же, главным образом, картофелем. Таким образом, по моим подсчетам, расходы на одного взрослого составят 4 фунта 14 шиллингов 6 пенсов. В данных расчетах я исхожу из запаса провизии на двенадцать недель, потому что после высадки у переселенцев должно быть какое-то продовольствие, чтобы они смогли прожить, пока не вырастят урожай.
Продажа жены, 1828 год
Популярные листовки, таблоиды тех дней, продавались торговцами-разносчиками и лоточниками на улицах. Событие, описанное здесь, очевидно наделало столько шума, что о нем стало известно в Ньюкасле, где и был опубликован данный рассказ.
Подробное и полное «Сообщение о продаже женщины», по имени Мэри Макинтош, обвиненной своим мужем в злостном пьянстве, каковая имела место вечером в среду, 16 июля 1828 года, на Грассмаркет в Эдинбурге, с подробным описанием произошедшей впоследствии проклятой битвы.
Минувшим вечером среды, около шести часов, Мэри Макинтош была приведена на Грассмаркет своим мужем, который имел целью ее продажу. Преступление ее состояло в пьянстве и прелюбодеянии. Женщину держали на сплетенной из соломы веревке, обвязав вокруг пояса, а на груди была надпись «Продается с публичных торгов». Поглазеть на это нововведение собралось несколько тысяч зевак. Джон Ф-н, солдат и кузнец, начал аукцион, предложив делать ставки за несчастную женщину, но за шумом и громкими криками людей никто не мог ничего расслышать на протяжении десяти минут.
Когда толпа поутихла, народ начал изучать выражение лица женщины; вперед вышел продавец скота из Хайленда и, вытащив кошель, сказал: «Она будет хороша как любовница, я дам за нее десять и еще двенадцать шиллингов». Предложение вызвало немалое радостное оживление в толпе; затем коренастый лудильщик вновь взволновал толпу, сказав, что женщине никогда не видать Хайленда, и потом поставил на нее на шестипенсовик больше. В это время кто-то из биржевых маклеров-свиноторговцев «Килларни», крепко подвыпивший, распахнул рот, точно ворота, и громко заорал: «Я дам на два шиллинга больше, так как она хорошенькая». Сапожник из Ньюри, занимавшийся изготовлением бругов, вышел из трактира, пьяный, как [sic!] 50 кошек в мешке, подошел к человеку из «Килларни» и двинул его кулаком в брюхо, отчего тот упал замертво и пролежал так минут десять, а продаваемая женщина искренне расхохоталась, и крики толпы на сей раз были продолжительнее и беспрерывны. Сапожник, оказавшийся предполагаемым дружком женщины, подошел к аукционисту и сказал ему, что есть три претендента: он был так взбешен, что одним ударом повалил аукциониста наземь, разбив тому лицо в кровь. В толпе раздались громкие приветственные крики, люди смеялись над рыцарем молотка.
Женщины округи, числом около 700, собравшись и вооружившись камнями, причем некоторые даже кинули их, а другие завернули камни в чулки и носовые платки, устремились в атаку на толпу, нанося удары по всем, кто подворачивался под руку, добравшись наконец до аукциониста, они разодрали и расцарапали тому лицо самым жутким образом, вследствие нанесенного прекрасному полу оскорбления. Одна решительная женщина бросилась на Томаса М’Гайсгана, мужа той женщины, которую выставили на торги, и ударила его камнем. Эта женщина, подлинная героиня и жена подметальщика, выказала громадную храбрость в защите своего пола, и заявила: «Я тебе покажу, если ты вновь выставишь жену на торги, ты, презренный негодяй». Том ответил на ее удар и врезал ей промеж глаз, отчего те стали похожи на октябрьскую капусту. Подметальщик увидел, как ударили его жену, и совершил вылазку со своим мешком и обрезками; женщины приняли сторону метельщика и закричали громкими голосами, обзывая Тома старым хряком, завязалась всеобщая драка, и лишь благодаря вмешательству полиции все остались живы.
