гибели колонии подтвердились и что условия для жизни тут и вправду тяжелые. Впоследствии Стобо сошел с корабля в Каролине и в Шотландию уже не вернулся.
В день 20 октября мы достигли тропиков, и каждому, кто прежде не бывал в тропиках, как заведено у тех, кто плавает в Восточную или Западную Индию, выдали по бутылке бренди и фунт сахара, и многие так перепились, что это прискорбно сказалось на их здоровье. Ноября 9 числа мы увидели землю, что немало нас обрадовало, ибо мы не видели земли уже шесть недель. Это были острова: Антего, коим владели англичане, Монсеррат, им же принадлежащий, Редонда, совершенно ничейный, и Невис, также английский. Наши советники сочли необходимым с Монсеррата отписаться директорам и друзьям в Шотландии и дать всем знать о том, что с нами пока все благополучно, а поскольку для этого им пришлось сойти на берег, прихватили они с собой несколько бочонков, дабы набрать пресной воды. Губернатор же позволил им наполнить водой всего одну бутылку и сообщил, что ему запрещено оказывать какую бы то ни было помощь шотландской колонии, однако на острове нашлись некие джентльмены, отлично знакомые с нашими офицерами, и последние сошли на берег и привезли апельсины, ром и сахар, а также узнали, что колония покинута, а жители расселились на голландских, французских и английских плантациях, чему никто из нас не поверил.
Миновав эти острова, мы не видели земли до 18 ноября, когда обнаружили землю Карфагинскую, в пятидесяти лигах от Дарьена. Накануне, 17 числа, Господь прибрал к себе мистера Александра Далглиша, каковой скончался от лихорадки. А ночью того же дня мы потеряли в тумане «Малую надежду», и она не объявлялась вплоть до 26 числа. В число 27 (или 29) пути приплыли два индейца на своих каноэ, и мы были к ним весьма добры и радушны, и они провели у нас ночь, хотя мы их почти не понимали…
В последний день ноября мы вошли в Каледонскую бухту, уповая встретить теплый прием, но жестоко обманулись в своих ожиданиях, ибо колония оказалась и вправду покинутой, а наши соотечественники исчезли. Но промышлением Божиим нашлись в бухте два английских шлюпа, один из Новой Англии, капитан Томас Драммонд, и с ним были несколько соотечественников, каковые приплыли сюда, чтобы встретить нас. Второй шлюп был с Ямайки, и капитан Драммонд встретил его по пути и убедил идти сюда, чтобы поведать нам о гибели колони и о причинах, к ней приведших. Выяснилось, что оставили колонию 20 июня 1699 года. Причины же капитан Драммонд упомянул следующие: 1) страшная болезнь, из-за которой не осталось рабочих рук; 2) нехватка продовольствия; 3) ни весточки из родной Шотландии, ни слова в ответ на письма; 4) угроза нападения испанцев, каковой подвержены и мы сами; 5) распри между советниками, которые обернулись ссорами между колонистами, например, по поводу кораблей; несколько раз предотвращенные, в конце концов они стали непереносимыми. О кораблях же капитан сказал, что тот, который звался «Снег» (на самом деле «Дельфин». —Ред.),затонул у побережья, «Святой Андрей» ушел на Ямайку и был там задержан за долги колонии, «Единорог» и «Каледония» ушли в Новую Англию, причем «Единорог» был более непригоден к плаванию, а «Каледония» же двинулась обратно в Шотландию. Два шлюпа, нас встретившие, были нагружены провиантом, закупленным советниками.
Еще нашлись пятеро с кораблей Джеймисона и Старка, которые поведали, что сталось с их кораблями и командой. Они высадились тут 10 августа 1699 года. Корабль Джеймисона сгорел в бухте, и его остов до сих пор виден. Говорят, пожар устроила блудница, которую Джеймисон привез с собой: она пожаловалась капитану на помощника, который заведовал раздачей масла, бренди и прочего. Джеймисон велел посадить того под замок, и место помощника занял сам капитан, но однажды он напился и уронил горящую свечу на бочонок с бренди; пламя не удавалось погасить, несмотря на все усилия, и так были потеряны корабль и продовольствие, но не люди. Поговаривали, что и корабль Старка едва уцелел. Когда пожар занялся, капитан обрубил канаты и велел править прямо на другое судно, однако то с превеликим трудом сумело увернуться. Мистер Старк ушел на Ямайку, где офицеры продали колонистов (так говорили) по самой малой цене за сахар и бренди. Вот вкратце и все о тех, кто уплыл перед нами.
