условно датируемом 1958—1959 гг., по-види¬мому, к этому времени может быть отнесен и данный набросок.
243 Северные элегии» («Их будет семь, — я так решила…»). Впервые — БП. С. 506, публикация В.М. Жирмунского по автографу РНБ в коммент. к циклу «Северные элегии», который здесь состоит из шести про¬изведений; В БО 1. С. 259 — в качестве вступительного стихотворения к циклу «Северные элегии». Печ. по авто¬графу РНБ. Датируется условно. Четверостишие могло быть написано в 1958 г., когда Ахматова активно работала над «Седьмой» «Северной элегией» и писала «Предисло¬вие» к циклу (см. также коммент. к стихотворению «Лири¬ческое отступление «Седьмой элегии»). Ср. последнюю строку четверостишия «Свой путь к позорному столбу» с заключительной строкой «Седьмой элегии», написанной 3 июня 1958 г.: «Чтоб смерть позвать к позорному стол¬бу». Менее вероятно предположение, что четверостишие — введение к циклу — было написано ранее, — хотя, по не¬которым сведениям, в частном владении наследников Н.Л. Дилакторской в С.-Петербурге имеется полный (!) текст законченной «Седьмой элегии», датируемый середи¬ной 1940-х годов. Наконец, возможно, «Вступление к цик¬лу» появилось тогда, когда Ахматова начала публиковать «Северные элегии» как цикл — в кн. «Стихотворения», 1961 г., в «Беге времени». Так, в январе 1964 г., при ра¬боте над рукописью последней редакции книги «Бег вре¬мени» Ахматова сказала Л.К. Чуковской: «…«Элегии»
пора скомпоновать … Я позабочусь о циклах…» (Ч у к о в с к а я, 3. С. 150). Однако в кн. «Бег времени» цикл составился лишь из четырех элегий, и вводное четве¬ростишие «Их будет семь…» не пригодилось.
И первая уже свершила // Свой путь к позорно¬му столбу… — Можно предположить, что Ахматова го¬ворит о судьбе элегии «Так вот он — тот осенний пей¬заж…», опубликованной под загл. «Вроде монолога» в журн. «Звезда». 1946. № 1, — т.е. в том журнале, кото¬рый был осужден в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 г.
244 Смерть Софокла. Впервые — журн. «Звез¬да». 1961. № 5. С. 146. Под № 1 в цикле «Античная стра¬ничка» из двух стихотворений (2. «Александр у Фив») — «Бег времени». С. 428, дата — 1961. В перечне стихов «Античные» (РТ 104, л. 1, РГАЛИ) имеет дату — 1 марта. В РТ 106, л. 30 об. (РГАЛИ) перечислены стихи цикла «Античная страничка»: «Дом поэта», «Дидона — Энею», «Смерть Софокла». Автограф ранней редакции в РТ 103, л. 6: дата — 1958—1961, эпиграф [«Осаждав¬шему Афины царю во сне явился Дионис, и] тогда царь понял, что умер Софокл». «Легенда о смерти Софок-ла». Вариант строки 2: «Хор траурный цикад вдруг заз¬венел из сада»; загл.: «Софокл», затем переделано на «Смерть Софокла». В РТ 106, л. 5 — чистовой автограф с датой — 1961.1 марта. Ленинград. Красная Конни-ца, под текстом помета Ахматовой: «Напечатано: «Звезда» 1961». Печ. по кн. «Бег времени». Дата — по РТ 103 и 106.
