изв?стной хронологической давностью, являются не только неуб?дительными, но и неправильными. Въ д?йствительности, историческіе уроки никого никогда не учатъ. Не только темныя массы, но и просв?щенные вожди въ своихъ выступленіяхъ и актахъ не руководствуются ими. Только посл? катастрофъ усердные историки, устанавливающіе и признающіе историческіе законы, извлекаютъ изъ архивовъ историческихъ событій факты, которые должны были въ свое время быть грознымъ предостереженіемъ, а теперь являются лишь живымъ укоромъ для пренебрегшихъ ими современниковъ.
Историческій прогнозъ — невозможенъ. И исторія съ ея мнимыми «законами» не можетъ быть надъ нами. Безполезно апеллировать къ ней на «безумства», «надъорганическіе скачки», «революціонный методъ» автономной личности. Самоутвержденіе является высшимъ идеаломъ для посл?дней и во имя конечнаго освобожденія духа она можетъ пренебрегать традиціями и игнорировать «законы» прошлаго. Она сама куетъ для себя свои законы.
Прогрессъ исторіи — есть прогрессъ личности; прогрессъ личности — прогрессъ революціоннаго метода.
Раскр?пощеніе челов?ческой личности знаменуется переходомъ ея къ методу «прямого возд?йствія», революціонному методу, немедленному утвержденію въ жизни своей творческой воли. Революціонный методъ становится единственно возможной, единственно нравственной формой челов?ческой д?ятельности.
По словамъ поэта:
Когда появляется сильный, будь то мужчина или женщина, все матеріальное устрашено,
Споръ о душ? прекращается,
Старые обычаи и фразы сопоставляются, ихъ опрокидываютъ, или отбрасываютъ!
Что теперь ваше скопленіе денегъ? что оно можетъ теперь?
Что теперь ваша почтенность?
Что теперь ваша теологія, обученіе, общество, традиціи, книги статутовъ?
Гд? теперь ваши слова о жизни?
Гд? крючкотворства ваши о душ??
(Уольтъ Уитманъ).
Въ этихъ словахъ поэта, въ этой своеобразной ставк? на «сильнаго» звучитъ подлинная анархическая мораль. Анархическій методъ д?йствія — есть методъ безбоязненнаго и безпощаднаго отрицанія любого «быта» и любой «морали».
И т?мъ не мен?е — такое, чисто формальное обоснованіе анархическаго метода — совершенно недостаточно. Уб?жденіе, столь распространенное и столь легко дающееся, что само дерзаніе родитъ свободу, что актъ разрушенія уже самъ по себ? — есть сущность анархическаго самоутвержденія — находится въ зіяющемъ противор?чіи съ основными принципами анархизма.
Въ «дерзаніи», «революціонаризм?» — есть отзвукъ стараго романтическаго бунтарства, жившаго въ подполь? и выходившаго сразиться въ одиночку съ «неправдой» въ мір?. Что могло быть оружіемъ анархиста противъ полицейскаго аппарата и обывательскихъ болотъ правового государства той эпохи? Одно дерзаніе — крикъ, безумно см?лый жестъ, «разнузданіе злыхъ страстей» (Бакунинъ).
И «дерзаніе», какъ таковое, стало традиціей.
Въ насажденіи и укр?пленіи этой традиціи огромную роль сыграло «бакунинство». Сл?пые посл?дователи, какъ это всегда бываетъ съ ними — и т?мъ бол?е въ анархизм? — не поняли учителя и извратили самый смыслъ его ученія.
Они прогляд?ли — то великое и созидающее, что стоитъ за пламенными отрицаніями Бакунина, они извратили духъ его формулы — «Духъ разрушающій есть въ то-же время духъ созидающій», они не поняли его гимновъ творческому «многоразличію» жизни съ ея «переходящими вздыманіями и великол?піями» и усвоили изъ всего ученія идеализацію террора.
Они не поняли даже его преклоненія передъ реальнымъ творчествомъ «массъ», его великой борьбы за Интернаціоналъ противъ партійныхъ паразитовъ и породили анархическихъ героевъ-одиночекъ, призванныхъ облагод?тельствовать народы. Бомбы сверху, погромы снизу таковъ сталъ анархизмъ! Его дерзанія стали пусты; въ нихъ не билось соціальное содержаніе.
Анархизмъ этой эпохи — нигилизмъ, торжество отрицающаго раціонализма.
Разсуждая о «средствахъ» анархизма, мы должны прежде всего выяснить отношеніе его къ «компромиссу», программ?-«минимумъ».
Теоретически анархистское міросозерцаніе не мирится съ компромиссомъ. Компромиссъ есть средство б?жать чрезм?рной отвлеченности и согласовать свой идеалъ съ практическими требованіями момента. Но анархизмъ, поскольку это можно вывести изъ отд?льныхъ и случайныхъ мн?ній его представителей, не боится этой отвлеченности.
