теперь г. Рыльску, то вот некоторые сведения, не лишенные интереса и, по нашему мнению, бросающие свет на многие подобные явления русской торговли.
Предание говорит, что первый завел эту торговлю в Рыльске и открыл для рыльских граждан сношения с заграничными купцами некто купец Филимонов, которого немцы, из уважения к его необыкновенному уму и торговым дарованиям, чествовали фоном. Это название перешло и в Россию, так что не только в Рыльске, но и по всей окрестной стороне, даже в простом народе, знаменитый купец известен был под именем фон Филимонов. По смерти его, торговый его дом рушился и потомки, перейдя в другое звание, давно уже покинули город; но память о нем живет и поныне между жителями Рыльска. И теперь в Рыльске есть купец Филимонов, один из сильнейших торговцев косами, вовсе не родственник, а только однофамилец основателя Рыльской косной торговли; но замечательно, что уличное, народное прозвание настоящего, современного Филимонова — Фончиков, как бы в отличие от титула полного фона, которым пользовался некогда знаменитый фон Филимонов! В самом деле, достойно внимания, как много имеет значения для торговой жизни общества личность одного человека. Заграничные сношения Рыльска вовсе не были следствием выгодных условий местности, и никакими географическими причинами нельзя объяснить, почему именно к Рыльску привилась косная торговля, а не к Путивлю, не к Киеву, не к Глухову… Но явился предприимчивый человек, который отважным примером проложил новую дорогу капиталам, и вот вскоре почти все общество рыльских граждан двинулось по проторенной дороге, пользуясь устроенными сношениями, знакомством с заграничными купцами, кредитом и опытом Филимонова, обратившимися в общее достояние. Таким образом завелась, установилась и усвоилась Рыльску торговля косами, проникла в быт, образовала привычки и предания, и почти 100 лет сряду удерживалась за ним в виде монополии, необеспеченной впрочем, как мы уже сказали, ни условиями местности, ни формальными правами, а только одним живым обычаем и тем, как выражаются в подобных случаях русские торговцы, что «так уже повелось, таково уже в Рыльске искони заведение». — Разумеется, такое основание непрочно, и в настоящее время рыльские купцы горько жалуются на упадок косного торга, тогда как он не упал, а усиливается, и только переходит в другие руки. Вступив в постоянные сношения с иноземными купцами и часто посещая Германию, рыльчане завели у себя и другие отрасли заграничной торговли: посылая извозчиков за сенокосными косами, они стали отпускать за границу щетину, гриву, шкуру, пух, перо и другие прасольские товары, и сами, кроме кос, закупали в Бреславле и в других городах сукна, которыми в особенности славилась тогда Силезия. Оттого и теперь, когда заграничных сукон почти вовсе нет в продаже и все они заменены изделиями русской, польской и остзейской фабрикации, торговля сукнами на Украине почти вся сосредоточена в руках рыльских купцов. Без этого объяснения трудно было бы понять, почему на всех ярмарках являются именно рыльские лавки с сукнами и рыльские же торговцы содержат в Харькове постоянные, обширные суконные магазины, тогда как торговля сукнами им так же с руки, как и другим соседним городам.
Сделаем теперь несколько замечаний о продавцах и о покупателях.
1) Почти все московские купцы-краснорядцы, а также заводчики, предлагающие товар из первых рук, могут быть названы только продавцами, в том смысле, что сами они ничего на ярмарках не покупают. Впрочем, неторные суконные фабриканты и кожевенные заводчики, продавая свои изделия, приобретают здесь же сырые материалы для своего производства — шерсть и кожи. Некоторые являются только для покупок, например из Крыма, из Бессарабии; одни больше продают, чем покупают; другие больше покупают, чем продают. Торговцы Черниговских Слобод забирают множество мануфактурных произведений и сбывают множество предметов прасольской торговли. Вообще трудно постановить резкое разграничение продавцов с покупателями. 2) Не допускает также строгости и разделение торговцев на фабрикантов или заводчиков и на купцов, на продающих товары из первых или из вторых рук. Мы уже заметили выше, что многие фабриканты, которые, разумеется, при статистическом описании, причисляются к классу первых производителей товара, держат в своих лавках и произведения чужих фабрикантов, «так, для своих покупателей», как они выражаются; следовательно, в отношении к этим произведениям, они уже являются купцами, продающими из вторых рук.
