Скачать:TXTPDF
Стихи любимым (Сборник стихов)

мне, как бы звездой ведом,

По осени трагической ступая,

В тот навсегда опустошенный дом,

Откуда унеслась стихов казненных стая.

18 августа 1956

Старки

11. В разбитом зеркале

Непоправимые слова

Я слушала в тот вечер звездный,

И закружилась голова,

Как над пылающею бездной.

И гибель выла у дверей,

И ухал черный сад, как филин,

И город, смертно обессилен,

Был Трои в этот час древней.

Тот час был нестерпимо ярок

И, кажется, звенел до слез.

Ты отдал мне не тот подарок,

Который издалека вез.

Казался он пустой забавой

В тот вечер огненный тебе.

А он был мировою славой

И грозным вызовом Судьбе.

И он всех бед моих предтеча, —

Не будем вспоминать о нем!..

Несостоявшаяся встреча

Еще рыдает за углом.

1956

12

Ты опять со мной, подруга осень!

Ин. Анненский

Пусть кто-то еще отдыхает на юге

И нежится в райском саду.

Здесь северно очень – и осень в подруги

Я выбрала в этом году.

Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,

Где, может быть, я умерла,

И, кажется, тайно глядится Суоми

В пустые свои зеркала.

Иду между черных приземистых елок,

Там вереск на ветер похож,

И светится месяца тусклый осколок,

Как финский зазубренный нож.

Сюда принесла я блаженную память

Последней невстречи с тобой —

Холодное, чистое, легкое пламя

Победы моей над судьбой.

1956

Комарово

13

Вижу я, лебедь тешится моя.

Пушкин

Ты напрасно мне под ноги мечешь

И величье, и славу, и власть.

Знаешь сам, что не этим излечишь

Песнопения светлую страсть.

Разве этим развеешь обиду?

Или золотом лечат тоску?

Может быть, я и сдамся для виду.

Не притронусь я дулом к виску.

Смерть стоит всё равно у порога,

Ты гони ее или зови.

А за нею темнеет дорога,

По которой ползла я в крови,

А за нею десятилетья

Скуки, страха и той пустоты,

О которой могла бы пропеть я,

Да боюсь, что расплачешься ты.

Что ж, прощай. Я живу не в пустыне.

Ночь со мной и всегдашняя Русь.

Так спаси же меня от гордыни,

В остальном я сама разберусь.

9 апреля 1958

Москва

14

Против воли я твой, царица, берег покинул.

«Энеида», песнь 6

Ромео не было, Эней, конечно, был.

А. Ахматова

Не пугайся, – я еще похожей

Нас теперь изобразить могу.

Призрак ты – иль человек прохожий,

Тень твою зачем-то берегу.

Был недолго ты моим Энеем, —

Я тогда отделалась костром.

Друг о друге мы молчать умеем.

И забыл ты мой проклятый дом.

Ты забыл те, в ужасе и в муке,

Сквозь огонь протянутые руки

И надежды окаянной весть.

Ты не знаешь, что́ тебе простили…

Создан Рим, плывут стада флотилий,

И победу славословит лесть.

2 августа 1962

Комарово

15. Через много лет

Последнее слово

Men che drama

Di sangue m’и rimaso, che non tremi

Purg. XXX[5]

Ты стихи мои требуешь прямо…

Как-нибудь проживешь и без них.

Пусть в крови не осталось и грамма,

Не впитавшего горечи их.

Мы сжигаем несбыточной жизни

Золотые и пышные дни,

И о встрече в небесной отчизне

Нам ночные не шепчут огни.

И от наших великолепий

Холодочка струится волна,

Словно мы на таинственном склепе

Чьи-то, вздрогнув, прочли имена.

Не придумать разлуку бездонней,

Лучше б сразу тогданаповал

И ты знаешь, что нас разлученней

В этом мире никто не бывал.

1962

Москва

16

И это станет для людей

Как времена Веспасиана,

А было это – только рана

И муки облачко над ней.

