что совершенно понапрасну) оставление графом Игнатьевым своего поста: на радостях побили они артель великорусских рабочих, устраивавшую шоссе в Гродненской, кажется, губернии, и чинили многие иные неистовства… «Ничего не поделаешь, – говорит теперь крестьянин, – восторжествовал еврей – сила!»… Не правы ли мы, утверждая, что действующий способ подавления беспорядков сам по себе, без других мероприятий, только усложняет задачу и ухудшает положение дела?
В большом ходу было (может быть, в силе и теперь) другое истолкование антиеврейского на юго-западе России движения, также направленное к тому, чтобы исказить настоящий смысл печальных событий и отвратить правительственный взор от их настоящей причины. Утверждали, что «это-де все мутят нигилисты и социалисты, это-де несомненно: в бушующей толпе были не только зипуны и. сермяги, но и пальто и пиджаки!» Но странно, однако, что не обнаружено до сих пор ни одной попытки направить движение против собственности христианской или, в частности, помещичьей! Не нигилисты ли и социалисты волнуют народ даже и в Венгрии?! Если к народной самовольной расправе пристал – как это всегда водилось и водится – всякий сброд городской черни вместе с разными праздными гулящими людьми, охотниками до всяких уличных беспорядков, так во всяком случае не они были зачинщиками и не для чего таким детским объяснением отводить глаза от правды. «Однако же, – возразят и уже возражали нам, – как же это? Столько веков народ терпел и вдруг, ни с того и с сего, да, еще так повально…?» Но не возникновению антиеврейских беспорядков в 1881 году следует удивляться, а разве народному долготерпению, до сих пор воздерживавшемуся от самовольной расправы! Понятно, впрочем, что с уничтожением крепостной зависимости народ и на нашем юге и западной окраине повыдвинулся из прежнего забитого состояния, стал сознательнее относиться к своему положению, по крайней мере приходить в некоторое гражданское самочувствие и даже задавать себе самому вопрос: почему же доселе не уничтожается та его зависимость от евреев, которая несравненно хуже и тяжелей крепостной?…
Никакой другой причины беспорядков, кроме именно этого гнета евреев над населением, искать не следует. На том и сказывается: фальшивость нашего модного, не свободного духом «либерализма», что так называемая либеральная у нас печать приняла в еврейском " вопросе сторону угнетателей против угнетаемых, эксплуататоров: против эксплуатируемых, «капитала» против «рабочих» – одним словом, евреев против русского народа. Мы готовы объяснить такое поведение печати только совершенным невежеством, так как нет возможности поверить ни гуманности, ни либерализму, ни любви к прогрессу, ни христианским чувствам того, кто не изноет душой и сердцем при виде экономического и социального рабства, в котором находится у евреев в северо-западном и юго-западном крае русский сельский народ. Потому что настоящие хозяева и господа края – евреи: они составляют в нем, за совершенным почти недостатком местного русского купечества и вообще русского городского класса, нечто вроде среднего сословия, во всяком случае – класс, высящийся над народом…
Но если кому не привелось бывать в деревнях того края, пусть: прочтет хоть суждения и заключения по еврейскому вопросу южнорусских земств, недавно опубликованные: заметим при этом, что здесь дело идет о тех губерниях, где евреев сравнительно еще немного, так как там, где их всего больше – в трех украинских и в северо-западных губерниях, – земские учреждения еще не введены. Не отваживаясь в области теоретической отступить от общепринятой «либеральной» точки зрения, вышеупомянутые земства пользуются ею, однако, только как могучим аргументом для достижения своей практической цели, т. е. для того, чтоб как можно больше сбыть евреев из своих губерний. Рассуждения их в сущности такого рода: «Во имя-де таких-то высших начал необходимо даровать евреям право свободного расселения, и это для нас очень кстати, потому что нас они совсем одолели; перенеся же язву „за черту еврейской оседлости“, сами мы от этой язвы, наверное, несколько пооблегчимся; а что они язва – тому прилагаются доказательства». Между тем само же Херсонское губернское земство, собравшее о евреях обстоятельные статистические данные, пишет, что «в руках евреев, при незначительном их числе по отношению к общему числу жителей, очутились все главные виды торговли в Херсонской губернии». Стало быть, зло вовсе не в одной «скученности» или тесноте еврейского населения в пределах еврейской оседлости! По словам Херсонского земства, 90% всего числа питейных и трактирных заведений, аренда целой трети казенных земель (слишком 100 тыс. дес.), значительная поземельная собственность и т. д. принадлежат евреям, несмотря на относительно «незначительное их число». Но, арендуя землю и владея ею, земледелием сами они не занимаются, ~а сдают ее крестьянам – на самых тяжких условиях; если же прикладывают свои руки к земле, то, по выражению Херсонской губернской управы, «самым хищническим образом вырубливают все древесные насаждения, выпахивают землю, имея единственной целью барыш и скорую наживу». Председатели съезда мировых судей в г. Тирасполе и г. Александрии, опираясь на 12-летнюю практику, свидетельствуют, что из числа евреев, населяющих эти уезды, только по нескольку сот человек в каждом занимаются обыкновенной торговлей; остальные же тысячи, особенно же евреи, проживающие в деревнях, почти исключительно занимаются «ростовщичеством, скупом у крестьян (во время нужды) за бесценок продуктов», явной и «тайной продажей питий», «с приемом вещей и хлеба за водку, укрывательством и переводом краденого» – вообще «беспощадной эксплуатацией и развращением низшего класса христианского населения»; в этих «еврейских занятиях», т. е. беспощадной эксплуатации и развращении, видят земства Херсонской и Екатеринославской губ. и Елисаветградская дума главную причину вражды христиан к евреям.
