собственности. Экономические аргументы он зачастую подменяет правовыми, экономические вопросы разбирает в правовых категориях: «Разум вечен и всегда тождествен самому себе. Институт собственности – творение разума невежественного, может быть упразднен разумом более развитым» (320; 71).
Будучи убежденным рационалистом, Прудон выступает за создание всемогущей «социальной науки», способной постичь смысл происходящего и предвидеть грядущее: «наука едина – как едина истина и едина справедливость, естественно поэтому стремление новейших народов обоих полушарий устроиться по возможности по одному и тому же типу» (314; 15). В своих работах Прудон выражает уверенность в том, что скоро наука позволит на много веков вперед просчитывать и предсказывать общественное развитие: «Человечество начинает сознавать себя и уже владеет собой настолько, что в состоянии надолго вперед рассчитать свою жизнь…» (391; 91). В отличие от О.Конта, Прудон не стремится к созданию «правительства ученых», ибо наука, по его мнению, неразрывна со Справедливостью, а Справедливость исключает всякое правительство; кроме того, государство – это произвол, а наука – это необходимость и разумность. Тем не менее, наука может и должна управлять обществом, открывая людям «истинные законы». (В этом отношении П.Ж.Прудон противоположен М.А.Бакунину, который провозгласил «бунт жизни против науки»).
Но, если Прудон говорит о телеологии, значит, есть цель движения, если он говорит об идеях, то должна быть и высшая Идея Идей? И действительно, Прудон указывает на эту цель общественного движения, на высший закон, управляющий мирозданием, на Идею Идей, меру и Абсолют – на Справедливость (здесь очевидно следование Платону). Многие страницы различных сочинений Прудона посвящены дифирамбам в честь Справедливости (и этой же теме посвящено специальное трехтомное сочинение: «О Справедливости в революции и в церкви»). Вся наша жизнь полна противоречий и односторонностей, считает Прудон: монополия и конкуренция, нищета и роскошь, частная собственность и коммунизм, государственная централизация и эгоистическая изоляция личности противостоят друг другу, крайности борятся между собой, образуя некое равновесие [78], и единственным абсолютом остаются – весы, мера, пропорция, гармония, примирение всех крайностей – Справедливость. Этот единственный Абсолют, признаваемый Прудоном, – есть Абсолют безличный, вечный, абстрактный, холодный, неизменный (хотя и воплощающийся в прогрессирующих идеях и праве) и он ведет к фатализму и к принижению личности. Это новый «кумир» и деспот, из числа тех, с которыми сражался Штирнер, и которых едко высмеивал Герцен. С другой стороны, вера в Справедливость, будучи основным мотивом прудоновского учения, придает яркий этический характер всем социалистическим построениям Прудона.
Принцип равновесия – главный методологический принцип прудоновской философии, идея Справедливости – центральная идея прудоновского мировоззрения. Справедливость понимается Прудоном многозначно – это одновременно и Идея, и чувство (чувство уважения в других людях человеческого достоинства) и принцип «весов». Абсолютизируя Справедливость, Прудон склонен везде находить ее проявления: при разборе политических, экономических вопросов, проблем искусства или войны и мира – он находит, обосновывает и утверждает эту свою центральную идею. Подобно Платону, Прудон утверждает: ничто само по себе ни плохо, ни хорошо, имеет свою дурную и свою хорошую сторону: но лишь Справедливость – как мера и пропорциональность – является абсолютным благом, через причастность к которому все прочее обретает ценность: «Справедливость абсолютна, неизменна, она не знает понятий «больше» или «меньше»» (цит. по 185, 213). «Справедливость есть неприкосновенный масштаб всех человеческих поступков. Благодаря ей определяются и регулируются неопределенные и противоречивые факты социальной жизни. (…) Свойство справедливости такое, что она внушает непоколебимую веру, и что теория не может ее ни отрицать, ни отклонять… Все то, что наша мудрость знает о справедливости, содержит в себе знаменитое изречение: «Делай ближнему своему то, что себе желаешь; не делай другому того, чего себе не желаешь»» (цит. по 421; 49-50).
