Скачать:PDFTXT
Серебряная ива

Серебряная ива. Анна Андреевна Ахматова

* * *

Земной отрадой сердца не томи,

Не пристращайся ни к жене, ни к дому,

У своего ребенка хлеб возьми,

Чтобы отдать его чужому.

И будь слугой смиреннейшим того,

Кто был твоим кромешным супостатом,

И назови лесного зверя братом,

И не проси у Бога ничего.

Декабрь 1921

* * *

…Влюбленный Маяковский всегда читал Ахматову… Когда Маяковский с утра до ночи – за едой, на ходу на улице, во время игры в карты – твердил:

И кто-то, во мраке дерев незримый,

Зашуршал опавшей листвой

И крикнул: «Что сделал с тобой любимый,

Что сделал любимый твой!» —

мы знали, что он страдает и ревнует.

Можно было поклясться, что его обидели, если он декламировал:

Сколько просьб у любимой всегда!

У разлюбленной просьб не бывает.

Он, конечно, бывал влюблен, когда говорил умоляющим голосом:

Но, поднявши руку сухую,

Он слегка потрогал цветы:

«Расскажи, как тебя целуют,

Расскажи, как целуешь ты».

Когда он жил один и к нему заходили гости, он встречал их словами:

Я пришла к поэту в гости.

Ровно полдень. Воскресенье.

Он читал Ахматову постоянно, каждый день.

Из воспоминаний Лили Брик

Сюда ко мне поближе сядь,

Гляди веселыми глазами:

Вот эта синяя тетрадь —

С моими детскими стихами.

* * *

В первый раз я стала писать свою биографию, когда мне было 11 лет, в разлинованной красным маминой книжке, для записывания хозяйственных расходов (1900 г.). Когда я показала свои записи старшим, они сказали, что я помню себя чуть ли не двухлетним ребенком…

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

* * *

Я родилась 11 (23) июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). …В один год с Чарли Чаплином, «Крейцеровой сонатой» Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом. В это лето Париж праздновал столетие падения Бастилии – 1889. В ночь моего рождения справлялась и справляется древняя Иванова ночь – 23 июня (Midsummer Night). Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой.

…Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север – в Царское Село. Там я прожила до шестнадцати лет.

Мои первые воспоминания – царскосельские: зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал

…Запахи Павловского Вокзала. Обречена помнить их всю жизнь, как слепоглухонемая. Первый – дым от допотопного паровозика, который меня привез… парк, salon de musique (который называли «соленый мужик»), второй – натертый паркет, потом что-что пахнуло из парикмахерской, третийземляника в вокзальном магазине (павловская!), четвертый – резеда и розы (прохлада в духоте) свежих мокрых бутоньерок, которые продаются в цветочном киоске (налево), потом сигары и жирная пища из ресторана.

Анна Ахматова. Из «Записных книжек»

Брак родителей Анны Ахматовой Инны Эразмовны Стоговой и Андрея Антоновича Горенко не был счастливым. Андрей Антонович, красавец и бонвиан, жил в свое удовольствие, не считая, тратил женины, полученные в приданое деньги, не обделял вниманием ни одной хорошенькой молодой женщины. Инна Эразмовна, мучаясь равнодушием мужа и к ней, и к детям, жила как во сне. А дети один за другим заболевали туберкулезом. От злой чахотки угасла рано вышедшая замуж Инна (1883–1905). Ирина, по-домашнему Рика, умерла ребенком в 1896 году. Затем заболели и старший, Андрей, и Анна, и Ия. Анна выздоровела (Ахматова считала, с туберкулезом ей помогла справиться увеличенная щитовидная железа), а Ия умерла на руках у матери, в Севастополе. Инна Эразмовна обезумела, сраженная горем и крайней степенью нищеты, ей не в чем было похоронить дочь, не было даже рубашки! В 1922-м она перебралась из Севастополя к своей старшей сестре Анне Вакар, под Киев; имение Вакаров было конфисковано, но крестьяне пожалели бедных господ и разрешили им жить в бывшей сторожке лесника. В 1926-м младший сын Виктор, в то время он жил на Дальнем Востоке, вызвал мать к себе

Анна Андреевна, хотя в семье ее считали отцовой дочкой (за высокий рост, осанку, не женский четкий ум), многое унаследовала и от матери: светлые глаза при темных, очень густых волосах и ресницах, непрактичность, а главное, доброту. Корней Иванович Чуковский вспоминает, как однажды в Ташкенте кто-то принес Ахматовой в подарок несколько кусков драгоценного сахару:

«Горячо поблагодарила дарителя, но через минуту, когда он ушел и в комнату вбежала пятилетняя дочь одного из соседей, отдала ей весь подарок.

