разберусь.
8 апреля 1957
Москва, Ордынка
***
О. Мандельштаму
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там, —
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гу-гу…
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
5-10 мая 195 7 5 июля 1957
Москва Комарове
***
I 197
Я подымаю трубку. Я называю город.
Мне отвечает голос, — какого на свете нет…
Я не так одинока, проходит смертельный холод.
Нежный вокруг струится, едва голубея, свет.
Я говорю: «О Боже, кто мог бы еще… не верю,
Что будет такая встреча в эфире двух голосов».
И ты отвечаешь: «Долго ж ты помнишь свою потерю,
Я даже в смерти услышу твой, ангел мой, дальний зов».
Но, Боже, вместо ответа на то, что тебя спросила,
Вся холодея от страха,
Свой собственный слышу стон…
Все в комнате как обычно,
А пол под ногой как плаха,
И, как орудие пытки,
На круглом столе чернеет,
19 июня 1957
198 I
***
И всех месяцев он страшней:
В каждом августе, Боже правый,
Столько праздников и смертей.
Разрешенье вина и елея…
Спас, Успение… Звездный свод!..
Где остаток зари алеет,
В беспредельный туман и лед
Вверх, как лестница, он ведет.
Притворялся лесом волшебным,
Но своих он лишился чар.
Был надежды «напитком целебным»
В тишине заполярных нар…
А теперь! Ты, новое горе,
И грохочет Черное море,
Изголовье мое разыскав.
27 августа 1957
Комарове
***
I 1
99ЭПИГРАММА
Могла ли Биче словно Дант творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, Боже, как их замолчать заставить!
Лето 1957
Комарове
200 I
***
ДД. Шостаковичу
В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах ее края гранятся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.
Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела, словно первая гроза,
Иль будто все цветы заговорили.
10 сентября 1957
***
I 201
Все, — кого и не звали, — в Италии,
Шлют домашним сердечный привет,
Я осталась в моем Зазеркалий,
Где ни света, ни воздуха нет,
Где за красными занавесками
Все навек повернулось вверх дном…
Так не буду с леонардесками
Переглядываться тайком,
И дышать тишиною запретною
Никогда мной не виданных мест,
И мешаться с толпою несметною
Крутолобых христовых невест.
26 сентября 1957 16 апреля 1963
7 февраля 1958 (окончено)
Москва
***
Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли,
Чтобы в строчке стиха серебриться свежее стократ.
Одичалые розы пурпурным шиповником стали,
А лицейские гимны все так же заздравно звучат.
Полстолетья прошло… Щедро взыскана дивной
судьбою,
Я в беспамятстве дней забывала теченье годов, —
И туда не вернусь! Но возьму и за Лету с собою
Очертанья живые моих царскосельских садов.
5 октября 1957
Москва
***
I 203
Не мудрено, что похоронным звоном
Звучит порой непокоренный стих.
Пустынно здесь! — Уже за Флегетоном
Три четверти читателей моих.
А вы, друзья! — Осталось вас немного,
Мне оттого вы с каждым днем милей…
Какой короткой сделалась дорога,
Которая казалась всех длинней.
3 марта 1958
Болшево. Комната № 7
204 I
***
РИСУНОК НА КНИГЕ СТИХОВ
Он не траурный, он не мрачный,
Полуброшенной новобрачной
А под ним тот профиль горбатый,
И парижской челки атлас,
И зеленый, продолговатый,
23 мая 1958
***
I 205
Ведь ты все-таки где-нибудь есть,
А я стала безродных безродней
И не слышу крылатую весть.
9 июня 1958
206 I
***
Здесь всё меня переживет,
Всё, даже ветхие скворешни
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда…
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У Царскосельского пруда.
16-17 июня 1958
Комарова
***
207
«И кто-то приказал мне: «Говори,
Припомни все…»
Леон Фелипе — «Дознанъе»
Кому и когда говорила,
Зачем от людей не таю,
Что каторга сына сгноила,
Что Музу засекли мою.
Я всех на земле виноватей,
Кто был и кто будет, кто есть.
И мне в сумасшедшей палате
27 июня 1958
***
Одичалая и немая,
Это близишься ты, Седьмая!
Июнь 1958
***
20
9из СЕДЬМОЙ СЕВЕРНОЙ ЭЛЕГИИ
… А я молчу — я тридцать лет молчу.
Молчание арктическими льдами
Стоит вокруг бессчетными ночами,
Оно идет гасить мою свечу.
