анархических требований, перенес акцент с общетеоретического отрицания государства на детальную критику государственной централизации во всех ее проявлениях и на подробную разработку федералистских и мютюэлистских (от слова «мютюэл» – взаимность) проектов. Если у Штирнера и Годвина, мало известных широкой публике и большую часть жизни стоящих на обочине общественного движения, анархический идеал носит по преимуществу абстрактно-философский характер, критика государства явно преобладает над конструктивными идеями, то Прудон – развил, обосновал, популяризировал, применительно к конкретике жизни, анархическое мировоззрение, разработал позитивные идеи в области экономики и, особенно, – идеи федерализма, свободного договора и взаимности, которые встречаются у Годвина и Штирнера лишь в самом зачаточном виде, а после Прудона легли в основу анархического мировоззрения (тогда как экономические идеи Прудона М.А.Бакунин и П.А.Кропоткин, в основном, не приняли и подвергли критике). При этом в тактике и конкретике у Прудона еще весьма много наивности, реформизма и прожектерства – революционизировать анархизм и придать ему более боевой и социалистический характер, было уже делом М.А.Бакунина. И все же мы согласны с П.А.Кропоткиным, справедливо назвавшим именно Прудона – «отцом анархизма» (тогда как Г.В.Плеханов считал «отцом анархизма» Макса Штирнера, по его мнению, раньше и последовательнее Прудона обосновавшего анархический идеал). На идеях П.Ж.Прудона выросло целое поколение новых, более последовательных и радикальных анархистов.
Правительство Луи Наполеона позволило Прудону напечатать ряд его анархических работ только потому, что считало их абсурдными и безвредными, и было по-своему право, – как и саксонское правительство, по сходным причинам позволившее издать штирнеровского «Единственного». Работы Прудона, не призывая к немедленному восстанию, однако, оказались «миной замедленного действия» и, оказав огромное идейное, воспитательное влияние на европейских рабочих, подготовили новое поколение – поколение парижских коммунаров, ниспровергнувших государственность с ее чиновничеством и армией, провозгласивших федералистскую коммунальную революцию и социальные преобразования. Такова роль Прудона в истории анархической мысли и анархического движения.
Если же взглянуть шире, то мы увидим, что Прудон в полной мере осознал задачу социализма XIX века: воплотить в жизнь идеалы французской Революции, провозглашенные, но во многом остающиеся лишь декларацией в условиях современного общества – реальное равенство (социально-экономическое) и реальную свободу (преодоление государственной власти над человеком). До Прудона либерализм – с его идеей свободы и государственный социализм с его идеей равенства противостояли друг другу на уровне массового общественного сознания (идеи отдельных теоретиков, например, Годвина, – оставались вне широкой общественности), и Прудон сумел не только их соединить на уровне теоретической абстракции, но и разработать конкретные механизмы их воплощения (пусть многие из них оказались несовершенными), не только поставил задачу сочетания личности и общества, свободы и равенства, социальных и политических гарантий суверенитета личности, – но и далеко продвинулся в их разрешении. А его подвижническая деятельность публициста и проповедника посеяла в массах трудящихся семена либертарного социализма, идущего на смену буржуазному либерализму и социализму авторитарному.
Остановимся теперь на тех идейных влияниях, которые воздействовали на формирование прудоновского мировоззрения. Как мы уже указали, воздействие Великой Французской Революции на Прудона было огромно: во всех его произведениях присутствуют упоминания о Революции. Революция, по Прудону, была величайшим событием в мировой истории, исходной точкой для современной борьбы и примером для подражания (хотя и не лишенным темных сторон). На наш взгляд, будучи эклектиком, Прудон сочетал идеализм Платона с позитивизмом О.Конта, диалектику Гегеля с кантовскими антиномиями, идеи английских экономистов (А.Смита, Ж.Ш.Сисмонди, Т.Мальтуса) с идеями французских социалистов, а также испытал огромное идейное влияние Евангелия и просветителей XVIII века.