Что же касается нас, то на следующий день после нашей высадки, то есть 1 декабря 1699 года, на берегу подняли шотландский флаг, весьма торжественно, с пальбой из пушек, распитием бренди и т. д. После всего советники и офицеры созвали общее собрание, чтобы решить, оставаться ли здесь, и после долгого обсуждения было решено, что мы остаемся и будем обустраиваться. Подсчеты показали, что продовольствия у нас, если отмерять строго, на полгода, и каждому причитается полфунта хлеба, столько же говядины и треть чарки бренди в день, а потому решили отправить корабли на поиски провизии и погрузить на борт всех, кто был непригоден к труду. Весть об уходе кораблей и о том, что они пойдут на Ямайку, побудила некоторых попытаться захватить корабли, чтобы впоследствии использовать их в своих целях. Этот заговор своевременно раскрыли, и одного из зачинщиков повесили 20 декабря. В день его казни на берегу Каледонской бухты священники впервые совершили церковный обряд. В последний день декабря, выпавший на субботу, мы впервые молились на берегу, а в следующую среду держали пост и возносили хвалу Господу. Если в скором времени не придут депеши из Шотландии, нам придется покинуть поселение, как сделали те, кто приплыл прежде нас, ибо продовольствия у нас меньше, чем мы считали сначала, да и многие оказались обессиленными из-за недугов…
Что же до местности, в которой мы очутились, она весьма удобна для возведения укреплений, но не слишком хороша для плантаций… Участок, на котором построена колония, изобилует невысокими холмами, не считая того места, где стоит форт, и здесь негде сажать семена, ибо земля болотистая, и тут множество крабов, каковые уничтожают все посевы. Вдобавок здешний климат чрезвычайно неблагоприятен. И тут не растут плоды, пригодные к употреблению в пищу, нужно пройти 3 или 4 мили вглубь, к поселениям индейцев. Вот там жить вправду хорошо и в изобилии встречаются плоды, как-то: бананы, картофель и прочие, но нам приходится за них платить вдвое против обычной цены. Край сей богат птицей, дикими кабанами, обезьянами и т. д., но поймать их нелегко, потому что леса тут весьма густые, и невозможно сквозь них пробраться, если не знать тропок, протоптанных индейцами, а таковые попадаются крайне редко. Вкратце же можно землю сию назвать страной чудес…
Тут нередки грозы с молниями и громом, а когда начинается дождь, то кажется, что на вас пролилась вся влага небесная. Зимой здесь еще можно дышать, но говорят, что с марта до начала декабря непрерывно льет дождь и очень душно…
Что касается местных жителей, они мало примечательны, живут в бедности, сопоставимой с нищетой. Их заботит лишь то, что происходит здесь и сейчас. Они питаются плодами, которые выращивают на своих плантациях… время от времени промышляют птицу или кабанов и пойманную дичь жарят на костре, покуда она не обуглится. Всем этим занимаются мужчины; женщины готовят повседневную еду и прядут, а также делают из древесной коры гамаки для лежания, и эти гамаки растягивают между двумя деревьями. Из одежды у них только то, что на них надето, и то, что они получили от нас, лишь женщины надевают еще фартуки, которые сами же шьют. Местные женщины весьма скромны…
Это люди жадные и завистливые, особенно их привлекает холстина. Говорят они на диковинном языке, который невозможно разобрать. Некоторые звуки в нем настолько причудливые, что ни один разумный человек не сможет их повторить. Наиболее охотно они учатся, а некоторые уже научились, у наших людей дурным повадкам. Если их что-то сердит или злит, они кричат: «Разрази меня гром» или «Ах ты, сукин сын!»
За путешествие умерли почти 160 человек, не считая тех, кто скончался здесь…
В первый день нового года позволено было вынести бочонки со спиртным, и все перепились и пошли гулять по кораблям, и двое свалились за борт, причем один, покуда голова его не скрылась под водой, не переставал божиться и сквернословить.
Союз между Англией и Шотландией, 1707 год
Даниель Дефо, городской совет Стерлинга, Джордж Локхарт из Карнуэта
В период, о котором идет речь, широко распространилось мнение, что кучка богатых шотландцев организовала объединение шотландского и английского парламентов, преследуя собственные цели. И пусть позднее выяснилось, что союз принес немало пользы и даже выгоды и Шотландии, и Англии, это событие получило неоднозначную оценку, а некоторые националисты сожалеют о нем до сих пор. Не подлежит сомнению, что в месяцы, предшествовавшие заключению союза, народное негодование достигло беспрецедентного накала: приводились многочисленные, обоснованные доводы против, кое-где отмечались мятежи, и властям приходилось это учитывать.
Писатель и агент правительства Даниель Дефо был направлен в Шотландию, чтобы изучить настроения в стране. Ему вменялось общаться с народом и убеждать шотландцев поддержать унию, каковую он сам считал выгодной для обоих королевств. С немалым изумлением он обнаружил, что шотландцы отнюдь не разделяют его воззрений, даже в Эдинбурге.
Я пробыл там недолго, но услышал громкий шум и, выглянув наружу, увидел, что по Хай-стрит движется огромная толпа, и барабанщик впереди, и все они вопят и кричат, что Шотландия должна быть заодно. Никакой унии! Никакой унии! Английские собаки — и тому подобное.
Не могу сказать, что у меня не возникло дурных предчувствий, да и печальная участь г-на де Витта не выходила из головы (этот голландский государственный деятель был растерзан толпой в Гааге. —Ред.),особенно когда сия толпа накинулась вдруг на некоего джентльмена, который имел неосторожность сказать что-то, что им не понравилось, прямо под моим окном.
Он отважно защищался и звал на помощь стражу, каковая оказалась неподалеку и с готовностью обнажила клинки и двинулась на толпу. В итоге они спасли джентльмена, а того, кто на него нападал, забрали в тюрьму.
К тому времени уже весь город был охвачен недовольством. В стражников летели угрозы и камни, а еще толпа затушила все огни, и потому никто не отваживался выходить да улицу, да и в окнах свет не зажигали из опасения, что кто-нибудь швырнет камень.
18 ноября 1706 года
ЕГО МИЛОСТИ ИХ ВЕЛИЧЕСТВ ВЫСОКОМУ КОМИССАРУ И ПАРЛАМЕНТУ
нижайшее обращение от провоста, бальи,
городского совета и прочих обитателей города Стерлинг
Обсудив и рассмотрев великое дело объединения двух народов, о котором много говорилось в печати, рассудили мы, что нашей наипрямейшей
