или дадаизм — дедушка-дадаизм, включая сюрреализм, который для автора — скелет в семейном шкафу, выживший из ума дядюшка, наследник имения, чьей смерти все с нетерпением ждут, чтобы передать титул брату или племяннику вроде КОБРА или леттризма. Хотя родословные порой выходят сомнительные, но, несмотря на нехватку места (ограниченного не то его издательством, не то его терпением, не то его познаниями, чем именно, он не говорит), Хоум всегда старательно отслеживает эти связи. Настолько, насколько ему это удалось, он сделал вещь, полезную для традиции и для небольшого, но увеличивающегося круга ее почитателей. Но — дорогой ценой.
С большими или меньшими основаниями к утопическим течениям можно отнести зеленых, феминисток, фэндом НФ, дискордианцев, либертарианцев, нью-эйдж, хиппи и традиционных анархистов — но все они ничем или почти ничем не обязаны ни дадаизму, ни футуризму. Несколько видимых исключений только подтверждают правило. Из двух упомянутых Хоумом более или менее анархистских движений ПровосчерезКонстанта наследовало КОБРА и ситуационистам, а «Классовая борьба», как было отмечено, размахивало панковскими тотемами, чтобы привлечь молодежь. Коммуна I в Германии и «TheMothefuckers» в Нью-Йорке относились к движению хиппи; но первые произошли от дадаистской группы, а вторые были основаны человеком, которого не приняли в СИ. «Белые пантеры» упомянуты неохотно и только потому, что их рок-группа «МС5», так сказать, вошла в семью через брак — изобрела панк-рок; их кузены-йиппи тем самым становятся дальними родственниками. Я подозреваю, что прослеживаемая Хоумом «традиция» играла в контркультуре 60-х роль куда большую, чем многие, включая Хоума, осознают. Флюксус, художественное движение, которое Хоум все же описывает, к его очевидному ужасу, все больше растворялось в движении хиппи. В движении участвовала Йоко Оно. «TheFugs», «самая старая рок-н-ролльная команда в мире», сочиняли смешные, непристойные и умные песни, в которых видно знакомство со всем, от анархизма до Уильяма Блейка; они вполне могли сознательно использовать традицию. Кроме того, если бы Хоум опубликовал книгу о современных контркультурных течениях и не упомянул в ней йиппи, его просто сочли бы невеждой (то, что не упомянутыдискордианцы и анархо-капиталисты, могло бы сойти с рук). Подводим итог: Хоум написал книгу не столько по истории, сколько по геральдике.
2. Правь, Британия. Стюарт Хоум — евроцентрист, а если позволяют обстоятельства, то англоцентрист. Английские движения, в которых участвовали сотни, для него важнее американских, в которых участвовали сотни тысяч. Чем ближе к Хоуму во времени (1975 год и далее) и в пространстве (Лондон), тем лучше. Посмотрите на неравноценный подход к хиппи и к панкам. В 60-е американцы создали огромную контркультуру хиппи, которой подражали в Англии, в Германии и в других местах. Хоум пренебрегает ей. В 70-е англичане — одновременно в продолжение традиции хиппи и в противовес ей — создали контркультуру панка куда более скромных размеров, которой подражали в Америке и в других местах. Хоум описывает ее невероятно (для него) подробно. Еще раз демонстрируя свой шовинизм, он совершенно игнорирует количественный взлет панка в Америке и других странах после того, как на родине он потерял жизненные силы. Но Хоум считает, что панк закончился примерно в 1979 году-как раз когда американский панк набирал обороты в Сан-Франциско и в других городах; я говорю об этом только потому, что сам при этом присутствовал. Периодически любой панк, и особенно панк американский, имел утопическое политическое измерение. На самом деле, в Сан-Франциско на рок-группы вроде «NegativeTrend», а потом «Flipper» «традиция» в форме проситуационизма влияла непосредственно; в окрестностях Сан-Франциско в 1970-е годы действовало несколько групп про-ситу, которые Хоум не упоминает, хотя какие-то из их текстов появляются в его библиографии. К настоящему времени в Сан-Франциско и кое-где еще эти ситуационистские и панковские элементы слились в анархизм; но о таком обороте дела Хоуму нечего сказать.
