изложению и интерпре-тации фактов во вступительной статье к первому тому этот го издания., . . ,

94 Брюсов («Русская мысль»). — Имеется в виду статья «Новые течения в русской поэзии. Акмеизм» (Рус¬ская мысль. 1913. № 4).

Андрей Белый где-то сообщает, что дал Гумилеву программу акмеизма… — Ахматова резко критичес¬ки относилась к мемуарам Андрея Белого «Начало века» (М.;Л., 1933).

95 Городецкий поносит последними словами стихи Блока «Свирель запела…». — См. «Неизвестные письма Н.С. Гумилева» (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 413-414).

96 Радецкий Иван Маркович — журналист.

97 «Стилистика Ахматовой» — В.В. Виногра¬довым написаны работы: «О символике Анны Ахмато-вой» (Литературная мысль. Пг., 1922), «О поэзии Анны Ахматовой. Стилистические наброски» (Л., 1925).

Б.М. Эйхенбаум — целую книгу (1922). — Речь идет о книге «Анна Ахматова. Опыт анализа» (Пг., 1923).

6

Впервые — «Записные книжки». С. 245. Печ. по ав¬тографу РГАЛИ (РТ 106).

98. ..вкусив мистического анархизма и собор¬ности… — Идеи «хорового начала» в культуре, исповеду¬емые Вяч. Ивановым, имели задачу преодоления индиви¬дуализма и выхода к «соборности» через мифотворческое искусство; получили огрубленное истолкование в теории «мистического анархизма» Г. Чулкова (см. программные материалы в альманахе «Факелы». СПб., 1907).

98 Антология 1914. — По-видимому, имеется в виду сборник «Избранные стихи русских поэтов» (вып. 2. СПб., 1914).

«Что думает державный Он…» — Из стихотворе¬ния Городецкого, вошедшего в сборник стихов «Четырнад¬цатый год» (Пг., 1915):

…Из церкви доносилось пенье… Перед началом битв, как встарь, Свершив великое моленье, К народу тихо вышел Царь.

Что думал Он в тот миг великий, Что чувствовал, Державный Он, Когда восторженные клики Неслись к нему со всех сторон?

Какая сказочная сила Была в благих Его речах, Которым меч судьба вручила На славу нам, врагам на страх!

7

Впервые — первая часть X е й т. С. 311—312, с со¬кращениями и изменениями до фразы «Конечно, очень мило, что семейная легенда…». Полный текст — «Записные книж¬ки». С. 250-252. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 106).

99 Гумилева Анна Андреевна (урожд. Фрейганг; 1887-1956) — жена Д.С. Гумилева.

Гумилева Анна Ивановна (урожд. Львова; 1854— 1942) — мать Н.С. Гумилева. Отец — Гумилев Степан Яковлевич (1836—1910), врач.

99 Митя — Гумилев Дмитрий Степанович (1934— 1922) — брат Н.С. Гумилева.

О радостях земной любви… — Впервые журн. «Весы». 1908. № 4. С. 31—34. Посвятив новеллы Анне Андреевне Горенко, Гумилев, обратившись к редактору «Весов» В.Я. Брюсову с просьбой о публикации, призна¬вался: «…по романтическим причинам мне хочется видеть их напечатанными возможно скорее» (Гу м и л е в Н. Неизданное и несобранное. Paris: YMCA-Press. С. 107).

…Приезды Николая Степановича ко мне… — См.: Ч е р н ы х, 1. С. 27, 29, 30, 32.

Адамович Татьяна Викторовна (в замуж. Высоцкая; 1892—1970) — хореограф, педагог, сестра Г.В. Адамови¬ча. По свидетельству Ахматовой, Т. Адамович и Н. Гуми-лев познакомились на вечере в «Бродячей собаке» 6 янва¬ря 1914 г. Гумилев посвятил ей сборник стихотворений «Колчан». По записи другой возлюбленной Гумилева (на отсутствие которой в мемуарах указывает Ахматова), О.Н. Арбениной, со слов Гумилева: «Она его насильно посадила и свезла в редакцию, чтобы он (хотя нехотя) на¬писал посвящение ей в «Колчан» (Николай Гумилев. Ис¬следования и материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 30). Поэтический отклик Ахматовой на роман Гумиле¬ва с Т. Адамович — стихотворение 1914 г. (май):