Так мертвые молчат, но то понятно
И менее ужасно…
Мое молчанье слышится повсюду,
Оно судебный наполняет зал,
И самый гул молвы перекричать
Оно могло бы и, подобно чуду,
Оно на все кладет свою печать.
Оно во всем участвует, о Боже! —
Кто мог придумать мне такую роль!
Стать на кого-нибудь чуть-чуть похожей —
О Господи! — мне хоть на миг позволь!
И разве я не выпила цикуту,
Так почему же я не умерла,
Как следует — в ту самую минуту.
Мое молчанье в музыке и в песне
И в чьей-то омерзительной любви,
В разлуках, в книгах____В том, что неизвестней
Всего на свете.
***
Я и сама его подчас пугаюсь,
Когда оно всей тяжестью своей
Теснит меня, дыша и надвигаясь:
Защиты нет, нет ничего — скорей!
Кто знает, как оно окаменело,
Как выжгло сердце и каким огнем,
Подумаешь! — кому какое дело,
Всем так уютно и привычно в нем.
Его со мной делить согласны все вы,
Оно почти мою сожрало душу,
Оно .мою уродует судьбу,
Но я его когда-нибудь нарушу,
Чтоб смерть позвать к позорному столбу.
Июнь 1958 1964
Ленинград, Красная Конница
Том 2. Стихотворения, 1958 I 211
ЛИРИЧЕСКИЕ ОТСТУПЛЕНИЯ
СЕДЬМОЙ ЭЛЕГИИ
1) Пауки в окне.
А у присяжных то же изумленье
В глазах застыло — тридцать пятый год.
Я их любила за единодушье,
За полную готовность присудить
Меня к чему угодно…
В инфаркте выносили прокуроров,
Десятки лет искали адвоката,
Он где-то был, вот здесь, почти сейчас.
И третье поколение конвойных
Винтовку лихо ставило к ноге.
Как хорошо теперь — защитник будет,
И можно, значит, беззаботно спать.
Нет, умер он от старости, и это
Был не он, а кто-то в маске…
Скамейка подсудимых…………
Была мне всем: больничной койкой
И театральной ложей…
Но, может быть, о ней уже довольно.
Я пропотелый ватник и калоши
Высокие — ношу тридцатый год.
И муху, что ползет по лбу, не сгонишь.
…У кого-то рождались дети, кто-то получал вы-
сокие награды — кто-то умер, а я еще вдыхала дух
махорки и крепкий душный запах сапог солдатских.
212
***
И страшный голос протокол читал, и всем каза-
лось — это человек, а это черный рупор надрывался и
повторял все те же тридцать фраз все тридцать лет. Все
помнили все это наизусть, все с каждою сроднились
запятою.
Я защищаю
Не голос, а молчание мое.
И я не знаю — лето за окном,
Иль моросит холодный серый дождик,
Иль май идет и расцвела сирень,
Та белая — что обо мне забыла,
Как все и всё…
А я сижу — опять слюну глотаю
От голода. — А рупор говорит.
Я узнаю, какой была я скверной
В таком году, как после становилась
Еще ужасней.
Как в тридцать лет считалась стариком, а в трид-
цать пять обманами и лестью кого-то я в Москве уго-
ворила прийти послушать мой унылый бред, как дочь
вождя мои читала книги и как отец был горько пора-
жен.
О сказочка про белого бычка!
Мне кажется, что тот бычок обязан
_
***
I .
В моем гербе найти себе покой.
А после выступают стукачи…
Всех благородней, сдержанней, скромнее
С каким достоинством, с каким уменьем
И…………………..они себя держали.
Июнь ? 1958
***
1ы кто-то из прежней жизни,
А кто — не вспомнить теперь…
На чьей мы скорбели тризне,
В какой мы гибли отчизне,
Из каких ты склубился бредней
И какого ты ждешь венца?
Уж не ты ль тот самый — последний,
Который после конца
В последнюю речь подсудимой
Мои превратили стихи.
После июня ? 1958
***
Он не друг и не враг и не демон
Кто он, что он, и с кем он, и где он
Помнит все, что нельзя позабыть.
Не его я когда-то губила
И не траурный хор встрепенулся
В милой вечности, там средь ветвей —
Это он осторожно коснулся
Заколдованной жизни моей.
И в последнюю речь подсудимой
Все мои превращает стихи.
После июня ? 1958
***
Пусть кто-нибудь сюда придет,
Мне эта тишь невыносима
Со мною ест, со мною пьет.
