под скатертью узорной

Протянула перстень черный,

Как взглянул в мое лицо,

Встал и вышел на крыльцо.

Не придут ко мне с находкой!

Далеко над быстрой лодкой

Заалели небеса,

Забелели паруса.

Февраль 1936

Москва

308

***

Сразу стало тихо в доме,

Облетел последний мак,

Замерла я в долгой дреме

И встречаю ранний мрак.

Плотно заперты ворота,

Вечер черен, ветер тих.

Где веселье, где забота,

Где ты, ласковый жених?

Не нашелся тайный перстень

Прождала я много дней,

Нежной пленницею песня

Умерла в груди моей.

20-21 ? июля 1917

Слепшее

***

130

9А ты теперь тяжелый и унылый,

Отрекшийся от славы и мечты,

Но для меня непоправимо милый,

И чем темней, тем трогательней ты.

Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,

Что наяву не знаешь, что во сне,

Но зелены мучительные очи, —

Покоя, видно, не нашел в вине.

И сердце только скорой смерти просит,

Кляня медлительность судьбы.

Все чаще ветер западный приносит

Твои упреки и твои мольбы.

Но разве я к тебе вернуться смею?

Под бледным небом родины моей

Я только петь и вспоминать умею,

А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.

Как за тебя мне Господа молить?

Ты угадал: моя любовь такая,

Что даже ты не мог ее убить.

22 июля 1917

Слепнево

310 I

***

Ты—отступник: за остров зеленый

Отдал, отдал родную страну,

Наши песни, и наши иконы,

И над озером тихим сосну.

Для чего ты, лихой ярославец,

Коль еще не лишился ума,

Загляделся на рыжих красавиц

И на пышные эти дома?

Так теперь и кощунствуй, и чванься,

Православную душу губи,

В королевской столице останься

И свободу свою полюби.

Для чего ж ты приходишь и стонешь

Под высоким окошком моим?

Знаешь сам, ты и в море не тонешь,

И в смертельном бою невредим.

Да, не страшны ни море, ни битвы

Тем, кто сам потерял благодать.

Оттого-то во время молитвы

Попросил ты тебя поминать.

Июль 1917

Слепнево

***

1311

Просыпаться на рассвете

Оттого, что радость душит,

И глядеть в окно каюты

На зеленую волну,

Иль на палубе в ненастье,

В мех закутавшись пушистый,

Слушать, как стучит машина,

И не думать ни о чем,

Но, предчувствуя свиданье

С тем, кто стал моей звездою,

От соленых брызг и ветра

С каждым часом молодеть.

Июль 1917

Слепнево

312 I

***

Это просто, это ясно,

Это всякому понятно,

Ты меня совсем не любишь,

Не полюбишь никогда.

Для чего же так тянуться

Мне к чужому человеку,

Для чего же каждый вечер

Мне молиться за тебя?

Для чего же, бросив друга

И кудрявого ребенка,

Бросив город мой любимый

И родную сторону,

Черной нищенкой скитаюсь

По столице иноземной?

О, как весело мне думать,

Что тебя увижу я!

Лето 1917

Слепнево

***

313

Течет река неспешно по долине,

Многооконный на пригорке дом.

А мы живем, как при Екатерине:

Молебны служим, урожая ждем.

Перенеся двухдневную разлуку,

К нам едет гость вдоль нивы золотой,

Целует бабушке в гостиной руку

И губы мне на лестнице крутой.

Лето 1917

Слепнево

***

И целый день, своих пугаясь стонов,

В тоске смертельной мечется толпа,

А за рекой на траурных знаменах

Зловещие смеются черепа.

Вот для чего я пела и мечтала,

Мне сердце разорвали пополам,

Как после залпа сразу тихо стало,

Смерть выслала дозорных по дворам.

Лето 1917

Слепнево

***

315

И мнится—голос человека

Здесь никогда не прозвучит,

Лишь ветер каменного века

В ворота черные стучит.

