1. С. 170).

Лилии и лилеи многократно встречаются в поэ¬тической системе Вяч. Иванова —как знак отсутствия жизни («Спят луга бледноликих лилей» в стихотворении «Лунные розы»); как символ красоты и души в песнях Пана —в стихотворении «Пан и Психея»:

Я видел: лилею в глубоких лесах

Взлелеял Пан. Я слышал Психею в лесных голосах:

Ей вторил Пан.

Я ухом приник: она брала

Его свирель, Дышала в тростник—и новой жила

Тоской свирель.

В стихотворении «Лилия» — описание цветка-грезы, возникшего в плющах руин и на стройных скалах души печального поэта:

Встань, на лазури стройных скал

Души, белея И зыбля девственный фиал,

Моя лился!

Наконец, образ лилии — как образ счастья — не влюбленных дев, не детей, но светлых духов:

Вопросил я светлых духов: «С чем сравнимо ваше счастье, Непорочные, святые?» Возлетая, пели духи: «С белизною стройных лилий».

(«Золотое счастье»//И в а нов Вяч. Стихотво¬рения. Поэмы. Трагедия. СПб., 1995. Новая б-ка поэта. Кн. 1. С. 177). Предыдущие стихо¬творные примеры—там же. С. 99, 164, 174.

Лилии символизируют нежную стыдливость дев, неподвластных преступным страстям, в лирике К. Баль¬монта («Лесная лилия», «Болотные лилии», «Немая тень» —«Как лилия, смущенная волною,//Склоненная над зеркалом реки…»). С лилией долины (библейский образ лилий Саронской долины) сравнивает Бальмонт се¬бя—поэта: «И я с душою андрогины,//Нежней, чем лилия долины,//Живу как тень среди людей» («К Шел¬ли»—см. Бальмонт. С. 94, 128, 137).

Ближе всего к ахматовскому образу лилии как сим¬вола счастья на фоне печали, боли или разлуки подобный образ в поэзии В. Брюсова —см. стихотворение «Идеал» (1894):

То было смущенное облачко мая, Которое, в дали лазоревой тая, Над лилией видело алый цветок: Улыбку, склоненную к трепету щек!

И больше они никогда не встречались!

Но светлой святыней в их душах остались

Блаженные тени мгновенного дня…

(Брюсов, 1. С. 84). Лилии многократно присутствуют в поэзии И. Ан¬ненского: цикл «Лилии» («Второй мучительный сонет», «Зимние лилии», «Падение лилий»), «Еще лилии» и пр.

Строкой, содержащей образ «умирающих лилий», начинается стихотворение Н. Гумилева «Однажды вече¬ром» (1911), посвященное Ахматовой и посланное Брюсову. В раннем сборнике Гумилева «Романтические цветы» лилия символизирует осуществление мечты «кон¬квистадора в панцире железном»:

Пусть смерть приходит, я зову любую!

Я с нею буду биться до конца, И, может быть, рукою мертвеца Я лилию добуду голубую. (Гумилев, 1. С. 51).

В рабочих тетрадях Ахматовой дважды встречается одно и то же стихотворение с упоминанием лилии. В РТ 114 —с пометой «К Вечеру (1910)»:

Лилия ты, лебедь или дева… Я твоей поверил красоте, —

[Этот] Профиль твой [Бог] Господь в минуту гнева Начертал на ангельском щите.

[Царское Село] Париж

В той же рабочей тетради —другой вариант стихо¬творения с предшествующей записью:

План. Ноябрь 1965 г. Москва I. «Вечер»

К «Вечеру» один из профилей, может быть), даже тот, который в Альбоме (в Музее) и под которым написано): Судейкин. Подпись не надо.

Лилия, ты, лебедь или дева,

Я твоей предался красоте,

Профиль твой Господь в минуту гнева

Начертил на ангельском щите (1910—1911).

Использование Ахматовой образа лилии в смыс¬ловом контексте, близком поэтической системе русского символизма, позволяет уточнить пристрастия начинаю-щего поэта в годы литературного ученичества.

6 «Над черною бездной с тобою я шла…»

Впервые—«Памятники культуры». 1979. С. 140, в статье Р. Д. Тименчика «Ранние поэтические опыты Анны Ах¬матовой» по автографу из собрания Л. Н. Радловой (Москва). Дата —в этом автографе. Печ. по публикации Р. Д. Тименчика.

