шляпок, которые я видел на Принсес-стрит; так что я стал, на тот момент, знатоком beau monde, по крайней мере мира шляпок. Короче говоря, мне было очень любопытно определить их размеры, а из сотен расцветок моим любимым цветом был красный. Возчик же столь яростно гнал кэб, что на нас оглядывались все прохожие на улице, но те глаза, что скрывались в тени красных лент, к счастью, не знали, что я делаю все, дабы умалить славу их любимого цвета. Вскоре мы миновали Хэй-вэйтс и оказались на проезжей дороге, ведущей в Корсторфайн. Прошло не так много времени, и я разглядел гордо раскачивающийся над дилижансом красный значок, точно так, как и говорил клерк; более того, мне показалось даже, что этот вымпел пробудил амбиции кэбмена, ибо он гнал все быстрее и быстрее, пока наконец экипаж не остановился, несомненно, потому что возчик был убежден, что у него будет припоздавший пассажир.
— Поторопитесь! — крикнул возчик, пока я вставал и вылезал из кэба. — Одно место у нас есть, но на разговоры нет времени.
— Одно место, — сказал я, глядя на лицо кроткой Нелли, где имелась родинка, и где через мгновение появилось еще кое-что: сначала на щеках расцвел яркий румянец под цвет ее лент, а затем — разлилась бледность под стать ее шляпке. — Скорее, думаю, у вас будет лишнее.
— Нет, акт парламента говорит, что у нас есть право перевозить…
— Но не эту девушку с красными лентами, — сказал я, доставая свою дубинку. — Спускайтесь, мисс Хелен Н. — (Я забыл упомянуть, что узнал имя служанки у ее хозяина.) — Я намерен отвезти вас обратно в город.
Ей того явно не хотелось, и она, по-видимому, намерена была сопротивляться изо всех сил; но пассажиры видя, что она не может сойти по своей воле, заставили ее спуститься силой и передали мне, а я поблагодарил их за хорошенького арестанта. Усадив девушку в кэб, я забрал затем ее сундук и поставил его в кэб рядом с нею. И я направился прямиком в управление. Капитан Стюарт, припоминая красные ленты и родинку и бросая взгляды на головной убор и лицо девушки, улыбнулся, несмотря на обычный для него серьезный вид. Вскоре мы обнаружили, что кроткая Нелли хочет доказать, как мы, как и ее хозяин, неправы по отношению к ней, ибо она искренне клянется в том, что она не только невиновна в совершении чего-либо противозаконного, но еще и в том, что ее зовут вовсе не Хелен Н., несмотря на ленты, родинку, черные глаза и действительно хорошенький орлиный нос; так что действительно казалось необходимым, чтобы мы убедились, к ее собственному удовлетворению, в том, кто она такая. Обыскав девушку, мы нашли при ней деньги в сумме 15 фунтов и 14 шиллингов — что, добавляя 6 шиллингов за проезд, составляет ровно 16 фунтов, — и полагали, что это избавит ее от сомнений в собственной личности; но даже такого доказательства оказалось недостаточно, и непоколебимая Нелли могла бы и до судного дня оставаться в полнейшем неведении о своем истинном имени, если бы в управление не вызвали мистера Б., и тот не убедил ее, что она именно та самая девушка. И тогда она не только была убеждена, но у нее появилась и причина не впадать вновь в подобное неведение; ибо в те шесть месяцев, провести которые в тюрьме ей определил суд, она во многом оставалась сама собой, и редко находился тот, кто сбивал бы ее с толку в том, кто она такая, и она не могла сбежать от самой себя, сколь бы к этому ни стремилась.
Абботсфорд, ловушка для туристов, 1863 год
Эдвард Брэдли
В 1811 году сэр Вальтер Скотт купил ферму Картли-Хоул, или Кларти-Хоул, и, дав ей прежнее название тамошней речной переправы, переименовал в Абботсфорд. Он отремонтировал сельский дом, превратив его в пышный особняк, и постарался включить в облик дома как можно больше примет шотландской истории и присущих Шотландии элементов архитектуры. После кончины Скотта в 1832 году поместье в течение нескольких лет сделалось крупным туристическим объектом. Эдвард Брэдли, художник журнала «Панч», подсчитал, во сколько посещение Абботсфорда обойдется туристу.
Абботсфорд — Мекка для туристов, посещающих Шотландию, и в летние месяцы поток паломников непрерывно течет к святилищу Скотта. Расходы каждого, начиная с поездки по железной дороге из Эдинбурга и кончая возвращением в тот же день, составляют не менее тридцати шиллингов; и, следовательно, статистик способен оценить доход, который, благодаря «магии имени», должен просочиться через Мелроуз. Экипажи до Абботсфорда являются непременным летним атрибутом в Мелроузе, за что, должно быть, в высшей степени благодарен хозяин гостиницы «Джордж», особенно если по времени поездка приурочена к обеду, а более всего его, верно, радует та жуткая строчка в гостиничном счете, «апартаменты внаем», что, по-видимому, является «существительным „множество“, обозначающим „многие“» курьезные дополнения к обычным потребностям путешественника. Одноконный экипаж до Абботсфорда будет стоить пять шиллингов, из которых восемнадцать пенсов положены возчику и шестнадцать — для дорожной заставы. Прибыв туда, вы узнаете, что высоко ценимый «Путеводитель» Блэка, с некоторой нерешительностью высказывая мнение на столь деликатную тему, отмечает, что в отношении «чаевых, каковые можно заплатить слуге, их размер неизбежно будет разным для принцев и для крестьян, но как справедливую среднюю оплату можно рассматривать сумму в 1 шиллинг для одного человека и 2 шиллинга и 4 пенса для группы не свыше шести человек». Это насмешка. Попробуйте служителю, который семенит рядом с вами через выставочную анфиладу комнат, дать шиллинг за одного человека или полкроны за группу не больше шести человек и посмотрите, каково будет выражение его лица (чего можно и не заметить) и каково будет его дальнейшее поведение (что более очевидно).Experto crede.Он едва удовлетворился полукроной, полученной за мою жену и меня самого; но был возмущен семейством французов (с которым мы образовали случайное соединение атомов, неизбежное при составлении «партии» для осмотра комнат) и с презрением отказался от их пожертвования. Вслед за тем последовала сцена, в которой пантомимой разъяснялся диалог и которая завершилась само собой разумеющейся победой служителя и уплатой налога второй стороной. Когда бы в их французских душах не воспылало восхищение прославленным романистом, полученное удовольствие от лицезрения комнат, должно быты, сильно контрастировало с теми горькими чувствами, с какими их инспекторский объезд был прерван принудительным даром этому вымогателю на страже наследия знаменитого писателя.
