С. 125 и «Бег времени». С. 349—350 — окончательный текст, под № 2 в цикле «Луна в зените». Печ. по кн. «Стихотворения», 1961.

Уточнение даты — по материалам собрания Н.Л. Ди-лакторской: в перечне и в списке стихотворений, записанных под диктовку Ахматовой, дата — март 1942. Место написа¬ния — Ташкент — обозначено в «Стихотворениях», 1958. В собрании Дилакторской имеет посвящение В.Г., т.е. Вла¬димиру Гаршину, и объединено в цикл со стихотворением «Глаз не свожу с горизонта…», посвященным ему же.

18 «Так вот он — тот осенний пейзаж…» Впер¬вые — журн. «Звезда». 1946. № 1. С. 71, год загл. «Вроде монолога». Варианты строк:

1: Так вот он — тот осенний пейзаж

7: Года боролась, — получило я дань 21: И не с одною мной — с другими тоже, — 25: «Пятнадцать лет назад ты песней 27: И хоры звезд и хоры вод звала.

То же загл. в собрании Н. Л. Дилакторской, рукописи кн. «Нечет» (РНБ) и в кн. «Стихотворения», 1946. С. 303. В кн. «Стихотворения», 1961. С. 259 строка 1: «Так вот же он — осенний тот пейзаж»; в кн. «Бег времени». С. 444—445, под загл. «Вторая» в цикле «Северные эле¬гии» из четырех произведений с общим эпиграфом ко всему циклу: «Всё в жертву памяти твоей… Пушкин». Стро¬ка 1 — как при первой публикации. В полном цикле из семи произведений (БО 1. С. 259—265) — загл. «Четвертая». Печ. по кн. «Бег времени», с исправлением написания в стро¬ке 1 слова «пейзаж» (именно так, как трехсложное, произно-сила это слово Ахматова). В рукописях Ахматовой стихотво¬рение включалось ею в перечни и «содержания» цикла «Ле¬нинградские элегии» — либо по его первой строке, либо под названием «Вроде монолога». Дата — по материалам собра¬ния Н.Л. Дилакторской.

В стихотворении идет речь о годах (пятнадцать лет), прожитых с Н.Н. Луниным (1923—1938). Поводом к со¬зданию элегии в марте 1942 г. в Ташкенте послужило извес¬тие о том, что с эвакуирующейся из Ленинграда в Самарканд Академией художеств через Ташкент должна проехать семья Николая Николаевича Лунина. 24 марта 1942 г. Л.К. Чу¬ковская записала в дневнике: «.. .дважды сопровождала ее на вокзал. Проехала Ленинградская Академия Художеств. Лу¬нин; Анна Евгеньевна, Ирочка с Малайкой.

Вокзал; эвакопункт, где достаю для отставших от эше¬лона Луниных-женщин хлеб. Страшные лица ленинградцев. Совершенно спокойное лицо NN (NN — так в дневнике Л.К.Чуковская называла Ахматову. — Н.К.). Не спала две ночи, глаза опухли. Меня и ее бьют на вокзале дежурные — не пускают на перрон. Костыли. Запасные пути. Трамваи.

О Гаршине ничего не знают. NN уверена, что он умер. Умер Женя Смирнов. Таня, Вовочка и Валя при смерти. Умерла Вера Аникиева. … Лунин очень плох. — «Он попросил у меня прощения за всё, за всё…» …

— Вы писали эти ночи?

«Нет, что Вы. Теперь, наверное, годы не смогу писать » (Ч у к о в с к а я, 1. С. 417—418).