Посвящено поэту и прозаику Александру Митро-фановичу Федорову (1868 — 1949), одному из поклонников Ахматовой, о котором она отзывалась весьма ироничес¬ки: «Летом Федоров опять целовал меня, клялся, что любит, и от него опять пахло обедом» (из письма С. В. фон Штейну от октября — ноября 1906 г. БО 2. С. 179). «Стихи Федорова, за немногими исключениями, действительно слабы. У него неяркий и довольно со¬мнительный талант. Он не поэт, а мы, Сережа, — поэты» (письмо от 2 февраля 1907 г. тому же адресату. БО 2. С. 182). Книги стихов А. Федорова издавались в 1894 — 1898, 1903 гг. В 1918 г. он выпустил любопытный сбор¬ник: «Анна Ахматова, Александр Блок, Иван Бунин, Игорь Северянин, Александр Федоров. Стихи 1918» (Кн. изд-во «Современные проблемы». М.; Одесса, 1919). На титульном листе надпись: «Весь доход от издания посту¬пает в пользу военнопленных». Сергей Владимирович фон Штейн (1882—1955)—филолог, поэт и переводчик, муж старшей сестры Анны Ахматовой — Инны Андреев¬ны Горенко, умершей 15 июля 1905 г.

Образ «черной бездны», над которой идут двое, полные «сверкающей грезою», восходит к поэтической системе русского символизма. В стихотворении Вяч. Ива¬нова «Ночь в пустыне» над бездной, на уступах скал развертывается диалог Человека и Духа о смысле жизни и мечты —«…братский звук//Отрыгнут бездны в гулком стоне», в диалог включаются «Падающие звезды», кото¬рые суть «Вечности слезы»:

В беззвучную даль, Играючи с бездной, Мы грезы надзвездной Роняем печаль.

Дух призывает Человека: «… Любви ты жаждешь:// Испей в объятии одном//Любви могучей кубок полный! (Иванов Вяч. Стихотворения. Поэмы. Трагедия. Кн. 1. С. 76-83.)

Многократно присутствует образ бездны у В. БрКо¬сова, напр., в стихотворении 1895 г.:

Свиваются бледные тени, Видения ночи беззвездной, И молча над сумрачной бездной Качаются наши ступени.

Друзья! Мы спустились до края! Стоим над разверзнутой бездной — Мы, спутники ночи беззвездной, Искатели смутного рая. (Брюсов, 1. С. 63).

Впрочем, в поэзии Вяч. Ивановна и В. Брюсова понятие «бездны» и «пропасти» может быть не связано с реалиями гор, являясь прежде всего категорией астраль¬но-духовной. В стихотворении Брюсова «В неоконченном здании» (1900), напр.:

Бессвязные, странные лопасти Нам путь отрезают… мы ждем. Мы видим бездонные пропасти За нашим неверным путем. (…)

Нам страшны размеры громадные Безвестной растущей тюрьмы. Над безднами, жалкие, жадные, Стоим, зачарованы, мы… (Там же. С. 125).

Образный строй стихотворения Ахматовой свиде¬тельствует о хорошем знании ею в период ученичества поэзии символизма.

/ «О молчи! от волнующих страстных ре¬чей…» Впервые — «Памятники культуры», 1979. С. 140, в статье Р. Д. Тименчика «Ранние поэтические опыты Анны Ахматовой» по автографу из собрания Л. Н. Рад¬ловой (Москва). Печ. по публикации Р. Д. Тименчика.

Любовные переживания занимают значительное место в стихах и жизни Ахматовой-гимназистки: «Кузен Демьяновский объясняется в любви каждые пять минут (узнаете слог Диккенса?) Что мне делать?»; «Даже стыд¬но перед Вами сознаться: я до сих пор люблю Владими¬ра) Голенищева)-Кутузова). И в жизни нет ничего, ничего, кроме этого чувства», — писала она С. В. фон Штейну в 1906 г. (БО 2. С. 178, 177). Однако эти любовные стихи еще являются традиционными формула¬ми любовной лирики, предвещая будущую Ахматову только общим ощущением тревоги, стоящим за ученичес¬кими строками. Владимир Викторович Голгнищев-Куту-зов — студент факультета восточных языков Санкт-Петер¬бургского университета.

8 «Весенний воздух властно смел~~» Впервые — в виде неполной цитаты в письме С. В. фон Штейну от 13 марта 1907 г. («Russian Literature Triquarterly». 1975. № 13. С. 623, публикация Э. Г. Герштейн). Строфа приводится после слов: «Все ушло из души вместе с един¬ственным освещавшим ее светлым и нежным чувством. Мне кажется, Вы хорошо понимаете меня…» (БО 2. С. 185). Далее — указание, что это одно из «крымских» стихотворений. Автограф писем Ахматовой к фон Штей¬ну—РГ АЛИ. Печ. по этому автографу.