И мнится мне, что уцелела

Под этим небом я одна, —

За то, что первая хотела

Испить смертельного вина.

Лето 1917

Слепнево

316

***

Когда в тоске самоубийства

Народ гостей немецких ждал

И дух суровый византийства

От русской Церкви отлетал,

Когда приневская столица,

Забыв величие свое,

Как опьяневшая блудница,

Не знала, кто берет ее,—

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну черный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Осень 1917

Петроград

Том I. Стихотворения. 1917 317

Ты всегда таинственный и новый,

Я тебе послушней с каждым днем.

Но любовь твоя, о друг суровый,

Испытание железом и огнем.

Запрещаешь петь и улыбаться,

А молиться запретил давно.

Только б мне с тобою не расстаться,

Остальное все равно!

Так, земле и небесам чужая,

Я живу и больше не пою,

Словно ты у ада и у рая

Отнял душу вольную мою.

Декабрь 1917

318 I

***

Теперь никто не станет слушать песен.

Предсказанные наступили дни.

Моя последняя, мир больше не чудесен,

Не разрывай мне сердца, не звени.

Еще недавно ласточкой свободной

Свершала ты свой утренний полет,

А ныне станешь нищенкой голодной,

Не достучишься у чужих ворот.

1917. Конец года

Том I. Стихотворения. 1917 131

9И вот одна осталась я

Считать пустые дни.

О вольные мои друзья,

О лебеди мои!

И песней я не скличу вас,

Слезами не верну,

Но вечером в печальный час

В молитве помяну.

Настигнут смертною стрелой,

Один из вас упал,

И черным вороном другой,

Меня целуя, стал.

Но так бывает: раз в году,

Когда растает лед,

В Екатеринином саду

Стою у чистых вод

И слышу плеск широких крыл

Над гладью голубой.

Не знаю, кто окно раскрыл

В темнице гробовой.

1917. Коней года

***

Пленник чужой! Мне чужого не надо,

Я и своих-то устала считать.

Так отчего же такая отрада

Эти вишневые видеть уста?

Пусть он меня и хулит и бесславит,

Слышу в словах его сдавленный стон.

Нет, он меня никогда не заставит

Думать, что страстно в другую влюблен.

И никогда не поверю, что можно

После небесной и тайной любви

Снова смеяться и плакать тревожно

И проклинать поцелуи мои.

1917

***

Когда о горькой гибели моей

Весть поздняя его коснется слуха,

Не станет он ни строже, ни грустней,

Но, побледневши, улыбнется сухо.

И сразу вспомнит зимний небосклон

И вдоль Невы несущуюся вьюгу,

И сразу вспомнит, как поклялся он

Беречь свою восточную подругу.

1917

322

***

Я в этой церкви слушала Канон

Андрея Критского в день строгий и печальный,

И с той поры великопостный звон

Все семь недель до полночи пасхальной

Сливался с беспорядочной стрельбой,

Прощались все друг с другом на минуту,

Чтоб никогда не встретиться… И смуту

………… судьбой.

1917

Петербург. Боткинская,

9

***

323

С первым звуком, слетевшим с рояля,

Я шепчу тебе: «Здравствуй, князь».

Это ты, веселя и печаля,

Надо мной стоишь, наклонясь,

Но во взоре упорном и странном

Угадать ничего не могу,

Только в сердце моем окаянном

Золотые слова берегу.

Ты когда-нибудь, скукой томимый,

Их прочтешь на чужом языке

И подумаешь: мне серафимы

Оснащают корабль на реке.

1917

324

***

На разведенном мосту

В день, ставший праздником ныне,

Кончилась юность моя.

1917-191

9

***

325

Веет ветер лебединый,

Небо синее в крови.

Наступают годовщины

Первых дней твоей любви.

Ты мои разрушил чары,

Годы плыли, как вода.

Отчего же ты не старый,

А такой, как был тогда?

Даже звонче голос нежный,

Только времени крыло

Осенило славой снежной

Безмятежное чело.

