лирике Ахматовой, напр.: «Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел. Души во мне не стало, когда он говорил; я искала его и не находила его; звала его, и он не отзывался мне» (5, 6).

223 Милому. Впервые — «Новый журнал для всех». 1915. № 4. С. 33, с вариантами строк:

6: Под шатром высоких тополей; 13: Серой белкой прыгну по сосне; 16: Чтоб не страшно было по весне;

«Белая стая», 1917. С. 114—115, с датой—1915; «Белая стая», 1923. С. 102, с датой—1915. Февраль. Царское Село; «Бег времени». С. 157 — 158, с датой — Царское Село, 1915. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Дата — по списку Н. Л. Дилакторской.

В автографе РГАЛИ—посвящение Н. В. Недобро¬во. И отсюда вижу городок и далее. —Описание Царского Села. Мертвую невесту поджидать… — Мотив встречи мерт-вого жениха, мертвой невесты, мертвых гостей широко распространен в поэзии символизма. См. у А. Блока в стихотворении «Пляска смерти» (1912):

Лишь у колонны встретится очами С подругою —она, как он, мертва… (Блок, 3. С. 37);

у И. Анненского в лирической трагедии «Лаода-мия»: «Первый музыкальный антракт» и действие 2, явление 5 и 6 —ожидание героиней мертвого царя Иолая:

«Или умерший точно не умер//Для Лаодамии?» (Ан¬ненский. С. 437);

…Пусть для вас

Безумною останусь я и грешной. Я брака жду сегодня… в эту ночь Иль смерти… я не знаю. Ум мой темен, Но Иолай придет—он обещал…

(Там же. С. 441); так же у И. Анненского в стихотворении «Там»:

Ровно в полночь гонг унылый Свел их тени в черной зале… (Там же. С. 66);

Ф. Сологуб: «Предстоящих несчастий предте¬чам…» (1903):

Но пришли запредельные гости Нет, не те, что лежат на погосте (…) Вот горят невидимые свечи, Вот звучат неслышимые речи —

Вдохновенный язык (…) (Сологуб Ф. Стихотворения и поэмы. Б-ка поэта. С. 288);

у 3. Гиппиус в стихотворении «Ты любишь?» (1896):

Безогненного чувства твоего,

Без мертвеца в тебе —не понимаю…

(Гиппиус 3. Опыт свободы. С. 32).

224 «Так раненого журавля…» Впервые — газ. «День». 1915. 22 марта, с вариантами строк:

1: Как раненого журавля; 5: Так я, больная, слышу зов;

«Белая стая», 1917. С. 86, с датой— 1915; «Бег времени». С. 143, с той же датой. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Дата —по списку Н. Л. Дилакторской.

26—1 25

22 J Сон («Я знала, я снюсь тебе…») Впер¬вые—журн. «Аполлон». 1916. № 4—5. С. 41, без загл.; «Белая стая», 1917. С. 96 — 97, с вариантом строки 16: «Под ногой чернела вода» и датой—1915; «Белая стая», 1923. С. 86, с датой—1915. Март. Царское Село; «Бег времени». С. 149—150, с датой — Царское Село, 1915. Печ. по кн. «Бег времени». Уточнение даты — по списку Н. Л. Дилакторской.