8 Крыму (в Евпатории) Ахматова жила с матерью, И. Э. Горенко, с августа 1905 по осень 1906 г.

9 «Я умею любитъ…» Впервые — в письме С. В. фон Штейну от 11 февраля 1907 г. «Russian Literature Triquarterly». 1975. № 13. С. 623 — 624, после слов: «Посылаю Вам одно из моих последних стихотворе¬ний. Оно растянуто и написано без искры чувства.

Не судите меня как художественный критик, а то мне заранее страшно Печ. по автографу РГАЛИ. Да-

та—в этом автографе.

10 «На руке его много блестящих колец…»

Впервые —журн. «Сириус». Париж. 1907. № 2. С. 8. Печ. по журн. «Сириус». При жизни Ахматовой не перепеча-тывалось.

Первое опубликованное стихотворение Анны Ах¬матовой, тогда еще Анны Горенко. Подпись «Анна Г.». По словам Ахматовой, было отредактировано Н. С. Гу¬милевым, издателем журнала «Сириус» (вышло три но¬мера, РНБ). По свидетельству В. М. Жирмунского, авто¬граф находился в альбоме школьной подруги Ахматовой по киевской Фундуклеевской гимназии, был переписан Б. В. Якубовским в 1918 — 1919 гг. и сообщен в 1938 г. профессору И. Г. Ямпольскому (БП. С. 494). Подпись в автографе альбома —А. Г. Авторская редакция в авто¬графе гимназического альбома:

На руке его много прекрасных колец, Покоренных им девственно-нежных сердец, Там сверкают опалы, блестят аметисты, И лучи изумрудов прозрачны и чисты. Бледных жемчугов матово-строгий [стройный] узор Кроет чей-то несказанно-жгучий позор.

Но на бледной руке нет кольца моего,

Никому, никогда не отдам я его.

Мне сковал его месяца луч золотой

И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой:

«Береги этот дар, будь мечтою горда», —

Я кольца не отдам никому, никогда.

(БП. С. 418).

и «Улыбнулся, вставши на пороге…» Впер¬вые—журн. «Юность». 1969. № 6, публикация В. М. Жир¬мунского; БП. С. 286. Печ. по автографу в РТ 97, где время написания обозначено: «10-е годы или раньше. Балак¬лава». На даче в Балаклаве Анна Горенко жила с ма¬терью в 1908 г.

1Z «Герб небес изогнутый и древний…»

Впервые—журн. «Наше наследие». 1989. № 3. С. 67, пуб¬ликация В. К. Лукницкой по черновым автографам из ар¬хива П. Н. Лукницкого. Печ. по БО 2. С. 7—8.

«Встречи мая» — возможно, старинная шуточная (немецкая?) песня, где речь идет о встречах юноши с девушками в майский день:

Три девушки шли по тропинке, Смеялся ликующий май: Брюнетка, шатенка, блондинка— Любую из них выбирай!

13 «По полу лучи луны разлились..^ Впер¬вые—журн. «Наше наследие». 1989. № 3. С. 67, пуб¬ликация В. К. Лукницкой по черновым автографам из архива П. Н. Лукницкого. Печ. по БО 2. С. 7 — 8.

14 «Молюсь оконному лучу„.» Впервые— журн. «Звезда». 1961. № 5. С. 146, в составе подборки «Два стихотворения из первой тетради», состоящей из двух стихотворений (второе —«И когда друг друга про¬клинали…»). Вариант строки 2: «Он нежен, бледен, прям». Автограф — РГАЛИ, под загл. «Из первой (Киев¬ской) тетради», с датой —1909. В списке Н. Л. Дилактор-ской дата —31 ноября 1910.

В соответствии с поздними планами поэтических сборников Ахматовой, это и еще шесть ранних стихотво¬рений («Подушка уже горяча…», «Тот же голос, тот же взгляд…», «Читая „Гамлета»» (1. «У кладбища направо пылил пустырь…» 2. «И как будто по ошибке…»), «И когда друг друга проклинали…», «Первое возвраще¬ние») должны были составить разд. «Предвечерие», предшествующий книге стихов «Вечер». Открывало кни¬гу «Бег времени», 1965. С. 7. Дата—1909. Печ. по кн. «Бег времени». Дата —по автографу РГАЛИ.

Но в этой храмине пустой. — Ср. у Тютчева: «Сих голых стен, сей храмины пустой//Понятно мне высокое ученье» (из стихотворения «Я лютеран люблю богослуже¬нье…»); «В этой храмине спокойной//Где все тихо и тем¬но» («Как ни дышит полдень знойный…») —Тютчев. С.