После того как восстановилось подобие порядка, толпа успокоилась, а шум стих, муж все же настоял, чтобы его жену продали. Женщину опять выставили на торг, и аукционист объявил, что если его не защитят, он больше не станет вести эти торги. Кто-то из молодых парней закричал, что вести торги тот все равно будет, и аукцион возобновился. Старый отставной матрос выступил вперед, со словами: «Будь проклят мой смоляной топовый фонарь и железки от вант, но она — ладный маленький фрегат и вдобавок с хорошей оснасткой, и я дам за нее на полкроны больше последней ставки». «Продано, — закричала толпа моряку, — ты шустрый малый, и ты должен ее получить»; но когда один фермер-вдовец, падкий до женского пола, поставил за нее два фунта пять шиллингов, то аукционист продал женщину ему. Фермер забрал купленную женщину и увез с собой на лошади, и они отправились восвояси, а простой люд провожал их радостными и одобрительными криками.
Сазерленд после «очистки земель», 1828 год
Дональд Маклауд
Спустя более десяти лет после того, как он был свидетелем жестокой очистки поместья в Сазерленде, Дональд Маклауд вернулся посмотреть на произошедшие перемены.
Спустя много лет, после очень долгого отсутствия, я в 1828 году вновь посетил родные места и побывал на богослужении в приходской церкви, ныне уменьшившейся в размерах и по виду больше похожей теперь на голубятню. Вся паства состояла из восьми пастухов, пришедших вместе со своими собаками, общим числом от двадцати до тридцати, священника, трех членов его семьи и меня самого! Я пришел после первого гимна, но в заключение нам был прочитан 120-й псалом, и мы были захвачены знаменитой мелодией «Бангора», когда пришедшие в возбуждение четвероногие слушатели вскочили на сиденья и подняли инфернальный хоровой вой. Затем хозяева набросились на псов, нанося удары крючковатыми посохами, чем только усугубили ситуацию; повизгивания и вой продолжались до самого конца службы. Я удалился, размышляя о постыдной сцене и сравнивая ее с тем, что наблюдал прежде, когда эту церковь посещала многочисленная и набожная паства. Какие чувства должны были одолевать почтенного мистера Кэмпбелла, стремящегося наставлять на путь истинный подобных прихожан!
Слушание дела Берка и Хэра, 24 декабря 1828 года
Уильям Хэр
В Эдинбурге, на протяжении года или около того, Уильям Берк, ирландский сапожник, и Уильям Хэр, ирландский землекоп, завлекали в снятое ими в аренду жилье людей и убивали их. Жертвами стали шестнадцать человек. Затем они продавали тела убитых анатому доктору Роберту Ноксу, хирургу Эдинбургского университета. Злодеев погубила их последняя жертва — старая женщина по имени Маджи Догерти, нищенка, известная под разными именами, в там числе Кэмпбелл и М’Гонгал. Она оказалась в их компании и была убита в ночь 31 октября 1828 года. На состоявшемся суде Хэр был свидетелем обвинения, изобличал своих сообщников и даже не получил приговора. Берка же за преступления повесили. Жители Эдинбурга, заполнившие в Рождество зал суда, где шел процесс, настолько были рады отделаться от Берка, что поглазеть на его препарированный труп, который использовали в качестве пособия на двухчасовой лекции хирурга доктора Монро, пришли 30 000 человек. Позднее с тела Берка была содрана кожа, которую продавали, продубив и нарезав на полоски. Из признаний Хэра становится понятно, что, вероятно, довелось пережить остальным жертвам этой преступной пары.
Вице-председатель Высшего уголовного суда: — Вы осознаете, что вызваны сюда как свидетель по делу, связанному со смертью пожилой женщины, по имени Кэмпбелл или М’Гонгал. Вы понимаете, что сейчас должны говорить лишь о том, что связано с нею?
На этот вопрос свидетель ответил вопросом: «О той старухе, сэр?»
Вице-председатель Высшего уголовного суда: — Да…
Лорд-адвокат: — Как долго вы были знакомы с Уильямом Берком?
— Около года.
— Вы прожили в Шотландии десять лет и жили в Эдинбурге?
