Песнь XXII 409
Ч т о дала ему из Индии Логистилла
В напутный прок от всяческих чар;
Сразу глядь в оглавную роспись,
Сразу видит, в какой странице—суть,17 А на той странице пространно
Писано и про чародейный дворец
И про то, как распутать путы чар,
А кудесника оставить в задачливости.
П о д порогом
Сокрывался т а м хитротворный дух,
А поднять над ним хранительный камень —
И дворец развеется в дым.
18 Рвется паладин
Концом увенчать начало,
Простирает немедленно руки
Попытать, тяжел ли порог.
Видит Атлант
Свои чары на палец от погибели
И, дрожа предвидимого,
Измышляет негаданную напасть.
19 Диаволическими призраками
Он являет Астольфа обстающим очам —
Кому вором, кому великаном,
Кому вражьим витязем,
Каждому в том виде, в каком
Каждого он вманивал в палаты.
Всяк кипя на волхва за свой урон,
Скопом порываются к пришлому—
20 Руджьер, Брадаманта, Градасс, Ирольд,
Брадимарт, Прасильд и прочие многие,
В новом заблудившись бреду,
Я р о ломятся к британскому герцогу.
Тут-то герцог вспомнил про рог,
Чтобы сбить их вставшую спесь,
А не грянь он себе в подмогу—
И была б ему неминучая смерть.
21 Но нет:
Рог в рот, гром вкруг,
И как голуби, когда грохнет п и щ а л ь , 1
Мчатся врозь дрогнувшие рыцари,
А за ними и сам кудесник,
Спугнутый со своей берлоги,
Трепетный и бледный,
И не станет, пока не смолкнет рог.22 Разбежались страж и подстражные—
Разбегаются и кони из стойл,
410 Песнь XXII
Не крепка никакая привязь,
Куда пешие, туда и они.
Во дворце—ни кошки, ни мышки,
Словно дует в уши каждому: «Прочь!»
Сам бы ускакал Рабикан,
Кабы герцог не уловил его за повод.
23 Выгнавши волшебника,
Воздымает Астольф с порога лещадь,
А под ней—некий образ и иное,
О котором невместно говорить.
Дабы расточить колдовство,
По слову заветной книги
Бьет, дробит, крушит он открывшееся,-
И дворец истаивает в туман и дым.
24 А на золотой на цепи Астольф
Пред Астольфом — Руджьеров скакун: находит
Тот скакун, которого чернокнижник гиппогрифа.
Дал тому в полет в Альцинин край,
И которому Логистилла узду
Зауздала на возврат во Францию
И который от Индии до Англии
Пролетел, держа вправо от земли,
25 И который (ежели вы помните)
Был привязан к дереву за узду
В день, когда с Руджьеровых скрылась
глаз,
Насмеявшись, нагая Анджелика.
Дивно поглядеть:
Воротился крылатый к наезднику
И вседневно был неотлучен,
Пока чары не рассыпались в прах. V
26 Нет Астольфу
Ничего угоднее на свете,
Нежели по сушам и по морям
Сведывать, чего еще не сведал,
И куда как кстати гиппогриф,
Чтобы махом обнять все божьи страны.
А какая на нем езда,
Это уж ему небезведомо,
27 Небезведомо с тех индийских дней,
Когда вызволила мудрая Мелисса
Очарованного из чар
Злочестивой, менявшей тело в дерево.
Видел он и памятовал,
Как буйную гиппогрифову голову
Логистилла брала в узду,
Наставляя в ристании Руджьера.Песнь XXII 411
28 Вздумавши Астольф увесть гиппогрифа,
Он седлает его сручным седлом,
Выбирает удила по губам,
Потому что удил лежала груда
После всех скакунов, которые
Разбежались вскачь, сорвавшись с узд;
Не пускает его тотчас в полет
Лишь единая мысль о Рабикане.
29 А любил он Рабикана не праздно,
Ибо лучше коня не гуляло под копьем,
И никто иной
Не донес бы его из Индии во Францию.
Долго думавши, вот решил он так,
Ч т о отдаст коня в дружеское дарение,
Чем оставить его посередь пути
На добычу первому мимохожему.
30 Стал и смотрит,
Не видать ли где лесника или ловчего —
Чтобы вел за ним Рабикана,
И пуститься, куда глаза глядят?
Ждет день, ждет ночь —
Никого:
А под утро, в тусклые сумерки,
Видит: из лесу является паладин.
31 Но чтобы сказ досказался до конца,
Прежде вспомним Руджьера и
Брадаманту
Как отпел тот рог, Освобож
И герои уж были далеко, денные
Оглянулся Руджьер и узнает Брадаманта
Ту, кого Атлант скрывал за чарами, и Руджьер
Ибо то Атлант узнают друг
Не давал узнаться пленной с пленным. друга.
32 Смотрит Руджьер на Брадаманту,
Смотрит Брадаманта на Руджьера,
И дивятся, что ум и взор
Столько дней был туманим мнимым
маревом.
Обнимает Руджьер свою красавицу,
А красавица алее роз,
И срывает он с пурпуровых уст
Первый цвет любовной утехи.
33 Тысячу и тысячу раз
Обоймутся — не разоймутся
Двое милых, и таково блаженны,
Ч т о отрада рвется из груди;
Таково им больно,
Ч т о под тем навожденным кровом
412 Песнь XXII
Не узнав друг друга,
Стольких светлых они лишились дней.
34 Раскрывает Брадаманта влюбленному
Все услады, пристойные целомудрой
Деве, жаждущей унять жажду милого,
Не порушив девическую честь.
Ежели-де хочет Руджьер
Не упрямой быть ей в высшем даре,
То пусть честно просит о ней Амона,
Но сперва—крестись.
35 А Руджьер от большой любви
Был готов не только в Христову веру,
Как отец и дед
И иные в его достойном роде,
Но готов ей в угождение тотчас
И жизнь отдать:
«Я не только в воду—пойду в огонь
(Говорит он) твоей любови ради!»
36 Для крещенья и почестного брака
Руджьер — в путь,
И ведет Брадаманту в Валломброзу,
Где слыла обитель
Набожная, обильная, леповидная,
И ко всякому приходящему незлобивая.
Вышли из дубравы и видят:
Сидит дама, и в лице ее скорбь.
37 Человечествен и вежествен 
