а потому я сейчас поеду в Окуловку…» Он очень об этом спокойно сказал—безразлично…» (I, 97). В Оку-ловке Новгородской губернии был расквартирован его полк.

Об этом же времени в воспоминаниях об Ах¬матовой рассказывал Б. В. Анреп:

«Революция Керенского. Улицы Петрограда полны народа. Кое-где слышны редкие выстрелы. Железнодорожное сообщение остановлено»*. Сти¬хотворением, посвященным Б. В. Анрепу— «Сразу стало тихо в доме…», открывается четвертая книга Ахматовой «Подорожник», вышедшая уже после революции, в апреле 1921 г. (издательство «Петро¬полис», обложка работы художника М. В. Добу-жинского). Там стихотворение имеет дату: «1917, июль».

А мартом 1917 г. помечено в этой же книге другое стихотворение, также посвященное Анрепу:

* Ахматова А. Сочинения. Т. 3. Париж, 1983. С. 446 —447.

По твердому гребню сугроба

В твой белый, таинственный дом

Такие притихшие оба

В молчании нежном идем.

И слаще всех песен пропетых

Мне этот исполненный сон,

Качание веток задетых

И шпор твоих легонький звон.

Это было стихотворение о счастье.

Анреп отбыл из России в Лондон «с первым поездом» после «революции Керенского». 15 мар¬та 1917 г. уехал в Париж, а оттуда в Лондон Н. С. Гумилев. К этому времени он был уже прапор¬щиком, прикомандированным к 4-му Уланскому харьковскому полку, хотя и числился в 5-м гусар¬ском полку. Он был награжден тремя боевыми на¬градами—двумя «Георгиями» и орденом св. Стани¬слава с мечами и бантами. Мечтал перевестись в русский экспедиционный корпус, попасть на Са-лоникский фронт. Был пылко влюблен в Ларису Рейснер, писал ей страстные письма и канцоны. В июне 1917 г. Гумилев в Лондоне, в ожида¬нии назначения от Временного правительства. Он пишет жене:

«Дорогая Анечка, привет из Лондона, мой, Анрепа, Владимира Гарднера и Бехгофера (В. Гар¬днер—поэт, участник первого «Цеха поэтов», К. Бехговер — переводчик и журналист, приятель Гумилева по «Бродячей собаке». — Н.К.). Не правда ли, букет имен.

Расскажу о всех по порядку. Я живу отлично, каждый день вижу кого-нибудь интересного, весе¬люсь, пишу стихи [устраиваю], устанавливаю литера¬турные связи. Кстати, Курнос (Д. Курнос—состави¬тель английской антологии русской поэзии.—Н.К.) просто безызвестный графоман, но есть другие хо¬рошие переводчики, которые займутся русской поэ¬зией. Анреп занимает видное место в комитете (рус¬ский правительственный Комитет, возглавляемый генералом А. К. Гермониусом, ведавшим снабжением русской армии, прежде всего артиллерией. — Н.К.) и очень много возится со мной. Устраивает мне знакомства, возит по обедам, вечерам. О тебе вспо¬минает, но не со мной. Так, леди Моррель, да¬ма-патронесса, у которой я провел день под Окс-фордом, спрашивала, не моя ли жена та интересная, очаровательная и талантливая поэтесса, о которой ей так много говорил Анреп. Семья его в деревне, а он или на службе, или в кафе. (…) Сегодня я буду на вечере у Иейтса, английского Вячеслава. Мне обещали также устроить встречу с Честертоном, которому, оказывается, за сорок и у которого около двадцати книг. (…) Думаю устроить, чтобы гипер¬борейские издания печатались после войны в Лон¬доне, это будет много лучше и даже дешевле. (…) Ну, целую тебя и посылаю кучу стихов, если захо¬чешь, дай их Маме, пусть печатает. Твой всегда Коля»*.

Так Гумилев и Анреп провели в совместных литературных развлечениях около трех месяцев, после чего Николай Степанович отправился в Па¬риж, где должен был остаться в распоряжении париж¬ского наместника от Временного правительства,— «т. е. вроде Анрепа, только на более интересной и живой работе. Меня, наверно, будут употреблять для разбора разных солдатских дел и недоразуме¬ний. Через месяц, наверно, выяснится, насколько мое положение здесь прочно. Тогда можно будет

* Гумилев Н. Соч.: В 3 т. Т. 3. С. 244 — 245.