3) Точно так и оптовые торговцы иногда доводят оптовую продажу до такого ничтожного размера оптовых партий, что она совершенно обращается в розничную. Иногда же и розничный продавец продает, при случае, товар большими оптовыми партиями; иногда в одном и том же лице соединяются оба способа торговли. Например, меховщики — торгуя оптом дешевыми мехами, продают дорогие поштучно. 4) При рассмотрении официальных данных, необходимо иметь всегда в виду, что название города, к которому принадлежит купец, часто не имеет никакой связи с его торговлею. Например, в списках официальных вы прочтете: «Бердянские купцы с красными товарами и сукнами; ейские купцы с железным» и проч. На деле выходит, что ни бердянский, ни ейский купец никогда Бердянска и Ейска даже в глаза не видали, а проживают в Богородске или Ельце. Так как Бердянск и Ейск — привилегированные города, приписавшиеся к которым достигают почетного гражданства скорее, чем в других городах, то многие великорусские купцы увлеклись такою выгодою, а евреи создали из этого особого рода спекуляцию. Необходимым условием для звания местного купца в этих городах полагается оседлость, то есть недвижимая собственность, земля или дом; поэтому на ярмарку нередко являются к русским купцам евреи с предложением приписать их к Ейску или Бердянску, получают доверенность и деньги, покупают или заказывают какую-нибудь хатку из камыша, навоза и глины и привозят своему доверителю все нужные документы и свидетельства. 5) Названия, присвоенные обычаем некоторым товарам, также могут ввести в заблуждение. Например, на каждой ярмарке вы увидите временной, а в некоторых городах постоянный, деревянный или каменный ряд лавок под названием «Суздальского» ряда. Почти все великорусские краснорядцы, торгующие бумажными товарами, в обыденной речи называются Суздалами, а товары их Суздальскими. В частности, это название присваивается фабрикантам и товарам Владимирской губернии, и даже Костромской. Между тем из Суздаля приезжают только два купца (два брата Назаровы), а из прочих уездов Владимирской губернии — 15. Не есть ли этот обычай живой след народной исторической памяти, отголосок давней старины, когда весь тот край известен был народу под славным именем Суздаль? Есть многие товары, которым названия нисколько не соответствуют. Так, например, овощный товар не заключает в себе почти никакой овощи и правильнее должен назваться съестным товаром. В игольном товаре почти нет ни одной иголки, или, во всяком случае, она составляет самую ничтожную часть этого товара, под которым разумеется разный галантерейный товар простой работы и низшего качества. Весьма трудно определить, что именно следует понимать под названием москотельных и бакалейных товаров: есть товары, которыми равно торгуют и бакалейщики и москотилыцики; бакалейными товарами называет свои товары и каждая овощная лавка. В большей части официальных ведомостей они причислены к русским товарам, тогда как бакалея, если под нею разуметь сухие фрукты и ягоды, получается из Греции, Архипелага, Турции и Малой Азии, а москотиль, то есть коренья и краски, — также из-за границы. 6) Также по обычаю, происхождение которого, вероятно, — давно забыто и самими торговцами, многие товары, вовсе не однородные, продаются вместе, в одной лавке, то есть один из них является придаточным к главному товару. Например, оптовые лавки с железом продают также и бечеву; при сахаре большею частию продается бумага, не сахарная, а простая писчая и оберточная; при игольном или галантерейном простом товаре имеются некоторые предметы и москотильной торговли, преимущественно краски и т. п.
К числу ярмарочных продавцов товара, особенно замечательных по способу своей торговли, должно отнести вообще прасолов, чумаков и самовозов. Товар чумацкий есть собственно рыба и соль; мы еще воротимся к ним, говоря об извозе; самовозами называются те торгующие крестьяне, которые привозят товар на собственных лошадях или волах, а не на наемных.. Такие самовозы являются, например, из Саратовской губернии с конной гривой и байбачьими шкурами, из Нижегородской губернии с русским грибом, клюквой, циновкою и рогожей; из Полесья с польским грибом и т.п. Для тех из наших читателей, которые мало знакомы с торговым бытом России, не излишним будет изъяснение, что собственно разумеется под прасольством, о котором мы уже не раз упоминали и которое особенно сильно развито в нашем отечестве.
Прасольством называется сбор из первых рук, от первых производителей, таких однородных предметов сельского домашнего хозяйства и промысла, которые, будучи рассеяны по рукам производителей, сами по себе, так сказать, в одиночку, не имеют особенного значения и ценности. Только собранные вместе, совокупленные в одну массу, годятся они в дело, получают и ценность и значение в торговле. Прасольский товар — товар сборный. Важность этого промысла для России объясняется как слабостью городской централизации, так в особенности тем, что у нас сельская промышленность не сосредоточена в руках немногих землевладельцев, а есть достояние всего сельского сословия, что сельское народонаселение наше живет оседло, раздроблено на бесчисленное множество отдельных хозяйств, из которых каждое имеет свою землю, свою мелкую долю участия в общем народном хозяйстве и промышленности. Возьмем, например, прасольский товар щетину: крестьянка собирает небольшой пучок щетины около своих свиней; сам по себе, отдельно взятый, этот пучок не имеет никакой ценности, но является ходебщик с товарами, берет у крестьянки пучок щетины, платит ей безделицу или меняет на какое-нибудь оловянное колечко и таким образом набирает огромное количество пучков, которые, переходя от мелких купцов к крупным, поступают на фабрики и заводы или отправляются за границу. Ходебщик-прасол служит посредником между крестьянским и купеческим сословием, избавляет крестьян от издержек, сопряженных с провозом товара до места сбыта, и доставляет крестьянскому хозяйству немалые выгоды. С одной стороны, рассеянное народонаселение, огромные пространства, недостаток удобных сообщений были бы неодолимым препятствием для сбыта купеческих товаров, если б не разносила их по потребителям кочевое племя торговцев-пешеходов и самовозов. С другой стороны, без их деятельного посредничества, несметные богатства России, раздробленные в простонародном быту на миллионные частицы, оставались бы еще надолго мертвым капиталом. Было бы весьма полезно и любопытно знать в подробности размеры этой торговой силы и механизм ее внутреннего, древнего устройства. Прасольская деятельность охватывает всю Россию, разумеется изменяясь по местности и товару, принимая в себя разные характеристические особенности, разделяясь на многие разряды и виды*. Некоторые прасольские промысла имеют даже свои домашние, разумеется неписаные, уставы, свой условный язык (напр., угличане-холщевники и другие). В Малороссии как промысел, так и самый прасольский товар,
