приходится на постоянные улучшения, — мы будем обеспечены хлебом и мясом, не включая сюда всей той добавочной мясной пищи, которую можно получить от птицы, откормленных свиней, кроликов и проч., и не принимая во внимание того, что население, имеющее в своем распоряжении прекрасные овощи и фрукты, будет потреблять гораздо меньше мяса, чем англичане, которые пополняют животной пищей недостаток растительной.
Двадцать миллионов дней по пяти часов в день, сколько же это составит на каждого жителя? В сущности, очень немного. Население в три с половиной миллиона должно заключать в себе по крайней мере 1 200 000 взрослых мужчин и столько же женщин, способных работать; следовательно, для доставления всем хлеба и мяса потребуется всего — считая одних только мужчин — 17 рабочих дней в год. Прибавим еще три миллиона дней для того, чтобы иметь молоко, затем накинем еще столько же на всякий случай, — и мы все-таки еще не получим даже 25-ти дней по пяти часов каждый, т. е. просто несколько дней в году, приятно проведенных в деревне, для получения трех главных продуктов: хлеба, мяса и молока. А между тем эти продукты, после квартиры, составляют главную и неустанную заботу девяти десятых человечества.
Повторяем, однако, еще раз — мы нигде еще не заходили в область фантазии; мы только рассказывали о том, что существует, что уже широко практикуется и подтверждено в крупных размерах опытом. Чтобы достигнуть только этого, земледелие можно было бы преобразовать хоть завтра, если бы только этому не мешали законы о собственности и общее невежество.
В тот день, однако, когда Париж поймет, что для всех обязательно знать, чем кормятся люди и как производятся нужные пищевые продукты, и когда парижане сообразят наконец, что вопрос о хлебе несравненно важнее всех возможных прений в парламенте или в муниципальном совете, — в тот день революция совершится. Париж возьмет тогда в свои руки земли обоих департаментов и начнет их обрабатывать. Парижанин, отдававший в продолжении всей своей жизни треть своего существования на то, чтобы заработать на что купить недостаточную по количеству и плохую по качеству пищу, будет теперь производить ее сам, под самыми стенами города, внутри черты своих фортов (если только они уже не будут срыты) и будет получать ее ценою всего нескольких дней здорового и привлекательного труда.
Перейдем теперь к фруктам и овощам. Выйдем из пределов Парижа и осмотрим одно из тех огороднических заведений, которые в нескольких верстах от разных академий проделывают чудеса, не известные ученым политико-экономам. Остановимся, например, у г. Понса, автора известного сочинения об огороднической культуре (culture maraichere), огородника, не скрывающего, сколько приносит ему земля и подробно рассказавшего про свое хозяйство и свои приходы и расходы. Нужно сказать, что г. Понс, а в особенности его рабочие, работают, как волы. Их восемь человек, и они обрабатывают немногим больше одного гектара — т. е. ровно десятину земли. Работают они по двенадцати и по пятнадцати часов в день, т. е. втрое больше, чем нужно; так что если бы их было двадцать четыре человека вместо восьми, то не было бы ни одного лишнего. Конечно, Понс, вероятно, скажет нам на это, что за свои 11 000 квадратных метров земли (десятину) он платит ежегодно, в виде аренды собственнику земли и налогов милому государству, чудовищную сумму в 2500 франков, т. е. тысячу рублей (вот они, коршуны, о которых говорилось выше); затем навоз, покупаемый им в казармах, обходится ему около 2500 франков, т. е. тоже около 1000 рублей. «Таким образом, — скажет он, — мне поневоле приходится быть эксплуататором; меня эксплуатируют и я эксплуатирую в свою очередь». Обзаведение стоило ему тоже 30000 франков, из которых, несомненно, больше половины пошло разным тунеядствующим промышленным баронам и добрая доля спекуляторам на деньги. В общем, его обзаведение представляет, однако, наверно, не больше 3000 рабочих дней, а по всей вероятности, даже гораздо меньше.
Посмотрим же теперь на его урожай. Он получает в год 670 пудов моркови, 610 пудов лука, редиски и других мелких овощей, 6000 кочанов капусты, 3000 кочанов цветной капусты, 5000 корзин томат (помидоров), 5000 дюжин отборных фруктов, 154000 корней салата — одним словом, в общем 7625 пудов овощей и фруктов на пространстве почти одной десятины: 50 сажен в длину и 46 сажен в ширину. Это составляет больше 125 тонн с десятины!
Но человек не съедает больше 600 фунтов овощей и фруктов в год; а следовательно, каждая десятина такого огорода дает в изобилии все, что нужно по части фруктов и овощей для стола 380 взрослых людей в течение целого года. Таким образом, 24 человека, работая целый год над обработкой десятины земли, но посвящая на это всего по пяти часов в день, произвели бы количество овощей, достаточное для 380 взрослых людей, что соответствует по крайней мере 500 душам населения.
Иначе говоря, при такой обработке, как у Понса — а в других местах пошли уже гораздо дальше, — 380 взрослых людей должны были бы отдать каждый немного больше 100 часов в год (103 часа), чтобы получить все овощи и фрукты, нужные для 500 душ населения.
