об’являют себя руководителями и требуют соответствующих учреждений для поддержания своего „протектората”, — это их роль. Мы же желаем истинного равенства и свободы, без ограничений, и думаем, что один человек равноценен другому, каковы бы ни были различия их способностей; мы убеждены даже, что эти различия являются только залогом лучшего функционирования гармонического общества, и хотим не диктатуры одного какого-нибудь класса, но полного, абсолютного исчезновения всех неравенств и привиллегий, на которых эти неравенства основаны.
ГЛАВА XVII. Общественные службы.
Для того, чтобы оправдать необходимость какой-либо системы распределения продуктов в будущем обществе, ссылаются на невозможность производить их в достаточном количестве, чтобы позволить каждому на следующий день после революции брать продукты по своему желанию.
Нет надобности в длинных статистических исследованиях, чтобы рассеять такое опасение. В третьей главе этой книги, нам кажется, мы достаточно полно перечислили причины непроизводительного расточения продуктов в современном обществе, и достаточно ясно доказали, что нищета, от которой страдают рабочие, происходит от чрезмерного изобилия, и здесь ограничимся только ссылкой на эту главу.
Производительный труд в современном обществе рассматривается, если не как унижающий, то во всяком случае, как нечто не слишком „возвышающее”, ибо тех, кто принужден заниматься им, называют „низшими классами”. Идеал, предлагаемый современному человеку, заключается не в возможности быть полезным человечеству, а в том, чтобы добиться, безразлично какими средствами, такого экономического положения, которое позволило бы жить, ничего не делая. Капиталисту нет дела, на чей счет он живет, лишь бы только выплачивалась его рента; из кого извлечена она — этого он знать не хочет.
В обществе же, к которому мы стремимся, центр человеческой деятельности будет перемещен. Идеалом будет не паразитизм, а стремление человека самому производить себе все средства к существованию. Гордость его будет заключаться не в числе рабов, которых он эксплуатирует, а в том, чтобы доказать, что нет продукта, который он не был бы в состоянии произвести своими собственными силами. Вследствие этого весь бесполезный труд, вызываемый современной социальной организацией, будет преобразован в производительный и будет содействовать всеобщему производству, а не уменьшать его, как теперь.
Все, кто ныне составляет армию и бюрократию, вся бесчисленная масса прислуги обоего пола, полиция, судебные и законодательные учреждения — вся масса лиц, занимающих паразитные должности предназначенные единственно для поддержания порядка в современном обществе, или же для удовлетворения личных потребностей и защиты эксплуататоров — все они перестанут быть бесполезными в социальном отношении и будут предоставлены своей собственной инициативе, своей личной деятельности, и начнут работать для своего существования. Все чиновники, служащие и счетоводы, проводящие всю жизнь в бюро, где портят бумагу, теряя свое время и заставляя терять общественное время, из-за того, что капиталисту или государству нужно знать, без всякой пользы для общества, как успешно идут дела — все они будут возвращены к деятельной и продуктивной жизни.
Земли, пущенные в залежь владельцами, не заботившимися об удобрении или воздерживавшимися от предварительных издержек, необходимых при всякой более серьезной эксплуатации; увеселительные парки, охотничьи участки, превращающие в пустыни целые края, чтобы предоставить „простор” одному частному лицу, — все это будет возвращено производству и передано в распоряжение желающих их обрабатывать.
Мы видели, что такие пустыри, бесплодные и непроизводительные, по прихоти владельца, или потому, что предварительные издержки для их эксплуатации не могли бы быть немедленно возвращены алчному владельцу, ищущему ростовщических барышей, очень многочисленны; между тем, как эти пустыри, чтобы быть продуктивными, в будущем обществе потребуют только соединения сил и доброй воли.
Ныне мелкая собственность с ее системой заборов, оград, дробления на части, и личных эгоистических стремлений, вынуждает людей замыкаться, каждый на своем клочке земли, и пользоваться примитивными орудиями из-за недостатка земли или рабочих рук, которые позволили бы применить другие, более сложные, но и более производительные системы обработки.
Революция, сметая ограды, уничтожая границы, смешивая интересы, научит людей лучше понимать свою пользу. Когда они поймут, что соединившись с соседями, они смогут утилизировать машину, исполняющую в 8 дней работу их всех, в то время, как отдельно они затратили бы по 15 или 30 дней, если бы вздумали упорствовать в желании обрабатывать свой клочек земли примитивными орудиями — то это будет лучшим средством заставить их самих упразднить границы отдельных владений. На равнинах паровые машины вскопают почву и вызовут наружу плодоносные соки из ее глубины; одно улучшение повлечет за собою другое; при содействии химии, посредством вполне усваиваемых почвою и применимых к любой системе хозяйства удобрительных туков, земле будут возвращаться жизненные элементы, отнимаемые у нее в виде зерна, плодов, корешков или листьев; и утверждение, что в будущем обществе производство сможет быть доведено до такой степени, что никто не будет иметь ни надобности ограничивать свои желания, ни выгоды от какой бы то ни было распределительной власти — не является вовсе научной ересью.
Чаще всего нам указывают на тот факт, что имеются продукты, как, например: шелк, тонкие вина и тому подобные, которые не смогут быть произведены в количестве, достаточном для удовлетворения всех требований.
