тем, что она слишком ее любила, что об Ахматовой «надо писать или все, или ничего, а то получается фальшь» (см. в кн. «О Раневской». М., 1988. С. 88). И.С. Зильберштейну, могущественно¬му издателю «Литературного наследства», на его воп¬рос: «Ведь вы, наверное, часто ее вспоминаете?» — ответила: «Ахматову я вспоминаю ежесекундно. Но писать о себе воспоминания она мне не поруча¬ла…» — рассказ В.Я. Лакшина, приведенный в книге Алексея Валентиновича Щеглова, «эрзац-внука» Ф.Г. Раневской*.

Лучший и любимейший фильм с участием Раневс¬кой — «Мечта» по сценарию Михаила Ромма и Евге¬ния Габриловича — был закончен 15 июня 1941 г., его просмотр в Доме кино в Москве проходил, когда над Москвой уже гудели немецкие самолеты. Горький ко¬нец этого фильма был обрезан и заменен «угодным на¬чальству», — и все же фильм имел огромный успех. Вот как писал Е. Габрилович о Раневской 1940-х го¬дов: «Уже в те давние годы я понял, что возникла тра¬гикомическая актриса, которая была всему тогдашне¬му не с руки. Ибо из всего ненавистного начальство пуще всего ненавидело горькую комедию, а тем более комедию с несчастным концом. А ведь как раз для этого была создана Раневская.

Конечно, в конце концов, мы прилатали нашей «Мечте» подходящий начальству конец. Но это был

«Щеглов А. Раневская. Фрагменты жизни. М., 1998. С. 279.

конец, наскоро сметанный и грубо подшитый. Хотя и старались мы изо всех сил.

В целом же (такова моя убежденность!) Фаина Раневская из-за властей, надзиравших искусство, не сыграла и половины того, что могла бы сыграть» *.

До последних лет жизни Раневская вспоминала сдова Ахматовой, запомнившиеся ей с ташкентских вре¬мен: «…какая ужасная профессия быть актером — обречены всего бояться, от всего зависеть…» **

Такой же была в советские годы участь поэта — такого поэта, как Ахматова, не желающего и не умею¬щего угождать, подчиняться, хотя и радующегося, ког¬да ее высокое чувство патриотизма совпадало с опреде¬ленным фрагментом официальной идеологии.

Самое существенное среди последствий публика¬ции в «Правде» ахматовского «Мужества» — пред¬ложение издать ее книгу стихов в издательстве «Со¬ветский писатель», действовавшем в Ташкенте. Пер¬вые разговоры с Ахматовой о книге и ее составе начались именно в марте 1942 г. Сначала отбор стихов произво¬дился по сборнику «Из шести книг». Было известно, что листаж ограничен. Однако Ахматовой хотелось включить многое из старого; она работала над вариан¬тами текста, составляла циклы. Из дневника Л.К. Чу-ковской: «В стихотворении «Дальний голос» — «Не¬правда, у тебя соперниц нет» — предложила заменить первое слово: «Сказал мне».

«Щеглов А. Великая Фуфа. Фаина Раневская была создана Для горькой комедии / Независимая газета. Прилож. «Кулиса НГ». № 1. Ноябрь 1997. С. 8.

«Щеглов А. Раневская. С. 281.

— «А то будут говорить, что я — лесбианка».

— Бог с вами!

— «Уже говорят. Вязальщицы. Вот до чего дово¬дит вязанье» (1, 433—434).

Появился цикл «Эпические мотивы» из четырех «отрывков». Ощущая явственную перемену в отноше¬нии властей к церкви — «по слухам», начал издавать¬ся «Религиозный журнал», в городе Молотов служили «утреню», — Ахматова решается включить в книгу «Плотно сомкнуты губы сухие…», «Исповедь» («Умолк простивший мне грехи…»), «А Смоленская нынче именинница…», «Из Книги Бытия». Она хо¬чет, чтобы вошли ее «лучшие стихи» — «И в тайную дружбу с высоким…»,« Бесшумно ходили по дому…», «Он длится без конца — янтарный, тяжкий день…». Думает, не вернуться ли в стихотворении «Мужество» к одному из вариантов: «…И от срама спасем…», не изменить ли выбор стихов из книги «Аппо Domini» — экземпляр этой книги оказался в Ташкенте у писателя Петра Владимировича Слетова, у самой Ахматовой экземпляра не было.

