поэта» она никогда не входила. Ахматова была членом комиссии по литературному наследию О.Э. Мандель¬штама (председатель И. Эренбург). А.В. Македоновым дей¬ствительно была написана вступительная статья, на которую дали положительные отзывы В.М. Жирмунский, А.А. Ах¬матова и Н.Я. Мандельштам. Македонов отказался от ку¬пюр, которых требовала редакция, и его статья была заменена статьей Л.Я. Гинзбург, также отвергнутой цензурой. Изда¬ние вышло с комментариями Н.И. Харджиева, но не исклю¬чено и предполагаемое в 1962—1963 гг. участие Е.Я. Хази-на, брата Н.Я. Мандельштам. Эти сведения любезно предо¬ставили мне Э.Г. Герштейн и А.В. Македонов. Пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить их.

300 …корреспонденцииН.С. Гумилева… — «За¬писки кавалериста» печатались в «Биржевых ведомостях» с февраля 1915 по январь 1916 г.

…пока он был в лейб-гвардии уланском полку. — 28 марта 1916 г. Н.С. Гумилев был произведен в прапорщи¬ки с переводом в 5-й гусарский Александрийский полк.

301 Этот сборник был напечатан также в Реве¬ле. — Стихи об Африке, вошедшие в книгу «Шатер», Гу¬милев начал писать в конце 1918 г. В ревельском издатель¬стве «Библиофил» «Шатер» печатался по рукописи, пере¬данной Гумилевым издательству в июне 1921 г. В Севасто¬поле (издательство не указано) «Шатер» вышел с больши¬ми, по сравнению с ревельским изданием, сокращениями — напечатано 12 (в ревельском издании — 16) стихотворений с несколькими выпущенными строфами — и посвящением: «Памяти моего товарища в африканских странствиях Ни¬колая Леонидовича Сверчкова», отсутствующим в ревельс¬ком издании.

ВСТРЕЧА С АХМАТОВОЙ 26 ИЮНЯ 1964 ГОДА

305 Страница из газеты «L’Unita»… — L’Unita. 1964. 24 мая.

Толстый журнал… на итальянском языке… —

L’Europa letteraria. L’Europa artistica. L’Europa cinematografi-ca. 1964. № 27. P. 5-13.

309 …склонны отпустить со мной москвичку, Нину. — Однако в поездке в Италию Ахматову сопровож¬дала И.Н. Лунина.

310 …ко мне пришел один очень высокопоставлен¬ный человек. — Дополнительные сведения в воспоминаниях И.Н. Луниной «О Валерии Срезневской»: «В 1962 го¬ду Анна Андреевна прочитала книгу ОК. Маковского «На Парнасе Серебряного века» (Мюнхен, 1962)… особенно возмутило ее то, что было написано о Н.С. Гумилеве и об их отношениях. В то время, исподволь нащупывая благоприят¬ную почву, она хотела добиться реабилитации Гумилева. Она вызвала к себе П.Н. Лукницкого… По просьбе Анны Анд¬реевны Лукницкий через прокурора Малярова познакомил¬ся в архиве с делом Гумилева, и казалось, что можно хода¬тайствовать о снятии запрета с его имени… В этих хлопотах большую поддержку Анне Андреевне постоянно оказывал Валентин Петрович Гольцев (курсив мой. — А.Т.), — тогда один из редакторов «Известий». Но появившиеся западные публикации снова бросили тень на имя Николая Степанови¬ча…» (Звезда. 1989. № 6).

…списки якобы заговорческой группы… — Ср.: Терехов Г.А. Возвращаясь к делу Н.С. Гумилева// Новый мир. 1987. № 12. С. 257-258.

ВСТРЕЧА С А.А. АХМАТОВОЙ 2 ЯНВАРЯ 1965 ГОДА

315 …вам двухтомник22—23 годов. — Речь идет о двухтомнике, издававшемся в кооперативном издательстве А.И. Гессена «Петроград» под ред. П.Н. Лукницкого. До-говор с Ахматовой на издание этого двухтомника Гессен зак¬лючил в июне 1924 г. Первый том должен был появиться в свет в 1925 г., второй — в 1927-м. Предполагаемый тираж каждого тома — 4000 экз. Второй том должен был печа¬таться с обложкой Е. Белухи и медальоном Е. Данько. 18 мая 1927 г. Ахматова сообщала в письме к Н.Н. Пунину в Японию: «Сегодня звонил Арнольд Ильич (Гессен. — А.Т.) о книгах. Там опять что-то налаживается и что-то раз¬лаживается. Предпочитаю не вникать» (ЦГАЛИ. Ф. 2633. On. 1. Ед. хр. 8. Л. 9). Издан двухтомник не был. Гранки 1-й и верстки 2-й корректур этого издания хранились в Мос¬кве у П.Н. Лукницкого (подарены ему Ахматовой 2 авгус¬та 1927 г.; в 1989-м переданы В.К. Лукницкой в музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме) и у А.И. Гессена. Очевид¬но, у последнего и просил Ахматову Латманизов выменять для него корректуру двухтомника.