– С ума я сошла, – пояснила она, – чтобы теперь (то есть во время войны. – К.Ч.) самой есть сахар

Не об этой ли необычайной своей доброте проговорилась Анна Ахматова в нескольких строках «Предыстории», где она вспоминает свою покойную мать:

И женщина с прозрачными глазами

. . . .

. . . .

С редчайшим именем и белой ручкой,

И добротой, которую в наследство

Я от нее как будто получила,

Ненужный дар моей жестокой жизни.[1]

Анна с детства была очень дружна со старшим братом. Тут была не только родственная приязнь, но и глубокое духовное родство. Дружил с Андреем Андреевичем и Николай Гумилев. По странному стечению обстоятельств, именно Николай Степанович сообщил Ахматовой о смерти любимого брата (Андрей Горенко покончил с собой в 1920 году в Афинах, после того как умер его единственный ребенок)

* * *

Читать я училась по азбуке Льва Толстого. В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, я тоже начала говорить по-французски…

* * *

Первое стихотворение я написала, когда мне было 11 лет (оно было чудовищным), но уже раньше отец называл меня почему-то «декадентской поэтессой»…

* * *

…Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина («На рождение порфирородного отрока») и Некрасова («Мороз, Красный нос»). Эти вещи знала наизусть моя мама.

Училась я в Царскосельской женской гимназии. Сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно.

В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми уехала на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу… Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до отрезанной от мира Евпатории. Последний класс проходила в Киеве, в Фундуклеевской гимназии, которую и окончила в 1907 году. …Все это время (с довольно большими перерывами) я продолжала писать стихи, с неизвестной целью ставя над ними номера.

Я поступила на Юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Пока приходилось изучать историю права и особенно латынь, я была довольна; когда же пошли чисто юридические предметы, я к курсам охладела.

В 1910 (25 апреля старого стиля) я вышла замуж за Н.С.Гумилева.

Анна Ахматова. Из автобиографической прозы

* * *

В молодости Анна Ахматова не любила ни вспоминать, ни рассказывать о своем отнюдь не розовом детстве. Не любила и ранние стихи, они казались ей чудовищными. Настолько чудовищными, что однажды она их сожгла, пощадив лишь несколько стихотворений, посвященных Николаю Гумилеву. Потом, правда, пожалела и попыталась восстановить по памяти сожженные строки.

ИЗ ПЕРВОЙ ТЕТРАДИ

Отрывок

Всю ночь не давали заснуть,

Говорили тревожно, звонко,

Кто-то ехал в далекий путь,

Увозил больного ребенка,

А мать в полутемных сенях

Ломала иссохшие пальцы

И долго искала впотьмах

Чистый чепчик и одеяльце.

1909

Киев

ЛИЛИИ

Я лилий нарвала прекрасных и душистых,

Стыдливо-замкнутых, как дев невинных рой,

С их лепестков, дрожащих и росистых,

Пила я аромат и счастье и покой.

И сердце трепетно сжималось, как от боли,

А бледные цветы качали головой,

И вновь мечтала я о той далекой воле,

О той стране, где я была с тобой…

22 июня 1904

Одесса

* * *

Улыбнулся, вставши на пороге,

Умерло мерцание свечи.

Сквозь него я вижу пыль дороги

И косые лунные лучи.[2]

1908

Балаклава

* * *

Ночь моя – бред о тебе,

День – равнодушное: пусть!

Я улыбнулась судьбе,

Мне посылающей грусть.

Тяжек вчерашний угар,

Cкоро ли я догорю,

Кажется, этот пожар

Не превратится в зарю.

Долго ль мне биться в огне,

Дальнего тайно кляня?..

В страшной моей западне

Ты не увидишь меня.

1909

Киев

* * *

Пестро вертится карусель,

И какие-то новые дети

Из еще не бывших столетий

Украшают в Сочельник ель.