18 декабря 1964. Ночь

Рим

Без даты

А человек, который для меня

Теперь никто, а был моей заботой

И утешеньем самых горьких лет,

Уже бредет как призрак по окрайнам,

По закоулкам и задворкам жизни,

Тяжелый, одурманенный безумьем,

С оскалом волчьим…

Боже, Боже, Боже!

Как пред тобой я тяжко согрешила!

Оставь мне жалость хоть …….

13 января 1945

* * *

Вот она, плодоносная осень!

Поздновато ее привели.

А пятнадцать блаженнейших весен

Я подняться не смела с земли.

Я так близко ее разглядела,

К ней припала, ее обняла,

А она в обреченное тело

Силу тайную тайно лила.

13 сентября 1962

Комарово

Трилистник московский

1. Почти в альбом

Услышишь гром и вспомнишь обо мне,

Подумаешь: она грозы желала…

Полоска неба будет твердо-алой,

А сердце будет как тогда – в огне.

Случится это в тот московский день,

Когда я город навсегда покину

И устремлюсь к желанному притину,

Свою меж вас еще оставив тень.

2. Без названия

Среди морозной праздничной Москвы,

Где протекает наше расставанье

И где, наверное, прочтете вы

Прощальных песен первое изданье —

Немного удивленные глаза:

«Что? Что? Уже? Не может быть!» – «Конечно!..»

И святочного неба бирюза,

И всё кругом блаженно и безгрешно…

Нет, так не расставался никогда

Никто ни с кем, и это нам награда

За подвиг наш.

3. Еще тост

За кроткость твою и за верность мою,

За то, что мы в страшном с тобою краю,

Что мы заколдованы, прокляты мы,

Но не было в мире прекрасней зимы,

И не было в небе узорней крестов,

Воздушней цепочек, длиннее мостов…

За то, что над нами стрясется потом,

За третие что-то над явью и сном.

1961–1963

Полночные стихи

Семь стихотворений

Только зеркало зеркалу снится,

Тишина тишину сторожит…

Решка

Вместо посвящения

По волнам блуждаю и прячусь в лесу,

Мерещусь на чистой эмали,

Разлуку, наверно, неплохо снесу,

Но встречу с тобою – едва ли.

Лето 1963

1. Предвесенняя элегия

…toi qui m’as consolèе.

Gerard de Nerval[6]

Меж сосен метель присмирела,

Но, пьяная и без вина,

Там, словно Офелия, пела

Всю ночь нам сама тишина.

А тот, кто мне только казался,

Был с той обручен тишиной,

Простившись, он щедро остался,

Он насмерть остался со мной.

10 марта 1963

Комарово

2. Первое предупреждение

Какое нам в сущности дело,

Что всё превращается в прах,

Над сколькими безднами пела

И в скольких жила зеркалах.

Пускай я не сон, не отрада

И меньше всего благодать,

Но, может быть, чаще, чем надо,

Придется тебе вспоминать —

И гул затихающих строчек,

И глаз, что скрывает на дне

Тот ржавый колючий веночек

В тревожной своей тишине.

6 июня 1963

Москва

3. В зазеркалье

О quae beatam, Diva, tenes

Cyprum et Memphn…

Hor.[7]

Красотка очень молода,

Но не из нашего столетья,

Вдвоем нам не бывать – та, третья,

Нас не оставит никогда.

Ты подвигаешь кресло ей,

Я щедро с ней делюсь цветами…

Что делаем – не знаем сами,

Но с каждым мигом нам страшней.

Как вышедшие из тюрьмы,

Мы что-то знаем друг о друге

Ужасное. Мы в адском круге,

А может, это и не мы.

5 июля 1963

Комарово

4. Тринадцать строчек

И наконец ты слово произнес

Не так, как те… что на одно колено, —

А так, как тот, кто вырвался из плена

И видит сень священную берез

Сквозь радугу невольных слез.

И вкруг тебя запела тишина,

И чистым солнцем сумрак озарился,

И мир на миг один преобразился,

И странно изменился вкус вина.