Впервые после долгого перерыва Ахматова перечита¬ла Софокла в конце 1957 г. — см. запись в дневнике
Л.К. Чуковской от 4 декабря слов Ахматовой: «Пятьде¬сят лет не брала в руки Софокла. Теперь перечла. И не потеряла его. Оказывается, можно спокойно его перечиты¬вать и не обеднеть» (Ч у к о в с к а я, 2. С. 271). В 1958 г., по-видимому, началась работа над стихотворением. В се¬редине 1960 г. была написана его ранняя редакция — 23 ок¬тября 1960 г. Л. К. Чуковская записывает со слов Ахмато¬вой, что она предложила включить «Софокла» в готовя¬щуюся книгу стихов. «Хочет попытаться опубликовать в «Литературной газете» Софокла и еще кое-какие стихи, чтобы опубликованием проложить им путь в сборник» (там ж е. С. 430). 3 марта 1961 г. Ахматова читала сти¬хотворение пришедшим к ней в гости Л.Я. Гинзбург, И.М. Семенко, А.С. Кушнеру и Н.В. Королевой. См. об этом в воспоминаниях Н.В. Королевой «В гостях у Анны Ахматовой» («Книжное обозрение». 1989. № 24,16 июня; «Анна Ахматова и ленинградская поэзия 1960-х годов» / «Свою меж вас еще оставив тень…» С. 117—132: «В тет¬ради заполнены только первые страницы. Стихотворение про Софокла, которое она нам читает, имеет дату: «1 марта 1961 г.» … Когда прочла про Софокла, сказала: «Не получилось. Я хотела передать легенду о том, как некоему царю рассказали про страшные беды и ужасы в его госу¬дарстве, — и тогда царь понял, что умер Софокл». Леген¬да о смерти Софокла приводится в его «Жизнеописании» и повторяется у ряда античных историков. 22 июня 1961 г. Ахматова читала стихотворение Л.К. Чуковской, — запись в ее дневнике от 23 июня 1961 г. (Ч у к о в с к а я, 2. С. 464). И при чтении друзьям, и после публикации сти¬хотворения в «Звезде» Ахматова неоднократно сталкива-лась с отрицательным или равнодушным отношением чи¬тателей и слушателей к этому стихотворению. Л.К. Чуков¬екая 1 июля 1961 г. записала яростный монолог Ахматовой в ответ на ее оценку «Софокла» — «холодноватые стихи»: «— Холодноватые?! — с яростью произнесла Анна Ан¬дреевна. — Рас-ка-лен-ные! — повторила она по сло¬гам, — и каждый слог был раскален добела. — Просто у вас нет уха к античности. Для вас это пустое место. И Дионисово действо, и легенда о смерти Софокла — звук пустой. А это должно быть внутри, вот здесь, — она пока¬зала на грудь, — этим надо жить… И стихи мои о смерти Софокла так существенны для понимания отношений меж¬ду искусством и властью. Должных отношений. Это урок» (там ж е. 2. С. 468—469).
«Это с тобой я встречала тогда…» Впервые — журн. «Вопросы литературы». 1983. № 6. С. 158, публи¬кация В. Я. Виленкина по автографу РНБ; БО 2. С. 93. Печ. по черновому автографу РНБ.
Двустишие записано на одном листе со стихотворени¬ем «Мартовские элегии. I» («Если бы ты музыкой была…») и черновыми записями статьи о Пушкине.
246 Мартовские элегии (1. «Если бы ты музыкой была…»). Впервые — «Литературная Грузия». 1979. № 7. С. 89, публикация М.М. Кралина; то же — БО 2. С. 69. Печ. по автографу РНБ.
Элегия записана на одном листе с двустишием «Это с тобой я встречала тогда…» и черновыми набросками ста¬тьи о Пушкине. Загл. и цифра I перед текстом подразуме¬вают, что «Мартовских элегий» должно быть несколько, — см. «Мартовская элегия» («Прошлогодних сокровищ моих…»).
24724 мая. Впервые — «Записные книжки». С. 38. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 98, л. 29). Датируется по местоположению в тетради среди записей 1959 г.
248 Отрывок («…И мне показалось, что это огни…») Впервые — «Новый мир». 1960. № 1. С. 152; дата — 1959; «Стихотворения», 1961. С. 277; в экземпля¬ре книги, подаренной Н.А. Ольшевской, строфы соедине¬ны в единое семистишие; тот же текст — «Бег времени». С. 410. Печ. по кн. «Стихотворения», 1961. Дата — по автографу РНБ; после текста запись: «Москва. Набереж¬ная. 21 июня 1959. Троица. (Шуман, «Юмореска», играет Святослав Рихтер)».
В РТ 96, л. 8 (РГАЛИ) загл. «Из Московской тет¬ради. Трилистник закрытый» (загл. «Отрывок» зачеркну¬то), дата — Москва. Июнь 1959. В составе «Трилистни¬ка» — I. «И мне показалось, что это огни…»; II. «Не стра¬щай меня грозной судьбой…»; III. «Мартовская элегия». В некоторых записях-планах этот цикл назывался «Трили¬стник московский» (РТ НО, л. 153 об., РГАЛИ).