То, что Прудон начал свои занятия наукой с теологии и языкознания, к тому же пережил в детстве период глубокой религиозности, наложило отпечаток как на идейную устремленность Прудона, так и на общую манеру его философствования: ему присущ определенный элемент схоластичности, метафизичности и софистики и пристрастие к этимологической аргументации. (В отношении к религии Прудон сочетал мотивы богоборчества, резкого антиклерикализма и ненависть к католической церкви, с проповедью идеалов раннего христианства и трактовкой религии как символического выражения нравственности).
У Платона Прудон позаимствовал (в смягченном виде) учение об идеях, как первосущностях, о Справедливости, как Высшей Идее и ряд социальных и эстетических положений. У Гегеля, с философией которого Прудона познакомили М.А.Бакунин, К.Маркс, К.Грюн и А.И.Герцен, французский анархист почерпнул диалектику (особенно он, подобно Бакунину, делал акцент на «негативной диалектике» и законе противоречий), учение о прогрессе и присущий этому учению фатализм, а также убеждение в важности самосознания в истории (самосознания у народа, у рабочего класса и т.д.). Если «Что такое собственность?» строится в методологическом отношении на кантовских антиномиях, то «Система экономических противоречий» основана на гегелевской диалектике (несколько вульгаризированной, как показал Карл Маркс, обрушившийся в «Нищете философии» на прудоновский метод). У О.Конта и просветителей Прудон позаимствовал веру в Разум и Науку и, кроме того, подобно О.Конту, стремился к созданию «социальной науки». Что касается социалистов – предшественников Прудона, то, по-видимому, на него повлияла критика буржуазной цивилизации, монополий, политической борьбы, высказанная Ш.Фурье, сен-симонистское учение о «промышленном порядке», идущем на смену государственнической эпохе и экономические идеи Р.Оуэна, во многом перекликающиеся с прудоновским проектом Народного банка, а также экономические идеи английских социалистов – последователей В.Томпсона. Таковы основные философские и идейные источники, повлиявшие на мировоззрение Прудона, сочетающее эклектичность и пестроту аргументации с непоколебимостью и оригинальностью некоторых основных идей и тем.
Что касается главных оппонентов Прудона, то среди них и буржуазные политические экономисты (их он обличал за апологию существующей несправедливости и исключение нравственных оценок из экономической науки), и Ж.Ж.Руссо с его последователями – якобинцами, сторонниками государственной централизации и политического деспотизма, а также буржуазные либералы, апологеты «золотой середины» (стремящиеся по меткому замечанию Прудона, подстричь когти Власти, но так, чтобы и свободе при этом подрезать крылья – (см.314; 85)) и государственные социалисты: Луи Блан, Этьен Кабе и другие.
Что касается идейного влияния самого Прудона на своих современников и потомков, то это влияние столь же неоднозначно и разнообразно, как и сама личность и мировоззрение великого французского мыслителя. Даже советский автор Н.Е.Застенкер, пишущий об «идейном крахе современного неопрудонизма», признает: «ни одно течение домарксовского социализма не оказалось таким живучим, как прудонизм» (119; 76). Помимо европейских анархистов – продолжателей (и доброжелательных критиков) прудоновских идей: К.Писакане в Италии, Пи-и-Маргаля в Испании, деятелей Первого Интернационала и Парижской Коммуны, М.А.Бакунина, Прудон оказал огромное воздействие на анархическое движение в США: Б.Тэккер и другие теоретики и практики американского анархизма не только использовали прудоновские идеи, но и сумели довольно успешно внедрить их в жизнь; тысячи американцев на практике следовали идеям мютюэлизма, подтверждая их жизненность и реалистичность. Новый ренессанс прудонизма в Европе в начале ХХ века связан с революционным синдикализмом, небезуспешно синтезировавшим идеи Прудона и Маркса (Ж.Сорель, Лягардель и др.), позаимствовавшим у Прудона его критику государства и идею замены насильственной политической централизации системой экономического федерализма.
Некоторые идеи из противоречивого наследия Прудона использовали в своем арсенале и крайне правые мыслители: теоретики неороялизма начала ХХ века, а также итальянские фашисты (см. об этом подробнее в статьях Н.Е.Застенкера – 119 и 120). Некоторые социал-реформисты (К.Каутский и Э.Бернштейн) и буржуазно-либеральные мыслители (Р.Арон, Ж.Гурвич) испытали сильное влияние прудоновских идей.