подумать и о твоем приезде сюда, конечно, если ты сама его захочешь»*.

Это было написано в октябре 1917 г. Далее — произошла Октябрьская революция —и еще один план заграничной поездки Анны Ахматовой не со¬стоялся. Октябрьская революция была воспринята в кругу Ахматовой — Гумилева как продолжение то¬го хаоса, в который ввергла страну Февральская революция .

Одно из стихотворений книги «Подорожник» отражает впечатления Ахматовой от народных вол¬нений лета 1917 г.:

И целый день, своих пугаясь стонов, В тоске смертельной мечется толпа, А за рекой на траурных знаменах Зловещие смеются черепа. Вот для чего я пела и мечтала, Мне сердце разорвали пополам, Как после залпа сразу тихо стало, Смерть выслала дозорных по домам.

Об этом же, а также о несостоявшихся планах поездки в Париж, Ахматова пишет 16 августа 1917 г. М. Л. Лозинскому:

«Сегодня я получила письмо от Вали Срезнев¬ской, кот(орое) начинается так: опять, кажется, назрела резня. От таких новостей все делается по¬стылым. …~) Буду ли я в Париже или в Бежецке, эта зима представляется мне одинаково неприятной. Единственное место, где я дышала вольно, был Петербург. Но с тех пор, как там завели обычай ежемесячно поливать мостовую кровью сограждан, и он потерял некоторую часть своей прелести в моих глазах»* *.

* Гумилев. Н. Соч.: В. 3 т. Т. 3. 245 — 246. ** Литературное обозрение. 1989. № 5. С. 23.

В стихах «Подорожника» — и мечта о поездке к любимому за границу («Просыпаться на рассве¬те…»), и торжественный отказ от этой мечты, ок¬рашенный сознанием исторической миссии поэта в годину бедствий родины—«Когда в тоске само¬убийства…» Дата этого стихотворения — осень 1917 г., Петербург, и кажется, что его содержание связа¬но с октябрьским письмом Гумилева о ее приезде в Париж.

Стихотворение «Когда в тоске самоубийст¬ва…», особенно в его укороченном варианте из 12 строк «Мне голос был. Он звал утешно…», стало одним из самых знаменитых. Знал его на¬изусть и А. Блок, он читал его многим своим собе¬седникам, восхищался скупой точностью передан¬ного поэтом жеста: «Руками я замкнула слух».

В книге «Подорожник» любопытно изображе¬ние «сельского фона» судьбы и переживаний поэта. Многие стихотворения «Подорожника» написаны в Слепневе, и образный строй их может быть сопо¬ставлен с текстами писем о тех же «героях» и том же времени:

А мы живем, как при Екатерине: Молебны служим, урожая ждем… (…)

Я слышу иволги всегда печальный голос И лета пышного приветствую ущерб, А к колосу прижатый тесно колос С змеиным свистом срезывает серп. (…)

И стройных жниц короткие подолы, Как флаги в праздник, по ветру летят…

Это поэтический, высокий строй. А вот реаль¬ное описание деревенского праздника, точнее, пла¬нов его: «Приехать в Петербург тоже хочется и в «Аполлоне» побывать! Но крестьяне обещали уничтожить Слепневскую усадьбу 6 августа, потному) что это местный праздник, и к ним приедут гости. Недурной способ занимать гостей. Я хожу дергать лен и пишу плохие стихи»*. И еще одно письмо того же времени к М. Л. Лозинскому: «Мужики клянутся, что дом (наш) на их костях стоит, выкосили наш луг, а когда для разбора этого дела приехало начальство из города, они слезно просили: «Матушка барыня, простите, уж это последний раз!» Тоже социалисты! Прибывающие дезертиры сообщают, что положение дел на войне отличное, и крестьяне им свято верят. О матросах кронштадтцах говорят: «Они за самодер¬жавие!» и вообще тьма кромешная царит в умах»**. По мнению современного исследователя Р. Д. Тимен-чика, в стихах типа «А мы живем, как при Екатери¬не…» Ахматова сознательно передавала реальность лета 1917 г., «но только особым методом—методом поэтической иронии»***.

