Бунтующий человек. Альбер Камю
Альбер Камю неоднократно повторял, что он не является философом.
Профессиональным философом он, действительно, не был, хотя получил
философское образование и вполне мог бы стать профессором в каком-нибудь
университете (этому, однако, помешала болезнь). Вряд ли от этого выиграли бы
не только миллионы читателей его романов, но и сами философы последние
неоднократно указывали на отсутствие точных определений, понятийного анализа
в работах Камю, на нередкие неточности в реконструкции воззрений мыслителей
прошлого. Но любому академическому философу понятна оригинальность мышления
Камю, не логическая, а интуитивная точность его рассуждении.
Со времен «Опытов» Монтеня, «Рассуждения о методе» Декарта, «Максим»
Ларошфуко и «Мыслей» Паскаля во Франции, не прерываясь, существовала
традиция философской эссеистики, обращенной не к цеху выпускников
философских факультетов, а к любому образованному читателю. Кажется, первым
на принадлежность Камю к традиции французских «моралистов» указал Сартр в
своей рецензии на «Миф о Сизифе» и «Постороннего». Французский моралист
это не морализатор и даже не обязательно пишущий на темы этики мыслитель.
Философия с древних времен ставила перед человеком задачу: «познай самого
себя», и предметом размышлений французских моралистов был прежде всего
человек его психология, характер, поведение в различных жизненных
обстоятельствах. Философские размышления и художественные зарисовки
соединялись в афористичных формулировках, требующих от читателя не
специальных научных знаний или овладения философской категориальной
«техникой», а умения самостоятельно мыслить, сравнивать свой опыт с
наблюдениями автора. Стихией этого жанра является ясность, очевидность. Из
интуитивно постигнутых фундаментальных характеристик человеческой природы
выводятся житейские максимы: как должен жить и действовать индивид,
обогатившийся предложенным ему пониманием удела человеческого. Философия
является учительницей жизни: полезных наук много, но нет познания более
важного.
Философия всегда была близка художественной литературе, она начиналась
в Греции с поэм Парменида и Эмпедокла, диалогов Платона, писем Эпикура и
Сенеки. Эти связи не прерывались и в дальнейшем: Августин, Данте, Эразм,
Вольтер, Лихтенберг, романтики и т. д., вплоть до «Трех разговоров»
Соловьева и «Так говорил Заратустра» Ницше. Французский экзистенциализм
является наследником именно этой традиции все наиболее известные
французские философы-экзистенциалисты были одновременно крупными
писателями, драматургами, публицистами. Герои художественных произведений
становятся воплощением открытых философом основополагающих установок
сознания. Иногда персонажи выступают как alter ego автора: так, в «Чуме» все
основные персонажи несут черты личности самого Камю и совместными усилиями
выражают его философские взгляды; Антуан Рокантен в «Тошноте» Сартра
излагает в своем дневнике те идеи, которые затем будут развиты в трактате
«Бытие и ничто»; абсурдный мир «Мифа о Сизифе» является той атмосферой, в
которой живут герои повести «Посторонний», пьес «Недоразумение» и
«Калигула». «Если хочешь стать философом пиши романы», заметил Камю еще
в юные годы. Имелись превосходные образцы для подражания Достоевский,
Жид, Мальро. Правда, Камю хорошо понимал и опасность, которая подстерегает
автора философских романов: в опубликованной в 1938 г. рецензии на «Тошноту»
он отмечает схематизм, известную ходульность образов. Камю удавалось
избегать такого господства философской схемы над образной тканью романа,
хотя в некоторых его пьесах давление предзаданной идеи ощутимо. В любом
случае, знакомясь с философскими опытами Камю, стоит перечитать его
художественные произведения.
Философия, изложенная главным образом в романах и пьесах, предоставляет
возможность для самых разнообразных трактовок, и Камю стал излюбленным
объектом литературоведческих и историко-философских диссертаций поток их
на Западе не оскудевает ‘. Для европейцев 4050-х годов Камю был одним из
классиков экзистенциализма, его неизменно объединяли с Сартром, несмотря на
некоторые различия даже в ранних философских произведениях и очевидные
разногласия по политическим и философским вопросам в 50-е годы. Независимо
от устремлений самих философов-экзистенциалистов, их идеи вошли в массовое
сознание как пессимистическое («пантрагическое») учение об абсурдности
человеческого существования. Свою роль сыграла мода, переложение достаточно
сложных идей бойкими журналистами. К. Ясперс писал в 1951 г.: «Когда в
Париже молодой человек эксцентрично одевается, позволяет себе свободу в
эротических связях, не работает, проводит жизнь в кафе и произносит
необычные фразы, то говорят, что он экзистенциалист; полвека тому назад в
Берлине ведущего такую жизнь молодого человека назвали бы ницшеанцем. Но
первый имеет так же мало общего с Сартром, как второй имел с Ницше. Они
читали этих философов, но их не понимали, ограничившись присвоением
многозначных формулировок из их захватывающих трудов, при неумении
методически мыслить
‘ У нас в стране о Камю написано не так уж много серьезных
исследований. Наиболее важными являются работы С. И. Великовского «Грани
несчастного сознания» (М., 1973) и «В поисках утраченного смысла» (М.,
1979), а также книга Е. П. Кушкина «Альбер Камю. Ранние годы» (Л., 1982).
