у догорающего камина и рассказывая о своих африканских приключениях, он горько осознает это:

.. .Древний я открыл храм из-под песка, Именем моим названа река. И в стране озер семь больших племен Слушались меня, чтили мой закон. Но теперь я слаб, как во власти сна, И больна душа, тягостно больна. Я узнал, узнал, что такое страх, Заключенный здесь, в четырех стенах, Даже блеск ружья, даже плеск волны Эту цепь порвать ныне не вольны. И тая в глазах злое торжество, Женщина в углу слушала его.

Не помню, чтобы в это время он кем-нибудь сильно увле¬кался. Это были годы неистовой богемы в Петербурге, литера¬турной кружковщины, борьбы поэтических направлений, воз¬никновения всяких крайностей и пряностей и в живописи, и в театре, и в поэзии. Оглушительно трубили в свои рекламные тру¬бы футуристы и кубофутуристы, «бубновые валеты» и «осли¬ные хвосты» и пр. Всюду можно было встретить Гумилевых, вместе и в одиночку, на маскарадных вечерах и в кабачках, осо-бенно — в «Бродячей собаке» Пронина. В эту пору многие из бывавших в «Аполлоне» увлекались Ахматовой, уже знамени¬тостью, но не заметил я, чтобы она серьезно кем-нибудь увлека¬лась, как случилось позже… Анна Андреевна признавалась, что в угаре кабачка «Бродячей собаки» ей бывало приятно, с жало¬стью о нем вспоминает и в своей недавно опубликованной «По¬эме без героя». Однако это ночное «веселье» не упрочило ее близости с мужем, связь могла разорваться от первого «случая».

…После родов Анна Андреевна стала готовить к печати «Белую стаю» и вновь уединилась, а он выхлопотал себе коман¬дировку от Академии Наук — возглавляющим этнографическую экспедицию на Сомали. Но оставаться долго без влюбленности Гумилев не мог, и «случай» послал ему опять несчастливую лю¬бовь, девушку не менее красивую и умственно-яркую, чем пре¬жние любви, — Татьяну Александровну А. Не берусь утверж¬дать, что увлечение было взаимно… Во всяком случае, опять, в третий раз, через Париж и Марсель, Гумилев отправился в аф-риканское странствие.

«1913 год был решающим в судьбе Гумилева и Ахмато¬вой, — говорил Н. Оцуп в своей книге «Литературные очер¬ки», — она пережила сильное чувство к знаменитому современ¬нику с «коротким звонким именем». Это тоже вымысел. «Апол¬лон» не мог бы не знать, если бы что-нибудь подобное было. Ахматова только один раз зашла к Блоку по делу и об этом сви¬дании написала стихи. Если в этот «решающий год» увлеклась кем-нибудь, то не «современником с коротким звонким именем». Она расставалась с мужем покорно и скорбно.

Вдали от жены и сына, в это путешествие, окончившееся для него неблагополучно, малярией, Гумилев как будто стосковал¬ся по жизни «дома», и не без волнения поспешил в Слепнево. Но тут определенно выяснилось, что разрыв наступил. В одном из наиболее ярких своих стихотворений — «Пятистопные Ямбы» ( «Колчан») он так признается в своей печали от разрыва с женой:

Ты, для кого искал я на Леванте Нетленный пурпур королевских мантий, Я проиграл тебя, как Дамаянти, Когда-то проиграл безумный Наль, Взлетели кости, звонкие, как сталь, Упали кости — и была печаль.

Сказала ты, задумчиво и строго: «Я верила, любила слишком много, А ухожу, не веря, не любя, И пред лицом Всевидящего Бога, Быть может, самое себя губя, Навек я отрекаюсь от тебя».

Твоих волос не смел поцеловать я, Ни даже сжать холодных, тонких рук, И сам себе был гадок, как паук, Меня пугал и мучил каждый звук, И ты ушла, в простом и темном платье Похожая на древнее распятье.

101 Вера Неведомская (урожд. Королькова) — со¬седка Гумилевых по Слепневу, владелица имения Подобино.

Ярость Одоевцевой уже совсем непонятна. — При

жизни Ахматовой в нью-йоркском «Новом журнале» (1962. № 68; 1963. № 71, 72, 74) были опубликованы отрывки из книги Одоевцевой «На берегах Невы».

