117; «Из шести книг». С. 310 — 311; «Бег времени». С. 39—40, без измене¬ний текста. В кн. «Бег времени». С. 40, дата—1911.

66 «Туманом легким парк наполнился…»

Впервые—«Вечер». С. 77, с посвящением в виде загл., без даты. Перепечатывалось в сб. «Четки», «Из шести книг», «Бег времени» С. 43, с датой—1912. Печ. по кн. «Ве-чер», дата — по автографу РГАЛИ, где имеет № 177 и вариант строки 2: «Тревожно вспыхивает газ». В спис¬ке Н. Л. Дилакторской —весна 1911—и уточнение рукой Ахматовой — апрель 1911.

Посвящено Вере Константиновне Шварсалон (1890 — 1920), падчерице Вяч. Иванова, дочери его жены, Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, от ее первого брака с Кон-стантином Семеновичем Шварсалоном. После смерти в 1907 г. матери, Вера Константиновна, влюбленная без¬ответно в М. А. Кузмина, стала возлюбленной, а затем женой Вяч. Иванова и матерью его ребенка. Мне только взгляд один запомнился//Незнающих, спокойных глаз. — Образ близок к портрету, данному В. Пястом в стихотворении «Монашеский наряд, бесцветный и простой…» (1910 — 1911), посвященном В. К. Шварсалон:

И серый омут глаз, подернутых росой, В предчувствии зари, медлительной и нежной, Вдруг разгорается —бесстрашной, и мятежной, И первозданного, и страшною красой.

(П я с т В. Стихотворения. Воспоминания. Томск: «Водо¬лей», 1997. С. 45. См. также коммент. Р. Д. Тименчика в кн.: Пяст Вл. Встречи. М.: НЛО. 1997. С. 325).

О/ «Я и плакала и каялась..^» Впервые — «Из шести книг». С. 317, в составе разд. «Из книги

«Вечер». Печ. по сб. «Из шести книг». Дата —по списку Н. Л. Дилакторской.

«Высоко в небе облачко серело…» Впер¬вые—«Вечер». С. 21. Печ. по кн. «Бег времени». С. 20. Дата—в «Черной тетради» (РГАЛИ).

По свидетельству современников, стихотворение ста¬ло знаменем нового направления —«акмеизма». См. об этом, напр., в воспоминаниях В. Пяста: «Года через два «ахматовское» направление стало определять чуть ли не всю женскую лирику России. Ее «Беличья расплас¬танная шкурка», — как правильно говорил когда-то В. Шкловский, — стала «знаменем» для пришедшей поэ¬тической поры, — послужив ключом для некоего возника¬ющего направления…» (Пяст Вл. Встречи. С. ПО). Вариант «распластанная» вместо имеющегося в сб. «Вечер» «расстеленная» восходит, возможно, к одному из изданий сб. «Четки», 1922. С. 93, которым пользовался мемуарист. В кн. «Бег времени» Ахматова возвращается к первоначаль¬ной редакции; здесь же—уточнение пунктуации, дата — 1911. «Ахматовский» образ отчасти предвосхищен И. Севе¬ряниным в стихотворении «Амулеты» (1910): «И белки, в шубках на меху…» Строчка «Как беличья распластанная шкурка» использована О. Мандельштамом в стихотворе¬нии «Tristia» (Мандельштам, 1. С. 139). Не жаль, что ваше тело//Растает в марте, хрупкая Снегурка!.. —образ Снегурки восходит не только к сказке А. Н. Островского и опере Н. А. Римского-Корсакова, он имеет параллели и в более близких по времени к Ахматовой произведени¬ях: «Ледяная дева» А. Н. Апухтина —о любви юноши к ледяной деве во время зимних морозов и вьюг (ср.: «О нем гадала я в канун Крещенья.//Я в январе была его подругой» в стихотворении Ахматовой), которая растаяла весной; правда, по сравнению с апухтинским ахматовский сюжет «перевернут»: у него—любящий юноша и ледяная, не способная на любовь и жалость дева, у Ахматовой — холодный юноша, равнодушно предсказывающий гибель Снегурки и способный лишь на «любовь воздушную и минутную». Еще ближе к ахматовскому стихотворение 1904 г. Ф. Сологуба из сб. «Цветник Ор» (1907):

«Зачем возрастаю? — Снегурка спросила меня. — Я знаю, что скоро растаю, Лишь только увижу веселую стаю, Растаю, по камням звеня. И ты позабудешь меня». Снегурка, узнаешь ты скоро,

Что таять легко: «Растаешь, узнаешь, умрешь без укора. Уснешь глубоко».