29 марта Л.К. Чуковская записывает в дневнике, что от Луниных из Самарканда нет вестей и что Анна Андреевна беспокоится о Николае Николаевиче. 22 апреля 1942 г. — запись Чуковской о пришедшем от Лунина письме: «.. .зак¬рыв дверь на крючок, NN вынула письмо от Лунина и прочла мне вслух. Из больницы. Читала она, опустив руки, своим тро-гательным тихим нежным и глубоким голосом. Он благодарит ее за доброту (она посылала в Самарканд с оказией посылочку и поручила одному человеку справиться там о здоровье Н.Н.), просит прощения, пишет о смерти и о том, как он, умирая, вспоминал NN и понял всю ее великую жизнь» (там же. С. 432). Пунин писал о том, как он был тяжело болен в Ле-нинграде, ждал смерти и много думал о жизни с Ахматовой: «Думал, потому что в том напряжении души, которое ятогда испытывал, было нечто — как я уже писал Вам в записоч¬ке — похожее на чувство, жившее во мне в 20-х годах, когда я был с Вами. Мне кажется, я в первый раз так всеобъемлюще и широко понял Вас — именно потому, что это было совер¬шенно бескорыстно, так как увидеть Вас когда-нибудь я, ко¬нечно, не рассчитывал, это было действительно предсмертное с Вами свидание». (Полный текст письма см.: Ахматова А. Стихи, переписка, воспоминания, иконография / Сост. Э. Проф-фер. — Анн Арбор: Ардис, 1977. С. 78 и журн. «Наше наследие». 1988. № 4. С. 108.)

В апреле 1942 г. Ахматова прочла Чуковской текст сти¬хотворения «Так вот он — тот осенний пейзаж» — см. запись от 28 апреля 1942 г.: «Как-то на днях она прочла мне «Пят-надцать лет пятнадцатью веками» и т.д. Она и раньше читала мне эту горькую вещь, но тогда — конца не было» (Ч у к о в с к а я, 1. С. 437).

Теперь моли, терзайся, называй Морской царевной… — Ахматова рассказывала Л.К. Чуковской, что при расставании Н.Н. Пунин произнес фразу: «Будет он помнить про царскую дочь», являющуюся цитатой из стихотворения М.Ю. Лермон¬това «Морская царевна». См. об этом также в т. 3.

20 «Многое еще, наверно, хочет…» Впервые — журн. «Ленинград». 1944. № 10—11. С. 8, с иной 1-й строкой-загл.: «Я в долгу у многого, что хочет…» — и вариантами строк:

3: Но что бессловесное грохочет (возможно, опечатка:

«но» вместо «то»);

10: И ведут за черною звездой.

Первая строка была изменена Ахматовой в 1945 г., при диктовке стихотворения Н.Л. Дилакторской. Тогда же изме¬нена строка 3: ее начало — «Но что бессловесное грохочет» заменено на «То, что, бессловесное, грохочет»; «Антология русской советской поэзии». Т. 1. М., 1957. С. 322, с заменой эпитета в последней строке: «И ведут за утренней звездой»; так же — «Стихотворения», 1958. С. 55, с датой — 1942; «Стихотворения», 1961. С. 219; «Бег времени». С. 299, в цикле «Тайны ремесла» под № 10. Печ. по кн. «Стихотво¬рения», 1958. Уточнение даты — по перечню Н.Л. Дилак¬торской.

21 1. «Щели в саду вырыты…» 2. «Постучи ку¬лачком — я открою…» Впервые — сб. «Родной Ленинг¬рад», Ташкент, 1942. С. 49, без загл., с посвящением «Памя¬ти мальчика, погибшего во время бомбардировки Ленинграда»; то же — «Ташкентский альманах». Ташкент. 1942. С. 55; журн. «Ленинград». 1943. № 5. С. 11; «Избранное», 1943. С. 8—9, с посвящением «Памяти моего соседа, ленинградс¬кого мальчика» и датой после второго стихотворения — 23 ап¬реля 1942 г. В конце строки 4 первого стихотворения — точ¬ка; во втором стихотворении после строки 5 — строка точек; «Антология русской советской поэзии». Т.1.М..1957.С.321, с посвящением «Памяти моего соседа, ленинградского мальчи¬ка Вали Смирнова». В кн. «Стихотворения», 1958. С. 64 и «Стихотворения», 1961. С. 206 — только № 1 «Щели в саду вырыты», с датой — 1942, без загл. В кн. «Бег време¬ни». С. 341—342 — как цикл из двух стихотворений без посвящения и загл., в разделе «Ветер войны». Загл. «Памяти Вали» — в перечне Н.Л. Дилакторской и в рукописи кн. «Не¬чет» (РНБ). В рукописи кн. «Нечет» начало строки 1 второ¬го стихотворения — «Постучись…». Так же напечатано в БП. С. 213 и последующих изданиях. Печ. по кн. «Бег вре¬мени». Дата — по кн. «Избранное», 1943 и записям Л.К. Чу¬ковской.