1U1 Он предсказал свою смерть с подробностями вплоть до осенней травы. — См. стихотворение «Рабо¬чий» (впервые — «Одесский листок». 1916,10 апреля; вош¬ло в книгу «Костер»):

Упаду, смертельно затоскую, Прошлое увижу наяву, Кровь ключом захлещет на сухую, Пыльную и мятую траву.

«На тяжелых и гулких машинах». — Из стихотво¬рения «Родос» (книга «Чужое небо»), посвященного «Па¬мяти М.А. Караваевой»:

…Наше бремя — тяжелое бремя: Труд зловещий дала нам судьба, Чтоб прославить на краткое время, Нет, не нас, только наши гроба.

Нам брести в смертоносных равнинах, Чтоб узнать, где родилась река, На тяжелых и гулких машинах Грозовые пронзать облака…

«Орел». — Впервые — «Весы». 1909 (книга «Жем¬чуга»):

…Он умер, да! Но он не мог упасть, Войдя в круги планетного движенья. Бездонная внизу зияла пасть, Но были слабы силы притяженья.

Лучами был пронизан небосвод, Божественно холодными лучами, Не зная тленья, он летел вперед, Смотрел на звезды мертвыми очами.

Не раз в бездонность рушились миры, Не раз труба архангела трубила, Но не была добычей для игры Его великолепная могила.

101 «Для старцев все запретные труды»… —

Из стихотворения «Потомки Каина» (книга «Жемчуга»):

ПОТОМКИ КАИНА

Он не солгал нам, дух печально-строгий, Принявший имя утренней звезды, Когда сказал: «Не бойтесь Вышней мзды, Вкусите плод и будете, как боги».

Для юношей открылись все дороги, Для старцев — все запретные труды, Для девушек — янтарные плоды И белые, как снег, единороги.

Но почему мы клонимся без сил, Нам кажется, что Кто-то нас забыл, Нам ясен ужас древнего соблазна,

Когда случайно чья-нибудь рука Две жердочки, две травки, два древка Соединит на миг крестообразно?

102 …и, наконец, главное: «Земля, к чему шу¬тить со мною…» — Из стихотворения «Природа» (книга «Костер»):

.. .Земля, к чему шутить со мною: Одежды нищенские сбрось И стань, как ты и есть, звездою, Огнем пронизанной насквозь!

8

Впервые — «Записные книжки». С. 254—255. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 106).

103 Дементные — от Dementia (лат., мед.) — бе¬зумие, помешательство, зд.: старческое слабоумие.

104 Вяч. Иванов якобы был в Цехе. — Присут¬ствовал, как и Блок, на первом заседании «Цеха поэтов».

9

Впервые — журн. «Новый мир». 1990. № 5. С. 222, публикация К.Н. Суворовой, В.А. Черных. Печ. по авто¬графу РГАЛИ (РТ 110).

Запись Ахматовой является комментарием к стихот¬ворению Н. Гумилева «Маргарита» (впервые опубл. в журн. «Сатирикон». № 31, без заглавия. С заглавием —

Семейная легенда. — Имеются в виду воспо¬минания слепневских родственников и соседей — А.А. Гу¬милевой, В.А. Неведомской, свидетельства Д.В. Кузьми¬на-Караваева, Е.Ю. Кузьминой-Караваевой, перекочевав¬шие затем в другие мемуары и исследования.

Тайное и самое значительное — «Товарищ от Бога…» — См. стихотворение «Тот другой» (альм. «Апол¬лон». СПб. 1912). Вошло в книгу «Чужое небо»:

.. .Я жду товарища, от Бога В веках дарованного мне, За то, что я томился много По вышине и тишине…

«Чужое небо»). Раскрывает историю создания стихотво¬рения, написанного вскоре после заключения брака Н. Гу¬милева с А. Ахматовой.

МАРГАРИТА

Валентин говорит о сестре в кабаке, Выхваляет ее ум и лицо, А у Маргариты на левой руке Появилось дорогое кольцо.

А у Маргариты спрятан ларец Под окном в зеленом плюще, Ей приносит так много серег и колец Злой насмешник в красном плаще.

Хоть высоко окно в Маргаритин приют, У насмешника лестница есть; Пусть так звонко на улицах студенты поют, Прославляя Маргаритину честь,

Слишком ярки рубины и томен апрель, Чтоб забыть обо всем, не знать ничего… Марта гладит любовно полный кошель, Только… серой несет от него.