ВСТРЕЧА С А.А. АХМАТОВОЙ 14 ЯНВАРЯ 1965 ГОДА

321 …редактор «Юности»… предложил мне на¬печатать… триста строк моих стихотворений. — Юность. 1965. № 7. С. 57—59. (Напечатано 17 стихот¬ворений — 250 строк).

324 Ведь в 1925году было первое постановление… Такое же, как в 1946 году. — Подробнее об этом Ахмато¬ва пишет в черновике (ГПБ), озаглавленном «К пятидеся-тилетию литературной деятельности. Лекция «Ахмато¬ва и борьба с ней»».

«ТАЙНЫ РЕМЕСЛА»

Впервые — «Литературная газета». 23 ноября 1965.

330 Крепков Дмитрий Терентьезич (р. 1919), ре¬дактор Лениздата. С1961 г. несколько раз встречался с Ах¬матовой по поводу издания сборника ее стихов, подготовка которого так и не была осуществлена самой Ахматовой. Пос¬ле 1 сентября 1965 г., когда уже был отпечатан тираж книги «Бег времени», Ахматова писала: «Тираж «Бега времени» поступает в магазины после двадцатого сентября. Ровно через полвека после «Белой стаи» (сентябрь 1915 г.). Камня на камне не осталось от моей тогдашней жизни, и всего страшнее, что все люди — другие. А те… А стихи сно-ва прочней всего. (Слушаю Шумана — играет до диез — Шопена.)

Хренков просит к 21-му отобрать стихи в сборник, в Лениздате. Как мне не хочется с ними возиться, как хочется от них отдохнуть, даже забыть. Это значит опять думать — «нельзя» — «можно», «лучше это», «или то». Какие это опус¬тошающие мысли, как вредно быть собственным критиком, цензором, палачом…» («Записные книжки». С. 669).

330 Тираж этой книги — один экземпляр. И «от¬печатана» она не на бумаге, а на березовой коре. — Книж¬ка из березовой коры, прошитая веревкой, была изготовлена безымянным узником в 1937 г. Л.К. Чуковская пишет: «На коре выцарапаны ее стихи: «Двадцать первое. Ночь. Поне¬дельник». Светлое это чудо привез ей кто-то из лагеря… Чудо Анна Андреевна положила мне в раскрытые ладони, а я не то что перелистывать, я дохнуть не смела — но она и не дала, вынула мгновенно у меня из рук… — Отдам в Пушкинский Дом, — заявила она» (Ч у к о в с к а я, 3. С. 302). Фото¬графия берестяной книжки была опубликована в Уфе, в га¬зете «Ленинец» 14 августа 1965 г., т.е. в годовщину «поста¬новления 1946 года» о журналах «Звезда» и «Ленинград».

…я захотела написать о Пушкине и Невском взморье. — Глава книги о Пушкине. Завершена Ахмато¬вой в конце 1962—начале 1963 гг., сохранилась в несколь¬ких авторских списках. Впервые напечатана после смерти Ахматовой (альманах «Прометей». М., 1974. № 10. С. 226-234).

КОЛЛЕКТИВНОЕ

История «Воспоминаний B.C. Срезневской» — чрез¬вычайно интересная и текстологически не вполне исследо¬ванная проблема. Факт их возникновения по инициативе самой Ахматовой известен и описан И.Н. Пуниной, кото¬рой B.C. Срезневская подарила рукопись отвергнутых Ах¬матовой воспоминаний с надписью: «Ире, для ее неподкуп¬ного суждения» (П у н и н а И. Воспоминания. С. 27).