Мне не надо счастья малого, Мужа к милой провожу И довольного, усталого, Спать ребенка уложу. …

99 Рейснер Лариса Михайловна (1895—1926), в 1916—1917 гг. — возлюбленная Гумилева. Вошла в литера* туру как молодой талантливый критик, писала очерки, сти¬хи. В 1916 г. издавала вместе в отцом журнал «Рудин». После 1917 г. связала свою судьбу с революцией, работала с революционными матросами. Вышла замуж за комиссара Ф. Раскольникова, в 1920 г. уехала с ним в Афганистан, с первой посольской миссией. Прототип женщины-комисса¬ра в «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского. Отношения Рейснер с Гумилевым глубоко драматичны, о чем она рассказывала Ахматовой и считала, что могла бы пре¬дотвратить его казнь, если бы оставалась в Петрограде. Из сохранившихся писем Гумилева к Ларисе Рейснер первое помечено 23 сентября 1916 г., последнее — 5 июня 1917 г. (см.:Б о г о м о л о в Н. «Лишь для тебя я на земле живу… Из переписки Н. Гумилева и Л. Рейснер»//В мире книг. 1987. № 4). Кризис их отношений в значительной мере свя¬зан с восприятием революции. См. в последнем письме Гу¬милева: «Развлекайтесь, но не занимайтесь политикой». Как бы подводя итог их отношениям, Рейснер писала в своем последнем письме: «В случае моей смерти все письма вер¬нутся к Вам. И с ними — то странное, которое нас связыва¬ло, и такое похожее на любовь. И моя нежность — к людям, уму, поэзии и некоторым вещам, которая благодаря Вам ок¬репла, отбросила свою собственную тень среди других лю¬дей — стала творчеством… Будьте благословенны Вы, Ваши стихи и поступки. Встречайте чудеса, творите их сами. Мой милый, мой возлюбленный. И будьте чище и лучше, чем прежде, потому что действительно есть Бог». Письмо под¬писано: «Лери» — именем героини трагедии Н. Гумилева «Гондла» (цит. по: Ш о л о м о в а С. Б. «Судьбы связу¬ющая нить (Л. Рейснер и Николай Гумилев)» в кн.: Нико¬лай Гумилев. Исследования и материалы. С. 484). Биогра¬фически с Л. Рейснер связаны главным образом «эпические» произведения Гумилева: «Гондла», «Черный Дик», «Отрав¬ленная туника», «Принцесса Зара», «Дитя Аллаха». О.Н. Гильденбрандт-Арбенина вспоминает: «Как-то мы с Мандельштамом были в Мариинском театре. Сидели в ложе, а вблизи, тоже в ложе, была Лариса Рейснер. Она мне посла¬ла конфет, и я издали с ней раскланялась (Осип бегал с ней здороваться). Потом он был у нее в гостях и рассказал мне, что она плакала, что Гумилев с ней не кланяется. …я стала бра¬нить Гумилева… Он ответил, что… не кланяется с ней пото¬му, что она была виновата в убийстве Шингарева и Кокошки-на» (Ги льденбрандт-Арбенина О.Н. Гуми¬лев/ /Николай Гумилев. Исследования и материалы. Публи¬кация М.В. Толмачева. С. 457—458). До конца жизни Л. Рейснер поддерживала отношения с Ахматовой, узнав в Кабуле о казни Гумилева, она, как свидетельствует П.Н. Лук-ницкий в письме к Ахматовой о смерти Блока, переданном ей в январе 1922 г., писала о «колонне, упавшей около другой колонны», имея в виду Гумилева, не называя его имени (Л у к н и ц к и й, 2. С. 64).

99 Арбенина — О.Н. Гильденбрандт-Арбенина ос¬тавила воспоминания о Гумилеве с поры их знакомства — 1916 г. до бурного романа в 1920 г. Ее воспоминания изба-лованной красавицы, адресата ряда стихов Мандельштама и других поэтов искренни, непосредственны, полны дета¬лей ушедшего времени, воссоздают психологический «кли¬мат» отношений с Н.С. Гумилевым. Школьная подруга второй жены Гумилева, Анны Николаевны Знгельгардт, Арбенина рассказывает об их ревностной борьбе за Гуми¬лева и обстоятельствах жизни супругов.

