от книги, томлюсь от луны,Может быть, мне совсем и не надо героя…Вот идут по аллее, так странно нежны,Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
ЧИТАЯ «ГАМЛЕТА»
1
У кладбища направо пылил пустырь,А за ним голубела река.Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырьИли замуж за дурака…»Принцы только такое всегда говорят,Но я эту запомнила речь, —Пусть струится она сто веков подрядГорностаевой мантией с плеч [1] .1909 (1945), Киев
2
И как будто по ошибкеЯ сказала: «Ты…»Озарила тень улыбкиМилые черты.От подобных оговорокВсякий вспыхнет взор…Я люблю тебя, как сорокЛасковых сестер.1909 (1945?), Киев
ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ ВАСИЛЬКИ
А княгиня моя, где захочет жить,Пусть будет ей вольная воля,А мне из могилы за тем не следить,Из могилы средь чистого поля.Я ей завещаю все серебро [2] ,…1909(?)
* * *
И когда друг друга проклиналиВ страсти, раскаленной добела,Оба мы еще не понимали,Как земля для двух людей мала,И что память яростная мучит,Пытка сильных – огненный недуг!И в ночи бездонной сердце учитСпрашивать: о, где ушедший друг?А когда, сквозь волны фимиама,Хор гремит, ликуя и грозя,Смотрят в душу строго и упрямоТе же неизбежные глаза.1909
* * *
То ли я с тобой осталась,То ли ты ушел со мной,Но оно не состоялось,Разлученье, ангел мой!И не вздох печали томной,Не затейливый укор,Мне внушает ужас темныйТвой спокойный ясный взор.1909
* * *
Сладок запах синих виноградин…Дразнит опьяняющая даль.Голос твой и глух и безотраден.Никого мне, никого не жаль.Между ягод сети-паутинки,Гибких лоз стволы еще тонки,Облака плывут, как льдинки, льдинкиВ ярких водах голубой реки.Солнце в небе. Солнце ярко светит.Уходи к волне про боль шептать.О, она наверное ответит,А быть может, будет целовать.16 января 1910, Киев
* * *
Н. С. Г<умилеву>
Je n’aurai pas l’honneur sublimeDe donner mon nom а l’abоmeQui me servira de Tombeau.Baudelaire [3]
1
Пришли и сказали: «Умер твой брат [4] !»…Не знаю, что это значит.Как долго сегодня холодный закатНад крестами лаврскими плачет…
2
Брата из странствий вернуть могу,Любимого брата найду я,Я прошлое в доме моем берегу,Над прошлым тайно колдуя.«Брат! Дождалась я светлого дня.В каких скитался ты странах?»«Сестра, отвернись, не смотри на меня,Эта грудь в кровавых ранах».«Брат, эта грусть – как кинжал остра,Отчего ты словно далёко?»«Прости, о прости, моя сестра,Ты будешь всегда одинока».25 января 1910, Киев
* * *
Жарко веет ветер душный,Солнце руки обожгло.Надо мною свод воздушный,Словно синее стекло;Сухо пахнут иммортелиВ разметавшейся косе.На стволе корявой елиМуравьиное шоссе.Пруд лениво серебрится,Жизнь по-новому легка…Кто сегодня мне приснитсяВ пестрой сетке гамака?Январь 1910, Киев
* * *
Если в небе луна не бродит,А стынет – ночи печать…Мертвый мой муж приходитЛюбовные письма читать.В шкатулке резного дубаОн помнит тайный замок,Стучат по паркету грубоШаги закованных ног.Сверяет часы свиданийИ подписей смутный узор.Разве мало ему страданий,Что вынес он до сих пор?1910-е годы
Валерия Сергеевна Срезневская (Тюльпанова).
