писалъ въ Коммунистическомъ Манифест?: «…Эти теоретики являются только утопистами, которые, желая удовлетворить потребностямъ угнетенныхъ классовъ, выдумываютъ системы, гонятся за наукой — возродительницей. Но по м?р? развитія исторіи, борьба пролетаріата пріобр?таетъ все бол?е и бол?е ясный характеръ и для этихъ теоретиковъ становится излишнимъ искать науки въ своей собственной голов?, теперь они должны только дать себ? отчетъ въ томъ, что происходитъ у нихъ передъ глазами и стать выразителями д?йствительности».
Какъ мало это вяжется съ «большевистскими потугами» — изображать «будущее классовое самосознаніе» пролетаріата.
Сторонники партійныхъ организацій, чуждые уродливыхъ централизмовъ, доказываютъ необходимость ихъ самостоятельности т?мъ, что профессіональное движеніе рабочихъ, погружая посл?днихъ въ тину повседневности, не можетъ способствовать выработк? общепролетарскаго идеала, что оно топитъ «конечную ц?ль» въ компромиссной борьб? въ пред?лахъ даннаго строя. Наконецъ, рабочее профессиональное движеніе, на изв?стныхъ ступеняхъ развитія, само начинаетъ требовать восполненія его политической борьбой и толкаетъ трэдъ-юніонистовъ на образованіе независимой политической рабочей партіи. Посл?дняя им?етъ задачей представлять общіе классовые интересы и, такимъ образомъ, раздвигаетъ самыя рамки рабочей борьбы, переходя непосредственно въ борьбу съ капиталистическимъ строемъ, борьбу противъ буржуазнаго общества. [23]
Такова точка зр?нія, наприм?ръ, глубокомысленнаго писателя и посл?довательнаго марксиста — Гильфердинга.
Однако, самъ Гильфердингъ, утверждая за политическимъ представительствомъ рабочаго класса такую важную роль, т?мъ не мен?е признаетъ, что поб?да рабочихъ обусловливается «не только политическимъ возд?йствіемъ».
«.. Посл?днее, напротивъ, можетъ воспосл?довать и въ конц?-концовъ ув?нчаться усп?хомъ лишь посл? того, какъ профессіональный союзъ достаточно обнаружилъ свою силу — показалъ, что онъ съ величайшей энергіей и интенсивностью можетъ проводить чисто экономическую борьбу, съ такой интенсивностью и энергіей, что ему удается расшатать сопротивленіе буржуазнаго государства, которое отказывалось вм?шиваться въ условія труда неблагопріятнымъ для предпринимателей способомъ, и что политическому представительству остается лишь окончательно сломить это сопротивленіе. Положеніе далеко не таково, чтобы сд?лать профессіональный союзъ излишнимъ для рабочаго класса и зам?нить его политической борьбой: наоборотъ, возрастаніе силы профессіональной организаціи становится необходимым условіемъ всякаго усп?ха».
Такъ политик? отводится настоящее м?сто: роль арріергарда вь движеніи.
И дал?е Гильфердингъ еще бол?е укорачиваетъ партійныя претензіи на монополію въ руководительств? классовымъ движеніемъ.
Гильфердингъ, проницательный изсл?дователь современнаго капитализма, прекрасно понимаетъ и природу современнаго государственно-правового строя. Ему ясно, что государство давно стало слугой капиталистическаго класса. «Капиталъ — пишетъ онъ — устраняетъ свободную конкурренцію, организуется, и, всл?дствіе своей организаціи, пріобр?таетъ способность овлад?ть государственной властью, чтобы непосредственно и прямо поставить ее на службу своихъ эксплоататорскихъ интересовъ», и дал?е онъ называетъ государство «непреодолимымъ орудіемъ охраны экономическаго господства».
И высказанныя выше частныя зам?чанія Гильфердинга окончательно закр?пляются въ его общей соціальной концепціи. «Финансовый капиталъ въ его завершеніи — пишетъ онъ — это высшая ступень полноты экономической и политической власти, сосредоточенной въ рукахъ капиталистической олигархіи. Онъ завершаетъ диктатуру магнатовъ капитала».