21 февраля 1918

1922

326 I

***

Проплывают льдины, звеня,

Небеса безнадежно бледны.

Ах, за что ты караешь меня,

Я не знаю моей вины.

Если надо —меня убей,

Но не будь со мною суров.

От меня не хочешь детей

И не любишь моих стихов.

Все по-твоему будет: пусть!

Обету верна своему,

Отдала тебе жизнь, но грусть

Я в могилу с собой возьму.

Апрель 1918

***

1327

От любви твоей загадочной,

Как от боли, в крик кричу,

Стала желтой и припадочной,

Еле ноги волочу.

Новых песен не насвистывай,—

Песней долго ль обмануть,

Но когти, когти неистовей

Мне чахоточную грудь,

Чтобы кровь из горла хлынула

Поскорее на постель,

Чтобы смерть из сердца вынула

Навсегда проклятый хмель.

Июль 1918

328

***

НОЧЬЮ

Стоит на небе месяц, чуть живой,

Средь облаков струящихся и мелких,

И у дворца угрюмый часовой

Глядит, сердясь, на башенные стрелки.

Идет домой неверная жена,

Ее лицо задумчиво и строго,

А верную в тугих объятьях сна

Сжигает негасимая тревога.

Что мне до них? Семь дней тому назад,

Вздохнувши, я прости сказала миру.

Но душно там, и я пробралась в сад

Взглянуть на звезды и потрогать лиру.

Осень 1918

Москва

***

32

9Для того ль тебя носила

Я когда-то на руках,

Для того ль сияла сила

В голубых твоих глазах!

Вырос стройный и высокий,

Песни пел, мадеру пил,

К Анатолии далекой

Миноносец свой водил.

На Малаховом кургане

Офицера расстреляли.

Без недели двадцать лет

Он глядел на Божий свет.

1918

Петербург

330

***

Чем хуже этот век предшествующих? Разве

Тем, что в чаду печали и тревог

Он к самой черной прикоснулся язве,

Но исцелить ее не мог.

Еще на западе земное солнце светит

И кровли городов в его лучах блестят,

А здесь уж белая дома крестами метит

И кличет воронов, и вороны летят.

(Январь-февраль} 191

9

***

1331

ПРИЗРАК

Зажженных рано фонарей

Шары висячие скрежещут,

Все праздничнее, все светлей

Снежинки, пролетая, блещут.

И, ускоряя ровный бег,

Как бы в предчувствии погони,

Сквозь мягко падающий снег

Под синей сеткой мчатся кони.

И раззолоченный гайдук

Стоит недвижно за санями,

И странно царь глядит вокруг

Пустыми светлыми глазами.

(Январь—февраль) 191

9332

***

Я спросила у кукушки,

Сколько лет я проживу…

Сосен дрогнули верхушки,

Желтый луч упал в траву.

Но ни звука в чаще свежей…

Я иду домой,

И прохладный ветер нежит

Лоб горячий мой.

1 июня 191

9Царское Село

***

333

Я горькая и старая. Морщины

Покрыли сетью желтое лицо.

Спина согнулась, и трясутся руки.

А мой палач глядит веселым взором

И хвалится искусною работой,

Рассматривая на поблекшей коже

Следы побоев. Господи, прости!

191

9Петербург. Шереметееский дом

334

***

Угадаешь ты ее не сразу

[Жуткую и темную] заразу,

Ту, что люди нежно называют,

От которой люди умирают.

Первый признак —странное веселье,

Словно ты пила хмельное зелье,

А второй —печаль, печаль такая,

Что нельзя вздохнуть, изнемогая,

Только третий —самый настоящий:

Если сердце замирает чаще

И горят в туманном взоре свечи,

Это значит —вечер новой встречи…

[Ночью ты предчувствием томима:

Над собой увидишь Серафима.

А лицо его тебе знакомо…

И накинет душная истома

На тебя атласный черный полог.