(Сологуб О. Стихотворения. С. 290 — 291).

«Сердце к сердцу не приковано…» Впер¬вые — «Вечер». С. 44, с вариантами пунктуации, без даты. Включено в «Четки», 1923. Печ. по кн. «Бег времени». С. 21, где имеет дату — 1911. Уточнение даты —по списку Н. Л. Дилакторской.

«Мне с тобою пьяным весело*.» Впер¬вые — «Вечер». С. 41, без даты, с вариантами пунктуации. Печ. по кн. «Бег времени», дата и место написания — по автографу РГАЛИ. В списке Н. Л. Дилакторской — осень 1911.

По-видимому, речь идет об Амедео Модильяни (1884—1920), итальянском художнике и скульптуре, с которым Ахматова познакомилась в мае 1910 г., во время свадебного путешествия с Н. С. Гумилевым в Па¬риж. В поздних воспоминаниях она писала, что в 1910-м году она «видела его чрезвычайно редко, всего несколько раз», однако он всю зиму 1910— 1911 г. писал ей страст¬ные письма. Одно из этих писем случайно попало в ру¬ки Н. С. Гумилева, — Ахматова рассказывала об этом П. Н. Лукницкому 24 марта 1925 г.: «По возвращении из Парижа АА подарила Н. С. книжку Готье. Входит в комнату —он белый сидит, склонив голову. Дает ей письмо… Письмо это прислал АА один итальянский художник, с которым у АА ничего решительно не было. Но письмо было сплошным символом… …) ссора между ними —по какому-то пустяшному поводу—ссора, вызван¬ная этим художником. (Это —о Модильяни!)» (Лук¬ницкий, 1. С. 75).

В мае 1911 г., по время своей второй поездки в Париж, Ахматова встречается с Модильяни часто. Об этом см. в ее мемуарном очерке «Амедео Модильяни» и в многочисленных записях в рабочих тетрадях. Возмож¬но, тогда было написано и стихотворение «Мне с тобою пьяным весело…» Об адресованности Модильяни этого, а также многих других стихотворений Ахматовой 1910—1913 г. говорится в книгах Бориса Носика «Анна и Амедео. История тайной любви Ахматовой и Модилья¬ни, или Рисунок в интерьере» (М.: ОАО Изд-во «Раду¬га», 1997) и Натальи Лянды «Ангел с печальным ли¬цом. Образ Анны Ахматовой в творчестве Модильяни» (СПб.: АО «Арсис», 1996). В последней работе приведе¬на убедительная аргументация наличия «ахматовского» периода 1910—1913 гг. в творчестве Модильяни. Рас¬ширительное же толкование «периода Модильяни» в творчестве Ахматовой вызывает большие сомнения и входит в противоречие с утверждением самой Ахмато¬вой в РТ 110 (л. 122 об.): «К статье о Моди. (Стихи я ему, Моди, не писала. «Надпись на неоконченном портрете («Вечер»), которую непременно будут при¬писывать ему, никакого отношения к ММодильяни) не имеет). Стихотворение «Мне с тобою пьяным весе-ло» тоже не отнросится) к Модильяни)».

71 «В углу старик, похожий на барана…»

Впервые—«Литературная газета». 1971. 15 сентября, публикация Н. А. Жирмунской по автографу РНБ. Печ. по этому автографу.

Возможно, ранний текст не только «вспоминался», но и дописывался Ахматовой в 1950-е годы: последняя строфа могла быть создана только в поздние годы. Пер¬вая строка ахматовского стихотворения имеет параллель с образом в стихотворении О. Мандельштама «Ста¬рик» (1913):

Уже светло, поет сирена В седьмом часу утра, Старик, похожий на Верлэна, Теперь твоя пора!

(Мандельштам, 1. С. 86).

Впервые замечено В. М. Жирмунским (БП. С. 495).

М. М. Кралин (БО. Т. 2. С. 316) высказал пред¬положение о перекличке строки «Идти домой еще как будто рано» (первоначально было: «И уходить еще как будто рано») со строкой графа В. А. Комаровского «И умирать еще как будто рано» из сонета «Вечер», напечатанного в «Литературном альманахе «Аполлон» (СПБ., 1912. С. 46), экземпляр которого находился в личной библиоте¬ке Ахматовой. В этом альманахе публиковались и ее стихи. По мнению современных исследователей темы «Ахматова и Модильяни», в стихотворении идет речь о взаимоотношениях Ахматовой и Амедео Модильяни во время их второй встречи в Париже в мае 1911 г.

