в день вечера Маяковского. … У меня не было ссор с Гумилевым; не было как будто ревно¬сти ни с его, ни с моей стороны. Моя «беготня» с Мандель¬штамом и редкие свидания с Мандельштамом в его комнате не вызывали сомнений у Гумилева. Или он ревновал к моему восхищению стихами Мандельштама с «греческими» име-нами?» (Там же. С. 455—456).

29 Юркун Юрий Иванович (наст. фам. Юркунас; 1895—1938) — прозаик, художник-график, близкий друг и, по словам А.С. Лурье, миньон «милейшего Кузмина». Был осужден на «десять лет без права переписки», что оз¬начало расстрел.

…писал ей стихи… — Среди стихов, посвященных О.Н, Арбениной: «За то, что я руки твои не сумел удер¬жать…», «Когда ты уходишь, и тело лишится души…», «Мне жалко, что теперь зима…».

«…нежные европеянки». — См. стихотворение «С миром державным я был лишь ребячески связан…» (ян¬варь 1931). Ахматова цитирует строки из третьей строфы:

Чуя грядущие казни, от рева событий мятежных

Я убежал к нереидам на Черное море,

И от красавиц тогдашних, — от тех европеянок нежных —

Сколько я принял смущенья, надсады и горя!

29 Ваксель Ольга Александровна (1903—1932). — Училась в Институте св. Екатерины, после закрытия — в советской восьмилетней школе. Учебу совмещала с работой на книжном складе. Автор стихотворений и мемуарных за¬писок (в большинстве неопубликованных, оригиналы в От¬деле рукописей Пушкинского Дома). Ряд страниц посвя¬щен поэтам — М. Волошину, Н. Гумилеву, О. Мандельш-таму. Посещала руководимый Н. Гумилевым «Кружок по¬этов» при Институте живого слова. По некоторым сведени¬ям, находилась в дальнем родстве с Гумилевыми, по линии Львовых. Адресат стихотворений Мандельштама: «…Я буду метаться по табору улицы темной…», «Жизнь упала, как зарница…»,« На мертвых ресницах Исаакий замерз…», «Возможна ли женщине мертвой хвала…». По свидетель¬ству Н.Я. Мандельштам, О. Мандельштам знал Ольгу Ваксель девочкой, еще по Коктебелю. В его жизнь она вош¬ла в середине 1925 г., осложнив на время его отношения с Н.Я. Мандельштам. «…Все началось почти сразу, Ман¬дельштам был по-настоящему увлечен и ничего вокруг себя не видел. Это было его единственное увлечение за всю нашу совместную жизнь, но я тогда узнала, что такое разрыв, — вспоминает Н.Я. Мандельштам. — Ольга добивалась раз¬рыва, и жизнь повисла на волоске. В Ольге было много пре¬лести, которую даже я, обиженная, не могла не замечать, — девочка, заблудившаяся в страшном одичалом городе, кра¬сивая, беспомощная, беззащитная… Ее бросил муж, и она с сыном целиком зависела от матери и отчима, который, ви¬димо, тяготился создавшейся ситуацией. …История с Оль¬гой подарила меня новым знанием: страшной и слепой влас¬ти над человеком любви, потому что с Ольгой было нечто большее, чем страсть. Через много лет он мне сказал, что в жизни он только дважды знал настоящую любовь-страсть — со мной и с Ольгой…» (М андельштам Н., 2. С. 235, 236, 239, 240). Как пишет Н.Я. Мандельштам, этот бурный роман длился около двух месяцев. После реше¬ния Осипа Эмильевича остаться с женой и наступившего раз¬рыва с Ольгой, она через несколько лет вышла замуж, уеха¬ла в Норвегию и 26 октября 1932 г. покончила жизнь само¬убийством в Осло.

29 В 1933-34 гг. Осип Эмильевич был бурно, коротко и безответно влюблен в Марию Сергеевну Пет¬ровых. — История отношений Мандельштама с Марией Сергеевной Петровых (1908—1979) рассказана Э.Г. Гер¬штейн по-другому. Ахматова называет посвященное М.С. Петровых стихотворение «Мастерица виноватых взоров» «Турчанкой», по-видимому, устанавливая связь между ним и одним из стихотворений Гумилева — отсюда и название: согласно обычаю, неверную жену зашивали в один мешок с любовником и бросали на дно Босфора. См. у Н. Гумилева стихотворение «Константинополь» (1914):

Отец печален, но понимает И шепчет мужу: «Что ж, пора?» Но глаз упрямых не поднимает, Мечтает младшая сестра:

Так много, много в глухих заливах Лежит любовников других, Сплетенных, томных и молчаливых… Какое счастье быть среди них!

