товары на срок, то есть обязуется доставить их к такому-то времени; фурщик не может обязаться сроком, ибо в случае ненастья, волы везти не могут: шея у них от дождя, под деревянным ярмом, преет; приходится останавливаться и выжидать погоды. Извозчик проходит верст по 50 в сутки; волы — не более 30 верст, а если дорога сколько-нибудь грязна, то 15, 10 верст и менее. Фурщик редко берет товар «в Россию», предпочитая ей «свои места», южные; извозчик отправляется хоть на край света, если только уверен, что и для обратного пути найдет себе работу. Зато фурный извоз несравненно дешевле конного, потому что волы летом питаются одним подножным кормом да и сам малороссийский фурщик несравненно умереннее в образе жизни великорусского извозчика. Известно, что великорусский извозчик любит здоровую и сытную пищу, что он не жалеет корму и для лошадей, и два раза в сутки останавливается на постоялых дворах, где платит наличные деньги за обед и ужин для себя, за овес и сено для лошади, за постой, за ночлег. Напротив того, малороссиян всегда останавливается и ночует в поле, в поле обедает и ужинает; разведет огонек, сварит себе кашицу из круп, взятых из дома, да поест вяленой рыбы, вот и все, а волы его пасутся на дешевом, а иногда и на даровом подножном корму. Впрочем, и срочная извозчичья доставка не всегда бывает верна. В начале Крещенской ярмарки 1854 года было такое бездорожье, что изнуренные лошади не могли идти далее, и извозчики, сложивши товары в разных деревнях, селах и городах, сами ушли. Много было хлопот купечеству; наконец, приняты такие меры, чтоб извозчики в подобных случаях всегда обращались к местной полиции, которая обязана дать знать о том хозяину груза и принять товар под сохранение. — Вообще дело делается еще очень просто. На каждой ярмарке вы можете видеть, как останавливается обоз, доехав до ярмарочной площади, и как извозчик, вынув из-за сапога накладные, обращается то к тому, то другому купцу с просьбою указать ему лавки хозяев, ибо нередко один и тот же извозчичий транспорт везет товары не одного, а многих торговцев.

Должно сказать правду, что много сил и времени пропадает даром в этом промысле и еще более в малороссийском извозе. Впрочем, такой порядок вещей носит уже в себе самоосуждение и должен неминуемо исчезнуть; но скоро ли и когда — решить трудно.

Малороссийских фурщиков называют также чумаками, хотя это имя принадлежит собственно тем, которые ходят на Дон и в Крым за солью и рыбой. Чумацкий промысел так древен, так сроднился с Малороссией, с ее бытом, ее преданиями, ее природою и облегающею ее с юга степью, что предстоящая близкая кончина этого промысла, должно признаться, много отнимет поэтической прелести у Малороссии вообще, у Черноморской степи в особенности. Разумеется, мы бы ни на минуту не задумались в подписании смертного приговора «чумакованию» проложением железных путей; но было бы странно, если б, вступая в новую чреду жизни, мы не оглянулись назад с некоторою грустью, не простились дружески с исчезающим от нас древним, вековым народным обычаем! Народная поэзия посвятила чумакованью целый богатый отдел песен, отражающих в своей унылой однообразной мелодии пустынность и однообразие степи и тихое, мерное движение волов. Не только песням, но и для картин живописцев не раз служила содержанием безбрежная степь, с безоблачным небом, с палящим солнцем, с седым ковылем, лениво влекущиеся волы и медленно выступающий загорелый чумак, в дегтяной рубашке, с коротенькой люлькой, без шапки, несмотря на жгущий полдень.

Впрочем, чумацкие походы заслуживали бы не одного поэтического описания, но и внимательного изучения. Любопытно их внутреннее управление*; но еще любопытнее те пути, которые только им известны и которые они проложили через степи, еще в то время, когда они еще были вполне дики и пустынны, и не только через степи, но и через самую Малороссию. Существует мнение, что чумацкие тракты обходят все горы и переправы. Но объяснение с чумаком очень затруднительно, потому что он не станет отвечать вам на ваши расспросы, особенно же великороссу, не говорящему по-малороссийски. Чумак бывает ранний и поздний. Ранний чумак отправляется в Крым в апреле и мае, возвращается, потом в конце августа снова идет в путь: тогда он называется поздним. Впрочем, некоторые из них ходят только весною, другие осенью; некоторые успевают вернуться, в случае сухой погоды, и из второго рейса, другие остаются там зимовать. Так как время последнего чумацкого похода, когда чумаки, идущие порожняком, ищут попутного груза, совпадает со временем Успенской ярмарки, то это обстоятельство придает ей особенно важное значение для тяжелых товаров. Русские купцы отличают чумака крымского, который ходит в Крым и на Дон, на Азов, от чумака одесского, или малороссийского фурщика, который промышляет только извозом и соли и рыбы не привозит. Крымские чумаки не бывают на Ильинской ярмарке, но большая их часть собирается к Успенской, в Харьков. — О размерах чумацкого промысла можно судить по тому, что для подъема одной соли, провозимой только через Харьковскую губернию в количестве 3 миллионов пуд (по исчислению г. Рославского)**, нужно 100 т. подвод или фур, полагая на фуру кругом по 30 пудов; но как соль обыкновенно доставляется в два похода, то, сокращая это число наполовину, все-таки получим 50 т. подвод, которые, отправляясь за солью порожняком, могут нагружаться товарами. Впрочем определить число подвод на ярмарках нет никакой возможности, ибо многие из них как великорусские, так и малороссийские успевают, в течение одной ярмарки, сгрузить товары, нагрузиться новыми, отвезти в недалекий пункт, вернуться и снова нагрузиться.