249 «Не мешан мне жить — и так не сладко…»
Впервые — «Книги и рукописи в собрании М.С. Лесма¬на». С. 377, в статье Р.Д. Тименчика «Страницы чернови¬ков Анны Ахматовой»; то же — газ. «Ленинградская прав-да». 1989. 23 июня, публикация М.М. Кралина по авто¬графу из собрания М.С. Лесмана; БО 2. С. 65—66. Дата — июнь 1959. Комарово. Печ. по автографу из со¬брания М.С. Лесмана (Фонтанный Дом). Варианты строк:
15: Утомленных, усмиренных глаз 25: Продолжает тот же разговор.
В черновом автографе варианты строк ранней редак¬ции:
9: В прежних жизнях мы с тобою что-то 10: Плохо поделили, бедный друг! 12: Сухо нёбо, кровь бормочет что-то 14: Иль помнились взоры глаз покорных 15: [Утоленных, усмиренных глаз]
В тот [так прочно позабытый час]
В тот для памяти запретный час 21: И как видишь сотни километров 25: Тот же продолжает разговор.
По содержанию перекликается с наброском 1954 г. «Отрывок» («В прошлое иду я — спят граниты…» ) и с бо¬лее поздним стихотворением «Эхо» (25 сентября 1960 г.), в котором использованы строки: «Что там — окровавлен¬ные плиты // Или замурованная дверь» из 5-й строфы.
Стихотворение обращено в прошлое, к любимому, су¬ществовавшему «в прошлых жизнях». Возможно, толчком к созданию стихотворения явилось письмо от И. Берлина, полученное в июне 1959 г. Л.К. Чуковская, которой Ахма¬това показала письмо, записала в дневнике: «Некто сооб¬щает, что никогда не забудет двух своих встреч с нею («по¬мню каждое ваше слово») и надеется непременно снова увидеть ее этим летом». Л.К. Чуковская определила пись¬мо как «типичное любовное», что вызвало весело-иронич¬ную реакцию Ахматовой: «Ах так? Даже типичное? Зна¬чит, мне не показалось? А я уж, признаться, вообразила, что у меня начинается сексуальный психоз. Как у Любови Дмитриевны. Этого бы еще не хватало! В 70 лет даме ме¬рещатся любовные послания! У меня седые волосы дыбом встали. Вот так». Она с двух сторон обеими руками под¬няла над головой две длинные седые пряди и движением плеч, рук, головы с такою безупречною точностью изоб-разила мраморную гордыню сквозь возмущение и ужас, что я не удивилась чьей-то влюбленности. Живая арка из рук — это был подлинный архитектурный шедевр» (Ч у к о в с к а я, 2. С. 360).
Тематически стихотворение связано с циклами «Cinque» 1945—1946-го и «Шиповник цветет. Из «Сожженной тет¬ради» 1950-х годов; можно найти в нем и воспоминания об уехавших из России возлюбленных — Б.В. Анрепе и А.С. Лурье, и отголоски сложных взаимоотношений с Н.Н. Луниным.
251 «Ты любила меня и жалела…» Впервые — «Книги и рукописи в собрании М.С. Лесмана». С. 378, в статье Р.Д. Тименчика «Страницы черновиков Анны Ахматовой»; БО 2. С. 103, с датой — 1960-е годы. Печ. по автографу в собрании М.С. Лесмана, с разрешения Н.Г. Князевой.
Посвящено Марине Ивановне Цветаевой.
Ты любила меня… В стихотворении М. Цветаевой «Анне Ахматовой» (1915) — заключительная строфа:
В утренний сонный час, — Кажется, четверть пятого, — Я полюбила Вас, Анна Ахматова.
В стихотворении «О, Муза плача, прекраснейшая из муз!..» (1916): «И вопли твои вонзаются в нас, как стру¬ны… // И я дарю тебе свой колокольный град, // — Ах¬матова! — и сердце свое в придачу». 7ак зачем же твой голос и тело… — Двойная цитата:
