Собрание сочинений в шести томах. Том 4. Книги стихов 1912-1923. Анна Андреевна Ахматова

I

ЛЮБОВЬ

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,

Почудится в дреме левкоя…

Но верно и тайно ведет

От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке.

В ЦАРСКОМ СЕЛЕ

I

По аллее проводят лошадок,

Длинны волны расчесанных грив.

О пленительный город загадок,

Я печальна, тебя полюбив.

Странно вспомнить! Душа тосковала,

Задыхалась в предсмертном бреду,

А теперь я игрушечной стала,

Как мой розовый друг какаду.

Грудь предчувствием боли не сжата,

Если хочешь — в глаза погляди,

Не люблю только час пред закатом,

Ветер с моря и слово «уйди».

II

…А там мой мраморный двойник,

Поверженный под старым кленом,

Озерным водам отдал лик,

Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди

Его запекшуюся рану…

Холодный, белый, подожди,

Я тоже мраморною стану.

III

Смуглый отрок бродил по аллеям

У озерных глухих берегов.

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

Иглы елей густо и колко

Устилают низкие пни…

Здесь лежала его треуголка

И разорванный том Парни.

МАЛЬЧИК…

И мальчик, что играет на волынке,

И девочка, что свой плетет венок,

И две в лесу скрестившихся тропинки,

И в дальнем поле дальний огонек, —

Я вижу все. Я все запоминаю,

Любовно-кротко в сердце берегу,

Лишь одного я никогда не знаю

И даже вспомнить больше не могу.

Я не прошу ни мудрости, ни силы,

О только дайте греться у огня.

Мне холодно! Крылатый иль бескрылый,

Веселый бог не посетит меня.

ЛЮБОВЬ ПОКОРЯЕТ…

Любовь покоряет обманно

Напевом простым неискусным.

Еще так недавно-странно

Ты не был седым и грустным.

И когда она улыбалась

В садах твоих, в доме, в поле,

Повсюду тебе казалось,

Что вольный ты и на воле.

Был светел ты, взятый ею,

И пивший ее отравы.

Ведь звезды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы.

Осенние травы.

СЖАЛА РУКИ…

Сжала руки под темной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?..»

— Оттого что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот,

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

ПАМЯТЬ О СОЛНЦЕ…

Память о солнце в сердце слабеет,

Желтей трава,

Ветер снежинками ранними веет

Едва-едва.

Ива на небе пустом распластала

Веер сквозной.

Может быть, лучше, что я не стала

Вашей женой.

Память о солнце в сердце слабеет,

Что это? — тьма?

Может быть! За ночь придти успеет

Зима.

ВЫСОКО В НЕБЕ…

Высоко в небе облачко серело,

Как беличья, расстеленная шкурка.

Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело

Растает в марте, хрупкая Снегурка!»

В пушистой муфте руки холодели,

Мне стало страшно, стало как-то смутно,

О как вернуть вас, быстрые недели

Его любви воздушной и минутной!

…Хочешь знать, как все это было? —

Три в столовой пробило,

Я не хочу ни горечи, ни мщенья,

Пускай умру с последней белой вьюгой,

О нем гадала я в канун Крещенья,

Я в январе была его подругой.

ДВЕРЬ ПОЛУОТКРЫТА…

Дверь полуоткрыта,

Веют липы сладко…

На столе забыты

Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый…

Шорохам внимаю.

От чего ушел ты?

Я не понимаю…

Радостно и ясно

Завтра будет утро,

Эта жизнь прекрасна,

Сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало,

Бьешься тише, глуше,

Знаешь, я читала,

Что бессмертны души.

ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ…

И прощаясь, держась за перила,

Она словно с трудом говорила:

«Это все, ах нет, я забыла,

Я люблю Вас, я Вас любила

Еще тогда!»

«Да?!»

ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки,

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала, их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут, слышишь, унылый,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый!

И я тоже. — Умру с тобой…»

Это песня последней встречи,

Я взглянула на темный дом,

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-желтым огнем.

КАК СОЛОМИНКОЙ…

Как соломинкой, пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен,

Но я пытку мольбой не нарушу,

О, покой мой многонеделен.

Когда кончишь, скажи: не печально,

Что души моей нет на свете,

Я пойду дорогой недальней

Посмотреть, как играют дети.

На кустах зацветает крыжовник,

И везут кирпичи за оградой,

Кто он! — Брат мой или любовник,

Я не помню и помнить не надо.

Как светло здесь и как бесприютно,

Отдыхает усталое тело…

А прохожие думают смутно:

Верно только вчера овдовела.

Я СОШЛА С УМА…

Я сошла с ума, о мальчик странный,

В среду, в три часа!

Уколола палец безымянный

Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,

И казалось, умерла она,

Но конец отравленного жала

Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу странном,

Улыбнется ль мне твое лицо?

Посмотри! На пальце безымянном

Так красиво гладкое кольцо.

МНЕ БОЛЬШЕ НОГ МОИХ НЕ НАДО…

Мне больше ног моих не надо,

Пусть превратятся в рыбий хвост!

