ребенку, Женою тому, кто пел.
Но…..вдогонку
Мне ветер……
См. также коммент. к стихотворению «В городе райского ключаря…».
214 «Кому-то желтый гроб несут…»
Впервые —БП. С. 282. Печ. по автографу РНБ.
По предположению М. М. Кралина, навеяно раз¬говорами с Н. В. Недоброво, связанными с предчувст¬вием смерти (БО 2. С. 319). О подобных разговорах с Недоброво и его «пророческих» снах вспоминала прия¬тельница Недоброво Юлия Леонидовна Сазонова-Сло¬нимская (1883—1960)—литературовед, историк театра: «…ему виделись люди, приносившие гроб и потом искав¬шие крышки, и их разговоры о нем; ему снились могиль¬щики, потерявшие тело, хотя сам он стоял тут же и наблюдал за ними. Он добавлял иронически: «Они его найдут» («Об Анне Ахматовой». С. 73 — 74).
215 «Отлетела от меня удача.»» Впервые — журн. «Континент». Париж. 1982. № 31. С. 336, пуб¬ликация Л. Черткова по автографу в альбоме Н. А. Зал-шупиной-Даниловой, хранящемся в Отделе манускрип¬тов Парижской национальной библиотеки; Соч., 1986. С. 346, публикация В. А. Черных по черновому автографу РГАЛИ. Печ. по этому автографу.
276 «…это тот, кто сам мне подал цит¬ру…» Впервые — в кн.: Коган Д. 3. Сергей Юрьевич Судейкин. 1884-1946. М., 1974. С. 186-по автогра¬фу в альбоме художника С. Ю. Судейкина (РГАЛИ). Здесь же четверостишье «Спокоен ход простых, суро¬вых дней…» и первая строфа стихотворения «Сердце бьется ровно, мерно…» с иной пунктуацией и вариантом строфы 1:
Сердце бьется ровно, мерно. Что мне прошлые года… Ведь под аркой на Галерной Ты со мною навсегда.
Печ. по автографу РГАЛИ.
Это тот, кто на твою палитру… Тот — по-видимому, бог солнца и света, покровитель искусств Аполлон.
217 «Ты первый, ставший у источника…»
Впервые —журн. «Русская литература». 1970. № 3. С. 82, публикация В. М. Жирмунского по автографу РНБ. Знак вопроса после даты—1914 —принадлежит Ахматовой. Стихотворение восстанавливалось ею по памяти в 1950 — 1960-е годы и носит следы позднего осмысления Ах¬матовой облика Блока (особенно во 2-й строфе). Печ. по автографу РНБ. В БП. С. 281, предположительно датировалось В. М. Жирмунским—между 1912 и 1914.
218 I. «Покинув рощи родины священ¬ной…» Впервые — «Аппо Domini МСМХХ1». С. 48—49, с вариантом строк:
2: И дом, где муза, плача, изнывала, 23: И жаловался весело, то грустно,
без строки 32: «И по карнизу шла над смертной без¬дной», без загл. и даты. Объединено цифрами I и II со стихотворением «Смеркается, и в небе темно-синем…» (там же. С. 50). Позже объединялось в циклы из 2-х или 3-х стихов под названиями «Эпические отрывки» и «Эпические мотивы» со стихотворениями «В то время я гостила на земле…» (1913) и (или) «Смеркается, и в небе темно-синем…» («Из шести книг». С. 75 — 77; «Избранное», 1943. С. 52 — 57; «Стихотворения», 1961. С. 109; «Бег времени». С. 224—228). Печ. по сб. «Из шести книг». Уточнение датировки — до марта 1915 г.— на основании записи П. Н. Лукницкого бесе¬ды с Анной Ахматовой в его дневнике от 2 апреля 1925 г.: «…по поводу стихотв. «Покинув рощи родины священной…» у меня было написано: «Поев. Б. Анрепу». А. А. просила зачеркнуть как неверное: «Это до него написано. Я еще не была с ним знакома» (Лукниц¬кий, 1. С. 93).