20 Собрание сочинений, т. t

100 Настоящий биограф… — Имеется в виду Н.А. Оцуп. В1920 г. с Гумилевым, Г. Ивановым и Г. Ада¬мовичем участвовал в создании нового «Цеха поэтов», ра¬ботал с Гумилевым во «Всемирной литературе». С 1920 г. в эмиграции. Автор ряда работ о Гумилеве. Вскоре после гибели Гумилева опубликовал в третьем сборнике «Цех поэтов» статью «О Гумилеве и классической поэзии»; в журн. «Опыты» (Нью-Йорк. 1953. № 1) — очерк «Ни¬колай Степанович Гумилев». С некоторыми изменениями очерк был напечатан как предисловие к книге: Гумилев Н. Избранное, 1915, а также вошел в посмертно изданную кни¬гу Оцупа «Литературные очерки», 1961. Оцуп защитил докторскую диссертацию о Гумилеве.

См. отзывы о Гумилеве Брюсова и Иванова. —

См. коммент. к фрагменту 4.

В никаких цирковых программах я не участвова¬ла… — См.: НеведомскаяВ. О Гумилеве и Ахма¬товой/ /Николай Гумилев в воспоминаниях. С. 153: «В цир¬ковую программу входили также танцы на канате, хожде¬ние колесом и т.д. Ахматова выступала как «женщина-змея», гибкость у нее была удивительная — она легко зак-ладывала ногу за шею, касалась затылком пяток, сохраняя при всем этом строгое лицо послушницы. Сам Гумилев, как директор цирка, выступал в прадедушкином фраке и ци¬линдре, извлеченных из сундука на чердаке. Помню, раз мы заехали кавалькадой человек в десять в соседний уезд, где нас не знали. Дело было в Петровки, в сенокос. Крес¬тьяне обступили нас и стали расспрашивать — кто мы та¬кие? Гумилев не задумываясь ответил, что мы бродячий цирк и едем на ярмарку в соседний уездный город давать представление. Крестьяне попросили нас показать наше ис¬кусство, и мы проделали перед ними всю нашу «програм¬му». Публика пришла в восторг, и кто-то начал собирать медяки в нашу пользу. Тут мы смутились и поспешно ис¬чезли».

100 …раза два и демонстрировала свою гиб¬кость… — См. в воспоминаниях Л. Ивановой: «Один раз на ковре посреди собравшихся в кружок приглашенных Анна Ахматова показывала свою гибкость: перегнувшись назад, она, стоя, зубами должна была схватить спичку, которую вот¬кнули вертикально в коробку, лежащую на полу. Ахматова была узкая, высокая и одетая во что-то длинное, темное, облегающее, так что походила на невероятно красивое змее¬видное чешуйчатое существо (И в а н о в а Л. Воспоми¬нания. Книга об отце. Paris: Atheneum, 1990. С. 33).

Ездить верхом не умел. — «Николай Степанович ездить верхом, собственно говоря, не умел, но у него было полное отсутствие страха» (Н еведомская В. Вос-поминания о Гумилеве и Ахматовой//Николай Гумилев в воспоминаниях. С. 153).

Почему нигде и никогда не прочла, что развод по¬просила я… (Обэтом я рассказывала М.А. 3енкеви-чу на Сергиевскойул. , 7. См. в его романе 1921 г.). — Над романом «Эльга» М. Зенкевич работал 1921 по 1927 г. В заметке «Вместо предисловия» Зенкевич писал: «Когда-то автор познакомил с этой книгой А. Ахматову, Анна Ан¬дреевна сказала: «Какая это неправдоподобная правда!» Автор и героиня романа хорошо поняли друг друга. Через весь фантастический лабиринт лирического повествования, через размагниченное, ингеллигентское «я» автор протяги¬вает лишь один нерв — правда названье ему. Больше того — правда автобиографическая. Если автор в чем ошибся, то это не вина его, а беда. О себе всегда трудно говорить объек¬тивно» (Зенкевич М. Эльга.Беллетристическиеме¬муары. М., 1991). Рассказ Ахматовой о разводе с Н. Гуми^-левым — в гл. III. У камина с Анной Ахматовой:

« — Простите, Анна Андреевна, нескромный вопрос. Но я уже слышал о начале Вашего романа с Николаем Сте¬пановичем и даже то, как он раз, будучи студентом Сор¬бонны, пытался отравиться из любви к Вам, значит, мне можно знать и конец. Кто первый из вас решил разойтись — Вы или Николай?

— Нет, — это