С середины 1950-х гг. за рубежом появилось мно¬жество мемуаров как профессиональных литераторов (С.К. Маковского, Н. Оцупа, И. Одоевцевой), так и впер¬вые взявших перо в руки: соседей по Слепневу (семейному владению А.И. Гумилевой), жены брата Н.С. Гумилева, Анны Андреевны Гумилевой (урожд. Фрейганг) и многих других. С точки зрения Ахматовой, в них были искажены факты биографии ее и Н.С. Гумилева и связанных с их жиз¬нью обстоятельств литературно-художественного быта. Их опровержению посвящены многие страницы ее рабочих тет¬радей. В ответ на «псевдомемуарии», как Ахматова назва¬ла все эти воспоминания в целом (особенно ее раздражали беллетризованная автобиографическая проза Г. Иванова «Петербургские зимы»), она написала свои «антимемуа-рии». Однако Ахматова хотела, чтобы сохранились досто¬верные мемуары и «стороннего лица», увидев их возмож¬ного автора в ближайшей подруге всей своей жизни, с ран¬него детства и до конца дней, царскоселки B.C. Срезневс¬кой, свидетельницы ее знакомства с гимназистом Н. Гуми¬левым, его мучительной влюбленности, их сложных отно-шений, неудачного брака, рождения сына Льва и т.д.

В стихотворении, обращенном к B.C. Срезневской, Ахматова писала:

Почти не может быть, ведь ты была всегда: В тени блаженных лип, в блокаде и в больнице, В тюремной камере и там, где злые птицы, И травы пышные, и страшная вода. О, как менялось все, но ты была всегда, И мнится, что души отъяли половину. Ту, что была с тобой, — в ней знала я причину Чего-то главного. И все забыла вдруг…

Но звонкий голос твой зовет меня оттуда

И просит не грустить и смерти ждать, как чуда,

Ну что ж! попробую.

9 сентября 1964 Комарооо

Стихи эти, как и записи в рабочих тетрадях, обращен¬ные к Срезневской и ее предполагаемым мемуарам, а также беззлобная реакция на их неудачность, отражают и степень близости и желание помочь их автору «вспомнить» и запе¬чатлеть ту правду, которая во многом была для них общей. Стихотворению «Памяти B.C. Срезневской» Ахматова предпослала эпиграф из своего же другого стихотворения: «А юность была как молитва воскресная…»

И. Лунина пишет, что Ахматова «убедила написать воспоминания Веру Алексеевну Знаменскую, но, позна¬комившись с ними, не нашла в них того, что ожидала. Вера Алексеевна вспоминала больше Н.В. Недоброво и его жену Любовь Александровну. С Анной Андреевной Вера Алек¬сеевна познакомилась в 1913—1914 гг. и мало что могла вспомнить о более ранних годах, которые особенно инте¬ресовали Анну Андреевну. А.А. сердилась и даже ссори¬лась с Верой Алексеевной, но затем мудро вспомнила, что о самом начальном периоде отношений ее с Гумилевым по¬мнит Валя. Акума просила меня поехать за Валей и при¬везти ее к нам домой. Встретившись, они стали дружно вспоминать. Акума напоминала отдельные факты, стихи Николая Степановича. Валерия Сергеевна вспоминала по-своему. Разговор был очень интересный, но писать Вале¬рии Сергеевне было трудно. Она и раньше не была к этому склонна, а в то время она часто хворала. Акума торопила, объясняла… как это важно для Валерии Сергеевны, гово¬рила, что рукопись купит Пушкинский Дом. Наконец,

Валерия Сергеевна написала, но ее записки не понрави¬лись Акуме. Она говорила, что все это не то, хотя многое было написано со слов самой Анны Андреевны. Кое-что они вместе поправили, и Валерия Сергеевна еще раз пере¬писала все своей рукой, как настаивала на этом Акума» (П у н и н а И. Воспоминания. С. 27).

О том, как работала Ахматова с текстом, оставлен¬ным Срезневской, писал и рассказывал В.Я. Виленкин, вспоминая, насколько была заботлива к подруге Анна Ан¬дреевна, горестно сокрушавшаяся, что та «все путает»: «Дополняя мемуары закадычной подруги, она пишет о сво¬ем отрочестве так: «В Царском Селе она делала все, что полагалось в то время благовоспитанной барышне. Умела сложить по форме руки, сделать реверанс, учтиво и корот¬ко ответить по-французски на вопрос старой дамы, говела на Страстной в гимназической церкви»». Правда, тут же описывается необычная для барышни обстановка «Аниной комнаты»: «Кровать, столик для приготовления уроков, этажерка для книг. Свеча в медном подсвечнике (электри-чества не было). В углу — икона. Никакой попытки скра¬сить суровость обстановки — безделушек, вышивок, открыток…» (Виленкин В.