Революция совершится лишь тогда, когда рабочие поймут, откуда происходят причины их нищеты. Они будут достаточно интеллигентны и энергичны, чтобы суметь найти и применить средства против нищеты и потому нам кажется, было бы очень странно предположить, что они смогут внезапно сделаться настолько глупыми, чтобы передраться между собой, если над ними не будет попечительной власти, которая бы разделила между ними кусок шелка, корзинку трюффелей, бутылку шампанского, или какой-нибудь другой предмет, ценность которого обусловливается чаще всего трудностью его добыть, между тем как он пригоден только для удовлетворения чувства тщеславия и может быть заменен, в большинстве случаев, каким-нибудь другим сходным продуктом, доставляющим такое же удовольствие, но менее вызывающим желание, так как встречается чаще.
Вышеупомянутое возражение настолько бессмысленно, что на него не следовало бы даже отвечать. Но защитники власти любят выдвигать подобные аргументы. Так как будущее общество не будет в состоянии перешагнуть границы, полагаемые самой природой, а нынешние проповедники его и подавно не могут этого сделать, то следовательно все вопросы, касающиеся будущего строя, могут выясняться только путем вычислений и рассуждений по теории вероятностей; благодаря этому наши противники торжествуют, выставляя себя практичными людьми, с положительным научным умом.
Послушаем их: они якобы, по крайней мере не увлекаются туманными мечтами, ни бессмысленной сантиментальностью, ни бесплодными размышлениями о человеческой доброте. Они изучили все тайники современного общественного строя вплоть до самого последнего его механизма, до самых мельчайших подробностей, и поэтому их нельзя обмануть!
Каков человек, хорош он или дурен — это подробность, которую им не нужно знать. Они заранее решили, что общество будет развиваться по их воле, и у них имеется готовый ответ на всякий вопрос, который может смутить сторонника свободы. Разве власть не магическая палочка, устраняющая всякое сопротивление… до того дня, когда она будет сломана о спину тех, кто ею пользуется?
Так, например, рабочие будут сражаться для того, чтобы получить удовлетворение своих важнейших материальных и интеллектуальных нужд; они будут достаточно умны, чтобы обеспечить себе успех, и вдруг они остановятся на пути к своему освобождению потому, что на всех не хватит достаточно трюффелей. Из-за недостатка шампанского погибнет будущее человечества! Такова логика социалистов и представителей буржуазии.
Что касается нас, мы думаем, в защиту человечества, что люди, достаточно умные, чтобы свергнуть общество, которое их эксплуатирует, сумеют сговориться, как миролюбиво распределить продукты, встречающиеся в очень малом количестве, и что в случае надобности самые умные сумеют уступить тем, которые не будут достаточно развиты, чтобы терпеливо ждать, пока настанет их очередь.
Нам возразят, что наш ответ наивен, — хотя он только приноровлен к возражению — что мы руководствуемся сантиментальностью, рассчитываем на доброту человека, выдуманного нами, а не такого, каков он в действительности и т. д. Поищем же чего-либо лучшего.
„Существуют продукты, незначительное количество которых не позволяет каждому человеку иметь их в достаточном размере; поэтому необходимо какое-либо правительство, которое устранит споры, само употребив эти продукты или разделив их между своими приверженцами”, таково рассуждение сторонников власти. Нет ли однако способа найти более выгодное решение вопроса?
В современном обществе организуются, самостоятельно без помощи государства, товарищества взаимопомощи и взаимного страхования, где все участники вносят некоторую долю в общую сумму, которую получает каждый из них, когда дойдет его очередь. Несмотря на множество поводов к распрям в современной социальной организации, такие общества существуют и функционируют настолько хорошо, насколько они могут вообще существовать при современном строе, основанном на антагонизме индивидуумов. Ничто не помешает в будущем обществе отдельным личностям организовать подобное товарищество взаимопомощи для распределения спорных вещей.
Почему такое предположение недопустимо? Теперь, несмотря на все причины к распрям, несмотря на разделение интересов в нашем обществе, в котором люди принуждены сокращать некоторые свои потребности, мы видим, как они собравшись за столом, вежливо уступают соседям, и предлагают друг другу лучшие порции какого-нибудь блюда. То же самое видим в семье: жена, накормив детей, сохраняет для мужа „который работает и нуждается в восстановлении своих сил”, самый большой кусок мяса и стакан вина, если имеется. Если есть старики в семье, каждый старается для них найти в блюде кусок, который они любят. И когда в доме не хватает хлеба, отец и мать урезывают и без того уже небольшую свою долю, чтобы увеличить детскую, так как дети менее способны выносить лишения. Вместо общества, в котором люди вынуждены смотреть друг на друга, как на врага, создайте общество, которое было бы одной большой семьей, и то, что происходит в нынешней отдельной семье, будет происходить и в общей огромной семье будущего строя.
В настоящее время все специализировано; те, кто производит шампанское, шелк, производят только это. Вследствие личного присвоения, владельцем лучшего участка земли является отдельный человек и употребляет нескольких людей для обработки этой земли. В будущем обществе люди приложат свои производительные способности к производству массы предметов. Они будут, следовательно, вынуждены образовать большее число групп, и гораздо большее число людей примет участие в производстве по каждой специальности. И вот уже найден один способ распространения предметов, вытекающий из естественного хода вещей.
С другой стороны, те, которые будут производить какой-нибудь один предмет, не будут ограничиваться производством его специально для себя. Они будут выделывать его для друзей, которым захотят сделать удовольствие, для групп или отдельных личностей, с которыми будут в сношениях, и от которых будут ожидать подобных же услуг.
Точно также будут поступать и те, кто будет производить шелк, шампанское и проч., при чем мы допускаем, что выделывание этих продуктов будет производиться в том же размере, как оно производится теперь.
Те, которые будут испытывать более других надобность в