Мысль о том, что стихотворение или весь цикл «Эпические мотивы» посвящены Б. В. Анрепу, возникала и позже на том основании, что в кн. «Бег времени» цикл «Эпические мотивы» получил эпиграф: «Я пою, и лес зеленеет» —из поэмы Б. Анрепа «Человек». Ритмически напоминает стихотворение А. Блока «О смерти» (см. коммент. к стихотворению «В то время я гостила на земле…») и И. Анненского «Из поэмы «Mater Do-lorosa» — «Как я любил от городского шума//Укрыться в сад, и шелесту берез//Внимать, в запущенной аллее сидя…» (Анненский. С. 161). И дом, где Муза Плача изнывала… — Первоначально строка читалась как «И дом, где муза, плача, изнывала». Изменение произведено, по-видимому, под влиянием стихотворения М. Цветае¬вой, посвященного Ахматовой: «О Муза Плача, прекрас¬нейшая из Муз…» (1916). Был переулок снежным и недлин¬ным…— Тучков переулок на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, где студент Н. Гумилев снимал комнату (дом 17, квартира 29 — «Тучка») в 1914 г. Храм Святой Екатерины — церковь близ Тучкова моста на Съез¬довской (Кадетской) линии Васильевского острова. Где он, как чиж, свистал перед мольбертом. — Речь идет о худож¬нике Натане Исаевиче Альтмане (1889— 1970), писавшем в то время известный портрет Анны Ахматовой, воспро-изведенный в издании «Четок», 1923 (оригинал в Рус¬ском музее). Мастерская Альтмана находилась на верх¬нем, седьмом этаже меблированного дома, на Тучковой набережной; Ахматова «выходила через окно 7-го этажа, чтоб видеть снег, Неву и облака и шла по карнизу навестить Веню и Веру Белкиных» (РГБ). Дружеские отношения с Альтманом сохранились у Анны Ахматовой на долгие годы. В одном из автобиографических набросков она вспоминала, что 20 января 1917 г. она обедала у Альт¬манов, в этот день ждали начала революции, и Альтман подарил ей свой рисунок с надписью: «В день Русской Революции». «Другой рисунок (сохранившийся) он над-писал: «Солдатке Гумилевой, от чертежника Альтмана» (Хейт. С. 227).
220 И. «Смеркается, и в небе темно-синем…» Впервые — «Аппо Domini МСМХХ1». С. 50, где оканчивалось строкой 20: «Что кувыркались в прору¬би чернильной». Конец —восемь строк, начиная со слов: «И я подумала: не может быть» был дописан Ахматовой в первые дни июня 1940 г. (12 июня прочитан Л. К. Чу¬ковской) при подготовке сб. «Из шести книг», —дописан на странице корректуры (см. Лесман. С. 31). Там же строка 17: «И на мосту, сквозь ржавые перила» исправ¬лена на «сквозь ржавую решетку», однако в книге, как и в «Беге времени», строка сохранилась в раннем вариан¬те. В этой же корректуре исправлен номер отрывка в цик¬ле на III. Печ. по сб. «Из шести книг». С. 76 — 77. В кн. «Бег времени». С. 227 — 228, осталась неисправленной строка 17: «И на мосту, сквозь ржавые перила», дата 1914—1916, относящаяся, по-видимому, к обоим стихо¬творениям.
Где так недавно храм Ерусалимский… — Ъ издании «Стихотворения Анны Ахматовой» (Душанбе, 1990) строка была откомментирована М. Б. Мейлахом: «Храм Ерусалимский — церковь Входа Господня в Иерусалим, более известная под именем Знаменской, на площади Николаевского (Московского) вокзала» (С. 461). Впол¬не возможно, что Ахматова имеет в виду какую-то определенную церковь — многие детали стихотворения достаточно конкретны и рисуют вполне определенный пейзаж: снег, морозный воздух, низкий мост над водой и его ржавые перила, сквозь которые дети протяги¬вают к плавающим в проруби уткам «руки в рука¬вичках».