— Да.
— Вы женаты, и тут у вас жена?
— Да.
— Когда вы познакомились с подсудимым Берком?
— Около года назад.
— И примерно в то же время вы познакомились с другой подсудимой, Макдугал [Нелли Макдугал, женой Берка]?
— Да.
— Да.
— Ваше жилище находится рядом с их домом?
— На той же стороне улицы.
— Вы находились 31 октября сего года в пабе, который содержит некий Ример?
— Да.
— Сколько вы выпили?
— С четверть пинты.
— С вами кто-нибудь был?
— Нет.
— Он говорил вам, что у него в доме кто-то есть?
— Да.
— В котором часу все происходило?
— Наверняка не скажу, но день только начался. Он отвел меня в тот дом и велел затаиться, сказал, что в доме старуха, которую он собирается убить, а я посмотрю, что они станут делать; что в доме у него еще есть немного виски; что он привел женщину с улицы; и что он думает, что она для доктора будет самое то…
— Он употребил слово «убийство»; или вы поняли это из слов «самое то для доктора»?
— Я хотел посмотреть, что они станут делать.
— Он употребил слово «убийство»?
— Нет.
— Вы поняли, что имелось в виду под словами «самое то» для доктора? Вы поняли их смысл?
— Да.
— И какой же?
— То, что он собирался убить ее.
— И что же, вы пошли?
— Да, сэр, я пошел.
— Один?
— Да.
— Вы пошли в дом Берка?
— Да, я пошел в его дом.
— Кого вы там обнаружили?
— Незнакомого мужчину и женщину, Нелли М’Дугал и старуху, — и она стирала свое платье…
— Какого цвета оно было?
— Белое с красноватым отливом и в полоску.
— Вот это похоже на него?
Свидетелю показывают платье.
— Да, это оно.
— Долго ли вы там пробыли?
— Около пяти минут.
— И потом пошли домой?
— Пошел домой.
— После того вы были у миссис Конноуэй?
— Нет, меня там не было до самого вечера.
— Вы знали ту женщину?
— Да.
— Вы вообще были в ее доме тем вечером?
— Да, между восемью и девятью часами.
— Потом вы вернулись к себе домой?
— Да.
— А кто был в доме Конноуэй, когда вы там были?
— Джон Конноуэй и его жена; и там был Уильям Берк, Джон Броган и еще один малый — я не знаю его имени.
— Уильям Берк оставался с вами?
— Он ушел с двумя другими парнями, Броганом и тем вторым, кого я не знаю.
— Кто еще там был?
— Та старая женщина, и Нелли М’Дугал, и еще моя жена.
— Вы выпивали, будучи там?
— Да.
— Вы оставались там допоздна?
— Мы вернулись оттуда между И и 12 часами. Точнее сказать не могу.
— Куда вы направились?
— Нелли М’Дугал попросила меня и мою жену принести ей выпить.
— И вы оставили старую женщину?
— Да, мы ушли, а старуха осталась сидеть у камина, и там остался и Джон Конноуэй.
— А когда вы находились в доме миссис Берк, тогда пришел Берк?
— Да, и старая женщина вместе с ним.
— Вы еще выпивали?
— Да; в бутылке был виски, и мы всю ее выпили. Мы не дураки выпить.
— Да…
— Тогда вы не предполагали, что с этой старухой может случиться какая-то беда?
— Не тем вечером.
— А потом у вас была какая-то ссора или драка с Берком?
— Он спросил меня, что я тут делаю, в его доме. Я сказал ему, что Нелли М’Дугал попросила меня сходить за выпивкой; и он тогда меня ударил.
— И вы тоже ударили его?
— Да, ударил.
— Была драка?
— Да.
— И старуха присутствовала?
— Да, мы все там были.
— Итак, где находились в это время женщины?
— Они хотели растащить нас.
— Они вмешались в вашу драку, чтобы разнять вас?
— Да; он дважды толкнул меня на кровать, и в последний раз я упал.
— Сколько вы пролежали на кровати?
— Не могу сказать.
Лорд вице-председатель: — Вас дважды