Плыву, и радостна прохлада,

Белеет тускло дальний мост.

Не надо мне души покорной,

Пусть станет дымом, легок дым,

Взлетев над набережной черной,

Он будет нежно-голубым.

Смотри, как глубоко ныряю,

Держусь за водоросль рукой,

Ничьих я слов не повторяю

И не пленюсь ничьей тоской…

А ты, мой дальний, неужели

Стал бледен и печально-нем?

Что слышу? Целых три недели

Все шепчешь: «Бедная, зачем?!»

II

ОБМАН

М.А. Змунчилла

I

Весенним солнцем это утро пьяно

И на террасе запах роз слышней,

А небо ярче синего фаянса.

Тетрадь в обложке мягкого сафьяна,

Читаю в ней элегии и стансы,

Написанные бабушке моей.

Дорогу вижу до ворот, и тумбы

Белеют четко в изумрудном дерне,

О, сердце любит сладостно и слепо!

И радуют изысканные клумбы,

И резкий крик вороны в небе черной,

И в глубине аллеи арка склепа.

II

Жарко веет ветер душный,

Солнце руки обожгло,

Надо мною свод воздушный,

Словно синее стекло.

Сухо пахнут иммортели

В разметавшейся косе,

На стволе корявой ели

Муравьиное шоссе.

Пруд лениво серебрится,

Жизнь по-новому легка,

Кто сегодня мне приснится

В легкой сетке гамака?

III

Синий вечер. Ветры кротко стихли,

Яркий свет зовет меня домой.

Я гадаю: кто там? — не жених ли,

Не жених ли это мой?..

На террасе силуэт знакомый,

Еле слышен тихий разговор.

О, такой пленительной истомы

Я не знала до сих пор.

Тополя тревожно прошуршали,

Нежные их посетили сны,

Небо цвета вороненой стали,

Звезды матово-бледны.

Я несу букет левкоев белых,

Для того в них тайный скрыт огонь,

Кто, беря цветы из рук несмелых,

Тронет теплую ладонь.

IV

Я написала слова,

Что долго сказать не смела.

Тупо болит голова,

Странно немеет тело.

Смолк отдаленный рожок,

В сердце все те же загадки,

Легкий осенний снежок

Лег на крокетной площадке.

Листьям последним шуршать!

Мыслям последним томиться!

Я не хотела мешать

Тем, что должны веселиться.

Красным простила губам

Я их жестокую шутку…

О, Вы приедете к нам

Завтра по первопутку.

Свечи в гостиной зажгут,

Днем их мерцанье нежнее,

Целый букет принесут

Роз из оранжереи.

МНЕ С ТОБОЮ ПЬЯНЫМ…

Мне с тобою пьяным весело,

Смысла нет в твоих рассказах;

Осень ранняя развесила

Флаги желтые на вязах.

Оба мы в страну обманную

Забрели и горько каемся,

Но зачем улыбкой странною

И застывшей улыбаемся?

Мы хотели муки жалящей

Вместо счастья безмятежного…

Не покину я товарища,

И беспутного и нежного.

МУЖ ХЛЕСТАЛ МЕНЯ…

Муж хлестал меня узорчатым,

Вдвое сложенным ремнем.

Для тебя в окошке створчатом

Я всю ночь сижу с огнем.

Рассветает. И над кузницей

Подымается дымок.

Ах, со мной, печальной узницей,

Ты опять побыть не смог.

Для тебя я долю хмурую,

Долю-муку приняла,

Или любишь белокурую,

Или рыжая мила?

Как мне скрыть вас, стоны звонкие!

В сердце темный душный хмель;

А лучи ложатся тонкие

На несмятую постель.

СЕРДЦЕ К СЕРДЦУ…

Сердце к сердцу не приковано,

Если хочешь — уходи.

Много счастья уготовано

Тем, кто волен на пути.

Я не плачу, я не жалуюсь,

Мне счастливой не бывать!

Не целуй меня, усталую,

Смерть придет поцеловать.

Дни томлений острых прожиты

Вместе с белою зимой…

Отчего же, отчего же ты

Лучше, чем избранник мой.

ПЕСЕНКА

Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде

Лебеду полю.

Вырываю и бросаю

(Пусть простит меня),

Вижу, девочка босая

Плачет у плетня.

Страшно мне от звонких воплей

Голоса беды,

Все сильнее запах теплый

Мертвой лебеды.

Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде

Лебеду полю.

Я ПРИШЛА СЮДА…

Я пришла сюда, бездельница,

Все равно мне, где скучать!

На пригорке дремлет мельница,

Годы можно здесь молчать.

Над засохшей повиликою

Мягко плавает пчела,

У пруда русалку кликаю,

А русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною

Пруд широкий, обмелел.

Над трепещущей осиною

Легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое,

Влажно пахнут тополя.

Я молчу. Молчу, готовая

Снова стать тобой, — земля.