Валентин, Валентин, позабудь свой позор, Ах, чего не бывает в летнюю ночь! Уж на что Риголетто был горбат и хитер, И над тем насмеялась родная дочь.

Грозно Фауста в бой ты зовешь, но вотще! Его нет… Его выдумал девичий стыд; Лишь насмешника в красном и дырявом плаще Ты найдешь… и ты будешь убит.

ю

Впервые — «Записные книжки». С. 392. Печ. по ав¬тографу РГАЛИ (РТ ПО).

104 Канатная плясунья. — Из стихотворения Ах¬матовой (ноябрь 1911. Царское Село), вошедшего в книгу «Вечер»:

Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж! Шутил: «Канатная плясунья! Как ты до мая доживешь?»

11

Впервые — «Записные книжки». С. 393. Печ. по ав¬тографу РГАЛИ (РТ 110).

105 «Семирамида», «А выйдет л у н а, затомит¬ся». — См. стихотворение «Семирамида» и строки иэ сти¬хотворения «Иа логова змиева…».

«Жену, что слишком была красива//И походила на луну»… — Строки из стихотворения «Константино¬поль» (впервые — альм. «Аполлон». 1911. № 6, без загла-вия. Вошло в книгу «Чужое небо»):

Сегодня ночью на дно залива Швырнут неверную жену, Жену, что слишком была красива И походила на луну.

«Нет тебя тревожней и капризней…» — См. сти¬хотворение в коммент. к фрагменту 2.

«Яотдал кольцоэтой деве Луны»… — См.

«Пять коней подарил мне мой друг Люцифер…».

«То Лунная д е в а, то дева земная…» — Из

стихотворения «Сон Адама».

Я только голосом лебединым//Говорю с н en р а -в е д п о ю луной… — Из стихотворения Ахматовой «Ты мне не обещан ни жизнью, ни Богом…» (1915).

Все свершилось, о чем я мечтал… — Четвертое сти¬хотворение из цикла «Беатриче»:

Я не буду тебя проклинать, Я печален печалью разлуки, Но хочу и теперь целовать Я твои уводящие руки.

Все свершилось, о чем я мечтал

Еще мальчиком странно-влюбленным,

Я увидел блестящий кинжал

В этих милых руках обнаженным.

12

Впервые — журн. «Новый мир». 1990. № 5. С. 446, публикация К.Н. Суворовой, В.А. Черных. Печ. по авто¬графу РГАЛИ (РТ 110).

106 «Озеро Чад», «Жираф» — вошли в книгу «Романтические цветы», «Капитаны» — в книгу «Жем¬чуга». По свидетельству Е.И. Дмитриевой-Васильевой (Черубины де Габриак), написаны ей в Коктебеле в июне 1909 г. (см.: Николай Гумилев. Неизданное и несобран¬ное. С. 171).

106 «Память», «Шестое чувство», «Заблудив¬шийся трамвай» — стихотворения из последней книги Гу¬милева «Огненный столп».

…отнесение стихотворения «Рабочий» к годам Революции… — Стихотворение «Рабочий» написано в 1916 г. Комментируя строку «Пуля, им отлитая, просви¬щет/ /Над седою, вспененной Двиной…», М.Д. Эльзон напоминает: «Полк, в котором служил Гумилев, дислоци¬ровался на берегу Двины» (подробнее об этом см.: Ти¬менчик Р.Д. «Над седою вспененной Двиной»//Да¬угава. 1986. № 8); БП. С. 579.

13

Впервые — «Записные книжки». С. 263—264. Печ. по автографу РГАЛИ (РТ 107).

106 …узнав поэму через Гуля… — Гуль Роман Бо¬рисович (1896—1986) — прозаик, мемуарист, сценарист, издатель. С 1919 г. — в Германии. После прихода к власти фашистов эмигрировал в Париж, затем — в Лондон. «По¬эма без героя», изданная в Нью-Йорке в 1956 г., не могла не быть известна Гулю до ее публикации в «Воздушных путях».

107 …мертвая девочка оказывается в «Разложе¬нии атома», очевидно его собственная жертва. — Ро¬ман Г. Иванова «Распад атома» был опубликован отдель¬ной книгой в Париже в 1938 г. и имел скандальный успех. Р. Гуль в письме от 14 мая 1955 г., обсуждая с Ивановым свою будущую статью, пишет: «…беда в том, что у меня нет материалов. Есть только «Распад атома». Причем вы не правы, сейчас меня не стошнило, меня стошнило