лжи.

Всюду, гд? воцарился парламентскій режимъ и гд? механизмъ политическихъ партій им?етъ опред?ленную хронологическую давность, другими словами, всюду, гд? политическое зодчество находится въ рукахъ профессіональныхъ политиковъ, мы видимъ картины систематическаго подкупа населенія, открытаго и грубаго пресл?дованія своихъ личныхъ интересовъ, давленія администраціи, видимъ «политикановъ» и «маріонетокъ».

Чтобы уб?диться въ этомъ, вовсе не надо читать «анархистовъ». Довольно проб?жать такія спокойныя и солидныя изсл?дованія, какъ книгу Брайса, Ш. Бенуа и особенно книгу Острогорскаго — «О демократіи и организаціи политическихъ партій», гд? дается богат?йшій, почти исчерпывающій матеріалъ для сужденія о политическихъ обычаяхъ и порядкахъ избирательной борьбы въ Англіи и Америк?.[18] «Недостатки» парламентаризма — неотд?лимы отъ самаго существа парламентарной демократіи. Она сама есть великое зло.

Осуждая парламентаризмъ, анархизмъ осуждаетъ и тотъ механизмъ, который лежитъ въ основ? его — механизмъ политическихъ партій.

Партія — въ условіяхъ современнаго правового государства — есть органъ политическаго представительства интересовъ опред?ленной общественной группы или общественнаго класса[19].

Такимъ образомъ, партія становится аппаратомъ приспособленія къ государственно-правовому строю. Она есть — группировка людей, примыкающихъ къ общему политическому міровоззр?нію, объединенныхъ однородной программой и подчиненныхъ однородной дисциплин?. Задача ея — выявлять и представлять волю опред?леннаго общественнаго класса, какъ въ собственныхъ партійныхъ организаціяхъ, такъ — и въ соотв?тствующихъ государственныхъ и муниципальныхъ учрежденіяхъ.

Сама же партійная организація въ процесс? дальн?йшаго развитія пріобр?таетъ сл?дующія характерныя особенности.

А) Члены партіи, вступая въ парламент? (центръ современной партійной жизни) въ сотрудничество съ представителями иныхъ враждебныхъ партійныхъ организацій, утрачиваютъ чистоту классоваго идеала. Въ начала, представляемыя классомъ, врываются чуждыя имъ, государственно-парламентскія ноты, вырабатывается эклектическая, съ ур?зками и оговорками, практическая программа д?йствій (отличная отъ теоретической, сберегаемой для парадовъ), которая при слабости партіи становится настолько эластичной, что постепенно утрачиваетъ специфическій классовый привкусъ и можетъ быть подогнана къ общему уровню программъ, выработанныхъ большинствомъ парламента.

B) Представительство интересовъ становится сложной дипломатической миссіей — требующей не столько яснаго сознанія классовыхъ интересовъ, сколько ум?нія проникать мысли противника, улавливанія шансовъ разнородныхъ программъ и искуснаго использованія промаховъ противника. Подобная миссія не можетъ быть поручена любому, для нея требуется изв?стный образовательный уровень, умственная дрессировка, интеллигентность. Представительство становится профессіей; образуются партійные комитеты, канцеляріи, сформированные наполовину на бюрократическихъ, наполовину на филантропическихъ началахъ, съ неизб?жной іерархіей и столь же неизб?жнымъ паразитизмомъ. Представительство въ парламент? становится соблазнительной карьерой.

Партійныя организаціи наполняются людьми, чуждыми своимъ классовымъ происхожденіемъ, своимъ «бытомъ», даже своей подлинной «психологіей» (для партійнаго челов?ка довольно вн?шняго сочувствія — принятія программы) тому классу, интересы котораго они представляютъ. Такъ у партійнаго челов?ка между его экономическимъ положеніемъ и его идеологіей можетъ не быть никакой связи. Милліонеры и нищіе могутъ быть членами одной партіи. Столь-же разнородны и кліенты посл?дней.