6
«1. В Париже появились «экзистенциалистские кафе» с
обязательным черным потолком, дабы посетителям было легче сосредоточиться на
переживании «тоски», «тревоги», «абсурда» или даже «тошноты». У Камю такого
сорта мода вызывала возмущение, классиком «абсурдизма» он себя не считал, а
игры в «отчаяние» и «мировую скорбь» рассматривал как продукт
интеллектуального убожества. «Верно, что люди моего поколения видели слишком
много, чтобы мир мог сохранить для них видимость «розовой библиотеки»,
говорил Камю в 1948 г. Они знают, что есть тюрьмы и казни на рассвете, что
невинность часто убиваема, а ложь торжествует. Но это не отчаяние! Это
ясность. Подлинное отчаяние означает слепоту. Оно примиряется с ненавистью,
насилием и убийством. С отчаянием такого рода я никогда не соглашался».
Конечно, Камю не призывал проводить время в кафе с черным потолком, но и
мода на «абсурдизм» родилась не без его участия. Ему самому пришлось пройти
достаточно сложный путь для преодоления нигилистических последствий
экзистенциализма. Рассмотрению этой эволюции следует предпослать краткие
сведения о биографии Камю, месте и времени его жизни.
Альбер Камю родился в 1913 году в небольшом городке Мондови во
французском Алжире с 30-х годов прошлого века происходило заселение
алжирского побережья французскими переселенцами, а также выходцами из
Испании, Италии, Греции. Ко времени рождения Камю в Алжире жило уже более
миллиона pied-noires «черноногих», как называли этих переселенцев в
метрополии. Большинство из них вернется во Францию уже после смерти Камю и
завершения национально-освободительной борьбы арабского населения. Конечно,
привилегии у европейского населения Алжира и Туниса имелись, но всех их в
«колонизаторы» не запишешь. Камю родился в семье сельскохозяйственных
рабочих; в самом начале первой мировой войны его отец, Люсьен Камю, погиб в
битве на Марне. Как и многие другие «черноногие», мать была испанского
происхождения, на что, кстати, неоднократно ссылался Камю, испытывавший
постоянный интерес к Испании. Потеряв кормильца, семья мать и двое
сыновей перебираются в город Алжир, столицу одноименного департамента.
Мать устраивается работать прачкой, обстирывает господ, денег едва хватает
для того, чтобы поднять на ноги сыновей. Старший брат Альбера, как то было
обычным в рабочих семьях, рано начинает зарабатывать себе на хлеб. Младшему
сыну было суждено выйти из своего круга, стать властителем дум, кумиром
интеллектуалов. Для этого требовалось образование.
Во Франции и сегодня полное среднее образование существенно отличается
от неполного, а в начале века разница была
[1] Jaspers К. Was ist Existenzialismus? // Aneigung lind
Polemik. Miinchen, 1968. S. 497.
7
еще более глубокой, большая часть учеников получала лишь начальное
образование, поскольку лицей требовал довольно высокой платы. Окончив в 1924
г. начальную школу в Белькуре, одном из беднейших районов Алжира, Камю
должен был бы пополнить ряды рабочих после кратковременного обучения
ремеслу. Судьба распорядилась иначе: учитель начальной школы, Луи Жермен,
обратил внимание на одаренного подростка и добился для него стипендии.
Французский лицей, подобно нашей дореволюционной гимназии, давал хорошую
гуманитарную подготовку и право без экзамена поступать в университет. Учился
Камю прекрасно, проблемы у него возникали, скорее, социальнопсихологические.
На нищего стипендиата, выходца из Белькура, смотрели покровительственно и
преподаватели, и соученики потомки местной денежной аристократии.