Однако Э.Г. Герштейн, исследуя ситуацию, видит в М.С. Петровых и адресата стихотворения «Черная свеч¬ка»: «Трудно понять, кому посвящены эти стихи. Об этом говорила и писала Надежда Яковлевна. Она приводила разумные доводы в пользу своей кандидатуры, но не могла отмахнуться и от не менее убедительных признаков какой-то другой женщины, за чью участь поэт боялся. И не толь¬ко боялся, но чувствовал себя виновным в ее возможной гибели. Об этом недвусмысленно говорят заключительные строки этого загадочного стихотворения:

Ну а мне за тебя черной свечкой гореть, Черной свечкой гореть и молиться не сметь*.

Надежда Яковлевна заканчивает свой этюд словами: «Я не знаю, что о них думать, и это меня огорчает». Но после ее смерти, а также уже после смерти Марии Петро¬вых в печати впервые появились документы, проливающие свет на происхождение этих стихов. .., Это протоколы 1934 года» (Ге р ш т е й н. С. 432).

* Приводим полный текст стихотворения (февраль 1934):

Твоим узким плечам под бичами краснеть, Под бичами краснеть, на морозе гореть.

Твоим детским рукам утюги поднимать, Утюги поднимать да веревки вязать.

Твоим нежным ногам по стеклу босиком, По стеклу босиком, да кровавым песком.

Ну, а мне за тебя черной свечкой гореть, Черной свечкой гореть да молиться не сметь.

Впервые опубликовано в журнале «-Подъем» (1966. № 1, ян¬варь—февраль. С. 94).

Дама, которая через «плечо поглядела».,. — Вера Артуровна Шиллинг (1892—?; урожд. дс Боссе, впоследствии жена Стравинского) — актриса Камерного театра, уехала за границу вместе с СЮ. Судейкиным. Мандельштам посвятил ей стихотворение (1917):

Золотистого меда струя из бутылки текла

Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:

— Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,

Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.

30 Штемпель Наталья Евгеньевна (1908—1989) — преподавала литературу в Воронеже, близкий друг О.Э. Мандельштама и его жены Надежды Яковлевны, автор воспоминаний о Мандельштаме (Новый мир. 1987. № И). Ей посвящена воронежская любовная лирика: « Клейкой клятвой липнут почки…»,« На меня нацелилась груша да черемуха…», «Як губам подношу эту зелень…» и др., а также ряд шуточных стихотворений.

Радлова Анна Дмитриевна (урожд. Дарматолова; 1891—1949) — поэт, переводчик, печаталась в «Аполлоне», автор стихотворных сборников «Соты» (1918), «Корабли» (1920), «Крылатый гость» (1922), умерла в ссылке. Не пользовалась расположением Аматовой, относившей ее к враждебному себе, как считала, «салону Кузмина».

«Архистратиг вошел в иконостас…» — Пародиру¬ются строки из стихотворения А.Д. Радловой, посвященно¬го В.А. Чудовскому: «Ты будешь мне архистратигом снить¬ся…» (отмечено Р.Д. Тименчиком. «Requiem». С. 149).

Виллой —В 1910 г. Мандельштам написал статью «Франсуа Вийон». Впервые — Аполлон. 1913. Кн. 4. С. 30-35.

30 Чаадаев Петр Яковлевич (1794—1856) — мыс¬литель, публицист, принял католичество. Очерк «Петр Ча¬адаев» был написан Мандельштамом в 1915 г. под загла-вием «Чаадаев» (опубликован в журнале «Аполлон». 1915. Кн. 6—7. С. 57—62). С религиозно-философскими воз¬зрениями того времени связано также стихотворение Ман¬дельштама «Посох» (1914).

«Гилея» — одна из ранних футуристических группи¬ровок (позже кубофутуристы), издавшая первые альмана¬хи футуристов — «Пощечина общественному вкусу», «Са-док судей 2», «Требник троих», «Трое», «Дохлая луна». С «Гилеей» были связаны братья Д. и Н. Бурлюки, В. Ка¬менский, А. Крученых, Б. Лившиц, В. Маяковский, В. Хлебников.