* * *
В. Срезневской
Жрицами божественной бессмыслицыНазвала нас дивная судьба,Но я точно знаю – нам зачислятсяБденья у позорного столба,И свиданье с тем, кто издевается,И любовь к тому, кто не позвал…Посмотри туда – он начинается,Наш кроваво-черный карнавал.1910-е годы, Царское Село
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
1
Подушка уже горячаС обеих сторон.Вот и вторая свечаГаснет, и крик воронСтановится все слышней.Я эту ночь не спала,Поздно думать о сне…Как нестерпимо белаШтора на белом окне.Здравствуй!
2
Тот же голос, тот же взгляд,Те же волосы льняные.Все как год тому назад.Сквозь стекло лучи дневныеИзвесть белых стен пестрят…Свежих лилий ароматИ слова твои простые.1909 или весна 1910
Николай Гумилев, 1910-е годы
Анна Ахматова. 1910-е годы
Бесконечное жениховство Николая Степановича и мои столь же бесконечные отказы, наконец, утомили даже мою кроткую маму и она сказала мне с упреком: «Невеста неневестная», что показалось мне кощунством. Почти каждая наша встреча кончалась моим отказом выйти за него замуж.
Анна Ахматова, Из «Записных книжек»
Письма Анны Горенко к Сергею фон Штейну
1906—1910
В год своего замужества (апрель 1910), прощаясь со старой жизнью и уверив себя, что Гумилев – ее судьба, Анна уничтожила не только детские стихи, но и переписку. По чистой случайности, сохранились десять писем к Сергею фон Штейну, мужу ее старшей, рано (в 1906 году) умершей сестры Инны. Если бы не эти полудетские письма, мы бы почти ничего и не узнали о необычайно важной в судьбе Анны поре: от лета 1905-го до весны 1910-го.
2
1906 г., Киев
… Знаете, милый Сергей Владимирович, я не сплю уже четвертую ночь. Это ужас, такая бессонница. Если бы Вы видели, какая я жалкая и ненужная. Главное, ненужная, никому, никогда. Умереть легко. Говорил Вам Андрей, как я в Евпатории вешалась на гвоздь и гвоздь выскочил из известковой стенки? Мама плакала, мне было стыдно – вообще, скверно. Стихов не пишу. Стыдно. Да и зачем?
Ваша Аннушка
4
<Январь 1907 г.>, Киев
Милый Сергей Владимирович…Может быть, и Вы больны, что так упорно молчите. Я кончила жить, еще не начиная. Это грустно, но это так. Где Ваши сестры? Верно, на курсах, о, как я им завидую. Уж, конечно, мне на курсах никогда не бывать, разве на кулинарных…
Я верю, что Вы хороший, настоящий друг, хотя Вы как никто знаете меня.
Ecrivez [5] .
Аня
5
2 февраля 1907 г., Киев
Милый Сергей Владимирович… я решила сообщить Вам о событии, которое должно коренным образом изменить мою жизнь… Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю. Помните у В. Брюсова:
Сораспятая на муку,Враг мой давний и сестра,Дай мне руку! дай мне руку!Меч взнесен. Спеши. Пора.И я дала ему руку, а что было в моей душе, знает Бог…
Не говорите никому о нашем браке. Мы еще не решили, ни где, ни когда это произойдет. Это – тайна, я даже Вале ничего не писала.
Ваша Аня
P.S. Не издает ли А. Блок новые стихотворения – моя кузина его большая поклонница.
Нет ли у Вас чего-нибудь нового Н. С. Гумилева? Я совсем не знаю, что и как он теперь пишет, а спрашивать не хочу.
6
<Февраль 1907 г.>, Киев
Мой дорогой Сергей Владимирович, я еще не получила ответа на мое письмо и уже снова пишу. Мой Коля собирается, кажется, приехать ко мне – я так безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснение. Всякий раз, как приходит письмо из Парижа, его прячут от меня и передают с великими предосторожностями. Затем бывает нервный припадок, холодные компрессы и общее недомогание. Это от страстности моего характера, не иначе. Он так любит меня, что даже страшно. Как Вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против моего брака, я убегу и тайно обвенчаюсь с Nicolas…
Скорее бы кончить гимназию и поехать к маме. Здесь душно!