Стремление к справедливости, социальному равенству было у Камю в зрелые годы
не умственной конструкцией, а результатом жизненного опыта. В лицее Камю
вторично повезло с преподавателем: учителем класса философии был Жан Гренье,
в будущем близкий друг Камю. Он способствовал пробуждению интереса к
метафизике, литературе, театру.
Материальную нужду, как вспоминал Камю, значительно легче переносить
там, где ее восполняет красота природы, полнота телесной жизни.
Средиземноморской природе посвящены самые прекрасные страницы прозы Камю.
Эта земля, сохранившая следы античности, давшая миру самых пламенных
апологетов и отцов церкви Тертуллиана и Августина, постоянно
присутствовала в сознании Камю как солнечный аполлоновский мир,
унаследовавший от эллинов ясность мысли и чувства. Несчастным, обделенным
Камю себя не считал хотя бы потому, что ему было даровано Средиземное море,
пляжи, спорт. С последним, правда, связано событие, которое частью отравило
и эти радости земные. После футбольного матча он простудился, воспаление
легких перешло в туберкулез. Эта болезнь воспрепятствовала многим планам
Камю.
По окончании лицея он поступает на философско-исторический факультет
местного университета. Несмотря на постоянные заботы о хлебе насущном (кем
только Камю не работал в студенческие годы!), он успешно осваивает
классические философские тексты, знакомится с современной философией. Ницше,
Кьеркегор, Шестов, Ясперс входят в круг его чтения одновременно с
Достоевским, Прустом, Жидом, Монтерланом, Мальро. Завершая обучение в
университете, он пишет дипломную работу «Христианская метафизика и
неоплатонизм». Эта тема соотношение христианской и языческой мысли
будет в дальнейшем составлять одну из важнейших сторон философствования
Камю. Сформировавшееся ко времени написания этой учебной работы (примерно
соответствующей по объему и содержанию нашей кандидатской диссертации)
понимание христианства сохраняется и в «Бунтующем человеке» в этом
главном философском произ
8
ведении Камю есть отдельные страницы, воспроизводящие текст дипломной
работы, которая чрезвычайно важна как этап формирования его мировоззрения.
Христианству в нем места не нашлось. Религиозного воспитания Камю не
получил, веры у него не было ни в юности, ни в зрелости. Идеалы
евангельского христианства он рассматривал через труды своего «земляка»
святого Августина, а также современных философов Кьеркегора, Шестова,
Ясперса. На всю жизнь у него сохранилось уважение к древним и средневековым
ересям к гностикам, манихеям, катарам и неприятие католицизма ни как
народной религии, ни как богословской доктрины. Ницшеанского презрения к
христианству Камю никогда не разделял; выходцу из бедноты были чужды и
гневные филиппики Ницше против «подлой черни». Но провидение для него
означало род фатализма (сказывалось сведение христианства к учению
Августина); первородный грех, загробное воздаяние, спасение Камю считал
мифами, примиряющими человека с земной несправедливостью.
На студенческие годы Камю приходится его членство в коммунистической
партии. Тогда в ФКП вступали немногие интеллектуалы ситуация изменится во
время Сопротивления. Камю был одним из первых, кто прошел ныне привычный
путь: сначала вступление, объясняемое стремлением к социальной
справедливости, желанием присоединиться к трудящимся массам. Затем
разочарование, связанное либо с теми или иными событиями за пределами
Франции (самыми заметными вехами были 1956, 1968 и 1979 гг.), либо с
«демократическим централизмом» в самой партии. Наконец, выход с хлопаньем
дверьми, ставший одним из обязательных ритуалов. В 30-е годы ритуалов еще не
было, и Камю после выхода из партии в 1937 г. продолжал вместе с
коммунистами участвовать в различных мероприятиях (сбор средств для
Испанской республики и т. п.). Непосредственной причиной выхода были, судя
по всему, конъюнктурные и направляемые из Москвы перемены в пропаганде среди
арабского населения арабы оказывались пешками в политической борьбе. В
культурных мероприятиях для алжирских рабочих Камю принимал участие и после
выхода из партии первые театральные опыты были связаны с труппой «Театр
труда». Среди прочих он играл в таких пьесах, как «Скованный Прометей»
Эсхила, «На дне» Горького, «Каменный гость» Пушкина, «Братья Карамазовы»
Достоевского.
Театр занимает в жизни Камю огромное место он был талантливым
актером, постановщиком, драматургом. В конце 30-х годов с театральной
труппой «Экип» он объезжает весь Алжир, играет в небольших,
неприспособленных залах, почти без декораций роли в классических и
современных пьесах, выполняет функции и режиссера, и работника сцены, и
суфлера. Главная его роль в то время Ивана в собственной постановке