7ы видел царицын сад… — Екатерининский парк в Царском Селе. По-видимому, является первым стихо¬творением, посвященным Борису Васильевичу фон Анрепу (1883 — 1969), поэту и художнику, другу Н. В. Недоб¬рово. Жизнь Анрепа была тесно связана с Англией и Францией. В первый раз он выехал в Лондон в 1899 г., несколько лет обучался в частных школах. Затем вернул¬ся в Россию, где окончил Императорское училище право¬ведения и, по настоянию семьи (его отец был профес¬сором судебной медицины), —юридический факультет Петербургского университета (1905). Начал профессор¬скую карьеру, но страсть к искусству—живописи и, в частности, мозаике —пересилила. Его поддержал в но¬вом выборе художник Д С. Стеллецкий. В 1908 г. Анреп уехал во Францию, где два года учился в Academie Julien, затем в 1910—1911 гг. переехал в Англию, где продолжал обучение в Колледже искусств в Эдинбурге под руководством Ф. М. Флетчера. Закончив образова¬ние, поселился в Лондоне. В 1913 г. в галерее Chenil была устроена первая персональная выставка 54 работ Ан¬репа: рисунков, акварелей, мозаик. У Анрепа появились первые заказчики —мозаик для украшения домов англий¬ских аристократов. Так, в 1919 г. ему заказал мозаику для своего дома мэтр английской живописи Огастос Джон, в 1914 г. он начал работу над созданием фресок в Вестминстерском соборе в Лондоне, его мозаиками были украшены пол и стены в доме сэра Вильяма и леди Джовитт, —эти мозаики после войны были перевезены в художественную галерею Бирмингема. Анрепом укра¬шен камин в спальне Литтона Стрейчи. В 1921 г. он закончил композицию «Видение св. Иоанна» в мемо¬риальной часовне церкви Военного колледжа в Сэндхер-сте. В 1923 г. Анреп работал над мозаичным полом в зале Блейка галереи Тейт, который считается одной из луч¬ших работ Ан репа, —это композиции на темы философ¬ской лирики Блейка «Пословицы ада». Его студия поме¬щалась в Хэмпстеде. В 1925 г. переехал в Париж, но про¬должал выполнять английские заказы (К а з н и н а О. А. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. М.: «Наследие», 1997). В этой книге Б. В. Ан-репу посвящены разделы: «Б. В. Анреп» (С. 226—232) и «А. А. Ахматова и Б. В. Анреп» (С. 232 — 240).

Начавшаяся Первая мировая война заставила Ан-репа в августе 1914 г. вернуться в Россию: как офицер запаса он был призван в армию. По его воспоминаниям, знакомство с Ахматовой произошло в 1914 г., но это, очевидно, ошибка памяти (см. «Воспоминания». С. 83). Ахматова несколько раз вспоминала и рассказывала П. Н. Лукницкому, что их познакомил Н. В. Недоброво в Царском Селе, весной 1915 г., накануне отъезда Ан-репа в действующую армию. Знакомство произошло в Вербную субботу во время Великого Поста 1915 г. Тогда же новому знакомому были посвящены первые стихотворения —«Сон», «Я улыбаться перестала…», «Из памяти твоей я выну этот день…». В 1915—1916 гг., когда Анреп приезжал с фронта в командировки и в отпуск, они встречались, и знакомство переросло в сильное чув¬ство с ее стороны и, по-видимому, осталось на уровне горячего интереса с его. По свидетельству Ахматовой, ею посвящены Анрепу 17 стихотворений в «Белой стае» и 14 в сб. «Подорожник». Анреп также посвятил Ахматовой несколько стихотворений.

В дневнике П. Н. Лукницкого от 30 марта 1925 г. записан рассказ Ахматовой о первом знакомстве с Ан-репом: «1915. Вербная Суббота. У друга (Н. В. Недоб¬рово в Царском Селе.—//. К.)— офицер Бор. Вас. Анреп. Импровиз. стихов. Вечер; потом еще два дня, на третий он уехал. Его провожала на вокзал. Стихотворение в «Бе¬лой стае» (Лукницкий, 1. С. 81).