Я не виню Хоума за то, что он не упоминает (скорее всего, по незнанию) панк как политическую и культурную силу в Югославии, Греции, Мексике, Финляндии и, возможно, Эстонии в 1980-е годы. Ограничить историю разумными рамками — это, конечно, разумно. Но как объяснить то, что североамериканского панка для него просто не существует, в то время как «квартирные фестивали» североамериканскихнеоистов (то есть попросту пьянки, поданные как хэпеннинги) заслужили снисходительного упоминания? Хоум игнорирует панков из других стран точно за то же, за что упоминает, хоть и в снобистском тоне, иностранных неоистов. Канадские и американские неоисты постоянно ездили в Лондон. Они, может, не англичане — но отдали Родине дань уважения, совершив паломничество. Быть — значит быть замеченными Стюартом Хоумом. Любое движение, которое как-то касается Англии, получает от него свою долю рекламы.
С другой стороны, Хоум не хочет — и не может — иметь дело со сколь угодно значимыми течениями контркультуры, которые не будят в нем националистические чувства. Я уже говорил о фэндоме НФ и связанных с ним моментах. Есть и более важные случаи. Рассмотрим, например, недавнюю американскую традицию серьезно несерьезных религий. В Англии религию воспринимают всерьез только недавно приехавшие мусульмане. Англиканская церковь — это не более чем клуб. Фанатизм в духе Уэсли там давно исчез. Но в США бредовые протестантские культы не просто процветают, они имеют пугающее политическое влияние. На Юге, в деревенских районах и в | процветающих консервативных областях вроде ОранджКаунти тень евангелического фундаментализма лежит на всякой культуре и всякой мысли, какую там только можно найти. Но любое противодействие вызывает неравное по силе, но противоположно направленное действие. Те американцы, кого фундаментализм попеременно то смешит, то вгоняет в депрессию, засучили рукава и создали собственные его разновидности, с примесью духовности и сатиры в разных пропорциях.
Безусловно утопична, к примеру, Новая американская церковь, которую в середине 1960-х основал АртКлепс — для ритуального потребления ЛСД. Церковь утверждает, что в ней до 6 тысяч верующих, и имеет псевдоиерархию из бу-ху, жаб, приматов, митрополитов и патриархов, священное писание («Библия бу-ху»), обряды — обычно связанные с наркотиками — и визионерское желание переделать мир в «настоящую сказку», в которой «дурной трип» станет физиологически невозможен. Она безуспешно судилась за свое, как церкви, конституционное право употреблять ЛСД, вроде как Индейская церковь употребляет пейотль; враждебно настроенным судьей на процессе был «Кардинал Герхард Гезелл» (как Клепс окрестил его) — тот самый, что позже председательствовал на процессе по делу Оливера Норта. Возможно, что Новая американская церковь следовала «традиции» Коллежа Патафизики, но более очевидное влияние, причем признаваемое самим Клепсом — это порой юмористичная а-логика дзен-буддизма, возможно, воспринятая по рассказам битников вроде Алана Уоттса.
