А она обвивает ему шею,
 Как не стала бы, верно, в своем Катае.
 Он при ней, и летит ее душа
 В отчий край, в родные приюты,
 И вновь в ней жива надежда
 Воротиться в свой разубранный терем.

55 Поведывает она обо всем
С того дня, как она его послала
Искать подмоги
У царя сериканов и набатеев;
И о том, как хранил ее Роланд
От гибели, от бессчастья и бесчестья;
И о том, что девический ее цвет
Так же свеж, как в первый день рождения.

56 Что ж, быть может, так оно и было —
Хоть и трудно в то поверить здравому
толку;
Но все вмочь тому,
Кто метался и не в таких блужданиях.
Любовь зримое скрывает от зрения,
А незримое являет очам.
Сакрипант поверил:
В горькой доле чего ищешь, тому и веришь.

57 «Ежели Роланд Англантский
Был столь прост, что упустил благовременье,—
Тем и хуже для него, ибо впредь
Уж не быть в судьбе столь щедрому зову
(Думал про себя Сакрипант).
Но я подражать ему не стану,
И того, что уступил он, не брошу,
Чтобы после о том не пожалеть.

58 Я сорву эту утреннюю розу,
Чтобы от времени она не увяла —
Ибо знаю, что для женщины нет
Ничего иного желанней и слаще,
Даже ежели на ее лице
Ужас, и боль, и слезы:
Ни отпор, ни притворный гнев
Не помеха моему замыслу и делу».

59 Так сказал он, и уж был наготове
К страстному подступу,—
как вдруг
Громкий шум из чащи поражает его слух, Но таинст­
Он с досадой оставляет предприятое, венный
Вскидывает шлем всадник
(Рыцарь должен быть всечасно при оружии!), убивает Са-
Уздает коня, садится в седло крипантова
И хватает копье наперевес. коня;
 Песнь I 33

         60   И вот на опушку въезжает всадник,
              Вид у него удалой и гордый,
              Плащ, как снег,
              Над гребнем шлема — белый султан.
              Сакрипант, в досаде,
              Что пришлец перебил ему дорогу
              К лучшей из услад,
              Смотрит на него свысока и мрачно.

         61    Всадник ближе; наш царь бросает вызов
               В жажде ссадить его с седла;
               Тот не хочет уступать ему ни на волос
              'И готов себя показать;
               Обрывает его гордые угрозы,
               Наставляет копье, шпорит коня;
               Сакрипант срывается, как буря,
               И они сшибаются лоб в лоб.

         62   Ни львы, ни буйволы так
              Не бросаются сшибиться и сцепиться,
              Как те рыцари в бешеном их напоре,
              Копьями друг другу прободая щиты.
              Дрогнула от схватки земля
              С травянистых низин до нагих вершин;
              И кабы не отменные латы,
              Ни один бы не вынес целой грудь.

         63   Два коня, не кривя на скаку,
              Ударились, как баран в барана;
              Конь язычника рухнул мертв,
              Хоть и добрым конем считался вживе;
              Конь врага тоже пал, но встал,
              Боками почуяв шпоры,—
              А басурманский простерся на земле,
              Всею тяжестью придавив хозяина.

         64   А неведомый единоборец,
              Стоя прям над соперником и конем,
              Рассудил, что их спор доспорен,
              И не стал обновлять борьбу —
              В лес по прямой тропе
              Удаляется он, отдав поводья,
              И когда язычник вызволился из-под бремени,
              Тот был уже за версту.

         65     Как пахарь, оглушенный молнией,
                  Лишь отгрянет гром,
                  Встает с борозды, куда его бросило
                  Рядом с его мертвыми волами,
                  И глядит на сосну, уже без гордой вершины,
                  Которой он так любовался издали,—
              Так спешенный Сакрипант
              Поднимается с земли пред Анджеликой.

2 ЛЧдовико Ариосто. т. I
34 Песнь I

 66   Он вздыхает, он стонет, но не с того,
      Ч т о сломал себе ногу или вывихнул руку,
      А единственно сгорая с т ы д о м —
      Не случалось ему так ни прежде, ни после!
      Мало, что он упал,—
      Из-под тяжести вызволяла его дама!
      Он был без слов;
      Но она воротила ему дар речи.
 67   «Полно!—молвила она,— не поддайтесь
                                         горю!
      Ч т о упали вы — не ваша вина,
      А коня, которому бы нужнее
      Отдых и корм, чем ратные труды.
      И соперник ваш не венчался славой,
      А явил себя проигравшим бой,
      Ибо видела я сама —
      Первым он оставил поле брани».
 68     Но меж этих ее утешений
      Подъезжает к ним вскачь на тяжелой лошади,   это была
      Рог через плечо, сума на боку,—               Брадаманта,
      Посыльный, утомленный и хмурый,              сестра
      И поровнясь с Сакрипантом, вопрошает,         Ринальда.
      Не проехал ли в лесу
      Рыцарь с белым щитом
      И с белым перьем на гребне шлема?
 69   Сакрипант в ответ: «Видишь сам —
      Это он свалил меня и скрылся.
      Объяви же мне его имя,
      Чтоб я знал, от кого я пеш!»
      А гонец: «На такой вопрос
      Я не задержусь ответом —
      Знай: выбила тебя из седла
      Доблестная рука прекрасной дамы.

 70   Громка ее удаль, громче того красота,
      И м я ее знаменито:
      Это Брадаманта
      Подсекла завоеванную тобою славу».
        Так сказав, отпускает