Огромным было и воздействие прудонизма на общественную мысль России. Не говоря уж о М.А.Бакунине, упомянем лишь А.И.Герцена, не раз заявлявшего об «анархии» и самоуправлении как идеале будущего общества и признающего роль Прудона в формировании своего мировоззрения, упомянем Л.И.Мечникова, петрашевцев, ишутинцев, долгушинцев, чайковцев, народовольцев – на всех них учение Прудона, авторитетнейшего европейского социалиста, оказало огромное влияние. Особое явление в русской общественной жизни 60-ых годов XIX века – группа ортодоксальных прудонистов, популяризировавших в статьях, книгах (особенно, через получивший огромную известность роман «Отщепенцы») идеи Прудона. К этой группе принадлежат В.Г.Зайцев, Н.Д.Ножин и, в первую очередь, Н.В.Соколов [75], который был лично знаком с Прудоном, переводил его работы, сделал очень много для распространения идей французского анархиста в России и произнес от имени русских социалистов речь на похоронах Прудона 20 января 1865 г. Н.Д.Ножин, в свою очередь, повлиял на становление взглядов Н.К.Михайловского, который через него позаимствовал у Прудона многие важнейшие идеи, в частности, о социальных последствиях разделения труда и о значении личности. В общем, П.Ж.Прудон, пожалуй, как никто из европейских социалистов XIX века был популярен в русских революционных кругах; исповедуемые им ценности, идеи и устремления были близки русским революционным народникам, радикализировавшим прудонизм и соединившим этический и свободолюбивый характер его социалистического учения, федерализм и антигосударственность с идеей крестьянской революции.
Как отмечает М.И.Туган-Барановский, «Система экономических противоречий» Прудона «содержит в себе такую удачную критику капиталистического строя, что большинство последующих писателей, относившихся враждебно к капитализму, пользовались его аргументами и развивали его мысли. Влияние «Экономических противоречий» Прудона заметно в сочинениях Родбертуса и Маркса, несмотря на то, что последний, вскоре после выхода в свет этой книги, написал на нее очень резкую и не совсем справедливую критику» (366; 39). От Бакунина до Маркса, от неороялистов до синдикалистов – таков круг мыслителей, оказавшихся в орбите прудоновских идей.
Основные черты мировоззрения П.Ж.Прудона
Идейное наследие Прудона – мыслителя, политика, издателя, публициста, депутата, создателя Народного банка – чрезвычайно обширно. Прудон писал о вопросах текущей политики, об экономических вопросах (в том числе о налогах, собственности, кредите, банковской системе, биржах, жилищном вопросе, железных дорогах, разделении труда и машинах), о женском вопросе, о национальном вопросе, о государственном устройстве, о церковных и теологических проблемах, о вопросах языкознания и внешней политики, о вопросах международного и конституционного права, о художественной литературе и истории, о военном деле, о вопросах педагогики, о роли искусства в жизни общества, о проблемах войны и мира… И это только главные темы его произведений, темы, которым он посвятил отдельные работы! И по всем этим вопросам он высказывал смелые, нетрадиционные, порой наивные и нелепые, порой пророческие и глубокие мысли – всегда пробуждающие мысль и совесть читателей.
Несмотря на всю эволюцию Прудона, несмотря на смену философских ориентаций и предпочтений (они никогда не были для Прудона чем-то принципиальным и главным: для него не так важно, – опираться в своих работах на антиномии Канта, диалектику Гегеля или позитивизм Конта), основная его тема – тема равновесия и справедливости – проходит через все его работы от первых до последних и придает своеобразие его творчеству. В этой главной, стержневой для мыслителя теме коренятся как сильные стороны прудоновской мысли: важность этического обоснования социальной науки, теория федерализма, взаимности, согласования интересов, так и слабые стороны: фатализм, метафизичность и элементы доктринерства. Поэтому нам для нашей темы нет ни возможности, ни необходимости рассматривать все аспекты огромного наследия Прудона, но достаточно указать на