До личного знакомства Анреп знал об Ахматовой из рассказов и писем о ней Н. В, Недоброво. В марте 1914 г. Недоброво посылает Анрепу ахматовский сбор¬ник «Четки», затем пишет ему восторженное письмо, радуясь, что стихи понравились другу: «Твое последнее письмо меня очень обрадовало —то, что ты так признал Ахматову и принял ее в наше лоно, мне очень дорого по личным прежде всего соображениям, а также и потому, что, значит, мы можем считать, что каждому делегирова¬на власть раздавать венцы от имени обоих. (…) По¬просту красивой назвать ее нельзя, но внешность ее настолько интересна, что с нее стоит сделать и леонар-довский рисунок, и генсборовский портрет маслом, и икону темперой, а пуще всего поместить ее в самом значащем месте мозаики, изображающей мир поэзии» (Соч., 3. С. 383 — 384). Последние слова Недоброво ока¬зались пророческими, и Анреп сделал такую мозаику в 1952 г. в Англии — «Сострадание» на полу вестибюля Национальной галереи в Лондоне. О взаимоотношениях Ахматовой и Б. В. Анрепа см.: Анреп Б. О черном кольце//Соч., 3. С. 439 — 453; Струве Г. П. Анна Ахматова и Борис Анреп//Там же. С. 428 — 438; Струве Г. П. Примечания и Дополнительный коммен¬тарий//!’ ам же. С. 454 — 465; Струве Г. П. Анна Ахматова и Николай Недоброво//Т ам же. С. 371 — 427; «Из ахматовских материалов в архиве Гуверовского ин¬ститута». Публикация Л. С. Флейшмана (Стэнфорд)// Ахматовский сборник I. Париж, 1989. С. 165 — 193; Лукницкий, 1.С. 41,42, 77,81,90,91,93, 96, 158, 188.

226 «Я улыбаться перестала…» Впервые — журн. «Аполлон». 1916. № 4—5. С. 40, с варианта¬ми строк:

5: И эту песню я нескромно; 7: Затем что нестерпимо томно;

«Белая стая», 1917. С. 22, с датой—1915; «Белая стая», 1923. С. 20, с датой—1915. Царское Село. Весна; «Бег времени». С. 100. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточне¬ние даты — по списку Н. Л. Дилакторской.

Одно из первых стихотворений марта 1915 г., наве¬янных знакомством с Б. В. Анрепом (см. коммент. к пре¬дыдущему стихотворению). Одной надеждой меньше ста-ло,!/Одною песней больше будет. — Эти строки Ахматова написала Анрепу на подаренном ему экземляре книги «Вечер» 13 февраля 1916 г., перед отъездом Анрепа на фронт.

220 «Из памяти твоей я выну этот день…» Впервые—сб. «Альманах муз», 1916. С. 23; «Бе¬лая стая», 1917. С. 106. В обоих публикациях строка

5 читалась: «При имени моем ты будешь вспоминать…», дата— 1915. В сб. «Стихотворения», 1958, появился вари¬ант строки 5: «О, как ты часто будешь вспоминать…» Печ. по кн. «Бег времени». С. 153. Дата —по списку Н. Л. Дилакторской.

Обращено к Б. В. Анрепу, который рассказал

06 обстоятельствах появления стихотворения: «Мы ката¬лись на санях, обедали в ресторанах, и все время я про¬сил ее читать мне ее стихи; она улыбалась и напевала их тихим голосом. Часто мы молчали и слушали всякие звуки вокруг нас. Во время одного из наших свиданий в 1915 году я говорил о своем неверии и о тщете религиоз-ной мечты. А. А. строго меня отчитывала, указывала на путь веры как на залог счастья. «Без веры нельзя». Позд¬нее она написала стихотворение имеющее отноше¬ние к нашему разговору» («Воспоминания». С. 83). Пос¬ле текста стихотворения Анреп пишет: «Так это и было. Но от нее я не получил ни одного письма, и я не написал ни одного, и она не «пришла на помощь моему неверью», и я не звал» (там же). Пришла на помощь моему неве¬рью.—Использование формулы стихотворения Тютчева «Наш век»:

…Безверием палим и иссушен, Невыносимое он днесь выносит… И сознает свою погибель он, И жаждет веры—но о ней не просит…

Не скажет ввек, с молитвой и слезой, Как ни скорбит перед замкнутой дверью: «Впусти меня!—Я верю, Боже мой! Приди на помощь моему неверью!..» (Тютчев. С. 179).

228 «Думали: нищие мы, нету у нас ни¬чего.*» Впервые—«Белая стая», 1917. С. 9 (откры¬вало книгу). Печ. по кн. «Белая стая». Дата —по списку Н. Л. Дилакторской.

Ахматова рассказывала П. Н. Лукницкому 3 — 4 марта 1924 г., что это стихотворение любил Н. С. Гуми¬лев и что она «написала его в 1915