Заметим при этом, что такая обработка — вовсе не исключение: 5000 огородников занимаются в предместьях Парижа на пространстве 800 десятин точь-в-точь таким же огородничеством. Дело только в том, что эти огородники доведены до состояния вьючных животных благодаря необходимости платить аренду средним числом в две тысячи франков с гектара, т. е. 880 рублей с десятины.
Не доказывают ли, однако, эти факты (которые каждый может сам проверить), что 6400 десятин (из тех 190000 десятин, которые у нас оставались) было бы достаточно для того, чтобы дать нашим трем с половиною миллионам жителей всевозможные овощи и значительное количество фруктов?
Что же касается до количества труда, необходимого для получения этих фруктов и овощей, то оно составит (если мы примем за мерило труд этих огородников) 50 миллионов пятичасовых рабочих дней, т. е. около пятидесяти рабочих дней на каждого взрослого мужчину. Но мы увидим сейчас, что этот труд можно значительно сократить, если прибегнуть к приемам, обычным на островах Джерзее и Гернзее. Мы напомним только, что если огороднику приходится теперь так много работать, то это зависит от того, что он выращивает главным образом ранние овощи и фрукты — землянику в январе, персики в начале лета и т. п., продажа которых по высоким ценам дает ему возможность выплачивать баснословно высокую арендную плату за землю. Кроме того, самые его приемы хозяйства заставляют его работать больше, чем нужно в действительности. Не имея возможности затратить крупных сумм на первоначальное устройство (при котором он платит очень дорого и за стекло, и за дерево, и за железо, и за уголь), он вынужден получать нужную ему искусственную теплоту при помощи навоза, тогда как ту же теплоту можно получить гораздо дешевле с помощью угля и теплиц.
IV
Для таких баснословных урожаев огородникам приходится обращаться в машины и отказываться от всех радостей жизни, но во всяком случае эти труженики оказали человечеству громадную, неоценимую услугу тем, что они научили нас делать самим себе нужную почву. Они получают ее при помощи навоза, уже отслужившего для доставления нужной теплоты растениям в парниках; и количество легкой садовой земли, получаемой ими, так велико, что часть ее им приходится продавать каждый год, иначе уровень их огородов повышался бы каждогодно на один дюйм или больше. Вследствие этого за последнее время в контракты, заключаемые огородниками с землевладельцами, стал вводиться пункт, в силу которого огородник имеет право увезти с собою свою землю, когда он оставит обрабатываемый им участок (этот факт упоминается, между прочим, в статье «maraichers» «Земледельческого словаря» Барраля). Земля, увозимая па телегах вместе с мебелью и тепличными рамами, — вот ответ земледельцев-практиков на соображения экономиста Рикардо, который представил земельную ренту как средство уравнять последствия природных преимуществ той или другой почвы. У французских же огородников идет поговорка: «Чего стоит человек, того стоит земля».
И при всем этом парижские и руанские огородники работают для получения тех же результатов втрое больше, чем их гернзейские собратья. Эти последние прилагают к земледелию промышленные приемы и делают искусственно не только почву, но также и климат.
В самом деле, все огородническое хозяйство сводится к следующим двум началам.
I. Сеять под стеклом; пересадить и выращивать молодые отсадки в богатой почве, на ограниченном пространстве, где за ними можно тщательно ухаживать. Затем, когда их корни хорошо разрастутся в пышные пучки, пересадить их туда, где растение должно достигнуть полного роста. Одним словом, поступать с ними так, как поступают с молодыми животными, т. е. окружать их заботами с самого раннего возраста.
II. Чтобы урожаи поспевали вовремя — нагревать почву и воздух, покрывая растения рамами со стеклом или стеклянными колпаками и развивая в земле теплоту брожением навоза.
Пересадка и температура, более высокая, чем температура окружающего воздуха, — вот вся сущность огородничества, раз приготовлена почва. Первое из этих условий, как мы видели, уже осуществляется и требует лишь некоторых мелких усовершенствований. Для осуществления же второго нужно нагревать землю и воздух, заменяя навоз теплой водой, проходящей по трубам, проведенным или в земле, под рамами, или же отоплением теплиц.
И это уже делается. Многие парижские огородники уже получают при помощи термосифона ту теплоту, которую раньше им давал навоз, а английские, т. е. джерзеевские и гернзеевские, а также бельгийские огородники прибегают к постройке теплиц.
Теплица была прежде роскошью, доступною лишь богатому человеку, который пользовался ею для выращивания тропических или вообще составляющих предмет роскоши растений. Но теперь она становится общераспространенной: на островах Джерзее и Гернзее целые десятины земли покрыты стеклом, не говоря уже о тех маленьких теплицах, которые можно встретить на Гернзее в каждой ферме, в каждом огороде. В окрестностях Лондона, а также в Уорзинге и других местах начинают так же покрывать стеклом целые поля и с каждым годом в Англии воздвигаются тысячи новых маленьких теплиц. Эти теплицы бывают самые разнообразные, начиная от роскошного здания с гранитными стенами и кончая скромной дощатой постройкой с стеклянною крышею, которая даже при всех существующих капиталистических пиявках стоит не больше 7-9 рублей за квадратную сажень. Их отопляют (или даже не отопляют, потому что если только не стремиться получать очень ранние продукты, то достаточно уже просто закрытого пространства) и выращивают там уже не виноград и не тропические растения, а картофель, морковь, горох или бобы.
Таким образом огородник избавляется от влияния климата. Вместе с тем он