Аня
7
11 февраля 1907 г., Киев
Мой дорогой Сергей Владимирович…
Сегодня Наня [6] купила II-й сборник стихов Блока. Очень многие вещи поразительно напоминают В. Брюсова. Напр., стих «Незнакомка», стр. 21, но оно великолепно, это сплетение пошлой обыденности с дивным ярким видением. Под моим влиянием кузина выписывает «Весы», в этом году они очень интересны… Если бы Вы знали, мой дорогой Сергей Владимирович, как я Вам благодарна за то, что Вы ответили мне. Я совсем пала духом, не пишу Вале и жду каждую минуту приезда Nicolas. Вы ведь знаете, какой он безумный, вроде меня…
Аня
8
Киев, 13 марта 1907 г.
Мой дорогой Сергей Владимирович, я прочла Ваше письмо, и мне стало стыдно за свою одичалость. Только вчера я достала «Жизнь человека», остальных произведений, о которых Вы пишете, я совсем не знаю. Мне вдруг захотелось в Петербург, к жизни, к книгам. Но я вечная скиталица по чужим грубым и грязным городам, какими были Евпатория и Киев, будет Севастополь, я давно потеряла надежду. Живу отлетающей жизнью так тихо, тихо. Сестра вышивает ковер, а я читаю ей вслух французские романы или А. Блока. У нее к нему какая-то особенная нежность. Она прямо боготворит его и говорит, что у нее вторая половина его души…Мое стихотворение «На руке его много блестящих колец» напечатано во 2-м номере «Сириуса», может быть, в 3-м появится маленькое стихотворение, написанное мною уже в Евпатории. Но я послала его слишком поздно и сомневаюсь, чтобы оно было напечатано…
Зачем Гумилев взялся за «Сириус»? Это меня удивляет и приводит в необычайно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенес, и все понапрасну. Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я? Я думаю, что нашло на Гумилева затмение от Господа. Бывает!
Пишите непременно.
Аннушка
9
<1907>, Севастополь
Дорогой Сергей Владимирович, хотя Вы прекратили со мной переписку весной этого года, у меня все-таки явилось желание поговорить с Вами.
Не знаю, слышали ли Вы о моей болезни, которая отняла у меня надежду на возможность счастливой жизни. Я болела легкими (это секрет), и, может быть, мне грозит туберкулез. Мне кажется, что я переживаю то же, что Инна, и теперь ясно понимаю состояние ее духа. Так как я скоро собираюсь покинуть Россию очень надолго, то решаюсь побеспокоить Вас просьбой прислать мне что-нибудь из Инниных вещей на память о ней. Тетя Маша хотела бы передать мне дедушкин браслет, который был у Инны, и если Вы исполните ее просьбу, я буду Вам бесконечно благодарна. Но дело осложняется тем, что это вещь ценная, и я очень боюсь, как бы Вы не подумали, что я хочу иметь украшение, а не память. Вы так давно не видели меня, и Вам может показаться, что я пускаюсь на аферу. Прошу Вас, Сергей Владимирович, если у Вас явится такая мысль, не присылайте браслета или не отвечайте на это письмо, и тогда я его не хочу. Надеюсь, этого не будет, ведь когда-то мы были друзьями, и если Вы изменились ко мне, то я нисколько к Вам.
Не говорите, пожалуйста, никому о моей болезни. Даже дома – если это возможно. Андрей с 5 сентября в Париже, в Сорбонне [7] . Я болею, тоскую и худею. Был плеврит, бронхит и хронический катар легких. Теперь мучаюсь с горлом. Очень боюсь горловую чахотку. Она хуже легочной. Живем в крайней нужде. Приходится мыть полы, стирать.
Вот она, моя жизнь! Гимназию кончила очень хорошо. Доктор сказал, что курсы – смерть. Ну, и не иду – маму жаль.
Увидя меня, Вы бы, наверно, сказали: «Фуй, какой морд».
Sic transit gloria mundi [8] !
Прощайте! Увидимся ли мы?
Аннушка<Открытое