И даже я, кому убийцей быть

Божественного слова предстояло,

Почти благоговейно замолчала,

Чтоб жизнь благословенную продлить.

8—12 августа 1963

5. Зов

Arioso dolente

Бетховен, ор. 110

В которую-то из сонат

Тебя я спрячу осторожно.

О! как ты позовешь тревожно,

Непоправимо виноват

В том, что приблизился ко мне

Хотя бы на одно мгновенье…

Твоя мечта – исчезновенье,

Где смерть лишь жертва тишине.

1 июля 1963

6. Ночное посещение

Все ушли, и никто не вернулся.

Не на листопадовом асфальте

Будешь долго ждать.

Мы с тобой в Адажио Вивальди

Встретимся опять.

Снова свечи станут тускло-желты

И закляты сном,

Но смычок не спросит, как вошел ты

В мой полночный дом.

Протекут в немом смертельном стоне

Эти полчаса,

Прочитаешь на моей ладони

Те же чудеса.

И тогда тебя твоя тревога,

Ставшая судьбой,

Уведет от моего порога

В ледяной прибой.

10–13 сентября 1963

Комарово

7. И последнее

Была над нами, как звезда над морем,

Ища лучом девятый смертный вал.

Ты называл ее бедой и горем,

А радостью ни разу не назвал.

Днем перед нами ласточкой кружила,

Улыбкой расцветала на губах,

А ночью ледяной рукой душила

Обоих разом. В разных городах.

И, никаким не внемля славословьям,

Перезабыв все прежние грехи,

К бессоннейшим припавши изголовьям,

Бормочет окаянные стихи.

23—25 июля 1963

Вместо послесловия

А там, где сочиняют сны,

Обоим – разных не хватило,

Мы видели один, но сила

Была в нем, как приход весны.

4 мая 1965

Летний сад

Я к розам хочу, в тот единственный сад,

Где лучшая в мире стоит из оград,

Где статуи помнят меня молодой,

А я их под невскою помню водой.

В душистой тиши между царственных лип

Мне мачт корабельных мерещится скрип.

И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,

Любуясь красой своего двойника.

И замертво спят сотни тысяч шагов

Врагов и друзей, друзей и врагов.

А шествию теней не видно конца

От вазы гранитной до двери дворца.

Там шепчутся белые ночи мои

О чьей-то высокой и тайной любви.

И все перламутром и яшмой горит,

Но света источник таинственно скрыт.

9 июля 1959

Ленинград

* * *

Не стращай меня грозной судьбой

И великою северной скукой.

Нынче праздник наш первый с тобой,

И зовут этот праздник – разлукой.

Ничего, что не встретим зарю,

Что луна не блуждала над нами,

Я сегодня тебя одарю

Небывалыми в мире дарами:

Отраженьем моим на воде

В час, как речке вечерней не спится,

Взглядом тем, что падучей звезде

Не помог в небеса возвратиться.

Эхом голоса, что изнемог,

А тогда был и свежий и летний, —

Чтоб ты слышать без трепета мог

Воронья подмосковного сплетни,

Чтобы сырость октябрьского дня

Стала слаще, чем майская нега

Вспоминай же, мой ангел, меня,

Вспоминай хоть до первого снега.

15 октября 1959

Ярославское шоссе

Песенки

1. Дорожная, или Голос из темноты

Кто чего боится,

То с тем и случится, —

Ничего бояться не надо.

Эта песня пета,

Пета, да не эта,

А другая тоже

На нее похожа…

Боже!

1943

Ташкент

2. Застольная

Под узорной скатертью

Не видать стола.

Я стихам не матерью —

Мачехой была.

Эх, бумага белая,

Строчек ровный ряд.

Сколько раз глядела я,

Как они горят.

Сплетней изувечены,

Биты кистенем,

Мечены, мечены

Каторжным клеймом.

1955

3. Любовная

А ведь мы с тобой

Не любилися,

Только всем тогда

Поделилися.