Разросшаяся партійная организація превращается въ совершенно самостоятельную среду, которая, хотя и прислушивается къ хору классовыхъ голосовъ, но въ большинств? случаевъ им?етъ свое, предопред?ленное мн?ніе, выработанное передовыми мыслителями, дискуссіями и турнирами партійныхъ людей, партійной прессой. Мн?ніе это становится обязательнымъ правиломъ поведенія для людей класса. Постепенно представительство вырабатывается въ тяжелый самодовл?ющій аппаратъ, оторванный отъ экономической основы и т?мъ не мен?е претендующій управлять классомъ.

Такъ рождается партійная гегемонія.

С) Обособленіе партійнаго механизма и своеобразное его рекрутированіе порождаютъ еще одно любопытное явленіе.

Въ партійной организаціи, заполненной «интеллигентскими профессіоналами», царитъ культъ разума — (партійнаго), в?ра въ его неограниченную силу, и пренебрежительное отношеніе, если не совершенное игнорированіе реальныхъ запросовъ жизни. Партійная работа всегда носитъ характеръ отвлеченности, схематизма. Партійные раціоналисты обладаютъ секретомъ и монополией соціологическаго прогноза. Отъ дня образованія партіи до достиженія «конечныхъ ц?лей» имъ изв?стно все напередъ. Этимъ поверхностнымъ универсализмомъ подготовляется партійный авантюризмъ, т?, въ сущности, безотв?тственныя выступленія, которыя являются самой страшной язвой партійной жизни. Партійные мудрецы, на основаніи произвольныхъ построеній и столь же произвольныхъ истолкованій ихъ, провоцируютъ классъ на выступленія, быть можетъ чуждыя реальнымъ условіямъ, въ которыхъ онъ живетъ.

Ни одна партія не можетъ дать такого богатаго матеріала для иллюстраціи нам?ченныхъ положеній, какъ политическая партія пролетаріата.

Это объясняется, конечно, прежде всего потому, что, всл?дствіе отсутствія соотв?тствующей подготовки, именно рабочій классъ породилъ т? вліятельные соціалистическіе штабы, которые взяли въ свои руки всю иниціативу классовой пролетарской политики.

Коммунистическій манифестъ былъ не только указаніемъ на новые методы изсл?дованія общественныхъ явленій, онъ былъ также геніальной попыткой соціологическаго прогноза. Въ немъ пролетаріату были показаны и осв?щены не только его прошлое и настоящее, но предуказаны и будущія судьбы. Отвлеченныя спекуляціи мыслителя сковывали пролетаріатъ разъ навсегда опред?ленными методами борьбы съ капитализмомъ. На иные возможные поб?ги пролетарскаго самосознанія было заран?е наложено veto. Борьба классовъ была объявлена борьбой политической и ближайшей ц?лью пролетаріата должно было стать образованіе самостоятельной политической партіи и завоеваніе демократіи[20].

И соціалъ-демократія съ увлеченіемъ пошла на завоеваніе «государства». По выраженію бывшаго с.-д. Михельса, для соціалъ-демократіи стала «высшимъ закономъ — боязнь потерять своихъ избирателей и свои средства».

Но для усп?шнаго завоеванія парламента соціалистическая партія должна была отказаться отъ отстаиванія классовой платформы въ чистомъ вид? и перешла къ политик? оппортунизма.

Когда то старый Либкнехтъ протестовалъ противъ оппортунистической политики, на которую, по его уб?жденію, неизб?жно обречена любая соціалистическая партія въ парламент?. …«Священные принципы, серьезная политическая борьба — говорилъ онъ — понижаются парламентскими стычками; между т?мъ въ народ? поддерживается иллюзія, что рейхстагъ можетъ р?шить соціальный вопросъ…» Но это… было давно. Съ т?хъ поръ утекло много воды. Шум?ли «молодые» въ 1891 г., упрекая вождей германской соціалъ-демократіи за то, что они убиваютъ революціонный духъ партіи и обращаютъ ее въ партію мелко-буржуазную. Съ «молодыми» было покончено. Старый же Либкнехтъ обвинилъ ихъ въ анархизм?, Бебель пугнулъ техническимъ могуществомъ современнаго государства и спокойствіе было возстановлено. Съ т?хъ поръ въ увлеченіи борьбой съ смутьянами и Либкнехтъ и Бебель не разъ были уносимы «реформистскимъ потокомъ и иной разъ трудно было отличить аргументацію Фольмара или Бернштейна отъ аргументаціи ортодоксальнаго центра.[21]