Будет сон твой тяжек и недолог…

А наутро встанешь с новою загадкой,

Но уже не ясной и не сладкой,

И омоешь пыточною кровью

То, что люди назвали любовью.]

1910-е годы

***

-е годы 1335

Я не люблю цветы—они напоминают

Мне похороны, свадьбы и балы,

Для ужина накрытые столы

Но лишь предвечных роз простая красота,

Та, что всегда была моей отрадой с детства,

Осталась и досель единственным наследством,

Как звуки Моцарта, как ночи чернота.

1910-е годы

Царское Село

336

***

В. Срезневской

Жрицами божественной бессмыслицы

Назвала нас дивная судьба,

Но я точно знаю—нам зачислятся

Бденья у позорного столба,

И свиданье с тем, кто издевается,

И любовь к тому, кто не позвал…

Посмотри туда—он начинается,

Наш кроваво-черный карнавал.

1910-е годы

Царское Село

***

-е годы 337

Поглядишь, как будто спросишь,

Отчего все это так…

Ты недаром, милый, носишь

Анненский темляк.

1910-е годы

338

***

Графу В. П. Зубову

Как долог праздник новогодний,

Как бел в окошках снежный цвет.

О Вас я думаю сегодня

И нежный шлю я Вам привет.

Пускай над книгою в подвале,

Где скромно ночи провожу,

Мы что-то мудрое решали,

Я обещанья не сдержу.

А Вы останьтесь верным другом

И не сердитесь на меня,

Ведь я прикована недугом

К моей кушетке на три дня.

И дом припоминая темный

На левом берегу Невы,

Смотрю, как ласковы и томны

Те розы, что прислали Вы.

1910-е годы

***

-е годы 133

9Если в небе луна не бродит,

А стынет—ночи печать…

Мертвый мой муж приходит

Любовные письма читать.

В шкатулке резного дуба

Он помнит тайный замок,

Стучат по паркету грубо

Шаги закованных ног.

Сверяет часы свиданий

И подписей смутный узор.

Разве мало ему страданий,

Что вынес он до сих пор?

1910-е годы

340

***

Сочтенных дней осталось мало,

Уже не страшно ничего,

Но как забыть, что я слыхала

Биенье сердца твоего?

Спокойно знаю —в этом тайна

Неугасимого огня.

Пусть мы встречаемся случайно

И ты не смотришь на меня.

1910-е годы

***

-е годы

И через все, и каждый миг,

Через дела, через безделье

Сквозит, как тайное веселье,

Один непостижимый лик.

О Боже! Для чего возник

Он в одинокой этой келье?

1910-е годы

342

***

Не смущаюсь я речью обидною,

Никого ни в чем не виню…

Ты кончину мне дашь не постыдную

За постыдную жизнь мою.

1910-t годы

***

-е годы 1343

И скупо оно и богато,

То сердце—богатства таи!

Чего ты молчишь виновато,

Глаза б не глядели мои…

1910-е годы

Царское Село

344

***

И слава лебедью плыла

Сквозь золотистый дым.

А ты, любовь, всегда была

Отчаяньем моим.

1910-е годы

***

-е годы 1345

В промежутки между грозами,

Мрачной яркостью богатые,

Над притихшими березами

Облака стоят крылатые.

Чуть гроза на запад спрячется

И настанет тишь чудесная,

А с востока снова катится

Колесница поднебесная.

1910-е годы Записала на Илью в Комарове

Слепнево 1961

***

Как вышедший из западных ворот

Родного города и землю обошедший

К восточным воротам смущенно подойдет

И думает: «Где дух, меня так мудро ведший?» —

Так я…

1910-е годи

Слепнево

***

-е годы

Ты смертною не можешь сделать душу,

А мудрое согласие с землей

Я никогда и в мыслях не нарушу.

1910-е годы

***

ПЕТРОГРАД, 191

9И мы забыли навсегда,

Заключены в столице дикой,

Озера,