А между тем еще недавно петербургская газета «Новости» силилась истолковать эту вражду завистью христиан к еврейскому трудолюбию и умению устроить свою судьбу лучше и выгоднее! Ленивое и беспечное христианское население, объясняет газета, в сознании своей личной несостоятельности последовать доброму примеру евреев и вместо того, чтобы учиться у них и подражать, предпочитает мстить им своей грубой стихийной силой… Подумаешь, что и в самом деле евреи представляют из себя какое-то благоустроенное общество, подобно, например, немецким колониям в России, поистине процветающим благодаря трудолюбию и настойчивой работе! Мы знаем, однако, из земских отчетов, что земледельческие колонии из евреев, устроенные было правительством на юге с отводом им по 20 десятин на душу превосходной земли и с дарованием многих льгот, обратились в какие-то жалкие, безобразные притоны грязи и нищеты, как и вообще еврейские кварталы и местечки в западной России… Следовать доброму примеру евреев?… Удивительное дело! Негодовать на «кулаков», клеймить их прозванием Разуваевых и Колупаевых стало общим местом в нашей «либеральной» и даже иудофильской литературе; она даже постоянно требует от правительства «строгих, самых строгих мер против кулачества, которые бы избавили наконец бедных сельчан от этой язвы», и в то же время принимает под защиту евреев! Ведь не решалась она до сих пор обращаться к крестьянам с советом: «последуйте примеру „кулаков“, станьте „кулаками“ и сами?» Но теперь и этот совет преподает им газета «Новости», ибо что же такое евреи, за немногими личными исключениями, как не целая огромная организация и религиозная секта «кулаков», у которой нет другой и задачи, другого и промысла в жизни, как кулачествовать в среде христианского населения? И именно потому, что их целое племя, а не одиночные явления, каковыми представляются так называемые «кулаки» из русских, – именно потому евреи, разоряя христианское население, выжимая из него последний сок, и сами не разживаются, не составляют богатого и благоустроенного общества.
Неправое стяжание – вот что вызывает гнев русского народа на евреев, а не племенная и религиозная вражда, как еще до сих пор утверждают некоторые, самоуслаждаясь сознанием своего собственного «культурного развития». В наше время не может быть и речи о религиозной средневековой нетерпимости, а уж особенно в русском народе, всегда отличавшемся и веротерпимостью, и человечностью по отношению к инородцам. Не только на западной нашей окраине, где пятивековое сожительство христиан и евреев установило в вероисповедном отношении совершенно мирный modus vivendi между ними, но и в остальной России, где всяких басурманов довольно, никогда от нашего народа не подвергались они никакому преследованию за веру, если только сами не посягали на оскорбление веры народной. Правда, предубеждение против евреев врожденно каждому христианину, и русскому также, но оно не настолько сильно, чтобы могло само по себе служить серьезным препятствием. к распространению и на них общих прав, присвоенных всем прочим русским подданным, какого бы племенного происхождения и какого бы вероисповедного закона они ни были. Немало обращается в русском обществе евреев, окончивших курс науки в высших учебных заведениях, имеющих разные высшие, так называемые либеральные профессии адвокатов, медиков, состоящих на службе и пользующихся полнотой гражданских прав: им трудно на что-либо пожаловаться, они ни у кого не в презрении, если только полученное ими образование выделило их из общего типа, присущего евреям как нации. Нам самим удалось встречать во время наших разъездов по России, и именно в Бессарабии (хотя уже и давно), евреев вполне честных, высоко просвещенных, чуждых всякого антихристианского фанатизма, о которых мы сохраняем самое отрадное воспоминание, но таковые составляют лишь исключение – не о них и речь. Если бы дело шло только о таковых да о «Наоанах Мудрых», тогда в разрешении еврейского вопроса не встретилось бы и никакого затруднения; но дело идет о евреях как племени или даже как «нации»: так они в своих литературных органах и сами себя называют, да они и действительно представляют из себя особый своеобразный – социальный и даже в некотором роде политический организм.
Пора иметь мужество наконец посмотреть делу прямо в глаза и при обсуждении еврейского вопроса отрешиться от всяких предвзятых теорий, по-видимому, возвышенных, гуманных и либеральных, которыми у нас, да и в Европе, этот вопрос еще так плотно окутан, что истинная его сущность до сих пор плохо дается уразумению. Так называемые антиеврейские беспорядки красноречиво свидетельствуют, что «гуманность» и «либерализм», с точки зрения которых обязательно было для образованного общества относиться к иудаизму, сказались на практике бесчеловечностью и тиранией для беззащитного христианского населения: очевидно, что то были ложная гуманность и ложный либерализм, – ложные потому, что были совершенно чужды живого познания действительности и не принимали в соображение реальной, жизненной правды. Только на почве этой правды и может быть отыскано основание для такого истинно разумного отношения к евреям, которое, делая их безвредными для христиан, было бы действительным благом и для них самих. Поэтому плохую, бесчеловечную услугу оказывают евреям те наши «либералы» и иудофилы, которые почитают своим всенепременным долгом защищать евреев quand тете: отрицая их дурные свойства