Р. Михельсъ въ изсл?дованіи о германской соціалъ-демократіи зам?чаетъ, что д?ти партійныхъ соціалистовъ, вышедшихъ изъ рабочей среды — выростаютъ въ новой сред? и, если не пріобр?таютъ симпатій къ новому классу, то обнаруживаютъ совершенный политическій индифферентизмъ. Такимъ образомъ, отъ буржуазіи откалываются элементы, чтобы встать въ соціалистическіе ряды; поднявшіеся изъ пролетаріата пристаютъ къ буржуазіи. Михельсъ указывая, что изъ 81 представителя соціалъ-демократіи въ рейхстаг?, 22 — занимаются свободной профессіей и буржуазными занятіями, 24 — предприниматели и только 35 — подлинные рабочіе, меланхолически зам?чаетъ: «Первоначально пролетарская фракція становится все бол?е и бол?е мелко-буржуазной». Но такой или приблизительно такой составъ им?ютъ вс? соціалистическія партіи.

Бюиссонъ пытался, возражая противникамъ соціалистическаго парламентаризма, объяснить этотъ несоціалистическій характеръ соціалистической партіи. Критики забываютъ, — писалъ онъ — что страна состоитъ не изъ однихъ рабочихъ и что парламентъ долженъ быть занятъ общими вопросами, прежде ч?мъ приняться за соціальныя реформы.

И кліентела соціалистической партіи растетъ неограниченно. «Парламентскій соціализмъ — писалъ Сорель — говоритъ на столькихъ языкахъ, сколько у него родовъ кліентовъ; онъ обращается къ рабочимъ, къ мелкимъ хозяйчикамъ и крестьянамъ. Вопреки Энгельсу, онъ занимается фермерами, то онъ патріотъ, то онъ яро выступаетъ противъ арміи. Никакое противор?чіе не успокаиваетъ его — опытъ показалъ, что во время избирательной кампаніи возможно собрать силы, которыя, собственно говоря, должны бы были высказаться противъ марксизма. И этимъ же объясняются и усп?хи соціалъ-демократіи, ея Пирровы поб?ды»…«Возрастающему усп?ху соціалъ-демократіи — писалъ недавно одинъ изъ постоянныхъ обозр?вателей германской жизни — ничто такъ не сод?йствуетъ, какъ та энергія, съ которой онъ подставляетъ за посл?дніе годы на м?сто классоваго идеала общепрогрессивный. Рядовой избиратель голосуетъ не за «экспропріацію экспропріирующихъ» и не за демократическую республику…»

Въ этихъ условіяхъ отъ соціалистическихъ представителей, претендующихъ на д?йствительную роль въ парламент?, требуется прежде всего искусное сочетаніе соціализма съ разнородными принципами.

Прим?рами могутъ служить министеріализмъ, въ лице Милльерана, бріандерія, легко освободившаяся отъ вс?хъ соціалистическихъ покрововъ, жоресизмъ, оправдывавшій любой шпіонажъ (въ арміи) для спасенія радикальнаго министерства Комба. Посл?днее было столь зазорно, что даже Каутскій писалъ: пусть Жоресъ спасъ министерство (зас?даніе 4 Ноября 1904 г.), но онъ скомпрометировалъ соціализмъ.

Такова — трудная, зато безпроигрышная политика соціалистическаго парламентаризма: кип?ть противъ буржуазіи во имя угнетеннаго пролетаріата, спасать буржуазное министерство, хотя бы съ н?которымъ ущемленіемъ соціализма, возглашать себя мученикомъ «идеи» и класть въ удобномъ случа? «идею» подъ сукно. Разносторонность современнаго Тартюфа — изумительна.