18 апреля 1942 г. Чуковская записала в дневнике, что Ахматова прочла ей «две строфы, посвященные Вовочке Смир¬нову» (Ч у к о в с к а я, 1. С. 430) — «Щели в саду выры¬ты…». После известия, полученного от Луниных, о том, что соседи Ахматовой по квартире № 44 в Фонтанном Доме — Татьяна Смирнова и два ее сына — при смерти, она решила, что первым умер самый младший — Вовочка. Ему первона¬чально и посвящался цикл. «С тех пор, как умерли мои маль¬чики, я совсем не хочу видеть детей», — сказала Ахматова Чуковской 18 апреля 1942 г. 23—24 апреля 1942 г. Ахмато¬ва прочла Чуковской «второе стихотворение» Вовочке и зап¬лакала» (там ж е. С. 433). Строка 5 этого стихотворения первоначально читалась: «И домой не вернусь никогда». 28 ап¬реля Чуковская записывает: «NN заменила строку «И домой не вернусь никогда» — строкой: «Но тебя не предам никогда» (С. 437). 14 июня 1942 г. оба стихотворения взял для альма¬наха «Родной Ленинград» его составитель В.А. Липко. В это время они еще были посвящены памяти Вовочки. Лишь в нача¬ле сентября 1942 г. из писем ленинградцев, В.Г. Гаршина и И.Н. Томашевской, Ахматова узнала, что «Вовочка Смир¬нов, памяти которого она посвятила стихи — жив. А Валя умер. И Женя Смирнов, их отец» (С. 477).

В стихотворении Ахматовой описана смерть ленинградс¬кого мальчика во время бомбежки, на самом деле Валя Смир¬нов умер от голода. Пронзительные по своей трагической силе стихи Ахматова читала во время своих выступлений в годы вой¬ны, читала и в домах ташкентских друзей по их просьбе. Они никого не оставляли равнодушным. Тем кощунственнее звучат слова из внутренней рецензии А. Чаковского от 10 апреля

1952 г. на сб. «Слава миру!»: «Щели в саду вырыты. Стару¬шечье причитание. По-моему, снять».

22 «Заснуть огорченной…» Впервые — журн. «Ле¬нинград». 1944. № 10—11. С. 8, и «Огонек». 1945. № 36, С. 6, под загл. «В Ташкенте», без посвящения. Стро¬ки 3, 6 и 8 — с отступом вправо от вертикали; «Стихотворе¬ния», 1946. С.290, под загл. «Луна в зените» (Ташкентские наброски). Эпиграф «Этой розы завой… Фет». Посвяще¬ние Г.Г. «Стихотворения», 1958. С. 52 — без загл. и посвяще¬ния, с датой — 1942. Ташкент. В конце строк 3 — двоеточие, 11 — запятая, 12 — точка; «Стихотворения», 1961. С. 214 — под № 1 в цикле «Луна в зените» из девяти стихотворений, без загл., без посвящения, дата ко всему циклу — 1942—1944. Состав цикла: 1. «Заснуть огорченной…», 2. «С грозных ли площадей Ленинграда…»; 3.« Все опять возвратится ко мне…»; 4. «И в памяти, словно в узорной укладке…»; 5. «Не оттого, что зеркало разбилось…»; 6. «Третью весну встречаю вдали…»; 7. «Все те же хоры звезд и вод…»; 8. Явление луны; 9. «Как втрапезной — скамейки, стол,окно…». Вкн. «Бегвремени». С. 349 — под № 1 в цикле «Луна в зените» из восьми стихот¬ворений ( не включено « Не оттого, что зеркало разбилось…»), без посвящения, дата — 1942—1944. Ташкент — после всего цикла. Печ. по кн. «Стихотворения», 1961. Уточнение даты — по материалам Н.Л. Дилакторской.

Посвящение — Галине Герус — на автографе, подарен¬ном Ахматовой адресату в Ташкенте. Судя по записям в днев¬нике Л.К. Чуковской, в апреле стихотворение не было закон¬чено. 16