* Чумаки отправляясь в поход, образуют из себя артели, избирают атамана и на время похода обязуются иметь все общее, отказываются, так сказать, от всякой личной собственности и прибыли.

** См.: Мысли о железной дороге от Харькова к Черному морю, речь, говоренная в торжественном собрании Харьковского университета 31 августа 1852 г. профессором Рославским.

Цены провоза, разумеется, подвержены колебаниям и зависят от разных случайных обстоятельств. По сделанному нами подробному исчислению, провоз товара, объехавшего все десять ярмарок, стоит, по среднему счету, на одних конных подводах 11 руб. 55 коп. асе, а на конных и воловьих 9 руб. 70 коп. асе. за пуд: мы разумеем здесь не доставку товара с места производства, а одно кочеванье между ярмарками, составляющее 2405 верст по сокращенному извозчичьему счету. Не всякий товар способен выносить подобный расход; впрочем, и не всякий товар, как мы уже имели случай заметить, перевозится с ярмарки на ярмарку. Тем не менее издержки провоза очень велики; понятно, что купцы, желая сокращения расходов, стараются иметь по нескольку ярмарок в одном пункте и что в торговле тяжелыми товарами заметно видимое стремление к оседлости.

К сожалению, мы до сих пор не имеем специальной карты транспортных и извозчичьих дорог в России, ни подробного их описания. Нельзя достаточно надивиться, каким образом проложены эти пути народом, без помощи науки, с прямизною и краткостью необыкновенными, на таком огромном пространстве. Упомянем здесь только о некоторых. Из трактов, пересекающих Украину, замечательны: Сагайдак, Ромодан и Муравский шлях. Сагайдаком называется путь между Ворсклою и Пелом; Ромоданом некоторые зовут путь от Переяслава на Лубны и из Лубен на Зеньков и Гадяч, другие — путь от Лохвицы в Кременчуг. Что же касается до древнего Муравского шляха, то в книге большого чертежа часть его указывается близь следующих урочищ: «А выше Нового Городища 10 верст Гадское, а Гадичье тож… А сверху от Муравские дороги 20 верст в реку Псел пала речка Пселец, ниже Белгородской дороги, что лежит в Белгород из Курска… А река Ворскл вытекла от Муравские дороги от верху реки Липового Донца, а потекла подле Муравские дороги до устья речки Рабыни и до Мерла и от Мерла потекла в Днепр». Некоторые исследователи называют Муравским шляхом транспортную дорогу, идущую с Дону на Ва-луйки (Воронежской губернии), оттуда на Тим (Курской губернии) и далее к Оке, вообще от Дона к Оке; другие полагают, что это название относится к дороге, идущей от Днепра, в Екатеринославской губернии, через Змиев (Харьковской губ.), до города Тима, вообще от Днепра к Оке. Впрочем, Муравский шлях означен определительно на карте, находящейся при …плановом описании Украины (XVII в.). Мы с своей стороны можем утвердительно сказать еще, что непочтовый тракт от Ливен (Орл. губ.) до Белгорода (Курской) называется у великорусских извозчиков Муравским шляхом.

Вот какою дорогою идут вообще товары из Москвы в Харьков:

Из Москвы до Тулы по шоссе………………….169 верст

Из Тулы сворачивают и по почтовой дороге едут до Ефремова..131 -«-

Из Ефремова на Ливны (Орловской губ.) непочтовым трактом…89 -«-

Из Ливен на Старый Оскол и Муравским шляхом………………….275 -«-

Из Старого Оскола в Белгород Муравским шляхом………………..275 -«-

Из Белгорода до Харькова почтовым трактом……………………….75 -«-

На карте г. Шуберта обозначены только непочтовые тракты от Ефремова в Ливны и из Ливен в Старый Оскол, но из Старого Оскола в Белгород транспортной дороги не показано.

Сверх расходов провоза, купцу предстоят расходы на ярмарке: за наем лавки, за квартиру, за стол в ярмарочное время, всегда на все возвышающие цены. За одни лавки в красном ряду приходится отдать в год иногда до 1000 р. сер. Ярмарки же требуют содержания особых приказчиков, жалованья служителям, издержек прогонных и много других, которые для краснорядца не очень чувствительны, но для торговца товаром недорогим и цены определенной — чрезвычайно тягостны. Краснорядец может покрыть свои расходы, накинув на аршин ситцу копейку или две ассигнациями; но железный торговец, если накинет на пуд железа и одну копейку серебром, так немного выиграет. — Мы должны кстати предупредить читателей, что на ярмарках и вообще в малороссийской торговле все расчеты ведутся на ассигнации, так как серебряный рубль представляет слишком крупную единицу. В самом деле, какою дробью по счету на серебро определить ценность ассигнационной копейки? Поэтому и мы в нашем описании постоянно держались ассигнационного счета там, где переложение его на серебро сопровождалось дробями, на практике не употребительными. Но в Малороссии еще существует в простом народе особый счет денег: деньги вообще называются там грошами, а прежний русский медный грош шагом. Если вы меняете на гроши 3 к. сереб., то вам сдают шесть шагов, то есть 12 к. асе, так что, разменяв в виде медных трехкопеечников целый рубль серебром, вы можете получить за них старыми медными грошами не 3 р. 50 к. ассигнациями, а 4 р. ассигнациями. Между тем, целковый или карбованец, серебряный или бумажный, ходит и там 3