Только справедливость должна, по Прудону, господствовать и быть единственным законом в обществе. Самый Бог есть лишь слуга Справедливости – ее воплощение и олицетворение. Вся история человечества есть попытка осуществить Справедливость в жизни; вся нравственность сводится к служению Справедливости; искусство должно лишь воспевать Справедливость, а наука открывать ее вечные законы! Вольнодумец Прудон, склоняясь перед божеством Справедливости, не раз говорит о «религии будущности, религии Справедливости».
Будучи реальной силой, двигателем и целью общественного развития, Справедливость, по Прудону, реализуется через Право – не государственное право, разумеется, но через истинное, вечное, рациональное Право: «Идея, которую кладут в основание общественного устройства, не может обойтись без права; отрешившись от него, она даже теряет всякий смысл, тогда как право существует само по себе и в строгом смысле слова не нуждается ни в чьей посторонней помощи» (319; 88-89). Прудон утверждает, «что право едино и тождественно, что оно везде и всегда предписывает одно и тоже, что все положения его взаимно дополняют друг друга, что все законы его лишь видоизменения одного, единого закона» (319; 207). «В законодательстве и в морали, также, как в геометрии, аксиомы абсолютны, определения точны и самые крайние выводы, раз только они делались со всею строгостью, являются законами» (320; 52).
Излагая свои взгляды, Прудон делает следующее характерное замечание: «Таковы принципы безусловной справедливости, они указывают на точку, в которой политическая экономия сходится и совпадает с нравственностью, они применимы ко всем временам и ко всем нациям» (315; 109). После всего сказанного, неудивительно, что Прудон в своих сочинениях чередует аргументы «от науки» с аргументами «от морали», и крайний рационализм у него соседствует с крайним морализмом.
Однако, в рационалистических построениях Прудона диссонансом звучит одна иррациональная нота. В его книге «Война и мир» неожиданно выясняется, что рационально-правовое здание Прудона основано на иррациональной борьбе воль и сил; «право силы» оказывается основой права. Впрочем, по Прудону, Справедливость и Разум действуют и через иррациональное – через войну и силу, создавая и воплощая право в жестких и стихийных столкновениях людей и народов. Кроме того, суровая эпоха насилия и войн, когда Разум и Справедливость были вынуждены «воплощаться» в жизнь неразумными и несправедливыми средствами, по Прудону, осталась позади – на смену эпохе войн и государств наступает мирная и цивилизованная эпоха «взаимности» и «экономического права».
Таким образом, строго закономерная, телеологическая и рационалистическая философия Прудона своеобразно вбирает в себя даже стихийно-волевые и иррационально-произвольные элементы. А обожествленная Прудоном Справедливость, благодаря его парадоксальной формуле: сила – основа права, – из теоретической абстракции «материализуется» в качестве реального и важнейшего фактора социальной жизни. Однако, отметим, что в работе «Война и мир» (как и в некоторых других случаях), стремление «обосновать» (оправдать) любое явление и найти в нем «идею», приводит Прудона к довольно софистическим и спорным утверждениям в духе социал-дарвинизма и мальтузианства – об оправданности и даже «благости» (пусть в прошлом) войн, о «праве сильного» и т.д. Стремясь найти местечко для иррационального в рациональной схеме, найти «нравственную» и «хорошую» сторону у явления, находящегося вне нравственности [79], невольно пародируя гегелевское: «все действительное – разумно», Прудон, подобно Максу Штирнеру, утверждает тождество силы и права; война предстает у него – двигателем прогресса, носителем правосудия, орудием нравственности, материализацией Справедливости. На наш взгляд, так сочетая рациональное с иррациональным, Прудон не разрешает противоречия между ними, а лишь обостряет его. Либо миром правят мудрые Идеи, Прогресс идет семимильными шагами и т.д. – либо же, истины, Провидения и идей нет, прав сильнейший, победителя не судят и т.д.; смешение этих двух взаимоисключающих концепций – одно из вопиющих противоречий прудоновской философии. А практические выводы, делаемые Прудоном из этого смешения, не менее спорны: оправдание (с оговорками) войн, фатализм, признание народов, влачащих рабское существование, достойными такой участи и т.п. [80]