Любовь къ правд? и воля осуществить ее во всей полнот? безъ ограниченій не могутъ быть никогда вполн? отвлеченными. Ибо въ нихъ то и заключена наибольшая полнота жизни. Наоборотъ, утвержденіе практичныхъ полуистинъ — обречено на безславное существованіе и безсл?дное исчезновеніе. Никто не можетъ искренно и глубоко любить полуистину; ее презираютъ даже т?, кому въ данныхъ условіяхъ она можетъ быть выгодна. Наоборотъ, отвлеченн?йшія истины, утопіи живутъ упорно, родятъ героевъ, мучениковъ и въ конечномъ счет? управляютъ жизнью. Он? будятъ челов?ческую сов?сть, будятъ духъ протеста, утверждаютъ нашу в?ру въ челов?ка и грядущее его освобожденіе — он? безспорны и требуютъ немедленнаго утвержденія.
И, т?мъ не мен?е, можетъ ли существовать какое-либо ученіе или міросозерцаніе, которое не им?ло бы никакой программы, и въ своей жажд? безусловнаго могло бы над?яться на реализацію — безъ промедленій и оговорокъ своего идеала въ жизни.
Одинъ изъ критиковъ анархизма (И. А. Ильинъ) чрезвычайно м?тко опред?лилъ то основное настроеніе, которое проникаетъ анархизмъ.
«Въ анархизм? — пишетъ онъ — первенство остается за вопросомъ о должномъ. Проблема идеала — вотъ основное содержаніе анархистической психологіи. Познаніе сущаго, предреченіе будущаго, изученіе прошлаго — все это для него лишь орудіе для обоснованія своего идеала. Интересъ къ конечной ц?ли жизненнаго д?йствованія окрашиваетъ каждое переживаніе его души». Даже и въ «реалистическихъ, позитивно-научныхъ изсл?дованіяхъ или даже просто отд?льныхъ (напр. соціологическихъ) утвержденіяхъ у анархистовъ обыкновенно чувствуется уклоняющее вліяніе этого «идеализма».
Но отсюда — и анархистскій «утопизмъ», его пренебреженіе къ «реальной» обстановк?, его ненависть къ «программ?» вообще.
Вырвемъ изъ литературы «д?йственныхъ» анархистовъ н?сколько строкъ, превосходно характеризующихъ философскую и практическую непримиримость анархизма, его «утопизмъ».
«Ц?ль соціалиста анархиста — читаемъ мы въ сборник? «Хл?бъ и Воля», составившемся изъ статей основоположниковъ анархизма — во всякое время и при всякихъ обстоятельствахъ одна и та же. Промежуточныхъ ц?лей быть не можетъ».
«… Борьба за улучшеніе не должна быть содержаніемъ соціалистическаго движенія, а лишь попутною въ той борьб?, которую мы ведемъ для интегральной реализаціи рабочаго идеала. Работая, такимъ образомъ, мы никогда не рискуемъ подставить частичное улучшеніе на м?сто нашей конечной ц?ли… Борьба за частичныя улучшенія д?ло серьезное, когда она не возводится въ систему, возведенная же въ систему, она превращается въ реформизмъ».
И какъ практическое обоснованіе этого утвержденія.
«Мы не думаемъ, что ближайшая революція поведетъ къ осуществленію нашего идеала во всей его полнот?; революція не будетъ д?ломъ какой-нибудь одной партіи, да и не можетъ она стряхнуть сразу вс? пережитки стараго общества. Но мы знаемъ, что она пойдетъ по равнод?йствующей вс?хъ силъ, приложенныхъ къ д?лу, и ч?мъ упорн?е и непоколебим?е мы будем д?йствовать въ нашемъ направленіи, т?мъ сильн?е отзовется его вліяніе и т?мъ большая доля нашихъ идей будетъ въ нее внесена. Ч?мъ громче мы будемъ заявлять о своихъ требованіяхъ, т?мъ ближе будетъ подходить къ намъ то, что даетъ д?йствительность…»
И, наконецъ, какъ методъ:
«Активное революціонное меньшинство должно стараться увлечь за собою бол?е пассивное большинство, а не тратить своихъ силъ на составленіе такихъ программъ, которыя пришлись бы по плечу этому большинству».
«Идеалистическій» характеръ анархизма — очевиденъ. «Идеализмомъ» напитаны не только его основныя положенія, но сплошь «идеалистична» и его тактика.
Проанализируемъ анархистскую «тактику» бол?е конкретно.
Прежде всего сл?дуетъ особо — поставить то анархистское теченіе, которое обычно бываетъ связано съ именемъ Нечаева и которое въ уголъ своего міровоззр?нія ставило — «голое отрицаніе», разрушеніе, порожденіе хаоса, изъ котораго стихійными силами массового творчества долженъ былъ возникнуть новый порядокъ, построенный на «безначаліи». Это теченіе не только не им?ло никакой положительной программы, но и вообще не ставило себ? никакихъ положительныхъ задачъ. Въ пламенной прокламаціи — «Народная Расправа» Нечаевъ мечетъ громы противъ мыслителей, теоретиковъ, «доктринерствующихъ поборниковъ бумажной революціи». «Для насъ — писалъ Нечаевъ — мысль дорога только, поскольку она можетъ служить великому д?лу радикальнаго и повсюднаго всеразрушенія… Фактическими проявленіями мы называемъ только рядъ д?йствій, разрушающихъ положительно что-нибудь: лицо, вещь, отношеніе, м?шающія народному освобожденію».