Из чернового варианта «Поэмы без героя»

* * *

С Колей Гумилевым Аня познакомилась в Сочельник… Мы вышли из дому, Аня и я с моим младшим братом, прикупить какие-то украшения для елки, которая всегда бывала у нас в первый день Рождества. Около Гостиного двора мы встретились с мальчиками Гумилевыми… Встретив их на улице, мы дальше пошли уже вместе, я с Митей, Аня с Колей за покупками.

Валерия Срезневская (в девичестве Тюльпанова).

«Дафнис и Хлоя»

Алмазного сочельника 1903 года никогда не забывал и Николай Гумилев, несмотря на все свои многочисленные любовные приключения. В плане той книги о Николае Гумилеве, человеке и поэте, которую Ахматова не успела окончить, главка о начале их отношений обозначена так: «Дафнис и Хлоя (Царскос<<ельская>> ид<<иллия>>)».

Дафнис и Хлоя– образ из посвященного Ахматовой стихотворения Гумилева «Современность» (1911 год):

Я закрыл «Илиаду» и сел у окна.

На губах трепетало последнее слово.

Что-то ярко светилофонарь иль луна,

И медлительно двигалась тень часового.

Я так часто бросал испытующий взор

И так много встречал отвечающих взоров,

Одиссеев во мгле пароходных контор,

Агамемнонов между трактирных маркеров.

Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,

Застывают в серебряных льдах мастодонты,

Их глухая тоска там колышет снега,

Красной кровью – ведь их – зажжены горизонты.

Я печален от книги, томлюсь от луны,

Может быть, мне совсем и не надо героя…

Вот идут по аллее, так странно нежны,

Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.

ЗАБЫТОЕ ЧЕТВЕРОСТИШИЕ

Глаза безумные твои

И ледяные речи,

И объяснение в любви

Еще до первой встречи.[3]

1909(?)

* * *

По полу лучи луны разлились.

Сердце сразу замерло, зажглось,

И блаженно пальцы опустились

В волны светлых, словно лен, волос.

Молния блеснула, точно спичка,

И на тусклом небе умерла.

В белом платье ласковая птичка

На кровати у меня спала.

Встрепенулась и сложила руки,

Зашептав: «О, Боже, где же Ты?»

Голоса пленительные звуки

Помню, помню, как они чисты.

<<1909>>

ЧИТАЯ «ГАМЛЕТА»

1

У кладбища направо пылил пустырь,

А за ним голубела река.

Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырь

Или замуж за дурака…»

Принцы только такое всегда говорят,

Но я эту запомнила речь, —

Пусть струится она сто веков подряд

Горностаевой мантией с плеч.[4]

1909

Киев

2

И как будто по ошибке

Я сказала: «Ты…»

Озарила тень улыбки

Милые черты.

От подобных оговорок

Всякий вспыхнет взор

Я люблю тебя, как сорок

Ласковых сестер.

1909

Киев

ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ ВАСИЛЬКИ

А княгиня моя, где захочет жить,

Пусть будет ей вольная воля,

А мне из могилы за тем не следить,

Из могилы средь чистого поля.

Я ей завещаю все серебро.[5]

. .

1909(?)

* * *

Н. Г<<умилеву>>

Je n’aurai pas l’honneur sublime

De donner mon nom a l’abome

Qui me servira de Tombeau.

Baudelaire[6]

1

Пришли и сказали: «Умер твой брат»…[7]

Не знаю, что это значит.

Как долго сегодня холодный закат

Над крестами лаврскими плачет.

И новое что-то в такой тишине

И недоброе проступает,

А то, что прежде пело во мне,

Томительно рыдает.

Брата из странствий вернуть могу,

Любимого брата найду я,

Я прошлое в доме моем берегу,

Над прошлым тайно колдуя.

. . .

2

«Брат! Дождалась я светлого дня.

В каких скитался ты странах?»

«Сестра, отвернись, не смотри на меня,

Эта грудь в кровавых ранах».

«Брат, эта грусть – как кинжал остра,

Отчего ты словно далеко?»

«Прости, о прости, моя сестра,

Ты будешь всегда одинока».

25 января 1910

Киев

* * *

И когда друг друга проклинали

В

Скачать:PDFTXT

Серебряная ива Ахматова читать, Серебряная ива Ахматова читать бесплатно, Серебряная ива Ахматова читать онлайн