Из тридцати семи стихотворений, составляю¬щих книгу «Подорожник», восемнадцать были на¬писаны в 1917 г. К более ранним годам, после «Четок», но до окончания работы над «Белой ста¬ей», относятся девять стихотворений, в том числе и исключенное из «Белой стаи» по совету Лозинско¬го «Земная слава как дым…». Четыре стихотворе¬ния—из ранних (1913 и даже 1911 гг.). В 1918 — 1920 гг. написаны пять стихотворений —«Я спроси¬ла у кукушки…», «Чем хуже этот век предшествую¬щих? Разве…», «От любви твоей загадочной…», «Ночью» («Стоит на небе месяц, чуть живой…»)

* Тименчик Р. Д. «После всего»//Литературное обозрение. 1989. № 5. с. 23.

** Там же. *** Там же.

и «Проплывают льдины, звеня..» и один пере¬вод, — единственный включенный в ахматовские сборники —«Заре» (португальского поэта Антело де Кантала; 1842-1891).

Отбор стихов характерен. Все они о безрадост¬ной и несчастливой любви —«От меня не хочешь детей//И не любишь моих стихов», а также о новой послереволюционной действительности: «Предска¬занные наступили дни». Новый век «к самой черной прикоснулся язве,//Но исцелить ее не мог». На этом фоне пронзительно остро звучат строки, обращен¬ные к уехавшим друзьям—«лебедям»:

И вот одна осталась я Считать пустые дни. О вольные мои друзья. О лебеди мои!

И песней я не скличу вас, Слезами не верну, Но вечером в печальный час В молитве помяну…

Критических отзывов о книге «Подорожник» бы¬ло немного. Один из самых драгоценных содержится в письме Марины Цветаевой от 26 апреля 1921 г.:

«Дорогая Анна Андреевна!

Так много нужно сказать — и так мало времени! Спасибо за очередное счастье в моей жизни —«По¬дорожник». Не расстаюсь… С-)-

Ах, как я Вас люблю, и как я Вам радуюсь, и как мне больно за Вас, и высоко от Вас! —Если бы были журналы, какую бы я статью о Вас написала!—Жур¬налы—статью—смеюсь!—Небесный пожар!

Вы мой самый любимый поэт, я когда-то — дав¬ным-давно — лет шесть тому назад —видела Вас во сне, —Вашу будущую книгу: темно-зеленую, са¬фьянную, с серебром, —«Словеса золотые», — ка¬кое-то древнее колдовство, вроде молитвы (вер-нее — обратное!) — и — проснувшись — я знала, что Вы ее напишете. (…)

Я понимаю каждое Ваше слово: весь полет, всю тяжесть. «И шпор твоих легонький звон», —это неж¬нее всего, что сказано о любви.

И это внезапное —дико встающее—зрительно дикое «ярославец». — Какая Русь!

Напишу Вам о книге еще.

Как я рада им всем трем—таким беззащитным и маленьким! Четки —Белая стая —Подорожник. Какая легкая ноша—с собой! Почти что горстка пепла»*.

На выход «Подорожника» откликнулись: М. С. Шагинян (Письмо из Петербурга//Россия. М.; Пб. 1922. № 1, август. С. 30), Б. М. Эйхенбаум («Роман-лирика». (А. Ахматова. Подорожник)// Вестник литературы. Пг. 1921. № 6 — 7. С. 8 — 9). От имени Цеха поэтов» выход книги приветствовал Н. Оцуп: «А. Ахматова. Подорожник» «Альманах Цеха поэтов», кн. 2. Пг. 1921. С. 67 — 68). Г. Иванов, много раз упоминавший о стихах Ах¬матовой в статьях 1912— 1920-х годов, выразил свои впечатления от «Подорожника» в рецензии «О но¬вых стихах» («Подорожник»), опубликованной в альманахе «Дом искусств» (Пг. 1921. № 2. С. 98 — 99). За границей о книге «Подорожник» написали критик С. Сумский (Ахматова. «Подо¬рожник» — «Аппо Domini». Новая русская книга. Берлин. 1922. № 1. С. 20-21), Г. П. Струве (Рус-ская мысль. София. 1921, октябрь —декабрь).

Несколько статей раннему творчеству Анны Ахматовой посвятил литературовед К. В. Мочуль¬

* Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. М.: Эллис Лак. Т. 6. 1995. С. 200-201.

ский: «Поэтическое творчество Анны Ахматовой» (Русская мысль.