Тебе – белый свет,

Пути вольные,

Тебе зорюшки

Колокольные.

А мне ватничек

И ушаночку.

Не жалей меня,

Каторжаночку.

1955

4. Лишняя

Тешил – ужас. Грела – вьюга,

Вел вдоль смерти – мрак.

Отняты мы друг у друга…

Разве можно так?

Если хочешь – расколдую,

Доброй быть позволь:

Выбирай себе любую,

Но не эту боль.

Июль 1959

Комарово

5. Прощальная

Не смеялась и не пела,

Целый день молчала,

А всего с тобой хотела

С самого начала:

Беззаботной первой ссоры,

Полной светлых бредней,

И безмолвной, черствой, скорой

Трапезы последней.

1959

6. Последняя

Услаждала бредами,

Пением могил.

Наделяла бедами

Свыше всяких сил.

Занавес неподнятый,

Хоровод теней, —

Оттого и отнятый

Был мне всех родней.

Это всё поведано

Самой глуби роз.

Но забыть мне не дано

Вкус вчерашних слез.

24 января 1964

Из цикла «Ташкентские страницы»

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,

Светила нам только зловещая тьма,

Свое бормотали арыки,

И Азией пахли гвоздики.

И мы проходили сквозь город чужой,

Сквозь дымную песнь и полуночный зной, —

Одни под созвездием Змея,

Взглянуть друг на друга не смея.

То мог быть Стамбул или даже Багдад,

Но, увы! не Варшава, не Ленинград, —

И горькое это несходство

Душило, как воздух сиротства.

И чудилось: рядом шагают века,

И в бубен незримая била рука,

И звуки, как тайные знаки,

Пред нами кружились во мраке.

Мы были с тобою в таинственной мгле,

Как будто бы шли по ничейной земле,

Но месяц алмазной фелукой

Вдруг выплыл над встречей-разлукой…

И если вернется та ночь и к тебе

В твоей для меня непонятной судьбе,

Ты знай, что приснилась кому-то

Священная эта минута.

1 декабря 1959

Красная Конница

Мартовская элегия

Прошлогодних сокровищ моих

Мне надолго, к несчастию, хватит.

Знаешь сам, половины из них

Злая память никак не истратит:

Набок сбившийся куполок,

Грай вороний, и вопль паровоза,

И как будто отбывшая срок

Ковылявшая в поле береза,

И огромных библейских дубов

Полуночная тайная сходка,

И из чьих-то приплывшая снов

И почти затонувшая лодка

Побелив эти пашни чуть-чуть,

Там предзимье уже побродило,

Дали все в непроглядную муть

Ненароком оно превратило.

И казалось, что после конца

Никогда ничего не бывает…

Кто же бродит опять у крыльца

И по имени нас окликает?

Кто приник к ледяному стеклу

И рукою, как веткою, машет?..

А в ответ в паутинном углу

Зайчик солнечный в зеркале пляшет.

Февраль 1960

Ленинград

* * *

Все ушли, и никто не вернулся,

Только, верный обету любви,

Мой последний, лишь ты оглянулся,

Чтоб увидеть все небо в крови.

Дом был проклят, и проклято дело,

Тщетно песня звенела нежней,

И глаза я поднять не посмела

Перед страшной судьбою моей.

Осквернили пречистое слово,

Растоптали священный глагол,

Чтоб с сиделками тридцать седьмого

Мыла я окровавленный пол.

Разлучили с единственным сыном,

В казематах пытали друзей,

Окружили невидимым тыном

Крепко слаженной слежки своей.

Наградили меня немотою,

На весь мир окаянно кляня,

Обкормили меня клеветою,

Опоили отравой меня

И, до самого

Скачать:TXTPDF

мне, как бы звездой ведом, По осени трагической ступая, В тот навсегда опустошенный дом, Откуда унеслась стихов казненных стая. 18 августа 1956 Старки 11. В разбитом зеркале Непоправимые слова Я