Это чисто-разрушительное теченіе анархизма можетъ, впрочемъ, уже считаться ушедшимъ въ исторію. Подлинному идейному анархизму въ немъ н?тъ м?ста, зато оно таитъ глубокіе соблазны для уголовныхъ элементовъ. Посл?дніе для совершенія своихъ, вполн? индивидуальныхъ актовъ прикрываются якобы анархистской «идеологіей» и весьма легко усваиваютъ ея немудреную квази-революціонную фразеологію.
Господствующее м?сто въ тактик? анархизма до посл?дняго времени занималъ — «терроръ».
Терроръ былъ освященъ еще Бакунинымъ. Онъ поощрялъ устраненіе вредныхъ политическихъ лицъ, усматривая въ этомъ начало разложенія общества, основаннаго на насиліи; единичный терроръ онъ считалъ временной стадіей, которая должна см?ниться эпохой коллективнаго, народнаго террора.
Превосходное изложеніе воззр?ній «традиціоннаго анархизма» на терроръ мы находимъ въ его оффиціозномъ, цитированномъ уже нами выше сборник? «Хл?бъ и Воля».
Эти воззр?нія можно резюмировать сл?дующимъ образомъ:
Терроръ и террористическіе акты открыты не анархизмомъ. Какъ средство самозащиты угнетенныхъ противъ угнетателей, они существовали въ любомъ челов?ческомъ общежитіи, но характеръ и формы ихъ проявленія м?нялись вм?ст? съ эволюціей общества и эволюціей взглядовъ на терроръ.
Анархистическій терроръ — не политическій, но антибуржуазный и антигосударственный. Онъ — направленъ на самыя основы существующаго строя. Въ зависимости отъ заданія, онъ можетъ принять форму или индивидуальнаго акта или массового террора — фабричнаго и аграрнаго.
Индивидуальный актъ защищается анархизмомъ съ двоякой точки зр?нія.
Съ одной стороны, индивидуальный актъ является отв?томъ на возмущенное чувство справедливости. Въ изв?стныхъ условіяхъ «личный актъ получаетъ характеръ вполн? заслуженнаго мщенія революціонеровъ за зв?рство угнетателей. Въ такія минуты это единственно возможный отв?тъ народа, но отв?тъ грозный; доказывающій его жизнеспособность. Личный актъ, совершенный въ указанныхъ условіяхъ, явится громкимъ и многозначущимъ свид?тельствомъ активной революціонной ненависти ко всему тому, что угнетаетъ и что будетъ угнетать. Мы долго любили, любовь оказалась безплодной, теперь намъ нужно ненавид?ть, но сильно ненавид?ть».
Съ другой стороны, индивидуальный актъ можетъ им?ть глубоко-воспитательное значеніе. «Хорошо иногда показать народу, что и г. г., ведущіе «райскую жизнь», смертны… Слухъ объ убійств? тирана, разрушая торжество лакейства, въ мигъ разносится по всей стран? и даже индифферентныхъ вызываетъ на размышленіе. …Пусть всякій властитель и эксплуататоръ знаетъ, что его «профессія» связана съ серьезными опасностями; и если несмотря на это, находятся люди, желающіе сыграть роль собаки буржуазіи, то они этимъ самымъ пріобр?таютъ право на смерть».
Наконецъ, индивидуальный актъ можетъ нести въ себ? и опред?ленную непосредственную пользу, устраняя съ общественной арены какого-либо особенно энергичнаго, непримиримаго и жестокаго д?ятеля реакціи.
Такимъ образомъ, «индивидуальный террористическій актъ можетъ им?ть троякое значеніе: мщенія, пропаганды и «изъятія изъ обращенія».
Необходимо, наконецъ, им?ть въ виду, что индивидуальные террористическіе акты направлялись не только противъ отд?льныхъ лицъ, но, какъ принципіально «антибуржуазные», могли им?ть объектомъ и случайную, анонимную толпу. Таковы случаи «пропаганды д?йствіемъ» въ палат? депутатовъ, кафе и пр. Но подобные акты им?ли вообще немногочисленныхъ сторонниковъ, а въ посл?днее время въ сознательныхъ анархистическихъ кругахъ окончательно утратили кредитъ.
Въ настоящее время даже наибол?е террористически настроенные анархисты уже признаютъ, что соціальную революцію нельзя ни вызвать, ни р?шить «н?сколькими пудами динамита», а потому анархизмъ высказывается р?шительно за актъ коллективнаго террора.
Онъ рекомендуетъ даже предпочесть — «попытку коллективнаго акта осуществленію личнаго акта».
Задача-же коллективнаго террора — посл?довательное устрашеніе собственника до отказа его отъ вс?хъ его привиллегій. «Ц?ль фабричнаго и аграрнаго террора — довести фабриканта и землевлад?льца именно до того, чтобы они молились только о спасеніи шкуръ своихъ».
Необходимо, наконецъ, отм?тить