БЕЛОЙ НОЧЬЮ

Ах, дверь не запирала я,

Не зажигала свеч,

Не знаешь, как, усталая,

Я не решалась лечь.

Смотреть, как гаснут полосы

В закатном мраке хвой,

Пьянея звуком голоса,

Похожего на твой.

И знать, что все потеряно,

Что жизнь — проклятый ад!

О, я была уверена,

Что ты придешь назад.

ПОД НАВЕСОМ…

Под навесом темной риги жарко,

Я смеюсь, а в сердце злобно плачу,

И чтоб мне легко, одинокой,

Отойти к последнему сну,

Прошуми высокой осокой

Про весну, про мою весну.

ТЫ ПОВЕРЬ…

Ты поверь, не змеиное острое жало

А тоска мою выпила кровь.

В белом поле я тихою девушкой стала,

Птичьим голосом кличу любовь.

И давно мне закрыта дорога иная,

Мой царевич в высоком кремле,

Обману ли его, обману ли? — Не знаю!

Только ложью живу на земле.

Не забыть, как пришел он со мною проститься:

Я не плакала; это судьба.

Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,

Но бессильна моя ворожба.

Оттого ль его сон безмятежен и мирен,

Что я здесь у закрытых ворот,

Иль уже светлоокая, нежная Сирин

Над царевичем песню поет?

III

МУЗЕ

Муза-сестра заглянула в лицо,

Взгляд ее ясен и ярок.

И отняла золотое кольцо,

Первый весенний подарок.

Муза! ты видишь, как счастливы все —

Девушки, женщины, вдовы,

Лучше погибну на колесе,

Только не эти оковы.

Знаю, гадая, не мне обрывать

Нежный цветок маргаритку,

Должен на этой земле испытать

Каждый любовную пытку.

Жгу до зари на окошке свечу

И ни о ком не тоскую,

Но не хочу, не хочу, не хочу

Знать, как целуют другую.

Завтра мне скажут, смеясь, зеркала:

Взор твой не ясен, не ярок…

Тихо отвечу: она отняла

Божий подарок.

АЛИСА

I

Все тоскует о забытом,

О своем весеннем сне,

Как Пьеретта о разбитом

Золотистом кувшине…

Все осколочки собрала,

Не умела их сложить…

«Если б ты, Алиса, знала,

Как мне скучно, скучно жить!

Я за ужином зеваю,

Забываю есть и пить,

Ты поверишь, забываю

Даже брови подводить.

О Алиса! Дай мне средство,

Что б вернуть его опять;

Хочешь все мое наследство,

Дом и платья можешь взять.

Он приснился мне в короне,

Я боюсь моих ночей!»

У Алисы в медальоне

Темный локон — знаешь чей?!

II

— «Как поздно! Устала, зеваю…»

«Миньона, спокойно лежи,

Я рыжий парик завиваю

Для стройной моей госпожи.

Он будет весь в лентах зеленых,

А сбоку жемчужный аграф;

Читала записку: «У клена

Я жду вас, таинственный граф!»

Сумеет под кружевом маски

Лукавая смех заглушить,

Велела мне даже подвязки

Сегодня она надушить».

Луч утра на черное платье

Скользнул, из окошка упав…

«Он мне открывает объятья

Под кленом, таинственный граф».

МАСКАРАД В ПАРКЕ

Луна освещает карнизы,

Блуждает по гребням реки…

Холодные руки маркизы

Так ароматны-легки.

«О принц! — улыбаясь, присела, —

В кадрили вы наш vis a vis»,

И томно под маской бледнела

От жгучих предчувствий любви.

Вход скрыл серебрящийся тополь

И низко спадающий хмель.

«Багдад или Константинополь

Я вам завоюю, ma belle!

Как вы улыбаетесь редко,

Вас страшно, маркиза, обнять?»

Темно и прохладно в беседке,

«Ну что же! пойдем танцовать?»

Выходят. На вязах, на кленах

Цветные дрожат фонари,

Две дамы в одеждах зеленых

С монахами держат пари.

И бледный, с букетом азалий,

Их смехом встречает Пьеро:

«Мой принц! О, не вы ли сломали

На шляпе маркизы перо?»

ВЕЧЕРНЯЯ КОМНАТА

Я говорю сейчас словами теми,

Что только раз рождаются в душе.

Жужжит пчела на белой хризантеме,

Так душно пахнет старое саше.

И комната, где окна слишком узки,

Хранит любовь и помнит старину,

А над кроватью надпись по-французски

Гласит: «Seigneur, ayez pitie de nous».

Ты сказки давней горестных заметок,

Душа моя, не тронь и не ищи…

Смотрю, блестящих севрских статуэток

Померкли глянцевитые плащи.

Последний луч, и желтый и тяжелый,

Застыл в букете ярких георгин,

И как во сне я слышу звук виолы

И редкие аккорды клавесин.

СЕРОГЛАЗЫЙ КОРОЛЬ

Слава тебе, безысходная боль!

Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,

Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,

Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..

За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел

И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,

В серые глазки ее погляжу.

А за