Не раз они видывали друг друга,
Не раз переведывались-булатом!
17 Жестокая заварилась сеча:
Нога к ноге и клинок на клинок.
Не латам и не кольчуге —
Наковальне бы не в мочь такие удары.
Длится ратный труд один на один,
А меж тем скакун красавицы помнит
свой путь:
Он, пинаемый пятами ее,
Мчит сидящую по лесам и лугам.
18 А когда утомились воители
Тщетно одолевать друг друга,
И ни этот над тем, ни тот над этим
Не явился искусней мечом в руках,—
То первый Ринальд из Монтальбана
К испанцу обратил свое слово,
Горя любовью,
Из-за коей места себе не чуял.
- 19 Он сказал: «Ты мне чаешь казни — а потом
А со мною и себя ведь казнишь! мирятся
Если впрямь это юное солнце и пускаются
Ясными лучами зажгло твое сердце,— вслед.
То к чему тебе со мною тратить время?
Убьешь ты меня или пленишь ты меня —
А красавица не станет твоею:
Мы здесь медлим, а она себе скачет. 20 Так не лучше ли, упрямый влюбленный,
Наперерез
Застичь ее, задержать ее,
Пока вовсе не скрылась она прочь?
А как станет она нашею —
Вот тогда и померяемся мечами:
Иначе, как мы ни силься,
Ничего нам не будет, кроме урона».
Песнь I 25 И узнает
В бледной и смятенной от перепуга
Ту, о которой он так давно не слышал,—
Во всаднице этой—прекрасную
Анджелику.
16 Он был рыцарь, Они бьются
И сердцем горяч, как Ринальд и как Роланд: за нее,
Без шлема, как в шлеме
Рьяно он прянул на защиту девицы —
С мечом наголо, с криком на бегу
Против неоробелого Ринальда.
Не раз они видывали друг друга,
Не раз переведывались булатом!
17 Жестокая заварилась сеча:
Нога к ноге и клинок на клинок.
Не латам и не кольчуге —
Наковальне бы не в мочь такие удары.
Длится ратный труд один на один,
А меж тем скакун красавицы помнит
свой путь:
Он, пинаемый пятами ее,
Мчит сидящую по лесам и лугам.
18 А когда утомились воители
Тщетно одолевать друг друга,
И ни этот над тем, ни тот над этим
Не явился искусней мечом в руках,—
То первый Ринальд из Монтальбана
К испанцу обратил свое слово,
Горя любовью,
Из-за коей места себе не чуял.
19 Он сказал: «Ты мне чаешь казни — а потом
А со мною и себя ведь казнишь! мирятся
Если впрямь это юное солнце и пускаются
Ясными лучами зажгло твое сердце,— вслед.
То к чему тебе со мною тратить время?
Убьешь ты меня или пленишь ты м е н я —
А красавица не станет твоею:
Мы здесь медлим, а она себе скачет.
20 Так не лучше ли, упрямый влюбленный,
Наперерез
Застичь ее, задержать ее,
Пока вовсе не скрылась она прочь?
А как станет она нашею —
Вот тогда и померяемся мечами:
Иначе, как мы ни силься,
Ничего нам не будет, кроме урона».
26 Песнь I
21 Басурман не отвергнул предложимого,
И спору пришел конец до поры:
Быстрое настало замирение,
Истребились вражда и гнев,
Да так, что нехристь
Не пустил Ринальда пешим от речной струи:
Убедил его он сесть за седло к себе,
И скорее вскачь вслед красавице.
22 Ах, хороши были старинные эти витязи!
Враги по вере, соперники по любви,
Еще томные всем телом
От боли боевых ударов,
А уж вот они оба с чистым сердцем
Мчат вдвоем по черным чащам и кривым
тропам,—
И в четыре шпоры доспевает скакун
До распутья, где дорога раздваивается.
23 И вот, не зная,
По какому пути пустилась красавица,
Ибо на обоих
Одинаков был свежий след,:—
Разошлись наудачу Феррагус
Ринальд направо, сарацин налево. встречает
И долго кружил Феррагус в лесу, дух
Покамест не пришел, откуда вышел. Аргалия,
24 Пришел он опять к реке,
Куда уронил свой шлем.
Что ж! хоть бы шлем
Из речной похитительной волны
Добыть, не добыв красавицу.
Вот он сходит в том месте на влажный
берег —
Но так этот шлем ушел в песок,
Ч т о не просто было его вызволить.
25 Обнаживши древесный сук,
Делает он длинный шест,
Пытает пучину, шарит по дну,
Не минует ни единого места,
Как вдруг
Средь упорных своих хлопот
Видит он: по пояс встает из воды
С пугающим ликом — витязь.
26 Весь в броне, но с открытой головой,
В правой длани держал он тот самый
шлем —Песнь I 27
Шлем, так долго
Исканный и не сысканный Феррагусом.
«Вероломец! обманщик! —
В гневе он гласит басурману,—
Ты давно мне обещал его,—
Ч т о ж теперь жалеешь оставить?27 Вспомни, нехристь:
Как сразил ты Анджеликина брата —
(А это я!) —
То оружие мое бросив в реку,
Посулил ты мне бросить за ним и шлем.
За тебя мне это сделала судьба —
Так о чем твое горе?
Не о том ли, как ты неверен слову?
28 Если ж впрямь ты хочешь доброго шлема — который
То ищи иного и вздень со славою! посылает
Один такой шлем — на паладине Роланде, его
Д р у г о й — н а Ринальде, еще того отменнее : за шлемом
Это шлем Альмонта и это шлем Роланда,
Мамбрина
Доблестью своею стяжай любой,
А сей, обещанный,
По-обещанному мне и оставь!»
29 Внезапен был призрак над водою —
Волосы зашевелились у сарацина,
Побледнело лицо,
Голос в гортани замер.
Аргалий —
Звался тот, кого он убил здесь когда-то;
И Аргалий его корил вероломством,
А он сгорал от стыда и гнева.
30 Слыша правду
И не чая себе оправданий,
Он не размыкал безответных губ,
Но стыд переламывал его сердце.
И поклялся он Ланфузою, матерью своей,
Ч т о иного не надвинет он шлема,
Нежели который сорвал Роланд
С головы у горделивца Альмонта.
31 И он верен остался этой клятве —
Да, верней, чем прежней, данной Аргалию.
Недовольный едет он прочь,
Угрызаясь и терзаясь вседневно,
С единой целью —
Здесь иль там, но сыскать паладина
Роланда.
28 Песнь I
А меж тем на другой дороге а Ринальд
Славного Ринальда ждали другие гонится
приключения. за конем
своим
32 Чуть прошел он, вдруг видит: Баярдом.
Впереди взвился буйный его скакун.
«Стой, мой Баярд, стой!
Худо мне без тебя!» —
Он кричит, но жеребец не слушает,
Быстрым бегом уносясь все дальше.
В ярости мчится за ним Ринальд —
А мы последуем за прекрасной
Анджеликой.
33 Скакала Анджелика по чащам Тем
Темным и страшным, безлюдным и диким; временем
Шелест листьев в ветках Анджелика
Дубов, тополей и вязов 