Но экономическій процессъ съ ростомъ диктатуры финансоваго капитала напрягаетъ до невыносимой степени вс? противор?чія классоваго буржуазнаго общества, объединяетъ вс? трудовые слои населенія противъ капиталистической диктатуры.
Какъ же разр?шатся эти противор?чія? Какъ произойдетъ соціальная революція? Черезъ счастливую комбинацію парламентскихъ голосовъ? Черезъ овлад?ніе цитаделью «государственной воли»? Ничуть не бывало.
Путь къ революціи, нам?чаемый Гильфердингомъ таковъ: «…Выполняя функцію обобществленія производства, финансовый капиталъ до чрезвычайности облегчаетъ преодол?ніе капитализма. Разъ финансовый капиталъ поставилъ подъ свой контроль важн?йшія отрасли производства, будетъ достаточно, если общество черезъ свой сознательный исполнительный органъ, завоеванное пролетаріатомъ государство, овлад?етъ финансовымъ капиталомъ: это немедленно передаетъ ему распоряженіе важн?йшими отраслями производства. Отъ этихъ отраслей производства зависятъ вс? остальныя, и потому господство надъ крупной промышленностью уже само по себ? равносильно наибол?е д?йствительному контролю, который осуществляется и безъ всякаго дальн?йшаго непосредственнаго обобществленія».
Итакъ, значитъ все д?ло въ «овлад?ніи финансовымъ капиталомъ».
Да! ..Но черезъ «завоеванное государство». Но для чего-же нужно это «завоеваніе государства», в?рнаго, какъ вид?ли мы выше, слуги капитализма, завоеваніе, требующее времени, энергіи, жертвъ? Ни для чего. По крайней м?р?, самъ Гильфердингъ дал?е пишетъ сл?дующее: «Захватъ шести крупныхъ берлинскихъ банковъ уже въ настоящее время былъ бы равносиленъ захвату важн?йшихъ сферъ крупной промышленности и до чрезвычайности облегчилъ бы первые шаги политики соціализма въ тотъ переходный періодъ, когда капиталистическій методъ счетоводства представляется еще ц?лесообразнымъ. Экспропріацію незач?мъ будетъ распространять на многочисленныя крестьянскія и промышленныя мелкія производства, потому что всл?дствіе захвата крупной промышленности, отъ которой они уже давнымъ давно находятся въ полной зависимости, они будутъ обобществлены при ея посредств?, какъ сама она будетъ обобществлена непосредственно. Сл?довательно, въ т?хъ случаяхъ, когда процессъ экспропріаціи оказался бы всл?дствіе децентрализаціи слишкомъ затяжнымъ и политически опаснымъ, будетъ возможно медленнымъ развитіемъ подготовить этотъ процессъ къ зр?лости; т.-е. однократный актъ экспропріаціи государственной властью превратить въ постепенное обобществленіе, ускоряемое т?ми экономическими выгодами, которыя сознательно представляются обществомъ: в?дь финансовый капиталъ уже позаботился объ экспропріаціи, поскольку она необходима для соціализма».
Я привелъ ц?ликомъ это длинное разсужденіе изъ-за его чрезвычайной характерности. Трудно дать бол?е полное и яркое признаніе ненужности «завоеванія государственной власти», если Гильфердингъ считаетъ возможнымъ уже сейчасъ «однократный актъ экспропріаціи государственной властью превратить въ «постепенное обобществленіе» и т.д., если захватъ крупныхъ банковъ уже сейчасъ былъ бы «равносилен захвату»… etc. «Завоеваніе государства» съ подобными оговорками есть отказъ отъ «завоеванія».Что такое «захватъ», какъ не замаскированная всеобщая соціальная стачка, соціальная революція, такъ, какъ ее понимаетъ, хотя бы и современный революціонный синдикализмъ.