«Фигаро» — ежедневная французская газета, выпус¬кается в Париже с 1826 г. …в полукруглой зале. —Возможно, в парижском кафе «Ротонда», где часто бывали Ахмато¬ва, Гумилев, Модильяни и другие поэты и художники. И это юность—светлая пора. — Во время первого знаком¬ства Ахматовой было 20 лет, Модильяни —2б; их отноше¬ния Ахматова назвала «предысторией нашей жизни», когда «дыхание искусства еще не преобразило эти два существования, это должен был быть светлый легкий предрассветный час». Ахматовой нравилось определе¬ние, которое дал этому романтическому эпизоду в ее жизни в 1960-е годы Иосиф Бродский: «Ромео и Джульетта в исполнении особ царствующего дома».

72 «…А там мой мраморный двойник…»

Впервые—«Литературный альманах «Аполлон». СПб. 1912. С. 42; «Вечер». С. 15, в составе цикла из трех стихотворений «В Царском Селе». (I. «По аллее прово¬дят лошадок…», III. «Смуглый отрок бродил по алле¬ям…»). Печ. по кн. «Вечер». У П. Н. Лукницкого имеется запись о датировке этого стихотворения: Ахматова «не может найти дату точнее, чем дата 1911 г. У Вячеслава Иванова читала его, но там в 1911 г. она читала весной, осенью и зимой, и даже как-то летом читала. И когда именно читала это стихотворение — не вспомнить» (Лук¬ницкий, 2. С. 225 — 226). Дата —по списку Н. Л. Ди¬лакторской.

Стихотворение о мраморной статуе Царскосельско¬го парка восходит к темам нескольких произведений И. Анненского, любимого поэта Анны Ахматовой. В журн. «Перевал» (1907, № 11) было напечатано стихо¬творение И. Анненского «Я на дне, я печальный об¬ломок…», вошедшее в сб. «Кипарисовый ларец» (М., 1910), в цикл «Трилистник в парке» (вторым было стихо¬творение «Бронзовый поэт», третьим—«»Расе,,. Статуя мира»). Описание статуи—«И раны черные…», «… хо¬лодный долждик сеет,//И нагота ее беспомощно беле¬ет…»—очевидно, повлияло на образный строй стихотворе¬ния Ахматовой: «И моют светлые дожди//Его запекшуюся рану…» В. С. Срезневская, подруга Ахматовой, в своих воспоминаниях о ней рассказывала об их знакомстве с тек¬стом этого стихотворения еще в 1905 г.: «Мы нарочно долго искали эту РАСЕ (богиню мира) с Аней —и нашли в заглохшей части парка на маленькой поляне и долго смотрели на ее израненное дождями белое, в темных пятнах лицо и «тяжелый ужас кос». И так странно жутко повторяли (в каком-то проникновении в будущее, что ли?) последнее восклицание этого удивительного стихотворе¬ния: «О, дайте вечность мне, —и вечность я отдам//За равнодушие к обидам и годам». Я тоже мраморною ста¬ну… — Ср. у И. Анненского в лирической трагедии «Лао-дамия», опубликованной в 1906 г.:

…А потом,

Когда веков минует тьма и стану Я мраморным и позабытым Богом,

Не пощажен дождями, где-нибудь На севере, у варваров, в аллее Запущенной и темной, иногда В ночь белую или июльский полдень, Сон отряхнув с померкших глаз, цветку Я улыбнусь или влюбленной деве, Иль вдохновлю поэта красотой Задумчивой забвенья…

(Анненский. С. 452).

73 «*.И там колеблется камыш,*» Впер¬вые—Лукницкий, 2. С. 46, в записи от 15 февраля 1926 г.: «Слепнево. После Парижа. 1911. Стихотворение «Сердце смутное туманится …) …бесприданница». И другое: (далее следует текст приведенного выше отрыв¬ка. — Н. К.}. Сравнить со стихотворением Николая Сте¬пановича «Усадьбы» (написано позже)». Стихотворение Ахматовой «Сердце смутное туманится…» в настоящее время не найдено. Печ. по: Лукницкий, 2.

74 «Целый день провела у окошка.*» Впер¬вые — «Литературная газета». 1971. 15 сентября, публика¬ция Н. А. Жирмунской. Печ. по