Однако, возможно, образ имеет и отвлеченно-фило¬софское значение, восходящее к Библии. Ср., напр., на¬чало ахматовского стихотворения со словами Ветхого завета (Неемия. 13.19): …«Когда смеркалось у ворот Иерусалимских…» Во многих книгах Ветхого завета гово¬рилось о строительстве сыном Давида, Соломоном, — Иерусалимского храма —Дома Господня в Иерусалиме, об украшении его серебром, золотом и священными сосу¬дами, и о молитве Господу в этом храме. Величественным и богатым был храм Иерусалимский при жизни Иисуса. Однако «вход Господень в Иерусалим», когда весь народ радовался ему, заставил Иисуса заплакать в предчув-ствии будущих страданий и разрушения Иерусалима. После его крестных страданий, смерти и Воскресения храм был разрушен вместе с Иерусалимом. Храм Иеру-салимский в книгах Нового завета и в лексике поэзии Серебряного века —оградное успокоение души, место обетованное, царство Божие на земле. См., напр., в книге Н. Гумилева «Костер» («Канцона первая»):
Да, ты в моей беспокойной судьбе—
Ерусалим пилигримов.
На языке серафимов.
(Гумилев, 1. С. 221, с исправлением
написания слова «Иерусалим»).
В стихотворении Гумилева «Память» (1919) об¬раз храма и Нового Ерусалима использован в значении «идеал прекрасного», «Царство Божие на земле»:
Я —угрюмый и упрямый зодчий Храма, восстающего во мгле, Я возревновал о славе Отчей, Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо Вплоть до дня, когда взойдут, ясны, Стены Нового Иерусалима На полях моей родной страны.
(Гумилев, 1. С. 289).
Комментаторы стихотворения отмечают, что образ этих строф восходит к соответствующим строкам поэмы У. Блейка «Мильтон»:
Мой дух в борьбе несокрушим, Незримый меч всегда со мной. Мы возведем Ерусалим В зеленой Англии родной. (Пер. С. Я. Маршака).
См. об этом в комментариях Н. А. Богомоло-ва//Гумилев, 1. С. 538. Здесь же—отсылка образа «Стены Нового Иерусалима» к евангельскому тексту: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откровение, 21, 1—3).
Строками «У ворот Ерусалима//Ангел душу ждет мою» —начинается «альбомное» стихотворение Гумилева 1920 г., в котором первая строка—цитата из стихотворе¬ния О. Мандельштама «Эта ночь непоправима» (1916):
Эта ночь непоправима, А у вас еще светло. У ворот Ерусалима Солнце черное взошло. (Мандельштам, 1. С. 123).
Если здесь еще можно трактовать Ерусалим как нечто конкретное — «В светлом храме иудеи//Хоронили мать мою», то в другом стихотворении Мандельштама 1917 г. «храм Ерусалимский» — понятие нравственное:
Среди священников левитом молодым
На страже утренней он долго оставался.
Ночь иудейская сгущалася над ним,
И храм разрушенный угрюмо созидался… (…)
Он с нами был, когда на берегу ручья Мы в драгоценный лен Субботу пеленали И ссмисвещником тяжелым освещали Ерусалима ночь и чад небытия. (Мандельштам, 1. С. 130).
В этом нравственно-философском библейском смыс¬ле понятие «храм Ерусалимский» предстает в завершаю¬щих ахматовское стихотворение строках 21—28: «И если трудный путь мне предстоит», то «легким грузом» на этом пути будет память о великолепии «храма Ерусалим-ского» прекрасных дней прошлого.
222 «Под крышей промерзшей пустого мсилья…» Впервые —сб. «Альманах муз». Пг., 1916. С. 22; «Белая стая», 1917. С. 35, с датой—1915; «Из шести книг». С. 140. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Дата —по списку Н. Л. Дилакторской.
В одном из автографов (собрание М. Л. Лозинско¬го, СПб.) стихотворение начиналось строфой, которая не вошла в основной текст:
Никто мне не скажет, что жертва мала, Что славнее прожили другие. Я Господу сердце свое отдала, А милого друга —России.
В последней строке, возможно, подразумевается Н. С. Гумилев, который в это время был на фрон¬те. Посланья Апостолов — часть Нового завета, Соборные послания святых апостолов Иакова, Петра, Иоанна
Богослова, Иуды и послания святого апостола Павла к римлянам, к коринфянам, к галатам, ефесянам, филип¬пинцам и др. Слова Псалмопевца —Псалмы царя Давида, часть Ветхого завета. …Заложен на Песни Песней. — Книга Песни Песней царя Соломона, часть Ветхого завета, начи¬нающаяся словами: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина…» Отдельные строки Песни Песней могут служить как бы «ключом» к любов¬ной