Миссионер посещает Гринок, 1865 год
Уолтер Ганн
Миссионер Уолтер Ганн исходил множество глухих улочек, стремясь доказать властям, что, вопреки многолетней пропаганде, направленной на улучшение условий жизни неимущих, положение обездоленных по-прежнему остается отчаянным. Район, где он стучался в двери бедняков, был известен под названием «Норы», и известность эта была зловещей. Ошеломленный, Ганн сообщал, что тут «двадцать пользующихся дурной славой домов», но подлинным ужасом, как он показывал, были условия, в каких жили люди. Приводимые им примеры касаются только тех, кто работал на дому, что объясняет, почему все примеры связаны с женщинами.
Случаи, которые мы далее упомянем, — несколько из тысяч, которые предстали нашему взору, но они дают весьма верную оценку явления в целом.
СЛУЧАЙ I. Это старая вдова, которая живет тем, что дробит песчаник, который она добывает у зданий во время строительства, и она в состоянии переносить от 40 до 50 фунтов. Принеся ношу домой, она принимается за работу, используя обломок железа в качестве песта и осколок крепкого камня в качестве ступы, и превращает ими добытые куски в порошок. Проделав это, она отправляется продавать плоды своего труда, переходя от одной двери к другой; в иные дни продать не удается ничего, а порой за день она получает отчетырех до шести пенсов,что считается хорошей дневной выручкой. Ей шестьдесят лет, однако именно так изо дня в день она зарабатывает себе хлеб.
СЛУЧАЙ II. Здесь мы тоже имеем дело со старой вдовой, которая живет сбором моллюсков и морской капусты. Чтобы добыть их, она встает с первыми лучами солнца и проходит милю за окраину Инверкипа; что составляет расстояние всемьмиль или, считая обратную дорогу,четырнадцатьмиль. Собрав добычу, она несет груз домой; или, если готова потерять половину прибыли, платит возчику, чтобы тот отвез ее и ее ношу. Добравшись до дома, она варит моллюсков и моет морскую капусту, потом укладывает все на лоток и идет на набережную, где сидит, пока случайный прохожий не избавит ее от запаса товара; такое ведение хозяйства приносит ей в день шесть пенсов или шиллинг. Ей под семьдесят; в последний раз мы видели ее, когда она, до нитки промокнув под дождем, только что возвратилась после не принесшей результата вылазки, поскольку море было слишком бурным и не позволило собрать обычную добычу.
СЛУЧАЙ III. Замужняя женщина, чей супруг, подобно сотням прочих, сильно выпивает; она, таким образом, должна работать, чтобы обеспечить себя и своих детей; муж — можем ли мы его так называть? — поскольку вряд ли он заслуживает подобного звания — кстати, тоже получает свою долю. Она зарабатывает тем, что расчесывает паклю…
СЛУЧАЙ IV. Женщина, которая живет тем, что отдает мел для побелки в обмен на тряпье и кости.
СЛУЧАЙ V. Еще одна женщина, которая зарабатывает на жизнь тем, что летом подрезает траву на обочинах, а зимой просеивает песок. В иных случаях некоторые ухитряются кое-как перебиваться нищенством: еду и муку они продают с прибылью в некоторые лавки, где покупают таким образом полученный товар и вновь пускают его в продажу…
Хотя обитатели этого места страшно деградировали и большинство не умеет читать, однако те, кто способен к этому, питают сильную склонность к определенному виду литературы; но отнюдь не к первоклассной. Религиозных изданий не найдешь, однако наиболее распространены «Пенни пост» или «Спортинг ньюс»; если взглянуть с точки зрения беллетристики, то, по-видимому, наибольшей популярностью пользуются «Хафпенни мэгэзин», «Рейнолдс мисэлени», «Дик Терпин» и тому подобные издания.
Хотя не все могут участбовать в таковых развлечениях, однако, как кажется, все ценят изящные искусства, судя по картинкам, что украшают стены домов. На тех, что висят у трудящихся классов, можно видеть изображения скачек, пловцов, бегунов и кулачных бойцов, причем последние пользуются самой большой любовью. Картинки вырезают из «Спортинг ньюс» и прикалывают на стены комнат, во многих случаях, вероятно, не из любви к прекрасному, а больше для того, чтобы укрыться от сквозняков или спрятаться от взоров соседей. В других случаях, однако, ими оклеивают помещения действительно из искреннего восхищения героем картинки или же для того, чтобы нарушить монотонность голой кирпичной стены. Дома явных проституток украшены картинками с более утонченными сюжетами, но, судя по качеству изготовления, они