В начале мая 1942 г. книга была сдана в издатель¬ство. 7 мая А.Н. Тихонов, назначенный редактором ах-матовской книги, сказал Л.К. Чуковской, что, по его мнению, книга составлена дурно: «Новых стихов мало — почему нет «Ленинграда», «Лондонцам», «Рго domo теа», «Путем всея земли», — а старые выбраны неверно» (1, 441).

Новым составителем книги был назначен К.Л. Зелинский. Л.К. Чуковская после визита А. Ти¬хонова и К. Зелинского записала в дневнике предло¬жения издательства: «NN, как всегда после подоб¬ных визитов, унижена, горда, ранена. Предлагают дать: всю вторую главу «Поэмы», весь эпилог, вступ¬ление, посвящение (это умно, хотя, впрочем, поэму надо давать целиком или не давать совсем, так как это симфония); настаивают на «Ленинграде», «Но я пре¬дупреждаю вас…» и «Путем», что крайне глупо. Хотят «кое-что снять».

Тихонов сказал NN: «Отдел новых стихов, по срав¬нению со старыми, мал и слаб».

Снимают отделы и «Тростник» (1, 444).

В мае 1942 г. Ахматовой была выписана первая часть гонорара (1000 рублей). 19 мая Зелинский при¬нес Ахматовой новый вариант книги и свой текст пре¬дисловия к ней. «Стихи — лирические стихи! — раз¬ложены по тематическим рубрикам: патриотизм, рус-ские города и русские поэты, история и поэмы, любовная лирика. Но и в этих идиотских рубриках дикие ошиб¬ки: — «Как площади эти обширны…» — поставлено в отдел о городах» (1, 451—452).

С согласия Ахматовой, Л.К. Чуковская переписа¬ла предисловие, переставила стихи более осмысленно. Ахматова добавила в книгу «И упало каменное сло¬во…» и «С грозных ли площадей Ленинграда…». В бумагах Л.К. Чуковской сохранился ранний набро¬сок этого стихотворения, сильно отличающийся от окон¬чательного оптимистического шестистишия:

С грозных ли площадей Ленинграда Ты прислал мне эту прохладу Иль с блаженных летейских полей Тополями украсил ограды И азийских светил мириады Расстелил над печалью моей

Воду изгнанья Я из рук великих пила Не такого с тобой свиданья Я Россия всегда ждала (1. 453).

В конце мая книгу Ахматовой читали в Моск¬ве — в ЦК. В июне она должна была пойти в набор. Очередные переживания Ахматовой были связаны с намерением художника B.C. Алфеевского украсить книгу рисунками, заставками, «штучками». Ахмато¬ва категорически возражала против «штучек», даже таких, как Адмиралтейская игла, — правда, оговари¬ваясь тут же: «Вот если бы Тышлер …. — Тогда я позволила бы и иголки и булавки и все, что он захо¬чет» (1, 464).

27 августа 1942 г. книгу Анны Ахматовой вычер¬кнули из плана 1942 г. В октябре она все-таки была набрана. В ноябре от директора издательства «Советс¬кий писатель» Г.А. Ярцева из Москвы в Ташкент при¬шла телеграмма: «Верстку высылаем печатайте книгу» (1, 507).

6 апреля 1943 г. книга была подписана к печати. Тираж — 10 ООО экземпляров. Составителем книги назван К. Зелинский, ему же принадлежало введение «От составителя»:

В сборник избранных стихов Анны Ахматовой включены произ¬ведения разных лет, опубликованные раньше и публикуемые впервые. Сборник раскрывает мотивы поэзии Ахматовой. Россия, природа, ис¬кусство, любовь, человеческий портрет — вот главнейшие из этих мо¬тивов.

Стихотворения Анны Ахматовой в настоящем сборнике сгруп¬пированы по трем разделам. Первый открывается стихотворением «Му¬жество». Сюда вошли по преимуществу стихи последних лет, затем стихи о родине, о долге, произведения, посвященные русским поэтам и рус¬ским городам. Стихотворение о Маяковском замыкает этот раздел.

Во втором разделе стихи об искусстве, о творчестве, стихи, наве¬янные образами истории.

Третий раздел — любовная лирика *.

