С. 56 — 57, с датой—1916, последняя строка оканчивается восклицательным знаком; «Белая стая», 1923. С. 51, с датой—1916. Севастополь. Осень; «Бег времени». С. 126— 127, с датой—Севастополь. 1916. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточнение даты —по списку Н. Л. Дилакторской.

Написано одновременно с предыдущим стихотво¬рением в октябре 1916 г., после посещения Бахчисарая вместе с Н. В. Недоброво. И орла Екатерины//Вдруг узна¬ли…—Имеется в виду бронзовое изображение орла на воротах ограды Екатерининского парка в Царском Селе. И оттуда в царство тени… — Ахматова позже испытывала угрызения совести, считая, что в этих строках предрекла скорую смерть друга, Н. В. Недоброво, который умер от туберкулеза 3 декабря 1919 г.

276 «Все обещало мне его…» Впервые —газ. «Русское слово». 1917. 1 апреля; «Белая стая», 1917. С. 44; «Бег времени». С. 118, с датой—1916. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточнение даты —по списку Н. Л. Дилакторской.

В автографе РГАЛИ имелось посвящение Б. В. Ан¬репу, впоследствии зачеркнутое (см. Лукницкий, 2. С. 41).

277 «Приду туда, и отлетит томле¬нье…» Впервые —газ. «Русское слово». 1917. 1 апреля, с вариантом строки 1: «Приду сюда, и отлетит томле¬нье»; «Белая стая», 1917. С. 89, с датой—1916. Начиная со сб. «Стихотворения», 1958, строка 4 была изменена на: «Хранилища бессмертного труда». То же—«Бег вре¬мени». С. 145, с датой—1916. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточнение даты —по списку Н. Л. Дилакторской.

Капелька новогородской крови. — Имеется в виду проис¬хождение матери Ахматовой, И. Э. Горенко, урожденной Стоговой, из старинного рода новгородских бояр.

278 «Ни в лодке, ни в телеге…» Впервые — «Белая стая», 1917. С. 78 — 79, с датой — 1916; «Бег време¬ни». С. 138, без разбивки на строфы. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточнение даты —БО 1. С. 101 (в списке Н. Л. Дилакторской — только год—1916).

279 «Судьба ли так моя переменилась…»

Впервые—газ. «Русское слово». 1917. 1 апреля, с вариан¬том строки 10: «Степь ядовито-зелена»; «Белая стая», 1917. С. 116—117, с посвящением и датой—1916; «Белая стая», 1923. С. 103, с датой—1916. Севастополь. Де¬кабрь; «Бег времени». С. 159. Печ. по кн. «Белая стая», 1917. Уточнение даты —по списку Н. Л. Дилакторской.

Посвящено Юнии Павловне фон Анреп, урожд. Хит¬рово (18827—1973), первой жене Б. В. Анрепа, которую Ахматова посетила в 1916 г. на ее даче в Бельбеке под Севастополем.

Анреп женился на Юнии Хитрово, девушке из аристократической семьи, в 1908 г. в Ницце. Брак был заключен по требованию семей жениха и невесты, так как она была «скомпрометирована» Борисом Анрепом. Молодая жена была благосклонно принята в английских и французских салонах — Вирджинии Вульф, Оттолин Моррел. В 1911 г. у Анреп а начался роман с певицей Элен Мейтленд (1885 —1965). Она жила в семье Анрепов в их парижском доме; в 1914 г. у Анрепа и Элен родился сын. Юния Анреп вернулась в Россию (1914 г., накануне Первой мировой войны). Второй брак Анрепа с Элен Мейтленд продолжался до 1925 г., не прерываясь из-за многочисленных увлечений мужа. Одним из таких увле¬чений, по-видимому, было для него знакомство с Анной Ахматовой в 1915—1917 гг. Параллельно он увлекался многими другими молодыми женщинами; одна из них — сестра жены его брата Глеба Мария Волкова, стала его спутницей во время отъезда в Англию из России в апреле 1917 г. Их роман начался на корабле, и когда они приехали в Лондон, Анреп предложил Марии поселить¬ся в его семейном доме. Как и Юния, Элен Анреп не¬сколько лет мирилась с необходимостью жизни втроем.