И наибол?е изумительно въ волшебныхъ обращеніяхъ парламентскаго соціалиста — его отношеніе къ классу.

Выше мы сказали, что современная партійная организація есть культъ разума. И «марксисты» не составляютъ исключенія.

«Діалектическій матеріализмъ — писалъ Плехановъ — служитъ лишь для того, чтобы возстановить и сд?лать неограниченными права и силы челов?ческаго разума»… Я червь — говоритъ идеалистъ. Я — червь, пока я нев?жественъ, возражаетъ матеріалистъ—діалектикъ; но я богъ, когда я знаю. Tantum possumus, quantum scimus!»

Итакъ, знаніе — богъ! Въ дух? такого восторженнаго раціонализма опред?лилъ марксизмъ и отношеніе партіи къ классу. Только партія — полагаетъ Плехановъ, можетъ хранить въ чистот? пролетарскіе идеалы.

И нигд? предпочтеніе партіи классу не принимало такихъ уродливыхъ формъ, какъ въ рядахъ именно русской соціалъ-демократіи.

Особенно поучительна, въ этомъ смысл?, классическая позиція «Искровцевъ». Въ то время какъ «экономисты», оставаясь на почв? истинно демократическихъ началъ, высказывались за необходимость предоставленія иниціативы самому рабочему классу, за желательность его широкой самод?ятельности, «политики» пропов?дывали крайній, до конца идущій централизмъ». Движеніе представлялось имъ въ вид? организаціи — огромнаго заговорщическаго штаба, составленнаго исключительно изъ теоретиковъ движенія и над?леннаго полномочіями диктатора.

Психологія подпольной диктатуры, полной презр?нія къ самому пролетаріату, нашла яркое выраженіе въ изв?стной брошюре Ленина — «Что д?лать?» (1902 г.).

Идеальная соціалъ-демократическая партія представляется Ленину конспиративной организаціей теоретиковъ, сочувствующихъъ движенію. Во глав? движенія — штабъ «профессіональныхъ революціонеровъ». Классъ — безгласное стадо, послушный органъ въ рукахъ штаба. «Исторія вс?хъ странъ — писалъ Ленинъ — свид?тельствуетъ, что исключительно своими собственными силами рабочій классъ въ состояніи выработать лишь сознаніе трэдъ-юніонистское. Ученіе же соціализма выросло изъ т?хъ философскихъ, историческихъ, экономическихъ теорій, которыя разрабатывались учеными представителями имущихъ классовъ, интеллигенціи».

Другой с.-д., Череванинъ писалъ еще р?шительн?е, заявляя, что соціалъ-демократія, даже опираясь на небольшую часть организованныхъ рабочихъ, можетъ говорить отъ имени всего пролетаріата, ибо классовое сознаніе соціалъ-демократа, это — будущее, классовое самосознаніе (sic!) всего пролетаріата»[22].

И в?рные своимъ «заговорщическимъ» лозунгамъ — русскіе соціалъ-демократы «большевики» (санкціонированные 2-мъ съ?здомъ), относятся пренебрежительно къ собственно-пролетарскому движенію, призывая своихъ посл?дователей отказаться вовсе отъ участія въ рабочемъ профессіональномъ движеніи, что въ свое время чрезвычайно облегчило правительственную борьбу съ профессіональными союзами.

Въ такую отвратительную погоню за властью выродились попытки кучекъ безотв?тственныхъ «интеллигентовъ» представлять интересы пролетарскаго класса. Неудивительно, что провокація и гешефтъ-махерство свили себ? прочное гн?здо въ «законспирировавшихся» кучкахъ.

И спрашивается, что же оставалось въ подобномъ «соціалъ-демократическомъ» толкованіи отъ марксизма, матеріалистическаго пониманія исторіи, классовой борьбы?

Разв? не подобныхъ идеологовъ, падающихъ съ неба, им?лъ въ виду Марксъ, когда саркастически