрость не в состоянии предвидеть, какие благие или несчастные последствия могут еще проистечь от этих великих событий. Их общее влияние представляется скорее благотворным, поскольку они сблизили самые отдаленные части мира, позволили им удовлетворять нужды друг друга, расширять круг потребностей и возможность удовлетворять их друг для друга, поощрять промышленность друг друга. Но для туземцев Ости Вест-Индии все коммерческие выгоды, которые могли получиться от этих событий, были совершенно парализованы порожденными ими ужасными бедствиями. Однако они были обусловлены, по-видимому, скорее привходящими обстоятельствами, а не чем-либо, коренящимся в самом характере событий. В эпоху открытий превосходство силы на стороне европейцев было так велико, что они могли безнаказанно совершать в этих отдаленных странах любые