В изображении знавших Анрепа в эти годы англи¬чан и французов это был великан с неукротимой жизнен¬ной силой, чувственный и темпераментный, склонный при этом к теоретизированию и философии, относящийся к опасностям войны как к развлечению. «Ужасы войны его только развлекают…» —как писал об Анрепе О. Хакс¬ли в письме к О. Морелл (Казнина О. А. Русские в Англии. С. 231).

280 «О, есть неповторимые слова…» Впер¬вые—«Белая стая», 1922. С. 118, с датой—1916. Зима. Севастополь; «Из шести книг». С. 216. Печ. по кн. «Бе¬лая стая», 1922. Уточнение даты —по списку Н. Л. Ди¬лакторской.

281 «По неделе ни слова ни с кем не ска¬жу…» Впервые — «Свободный журнал». Пг. 1917.

№ 6 (декабрь), без даты, с указанием места написа¬ния—Севастополь; «Из шести книг». С. 90 — 91, с вариан¬том в строке 3: «…брызги соленой волны»; «Бег времени». С. 178—179, с датой —Севастополь. 1916. Печ. по кн. «Бег времени». Уточнение даты —по времени пребывания Ахматовой в Севастополе и Бельбеке.

В автографе РГАЛИ зачеркнуто посвящение Б. А. (Б. В. Анрепу); место написания «Севастополь» исправ¬лено на «Бельбек» (дача Юнии Анреп под Севастополем, где Ахматова была в декабре 1916 г.). В черновом авто¬графе РГАЛИ варианты строк:

1—4: По неделе я слова ни с кем не скажу, Я на каине у моря сижу. И мне любо, что эта большая волна, Словно слезы мои, солона. 6: Мне запомнилась очень весна. 7: Стали коротки ночи, подтаивал снег, 13: Как о милой своей веселюсь и грущу?

Вместо 15—18:

А другая бы, верно, хитрее была,

Не беда в темноте пошутить.

Но тогда я на душу греха не взяла,

Чтобы после о том не грустить.

Только люб ему был немудреный ответ.

Оттого, что, как лес миновал,

Вышли мы на поляну, … на свет,

Он такие промолвил слова:

«Ты кольцо мое, милая, тайно храни,

Когда кончатся светлые дни,

Я опять к тебе, тихая, в гости приду,

По кольцу тебя только найду…»

Размер стихотворения близок лермонтовским ана¬пестам, см. стихотворение «Русалка»: «И старалась она доплеснуть до луны//Серебристую пену волны». Тема перстня, подаренного девушке, позволяет предположить, что это стихотворение может быть связано не с Анрепом, а с Н. С. Гумилевым, в юности подарившим своей невесте кольцо с рубином. Тогда более закономерными становят¬ся обращение «милая сестра», ее отказ «Нет!» и сразу после этого отданные «чужому» руки, а также реалии Херсонеса и Стрелецкой бухты, напоминающие поэму «У самого моря», одним из героев которой является «мальчик» — Гумилев.

282 «Город сгинул, последнего дома…»

Впервые — «Белая стая», 1922. С. 116 — 117, датой — 1916. Слепнево; «Бег времени». С. 164—165. Печ. по кн. «Белая стая», 1922.

Тема хромого (одноногого) странника, предсказы¬вающего судьбу, начата в творчестве Ахматовой стихо¬творением «Пахнет гарью. Четыре недели…» —ср. строку 4 и последующие настоящего стихотворения.

283 «Ждала его напрасно много лет…»

Впервые — «Подорожник». С. 42 — 43, с датой—1916 и вариантами пунктуации в строках 1 и 2 (оканчивались запятыми); то же «Аппо Domini МСМХХ1». С. 88 — 89 и «Аппо Domini», 1923. С. 94. Окончательный текст — «Из шести книг». С. 108. Печ. по сб. «Из шести книг».