Примерно в то же время в Нью-Йорке, Балтиморе и нескольких других городах возникла Мавританская ортодоксальная церковь, что-то среднее между исламской ересью и пародией на ислам, вдохновленная примером НоблаДрю Али — первого в Америке черного мусульманина (судя по всему, убитого в камере чикагской полицией). Выходивший в 60-х годах журнал «Вестник мавританской науки» недавно воскрес, потом снова пропал, а теперь вновь выходит под редакцией Метцгера. Кроме того, в 60-е, пока Стюарт Хоум, сидя в ванне, проигрывал морские баталии надувным уточкам, плодоносило движение Дискордии, или Эрис. Эта абсурдистская вера демократична в смысле Хоума, поскольку представляет собой этос и мифологию, созданные и развитые коллективно (по почте, совсем как мейл-арт) и вращающиеся по нерегулярной орбите вокруг Эрис — богини раздора, косвенно ответственной за Троянскую войну. Учение гласит, что Бог — это безумные тетки. Суть его изложили в PrincipiaDiscordia «Макалипс Младший» (в настоящее время специалист по компьютерам из Сан-Франциско) и «Омар Хайям Равенхерст» (КерриВенделлТорнли). Кто-то из дискордианцев впоследствии увлекся либертарианством. Как и бу-ху, дискордианцы что-то взяли из дзена битников — но что-то и добавили к нему, например, книгу КамденаБенареса «Дзен без учителей дзен». Дискордианцев часто можно было найти среди ненормального крыла фэндома. Кто-то из них до сих пор активен, кто-то повлиял на течения, которые признает даже Хоум, вроде неоизма, субгениев и, возможно, мейл-арта. Недавно переизданная популярная фантастическая трилогия «Иллюминаты!» Роберта Ши и Роберта Антона Уилсона написана дискордианцами и основана на дискордианской мифологии.
Наконец, есть и единственная фальшивая церковь, которую Хоум скрепя сердце признает, мельком, в одной сноске на полстраницы — Церковь субгения. В отличие от бу-ху и дискордианцев — но подобно своему предшественнику, тоже из Техаса, радиопроекту начала 70-х «Церковь метафор по поводу» — субгении выворачивают наизнанку евангелизм (в том числе его телевизионные разновидности) в буквальном смысле. Всякий, кто уплатил членские взносы, «преподобный»; активные участники делятся на художников и музыкантов («доктора»), квазипроповедников и других прохиндеев («папы») и непрактичных экстремистских визионеров («святые») (я сам какое-то время был святым). На «разбираниях» можно наблюдать проповедников с пеной у рта, «анти-музыку» (очень похожую на постпанк-индастриал, придуманный участником мейл-артаДженезисомП-Орриджем и его бывшей группой «Троббинг Гристл») и, за кулисами, усиленное употребление наркотиков. Субгениев несколько сотен, хотя всерьез они называют цифру в несколько раз больше, а шутя — вообще миллионы.
Религия, Америка, юмор, возможно, наркотики — как же наш тэтчерист от авангарда вообще заметил нечто, что было в конечном счете не более чем амбициозной попыткой художника Дугласа Сент-Клэра Смита («преп. АйвенСтэнг») выбить себе место на Олимпе, сколотить капитал на собственном безумии? Вот как. Хоум принадлежит, или принадлежал, к неоистам. Самый яркий и радикальный из североамериканских неоистов, Майкл Толсон (известный как пРИМЕРНО, уДОБСТВО), посетил Лондон и отмочил там несколько шуток. Хоум заключает:
«Помимо участия в крононавтике, неоизме и Церкви субгения, пРИМЕРНОв то же время занимался собственными увлечениями, представляя себя как «безумный ученый/д композитор/звучный мыслитель/м ысле собиратель/бывший amp; не художник». Не знаю, как настолько стильный человек, как пРИМЕРНО, мог бы поддерживать в себе интерес к Церкви без всех этих развлечений».
На самом деле, могу сообщить, что пРИМ и еще несколько человек из более независимых и творческих изобретателей Церкви («других мутантов», как в ней называют предшественников и движущихся по неэвклидовым параллелям) устали от нее не меньше меня. Но, по словам Хоума, все, что он описывает, уже кончилось. Как бы то ни было и как бы это кого-то ни пугало, субгениям удавалось собрать под свои знамена впечатляющую компанию фанатиков утопии — и включенных в традицию, и нет. Поскольку субгений — это дерзкий ответ на дебильный фундаментализм, выкормленный в 80-е годы Рейганом, попытка тушить пожар огнем, он заслуживает большего уважения, чем ему оказывает Хоум — как всегда, не понимающий исторического контекста. Хоум понятия не имеет, с чем мы столкнулись: с ситуацией в Америке он незнаком.
3. Секс, драгс, рок-н-ролл. Неуклюжее словосочетание, обозначающее эмоциональные стороны утопизма — те, которых Хоум побаивается. Здесь мы перекрываем предыдущие два пункта не столько