И улыбается слегка,
Когда неловкая рука
Его нечаянно заденет.
Но, Боже мой, зачем он тут
И кто он, как его зовут
2 июля 1958? Коней, 1950-х годов
Комарово
***
ПРИ МУЗЫКЕ
Не теряйте отчаянья.
Н. Пунин
Опять проходит полонез Шопена,
О Боже мой! — как много вееров,
И глаз потупленных, и нежных ртов,
Но как близка, как шелестит измена.
Тень музыки мелькнула по стене,
Но прозелени лунной не задела.
О, сколько раз вот здесь я холодела
И кто-то страшный мне кивал в окне.
И как ужасен взор безносых статуй,
Но уходи и за меня не ратуй,
И не молись так горько обо мне…
И голос из тринадцатого года
Опять кричит: Я здесь, я снова твой…
Мне ни к чему ни слава, ни свобода,
Я слишком знаю… но молчит природа,
И сыростью пахнуло гробовой.
20 июля 1958
Комарово
218 I
***
М.М. 3ощенко
Словно дальнему голосу внемлю,
А вокруг ничего, никого.
В эту черную добрую землю
Вы положите тело его.
Ни гранит, ни плакучая ива
Прах легчайший не осенят,
Только ветры морские с залива,
Июль ? 1958
Комарове
***
I 21
9ИМЯ
(А.А.А.)
По существу же это страшный крик
младенческий, прискорбный и смертельный.
И. Бродский
Татарское, дремучее
Пришло из никогда,
К. любой беде липучее,—
Само оно — беда.
Лето 1958 1963
Комарове
220 I
***
Вы меня, как убитого зверя,
Чтоб, хихикая и не веря,
Иноземцы бродили вокруг
И писали в почтенных газетах,
Что мой дар несравненный угас,
Что была я поэтом в поэтах,
Но мой пробил тринадцатый час.
1958 ? — 1 апреля 1964
Комарово
***
221
СТИХИ ИЗ НЕНАПИСАННОГО РОМАНА
У кого-то…….есть
……….дом и честь,
У кого-то муж и друг,
Кто-то ждет у поворота,
Чтобы умертвить кого-то.
У кого-то ничего,
Кроме голоса его,
Что без толку ночью ноет,
Всех в округе беспокоит.
2 ноября 1958
222 I
***
От меня, как от той графини,
Шел по лесенке винтовой,
Чтоб увидеть рассветный, синий
Страшный час над страшною Невой.
1958
***
I 223
И будешь ты из тех старух,
Что всех переживут,
1958
224 I
***
Это город Пиковой Дамы.
1958
***
I 225
Горячего дня середина
Безлюдна…………равнина.
1958
226 I
***
Под рукоплесканья клеветы
И зависти змеиный свист.
1958
***
I 227
Я была тебе весной и песней,
А потом была еще чудесней,
А теперь меня на свете нет.
1958
228 I
***
Завещать какой-то дикой скрипке
Ужас и отчаянье свое.
1958
***
122
9Стеклянный воздух над костром
Струится и дрожит,
И сквозь него я вижу дом
Не мне принадлежит.
1958
230 I
***
………………….. накануне
Я приду к тебе в том июне,
Когда августу не бывать.
/958
***
231
И все пошли за мной, читатели мои,
Я вас с собой взяла в тот путь неповторимый.
1958
232 I
***
И возникает мой сонет,
Последний, может быть, на свете.
1958
***
I 233
Непогребенных всех —
я хоронила их,
Я всех оплакала, а кто
меня оплачет?
1958
234 I
***
И яростным вином блудодеянья
Они уже упились до конца,
Им чистой правды не видать лица
И слезного не ведать покаянья.
1958 ?
***
УМЕРЪ!
И…………………лице…
Всегда торчит в конце…
Так значит больше ничего
1958 ?
236 I
***
…………….звон монет
И думы нет, и дома нет,
И даже дыма нет.
1958 ?
***
237
Не с тобой мне есть угощенье,
Не тебя мне просить прощенья,
Не тебе я в ноги валюсь,
Не тебя по ночам боюсь…
1958-195
9238 I
***
Зазвонили в Угличе рано,
1958-195
9
***
123
9ПОДРАЖАНИЕ КОРЕЙСКОМУ
Приснился мне почти что ты,
Какая редкая удача!
А я проснулась, горько плача,
Зовя тебя из темноты.
Но тот был выше и