В рукописном плане кн. «Подорожник» (РНБ) вхо¬дит в список стихотворений, посвященных Б. В. Анрепу, с датой: «1918?» Тому три года в Вербную Субботу.— 30 марта 1925 г. Ахматова рассказывала П. Н. Лукниц-кому о встрече в Вербную Субботу 1915 г. с Б. В. Анре-пом на квартире их общего друга Н. В. Недоброво (Лукницкий, 1. С. 81). Тот же адресат назван и в кн.: Л у к ни цки й, 2. С. 43. Однако дата —1916 —и указание на время события в строке «Тому три года в Вербную Субботу» противоречат этому: в 1913 г. Ахматова и Ан¬реп знакомы не были. М. М. Кралин (БО 1. С. 391) высказал предположение о перепосвящении Анрепу сти¬хотворения, ранее обращенного к другому адресату,— Н. В. Недоброво. Вербная Суббота в 1913 г. приходилась на 6 апреля, в 1915-м —на 15 марта. Поэтому строка 9: «Слегка хрустел апрельский тонкий лед»—может слу¬жить подтверждением датировки стихотворения 1916 г., а времени события — 1913-м. Если же учесть настойчивые указания Ахматовой, что именно в Вербную Субботу произошла ее встреча с Анрепом, то следует либо объя¬вить строку «Тому три года» стремлением автора скрыть реальную дату события, как бы отодвинув в более дале¬кое прошлое «романический эпизод», либо счесть невер¬ной дату 1916, а верной —1918. Замена даты с 1918 на 1916 при публикации 1921 г. могла быть произведена Ахматовой по неизвестным нам личным мотивам (пред¬положительно—ревность В. К. Шилейко).

284 «В каждых сутках есть такой…»

Впервые—«Подорожник». С. 24, с датой —1917; вариант строки 2: «Смутный и тяжелый час». В кн. «Бег време¬ни». С. 180 — «тревожный час», дата—1917. Печ. по кн. «Бег времени». Дата—1916. Царское Село —по автогра¬фу РГАЛИ.

Обращено к Б. В. Анрепу (см. Лукницкий, 2. С. 43).

285 Отрывок («О Боже, за себя я все могу простить…») Впервые —журн. «Юность». 1969. № 6. С. 66, публикация В. М. Жирмунского; БП. С. 283, по автографу РГАЛИ. Загл. в автографе РГАЛИ. Печ. по БП.

В РТ ПО имеются еще три автографа этого стихо¬творения: л. 230 —под загл. «Из забытых стихов», с отто¬чием в строке 1: «…О, Боже!..», дата—1916; л. 106 об.— без загл., без отточия; строка 1: «О Боже! —за себя я все могу простить», дата —20-е годы; вариант строки 3: «Или змеей [ягненка] уснувших жалить в поле»; л. 67 об.— включен в текст драмы «Пролог, или Сон во сне».

У П. Н. Лукницкого есть запись от 2 июня 1927 г. о стихотворении, начинающемся строкой «Нет, не был никогда безвинен мир и тих…» и состоящем из 16 строк, в которое вошли строки:

…Но лучше коршуном ягненка мне когтить Или змеей уснувших жалить в поле, Чем человеком быть и видеть поневоле…

По словам Ахматовой, она написала это стихотворение 16 мая 1927 г. (Лукницкий, 2. С. 263).

286 «В последний год, когда столица на¬ша.*» Впервые —журн. «Наше наследие». 1988. № 6. С. 62, публикация В. К. Лукницкой. Печ. по БО. С. 32.

По-видимому, отрывок связан с «Эпическими от¬рывками» или «Эпическими набросками», над которыми Ахматова работала с 1913 по 1917 г. («В то время я гостила на земле…», «Покинув рощи родины священ¬ной…», «Смеркается, и в небе темно-синем…», «В городе райского ключаря…») В последний год, когда столица на-ша…— Имеется в виду начало 1914 г. (полгода до начала Первой мировой войны). Первоначальное носила имя.— Санкт-Петербург был переименован в Петроград в связи с антинемецкими настроениями, возникшими в русском обществе в начале Первой мировой войны. Та, что в дома всегда без спроса входит.— Смерть. Иль тот, кто за море от нас уехал. — Возможно, речь идет о Б. В. Анрепе.

287 «В городе райского клюмаря…» Впер¬вые— Лук ниц к а я В. К. «Из двух тысяч встреч». М., 1987. С. 58. Автограф был подарен П. Н. Лукницкому 27