Итак, завершая общий обзор философских взглядов П.Ж.Прудона, подведем итог. Для философии Прудона – не очень глубокой и оригинальной, весьма эклектичной и противоречивой, характерны метафизичность, идеализм, недооценка исторических, материальных и переоценка морально-правовых и идейно-психологических факторов, ярко выраженный рационализм и морализм, провиденциалистский фатализм, объективизм, вера в наличие и познаваемость вечных законов, вечных идей, вечной морали, вечной Справедливости, вера в Прогресс и в «конечный идеал». В центре учения Прудона стоит принцип Равновесия и идея Справедливости, – как своеобразный мировоззренческий «стержень», несущий на себе всю конструкцию его пестрых, противоречивых и меняющихся взглядов. Человечество представляется Прудону единым организмом, ведомым Провидением, истолкователем Справедливости, слугой Права. Сочетая рационалистически-позитивистскую традицию с идеализмом Платона и Гегеля, прудоновская философия представляет собой своеобразную религию Прогресса, Природы, Науки, Морали и Разума.
Личность в сочинениях Прудона
Уяснив себе сущностное своеобразие прудоновской философии и ее внутреннюю архитектонику, мы легко может реконструировать, по отдельным замечаниям мыслителя, рассеянным в различных работах, его отношение к проблеме личности.
1. Личность и Природа. Психологическая структура личности.
Продолжая просветительские традиции натурализма, Прудон не противопоставляет человека и личность Природе, но непосредственно выводит их из нее. Человек – продолжатель творческого дела природы, ее неотъемлемая часть. Удел человечества: создавая общество – «вторую природу» – воспроизводить Справедливость и самому созидать себя, воспитывать себя – через религиозные, нравственные, политические и пр. реформы. Вся история есть, по Прудону – история «восхождения Природы к Духу», история развития вечного и абсолютного Права (сочетание Платона /идея Справедливости/ с Гегелем /саморазвитие идеи в истории/). «Что такое самый наш разум, как не Природа, сама себя сознающая?» – вопрошает Прудон (313; 27).
Для Прудона несомненна необходимость материального обеспечения всех людей – существ природных и телесных. Прудон реалистически констатирует, «что, в конце концов, человечество не может долго оставаться добродетельным наперекор своим собственным интересам. Хотите, чтобы граждане были всегда усердны и верны? Сделайте так, чтобы им от этого предстояло более пользы, чем вреда» (314; 124), однако мыслитель мечтает о человеке, «мысль которого не заключена в тесном круге материальных интересов» и говорит о «высших идеях», «которые составляют достоинство человека, освобождая его от рабства пред потребностями тела и требованиями домашнего хозяйства» (315; 178).
По Прудону, человек есть существо прежде всего духовное (хотя и материальное); совершенствование личности – духовное совершенствование, вплоть до «высшей духовности», когда тело может отмереть; Дух же, Истина, Справедливость в человеке не умрут никогда (см. например, 313; 205).
Говоря о структуре личности, Прудон представляют следующую иерархию: выше всего стоят Разум и Совесть, причем «ваша совесть должна быть руководителем вашего разума, с ее повелениями должны вы сверять ваши идеи…» (312; Т.2; 286), им подчинено и служит эстетическое чувство; еще ниже Прудон ставит волю, иррациональные страсти и «материалистические» устремления. Рационализм, этицизм и антиволюнтаризм характеризуют прудоновское понятие о личности. Погоня за одной красотой, лишенной истины и Справедливости – опасна: «ничто истинно прекрасное не может быть иррационально» (313; 423).
Вообще, если разум как человеческая способность, отождествляется у Прудона с «добром», то, напротив, воля, инстинкт, страсть представляются ему чем-то негативным. Прудон мечтает о таком общественном порядке, в котором