…смотреть воспоминания Зенкевича. — Зенкевич Михаил Александрович (1891—1973) — поэт, переводчик, входил в группу акмеистов, о которой Ахматова не раз го-ворила («Нас было шестеро. Седьмого — никогда не было»). Автор книги «Эльга. Беллетристические мемуа¬ры», посвященной акмеистической молодости, событиям 1910-х—начала 1920-х гг. В.Я. Виленкин приводит строку из черновой рукописи (РНБ): «Спросить у 3енкевича, как они с Осипом выступали с кубофутуристами».

…взиму 1913—14 (послеразгрома акмеизма)… —

Имеется в виду оскорбительное выступление Вяч. Ивано¬ва на заседании «Общества ревнителей художественного слова», при обсуждении первого программного акмеисти¬ческого произведения — поэмы «Блудный сын» Н. Гуми¬лева. Заседание состоялось 13 апреля 1911 г., Н.С. Гу¬милев прочел циклическое произведение «Блудный сын», вызвавшее споры и требования о пределах той свободы, с которой поэт может обрабатывать традиционные сюже¬ты (см.: Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т. 46.1987. № 1. С. 66).

Городецкий Сергей Митрофапович (1884— 1967) — акмеист, один из организаторов, или «синдиков», «Цеха поэтов».

…кроме изумительных стихов О. Арбениной. —

См. запись Ахматовой: «В 20 г. он был один в Петербурге (и влюблен в Арбенину. См. «Стихи») » ( «Записные книж¬ки». С. 246). Ахматова имеет в виду стихи из «Tristia». В июне 1965 г. она вновь вспоминает: «Маленькая ак¬триса и художница Ольга Николаевна Арбенина была необычайно хороша собой. Жива и находится в Ленингра¬де.- Вдова Юрия Юркуна и следователыю хозяйка са¬лона Кузмина. У нее был очень бурный роман с Гумиле¬вым, ей же посвящено все театральное Мандельштама (1920). С Гумилевым была оживленная переписка, она давала читать письма Гумилева П.Н. Лукницкому (20-ые годы). Дружила с А.Н. Гумилевой» (там же. С. 731).

Чудовский Валериан Адольфович (1891—1937) — критик, поэт, член «Цеха поэтов», приятель Н. Гумилева, автор рецензии на первую книгу стихотворений Ахмато¬вой «Вечер». О поэзии Анны Радловой писал: «Для Анны Радловой смысл и освящение и последняя мера величай¬ших событий в том, что возвращается словам их бессмерт¬ная и потому так легко в сердцах людских умирающая прав¬да… В этом маленьком сборнике (Корабли) открывается разительное явление: для этого поэта слова стали опять совсем простыми и сильными простотой своей. Хлеб, лю¬бовь, кровь. И еще смерть — «добрая смерть»… И очень часто — Бог. Я хочу в этом видеть признак возрождения в русской поэзии словесного примитивизма» (Начала. Жур¬нал истории литературы и истории общественности. Пб. 1921. № 1. С. 209).

31 Догнивали знаменитые петербургские торцы. — Описывая Петербург начала 1920-х гг., один из его быто¬писателей замечает: «Невский вплоть до Аничкова моста вымощен булыжником. Мы встретим торцовую мостовую, лишь перейдя последний» (К они А.Ф. Петербург. Вос¬поминания старожила. Пб.: АТЕНЕЙ, 1922. С. 21).

Крафт. — Возможно, Крафтп Николай Юльевич (1849—?) — купец1-й гильдии, совладелец торгового дома «Братья Крафт», либо один из его сыновей Александр Николаевич или Константин Николаевич (1882—1918).

В Царском, тогда «Детское имени товарища Уриц¬кого», почти у всех были козы… — В первые годы со¬ветской власти Царское Село было переименовано в Дет¬ское село (с 1937 г. — г. Пушкин), а бывшие железнодо¬рожные вагонные мастерские Царской ветки в Царское Село иронически называли дачей Урицкого. Во времена, описанные Ахматовой, на этом месте стояли вагоны, еок-руг которых росла трава и паслись козы.

Пронин Борис Константинович. — См. т. 3. С. 598.

…и еще что-то про шаль. — Имеется в виду стихот¬ворение Мандельштама «Ахматова» (1914):

Вполоборота, о печаль, На равнодушных поглядела.

Спадая с плеч, окаменела Ложноклассическая шаль.

Зловещий голос — горький хмель — Души расковывает недра: Так — негодующая Федра — Стояла некогда Рашель.

31 См. Осип Мандельштам и воспоминания B.C. Срезневской. — Частично опубликованные воспо¬минания ближайшего друга Ахматовой еще по царскосель¬ской гимназии B.C. Срезневской, текстуально близки