Очевидно, что реальное пролетарское движеніе не нуждается въ завоеваніи «всеклассовыхъ» учрежденій. Простое соображеніе экономизаціи силъ, творческой ихъ концентраціи должно удержать его отъ того, чтобы разсылать своихъ представителей по такимъ м?стамъ, гд?, по самому существу д?ла, имъ, вооруженнымъ однимъ краснор?чіемъ, обезпечено пораженіе.
ГЛАВА VI. Анархизмъ и его средства.
Анархизмъ, какъ в?рованіе, какъ мечта есть не только общественный идеалъ опред?ленной группы или партіи людей. Анархизмъ лежитъ въ тайникахъ челов?ческой природы. Что бы ни говорили временные, историческіе противники его — превосходство этого идеала надъ вс?ми политическими катехизисами и программами — очевидно. Только изув?ры и замученные рабствомъ могутъ отрицать высшій, освобождающій смыслъ анархистскихъ формулъ — права личности на безграничное развитіе и ея право творческаго самоутвержденія.
Вс? исторически изв?стныя концепціи общественнаго идеала — за р?дчайшими исключеніями — будь это — мечта о достиженіи «Божескаго царства» Августина или Беды, о «Федераціи» въ ц?ляхъ общаго мира Вико, о царств? «В?чнаго Евангелія» Лессинга, о торжеств? «идеи права» Канта, объ осуществленіи «челов?чности» Гердера, о прыжк? въ «соціалистическое государство», о воплощеніи «Теургіи» В. Соловьева, о наступленіи «анархистскаго строя» и т. д., и т. д. — вс?, въ конечномъ счет?, возвращаются къ челов?ку и свобод? его самоопред?ленія.
Можно сказать: потенціально вс? люди — анархисты и вс? разными путями идутъ къ анархизму.
Гранью, отд?ляющей современныя анархистскія единицы отъ милліоновъ будущихъ, возможныхъ анархистовъ — является выборъ средствъ для достиженія анархистскаго идеала.
И потому вопросъ о средствахъ анархизма выростаетъ въ самостоятельную проблему, требующую спеціальнаго разсмотр?нія.
Традиціонный методъ анархизма можетъ быть характеризуем, какъ революціонаризмъ.[24]
Революціонаризмъ, въ противоположность такъ называемой «реальной политик?», отправляющейся отъ соотношенія «реальныхъ» силъ, есть методъ дерзаній, есть прямое нападеніе на окружающую среду; онъ см?ло разс?каетъ передовые слои и проходитъ сквозь нихъ, не останавливаясь, не уклоняясь, не разлагаясь. Его задача — ц?лостное изм?неніе даннаго принципа.
Противоположный ему — органическій реальный методъ исходитъ отъ данной среды, отъ м?стныхъ условій; онъ тратитъ много усилій и времени на предварительную подготовку и переработку данной среды. На себ? онъ испытываетъ ея обратное вліяніе, поддается ея гипнозу. Постепенно въ ней разлагаясь, обращается онъ въ оппортунизмъ, погрязаетъ въ болотахъ реформизма и вырождается постепенно въ квіетизмъ, мирящійся съ любымъ уродствомъ настоящаго, безпощадный ко всякой ц?льной безъ компромиссовъ, творческой работ?.
Если революціонаризмъ нер?дко покоится на «дерзости», то противоположный ему методъ — реформистскій не позволяетъ изъ-за деревьевъ вид?ть л?са. Въ большинств? случаевъ, особенно въ эпохи политическихъ кризисовъ, точный учетъ силъ бываетъ невозможенъ; наконецъ, значительная часть реальныхъ силъ всегда находится въ потенціальномъ состояніи. Въ нихъ надо разбудить скрытую энергію, надо вызвать къ жизни дремлющія силы. И въ глазахъ традиціоннаго анархизма — революціонаризмъ, перманентное «бунтарство» въ разнообразныхъ его формахъ является единственно нравственнымъ и единственно ц?лесообразнымъ методомъ д?йствія.