В книге 110 страниц. В ней действительно есть сти¬хи о войне, «Лондонцам», «Ленинград в марте 1941», «Надпись на книге «Подорожник», цикл «Эпические мотивы», цикл «Из Книги Бытия». Как отдельные стихотворения (без указания на цикл или поэму «Рек¬вием») — «И упало каменное слово…», «Уже безу¬мие крылом…». Впервые напечатано «Но я преду¬преждаю вас…». Заключает книгу грустное стихотво¬рение о разрыве, обращенное к Н.Н. Пунину: «Не недели, не месяцы — годы…»

Даже в таком сокращенном, урезанном виде книга Ахматовой потрясала. «…Гениальность стихов затме¬вает все», — написала о ней Л.К. Чуковская, получив книгу в издательстве (1, 516). Две рецензии на книгу написал Б.Л. Пастернак (обе остались не опублико¬ванными). Он сопоставлял ранние и поздние стихи Ахматовой, оказавшиеся в книге рядом, так как стихи были расположены по тематическому принципу, — и делал вывод, что «составитель мог, не рискуя стили¬стической путаницей, ставить рядом ее стихи десятых и сороковых годов». Пастернак сопоставлял «Первый Дальнобойный в Ленинграде» и «Памяти 19 июля 1914 года» — между ними двадцать семь лет, однако читатель забывает о хронологии: «Как следовали одна за другой эти войны в истории русского существова¬

* А хматова А. Избранное. Стихи. [Ташкент]. 1943. С. 3.

ния, так мысли, содержащиеся в обоих стихотворени¬ях, сказаны одним голосом и как бы одновременно. …

Было бы странно назвать Ахматову военным по¬этом. Но преобладание грозовых начал в атмосфере века сообщило ее творчеству налет гражданской значитель¬ности» *.

Книга Ахматовой 1943 г. не получила оценки в кри¬тике — ни в столичной, ни в ташкентской печати. Она оказалась как бы лишь одной из многих среди издан¬ных в Ташкенте книг — «Поэты Узбекистана», 1942, под ред. К. Чуковского и И. Уткина (в числе перевод¬чиков — Н. Ушаков, Л. Пеньковский, В. Левик и С. Сомова); А.Н. Толстой. «Что мы защищаем». Сборник статей, 1942; Хамид Алимджан. «Зейнаб и Аман». Поэма. Пер. С. Сомовой. 1943; Гафур Гу¬лям. «Иду с Востока». Стихи. Пер. с узбекского Л. Пеньковского, В. Державина, С. Сомовой. 1943; Альманах «Мы победим», 1942; «Слово предоставля¬ется детям», 1942 и др. Все эти книги были отрецензи¬рованы в газете «Правда Востока» и обсуждены на со¬браниях Союза писателей и ташкентской интеллиген¬ции. Книга Анны Ахматовой такой прессы и такого обсуждения не получила, — при всей своей «отобран-ности», при наличии самых высоких разрешений на печатание — она вызывала настороженность и опаску.

О стихах Ахматовой военных лет вообще писали немного. А. Сурков прочел ее «Мужество» в Колон¬ном зале Дома Союзов «в суровые зимние дни

«Пастернак Б. Собр. соч.: В 5 т. М.: Худож. литература. 1991. Т. 4. С. 390—391.

1942 года, рассказывая .. . о советской военной ли¬рике» — «под аккомпанемент сирен воздушной трево¬ги». «Долго не смолкающими аплодисментами приня¬ла его строгая, на две трети солдатская аудитория того незабываемого вечера» *.

О поэзии Ахматовой есть несколько упомина¬ний, — например: Б. Филистинский Как напечатали Анну Ахматову (газета «За родину». Рига. 2 сентября

1943 г.) Имя Ахматовой, пожалуй, чаще называли в зарубежных статьях о Ленинграде и русской литера¬туре в дни войны — см., например, статью В. Алек¬сандровой «Первая военная зима в России» (Новый журнал. 1943. № 4. С. 260—261), ее же — «Под прожектором войны» (там ж е. № 5. С. 393); «Об¬зор советской журналистики за 1943 год» (там же. № 7. С. 355), Н. Анина «Ленинградские ночи» в га¬зете «Парижский вестник». 1943. № 63) и др. В пос¬ледней статье было процитировано стихотворение «Тихо льется тихий Дон…». Стихи Ахматовой переводились и включались в сборники — BowraC.M.A Book of Russian Verse. London, 1943; CornfordF. and S a 1 a m a n E.P. Poems from Russian. London, 1943; CournosJ.A Treasusy of Russian Life and