Нравственнымъ потому, что онъ, не желая мириться въ какой-бы то ни было м?р? съ т?мъ, что для него является «неправдой» — отвергаетъ всякіе компромиссы.
Ц?лесообразнымъ потому, что, съ одной стороны, реформизмъ, культъ «мелкихъ» д?лъ и пр., въ его глазахъ только укр?пляютъ то зло, противъ котораго надлежитъ бороться, съ другой, потому, что онъ категорически отрицаетъ самую возможность пользоваться указанiями историческаго опыта.
Въ его глазахъ законы «исторической необходимости» — лишь слово, которое своей безнадежной схоластичностью убиваетъ въ зародыш? см?лую мысль, душитъ см?лое слово, опускаетъ поднявшіяся руки. «Историческая необходимость» — этотъ сфинксъ, ник?мъ и никогда еще не разгаданный, несмотря на горы соціально-политической рецептуры, накопленной геніями челов?ческаго рода, есть лишь тормазъ стремленію впередъ, протесту, попыткамъ свободнаго творчества.
Является глубокимъ, трагическимъ недоразум?ніемъ — искать истину, несущую уроки будущему, всегда среди развалинъ прошлаго.
Общественный процессъ — слишкомъ сложенъ еще для нашей познавательной природы, вооруженной слабыми и недостаточными методологическими пріемами.
A) Прежде всего невозможно игнорировать то неизб?жно-субъективное отношеніе историка къ матеріаламъ прошлаго, съ которымъ онъ приступаетъ къ самому изсл?дованію историческихъ фактовъ. Отборъ фактовъ, ихъ классификація, опред?леніе и оц?нка ихъ сравнительной роли находятся въ полной зависимости отъ субъективнаго усмотр?нія изсл?дователя. Посл?дній предъявляетъ къ историческому матеріалу свои требованія, разсматриваетъ его съ своей опред?ленной точки зр?нія, въ своемъ разр?з?.
B) Современная философія исторіи, въ лиц? наибол?е выдающихся ея представителей, им?етъ склонность утверждать исторію, какъ «систему неповторяющихся явленій», какъ научную дисциплину, изучающую не общее, а д?йствительность въ ея конкретныхъ и индивидуальныхъ выраженіяхъ.
Этому не противор?чатъ труды того современнаго историческаго теченія (особ. Пельманъ, Эд. Мейеръ и др.), которое пытается подм?тить и установить, аналогичные нашему времени, процессы развитія и соціальные институты въ отдаленн?йшихъ отъ насъ эпохахъ. Какъ бы ни было велико ихъ д?йствительное сходство, ясно, что они выступали тамъ въ такихъ комбинаціяхъ, которыя въ ц?ломъ въ наше время — неповторимы, а потому и допущеніе тожественности развитія двухъ разновременныхъ культуръ является зав?домо неправильнымъ.
C) Мы не можемъ искусственно изолировать общественныя явленія, мы не можемъ экспериментировать отд?льными историческими фактами, мы не можемъ, сл?довательно, учесть бол?е или мен?е точно и вліянія отд?льной причины. Прошлое представляется намъ въ вид? своеобразнаго «химическаго соединенія» историческихъ фактовъ и явленій, съ которымъ намъ нечего д?лать при нашей неспособности къ искусственной изоляціи.
Д) Наконецъ, къ нашей познавательной неум?лости присоединяется еще совершенная невозможность сейчасъ для насъ изм?ренія, какъ индивидуальной, такъ и коллективной психики прошедшихъ эпохъ.
При этихъ условіяхъ, сколько бы мы ни создавали соціально-политическихъ законовъ, они не могутъ претендовать на универсальное обязательное значеніе. Они — быть-можетъ — результатъ и нев?рнаго пониманія и неполнаго изсл?дованія историческаго процесса.
Ссылки на историческія событія, протекавшія при иныхъ комбинаціяхъ историческихъ элементовъ и отд?ленныя отъ переживаемаго состоянія
